Нет святых в аду

Глава 1

Ночь. Миллионы спящих людей.

Пока они спят, люди в синей форме несут свою вахту.

Некоторые из них носят на мундирах медные пуговицы с буквами «П. Д.». Они охраняют пустынные улицы, проверяют подвалы заброшенных домов, выслеживая ночных грабителей. Они осматривают тусклые витрины магазинов и держат под наблюдением телефонные будки в темных подворотнях. На каждом шагу их подстерегает опасность.

Другие, чья форма украшена пуговицами с буквами «П, Ф.», гасят пожары на чердаках, пробираясь сквозь дым по проваливающимся полам. На резкий вопль пожарной сирены они отвечают быстрыми, точными действиями.

В одной из комнат высокого здания муниципалитета, расположенного недалеко от Бруклинского моста, сидит человек, который постоянно держит связь с этими людьми в синем. В его распоряжении отряды полиции и пожарных. Именно на нем лежит ответственность за спящих жителей города.

На его двери надпись: «Бюро пожарной инспекции. Главный инспектор».

На столе настойчиво звонил телефон, но мужчина не обращал на него никакого внимания. Короткими пальцами он поглаживал седеющие волосы. Судя по хмурому виду, он пребывал в глубокой задумчивости.

Внезапно дверь кабинета приоткрылась, но он не поднял головы, а принялся чертить в блокноте запутанный узор из треугольников и квадратов.

В дверь просунулась голова, лысая до блеска. Выцветшие голубые глаза как бы приносили извинение за непрошеное вторжение.

— В чем дело, Барни? — произнес хозяин кабинета.

— Шейнер появился, инспектор. Он все-таки сцапал Гарри Гуча.

Инспектор заштриховал рисунок поперечными полосками, похожими на тюремные решетки.

— Впусти их, Барни.

Лысая голова исчезла. И почти сразу коренастый мужчина со щеками, похожими на красные яблоки, втолкнул в комнату бледного костлявого человека.

— Вы оказались правы, командир,— заявил он.— Гарри занимался тем, что скармливал никели музыкальному автомату в притоне на Третьей авеню. Он не дал мне никаких объяснений.

Костлявый мужчина негодующе потер плечо и стряхнул с рукава воображаемую соринку. «Очень нужно мне объясняться с таким...»— словно говорили его глаза, необычайно темные и блестящие на бледном лице.

Пожарный инспектор отложил карандаш и смял бумагу.

— Бери стул, Гарри,

Гарри Гуч сел, поддернув брюки, и скрестил ноги. Его тонкие губы раздраженно скривились.

— Ну что, Педли, опять принимаетесь за старые штучки? — буркнул он.

Инспектор Бен Педли покачал головой.

— Нет, на сей раз, Гарри, попробуем кое-что новое.

Шейнер откашлялся.

— Если вам, командир, понадобится приласкать этого младенца...

— Я позову тебя.

Полицейский вышел, закрыв за собой дверь.

Педли изучал Гуча с вниманием хирурга, готовящегося сделать первый надрез.

— Где ты получил деньги, Гарри?— наконец спросил он.

Мужчина улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.

— Какие деньги?

— На кокаин.

— Педли, зачем вы корчите из себя сыщика?

— Ты же напичкан наркотиком, Гарри, по самые жабры.

Гарри Гуч, нахмурившись, поправил галстук.

— Мне прописал его врач как лекарство.

Инспектор покачал головой.

— В тебе, Гарри, «снега» (жаргонное название кокаина.— Прим, пер.) хватит на целое побережье. Можешь брать плату за то, чтобы там катались на лыжах.

Гуч улыбнулся одними губами.

— Я выиграл деньги на скачках.

— Да? На какую ставил лошадь? В каком заезде?

— Господи боже мой! Вы точно налоговый инспектор. Говорю вам, я выиграл на скачках. Попробуйте доказать обратное.

— Лучше не упрямься, Гарри.— Инспектор открыл ящик стола и достал оттуда искореженный и потемневший кусок меди. — Узнаешь?

— Нет.

— Это замок от твоего чемодана. Вернее, то, что от него осталось.

— Полицейская уловка!— Гуч оттянул пальцем воротник, стараясь расслабить затекшие мышцы.

Старый шрам от ожога на щеке Педли побелел, но голос его по-прежнему звучал ровно:

— Вспомни. Ты принес его утром на Западную Шестьдесят четвертую улицу, в дом номер шестьдесят один. И положил в чулане в пустой квартире на втором этаже.

Гуч фыркнул:

— В жизни не бывал на Шестьдесят четвертой улице.

— А мы можем доказать, что бывал. Никто из профессиональных поджигателей, кроме тебя, не пользуется упаковочной стружкой, пропитанной древесным спиртом, или бикфордовым шнуром. Так что нам точно известно, кого надо допрашивать.

Гуч откашлялся.

— Вам не удастся ничего мне пришить.

— Не валяй дурака, Гарри.— Инспектор говорил спокойным тоном.— Повар в кафе на Линкольн-сквер видел, как ты выходил с чемоданом из метро. Мойщик машин в гараже Кини видел, как ты забрался в дом номер шестьдесят один. Кассир в метро на Шестьдесят шестой улице опознал тебя по фотографии. Он сказал, что на обратном пути ты уже был без чемодана. Время совпадает.

Гуч облизнул губы.

— Идите вы знаете куда с такими доказательствами!

Педли постучал по столу искореженным куском металла.

— Хозяйка твоей квартиры засвидетельствовала, что эта штука похожа на замок твоего чемодана. Она сказала, что еще вчера видела его в твоем шкафу. А сегодня он уже исчез. Интересно, куда?

— Если вам столько известно, зачем же тратить время и ходить вокруг да около?

Педли откинулся в кресле и начал набивать трубку.

— Старик умер по дороге в больницу, — сообщил он.

— Подумаешь, еще один старый лодырь протянул ноги!— Гуч молитвенно сложил ладони.— И что же я должен делать? Послать ему лилии на могилу?

— Ты должен сказать, где ты находился в три часа, Гарри!

Гуч усмехнулся.

— А я думал, вы сами знаете.

Инспектор поднес зажженную спичку к трубке.

— Все, кроме очередного фальшивого алиби. Когда мы арестовали тебя в последний раз, ты поведал суду одну из твоих дурацких историй. Но теперь тебе не выпутаться.

Наркоман беззаботно махнул рукой.

— Свяжитесь с моим адвокатом, Мэнни Клиссом. Пусть он разговаривает с вами, а я не буду.

— Послушай, Гарри.— Педли положил трубку на стол. — Я объясню тебе, как обстоит дело. Я знаю, что ты грешен, как Иуда. Ты со своими кострами виноват по меньшей мере в пяти смертях. Для меня ты значишь не больше, чем бешеная собака, понял? Если выпустить, тебя сейчас, ты займешься прежними делишками и убьешь еще кого-нибудь. Я должен выяснить все. И по возможности спокойно. Но с тобой будет покончено, гарантирую.

Гуч снова облизнул пересохшие губы.

— Сперва, Педли, меня придется пропустить через мельницу. Иначе я не запою.

— Ничего, запоешь. Да еще как громко. Ты уже на полпути к этому. Но я чертовски хорошо знаю, что в последнем поджоге замешан не ты один. Я должен выяснить, кто заплатил тебе за этот фейерверк. И я выясню.

Гуч щелкнул по зубам ногтем большого пальца.

— Если ты,.сукин сын, хоть пальцем меня тронешь...

В ту же минуту Педли вскочил с кресла, схватил Гуча за галстук и, рванув со стула, поставил наркомана на цыпочки.

Гуч издал нечленораздельный звук, наклонился и в ярости укусил инспектора за руку. Педли вцепился ему в волосы и, вложив весь свой вес в удар, отшвырнул Гуча к стене. Тот завыл от боли по-волчьи и коленом двинул Педли в низ живота.

— Ах, так?!

Продолжая держать наркомана за волосы левой рукой, Педли развернулся и ударил его правой в подбородок. Голова Гуча звонко хлопнулась о стену. Прядь волос осталась у инспектора в пальцах. Он с удивлением посмотрел на нее, а Гуч бесформенной грудой рухнул на пол.

— Ну, будешь теперь говорить?— Педли поставил поджигателя на ноги.

Капли пота струились по костлявому серому лицу. Гуч открыл глаза и с остервенением плюнул.

Инспектор, прищурившись, вытер лицо рукавом. Потом опять запустил пальцы в песочную шевелюру Гуча и сильно дернул на себя.

Тот пронзительно закричал:

— О господи!

Еще одна прядь осталась у Педли. Гуч упал на колени и, зажав руками голову, застонал.

Инспектор подошел к умывальнику в углу комнаты и открыл воду. Намочив платок, он приложил его к укусу.

— Так и будем весь день заниматься глупостями, Гарри?

— Как я могу рассказать то, что мне самому неизвестно!

Педли ткнул его носком ботинка.

— Может, начнем с более легкого вопроса? Где ты был в три часа?

Гуч медленно раскачивался взад и вперед. Слезы текли по его впалым щекам.

— Поднимись на ноги, гниль!

Но Гуч продолжал качаться, стоя на коленях. Педли рывком поднял его и посадил на стул, потом похлопал ладонью по влажной щеке.

— Нет, вы не правы относительно пожара...— пробормотал Гуч.— Вы можете это проверить...

— Я рискну. Где ты был? — И Педли протянул руку к волосам Г уча.

— У Энни Сьютер. Оставался всю Ночь, — простонал Гуч.

— Продолжай.

Глава 2

Красный служебный седан затормозил перед желтым кирпичным домом, украшенным искусственными цветами в цементных вазах. Надпись на облупленной вывеске над подъездом гласила: «Отель „Гранада"».

Бен Педли вошел внутрь. Возле распределительного щита сидел негр, он разгадывал кроссворд.

— Где живет мисс Сьютер? — спросил у него инспектор, направляясь к лифту.

Негр неохотно отложил газету и поплелся следом.

— Номер 4-д,— ответил он, Искоса поглядывая на посетителя.

Педли отыскал нужную квартиру и нажал золоченую кнопку звонка. Ему пришлось долго ждать, прежде чем заспанная блондинка в розовом стеганом халате открыла дверь.

— Еще страшно рано, — раздраженно сказала она.

— Почти полдень,— усмехнулся Педли.— Можно войти?

Несмотря на недовольство, она впустила его.

— Прошу извинить меня за такой вид. — Она неторопливо потянулась, как кошка. — Не было времени привести себя в порядок.

— На мой взгляд, вы выглядите прекрасно.

Она прошла через холл и указала ему рукой на гостиную.

— Посидите там минутку.

Педли слышал, как она стучит кубиками льда на кухне. Он уселся в одно из кресел с лиловой обивкой и огляделся вокруг. Выцветший китайский ковер, несколько монографий Парриша, шеститомное издание Мопассана, притулившееся между двумя бронзовыми статуэтками купальщиц. На листе воскресной газеты, развернутой на разделе комиксов, стояли пустые бутылки из-под содовой, грязные стаканы и пепельница, полная сигарных и сигаретных окурков. На подлокотнике дивана болтался пурпурный атласный галстук.

Мисс Сьютер принесла на подносе бутылку и два стакана со льдом.

— Не нашла ничего, кроме ржавого виски. Все шотландское вылакали прошлой ночью.

— Охотно . прощаю,— сказал Педли к налил виски в стакан.

Энни Сьютер уселась на софу и скрестила ноги. Очень красивые, надо заметить. Педли дал ей понять, что восхищается ими.

— Большой шум получился вчера?

Она насторожилась.

— А .в чем дело? Хотите потащить меня в суд?

Педли поднял свой стакан.

— Если бы я собирался потащить тебя куда-нибудь, детка, то уж никак не в суд.

Энни Сьютер немного успокоилась. Она выпила виски до дна и передернулась.

— Как вы узнали мой адрес?

— От твоего приятеля Гарри Гуча.

Девушка зажгла сигарету непослушными пальцами, медленно вдохнула дым и выпустила его через ноздри.

— Ты виделась с Гучем в последнее время?— спросил Педли.

Энни сбросила сиреневую туфлю без задника на софу, натянула на ногу чулок и не спеша поправила подвязку.

— Вы сыщик, -— поняла она. — А стало быть, должны знать, что Гарри приходил сюда прошлой ночью.

— Мне он то же сказал.

— И я говорю то же.

Пока она наливала себе еще одно виски, полы ее халатика разошлись в стороны.

Педли отхлебнул из Своего стакана. Виски было неплохое.

— В какое время он ушел?

— Откуда мне знать? Я спала.

— Когда кончилась вечеринка?

— Около четырех. Это что-нибудь вам дает?

Педли наклонился и похлопал ее по обтянутому шелком колену.

— Боишься попасть впросак, детка. Ты действуешь, как настоящий разведчик.

— Старый прием! — огрызнулась она.— Пойте свои песенки, приятель.

— У Гарри неприятности, Энни. Он получит большой срок.

У нее сломалась сигарета, и пепел засыпал софу.

— Все это одна, болтовня, сыщик. Не надейтесь, плакать я не собираюсь.

— Ну что ж.— Он позвенел льдом в стакане.— Тут не над чем смеяться, детка. Он никого не убил, но наказание ему полагается, как за убийство.

Она наморщила лоб.

— Что за бред? Какие это преступления наказываются так же?

— Поджог первой степени. Твой приятель подпалил квартиру. Четверо детей попали в больницу, а старика пришлось отправить прямо в морг.

Девушка вцепилась ему в плечо.

— Врете! Гарри никогда не делал ничего подобного. Он сидел здесь всю ночь.

— Детка, ты ставишь себя в затруднительное положение. Подтверждая ложное алиби, ты сама впутываешься в эту историю. Становишься соучастницей.

— Это уж мое дело. И если вы думаете, что я собираюсь отказаться от своих слов, значит, вы глупее большинства легавых.— Она махнула рукой в сторону двери. — А теперь прощайте, красавчик. Можете больше не приходить.

Однако инспектор остался сидеть.

Она уперла руки в боки и, расставив ноги, приняла вызывающую позу.

— А ну, проваливайте отсюда ко всем чертям!

— Выпей еще виски, детка. Тебе это необходимо.

Блондинка наклонила голову и угрожающе проговорила:

— Где ваш ордер на арест? Если его нет, вам придется пересчитать все ступеньки по пути вниз!

Педли откинулся на спинку кресла.

— Пожарный инспектор не нуждается в ордере, сестричка. Мы, наверное, единственные люди в городе, которым он не требуется.

— Какое отношение ко мне может иметь пожарный инспектор?

— Вполне определенное. Я занимаюсь расследованием подозрительных пожаров. Как тот, что устроил Гарри. И если гы впутаешься сюда с ложным алиби, сама получишь от десяти до пятнадцати лет.

Девушка начала хныкать. Ее губы скривились, глаза наполнились слезами. Краска с ресниц потекла по нарумяненным щекам.

— Я ничего не знаю. Ни о каком пожаре.— Она разревелась. — Я не выходила из дому два или три дня. Только потому, что девушка старается сохранить верность...— Она отвернулась к стене, ее плечи вздрагивали.

Инспектор подлил себе еще виски.

— Закрой кран, детка. Розовые штанишки действовали лучше.

Она принялась ругаться на чем свет стоит. Он подождал, пока она выдохнется.

— Мне некогда валять дурака. Гуч попался, и попался крепко.

Она собралась что-то сказать, но он предостерегающе поднял руку.

— Я просто хочу вдолбить в твою головку, что Гарри предстоит основательная чистка. Неужели ты мечтаешь угодить в тюрьму из-за типа, который поджег дом со стариками и детьми? Конечно, ты можешь ответить, что это твое дело. Но я скажу, что дело это грязное.

Энни Сьютер пробормотала что-то невразумительное.

Педли вытащил из кармана пиджака и положил перед ней последний выпуск утренней газеты.

— Тут все написано. Прочти. Ты достаточно умна, чтобы не встать на сторону крысы, выкинувшей такой номер.

Она вытерла глаза полой халатика.

— Я не провокатор.

Он с треском поставил стакан на стол.

— Господи боже мой! Этот кокаинист совершает самое отвратительное преступление. Там, где обычный убийца мог отправить на тот свет одного-двух людей, Гуч переправляет их в морг и больницу оптом. Людей, которых он никогда не видел и которые не сделали ему ничего плохого. И когда он пытается втянуть в этот кошмар тебя, ты начинаешь визжать, что не хочешь быть доносчицей!

— Никто не может сказать, что я предала кого-то.

— Нет? Но, если мы нуждаемся в твоих свидетельских показаниях, тебе лучше дать их таким образом, как необходимо нам.

Девушка подошла к столу и трясущейся рукой налила себе виски.

— Что вы хотите знать?

— Гарри заплатили за последний поджог. Я должен знать, кто именно. Гуч был не единственным, кто работал на этого человек^. Мы установили, что у него на совести по крайней мере восемь смертей, а сам он держится в тени, чтобы не пачкаться лично.

— Предположим, что Гарри действительно виновен. Неужели, по-вашему, он такой дурак, что назовет мне своего хозяина?

— Как ты думаешь, где он получил деньги?

Девушка вытерла глаза платком.

— Он сказал, что выиграл их в Гарлеме.

Педли посмотрел на нее с негодованием.

— Завернись во что-нибудь. Мне придется арестовать тебя.

Он швырнул стакан на пол. Тот разбился вдребезги. Виски залило Педли брюки.

— Говорю вам, я ничего не знаю об этой проклятой истории!

Педли встал и надел шляпу.

— Тебе помочь одеться?

Мокрое от слез лицо исказил страх.

— Я не знаю много! — завыла она.— Не знаю! Клянусь, что не знаю!

Он снова сел.

— А мне много и не нужно, детка. Расскажи то, что известно.

Глава 3

Было уже около двух, когда Педли вернулся в здание муниципалитета и по пути в свой кабинет остановился у стола Барни.

— Сходи и принеси мне поесть — ростбиф на черном хлебе, побольше горчицы ц кофе.

— Слушаюсь, босс,— сказал Барни, сощурившись.— Звонил комиссар.

— Разъяренный?

— Конечно. Говорит, что непременно должен побеседовать с вами до половины третьего. Что-то по поводу заявления для прессы.

— Тут мы им помешаем.

— Я не понимаю, почему нас обвиняют всякий раз, когда какому-нибудь пиротехнику приходит в голову устроить пожар?

Инспектор повесил шляпу на крючок.

— Комиссар не виноват. Его подталкивают газеты, а он сваливает ответственность на другого. На кого же еще ее можно свалить, как не на бюро пожарной инспекции?

Барни потер бедро, искалеченное на пожаре в одну из слякотных ночей.

— Тогда придется сменить табличку на вашей двери...

Педли достал из кармана кипу листков, исписанных аккуратным женским почерком.

— Надо сделать три фотокопии с этого, Барни. Оригинал— прокурору. Так какую табличку?

Пожарный усмехнулся.

— Ответственность...— так нужно написать— оставлять здесь.

Инспектор улыбнулся.

— Поторопись с сандвичем, Барни. И скажи Джонни Митчелу, что мне нужно увидеться с ним.

Джонни появился раньше сандвича и кофе. Он был высок и худощав. Очки в стальной оправе делали его похожим на бухгалтера или инженера, а не на помощника пожарного инспектора. Он держал под мышкой красную папку.

— Инспектор, один из детей в больнице «Флауэр» находится в критическом состоянии. Ожоги третьей степени на лице и шее.

Педли крутанулся на своем вращающемся кресле и устремил невидящий взгляд на Сйти-Холл-сквер.

— Который из них, Джонни?

— Девятилетний. Стефен Калински, кажется. Тот, что вытащил из кровати маленькую сестренку.

Инспектор знал, чем в основном кончаются ожоги третьей степени. Медики в наше время многого добиваются с помощью таниновой кислоты, прозванной новым химическим оружием. Но даже оно бессильно перед ожогами, разрушающими ткани и парализующими восстановительные возможности организма. В первые сорок восемь часов психический шок у мальчика был таким сильным, что он не чувствовал, боли. Затем ему пришлось давать наркотики, чтобы сделать мучения терпимыми. Существовала реальная угроза инфекции. Его организм отказывался принимать пищу. Через три-четыре дня неуклонное угасание жизненных сил перейдет в кому. И тогда еще одна жертва появится в графе против имени Гарри Гуча и того неизвестного человека, который — Педли не сомневался — стоял за поджигателем.

— Знаешь, Джонни, иногда я жалею, что мы в своей практике не пользуемся правилом «око за око».

— Законом мидийцев и персов?

— Да. Вообще-то, я стою за наиболее гуманный метод расправы даже с самым гнусным убийцей. Но возможно, если бы Гарри Гуч ясно представлял себе, что ему придется пройти через такие же мучения, как этому мальчику, тогда он дважды подумал бы, прежде чем поджигать квартиру на Шестьдесят четвертой улице. .

— Не знаю, не знаю,— пробормотал Митчел.— Должно быть, он понимал, что если его схватят, то посадят на электрический стул.

Педли устало провел рукой по лицу:

— Видимо, не понимал.

Помощник открыл папку.

— А почему бы и нет? Мы его почти поймали. Вот фотографии чулана.— Он вытащил блестящий снимок. — Видите эту обуглившуюся линию?

Инспектор взглянул на темную длинную полосу на задней стене.

— Точно подходит к чемодану,— Митчел постучал по фотографии. — Стружка, пропитанная спиртом, вспыхнула здесь, отсюда и начался пожар. В лаборатории утверждают, что на дереве отпечатались следы рисунка крокодиловой кожи и температура там соответствовала температуре горения древесного спирта.

— Бутылку нашли?

— Нет еще. Ею занимаются ребята из участка. Но бутылка не так важна. Нам необходим чемодан.

— Обнаружить его будет трудно. Хотя для обвинения он не нужен. Достаточно заявления хозяина, что чемодан исчез. Для суда у нас достаточно улик, указывающих на Гуча. Но, возможно, нам придется пойти на сделку с ним.

Митчел взглянул на инспектора поверх очков.

— Джонни, наша основная задача— схватить подстрекателя,— продолжал Педли.— И Гуч должен помочь нам в этом. Если он согласится, мы попросим департамент смягчить наказание.

— А если не согласится?

— Надо его покрепче прижать — и дело в шляпе. Вот чем мы должны заниматься теперь.

— И чего мы уже достигли в этом направлении?

Педли все ему рассказал. Согласно показаниям Энни Сьютер, Гуч покинул отель «Гранада» около половины третьего ночи. Пожар на Шестьдесят четвертой начался в три. Гуч ехал на метро. Значит, он пользовался выходом на Девяносто шестой улице. Митчел должен поговорить там с продавцом в газетном киоске, с кассиром, с контролером.

Барни появился в комнате, когда Митчел уже выходил. Он принес картонный стаканчик с кофе и сандвич, завернутый в бумажную салфетку.

— Соединить вас с комиссаром? — спросил он у Педли.

— Да, пожалуй, Барнабус.

Едва Педли принялся за сандвич, сразу же позвонил телефон. Он поднял трубку и, не прекращая жевать, спросил:

— Что нового, Тим?

Голос на другом конце провода ответил, что нового полно и все оно плохое. Газетчики встревожены происшедшим на Шестьдесят четвертой улице. Они требуют от мэрии самых решительных действий. Мэр вылил весь свой гнев на комиссара. Ему нужно немедленно что-то предпринять. Бюро пожарной инспекции должно тотчас подать признаки жизни, или будет хуже!

Педли слушал, жевал, прихлебывая кофе, и время от времени вставлял: «Да».

Когда комиссар иссяк, инспектор прекратил есть и сказал:

—- Хорошо. Но не говори, что мы ничего не сделали, Тим,

— Так сообщи об этом газетчикам!

— Пока не хочу.

— Он не хочет! Зато я хочу! И мэр тоже.

Педли проглотил остатки кофе.

— Придержи свои штаны, Тим. Мы можем хоть сейчас отправить поджигателя на тот свет. Но нам нужно время, чтобы напасть на след человека, нанявшего его.

— Ты дашь какое-нибудь заявление для утренних газет?

— Пока нет. Может быть, завтра.

— В Сити-Холле чувствуют себя прескверно, Бен,— заметил комиссар.

Педли швырнул стаканчик в корзину для бумаг.

— В больнице «Флауэр» находятся четверо детей, которые чувствуют себя намного хуже. И их будет там еще больше, если мы не найдем ублюдка, стоящего за всем этим.

Глава 4

Бен Педли подошел к тому зданию на Уайт-стрит, где находилась юридическая служба штата Нью-Йорк. Он миновал ряд кабинетов и переступил порог комнаты, на двери которой висела табличка: «Частное помещение. Не входить\»

За столом перед пишущей машинкой сидел рыжеволосый молодой человек в роговых очках, он читал «Уолл-стрит джорнэл». У него были мелкие черты лица и белая кожа.

— Входите, инспектор, — сказал он, — мистер Друри ждет вас.

В углу просторного кабинета мужчина разбирал бумаги на своем столе. Внешность у него была устрашающая: холодные глаза, высокий бледный лоб, тонкие синеватые губы. Увидев Педли, он встал и пожал ему руку.

— Есть что-нибудь для меня, Бен?

Инспектор удобно устроился в коричневом кожаном кресле.

— Возможно, скоро что-то появится, Джордж. Но сначала мне нужна некоторая свобода действий в истории с Гучем.

Прокурор открыл тиковую коробку с сигарами и подвинул ее к инспектору.

— А в чем дело? Разве у вас нет улик против Гуча?

Педли закурил сигару.

— У нас их столько, что мы можем держать мерзавца в тюрьме до тех пор, пока не вырастут его внуки.

— Я могу предъявить ему обвинение хоть сейчас, — заметил Джордж Друри.

— Не надо.

— Почему?

— Необходимо задержать судебный процесс, Джордж. А когда я все устрою, присяжным поднесут Гуча на тарелочке.

Окружной прокурор лениво изучал ногти на правой руке.

— А для чего задерживать процесс?

— Хотя Гуч исключительно опасный для общества человек, за ним стоит более крупная фигура— поджигатель номер один.

— О, это старая песня! Вы хотите, чтобы мы притормозили дело, пока какой-нибудь таинственный приятель не поможет Гучу состряпать алиби.

— Нет. Гуч уже пытался сделать это, но я его расколол. Теперь у него такое же алиби, как у ребенк'а, застигнутого возле банки с вареньем с липкими губами. Я послал вам показания, из которых явствует, что он находился во, время пожара на, улице.

— Ага. Значит, вы ожидаете, что неизвестный партнер станет для Гуча прикрытием и будет финансировать его защиту?

— Могло бы получиться и так. Но у нас есть нечто большее. Если мы начнем дело сейчас, то тому парню, который займется им от вашей конторы, придется сунуть под нос присяжным какой-то твердый мотив действий поджигателя, в противном случае защита выдвинет тезис о его умопомешательстве. Либо у Гуча была причина для устройства пожара в квартире, либо он сумасшедший.

— А он не сумасшедший?

— Нормален, как вы, Джордж. Ему заплатили за работу.

Друри удивился.

— Шайка поджигателей?

— По крайней мере тот, кто оплачивает поджоги, не ненормальный. Мы проверили, и оказалось, что в половине случаев страховка по имуществу еще не выдана. Нет смысла устраивать поджог, если вся сумма еще не накопилась.

— А как насчет той квартиры, которую подпалил Гуч?

— Там страховка закрыта. Банки согласны оплатить стоимость сгоревшего имущества.

Прокурор откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.

— И как вы представляете себе это, Бен?

— Человек, занимающийся поджогами ради выгоды, не будет рисковать жизнью ради нескольких сотен. При обычных пожарах мало пострадавших. А,— он многозначительно поднял палец,— в каждом из случаев, ведущих к нашему ублюдку, обязательно бывают серьезные жертвы. В этом и заключается причина, по которой департамент порет горячку.

— Вы думаете, что сумеете выследить главаря?

— Иначе жители города не смогут спать спокойно, Джордж. Но. мне нужна ваша помощь.

— Какая именно?

— Вы должны придержать судебное разбирательство, а мы придержим прессу. Для всех окружающих Гуч превратится в кандидата для смирительной рубашки.

— А потом?

— Потом мы наколем главаря»

— А в это время моя контора будет сидеть раскрывши рот? Нет, спасибо, Бен. Любая небрежность со стороны прокурора подвергнется нападкам» Особенно постараются оппозиционные газеты.

Педли достал из кармана пиджака конверт, вынул оттуда маленький листок бумаги и протянул его через стол.

Окружной прокурор увидел каракули:

— Какие-то адреса, да? Что это?

— Описание домов,— ответил инспектор.— Один особняк, имеющий с соседним общую стену: номер 10 по Боулер-плейс. Загорелся десять дней назад. Пожар начался у черного хода. Дом с двумя террасами на севере Грили-парк. Он там только один. Вспыхнул неделю назад, с подвала. Хозяин отправлен в больницу «Сен-Винсент» с ожогами первой степени. Один из наших ребят сломал на пожаре ногу. Квартира в доме 61 по Западной Шестьдесят четвертой, где мы и напали сегодня утром на след Гуча. Он взломал замок в нижней пустующей квартире и оставил в чулане чемодан с упаковочной стружкой, пропитанной древесным спиртом..

Прокурор похлопал ладонью по. бумаге.

— А как насчет двенадцатиквартирного дома 907 на Западной Двенадцатой улице?

— По-моему, это следующий объект. Пожар начнется в прихожей, если поджигатель номер один следует намеченной программе.

Друри кивнул.

— И вы попытаетесь поймать его?

Инспектор задумчиво выпустил сигарный дым в потолок.

— Я немедленно займусь этим домом. Подготовлю гам все, кроме пожарных машин. Не хочется его вспугнуть.

— А вы ее боитесь, что его уже вспугнул арест Гуча?

--- Возможно. Нужно подождать развития событий.

Боссу поджигателей, вероятно, известно, что аресты часто кончаются ничем. Кроме того, Гуч действительно может не знать, на кого он работал. Во всяком случае, он не подозревает, что мы нашли эту записку. Он выронил ее вчера вечером в квартире шлюхи, которую пытался использовать для алиби. Она подобрала бумажку, думая, что та представляет какую-то ценность. Когда я расколол ее, она. отдала записку мне.

— Записка будет представлять ценность, если вы сможете установить, что она написана Гучем.— Прокурор повернулся в кресле и поглядел в окно. — Давайте посмотрим, что у нас получается. Вы хотите задержать расследование, чтобы не раскрывать мотивы, по которым совершались поджоги, а потом сцапать зазевавшегося главаря. Но какой же мотив мог иметь человек, стоящий за Гучем?

— Лично1 мне он неизвестен, Джордж, Но я знаком с его методом. Тут виден почерк убийцы. Пожары обычно возникают ночью. Почти всегда здание вспыхивает, как спичечный коробок. И как правило бывают пострадавшие.

— А если Гучу, удастся выдать себя за помешанного?

— Ни один нанятый психиатр не сумеет написать такое заключение. Конечно, Гарри— наркоман и развитие у него не выше, чем у крысы. Но он не шизофреник и не параноик.

Окружной прокурор нерешительно покачал головой и произнес:

— Хорошо. Это выглядит не слишком убедительно, но я попытаюсь. Присылайте ко мне ваше пугало, и я поджарю для вас его уши.

— Возможно,— мрачно изрек Педли, — он попадет в ваши руки уже без ушей.

Рыжеволосый юноша всунул голову в приоткрытую дверь и улыбнулся.

— Вам звонят, мистер Педли. Говорят, это срочно.

Инспектор поднял трубку.

— Да... Слушаю, Барни... Что?! Проверь адрес снова.— Он подождал еще минуту, затем положил трубку и потер лоб.—Черт возьми,— выругался он.— Сигнал из дома 9М по Западной Двенадцатой улице. Только что начался пожар.

— Обошли вас, а? Чертовски быстрая работа*

— Это предупреждение, Джордж. Кто-то знает, что» я завладел списком. Когда я выясню, кто его оповестил,, я сам буду действовать быстро.

— Смотрите себе под ноги, Педли. Эта компания, кажется, играет серьезно.

Инспектор повернулся к нему уже от двери.

— А я разве развлекаюсь?

Глава 5

Нижняя часть графитово-серых туч пылала угрюмым багрянцем, когда машина Педли пробивалась через заторы на Восьмой улице и Бродвее. Завывание сирен на севере и западе предупреждало, что на помощь пожарным спешат группы из других районов. Педли проехал по Вилледжу, припарковал машину на углу Тринадцатой и направился к полицейскому оцеплению, расталкивая толпу.

Шестеро полицейских сдерживали людей. Пожарные в шлемах и прорезиненной одежде пробивались в дом, растягивая длинный брезентовый шланг. Улица была заполнена блестящими красными машинами. Отовсюду капала, текла, брызгала и собиралась в лужи вода. В конусах света, бьющих из лампочек на касках пожарных, проплывали клубы дыма. Из-за стука топоров крики людей становились неразборчивыми. Один пожарный сидел на краю тротуара и выкашливал струйки дыма.

Инспектор перешагнул через шланг и подошел к мужчине в форменной фуражке с белым козырьком.

— Ничего себе костер, а, Мак?

Лейтенант Мак-Элрой крикнул:

— Привет, Бен. Да, горит как спичка. Это, наверное, по твоей части.

— Где Фуллер?

Мак-Элрой потер глаза.

— Где-то в задней части дома. Если там не удается взять пожар под контроль, придется ставить щит, чтобы спасти соседнее строение.

Лейтенант поспешил прочь, чтобы дать распоряжения человеку, высунувшему голову из окна второго этажа соседнего здания. Внезапно послышался хлопок. Звук был такой, точно взорвался бумажный пакет, наполненный воздухом. Потом раздался звон стекла, бьющегося о тротуар. Огромный, канареечно-желтый клуб дыма, похожий на цветную капусту, расцвел в окне третьего этажа. Вслед за дымом появился и лизнул стену похотливый язык пламени. Наиболее опасная вещь во время пожара и наиболее смертоносная.

— Все назад!

Педли выругался про себя. Хорошо, если отряду МакЭлроя удастся без потерь выбраться оттуда. В этот ад следовало бы засадить самого поджигателя. А может, он где-то поблизости?

Педли посторонился, пропустив прожектор, который должен был осветить фасад. Его мощный луч резче обозначил черты лица инспектора. Две глубокие складки пролегали от ноздрей к уголкам крупного рта. Тени под глазами придавали Педли странно изможденный вид. Но в его лице было больше гнева, чем усталости.

Он смотрел на стекла окон, закопченные от дыма и сажи. В низко нависших тучах багровый цвет потускнел до каштанового. Педли уловил быстрые вспышки фонариков на верхнем этаже: возле парапета появился мужчина и, перегнувшись через него, подавал сигналы.

Мак-Элрой вернулся.

— Заплата пока сдерживает напор.

— Где начался пожар?— спросил инспектор. Ему приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

— Под лестницей. На первом этаже. Дворник говорит, что там не было никакого хлама. Он убирается каждый день. Запах готовившегося обеда заглушал запах дыма до тех пор, пока пожар не разгорелся.

— А кто сообщил?

— Мальчик по имени Лири. Живет на первом этаже.

— Кто-нибудь пострадал?

Лейтенант взглянул на крышу.

— Там, наверху, один парень из спасательного отряда сигналил, «скорой помощи». Но я не понимаю, зачем... ведь мы приказали жильцам покинуть свои квартиры...

Педли взял топор из стойки для инструментов. Ему требовалась маска, если он хотел попасть внутрь дома. Он побежал к запасному входу.

- Клубы дыма, теперь кремового цвета, струились из окон верхнего этажа и опускались на тротуар. Время от времени они освещались красными вспышками, словно внутри здания загорались неоновые рекламы. Когда Педли прокладывал себе путь к двери среди колец шланга, огонь исчез, а дым стал темнее и гуще.

Мужчина в резиновых сапогах и мокром черном плаще, осторожно пятясь задом, вытащил за ноги из дома пожилую женщину в ночной рубашке. Она была закутана в розовое бумажное одеяло, испачканное сажей. Ее голову и плечи поддерживал второй пожарный. Инспектор подошел ближе. Глаза женщины были закрыты, кожа цветом напоминала замазку.

Он взял в руку ее запястье. Пульс прощупывался, но очень слабо.

— Конец,— пробурчал пожарный, державший голову.— Никогда не проснется.

— Она, наверное, пьяная,— предположил тот, что держал ноги»

Резко прозвучала сирена. Подоспели санитары в белом. Они переложили на носилки тело женщины, наклонялись и подняли их за ручки. Люди в синем расчищали им путь в плотной толпе.

К группе на тротуаре присоединился еще один пожарный с электрическим фонарем и топором в руках. Его глаза были налиты кровью.

— Гас говорит, что нужно разрушить номер 41.— Он кашлял.— А то на третьем этаже скопилось слишком много воды. Пол начинает прогибаться.

Мак-Элрой побежал к людям, работающим с насосом, что-то выкрикивая на ходу. Пожарный с фонариком и топором опустился на тротуара снял каску и нагнул голову. Его начало рвать.

Педли надел маску и устремился на закопченную сажей лестничную клетку. Вода текла сверху по лестнице, брызгала с ее обгоревшего скелета, капала с потолка, лилась через оконные проемы.,

Резкий запах горящей одежды и тлеющего дерева сжигал гордо и легкие. Здесь» внутри здания, звуки ритмично работающих насосов и шум водяных струй из шлангов казались глуше. Тут раздавалось только шипение пара, поднимающегося от догорающих предметов, и плеск воды в лужах на полу.

В глубине коридора валялся электрический фонарь. В его свете Педли видел искореженные железные прутья лестницы, обуглившиеся остатки перил, потемневшие кирпичи. Больше внутри ничего не осталось. На задней стене лестничной клетки сгорела вся штукатурка. Под лестницей, в полу, была выжжена большая трехфутовая дыра.

Педли опустился возле нес на колени. Он надеялся, что Мак-Элрой или его начальник, командир отряда Фуллер,, блокируют насосы, забрасывающие сюда снаружи тонну воды в минуту. В противном случае даже газовая маска не поможет Педли.

Но ждать ему нельзя.; Если он хочет узнать, как начался пожар, следует собрать все улики, прежде чем здание рухнет.

Вдруг позади него кто-то произнес глубоким басом:

— Ну как, ястреб, летишь по горячему следу?

За ним стоял человек без маски. Воздух очистился, поток воды прекратился. Педли тоже снял свою.

— Привет, Фуллер, вот, решил все осмотреть.

— Вряд ли тебе удастся что-нибудь выяснить.

Командир отряда был широкоплечим мужчиной, слишком тяжеловесным для гражданской службы.

— Послушай, Фуллер, давай поговорим в другой раз, когда я не буду занят. Сейчас нет времени на остроты.

Командир многозначительно протянул:

— У-у-у, все понятно. Тебе нужно сперва придумать оправдание своей плохой работы. Ведь твой отдел так и не разобрался с этими поджогами.

Педли встал.

— Пытаешься меня уязвить?..

— Наоборот, помочь. Похоже, ты в этом очень нуждаешься.

Инспектор подошел к Фуллеру вплотную.

— Я нуждаюсь в любой помощи при расследовании пожара, случившегося в твоем районе, если уж так ставить вопрос.

— Ставь его, как хочешь. Но чего ты добьешься?

— Пока ничего. Но поскольку именно ты отвечаешь за действия департамента полиции в этой части города, я собираюсь с тобой основательно разобраться. В один прекрасный день я еще надену на тебя наручники. Ты не возражаешь?

Грузный Стэн Фуллер был фунтов на двадцать пять тяжелее упрямого инспектора, но он отступил.

— Смотри, как бы я не прищемил тебе пальцы в следующий раз... Ну ладно, некогда мне драть с тобой глотку, мистер Пинкертон. Нужно работать. Ребята уже заканчивают. Не забудь здесь свою лупу.

Шрам на щеке у Педли побелел. Он стоял не двигаясь до тех пор, пока Фуллер не скрылся за дверью.

Струйки воды стекали сверху на поля его шляпы. С обгоревшей перегородки упал на пол кусок промокшей штукатурки. Но инспектор не двигался с места. Лицо его казалось безжизненным.

Он и Стэн Фуллер вместе пришли в полицию, играли в одной бейсбольной команде, назначали свидания одним и тем же девушкам, попадали в одинаковые переделки. Вот почему было очень неприятно узнавать,, что командир отряда мошенничает. Педли не сомневался в этом, но доказать пока не мог. Обычно бюро пожарной инспекции не занималось должностными преступлениями офицеров департамента полиции. Но имелось множество примеров неопределенного толкования пожарных правил в здешнем районе. Кроме того, ходило немало слухов о давлении на некоторых владельцев домов со стороны пожарных. Пед-ли собирался как-нибудь разобраться в ситуации. Он, правда, надеялся, что махинации полицейских не угрожают ничьей жизни.

Педли направился на подвальный этаж. По какой-то причуде огня дверь, ведущая туда, осталась нетронутой, хотя ступеньки лестницы все еще тлели. От них поднимались тонкие струйки дыма.

Педли осторожно спустился вниз. В углу, под сквозной дырой в потолке, он нашел кучку углей, дерева, комочки мокрой штукатурки, куски спаленного линолеума. Включив карманный фонарик, он сел на корточки рядом с этим мусором и, вырезав часть сгоревшего пола, осмотрел его. На дереве ясно отпечатались следы рисунка крокодиловой кожи.

Затем Педли начал выбирать из щебня подозрительные предметы. Три комочка, похожие на сгоревшие грецкие орехи. Несколько мелких вещичек, напоминающих полураздробленные лакричные таблетки. Очень тонкий кусочек сгоревшей кожи, с которого осыпался черный пушистый пепел. Свои находки он положил в пустую картонную коробку, где обычно хранились мятные лепешки, и сунул ее в карман.

Наверху застучали тяжелые сапоги и снова завыли сирены. Педли понял, что часть машин готовится уехать с места происшествия.

Чья-то голова перевесилась через перила лестницы.

— Есть тут кто-нибудь?

Бен отозвался:

— А как вы думаете, если здесь горит фонарик? Из какой квартиры вынесли потерпевшую? '

— О! Это вы, инспектор! Из верхней части здания.

Педли, ругаясь вполголоса, поднялся на четвертый этаж. Осмотрев замок квартиры, он прошел в спальню, потом минут десять побродил по кухне. За плитой он обнаружил несколько сигаретных окурков. Они были свежими, табак еще сохранил запах...

В спальне стояла одинокая узенькая кровать. Значит, в этой квартире без горячей воды жил всего один человек— старая женщина? Курившая сигареты? Что-то здесь не сходилось!.

Педли снова изучил окурки: концы смяты, но следов помады нет.

На кухонном столе стояли закопченные тарелки, чайник, чашка с блюдцем, сахарница.

Он задумчиво их осмотрел. Затем положил окурки в один целлофановый пакетик, а немного сахару в другой и взял их с собой.

Глава 6

Основная часть машин уже уехала. В холодном свете уличных фонарей возбужденные лица людей выглядели более усталыми. Улица напоминала свалку. На ней чернели остатки сгоревшего дерева. Под ногами агентов из страхового патруля, бродивших по пожарищу, хрустели разбитые стекла. Но здесь нечего было спасать от огня. Никто даже не развернул брезент, лежавший в грузовике.

Командира отряда Фуллера уже и след простыл. Лейтенант Мак-Элрой разворачивал автомобиль, тоже собираясь уезжать.

Педли разыскал дежурного полицейского, окруженного испуганными жильцами. Он отозвал его в сторону и поинтересовался:

— Как фамилия той женщины, которую увезла «скорая помощь»?

— Миссис Герриш, сэр. Вдова.

— У нее есть какие-нибудь родственники в доме?

— Насколько я знаю, нет. Мне сообщили, что она занималась пошивом мелких вещей, когда получала заказы.

— Теперь она не скоро начнет шить. Дайте мне список жильцов.

Взгляд Педли в силу укоренившейся привычки блуждал по лицам многочисленных зевак. Пироманьяки обычно не слишком осторожны. Вдруг его внимание привлекло какое-то лицо в толпе.

— Кто эта леди в светлом пальто?

Девушка, на которую он указывал, стояла позади группы итальянок, но кремовое пальто и зеленая модная шапочка выделяли ее среди жителей квартала. ,

— Не похоже, что она обитает здесь,— заметил Педли.

Офицер присвистнул:

— Милашка, правда? Никогда не видел ее раньше. Но теперь уж я такого момента не упущу.— Он говорил с бывалым видом.

Инспектор пересек улицу. Быстро, но без явной спешки он направился к девушке. Заметив его, она повернулась и пошла прочь, потом оглянулась через плечо и ускорила шаг.

Педли стал догонять ее. Она пустилась бежать.

Он крикнул:

— Почему вы так спешите?

Но девушка даже не подала виду, что слышит его.

Наконец Педли настиг ее и легко хлопнул по плечу. Только тогда она остановилась. Ее серо-голубые глаза с каким-то необычным фиалковым оттенком были холодными и настороженными.

— Если вы не против, то я предпочла бы идти одна.

Стройной и загорелой, он дал бы ей лет двадцать. Ее овальное дерзкое лицо можно было назвать красивым.

— Живете где-нибудь поблизости, мисс?

Она отвернулась от него.

— Думаю, вам незачем знать, где я живу. — Ее голос звучал спокойно.

Она продолжила свой путь. Инспектор пошел рядом с ней.

— Вы даже не представляете себе, — произнес он,— как много разных вещей интересует пожарного инспектора.

Она опять остановилась и, с огромным трудом сохраняя спокойствие, сказала:

— Я проходила мимо и решила посмотреть, что случилось. Вас устраивает такой ответ?

— Возможно. Что вы делали в этой части города?

— Просто гуляла.

— Не слишком похоже на правду, не находите? — Педли взглянул на ее тонкие чулки и лакированные туфли на высоких каблуках.— Грязные улицы, подозрительные дворы. Не лучшее место для прогулок.

Она натянуто рассмеялась.

— Я пришла повидаться с подругой.

— Как ее зовут?

— Элис Ван Дорн.

— Где она живет?

Он решил, что подруга ее — выдумка, поскольку девушка продолжала идти не отвечая. За пятнадцать лет работы в департаменте ему не встречались поджигатели такого типа. Порой женщины занимались поджогами, но только те, которые любят волнения. А этой девушке, подумал он, хочется чего угодно, только не волнений. Но здесь, конечно, что-то было... ' '

— Мы ведь можем проверить ваши слова.

Она пожала плечами.

— Не понимаю, какое вам до всего этого дело.

Он положил руку на ее плечо, девушка вздрогнула.

— Мое дело — найти того, кто устроил пожар и отправил пожилую женщину в больницу. Что касается вас, то вы можете не тревожиться. Вас я ни в чем не подозреваю. Но я должен быть уверен.

— Женщину? — прошептала она. -— Вы говорите, пожилую женщину?

— Да, по фамилии Герриш. Вы ее знаете?

Она задрожала и закусила губу.

— Я встречалась с ней. Дело, собственно, в том, что я пришла сюда повидаться с ней, увидела толпу и испугалась.

— Зачем вы к ней приходили?

Педли был удивлен. Мало кто боится смотреть на пожары. Совсем напротив. Что же она скрывает? Он повернулся и зашагал обратно, к сгоревшему дому.

Она последовала за ним.

— Я принесла ей немного денег.

— Теперь деньгами ей не поможешь. Она надышалась дыма. В ее возрасте это серьезно.

Девушка стиснула руки.

— Мне страшно жаль. Понимаете, я пообещала ей вернуться. Но приехала слишком поздно.

— Вы были у нее недавно?

— В полдень. Приносила кое-какую одежду.

— Благотворительность?

— Социология звучит лучше. Я Лоис Элдридж. Наверное, вы слышали о моем отце, основавшем фонд Элдриджа?

Педли, конечно, слышал о Чарльзе Элдене Элдридже. Мало кто в городе не знал о работе его гигантской клиники превентивной медицины, о ее службе здоровья, о визитах сестер на дом, о ее прогрессивной позиции в отношении общественного здравоохранения.

— Какую одежду вы принесли миссис Герриш?

Девушка подсунула под шапочку иссиня-черную прядь волос.

— Пальто, пару купальных халатов и кое-что из нижнего белья. А что?

— Пальто с меховым воротником? С большими коричневыми пуговицами и маленькими черными?

— Да. — Она удивилась.— Наверное, миссис Герриш была в нем, когда...

Педли достал картонную коробочку и позволил девушке заглянуть в нее.

— Они теперь стали такими, что я не могу сказать точно,— пожала плечами мисс Элдридж.— Но, по-моему, они с того самого пальто.

Педли снова убрал коробочку в карман.

— Этот пожар, — он указал рукой на разрушенные перегородки и потемневшие кирпичи, — начался с поджога свертка с вещами, пропитанного эфиром и помещенного под лестницей первого этажа.

— Вы обвиняете меня?! — возмущенно воскликнула девушка.

— Пока только собираю факты. Не надо нервничать. Тут дело рук очень искусного поджигателя, мисс Элдридж. И я собираюсь найти его. Кто-то поджег двенадцатиквартирный дом и отправил в больницу миссис Гарриш в тяжелом состоянии. У меня нет времени думать о вежливости.

В ее глазах читался вызов. Он сомневался, выражали ли они когда-нибудь что-то еще. Она вела себя надменно.

Педли подвел ее к своему седану и открыл дверцу.

— Я собираюсь отправиться в «Бельвью» повидать миссис Герриш. Может, хотите проехаться со мной?

Она заколебалась.

— Предположим, не хочу, что тогда?

Он включил зажигание.

— Это не имеет никакого значения.

Глава 7

Девушка сиДела рядом с ним. Педли ехал по Четырнадцатой улице.

— Во-первых, ответьте, как вы узнали, что миссис Герриш нуждается в Помощи? — спросил он.

Лоис смотрела прямо перед собой.

— Как люди вообще узнают о таких вещах? Она сама сообщила.

— Вы были хорошо с ней знакомы?

— Мы никогда не встречались до сегодняшнего дня. Она позвонила в отдел помощи фонда. А никого из наших обычных служащих не было. Поэтому я принесла ей только то, что нашла сама.

— Примерно в полдень?

— Да, кажется, в четверть первого.

Педли йе тормозя обогнал молочный фургон.

— А потом вы вернулись прямо в контору?

Она немного помялась, затем ответила:

— Да, конечно.

— И сидели там все время, пока не пошли опять к миссис Герриш?

— Да.

Всю остальную дорогу инспектор молчал. Наконец он остановил машину возле большого унылого здания больницы.

Предъявив какие-то документы дежурной, он поднялся вместе с девушкой на лифте и наверху вступил в переговоры со старшей сестрой. Спокойная седовласая женщина с сомнением покачала головой:

— Я побеседую с врачом. Но пациентка не в таком состоянии, чтобы видеться с кем-то.

— Попросите его прийти сюда.

Скоро в кабинете сестры появился коренастый, невысокий мужчина с каштановой бородкой и карими глазами.

— Невозможно! — воскликнул он. — Миссис Герриш нельзя тревожить. Ни при каких обстоятельствах.

— Улучшится ли ее самочувствие, доктор, если она будет немедленно арестована?

Доктор потеребил пальцами бородку.

— Конечно нет. Удушье частично миновало, но она еще в опасности. Ей нужен абсолютный покой.— Он потер нос. — Насколько я понимаю, вы считаете ее преступницей?

— Нет, только важным свидетелем. Она может помочь нам предотвратить следующие пожары. Или я задам ей пару вопросов сейчас, или придется посадить рядом с ней полицейского, пока мы все не выясним.

— Но она на грани жизни и смерти! — возмутилась сестра.

Педли стиснул зубы.

— Так же, как и многие другие люди. Если она настолько плоха, что разговор со мной прикончит ее, то мне особенно важно побеседовать с ней, пока не поздно. Так что, вызывать женщину-полицейского?

Врач откашлялся.

— В общем, ваши вопросы навредят ей меньше. Вы станете спрашивать о чем-то неприятпом?

-— Придется.

Доктор провел их между рядами коек, занятых больными с изможденными лицами, мимо операционных каталок на резиновых колесиках. Смешанный запах анестетиков и. антисептиков вызвал у девушки тошноту. Педли увидел, как она побледнела.

Они вошли в дверь с надписью: «Критическое положение». Рядом с кроватью, отгороженной ширмой, стоял высокий серый эмалированный бак с никелированными ручками и красными резиновыми трубками. На столе за ширмой находился ингалятор.

Сестра в белой шапочке, с усталыми глазами подошла к доктору.

— Я только что дала ей гипосульфит.

— Эти люди должны поговорить с ней, — с неохотой пробормотал врач. Он повернулся к инспектору. — Прошу вас сократить беседу до минимума.

Бледная женщина на подушках едва цеплялась за жизнь — мышцы ослабли, черты лица сгладились. Сестра поднесла что-то к ноздрям больной. Тусклые глаза открылись.

Педли взял девушку за руку и поставил так, чтобы женщина могла видеть ее. Затем он склонился над кроватью.

— Миссис Герриш, вы в состоянии понять меня?

Серые губы беззвучно произнесли:

— Да.

Педли указал на девушку, и та шагнула вперед.

— Эта леди приходила к вам сегодня в поддень, помните?

На лбу женщины собрались морщинки, как от боли. Она перевела взгляд на сиделку, на доктора, потом опять посмотрела на Педли.

— Вы звонили и просили что-нибудь из одежды, миссис Герриш. Эта леди принесла ее. Припоминаете?

Губы беззвучно сказали:

— Нет.

Мисс Элдридж издала возмущенное восклицание и умоляюще вытянула руки.

— Миссис Герриш, вы должны вспомнить. Я принесла пальто... днем... из фонда помощи. Прошу вас, напрягитесь.

Уставшие глаза закрылись.

— Я работала все утро.— Шепот был слабым, но достаточно ясным. -— Не знаю, что вы имеете в виду. — Она говорила с трудом.— Придя домой в четыре часа, я легла спать. И что-то случилось....

Инспектор кивнул.

— Случился пожар, миссис Герриш. Попытайтесь вспомнить, приносила ли вам эта девушка -одежду.

Женщина обвела всех окружающих измученным взглядом и наконец посмотрела на Лоис.

— Я ничего не получала. — Она закрыла глаза, и шепот стал еле слышным. — Я никогда не видела ее прежде.

Девушка наклонилась ближе к неподвижному телу на кровати, но сиделка удержала ее. Педли схватил мисс Элдридж за руку и осторожно вывел из палаты.

Лоис дрожала.

— Может быть, мисс Герриш завтра меня узнает...

— Надеюсь, — сказал Педли. — Но в результате этого визита мы обзавелись двумя неясными вопросами: она не получала никакой одежды и никогда не видела вас. Вы сами-то узнали ее?

— Конечно, но сейчас она выглядит не так, как раньше. Мы провели вместе всего несколько минут, и ее квартира была плохо освещена. Но это наверняка та самая женщина. Ошибки быть не может.

Когда они вышли наружу, Лоис стало лучше. Педли ждал, пока она вдыхала свежий воздух.

— Не надо беспокоиться, мисс Элдридж. Ваши сослуживцы могут засвидетельствовать, что вы сидели в конторе с трех до половины шестого. Вы обязательно выпутаетесь.

Девушка полезла в сумочку, достала оттуда компактную пудру и стала недовольно изучать себя в зеркале.

— Когда вы спросили меня, где я находилась днем, я сказала, что это не ваше дело. И хотя мое мнение не изменилось, я должна заявить, что в конторе меня не было.

Педли сел за руль, повернул ключ зажигания и нажал на акселератор.

— Надеюсь, вам удастся доказать, что вы не прогуливались поблизости от Западной Двенадцатой улицы.

Она сунула пудру обратно в сумочку, так и не воспользовавшись ею.

— В том-то и дело, что прогуливалась. Я навещала одного человека.

Педли насмешливо поднял брови.

— А почему так таинственно?

— Я прибыла весь день в квартире Клива Фарлоу, — сердито сказала она. — Если это так уж вас интересует.

— Фарлоу... Парень из страхового общества?

— Он связан с «Интер глоб».

— Где он живет?

— На Абингдон-сквер. За несколько домов от того места, где произошел пожар.

— Не желаете проехаться туда?

— Нет. Кроме того, Клив сейчас отсутствует.

Они немного помолчали. Потом Педли сказал:

— Вам лучше отправиться домой.

— Спасибо. Западная Семьдесят девятая, 160.

— Фарлоу ваш жених?

— Просто друг.

— Ваш отец знаком с ним?

— Он друг нашей семьи. Отец любит его.

— И вы тоже?

— И я тоже.

Педли затормозил перед красным светофором.

— Вы не возражаете против того, что ваши показания сличат с показаниями Фарлоу?

Она устало вздохнула:

— Я все равно не смогу помешать вам.

— Еще кто-нибудь знает, где вы были?

— Ни единая душа.

Педли подвел машину к тротуару.

— Где я сумею найти вас завтра?

— Я не собираюсь удирать. Пойду на работу.

— Так же, как сегодня днем?

Она посмотрела на него с презрением.

— Неужели обязательно нужно вести себя мерзко?

Педли прикоснулся к шляпе.

— Иногда приходится.

Девушка повернулась и, взбежала по ступенькам крыльца.

Глава 8

Когда инспектор вернулся в муниципалитет, Барни, сидя за столом Педли, слушал по радио шестичасовые новости. Бывший пожарный встал и, хромая, пошел ему навстречу.

— Кто-нибудь пострадал, босс?

— Старая женщина. Состояние довольно тяжелое. Она не слышала предупреждения.

Барни скривился.

— Мне всегда бывает особенно тяжело— даже не знаю почему,— если достается старикам.

— Да. Это чувство трудно подавить. Больно видеть, как они страдают. Старики и дети, Барни.

— От сознания того, что они беспомощны, становится еще хуже.

— Да. И в сегодняшнем случае что-то нечисто, Барни. Пострадавшая вполне могла успеть выйти до появления дыма.

— Может, она напилась?

— Старуха, едва зарабатывающая себе на жизнь? Да все ее вещи, вместе взятые, не стоят и десяти долларов. Кроме того, она, по-видимому, любила чай. .

Та чайная чашка на столе заинтересовала инспектора. Трудно поверить, что ее не разбудили крики, рев моторов, сирены, — короче, обычная суматоха на пожаре. Или она настолько плохо себя чувствовала, что не могла двигаться? Но чашка с чаем доказывала обратное. Кроме того, она пришла с работы. Конечно, у нее могло схватить сердце. Такое иногда случается с людьми в возрасте миссис Герриш. Оставался еще вариант, что ей дали наркотик. Если в чай что-то подмешали, это бы все объяснило.

Он написал сопроводительные записки к двум целлофановым пакетикам— с сигаретными окурками и с сахаром.

— Отнеси это в лабораторию, Барни. Окурки на микроскопический анализ, сахар — на токсикологический. Потом позвони в тюрьму. Скажи им, что я готов поговорить с Гучем. Мне просто требовались кое-какие приготовления.

— Хорошо, босс.

— Да, и передай Шейнеру, чтобы он приволок сюда свои кости. И, черт возьми, двигайся поживее, вытряси свинец из брюк.

До прихода Шейнера Педли успел позвонить по тому телефону, который дал ему для вечерней связи окружной прокурор. Помощник появился в кабинете, продолжая что-то жевать.

— Командир, вы оторвали меня от сочного филе с жареной картошкой.

— Взамен возьми гамбургер с луком. Дело спешное.

— С кем придется работать?

— С дамой.

— Вы правильный человек, босс... Она красивая?

— Даже слишком для тебя. Не по твоим возможностям.

— Ах, так. А вы знаете, как меня называют? Казанова из Канарси. .

— Не болтай, Шейнер. Ты должен установить за ней наблюдение.

— Так, так. Кто она?

— Дочь Чарльза Элдена Элдриджа. Зовут Лоис. Адрес: дом 160, Западная Семьдесят девятая улица. Работает в благотворительной организации отца — фонде Элдриджа. Они называют ее клиникой превентивной медицины.

— Особые приметы?

— Двадцать один-двадцать два года. Вес средний. Одевается богато и со вкусом. Блестящие черные волосы. Лицо, пожалуй, овальное... А глаза.... черт меня побери, если я знаю, какого они цвета. Серо-голубые, наверное.— Педли невидящим взглядом уставился в пространство.

— Фотографию, очевидно, можно получить в справочном отделе какой-нибудь газеты, — заметил Шейнер.

— Конечно. Если ты застанешь ее дома, хорошо. Если нет, посети ее приятеля, Клива Фарлоу на Абингдон-сквер.

— Деятель из страхового общества?— Помощник присвистнул. — Командир, у этого типа репутация человека, который ни одной бабы не пропустит.

— Послушай, Шейнер, я же не требую, чтобы ты подсматривал в замочную скважину. Ты просто должен следить за девушкой.

— Кто будет моим напарником?

— Я сменю тебя завтра в восемь утра. Позвонишь мне и скажешь, где ты. Главное, не потеряй ее.

Шейнер направился к двери.

— Если хотите, я буду спать с ней в одной постели.

— Только попробуй, все зубы выбью.

Инспектор стоял у окна и угрюмо смотрел на людей, сновавших, как муравьи, по ярко освещенной площади Сити-Холл, до тех пор, пока Барни снова не вошел в кабинет.

— Они, наверно, думают, что Гуч — законный преемник Диллингера. Его ведут три здоровенных амбала, чтобы он по дороге не сбежал.

— По-твоему, это плохо? Давай сюда Гарри и не пускай ко мне никого.

— Думаете, он опять будет упираться?

Педли усмехнулся.

Теперь поджигатель выглядел гораздо хуже. Его глаза воспалились, губы распухли. Щегольский костюм выглядел так, будто с ним поиграл щенок.

— Садись! — указал инспектор на кресло, а сам устроился на краешке стола, покачивая ногой.

У Гуча задергались губы. Он остался стоять.

— Педли, вы почему не запретили вашей пустоголовой команде трогать меня?

— А почему я должен запрещать?

— Я ведь все рассказал вам утром.

— Чихать я хотел на твои рассказы. Я виделся с Энни Сьютер.

Попытка Гуча улыбнуться произвела на Педли страшное впечатление.

— Я виделся с Энни, — повторил инспектор,— и она все выложила. Всю механику. Так что ты захвачен со спущенными брюками.

Поджигатель начал хныкать, но Педли оборвал его:

— Ты пришел к Энни вчера вечером в половине двенадцатого. С тобой был чемодан. С ним же ты покинул Энни в четверть третьего. Пожар на Шестьдесят четвертой улице был обнаружен в три часа. Сорок пять минут ты использовал на то, чтобы проникнуть в пустую квартиру, просверлив замок, поджечь бикфордов шнур и скрыться.

— Подтасовка,— хрипло сказал Гуч.

— Да. Подтасовкой было то, что ты хотел заставить Энни работать на тебя.

— Она спутала время!

— Не трать зря порох, Гарри. Давай поговорим спокойно. Посмотрим, достаточно ли у тебя здравого смысла, чтобы все взвесить.

Гуч упал в кресло. Его лицо блестело от пота.

— Можно мне взять сигарету?

Инспектор достал пачку из верхнего ящика и зажег для Гуча спичку.

— Такие-то дела. Гарри, ты сядешь в тюрьму, это совершенно ясно. Располагая свидетельством Энни, мы запросто убедим присяжных. Ты слишком опасен, чтобы гулять на свободе. Ты неизлечим. Семь обвинительных актов, три приговора, три нарушенных обещания. Ребенок, играющий с бутылкой нитроглицерина, менее опасен, чем ты. Я бы сам расправился с тобой, если бы не надеялся на закон. Но на сей раз правосудие восторжествует. Судья выпишет ордер на твой арест. Ты совершил свой последний поджог, если только из тюрьмы не сбежишь.

Сигарета Гуча едва тлела.

— Но кое-что ты можешь себе облегчить, — продолжал Педли, покусывая чубук трубки.— Когда сядешь в кутузку, конечно. Ты знаешь, как это делается— маленькие привилегии тут и там. Возможно, более легкая работа, чем на джутовой фабрике. Если я выясню что нужно, я замолвлю за тебя словечко.

— Я слушаю.

— Ты понимаешь, что я имею в виду?

— А если я не знаю ответа?

— Тогда все для тебя сложится скверно. Я даю тебе последний шанс только для того, чтобы сберечь время. Так или иначе я получу необходимую информацию. Но неужели ты не спасешь дам несколько часов? Кто тебе платил?

Наркоман глубоко вздохнул, бросил окурок на пол и растоптал его каблуком.

— Пусть мой маятник тут же остановится, если я знаю кто!

— Черт возьми! Ты хладнокровен! Повторяю: кто тебе платил?

— Деньги приносил почтальон, Педли.

— Ага! Значит, этот умник действовал через Вебера и Филдса. Невидимка диктовал свои распоряжения, по телефону, а платежную ведомость посылал по почте, после того как работа была уже выполнена. Да это прямо смешно.

— Я говорю вам правду. Только он мне не звонил, а писал. Сообщал о том, что может случиться в принципе и что я получу, если это действительно произойдет. Он ничего не приказывал и не скрывался от уплаты денег. Но штуку с фонарем придумал он сам. Я бы до такого не додумался.

— Да. Фонарь.— Инспектор постарался, чтобы его голос звучал бесстрастно.— До фонаря бы ты наверняка не допер.

Выходит, Энни Сьютер кое-что утаила от, него? Она ничего не сказала о фонаре. Вероятно, просто не знала о нем.

Гуч потянулся за второй сигаретой.

— Жаль, что у меня не сохранилось его письмо. Тогда бы вы поняли, что я имею в виду. Он писал, что огонь должен загореться именно от фонаря, иначе я не получу денег за работу.

Педли жестом остановил наркомана, когда тот полез за спичками.

—- Не трогай спички, Гарри. Я бы не доверил тебе и светляка.

Он сам чиркнул спичкой о подошву и зажег его сигарету.

Гуч усмехнулся.

— Спасибо.

Инспектор тоже улыбнулся.

— Продолжай. Как ты получал фонарь?

Никогда не известно, что может выкинуть кокаинист. Сегодня он готов всадить тебе нож в спину, а завтра становится твоим приятелем. Вот, например, Гарри Гуч, который в ответ на доброе слово выдает все свои тайны.

— Он сообщал, где его взять, Педли. В нише на нижнем уровне Центрального вокзала.

Инспектор подумал, что это может быть правдой. Тысячи людей проходят там к поездам. Никто не заметил бы парня, задержавшегося на минуту. Здесь есть определенный смысл.

— К фонарю всегда прилагалась сотня. Премия, что ли.

Педли изобразил удивление.

— Сто долларов? А если бы какой-то прохожий случайно наткнулся на предмет и взял его? Или твой работодатель точно сообщал тебе время?

— Да, да. В последний раз он написал: «Ровно в десять пятьдесят вечера». Но никто бы фонарь не заметил, если бы не знал, где он. Его прятали под бидон из-под смазочного масла с вырезанным дном, так что фонарь целиком умещался под ним. Бидон был старый и не вызывал подозрений. Кроме того, на нем всегда лежал поношенный синий комбинезон и создавалось впечатление, что кто-то на минуту отошел.

Педли наморщил лоб, как бы размышляя над правдоподобностью сказанного.

— А что из себя представлял этот фонарь, Гарри?

— Такой небольшой, морской, круглый. С выпуклым стеклом. Только он закрашивал все стекло снаружи черным, чтобы через него не светило пламя. Предполагалось, что я устрою пожар от пламени фонаря, заберу его и, вернувшись на вокзал, поставлю на прежнее место. Бидон от масла тоже должен находиться в прежнем положении. Если бы что-то было не в порядке, я бы передвинул бидон.

Педли не перебивая слушал поджигателя. Только так и можно вести себя с наркоманами, если они разговорились. Требовалось лишь подталкивать их, когда они колебались.

— Итак, ты отнёс фонарь назад после работы?

— Как же, черт возьми, я мог это сделать, если ваш ублюдок Шейнер сцапал меня прямо за завтраком? Фонарь так и остался у Энни.

— Да? Но ведь ты не возвращался к Энни после поджога на Шестьдесят четвертой. — Теперь Педли ухватил суть.— Вот, значит, как ты все устроил. Дважды обжулил своего нанимателя? Не воспользовался фонарем?

— Господь всемогущий! А кто об этом знает? Он — нет. Согласитесь, насколько по-дурацки было бы таскаться с этим фонарем. Не хватало только, чтобы меня с моими судимостями с ним застукали. Один пожар я мог устроить и так. В конце концов, раз уж он непременно желал, чтобы все происходило по его плану...

Гуч ухмыльнулся.

— Ты не сумел честно сыграть даже со змеей, которая заплатила тебе грязные деньги. Ладно, давай вернемся к началу этой волшебной сказки.

Гуч бросил сигарету в угол, даже не потушив ее.

— Мне не стоило надеяться, что вы поверите.

— А почему я должен верить? Разве ты когда-нибудь говорил правду?

Глаза поджигателя злобно сверкнули.

— Так вы не собираетесь облегчить мне пребывание в тюрьме?

— Если я пойму, что ты не лжешь, Гарри.

— Вы легко отыщете фонарь у Энни.

Инспектор насмешливо махнул рукой.

— А как ты докажешь, что тебе, неизвестно, чей он?

— Значит, я не получу ничего?

— Ничего, если твой стряпчий не сумеет повлиять на персону, находящуюся за сценой. А та соберет достаточно денег, чтобы нанять пару ловких психиатров, которые объявят тебя слабоумным.

Гуч сердито нахмурился.

— Да я понятия не имею, как его найти.

Педли постучал по столу черенком трубки.

— Ты отлично знаешь, кто тебе платил, Гарри. У тебя наверняка хватило ума, чтобы выследить его возле ниши на Центральном вокзале, к которой ты приносил фонарь. Почему бы тебе было не встретиться с его владельцем прямо там. Тогда, возможно, ты бы получил действительно большую сумму. Но лучше сам расскажи. На этот вопрос легче ответить, тут ты в курсе.

Гуч вскочил с кресла и бросился к столу.

— Ты, сопляк! Все у меня выманил и теперь увиливаешь от расплаты!

Педли сделал угрожающее движение.

— Не смей говорить об увиливании. Я сделал тебе предложение. Когда ты выполнишь свою часть обязательств, мы двинемся дальше. И не морочь мне голову болтовней о том, что тебе неизвестно, кто он. Ты бы не взялся за последний поджог, если бы сомневался в своем хозяине. Ты бы подозревал ловушку.

— А почему бы я стал молчать, если бы. знал его?! — пронзительно крикнул Гуч.

— Потому что ты пожелал бы иметь на свободе человека с деньгами, раз уж сам ты под арестом и без них. Ты нуждаешься в ком-то, кто протянул бы тебе руку помощи.

Лицо поджигателя сморщилось, и слезы ярости потекли по щекам.

— Ты раздавил меня, Педли! Будь ты проклят!

— У тебя был шанс выжить, крыса. Теперь убирайся обратно в пору.

— Я рассчитаюсь с тобой, если меня не поджарят!

— Наступит время, когда ты сам захочешь сесть на электрический стул. После работы на джутовой фабрике. Ой как тебе будет плохо! Тебя станут лупить лопатой по заднице, и на воле никто даже не вспомнит, что жила такая вонючка, как Гарри Гуч!

Педли открыл дверь.

— Барни! Возьми это отсюда и закопай.

Глава 9

Оставшись один, Педли заглянул в телефонную книгу и набрал номер: Шьюлер 2-43-71. Никто не ответил. Он решил, что Энни Сьютер пошла в кино. Девушке время от времени нужно развлекаться.

Он позвонил фотографу Сибу Хейзену и поговорил с ним о снимках на Западной Двенадцатой улице.

— Сделай для суда пару негативов того места под лестницей, Сиб.

Затем Педли попросил Барни прилечь на диванчик в соседней комнате, чтобы слышать телефонные звонки, и вьпнел на улицу. Там он купил вечерние газеты, сел в машину и поехал в город..

За телячьим эскалопом «У Таннеда» он просмотрел столбцы текста. Газеты напечатали несколько предварительных замечаний о серии поджогов. А редактор, настроенный оппозиционно по отношению к администрации, нанес запрещенный удар. Он говорил о необходимости пересмотра методов, которыми пользуется полиция при расследовании пожаров. Ни Гарри Гуч, ни Энни Сьютер, ни фонарь не упоминались. Не говорилось ничего о Лоис Элдридж и ее визите в больницу к миссис Герриш. Но Педли знал, что долго так не сможет продолжаться. Либо он выдаст прессе что-то похожее на новости, либо мальчики из газет ринутся шарить повсюду на свой страх и риск. Какую новость он в состоянии сообщить, чтобы не раскрыть основные пункты дела? Может быть, Энни Сьютер ответит на это.

Наверное, она уже дома. Сейчас почти полночь. Педли набрал номер ее телефона. Молчание.

Это выглядело чертовски подозрительно. Блондинка давно должна была сидеть дома хотя бы в связи со своим занятием, если другие причины отсутствовали. А что, если она решила пренебречь советом Педли и уехала из города? Ему необходимо отправиться туда. И он отправился.

Добравшись до отеля «Гранада», инспектор увидел, что на пост заступил другой цветной малый— сонный инвалид, не выказавший никакого удивления, когда Педли произнес:

— Четыре-д.

—-Слушаюсь, сэр.

— У мисс Сьютер сейчас есть кто-нибудь?

— Не знаю, сэр.

— Ты не очень-то наблюдательный, а?

— Да, сэр. Занимаюсь своими делами. А окружающие своими.

— Верно. Мисс Сьютер дома?

— Точно не скажу, сэр.

Лифт остановился.

Из-под двери квартиры 4-д тонкой полоской струился свет. Педли внимательно прислушался, но ничего не услышал и позвонил. К двери никто не подошел.

Тогда он направился к. лестнице в конце холла, поднялся на три марша, влез на крышу, нашел пожарную лестницу и спокойно спустился по ней. В квартире 4-д свет горел повсюду. Через маленькую кухню просматривался холл. Там, на полу, лежал открытый чемодан.

Педли отодвинул занавеску и спрыгнул на пол с кухонного подоконника. Здесь, на кухне, он огляделся. В раковине стояло несколько липких стаканов. На газовой плите лежала картонная коробка с яйцами. Дверца холодильника была открыта. Чемодан, лежащий на полу в холле, оказался набит женской одеждой.

В спальне царил полнейший разгром, Из выдвинутых ящиков свешивались чулки, рубашки, перчатки. Пос’гель-ное белье кучей валялось в углу. Повсюду лежали открытые шляпные коробки.

Педли отшвырнул ногой туфли и домашние шлепанцы и заглянул в шкаф. Там не было ничего, кроме нескольких смятых платьев на полу.

Гостиная выглядела еще хуже: мебель опрокинута, картины сорваны со стен, окно разбито. Напольный ковер кучей громоздился у стены. Из-под ковра торчали сиреневые туфли без задников. А в них ноги.

Педли сдернул ковер.

Энни Сьютер уже больше ничего не видела. Ее ночная рубашка и халат пропитались кровью из ножевых ран на спине и плечах. Лицо было искажено, в потускневших голубых глазах застыло выражение острой боли и ужаса.

Насколько он мог понять, Энни Сьютер умерла, часов пять назад. В комнате происходила борьба. Правая рука девушки сжимала оловянный подсвечник. Левая, окоченевшая в агонии, напоминала хищную лапу. .

Педли, постучав по столу трубкой, выбил мягкий пепел в старый конверт. Затем осторожно посыпал им дверную ручку. То же самое он проделал с ручкой кухонной двери. По-видимому,- ручки кто-то вытер. На них не просматривалось следов.

Педли прошелся по квартире. Убийца не спешил: все комнаты были тщательно, обысканы. Кушетка вспорота . ножом, радио перевернуто. Но ни один из мелких предметов в комнате не пострадал. Ваза, ящичек с сигаретами, шкатулка с драгоценностями — ничего не тронуто.

Инспектор потянул за канат кухонного лифта, поднимающего некоторые покупки. Канат пошел свободно. Педли подтащил лифт к окну. Тот оказался пустым.

Педли вернулся в спальню. Бюро было разгромлено, но туалетный столик уцелел. Он выдвинул ящик. Пудра, румяна, платки, испачканные губной помадой, пустой флакончик из-под духов, колода карт для Пинокля, пачки сигарет, красная записная книжка. Педли перелистал ее. Имена, номера, телефонов. И денежные суммы, проставь ленные напротив. Пять долларов, десять, двадцать. Никаких адресов.

Энни владела порядочным списком клиентов. Джоны, Биллы, Питы, Чарли, Эды, Сэмы и один Клив. Педли просмотрел телефонную книгу. Номер Клива в записной книжке Энни не совпадал с тем, что принадлежал Кливленду Н. Фарлоу, Абингдон-сквер, дом 88, или страховое общество «Интер глоб», Драйкер 24. Однако Кливов не так уж много в городе. Маленькая записная книжка перекочевала в карман Педли.

Он бегло осмотрел ванную комнату. Кто-то вытер окровавленные руки полотенцем и бросил его в бак для белья. В ванной комнате было негде что-то спрятать. На полу стояли женские ботинки, совершенно новые, только без шнурков. Педли немного поискал последние, но не нашел. Не было и красной бумажной ленты, которой новые шнурки обычно скрепляют при продаже. Может, они в спальне? Не обнаружились они и там.

Походив по кухне, инспектор попробовал потушить свет и подождать, не появится ли какое-нибудь тлеющее пламя. Ничего. Только с выключенным светом в квартире показалось душнее. Наверное, сыграло роль его воображение, говорящее о трупе, находящемся в гостиной. Все окна были распахнуты. Но все ли? Окно в ванной, конечно, осталось закрытым. Впрочем, теперь безразлично. Воздух очистится и через вентиляцию.

Он открыл окно, выходящее во внутреннюю вентиляционную шахту. Поток воздуха оттуда переполнял запах горящего масла.

Из окна он разглядел черный шнурок от ботинок, прикрепленный к гвоздю, вбитому в кирпичную стену шахты, и осторожно вытащил его. Чувствовалось, что за шнурок зацепилось что-то тяжелое.

Фонарь еще горел. Но он был так густо закрашен черным, что не давал света совсем. Педли отвязал шнурок.

На сей раз Гарри Гуч сказал правду. На шнуре висел корабельный фонарь устаревшей конструкции. Он был страшно горячим и слегка дымился. На металлическом основании виднелись зарубки. Двадцать одна.

Резервуар с маслом прикрывал кусок мягкой байки.

Педли исследовал его более внимательно. На нем были выдавлены знаки: серия цифр — 8-7-89.

Педли понял, что полоска бумаги, засунутая в одно из воздушных отверстий на верхней части фонаря, через несколько секунд после его воспламенения загоралась. Именно так Гуч и совершал подлоги.

Инспектор попытался задуть фонарь. Потом усмехнулся, вспомнив, на какую силу ветра тот рассчитан.

— И все-таки я погашу тебя, — пробормотал он, открыл кран, напустил полную раковину воды и сунул фонарь туда. Прибор зашипел, забулькал. Затем стекло лопнуло со звуком пистолетного выстрела.

Педли забрал фонарь в гостиную, поставил его на стол и взялся за телефон.

— Это дом Джорджа Друри?.. Да, в курсе, что сейчас глубокая ночь. И все-таки разбудите его.. Да... Передайте, что звонит Бен Педли...— Он подождал пару минут.— Джордж?.. Конечно, конечно, но речь идет об убийстве... То, что я говорил... Женщина по имени Энни Сьютер. Бедняжка вся распорота ножом... Откуда я узнал? Джордж, это та самая мышка, которая замешана в деле Гуча. Она полностью разрушила алиби Гуча. Но убийство— это уже по вашей части... Конечно, я подожду здесь. Мне нужно повидать вас, прежде чем мальчики из отдела убийств займутся ею... Хорошо... 860-й дом на Западной Девяносто' третьей, отель «Гранада», квартира 4-д. И не позволяйте лифтеру задерживать вас: он уверен, что у нее, как обычно, все в порядке.

Педли угрюмо слонялся по комнатам до тех пор, пока не приехал окружной прокурор.

— Дьявольски неудобное время для убийства, Бен.

— А вам хочется, чтобы преступления совершались в ваше рабочее время, с девяти до семнадцати?,

— Где она?

— Там, в углу.

Друри опустился на колени возле трупа.

— Совсем не старая, а? Неплохие ножки.

— Гарри Гуч тоже так думал. И еще многие б ним соглашались. Она, кажется, не худшего разряда.

— Что вы имеете в виду? Она же была уличной проституткой, верно?

— Нет, не уличной. Детка занималась своим ремеслом на дому. Впрочем, какая разница? Ведь вы не считаете, что именно оно привело ее к смерти? Некоторые милые женщины, которых вы встречаете на Парк-авеню, до сих пор живы.

Окружной прокурор покраснел.

— Расплата за грехи, Бен. Вот и все.

— Ерунда. Если бы каждый платил за свои грехи, то и вы, и я, и целая куча других респектабельных людей давным-давно стали бы мясом для червей.

Прокурор пожал плечами. Очевидно, эта тема показалась ему неприятной.

— Значит, это приятель Гуча ее успокоил?

— По-моему, да, его хозяин.

Друри встал, оглядывая квартиру.

— А как насчет погрома?

— Его устроил тот, на чьей совести лежат поджоги. Возможно, даже женщина. Кинжал— дамское оружие. Раны выглядят страшно, но они не очень глубокие. Энни умерла, наверное, от потери крови.

— Звучит правдоподобно. А что, по-вашему, искал убийца?

— Вот это. — Педли указал на фонарь.

Прокурор с интересом поднял его.

— А к чему здесь черная краска?

— Чтобы не пропускать свет, когда в нем разгорится пламя. Это мне Гуч объяснил. Я пришел сюда за фонарем и обнаружил мертвую Энни.

— Господи, Бен! Не заставляйте меня вытягивать из вас информацию по каплям. Откуда Гуч знал, что фонарь здесь?

— Он сам оставил его у Энни. Фонарь принадлежал тому, кто стоит за поджогами. Им пользовались, чтобы устраивать пожары. Я бы не удивился, если бы зарубки на его основании оказались свидетельствами о числе пожаров, начатых с его помощью.

Друри вернулся к телу.

— А приему мисс Сьютер затеяла из-за этой штуки такую драку? Ведь она для нее ничего не значила.

— Может быть, деньги...

Инспектор кратко изложил суть. Он еще не осознал до конца, что убийца зарезал Энни. Возможно, Педли следовало поставить охрану у ее дверей. Однако он узнал о фонаре только пару часов назад, а Энни в то время была уже мертва. И потом, он совершенно не сомневался, что дело здесь не в информации, которую Энни передала инспектору; убийца перевернул ее квартиру не в ярости, он просто устроил обыск. Педли объяснил все это окружному прокурору.

— Неизвестно, что Гарри рассказал Энни о фонаре или что она сама сумела узнать. Возможно, человек, заявившийся сюда, дал ей понять, насколько он ценен.

— Чтобы она уступила его за определенную плату? Но этого не случилось.

— Необязательно. Энни знала, что Гарри арестован за поджог. Я сам ей сказал. И она прекрасно понимала, что человек, замешанный в случившемся, находится в тяжелом положении. Энни могла счесть, что цена, предложенная ей за фонарь — улику преступления, — слишком низка.

— И тем не менее ей заплатили. — Друри с отвращением пожал плечами.

— Да. Она облапошила убийцу. Энни вообще не прятала фонарь в квартире.

— Нет?

— Нет. Она привязала его к шнурку от ботинка и повесила на гвоздь за окно ванной комнаты. Кому бы пришло в голову искать снаружи то, что должно быть спрятано внутри?

Окружной прокурор потер руки.

— Значит, нам не нужно беспокоиться о предъявлении главному злодею обвинения в поджоге. Мы получим достаточные улики для суда и без него.

Педли изучал цифры, выдавленные на куске байки.

— У нас нет убедительных доказательств связи этого убийства с Гучем. Нам лучше всего задержать уголовный процесс до тех пор, пока я не нащупаю ниточку, ведущую к главарю.

Друри фыркнул.

— Вы не получите вообще никакой ниточки, пока Гуч не признается.

— Я попытаюсь его расколоть, Джордж. Он уже немного приоткрылся. Но не до конца. Гарри надеется связаться со своим хозяином. И как только это свершится — хлоп! — я его сцапаю.

— Слишком изысканно, Бен. И слишком медленно. А я должен спешить с обвинительным актом-по убийству. Я могу включить и дело о поджоге в ту же сессию суда присяжных.

— Задержите его на пару дней, Джордж. Я пока нащупаю след.

— Какой?

Педли указал на фонарь.

—- Убийце он нужен. Нужен настолько, что он рискнул ради него жизнью. Это хорошая приманка.

— В первую очередь улика, оставшаяся после убийства, Бен. Вы должны отдать ее мне.

Инспектор покачал головой.

— С его помощью устраивали пожары, Джордж. Я первый его получил и оставлю себе. Если наш поджигатель не появится в течение десяти дней, вы заберете фонарь.

Друри выругался.

— Надеюсь, что он все-таки явится.

— И тогда он погорит.— Педли взял фонарь в руки, как бы взвешивая. — Я опустил его в воду, но он до сих пор горячий.

Глава 10

В три часа ночи детективы и фотографы из отдела убийств, репортеры и агенты в штатском— все примчались на место преступления. Из инспектора им удалось извлечь еще меньше информации, чем из цветного лифтера. Было установлено, что смерть наступила в восемь часов вечера плюс-минус несколько минут. Окружной прокурор предложил газетчикам пару вариантов происшедшего, не упоминая о фонаре.

Педли, раздражительный от недосыпания, сообщил факты, связаные с Гарри Гучем, как можно более сжато. Он не. делал никаких выводов. Орудия убийства он не нашел.

Освободившись от капитана из отдела убийств, Педли спустился вниз и уселся в машину. Существовало нечто, тревожившее его больше, чем отсутствующий нож. Он раздумывал над этим по дороге в отель.

Если то, что рассказал о фонаре Гуч, было правдой, то почему им не пользовались при последнем поджоге на Двенадцатой улице? А им не пользовались. Ясно, что он так и провисел на гвозде в вентиляционной шахте. Спешил ли поджигатель настолько, что не успел применить фонарь? Но почему он торопился? Может, главарь просто отчаялся вновь завладеть фонарем? Или действовал еще один наемник в дополнение к Гарри Гучу? Если да, то бн, как. и Гуч в свое время, мог решить, что фонарь представляет собой лишний фактор риска, и чиркнуть на Двенадцатой улице спичкой. Но в таком случае зачем понадобилось после пожара убивать Энни Сьютер?

Добравшись до «Метрополя», Педли поднялся с фонарем в свою комнату и поставил его на бюро.

Что же это за штуковина? Его могли похитить из антикварного магазина или с какого-нибудь старого чердака. Фонарь казался Педли самым подозрительным приспособлением для поджогов из всех, что он когда-нибудь видел. А перевидал он их немало. Например, бритвенное лезвие старого Хейдлера, соединенное с вибратором звонка у телефона. Когда тот звонил, лезвие начинало двигаться взад-вперед и перерезало нитку, таким образом освобождая груз, который опрокидывал бидон с бензином на газовую горелку. Или выдумка Загерлейна, присоединившего электрический утюг к электрическим радиочасам, которые включались и выключались в определенное время. Сам он уехал из города и позволил раскаленному до красноты утюгу поджечь комнату, набитую газетами. Существовали и сотни других изобретений, начиная от свечи, вставленной в горлышко бутылки с керосином, до коробка спичек, лежащего на горячей металлической пластине. Но все они служили только для того, чтобы скрыть причину пожара и создать алиби поджигателям. Их больной разум придумывал эти вещи, не понимая иногда, что дело наверняка кончится расследованием и наказанием.

Но фонарь представлял собой нечто иное! Зарубки на его основании, сотня, которую платили за использование фонаря для поджога, — все эго противоречило обычному стремлению преступника скрыться. Помятый и потрескавшийся корабельный фонарь был, очевидно, фирменным знаком таинственного индивидуума, которому нравилось убивать людей в их постелях.

Инспектор с негодованием рассматривал в зеркале свое лицо, покрытое мыльной пеной. Два серьезных пожара за последние двадцать четыре часа. Как ему защитить людей в самом большом городе мира от повторения этой трагедии в следующие сутки? Он арестовал Гарри Гуча, он нашел фонарь, по-видимому, представляющий собой центральную деталь всех событий. Но поджигатель номер один, опаснейший человек, еще бродит на свободе.

Педли собирался позавтракать, когда позвонил Шейнер.

— Командир? Слушайте, дела обстоят так: ваша детка сейчас дома... Все в порядке... Ну и штучка она, доложу вам... Хорошо, хорошо... Здорово она меня вчера помотала. Вышла из дому около одиннадцати вечера. На Пятой авеню села в автобус, я — за ней. Покатили на

Тридцать четвертую. Она поднялась на Эмпайр-стейт-билдинг, прямо на смотровую площадку. Пришлось мне разыграть из себя провинциала и полюбоваться оттуда вечерними огнями города. У дамочки был такой вид, будто она по меньшей мере потеряла любимого. Через полчаса она спустилась вниз. За все это время ни с кем не разговаривала. Ну, что скажете? Потом она направилась по Сорок третьей к Бродвею и зашла в аптеку Грея. Там она пошепталась с продавцом, но ничего не купила. Вы слушаете?

— Да, продолжай.

— Так, затем она села в такси и помчалась, как сумасшедшая, через Бауэри. Я еле успел схватить машину. И как Вы думаете, куда она поехала? Прямо на Бруклинский мост, под стать туристам в «веселые девяностые» годы. Я настолько вжился в образ провинциала, пока за ней таскался, что начал вычесывать из волос сено, как настоящая деревенщина. Правда, шеф, мы с ней везде побывали, кроме памятника Гранту.

— Ничего, у тебя все впереди.

— Ладно. Итак, она немного подрейфовала по мосту. Пару раз я даже собирался подойти, потому что к ней начали приставать какие-то бездельники. Но она их сама отшила.

— Слышал, что она им говорила?

— Нет, она просто бросила несколько слов. Но сцена не походила на заранее задуманный спектакль. Ей действительно хотелось остаться одной. В конце концов она поймала другое такси и поехала к метро на Чемберс-стрит... Для чего? Откуда мне знать, разве я Эйнштейн? Там к ней тоже прилипла целая орава бездельников, но и они быстро отвязались.

— Чем она занималась там?

— Ходила взад и вперёд по платформе, пока не пропустила три поезда. А потом внезапно сделала сальто-мортале: выбежала на улицу, остановила попутную машину и поехала домой.

— Где ты сейчас? — спросил Педли.

— В кафетерии на углу Лексингтон-авеню. Он только что открылся. Я выпил первую чашку кофе.

— Можешь выпить еще одну. Я приеду через Десять минут. — С этими словами инспектор повесил трубку.

В чулане он нашел крепкую бечевку и, бормоча себе под нос: «Сработало один раз, сработает и второй», привязал к ней фонарь и спустил из окна ванной комнаты. Затем повесил эту конструкцию на крючок, вбитый в стену.

Ему страшно хотелось есть, но он проглотил только чашку кофе с пирожком.

При виде Шейнера, подчищающего тарелку с двойной порцией яичницы с бэконом, его настроение не улучшилось. Шайнер даже не притормозил, заметив инспектора.

— Привет, командир!— сказал он.— Как обстоят дела с мисс Элдридж?

— Я надеялся, что о ее делах ты мне сообщишь.

— Могу только сообщить, что она — стильная штучка. Кроме того, она или ее отец, похоже, имеют кучу денег, если судить по их маленькому уютному двадцатикомнатному замку. Только почему она, как полоумная, носится по городу среди ночи?

— Потому что отец прослышал о ее романе с чистильщиком обуви и отрекся от дочери. Теперь ее бедный ребенок остался сиротой и...

— Не разыгрывайте меня. Я и так уже готов поверить, что она голливудская звезда и готовится к какому-нибудь рекламному трюку.

— Ладно, Шейнер. Ты свою работу выполнил. Теперь можешь пойти отдохнуть. Ты мне понадобишься вечером.

— Еще один такой вечер, как вчера, и я стану кандидатом на смирительную рубашку.

— Ты слышал, что я сказал?

Помощник тяжело вздохнул.

— Значит, мне опять предстоит свидание с движущимися картинками.

— Да нет, наверное, еще забавнее. По дороге домой загляни в контору и передай Барни, что мне нужна информация о всех погибших или пострадавших во время пожаров в городе за последний год.

— Веселенькое дело! Чертовски трудное задание, командир. Какие сведения вам потребуются?

— Любые, вплоть до мелочей. Возраст, национальность, пол, цвет кожи, религия, характер работы, капиталы, с кем жили, одинокие или состоят в браке. Судимости, если они были. К каким клубам или обществам принадлежат. Как долго жили в доме, где произошел пожар. Короче — все. Подкинь Барни для помощи пару ребят из бюро идентификации.

Шейнер закончил с едой и встал.

— В какое время я вам понадоблюсь?

— Около восьми,—.ответил Педли,— Ну-ка, вернись и заплати по счету. Я не собираюсь заниматься благотворительностью.

Инспектор допивал третью чашку кофе, когда увидел, как Лоис вышла из дома и пересекла улицу.

Он расплатился и через несколько секунд тоже оказался на улице.

Лоис зашагала по направлению к Парк-авеню. Педли последовал за пей на небольшом расстоянии. И это оказалось ошибкой, потому что, не доходя до угла, она внезапно резко развернулась и двинулась в сторону Лексингтон-авеню.

Инспектор как раз находился на открытом месте. Он решил, что она заметила его.

Но, проходя мимо, она даже не взглянула в его сторону.

Глава 11

На сей раз девушка не взяла машины. Она шагала на север по Лексингтон-авеню. Педли следовал за ней на расстоянии полуквартала по другой стороне улицы.

Лоис остановилась возле газетного киоска рядом с входом в метро на Восемьдесят шестой улице. Но она ничего не купила, хотя уже приготовила деньги. Ее заинтересовали фотографии пожара на Двенадцатой улице, смотревшие с первых страниц газет.

Потом она сбежала по лестнице в метро, прошла через контроль и втиснулась в уже закрывающиеся двери поезда, направляющегося в центр. Инспектору тоже удалось проскочить в вагой, раздвинув в последнюю секунду дверцы.

Он поднял забытый кем-то «1'аймс», прислонился спиной к стенке и углубился в чтение. Полтора столбца было посвящено происшествию на Двенадцатой улице. Единственной новостью стало для него сообщение о смерти Элизабет Герриш, шестидесяти одного года, швеи. Интересно, знала ли об этом Лоис Элдридж?

Едва имя и фамилия девушки всплыли в его мозгу, ему бросился в глаза заголовок с одной из газетных страниц: «Можно ли удлинить жизнь человека?»

По крайней мере на пять лет с помощью превентивного контроля над болезнями, утверждал Ч. Э. Элдридж.

Педли начал внимательно читать статью. Она представляла собой изложение речи, произнесенной Элдриджем вчера вечером на собрании Американской ассоциации гражданских инженеров в вашингтонском отеле «Мейфлауэр». В ней говорилось, что ребенок, рождающийся сейчас в американской семье, может прожить в среднем на пять лет дольше, чем его родители. Лучшие санитарные условия... снабжение более чистой водой... обязательные прививки... сбалансированное питание...

Педли прочел все. Это была хорошая статья, с рациональным зерном. Во всяком случае, Чарльз Элден Элдридж стремился к той же цели, что и инспектор. Идею он выдвигал такую же, не правда ли? Удлинить человеческую жизнь. Только Элдриджу это удавалось, кажется, лучше.

Статью иллюстрировала фотография. На ней был запечатлен пожилой человек с резкими чертами лица и глазами крестоносца.

Поезд замедлил скорость, приближаясь к станции Гранд-Сентрал. Педли первым вышел из вагона. Он без труда мог следить за серым костюмом и задорной шапочкой с красными перьями, которые мелькали в толпе людей, спешивших на улицу.

Но у выхода на Лексингтон-авеню Педли потерял Лоис из виду и решил, что она воспользовалась выходом в вестибюль небоскреба. Он мог поинтересоваться расположением контор у лифтера, но предпочел просмотреть справочный указатель здания. Клиника превентивной медицины фонда Элдриджа помещалась на двадцать втором этаже.

Он поднялся наверх. Обстановка комнат напоминала обстановку преуспевающих агентств. Но знакомство с персоналом навело его на мысль об учреждении для престарелых. Принимавшему его старику, седовласому и полному достоинства, было лет семьдесят. Педли сообщил ему свою фамилию и сразу попал в руки пожилой женщины, похожей на персонаж романа «Через холмы к богадельне»: худая до истощения, волосы уложены сзади в плотный пучок. Строгое серое платье закрывало ее фигуру почти до высоких ботинок на пуговицах.

— Мне нужна мисс Элдридж,— заявил Педли.

— Вряд ли вы застанете ее сегодня.

— А мистер Элдридж?

— Мистера Элдриджа пока нет, сэр. На прошлой неделе его вызвали в Вашингтон, в комитет сената по строительству.

— Когда он вернется?

— Сейчас он как раз садится в самолет.— Она сверилась с круглыми золотыми часиками, лежавшими в кармане ее платья. А меня зовут мисс Брайс. Я решаю все вопросы в случае отсутствия мистера Элдриджа и Фрэнка Моррисона.

— Моррисон? Кто он?

— Его секретарь по делам фонда. А я личный секретарь мистера Элдриджа. Если я могу чем-то помочь...

Инспектор покачал головой.

—- Моя проблема не связана с фондом, мисс Брайс. Я здесь как частное лицо.

— О, понимаю. — Она склонила голову набок и внимательно посмотрела на него.— Может, вы решитесь подождать?

Педли согласился. Его провели в квадратную комнату, напоминающую приемную зубного врача. Кожаная кушетка, несколько удобных кресел, большой стол, заваленный журналами. Педли встал у открытого окна, выходившего на улицу. Неужели он бесполезно тратит время? Неужели мисс Элдридж отправилась в другое место?

Дверь позади него стремительно распахнулась и так же быстро начала закрываться. Оглянувшись, Педли заметил, как в ее проеме мелькнули красные перья.

— Мисс Элдридж,— позвал он.

Девушка с неохотой вернулась.

— А, это вы?

— Да, я. Мне сказали, что вы вряд ли сегодня появитесь.

— Я бы и не появилась. Но мисс Брайс сообщила, что меня кто-то ждет. А я не знала вашей фамилии.

— Сейчас дело не в ней, а вот в нем. — Он подкинул на ладони золотой значок. — Я должен задать вам несколько вопросов., . .

— Сперва присядьте.— Она указала ему на кресло, стараясь выглядеть безразличной. — Вы хотите начать с моего возраста, имени, рода занятий — как на радио?

— Нет, начнем с вашего отца. Его нет в городе?

— Наверное, он в аэропорту Ла-Гардия. Он был в Вашингтоне;

—Значит, ему ничего не известно о вчерашнем?

— Совсем наоборот. Он позвонил вчера из отеля .«Мейфлауэр». Минут через десять после того, как вы привезли меня домой. Я ему все рассказала.

— Даже о миссис Герриш?

Лоис внезапно, опустилась на кушетку и закрыла глаза. Педли испугался, что она потеряет сознание. Но девушка начала шептать, точно говорила сама с собой:

— Я рассказала ему то, что знала тогда сама. Я еще не подозревала, что бедная женщина задыхается и умирает.

Педли заметил:

— Не слишком приятная смерть.

— Да,— шепот стал громче.— И ей не . хотелось умирать, она могла жить еще долго.

Девушка дрожала, как в приступе малярии. Педли оборвал ее:

— Это ваш последний шанс, мисс Элдридж...

Лоис отшатнулась.

— Мой последний шанс?

— ...Попытаться доказать, что вы непричастны к пожарам.— Педли говорил резко, девушке требовалась встряска.

Лоис прижала пальцы к вискам и нахмурилась.

— Вы считаете, что человек виновен до тех пор, пока он не докажет свою невиновность? Я думала, у вас все происходит иначе.

— В общем, да. Но вы сделали заявление. Оно не подтвердилось. Я хочу знать почему.

— По-вашему, я лгу?

По ее тону Педли понял, что ей безразлично его доверие.

Он погладил шрам на своей щеке.

— Понятия не имею. Во всяком случае, вы легко могли придумать более убедительное объяснение, чем то, которое дали вчера. А теперь я должен выяснять, кто позвонил в вашу контору от имени миссис Герриш? И почему кому-то понадобилось проникать в ее квартиру? Что вы об этом скажете?

Девушка рассматривала свои руки.

— Можно отталкиваться и от противного, — продолжал он.— Зачем кому-то потребовалось заставлять вас думать, будто миссис Герриш нуждается в помощи?

Девушка молчала.

— Дело здесь, мисс Элдридж, конечно, не в одежде стоимостью в несколько долларов.

Лоис вымученно улыбнулась:

— Я размышляла об этом всю ночь. Я понимаю, что рассказала вам вещи, не совсем соответствующие фактам.

— Да, не совсем.

— Но я не знаю, что вы теперь хотите услышать.

— Вы можете поведать о Кливе Фарлоу.

Она покраснела.

— Я уже говорила о нем вчера.

— Вы назвали его своим другом и сообщили, что провели часть дня у него. А это не то, что мне нужно.

— Почему бы вам не спросить его самого?

— Я спрошу. Й, возможно, получу другие ответы на свои вопросы.

— Что вы хотите знать конкретно?

— Во-первых, кому было известно о вашей дружбе с Фарлоу?

— Никому, кроме Лен Ята, его слуги. Мы старались держать все в тайне. Во всяком случае, до тех пор, пока он не получит развод.

— Фарлоу имел личный телефон?

— Да.

— Многие знали его номер?

Лоис, казалось, не обиделась на этот вопрос.

— Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Номер знала только я. Телефон установили специально для моих звонков.

Педли достал красную записную книжку Энни Сьютер.

— Телефон: Дрисколл 2-5-11?

Лоис выпрямилась и покраснела.

— Откуда он у вас?

— Из квартиры одной девушки.

В ее глазах появилась боль.

— Какой девушки?

— Мисс Энни Сьютер. Отель «Гранада». Слышали о ней?

Лоис отрицательно покачала головой.

— Проститутка. Приятельница Гарри Гуча. Он поджигатель. Мы взяли его в связи с предпоследним пожаром на Шестьдесят четвертой улице.

Прежде чем заговорить, Лоис облизала губы кончиком языка.

— А что, эти два пожара связаны?

Инспектор кивнул.

— Только пока не известно, как. Но, наверное, Энни Сьютер была в курсе. Возможно, поэтому ее и зарезали вчера вечером.

Лоис полезла в карман жакета и вытащила пачку - сигарет. Педли отметил, подавая ей спичку, что ее рука не дрожит. Она глубоко затянулась и, подняв голову, выдохнула дым.

— Я не понимаю, зачем понадобилось кого-то убивать.— Лоис не смотрела на Педли. Создавалось впечатление, что она внимательно изучает потолок.

Педли пожал плечами.

— Я и сам могу только предполагать. Не исключено, что она встала на дороге у одного из своих клиентов. Допустим, у кого-то, кто полюбил другую женщину.

Девушка слушала, неторопливо покуривая.

Он продолжал:

— Или, возможно, какой-то из прежних друзей пытался возобновить с пей отношения. А Энни ему не уступила.

Лоис встала и неуверенно направилась в другой конец комнаты за пепельницей. Как-то слишком неуверенно, подумал Педли.

— А еще ее могла прикончить ревнивая соперница, — заключил он.

Лоис осторожно положила в пепельницу непотушенную сигарету, прежде чем начать действовать. Позади нее находилось открытое окно, и в течение секунды она оказалась на подоконнике. Инспектор еле успел схватить ее.

— Пустите! Дайте мне умереть! Это наилучший выход! — кричала она. В ее мольбе не было ничего наигранного. Лицо выражало неподдельную боль.

— Прекратите! — Педли грубо втянул ее в комнату.— Ведите себя нормально, иначе мне придется вас ударить.

— Не смейте останавливать меня.— Она стала бороться с ним, вырываться, — Я все равно покончу с собой, как только вы уйдете.

Он посадил ее на кушетку. Она брыкалась, пока не расплакалась от ярости.

— Почему вы удержали меня? Я бы прекратила весь этот кошмар.

— Для себя, возможно. А для остальных начался бы гораздо худший ад. Вы так и не смогли сладить со своими нервами вчера вечером, верно?

Она внезапно притихла.

— Что вы хотите сказать?

Он закрыл окно.

— Вам не удалось меня обмануть. Вы поднялись вчера на Эмпайр-стейт-билдинг, чтобы посмотреть, сумеете ли вы броситься вниз с башни. На Бруклинском мосту вы проверяли, хватит ли у вас сил прыгнуть в реку. В аптеке на Сорок третьей улице вы собирались купить яд. А потом вам пришла в голову идея кинуться под поезд в метро. Теперь же вы решили выпрыгнуть из окна, моя прекрасная леди? И я спрашивай), почему?

Лоис простерла перед собой руки, запрокинула голову и дико расхохоталась.

Глава 12

Педли поднял девушку с кушетки. У нее начался истерический припадок. Поддерживая ее сзади, инспектор прижал большие пальцы к мочкам ее ушей, а другими пальцами зажал ноздри.

Мисс Брайс открыла дверь и всунула к ним голову.

— Все в порядке,— сообщил ей Педли.— Просто у миос Элдридж немного расшатались нервы.

— Вам чем-нибудь помочь, мисс?— спросила мисс Брайс.

Лоис резко прервала смех, словно очнувшись.

— Нет, благодарю вас.

Мисс Брайс исчезла. Лоис по-прежнему дрожала, когда дверь распахнулась и в комнату вошел пожилой мужчина.

— Папа!

— В чем дело, Лоис?— Он с негодованием посмотрел на Педли.

— Ни в чем. Только во мне.

— Но у тебя что-то не в порядке, девочка.— Он обнял рукой ее плечи,

Ему было около шестидесяти лет. Высокий, худой, с черными, пронзительными глазами: На лице резко выделялся ястребиный нос, нависающий над широким ртом.

— Кто заставил мою девочку плакать? — спросил он.

Педли ответил.

— Считайте, что я.

Лоис познакомила их.

— Папа, мистер Педли — тот самый пожарный инспектор, о котором я тебе рассказывала вчера вечером. Он совсем не виноват. Просто я вела себя глупо.

Она вытерла, глаза кончиком отцовского платка.

Не выпуская дочь из объятий, он обратился к Педли поверх ее плеча:

— Та женщина... миссис Геринг... как она?

— Герриш,— поправил Педли.— Она умерла.

— Неужели? Это ужасно.

— Да. Значит, против кого-то будет выдвинуто обвинение в убийстве.

— Моя дочь сказала, что вы впутываете сюда ее!

— По-моему, она так или иначе причастна к случившемуся.

Черные глаза сверлили инспектора, как буравчики.

— Сэр, я всегда поддерживал хорошие отношения с гражданскими властями. Но должен заметить, что ваша позиция мне не нравится. Пройдемте в мой кабинет.

Он провел их в большую, строго обставленную комнату со старомодным столом и креслами. Элдридж остался стоять, а инспектор и Лоис сели.

— Я понимаю, мистер Педли,— сказал филантроп,— что вы жаждете докопаться до сути дела. Так же, как и мы. Но я не могу позволить вам тревожить мою дочь.

— Давайте не будем начинать со споров,— сухо произнес Педли. — Речь не о том, что вам нравится. По вине этого пироманьяка на пожарах пострадали люди. До сих пор нашему департаменту удавалось контролировать серьезные возгорания. Но однажды приходит такой поджигатель и мы получаем сотни две пострадавших и убыток в несколько миллионов долларов. Мы должны реагировать на такие вещи быстро, а не тратить время на любезности. Вы можете высказать мне все, что хотите. Но не вмешивайтесь в расследование. Иначе мне придется принять соответствующие меры.

Элдридж слушал молча, а в конце проворчал: -

— Должен признаться, что я в вас ошибся. Я думал, что вы типичный некомпетентный чиновник. А теперь вижу, что нет. Рад этому. Я могу понять человека, выражающего свои мысли ясно.— Он сел и побарабанил по столу.— Но если вы обвиняете Лоис в причастности к преступлению, то я свяжусь со своими адвокатами.

— Это ничего не даст ни вам, ни вашей дочери, — пожал плечами Педли. — Я ее ни в чем пока не обвиняю, просто пытаюсь получить некоторую информацию.

— Запугивание — ваш обычный метод?

— Нет. Уликой, связывающей вашу дочь с пожаром на Двенадцатой улице, стал сверток с одеждой, которую она принесла вчера утром в квартиру миссис Герриш. С его помощью и устроили пожар.

— Насколько я понял Лоис, любой человек мог пропитать сверток бензином и поднести спичку,-

— Верно. Но здесь целый клубок событий. Мисс Элдридж утверждает, что передала одежду миссис Герриш. Однако вчера вечером, в больнице, умирающая женщина отказалась опознать вашу дочь. Миссис Герриш заявила, что не просила о помощи и никогда не видела мисс Элдридж.

Лоис попыталась улыбнуться.

— Вероятно, по телефону со мной говорил кто-то другой, папа. И я встретилась с другой женщиной в ее квартире.

Миллионер не сводил холодных глаз с Педли.

— Если отбросить в сторону тот факт, что моя дочь не лгунья, то какая причина могла заставить ее обмануть бедную женщину?

— Люди, устраивающие поджоги, не нуждаются в причинах. Отчасти благодаря желанию получить удовольствие за чужой счет.

— Но им, конечно, требуется удобный случай. Лоис может легко доказать, что находилась далеко от той трущобы, когда начался пожар.

Инспектор подождал ответа девушки. Она сделала глубокий вдох.

— Нет, я не могу этого доказать.

Густые брови Элдриджа сошлись в одну линию на переносице.

— Я не совсем тебя понимаю...

Лоис нырнула, как в омут:

— Я была у Клива. Весь день. Сразу после ленча я поехала в контору за вещами для миссис Герриш. Но она сказала, что до вечера ее дома не будет. Тогда я отправилась к Кливу и просидела у него до тех пор, пока не подошло время отнести одежду.

Худая фигура за столом медленно выпрямилась. Филантроп наклонил голову так, будто он плохо расслышал сказанное.

— У Фарлоу? В его офисе?

— Нет. В квартире.— Она облизала губы и торопливо продолжила: — Она находится на Абингдон-сквер, недалеко от Западной Двенадцатой. Я навещала его там .уже не раз.

Элдридж медленно, как лунатик, двинулся к ней в каком-то трансе. А когда он подошел к ней вплотную, Педли на мгновение показалось, что отец схватит дочь за горло, но Элдридж только похлопал ее по плечу — мягко, спокойно и произнес:

— Моя дорогая девочка.

Ее глаза наполнились слезами.

— Конечно, Клив может подтвердить мои слова, но...

Элдридж выпрямился и откинул голову назад.

— Фарлоу всегда казался мне человеком чести. Иначе я бы никогда не ввел его в правление. Он не колеблясь скажет правду, чтобы очистить тебя от подозрений. Надеюсь, здесь нет оснований для неприятной рекламы в газетах? — Последний вопрос он адресовал Педли.

Но инспектор сохранял на лице невозмутимое выражение игрока в покер.

Лоис шагнула вперед.

— Это уже сделано, папа.

Элдридж с трудом взял себя в руки.

— Да?

— Несколько часов назад зарезали девушку. Кажется, она была приятельницей Клива.

— Черт возьми! — пробормотал Элдридж. — И Фарлоу подозревают в убийстве? Я не вижу связи.

Педли встал.

— Возможно, ее и нет. Но тут множество вариантов. Умершая женщина была, по выражению прессы, «в близких отношениях» с поджигателем по имени Гарри Гуч. А вчера утром произошел очередной пожар на Манхэттене. Есть основание предполагать, что оба пожара подготовлены одним и тем же центром. Это может впутать в историю Фарлоу, понимаете?

Наступило молчание. Элдридж зашагал по комнате, сцепив руки за спиной.

— Но вы же не связываете Лоис с убийством девушки?

Педли вздохнул.

— Мисс Элдридж дружит с Фарлоу. А Фарлоу может быть замешан в деле с ножом. Но может, и нет. Во всяком случае, пока Фарлоу — единственное звено между людьми, вовлеченными, по нашим сведениям, в оба поджога. До сих пор мы никак не сложим два и два. Когда мы это сделаем, то... — Он пожал плечами.

Филантроп поднял телефонную трубку.

— В конце концов, вы ведь не запретите мне поговорить с адвокатами. Я не собираюсь спокойно стоять и смотреть, как вы втягиваете мою дочь в дело, набитое поджогами, убийствами и еще бог знает чем.

Педли поднял руку.

— Не кипятитесь. Я еще никого не арестовал. И не арестую, пока не поговорю с Фарлоу. А до тех пор...

Лоис посмотрела на него.

— Что я должна делать?

— Ничего. Сидите и вяжите, например. Но дома. И не выходите никуда. Никаких писем, телеграмм и телефонных звонков. Никаких посетителей и посыльных. Не исключено, что вам ничего важного о пожаре не известно. Однако, возможно, вам удастся опознать голос, который говорил с вами по телефону, выдавая себя за миссис Герриш. Возможно, вы узнаете того, кто ее изображал. Либо он, либо убийца Энни Сыотер— если это разные люди — наверняка попытается устранить вас, чтобы вы не смогли указать на него..

— Не беспокойтесь о Лоис,— произнес Элдридж.— Она сделает так, как вы скажете.

— И поступит совершенно правильно.— Педли прищурился.— Я собираюсь прислать человека, который будет следить за ней.

Глава 13

В вестибюле высотного здания Педли опустил монету в- щель телефонного автомата и, позвонив в «Бельвью», попросил завершить копию вскрытия миссис Геррищ. Затем он связался с ассоциацией агентов страхования и передал запрос на досье Фарлоу. Потом позвонил к себе на работу и поручил через Барни Джонни Митчелу установить слежку за миссис Элдридж. И напоследок он набрал номер страховой компании «Интер глоб».

Монотонный голос сообщил ему, что мистера Фарлоу сейчас нет. Ну что ж, руководитель вполне мог отсутствовать на работе в половине одиннадцатого утра. Ожидают ли его? Нет. Фарлоу что-нибудь передать? Педли ответил, что ничего, и повесил трубку.

Немного подумав, он зашел в бистро при станции метро, сел на табурет и заказал кофе. В киоске он купил газету. Ее, первая страница не содержала ничего, кроме заголовка, набранного огромными черными буквами:

Читайте об этом на седьмой странице! Педли чертовски хотелось бы так легко добраться до сути. Наверное, приятно сидеть за машинкой и выдумывать решение из головы. Хотя газету можно понять. Ее читатели беспокоятся за свои дома, и не без оснований. Лучший пожарный департамент в мире — а в том, что он лучший, Педли не сомневался— не в состоянии предотвратить поджоги, угрожающие жизни людей и их собственности. Бюро пожарной инспекции имеет картотеку на всех известных поджигателей. Педли всегда заводил банк на того, кто выходил из заключения. Педли информировали, где он может найти его в данный момент. Но он был не в силах остановить того, кто писал им письма и предлагал большие деньги за очередной поджог.

Педли расплатился, зашел в телефонную будку и позвонил в больницу «Флауэр». Обратно он вышел с окаменевшим лицом. Ему сообщили, что положение Стефана Калински безнадежно. Обычно Педли не реагировал на подобные известия так болезненно. Выслеживая поджигателей, он никогда не чувствовал к ним личной вражды. Конечно, они представляли собой худший тип преступников, но их можно было понять. Как и все мошенники, они работали ради денег. Поджигатели, как и все остальные правонарушители, избегают света и не лезут на рожон. Но смутная фигура, стоявшая за поджогами, виделась Педли иной, из более зловещей категории.

Инспектор уже начал это понимать. Таинственный противник знал, что Педли и его помощники попытаются найти его. И все-таки шел напролом. До сих пор инспектору не приходилось сталкиваться с таким поведением.

Педли добрался до «Метрополя», вывел из гаража красный седан и поехал на Седьмую улицу.

Дом на Абингдон-сквер, выстроенный в стиле «модерн», блестел стеклом и хромом. Но. малый, сидевший у распределительного щита, совсем не отвечал такому стилю. Он с трудом оторвался от раздела комиксов в газете.

— Мистера Фарлоу? А как ваша фамилия, сэр?

— Скажите, что его хочет видеть пожарный инспектор.

Малый соединился с квартирой Фарлоу и разрешил

Педли пройти.

Инспектор поднялся на лифте до верхнего этажа, а. потом взобрался по лестнице в надстройку на крыше, к нужной квартире. Дверь ему открыл слуга-китаец с бесстрастным лицом.

— Мистер инспектор? Прошу вас.

Педли очутился в огромной гостиной и устроился там в новомодном кресле из кожи и нержавеющей стали. Ощущение было такое, будто сидишь на пуховой подушке, снабженной пружинами.

— Вы желали меня видеть? — раздался позади него неприятный, пронзительный голос.

Инспектор повернулся— в комнате стоял взъерошенный мужчина, с бледно-голубыми глазами, облаченный в роскошный, вышитый золотом китайский халат. От него слегка попахивало виски.

— Мистер Фарлоу?

Тот пожал Педли руку судорожным движением неуверенного в себе человека.

— Чем обязан вашему визиту?

— Вопросу о девушке из отеля «Гранада».

— А какое отношение имеет ваш департамент к...

Педли прервал его.

— Вы знаете Энни Сыотер?

— Да. А в чем дело?

— Она умерла.

— О...— прошелестел Фарлоу так, что Педли с трудом расслышал его. -

— Да, зарезана ножом. Я подумал, что вам может быть что-нибудь известно о случившемся.

— Мне? — Его глаза сощурились, словно он собирался расплакаться. — А при чем здесь я?

— У нее нашли- ваш номер телефона.— Инспектор вспомнил о маленькой красной книжечке и сделал ложный выпад. Если Фарлоу встречался с ней, то предварительно наверняка звонил, дабы убедиться, что она дома. — Возможно, вы говорили с ней по телефону вчера вечером.

Удар попал в цель. Фарлоу не мог знать, какой информацией владеет Инспектор. С минуту он колебался, раздумывая, блефует ли его гость. Потом решил, что не блефует.

— Не исключено, что и говорили.— Он полез в карман халата, достал оттуда коробочку с аспирином и дрожащими руками налил себе стакан воды. — Я был пьян и не помню, с кем общался.

Педли усмехнулся:

— А свои поступки вы тоже не помните?

— Не дурите! Разве я похож на убийцу?

— Не больше других людей.

Фарлоу нервным движением потер горло и позвал:

— Лен Ят!

В дверях появился китаец.

— Да, хозяин?

— Принеси бренди. Вы выпьете, мистер?.. Не помню вашей фамилии.

— Педли. Не возражаю, выпить можно.

Фарлоу достал шелковый платок и вытер им рот.

— Я не хочу, чтобы у вас, мистер Педли, создалось ложное представление о моем участии в случившемся. Я не убивал Энни. Но я видел ее... уже мертвой.

— Все-таки кое-что припомнили, а?

Фарлоу болезненно улыбнулся.

— Это было ужасно. Я пошел к ней, чтобы встретиться... понимаете...

— Понимаю.

— И вдруг увидел ее всю в крови. Я сразу ушел оттуда.

— Почему вы не позвали копов?

— Не хотелось впутываться в преступление.

Педли понюхал бренди.

— И тем не менее вы в него впутались.

— Каким образом?

— Либо вы сами прирезали Энни Сьютер, либо хорошо знаете, кто это сделал.

— Следите за своим языком. Я могу подать на вас в суд за клевету.

— И сваляете дурака. Вы поддерживали близкие отношения с этим помидорчиком. И не хотели-, чтобы о них стало известно. Вот и очко против вас. Вы звонили ей вчера вечером и находились в ее квартире между моментом убийства и моим появлением там. Еще одно очко. Вы не позвали копов и вообще никому ничего не сказали. Вы просто убежали и спрятались в надежде, что вас никто не найдет. Попробуйте побить такие козыри!

Фарлоу прислонился к книжному шкафу.

— Я знаю, это выглядит подозрительно. Но я никого не убивал. Меня до сих пор тошнит при воспоминании о том, что я увидел.

Инспектор допил бренди.

— Умный прокурор без особого труда упрячет вас за решетку. Либо это дело ваших рук, либо вам известно, кто тут замешан.

— По правде говоря, если бы я знал...

— Не трудитесь пересказывать мне ту же ерунду, что и прежде. Какие инструкции дадите китайцу?

— Инструкции?

— Вам, приятель, придется очень надолго уехать. Лучше объясните ему, где во время вашего отсутствия покупать товары в кредит.

— Вы собираетесь, меня арестовать?

— Я собираюсь забрать вас туда, где у вас не будет других приятельниц, кроме проволочных .сеток. Уверен, что вам не понравится забавляться с ними.

Фарлоу закашлялся.

— А что, если я расскажу вам всю правду?

— Как я пойму, что это правда?

— Я и прежде не лгал. — Фарлоу отпил глоток бренди из своего стакана. — Но мне известно гораздо больше.

— Не сомневаюсь.

— Вот здесь,— Фарлоу указал на маленький столик рядом с диваном, — Энни шантажировала меня. Она знала, что я пытаюсь получить развод, и собрала кое-какие фотографии, которые намеревалась предъявить. Я пошел к ней, чтобы их выкупить. Я покажу вам эти снимки...— Он выдвинул маленький ящик и сунул туда руку, а вынул ее уже с никелированным револьвером...

Педли вскочил, вывернул ему руку вверх и крепко сжал запястье. Револьвер громыхнул, как артиллерийское орудие. Комната ответила эхом, с потолка посыпалась штукатурка. Инспектор ударил Фарлоу правым кулаком. Револьвер, а следом и Фарлоу упали на пол.

Педли поднял оружие, извлек из него пули и положил их в карман. Затем бросил револьвер на стол. В глубине квартиры хлопнула дверь, и послышались шаги.

— В чем дело, хозяин? — На пороге появился Лен Ят.

— Твой хозяин— вшивый снайпер!— ответил инспектор.’

— Здесь стреляли?

— Да, стреляли, но никто не пострадал. Все в порядке, Конфуций.

Китаец ушел.

Фарлоу застонал:

— Я совсем потерял голову.

— Возможно. У вас есть разрешение на оружие?

— Конечно.

— Но ведь разрешения на охоту у вас нет. Да и потом, сезон охоты на пожарных инспекторов еще не открыт.

— Я больше не буду.

— Лучше не надо,— согласился Педли.— Иначе здесь будет чертовски жарко.

Глава 14

Фарлоу тяжело вздохнул.

— Я не знаю, о чем говорить.

— Знаете, и очень хорошо. Можете вообще молчать, но вам же будет хуже. Не валяйте дурака, Фарлоу. Вы сказали, что Энни шантажировала вас. Чепуха. Она бы никогда не впуталась в такое опасное дело. Во-первых, даже под присягой ей бы никто не поверил. Во-вторых, вы в любую секунду могли отправить ее в исправительную колонию. В-третьих, я вчера ходил к ней домой. Она спокойно оставила меня одного в гостиной, пока готовила лед для виски. Вымогательницы так никогда не поступают. Они всегда соблюдают осторожность.

Фарлоу запустил длинные пальцы в свою шевелюру.

— Какого черта! Вы же отлично понимаете, зачем я приходил к ней. Для чего мужчина вообще посещает девушку такого сорта?

— Вы провели весь вчерашний день, играя здесь в кошки-мышки с мисс Элдридж. Так что версия о поиске нежных объятий Энни — просто чепуха.

Фарлоу вытянул перед собой руки, наблюдая, как они дрожат, словно у малярийного больного.

— А вы, конечно, собрали полно информации, да?

— Еще недостаточно.— Педли прошелся по огромной гостиной. На полках были навалены последние романы, стояло несколько технических книг и ряд томов с зелеными корешками и надписью: «Энциклопедия эротики».— Вы бы поступили умно, рассказав мне обо всем. Прежде чем сюда приедет компания из. отдела убийств и раздерет вас на части, вооружившись показаниями лифтера из дома Энни.

Фарлоу массировал виски кончиками пальцев. Углы его полных губ обиженно опустились, на подбородке блестела слюна.

— Если говорить начистоту, Энни вызвала меня...

Педли остановился перед громоздким роялем. На его крышке, заключенная в маленькую серебряную рамку, стояла фотография Лоис. На снимке она выглядела более юной и естественной, чем запомнил ее Педли.

— Ответьте, Фарлоу, Энни пригласила вас для какой-нибудь сделки?

Она заявила, что попала в трудное положение и нуждается в совете. Она ничего не могла сообщить по телефону, и я отправился к ней.

— Что еще за трудное положение?

Усевшись перед секретером красного дерева, с выдвижными ящиками, инспектор начал проглядывать бумаги и корешки чековых книжек.-

— Я так ничего и -не узнал. Она твердила что-то о своем приятеле, угодившем в лапы к полицейским и впутавшем ее в неприятную историю.

— Возможно, это был Гарри Гуч. Поджигатель, пытавшийся с ее помощью состряпать себе фальшивое алиби.

Внезапно Педли нахмурился, увидев толстый бювар с листками, отпечатанными на машинке и озаглавленными: «Раздел обложения налогами». Листки оказались списком оценки недвижимого имущества в районе Вилледжа.

Рядом с некоторыми названиями стояли какие-то неразборчивые заметки.

— Я говорил с Энни о Гуче, но тут вы не смогли бы ей помочь, — продолжал Педли.

— Я вообще не знал, что бы смог для нее сделать. Я так и сказал ей. Но она настаивала, мол, мне известны все ходы и я сумею что-то ей посоветовать.— Фарлоу тщетно пытался скрыть беспокойство по поводу того, что Педли рассматривает список.— Так или иначе, когда я пришел, она уже была мертва. Может, этот Гуч ее и прирезал.

— Угу. — Инспектор покрутил головой.

Во время убийства Энни Гарри находился за решеткой. Слова Фарлоу, конечно, могли оказаться и правдой. Не исключено, что Энни знала о связи Клива со страхованием. Если она хотела убедиться в важности фонаря, оставленного Гучем в ее квартире, то Фарлоу был как раз подходящим человеком для. совета. Он бы не выдал ее полиции, не раскрыв при этом факт своей близости с ней.

Но если это раболепствующее создание в желтом наряде именно та личность, которая наняла Г уча на работу, то, конечно, занавес для Энни Сьютер опустился быстро.

Педли сунул список с расценками в карман.

— Видите, Фарлоу, как складывается ситуация. Вам придется сделать определенные усилия, чтобы присяжные не сказали «виновен» по вашему адресу.

Фарлоу снрятал лицо в ладонях и заметался по комнате, как животное в клетке.

— У меня бы не хватило мужества зарезать живое существо.

— Вы сказали, что были на взводе, братец крыса.

— Я не пил. Ни капли не пил перед уходом. Спросите Лен Ята. Вернувшись обратно, я действительно пропустил стаканчик.

Инспектор схватил Фарлоу за руку и потащил его через холл в спальню.

Одну стену, рядом с кроватью, целиком закрывало зеркало. На другой висели акварели в розовых и серых тонах, изображавшие обнаженных женщин. На полу лежал ковер, толстый и мягкий, как губка. Педли выдвинул ящики комода и понял, что ворошить груду рубашек и белья незачем. Лен Ят держал вещи своего хозяина в порядке.

Инспектор открыл двустворчатый стенной шкаф. Более двух десятков вешалок занимали костюмы, пальто, спортивные куртки, халаты. В самом углу притулился шелковый стеганый пеньюар, вряд ли принадлежавший мужчине. Рядом с ним болталась пара женских пижам. Педли даже не подал виду, что заметил их, и наклонился над шеренгой туфель и шлепанцев. За ними стояла белая картонная коробка с названием известного магазина. По размеру коробка подходила для кофеварки. Педли сбросил с нее крышку: пусто, только на дне валялась горстка упаковочных стружек.

— Для чего эта вещь, Фарлоу?

— В ней лежал электрический самовар. Мне прислал его друг.

— А что вы сделала с упаковкой?

— Кажется, Лен Ят ее сжег.

— Вы уверены?

В холле раздался звонок. Китаец зашаркал из кухни, чтобы открыть дверь, но Педли остановил его:

— Подожди, я сам.

Повернув ключ в замке, он случайно отошел в сторону. Поэтому бутылочка, брошенная в него с лестницы, ударилась о косяк. Капли зеленоватой жидкости брызнули ему на щеку и обожгли как огнем. Он инстинктивно выставил вперед руку и оттолкнул круглолицую женщину, пустившуюся, бежать вниз по лестнице.

Глава 15

Педли догнал ее внизу пролета, где она пыталась открыть стальную дверь лифта. Это была яркая рыжеволосая женщина лет сорока в плотно облегающей фигуру спортивной куртке. На ее лице застыл неподдельный ужас.

— Я не хотела... Я думала, что это Клив... О господи!

Педли вырвал у нее из рук сумочку.

— Какие пустяки, леди. Стоит ли беспокоиться обо мне, если вы считаете, что имеете право вылить кислоту на Фарлоу. Вам следует жалеть лишь о том, что вместо него к двери подошел я, верно?

Он смочил слюной носовой платок и протер им забрызганную щеку.

Плечо его пиджака дымилось.

— Да, верно. У меня есть все основания бросить в эту грязную тварь даже бомбу, — заявила она.

— Поднимитесь в квартиру.

Наверху, возле двери, вытаращив глаза, стоял Фарлоу.

— Ради бога, Олив!— забормотал он.— Что с тобой? Ты похожа на сумасшедшую.

Она злобно ощерилась, показав мелкие лисьи зубки.

— Я действительно сошла с ума, Кливленд! И потому выцарапаю твои бельма, как только доберусь до тебя.

— Прекратите! — прервал их Педли.— Так вы, значит, миссис Фарлоу?

— Жалею, что бог не лишил меня жизни раньше, чем я взяла себе эту фамилию.

Фарлоу изумленно смотрел на разбитую бутылочку и тонкий дымок, поднимавшийся от ковра, проеденного кислотой.

— Слушай, Олив, мы же договорились, что ты не будешь приходить сюда.

Она буквально зашипела от ярости:

— Я не договаривалась с тобой жить как нищая, пока ты станешь тратить деньги на грязных шлюх.

Педли силой усадил ее в кресло.

— Миссис Фарлоу, за ваши манипуляции с кислотой вы можете получить от трех до пяти лет. Лучше воздержитесь от болтовни. Иначе вам придется отправиться туда, где вы будете тратить алименты только на почтовые марки.

Она воинственно вздернула подбородок.

— Вы детектив, да? Ну так вы не заставите меня молчать о Лоис Элдридж и всех прочих!

Фарлоу крикнул:

— Заткни свою пасть, ты...

— Уж не думаешь ли ты, что я и вправду буду молчать! Я целую неделю наблюдала за тобой и этим эфирным созданием.

Педли подозвал Лен Ята.

— У тебя на кухне есть сода?

— Да, сэр.

— Принеси немного в чашке. И налей туда столовую ложку воды.— Лицо инспектора начало гореть так, будто его искусала туча шмелей. — А теперь, мистер и миссис, сядьте и помолчите,— обратился он к супругам.

Женщина заносчиво откинула голову.

— Не хочу. Вы можете арестовать меня, упрятать за решетку, но вы не имеете права...

Она подлетела к роялю, прежде чем Педли успел остановить ее, схватила фотографию в серебряной рамке и порвала. Инспектор вновь усадил ее.

— Остыньте, леди.

Она швырнула Фарлоу сломанную рамочку. Он поднял ее и попытался сложить клочки снимка.

Лен Ят принес соду с водой; Педли сделал из полученной кашицы компресс и продолжил допрос:

— Вы внимательно следили за мужем?

Она усмехнулась.

— Мне известно о нем столько, что его пора распинать.

— И где он был вчера днем?

Опять вмешался Фарлоу:

— Олив, хоть раз в жизни подумай о приличиях.

— Он сидел с этой шлюхой Элдридж.

— Весь день?

— Часов до пяти. Примерно в это время она вышла.

Если бы я захватила с собой кислоту, она бы получила хорошую порцию.

Инспектор отдал ложку и чашку Лен Яту. Ну что же, показания этой женщины, ненавидевший Лоис, будут для последней лучшим алиби. Правда, они еще не подтверждают невиновность Лоис...

— Вы добавите что-нибудь к сказанному, Фарлоу?

— Олив готова душу заложить дьяволу, лишь бы угробить, меня.

Педли посмотрел на него с отвращением. Ни малейшего беспокойства за репутацию, девушки. Только за свою. Боится попасть в неприятную историю? Да он уже увяз в ней по уши.

— А как насчет вашего мужа, миссис Фарлоу? Сколько времени вы его ждали?

— Я ждала только до шести, а потом отправилась покупать ту штуку, которую вылила на вас...— Она заискивающе улыбнулась.— Мне так неприятно...

— Да, да, здесь все в порядке. — Педли довернулся к Фарлоу. — Когда вы Вышли из дому?

Тот открыл и снова закрыл рот. Его лицо помрачнело.

— Ну... около восьми.

— А точнее?

— В восемь. Я приехал туда... примернр в полдевятого или без четверти девять.

— Кто может подтвердить время возвращения?

— Лен Ят.

Инспектор усмехнулся:

— Только не китаец. Показания слуг во внимание не принимаются.

— Но о моих перемещениях знал только он.

Внезапно появившийся Лен Ят начал вытирать пол.

Фарлоу возился с фотографией. На лице его жены застыло испуганное выражение: возбуждение первых минут спало.

Инспектор лениво раскачивал на руке ее сумочку.

— У вас больше нет грязного белья для стирки, леди?

Она поджала губы.

— Откуда я знаю, что вы не частный детектив, нанятый Кливом, чтобы помешать мне получить причитающиеся деньги? Вы не очень-то похожи на полицейского в штатском.

Педли достал и продемонстрировал ей свой значок.

— Детектив. Но не полицейский. В штатном расписании я числюсь пожарным инспектором. Расследую убийства, связанные с поджогами, о которых вашему мужу, вероятно, что-то известно.

— Поджоги? — На жирном лице женщины появилась улыбка.

— Да. Вы читали о них?

Женщина повернулась и злобно посмотрела на Фарлоу.

— По-моему, Кливу известно о них многое. Ему и его приятелю — шефу Фуллеру.

Глава 16

— Сука! — Фарлоу бросился к ней, бледный от ярости.

Педли подставил ему подножку, и он свалился на пол, к ногам жены, которая немедленно пнула его в лицо носком туфли. Педли встал между ними.

— Не понимаю, почему вы разошлись. У вас было бы так много совместных развлечений!

Фарлоу, приложив шелковый платок ко рту, невнятно пробормотал:

— Она выкачивала из меня деньги, а теперь хочет, чтобы я заплатил ей за молчание. Вот и все.

— За молчание ты не расплатишься, средств не хватит,— язвительно заметила жена.— Но кое-что у тебя осталось. И я не успокоюсь, пока не разорю тебя. Я достаточно долго жила с тобой, чтобы понимать, зачем ты и Фуллер так часто встречаетесь и так долго совещаетесь.

— Что же вы понимаете? — спросил Педли.

— Фуллер помогал Кливленду продавать страховые полисы и делил с ним премию.

— Олив! Ты меня губишь.

— Надеюсь.

Она улыбнулась Педли. Тот снова смочил горящее лицо.

— Они работали так,— продолжала миссис Фарлоу,— Клив приходил к хозяину какого-нибудь дома и назначал цену за полис. Если тот не соглашался, через пару дней его навещал Фуллер или один из его людей. Они находили в доме любое нарушение пожарных правил. Обычно такое, которое трудно устранить. Изменения стоили бы дороже, чем премия за полис, предложенный Кливом. И в конце концов проходимцы намекали, что, если полис приобретут, на это нарушение можно будет закрыть глаза.

— Я обсуждал со Стэном только оценку некоторых домов в его районе и устранение некоторых недочетов в зданиях, — заявил Фарлоу.

— Да? И этим вы занимались целый вечер раз в неделю? — презрительно рассмеялась жена.

Инспектор направился к телефону.

— Звучит довольно правдоподобно, миссис Фарлоу. Но ваше утверждение еще не доказательство.

— А чего вы ожидали? Конечно, в моем присутствии они не договаривались мошенничать. Но если собрать все факты вместе...

— Я этим не занимаюсь. — Лицо у Педли начало болеть.— Такие вещи находятся в компетенции окружного прокурора. Он возьмет у вас письменные показания.

Если вам удастся помочь правосудию, то, возможно, дело о кислоте мы аннулируем.

Женщина уже утратила свою воинственность.

— Я никому не причиняла вреда.

— Это вы так думаете. А закон говорит, что виновным не обязательно считается тот, кто сжег чье-то лицо. Достаточно просто попытки изувечить человека.

Инспектор набрал нужный номер и вызвал Барни.

— Вытащи из постели Шейнера и направь его на Абингдон-сквер, к Фарлоу.

— Хорошо. А вы видели вечерние газеты?

— Нет. Что-нибудь новенькое?

— Кое-что о мисс Элдридж.

Педлй с трудом удержался, чтобы не выругаться.

— Спасибо, Барни.

В ожидании помощника Педли разрешил Фарлоу пойти в спальню переодеться. Тот дал распоряжение Лен Яту, и перед Педли на подносе появились холодные отбивные с жареным картофелем. Инспектор ел, не спуская глаз с миссис Фарлоу, сидевшей с сердитым видом напротив него на диване.

Внезапно она попыталась заговорить:

— Если бы вы разрешили мне пойти домой за дневником, я смогла бы все доказать. Там записаны даты и фамилии.

— Не беспокоитесь о дневнике, леди. Он не убежит. А вот вы можете.

Наконец прибыл Шейнер, протирая заспанные глаза, и тут же уставился на пустые тарелки на подносе.

— Да тут у вас вечеринка! И уже все съели... Хорошенькое дело!

— Вечеринка, которая тебя интересует, Шейнер, сей-

час находится в спальне. Последи за ним до тех пор, пока я не дам других инструкций.

Шейнер сладко зевнул, похлопав себя по рту.

— Если на кухне еще что-нибудь осталось, то я все выполню.— Он подмигнул миссис Фарлоу.— Можно даже будет поиграть в пинокль.

— Вряд ли, если только китаец играет. — Педли указал на женщину.— Миссис Фарлоу поедет со мной на Сентер-стрит.

Помощник не упал духом.

— А может, Фарлоу играет в рамми.

— Если ты не будешь следить за ним, выпустишь его из поля зрения, он так с тобой сыграет... — Педли кивнул на револьвер. — Пришлось отобрать у него пушку. — И зашагал вместе с женщиной к лифту.

По пути в центр города, в седане, женщина нарушила молчание только однажды:

— И поделом мне, раз вышла замуж за таракана.

— Вы что-то долго раздумывали, прежде чем уведомить власти о его делах, а? — отозвался Педли.

На Сентер-стрит у мальчишки-газетчика инспектор купил три свежих номера. В них много внимания уделялось убийству Сьютер. О Лоис почти ничего не говорилось. Текст был одинаковым во всех трех газетах, но заголовки звучали по-разному. Статья в «Инквайере» называлась: «Социолог подозревается в поджоге».

В ней рассказывалось, что мисс Лоис Элдридж, проживающая в, Манхэттене на Западной Семьдесят девятой улице, 160, дочь Чарльза Элдена Элдриджа, известного филантропа, была допрошена в связи со вчерашним пожаром в доме номер 907 на Западной Двенадцатой улице. Однако формального обвинения в связи с пожаром, стоившим жизни миссис Элизабет Герриш, еще никому не предъявили. Но ходят слухи, что причиной возгорания послужило воспламенение одежды, принесенной мисс Элдридж для миссис Герриш.

Сведений было немного, но они заставили Педли стиснуть зубы.

Кто навел газетчиков на след Лоис?

И почему?

Глава 17

Появление в газетах материалов о Лоис стало уже второй утечкой информации, мрачно думал Педли. Первой было предупреждение неизвестного поджигателя о готовящейся для него ловушке на Двенадцатой улице. Интересно, существовала ли между ними связь? Тот, кто устроил пожар на Двенадцатой раньше, чем Педли поставил там охрану, должен был точно знать о клочке бумаги с адресами. Гарри Гуч знал о нем, но он сидел за решеткой. Энни Сьютер тоже, но она мертва. Кто же еще? :

В приемной, перед кабинетом Друри, трудился молодой рыжеволосый клерк. Он безразлично поздоровался с Педли и его спутницей.

— У прокурора сейчас кто-то есть, инспектор. Я скажу ему, что вы ждете.

Педли поторопил его:

—- У меня неотложное дело.

Клерк вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Миссис Фарлоу попросила одну из газет. Педли дал ей «Инквайер».

— Сьютер...— задумчиво произнесла она.— То самое убийство, о котором вы говорили?

— Верно.

Миссис Фарлоу скорчила гримасу.

— Значит, Клив с ней тоже путался?

— Они были знакомы.— Педли подошел к двери, приложил к ней ухо, но не услышал никаких голосов. Тогда он мягко повернул ручку и перешагнул через порог.

Друри был один. Он сидел во вращающемся кресле, закинув ноги на стол.

Педли позвал миссис Фарлоу:

— Войдите.

При виде женщины прокурор поспешно убрал ноги под кресло.

— Здравствуйте, Бен, — выпалил он.

— Привет, Джордж. Это миссис Олив Фарлоу. И я имею основания отправить ее в участок. Она плеснула мне в лицо серной кислотой в доме своего мужа.

— Ага! — Прокурор многозначительно сжал губы.

— Это ошибка, — запротестовала женщина. — Я приняла его за Клива.

Педли проигнорировал ее замечание и продолжил:

— Я привел ее потому, что она сообщила о мошенничестве мужа со страховками. С помощью командира одного из наших отрядов — Стэна Фуллера — он заставлял домовладельцев подписывать страховые полисы. В случае отказа они угрожали штрафами за несоблюдение пожарных правил.

— Донимаю. — Друри монотонно сплетал и расплетал пальцы.

— Действия Фуллера можно классифицировать как нарушение дисциплины департамента,— продолжал Педли. — Но если игра была разыграна так, как описывает миссис Фарлоу, то ее мужа надо отдать под суд.

— Их махинации связаны с делом Г уча?

Педли кивнул.

— Вполне возможно, Джордж. Но, прежде чем мы пойдем дальше...— он взглянул на вторую дверь, ведущую из кабинета прокурора в библиотеку,— вызовите секретаря для записи заявления миссис Фарлоу.

Друри крикнул:

— Ред! -— Ответа не последовало. — Гляйхман!

Прокурор нахмурился.

— Вероятно, занят. Он в уборной.

Педли зажал кончик носа большим и указательным пальцами.

— Ставлю пять против одного, что он не появится.

— О чем вы? — удивился Друри.

— Едва мы пришли, он сообщил, что у вас посетитель.

— Он ошибся.

— Черта лысого! Он хотел удрать и удрал.

— Не понимаю, Бен.

— Гляйхман пообещал передать вам, что мы ждем в приемной, вошел в.кабинет и смылся через библиотеку.

— Он ни словом о вас не обмолвился.

— Конечно нет. Ему требовалось побыстрее смотаться.

— А для чего?

Педли зажал в зубах трубку.

— В основном для того, что ему уже удалось кое-что вытащить отсюда.

Прокурор грохнул кулаком по столу.

— Хватит ходить вокруг да около! Что с Гляйхманом?

— Он испугался, что мы заподозрим его в том, что он раскрыл наш план относительно Двенадцатой улицы.

— Его?

— А кто, кроме Гляйхмана, мог подслушать наше обсуждение ловушки для поджигателя?

-— И каким же образом он подслушивал?

— Через замочную скважину. Или приложив ухо к двери с той стороны. Он сидел там один, когда мы с вами пережевывали детали.

Друри пошел к двери. -

— Наверное, в одиночестве вы начинаете подозревать себя самого, Бен. Ред так же честен...— Он замолчал.

Ящики стола в приемной были открыты и пусты. Шляпа на вешалке отсутствовала.

Педли еще раз пошарил в столе клерка. Там не. оказалось никаких личных вещей.

— Он действительно смылся.

— Ничего не понимаю,—- буркнул Друри и сердито нажал кнопку звонка.

Из библиотеки в кабинет вошел коротенький человек в очках с толстыми стеклами.

Друри проинструктировал его:

— Возьмите у миссис Фарлоу заявление и короткое письменное показание.

— Да, сэр.

Служащий проследовал вместе с миссис Фарлоу через библиотеку.

Разозленный прокурор вернулся в свой кабинет и провел там некоторое время у телефона. Педли терпеливо ждал.

— Похоже, что вы правы, Педли, — сообщил Друри, опять появившийся в приемной. — Лифтер спросил Гляйхмана, отчего он уходит сегодня с работы так рано, а Ред ответил, что ему уже пора. Его машина тоже исчезла.

— Откуда он к вам пришел?

— Из городской конторы по трудоустройству.

— И сколько он здесь работает?

— Немногим больше года.

— Были раньше какие-нибудь основания подозревать его?

Никаких. Он умен, спокоен, сообразителен. Как-то я слышал, что он играл на бирже, но решил, что это случайность. — Прокурор в ярости забегал по ковру.

— Вам что-нибудь известно о жизни этого красавчика?

На лбу у прокурора вздулись синие вены.

— Только то, что он сам рассказывал. Рекомендовал его декан юридической школы. Белый, одинокий. Родителей нет. Немного женоподобный, но он всегда казался мне чертовски порядочным.

— Вероятно, он таким и был, пока не начал думать, что может управлять Уолл-стрит. Но вы и сами немного виноваты.

Друри сердито посмотрел на него.

— Не говорите, ради бога, таким похоронным тоном!

— Я и не собираюсь. Но ваша повтора производит на публику такое впечатление, будто она уже готова схватить преступника. Например, две недели назад, когда поджигатель начал терроризировать город.

— Но кто-то должен поддерживать у людей веру в силу закона и порядка!

— Конечно. И у вас это прекрасно получается. Только вполне возможно, что, когда вы сообщили жителям о готовности прихлопнуть поджигателя, главарь забеспокоился и решил выяснить, действительно ли вы напали на его след. Что могло помешать ему просмотреть список ваших помощников и остановить внимание на Реде?

— Подобный риск всегда присутствует.

— Да, и если Гляйхмана подкупили, то в скором времени он бы перекачал в банду все тайны вашего департамента.

Друри выругался.

— Не принимайте все так близко к сердцу, Джордж,— улыбнулся Педли.— Отсутствие Гляйхмана гораздо полезней нам, чем его присутствие.

Кресло прокурора неистово заскрипело.

— Ему и не требовалось много выносить отсюда. С полученной информацией он может завалить половину дел, находящихся в производстве.

Педли посочувствовал:

— Не вешайте нос. Гляйхман запросто выведет нас на человека, стоящего за поджогами. Вашему помощнику нужны деньги. Следовательно, он начнет устраивать пожары для своего хозяина либо займется вымогательством. Подождите немного.

— Ожидание никогда не приносило успеха. Я желаю действовать.

— Вам нужны доказательства? Вы их получите.

— Каким образом?

— Главаря очень беспокоит фонарь. Он потратил множество сил, чтобы найти его и получить обратно. Я устрою так, что каждый житель города будет знать, где он находится.

— Дадите примерно такое объявление: «Найден старый морской фонарь; запачканный кровью»?

— А что, отличная мысль. Я действительно собираюсь передать сведения в руки газетчиков.

Друри нахмурился.

— Валяйте. Только на фонарь претендует контора прокурора. Сей предмет будет фигурировать в деле Сьютер в качестве вещественного доказательства..

— Не волнуйтесь, Джордж. Фонарь находится в моем номере в отеле.

Лицо у Друри сморщилось.

— Тогда вы окажетесь лицом к лицу с убийцей.

— Да, — согласился Педли,— это малоприятное обстоятельство.

Глава 18

Всю дорогу до муниципалитета Педли думал над этим обстоятельством. Хорошо было смеяться над ним с Друри, но нельзя закрывать глаза на то, что он по-настоящему рисковал. Раны на спине у Энни говорили о многом.

Совершенно ясно, что поджигатель номер один страшно опасен. Пока о нем ничего не известно: какого он пола, старый или молодой, белый или черный. ПеДли не сомневался только в одном: у него много денег. Иначе он пе платил бы своим марионеткам тысячные гонорары.

Впрочем, и другой пункт не вызывал у инспектора сомнений: существовал человек, знавший эту личность. Возможно, он был известен Гаррй Гучу. Энни Сьютер тоже могла познакомиться с ним перед смертью. Но Ред Гляйхман — если Педли не ошибался — наверняка контактировал с этим пауком в центре паутины. Иначе клерк прокурора не сумел бы так быстро предупредить главаря о плане Педли по охране дома на Двенадцатой улице.

Если предположения Педли были верными, требовалось найти Гляйхмана, объявить его розыск. Тогда в течение получаса все мосты, вокзалы, станции будут перекрыты. Десять тысяч полицейских придут в боевую готовность. Рано или поздно они его накопят. Но что делать пока? Ведь за это время могут пострадать десятки жизней.

На письменном столе Педли лежали рапорты из лабораторий и свидетельство о вскрытии тела миссис Герриш. Кроме, того, ему доставили несколько новых снимков места под лестницей на Двенадцатой улице, где начался пожар. В рапорте об окурках говорилось:

Отчет из токсикологической лаборатории был поменьше:

В свидетельстве о смерти констатировалось:

Значит, старую женщину одурманил наркотиком человек, сидевший в ее жалкой квартире, покуривая сигареты и ожидая... Чего?

На первый взгляд смерть женщины выглядела роковой случайностью, объясняющейся странным стечением обстоятельств. Но на самом деле обращение в фонд исходило не от миссис Герриш, а от курильщика, назвавшегося в разговоре с Лоис — если таковой имел место — миссис Герриш. Внешне все представлялось заурядным, но использование наркотика делало ситуацию необычной.

Вернувшись в отель, Педли убедился, что фонарь висит на месте. Он уселся на постель, расшнуровал ботинки, снял трубку телефона и набрал номер своего офиса.

— Барни? Позвони тем газетчикам, которые бранили наш департамент за медлительность. Пусть приезжают в «Метрополь» в восемь утра. Скажи, что у меня для них кое-что есть. Но ничего не объясняй, понял?.. Подожди еще минутку... Отправляйся на Западную Семьдесят девятую улицу к дому 160 и смени там Джонни Митчела. Будешь следить за входом до тех пор, пока я не свяжусь с тобой. i

Нажав на рычаг, он позвонил девушке на коммутатор гостиницы.

— Послушай, детка, я сейчас в своем номере. Так хочу спать, что не в силах подходить к телефону. Не соединяй меня ни с кем по крайней мере до семи часов завтрашнего дня. Если будут настаивать, скажи, что я уехал купаться в Майами.

Он повесил трубку, разделся и уткнулся головой в подушку.

Глава 19

Над городскими кварталами поднимались густые клубы дыма. Нависшие тучи отражали пылающий внизу ад. За стеной удушливого дыма пряталась гигантская фигура с лицом Гарри Гуча. В ушах Педли звучала резкая сирена пожарной тревоги...

Постепенно она превратилась в телефонный звонок. Педли выпростал руку из-под одеяла и взял трубку.

— Доброе утро, мистер Педли. Семь часов. Вас недавно спрашивали, но я сказала, что вы вышли.

— Спасибо, детка. Кто это был? — Он зевнул, потянулся и скатился с кровати.— А, Барнабус... Наверное, позвонил просто, чтобы не спать... Он оставил номер телефона?.. Попробуй, красавица, набрать его для меня.

Спустя некоторое время она сообщила:

— Номер не отвечает.

— Спасибо. Я свяжусь с ним позже.

Через десять минут, прервав бритье, Педли подошел к окну ванной комнаты и вытащил из шахты фонарь. Немного подумав, он развернул его, поставил на шкаф и продолжал бриться, время от времени поглядывая на роковой предмет. В утреннем свете зловещая причина стольких пожаров выглядела, как старье из утиля. И все-таки фонарь должен иметь какое-то значение. Когда его зажгли? Много лет назад? Он повторил вслух: «Много лет назад». Может, ответ заключается в этих словах? Иначе какой смысл имело держать его постоянно горящим? Пламя, вероятно, не гасло в течение долгого времени.

Он присмотрелся к фонарю более внимательно, придирчиво изучил зарубки на основании, цифры, выдавленные на корпусе: 8-7-89. Они отпечатались неровно, словно штамп для формовки был сильно изношенным. Много лет назад, а?..

Он распорядился, чтобы принесли завтрак, и уже доедал омлет, когда в дверь позвонили. Перед тем как впустить гостей, Педли поставил фонарь в центр стола.

— Проходите, ребята! Подождите, уже заканчиваю завтрак.

Его посетили три фотографа. Тот, что из «Ньюс», привел репортера.

Мертаг из «Миррор» приготовил камеру.

— Перестаньте на секунду жевать, инспектор.— Он направил на Педли экспонометр. — Слушайте, что у вас со щекой?

— Немного обгорела, вот и все. Отложите-ка свои орудия, парни. Я позвал вас не за тем, чтобы снимать мою трапезу.— Педли указал на фонарь.-— Вот кое-что новое.

— Собираете древности, инспектор? — Фотограф из «Таймс» невозмутимо посмотрел на него.

— На предмете имеются странные следы. —- Педли показал зарубки на основании.

Газетчики посыпали вопросами:

— Каково их значение?

— Где вы взяли эту вещь?

— Для чего она использовалась?

— Для устройства поджогов. — Педли доедал поджаренный ломтик хлеба. — В числе других на Шестьдесят четвертой улице. По-моему, зарубки показывают, сколько пожаров начали с помощью этого фонаря. Чей он, я не знаю. Нашел я его в квартире Энни Сьютер.

— Той канарейки, что была зарезана в отеле «Гранада»?

— А почему у нее? Она — главный поджигатель?

— Копы ничего не сказали нам о фонаре.

Педли поднял руки.

— Минутку, парни. Энни прятала фонарь для типа по имени Гарри Гуч. Он сейчас в тюрьме. Но, прежде чем мы взяли его, он оставил это приспособление у Энни. Потом кто-то заявился к ней' за фонарем, ничего не нашел и зарезал Энни.

Фотографы засуетились.

— Встаньте, пожалуйста.

— Возьмите свой сувенир в левую руку, инспектор.

— Обнимите его.

— Продемонстрируйте как следует.

— Почему он замалеван черным?

Голос Мертага остановил щелканье затворов.

— Слушайте, но если девица расплатилась за то, что прятала у себя этот хлам, значит, держать его здесь тоже небезопасно.

Педли рассмеялся.

— Небезопасно для того человека, который за ним притащится.

— Можно нам процитировать ваши слова?

— Цитируйте.

Репортер/спросил, не заглядывая в свой блокнот:

— Инспектор, у вас уже есть предположения относительно владельца фонаря?

Педли покачал головой.

— Нет.— По его тону никто не заметил, что именно этого вопроса он ожидал.— Нет, у нас нет оснований связывать подозреваемого с фонарем.

— Подозреваемого? — воскликнули хором четыре голоса.

— Не знаю, имею ли я право выдавать информацию, касающуюся конторы окружного прокурора?..

— Э, не валяйте дурака! — Мертаг цинично усмехнулся.— Вам же требуется, чтобы материалы попали в газеты? Мы сыграем этот мяч.

Педли почесал в затылке.

— Честное слово, ребята, убийство относится к компетенции прокурора. Но нам известно, что подозреваемый посещал в тот вечер квартиру мисс Сьютер.

Фотограф из «Таймс» буркнул:

— Фактически вам ничего не известно.

— Ничего, подлежащего преследованию закона,— уточнил Педли.— Эта проститутка якшалась с кучей народа. И то, что некая «большая шишка» притащилась к Энни домой, еще не означает, что она прирезала ее. Или что фонарь принадлежал ей.

Репортер из «Ньюс» склонил голову набок.

— Вы сказали «большая шишка»?

— Не слишком большая. Ее зовут Кливленд Фарлоу.

Репортер даже прекратил писать.

— Фарлоу из страховой компании? Вот это да!

— Именно, из «Интер глоб».-— Педли ронял слова осторожно. Ему не хотелось говорить ничего такого, что впоследствии пришлось бы брат^ назад. Тогда Олив Фарлоу начала бы подавать через адвоката жалобы, предназначенные для первых страниц газет, и инспектор не смог бы уже рассчитывать на благодарность прессы.

— Имейте в виду, что мы не связываем Фарлоу с фонарем, — продолжал Педли. — Он посещал Энни Сьютер в вечер убийства. По его словам, девушку к тому времени уже зарезали. Квартира ее была перевернута вверх дном, вероятно, искали фонарь. Но не думайте, что мы все успели подытожить.

Мертаг осторожно положил на кровать камеру и вспышку.

— А вам и не нужно ничего подытоживать. Вы и так сообщили достаточно, инспектор: убийство, пожары, орудие для поджогов и парень из страховой компании, каково?

Глава 20

Шейнер открыл дверь жилища Фарлоу, расположенного в надстройке на крыше. Он не выказал ни малейшего удивления при виде Педли и группы газетчиков с камерами..

— Как дела? — спросил инспектор.

— С Фарлоу? Нагнал он на меня страху.— Шейнер явно нервничал. — Он не ложился до пяти утра, проверяя, сколько виски может поглотить человеческий организм. И за все это время не произнес ни одной связной фразы.

— Не похоже, что ты не спал всю ночь.

— Да, я сейчас объясню.— Помощник усмехнулся с извиняющимся видом.— Сразу после пяти пришел китаец Фарлоу и отволок его тело на кровать. Я решил, что вряд ли он Оживет до двенадцати и прилег на софу здесь, в гостиной. Около восьми я просунулся — и что же увидел?

— Фарлоу сбежал?

— Да, попытался.

— Я отправлю тебя драить сортиры, тупица.

— Подождите, командир, ничего страшного не случилось. Он вернулся полчаса назад. Если точно, то без четверти девять. Только не один.

— Ты позволил ему привести девицу?

— Нет, нет. По-моему, Фарлоу сыт по горло неприятностями с женщинами. Он пришел вместе с нашим старым знакомым Фуллером. Как вам это нравится?

— Как случай заболевания проказой. — Педли хмуро обратился к газетчикам: — Придется подождать, ребята. Вы сможете щелкнуть Фарлоу только после его разговора с командиром нашего отряда Фуллером. А нока располагайтесь, угощайтесь спиртным. У Фарлоу, кажется, есть неплохой пунш. Шейнер может найти слугу и посмотреть, осталось ли что-нибудь выпить.' Когда Фуллер закончит с Фарлоу, вам, возможно, удастся сделать снимки.

Педли прошел в гостиную. Фарлоу с удрученным видом стоял у французского окна. В кресле сидел Фуллер, по-прежнему в фуражке с белым козырьком. Из одного угла рта в другой он перекатывал толстую сигару.

Фарлоу быстро оглянулся. Глаза у него были тусклые, голос расстроенный:

— Ради бога, за что вы на меня накинулись?

Педли присел за стол.

— Не знал, что ты тоже попал в эту пьесу, Фуллер.

— Я угодил в нее только что.— Командир отряда лениво выпустил в потолок клуб дыма.

— С каких это пор? Кто наколол Фарлоу?

— Не ты, во всяком случае. Я занимался с ним устранением опасных в пожарном отношении объектов в здешнем районе задолго до того, как ты научился запирать дверь конюшни.

— Объясняешь мне мои обязанности?

— Кто-то должен тебя просветить, Педли.

Шрам на лице у инспектора побелел.

— Но только не такой чокнутый пожиратель дыма, как ты, который даж;е не соображает, что делают с соской на бутылке. В конце концов, случившееся тебя не касается. Какого черта ты влез сюда?

Фуллер побагровел.

— Я живу здесь. И знаю этот округ гораздо лучше, чем ты и твои люди.

— Ты знаешь его достаточно, чтобы заниматься вымогательством, но тебе не удастся помешать расследованию.

— В отсутствие старшего по званию офицера,— заявил Фуллер,— командир отряда может возглавить работу В округе, который попал в критическое положение. Слышал такое правило?

— Чертовски странно, что ты настолько заинтересован в происходящем. В твоем собственном районе полно неполадок. Как же ты очутился здесь? Фарлоу вызвал тебя на помощь?

— Нетрудно было понять, что пожар на Двенадцатой — дело рук поджигателя.

— Похоже, в твою родню когда-то затесались ищейки.

Фарлоу снял нараставшее напряжение:

— Мистер Педли, я не вызывал командира отряда. Просто вчера вечером я прочел в газетах о Лоис и утром отправился на Западную Двенадцатую поискать причины пожара. Фуллер случайно оказался там в то же время.

Педли зарычал:

— А зачем, по-вашему, я оставил здесь своего помощника? Чтобы вы играли с ним в прятки?

— Я беспокоился...

— Правильно! И я назову настоящую подоплеку вашей тревоги.

Фуллер зло рассмеялся.

— Ты собираешься выдать Клива за поджигателя? Старая песенка о злодее, возвращающемся на место преступления?

Педли стиснул челюсти.

— Слушай, Фуллер, подключи свой шланг к другому крану. Я говорю с Фарлоу. — Он грубо сжал руку Клива. — Вы понимали, что вам нечего делать на Двенадцатой улице?

— И тем не менее,—. перебил его Фуллер,— Клив подумал, что сумеет найти какую-нибудь улику, пропущенную сыщиками. Такую, например.— Фуллер подбросил на ладони перламутровую зажигалку. Для мужской она была слишком мала. Ее металлические части потускнели от жара.

Фарлоу удрученно провел ладонями по лицу.

— Предполагается, что Фарлоу обнаружил ее там? — Казалось, Педли, не особенно разволновался.

Фуллер засмеялся.

— О нет. Никто не собирался тебя ни в чем упрекать. Просто он нашел ее, вот и все.

— Я... я ничего не искал специально,— извиняющимся тоном пробормотал Фарлоу.— Просто случайно наткнулся...

Инспектор поднял брови.

— Забавно. Вчера я все там обшарил. Я бы не пропустил такую вещицу.

— О, в темноте ты не смог бы и вилкой в рот попасть,— хмыкнул Фуллер. — Ты проворонил зажигалку, я могу это доказать. Я присутствовал при том, как Клив подобрал ее под лестницей, где начался пожар.

Инспектор потянулся за зажигалкой, но Фуллер покачал головой:

— Я сдам ее в полицию. Их парни знают, что делать с полученными уликами.

Педли выбросил вперед левую руку. Фуллер спрятал зажигалку в кулаке. Но инспектор и не пытался разжимать его. Он просто сильно ударил кулак Фуллера о стальную ручку кресла. Раздался заглушенпый металлический звук.

Фуллер выругался и раскрыл ладонь, зажигалка упала на ковер, выпустив крошечное оранжевое пламя. Фуллер в ярости вскочил с кресла и наступил на огонек ногой.

— Что ты вытворяешь, полоумный? — Он посмотрел на обожженный палец.

— Ты бы не обжег руку, когда я ударил тебя, нажав тем самым на колесико зажигалки, если бы она прошла через пожар на Двенадцатой. Бензин из нее улетучился бы, фитиль обуглился, а сталь покоробилась. Ничего подобного, кажется, не случилось с этой безделушкой. Она горит как следует, верно? Значит, ею не пользовались для поджога. По крайней мере, она не лежала там во время пожара.

Фарлоу с облегчением вздохнул. Но командир отряда не принял своего поражения так легко. Он поднял зажигалку и потряс ею, подчеркивая свои слова.

— Возможно, в девяти случаях из десяти все происходит именно так. Но на сей раз случилось иначе. Этой зажигалкой пользовались для поджога. Она лежала в пепле. Я видел, как Клив Фарлоу поднял ее. Заметив меня, он попытался ее спрятать...

— Все верно.— Фарлоу с несчастным видом грыз ноготь. — Фуллер забрал ее у меня.

Педли сделал вид, что сочувствует ему.

— Плохо, очень плохо. А почему вы хотели ее спрятать? Она принадлежит кому-нибудь из ваших знакомых?

— Нет! — крикнул Фарлоу. — Я никогда не видел ее раньше!

— Какой смысл скрывать это, Клив?— вздохнул Фуллер. — Правда все равно выплывет на свет.

Фарлоу застонал.

Инспектор склонил голову набок.

— Вы, парни, так говорите, словно заранее отрепетировали сценку.

Фуллер прикурил от зажигалки сигару.

— Кливу хорошо известно, кому она принадлежит.

— Не надо, Стэн. — Фарлоу умоляюще вытянул руки.

— Зачем отрицать? Я должен засвидетельствовать, что вы купили ее для девушки год назад. Я находился рядом с вами.

Глава 21

Командир отряда приложил влажный конец сигары к обожженному пальцу.

— Кливу не хочется признаваться. Да и никому не захотелось бы— обстоятельства вынуждают. Он подарил зажигалку той самой мисс Элдридж, о которой писали газеты.

— Чертовски странная ситуация, Фуллер. Ты случайно оказываешься на том месте, где Фарлоу нашел зажигалку. И теперь ты случайно понимаешь, кому она принадлежит...

— Тем лучше для всех нью-йоркских жителей. — Фуллер воинственно выставил вперед подбородок. — Если бы я там не появился, поджигатели получили бы полную свободу действий.

Педли изобразил на лице насмешливое восхищение.

— Если ты приостановил поджоги, то я рад за тебя. Кстати, газетчики на кухне тоже с удовольствием тебя поздравят.

— Газетчики? — встревожился командир отряда.

— Именно. Со своими камерами, вспышками и всем прочим. «Внимание, сейчас отсюда вылетит птичка...»

— Хватит паясничать, Педли. Если ты действительно хочешь устроить общественное обсуждение, то помни — доказательство раздобыл я. И я опознал девушку. Когда они начнут делать снимки, я не буду их останавливать.

Вот это да! Командир отряда дает репортерам возможность сфотографировать его. Держит в руках зажигалку, использованную для поджога и найденную на пожарище выдающимся работником страхования.— Педли цедил слова сквозь зубы.

Фарлоу промямлил:

— Мне бы не хотелось в этом участвовать.

— Вы не желаете доставлять Фуллеру даже минутные неприятности. — Педли повысил голос: — Шейнер!

В гостиную ввалился сияющий помощник.

— Что вам угодно, командир? Ром? Двадцатилетний коньяк?

— Ты, похоже, основательно накачался.

— Ничего подобного.

— А остальные?

В эту минуту из кухни появился Мертаг. Ноги у него заплетались, шляпа съехала на нос.

— Никто не захмелел,— сообщил он, — кроме проклятого сводника из «Ньюс», который всегда лезет драться после пары глотков.

Глаза Мертага отчаянно расползались в разные сто- -роны, но, готовя камеру к работе, он действовал совершенно четко.

Репортер из «Таймс» вошел в гостиную на негнущихся ногах и уставился на присутствующих, как сова.

— В чем дело? Где сенсация? В каждом снимке для «Таймс» должна быть сенсация.

Педли подумал о коробке с упаковочной стружкой. Она стала бы достаточно сенсационной, но вряд ли послужила бы серьезным обвинением. В лучшем случае она бы подтвердила более важные факты.

Педли начал издалека:

— Слушайте, ребята, вот этот Гамлет с разбитой губой— Кливленд Фарлоу. А тяжеловесный дредноут рядом с ним — командир отряда Фуллер из девятого дивизиона. Предмет, зажатый в жирном кулаке Фуллера, представляет собой улику в деле о поджоге дома на Двенадцатой улице. Мистер Фарлоу заявляет, что он нашел эту зажигалку на месте пожара.

Репортер из «Ньюс» опустился на колени и направил свою миниатюрную камеру на Фарлоу.

Фуллер весело поинтересовался:

— А мне как встать, парни?

— Немного отступите, шеф. Мы не захватили панорамных линз.

Мертаг икнул.

— Держите зажигалку так, чтобы мистер Фарлоу мог указывать на нее.

— Сюда. Повернитесь, Клив. — Фуллер изобразил на лице застенчивую улыбку. — Предупредите, когда подготовитесь, братцы.

— Подпись сюда пойдет такая...— вмешался Педли,— «Кливленд Фарлоу сразу после его ареста по обвинению в поджоге и убийстве».

Сверкнули вспышки и щелкнули затворы камер, поймав выражение ужаса на лице Фарлоу.

Фуллер стоял неподвижно до тех пор, пока фотографы не выключили лампы. Потом он хмуро повернулся к Педли.

— И кто же произвел арест?

Педли подошел к нему вплотную и зашептал:

— Ты не можешь никого арестовать, Фуллер. Я выдвигаю обвинение против тебя: тайный сговор с целью запугивания и вымогательства денег у владельцев домов.

Командир отряда по-бычьи нагнул голову.

— Ты, грязный сопляк, мошенник...

Заступив Фуллеру дорогу, Шейнер взял его за плечи и закуковал:

— Сюрприз! Сюрприз!

Инспектор повернулся к фотографам.

— Это все, ребята.

Но им хотелось большего.

— Больше ничего не будет. Конец. Магазин закрыт.

Они разочарованно уложили аппаратуру и ушли.

Фуллер начал вырываться, но Шейнер повис на нем, как бульдог.

— Ты не можешь предъявить мне обвинение, Педли, — прохрипел Фуллер.—Такое право имеет только комиссар.

Лицо у Педли затвердело.

— Я не только могу, но и предъявляю, Фуллер. Я не собираюсь арестовывать тебя. Не нужно вытаскивать эту грязь на страницы газет. Она только повредит нашему департаменту. Но я немедленно сменю тебя с должности до обсуждения твоего дела.

— По чьему обвинению?— В голосе Фуллера поуменьшилось воинственности.

— Во-первых, по моему собственному. Во-вторых, по обвинению миссис Фарлоу. И, вероятно, Клива Фарлоу, если он не пожелает отвечать за все один.— Внезапно Педли почувствовал страшную усталость.— Отправляйся домой, Фуллер, сними форму. Я уведомлю шефа Донлана. А тебе придется познакомиться с судебным залом. Шейнер!

— Слушаю, командир.

— Сунь голову под душ и попробуй протрезветь, чтобы доставить Фарлоу в тюрьму.

Спустившись в вестибюль, Педли заметил там Мертага.

— Я хочу примкнуть к вам, инспектор. С вами я получу гораздо больше информации, чем у мэра.

— Ничего интересного уже не предвидится. Я собираюсь сесть за стол и разобрать накопившиеся рапорты.

Но, сев в машину, он не поехал в сторону муниципалитета.

Глава 22

Педли миновал Центральный парк и около десяти часов припарковался за квартал до 160-го дома на Западной Семьдесят девятой улице. Потом он отыскал Барни, наблюдавшего за зданием из-за угла букмекерской конторы.

— Я пытался связаться с тобой, но телефон не отвечал, — сообщил Педли.

Барни объяснил:

— Это номер кондитерского магазина. Я ходил туда за кока-колой. Продавец, наверно, поднялся наверх позавтракать.

— Зачем я тебе понадобился?

— Странная история. Примерно без четверти пять утра, еще в темноте, по той стороне проходила старуха. Я не обратил на нее особого внимания. Она выглядела, как уборщица. Но зашла к Элдриджам. Причем с парадного хода, а не с черного.

— Может, ее посещение связано с благотворительностью? У Элдриджа полно подобных дел. Правда, для благотворительности время чертовски раннее.

— Все верно, я тоже так подумал. Короче, старуха пробыла внутри всего минут пять. Потом она вышла и унеслась в направлении Третьей улицы. Но больше всего меня заинтересовал свет в холле.

— О чем ты?

— Его вообще не было.

— Я что-то не улавливаю, Барни.

— С того места, где я стоял, хорошо просматривалась дверь в холл. Кто-то открыл ее и впустил старуху, но света не зажег. Хотя обычно в темноте люди включают электричество, если кого-то впускают.

— Ну что ж, возможно, мы все выясним, Барни,— сказал инспектор. — Я собираюсь отправиться туда и получить ответы еще на пару вопросов.

Педли пересек улицу и постучал в дверь медным молотком, висевшим на притолоке.

Дворецкий, открывший ему, посмотрел на Педли подозрительно. Инспектор попросил вызвать мистера Элдриджа и предъявил свои документы.

— Он неважно себя чувствует, сэр. Но, вероятно, примет вас.

— Подождите минуту, — остановил его Педли. — Работает ли у вас какая-нибудь пожилая женщина-— экономкой, горничной?

— Нет, сэр. Единственный человек, который живет здесь, не являясь членом семьи, это' мистер Моррисон. Сейчас он в отлучке, в Вашингтоне.

Английский акцент дворецкого показался инспектору поддельным.

— У мистера Элдриджа вообще нет слуг женщин?

— Нет, сэр.— Лицо дворецкого оставалось бесстрастным.

— Вы случайно не знаете, приходят ли сюда за помощью люди из фонда?

— Не знаю, сэр, я не в курсе. Лучше спросите у мистера Элдриджа.

— Это не так уж важно. Обычное любопытство.

— Благодарю вас, сэр. — Дворецкий важно удалился и через минуту вернулся. — Прошу вас, сэр, в библиотеку.

Он провел инспектора в длинную темноватую комнату с рядами книг на стеллажах вдоль стен. Филантроп сидел перед камином, ноги его были укрыты пледом.

— Добрый день, мистер Педли. Садитесь. Вы пришли, чтобы развеять наши опасения или, наоборот, укрепить их? — В его тоне полностью отсутствовала сердечность.

— Я пришел, чтобы задать вам несколько вопросов, мистер Элдридж.

— Мне или моей дочери?

— Сначала вам.

Элдридж сложил руки на коленях.

— Я так долго помогал другим, что теперь не понимаю, как помочь собственному ребенку. Что вы хотите узнать?

— У вашей дочери есть перламутровая зажигалка?

Черные глаза внимательно смотрели на него.

— Не исключено. Точно не скажу. Я редко бываю дома.

— Тогда я поинтересуюсь у нее лично. Второй вопрос: помогала ли ваша организация кому-нибудь из жителей Западной Шестьдесят четвертой улицы?

Элдридж воздел руки вверх и сразу безвольно уронил их на колени.

— Не знаю, я не вхожу в детали подобной работы. Выясните у мисс Брайс или у Лоис.

-— Давайте попробуем.

Филантроп дернул за шнурок старомодного звонка. Тут же, как чертик из коробочки, появился дворецкий. Педли решил, что он, наверное, подслушивал в коридоре.

— Джессап, позовите сюда мисс Лоис.

— Хорошо, сэр.

После ухода Джессапа Педли завязал отвлеченную беседу:

— Прочел вашу речь, мистер Элдридж, произнесенную вчера в Вашингтоне. Там есть очень интересные мысли.

Элдриджу, казалось, польстили его слова.

— Рад, что она вам понравилась, сэр. Секретарь ассоциации просил у меня разрешения напечатать ее в ежегодном обозрении. Особенно отрадно слышать, что такие важные официальные лица, как вы, находят ее достойной внимания.

Инспектор улыбнулся.

— Мне кажется, что большинство людей не стремится к долголетию, потому что не считают жизнь достаточно ценной. Таково мое мнение.

— И потому они совершают самоубийства?

— Нет. Просто люди устают от борьбы, от страданий, от одиночества, прежде чем истекает срок их жизни. По-моему, так случается со многими. Если бы нам удалось сделать жизнь более интересной, люди не стремились бы к смерти.

— Да, согласен с вами. Это одна из основных целей нашей клиники...

Появился Джессап.

— Мисс Лоис нет, сэр!

—- Невозможно! — Элдридж вскочил с кресла.— Но как же она посмела уйти?

— Не знаю, сэр. Только ее нет.— Слуга был. поражен не меньше, чем его хозяин.

— Она должна сидеть дома, Джессап. Вы везде ее искали?

— Я осмотрел все комнаты, сэр. Исчезли также ее спортивная куртка и шапочка.

Элдридж быстро взглянул на инспектора. Педли заметил испуг в его глазах.

— Боюсь,— с трудом произнес филантроп,— вам придется отложить расследование.

Инспектор загнул поля своей шляпы.

— Скорее наоборот. Нам стоит форсировать его.

Глава 23

Выйдя из дома Элдриджа, инспектор зашагал прямо к своей машине, не оглянувшись на то место, где стоял Барни. Сев за руль, он дал длинный гудок.

Через минуту к нему, прихрамывая, подошел Барни. Педли открыл дверцу.

— Наш цыпленок смылся из клетки.

Пожарный сдвинул шляпу на затылок и поставил ногу на подножку автомобиля.

— Девушка? Она не могла сбежать!

— Она исчезла, Барни. Если ее отец и тот деревянный индеец, который служит у них дворецким, не лгут.

Пожарный забрался в машину и захлопнул дверь.

— Тут что-то неладно! Я готов поклясться, что она не выходила через парадную дверь. Может, вылезла из окна сзади?

— Если так, то это не в ее пользу.

Педли вел машину по Ист-Ривер-драйв.

— Зачем Лоис заметать следы, если она ни в чем не виновата?

— Может, она удрала в одежде той старухи? Я так и не разглядел ее лица.

— Почему бы нет, Барни? Только какая разница? Куда, в таком случае, подевалась старуха? Она не могла скрыться в доме, если Чарльз Элден или дворецкий не морочат мне голову.— Инспектор почувствовал, как у него портится настроение.

Была среда, значит, пожар, устроенный на Шестьдесят четвертой улице, посеял панику в Манхэттене три дня назад. Педли удалось схватить Гуча и упрятать его за решетку. Однако инспектор, кажется, не приблизился к человеку, стоявшему за поджогами. Педли не сомневался, что именно он убил Энни Сьютер. Никто, кроме него, не предпринял бы столь отчаянной попытки вернуть фонарь. Если не Ред Гляйхман находился в центре преступлений, то ни инспектор, ни полиция ни на шаг не продвинулись в расследовании. Ситуация была довольно печальной.

Плохо и то, что в департаменте был обнаружен и изобличен в преступлении офицер. К тому же, друг его юности. Однако самым неприятным для Педли оставалось то, что кольцо подозрений все тесней сжималось вокруг мисс Элдридж.

Ее посещение квартиры миссис Герриш. Зажигалка, которая вовсе не лежала под лестницей, но тем не менее могла быть использована для поджигания свертка с одеждой, пропитанного эфиром. Отказ старой женщины в больнице подтвердить заявление Лоис. Ее знакомство с Фарлоу, связанным с Фуллером. Джордж Друри в любую секунду мог получить ордер на ее арест.

Педли оставил машину на резервной стоянке, в мрачном настроении дошел до муниципалитета и поднялся на свой этаж.

Шейнер ждал его. Влияние спиртного уже закончилось.

— Привет, командир.

— Здорово, труженик.

— А вы как думаете? Видели бы, как я готовил гнездышко для сеньора Фарлоу!

— Он раскололся?

— Сказал, что хочет поговорить с вами. О чем-то важном.

— Да? Пожалуй, стоит дать ему время повариться в собственном соку.

— Мальчики из штаба Друри сообщили, что миссис Фарлоу продиктовала заявление, обвиняющее ее кормильца во всех смертных грехах, кроме изнасилования.

— Получи для меня его копию.

Инспектор начал чистить трубку с помощью куска проволоки, огрызка карандаша и казенного полотенца.

— Да,— вспомнил Шейнер,— вам прислали со специальным курьером конверт из страховой ассоциации. Он на вашем столе.

Инспектор распечатал его. Длинное досье Фарлоу в основном касалось его деловой карьеры. Один параграф привлек внимание Педли:

Педли отложил досье в сторону и начал рисовать на лежащем перед ним блокноте. Карандаш набросал очертания корабельного фонаря.

Шейнер кашлянул.

— Совсем забыл. Полчаса назад звонил какой-то парень по фамилии Лайкмен.

— Гляйхман?

— Может быть.

— Чего он хотел?

— Он не сказал.

— Понимаешь, Шейнер, Гляйхман— осведомитель нашего главаря, он из конторы окружного прокурора. Со вчерашнего дня на него объявлен розыск. Вероятно, он — единственный человек в Нью-Йорке, знающий преступника в лицо. Я надеюсь, что ты хоть раз поработал своими мозгами и проследил его звонок.

Помощник с треском сорвал целлофановую упаковку с десятицентовой сигары. Его круглые красные щеки расплылись в улыбке чеширского кота.

— Конечно, командир, конечно.

— Тебе известно, где он находится?

Шейнер поднес к сигаре спичку.

— Естественно. Мне удалось задержать его у телефона, заявив, что я поищу вас в уборной.

Педли стукнул кулаком по столу.

— Почему же ты сразу не сказал, дубина? Откуда он звонил?

— Из дома 162, Черримен. Район Маунт-Иден.

— Ты уже проверил адрес в жилищном управлении?

Помощник улыбнулся еще шире.

— Никогда-Не-Ошибающийся-Шейнер, вот как меня называют. Это шестиэтажный, двадцатиквартирный дом. Звонили из телефона-автомата в холле на первом этаже.

Инспектор схватил шляпу, натянул пальто и крикнул:

— Барни!

В дверь всунулась лысая голова.

— Вы звали?

— Собирайся, Барнабус. Мы едем.

— О господи, инспектор. А я только намеревался заснуть.

— Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме кровати?

Пожарный поутюжил ладонью лысину.

—- Именно там я провожу прекраснейшие мгновения своей жизни.

Они помчались по Лафайет-стрит с визжащей сиреной. Когда спидометр показал 70 километров в час, Барни закрыл глаза и страдальчески откинулся назад.

По правилам Педли требовалось уведомить полицию, которая дала бы по радио сигнал патрульным машинам в районе Маунт-Иден. Но инспектору не хотелось действовать так. Если бы копы напали на след Гляйхмана, поднялась бы большая шумиха. Почти наверняка он сообщил бы что-то о Гуче, и прокурор начал бы форсировать события.

Итак, если бы Гляйхман попал на Сентер-стрит для допроса, то информация любого характера, полученная прессой, могла бы помешать Педли напасть на след человека, подкупившего Гляйхмана. С другой стороны, если инспектор встретится ,с ним первым, он начнет действовать прежде, чем полиция узнает имя главаря из газетйых отчетов.

Барни процедил сквозь стиснутые зубы:

— Если Гляйхман действительно живет там, то почему его адрес не был известен раньше?

— Он мог пользоваться вымышленным именем. Или, например, жить у родственников. Вариантов полно. Посмотрим, когда приедем.

Педли припарковался в двух кварталах от дома.

— Спокойно, Барни. Иди за мной, точно прогуливаешься. Твоя форма сейчас совсем некстати.

Интересовавший их дом оказался закопченным сажей зданием, зажатым между фабрикой мороженого и пятиэтажным гаражом. В мрачном подъезде пахло рыбой и капустой.

— Подожди здесь, Барни.

Педли решил посмотреть фамилии на почтовых ящиках, снабженных алюминиевыми пластинками с отштампованными на них именами владельцев: О’Гормены, Мартуччи, Стайнфидды... Никакого Гляйхмана. Правда, на одном ящике притулилась карточка с написанной красным карандашом фамилией: «Ф. Райхман». Похоже.

Педли поднялся по лестнице и прислушался. В квартире 4-а плакал ребенок, а за дверью 4-е царила тишина.

Он постучал. Ответа не последовало. Тогда он достал из кармана конверт. Ему не раз приходилось пользоваться подобной приманкой. Нацарапав на конверте карандашом: «Мистеру Райхману», он постучал еще раз, громче. Потом сунул конверт под дверь, так, чтобы тот, кто находился в квартире, увидел часть фамилии.

Затем он с шумом сбежал по лестнице и через минуту потихоньку поднялся снова. Но конверт не изменил положения. Если Гляйхман и сидел дома, то вел себя очень осторожно.

Педли спустился вниз и нашел управляющего. Да, он знает мистера Райхмана. Очень приятный молодой человек. Всегда вовремя платит за квартиру. С ним вообще не бывает хлопот.

— Вы его видели в последнее время?

Подумав, управляющий ответил отрицательно.

— А часто к нему приходили гости?

Управляющий не знал. Он не обращал на посетителей внимания. Девушек, конечно, не было. В доме насчет них строго. Владельцы не разрешают...

— Мистер, я возьму ваш ключ. — Инспектор показал управляющему свой значок и отправился в квартиру.

Столовая, спальня и комната, служившая гостиной. Камин с железной заслонкой перед ним, ванная, кухня.

Личных вещей Педли обнаружил мало. Пара приключенческих романов. Дешевое радио. Несколько финансовых журналов. Никаких писем и счетов. Вообще ничего, что можно было связать с Редом Гляйхманом.

В ящике комода, рядом со стопкой мужских рубашек, инспектор нашел женское платье. Черное и длинное, как бабушкин наряд, подумал Педли. Под ним лежали женские ботинки на пуговицах. В стенном шкафу висело несколько дорогих, сшитых на заказ мужских костюмов и зимний свитер. На подставке стояло семь пар обуви с бронзовыми буквами, обозначавшими дни недели. Кроме того, там висело короткое женское платье из дорогой серой фланели и женское спортивное пальто из дубленой кожи. В углу шкафа стояли туфли на высоких каблуках. В них были вложены чулки телесного цвета. На полке лежала дамская шляпка, черная, маленькая, круглая, без перьев и украшений. Когда Педли взял ее в руки, что-то упало на пол к его ногам.

Он поднял предмет, похожий на снежный ком. Это была жестянка с эфиром. Полная. Упакованная в вату.

Педли не стал открывать банку, снова осторожно обернул ее и спрятал в карман.

Глава 24

Внизу, в вестибюле, он сказал:

— Поезжай к Джорджу Друри, Барнабус. Пускай уведомит полицию. Нужно организовать круглосуточную слежку за квартирой. И еще потребуются два хороших агента для установления контактов и выяснений связей Гляйхмана в доме. Я пока останусь здесь.

Барни поспешил выполнять задание.

Инспектор перешел в глубину холла, чтобы его не видели с улицы. Эфир и вата, каково? Не вызывало сомнений то, что эфир применялся на Двенадцатой улице. Здесь просматривалась определенная связь. Но если эфир помогал установить личность человека, совершившего поджог, то он не доказывал, что Ред Гляйхман одновременно убил Энни Сьютер. Хотя время пожара на Двенадцатой .улице позволяло поджигателю успеть добраться до Энни и прикончить ее.

Имелся только один сомнительный факт. Гляйхман не мог платить поджигателю Гучу тысячедолларовые гонорары. Так или иначе, но если Гляйхман совершил поджог в одном месте, зачем ему понадобилось нанимать кого-то для другого? Спокойней и безопасней было устроить пожар самому.

К дому тихо подкатил черный седан. Из него вылезли и зашли в вестибюль двое мужчин. Машина плавно отъехала от подъезда.

Педли шагнул вперед.

— Это здесь, ребята. Квартира 4-е. Под фамилией Райхман.

— Вы видели его здесь?— спросил один из детективов.

— Нет. Управляющий домом тоже не видел. Но Ред оставил полно одежды. Возможно, он решил, что сумеет спокойно забрать ее.

Педли объяснил агентам, как с ним связаться, если Гляйхман появится, и вернулся к своей машине. Барни уже сидел за рулем.

— Вы не возражаете, босс, если поведу я? А то при скорости больше шестидесяти у меня делается несварение желудка.

— Ну-ка, подвинься. Мне надо кое-что обдумать, а когда я веду сам, у меня это получается лучше. Не волнуйся, я поеду тихо.

Пока они добирались до муниципалитета, наступили сумерки.

Заходящее солнце горело, отражаясь в верхних окнах небоскребов. С Бродвея казалось, что они охвачены пожаром. Не слишком приятная мысль, учитывая потоки людей, устремляющихся к метро. .

Щейнер по-прежнему сидел на работе.

— Как дела, командир?

— Гляйхман так и не появился! Но ты неплохо его вычислил, Шейнер. Его еще застукают.

— Надеюсь. Тогда, наверное, наступит конец нудной архивной работе, которую вы нам поручили.

— Что-нибудь уже готово?

— Большая часть. —- Шейнер кивнул на кипу длинных карточек на столе инспектора.— Здесь досье на всех людей, пострадавших при пожарах за последний год. В паре случаев, когда нам казалось, что поджигатель никому конкретно не навредил, мы взяли весь список жильцов квартир.

— Сколько всего получилось?

— Трудно сказать, командир. Там описание внешности, национальность, возраст, место рождения, одинокий человек или женат, последнее известное место жительства...

— У кого-йибудь из них есть судимость?

— У троих. У женщины, получившей срок за то, что она уехала с места несчастного случая... Вот.— Шейнер подал инспектору длинный бланк.— Потом парнишка с Западной Двенадцатой улицы. Он неоднократно привлекался за хулиганство. Два раза провел каникулы за государственный счет.— Он протянул второй листок.— А вот тут кое-что посерьезней. Помните пожар на Десятой Боулер-плейс год назад? Ну, тогда еще один старик задохнулся от дыма. Его тоже судили — как взломщика сейфов.

Педли ссутулился в своем кресле.

— Вроде бы никакой связи между взломщиками и поджигателем нет. Они кошки разной породы.

— Но старик оттрубил три срока в тюрьме штата Оклахома и мог познакомиться с пиробоссом там.

— Возможно. Дай мне посмотреть остальные бумаги.

— Это все несчастные молокососы, не имеющие между собой ничего общего.

Педли листал страницы.

— Если главарь не сумасшедший, то за поджогами должна крыться какая-то причина.

— По-моему, у него как раз не все дома,— сказал Шейнер.

— У психов порой прослеживается система в их маниях. А система может дать нам причину. -

— А вдруг этому типу просто нравится смотреть на пожары?

— Даже такое чудачество позволит найти ниточку к нему.— Инспектор вытащил из кипы бумаг один листок и положил его перед собой. Затем быстро перелистал другие.— И если ему по душе запах горящего мяса—- особенно его врагов,-— то мы сумеем выяснить, где он жил. Потому что некоторые из его жертв, вероятно, приехали из той же местности, что и он.

— Только документы ничего подобного не говорят, — произнес Шейнер.

— Нет? — Педли зажал один бланк пальцами левой руки, а другим помахал в воздухе. — А что ты скажешь об этих двух?

Шейнер поставил ногу па стул и наклонился, чтобы прочитать вслух:

— «Миссис Эми Чалмерс, вдова, рост — пять футов и пять дюймов, вес...»

— Опусти внешние данные, Барнабус.

— «Замужем за Лестером Чалмерсом с 1892 года, урожденная Дюран... Иллинойс... детей нет. Родилась в Секлтоне, штат Оклахома, в 1864 году. Член методистской епископальной церкви... местожительство... домашняя хозяйка...»

— Хватит. А теперь вот эту.

— Сэмюель Брэндедж... Тот самый малый, который пострадал во время пожара на Грили-парк. Я потом пытался найти его, но он удрал из города и никому не известно, куда.

— Читай, читай уже!

— «Родился в 1860 году... в городе Гендерсон-Форд на Индейской территории. Добровольцем вступил в армию в 1895 году. Был уволен из нее с отличием. Ветеран Испанской войны».

— Никакие колокола не звонят в башке?

— Нет.— Помощник утешился сигарой.— Я представляю собой случай запоздалого развития. Я ничего тут не понимаю. Если бы у меня был хрустальный волшебный шар...

— Как же! — фыркнул Педли. — Лучше скажи, если бы ты как следует учился в школе. Тогда бы ты сразу смекнул, что Индейская территория и Оклахома — одно и то же. Она была присоединена к Штатам только при Тедди Рузвельте.

Шейнер ударил кулаком по ладони.

— Я всегда вшиво знал географию. А взломщик сейфов, командир... Он ведь тоже из Оклахомы.

Педли перелистал другие страницы.

— Здесь есть еще один, человек, местом рождения которого назван Средний Запад. Вполне возможно, что Оклахома. И все они примерно ровесники.

— Очень тонкое замечание.

— Тонкое замечание лучше, чем глубокомысленный вид. Узнай, нет ли связи между Секлтоном и городом Гендерсон-Фордом на Индейской территории. Скажи Барни, чтобы он выяснил все возможное о прошлом Гарри Гуча. Ты сделаешь то же самое по отношению к Энни Сьютер. А я займусь Гляйхманом.

— Слушаюсь, командир.

— Потом свяжись с аэропортом Ла-Гардиа.

— Зачем?

— Самолеты экономят время. Улавливаешь?

Шейнер загрустил.

— Если мне придется отправляться в Оклахому, то лучше на поезде. Меня мутило, когда я летал в последний раз.

— Ах бедный, бедный, Не хочешь ли ты, чтобы с тобой поехала мамочка? Слушай, ты, здесь горят дома и люди, а ты требуешь сочувствия из-за того, что можешь наблевать где-то между Нью-Йорком и Гэри. Черт тебя подери! Получи двести долларов на расходы и лети в Секлтон. Проведи там расследование. Понял? Катись отсюда!

Глава 25

Инспектор все еще грыз погасшую трубку и изучал дела, оставленные ему Шейнером, когда зазвонил телефон.

— Говорят из полиции. Только что получено сообщение от семьдесят первой машины из тридцать восьмого участка.

— Из Бронкса? Давайте.

— Человек, находящийся под наблюдением, только что вошел в 162-й дом на Черримен.

— Ага!— Педли усмехнулся.— Скажите, чтобы его не брали до моего приезда.

— Хорошо, инспектор. Когда вас ждать?

— Я выезжаю.

Педли выбежал из кабинета. Барни спал на кожаном диванчике, накрыв лицо газетами.

— Поднимайся, Барни, мы спешим.

Педли гнал машину по улицам, как дьявол. Теперь он не хотел опоздать. Барни поджал ноги и только морщился всякий раз, когда они пролетали мимо светофора.

Из-за их собственной сирены они не слышали сигналов других машин, сворачивавших с Маунт-Иден на Черримен. Поэтому Барни увидел фары грузовика, с хриплым ревом устремившегося на них с боковой улицы, в последнюю секунду.

Седан перевалил через бордюр и встал на тротуаре, ударившись о фонарный столб и уперевшись передним бампером в стену.

— Пылает весь дом, инспектор,— промямлил Барни.— Похоже, у ребят будет с ним много хлопот.

— Да, горит 162, Барни. Черт побери все на свете!

Инспектор выпрыгнул из машины.

Ревущие моторы автомобилей наполняли воздух вибрирующим гулом. Рокот струй из пожарных насосов приобретал какой-то зловещий оттенок из-за сердитого шипения, которым сопровождалось соприкосновение холодной воды с горячим деревом и металлом.

Патрульные тщетно пытались сдержать натиск все увеличивавшейся толпы взволнованных, испуганных людей.

Лысый мужчина в мохнатом купальном костюме и домашних туфлях держал в дрожащих руках поводок для собак и звал:

— Тэвиш, сюда! Тэвиш!

Женщина в шубе под котик, без туфель и чулок стояла на коленях на какой-то доске.

— Мария, благословенная матерь божия, спаси моего Вилли! Господи, не дай моему Вилли сгореть!

Две девочки в школьных платьях, держась за- руки, успокаивали друг друга:

— Мама где-нибудь здесь. Она найдется.

Врач «скорой помощи» наклонился над корчившимся от боли человеком И сделал ему укол. Тот издавал резкие крики, которые кололи слух инспектора, как иголки.

Один из детективов в штатском, оставленных Педли следить за домом, подбежал встретить его.

— Мы ждали! — крикнул он. — Лучше бы мы этого не делали!

— Он наверху?— Инспектор поднял глаза. Верхний этаж застилали густые клубы дыма.

— Если не удрал по крышам. Одно можно сказать точно: там Чарли Ларсен, мой партнер. Дом загорелся, как вязанка хвороста. Чарли подумал, что сумеет схватить Гляйхмана на месте преступления. — Он пнул ногой шланг. — Я полагаю, что мерзавец не спустился бы вниз по доброй воле.

Педли попытался найти командира отряда.

— Он тянет линию на верхний этаж дома с крыши склада,— объяснил ему пожарный в прорезиненной одежде, протирающий глаза от гари.

— Барни!

— Да?

— Притащи мне маску и фонарик.

—-Не ходите туда, шеф? Гляйхмана уже нет внутри.— Барни показал рукой на кольца дыма, вылетающие с прожилками яркого желтого пламени из окон верхних этажей.— Если только он не решил поджариться там наподобие бифштекса.

— А вдруг он не может выйти? Чарли, кажется, не смог. Не спорь.

Внутри горящего здания раздался грохот. Искры разлетелись, как от фейерверка.

Педли снял пальто и шляпу и положил их в кузов грузовика. Потом развязал галстук и стал дышать чаще и глубже, чтобы насытить организм кислородом. Затем он взял топор, а Барни принес ему маску и фонарик.

— Босс, эта стена качается, ей-богу! Когда она упадет, там уже никто не уцелеет.

Голос Педли из-за маски звучал приглушенно:

— Вот почему я должен успеть туда, прежде чем это произойдет.

Он нырнул в волну дыма. Ступеньки он нашел ощупью. Поднимаясь по ним, он столкнулся с человеком, с трудом державшим шланг, из которого била вода. Педли отодвинулся к стене. Его фонарик светился в густом дыму, как пятнышко. Топором он проверял устойчивость каждой ступени.

Ощутив страшный жар, исходивший от кирпичей боковой стены, он понял, что пожар начался в вентиляционной шахте, поднялся оттуда и набросился на верхние этажи.

На лестничной площадке второго этажа он встретил пожарного в маске и с электрическим фонарем. Он тащил человека, перекинув его через плечо. Спасенным был Чарли, мертвый или близкий к тому. Инспектор махнул рукой, и пожарный скрылся за темной завесой дыма, как фигура, стертая с классной доски.

Ступеньки четвертого этажа дрожали у Педли под ногами. Внезапно раздался взрыв, качнувший лестницу и бросивший инспектора на колени. Шум воды сменился каким-то новым звуком. Из отверстия шахты, как из печи, полетела раскаленная зола. Кожа на тыльной стороне ладоней Педли начала ныть.

Пол дрожал как желе. Дверь нужной квартиры оказалась запертой. Педли отступил и поднял топор. Один удар, второй — и тонкая дверь подалась.

— Ред! Гляйхман!

Педли не надеялся на ответ. Он на ощупь нашел в спальне кровать. Она была пуста.

Все здание сотрясалось и грохотало, как умирающее чудовище в конвульсиях. Пора уходить! Время не ждет! Крепление боковой стены слабеет.

Но в эту минуту Педли послышался какой-то посторонний звук. Словно кого-то рвало. Хрипы доносились из-под кровати. -

Инспектор встал на колени. Пол, казалось, просел под ним.

Он нащупал чье-то тело. Пальцы лежавшего под кроватью человека в ответ сжали его руку.

Педли напрягся и вытащил пострадавшего.

Это был Гляйхман. В нижней рубашке и в брюках. Наверное, он переодевался, когда пламя, вырвавшись из шахты, заперло его в ловушке. Юноша не потерял сознание, но его тошнило и он не мог стоять на ногах.

Инспектор перекинул безвольное тело через правое плечо— привычная хватка пожарных, Педли не раз применял ее. Но теперь все могло кончиться гораздо хуже. Он переступил границу безопасности. Сюда не доносился грохот воды. Отряд со шлангами находился далеко.

Известковый раствор между кирпичами застонал, делая последнее страшное предупреждение о готовящемся разрушении.

Наверное, Педли двигался слишком медленно. Он спускался вниз осторожно, как кошка с котенком в зубах. Ступеньки медленно начали клониться влево. Он попытался удержаться за перила. Они рухнули.

И Педли упал, все еще цепляясь за свою ношу, сквозь языки бледного пламени, в кашу осыпающихся кирпичей и ломающихся, как спички, балок...

Глава 26

Какая-то неимоверная тяжесть навалилась ему на спину. Он попытался перевернуться на бок, чтобы избежать давления, но мышцы не слушались его. Он собрал все силы и слегка шевельнулся. Тяжесть исчезла, и он начал бороться за глоток воздуха. Ему удалось набрать в легкие кислорода, прежде чем тяжесть опять обрушилась на спину, давя и стискивая. Он заставил свои опухшие глаза открыться и снова попытался повернуться.

— Господи, я думал, что вы уже не очнетесь, босс.

Барни сидел верхом на ногах Цедли, упираясь руками в его лопатки и выгоняя таким образом весь кислород из его легких.

— Слезь.— Педли набрал полную грудь прохладного, чистого воздуха. — Я уже могу дышать.

— Вы дышали, как устрица, когда я вас вытащил.

— Я поскользнулся, Барни.— Инспектор наконец повернулся на спину и застонал. Он лежал на мостовой перед сгоревшим зданием. Толпа еще штурмовала оцепление. На улице осталось несколько красных машин, но команда с насосами уже уехала. Очевидно, пожар потушили.

— Да! Вы поскользнулись, как же! — Барни встал на колени рядом с ним.— Стена рухнула, и вы получили первоклассный удар по черепу. Я еще не знаю, в порядке ли ваша рука. — Он принялся ощупывать онемевшую руку Педли. — Сейчас подойдет доктор. Он пытается спасти того парня, которого вы вытащили. Это Гляйхман?

Педли с трудом повернул голову. Человек в белом, присев на корточки, обследовал юношу, распростертого на тротуаре. Спина юноши была изогнута, как у акробата. Шея располагалась под неестественно острым углом к позвоночнику.

— Да,— сказал Педли.— Он... какие у него повреждения?

— Лучше спросите, каких у него нет. Перелом черепа. Ожоги первой степени. Наверное, сломан позвоночник. Ту балку, которая его придавила, пришлось резать ацетиленовой сваркой.

Инспектор опять застонал. Если Гляйхман умрет, прежде чем они выяснят, что ему известно о пожарах...

Врач «скорой помощи» поднял голову.

— Ему осталось несколько минут,— заявил он.— Тут ничего нельзя сделать. Разве что гипосульфит... Вы его знаете, инспектор?

— Да, знаю. — Педли сел. Его охватила болезненная тошнота. — Дай мне руку, Барни.

Он подтащился к умирающему юноше и придвинул губы к его искаженному лицу.

— Ред.

Клерк открыл глаза.

— Я надеялся, что встречу вас здесь, Педли,— еле слышно прошелестел он. .

— Ты, парень, получил билет в один конец. Почему бы тебе не исповедаться?

Голова Гляйхмана мотнулась из стороны в сторону, как у куклы.

— Человек, нанявший тебя, дал тебе наркотик, прежде чем поджег дом, Ред. Неужели ты не хочешь поквитаться с ним?

Юноша напрягся. Одна сторона его рта приподнялась, словно в усмешке.

— Друри... Скажите ему...—-Голос замер.

Крошечные красные пузырьки появились на искривившихся губах Гляйхмана. Его глаза задержались на Пед-ли: взгляд стал бессмысленным.

— Конец.— Врач приложил к его груди стетоскоп, потом начал складывать инструменты в чемоданчик.— Придется оставить беднягу здесь, пока его не осмотрит медицинский эксперт. Вы не поможете мне написать рапорт?

Педли сообщил имя юноши, его адрес и место работы. Барни обыскал карманы Гляйхмана, но ничего не нашел, кроме коробочки с мундштуком из слоновой кости. Педли взял его.

Доктор посмотрел на инспектора, оторвавшись от написанного.

— Вы и сами выглядите отвратительно, Педли.

— По-моему, у меня сломана пара ребер.

Врач мягко нажал ему на диафрагму.

— Больно?

— Конечно.

— Вам нужно сделать рентген.

— Обязательно сделаю. Как только смогу. А пока прилепите на ребра какой-нибудь пластырь.

— Прилепить-то я прилеплю, но лучше все-таки отправиться в больницу.

Барни добавил:

— Док говорит верно, босс. Вам нужно подремонтироваться.

— Пока эта крыса сожжет весь город? — Педли сжимал и разжимал' кулак онемевшей руки. Кровь в ней снова начала циркулировать.— Вы что, думаете, я — Нерон?

Он подошел к телу, лежавшему на спине перед гаражом и покрытому брезентом. Педли приподнял угол. Это был Чарли. Глаза детектива остекленели, лицо казалось вылепленным из глины. Инспектор глубоко вздохнул и снова опустил брезент.

Когда он собрался вернуться к Гляйхману, ему в глаза бросилось что-то зеленое: фетровая шляпа над кремовым спортивным пальто. Девушка стояла спиной к нему на расстоянии пятидесяти-шестидесяти футов. Она уже проталкивалась сквозь толпу, намереваясь уйти.

— Барни! — крикнул он.

— Да, босс?

— Вон там дочь Элдриджа. Видишь? Догони ее и приведи сюда.

Помощник бросился выполнять приказ.

Педли прислонился к фонарному столбу. Хватит глупых мыслей о том, что она только жертва обстоятельств. По правилам у него следует забрать значок за то, что он оставил ее на свободе. Педли посмотрел на Гляйхмана, лежавшего в невероятной позе. Затем перевел взгляд на человека, чьи ноги торчали из-под брезента.

Стекло его наручных часов разбилось, но стрелки работали. Они показывали без пяти шесть.

Он подошел к ближайшему патрульному и поинтересовался:

— Кто-нибудь еще пострадал? Кроме этих двоих?

Офицер покачал головой.

— Сгорело только две собаки на втором этаже. За таким шумом никто не слышал их лая.

Педли молча вернулся к гаражу и вызвал по телефону контору прокурора.

— Джордж? Ваш прекрасный цветок прибило наконец к родному берегу.

— Хорошо. Тащите его ко мне. Я скажу ему пару слов, которые он до самой смерти не забудет.

— Не могу. С ним уже говорят на Западной Двадцать девятой.

—В городском морге?

— Да. Он подорвался на собственной петарде. Прямо здесь, на Маунт-Иден.

Наступила пауза. Потом Друри спросил:

— Сгорел?

— На него обрушилась стена. Сломала ему позвоночник. По-моему, он собирался покончить со старым. Начал просить что-то передать вам. Наверное, сведения о его ублюдке-хозяине. Но не успел договорить.

Прокурор пробормотал:

— И эта ниточка оборвалась, Бен. Теперь вам ничего не удастся установить.

— Я бы так не сказал, — возразил Педли. — У меня в запасе еще есть несколько зацепок, и надеюсь, что они сработают.

Глава 27

Он направился к седану, чтобы подождать там Барни. Когда он приведет Лоис, ее придется арестовать. Больше нельзя ей попустительствовать. Ощущая какую-то смутную тяжесть, он одновременно радовался принятию решения. Он, без сомнения, исполнит свой долг.

Толпа редела. Машины «скорой помощи» уехали, забрав трупы. Жильцы сгрудились у дверей сгоревшего дома. Теперь им помогали соседи. Дети легли спать в чужие постели. Мужчины беспомощно таскали взад и вперед груды спасенных вещей. Женщины стояли, сцепив в отчаянии руки. Улица начинала приобретать свой обычный вид.

До плеча инспектора дотронулся Барни.

— Я не смог догнать ее, босс. Она просто испарилась.

Педли минуту сидел молча, потом вздохнул:

— Ладно, пусть побродит по городу.

— Может, поедем в медицинский центр на рентген?

— Черт с ней, с медициной. Я сам вылечу себя в «Метрополе».

Барни повел машину, а Педли сидел неподвижно, стараясь успокоить боль в боку. Добравшись до своей комнаты в отеле, он лег на кровать и попросил:

— Посмотри в шкафу, Барни, на верхней полке. Там кварта кентуккийского виски. Налей мне и себе. Если хочешь разбавить, позвони обслуге.

Но Барни ничего разбавлять не стал. Они выпили по двойной порции.

Педли закурил трубку.

— Проклятый медик слишком туго перевязал меня,— заявил он.— Я еле дышу. Надо вызвать Шейфера, пусть перебинтует как следует.— Он набрал номер врача из департамента. — Док? Это Бен. У меня сломана пара ребер. Приезжайте, пожалуйста, склейте меня получше.

Виски сделало Барни более развязным.

— Возможно, совсем не перевязка мешает вам дышать, босс, — изрек он. — Вы должны на время перестать' курить. Ваша трубка отнюдь не сосуд для благовоний.

— Я брошу курить, как только мы найдем. поджигателя.

— Значит, еще не скоро.

— Вряд ли нам придется долго ждать. С минуты на минуту он должен проглотить приманку. Он, наверно, уже видел нашу рекламу.

Педли показал на кипу газет на письменном столе. В одной из них, по верху страницы, протянулась на четыре колонки подретушированная фотография: инспектор держал в руках фонарь. По центру расположились снимки, запечатлевшие арест Фарлоу и Фуллера, демонстрирующего зажигалку.

— Зачем поджигателю номер один нужен никчемный фонарь, если мы арестуем его, как только он вцепится в свой вожделенный предмет? — спросил Барни.

Педли понадобилось время, чтобы обдумать ответ.

— Понимаешь, Барни, тут есть какая-то связь с датой на фонаре,— наконец сказал он.— На основании нацарапаны цифры: 8-7-89. Они могут означать седьмое августа 1889 года. Подумай, придет ли тебе в голову что-нибудь другое?

— Потому вы и отправили Шейнера в Буффало?

— Нет. Это другая нить. Но они могут сойтись вместе. Налей еще виски, Барни.

Барни плеснул солидную дозу в стакан инспектора.

— Вы собираетесь объявить тревогу из-за той юбки?

Педли мрачно сделал глоток и пожал плечами.

— Я как раз думаю об этом.

— На вашем месте я вспомнил бы о старухе, которую я видел у дома Элдриджа.

— Я о ней тоже думаю, если тебе так спокойней.

— А я могу что-нибудь сделать?

— Да. Когда вернешься в контору...

— О-о-о.— Барни застонал так, будто его ударили в живот. — Неужели мне придется возвращаться? Я сплю меньше, чем глазной протез.

— Прекрати выть! Мне нужно знать, чем занимался Фуллер, пока я ездил в город. Подними свою задницу и собери для меня такие сведения.

— А потом я смогу лечь?

— Сколько угодно.

Раздался стук в дверь. Барни впустил Шейфера, а сам вышел.

Педли догнал его в коридоре.

— Еще кое-что, Барни. Попробуй разнюхать, где находился Фуллер во время пожара на Маунт-Иден.

Врач без лишних вопросов приступил к делу. Наложив гипсовую повязку, он дал Педли две пилюли.

— Они помогут организму справиться с шоком, Бен.

Пока Педли запивал таблетки «Бурбоном», зазвонил телефон.

Голос Чарльза Элдена Элдриджа в трубке звучал встревоженно:

— Лоис только что вернулась, сэр.

— Вот как? А где она была?

— Мне не хочется обсуждать это по телефону, сэр. Приходите и спросите ее.

— Я приду через полчаса. Пусть ваша дочь сидит на месте. Иначе я упрячу ее туда, откуда она не сумеет удрать.

Он повесил трубку. Шейфер усмехнулся.

— Я пытался остановить вас, пока вы не закончили разговор.

— А в чем дело?

— Вы сказали, что встретитесь с кем-то через полчаса.

— А разве это не так?

— Вам придется лечь в постель. Ведь вы хотите завтра стоять на ногах, не правда ли?

— Я встану на них и сегодня вечером, док. По городу гуляет на свободе какой-то маньяк. Он жжет дома и убивает людей. Кто-то должен его остановить.

Врач закрыл чемоданчик и направился к двери.

— Кто-то, но не вы. Я дал вам снотворное. Через пять минут вы уснете даже на крыше поезда метро и не заметите этого.

Глава 28

Едва врач ушел, инспектор бросился в ванную и сунул пальцы в рот. Довольно неприятная процедура. Ребра болезненно отреагировали на рвоту. Он взглянул на свое отражение в зеркале: на щеке блестели пятна, выжженные кислотой, волосы на правом виске обгорели, глаза опухли от жара, кожа на носу покрылась волдырями. Отражение расплывалось: снотворное начинало действовать.

Он сбросил туфли, снял брюки и встал под холодный душ. От воды голова прояснилась, но ноги еле волочились. Вылезая из ванны, он едва не упал.

Кофе! Вот что ему нужно! Он побрел, спотыкаясь, к телефону. Левая нога внезапно онемела. Она отказывалась держать его. Он попытался ухватиться за кровать, стащил с нее покрывало и все-таки упал на пол.

Он должен добраться до аппарата! Колени казались деревянными, но он умудрился ползти, отталкиваясь руками. Ему нужно дотянуть всего несколько футов. Не надо даже вставать, чтобы позвонить обслуге. Он сумеет стащить телефон с тумбочки.

Его подбородок опустился на грудь. Глаза закрывались вопреки титаническим усилиям держать их открытыми. Но говорить он пока мог вполне внятно. И он попробовал сказать вслух, успокаивая себя:

— Черный... кофе... черный...

Он повторял это снова и снова, боясь, что непреодолимое желание заснуть изгонит заветные слова из памяти. Наконец он схватился за телефонный шнур, дернул трубку и она свалилась со столика. Рука еле нащупала ее.

— Кофе... Черный кофе...

Голос телефонистки донесся, казалось, из другого мира:

— Вы соединены с комнатой обслуживания.

—- Кофе... Чер... кофе...

— Я поняла, сэр. В какую комнату?

— Девяносто... шестую...

Телефонный аппарат свалился и ударил его по лицу. Больше он ничего не помнил. Очнулся он, когда официант тряс его за плечо.

— Мистер Педли! Вам плохо?

Сделав огромное усилие, он покачал головой.

— Все с порядке. Просто помоги мне выпить кофе.

Официант приподнял его и прислонил к кровати. Горячая жидкость, налитая в чашку, коснулась его губ. Кофе лился на подбородок, обжигал горло, но он выпил почти весь.

— Может, вызвать доктора, сэр?

— Нет, будь он проклят. Доктор приходил. В том-то и беда.— Он качнулся и едва не упал, но официант поддержал его.

— Если вы не возражаете, сэр, я приглашу помощника управляющего. По-моему, вам все-таки нужен врач.

Официант взялся за телефон.

— Оператор, оператор...— Он нажал на рычаг.— Никто не отвечает.

— Аппарат упал... Разбился...— Вялость овладевала им все больше.

— Я схожу вниз и приведу кого-нибудь, сэр. Вы продержитесь тут один?

— Конечно. Хорошо...

Педли лег на кровать. Боль в боку исчезла. Он чувствовал себя прекрасно. Ему бы немного поспать.

Он слышал, как хлопнул дверью, уходя, официант. А через несколько минут в комнате снова кто-то появился. Но его это не интересовало. Какая разница? Все было неважно, кроме сна.

Сзади его обхватили чьи-то руки и прижали к носу мокрую ткань. Испарения немедленно передали в его мозг предостережение. Эфир! Опасность!

Он судорожно дернулся, но незнакомец крепко держал его. Ощущения постепенно покидали инспектора. Он понимал, что через несколько секунд потеряет сознание. Он поднял руку и сжал пальцы, прижимавшие к его носу вату, пропитанную эфиром. Они были гладкими, скользкими. И последняя мысль промелькнула в его мозгу: перчатки.

Потом зафиксировался еще один промежуток времени, когда люди ходили по его комнате, но он не желал думать о них. Первое его сознательное ощущение было связано с чем-то холодным и мокрым на лице.

Голос Барни прорезал туман в голове:

—‘Не надо двигаться.

Педли открыл глаза. Комнату заливал какой-то тусклый свет.

— Не напрягайтесь, босс.

На лбу инспектора лежало влажное полотенце. Он потряс головой и сбросил его.

— В чем дело? — пробормотал он.

— Сейчас, сейчас, потихоньку.

Педли оглядел комнату. На улице, за окном, было светло. Рядом находился только его помощник.

— Что случилось? — повторил Педли.

— Подождите, босс. — Барни исчез в ванной и оттуда сообщил:— Вас до самых жабр накачали снотворным. Да еще кто-то дал вам добрую порцию анестетика.

Инспектор сел, но, к сожалению, слишком резко. В боку закололо.

— Сколько сейчас времени, Барни?

— Пятнадцать минут восьмого. Четверг.— Он принес еще одно мокрое полотенце.

Педли отмахнулся от него.

— Господи, а я обещал Элдриджу приехать...

— Никто не станет винить вас за пропущенное свидание, босс, вы же были не в себе. Домашний врач сказал, что у вас железное здоровье, иначе вы бы не выдержали такой нагрузки.

— Интересно, когда он приходил?

— Примерно в полночь. Ему не удалось разбудить вас, так что вам дали выспаться. Я позвонил сюда утром, чтобы получить инструкции, и мне все рассказали. Приехал я полчаса назад.

Педли соскользнул с кровати. В висках стучали молотки, в запах звенело, глаза ныли от света. Но он мог соображать, а больше сейчас ничего не требовалось.

Мысленно он вернулся к вчерашнему вечеру, когда Шейфер так бодро пожелал ему доброй ночи. Потом он пытался доползти до телефона... кофе и официант... руки в перчатках и запах эфира!.. Он рванулся в ванную комнату.

— Док посоветовал, чтобы вы двигались осторожно, иначе будет хуже.

Инспектор добрался до окна в шахту и открыл его. Шнур исчез и фонарь тоже..

Он вернулся в комнату и сел на кровать.

— Слушай, Барнабус, для тебя есть работа.

— Да?

— Кто-то пришел сюда, когда я почти потерял сознание, схватил меня сзади и сунул под нос эфир.

— И это все?

— Нет, не все. Тот же человек украл фонарь!

Барни вытаращил глаза.

— Наша ловушка!.. И все насмарку!

— Утащил его у меня прямо из рук. И единственное, что мне известно точно, что тот человек был в перчатках.

— Не слишком много для начала.

— Чертовски мало. Он не оставил никаких отпечатков. Тебе придется заняться розыском. Найди лифтера, управляющего, официанта. Выясни у них, кто мог находиться на моем этаже, когда я звонил в комнату обслуживания. И действуй побыстрее. Джонни Митчела — на помощь.

— А- вы останетесь здесь?

— Господи, конечно нет. Я потерял семь часов, а это больше, чем мы можем себе позволить. Давай приступай к делу.

Глава 29

В первую очередь он позвонил комиссару. Они разговаривали десять минут.

— Разреши мне заняться Гляйхманом, Тим,— попросил Педли. — Мы дружили. Он был неплохим парнем. Просто попал в такую ситуацию. Я сообщу тебе все, что сумею выяснить... Спасибо, комиссар.

Еще до того, как он повесил трубку, в дверь позвонили. Он достал револьвер, висевший около зеркала в подмышечной кобуре, и спросил:

— Кто там?

Монотонный голос ответил:

— Вам посылка, сэр.

Педли открыл дверь. На пороге стоял бесстрастный Лен Ят в черной китайской одежде. Он держал в руках пакет, плотно упакованный в вощеную бумагу.

— Хозяин поручил передать вам сверток, — объяснил он.

— Что там? Скорпион?

Китаец печально улыбнулся.

— Нет, сэр. Откройте.

Педли развернул бумагу. Внутри лежал золотой перочинный нож. Открытый. С инкрустированными рисунками на лезвии.

— Этой штукой зарезали Энни Сьютер?

— Так сказал хозяин. — Китаец сунул руки в широкие рукава кимоно.

— Ну ладно. А что он еще сказал?

— Больше ничего, сэр.

— Где же он хранился, Лен Ят?

— В табакерке. Там, куда положил хозяин.

— А он не говорил тебе, откуда у него этот нож?

Лен Ят покачал головой.

— Хорошо, парень. Ты хочешь помочь мистеру Фа-рлоу?

— Да.

— Тогда будет лучше, если ты расскажешь мне все, что тебе известно. Понял? Нож принадлежит мистеру Фарлоу?

— Нет, сэр. — Глаза китайца смотрели кротко.

:— А кому же?

Китаец пожал плечами и направился к двери, опустив голову. Потом робко оглянулся через плечо.

— Мистер Фарлоу знает. Спросите его, сэр.

— Как от связался с тобой из тюрьмы?

— Позвонил его адвокат, сэр, и передал мне поручение. Больше мне ничего не известно.

Педли отпустил его. Фарлоу, вероятно, не особенно откровенничал со своим слугой. Но зачем ему понадобилось передавать орудие убийства в руки властей? Неужели он раскололся?

Поедая яичницу с ветчиной, Педли просматривал бумаги. Их было много. О Гарри Гуче, Энни Сьютер, миссис Герриш, Лоис Элдридж, Кливе Фарлоу, Стэне Фуллере и Реде Гляйхмане. Все они сливались в лавину фактов, слухов и заявлений. Однако ничего нового в них не было.

Инспектор разбирался в имеющемся сумбуре по дороге в город за рулем седана. А вдруг, подумал он, Фарлоу надеялся пришить убийство Сьютер своей жене? Раны на спине проститутки могла нанести женщина; возможно, на рукоятке ножа, покоившегося в кармане Педли, остались следы ее пальцев. Но ревность не объясняет обыска, перевернувшего вверх дном квартиру Сьютер.

Свежий воздух хорошо подействовал на Педли. Подъ-. езжая к Западной Семьдесят девятой, он был уже в полном порядке.

Дверь на его звонок открыл Джессап.

— Мисс Элдридж, сэр? Ее нет дома.

— А где она?

— Не имею ни малейшего представления. Она прочла утренние газеты и разнервничалась.

— Естественно. Она ничего не просила мне передать?

— Нет, сэр. Но, если вы извините меня за неточность...

Дворецкий смолк и искоса поглядел на Педли.

—- Смотрите мне прямо в лицо. Я привык к этому, Джессап.

— По-моему, она сказала что-то о длительной цо-ездке.

— Длительной поездке?

— Да, сэр.

— Мне хотелось бы увидеть мистера Элдриджа.

Дворецкий улыбнулся уголком рта.

— Его не бывает дома по утрам в четверг. Четверги он посвящает клинике. Вы найдете его там, сэр. Если сумеете пробиться через толпу людей, пытающихся вытянуть у него деньги.

— Хорошо. Возможно, я заеду попозже. Если увидите мисс Элдридж, передайте ей кое-что от меня.

— Да, сэр?

— Скажите, что все вокзалы, автобусные станции и пристани находятся под наблюдением. Так же, как паромы, мосты и метро. Короче, если ей хочется продолжить игру, она может попробовать выехать из города.

Глава 30

Педли провел в муниципалитете ровно час, отвечая на телефонные звонки и проверяя рапорта. От Шейнера не поступало никаких известий, ничего существенного не сообщил и Барни.

На столе лежало дополнительное досье из страховой ассоциации. Педли прочел его дважды, прежде чем отправился в тюрьму.

Когда охранник привел его в камеру 71, Фарлоу играл на своей койке в солитер.

— Вы когда-нибудь выигрывали в эту игру, Фарлоу?

— Здравствуйте, инспектор. Пару раз.

— Да, легче одержать победу в ней, чем получить обвинение в сговоре с целью запугивания. Или за вымогательство. Или за поджог. А уж об убийстве и говорить нечего.

Фарлоу собрал карты.

— Неужели вы опять начинаете? А я-то думал, вы поблагодарите меня, вместо того чтобы пугать.

— Разве вы оказали нам помощь?

— А разве Лен Ят не принес вам кое-что?

Педли похлопал по внутреннему карману.

— Оно здесь. Но больше вы ничего не сообщили.

— А вы снимете с меня обвинение, если я назову вам владельца ножа?

— Оказывается, вы любитель поторговаться. Мне не удастся ничего изменить, Фарлоу. Ваше дело теперь не в моих руках. Оно у прокурора.

Фарлоу отпил глоток из термоса, стоявшего у него в ногах.

— Не исключено, что я сумею добиться смягчения

приговора. Я решил рассказать о методах, которыми мы пользовались со Стэном Фуллером для выбивания страховых полисов.

— Иными словами, вы струсили и, наложив полные штаны, готовы продать своего лучшего друга, чтобы выбраться отсюда.

Фарлоу принял позу огрызающегося шакала.

— А вы мстительны, Педли. Единственное, о чем вы позаботились,— приложили все силы, чтобы выставить меня к позорному столбу и сбросить со своей шеи газетчиков и общественное мнение!

— Меня заботит только поимка поджигателя. Вы знаете, что меня интересует владелец ножа. Чем скорее вы его назовете, тем лучше.

Фарлоу заскулил:

— Никого я не назову, пока вы не снимете с меня обвинение в сговоре.

— Тогда я пришью вам соучастие в убийстве. Вы унесли оружие с места преступления и прятали его, не поставив в известность власти.

— Я не соучастник.

— Для судьи вы будете им.

Фарлоу застучал зубами от ужаса.

— А если я все скажу сейчас, вы меня не обвините?

— Нет. Если вы не присутствовали при убийстве. Вы поможете своим заявлением закону. Ну так как? Говори-те, пока не увязли глубже.

Мужчина за перегородкой тяжело вздохнул.

— Наверное, я перерезаю себе горло, соглашаясь дать показания.

— Мы позаботимся о вас. Так кому принадлежит нож?

Фарлоу сделал над собой страшное усилие, ухватился руками за перила, закрыл глаза и прошептал сквозь стиснутые зубы:

— Стэну Фуллеру.

Педли дернулся.

— Это точно?

— Да, я часто видел нож у него, когда он переодевался для игры в гандбол. Я не могу ошибаться.

— Вы во многом ошиблись, приятель. Заявление вашей жены выглядит убийственно.

Фарлоу как-то криво улыбнулся.

— Вы отлично знаете, что может женщина сказать о мужчине.

— Похоже, вас совсем не интересует Лоис Элдридж. Вы даже не спросили о ней.

— А что случилось?

— Ее собираются обвинить в поджигательстве.

Лицо Фарлоу блестело от пота.

— Если даже она и устраивала пожары,— пробормотал он, — я об этом ничего не знал.

— Неужели?

— Вы не можете связать меня с ее действиями только из-за того... ну...

Инспектор прищурился.

— А вам не приходила в голову такая странность, что вы, кажется, единственный подозреваемый, у которого есть явный мотив?

— Мотив?

— Не притворяйтесь, будто вы не понимаете значения этого слова. Впервые приступив к расследованию серий поджогов, я не сразу заметил одну общую деталь в них. Кроме вас, никто из подозреваемых не связан со страхованием.

— Я знаю.

— Знаете вы и то, что даже пожары, в результате которых не оплачиваются страховые полисы, выгодны работникам страховых компаний.

— Неправда.

— Чем больше пожаров, тем больше о них болтают в прессе и тем легче уговаривать людей страховаться. Какому-нибудь хитрецу могло прийти в голову, что если один вид давления не оказывает влияния на владельцев домов, то следует попробовать другой. И вы не станете отрицать, что многие ваши подписчики страховались из-под палки.

Сперва Фарлоу не мог произнести ни слова. Он только потирал горло.

— Вам не удастся доказать это в суде,— наконец прошелестел он.

— Ничего, дайте только время. Я просматривал ваши документы. Они чертовски подозрительны. Никому, похоже, не известно, откуда вы брали деньги и как тратили их. Но я повешу на вас еще одну статью расходов.

Губы Фарлоу задрожали.

— Какую?

— Расходы на адвоката. Причем вам потребуется на суде лучший.

И он вышел.

Глава 31

Через полчаса Педли звонил в дверь дома на площади Св. Луки. Открыл ему десятилетний мальчик в шлеме и лётном костюме, приобретенном в детском отделе департаментского магазина.

— Папа! — крикнул он.— К тебе пришли.

Педли спросил:

— Эдди, а где твои защитные очки?

Мальчик улыбнулся.

— Они мне не нужны. Я не буду сегодня подниматься в воздух. Папа сказал, что мой пропеллер слишком громко жужжит. А он себя неважно чувствует.

— Плохо.

Без сомнения, Стэн Фуллер должен был чувствовать себя не блестяще.

В холле появился командир отряда.

— Иди отсюда, Эдди.— Нахмурившись, он проследил за мальчиком, побежавшим на кухню.— Ну, чем ты теперь кормишься, Бен?

— Твоим приятелем Фарлоу. Он раскололся и собирается дать показания.

— Я так и думал. Он трус.

— Это еще не все. Он хочет повесить на тебя убийство Сьютер.

Фуллер помрачнел.

— Пытается отвести подозрение от себя.

— Возможно. Но ты получишь еще пару ударов, когда за дело возьмется прокурор.

— Что же эта змея Фарлоу придумал на сей раз?

— Он переслал мне твой нож. А я передам его прокурору.

Фуллер еще сильнее сдвинул брови и ощупал карман.

— Какой нож?

— Золотой перочинный. Гравированный. С длинным лезвием и короткой ручкой. Предполагается, что ты использовал его против Энни Сьютер.

Фуллер покраснел и вытащил из кармана длинный складной нож в роговой оправе.

— Вот мой нож. Он не золотой. И я никого не убивал им, так что нечего болтать впустую.

— Я и не болтаю, Фуллер. Я повторяю слова Фарлоу.— Педли прошел в гостиную, просторную комнату с дорогой мебелью. — Может, ты скажешь, что нашел его, как и зажигалку?

Командир отряда шагнул вслед за ним.

— Забери свой вшивый золотой нож. Я его в глаза никогда не видел,

— А Фарлоу заявил, что не только видел. Наверно, он мечтает усадить тебя на горячий стул.

Фуллер сжал кулаки.

— Не болтай глупостей. Ты единственный, кто за мной охотится.

— Нет. Я предоставляю тебе возможность спастись. Расскажи всё, что знаешь. И тогда мы попробуем отправить на сковородку Фарлоу.

— Ты в своем уме, Педли?

— Сам прикинь. Только обычная трепотня о честности между ворами — сущая ерунда. — Инспектор посмотрел на дорогой проигрыватель, большой стол красного дерева, удобные кресла. — Откровенно говоря, если судить по тебе, с честностью в нашем департаменте дело обстоит не блестяще, а?

Только шумное дыхание командира отряда давало понять, что он расслышал замечание Педли.

Тот продолжал:

— И еще кое-что. Нельзя допускать, чтобы мошенники вроде тебя пачкали доброе имя департамента.

Фуллер быстро шагнул вперед и без предупреждения нанес инспектору удар. Тот парировал его и попытался уйти нырком, но помешала повязка на ребрах. Следующий удар обрушился ему на шею и заставил пошатнуться. Фуллер зажал в кулаке закрытый нож и действовал им, как кастетом. Педли нужно было шевелиться, иначе дело могло закончиться плохо.

Командир отряда опять приблизился. Инспектор так двинул его в крепкий подбородок, что Фуллер откинулся назад. В следующий короткий удар Педли вложил весь свой вес. Его противник пошатнулся. Кулак инспектора угодил прямо в переносицу. Раздался треск сломанной кости, похожий на хруст карандаша. Ручьем хлынула кровь, Фуллер опустился на колени и стукнулся головой о радио.

Неожиданно по ребрам Педли замолотили маленькие кулачки. Инспектор оторвал от себя мальчика за ворот.

— Я буду драться с тобой! Зачем ты бил папу? — вопил Эдди, размахивая руками и лягаясь.

— Погоди, сынок. Ты не понимаешь...— Фуллер достал платок и попытался унять кровь.— Уходи, Эдди. Выйди отсюда.

Мальчик раздумывал.

— А с тобой все в порядке, папа?

— Да,— пробормотал через платок Фуллер, наблюдая за Педли. — Все будет хорошо.

Мальчик выбежал из комнаты.

Педли поднял командира с колен.

— Если бы у меня, Фуллер, был такой ребенок, я бы не хотел, чтобы он узнал, что его отец — подонок.

— Нос разбит... доктора.

— Ладно, я приведу тебе доктора. Hо мне известны многие отличные парни в департаменте, которые с уДовольствием отделают тебя куда сильнее, чем я. Когда они услышат, что ты зарабатывал деньги, рискуя их жизнями.

— По-твоему, я устраивал эти поджоги?

— Даже твой лучший друг подумал бы так. Если бы ты имел лучшего друга.

Рот Фуллера открылся и закрылся, как у трески, заглатывающей воздух.

— Может, я и срезал несколько углов, заработав пару долларов. Но бог мне свидетель: я никогда не имел ничего общего с поджогами. Скорее я бы дал себе отсечь руку.

— Хорошо, Фуллер. Дело о твоем разжаловании можно решить за неделю. Но остальное тебе не удастся так легко устроить. Я не знаю, чей это нож. Пусть окружной прокурор выясняет. Что же касается незаконных доходов, то тебе придется принять горькое лекарство. Сейчас у меня нет времени на составление обвинения. Но ты останешься дома до тех пор, пока тебя не вызовет комиссар. И держи рот на замке. Иначе я приду и собственными руками повешу тебя на водосточной трубе.

Глава 32

Когда Педли вышел на площадь Св. Луки, с юго-запада ползли угрожающие тучи. Поднялся ветер. Он посвистывал в карнизах и подворотнях: «Кто-о-о?»

Инспектор усмехнулся. Именно это ему и хотелось знать. Кто сидел в квартире миссис Герриш, когда Лоис приносила пальто? Кто убил Энни Сьютер? Кто устроил пожар на Маунт-Иден, стоивший жизни Реду Гляйхману? Кто украл фонарь из «Метрополя»? Пока что ветер не отвечал ему.

Педли смотрел из окна такси на летящую пыль и мусор. Завтра будет неважный день, с какой стороны на него ни взгляни.

Было уже около трех, когда он добрался до офиса прокурора. На месте Гляйхмана сидел полный невысокий клерк.

— У прокурора Элдридж, инспектор. Вы подождете?

— Я бы предпочел присутствовать на совещании, если никто не возражает. Спросите Джорджа.

Педли услышал прокурора через полуоткрытую дверь:

— Здесь не частная беседа. Пусть войдет.

Филантроп и окружной прокурор разговаривали не одни. Рядом с Элдриджем сидел третий мужчина, коротенький и жилистый, лохматый, как терьер. Педли знал его.

— Давно не виделся с вами, судья,— произнес инспектор.

Бывший судья Том Эддис обладал громыхающим басом.

— Надеюсь, что сегодня не отниму у вас много времени, Педли.

Друри сделал небрежный жест в сторону Эддиса.

— Эддис, Фейнз и Холлингворт представляют интересы мисс Элдридж;, Бен.

Педли кивнул.

— Это хорошо. Значит, не нужно наблюдать за стряпчими.

Элдридж резко передвинулся вперед.

— Меня измучила история с Лоис, мистер Педли. Я ни секунды не сомневаюсь в дочери. Она не больше причастна к поджогам, чем, например, судья.

— Еще многие факты требуют объяснения,— уклончиво сказал Педли.

— Совершенно верно,— загудел Эдцис.— Именно потому мы здесь. Чтобы получить объяснения. Но не инсинуации, если вы не возражаете. Не нужно передавать информацию прессе, инспектор, если она у вас имеется.

Прокурор добавил:

— Мистер Элдридж готов внести залог за Фарлоу. В пределах разумной суммы.

— Судья, вы представляете также интересы Фарлоу? — спросил Педли.

Элдридж пожал плечами и сказал вместо Эддиса:

— Фарлоу мой друг и друг моей дочери. Я не собираюсь отвечать за его действия, но готов отдать последний пенни, чтобы вступиться за него самого.

Эддис одобрительно кивнул головой.

— Насколько я понимаю, — заметил он, — обвинения против' Фарлоу основываются на показаниях его жены. А вам хорошо известно, инспектор, что подобные вещи часто не имеют под собой почвы.

— Я сам могу исполнить роль почвы,— сказал Педли. — Но послушайте, Джордж, неужели вы выступите за поручительство, когда речь идет о безопасности общества. По крайней мере до выяснения всех деталей. Насколько мне известно, мисс Элдридж...

Судья Эдцис наклонился вперед и назидательно поднял палец.

— Не лезте на рожон, инспектор. Мы готовы в любое время привести мисс Лоис. Она даст показания перед присяжными в тот день, когда пожелает окружной прокурор. У вас нет ни малейших улик против нее.

— Ошибаетесь. — Педли вспомнил о коробочке с обгоревшими пуговицами от пальто. — У Джорджа, например, есть зажигалка мисс Элдридж. Я, конечно, не считаю это доказательство решающим...

Филантроп встал.

— Разумеется, его недостаточно, чтобы очернить репутацию девушки в газетах. Совершенно ясно, что все последние поджоги связаны между собой. Если Лоис замешана в одном, то она причастна и к остальным. А такое совершенно невероятно.

— Я согласен, что поджоги связаны, — кивнул Педли.

Основатель клиники превентивной медицины оказался неподатливым, как шомпол.

— Я не могу отвечать за ее поступки в тот день, когда пострадала миссис Герриш,— буркнул он.— Я читал тогда лекцию на обеде в Вашингтоне. Но я убежден, что она ничего не сотворила с одеждой, доставленной женщине.

— А как насчет пожара на Маунт-Иден?— продолжал Педли.

— Что вы имеете в виду? — спросил Элдридж, пристально глядя на инспектора,

— Ничего особенного. Я велел вашей дочери оставаться дома. Вы поручились, что она не ослушается. И сама Лоис тоже. И все-таки она слова не сдержала. Отсюда можно сделать единственный вывод: ее не очень беспокоит чужое мнение. Она делает то, что ей нравится.

Судья запротестовал:

— У вас уже сидит под замком один поджигатель, инспектор. По мнению окружного прокурора, мужчина, погибший при пожаре на Маунт-Иден, мог стать вторым. Как вы докажете, что мисс Лоис имеет с. ними что-то общее? Никак!

— Мне бы хотелось задать мистеру Элдриджу вопрос. Вы не возражаете, судья?— Педли грыз чубук своей трубки.

— Что за вопрос? — осведомился Эдцис.

— У мисс Элдридж есть свои деньги? Может ли она распоряжаться какими-то суммами, не обращаясь к вам?

Судья кивнул головой:

— Хорошо. Ответьте, Элден.

— Да, есть,— сказал Элдридж.— Доход от определенного капитала.

— Это все, что я пытался выяснить,— произнес инспектор.

Друри вежливо улыбнулся.

— Ну что же, мы, кажется, немного провентилировали обстановку, джентльмены. Естественно, без всякого предубеждения к кому бы то ни было.

Эддис внимательно посмотрел на него.

— Бремя доказательств, похоже, тяжеловато для вас, Джордж.

Прокурор самодовольно усмехнулся.

— Мы предпочитаем придержать пару карт в рукаве, Том.

Элдридж подошел к Педли.

— Вы кажетесь мне человеком чести, сэр. Я уверен, что вы не будете больше унижать мою дочь газетными заявлениями, учитывая нашу готовность устроить разговор с ней в любое время. Всего хорошего, сэр.

Присутствующие пожали друг другу руки.

Филантроп и его юрист вышли. Оставшись наедине с окружным прокурором, Педли вынул из кармана сверток в вощеной бумаге, развернул его и протянул Друри, будто давал бутерброд с икрой.

— Джордж получит большое красное яблоко, если угадает, что это такое.

— Господи, это тот самый нож, которым распороли Энни Сьютер! Где вы нашли его?

— Я ничего не находил. Мне принесли его от Фарлоу. Сегодня утром.

Прокурор отвел взгляд в сторону.

— С признанием вины?

— Фарлоу говорит, что он принадлежит Стэну Фуллеру.

— Матерь божья!

— Да. Теперь вся грязь поднимется со дна.

Друри нажал кнопку звонка.

— Надо привезти сюда Фуллера и допросить его,— заволновался он.

— Черта с два. Расследование пока .в руках департамента. Комиссар должен предъявить ему обвинение в вымогательстве. Когда мы получим доказательства того, что он убийца, вы сможете поработать над ним, но только после нас.

— Похоже, мы делаем работу друг за друга, Бен. Вы крутитесь вокруг убийцы, хотя это мое дело. А я получаю сведения о поджигателе номер один, за которым охотитесь вы.

— Тут есть некоторая неточность. По-моему, убийца и поджигатель — одно и то же лицо. Если я ошибаюсь, мы сумеем произвести обмен.

Друри потер ладонь о ладонь, как бойскаут, пытающийся добыть огонь трением.

— Если именно Фуллер зарезал Энни Сьютер,-— заявил он, — значит, ваш поджигатель не он!

— Почему вы так думаете?

— У меня есть признание. О способах поджогов.— Прокурор постучал по среднему ящику стола.— Неопровержимое.

— Чье?

— Гарри Гуча.

— Это не новость. Я сам передал его вам.

— Гарри сообщил мне нечто совсем другое.

— Как вы этого добились? Забрали у него кокаин?

Окружной прокурор язвительно рассмеялся.

— Его юрист Мэнни Клисс просветил Гуча, что его единственный шанс— сдаться на милость прокурора. Так Гарри и сделал.

— Вы же знаете, Джордж, что наркоманам нельзя верить. Если у Гуча кончился «снег», он выкинет что угодно, лишь бы еще раз «прокатиться на санях».

— Его заявление — не бред наркомана. Гарри не называл себя главным поджигателем. Но он знаком с ним.

Холодок предчувствия пробежал по спине Педли.

— У старого Элдриджа испортится настроение. Особенно теперь, когда он собирается поручиться за дочь и ее дружка, — продолжал Друри.

— Но вы ничего не сказали судье и Элдриджу о признании Гуча.

Прокурор засиял.

— Что я, дурак, по-вашему? Упомянуть об этом, когда еще не написан обвинительный акт. Эддис и не ждал ничего подобного: ему известны правила. Но по старику это ударит.

— Ну так в чем дело? — Педли не знал, выдает лицо его чувства или нет.

— Гуч выследил того человека, который оставлял фонарь на Центральном вокзале.

— Вполне вероятно.

— Это была девушка.

— Ого! Выходит, он ее не опознал?

— Он не разглядел ее лица под вуалью. Но о чем тут думать; в происходящем замешана только одна девушка. Завтра в десять утра я отправлюсь к присяжным и попрошу возбудить дело против Лоис Элдридж. Как вам понравится такой ход, Бен?

Глава 33

Педли не стал говорить, как ему это понравится. Он сказал Друри: «Пока», и ушел в свою контору.

Там его ждала телеграмма от Шейнера из Секлтона. Ее чтение отняло у инспектора две минуты, и еще час он посвятил размышлениям и рисованию каких-то фигур в блокноте. В конце концов он швырнул последний в корзину для бумаг, сунул телеграмму в карман и написал записку для Барни. Было около шести вечера.

На сей раз он поймал такси. Не следует показывать любопытным репортерам, что пожарный департамент интересуется домом номер 160 на Западной Семьдесят девятой улице.

Двое бездельников, стоящих на тротуаре, повернулись к нему спиной, когда он вылез из такси. Одетые в штатское детективы из восемнадцатого участка, понял он. Следят, чтобы Лоис не ускользнула от Друри. Значит, она уже вернулась.

Дверь открыл Джессап. Он держался высокомерно.

— Мистера Элдриджа нет дома, сэр. Он предупредил, что будет обедать с комиссией мэра по жилищному строительству.

— Чудесно. Но мне нужна мисс Элдридж. Передайте ей, пожалуйста, мою просьбу.

— Мне очень жаль....— начал дворецкий.

— ...Но ее нет дома,— закончил за него Педли.— Маленькая ошибка, Джессап. Детективы на улице считают, что она здесь.

Дворецкий был шокирован, но продолжал твердить свое:

— Уверяю вас, сэр...

Педли протиснулся внутрь между дворецким и косяком.

— Кажется, нам не удается достигнуть соглашения. Я пришел по очень важному делу.

Джессап уставил острый нос в потолок.

— Бесполезно, сэр. Мисс Лоис нет дома. Я не могу передать ей вашу просьбу. Я не увижу ее.

— Не будьте таким несговорчивым, Джессап. У вас неверное представление о долге.

— То есть, сэр?

— Вы не помогаете ей, а, наоборот, мешаете. Впрочем, у меня нет времени на объяснения.

Слуга стоял как монолит.

— Надеюсь, вы не ждете, что я начну помогать вам.

— Я жду, что вы меня проводите.— Педли помнил расположение комнат на первом этаже.— Вряд ли она прячется здесь. Давайте отправимся наверх. Вы первый.

Они поднялись по ступенькам. Инспектор открыл какую-то дверь и попал в спальню хозяина. В ней помещались кровать под балдахином на четырех ножках и громоздкая мебель в викторианском стиле.

Следующей комнатой оказался будуар, декорированный пастелями и, несомненно, принадлежавший Лоис. В ней даже сохранился аромат ее духов.

— Послушайте, Джессап, вам известно, зачем ребята в штатском околачиваются возле дома?

— Наблюдают за ним, сэр.

— Они собираются вручить ордер на арест, как только его подготовят. Возможно, даже сегодня вечером.

— Ордер на арест...

— Мисс Элдридж. А я хочу помочь ей избавиться от лишних хлопот. Вы не желаете присоединиться ко мне?

— Желаю, сэр.

— Тогда позовите ее.

— Мне чрезвычайно жаль, сэр,— Джессап явно боролся с собой, — но я уже объяснил, что Мисс Лоис нет дома.

— Для меня есть. Что там на верхнем этаже?

— Бильярдная, сэр. Потом комната для гостей и моя собственная спальня.

— Хорошо. Тогда все в порядке. Поскольку вы отказываетесь пригласить свою хозяйку, я сам выкурю ее из убежища.

Джессап ничего не сказал.

А Педли внезапно закричал:

— Назад, вы! Назад, или получите пулю!

Дворецкий остолбенел.

— Что вы делаете?

Вместо ответа Педли выхватил из кармана пистолет и трижды выстрелил в массивный карниз орехового дерева на верхнем этаже.

Джессап в ужасе отпрянул и заткнул уши.

— Это военная хитрость, -— прошептал ему Педли. — Не волнуйтесь.

Потом он опять крикнул:

— Попробуйте только дотронуться до меня! Я вам покажу! — И снова выстрелил.

Где-то наверху мягко открылась дверь. Послышалось легкое щелканье замка.

— Все в порядке,— произнес Педли нормальным голосом. — Игра в прятки окончена.

Он начал подниматься на третий этаж. Джессап вцепился инспектору в руку, но Педли приставил пистолет к его животу.

— Не трогайте меня своими граблями, хуже будет.

Лоис появилась на верхней площадке лестницы, бледная, с широко открытыми глазами.

— Не противьтесь, Джессап. Это бесполезно.

Педли убрал пистолет.

— Почему вы прячетесь?

— Я не знала, что это вы. Эддис запретил мне разговаривать без него с репортерами и детективами. Сегодня целая дюжина приходила. Они загнали меня в угол. Вот я и устроила себе убежище.— Она показала на просторный чулан.

Инспектор поднялся к ней.

— Возможно, через некоторое время сюда заявится еще несколько человек. Джессап должен будет впустить их. Они из конторы прокурора. С ордером.

— Вы собираетесь меня арестовать? Не ожидала, что именно вы за мной придете. Я думала, что вы мне верите.

Он постарался ответить небрежно:

— Ордера не по моей части. Я ими не занимаюсь. Их выписывает прокурор. Просто я решил, что, возможно, смогу кое-чем помочь вам.

Глава 34

Лоис провела его в бильярдную. В камине горел огонь. Сосновые панели на стенах делали комнату уютной. Она указала инспектору на глубокое кресло, а сама опустилась на пуфик и положила на колени кипу газет.

— Отец перечислил мне вопросы, на которые он не смог ответить. Я отвечу на них «да» и «нет» в том порядке, в каком вы их задали.

— На какой вы отвечаете «да»?

— О зажигалке. Она моя. Мне ее подарил Клив. Но я ее потеряла.

— Давно?

— Не очень. — Она вытянула ногу, и газеты шевельнулись.— Конечно, я не пользовалась ею так, как вы сказали газетчикам.

— Я их ни в чем не убеждал.

Она избегала его взгляда.

— Вам следовало дать мне возможность изложить мою версию, прежде чем выкладывать свою репортерам.

— Я ничего не выкладывал.

— Но никто, кроме вас, не знал, что я находилась поблизости от Двенадцатой улицы.

— Многие знали. Врач и сиделка в «Бельвью». Тот, кто выдавал себя за миссис Герриш в ее квартире. Фар-лоу, Лен Ят. Не исключено, что и миссис Фарлоу.

— Она — нет, если вы ей не сказали.

— Подождите. Она шпионила за мужем и его подружками. И могла проследить вас от Абингдон-сквер до Двенадцатой улицы. Наконец, приятель Фарлоу. Его фотография на десятой странице.

— Командир отряда?

— Бывший командир Фуллер. Он уходит в отставку по состоянию здоровья. Но навредить он уже успел. Я не знаю, подкладывал ли Фуллер зажигалку так, чтобы Фарлоу нашел ее. Но в одном я уверен — она не использовалась при поджоге.

Она подошла и взяла его за руку.

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что сказал.

Ее движение заставило его сморщиться от боли.

— Вы ранены?—испугалась она.

— М-м-м. Ничего серьезного. Сломаны ребра.

— Это случилось на последнем пожаре?

— Да.

— Мне очень жаль. — Она смотрела на него с сочувствием. — Могу я чем-нибудь помочь вам? Хотите выпить?

— Спасибо, нет. Но я не отказался бы получить еще кое-какую информацию от такой красивой особы.

Она улыбнулась ему впервые за время их разговора.

— Вы хотите услышать, почему меня не было дома в то утро, когда вы велели мне остаться?

— В том числе.

— Я ждала вас вчера вечером, когда вы пообещали отцу прийти. Но вы так и не появились.

— Я не мог.

-— Ну а я не могла остаться в то утро. — Лове сжала руки и заметалась по комнате, наклонив голову так, словно изучала узоры на ковре.— Я решила, что вы собираетесь задержать меня. И поэтому приняла меры предосторожности.

Он усмехнулся.

— Неужели?

— Да. Я взяла с собой мисс Брайс, секретаршу отца.

— Я встречался с ней. Она не из тех женщин, которыми восхищаются всадники в Центральном парке.

— Да. Мы поехали с ней в офис.

Он искоса посмотрел на нее и поинтересовался:

— Когда?

— Рано. Часов в пять утра. Было очень спокойно, в здании почти никого, и мы осторожно залезли в стол ночного диспетчера.

Педли встревожился. В ее словах таилось нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Но что? Зачем Лоис проводить утренние часы в фонде с мисс Брайс или без нее? Он спросил:

— А почему такой ранний уход?

Она пожала плечами.

— Я страшно беспокоилась. Не могла заснуть. Поворочалась, потом позвонила мисс Брайс и разбудила ее.

— Вы все отлично затвердили, не правда ли?

— Да, знаю роль назубок.

— Тогда постойте. Меня интересует, каким образом вы вышли из дома? Я поставил на улице агента. Он не спускал глаз с подъезда, но вас не заметил.

Вопрос, очевидно, застал ее врасплох.

— Ну? — поторопил Педли.

Лоис умоляюще простерла к нему руки.

— Это единственная вещь, о которой я не могу сказать.

— Ну что ж, зато не ее единственную я хочу от вас услышать. Попробуем дальше. Где вы были вчера в четыре часа дня?

Она метнула на него короткий взгляд и пробормотала:

— Не помню.

— Вот первая ложь, в которой я сам могу вас уличить, — сказал он, и девушка затаила дыхание. — Я видел вас. На Маунт-Иден.

Лоис опустилась на пуфик и устремила отсутствующий взор на стену.

— Я послал за вами своего помощника, — продолжал Педли,— но ему не удалось вас догнать. Этот пункт тоже нуждается в объяснении.

— А если я ничего не объясню?

Он встал и положил руку ей на плечо.

— Ну, тогда я скажу что-нибудь подобное: все звезды сейчас говорят о том, что вы попали в полосу невезения. Возможно, потом я и возьму свои слова назад, но пока я считаю вас хорошей девочкой.

Она вздохнула.

— Я рада, что кто-то считает меня таковой...

Слушайте дальше. Вы под арестом. Ваше присутствие на месте одного пожара не имеет значения. Но поскольку вы побывали на двух, ситуация меняется.

— Вы бы спасли множество людей, если бы арестовали меня сорок восемь часов назад.— В ее голосе не было презрения.

— Возможно, я бы и сохранил несколько жизней. Но я медленно работаю. — Он шагнул в ее сторону.

Лоис протянула руки ему навстречу.

— Вы собираетесь надеть на меня браслеты? Так, кажется, их называют?

Педли сохранил абсолютное спокойствие.

— Вряд ли они понадобятся, — заметил он. — Вы не причините много хлопот.

— Да,— проговорила она каким-то странным тоном.— Больше ничего не случится. Все тревоги позади. И я рада этому. Мне хочется забыть о них.

Глава 35

Сидя так, со стиснутыми руками, она напоминала жрицу перед жертвенным алтарем. Позади нее по сучко-ва±ым панелям метались тени. Массивная громада бильярдного стола высилась в полумраке, как страж храма.

— Я всегда боялась огня,— говорила девушка.— С тех пор, как себя помню. Мама научила его опасаться. И еще бабушка.— Блики пламени отражались медью от ее волос. — Понимаете, все началось очень давно. То, что заставило меня так поступить.

Он ждал.

— Мое первое воспоминание в жизни — рассказ бабушки об ужасной ночи пожара в Оклахоме.

— Он случился в 1889 году?— уточнил Педли.

— Да. Седьмого августа. Вы специально собирали сведения?

— Так, некоторые мелочи, — признался он,

— Тогда вам известно, что во мне течет индейская кровь. Но вы, наверное, не знаете, что я горжусь этим. Родители моей матери были чистокровными чокто. А у чокто длинная память.

Искры фонтаном разлетелись от горящей березы.

— Даже когда бабушке стукнуло шестьдесят лет,— продолжала девушка,— она каждую неделю рассказывала мне, как прятала в ту ночь мою мать в дровяном сарае за их хижиной. Маме было только четыре года — слишком мало для того, чтобы понять, какие сердитые люди охотились за ее отцом.

— А что там случилось?— спросил Педли, желая помочь ей высказаться.

— Надсмотрщик с соседнего ранчо обнаружил утопленника в колодце. Позже выяснилось, что он случайно свалился туда в пьяном виде. Но у дедушки были враги. Он не раболепствовал перед захватчиками земель, которые считали, что индеец ни на что не имеет права. И хотя он отрицал свое участие в убийстве и у людей, собравшихся к его дому, не было доказательств, они все-таки пытали его.

— И заставили сознаться?

— Да. Он сознался. Почему, как, по-вашему?

— Тут я не в курсе...

— Они выволокли мою мать из сарая, намотали ей на шею веревку и предупредили дедушку, что если он не возьмет на себя вину, они повесят ее над входом в хижину.

Языки пламени в камине внезапно уменьшились, бросив глубокую тень на лицо Лоис.

— Они разломали все вещи в доме и свалили их в кучу около столба, к которому привязали дедушку. Перед тем как разжечь костер, они облили дрова маслом.

Лоис замолчала, сжав губы. Потрескивание поленьев в камине начало раздражать Педли. Ему показалось, что в комнате стало слишком жарко.

— Бабушка не смогла предотвратить убийства. Она умоляла людей подождать и обратиться в обычный суд.

Но они смеялись над ней. Один мужчина избил ее кнутовищем, и она лежала без сил в нескольких шагах от огня, в котором горел ее муж. Он умер как настоящий чокто — с вызывающей улыбкой на губах. Когда бабушка очнулась, толпа уже рассеялась. В костре остались только обгоревшие кости, но огонь еще не потух.

В камине резко треснуло полено. Лоис отпрянула.

— Огонь еще не потух,— повторила она, как заученный урок. — И не потухал потом в течение пятидесяти лет.

— До той секунды, пока я не поставил фонарь под кран у Энни Сьютер, — догадался Педли.

— Да.— Лоис встала на цыпочки и дотронулась до гравюры на охотничий сюжет, висевшей над камином. Она повернула ее на шарнирах, и позади обнаружился шкафчик, выходящий в дымоход. Шкафчик был облицован металлом, так, чтобы языки пламени из фонаря не повредили стен. Фонарь стоял там, по-прежнему черный и снова горящий. Комната наполнилась запахом масла.

— Когда последний из линчевателей убрался, бабушка подползла к костру. Руки и ноги ей перебили, и с тех пор она уже не могла ходить без палки.

Педли стер испарину со лба, атмосфера в бильярдной все больше угнетала его.

— Бабушка никогда не рассказывала, что случилось дальше. Остальному научила мама. Бабушка поклялась перед костром не успокаиваться до тех пор, пока последний из убийц не погибнет от пламени, на котором сгорел ее муж.— Голос девушки дрожал от напряжения.— Голыми руками она собрала горящие угли из тлеющего костра и зажгла от них керосиновую лампу в хижине. И огонь этот хранился в нашей семье с заботой большей, чем забота о жизни.

Инспектор откашлялся. Он с трудом представлял себе, что это пламя разгорелось за двенадцать лет до его рождения.

— Огонь передавался год за годом, от одной лампы к другой, пока наконец не вспыхнул в этом фонаре, где мог гореть без риска погаснуть. Бабушка прожила еще сорок лет после той ночи и отлично успела научить мою мать молиться о том, чтобы выполнить свою клятву. Успела она и мне рассказать о случившемся в надежде, что я тоже стану мстителем, если мама не закончит начатое. Некоторые из линчевателей умерли естественной смертью, их не настигло пламя возмездия. Другим удалось скрыться. Но немногим.— Лоис указала на зарубки, сделанные на оснований резервуара для масла.— Каждая из них означает какого-то члена той толпы, погибшего от огня, зажженного им самим.

Педли почувствовал, что задыхается. Он встал и открыл окно.

— Некоторые из них сделала мама до того, как вышла замуж, — говорила девушка.— Приняв фамилию Элдридж, она уже не отваживалась мстить, потому что могла навредить отцу. Но когда я подросла, она научила всему меня. А после ее смерти я решила выполнить клятву, данную бабушкой.— Голос ее звучал устало.

Педли отодвинулся от горящего камина. Он готов был поверить в историю с линчеванием, даже в ту ее часть, где говорилось о лампе смерти. Но некоторые вещи он никак не мог переварить.

— Еще до того, как бабушка умерла,—- продолжала Лоис,— известие о находке нефти облетело, как лесной пожар, всю Индейскую территорию. И та земля, с которой нас согнали линчеватели, стала залогом их разорения. На участке бабушки тоже обнаружили нефть, и из той скважины потекли деньги, которые позволили нам поддерживать пламя.

— Неужели ваш отец ничего не знал о случившемся? — спросил Педли.

— Он, конечно, слышал историю Секлтона, но верил, что матушка покончила с мыслью о возмездии. Он понятия не имел о той решимости, которую она внушила мне, и хотел своей клиникой искупить то, что натворила мама.

Инспектор задумчиво потер подбородок.

— И все-таки мне не совсем ясно, зачем вы нанимали профессиональных поджигателей выполнять вашу работу, после того как устанавливали место нахождения жертвы? Разве приносит удовлетворение месть, осуществленная кем-то другим?

Лоис посмотрела на огонь.

— Я не могла устраивать поджоги.

— А вас не беспокоило, что, множество людей, не имевших отношения к Секлтону, погибли в результате кампании частного правосудия? — поинтересовался Педли.

Она безвольно опустила руки.

— К сожалению, невинных жертв не всегда удавалось избежать.

Он скептически поднял брови.

— Но для чего понадобилось убийство Энни Сьютер?

Над верхней губой у девушки выступили бусинки лота.

— Сьютер,— сказала она безнадежно,— собиралась выдать меня полиции.

— Как же Энни узнала о вас?

Лоис спрятала лицо в ладонях.

— Я шла за Гарри Гучем до ее квартиры накануне пожара. И, не получив от него известий на следующий день, отправилась к ней, чтобы найти его.

Педли скосил на нее глаза.

— Значит, удивление по поводу знакомства Фарлоу с Энни и ее гибели было вами разыграно?

Она кивнула.

— Да, да. Я притворялась.

Глава 36

Педли придвинулся ближе и положил руку ей на плечо.

— Послушайте, Лоис, вы же не рассчитываете, что я попадусь на удочку и поверю в ваши байки.

Она отвела глаза.

—- Я сказала правду.

— Вот как? В таком случае почему вы нервничали, когда миссис Герриш вас не узнала? Почему зажили, что посещали ее квартиру до пожара? Было бы намного безопасней говорить, что вы не в курсе дела!

Лоис повернула голову, точно спасалась от яркого света.

Он крепче стиснул ее плечо,

—- И почему вы готовились совершить самоубийство в тот вечер, когда за вами следил Шейнер? А на следующее утро пытались выброситься из окна вашего офиса?— Он сердито встряхнул ее.

Она прошептала:

— Меня тошнило от всего происходящего. Я хотела покончить со всем разом. Вы не верите мне?

Педли проворчал:

— Нет, черт возьми, я верю только фактам. По поводу фонаря, например. А в остальном ваша аргументация обвиняет кого-то другого.

— Нет, нет. — Она рванулась из его рук и выскользнула.— Я одна во всем замешана.

От неожиданности инспектор качнулся к стене и, протянув к ней руку, чтобы удержаться на ногах, коснулся на секунду сосновой панели. Обжигающе горячие, доски заставили его тут же отдернуть ладонь.

Педли бросился к двери в холл и стремительно распахнул ее. В комнату влетел вихрь дыма, как от взрыва бомбы. Внизу лестничного колодца инспектор увидел языки пламени, жадно пожирающие полированное дерево.

Он захлопнул дверь и крикнул:

— Где выход на крышу?

— На другом конце холла. — Лоис завороженно смотрела на ленивые струйки дыма, стелющиеся через порог.

— Нам не пройти через холл.

Педли пытался сообразить, с какой быстротой продвигается пламя.

Лоис вернулась от двери, двигаясь как лунатик.

— Господь свидетель: я не хотела, чтобы вы попали в ловушку.

Педли уже выбивал рукояткой пистолета окно.

— Что с вами? — спросил он через плечо.

Вдали выла сирену, ее неистовый вопль поднялся до крещендо.

— Какая разница?— Она заслонила лицо ладонью.— Со мной покончено. Так или иначе.

— Нет. Мы выберемся отсюда. Так или иначе.— Он очистил раму от осколков стекла.— Влезайте на подоконник.

На улице начали собираться красные машины. Педли понял, что тревогу объявили несколько минут назад. Вероятно, кто-то из соседей увидел дым. Но почему Джессап не предупредил Лоис?

Люди в черных шлемах копошились внизу, как блестящие жуки.

Внезапно подул ветер, угрожающий перенести языки пламени на соседний Йорк-вилл.

Лоис попыталась что-то сказать, но спазмы в горле помешали ей.

— Делайте неглубокие вдохи,— посоветовал ей инспектор. — Набирайте воздух верхушками легких, маленькими порциями. Тогда дым не будет казаться таким удушливым.

Она сжала его пальцы, желая продемонстрировать, что все поняла. Она отлично держалась. Однако быстрота, с которой распространялся огонь по лестничному колодцу, привела бы в ужас любого пожарного.

Разрушительная сила пожара была огромной. Извивающиеся ленты дыма попеременно то черного, то лимонного цвета говорили об использовании при поджоге упаковочной стружки. Особое голубоватое свечение пламени, пожирающего мебель в холле, убеждало в применении эфира.

Лоис прислонилась к раме.

— Спасайтесь. Уходите. Прошу вас, не думайте обо мне.

Он обнял ее за плечи.

— Я остаюсь. Мы спасемся вместе.

Тонкий оранжевый язык огня лизнул порог, выбравшись из-под двери.

Педли больше не мог смотреть в комнату. Жар становился невыносимым. Он почувствовал запах паленых волос, снял пиджак и накинул его на голову Лоис.

Она приблизила губы к его уху и шепнула:

— Мы погибнем.

Первая струя воды из шланга, выброшенная под большим давлением, попала в среднее окно, в пяти футах от них. Затем ударилась о противоположную стену комнаты вторая. Начало капать с потолка.

Педли намочил пиджак в луже, скопившейся на полу, и снова обмотал его вокруг головы Лоис.

— Пригнитесь к полу под окном, — посоветовал он. С пола с угрожающим шипением начал подниматься пар. — А то струя может ударить вас.

— Мне страшно жаль...— она уцепилась за его руку,— что вы оказались здесь. Мне бы хотелось одной...

Он грубо встряхнул ее.

— Прекратите.

Сверкающий конус пламени оторвался от задней стены и пролетел через комнату. Их отбросило от подоконника так, что они едва не упали.

— Я мечтаю умереть. — Она уткнулась лицом в его рукав.— Но я не желаю, чтобы умирали вы.

Внизу, на улице, грузовик выдвинул приставную лестницу. Педли прошептал:

— Скорее, ребята.

Им нужно работать побыстрее, чтобы успеть: пол уже начал шататься.

— Я думал, что вы беспокоились о Фарлоу в то утро,— пробормотал инспектор.

Воздушная лестница находилась слишком далеко, ее не хватало.

— Меня тревожил совсем не Клив. — Ее голос звучал приглушенно: она по-прежнему не поднимала головы.— Но все уже позади.

Дверь в холл развалилась со страшным грохотом. Внезапный порыв ветра выслал вперед, точно для разведки, длинные языки пламени. Девушка отступила от окна, споткнулась и упала.

Педли поднял ее и поставил на подоконник, придерживая за ноги.

Позади них рухнул с потолка кусок штукатурки, размокший от воды. Пол вздрогнул от толчка.

Под ними, на улице, уже разворачивали брезент. Но Педли понимал, что теперь слишком поздно. Через несколько секунд пол под ними провалится, а тогда и стена...

Он чувствовал себя очень спокойным и волновался только за девушку.

Раскаленная щепка, охваченная пламенем, отлетела от какой-то доски и задела его лицо. Инспектора пронизала такая боль, что он почти забыл поддерживать Лоис.

Время, казалось, остановилось. Секунды тянулись в борьбе с невыносимым жаром.

Педли подумал, что толпа людей с поднятыми вверх лицами напоминает театральную публику, на которую он смотрел через глазок в занавесе.

Позади них с грохотом, похожим на рев локомотива, провалился пол. Почти оцепенев от боли, Педли влез на подоконник и загородил Лоис от огня своим телом. Из комнаты пылающим каскадом летели искры. На том месте, где совсем недавно он велел Лоис пригнуться, появился бушующий кратер. Стена с окнами, поддерживавшая их, колебалась, как картонная.

Внизу, под ними, лейтенант поднял руку с растопыренными пальцами.

— У них все готово, Лоис.

Она вцепилась в него, как утопающий в пловца.

— Я не могу! Не могу прыгать!

— Это не страшно. Просто оттолкнитесь. А в воздухе подтяните ноги.

— Нет, нет! Я не сумею!

Она схватилась за его руку и в ужасе зажмурилась.

Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. На какую-то долю секунды она расслабилась и в изумлении открыла глаза. Прежде чем она снова уцепилась за него, он освободил руки, поднял ее в воздух и бросил вниз.

Она вылетела из окна, как вихрь из розового шелка, и упала в кольцо блестящих шлемов, окружавших брезент.

Глава 37

Пожарные вытащили ее и подали знак Педли. Он оттолкнулся ногами от подоконника и выпрыгнул. В полете он поджал ноги и упал прямо в центр натянутого брезента. Падение причинило страшную боль в ребрах.

Толпа загудела, когда Лоис благополучно приземлилась. Шумом она встретила и его прыжок. Но инспектора удивило то, что затем возгласы стали еще громче.

Лоис пронзительно вскрикнула и подбежала к нему, указывая куда-то вверх пальцем. Педли поднял голову.

На краю парапета быстро промелькнула в черном дыму чья-то голова. Сквозь бледный ореол пламени инспектор различил высокую худощавую фигуру.

Нельзя было не узнать этот прямой рот, этот нос, нависающий клювом. Наверное, когда начался пожар, Элдридж поднялся наверх. Возможно, он забыл какие-нибудь бумаги или хотел забрать фонарь из тайника. Скорость, с которой распространялся огонь, поймала его в ловушку.

Из толпы послышались крики:

— Прыгайте! Прыгайте!

Пожарный около брезента сказал:

— Вероятно, он ранен и не может перебраться через парапет.

Гриб маслянистого черного дыма с белым пламенем внизу взвился в воздух. Когда видимость восстановилась, голова возле парапета исчезла.

Лоис закрыла руками глаза и пошатнулась. Педли обнял ее.

— Не надо смотреть, — произнес он.

Она вздрогнула.

— Он...

— Погиб, Лоис.

Через толпу к ним протиснулся Джессап.

— Мисс Лоис! Он поднялся в свою комнату. Я не слышал его криков. Он не смог спуститься вниз. Я пытался пробиться к нему, но не сумел. Наверное, он задохнулся от дыма.

— Понимаю, Джессап.— Лоис повернулась спиной к горящему зданию.— Конечно, вы старались.

Когда доктор Шейфер накладывал повязки на лицо Педли, в толпе снова заорали. На секунду он решил, что смятение вызвано распространением пожара на юг: уже горело пять зданий. Если их не удастся быстро взять под контроль, то диспетчеру в Центральном парке придется объявить общую тревогу.

Потом Педли услышал удивленный голос Джессапа:

— Господи, мисс Лоис, посмотрите! Какой-то пожарный собирается лезть за вашим отцом!

Лоис вздохнула:

— Кто же теперь туда проникнет?

Педли повернул голову так, чтобы видеть происходящее одним глазом, не закрытым повязкой. Недалеко от двери дома 160 широкоплечий человек в штатском натягивал на себя газовую маску. Инспектору показалось, что он узнает его мускулистую фигуру и бычью шею. Что делал здесь Стэн Фуллер? Сюда не распространялась зона, контролируемая командиром отряда, даже если бы он по-прежнему занимал свою должность. Кроме того, инспектор поставил бы тысячу против одного, что Фуллер не выберется из этого ада.

Фуллер взглянул на карниз, чтобы определить место вероятного падения Элдриджа, и нырнул в дверь.

— Храбрый человек, — сказал Джессап.

Педли кивнул.

— Человек, знающий свое дело. Что более важно. — Он коснулся руки Лоис.— Я пойду туда. Посмотрю, нельзя ли чем-нибудь помочь. Стойте смирно.

Она посмотрела на него.

— Ответьте сперва на один вопрос.

— На какой?

— Когда вы сделали это... на подоконнике... вы только отвлекали мое внимание?

Он сумел улыбнуться ей половиной лица.

— В ту секунду это показалось мне неплохой идеей.— Он отошел от нее.

Подобное поведение было характерно для старины Стэна — такого, каким знал и любил его Педли: не считаясь с риском, стараться спасти человеческую жизнь. Но повезет ли ему теперь?

Крик одобрения вырвался у толпы и почти сразу сменился испуганным воплем. В дверном проеме появился пожарный. Он стоял, пошатываясь. На плече он держал что-то, казавшееся на первый взгляд связкой тлеющей одежды.

Человек, державший в руках брандспойт, из которого била мощная струя воды, внезапно покачнулся: пламя попало ему в глаза. Он уронил шланг, и кусок меди длиной в фут заколотил по земле, как гигантский кнут.

Фуллер заколебался. Позади него предупреждал об опасности ливень из кирпичей. Впереди угрожал наконечник брандспойта.

Инспектор подбежал к грузовику, где на боковой подставке лежала приставная короткая лестница. Схватив ее, Педли начал пробиваться через толпу, как таран.

Добравшись до брандспойта, инспектор бросил лестницу на шланг и налег на нее всем телом, как будто собирался кататься на санях. Перекладины лестницы прижали извивающийся шланг к земле. ПеДли вцепился в рукоятку вентиля и, повернув ее к себе, перекрыл воду.

Обессилевший Фуллер рухнул прямо на Педли вместе со своей ношей и больше не пытался подняться.

Толпа опять загудела. Раздались гудки санитарных машин. Но командир отряда Фуллер ничего уже не услышал. К тому времени, когда врачи «скорой помощи» добрались до него и спасенного им человека, оба уже умерли.

Глава 38

В конце следующего дня Лоис пришла за Педли в больницу. Повязки на его лице пахли мазью. Пластырь на лбу делал инспектора похожим на жертву несчастного случая. Глаза у него болели, будто к ним прикладывали раскаленные печные заслонки. Но сейчас он забыл о всех неприятностях.

Сиделка оставила их одних на несколько минут. Вернувшись, она передала Педли бумажный сверток.

Он осторожно оделся, они спустились вниз, забрались в такси и поехали в сторону Риверсайд.

— У меня есть последний номер газеты. Хочешь взглянуть? — спросила Лоис.

— Я не желаю смотреть ни на что, кроме тебя.

К тому же, утром он успел прочитать двадцать колонок текста, посвященного величайшей сенсации в области поджогов. Кое-какую информацию он сам продиктовал Мертагу по телефону. Возможности прессы они использовали до предела. В частности, по отношению к женственному мужчине. Если начистоту, то инспектор не заявил определенно, что Гляйхман переодевался девушкой, когда оставлял фонарь на Центральном вокзале, и старухой, когда принимал Лоис в квартире миссис Герриш на Двенадцатой улице. Но мундштука из слоновой кости, найденного в кармане Реда, оказалось для Педли достаточно, чтобы связать Гляйхмана с окурками, обнаруженными за плитой в квартире миссис Герриш. И особой под вуалью, которую Гарри Гуч выследил на вокзале, тоже мог быть переодетый Ред.

На перекрестке Сотой улицы с площадью Педли попросил шофера остановиться. Они вылезли из машины и подошли к департаментскому памятнику погибшим. Педли развернул сверток.

— Ты не возражаешь, Лоис? Возможно, сын Стэна Фуллера обрадуется, что и мои цветы сюда попали.

Она крепче сжала его руку.

— Теперь комиссар не сделает ничего, что повредило бы репутации командира отряда? После того, как он пытался спасти моего отца.

— Думаю, что нет.

Инспектор посмотрел через реку.

— Уверен, что дальнейшее расследование исключено. Но в любом случае ему повезло. Да и Фарлоу теперь вне опасности. Его трудно будет обвинить без показаний Фуллера.

Она вздохнула.

— Надеюсь, что с Кливом ничего не произойдет.

— Он только потеряет свою репутацию и положение в деловом мире. Скверно, конечно. По-моему, он заслуживает некоторого снисхождения. Он пытался защитить тебя, заявляя, что второй нож, найденный им у Энни, принадлежит Фуллеру.

Лоис помогла ему опять забраться в такси.

— Клив знал, что нож принадлежал мне. Он мог подозревать, что я из ревности зарезала им мисс Сьютер.

Когда машина направилась к большому мосту, перекинутому через Гудзон, она спросила:

— А ты никогда не верил моему признанию?

— Слишком много в нем прозвучало неясностей. Например, ты бы никогда не навела газетчиков на свой след, если бы исполняла роль главаря.

— Но история о фонаре — чистая правда. До последнего слова.

А я и не сомневался в этом. Но она относилась к Элдриджу не меньше, чем к тебе. Даже больше в ряде случаев. У него, кажется, был тот мрачный характер, который позволяет таить ненависть долгие годы. У тебя другой склад. Внешне он походил на индейца, а не ты. Требовалось просто перенести рассказ о той ночи на Индейской территории с твоей матери на Элдриджа. И все встало на свой места.

— А сначала ты считал, что я замешана в происходящем?

— Многие вещи меня удивляли. Цочему ты удрала с Двенадцатой улицы? Зачем, ведь ты была невиновна?

— Я знала, что в историю замешан отец.— Она вздохнула.— Я видела, как ты отошел от дома миссис Герриш, когда, я вернулась туда от Клива. И, кроме того, он должен был находиться тогда в Вашингтоне. Я боялась, что его обнаружат, и решила сделать вид, что сама виновна.

— Подскажи мне кое-что, Лоис. Ты говорила с Моррисоном?

— Да. Все было именно так, как ты представлял. Моррисон читал речь отца на банкете в Вашингтоне. Но пресса заранее получила папину фотографию. И, естественно, не появилось никакого упоминания о том, что отец на обеде отсутствовал.

— Наверное,— предположил Педли, — он нанял самолет, чтобы прилететь в Нью-Йорк и проследить Гуча от Центрального вокзала до квартиры Энни Сыотер. Обнаружив, что Гуч при поджоге не воспользовался фонарем, Элдридж попытался вернуть его. Видимо, попробовал выкупить свою вещь у Энни. Тут два варианта: либо она не отдала фонарь, считая, что он принадлежит Гарри, либо запросила слишком дорого. Так или иначе, он убил ее, обыскал квартиру, но фонаря не нашел.

— Значит, по-твоему, отец регулярно прилетал в Нью-Йорк из Вашингтона, просто чтобы смотреть на поджоги, и той же ночью возвращался в столицу?

— А почему бы и нет? Правда, меня сбивал с толку его телефонный звонок тебе из вашингтонского «Мейфлауэра». Ведь он позвонил через десять минут после того, как я отвез тебя домой вечером, когда погибла Энни.

— Как же у него это получилась, Бен?

— Он говорил из Нью-Йорка, а тебе сказал, что из Вашингтона. Ты так часто беседовала с ним по междугородной связи, что тебе и в голову не могло прийти, что он лжет. Ты заявила, что звонок поступил без четверти восемь, поскольку я привез тебя домой в семь тридцать. Энни была убита около восьми. Я выбросил его из списка подозреваемых, полагая, что примерно в то же время он читал речь на обеде в ассоциации гражданских инженеров.

— Ты вообще не подозревал его?—спросила девушка.

Он заколебался.

— Трудно сказать точно, Лоис. Я обратил внимание на то, как подозрительно он исковеркал фамилию Герриш, произнеся: «Геринг». А ведь в то время от его показаний зависело благополучие дочери. Затем, вспоминая о пожаре на Двенадцатой улице, он говорил, что пальто могли облить бензином. Но я объяснял тебе, что пользовались эфиром. Если ты все ему рассказывала, то он выглядел либо чертовски беззаботным, либо нарочно пытался ввести меня в заблуждение.

— Я сообщила ему об эфире, Бен.

— Потом получилась еще одна вещь. Когда сведения о тебе попали на страницы газет, он не показался мне особенно огорченным. Хотя обязан был огорчиться. Ты же расстроилась. Причина его состояния заключалась в том, что он сам передал им информацию. .

— Он навредил себе своим поступком, Бен, больше чем ты думаешь.

— Я знаю. И еще он совершил страшную оплошность.

— Какую?

— Когда я сообщил, что убита приятельница Фарлоу, Элдридж даже не спросил, кто она. Согласись, неестественное поведение.

Такси резко свернуло поблизости от моста, и Лоис качнуло к Педли. Когда, машина выровнялась, девушка не стала отодвигаться.

Глава 39

У ворот, где платили пошлину, скопилась длинная вереница машин. Дюйм за дюймом они ползли в сторону Джерси. Лоис сказала:

— Но для меня до сих пор неясен Гляйхман.

— Здесь нет ничего особенного. Он был мужчиной с женственной внешностью. Мог переодеваться в женское платье и разгуливать в таком виде. Он принес Элдриджу больше пользы, чем, например, Гарри Гуч. Ред Поднялся в квартиру миссис Герриш, отпер дверь и подождал там, пока ты не появишься после его телефонного звонка. Он подложил кодеин в сахар, выкурил несколько сигарет и примерно в то время, когда ты должна была прийти вторично, спустился вниз и поджег принесенную тобой одежду.

— Но зачем, Бен? Ради чего?

— Они инсценировали все так, чтобы улики указывали на тебя и у полиции не возникло сомнения в том, кто устроил пожар. Возможно, Элдридж хотел отвести подозрения от себя. Не знаю.

— Наверное,— вставила она,— именно Гляйхман под видом старухи приходил к нам домой в пять часов утра.

— Конечно. За инструкциями, как он полагал. А на самом деле он, по-видимому, получил бутылку со спиртным, куда был подмешан кокаин. Парень совершенно одурел от наркотика, когда валялся под кроватью в своей квартире.

— Но я не понимаю, почему отец не зажег свет в холле.

— Он не хотел, чтобы ты, случайно проснувшись, что-то заметила.— Потом Педли сам задал вопрос: — А каким образом ты оказалась на Маунт-Иден? Выслеживала отца?

— Да. Ты бы никогда не обнаружил меня, если бы я не увидела, что ты вошел в дом. Я очень испугалась, что ты можешь пострадать.

На ее слова Бен отреагировал именно так, как от него и ожидали.

— Поэтому я подождала, пока рухнула стена,— продолжала она. — И волновалась до тех пор, пока маленький хромой человечек не вытащил тебя и Гляйхмана из сгоревшего дома. Бен?

— Да.

— А почему отец хотел убить Гляйхмана?

— О, ответ самый обычный: он слишком много знал. Или по-другому: вероятно, он жаждал слишком много за то, что знал. Потому Ред и звонил мне. Он искал в последнюю секунду удобную для себя возможность откупиться от заключения, передав в наши руки поджигателя номер один. Я бы, наверное, заключил с ним такую сделку.

Педли прижал к себе Лоис так крепко, как позволяли его больные ребра.

— Единственное, чего я так и не объяснил репортерам,— продолжал он,— почему ты убежала из дому в пять часов утра. Скажи, по какой причине? И почему ты так боялась, что станет известно, каким путем ты удрала?

— Я ускользнула через чердачное окно. Джессап помог мне. Он тоже боялся моего отца. Нам не хотелось доставлять ему- неприятности. Вот и все.

— А что ты делала в фонде?

— Разбирала бумаги отца. Искала фамилии, чтобы сравнить их с именами людей, погибших при поджогах. Я обнаружила множество улик. Я подозревала отца еще до пожара на Двенадцатой улице, а потом уже почти не сомневалась. И тогда я решила умереть, Бен. Пыталась покончить с собой весь вечер, когда твой помощник следовал за мной.

— И, чтобы сочинить признание, ты воспользовалась информацией, которую почерпнула из бумаг своего отца?

— Там был еще дневник. Она закрыла глаза и вдохнула прохладный речной воздух, — Я сожгла его. Я не могла допустить, чтобы кто-то узнал, каким безумным был мой отец и что я тоже, возможно...

— Ты права, он был безумен. Но он не твой отец.

— Бен! — Она широко раскрыла глаза и повернулась к нему.

— Я руководствуюсь информацией, присланной Шейнером из Оклахомы. Как, по-твоему, почему Элдридж пытался приписать тебе пожар в доме миссис Герриш? Почему подбросил твою зажигалку на Двенадцатую улицу? Почему оставил твой нож у Энни Сьютер? И почему, наконец, он пытался убить тебя и меня?

— Я никогда не решалась задумываться над подобными вопросами. Это слишком страшно.

— Ты — его последняя запланированная жертва. Вот ответ.

Она начала истерически смеяться.

— Слушай, — продолжал Педли. — Один мужчина из его списка умер раньше, чем Элдридж до него добрался. У мужчины, остался двухлетний ребенок. Ты. Элдриджу, наверное, не доставило бы особого удовлетворения сжигание маленькой девочки. Поэтому он удочерил тебя и воспитал как своего ребенка. Он сделал твою жизнь приятной и удобной, чтобы тебе особенно не хотелось умирать, когда придет время расплатиться за Секлтон,

Лоис перестала смеяться. Слезы потекли по ее щекам.

— Он всегда казался таким хорошим. Не очень ласковым, правда; Но он никогда не проявлял жестокости по отношению ко мне.

Педли неловко погладил ее по руке.

— Значит, наряду с желанием отомстить в нем уживались и нормальные инстинкты. Однако человек, так долго хранивший в себе надежду на возмездие, конечно, не мог быть совершенно здоровым.

Минуту девушка сидела неподвижно.

— Бен, ты даже не представляешь, какой кошмар виновности упал с моей души.

— Догадываюсь, Лоис. Насколько Шейнеру удалось установить, Элдридж вообще не был женат. И в твоих жилах нет никакой индейской крови.

Они ехали по мосту на запад, туда, где пылал медный закат.

— Бен!

— Да?

— Но если я не Лоис Элдридж, то как же моя фамилия?

— Подожди. Разве настолько существенно, как звали тебя в младенчестве? Или я ошибаюсь?

Подумав, она ответила, что прежнее имя не такая уж важная вещь.