Несносная невеста, или Удачная партия

Часть 13

Прилично попетляв по сплетению подземных ходов, мы, наконец, добрались до подвалов храма Лаисы. И чем ближе мы подходили, тем ласковее я вела себя с Шаэном, чем его изрядно нервировала, что меня только радовало.

Мой розыгрыш тоже можно считать недобрым, но человеческая жизнь не предмет для шуток. Я слишком многих потеряла на своем веку: и соратников, и друзей, двух мужей, хоть один из них и был настоящей сволочью.

На выходе из подземелья нас уже ждала Хадзима, которая, судя по всему, заняла пост с вечера и уже задремала, сидя на шаткой табуретке. Увидев нашу парочку, она еле сдержала смех, но быстро с собой справилась. Думаю, осознание, что, возможно, это последняя наша с ней встреча, придала ей сил.

— Что ищете вы в храме многоликой Лаисы? — строгим, хорошо поставленным голосом спросила она.

— Защиты и благословения, — протараторила я ритуальную фразу.

Когда-то с этими же словами я за руку привела Хадзиму в этот храм.

— Следуйте за мной, — величественно кивнула жрица в ответ и плавной поступью двинулась вглубь храма, указывая нам путь.

Шаэн даже притих, перестав посмеиваться. Все же насмехаться в доме богини — дело дурное. Хоть и считается, что Лаиса — забытое божество, но кто знает, как часто она заглядывает к тем, кто все еще ей поклоняется.

Хадзима привела нас в просторное гулкое помещение, где находились только несколько каменных алтарей, каждый у ног статуи, изображающей одну из ипостасей богини Лаисы.

— Ярость, страсть или боль терзают страждущие сердца?

Настала очередь выбора. И сделать его должен Шаэн.

Покосившись на меня, он ответил жрице:

— Страсть.

Умничка. Начитанный мальчик.

— Да будет так! — Хадзима взмахнула рукой, и откуда-то из-за колонн появились две послушницы. На вытянутых руках они бережно несли алую ткань, расшитую золотыми узорами. Расстелив ее на одном из алтарей, том, что у ног Лаисы Влюбленной, они подхватили Шаэна под руки и подвели к приготовленному ложу.

Из рук Хадзимы министр принял кубок, украшенный драгоценными камнями.

— Три глотка, — повелела она. — А потом ложись и жди.

Оглянувшись на меня и дождавшись одобрительного кивка, Шаэн последовал инструкции. Мне были понятны его сомнения. Сейчас даже меня, обиженную на богиню за несправедливость в личной жизни, пробирал трепет.

Дождавшись, пока зелье, приготовленное жрицей, подействует, я подошла к жениху. Он еще не спал, но сознание его уже путалось.

— Шаэн, дорогой, — прошептала я. — Когда ритуал завершится, я буду ждать тебя дома.

Он захотел мне ответить, но его взгляд зацепился за что-то на моей шее.

— Ты? — его глаза гневно распахнулись. — Ты обманула меня! Паучиха!

Я прикоснулась к тому месту, куда он смотрел.

Надо же, грим не выдержал сегодняшних приключений. Фальшивая кожа содралась когда-то во время наших мытарств и предъявила миру мою татуировку. Маленького милого паучка, плетущего свою паутину.

— Я тебе не лгала, милый, — прошептала я, уже заснувшему Шаэну.

Ну что ж. Зато, когда министр проснется, он совершенно точно поспешит в дом у площади Независимости. А мне только этого и надо.

— Сколько он проспит? — обернулась я к Хадзиме.

— До утра, — ответила она, и я вздрогнула.

Голос ее был потусторонним, холодным и безэмоциональным. Глаза жрицы светились в полумраке алтарной.

— Мажена, ты бегаешь от предназначения, а обижаешься на меня. Отрекаясь от моего дара, ты жалуешься в сердце на мое неблаговоление. У тебя остался последний шанс.

Я попятилась.

Нет, не хочу ничего слышать.

В растрепанных чувствах я покинула храм.

В ночи я добралась до дома внучки, сняла родовые браслеты Шаэна и оставила их в прихожей, приложив записку: «Мажена, милая! У меня для тебя подарок!»

А теперь самое время забиться в свою нору и пересидеть там денька три, не высовывая носа.

Три дня спустя

Трое суток я отсиживалась в собственном доме, игнорируя штурм, который устроили внучка и Шаэн. Они по очереди приходили к воротам моего особняка, но слугам было запрещено открывать кому бы то ни было.

Я отсыпалась, приводила себя в порядок, любовалась артефактом, который спустя столько лет удалось вернуть, и… зализывала раны, нанесенные словами богини.

Только гневные послания Владыки я, прочитав, складывала стопочкой на столе.

И вот сегодня я, наконец, почувствовала в себе силы, встретиться со всеми лицом к лицу.

Ну что, Мажена? Это была твоя самая удачная партия! И она закончена.

Настроившись подобным образом, я велела заложить карету и отправилась в Зеленый дом у площади Независимости.

Я все сделала правильно, я дала им шанс и дала им выбор. А уж как они им распорядятся, дело их.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внучка открыла мне дверь, и первое, что я увидела, это родовые браслеты Шаэна на ее руках.

Хмыкнула.

Ясно.

Какую бы головомойку мне Мажена-младшая сейчас не устроила, это будет немного фальшиво. Раз они браслеты не сняли, значит, обоих все устроило.

— Как ты могла? — налетела на меня Мажена.

— А что тебе не нравится? — я сделала каменное лицо. — Я устала слушать, какой Шаэн замечательный, какой он прекрасный, умный, дальновидный.

— Что? Чужие достоинства глаза колят? — склочно спросила Мажена. Характерец у нее в меня.

— Нет, надоело, что свои не спешишь показать. Ты сколько лет по Шаэну сохнешь? Кажется, с момента прохождения практики во дворце? Ты хоть раз показалась ему на глаза?

— Я не из тех, кто вешается на шею! — запальчиво возразила внучка.

— Вешаться на шею и хотя бы познакомиться, это не одно и то же.

— Он должен был сам меня заметить!

— Как? — округлила я глаза. — Как он мог тебя заметить, если ты прячешься, стоит ему оказаться на расстоянии двухсот метров!

— Тебя же он разглядел? Даже с фальшивыми морщинами!

Я обалдела от этой претензии:

— Ты, что, приревновала Шаэна ко мне? Учитывая, что мы с тобой на одно лицо? Да родная дочь на меня меньше похожа!

Мажена и в самом деле была копией меня в юности, удивительно, но внучка была со мной на одно лицо, на то самое, что я показывала Шаэну в старых документах.

Внезапно губы Мажены задрожали:

— А если он меня не полюбит? Ба, что мне тогда делать?

Вздохнув, я присела рядом с ней на диванчик, на котором не так давно лежал подбитый Шаэн.

— Дай ему шанс. Никто же не заставляет вас жениться! Это только повод присмотреться! Ну, чего ты ревешь?

— Он еще и с чувством юмора…

— Это тебя огорчает? — растерялась я.

— Нет, просто он почти совершенство.

— Только ты ему об этом не говори, — совершенно серьезно прошу я.

По своему опыту сужу: мужчинам ни к чему такие знания, они их портят.

— Даже и не думала, — утерев слезы, ворчит Мажена. — Он решил, что я не умею готовить, как и ты, и заказывает мне еду.

— Это он, конечно, молодец, — хмыкаю я. — Но меня больше волнует, что я вижу из торчащий из шкафа рукав камзола.

Мажена краснеет.

— В общем, дети мои, где-то я может и не права в своих кардинальных способах решения проблем, но решать все равно вам. Браслеты, как я вижу на тебе, — усмехнулась я. — Он не взял, или ты не отдала?

— После того, как мы поскандалили, я сказала ему забирать их, но он гордо отказался. Теперь я и сама не хочу их возвращать Шаэну. Если отдам, он может предложить кому-нибудь еще.

Логично. Я сосредоточилась и сохранила серьезное лицо. Мажена — известный ученый, магистр с ученой степенью, умница, но стоит зайти речи о Шаэне, как она становится похожа на взбалмошного подростка.

Ну вот чувствовала я, что эта парочка создана друг для друга.

Все сложилось просто прекрасно: я утерла нос Фиджассе, добыв его переписку с парендскими торговцами оружием, забрала свой артефакт, устроила личную жизнь внучки… И, судя по донесениям моего адъютанта, Шаэн вернулся на службу. Все просто великолепно.

Осталось пережить встречу с Владыкой.

Где там моя индульгенция?