Непрошенный гость

7

Добравшись наконец до своей спальни после полного приключений дня, уставшая женщина рухнула в кресло и с наслаждением вытянула ноги, просто-таки горящие огнем после энергичной пробежки в туфлях на каблуке.

Вот так денек выдался, нарочно не придумаешь, даже если очень захочешь! Должно быть, за долгое время ее добровольного затворничества в четырех стенах у судьбы накопилось большое количество неслучившихся событий и теперь эти самые события водопадом обрушились на ее голову.

И как это ей могло раньше прийти в голову продать дом! Какая глупость! Лилиан совершенно права, ей не следовало… Лилиан!

Луиза вздрогнула, сообразив, что пару часов назад жутко обидела лучшую подругу беспочвенными подозрениями и необдуманными словами. Теперь придется как-то извиняться, да и то, как еще отреагирует вспыльчивая Лилиан на запоздалые извинения… Ладно, делать нечего, нужно позвонить, получить отповедь в коронном ирландском стиле, а там уж – будь что будет!

Немного походив по комнате, Луиза подошла к окну и задумчиво выглянула на улицу. Давно стемнело, и на черный небосклон вылезла полная луна, заливая молчаливые окрестности холодноватым отраженным светом.

Поддавшись неожиданному порыву, Луиза решительно распахнула темные деревянные створки, впустив в комнату свежий воздух, лунный свет и терпкую влажность весенней ночи.

Потом без особого желания, но подгоняемая необходимостью, она придвинула к себе телефон и набрала номер подруги.

Еще не пришла, подумала она, вслушиваясь в отдаленные длинные гудки. Ее снова кольнуло острое жало ревности. Может быть, Майкл просто ничего не знает? И все, что он рассказал, всего-навсего жестокая шутка? Разве этих подростков поймешь…

– Алло… – произнес сонный голос на том конце телефонного провода. – Я слушаю. Кто это?

– Лилиан, это я… – Луиза проглотила горький комок и приготовилась приступить к длительным извинениям.

– А-а, – оживилась ее подруга. – Наша прекрасная воительница! Очухалась?

– Ну… вроде да. Слушай, Лил, я не хотела всего этого тебе говорить, просто нашло что-то… Ну, сама понимаешь, не всякий день встречаешь лучшую подругу под ручку с человеком, который вроде как за тобой ухаживает… Тут чего только не подумаешь…

– Да ладно, Лу, а то я тебя не знаю! – перебила Лилиан, которая, как оказалось, и не думала обижаться. – Вечно наломаешь дров, а потом переживаешь. Не бери в голову, я на твоем месте тоже что-нибудь бы такое подумала. Вот только Джеймс расстроился…

– Опять я натворила дел, – грустно посетовала несчастная жертва собственного характера. – А теперь Майкл говорит, что Джеймс собирался мне предложение сделать.

– Это точно! Не знал, как к тебе понадежнее подступиться, и обратился ко мне за советом, представляешь?

– А ты что?

– А что я? После того как ты с музыкой и фейерверком убежала из этого клятого клуба, Джеймс мигом перестал соображать и только сидел и два часа бубнил о том, что теперь ты на него и смотреть не захочешь…

– Лил, дальше лучше не рассказывай! – Луиза от отчаяния стукнула кулаком по подлокотнику кресла. Что за невезение преследует ее все время!

Стоило только сойтись поближе с таким замечательным мужчиной, подходящим по возрасту, привлекательным, который к тому же не женат и который сам испытывает к ней романтические чувства, и вот, пожалуйста!

– Да ты не переживай, – утешила ее подруга. – Ничего страшного не случилось. Я рассказала Джеймсу, сколько раз ты со мной ссорилась «на всю жизнь», и он, как мне показалось, успокоился. Ты уж дай ему второй шанс.

– Ты меня просто спасаешь! – облегченно выдохнула Луиза, вдруг почувствовав себя гораздо, гораздо лучше.

– Ну что ты, всегда пожалуйста. – Немного резкий голос подруги вдруг смягчился и потеплел. – Я же и впрямь хочу, чтобы у тебя было все хорошо, Лу. А то, как Эмма уехала, ты сама не своя…

– Я сама не своя уже гораздо дольше, – грустно посетовала Луиза. – Знаешь, с тех пор как родители погибли, мне все кажется, что жизнь разбилась вдребезги вместе с их машиной. Я даже злилась на них: как они смели умереть и бросить меня тут совсем одну, без всякой помощи! И дом этот я ненавидела, как напоминание о прошлой жизни…

– Я тоже себя так чувствовала, когда похоронила маму. Но ведь когда-то нужно становиться взрослой…

– Ты права. А я попыталась остаться маленькой девочкой… Чтобы не принимать никаких решений и ни за что не отвечать. Сначала попыталась переложить ответственность за свою судьбу на мужа, он не захотел такого «подарка», тогда я нашла себе другого…

– И что теперь?

– Пора бы и повзрослеть, – решительно ответила Луиза. – И знаешь что, Лилиан…

– Слушаю тебя внимательно.

– Мне нравится отвечать за себя саму. И дом этот я не продам. Ни за что.

– Вот слова не мальчика, но мужа, то есть я полностью тебя поддерживаю. Только знаешь что?

– Да?

– Ты бы все-таки поосторожней с покупателями. Я к тому, что если ты не собираешься дом продавать, то не выставляй его на торги, а то получается как-то глупо.

Луиза смущенно захихикала, впрочем не испытывая особых угрызений совести.

– Ты имеешь в виду Мардж? Да, неудобно получилось. Но ты не поверишь, столько всего произошло за последнее время, что я просто забыла ей позвонить. Но ничего же страшного не произошло?

– Наверное, нет. Просто я хотела тебя предупредить, что после твоего ухода за ее столиком разгорелся настоящий скандал. Не знаю уж, что там у вас произошло…

– Я облила того недоумка горячим кофе. Совершенно нечаянно, – поведала подруге ничуть не раскаявшаяся в своем поступке Луиза. – Представляешь, хотел купить дом моих родителей за какие-то смешные гроши, да еще и посмел пренебрежительно о нем отзываться. Так и надо этому адвокатишке!

– Этот адвокатишка, к твоему сведению, один из самых влиятельных юристов нашего города, и я на твоем месте с ним бы не связывалась. Как он раскричался, когда ты ушла! Даже мисс стальные нервы и то не выдержала и сбежала!

– Ты про мою сестру?

– А про кого ж еще. Я думала, что она в состоянии улыбаться даже вождю племени каннибалов, если тот собирается у нее квартиру приобрести, ан нет! Когда клиент пообещал, что с тобой разберется как следует, не прибегая к помощи суда, она все-таки встала и ушла.

Этого еще не хватало!

– Ты хочешь сказать, что этот противный Леонардо собирается лично заявиться ко мне, чтобы получить удовлетворение? – фыркнула Луиза, машинально открывая и закрывая дверцу телефонной тумбочки.

– Я хочу сказать, – возразила Лилиан, – что зря ты с ним связалась. Он мне показался ужасно злопамятным человеком. Так что я бы на твоем месте ходила бы по улице осторожнее – вдруг кирпич на голову упадет или еще что. И конечно же вышла бы поскорее замуж за мистера Митчелла. Он все-таки бывший полицейский…

– Ладно, учту твои пожелания. Мне давно следует… Ой-ой-ой, мамочки… О-о-о!

– Что случилось? – встревоженно осведомилась подруга. – Эй, ты там жива?

– Слушай, Лил, я тебе завтра перезвоню, – быстро сказала Луиза и повесила трубку.

В довершение ко всем радостям сегодняшнего дня оказалось, что в собственной спальне невезучую хозяйку поджидал весьма приятный сюрприз: потеряв где-то своего товарища по побегу и, видимо, весьма огорченный утратой, последний паук Майкла нашел себе убежище в ее любимой тумбочке с лекарствами. И именно в этот момент настойчивое хлопанье тяжелой дверцы благополучно пробудило его от сладкого сна.

– Ну все, – прошипела разъяренная Луиза, ощущая, что деловито выбежавшее из недр престарелого предмета мебели огромное насекомое, очевидно живущее там уже довольно давно, станет последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Если я каким-то чудом еще не сошла с ума, то теперь рехнусь окончательно! Змеи, пауки, адвокаты! Что за жизнь у меня, что за изысканные развлечения!

Паук дипломатично молчал, прижавшись к светлому ковру и воображая, что его совсем не видно. Он бы с удовольствием залез обратно в тумбочку, но справедливо опасался за свою жизнь. Луиза, впрочем, тоже.

Ей было совестно звать на помощь Майкла, уйти она опасалась, потому что паук опять удерет и наверняка потом нападет из засады, когда меньше всего ожидаешь. Вон у него какое зловещее выражение лица, то есть морды… или что там у них имеется…

Содрогаясь от отвращения, Луиза на цыпочках прокралась мимо продолжавшего сохранять неподвижность паучьего монстра и не нашла ничего лучшего, чем залезть на стол. Там уж он ее точно не достанет. Интересно, нет ли поблизости стеклянной банки, или пакета, или хоть чего-нибудь, чем можно накрыть беглеца и потом уже позвать на помощь его хозяина?

Спустя десять минут Луиза поняла, что в пределах досягаемости никаких подручных средств, за исключением метелочки для смахивания пыли, не обнаружено и осада стола может затянуться. Метелочка все-таки показалась ей немного ненадежным оружием.

За неимением другого выхода Луиза задумчиво рассматривала непрошеного гостя и даже завела с ним дружескую беседу, кратко охарактеризовав его родословную, характер и скверную привычку селиться в чужих тумбочках. Впрочем, насекомое безмолвствовало.

– Я бы, конечно, могла устроить ковровую бомбардировку книгами, – заметила Луиза в конце своей прочувствованной речи (она все еще жутко боялась пауков), – и расплющить тебя в лепешку, но стоишь ли ты этого? Останется противное пятно на ковре и к тому же мне неудобно перед Майклом.

Молчание.

– Может быть, все-таки сдашься добровольно? Руки за голову, с вещами на выход и все такое? – безнадежно поинтересовалась Луиза и в сотый раз тяжело вздохнула. – И что, ты хочешь сказать, что мне придется теперь ночевать на столе?

Паук индифферентно пошевелил лапами и вновь замер. Похоже, что сложившаяся ситуация его тоже совершенно не устраивала, но он не знал, куда бежать.

Набравшись наконец смелости, оказавшаяся в осаде женщина дотянулась до стоявшей около стола плетеной металлической корзины для бумаг, вытрясла из нее мусор прямо на пол, – а, все равно! – осторожно слезла со стола и, затаив дыхание, быстро накрыла насекомое. Операция прошла успешно, пленник тут же оказался лишенным возможности резво носиться по комнате. Луиза облегченно вздохнула. Однако на этом ее злоключения не закончились!

В довершение ко всем несчастьям рама приоткрытого окна тихонько и угрожающе заскрипела, плавно подаваясь наружу. За стеклом появились темные очертания человеческой фигуры: кто-то явно собирался забраться в дом.

– А-а, полиция!

– Спокойно, мэм, полиция к вашим услугам! – В темном проеме окна показался Джеймс, сжимающий в руке букетик фиалок. Из кармана куртки наполовину, угрожая немедленно вывалиться, высовывалась темная бутыль с окутанным фольгой горлышком.

– Собственно, я и есть полиция, – уточнил мистер Митчелл, который, видимо, тронулся умом и полез в окно, вместо того чтобы войти в парадную дверь, как это делают все приличные люди.

– Джеймс, ты с ума сошел?!

– Напротив, я исключительно ясно мыслю. – Новый гость удобно устроился на ковре по соседству с корзиной для бумаг, в которой томился плененный паук.

– Осторожно! Не переверни!

– О, да ты тут времени не теряешь, – одобрительно отметил Джеймс. – Охота была успешной? Дичь загнана в клетку и связана по рукам и ногам?

– Охота?! Да это чудовище набросилось на меня и при этом вылезло из моей собственной тумбочки! А если бы мне захотелось принять снотворное и я полезла бы туда среди ночи? Представляешь, что могло бы случиться? Я могла бы умереть от инфаркта.

– Мне кажется, что у тебя исключительно крепкое сердце, так что вряд ли ему грозит инфаркт, Луиза, – улыбнулся Джеймс. – В крайнем случае, ты ударила бы беднягу сумочкой и сразила наповал…

– Ох, прости… Я не хотела, правда не хотела. И теперь должна извиниться, мне действительно очень жаль, – забормотала она, живо припомнив столкновение в Клубе одиноких сердец.

– Прекрати извиняться, тебе это совершенно не к лицу! – решительно заявил полуночный гость. – Собственно говоря, я намерен позвать тебя замуж.

– Что, прямо сейчас? – опешила Луиза, которая ожидала всего чего угодно, но только не такого скоропалительного предложения. – Джеймс, ты пил?

– Трезв как стекло! Да, кстати, вот… – И новоиспеченный жених торжественно вручил оторопевшей Луизе слегка помятый, но свежий букетик фиалок.

– С-спасибо…

Не теряя времени, Джеймс извлек из объемистого наружного кармана куртки темную бутылку с шампанским, чьи изящные очертания ужасно странно смотрелись в сочетании с простецкой джинсовкой.

– «Вдова Клико», сказали, что самое лучшее, – горделиво прокомментировал он, вслед за бутылкой добывая из другого кармана два беленьких пластиковых стаканчика. – Сейчас ты дашь свое согласие и мы отметим это шампанским. Я его не люблю вообще-то, но такой порядок… Потом обсудим подробности брачного контракта, наметим дату бракосочетания и…

– Скажи, пожалуйста, ты что, подробный план написал? – кротко осведомилась Луиза, за которой еще никто подобным образом не ухаживал. – А мне ты прислал второй экземпляр? Я, должно быть, невнимательно проверила почту. Ты в следующий раз присылай с курьером, я распишусь, и ты будешь точно знать, что адресат в курсе…

– Подробный план? Нет, я только слегка наметил… – несколько рассеянно отозвался он, не замечая насмешки. Потом наконец спохватился: – Подшучиваешь надо мной? Так ты согласна или нет? Открывать шампанское?

Луиза задумчиво повертела в руках букетик. Следовало бы, конечно, оскорбиться и вытолкать полуночного гостя взашей, но что-то она сегодня достаточно дров наломала… Да и не хочется, он все-таки такой забавный…

Кому еще придет в голову сделать женщине предложение руки и сердца так, как будто бы эта самая женщина объект, подлежащий немедленному захвату. Буря и натиск, что уж говорить! Спасибо, что не притащил с собой группу артиллерийской поддержки и парочку истребителей – тогда отбиться бы не удалось, это точно! Ну кому еще удалось бы смешать военную точность и романтику в такой пленительно идиотской пропорции…

Тут в голову Луизы закралась некая очень подозрительная мысль.

– Скажи мне, милый Джеймс, – со всей возможной кротостью произнесла она, – а какая часть твоего замечательного плана по захвату моей руки написана миссис Лилиан Макмиллан?

– Никакая! – с необычайно честным видом ответствовал подозреваемый. – Я сам все придумал. А что, ты не любишь шампанское или цветы?

– Обожаю. И что, действительно сам?

– Абсолютно точно! – Ореховые глаза Джеймса прямо-таки источали искренность. Другая женщина, не осведомленная о пристрастиях Лилиан, могла бы даже поверить… Допустим, что про шампанское и цветы Джеймс вычитал где-нибудь, но лезть в окно…

– Неужто? – Выражение ее лица сделало бы честь любому прожженному прокурору, находящемуся при исполнении в зале суда.

– Ну, э-э… Да ничего страшного, просто немного с ней посоветовался, и Лилиан сказала, что ты обожаешь все романтичное, особенно вот это вот… Я тут записал на бумажке… – Незадачливый Ромео порылся в многочисленных карманах куртки и добыл аккуратно сложенный тетрадный листочек в клеточку.

Луиза, которая сначала не знала, как реагировать на все происходящее, теперь откровенно развеселилась и уселась на ковер рядом с Джеймсом, стараясь заглянуть в его заветные записи.

Надо же, сорокалетний мужик, а ведет себя совершенно как мальчишка! Похоже, что на несокрушимого полицейского нашел приступ сексуальной паники! Записать советы на бумажке! Впрочем, мысль-то хорошая, вдруг чего забудешь и вся миссия сорвется…

– Ну и что, что тебе там наговорила моя лучшая подруга? – не в силах сдержать любопытство, поинтересовалась Луиза. – Должно быть, предательски выдала все мои страшные тайны, тщательно скрываемые слабости и пороки? Поведала ли она тебе, что я обожаю есть с ножа и храню в своей спальне портрет Джеймса Бонда?

– Что, правда? – оживился Джеймс. – А где…

– Не отвлекайся от темы!

– Хорошо-хорошо. Просто Лилиан сказала, что ты обожаешь все романтическое, вроде цветов, шампанского и открыток с голубками. И что если я буду вести себя обыкновенно, как все, то заинтересовать тебя нет никаких шансов.

Конечно, невозможно не узнать почерк! Дело в том, что Лилиан читает исключительно дамские романы, а там герои то и дело лазают в окна средневековых замков, осыпают своих возлюбленных ворохами роз, норовят утопить их в божественно вкусном шампанском или там красном вине стосорокалетней выдержки, а также бьются ради красавиц на дуэли с какими-нибудь негодяями…

Впрочем, Джеймс еще проявил похвальную сдержанность, принес только маленький букетик, а единственного негодяя, которого нужно было победить, Луиза сегодня победила сама – при помощи замечательно горячего кофе…

– Знаешь, я бы на твоем месте выкинула из головы все, что тебе наплела Лил, и действовала бы так, как подсказывает разум и сердце, – заметила она, с трудом сдерживая смех. Взгляд Джеймса приобрел несколько озадаченное выражение.

– Что ж, выстрел оказался неверным… А кольцо тоже выбрасывать?

– Какое еще кольцо?

– А вот. – Жестом фокусника Джеймс раскрыл неизвестно откуда появившуюся коробочку. – Ничего особенного, но зато старинное. Нравится? Это-то достаточно романтично?

Нравится? Еще бы! Увидев подарок, Луиза подумала, что зря порицала подругу. Если Джеймс купил эту прелесть, следуя ее совету быть как можно более романтичным… Ну что ж, надо будет сказать ей спасибо.

Кольцо и в самом деле производило впечатление: явно не современной работы, филигранно сделанная резная золотая оправа, изображающая листочки, поддерживающие прекрасный цветок из ярко-голубой бирюзы и нескольких идеальной формы жемчужин. Несмотря на некоторую массивность, украшение действительно было замечательным. Многие красотки пообещали бы все что угодно, лишь бы иметь удовольствие носить его на руке.

– Это тебе Лилиан посоветовала такое купить? – переводя дыхание, спросила Луиза, очарованная подарком. – Выглядит просто прелестно.

– Да нет, – смутился Джеймс, закрывая коробочку и протягивая ее собеседнице. – Купил его давно, еще когда Джейн меня бросила. Я жутко переживал, даже работать не мог, а потом увидел это кольцо и подумал, что подарю его женщине, которой и в самом деле смогу отдать все свое время и внимание. И любовь, конечно. Вот и купил – так, на всякий случай. Прошу, примерь хотя бы.

Несмотря на шутливый тон, в глазах Джеймса читалась тревога. И нежность. И тоска.

Как же тяжело он, наверное, пережил разрыв с женой, подумала Луиза, машинально принимая кольцо вместе с бархатной коробкой. Мы словно два солдата-инвалида, подорвавшихся в свое время на пехотных минах: теперь пробуем и проверяем каждый дюйм земли, опасаясь, что катастрофа постигнет нас снова. Смеемся, шутим, отпускаем язвительные замечания, а сами боимся, боимся… Что кто-нибудь близкий нанесет нам такой же удар, от которого мы с трудом оправились раньше. Что все снова не сложится. Что одиночество станет невыносимым. Что решение будет неправильным. Мы боимся сделать выбор, боимся показаться слабыми, боимся всего, что может обнажить наши чувства, хрупкие и уязвимые, как морская пена…

Сколько нас таких, игрушечных солдатиков в многомиллиардной армии жизни, стойко, из последних сил сопротивляющихся страхам и невзгодам, но с улыбкой на устах держащих хлипкую оборону. Гордых и неприступных. Одиноких. Господи, каких одиноких!

Ну что стоит хоть на секунду перестать бояться? Протянуть руку тому, кто так же безнадежно и отчаянно сражается рядом с тобой, даже не рассчитывая на любовь и поддержку?

– Сдаюсь, – тихонько произнесла Луиза, отвечая своим мыслям. – Я, пожалуй, сдаюсь.

– Это значит «да»? – прошептал Джеймс, вдруг каким-то чудом превратившийся из случайного, хоть и приятного знакомого в будущего мужа, нежного возлюбленного и верного спутника жизни.

Как это произошло? Когда? Может быть, в тот самый момент, когда он заглянул в неприглядную туалетную комнату в подсобке супермаркета, чтобы утешить горько плачущую женщину? Или когда протянул ей руку, поднимая с холодного пола? Или когда отвез домой и обмотал пластырем с ног до головы?

Бывший полицейский, такой непривычно жизнелюбивый для холодного Далтона, в своей смешной легкой курточке, с коричневым от солнца лицом и тягучим южноамериканским акцентом, явственно напоминающим о том, что где-то на свете ярко светит солнце и шумит море…

В настоящий момент Луиза и сама уж не знала, когда полюбила Джеймса Митчелла, но именно теперь окончательно поняла одну вещь: она не желает с ним расставаться ни при каких условиях и ни за какие блага мира.

– Так, значит, я та самая? – спросила она на всякий пожарный случай, уже надевая на палец сногсшибательное кольцо. – Не врешь, а?

– Да чтоб я сдох! – не нашел ничего лучшего сказать романтический возлюбленный.

– Ну тогда конечно… Кто может усомниться!