Неспортивный фол

ГЛАВА 1

ЗАК

Выключил одну из восьми игр летней лиги NBA. Сегодня первый день сезона. Chicago Bulls разгромил Toronto Raptors, обогнав на девять очков. Должен радоваться за победу местной команды, но продолжаю листать составы клубов.

До осени решится, отберут меня в одну из тридцати команд баскетбольной ассоциации, или могу распрощаться со спортом. Этот долбанный поворот судьбы доконает. Хочется каждый день смотреть в список топ-пятьдесят молодых баскетболистов и молиться на свою девятнадцатую позицию.

— Ай!

Кошка Кайла вновь атакует ноги, а брать на руки грозное существо по имени Пушинка себе дороже. Мощный форвард поднимает рыжую, как и он сам, кошку, покачивая, словно ребенка. Боже…и этому человеку я доверяю сбрасывать мяч и играть в защите?

Из душа выходит Джонатан, форвард второй связки. Он уступает Кайлу в бросках, но точно не в физической силе. Все еще не понимаю, что сосед забыл в баскетболе, американский футбол принял бы Джо куда радушнее.

В этом году мы трое окончили Чикагский университет, корочка и тому подобное лежат в ящике стола. Несмотря на это, управление разрешает оставаться в общежитии. Игры продолжаются вне зависимости от каникул, и до осени мой состав ведет команду Пум.

Мы с парнями живем на территории университета на юге города. Университетская квартира со свежим ремонтом на шестерых с двумя парнями на комнату, обжита мной, Кайлом и Джо. Для спортсменов всегда есть послабления, бонусы, особенно для чемпионов, так что по в сравнении с другими, у нас хоромы.

Я сам из Чикаго, у семьи частный дом в получасе от центра, но добираться от него каждый день на тренировки пугающая перспектива. Лучше в общежитии, в трех минутах от зала, а теперь и уличной площадки. В начале июля градус Чикаго не опускался ниже двадцати.

Проверяю время.

— Мне пора. — выхожу из гостиной, а после кричу у двери, надевая кроссовки — И Джо, ради Бога, убирай волосы своих девчонок из слива. Я почти шерсть Пушинки полюбил после этих видов.

Друг не возмущается, лишь смеется, тряся головой, будто стрижка под ноль пять нуждается в сушке.

— Эй, Зак! — окликает Кайл.

Рыжий бросает забытые ключи от машины, легко ловлю.

В пять вечера солнце не так печет кожу, как утром. Тони и Дилан подкалывают, что скоро нас можно будет называть темнокожими.

Автомобиль припаркован за оградой, идти дольше, чем до площадки. Черная ауди одна из девяти машин на огромной парковке. Студентам позволено оставаться в общежитии на лето, но все же большинство уезжает.

Путь от университета до дома занимается сорок минут. Сегодня среда, попадаю в час пик, к счастью, до частного сектора есть возможность срезать по магистрали.

Оукли-авеню встречает идеальными газонами, вторыми машинами S-класса, не поместившимися в гаражи. Останавливаюсь у белого дома с коричневой крышей, столбами крыльца, карнизом. Приходится оставить автомобиль у дороги. В гараже машина папы, уехавшего в Хьюстон, на подъезде — мамина. Привычно прохожу по названной мной “ковровой дорожке”. Крупные плиты окружены растениями, альпийскими горками и прочим ландшафтным декором. Уверен, у родителей уходит больше тысячи в месяц для поддержания имиджа перед соседями.

Когда захожу, недоуменно замираю от тишины. Не сразу ко мне подходит мама. Она только закончила телефонный звонок, а теперь обнимает, сдавливая ребра, прижимается ко мне. Мама маленькая, метр шестьдесят пять, выше ее на полторы головы. Она обновила цвет волос до золотого, под глазами круги. Наверняка с очередной операции. Кейтлин Фелтон лучший хирург Чикаго, если не Иллинойса. Ее зовут в безнадежных ситуациях, либо приглашают те, кто настаивает. С такой информацией не остается вопросов о трех машинах и элитном доме. Не надо списывать и архитектора отца со счетов, во всех смыслах.

Расслабляюсь, когда слышу Элли.

— Он тебе понравится, Рина!

Пятилетняя сестра сбегает по лестнице.

— Элли, я все прекрасно понимаю, но не думаю, что твоему брату понравятся лишние синяки. Замедлись, пожалуйста.

И Элли слушается. Она, черт побери, кого-то слушается?!

Вопрос возникает явно из-за родителей. Они завели младшего ребенка уже в возрасте за сорок, не могут уделять Элли достаточно внимания, поэтому во время без нянь балют и поощряют. Как и я. Толком не жил с Элли под одной крышей. Когда она родилась, я уже разъезжал по спортивным лагерям, а затем с концами перебрался в кампус.

Мама отходит на кухню, принимая очередной звонок.

Девушка, говорящая с Элли, как со взрослой, спускается следом. На ней джинсовый комбинезон, который первым делом сравниваю с рабочим. Широкие лямки, передний карман, низ обрезан шортами, под джинсой майка.

Светло-русые волосы убраны в косу, которая давно растрепалась. Так называемая сестренкой Рина заправляет прядь за ухо, от этого небрежность не исчезает. Девушка выглядит слишком хрупкой, слишком собранной, слишком детской, слишком светлой…кто это?

— Зак!

Элли бросается ко мне, подхватываю. Терплю, когда меня пытаются задушить детские ручки. Она не дает вставить и слова. Начинает рассказывать, что узнала о гладиолусах, поднимает большой палец вверх, потом смешно изгибает руку книзу.

— Гладиаторы, Элли, а не гладиолусы. Гладиолусы — цветок, он есть у вас в саду. — Рина улыбается так, как улыбаются только детям — А все началось с того, что я рассыпала хлопья.

— Да! Но Рина отказалась резать щетку, чтобы сделать шлем!

— Стой. Как мог начаться разговор из-за щетки? — сел на корточки — А, козявка? — легонько тяну Элли за нос.

— Рина! На помощь!

Они обе смеются.

— Элли, расскажи Заку, а я поеду домой. Хорошо?

Сестренка мигом поникла.

Мама выходит к нам.

— Спасибо, Сабрина. Тогда до субботы.

— Буду в девять, Кейтлин. — присаживается к Элли — Обещай, что я приду, а ты мне расскажешь, что случилось с котенком Томом. Мне жутко интересно, ты же знаешь. Договорились?

— Я не буду читать без тебя. — обиженно бормочет, что ее бросают.

— Как хочешь, Элли. Но это было бы очень по-взрослому и классно.

Встает, опираясь на коленки. Мама ей кивает, но девушка тут же поворачивается в мою сторону.

— Ой! Простите. Сабрина. — протягивает руку.

Делаю несколько шагов, чтобы слабо сжать женскую ладонь. У нее едва загорелая приятная кожа.

— Зак.

Не помню, когда в последний раз представлялся полным именем — Закари, не меняю традицию.

— Вы не представляете, сколько Элли о вас говорила. Не красней. — подмигивает сестре, затем включает телефон, узнать время — Теперь точно до свидания!

Сбегает по ступенькам крыльца и поворачивает направо, в сторону автобусной остановки.

— Сабрина новая няня Элли. Они неделю как влюблены друг в друга.

Сестра уже отвлеклась, прыгает на диван, перебирает бахрому пледа.

— Заметил.

Проходим в столовую, где уже накрыт ужин.

— Думаю, в сентябре Элли выгонят из школы. — сестре идти в первый класс — Она помнит уже десяток фактов, и это как-то укладывается в ее голове! Еще они читают.

— Мам. Я понял, Сабрина святая.

Но мне все равно интересно как, черт побери, складываются хлопья, зубная щетка и гладиаторы.

САБРИНА

Чудом успела на автобус, чтобы доехать до ближайшей станции метро: Clark Lunt, затем час, и я на Wester. Отсюда рукой подать до дома. Я временно живу в квартире тети, которая уехала на все лето на Гавайи со своим бойфрендом. Трейси пустилась во все романтические тяжкие после развода. Спасибо, что успела свести с Фелтонами.

Мамина старшая сестра, перебравшаяся в молодости из Детройта в Чикаго, устроилась в ларек с сэндвичами, затем в забегаловку, дальше ресторанчик. Трейси артистична и легка на подъем, в сорок обосновалась на YouTube, затем Instagram. У нее личный кулинарный блог, и тетя почти не проводит времени в крошечной квартире на востоке Чикаго, всегда на кухне для съемок.

Итак, к Фелтонам. Трейси параноик и не самый приятный человек в моменты стресса, поэтому, когда получает ожог внешней стороны ладони во время эффектного представления блюда, умоляет приехать, едва ли не выслушать последние слова и выпустить пар. Это случилось чуть больше недели назад, перед самым отъездом на Гавайи.

Разумеется, ожог второй степени на крайне чувствительном участке кожи это не шутки, но я все равно была недовольна, особенно сорвавшись с работы.

— Миссис Фелтон, есть педиатрическое отделение! — откровенно ныла медсестра за стойкой хирургического.

С ожогами берут либо туда, либо в травматологию.

— Они закрываются на карантин. Фло, пожалуйста, у меня еще летучка, разговор с…и… — начинает женщина с низким хвостиком, в кроксах, но даже так заметна ее красота.

— Извините, но нет. Элли милая и все такое, но я не справляюсь.

В это же время напротив меня остановилась девочка лет пяти-шести, она носилась по коридору.

— Привет… — слабо улыбаюсь.

— Привет.

У нее воздушные русые волосы, кругленькое личико, темно-зеленые глаза. Малышка слегка наклоняет голову.

— Мне кажется, ты грустишь. Здесь все грустят.

Конечно, это больница.

— Я не грущу, просто устала. Рада, что и ты не грустишь.

Сажусь ровнее. Она смотрит в сторону стойки, где продолжается спор. На нас периодически бросают взгляды.

— Грущу. Я мешаю маме, а она делает очень-очень важную работу.

— Ты не можешь мешать маме, садись. — уверенно говорю — Такого не может быть.

Подпрыгнув, она устраивается на соседнее железное сиденье.

— Твоя мама врач?

— Да. Зак говорит, она режет людей, а потом их зашивает, как кукол. Так они выздоравливают.

Улыбаюсь. Ее мама хирург, а Зак скорее всего противный старший брат.

— Это здорово. Сейчас другой врач помогает моей тете. Она повар.

— У нее болит живот?

— Она обожглась, когда готовила. Честно говоря, даже не знаю что именно.

— У меня иногда болит живот из-за конфет. Мама запрещает есть много.

— Ты знаешь много сладостей? Давай сыграем.

Я могла бы рассказать о важности профессии ее мамы, о том, какая она смелая девочка, но вместо этого отвлекаю.

— Во что? — воодушевилась Элли, но тогда я еще не знала ее имени — Прятки? Холодно-горячо?

— В слова. Это куда сложнее. А те, кто преодолевают трудности, самые классные люди на планете. — авторитетно заявляю.

Так мы разговаривали минут десять. Куда пропала Трейси?

К нам подошла та самая женщина в кроксах.

— Простите, если Элли вас побеспокоила.

— Мама! А я знаю больше животных на “л”, чем Рина! Лиса, лошадь, лев, леиа…

— С пятнышками. — намекала.

— Леопард! Еще… мне нужна еще подсказка!

— Ты справишься. — и все же подставила к голове растопыренные ладони.

— Лось!

— Вау…ты почти зоолог, милая.

Когда врач улыбнулась, увидела в уголках глаз морщинки глубже, чем у женщин ее возраста.

— Как и Рина! Нам надо поехать в сафари, надеть панамы цвета земли, чтобы нас не заметили львы и жирафы!

Встала, протянула руку потрясенной женщине, а потом резко одернула.

— Извините, я их только помыла.

А стоило обработать, средство на стойке регистрации.

— Все в порядке. Кажется, кто-то хорошо проводит время.

— Да! Сыграешь с нами?

Она стушевалась. Врачу стыдно, что она не может уделить должное внимание ребенку. На самом деле, Кейтлин больше смахивает на молодую бабушку, чем маму.

— Я доктор Фелтон. Точнее миссис Фелтон.

Все же пожали руки. Ее пальцы сильнее, чем у знакомых мне мужчин.

— Приятно познакомиться. Сабрина.

В этот момент ближайшие двери наконец-то открылись. Нет, не то чтобы я мечтала сбежать от Элли. Я мечтала просто сбежать.

— Я жива! — воскликнула Трейси, прерывая знакомство — О, доктор, добрый вечер!

Фелтон дружелюбно кивнула, а затем вновь обратилась ко мне.

— Вы случайно не педагог? Работаете с детьми?

— Только небольшой опыт. И не сказать, что горжусь пройденным факультативом по детской психологии. У меня по нему четверка. — легко раскрылась, поздно спохватившись.

— Сабрина, вы случайно не ищите работу? Она не временная, и чаще всего на полный рабочий день.

Замерла.

— Мне нужна няня для Элли. Прошлая недавно ушла. Миссис Грейс.

— Миссис Грейс. — вторит девочка.

Они с мамой абсолютно одинаково морщатся. Не могла сдержать улыбки, а еще…упустить возможность.

Последние три недели я работала в магазине вещиц для декора. Пуфики, статуэтки, ароматизаторы, свечи. Удавалось избегать отдела с последними, чтобы не пропахнуть “семейной страстью” с тиковым деревом и табаком. Мне не нравится это место, не нравится восток города, а особенно зарплата. Еще не знаю, какие условия и требования у Фелтон, но…как минимум попробовать стоит, не так ли?

— Я буду рада, миссис.

Женщина чуть ли не светилась. На удивление молчаливо Элли кружила вокруг.

— Боже, вы мое спасение!

— Прошу, перейдите на “ты”. И будьте строги.

Я не умею делать работу наполовину.

— Ты влюбила Элли в себя, она не носилась по больнице больше десяти минут. Тебе нужно на шоу талантов.

Мы рассмеялись, и через неделю с этого разговора мне проводили экскурсию по частному дому, инструктаж по распорядку дня девочки и тому, что мне можно буквально все в этом доме.

Я сразу, что опрометчиво для тех дней, уволилась из магазинчика, чтобы получать пятнадцать баксов в час. Пятнадцать! Когда я провожу с Элли целый день с девяти до шести, то имею больше ста двадцати за день. Это не сумасшедшие деньги, но для такой работы…Цена обусловлена и тем, что я готова заниматься с девочкой.

Поэтому я выживаю на работу у Фелтонов, провожу экскурсии, пишу работы за студентов. Это покрывает ежедневные траты и с трудом, выплаты по образовательному кредиту. Максимум заработка за последние три месяца составил пять тысяч долларов, далее цифры не сильно снижаются. Это больше, чем получает мама, проработавшая всю жизнь медсестрой в клинике Детройта.

Итак, к сегодняшнему дню.

Через полтора часа с выхода из дома Фелтонов я захожу в квартиру, снимаю кеды, кидаю сумку на пуф прихожей. Не раздеваюсь, лишь отстегиваю лямки комбинезона и падаю на кровать. Мне не нравится, когда на белье лежат уличные вещи, или я забираюсь в постель, не приняв душ. Но сегодня я с утра до вечера занималась Элли, у меня было два часа свободных часа, пока она спала. Потратила их на заключение эссе парня с программы античность.

Девочка была непривычно энергичная по сравнению с предыдущими тремя днями, когда ее можно было занять. Сейчас я слишком нравлюсь Элли, она хочет делать все вместе со мной.

Я уже работала няней. Это было в родном городе, Детройте. В старших классах, чтобы проводить как можно меньше времени дома, я присматривала за пять долларов в час за соседскими ребятами или братом подруги. У меня налажен контакт с детьми, говорю с ними на равных, выслушиваю. Правда, на факультативе по детской психологии учили не забывать, что дети, всего лишь дети. После учебы в Иллинойском университете на культурологической программе я могу устроиться в десятки мест с подходящими обязанностями, там, где примут мой диплом. Однако есть обстоятельства…и есть моя неопределенность. Поэтому завтра меня ждет проведение двух экскурсий по центру Чикаго и музею искусств. Отдаю тридцать баксов Жаклин, моей бывшей соседке по комнате. Она работает в маленьком туристическом бюро и невзначай рассказывает о милой, звонкой девушке, которая проводит экскурсии всего за двести пятьдесят с группы. Завтра я получу четыреста сорок долларов, сразу отложу на срок выплаты образовательного кредита.

Работать няней удобно. Ты находишься в доме, либо гуляешь на площадках. Оговорено ешь, что хочешь, разумеется, не наглея, но на этом акцент не делают. Так что на коммунальные услуги и продукты в этом месяце у меня выйдет приятно мало.

Не замечаю, как проваливаюсь в сон, благодарна себе за установленный заранее будильник.