Несносный босс или курс выживания для миллиардера

Глава 17. Неспокойная ночь

С горем пополам уже в десятом часу ночи нам удается растопить печь-камин, и по дому разносится спасительное тепло. Промерзшая до самых костей, подползаю ближе к камину и тяну окоченевшие ладошки, отогревая.

Из очага доносится легкий треск полешек, и перед глазами причудливо пляшут язычки пламени.

Уже одна эта умиротворяющая слух и глаза картинка способна согреть.

– Так, все! – заваливается в дом Котов, со стуком запинывая тяжелую входную дверь, и бросает рядом с печкой вязанку дров. – Ты меня сегодня просто умотала, Аристова! – падает рядом со мной на диван мужчина и стягивает с себя толстую папину парку на меху и шапку с головы. От которой его шоколадная шевелюра забавно разметалась и на глаза то и дело сваливается челка, которую Котов пару раз пытается “сдуть”, но в итоге бросает это дело, откидываясь на спинку дивана.

Зимняя куртка и шапка в начале осени? А что вы хотели, это вам далеко не Москва. Хоть и только конец сентября, но на улице уже вечерами стоит зубодробительный мороз.

– Какие еще у тебя на сегодня приготовлены испытания? – вздыхает Антон, закрывая глаза.

– Как насчет спать стоя?

– Только если по очереди, мисс заноза! – парирует Котов, и мы оба начинаем искренне и от души хохотать.

Да уж, последние трое суток были тем еще испытанием на силу духа и на выдержку. Сначала подготовка к поездке, потом сама дорога. И вот непонятно, кому досталось сильнее? Котову, который разве что бурчал, но сносил все “испытания” спокойно, или мне, которая все это ради того, чтобы его проучить, терпела? Вопрос.

– Ладно, я пойду спать. Постели-ка мне в моей спальне, – командует босс, а у меня аж глаз от такой наглости дернулся.

– Что сделать?

– Постель, – машет рукой Антон. – Простыня там, пододеяльник и прочие прелести.

– А не согреть еще? – щурю глаза и смотрю на мужчину.

– После трех суток воздержания не отказался бы.

– Фу – подскакиваю на ноги красная, как рак, и злая, как само зло. – Фу и еще раз фу! – говорю и топаю в родительскую спальню.

Наглец какой! Шиш ему большой и толстый!

Выуживаю из шкафа чистый темный комплект постельного белья: наволочку, пододеяльник и простыню – и хватаю с кровати предков подушку с одеялом. А потом, также быстро перебирая ногами с не прогревшегося пока что чердака, спускаюсь в комнату, которую самолично себе выбрал Котов, и в очередной раз злорадно посмеиваясь, сбрасываю свою ношу на кровать.

Постелить и заправить? Три ха. Руки есть, и у него их две, так же, как у всех. Да и вообще, не в сказку попал, и я ему тут не служанка, чтобы по щелчку пальцев тапочки в зубах притаскивать. Мальчик большой, сам справится.

Обхватываю себя за плечи от налетевшего на улице порыва осеннего ветра, который, кажется, и эту комнату “прошил” насквозь. Ежусь и выбегаю из спальни, снова гулко стуча зубами.

Интересно, как быстро его святейшество, привыкшее жить с кондиционерами, замерзнет? Ведь эта спальня са-а-амая холодная во всем доме. Пристройка хороша только летом, в знойную жару. А вот осенью там можно мясо на хранение замораживать.

Тогда как моя вот спальня, наоборот, самая теплая.

– Готово, – возвращаюсь к камину, у которого, так и не сдвинувшись, сидит, развалившись, Антон, и заползаю с ногами на диван, накидывая на плечи плед.

– Правда? Быстро ты, Аристова, – удивленно вскидывает голову мужчина. – Ну, и отличненько, – подскакивает с кровати Котов. – Один плюс всех твоих “испытаний”, знаешь какой?

– Ну и какой же? - округляю в удивлении глаза. – Вы превращаетесь в человека?

– Очень смешно. Я умотался так, что сейчас пойду и вырублюсь без задних ног.

– Ха… – вылетает смешок, и я тут же прикрываю рот ладошкой. А изнутри так и распирает смех.

– Что ты улыбаешься? – косится, подозрительно щуря глаза, босс.

– Ничего, – говорю, чуть прихрюкнув от смеха. – Правда. Совершенно ничего. Сладких снов, Антон Сергеевич.

Мужчина еще с долгую минуту смотрит на меня, словно что-то прикидывая в уме, но видимо, не найдя в моем поведении подвоха, уходит.

И ведь так и не пожелал спокойной ночи в ответ! У-у-ух, котяра неблагодарная.

А потом еще и ворчливо обругал, недовольно заявив, что от меня совершенно никакого толку, раз даже постель не застелила. Ну, что ж, от него толку в офисе нет, от меня в деревне – баланс Вселенной восстановлен!

Очень надеюсь, что он сегодня отморозит себе в той спальне и нос, и уши, и все остальные части. Особенно ту, которой он привык думать после окончания рабочего дня. Может, хоть тогда у меня появятся лишние десять минут каждое утро на то, чтобы выпивать чашечку кофе, а не вытаскивать из его загребущих рук баб.

С таким боевым настроем и довольная своей авантюрой, я, забравшись до самого подбородка под теплое пуховое одеяло, наконец-то могу почитать новый фэнтези-роман, который перед отъездом купила в книжном. Драконы, магия, крутые мужики… м-м-м.

Однако отвлечься мне надолго не удалось.

В двенадцатом часу и на сотой странице, я поняла, что моя мстительная и коварная душа требует крови и зрелищ…

Судя по тишине из соседней комнаты, Котов уснул. Надо же, удивительно. В такой дубак и спит. Я даже не слышу скрипа пружин старой кровати и шороха одеяла.

А может, он там умер? Замерз на фиг?

Да не-е-е…

Или да?

И как-то тревожность накрыла с головой, что прежде чем сообразила, захлопнула роман, даже забыв сделать закладку на страничке, и подскочила с кровати. Накидывая на себя теплое худи и шерстяные носки, на цыпочках прокралась к комнате Котова и, замерев у двери, напрягла слух, прислушиваясь. Он там дышит вообще?

Прикладываю ухо к двери… тишина.

То есть абсолютная и звенящая, такая, что во всем доме я слышу только тиканье настенных часов в большой гостиной и треск дров в печи.

Не на шутку перепугавшись, дергаю ручку двери и влетаю в спальню, как ужаленная, бросаясь к старенькой кровати, а там… пусто!

– Что за…? – выругиваюсь себе под нос, осматривая полутемную спальню, и чем дальше здесь стою, тем быстрее начинаю замерзать и четче понимать: Котова здесь нет. Но тогда где это… животное? И как он мог так тихо выйти, что я не услышала даже легкого скрипа чуть заржавевших дверных петель и протяжного “воя” старых пружин в матрасе кровати?! Неужели настолько зачиталась, что пропустила его “передвижение” мимо ушей?

– Антон? – зову сначала шепотом, еще раз торопливо оглядываясь и выбегая из холодной комнаты.

Ответа нет.

– Антон Сергеевич? – уже громче, перекрикивая стук своих зубов.

Тихонько, будто воришка, крадусь в сторону гостиной и кухни, замирая по центру большой комнаты, но и там пусто. По крайней мере, на явных местах, типа стула или дивана моего босса нет. А вот в углах и под столом… ну, не ребенок же он, в самом деле, прятаться по углам?

– Что за чертовщина! Куда этот котяра исчез? – рычу сквозь зубы, притопывая ногой. – Антон Сергеевич?! – зову уже громче и топаю в сторону ванной с туалетом. Но там дверь открыта, так, как я ее и оставила, а в уборной пусто.

Какие у нас остались варианты?

Только чердак.

Ну, не ветром же его выдуло из дома, в самом деле? Не мог же он просто так исчезнуть посреди ночи в незнакомом поселке?

Или мог?

И как-то от таких мыслей сразу не по себе стало, а воображение, зараза, начало рисовать самые страшные картинки. Вспомнились сразу все фильмы ужасов, что я за свои годы пересмотрела немало, и по спине пробежал холодок, поднимая волоски дыбом. А когда поднималась по ступенькам на чердак, внизу как назло скрипнула половица, а за окном протяжно завыл соседский пес. И это пробрало просто до самых костей от страха, и последние ступеньки наверх я преодолела практически бегом. Но и там… пусто. Пусто, черт побери!

Страшней стало в два раза сильнее!

Одно дело, когда ты на окраине поселка в бревенчатом доме в компании мужчины, хоть и мажорчика, но, как мы выяснили, прекрасно умеющего дать в морду. И совершенно другое, когда одна в полутемном и пустом доме. Зубы начали стучать в десять раз активнее, только уже не от холода, а от ощущения жути всей ситуации.

– Котов? – практически взмолилась в темноту. – Котик, ну где ты, а?

И тут осеняет мысль: а если он вышел из дома и заблудился? Поселок хоть и небольшой – “три дома”, условно говоря, – но улицы в такой час темные и безлюдные. А если с ним что-то случилось? Тут народ такой, чужаков не любит. А Котов еще и острый на язык. Вдруг он сейчас лежит в какой-нибудь канаве, истекая кровью и проклиная свою дуру Аристову за такой спор?

Кучи вопросов, один хуже другого, немного привели в чувства, и слетала я с чердака буквально бегом. Торопливо перебирая ногами, неслась в сторону своей комнаты, чуть не запинаясь об свои же ноги, и уже мысленно натягивала батин тулуп и резиновые сапоги, чтобы отправится на поиски своего босса, когда...

– Какого черта?!?!

Торможу на пороге своей спальни, открывая и закрывая рот от удивления и выпучивая на максимум свои глаза.

– Котов?! – воплю задыхаясь от возмущения.

– О, Аристова, а вот и ты, – одаривает меня улыбкой мужчина, помахивая зажатой в руках книжкой.

МОЕЙ КНИЖКОЙ!

Той, которую буквально минут пять назад я читала, и которую оставила лежать на кровати. На которой, кстати говоря, сейчас лежит и Котов, подмяв под себя мою подушку и подложив под свою голову руку. Уровень наглости просто заоблачный. Так же как и уровень моего удивления от такой беспардонности. Даже слова все растеряла от неожиданности.

Я-то думала, его спасать надо. А он сам кого хочешь… “спасет”.

– Забавное чтиво, – бросает в мою сторону Котов. – Сопливое, правда, слегка и туповатое, но думаю, для разгрузки мозга самое оно, – рассуждает и даже не шевельнется. Будто я тут так, мимо проходила!

– Что ты... вы здесь делаете?!

– Я. Мы. Тут отогреваемся, – передразнивает мужчина, а я давлюсь воздухом от негодования.

– У тебя есть своя спальня! Ну-ка прочь с моей кровати!

– Спальня? Или морозильная камера?

– Спальня! – рычу сквозь зубы и выхватываю из его цепких пальцев свой роман. – А ну-ка, брысь с моего места!

– А вот и фигушки, Аристова, – уже не с издевкой, а с обидой в голосе говорит мужчина, поднимая на меня свой взгляд. – Ты меня перевоспитать решила или убить? – разводит руками Антон, заставляя меня растеряться от такого вопроса.

– Перевоспитать. Но…

– А в таком морозильнике и с такой отвратительной, твердой кроватью я сначала замерзну, а потом развалюсь, не дожив даже до экватора недели. Так что… – подмигивает Котов и поворачивается ко мне спиной, удобней устраиваясь на краю широкой кровати.

Вот только будь она хоть десятиметровая! Я не собираюсь с ним спать в одной постели. Да что там постели! Даже в одной комнате не лягу.

– Эй! – выдаю, возмущенно сопя. – Это моя кровать!

– Ей богу, Аристова, она гигантская. Потеснишься чуть-чуть, не обломишься, – прилетает мне в ответ тяжелый вздох.

– Что значит, не обломишься? Вы вообще слышали, что такое личное пространство, а? Я не собираюсь с вами спать!

– А я и не прошу тебя спать со мной. Просто будешь спать в одной со мной кровати.

Вот же ж… котяра! Все и всегда вывернет себе на пользу. Рядом с ним нужно всех предупреждать, что они имеют право хранить молчание. Иначе однажды ваши же слова будут использованы совершенно кощунственным образом против вас же.

– А если меня не устраивает такое положение вещей? – складываю руки на груди, гипнотизируя взглядом широкую мужскую спину и наблюдая, как этот наглец уже натягивает на себя мое теплое одеяло.

– Ну, что я могу сказать? – оглядывается через плечо Котов с отвратительно-издевательской ухмылкой на своих губах. – Добро пожаловать в гостиную.

– Я не пойду в гостиную. Вас не устроило ваше место ночлега, вам туда и идти.

– Не думаю, – и все, словно точку поставил. Такую огромную и жирную точку.

Тут уже сопи не сопи, пыхти не пыхти, его разве что силой с кровати выталкивать. Но до такого “детского сада” я пока опуститься не готова. Поэтому со злости выдергиваю из-под головы нахала подушку и стягиваю свое одеяло. Недовольно бубня проклятья себе под нос, гордо задрав голову, ретируюсь в гостиную. На тот самый неудобный кожаный диван, что стоит напротив камина.

– Я бы на твоем месте еще хорошенько подумал, прежде чем там ложиться, Поля, – летит мне в спину издевательский смешок. – Там ужасно мало места, и к утру ты рискуешь переломать весь позвоночник, засыпая в позе эмбриона.

– Без мажоров разберусь.

– Что ты сказала?

– Ничего.

– Нет! Как ты меня сейчас назвала, Аристова?!

“Это вы еще не слышали, как я вас про себя называю” – язвит подсознание. Там слова гораздо красочней и ярче, чем простое “мажор”.