Нет мира среди звёзд

Глава 5

Преступление и наказание.

Фёдор Достоевский.

Учёба продолжалась и не без успехов. По вечерам сидение на попе ровно сменили стрельбы, хотя попытки шарить в моих мозгах никуда не пропали. Впрочем шмаляя с семерки я всё равно испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие. Всё таки отличная штука, к тому же лишённая отдачи, что особенно актуально для сопляков вроде меня. Само стрельбище тоже было выше всяких похвал. Хочешь мишени в дали? Да пожалуйста. Хочешь чтобы они двигались? Без проблем. Хочешь голограммы противников, которые будут занимать укрытия? Нет ничего проще. Нужен лес, где мишенью будет олень у водопоя или рысь в ветвях дерева? Получи и распишись.

Так что я сначала стрелял просто по мишеням, а потом под руководством Фёдорова начал учится поражать всё более сложные цели. Начали со стрельбы с упора, закончили стрельбой в движении.

А сегодня наконец вышли на поверхность, чему я был несказанно рад. Впрочем наставник над моими эмоциями только посмеивался. Ну да и чёрт с ним, загонять человека до медузоподобного состояния можно в любой обстановке, но по свежему воздуху и синему небу я чертовски соскучался. О чём тут говорить, если они были для меня не более чем смутными воспоминаниями моих личностей — предтеч?

Так что с семёркой за плечами по тундре я первый раз бежал, испытывая ни чем не замутнённое счастье. И положить мне было и на мороз, и на утопающие в снегу ноги и на попытки майора меня ментально давить. Более того, тут было значительно проще ему сопротивляться. Вообще интересно, это мне так повезло с индивидуальной программой обучения или тут всех малолетник псиоников так дрючат? Федоров на это ответил только то, что со временем сам узнаю, так что было предположение, что всё таки не всех.

Вскоре простое наматывание кругов вокруг бункера сменилось курсом выживания в условиях низких температур и охотой. Майор правда хоть и катался на снегоходе, но возить на нём что-либо отказывался. Так что добычу я таскал на горбу. Точнее ту её часть, которую мог унести. Дети не очень приспособлены для переноски оленей, что поделать. Пришлось столкнуться и с хищниками, но местные волки похоже были учеными и к людям близко предпочитали не лезть, просто признав, что вокруг бункера наши охотничьи угодья. Зато судя по следам с удовольствием сжирали то, что я не мог дотащить до нашей скромной обители. В природе для них всё просто и класть они хотели, назовут их хищниками или подельщиками. Есть еда, значит нефиг комплексовать.

Наконец после полу года прессования моего бедного мозга и тела майор решил, что моя воля достаточно закалилась, чтобы двигаться дальше. Следующей ступенькой правда стали более хитрые способы защиты от мозгоклюев, а так же способы атаковать самому. Различных изощрённых защит было много и ещё чуть-чуть, некоторые к примеру вообще позволяли загнать разум атакующего в своего рода вечно меняющийся лабиринт, где он останется до тех пор, пока его не выпустят. Ну или пока его тело не умрёт от обезвоживания. Хотя были и более простые способы решить проблему, можно было просто выжечь разум более слабого противника своей атакой.

Следующей ступенью в обучении стала защита, но в этот раз уже физическая. Фёдоров пригласил меня на стрельбище, где начал урок со слов:

— Не забыл ещё как зачерпнул тогда энергию?

— Никак нет — ответил я в уставной форме. Майор был человеком военным и поддерживал именно такой стиль общения. В целом он подходил и мне. Хорошо, когда всё коротко и по делу. Плохо только, что из наставника лишнего слова клещами не вытянешь. Ну да для этого у меня Анна Сергеевна есть.

— Хорошо. Сегодня это понадобится, потому что мы будем разбираться со щитами — Фёдоров для наглядности сделал взмах рукой и оказался в полусфере, которая едва заметно преломляла свет — Можешь для лучшего понимания выстрелить в меня из семерки.

Я спорить не стал, вытащил лазерный карабин из пирамиды, выставил регулятор на максимум и пальнул в майорскую ступню. Бережёного бог бережет, а черти не трогают. Вдруг что не так пойдёт, пусть лучше пострадает протез, а не плоть. Но луч дальше полусферы не прошёл. Я сделал пару шагов и положил ладонь на призрачную преграду в месте попадания лазера. Тепла предсказуемо не ощущалось.

— Данный щит является стандартным, пропускает воздух, действует как на кинетические снаряды, так и на лазерное оружие, не пропуская больше света, чем того желает псионик. Можно конечно сделать его и вовсе непрозрачным — при этих словах полусфера на секунду стала чернее ночи — Но тогда ты не будешь видеть противника и к тому же демаскируешь себя. Но мы с тобой начнём только с кинетики. Для начала ты должен представить себе полусферу. Чётко, подробно, со всех сторон и не терять мыслеобраз, пока я не скажу, что хватит. Не сопротивляйся, когда я буду смотреть в твой разум, мне нужно чёткое понимание, что ты всё делаешь правильно. Устраивайся по удобнее и начинай.

Я сел, скрестив ноги по-турецки и начал представлять щит, чувствуя, как Фёдоров лезет в мою голову. Ну что ж, надо значит надо. С воображением у меня к счастью все было неплохо, полусфера нарисовалась в нём легко. Удерживать её было сложнее. Шутку под названием «Не думай о белой обезьяне» я знал. В данном случае было немного наоборот, необходимо было как раз думать о щите, щите и только щите. Полусферическая форма, надежность против внешних воздействий материальными предметами, но возможность пропускать свет и воздух. Никаких посторонних мыслей. Не отвлекаясь от щита на ощущения пола под задницей или слегка зачесавшегося уха.

Хм, хорошо — произнес майор через несколько минут — Даже лучше, чем я ожидал. Теперь перейдем к второй части. Использование щита требует энергии и тебе необходимо её зачерпнуть. Но меньше, чем в тот раз, когда ты попытался сделать это сам. Гораздо меньше. Щиты не самая расточительная техника, особенно когда по ним никто не стреляет. Я буду контролировать процесс и если что прерву тебя. Передохни, подготовься, настройся и начинай. Зачерпнуть, превратить в полусферу.

Я встал, слегка размял ноги, походив туда — сюда, почесал злосчастное ухо и снова сел. Что ж, я это уже делал, но тогда просто не знал с чем столкнусь. Теперь знаю, а потому буду действовать куда осторожнее. Я медленно погрузился в медитацию, чтобы снова не хватить лишки. И как не странно мне это удалось, энергии мироздания я зачерпнул куда меньше, чем в предыдущий раз. Она так же как и тогда требовала выхода, действия. Но уже не грозила разорвать меня изнутри. Я вновь представил полусферу щита во всех подробностях и попытался влить силу в видение своего воображения. Полупрозрачная плёнка меня окутала так же как и майора, отличался только уровень преломления света. Мой щит был ощутимо темнее и я постарался привести его к стандарту. Через несколько секунд плёнка посветлела. А майор вытащил из кармана гайку и кинул в меня. Металл упал на пол, щит схлопнулся. Я произнес, потерев виски:

— Млять…

— Ну не так чтоб уж совсем она. Мало кому вообще удаётся построить щит с первого раза. А что его пока пальцем можно проткнуть, так всё приходит с опытом. Передохни и повторим.

Вторая попытка, так же как и третья, закончилась остановленной гайкой на семнадцать и схлопнувшимся щитом. В четвертый раз полусферу удалось удержать, но гайка на девятнадцать, запущенная майором с несколько большей силой, похоронила и эту попытку. На том мы в тот день и закончили, сходу майор меня слишком сильно нагружать не стал. Голова и так болела, а самочувствие стало неважнецким, навалилась усталость.

Но всё приходит с опытом. Стрельба начиналась с удобного положения, закончилась поражением целей в движении. Спустя месяц я вполне пристойно держал кинетический щит в спокойной обстановке. Ещё через два делал это на бегу. Майор всё усложнял задачи. Вскоре и на стрельбище и во время охоты в тундре я был в постоянной готовности построить полусферу, чтобы не выхватить выстрел из пистолета-разрядника. Здоровью миниатюрное гражданское оружие самообороны не вредило, особенно на минимальной мощности. Но упасть на бегу от того, что мышцы свело судорогами — это удовольствие ниже среднего. Фёдоров умел мотивировать, что есть, то есть.

Пришлось повысить бдительность, ожидая не только ментальных атак или приказов, но и вполне физических неприятностей. Но мне всё равно нравилось учится. Осваивать различные виды щитов. И кинетика, и лазер и чистая энергия могли быть остановлены разными вариантами этой техники. Так же наставник подчеркивал их косвенную полезность, очень многие космонавты отдали бы руку за возможность использовать щит, не пропускающий воздух в дыру в корпусе корабля при повреждениях. Ну или полусферу дающую им возможность добежать до скафандра при разгерметизации.

Следующим навыком, который я освоил, был телекинез. Здесь всё пошло гораздо проще, чем со щитами. Возможно потому, что я уже навострился использовать зачерпнутую из имматериума энергию на что-то полезное. Снегоход майора я правда и через пару месяцев мог поднять только в состоянии полного покоя и с огромным трудом, но всё же это был хороший результат.

Затем настала очередь учится усиливать своё тело. Я однажды уже делал это, но тогда всё едва не закончилось плачевно. Но теперь всё было иначе. Я становился быстрее, сильнее, не чувствовал усталости, повышал скорость своей реакции. Но майор правда ворчал, что за мной теперь приходится тщательно следить на физических тренировках. Я и сам старался контролировать себя на них, но периодически использование усиления случалось рефлекторно, особенно когда я тянул последние подтягивания через не могу.

В соответствии с изменениями в учебе изменился и график. Псионику я теперь изучал по утрам, после обеда трудился над обычными человеческими науками, а вечерами майор гонял меня по физухе для лучшего сна, как он шутил. Рассказал Федоров и о защите разума во время ночного отдыха, хотя проверкой этой техники не злоупотреблял. Всё таки ему был нужен бодрый ученик, а не варёный.

Моя жизнь меня в принципе вполне устраивала кроме одного нюанса. В бункере не было особ противоположного пола, а я как раз входил в возраст, когда общения с ними хочется по самое не могу. Конечно постоянные тренировки и учеба выматывали, не оставляя много сил и времени на мысли о бабах. Но человек тварь выносливая, а инстинкты в нас сильны. Не думать обо всём этом совсем не получалось.

Но в один не особенно прекрасный день Фёдоров подкинул мне другой пищи для размышлений, которая надолго заняла мои мысли. День прошёл как обычно, но вечером вместо своей конуры я отправился с майором в доселе не посещаемую комнату. Войдя внутрь после биометрической идентификации нас обоих, я увидел пару стульев и стекло, которое отгораживало от нас ещё одного человека, который сидел в углу. Парень лет двадцати на вид имел довольно тощее телосложение, растрёпанные короткие волосы и затравленный взгляд, которым смотрел в одну точку перед собой.

— Стекло односторонней прозрачности, он видит в нём только своё отражение. Пора переходить от теории и попыток влезть в мою голову на тренировках к практике на обычных людях. Прочти его мысли, узнай почему он здесь.

Я пожал плечами, ответил «Есть» и начал осторожно проникать в разум парня, стараясь сделать так, чтобы он не почувствовал вторжения. Звали молодого человека Афанасий Петров. Парень в данный момент боялся до колик и это облегчало мне работу. А история его была банальна до безобразия. Студент исторического факультета не доучился и был вышишкан из вуза. Жил в столице за счет денег, которые присылали родители. Устроился курьером и однажды привез заказ в пригород к старушке. Там этого ухаря поразила богатая обстановка скромного на вид загородного дома, в частности антиквариат. И парень решил тихонечко обокрасть бабушку, а добычу сдать в один мутный ломбард. Идея была тупой, как пробка. Мутные ломбарды всегда на карандаше у органов. Но в тюрьму он угодил не за кражу, а за убийство, причем двойное. Бывший студент вел слежку за домом и дождался момента, когда старушка уедет. Но она неожиданно вернулась с малолетним внуком и застала ухаря на месте преступления. Тот запаниковал и избавился от свидетелей с помощью столового ножа. Взяли его буквально через два дня. В мире, где так много камер, совершать преступления тяжело, а оставаться безнаказанным ещё тяжелее. Дальше был суд и смертный приговор, который пока что не был приведён в исполнение. Из тюрьмы его забрали неприметные люди, которые и привезли сюда. Афоня увидел на дверях эмблему псиоников, а потому теперь ждал чего-то ужасного. И я был склонен считать, что он прав в своих страхах.

Пересказав майору всё, что узнал за несколько минут, я поинтересовался:

— Зачем он нам?

— Не нам. Тебе. Он проверка того из какого теста ты сделан — майор снял с пояса штык-нож и протянул мне — Приведи приговор суда в исполнение. Это приказ.

Я уставился на нож и задумался. Тёплых чувств к человеку за стеклом я не питал, наказание своё тот заслужил аж два раза. И за бабку и за внука. Но сам формат этого действия радовал мало. Что это, проверка лояльности приказам или проверка психотипа? Если второе, то возможно из меня будут лепить не солдата, а скажем хирурга? Ой вряд ли. Фёдоров отлично знает, что у меня в голове. А вот проверить то, как я исполняю приказы похоже необходимо. Или возможно я копаю не в ту сторону и юных псиоников таким способом противопоставляют обычным людям? Возможно собирают компромат на случай, если кто-то из нас уйдет в свободное плавание? Мол посмотрите, это же маньяк, он уже в нежном возрасте людей убивать начал. Нас и так не любят, а с таким пиаром беглецу и вовсе помощи нигде не найти. Или я просто чего-то не знаю и все мои предположения ошибочны? Впрочем разницы нет. Урода всё равно казнят, нет смысла ради его небольшой отсрочки получать пятно на свою репутацию из-за отказа выполнить приказ. Я взял нож и пошел к двери в комнату с заключённым. Биометрия снова считалась и створка отъехала в сторону. Я проговорил:

— Что ты чувствовал, когда резал ребёнка ножом?

Преступник промолчал. Я и так знал ответ, но хотел спровоцировать злость, агрессию. Не по мне резать людей, как баранов. Даже таких. Я продолжил.

— Он ведь пытался сбежать, сопротивлялся. Даже разок, лежа на земле удачно пнул тебя под колено.

— Это была случайность, я упал на него с ножом в руке — процедил сквозь зубы убийца то, что уже не раз повторял на допросах.

— Врешь. После того пинка ты разозлился и ударил пацанёнка в грудь со всем старанием.

— Это не правда.

— Это правда. Ты детоубийца. Гниль человеческая. Позор своих родителей.

— Заткнись! — крикнул заключённый.

— Ну так заткни меня детоубийца — хмыкнул я, стоя к нему слегка боком и скрывая штык-нож.

— Убирайся прочь — процедил парень, вставая и направляясь ко мне. Когда он попытался схватить меня за плечо, чтобы вышвырнуть за дверь, я сделал резкий подшаг вперёд и загнал клинок ему между рёбер в сердце. Быстро и неожиданно для мертвеца. Тратить время на попытки вытащить оружие я не стал, а просто посторонился с пути падающего тела, а затем вышел обратно к майору.

— Болтать было не обязательно — проворчал он.

— Давать мне штык-нож тоже. Пережал бы ему шею телекинезом и дело с концом — пожал плечами я.

— Это не дело, ты должен был сейчас почувствовать каково убивать своими руками, чтобы потом не дрогнуть. Ладно, иди в свою комнату.

— Есть — ответил я и отправился спать. Уже в кровати мне вспомнилась фраза «Дай нам бог сил изменить, то что возможно изменить. Смирения принять то, на что мы не можем повлиять. И мудрости, чтобы отличать одно от другого». Что ж, надеюсь я поступил мудро, а не малодушно.