Несудьба из дома напротив

Глава 4.

Утро следующего дня началось для Маши с традиционного заварного чая и тонкого ломтика сыра с огромными дырками. Малой уже умчался во двор гонять бабочек, а молодая мама поспешила занять место под тенью винограда. Чашка чая в одной руке, мобильный телефон в другой и гудок вызова в динамике аппарата.

– Машка, уже бодрствуешь?

– Привет, Степа. Как дела?

– Зашиваюсь с утра. Спасибо, хоть ты позвонила, пойду, покурю с телефоном.

Непонятные шум и кряхтение в трубке, потом смена тишины просторного кабинета на шум городской улицы.

– Ну, все, Машка, я готова слушать.

– Да, в принципе и рассказывать-то нечего.

– А чего ж звонишь тогда?!

– А поговорить?

– Ну, поговорим.

– Бросай все, приезжай ко мне.

– Скучно тебе?

– Не скучно. Вчера было очень весело. Помнишь, я тебе рассказывала про соседа нового. Того, который дом Михалыча прикупил.

– Угум.

– Так вот. Вчера иду из гостей. Малой на руках, спит уже. Иду себе, никого не трогаю, и вдруг вижу… На фоне вечернего неба порхает такой себе силуэт Брюса Виллиса. Хватит ржать. Он не бабочкой порхал, а зарядкой занимался. Какие-то боевые приемчики отрабатывал. В общем, засмотрелась я на эту красоту и поехала…

– Рассудком?

– Ногами. Трава мокрая от росы, я пяткой ступила на толстый слой травы и поехала. Плюхнулась на жопу, аж искры из глаз. А ругаться-то нельзя, малой спит. Сижу, подвываю тоненько. И тут этот прынц на белом коне, прискакал и замер в полуметре, и стоит, очима клыпает. Я сказать нормально ничего не могу, только шипеть получается. Хватит ржать! Стеша! Короче, отдала Вика, поднялась сама, с горем пополам доковыляла до дома. А он благородный такой, у калитки стал, дальше шагу не ступает. Иди, говорит, двери открывай. А то, не дай бог, снова в лужу сядешь, и мягкое место отобьешь окончательно. И глазками сам зырк на это самое мягкое место. Я аж задохнулась от возмущения. Ну, ладно, думаю, насмотришься еще. А сама потопала открывать. Возвращаюсь за малым. Прынц протягивает его мне и как рухнет. Елки-метелки, я думала, все, уронит малого – потом не уложу. Ан нет, удержал, отдал мне, а сам сидит, траву рвет и плачет горько. И шипит, как я давече. Прекрати смеяться, я сама чуть со смеху не лопнула. Стою, пыхчу в ухо малому и трясусь от смеха. Вот тебе наказание, прынц заморский, неча на нашу красоту зарится.

Стефания ржала в голос, перекрывая гудки автомобилей. Маша и сама, рассказывая, поставила чашку от греха подальше: в трясущихся руках держать кипяток – себе дороже.

– Ну, а потом?

Стеша оборвала смех и зашла в помещение: в трубке снова стало по кабинетному тихо.

– А потом мы пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по домам.

– Что, даже на чашечку секса соседа не пригласила?

– Фу, пошлячка, ты Стеша.

– А ты тягомотина. Надо сразу брать быка за рога.

– Ок, хорошо, так и сделаю.

Со Стешей лучше согласиться, чем доказывать свою точку зрения.

– В общем, веселишься ты, подруга.

– Ага, приезжай.

– Да, а кто за тебя будет тут работать.

– Ой, вот только не надо. Я работу не бросила и выполняю ее полноценно, хоть и на расстоянии.

– Блин, ну ты же знаешь, как общаться с заказчиками. Они меня на дух не переносят.

– Вот тебе и практика будет. И только попробуй распугать моих клиентов. Уволю и сгною в казематах.

– Вот она – настоящая женская дружба. Ладно, побегу я работать над тактичностью.

– Удачи тебе, Стеша.

– Это тебе удачи, подруга.

Хмыкнув в очередной раз, Маша отложила телефон на столик. Самое время приниматься за работу. В этот раз работа достанется рукам. В планах Машиных числился марокканский уголок: за два дня выходных и один будний необходимо создать нечто и серых пеноблоков и деревянных каркасов. Если задумка удастся, перед домом, под сенью раскидистого ореха буквой "Г" будут стоять два ярко окрашенных диванчика, столик с прозрачной столешницей, угловой фонтанчик, и вся эта красота будет увенчана видом на поля и дальние дали. Можно будет бесконечно долго наблюдать за закатами, звездопадами, пляшущим огнем в печке-мангале. Ляпота.

Алексей проснулся в бодром расположении духа, наскоро ополоснулся в душе и полез на крышу. Сам того не осознавая, мужчина изменил своей привычке прятаться в доме, когда все соседи трудятся на огородах или в садах. Отсюда был отлично виден двор Маши: бегающий карапуз в одних трусах и босиком, измеряющая что-то мама, огромные зонтики распылителей по всему газону и разлетающиеся капли, от которых малышу не увернуться. Да он и не старался. Визжал от восторга, когда искусственный дождик догонял хулигана.

Кроме всего прочего, Алексея заинтересовала музыка, звучащая где-то в недрах соседского дома. Такой подборки не услышишь ни на одном радио. Да и отсутствие рекламы доказывало тот факт, что играла именно подборка, никак не радиоволна. За цельный час работы Алексей прослушал великое множество образцов разнообразия стилей, жанров, прочувствовал насыщенность и опустошенность музыки.

Странные вкусы у девушки. А руки, судя по всему, золотые. Потому как за целый день работы, Маша успела семьдесят семь раз отмерить, и много раз отрезать, потом скрутить некое подобие каркаса для сидения и даже расставить изделия в видимом только ей порядке. А к вечеру начал стягиваться городской народ. Наступил очередной летний уик-энд.

Как бы не любила Маша своих родителей и чудо-чадо, а все же день, проведенный без младшего и старшего поколения, мог показаться самым счастливым днем в жизни. С самого утра субботы скорые сборы на корабельную прогулку, погрузка в машину и долгожданная тишина. Двух послеобеденных и регулярных часов тишины, пока Виталик спит, явно не хватает расшатанным нервам мамы. А вот половина суток – это почти то, что надо.

Книгу в руки, подушку на садовые качели и ноги повыше. Вот оно – седьмое небо.

Когда полкниги уже было проглочено, почти идеальную деревенскую тишину разбил вдребезги звонок мобильно.

– Машенька, мы уже скоро будем. Тебе купить чего-нибудь?

– Ага, купи себе квартиру и живи отдельно.

Все дружно и вежливо посмеялись над старым анекдотом и отключились.

– Кончилось беззаботное детство Шарика, началась тяжелая собачья жизнь.

Маша процитировала какое-то кинопроизведение, поднимаясь с насиженного места и отправляясь в дом. Папа, как обычно, будет голоден, как волк, потому что сочетание длительной прогулки на яхте и сырных канапе никогда не уложится ни в мужском разуме, ни тем более, в желудке.

Маша решила не распространяться о недавнем происшествии. Мама и так уже косо поглядывала на обновленную террасу старого дома, прикидывая в уме, какой же работящий и умелый этот новый сосед. И какой же из него зять будет славный.

Воскресный вечер прошел как обычно, в соплях и слюнях по поводу отъезда любимых прародителей. С каждым разом все труднее становилось отцепить малявку от деда, все сложнее было успокоить малыша и уложить спать после столь бурных прощаний.

Успокоительное бордовой струей лилось в пузатый бокал, ноутбук традиционно исполнял роль домашнего кинотеатра, а ноги удобно укладывались на перила террасы. С завтрашнего дня, наконец, можно будет перебазироваться в законченный марокканский уголок.

Два смешных диванчика из обтесанных и покрашенных в малиновый и оранжевый цвета пеноблоков стояли теперь под деревянной террасой, манили уютом и наполняли непонятной солнечной радостью. Завтра можно будет кинуть на них декоративные подушки и покрывала, разложить на прозрачной столешнице салфетки из бамбука, расставить китайский сервиз и выпить первую чашку горячего крепкого чая под журчание маленького водопадика.

А пока вернемся к коктебелевскому лекарству под названием "Мерло" и просмотру "Дома у озера". Сегодня тянуло на романтику и сопли.

Утро понедельника встретило хмурым небом и моросящим дождем. Соседская собака гулко бухала на проезжающие мимо машины – запоздалые отъезды городских жителей. Вместе с дождем пришла духота, вчерашний бокал красного давил на мозги не меньше атмосферного давления. Виталик, удобно усевшись на диване, оккупировал рабочее место мамы и отказывался переходить к телевизору. Думал, что таким образом наказывает родительницу за то, что та не заказала в небесной канцелярии солнышко, и ему, несчастному, приходится сидеть в доме, вместо того, чтобы полноценно плескаться в огромном надувном бассейне. В гости к соседским детям идти было еще рановато, Маше приходилось мириться с выбрыками малыша. Зато, как только малявки проснутся, их мама с удовольствием примет гостей: грядки с огурцами-помидорами требовали не намного меньше внимания, чем дети. А когда команда из четырех сорви-голов собиралась вместе, можно было надолго забыть про заботу о детях – они справлялись сами. Старший всегда находил работу младшим, а те с преогромной охотой хватались за любые задания. Так и день проходил: все были при деле, и все отдавались работе с максимальной пользой для дела.

К моменту, когда зазвонил телефон, высвечивая номер соседки, дождевые тучи уплыли за поля, оставив после себя лишь неаккуратные лужи, словно нашкодившая собачка Соня, спрятались от недовольных людей.

Виталик благополучно отбыл к друзьям, а Маша вернулась к своей профессиональной деятельности и к делам, оставленным на верную подругу. Незаметно для трудяг подтянулся обед, потом время послеобеденного сна, и снова гости и снова работа. Маша обновила новое место отдыха, временно служившее и рабочим местом, осталась довольна проделанной работой, как в офисных делах, так и дачных. Дети все никак не желали прощаться, а посему их просто уложили рядком перед телевизором. В положенное время все четверо крепко спали, убаюканные мультфильмами. Маше пришлось забирать Вика из гостей спящего и недовольно ворчащего во сне.

Пришло время испытать марокканский уголок: одно дело, пообедать за столиком, поработать с ноутом на коленях. И совсем другое, расслабиться и созерцать мерцание первых звезд на небосклоне, ждать волшебного зеленого луча уходящего солнца. В общем, провести испытание объекта в максимально приближенных к эйфории полевых условиях. Маша даже не стала включать привычные огни на заборе. Лишь слабый рассеянный свет торшера кротко выглядывал из-за задернутых шторами окна.

Маша плыла по волнам, голова была пуста, но какой-то вязкой пустотой. Воздух превратился в клей, вдыхая его, казалось, что он течет по трахее, испаряя увеселительный газ, от чего хотелось смеяться или просто улыбаться. Подсмотри сейчас кто-то за Машей, не преминул бы помянуть эффект от дурман-травы недобрым словом.

Солнечный диск давно уж закатился, небо на горизонте подсвечивалось огнями далекого города, а Маша все сидела и сидела, время от времени меняя позу, ибо ноги затекали. Динамики верного друга и незаменимой рабочей машинки источали вкусную музыку из обширной коллекции саундтреков.

Бубнящий что-то мужской голос доносился откуда-то из-за угла дома. Маше пришлось обернуться на звук. Огни не освещали дорогу и не хотелось бы быть застигнутой врасплох каким-нибудь пьяным гулякой. Однако голос приближающегося гостя стал слышен четче и Маша разобралась: говорил сосед, и даже намека на "невменяемость" в словах говорящего не было. Как и в прошлый раз, Алексей проявил максимум внимания, и начал разговор издалека, чтобы не дай бог не испугать радушную хозяйку.

– Вечер добрый, Мари.

– И вам доброго вечера.

– Простите мне столь поздний визит, но не могли бы вы мне помочь?

– Конечно, Алекс, проходите.

При обращении к нему в столь экзотической манере, брови мужчины на миг взлетели. Алексом его не звали со студенческих лет. А у Маши получилось произнести мужское имя так непринужденно, что всякие сомнения по поводу неуместности позднего прихода улетучились в момент.

Алексей зашел в калитку и спустился на пару ступенек, поближе к террасе с диванчиками.

– Как оказалось, у меня нет ни капли масла, а жарить рыбу на костре почти в полночь, как-то… м-м-м, неудобно, что ли.

– Понятно. Вы хотите произвести полноценный обмен?

– Что, простите?

Алексей недоуменно воззрился на собеседницу. Маша кивнула на предмет в руке соседа.

– Вы мне эту бутылку, а я вам бутылку масла?

– А, это. Ну, да, можно поменяться.

Алексей улыбнулся, протягивая зеленую "гранату" с наклейкой "Мерло". Маша уже встала и ловким движением руки пригласила гостя присесть на соседний диванчик. Сама же направилась в дом. Уже через мгновение хозяйка дома вернулась с пластиковой бутылкой и еще одним пузатым бокалом.

– Присоединитесь ко мне? Вечер чудесный.

– Да уж ночь на носу…

Нерешительно как-то произнес Алексей то ли намек, то ли оправдание. Маша лишь пожала плечами, отдала бутылку и плюхнулась на подушку. Демонстративно взялась открывать бутылку: акциз полетел на столик, защитная пленка поддалась напору пальцев, штопор планомерно ввинчивался в пробку.

Как истинный джентльмен, Алексей не мог не помочь Маше: он протянул руку к бутылке и отобрал у молодой особы свой подарок. Молча выкрутил штопор до упора, выдернул пробку и изредка поглядывая на Машу, разлил напиток в два бокала. Принял приглашение. Рыба подождет.

– Вечер действительно чудесный.

– Побольше бы таких.

Тост произнесен, бокалы соприкоснулись в традиционном приветствии, первый глоток испачкал губы терпким привкусом.

– Обожаю "Мерло". А вы очень внимательны, Алекс.

– Благодарю. Мимо ваших вкусов трудно пройти, не обращая внимания.

Настала Машина очередь вскидывать брови.

– Я сейчас вернусь. Не уходите.

Маша отсутствовала ровно пять минут, после чего на столе объявились закуски. Сначала Алексей удивился оперативности, а потом не мог оторваться от простого, но гениального кулинарного произведения.

– Это ведь просто сыр, завернутый в лаваш с помидорами и зеленью?

– Угу, и немного подогретый в тостере.

– Очень вкусно.

– Угощайтесь на здоровье. Думаю, что с рыбалки вы вернулись голодным, и полноценным ужином это не назовешь…

– Мари, я вас умоляю. Все очень вкусно. Тем более, ужин, как говорят, отдай врагу.

Под мелодии саундтреков из мировых киношедевров стали воспоминанием и бутылка вина и смешные конвертики с сыром.

– Это откуда мелодия?

Маша потянулась к ноутбуку, кликнула по точ-педу, чтобы разбудить экран.

– "Мемуары гейши", заглавная песня.

– Очень красиво.

Если бы Алексей смотрел на небо, Маша и пропустила бы мимо ушей сие замечание. Но слова явно адресовались не звездному покрывалу: Алексей смотрел на Машу, и именно в тот момент, когда просторная майка-распашонка дозволила гостю узреть больше дозволенного приличиями.

– Ого, мы с вами заговорились. До рассвета пять часов.

– Да, пора бы мне и честь знать. Спокойной ночи, Мари.

– И вам сладких снов, Алекс.

Мужчина поднялся, по-светски поклонился, забрал бутылку масла и направился к выходу. В воротах еще раз оглянулся, ответил улыбкой на улыбку Маши и шагнул в тень ночи. Приятный вечер.