Несудьба из дома напротив

Глава 5.

Похмельного утра, как ожидалось, не наступило. Хорошее вино пили вчера, не порошковое. Маша валялась в постели, сладко зевала, прогоняла дремоту, потягиваясь. Прислушалась к дому – тишина. Малой еще спит, наверное. Достала мобильник из-под подушки, нажала на кнопку блокировки: часы высветили незнакомые цифры – девять и тридцать. Что за черт? Так поздно уже? А малого не слышно? Спит или мультики смотрит, наверное.

Маша накинула халат, запахнулась и стала спускаться на первый этаж. Застыла на полпути: входная дверь приоткрыта, в комнате тихо и пусто. Виталика в доме не было.

– Вик, ты где? Ви-ик.

У Маши начинали гореть лицо, паника и истерика – дергать за нервные окончания пальцев. Заставляя себя глубоко дышать, молодая мама выскочила во двор, по пути набирая номер соседки.

– Лена, Вик у тебя?

– Нет.

– Вдруг появится – отзвонись.

– Хорошо.

Телефон в карман, а сама к отдельно стоящему домику с клозетом и летним душем.

– Ви-и-ик, где ты? Я тебя иду искать.

В домике никого. Ворота и калитка закрыты, сам бы малыш замки не открыл. Единственное место, куда бы он мог пробраться, потому что густые кусты – не преграда для серой мышки, это соседский двор с домиком на дереве. Но, черт побери, как он смог открыть входную дверь?

Маша, царапая кожу и разрывая халат в клочья, ринулась через кусты.

– Вик, ты здесь, маленький мой? Ви-ик.

Домик на дереве оказался пуст. Дыхание участилось, сердце забилось еще сильнее, в глазах потемнело.

– Ви-ик! Вик, где ты?

– Маш, он тут. Не кричи.

Из-за соседского дома появилась мужская фигура с малышом за руку. Маша ринулась к сыну. Сдерживаясь, как могла, кинулась на колени и порывисто обняла малыша в пижаме. Когда дыхание восстановилось и мир снова вернул себе краски, Маша подняла глаза на соседа.

– Я услышал, как он плачет. Наверное, заблудился. Стоял на дороге и плакал.

– Мой хороший, ты сам открыл дверь?

Малыш кивнул.

– И куда ты пошел.

Виталик показал на домик на дереве.

– А потом ты куда пошел?

Мальчик молчал.

– Виталик, дядя тебя не обижал.

Недовольное шарканье ног Алекса Маша пресекла, лишь строго взглянув на мужчину. Даже если он и собирался что-то сказать, тут же передумал.

– Виталик, этот дядя тебя не обижал?

Мальчик мотнул головой.

– А конфету он тебе давал?

Снова нет. И фырканье сверху. Маша продолжала стоять на коленях перед сыном. Крепко обняла непоседу и, наконец, встала во весь свой среднестатистический рост.

– Алексей, где вы его нашли?

– На дороге. Я сидел на крыше, услышал детский плачь. Никто не успокаивал малого, я выглянул. Стоит в пижаме и горько плачет. Я быстро спустился и успокоил, сказал, что мы сейчас вместе найдем маму.

– Хорошо. Спасибо.

Холодный взгляд, холодный голос, холодное прощание. Алексей прекрасно понимал Машу, упрекать не стал ни вслух, ни в мыслях.

Дома первым делом Маша проверила кожу ребенка: ни намеков на порезы или синяки. Однако нехорошее предчувствие не покидало. До самого обеда. Успокоительный чай и плотный завтрак успокоил обоих: мальчик вернулся к своему любимому сачку, а Мария принялась успокаивать нервы активной трудовой деятельностью. Следовало в срочном порядке организовать ограждение вдоль соседского участка и врезать новый замок на высоте, недоступной маленькому хулигану.

К вечеру замок стоял на указанном хозяйкой месте, спорая рабочая сила в лице бригады строителей, нанятая в ближайшей деревне, заливала бетонные столбики для сетчатого забора. Нервы больше не шалили, дурные мысли были загнаны глубоко на дно души и безжалостно придавлены пачкой успокоительного.

Чувство вины долго не давало уснуть. Отсутствие номера мобильного телефона соседа и наступление темноты Мари перенесла стойко, решив, что завтра первым делом отправится к Алексу и объяснится с мужчиной.

Беспокойная ночь оставила нелицеприятные следы на коже под глазами. Срочно было необходимо отвлечься.

– Масик, а поехали на качели-карусели?

– Ура-а-а!

И маленький смерч заметался по дому в поисках одежды.

Подготовившись к походу на аттракционы, Маша закрыла двери дома и отправилась вверх по улице с намерением освободить душу от груза непонимания ситуации. Виталик весело щебетал и кажется, ничем не интересовался кроме как самой конечной целью путешествия.

Поравнявшись с домом, Маша позвала Алексея. Не получив ответа, решилась зайти во двор. Однако на воротах, которые за долгое время бесхозности дома, привыкли считаться открытыми, висел замок. Маша не из тех, кто отступает перед трудностями. Она из тех нормальных героев, которые всегда идут в обход.

Закинув малого на плечи, молодая леди, презрев правила приличия, шагнула через низенький заборчик прямо в заросли смородины, чтобы обойти дом по периметру и зайти во двор. Несколько неудачных шагов, парочка иностранных слов, пока непонятных Виталику, и молодая мама достигла цели – главного входа в дом.

– Алексей, вы дома?

Маша ссадила малыша на скамейку под развесистым кустом и постучала в запертые двери. Ответа не последовало. Замечательная планировка дома и деревянной веранды позволяла заглянуть в любое окно на первом этаже постройки. Однако занавешенные тюлями окна не позволили Маше обнаружить искомый предмет внутри дома.

Решив, что объяснения могут подождать и до вечера, Мария оторвала взгляд от окна и развернулась в сторону сидящего на скамейке Вика. Сердце ухнуло в пятки: из двери слева от скамьи вышел Алексей. Свежий, сверкающий от влаги, загорелый, закутанный ниже пояса в белоснежное банное полотенце, оттеняющее ореховый загар. Глупо было бы ожидать от практика восточных единоборств оплывшего тела и дряблой кожи. Мужчина выглядел потрясающе аппетитно: широкие плечи, узкие бедра, рельефный торс с присущей страстным натурам растительностью. Только сейчас Маша обратила внимание на цвет волос мужчины и тут же пожалела об этом. Слабость к рыжим лишала женщину покоя. Машины восковые ноги стали таять от тока высокого напряжения, сердце, успевшее вернуться из вражеского тыла, пропустило удар.

Алексей в свою очередь был крайне доволен произведенным впечатлением, что не преминуло отразиться на лице мужчины.

– Мари, рад приветствовать вас в своей скромной обители. Вас, молодой человек, я рад лицезреть не меньше.

Спасибо Алексею за длинную речь – Маша успела прийти в себя и сделать несколько твердых шагов по направлению к сыну.

– Алексей, с легким паром и здравствуйте. Позвольте мне принести свои извинения, и объясниться по поводу вчерашнего.

Мужчина кивнул, соглашаясь на объяснения.

– Мне искренне жаль, что я на эмоциях почти обвинила вас в неподобающем поведении. Я понимаю, что в ваших планах было только желание помочь. И так же понимаю, что мои переживания за судьбу ребенка не имели основания. Но так же прошу меня понять, мы живем не в идеальном мире. И с фантазией у меня тоже не все в порядке. За пять минут поисков я передумала о таких вещах, что сейчас даже вспоминать противно. Да и вы со своей таинственностью подливаете масла в огонь слухов и сплетен.

За все время столь длинного монолога Маша несколько раз облизывала пересохшие губы, тараторила и медленно семенила вдоль ограды террасы, держась за перила. Мужчина внимательно слушал, не перебивал, иногда кивал и все время вежливо и даже как-то снисходительно улыбался.

Когда перила закончились, Маше пришлось очень серьезно внутренне шикнуть на себя и на проснувшееся не вовремя либидо, сделать серьезное лицо и наконец с облегчением вздохнуть.

– Мари, я искренне сожалею, что напугал вас и вашего малыша. Обещаю, что с сегодняшнего дня вам не придется теряться в догадках. С вашего позволения, я устрою небольшое барбекю и приглашу всех соседей на шашлычок. Мы перезнакомимся, чтобы не было впредь трений и недомолвок. Договорились?

– Договорились.

Маша улыбнулась и наклонилась к Вику. Что за славный ребенок: за все время разговора взрослых не разу не пикнул, игрался с бегущими по скамье муравьями и не обращал внимания на полуголого незнакомого дядьку. Зато Маша, наклонившись, обратила на мужчину еще большее внимание. Алексей с самого начала встречи не пошевелился и не сдвинулся с места ни на дюйм. Довольно резкое движение Марии в сторону ребенка всколыхнуло воздух и молодую особу почти затянуло в райские кущи дурманящим ароматом мужчины.

– Нам пора, масик. Качели-карусели ждут.

Только звук собственного голоса позволил Маше прийти в себя. Вот что значит отсутствие нормальной сексуальной жизни в течение двух лет: от слабого запаха самца крышу сносит.

Отказавшись от предложения выйти через ворота, а значит, еще какое-то время находится в обществе обаятельного и привлекательного, мама с сыном на руках гордо ушли тем же путем, что и пришли – через заросли красной смородины.

Расшалившиеся нервишки и рассредоточенность – не самые лучшие спутники аккуратного водителя. На полпути до парка аттракционов Маше пришлось съехать на обочину и выпить водички: руки тряслись, как у больного Паркинсоном, внимание скакало, не в состоянии зафиксироваться на одном предмете.

Наконец цель поездки была достигнута, малыш водружен на паровоз и отпущен в кольцевое путешествие на неопределенное количество кругов. Маша же в срочном порядке решила добиться внимания своей драгоценной подруги.

– Стеша, ты мне нужна сегодня вечером.

– Безапелляционно! Я не могу.

– Стеша, ты не понимаешь.

– Да что у вас там произошло?

– Стеша, я… Я его видела… Ох, видела без одежды.

– Кого?

– Алекса!

– Чего ты там шепчешь? Говорить нормально не можешь?

– Тут люди кругом.

– Ну, так отойди от людей.

– Стеша, могла бы, уже отошла бы.

– Ладно, давай рассказывай, при каких обстоятельствах и как тебе?

– Уф, у меня слов не было, только слюни. Помнишь, в какой ступор меня водят черные мужские рубашки?

– О, да, это феномен, достойный изучения и как минимум докторской диссертации!

– Так вот. Сегодня я опять застопорилась. Только не так сильно, потому что рубашки на нем не было.

– Охохо, подруга. Давай с самого начала. А то ты как горная лань, перескакиваешь с факта на факт.

– Окей, слушай. Пошла утром сегодня извиняться за вчерашнюю грубость.

– Погоди, ты уже нагрубить успела?

– Да, но это неважно.

– Ну, ты даешь!

– Стеша, слушай дальше. Я пошла с малым просить прощения. Постучала в двери – никого, позаглядывала в окна – никого. И когда уже совсем собралась уходить – бабах! Поворачиваюсь и вижу: само воплощение Гелиоса выплывает из душа. Помнишь, как в этом старом доме со шелковицей банька с клозетом отдельно от дома стоят? Вот. Выходит он оттуда, в одном полотенце на бедрах. А сам, ох… Плечи во, грудь накачана, кубиков на прессе нет, но зато пресс есть. И весь такой солнечный, кожа влажная, загар ореховый. Сказка, а не мужчина. Ну, меня и прихватило. Стеша, ты здесь?

– Да, да, ты продолжай, я только дверь на замок закрою.

– Блин, Стеша. Давай бросай все и приезжай. Он сегодня устраивает пикничок для всех соседей. Ты мне нужна.

– О, тебе нянька нужна для малого? Ну, тогда я за.

– Нет, Стеш, нянька нужна мне. Боюсь, не выдержу и сорвусь.

– Дура! Сорвись ты, наконец!

– Я не могу, Стеш. Мне очень важно, чтобы ты его оценила, глянула незамыленным оком.

– Господи, подруга, так и умрешь невенчанная, честное слово. Ладно, жди.

– Стеша, ты моя спасительница. До вечера тогда?

– До вечера.

Маша огляделась: мир стал ярче во сто крат, воздух из глины превратился в стопроцентный кислород, каждый вздох приносил облегчение, как анестезия для души, полной страдания. Ближе к вечеру парк аттракционов заполнился детьми постарше: уроки закончились и малышня поспешила навстречу карусельному водовороту. Попытка уложить Виталика спать после обеда успехом не увенчалась и Маша только махнула на сына рукой, усаживая в очередное качающее-летающее устройство щекотания нервов.

Чем быстрее часовая стрелка наматывала круги, тем трепетнее порхало Машино сердце. Чего уж врать: ей безумно хотелось снова вдохнуть аромат мужчины. Всегда рассудительная и "параллельно-перпендикулярная" молодая особа сама себя загоняла в тупик противоречий: и откусить хочется и из Рая не быть изгнанной. Усилием воли прямо перед самой поездкой домой, Маша решительно отодвинула гору нерешенных вопросов и загрузилась в машину. Песни и стихи по дороге помогали отвлекаться от мыслей о предстоящем вечере, но не рассеивали внимание, и маленькое семейство благополучно прибыло в родные чертоги.

А там уж дым коромыслом: соседки и их мужья топали вереницей в общий летний душ после трудового дня, дамы прихорашивались, мужчины спорили. В итоге решили, что любимые и сами смогут добраться до пункта назначения, бросили свои половинки и ретировались в старый дом Михалыча.

Маша итак с утра была хороша, посему не стала тратить время на переодевания, лишь кинула в рюкзачок антимоскитные средства и, взяв Виталика на руки, отправилась в гости. По дороге женщина еще раз набрала подругу, еще раз прослушала сообщение о недоступности абонента и махнула на предательницу рукой.

Густые зеленые кусты спиреи совершенно не давали обзора. А посмотреть было на что: некогда заросшее бурьяном пространство перед домом, превратилось в ровный газон со стриженной травой, чугунный круглый мангал-барбекю на трех массивных ножках прямо посередине газона, живописно воткнутый в полено топор и умопомрачительный запах от костра. Недалеко от мангала разместился уже сервированный стол, пятачок освещался электрическими напольными лампами. Деревянная веранда изобиловала танцующими огоньками свечей и удобными шезлонгами. Курорт.

Вроде и позерство, но такое гармоничное, что и придраться не к чему. Только сейчас Маша сообразила, что пришла в гости с пустыми руками. Попыталась было повернуть оглобли, но была замечена при попытке к бегству и приветливо водворена в общество. Виталик нескромно потянув носом, поинтересовался, а скоро ли будет "фафлык", за что и получил порцию оного специально прожаренного и подостывшего.

В течение четверти часа собрались все приглашенные и был провозглашен первый тост.

– За хозяина!

И понеслась: за дом, за урожай, за рыбалку, за родину. Где-то встрял тост за прекрасных дам и многозначительные взгляды в сторону друг друга. Разнообразие напитков не уступало разносторонности тостов и пожеланий этому доброму дому. Виталик уснул на маминых руках уже после второго тоста, и был устроен со всеми удобствами на раскладушке, недалеко от пьющих.

Чем больше сгущалась тьма, тем ярче становился свет неоновых светильников, спиртное лилось, если не рекой, то, как минимум ручейками, и в основном расходилось по бокалам и рюмкам шумных соседей. В силу своей привязанности к здоровому образу жизни, Алексей предпочел напитки с пониженным градусом, Маша, как всегда выбрала "Мерло", остальные гости предпочитали веками проверенное яство, которое желательно употреблять в виде "шоб тянулась" и с огурчиком.

Маша еще раз попыталась набрать подругу, и сама не заметила, как очередной отказ оператора соединять с абонентом, расстроил и отрезвил девушку. Она взяла наполовину полный бокал и перебралась на веранду в шезлонг, поближе к малому.

Настенные часы отсчитали десять раз боем Курантов и перешли на тихое перестукивание со сверчком.

– Может, стоит перенести малыша в дом?

Алексей со своим предложением вышел из тени внезапно, но Маша настолько была поглощена созерцанием неба, что не обратила внимания на "сюрприз" и испугаться просто не успела.

– Спасибо, Алексей, но мы уже скоро пойдем.

– Коль скоро вы собрались покинуть нашу шумную компанию, соизвольте допить последние капли божественно нектара под названием… – Мужчина запнулся, глянул на этикетку. – Водка?

Кажется, Алексей не заметил даже, что захватил с собой не ту бутылку. Однако, вроде только прикидывается выпившим, а оплошность допустил. И тут же исправился – показал фокус: плюхнулся в соседний шезлонг и в мгновении ока материализовал винную бутылку. Жестом предложил Маше обновить ее бокал и щедро налил вина.

– Не пора ли перейти на "ты"?

– Только после того, как вы расскажете о себе.

– Моя жизнь несколько скучна. Особенно для такой творческой личности, как вы, Мари.

– Алекс, во-первых, о степени скучности судит не вам, а как минимум творческой личности. Во-вторых, как вы правильно заметили, я со своей фантазией смогу додумать то, о чем вы умолчите, дабы показаться даме более "скучным", чем вы есть на самом деле. Но вы умолчите, а я додумаю – секрет. И уже совсем не скучно. Завернула?

– Завернула.

– Рассказывайте.

– Задавайте вопросы.

– Почему вы один? Где семья?

– Я устал от беготни, спрятался от мира. Семью не заводил. Специфика работы не позволяла.

– Почему вы не придумали себе легенду? Зачем было прятаться от соседей?

– Не привык я жить в маленьких деревнях, где каждая собака знает кто, где и с кем. Поэтому и легенду не придумал вовремя. Сейчас уже поздно. Знаете, Мари, а ведь только вы так допытываетесь.

– Остальные несут ответственность только за себя. И смогут защититься. У меня же есть одно очень слабое место.

Маша кивнула на комочек под одеялом.

– Вы правы, Мари. Спрашивайте еще.

– На вкус и цвет…

И вопросительно подняла бровь.

– Не понял.

– Закончите фразу: на вкус и цвет…

– …товарищей нет.

– Баба с воза…

– …кобыле легче.

– Без труда…

– …кашу маслом не испортишь.

Маша одобрительно и немного удивленно глянула на мужчину.

– Большому кораблю…

– …большую торпеду.

– Время спать…

– …а мы не ели.

Не засмеяться было невозможно. И Маша залилась смехом.

– Голод не тетка…

– …в лес не убежит.

– Не зная броду…

– …иди на фиг!

К моменту, когда Маша от хохота уже сползала под столик, остальные гости подтянулись к веранде.

– Одна голова хорошо…

– …а две некрасиво.

– Яйца курицу…

– …дисциплинируют.

Колоритный смех превратился в дикий ржач.

– Пришел, увидел…

– …и ушел.

– С кем поведешься…

– …от того и пятки наши быстры.

– Рыба ищет, где поглубже, а человек…

– …где рыба!

Не выдержал народ, повалился на перила веранды и начал биться в истеричных конвульсиях. У кого-то от напряжения треснули штаны с характерным звуком, что вызвало еще один всплеск эмоций, который срочно нужно было запить. А так как последняя пословица явно задала тему, то и тост повторился – за рыбалку. Закусив рыбным шашлычком, народ засобирался по домам. Кто-то сказал "И-го-го" и бутылка снова побежала по кругу, наполняя стопочки до краев. Звонко цокнулись округлые бочка стеклотары и смачная закуска отправилась за выпивкой. Самый голосистый завел песню, и веселые и довольные гости побрели восвояси.

Маша поставила бокал на стол и направилась к спящему Виталику. Обращение Алексея заставило ее притормозить.

– Мари, только мы с вами остались на "вы".

Еще раз вспомнив подругу недобрым словом, Маша обернулась к устроителю торжества.

– Мы можем исправить сложившуюся ситуацию?

– Можем. Давайте по старой традиции. На брудершафт.

Пузатый бокал снова оказался в Машиной руке. Не в первый раз в жизни гостья посвящалась в таинство обряда, но именно в этот раз коленные чашечки пустились в пляс. Не тряслись руки, не путались мысли, но неумолимое приближение момента единения, предательски подкашивало ноги. Маша осталась стоять на месте, Алексей сделал шаг, вторгаясь в личную, интимную зону собеседницы. Руки заплелись змеями, холод стекла коснулся губ. Ни Алексей, ни Мария не отводили взгляд. Бордовая рябь тронула поверхность напитка – до дна никто не стал пить. Маша замерла, не в силах пошевелить рукой, боялась шелохнуться, боялась продолжения.

А мужчина шестым чувством понял нерешительность молодой женщины, принял игру: не отводя глаз, отставил свой бокал, одной рукой накрыл Машины пальцы, другой забрал ее бокал. Медленно поднес женскую ладошку к губам и невесомым поцелуем коснулся ледяной кожи.

– В глазах зелёных хмель сполна

От вас я получаю!

Коль нет на бундершафт вина,

Так наливайте чаю.*

(*Галямин Александр)

Вот так непринужденно и закончился момент эмоционального напряжения. Маша выдохнула. Интим не предусматривает юмор. К юмору девушка была расположена больше, чем к интиму, а посему улыбнулась и забрала руку.

– Да, ты поэт, Алекс.

– Это не мое. Я провожу тебя?

– Да, конечно. Малого не забудь.