Непрошенный гость

3

– Давай-давай, нечего на меня смотреть так жалобно, не в камере пыток находишься, – прошипела Лилиан, довольно чувствительно пихнув подругу в бок. – Ныряй и плыви, ничего тут сложного нет.

Две женщины, облаченные в купальные костюмы и непромокаемые шапочки, яростно препирались, стоя у бортика бассейна, в котором уже бултыхалась стайка радостно вопивших первоклассников, а также четверо сосредоточенных подростков, безостановочно плававших туда и обратно по отмеченным пластиковыми поплавками дорожкам. Видимо, готовились к каким-нибудь соревнованиям.

Эпохальный час посещения обители бодрости и здоровья был специально назначен на утро, пока бассейн еще не был заполнен длинноногими красотками и мускулистыми красавцами, самозабвенно тратящими на занятия фитнесом все триста шестьдесят пять дней в году.

– Я боюсь, – прошипела Луиза, проклиная день и час, когда она все-таки поддалась уговорам своей реактивной подруги и дала согласие на авантюру с бассейном. – Вода мокрая и холодная. К тому же твой купальник мне явно мал, вдруг он свалится в воде…

– Мал не велик, нечего и переживать, – беспечно ответствовала Лилиан, подталкивая трусиху все ближе к подсвеченным голубым плещущим волнам окружного бассейна. – Если бы ты вдруг похудела до восьмого размера, то купальничек бы раз – и свалился! Глазом бы моргнуть не успела. А с твоим двенадцатым не боись! Никакого неприличия не случится, даже и не мечтай. К тому же голубой цвет тебе к лицу, просто блеск, ты уж поверь мне…

– Верю… Что же мне еще остается.

– Тогда смело прыгай в воду и начинай плавать! Мы, между прочим, оплатили время пребывания в бассейне по часам. Держать тебя до вечера здесь никто не будет. Ты уже десять минут тут мнешься и еще даже ноги не намочила! В душ можно и дома сходить, не находишь?

Луиза бросила еще один опасливый взгляд на шумную толпу малышей, мелькавших и резвившихся в воде, как стая крохотных дельфинов.

– Мне кажется, что мы им помешаем… – снова завела она, по непонятной причине испытывая большое неудобство при одной мысли о том, что придется лезть в воду, мокнуть да еще совершать какие-то непонятные телодвижения только для того, чтобы не пойти ко дну.

– Бассейн огромный! – рявкнула Лилиан. – Тут стадо китов можно держать и еще останется место для пары океанских кругосветных лайнеров. Не испытывай моего терпения! Сейчас же лезь в воду.

– Давай ты сначала поплавай, а я посмотрю… – не сдавалась Луиза.

– Боже мой, я же не заставляю тебя выпрыгивать из самолета с отстегнутым парашютом! – окончательно рассвирепела подруга. – Сидела бы дома, раз не хочешь плавать! Мы же уже все обсудили!

– Ты меня заставила.

– Я?! Ты же сама мне позвонила позавчера и спросила: Лил, а ты еще не передумала насчет бассейна? А я-то уж обрадовалась, решила, что ты наконец взялась за ум и решила избавиться от этих ужасных складок на животе!

– Нет у меня никаких складок!

– Есть! – безжалостно припечатала Лилиан, уделявшая немало времени собственной драгоценной фигуре. – И заднице, между нами говоря, тоже не мешало бы придать какие-нибудь другие очертания. Тебе всего тридцать восемь лет, и выглядеть так, как ты выглядишь сейчас, в твои годы просто безнравственно.

– Безнравственно все время вертеться перед зеркалом, как это делаешь ты!

– Ничего подобного! К тому же плавание укрепляет спину и ты мигом перестанешь сутулиться. Плавание улучает форму груди и бедер, а также делает кожу упругой. Лезь в воду сию минуту!

Громкие голоса обеих спорщиц разносились под сводами бассейна, хотя они так увлеклись, что не обращали внимания на то, что к их диалогу с интересом прислушивается большая часть посетителей.

Какая-то высокая сутуловатая девушка, тоже боязливо поглядывавшая на синие глубины, услышав про форму груди и бедер, вздохнула, села на бортик и осторожно опустила ноги в воду.

– В последний раз предупреждаю – ныряй и плыви… – Дискуссия явно пошла по кругу.

– Я боюсь, – снова завела было Луиза.

– Ну все!

Терпение Лилиан оказалось далеко не бесконечным, и она просто-напросто пихнула подругу в плечо. Луиза не удержалась на скользком бортике и с громким воплем рухнула в бассейн, подняв облако брызг. Дети радостно завизжали. Лилиан пожала плечами и прыгнула следом.

– Я плыву! – вдруг радостно завопила Луиза, выныривая из пахнущей озоном глубины.

– А ты сомневалась?

– Нет, правда, смотри, я плыву! Сто лет уже не была в воде, ох как здорово!

– Интересно, что тебе мешало?

– Я плыву!

– Ясное дело, теперь завела новую волынку, – проворчала Лилиан, быстрыми гребками рассекая упругую поверхность. – Она плывет! Подумать только!

Впрочем, по голосу было слышно, что Лилиан довольна. Еще бы! Затащить такую упрямицу, как ее ближайшая подруга, в места, где люди обычно занимаются спортом, это же самый настоящий подвиг. Да за такое ордена нужно давать. «Пурпурное сердце», не меньше!

Неделю спустя Луиза все-таки встретилась со своей преуспевшей в квартирном бизнесе кузиной Мардж, решившись наконец обсудить с ней продажу дома. Промаявшись несколько дней и тщательно взвесив свои возможности, она пришла к неутешительному выводу, что глупо содержать огромное жилище, в котором все равно в основном используются кухня, спальня и гостиная.

В мансарду и в большинство комнат второго этажа Луиза не заглядывала несколько лет, а на чердак вообще не поднималась, даже во время весенней уборки. Насколько легче было бы жить в маленькой квартирке, в которой не скрипят по ночам половицы и не кажется, что кто-то невидимый и страшный бродит по чердаку, переворачивая старые вещи и временами вздыхая.

Так или иначе, решение было принято и теперь оставалось только решить массу формальностей, связанных с продажей такой внушительной собственности, каким был ее дом, и найти покупателя, которому он приглянется.

Мардж, крепко сбитая невысокая дама лет пятидесяти, с коротко стриженными волосами, которым при помощи разных парикмахерских ухищрений был придан актуальный оттенок баклажана, без лишних церемоний заявилась прямиком домой к Луизе, да еще притащила с собой двух молодых людей: оценщика и дизайнера.

На правах близкой родственницы конечно же.

– Надо посмотреть, что можно сделать с этой развалюхой, чтобы продать ее за мало-мальски приличную сумму. Ремонт, должно быть, требуется немалый, – без обиняков заявила энергичная дама, усаживаясь в любимое плетеное кресло хозяйки и закуривая тонкую дамскую сигарету, сильно пахнувшую ментолом.

– Дом в прекрасном состоянии, – возразила Луиза, немедленно обидевшись за родное гнездо. – Несмотря на его возраст. Тебя послушать, так можно подумать, что тут какая-то разнесчастная хижина дяди Тома или что-то вроде.

– Рассказывай! Тут канализация барахлила еще в те времена, когда я ходила пешком под стол и верила в Санта-Клауса.

– С тех пор тут давно все привели в порядок, даже отопительный котел новый поставили. И канализация работает прекрасно, уверяю тебя.

– Что ж, это мы проверим, – фыркнула Мардж, критически оглядывая потускневшие шпалеры и потемневший от времени паркет.

– На втором этаже везде ковролин, – быстро сказала Луиза, тут же начав сомневаться в том, что этот дом вообще можно кому-либо продать.

– Это хорошо, – милостиво кивнула кузина. – Ковролин сейчас в моде.

– Думаешь, есть пара шансов?

– Дорогая моя, продать можно все что угодно, включая подержанные разочарования и сломанные зубочистки. – Мардж назидательно воздела вверх руку с зажатой сигаретой, предварительно стряхнув пепел в фарфоровое блюдце с ломтиками лимона. – Вопрос в том, за какие деньги это в итоге удастся сделать.

– Ну и?..

– Думаю, что покупатель вскоре найдется, – обнадежила риелторша. – Мало того, я даже знаю одного мужика, который подыскивает себе нечто подобное. Большой дом в приятной местности. Так что скоро жди гостей. Ну, до встречи, моя дорогая.

– Мардж!

– Да-да? – Кузина наконец докурила сигарету, щелкнула крышкой плоской серебряной пудреницы и не без самодовольства полюбовалась собственным отражением. – Ты что-то еще хотела?

– Не говори пока Эмме, что я все-таки продаю дом. Она свою долю получит, ты понимаешь, но все-таки лучше бы она узнала об этом попозже.

– И все-таки зря ты все это затеяла, – пожурила подругу Лилиан. – Ты еще молода. Выйдешь замуж, родишь парочку детей и горько пожалеешь, что теперь беднягам негде побегать. Потом наплачешься.

– В сказки я что-то верить давно перестала, – фыркнула Луиза.

Подруги бродили по вещевой распродаже, подыскивая светильник для гостиной Лилиан – старый благополучно пал в неравном сражении с ее котами.

– Ну как знаешь. Тут я тебе не советчик. Однако, поверь старой и опытной женщине, – подруга картинно прижала руку к груди и возвела очи горе, – дети, бегающие по дому, имеют значительно меньше шансов довести тебя до психушки, чем дети, постоянно бродящие за тобой следом по крохотным трехкомнатным апартаментам.

– Верю. И надеюсь этого избежать.

– Но, может быть, Эмма возьмется за ум?

– Ты сама-то в это веришь?

– Сейчас она просто очень молода, но через некоторое время…

– Эмма живет в Нью-Йорке, как ты прекрасно знаешь, собирается остаться там, и она получит свою долю от продажи дома. Пусть делает с ней все что угодно. Потратит на тряпки, купит себе квартиру, выбросит на помойку, оплатит годичный отпуск на гавайских островах… Все что угодно!

– Да ладно тебе, не заводись, – миролюбиво сказала Лилиан. – Смотри лучше, какой отличный торшер.

– Вот этот, с гномиками? Кошмар! Просто ужас!

– Да, а мне нравится. Смотри, какой веселенький цвет, розовый…

– Обхохочешься, – мрачно произнесла Луиза. – Лучше давай возьмем что-нибудь нейтральное – синенькое или серое… Очень хорошо будет смотреться.

– Фу, скукотища… Ты сама подумай, если наша гостиная оклеена золотистыми обоями, подойдет ли туда серый торшер? Это нонсенс!

Золотистыми? Скажи лучше, вызывающего желтого цвета, да еще с белыми лотосами. Кто хочешь сойдет с ума от такой жизнерадостной расцветки, но только не Лилиан. Так что гномики наверняка уже ничего не испортят, даже исправят – при помощи довольно широкого абажура как раз можно закрыть дырку на обоях, в том месте, где мерзкий попугай обычно точит клюв и проковырял уже огромную дырку.

– Ладно, берем розовый, – сдалась Луиза. – Хотя я на твоем месте все-таки бы подумала…

– Я бы на твоем тоже, – отрезала неугомонная ирландка, немедленно завладевая торшером. – Обожаю распродажи. Всегда на них отыщешь что-нибудь свеженькое, необычное, не то что эти скучные универмаги, где все вещи словно с конвейера сошли…

– Так они и сошли.

– То-то же! А вот это – в самый раз. Ой, смотри, какой чудесный оранжевый плед! Может быть, он нам тоже пригодится? Как ты думаешь? Куда-нибудь в спальню к Анне… Ей наверняка понравится!

Лилиан с неослабевающим энтузиазмом рыскала среди груд разнообразных вещей. Луиза терпеливо плелась за ней, таща злополучный торшер, и конца-краю этой прогулке не предвиделось. Впрочем, гораздо лучше вот так вот совершенно бесцельно гулять по рынку, чем сидеть дома и предаваться грустным мыслям.

– Делаешь покупки? Успешно? Светильник просто чудесный…

Странно знакомый мужской голос неожиданно раздался прямо над ухом. Луиза даже подпрыгнула от неожиданности, но потом взяла себя в руки и оглянулась.

– Джеймс! А ты здесь с какой целью? – удивилась она, разглядев в оживленной толпе покупателей мощную фигуру своего нового знакомого.

– С той же, что и все остальные, – весело улыбаясь, ответил полицейский. – Пришел развеять дурное настроение.

– На распродаже?

– А где же еще? Может быть, прикажешь в цирк идти или в кино? Там, честное слово, ужасно скучно. К тому же цирка-то в вашем городишке нет.

– А здесь весело?

– Ну конечно. Посмотри, сколько вокруг интересных вещей. И у каждой – уже какая-то история.

Похоже, Джеймс искренне наслаждался этой пестрой толчеей и оглушительным шумом, окружавшим их со всех сторон. Слегка прищурившись, он с великим удовольствием созерцал почти новый пузатый шкафчик для посуды, который под толстым слоем лака был такого бодрого желтого цвета, что у Луизы даже в глазах зарябило.

– Вот эту штуку я бы купил, – с некоторым сожалением заметил Джеймс. – В точности такой же шкафчик имелся у моей бабушки. Я лазил туда в детстве за вареньем и пастилой, как сейчас помню. Ох и отлупила она меня как-то раз, поймав на месте преступления…

– И об этом рассказывает полицейский, хотя бы и бывший, подумать только! – немедленно фыркнула Луиза, пытаясь одновременно поддерживать непринужденный разговор и разглядеть свое отражение в крохотном потускневшем зеркале, вделанном в этот самый шкафчик: как-то внезапно она почувствовала необычайное беспокойство по поводу своей прически и одежды.

Странно, что этот Джеймс Митчелл оказывает на окружающих такое влияние. Сам-то он, ясное дело, о прическе не особенно заботится – просто стрижет волосы как можно короче, вот и весь уход. И опять нацепил рубашку необычайно веселой бирюзовой расцветки, на сей раз с изображением пляшущих дельфинов. А из расстегнутого ворота рубашки непринужденно выглядывает краешек белой майки.

Да, Джеймс, по всей видимости, не из тех людей, которые даже спать ложатся в английских костюмах и не мыслят своей жизни без рубашки от Хьюго Босса с запонками от Тиффани… Хотя, может быть, ему просто до смерти надоело носить форму или что-то в этом роде…

Что же такое в нем есть, в этом бывшем полицейском, приехавшем из Флориды, что заставило меня проникнуться к нему мгновенной симпатией и даже озаботиться своим внешним видом? – подумала Луиза. Вот, случайно ведь встретились на дурацкой ярмарке вещей, а мое сердце уже бьется быстрее, а губы сами собой складываются в улыбку.

Можно подумать, что мне опять шестнадцать лет и я совсем-совсем не знаю мужчин…

Может быть, в этом виноваты веселые лучики-морщинки в уголках глаз Джеймса? Или его спокойная и непринужденная манера общения? Знакомые мне мужчины обычно вели себя совершенно иначе.

Эти самые мужчины обычно пытались всеми правдами и неправдами выяснить, не готова ли одинокая женщина к какому-нибудь любовному приключению, для чего постоянно норовили рассказать неприличный анекдот или просто нависали над бедняжкой, как водонапорные башни, неизменно вторгаясь в ее личное пространство и доводя этим до белого каления. Они были нудными, самовлюбленными, скучными до оскомины и наводили жуткую тоску даже на самих себя.

Джеймс же никакого амурного интереса не проявляет, просто стоит, небрежно опершись на тот самый ярко-желтый шкафчик, вызвавший у него столь ностальгические воспоминания, что-то непринужденно говорит, рассеянно улыбается, не переставая оглядывать все пространство ярмарки вещей – должно быть, профессиональная привычка.

Похоже, я его совсем и не интересую, он просто рад поболтать со случайной знакомой, так же случайно встреченной в интересном месте.

Да, и все-таки злосчастная прическа оставляет сильно желать лучшего… Отчего же, выходя из дому, я не удосужилась соорудить из своих в общем-то длинных и красивых волос что-нибудь приемлемое, а просто небрежно сколола их в конский хвост какой-то идиотской и невзрачной пластмассовой заколкой.

Внезапно Луизе снова до слез стало жалко себя. Почему, ну почему всегда так получается: только встретишь интересного, приятного во всех отношениях мужчину – и тут же оказывается, что или колготки порваны, или одета кое-как, или прическа никуда не годится… Что за отчаянное невезение!

А ведь могла бы накраситься, разодеться как картинка и выглядеть просто великолепно, по крайней мере не хуже, чем Лилиан в ее обтягивающих твидовых брюках и розовой блузке, которая так отчаянно не сочетается с рыжими волосами… Хотя ей непостижимым образом такой наряд к лицу.

Неумолимый внутренний голос не преминул заметить, что выглядеть хорошо нужно всегда, даже дома с утра в собственной спальне, тогда, по теории вероятности, даже когда на дороге жизни повстречается тот самый интересный и привлекательный мужчина, велик шанс оказаться во всеоружии и сразить его своей красотой наповал. А не повстречается, так что ж, разве самой не приятно полюбоваться на свое отражение в зеркале?

Луиза привычно заглушила и без того негромкие речи внутреннего голоса и немедленно скисла. Если нет красивой прически, значит, жизнь не удалась, что тут говорить! Нужно быстренько исчезнуть – может быть, в другой раз повезет больше…

Луиза уже изобразила на своем огорченном личике извиняющуюся улыбку и начала было потихоньку отступать от груды вещей, рядом с которой остановился Джеймс, ничего не подозревающий о душевных терзаниях своей знакомой, но тут из недр мебельного завала вынырнула Лилиан. Всегда она не вовремя!

– Ты еще не потерялась, моя дорогая? – начала было подруга и тут же углядела зорким глазом смирно стоявшего Джеймса. – Ух ты, а это кто? Ну-ка познакомь!

– Джеймс Митчелл, он недавно приехал в наш город из Флориды, – кислым голосом промямлила Луиза. – И сразу же спас меня от сотрясения мозга и газовой гангрены. По крайней мере, он так считает.

– Неужели? И как это я ничего не знаю? – вполне резонно удивилась Лилиан, с которой Луиза обычно обсуждала все события своей монотонной жизни.

Действительно все, даже самые незначительные, вроде появления пары разбойничающих опоссумов в ее аккуратном садике и разорения оными опоссумами мусорного ведра. Вот уж было разговоров на всю неделю… Однако про свое неожиданное и бурное знакомство с Джеймсом Луиза почему-то предпочла промолчать.

– Как-то к слову не пришлось, – нехотя промямлила она. – Вот встретились тут случайно. Джеймс, позволь представить: моя лучшая подруга Лилиан. Мы вместе работаем.

– И в каком скучном месте, – тут же заявила неугомонная ирландка. – Впрочем, что это я… Как вам нравится у нас в Далтоне?

– Холодновато, – честно сознался бывший полицейский. – Хотя довольно тихо. Я хотел как раз попасть в такое место, где будет тихо и спокойно.

– Тогда уж лучше сразу ложитесь в могилу, мистер, – рассмеялась Лилиан. – Там как раз и отыщете требуемые тишину и покой. И темноту. Плохо только, что уже не передумаешь…

– Лил, прекрати. – Луиза попыталась прервать поток подругиного красноречия. – Джеймс Митчелл полицейский. Неудивительно, что ему хочется немного отдохнуть от погонь и перестрелок…

– Неужели? – Глаза Лилиан широко распахнулись от любопытства. Она даже приподнялась на цыпочки, видимо желая оглядеть такую диковину с головы до ног. – У меня никогда не было знакомых полицейских, надо же! А вы много преступников поймали, мистер Митчелл?

– Во-первых, можно звать меня просто Джеймс, я не обижусь, – улыбнулся мужчина. – Во-вторых, да, поймал немало. Не могу сказать точное число. Но потрудился изрядно.

Лилиан еще немного восхищенно похлопала ресницами, поболтала с симпатичным полицейским и потеряла к нему всякий интерес. Она никогда не была способна сосредотачиваться на чем-то одном. Если, конечно, это была не тема здорового питания и спортивного образа жизни. Со своего излюбленного конька Лилиан могла не слезать часами.

Луиза часто думала, что, если бы Лилиан все-таки хотела выйти замуж во второй раз, ей достаточно было только захотеть. Но, похоже, ее подруга не особенно стремилась к тому, чтобы разделить свое драгоценное одиночество с подходящим спутником жизни.

Вот и теперь, перебросившись с Джеймсом парой ничего не значащих фраз, Лилиан занялась осмотром новоприобретенного торшера и оставила великолепного мистера Митчелла на растерзание подруги. Нельзя сказать, что Луиза была огорчена таким поворотом событий.

Впрочем, давно отвыкшая от легкого и непринужденного общения, она теперь мучительно подыскивала тему для разговора. Подумать только, а ведь в последних классах колледжа она считалась самой болтливой девицей в классе. Никогда за словом в карман не лезла.

– Дамы, сбегаю-ка я за апельсиновым соком, – немедленно предложил Джеймс, прерывая неловкую паузу. – Наверняка вы хотите освежиться. Душновато здесь, должно быть кондиционеры плохо работают.

– Да здесь и в помине нет никаких кондиционеров, еще чего придумал! – фыркнула Лилиан. – И не было никогда, это точно. Этому помещению уже лет пятьдесят, а то и все семьдесят. Его еще до Второй мировой войны построили. Здесь раньше был танцевальный зал, наши бабушки и дедушки танцевали кадрили и вальсы, а потом сделали ярмарку вещей. Вот про кондиционеры как-то позабыли. Так что апельсиновый сок или газировка не помешают. Еще бы знать, каким образом протолкаться к киоску…

– Положитесь на меня, – подмигнул Джеймс и исчез в толпе.

Луиза тихонько вздохнула, провожая взглядом мускулистую спину и широкие плечи.

– Хорошо быть мужчиной, – заметила она, тяжело вздохнув. – Никто тебе не указ…

– Это почему еще? – изумилась Лилиан, проталкиваясь к деревянным скамеечкам, стоявшим вдоль стен и активно помогая себе ножкой торшера, который конфисковала у Луизы. – Босс вечно орет, карьеру надо делать, семью содержать, положение в обществе завоевывать. Ни поплакать вволю, ни заорать от боли – ведь мужчина должен страдать молча. Да им живется значительно хуже нашего, поверь.

– Зато в нелегкой борьбе за апельсиновый сок им нет равных…

– Вот еще! – Лилиан ловко огрела злосчастным светильником какого-то зазевавшегося подростка, который не уступил вовремя дорогу двум слабым женщинам. – Я и сама в состоянии о себе позаботиться. Хотя, если кто-то готов сделать это за меня, я не против.

– Ясное дело, ведь это же ты…

– И хватит ныть! – привычно прикрикнула на подругу энергичная ирландка, уже захватившая одну из скамеек. – Вот так, просто замечательно. Мы тут тихонечко посидим, а твой ухажер…

– Он не ухажер!

– Ну приятель…

– И не приятель вовсе, просто случайный знакомый.

– Да ну? И где же ты его подцепила? Красивый мужик, ничего не скажешь. И одевается так занятно, не то что наши зануды. Он правда из Флориды? Женат? Дети есть? А почему он оттуда уехал?

– Я ничего про него толком не знаю, – прервала нескончаемый поток вопросов Луиза. – Мы и вправду познакомились совершенно случайно всего несколько дней назад. По-моему, он сказал, что развелся с женой.

– Отлично! Вот мы тебя немедленно и пристроим! – оживилась Лилиан, обожавшая составлять и воплощать в жизнь разного рода матримониальные планы. – Надо ловить его, пока не успел кто-нибудь другой.

– Успокойся, пожалуйста, ты отлично знаешь, что я вовсе не собираюсь выходить замуж в третий раз. На одни и те же грабли можно наступить дважды, но трижды!.. Нет, это уж слишком, – прошипела Луиза, оглядываясь в испуге: вдруг Джеймс уже вернулся с победой и апельсиновым соком и слышит этот чрезмерно оптимистический прогноз.

– Что это ты озираешься?

– Я не озираюсь!

– Я вижу! Не переживай, ничего твой драгоценный полицейский не услышит, – тут же подначила ехидная подруга. – Да и то правда, сколько можно сидеть дома взаперти и общаться исключительно с кухонной плитой, чайником и телевизором!

– Лилиан, ты совершенно невыносима! – взбесилась Луиза. – Мы сюда зачем пришли?

– Купить торшер и поразвлечься.

– Купили?

– Предположим, что купили.

– Развлеклись тоже вполне достаточно. А теперь я устала и хочу домой! К телевизору! С тобой просто невозможно никуда ходить! И долго разговаривать тоже! – кипятилась окончательно выведенная из себя Луиза.

– И что это ты со мной столько лет общаешься? – сладким голосом осведомилась Лилиан.

– Сама не знаю!

– А я вот знаю. Потому что без меня, моя дорогая, тебе будет совсем скучно и грустно. Кто же еще скрасит твое горькое одиночество? Разве что тот прекрасный полицейский…

– Я тебя сейчас убью! – в отчаянии вскричала Луиза. – Вот этим самым торшером.

– Нет-нет, не нужно! – Лилиан подняла руки в притворном испуге. – Я ведь еще так молода. Могу ли я умереть от рук лучшей подруги, да еще таким ужасным образом? Какая ты жестокая…

Оживленный диалог прервал Джеймс, ловко вынырнувший из сутолоки, словно дельфин сродни тем, что красовались на его рубашке. В руках, ловко балансируя, он тащил поднос, уставленный пластиковыми тарелками, полными оладий с кленовым сиропом, стаканчиками с соком, а плечом вдобавок прижимал пачку салфеток.

– Вот это добытчик, приятно посмотреть! – восхищенно поцокала языком Лилиан, размахивая руками, чтобы привлечь внимание бывшего полицейского. – Эге-гей, мы здесь! Не проходите мимо!

– Вот, прошу. – Джеймс, немного взмокший, но непобежденный, с облегчением плюхнул свою ношу на скамейку. – Обслуживание по высшему классу, студентам и акционерам скидки. По-моему, давно уже пора немного перекусить.

– Оладьи! Обожаю! – обрадовалась Луиза, протягивая руку к аппетитным кусочкам печеного теста, щедро политым коричневатым сиропом. – Как раз то, что нужно.

– В оладьях много холестерина, – тут же забубнила Лилиан. – А холестерин портит сосуды, угрожая нам ранними инфарктами и прочими ужасами.

– В наши-то годы!

– Тогда твою порцию мы поделим пополам и съедим сами, – не дрогнула Луиза.

– Нет уж. Хоть так спасу ваши сосуды от окончательной гибели, – парировала подруга. – Съем оладушки сама. Не бросать же вас погибать в одиночку, правда ведь?

– Тогда ешь и не бубни.

Некоторое время все сосредоточенно жевали, радуясь возможности спокойно посидеть и вытянуть ноги, изрядно, надо сказать, гудевшие после целого дня, посвященного брожению среди завалов разнообразных вещей.

– Джеймс, а вы надолго в наш город? – спросила наконец Лилиан, первая покончившая со своей порцией и теперь вертевшая в руках полупустой стаканчик с апельсиновым соком.

– Думаю, что да.

– А где обосновались? Удобное жилье нашли? Без обстановки?

– По правде сказать, я еще нигде не обосновался, – поведал Джеймс, уплетая обжигающе горячие оладьи. – Совсем недавно приехал. Пока живу в местной гостинице, а там посмотрим…

– Надо же! А я-то думала, ты покупаешь мебель в новую квартиру, – моментально перешла на «ты» Лилиан, не терпевшая всяких там, как она их называла, дурацких сложностей этикета.

– Да я, если правду сказать, просто так гулял, – сознался Джеймс. – Хотел посмотреть, что тут к чему, а может, и нашел бы жилье заодно. Вдруг что-нибудь подвернется.

– Так у Луизы целый дом пустует! – немедленно оживилась неугомонная Лилиан. – Она наверняка желает сдать пару комнат, а то и весь нижний этаж. Правда, Лу?

Луиза толкнула подругу локтем в бок и сделала страшные глаза. Не помогло.

– Отличное место, просто замечательное, да еще и в шикарном пригороде. У тебя, Джеймс, где работа находится?

– На севере Далтона, – несколько неуверенно ответил полицейский, ошеломленный таким натиском. – Но… я не знаю, будет ли удобно…

– Глупости! Всем будет даже очень удобно. У тебя появится квартира, а Лу не нужно будет в ближайшее время продавать дом.

– Продавать?

– Лилиан, прекрати болтать глупости, – не выдержала несчастная хозяйка вышеозначенного дома, которую даже не спросили, хочет ли она что-либо сдавать. – Наверняка мистер Митчелл подыскивает себе что-нибудь не такое просторное и, верно, поближе к работе. Что ты напала на него, как фокстерьер на лису?

– Просто хочу устроить так, чтобы всем было удобно, – не растерялась Лилиан. – Посуди сама, зачем тебе весь этот огромный домище, если его можно преспокойно сдать, хотя бы частично. Может быть, это как раз и выход из твоей ситуации, разве нет?

Луиза призадумалась. Лилиан славилась своими безумными идеями, но конкретно эта на первый взгляд вовсе не казалась таковой. Действительно, если сдать часть дома даже за невысокую цену, то это здорово улучшит ее финансовое положение. И продавать родовое гнездо покамест не придется, к тому же появятся деньги на его достойное содержание и ремонт. Даже если потом продать – за жилище, более или менее приведенное в порядок, дадут более высокую цену. А то канализация там и вправду…

– Предложение очень заманчивое, – вдруг высказался Джеймс, внимательно прислушивавшийся к разговору. – Знать бы только, что скажет сама хозяйка?

– Мне кажется, что это неплохая идея, – пожала плечами Луиза. – Если только тебя не будут беспокоить скрипы на чердаке… Мне почему-то все время кажется, что там завелось привидение.

– Скорее всего, на твоем чердаке шурует шайка наглых опоссумов, – резонно заметила Лилиан. – Ты же сама говорила, что кто-то все время разоряет помойку и грызет кусты.

– Опоссумы, привидения, я никого не боюсь, – храбро заявил Джеймс. – Разве вы забыли, милые дамы, что я много лет стоял на страже закона и теперь уже не испугаюсь даже собаки Баскервилей. Приходит с опытом, знаете ли.

– Так что, договорились?

– Если цена не будет слишком высокой. Что взять с бедного копа… Единственное условие…

– Какое?

– Ко мне в скором времени должен приехать сын, Майкл, я поэтому и подыскиваю что-нибудь попросторней. Если он никого не стеснит…

Ах вот и самый настоящий сын появился на сцене, разочарованно подумала Луиза. А там он, глядишь, помирится с женой, и они будут жить все вместе в снятом у меня доме и устраивать барбекю на лужайке. Чудесная перспектива, ничего не скажешь. Впрочем, все лучше, чем продажа…

– А сколько ему лет? – спросила она вслух, тайно надеясь, что Майкл окажется пятилетним розовощеким мальчуганом с трогательными золотистыми кудряшками и голубыми глазами, а вовсе не…

– Подросток. Возраст у него, к сожалению, самый трудный, – честно признался Джеймс. – Однако для своих двенадцати лет он ведет себя прилично и вполне годится для того, чтобы быть представленным в хорошем обществе.

– То есть ругается очень тихо и когда никого нет рядом, слушает тяжелый рок только в наушниках и никогда не ест кетчуп пальцами, только ложкой? – прищурилась Лилиан, по всей вероятности живо припомнив недавнее отрочество собственного сына Патрика. А ведь тот еще был из удачных, считался паинькой.

– Да нет, ничего такого, – утешил ее Джеймс и бросил тревожный взгляд на Луизу.

Бедняжка Луиза даже позабыла о том, что нужно жевать – так и сидела с блинчиком, подцепленным на пластиковую вилку, и с крайне задумчивым выражением лица. Видимо, представляла себе все последствия появления неуправляемого подростка в своем сверкающем чистотой доме.

Может быть, все-таки продать и не мучиться? Все ее мысли ясно читались в голубых глазах.

– Майкл на самом деле очень тихий, он увлекается биологией и не доставит никакого беспокойства. Но если его присутствие будет проблемой, то я постараюсь подыскать что-то еще…

– Нет-нет, ничего страшного. – Луиза взяла себя в руки. – Биология – это просто замечательно. Так интересно. Немногие подростки в наше время хоть чем-то увлекаются. По-моему, они только беспрестанно шумят, ломают вещи и засыпают все ровным слоем мусора…

– Вообще-то я люблю детей, – тут же поспешила добавить она, надеясь несколько возвыситься в глазах Джеймса, но получилось совсем неубедительно.

– Что ж, подробности можно обсудить и позднее, а пока давайте-ка я помогу вам доставить это произведение современного искусства домой, – предложил тот, беря чудовищный абажур с пляшущими гномиками под мышку и перехватывая подставку на манер старинного копья. – Поберегитесь, враги правопорядка, вот скачет вездесущий сэр Джеймс, неустрашимый и непобедимый поборник добра и справедливости!

Лилиан хихикнула. Луиза поспешно проглотила остаток блинчика и поднялась со скамейки. Что-что, а скучать с таким соседом явно не придется. Все лучше, чем киснуть, лежа на диване и мечтая о лучшей доле.

Буду бегать по утрам, вдруг решила она, сраженная внезапным приступом предприимчивости. Каждый день. И не меньше пяти километров.