Нет сигнала

Глава 3

Матвей поморщился от яркого света, падающего ему на лицо. Он жил достаточно высоко, чтобы не опасаться огней пролетавших мимо капсул, потому очень редко закрывал окно собственной спальни. Теперь он думал, что именно сегодня надо было сделать это обязательно, хотел закрыться от света одеялом и вдруг понял, что раздражавший его свет все еще светит ему в лицо. Капсулы так не делают, пролетают вспышкой и исчезают где-то далеко, а вот скары могут зависать легко и светить своими прожекторами куда угодно.

– Миша, блин, – проворчал Матвей, все же открывая один глаз, и тут же подскочил на кровати.

За окном светило солнце. Его лучи отражались от зеркальной поверхности соседнего дома и врывались в окно Матвея.

Пришлось сначала трижды моргнуть. Как человек, ни разу не проспавший за всю свою жизнь, он не мог даже представить, как такое могло произойти.

Порою ему приходилось спать совсем мало: час, два, а то и двадцать минут, но никогда при этом он не просыпал, всегда слышал будильник, силой отрывал себя от подушки и шел куда надо. Порой, правда, засыпал на лекциях, да и в капсуле по пути на работу мог вздремнуть, но встать был обязан.

Все еще не понимая, как на него могла обрушиться напасть всех лентяев, хулиганов и просто несерьезных людей, Матвей вскочил с кровати. Стукнув рукой по экрану энергометра, он чуть не упал обратно.

Пятнадцать минут двенадцатого, а это значит, что до эфира осталось меньше часа. Спецвыпуски, видишь ли, не выходят по вечерам, а их выпуск действительно эксклюзивный.

Всунув ногу мимо правого тапка, он впрыгнул в левый и помчался в коридор. Робот-уборщик, заметив беспорядок, подобрал оставленный тапок и покатился за Матвеем следом, пытаясь восстановить домашнее равновесие.

Матвей же его отсутствие не заметил. Даже не понял, что тапок на нем один. Вцепился в свой чемодан и выбежал из квартиры, закрыв дверь перед методичным роботом. Тот стукнулся, уперся в нее и остановился. Теперь, пока тапки не воссоединятся, работать он не сможет, а пара потерянного тапка уже забегала в лифт.

Собственный вид Матвея не волновал. Душ есть и в лаборатории. Костюм для съемки у него тоже давно готов и оставлен на работе, поэтому он достал телефон. Ни одного вызова на экране тонкой маленькой панели не было. Почему его еще не хватились, Матвей не понимал, но сам быстро набрал Артура.

– Ответь, – машинально умолял он друга, переминаясь с ноги на ногу, даже не понимая, что правая пятка мерзнет от холодного пола.

Гудки сменились голосом автоответчика, а лифт все еще полз вниз, совершенно не считаясь с тем, что Матвей очень опаздывает.

– Артур, я уже в пути. Придумай что-нибудь! – крикнул он автоответчику, бросил телефон в портфель и выскочил из лифта так стремительно, что потерял и левый тапок.

Программа домашнего робота его, конечно, сейчас не волновала.

Растрёпанный, в одних лишь ситцевых штанах, еще и коротковатых, просто потому, что такие консерваторы как Матвей способны носить дома любимые вещи пока они не обрастут дырами, он выскочил на улицу, пугая одиноких прохожих, метнулся к пульту и только в миг, когда вызвал капсулу, обратил внимание на собственный внешний вид.

«Ничего, главное быстро добраться до лаборатории, – уговаривал он себя, рукой приглаживая торчавшие в разные стороны волосы. – За полчаса успею. За пять минут приведу себя в порядок. Текст я помню. Помню ведь?»

От паники все в его голове смешалось и вспомнить, с чего должна начаться его речь, он не смог, но и обругать себя за это не успел – перед ним оказалась капсула, дверь автоматически открылась, и он запрыгнул внутрь, швырнув портфель на сидение.

Времени на настройку автопилота не было, потому он сразу же нажал кнопку, закрывающую дверь и следом активирующую двигатель, чудом не перепутав последовательность, вцепился в рычаг управления и мысленно порадовался хорошим настройкам энергометра. Аппарат подключился к капсуле сам и почти мгновенно, позволяя выиграть время, а ведь в других обстоятельствах Матвей бы даже не заметил этого.

Вцепившись в рычаг управления, он сорвался с места, как только капсула поднялась над землей. Выжимая максимальную скорость, он вспоминал о том, что когда-то люди могли превышать ее в черте города. Если бы он был в том, уже почти мифическом времени, то наверняка бы превысил все возможные пороги, выжал бы из своей капсулы все, на что она была способна. Но теперь все капсулы были созданы так, что, определив свое местоположение, они сами выставляли ограничения скорости. Захочешь разогнаться − и то не сможешь.

Вылетев со двора на улицу, он тут же поднялся на максимальную высоту, где было меньше всего других капсул, порадовался, что их совсем немного по сравнению с ранним утром, когда он обычно спешит на работу, и нахмурился, быстро обгоняя одну капсулу за другой. Так уж они были созданы, что выглядели темными, полупрозрачными снаружи или и вовсе совершенно непрозрачными, а внутри словно стеклянные, позволяли видеть все вокруг. Длинный монитор над панелью управления демонстрировал ему панораму заднего вида, делая картину действительно полной.

«И все же Миша прав, – думал Матвей, описывая дугу вокруг высотки и пролетая в опасной близости от прозрачных окон офиса, – скорость пьянит. Вот бы еще при этом не приходилось сходить с ума!»

Он с надеждой посмотрел на маленький экран в углу панели. Он отражал все происходящее на его телефоне. Артур так ему и не позвонил, да и других звонков по-прежнему не было.

– Такое чувство, что я им совсем не нужен, – пробормотал Матвей и машинально одернул руки от рычагов.

Все панели вспыхнули красным и потухли. Такое в теории было возможно, если капсула совершала запретный вираж. Тогда программа автоматически брала на себя управление. Только Матвей ничего подобного не совершал, по крайней мере, так ему казалось.

Мгновение он завис в воздухе, а потом начал падать.

Если бы Матвей имел склонность ругаться, то наверно бы выругался так, как еще никогда не ругался. За свою жизнь он только одногруппника один раз послал, и то учить законы Менделя в библиотеку. Это в данном случае совсем не подходило.

Его энергометр горел красным.

«Нет сигнала» – писал монитор ярким красным светом, который тускнел с каждым мгновением.

Матвей посмотрел на него с ужасом, осознал, что пролетает как комета мимо дома, и даже испугаться не смог, только подумал, что это нечестно, и вдруг был подброшен так, что едва не вылетел из кресла. Пристегиваться было совершенно необязательно, вот он этого и не делал. Аварии теперь были чем-то едва реальным, ими пугали разве что школьников на первых уроках вождения, а Матвей же точно знал, что их просто быть не может.

Громкий голос на всю улицу оповестил, что он задержан. Капсула зависла в воздухе в луче белого света, выпущенного из граветометра полицейского столба.

Только теперь Матвей по-настоящему осознал, что произошло, испуганно выдохнул и увидел, что все мониторы снова работают. Экран энергометра показывал плавную зеленую волну, телефон по-прежнему молчал, а двигатель пытался возобновить движение, сопротивляясь действию гравитационной ловушки.

– Что вообще происходит? – растерянно спросил Матвей и отключил двигатель, нашел телефон и снова позвонил Артуру.

До трансляции оставалось двадцать минут, а его агент все еще не отвечал.

«Наверно уже в руках у телевизионщиков, чтоб им пусто было!» – выругался Матвей и хотел отшвырнуть телефон, а потом опомнился и набрал номер лаборатории. Должен же он хоть как-то хоть кого-то предупредить о случившемся.

Два длинных гудка свели его с ума. Он просто не мог поверить, что все уже под куполом и некому принять вызов, но, к его счастью, третьего гудка не потребовалось. В телефоне зазвучал голос одного из его младших сотрудников:

– Лаборатория сто тридцать пять слушает, – сказал он.

– Это Матвей Денисов, – тут же выпалил Матвей. – Что у вас там происходит?!

– Это у вас что происходит?! – нагло спросили у него в ответ, но тут же опомнились. – Ой, подождите.

Он отступил от аппарата, но крикнул так, что Матвей все равно его услышал:

– Артур Николаевич, тут Денисов объявился!

Послышались звуки какой-то возни, потом как будто удар, словно кто-то уронил телефон, ругань и наконец голос Артура:

– Матвей, ты где и что у тебя с телефоном? – тут же спросил он.

– Я в пяти минутах пути от центра, – ответил Матвей. – Застрял в гравитометре…

Больше он ничего не успел объяснить, капсула приземлилась, а заблокированная дверь внезапно открылась, показывая ему служителей правопорядка в синей форме с белыми погонами и в белых пилотках с синей полосой внизу.

– Воздушная полиция, сержант Логинов. Ваши документы! – выпалил один из сотрудников.

– Да, сейчас, – пробормотал Матвей и полез искать свой чемодан, говоря Артуру: – Подожди, я сейчас, я быстро. Придумай что-нибудь, а лучше прилетай, я у высотки с синей звездой. У меня, кажется, проблемы.

– О да, у вас точно проблемы, – сказал второй сотрудник и вырвал из рук Матвея телефон. – Ищите документы, а не болтайте, угон капсулы и создание аварийной ситуации – это повод для заключения!

– Какой угон!? – возмутился Матвей. – Это моя капсула. Я – Матвей Денисов, ученый Люкса. Я очень опаздываю и мне нужна помощь, потому что у меня проблемы с энергометром. Какое еще заключение?

– Документы, – напомнил ему первый полицейский, пока второй, расхохотавшись, отступил.

– Нет, ты слышал? Помощь ему нужна. Надо еще проверить, трезв ли он…

– Трезв! – взвыл Матвей, не понимающий, куда могла запропаститься его идентификационная карточка.

В панике он перевернул портфель и стал его трясти, разбрасывая чертежи, бумаги, ручки и блоки памяти, размером с блокноты.

– Значит документов нет? – спросил у него строгий сержант Логинов.

– Они были здесь, – пролепетал Матвей, точно зная, что его карта всегда лежит в кармане портфеля, но сейчас найти ее не получалось, словно она просто исчезла.

– Сейчас ее здесь нет, – заключил сержант и тут же сменил тон. – Выходите, будем разбираться в участке с вашей личностью.

– Что разбираться? Копия есть в телефоне! – воскликнул Матвей, вспомнив, где можно найти спасение, но с места все же выбрался, неловко ступая босыми ногами на нагретую солнцем тротуарную плитку.

– Копию легко изменить, – сказал ему второй сотрудник, бесцеремонно изучавший информацию на телефоне. – И аппарат вы могли украсть вместе с капсулой, почему только после такое безобразие на дороге устроили − неясно.

– У меня отключился энергометр! – взвыл Матвей. – Позвоните в Люкс. Просто еще раз наберите номер, по которому я говорил. Вам скажут, кто я. Я опаздываю. У меня эфир!

Слушать его никто не хотел. Строгий сержант заломил ему руки и тут же застегнул на нем электронные браслеты, не позволяющие по-настоящему пошевелить рукой.

– Вы не имеете права! – запоздало заявил Матвей, дергаясь в сторону.

Подобное не могло ему присниться даже в самом страшном кошмаре. Мир – выверенный, понятный, правильно созданный – мгновенно рухнул, а он совсем ничего не мог с этим сделать. Что это было с энергометром? Как он мог проспать? Куда делась его идентификационная карта?

– Мое лицо есть в сети, и в новостях меня показывали, – отчаянно пробормотал Матвей. – Вам даже вечный гугл скажет, как я выгляжу. Я ведь лидер официальной группы ученых Титана.

– Слушай, и правда! – вдруг сказал наглец и показал товарищу его фото с одной из международных научных конференций. – О! Он, оказывается, родной брат Метеора!

– Хм, решили в городе приемы брата-гонщика опробовать? – строго спросил Логинов, подтолкнув Матвея вперед.

Тот озадаченно обернулся. Во-первых, он был уверен, что, доказав свою личность, он получит свободу, а во-вторых, понятия не имел, какими трюками прославился его брат. Хорошо, что прозвище «Метеор» ему о чем-то говорило.

– Вы меня не отпустите? – удивленно спросил Матвей, понимая, что его репутации, кажется, пришел конец.

– Вы все еще виновны в создании аварийной ситуации. Из-за вас две капсулы столкнулись, и еще одна влетела в офис, к счастью, пустой. Радуйтесь, что никто не получил серьезных травм.

– Но энергометр! – невнятно воскликнул Матвей, не в силах уже повторять, что ему нужна помощь, а не обвинения.

– Все поломки энергометров регистрируются и, если бы с ним что-то было не так, мы бы уже получили уведомление, – сообщил Логинов. – Мы ничего не получали. Странно, что вы как ученый этого не понимаете.

Эти слова задели Матвея. Да, он не разбирался во многих технологиях просто потому, что ни один человек не способен разбираться во всем. Как увлеченный, буквально болеющий страстью к растениям, Матвей действительно часто не знал очевидных общеизвестных вещей, но признавать это стыдился, особенно теперь, чувствуя себя беспомощным. Да и как еще может себя чувствовать человек, привыкший к расписанию и порядку, если он стоит полуголым посреди улицы и спорит с сотрудниками воздушной полиции в то время, когда в трех кварталах отсюда начинается главный в его жизни прямой эфир?

– Что ты с ним церемонишься? – возмутился коллега Логинова, который так и не представился.

Он схватил Матвея за локоть, отволок его к большой полицейской капсуле и буквально запихнул в отсек для задержанных.

– Все же ученый как-никак, – пожал плечами Логинов.

– И что? Ему теперь все можно? Поехали!

Матвей только тяжело вздохнул, с ужасом оглядывая темный запертый отсек. Голоса полицейских доносились словно издалека, а он понимал, что ему остается только сидеть смирно и ждать, когда кто-нибудь разберется в происходящем.