Неуправляемый мужчина - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Кирилл (ч. 5)

— Да, — ответила я.

— Ты теперь в порядке? — спросил он.

— О да. Теперь да.

Я кивнула, но добавила еще одно мягкое «Да».

Его руки скользнули вниз по моей заднице, и он приказал:

— Тогда запрыгивай, детка. Время трахаться.

Моя кожа покрылась мурашками, и я подпрыгнула, он подхватил меня под задницу, обхватив его ногами, обняла за плечи и опустила голову, поцеловав его в губы. Моя промежность попала прямо в цель, одна из его рук скользнула вверх по моей обнаженной спине к шее и волосам, прижимая мою голову к нему, его язык проник в мой рот, и он понес меня в спальню.

Прежде чем я осознала, я упала спиной на кровать, и тяжелое, теплое тела Тэка накрыло меня.

Я тут же уперлась шпилькой в матрас и перевернула его на спину, оседлав сверху, усевшись поудобней.

— Детка, — прошептал он.

— Я буду командовать.

Он немного помолчал, прежде чем пробормотал:

— Даже не буду с этим спорить.

Это было хорошо, так как я уже начала в коридоре и медлить не собиралась. Руками, губами, языком, я исследовала его грудь, уделила время его соскам, изучила каждый дюйм его шеи, проделывая не торопясь, закончив на его губах.

Когда я поцеловала его, его руки, пока я делала все, что хотела, блуждали по моей спине и заднице, задирая юбку. Они скользнули по моей пояснице и вниз в трусики, пальцы сжались на моей заднице. Наш поцелуй был таким горячим, что я начала тереться своими очень женскими частями о его очень твердые мужские части, и рука Тэка соскользнула с моей задницы, проникнув спереди в трусики. Его пальцы замерли над ластовицей. На этом я была вынуждена прервать поцелуй, он попал в ту самую точку, моя голова запрокинулась назад, и я ахнула.

— О Боже, — прошептала я после того, как выдохнула, и его палец скользнул внутрь, а большой палец попал в ту точку, я снова задохнулась, а затем повторила с придыханием: — О Боже.

— Сядь на мой палец, детка, — прорычал Тэк, и мои бедра подчинились его требованию.

Он проделывал это, было так приятно, я попыталась целовать его, пока он это проделывал, и поначалу мне это удавалось. Но в конце концов я сдалась, потому что была так возбуждена, что задыхалась на его губах.

Я перешла на стоны, бедра дергались, внутри все нарастало, когда Тэк проворчал:

— Чертовый ад. Ненасытная.

Он был совершенно прав. Я тоже думала, что была ненасытной.

Затем его рука между моими ногами исчезла так же, как и рука с моей задницы, обе оказались у меня на талии, я пролетела по воздуху в полу сидячем положении.

Приземлилась на спину на кровати, трусики сорвали. Затем ноги резко раздвинули. А потом голова Тэка оказалась между моих ног.

Даааааааааа.

Я запустила пальцы ему в волосы, Тэк закинул мои ноги себе на плечи, я уперлась пятками, приподняла бедра, предоставив ему прекрасный доступ, прошептав:

— Милый.

Тэк зарычал между моих ног, и это было так приятно, что мои бедра дернулись. Он обхватил меня за задницу обеими руками, подтягивая вверх, крепче прижимаясь ртом, мои бедра снова дернулись.

Возбуждение во мне росло, вот-вот готовое прорваться, но я хотела его внутри.

— Я хочу твой член, — умоляя вскрикнула я, сжав пальцами его волосы, глубже впившись пятками ему в спину.

Тэк не ответил, продолжая насыщаться мною.

Боже, как приятно было ощущать его рот.

— Милый, Боже, — выдохнула я. — Пожалуйста.

Он повернул голову и поцеловал меня в бедро, потом пробормотал:

— Получишь его, детка, кончай мне в рот.

И вернулся к своему занятию.

Боже!

Мои бедра снова дернулись, потом задрожали, возбуждение нарастало, я вскрикнула, когда дала ему то, что он хотел — кончила ему в рот.

Блестяще.

Смутно ощущая, как он целует мой живот, пока скользил пальцем по влаге между моих ног, заставляя бедра снова дернуться. Я не могла собраться с мыслями, но смутно услышала, как ботинки, пряжка ремня ударились об пол, а затем он вернулся на кровать и перевернул меня на живот. Обхватив руками за бедра, он поднял меня так, что я оказалась на коленях. Я почувствовала, как он задвигался по постели, его рука скользнула по моей заднице, но он встал передо мной.

Я подняла голову как раз вовремя, почувствовав, как его рука обвилась вокруг моей челюсти, чтобы мягко приподнять голову, я уперлась на руки. Его рука соскользнула с моего подбородка в волосы на затылке, он сжал их и слегка потянул, голова откинулась назад.

— Возьми мой член в рот, дорогая. Оставайся на четвереньках, — тихо приказал он. — Хочу видеть, как твой рот берет меня.

О да. Да, черт возьми. Боже, да.

Он направил свой член к моим губам. Я открыла рот, и он проскользнул внутрь.

О да. Да, черт возьми. Боже, да.

Он начал двигаться, а я сосала и ласкала его языком. Мне это так нравилось, что я снова начала стонать от его ускоряющихся толчков.

— Рот такой же ненасытный, — проворчал он и грубо приказал: — Потрогай себя.

Моя рука скользнула между ног, я глубоко застонала, бедра дернулись еще раз, когда колени немного раздвинулись в стороны. Я была так возбуждена, что мои собственные прикосновения посылали волны ударов по всему телу.

— Бл*дь, красавица, — прошептал Тэк, его движения стали глубже и быстрее. — Так чертовски красиво, детка.

Я вобрала его в рот, продолжая трогать себя между ног, застонала, он стал расти, но внезапно Тэк вышел.

Я тихонько вскрикнула в знак протеста, но не успела закончить с ним, почувствовав, как молния на спине моего платья опускается. Меня дернули вверх, Тэк сорвал с меня платье. Потом он крепко обнял меня за талию, я быстро двинулась по нему вверх. Другая рука его была между ног, я автоматически обернула ноги вокруг его бедер, как только он положил меня вниз, направляя член внутрь, я была заполнена.

— Наконец-то, — выдохнула я, и Тэк двинулся.

Находясь внутри меня, он стоял на коленях, я же оказалась спиной, прижатой к изголовью кровати.

А потом он меня стал трахать.

— Я же говорил, что ты получишь мой член, — пробормотал он мне в рот.

Ну, он дал мне то, что обещал, и не одним способом.

— Заткнись и сосредоточься, — приказала я, и его бедра толкнулись сильнее.

О да.

— Кто тут командует? — проворчал он.

— Ты не сосредотачиваешься.

Он вышел и тут же влетел обратно.

— О да, детка, я полностью сосредоточен на тебе.

Несомненно, так и было.

— Подними бедра, Рыжая, я хочу глубже войти в тебя, — проворчал он, и я сделала. Он вошел глубоко, и я застонала. — Тебе так нравится.

— Да, — выдохнула я. — Мне все в тебе нравится, милый. Всё. Я прожила всю свою жизнь в черно-белом свете. Ничего не замечая. Пока ты не разукрасил мой мир.

Тэк замер, неподвижно.

Я крепче обхватила его руками и ногами, требуя:

— Не останавливайся!

Он начал двигаться. Его рука на моей заднице двигала мои бедра, он ускорялся, сильнее и намного глубже, и прошло около двух секунд, прежде чем он взорвался, прижимаясь ко мне, я кончила снова.

Я приходила в себя, он продолжал толкаться, я чувствовала его взгляд на своем лице в темноте. Затем почувствовала щекотание его козлиной бородки и движение его губ на моих, когда он простонал:

— Прекрасная, — и погрузился внутрь, стал меня целовать, кончив, зарычав мне в горло.

Я поняла, что оргазм отступил, когда его поцелуй стал мягче. Он крепко прижимал меня к себе к изголовью кровати, продолжая целовать, нежно, сладко, но все еще влажно и глубоко.

После того, как он проделывал это какое-то время, а я наслаждалась его поцелуем, его губы скользнули вниз по моей щеке за ухо, он прошептал:

— Люблю твою ненасытную киску, Рыжая.

Я повернула голову и, коснувшись губами вьющихся волос вокруг его шеи, прошептала в ответ:

— Хорошо.

— И твои волосы, — продолжил он, и я улыбнулась ему в шею.

— Хорошо.

— И задницу, — его рука на моей заднице сжалась, — и твои длинные ноги в этих каблуках.

— А мне нравится твой член, — поделилась я.

— Это я понял.

— И твои татуировки.

— Хорошо, буду знать.

— И, гм, много других вещей.

Он молчал в течение долгих секунд, прежде чем тихо ответил:

— Хорошо.

Потом, к сожалению, вышел из меня, но прижал меня к себе, выдергивая одеяло из-под колен. Он положил меня на кровать на спину, но не вошел. Оседлав, наклонился и поцеловал меня в грудь. Затем наклонился и поцеловал между грудей. Ниже и я получила еще один поцелуй в живот. Затем, один за другим, он снял мои шпильки, целуя подъем каждой ноги, прежде чем положить ногу на кровать.

И пока он это проделывал, я наблюдала за ним, глубоко дыша, потому что происходило что-то другое. Я была слишком насытившейся сексом и слишком пьяна, чтобы понять, что это такое. Я просто знала, что это было что-то другое.

Нечто большее.

Огромное.

Грандиозное.

— Милый? — Воскликнула я, и он снова поднялся, оседлав мои бедра, замерев на них, протянул руку, его рука обвилась вокруг моего горла, как он два раза проделывал это после моего похищения.

Он молчал, глядя на меня. Я видела его глаза в темноте и ощущала его присутствие.

— Кейн? — Прошептала я, поскольку он продолжал молчать и не двигался.

Его рука исчезла с моего горла вниз по груди, между грудей к животу, и проделывал он это, не сказав ни слова. Затем он двинулся, переместился рядом на кровать. Потянулся, накрывая нас одеялом, потом крепко прижал меня к себе, его рука обхватила меня чуть выше талии, другая — обхватили за затылок и прижали мою голову щекой к его плечу.

— Все хорошо? — Спросила я в его грудь.

— О, да.

— Ты уверен?

— Абсо-бл*дь-лютно.

Что ж, это был твердый ответ.

Я уставилась на его грудь.

Неуверенно прошептала:

— Хорошо.

— Насколько ты пьяна, детка? — спросил он.

— Напилась.

— Так пьян, что забудешь завтра про сегодняшний вечер?

— Нет. Я пьяна не до такой степени.

— Подумаю, как можно изменить, — пробормотал он.

— Что? — Спросила я.

— Чтобы ты наслаждалась полной жизнью, Рыжая. Я научу тебя высасывать жизнь досуха.

Я сделала глубокий вдох, думая, что он уже меня учил.

Потом снова прошептала:

— Хорошо.

— Спи.

— Ладно.

— И ты забыла сегодня вечером, что я могу терять терпение.

— Не забыла, Тэк.

— Уверена?

— Не забуду.

— Хорошо, — пробормотал он.

— Может ты заткнешься и дашь мне поспать?

Его рука соскользнула с моего затылка, обхватив за талию, притягивая меня ближе.

Потом прошептал:

— Ага.

Я прижалась еще ближе к нему.

Что-то произошло. Я не понимала, что именно, уставившись на его грудь, пытаясь понять, что именно.

Я пялилась на его грудь около двух секунд, потом вырубилась.

* * *

Я открыла глаза и почувствовала запах мускуса и мужчины. Поправка, моего мужчины. Мне понравилось, но я также почувствовала что-то еще, что было далеко не так потрясающе, и мгновенно застонала.

Похмелье.

Черт.

Тэк тут же перекатился на меня, и я снова застонала.

Он устроился на мне, частично прижавшись грудью к моей груди, и его сонные глаза встретились с моими.

— Тошнит? — он точно угадал, что со мной происходит, отчего я тут же задумалась, как выгляжу, зная, что мои волосы в полном беспорядке. Также зная, что макияж размазался, а это никогда не было привлекательным, но я пришла к выводу, что я была бледной и меня тошнило, что было еще менее привлекательным.

— Да, — ответила я.

— Сегодня у тебя выходной, — заявил Тэк.

— Что? — Спросила я.

— Ты чувствуешь себя дерьмово, значит выходной.

— Но… У меня похмелье.

— Ага. Значит ты берешь выходной.

— Тэк, — начала я, — ты мой босс. Ты должен быть недоволен сотрудницей, которая через день берет выходной.

— Тайра, я — твой босс, я — твой мужчина и я — байкер. Как твой босс, ты чувствуешь себя дерьмово, ты не будешь поступать по-своему, потому что можешь напортачить на работе в таком состоянии, а это значит, что лучше тебе не появляться на работе, потому что ты можешь все испортить.

Должна признать, что это имело смысл.

— Как твой мужчина, ты чувствуешь себя дерьмово, я хочу, чтобы ты пришла в себя.

Должна была признать, что это было очень сладко с его стороны.

Он продолжал:

— И как байкер, я живу неуправляемо, на полную катушку и хочу, чтобы ты тоже, так жила, и мне насрать, если такая жизнь будет иметь последствия отгула, чтобы ты справилась с похмельем. На самом деле, мне нравится. Ты сможешь наверстать упущенное время. Работа будет сделана. Работа не самое главное в жизни. Жить хорошо, дико и свободно — это хорошо.

Может это было похмелье, но я не могла понять, но его слова имели смысл, я была с ним согласна, в то же время думая, что он был таким милым, а всего две с половиной недели, если бы он мне сказал то же самое, я бы думала, что это неправильно.

— Мне сейчас не до разговоров, — поделилась я.

— Ты хочешь яичницу с беконом?

Я подавила рвотный рефлекс и простонала:

— Не говори о еде.

Тэк ухмыльнулся и посоветовал:

— Детка, поесть хорошо, станет лучше от похмелья.

Я подавила очередной приступ рвоты и приказала:

— Хватит о еде.

— Хорошо, — согласился он. — Хочешь кофе?

— Я сама приготовлю себе кофе. И аспирин.

— Тогда я принесу тебе кофе и аспирин, — пробормотал он.

— Спасибо, милый, — пробормотала я в ответ, и его глаза встретились с моими.

— Я разукрашиваю твой мир.

Я моргнула, и мое сердце остановилось.

Как он...?

Вот дерьмо! Я же сама ему сказала!

Пьяная, в разгар великолепного секса, сказала!

ОМойБог!

— Я…

— Я был прав. Ты не жила, будто спала. И спала в черно-белом сне, детка. Я принес тебе цвет. Теперь ты проснулась.

— Тэк…

— Ты сама призналась.

— Тэк, прошу тебя…

— Ты была пьяна, мокрая, возбужденная и чертовски сексуальная, но все равно призналась в этом.

Именно это я и сделала вчера, и я не могла отрицать этого, потому что его голубые глаза сверлили меня.

И кроме того, это было правдой.

Черт.

— Я не в том состоянии, так что давай не будем об этом говорить. — Попросила я.

— Да, мы не будем об этом говорить. Просто хочу, чтобы ты подтвердила свои слова.

— Помню, что сказала, — прошептала я, бессильная даже пошевелиться.

— Хорошо, детка, теперь ты должна понять, что это значит для меня.

Я молча смотрела на него.

Тэк продолжил:

— Я много повидал, многое сделал, со многими встречался. Большинство из них мне нравятся. Некоторые — нет. Некоторых я ненавижу. Но сделал так много и знал так много, что неожиданное встречается довольно редко. Я разукрашиваю твой мир, ты дала мне это неожиданное. Теперь мы полностью равны, Рыжая. Ты не догадывалась, но у тебя имелось преимущество. Сейчас я знаю, что, отдавая тебе, это значит так же много, как ты отдаешь мне, мы на одном уровне. И мне это нравится.

Он немного пугал меня своими словами.

И, как ни странно, он вроде, как и не пугал.

В любом случае с похмельем я плохо справлялась с его словами.

— Хватит болтать, Тэк.

— Я закончу, когда ты скажешь, что понимаешь, о чем я говорю.

— Я поняла, — тихо ответила я.

— Ты обдумаешь мои слова?

— У меня похмелье, Тэк.

— У тебя есть день, чтобы все обдумать. У тебя также есть день, чтобы избавиться от похмелья. Тэбби сегодня готовит, а это значит, что сегодня твоя задница будет сидеть позади меня на моем байке и ночевать у меня дома.

Мое сердце бешено заколотилось, а в животе все переворачивалось.

— Ты опять говоришь о еде, Тэк.

— Собирай вещи.

— Хорошо.

— Нет, я имею в виду пакуй чемоданы.

Я моргнула.

Затем спросила:

— Что?

— Ты проведешь много ночей в моей постели у меня в горах, детка. Приезжай экипированная. Я установлю кофры на байк.

У меня голова шла кругом.

— Тайра, ты меня слышишь?

— Кофры. Приехать экипированной. Тэбби приготовит ужин. Я слышала.

— Хорошо.

— Кофе, Тэк.

— Точно.

— И аспирин.

— Ты все поняла, детка.

Он прикоснулся своими губами к моим, а я сосредоточилась на том, чтобы меня не вырвало, когда он перекатывался по кровати, отчего та задвигалась и стала раскачиваться таким образом, что стало чрезвычайно тошнотворно. Когда он слез с кровати, я перекатилась на бок, засунула руки под щеку и сосредоточилась на его фантастической фигуре, пока он натягивал джинсы, обнаружив, что мои наблюдения за его фантастической фигурой помогают забыть о похмелье, хотя бы на несколько секунд. И все же это срабатывало.

Что срабатывало лучше, так то, что, как только он натянул джинсы, повернулся лицом к кровати, наклонился, засунул руку мне под щеку и погладил большим пальцем по моей щеке.

Да, во время этого маневра я совершенно забыла, что мучаюсь похмельем.

Затем он отошел от меня и уже в дверях, остановился и посмотрел на меня.

Глядя ему в глаза, я напряглась.

— Ты даже не догадываешься, — прошептал он.

— О чем? — Прошептала я в ответ.

— Что ты дала мне вчера вечером.

Я глубоко вздохнула и тихо спросила:

— Что я дала, милый?

— В этой постели.

Именно тогда я перестала дышать.

— Я утверждал права, — продолжал он. — Но вчера вечером ты дала кое-что мне. Подарок, его нельзя забрать. Ты это понимаешь, Тайра?

— Думаю, да, — прошептала я.

— Пойми, детка, это очень важно.

Мне ничего не оставалось, как только кивнуть.

Он заметил мой кивок. Затем его взгляд скользнул вниз по моему телу на кровати.

Потом его глаза остановились на моем лице, он мягко сказал:

— Кофе и аспирин, — и исчез.

Я перекатилась на спину, не обращая внимания на тошноту и головокружение, и уставилась в потолок, прокручивая в голове вчерашний вечер.

Все было потрясающе, от начала до конца. Я потеряла контакт с Лэни, что было отстойно, но надеялась, что мы скоро сможем нормально общаться и встречаться. Но вчера я приобрела целую банду девчонок, и это было приятно.

А еще и то, что Тэк был не против иметь больше детей, на самом деле хотел детей, и это было намного лучше.

Потом я стала прокручивать сегодняшнее утро.

И оно тоже было потрясающим. Совершенно определенно.

— Американские горки не так уж и плохи, — прошептала я в потолок.

Потом я улыбнулась.

* * *

Пять часов спустя, я покупала в «Ульте» необходимое, чтобы отвезти к Тэку, в сумочке зазвонил телефон. Я вытащила его, посмотрела на дисплей, ухмыльнулась, поднесла трубку к уху.

— Привет, милый, — тихо сказала я, хватая бутылку шампуня.

— Йо, — донесся до меня скрипучий голос Тэка. Потом он спросил: — Как дела?

— Не очень, но лучше.

— Хорошо, детка, — мягко произнес он таким тоном, что стало ясно, ему тоже нравилось, а потом продолжил: — Буду около пяти.

— Отлично.

— Увидимся, детка.

— Тэк? — Я быстро остановила я его, прежде чем он повесил трубку.

— Да?

Я посмотрела на флакон с шампунем.

— Мой флакон шампуня ярко-оранжевый.

— Еще раз?

— Мой флакон шампуня ярко-оранжевый.

— Точно. И ты говоришь мне это, потому что...? — он замолчал.

— Потому что я уже много лет пользуюсь этим шампунем и никогда не замечала, какого цвета флакон. Ни разу. — Я втянула воздух. — До тебя.

Тишина, затем нежное, очень сладкое:

— Дорогая.

— Увидимся в пять, милый.

И снова сладкое:

— В пять, детка.

— Пока.

Мы отключились.

Я потянулась и схватила бутылку кондиционера.

Бутылка была той же марки, что и шампунь, но она была бежевой.

И на ней были ярко-оранжевые буквы.

Кул Уип (взбитые сливки)

— Пока! — Крикнула я, стоя у входной двери Тэка, с Тэком за спиной, с его рукой, крепко обнимающей меня за грудь, махая Догу и Шейле, последним из «Хаоса», покинувшим нашу импровизированную вечеринку вечером в пятницу у Тэка.

Шейла, которую я полюбила, и которая села позади Дога на мотоцикл, подняла руку, помахав мне в ответ.

— Увидимся! — Крикнула я, когда они двинулись по дорожке Тэка.

Прошло три недели с тех пор, как я сказала Тэку, пьяная и возбужденная, что он разукрасил мой мир, а затем подтвердила это, мучаясь похмельем, стоя в «Ульте» с бутылкой шампуня.

Три замечательные недели.

Я не лажала уже на работе (часто).

Никого не похитили.

Наоми залегла на дно.

Лэни и Эллиот находились где-то «там», как меня заверил Тэк, в безопасности, я общалась с ней по «защищенному телефону».

После того как я отправила письмо тете Бетт, сообщив, что мы с Тэком помирились и все уладили, ни она, ни дядя Марш не сошли от этого с ума.

И Кейн «Тэк» Аллен доказал, что может обращаться со мной бережно, что еще больше доказывало, что он был абсолютно, без сомнения, мужчиной моей мечты.

А теперь перейдем к сейчас. Я находилась в доме Тэка. Тэб и Раша не было дома, Тэби была на вечеринке, а потом собиралась на ночь остаться у подруги. Раш был на свидании, на двойном сеансе в автокинотеатре, будет дома поздно.

Хоп, Брик, Дог, Боз и Хаунд, все члены «Хаоса» пришли со своими женщинами. Мы пили пиво. Пили текилу. Ели чипсы из пакета (я даже не положила их в миски!). Мы макали чипсы в банки, купленного в магазине соуса, который я тоже не выложила в миски. Мы смеялись. Мы громко включали музыку. Некоторые парни и их девочки курили травку, хотя Тэк не курил, и они не предлагали мне. Мне казалось, что это было круто, так как я пребывала в счастливой атмосфере. Вечеринка закончилась, когда большинство пар начали целоваться (да, даже Тэк и я), так что Тэк всем подал знак, что вечеринка закончилась (объявив: «Вечеринка закончилась»), и мальчики загрузили своих «малышек» на свои байки.

Это был настоящий взрыв!

Сейчас было уже поздно, члены «Хаоса» разъехались, и я стояла перед Тэком, гадая, когда я успела превратиться в такую женщину, которая подает чипсы в пакетах, и жарко и страстно целуется со своим мужчиной при куче байкеров и их малышек.

Затем я перестала задавать себе вопросы, потому что была навеселе, счастлива, парни исчезли, а настоящая вечеринка только начиналась.

Когда Дог и Шейла исчезли, Тэк отпустил мою грудь, схватил за руку и потащил в дом. Затем он закрыл дверь и запер ее.

Покончив с этим, он заключил меня в объятия.

— Ты пьяна? — задал он вопрос, на который и так знал ответ, улыбнувшись мне своей сексуальной улыбкой.

— Да, — ответила я, обнимая его руками, наклоняясь к нему и позволяя его сексуальной улыбке делать со мной разные вещи.

— Насколько пьяна? — спросил он, все еще улыбаясь, и я приподнялась на цыпочки, прижавшись крепко к нему.

— Сильно.

— Хорошо, — пробормотал он, отпустил, но снова схватил за руку и потащил к холодильнику.

Я наблюдала, как он открыл дверь и забрал «Куул Уип».

— А это еще зачем? — Спросила я, когда он закрыл дверь холодильника.

Его взгляд остановился на мне.

Глядя ему в глаза, я поняла, для чего нужны взбитые сливки.

Затем почувствовала покалывание от макушки до пят, которое, как мне показалось, заставляло мою кожу мерцать.

Я усмехнулась.

Тэк не улыбнулся. Он потянул меня за руку и потащил по коридору в свою спальню.

Ужин состоял из чипсов с соусом, пива, текилы и хорошей компании.

Десерт состоял из взбитых сливок и Тэка.

Другими словами, десерт был бомбой!

* * *

Я проснулась голой, обвившись вокруг Тэка, вдыхая запах моего любимого мускуса, чувствуя себя вялой, испытывая легкое похмелье, но определенно насытившейся.

Я не знала, который час, так как у Тэка не было будильника.

— Детка, я встаю, когда просыпаюсь. Мне не нужен аппарат, сообщающий, когда я должен вставать. — Это было объяснение Тэка, почему у него нет будильника, а, поскольку он был ранней пташкой, мне это подходило, так как, когда он просыпался, то заботился о том, чтобы я тоже просыпалась. Поэтому я не знала, который сейчас час.

Я знала, что солнце светит ярко, но так как мы жили в Колорадо и был август, это могло означать любое время.

Я также знала, что сегодня суббота, так что в какое бы время я не проснулась, было не важно.

Я подняла голову и увидела, что мой мужчина спит без задних ног.

В этом не было ничего удивительного. Он выпил много пива, много текилы и закончил ночь энергичным сексуальным марафоном, который длился очень долго, поскольку он настаивал сделать все, что хотел сделать.

Но я уже проснулась, и я знала, что больше не засну. Не говоря уже о том, что мне хотелось в туалет.

Поэтому я осторожно, чтобы его не разбудить, выскользнула из-под одеяла, скатившись с постели. Порывшись на полу, где теперь валялась и моя одежда, я нашла майку, которую надевала перед сном пару ночей назад примерно за десять минут, как Тэк ее снял с меня. Затем я подошла к своей сумке в углу его спальни, порылась и вытащила чистую смену нижнего белья, а потом уже пробралась через одежду, разбросанную по полу, в ванную.

Я сделала свои дела, надела трусики и майку, умылась, почистила зубы и почистила их нитью. После того как ополоснула зубную щетку и поставила ее в держатель вместе с зубной щеткой Тэка, потом глазами поймала свое отражение в большом зеркале, висевшем над длинным туалетным столиком, и замерла.

Живот никогда у меня не был вогнутым, но он был (в основном) плоским. Теперь он стал слегка округлым. Бедра никогда не были стройными, но теперь они стали более округлыми. Груди выглядели явно полнее, майка натягивалась.

И судя по тому, как сидела на мне одежда, но на самом деле не обращала на это никакого внимания раньше, теперь…

Теперь я поняла. Я поправилась.

Три недели я ела все, что хотела, и это должно было сказаться. Но до сих пор я ни разу об этом не задумалась.

Я уже решила, что больше никаких чипсов и соусов и уж точно никакого пива, но мои мысли вернулись к вчерашнему вечеру. Губы Тэка на мне, его язык, руки, как он переворачивал меня, передвигал, стаскивал, крутил по всей кровати. Все его внимание было сосредоточено исключительно на мне. Выражение его лица, жар в глазах, и звуки, которые он издавал.

Не говоря уже о «Куул Уип». Мы использовали весь баллон.

Мой взгляд скользнул по телу в зеркале, и я подумала о Гвен, которая определенно была соблазнительной и даже Наоми, которая была более соблазнительной.

Тэку это нравилось.

Я положила руки на живот и заскользила по бедрам, потом вернулась к животу и вверх к груди.

И когда я это проделала, то подумала, что мне тоже так нравится.

И мне определенно нравился «Куул Уип».

Мои глаза поймали свое отражение в зеркале, и я улыбнулась.

Затем вышла из ванной и остановилась у кровати.

Тэк повернулся на бок, вытянув одну руку, другую засунув под подушку под головой.

Я скользила по нему взглядом.

У него была татуировка дракона, занимающая всю верхнюю часть правой руки, чешуйчатые когтистые лапы тянулись вниз по внутренней стороне предплечья. Татуировка изгибалась вокруг его бицепса, над плечом и даже на шее. Я спросила его, почему он ее сделал, он сказал из-за Наоми. Она как-то сказала ему, что когда он сердится, то дышит огнем. Она не ошиблась. К счастью, эта татуировка была чертовски крутой, так что, если она и содержала что-то со времен Наоми, это совсем не омрачало ее крутость.

Я также стала рассматривать татуировку на его бицепсе на внутренней стороне левой руки. Кружащиеся и шипящие завитушки вокруг слова «Коул». Завитушки были настолько замысловатыми, что приходилось их рассматривать, изучать, чтобы отыскать имя Раша среди них (я поняла это, потому что нашла его имя). Тэк сказал, что сделал это тату, потому что его бицепс находился близко к сердцу. Тот же стиль завитушек был и вокруг скрытого слова «Табита» у него на сердце, никаких объяснений этому не требовалось.

На внешней стороне левого предплечья выше запястья — еще один рисунок, но без завитушек. На нем были крылья, дым, огонь и части мотоцикла вокруг четырех слов, вписанных в дизайн: «Ветер», «Огонь», «Гонка» и «Свобода». Эти слова, сказал мне Тэк, были, по сути, девизом «Хаоса». Когда новобранца окончательно брали в банду, они получали эмблему «Хаоса» на куртке на спине, и у каждого из них была своя татуировка собственного дизайна где-то на теле, которая содержала эти слова.

И наконец, по всему изгибу его левого плеча шла крутая татуировка с крутым дизайном, который включал в себя капюшон, черепа и набор чешуек. Я спрашивала, но он мне это тату не объяснил.

Этой татуировкой, как и многими другими вещами, Тэк хотел поделиться «позже».

Я не настаивала, наслаждаясь настоящим моментом. Я понимала что, когда будет готов, Тэк все мне расскажет, все, что было «позже».

Изучая своего мужчину в постели и его татуировки, одеяло на бедре, его твердые, четко очерченные мышцы и мощь, находящуюся в покое, его беспорядочную шевелюру, локоны, спадающие на лоб, он выглядел так, что любая женщина, независимо от ее склонности, пошла бы на дикую сторону, если бы она проснулась раньше.

И она осталась бы.

С этой мыслью я уперлась коленом в кровать, и сапфировые глаза Тэка открылись, голова повернулась на подушке, и его глаза сонно уставились на меня.

— Иди сюда, — пробормотал он, его голос был глубже, грубее, даже в бормотании, грохочущем по моей коже.

Я пошла, двигаясь на коленях по кровати, он немного приподнялся, его руки потянулись ко мне и обхватили за бедра. Перекатился на спину, я перекинула ногу, оседлав его. Его руки скользнули вниз, затем вверх, они отдавали тепло на внутренней стороне подола моей майки, его взгляд скользнул по мне.

Мои глаза скользнули по его татуировкам, и я подумала, что больше всего на свете хочу, чтобы он сделал татуировку, посвященную мне. Не ту, как для Наоми, крутого дракона, который свидетельствовал, что она так сильно разозлила его, что он дышал огнем.

А такую, как у Раша и Тэбби, прекрасную, скрытую для всех, кроме Тэка или человека, которому он позволит достаточно близко и долго изучать ее, чтобы узнать, что там написано.

— Детка, — прошептал он, и мои глаза переместились с имени Тэбби на него.

— Я поправилась, — объявила я, и его пальцы сжались.

— Да, — согласился он, но больше ничего не сказал.

— Я продолжаю поправляться, мне нужно будет купить одежду.

— Покупай больше одежды.

Вот так. Ни каких тебе «Перестань пить пиво», никаких «Перестань есть столько чипсов за обедом и пончики для мальчиков», а «Покупай больше одежды».

Ему было наплевать, что я поправляюсь.

Хорошо.

Я склонилась над ним и положила руку ему на грудь, опустив глаза и наблюдая, как мой палец двигался по завитку с именем Тэбби. Пока я это проделывала, его руки скользнули вверх под мою майку и успокаивая двинулись по коже боков и спины.

— У тебя похмелье? — спросил он, я снова посмотрела ему в глаза, отрицательно покачав головой, но спросила:

— А у тебя?

Он тоже отрицательно покачал головой.

Моя рука скользнула вверх по его груди, шее к подбородку, большой палец прошелся по его щетине, затем по краю козлиной бородки, глаза продолжали следить за пальцем.

— Ты нормально себя чувствуешь? — Спросил Тэк, и я снова посмотрела на него.

— Да, — ответила я.

— Ты тихая, — заметил он.

— Я хочу, чтобы на тебе была татуировка, — выпалила я.

Да, выпалила. Именно в эту секунду.

Его руки замерли.

Черт.

Нам было весело. Было легко. Хорошо. Нет, было здорово. Мы находились в периоде, узнавания друг друга, наслаждаясь своими открытиями, изучая, насколько хорошо вписываемся в жизнь друг друга.

Но было слишком ново, слишком рано для чего-то столь важного.

В панике, я стала тараторить:

— Я хотела сказать… Не сейчас…

Я замолчала, когда его пальцы так сильно вжались мне в кожу. Затем я оказалась в воздухе, он поднялся и перекатился, я приземлилась на спину с Тэком сверху.

— Ты хочешь, чтобы твоя тату была на мне? — прорычал он, и я уставилась ему в глаза, не понимая, потому что ничего не смогла прочесть, и впервые за долгое время боролась с желанием прикусить губу.

— Нет, — наконец ответила я, и его глаза прищурились. — Да, — поспешно поправила я. — Имею в виду, возможно. Когда-нибудь. Не сейчас, конечно, но…

— А моя на тебе. — Я моргнула.

Вот так, мне показалось, что он это не серьезно, а имеет в виду что-то другое.

Поэтому спросила:

— Что?

Он не ответил. А заговорил, возможно, думая, что это ответ, но на самом деле не ответил.

— Я знаю, что и знаю, где.

— Тэк, милый…

— Дракон на верхней части твоей задницы, охватывающий ее, почти до талии, почти до бедер. Я хочу видеть его, когда буду брать тебя сзади. Я хочу видеть его, когда ты стоишь на четвереньках, а я трахаю твой рот. И я хочу знать, что он у меня под рукой, когда ты спишь.

Теперь я поняла, отчего дернула головой.

— Дракон?! — Прошептала я.

— Да, — ответил он.

— Но это же... это же… — Я сделала паузу, а затем сказала так тихо, что едва можно было услышать. — Он же Наомин.

— Дракон — это я, детка. Татуировка, которую я сделал — я, а не она. Она так сказала. Я и есть дракон. У нее был дракон, она его потеряла. Теперь он твой.

О, ничего себе. Мне это понравилось.

Потом до меня дошло, что он хочет, чтобы я сделала себе татуировку. Не просто татуировку, а на пояснице.

Он ясно озвучил, что он хотел, где хочет и почему.

Но я была не уверена.

— Не думаю, что я люблю татуировки, — осторожно сообщила я ему.

— До того, как ты повстречала меня, детка, ты их не любила, — заметил он.

Это было правдой.

— Я слышала, что это больно.

— Адски, — подтвердил он.

Не хорошо.

— Но оно того стоит, — продолжал он.

— Если я сделаю татуировку, у моего отца случиться припадок, — поделилась я, и на этот раз его голова дернулась. — Мама тоже сойдет с ума, — добавила я, но он не сказал ни слова, я закончила, — а дядя Марш будет не слишком счастлив, но он довольно спокойный парень.

— Кто-нибудь из них будет находиться в этой постели? — Спросил Тэк.

— Нет.

— Тогда какое тебе дело?

Хороший ответ.

— Только два человека имеют значение, и они находятся сейчас в этой постели, — сказал он мне, заставляя мое сердце затрепетать. — Это твоя жизнь, твое тело. Не их.

Ну, с этим не поспоришь.

— Я отведу тебя к своему парню, пусть он сделает набросок. Если тебе понравится, ты сделаешь. Это не так важно, не думай. Я говорю тебе, чего хочу. Не значит, что ты должна это делать.

Ну, это было мило.

— Хорошо, — тихо согласилась я.

— Так какую хочешь ты?

Я вытаращила глаза.

Затем спросила:

— Ты хочешь сказать, то есть я имею в виду… ты готов сделать себе…

— Не завтра. Не на следующей неделе. Но если все будет так, как сейчас, Рыжая, то я сделаю. Абсолютно.

Я почувствовала, как мое тело тает под ним.

Это означило для меня целый мир. Абсолютный мир, а я понятия не имела почему.

Но было именно так.

— Итак, я расписал твое тату, а какое хочешь ты на мне? — настаивал он.

Мои руки скользнули вверх по его спине, одна прошлась по груди и обхватила сбоку за шею, я тихо ответила:

— Не знаю.

— Связанную с Тэбби, под грудной клеткой, на ребрах, — решил он.

Связанную с Тэбби. Его дочерью. Его любимой дочерью.

Близко к сердцу.

Слезы мгновенно наполнили мои глаза, я опустила подбородок и повернула голову в сторону в нелепой и тщетной попытке скрыть свои эмоции.

И я поняла, что все мои усилия были тщетны, когда до меня донесся нежный шепот Тэка.

— Детка, посмотри на меня.

— Моя очередь готовить завтрак, — заявила я, но голос прозвучал шатко.

— Тайра, детка, — он все еще шептал, взявший рукой за мой подбородок, заставляя повернуться к нему лицом, и слезы прорвались из уголков глаз, стекая по вискам и волосам.

— Истерика от похмелья, — глупо и тщетно соврала я. — Такое происходит постоянно.

— Чушь собачья, Рыжая, ты ни раз была со мной с похмелья и не плакала.

— Тебе предстоит многое обо мне узнать. Если я продолжу так пить, то увидишь не только это, — он проигнорировал мой идиотский ответ, заявив:

— Для тебя это важно, да?

Я со всхлипом вздохнула через нос, но не ответила.

— Это что-то значит для тебя, — уверенно повторил он.

Я облизала губы, но все еще не отвечая.

Большой палец Тэка скользнул по моим губам, его лицо приблизилось.

— Признайся, детка, это важно для тебя. — Я снова втянула воздух носом и прошептала в его большой палец:

— Нет, — и его глаза вспыхнули, но я тут же продолжила. — Для меня это значит все.

Его большой палец прижался к моим губам, как и все его пальцы на моем подбородке, его глаза стали горячими и напряженными.

— Черт, я кончил три раза прошлой ночью, доставил тебе семь оргазмов, а теперь я хочу снова тебя трахнуть, — пробормотал он, убирая большой палец и приближаясь губами.

— Тэк, ты не знаешь…

— Заткнись, Рыжая, — сказал он мне в губы. — Я поцелую тебя. Ты сядешь мне на лицо. Я трахну тебя на коленях, оставляя свою метку на тебе. У меня нет времени на твои игры.

Мои игры?

— Тэк! — Рявкнула я. — Я не играю ни в какие...

Я не договорила. Он наклонил голову и поцеловал. Затем отклонился от своего плана, сдернул с меня майку и провел некоторое время у моей груди. Затем притянул меня к себе, стянул с меня трусики и усадил на лицо. Затем трахнул меня сзади, охватив чуть выше задницы, под талией, его большие пальцы встретились посередине на моих бедрах.

И во время этого действа я решила, что я определенно сделаю татуировку.

Определенно.

22. Позже

— Не волнуйся, Черри, я найду свинью.

Это был Брик, взявший на себя задачу найти свинью, которую «Хаос» собирался зажарить в следующую субботу.

— Он всегда находит свинью, — пробормотал Хаунд, ухмыляясь Догу, который ухмылялся в ответ. Я так поняла, что это была ходячая шутка между ними. Я понимала, что они объяснят ее значение, если захотят, они всегда объясняли или не объясняли, в зависимости от обстоятельств.

На этот раз они не объяснили по поводу свиньи. И поскольку это была целая свинья, и эта свинья должна была быть мертвой свиньей, которую нужно было зажарить, на самом деле я совсем не хотела знать, как Брик ее найдет.

Я находилась у себя в кабинете в гараже «Прокатись». Была пятница после того субботнего утра, когда мы с Тэком обсуждали татуировки. В данную минуту мой кабинет был заполнен суровыми байкерами. Бриком, Догом, Хаундом и Бозом, если уж точно.

Как механики, парни из кузовного цеха, члены «Хаоса», зависающие у меня в кабинете, были не глухими. После того как Тэк официально объявил меня своей женщиной, такое стало случаться. Это случалось нечасто, но и нередко. И среди парней, которые приходили зависнуть в моем кабинете, было те, как я обнаружила, святая святых моего мужчины, другими словами, парни, которые были ближе всего к нему, Дог и Брик (которые, как сам Тэк сказал мне, были его лейтенантами), Хоп, Хаунд и Боз. Но меня также посещали и другие члены клуба, включая трех новобранцев — Роско, Тага и Шайя.

Удивительно, но ко мне еще заглядывали и два байкера, которые, как подтвердил Тэк на мой вопрос, были не согласны с ним, но они вернулись в лоно клуба, чтобы объединиться против общего врага — русской мафии, Арло и Хай.

Арло и Хай, зависавшие со мной в офисе, были не только чем-то удивительными, потому что они оказались теми двумя парнями, которых я не раз видела, когда они были явно недовольны разговором с Тэком. Удивительно было не это, а то, что они не казались мне тем типом парней, которые болтаются с женщиной и выплескивают ей свое жизненное дерьмо, так они выглядели еще более угрожающее и более пугающее по сравнению с другими парнями. И под пугающими, я подразумевала очень угрожающими, в этом смысле, а не в общепринятом, они несли с собой опасность, суровость, даже жестокость и неуправляемость. И, наконец, удивительно было то, что никто из мальчиков не был джентльменом, Арло и Хай относились ко мне дружелюбно, как байкеры, точно так же, как и другие, хотя они выглядели более серьезными и менее веселыми. Тем не менее, точка была поставлена. Какая бы ссора ни была у этих двоих с Тэком по руководству клуба, последствия их разговоров с президентом клуба — моим мужчиной на мне не отражались.

Я сказала об этом Тэку, он не удивился.

— Нравится тебе это или нет, детка, — начал он, переходя на нежный тон, я поняла, что он имел в виду мою ранимость, которую перед ним как-то показала, в связи с тем, что он собирался мне сказать. Другими словами, мне бы это не очень понравилось. — «Хаос», бл*дь, как и большинство мотоклубов, не рассматривает женщин в качестве членов своих клубов. Только мужчины могут являться членами мотоклуба, только мужчины принимают решения. Член клуба вступает в отношения с женщиной, она находится под защитой клуба. Если она хорошая женщина, то может заслужить уважение мужчин. Но у нее никогда не будет права голоса.

Я кивнула, но ничего не ответила. Он был прав, что постарался смягчить тон, так как мне не очень понравилось то, что он сказал. И хотя мне не понравились его слова, меня это не удивило.

Тэк продолжил:

— Но, если мужчина претендует на женщину, и она работает на нас, даже если она еще не заслужила этого, они будут проявлять к ней уважение, потому что это показывает уважение нашего братства. Все мужчины, включая Арло и Хайя, проявляют ко мне уважение, знакомясь с тобой.

— Они также прощупывают тебя, — продолжал Тэк. — Многое говорит о мужчине, о женщине, которую он выбирает, по многим параметрам. Один из параметров заключается в том, что так устроен мир, когда мужчины разговаривают со своими женщинами. Только мужчины могут быть братьями, но ни один из нас не настолько глуп, чтобы думать, если женщина имеет право на член мужчины, у нее не будет любой возможности нашептать ему дерьмо на ухо. Они принимают ее дерьмо, но это может повлиять на то, как мужчина будет вести себя с остальными членами клуба. Теперь, когда у тебя есть мой член и мое ухо, они начинают понимать, что к чему.

И снова его слова имели смысл.

Хотя его использование слова «дерьмо» применительно к женской высказанной точке зрения не заставило меня чувствовать себя расплавленной и хлюпающей.

Тэк еще не закончил.

— Тем не менее, если она не заслужила еще их уважения, они просто наблюдают, и если она устроит какое-нибудь шоу, то никогда не получит уважения братства Брата они будут уважать всегда, независимо от его выбора женщин, если только эта женщина не приведет его к разлому в клубе и еще чему-нибудь. Теперь они понимают, что ты моя женщина, предыдущая моя женщина им не очень нравилась. Наоми не пользовалась популярностью. А мнение братства очень важно. Она делала меня несчастным, делала моих детей несчастными, что делало меня еще более несчастным. Им это не нравилось. И ее дерьмо отражалось на мне, и мне это тоже не нравилось. Она превратилась в стерву, а стерву никто не любит. И наконец, была секта братьев, которые шли по определенному пути, с которым она была не согласна, и Наоми ясно давала это понять. И наш путь стал намного менее легким, и так был полон дерьма и проблем, но все стало более серьезно.

О боже.

— И что это был за путь? — Осторожно спросила я.

— Ты узнаешь об этом пути позже, — немедленно ответил он.

Я приняла его слова, потому что верила, что он все расскажет мне позже. Я также приняла его ответ, потому что он объяснил мне, что происходит, мягко, рассказывая те вещи, с которыми многим женщинам было бы трудно иметь дело или даже отвратительно. Но это был Тэк и его мир. Чтобы жить в его мире, я должна была знать его самого, и он знакомил меня со своим миром честно, но осторожно, учитывая мою реакцию. Поэтому я решила не настаивать.

Хотя, надо признать, время шло. Мы были «официальными» уже месяц. Хотя было такое время, когда я ложилась спать без него, но всегда просыпалась с ним. Почти каждый вечер мы ужинали вместе, обычно у него дома, потому что у него жили дети. Наоми залегла на дно. Лэни и Эллиот обосновались там, где они обосновались (я не знала, где, просто знала, что они оба все еще живы и дышат). Я все больше узнавала и любила его детей. И налаживалась жизнью. Это не было шаблоном, у Тэка шаблонов не было. И это не означало, что вопрос был не решен.

Но я знала, что Тэк не забыл те три часа, что меня удерживала русская мафия.

«Хаос» готовился к чему-то. Меня просто не посвящали к чему именно. И я начала немного нервничать, потому что, хотя ребята планировали зажарить свинью, атмосфера вокруг была напряженной. По всему двору и гаражу собирались кучки парней для разговоров. У Тэка с ребятами было несколько «посиделок», особенно в последнее время я ложилась спать в одиночестве, потому что Тэк «занимался делами». Какими делами он не объяснял. Делами, о которых я осторожно начала его расспрашивать. Тэк отмахнулся от моих вопросов своим «позже».

А так как в этом деле была замешана мафия, мой мужчина и его братья (которых я тоже узнавала все больше и даже полюбила) и клятва «захлебнуться кровью», я стала немного нетерпелива с его «позже».

Хотя я стала немного нервничать, байкеры, зависающие со мной, мне нравились. Они не зависали со мной часами. Были забавными. Открыто любили и уважали Тэка (за исключением, конечно, Арло и Хая, но в основном те хорошо это скрывали). Они не возражали, если я занималась работой, пока мы болтали. И, надо сказать, их зависание у меня в кабинете, переламывало весь день.

Они также заставляли меня чувствовать себя немного странно, будто я стала частью их семьи. Необычной, устрашающей, крутой байкерской семьи, но все равно семьи.

И я больше стала понимать, почему они клялись в верности братству. В этом была особая честь, своя красота. В этом было что-то некомфортное, некоторые могли бы подумать, даже что-то извращенное, но все равно в этом была открытость и честь.

И мне это тоже нравилось.

— Роско отвечает за выпивку, — сказал мне Дог, и я вернулась из своих раздумий в комнату с байкерами.

— А за что отвечать мне? — Спросила я, думая о праздничных тарелках, салфетках и красных кружках для пива.

— Носить короткую, обтягивающую юбку, выставлять напоказ декольте и туфли на высоких каблуках, — ответил Боз, его губы в улыбке были полностью окружены черной бородой с сединой.

— И пригласи своих подруг в таких же коротких обтягивающих юбках, демонстрирующих декольте и туфли на каблуках, — добавил Хаунд.

Я мысленно провела черту под пунктом в моем списке дел, пометив, что мне нужно заглянуть в «Костко».

— Я подумаю, что смогу сделать, — пробормотала я, улыбаясь Хаунду, думая, что Гвен, Эльвира и девочки хотели бы полакомиться зажаренной свиньей. Я подумала так потому, что до меня некоторые из них посещали такие посиделки один или два раза. Я так подумала, потому что часто общалась с девочками по телефону и дважды делилась выпивкой со своим новым отрядом с того первого вечера. Я обнаружила, что они были почти все настоящими женщинами. Хотя Мара была немного застенчивой, а Тесс привыкла к семейной жизни с двумя сыновьями Брока, все же они всегда поддерживали вечеринки.

Я услышала, как пискнул телефон Дога.

Он вытащил его, посмотрел на дисплей, затем его взгляд прорезал группу.

Вот оно. Тревожная вибрация опять появилась в воздухе, и от взгляда Дога, парни перестали бездельничать на моих стульях и потрепанном диване у окна, их лица стали серьезными, они все задвигались.

Их призывали к действию.

— Дела, Черри, — произнес Дог то, что я уже и так поняла. — Увидимся.

— Увидимся, — ответила я, поднимая руку, опуская, как только зазвонил телефон у меня на столе, и я увидела на дисплее надпись — «Тэк».

Я потянулась к телефону, говоря «Увидимся» в ответ на «Увидимся», пока мужчины выходили за дверь. Они все еще выходили, когда я открыла телефон и поднесла к уху.

— Привет, красавчик, — поздоровалась я.

— Привет, детка. Просто звоню сообщить, что сегодня вечером ты у себя. Встретимся у тебя, но я приеду поздно. Наверное, совсем поздно. Его зовут Таг, он отвезет тебя домой. Ложись спать без меня.

— Хорошо. Ты хочешь сказать, что я проснусь с тобой?

— А ты когда-нибудь просыпалась не со мной?

— Нет, — прошептала я, и мне это понравилось.

— Тогда да.

— Хорошо. — Я услышала, как «Харлеи» парней задвигались со двора, решив напомнить Тэку: — Мы с Тэбби завтра идем за покупками.

Вот так, и я с нетерпением ждала этого момента.

Я стала привязываться к Рашу так же, как и он ко мне.

С другой стороны, Тэбби слилась со мной полностью.

Я не задавала вопросов и не возражала. У нее были натянутые отношения с матерью (мягко говоря), что поначалу было нетрудно заметить, потому что это было настолько очевидно видно по ее лицу. Но с тех пор я обнаружила, что там скрывается нечто большее. Из того, что я могла понять, Наоми любила Раша больше и всячески показывала это. Дочери любви Наоми доставалось не так уж много. Почему, я не поняла. Но так происходило.

Поэтому Тэбби вцепилась в меня как в женщину в своей жизни. Мне это нравилось, потому что я любила детей, поэтому мне нравилось, но также и потому, что Тэбби была милой, очаровательной и забавной. Мне очень нравилось ее общество, и мы хорошо проводили время вместе. Помогло то, что я давала ей свою любовь. Это было приятно. Хорошая женщина в жизни девочки-подростка занимала очень важную роль, и это было чертовски круто, что она выбрала на эту роль именно меня.

Тэбби покупала школьную одежду. Я все еще была на своей миссии, чтобы одеваться как Брэнди из «Война складов», шоу, которое Раш теперь записывал для меня, чтобы я не пропустила серии, когда была у Тэка. Поэтому мне нужна была одежда Брэнди. Одежда скорее всего будет на один размер больше, нежели тот, что я обычно ношу, но… да, Господи, что угодно.

— Понял, — ответил Тэк.

— Я позвоню ей и скажу, чтобы она встретилась со мной у моего дома в десять.

— В полдень.

— Торговые центры открываются в десять, Тэк.

— И моя женщина нанесет удар по торговым центрам после того, как у меня будет достаточно времени, чтобы насытить мою женщину.

О.

Ну тогда.

— Хорошо, — сказала я в трубку с улыбкой. — Тогда в полдень.

— Отлично. В полдень, — подтвердил он, и я услышала его улыбку. — И сделай мне одолжение. В верхнем ящике комода в моей комнате в компаунде лежит конверт. Возьми его с собой домой. Он мне понадобится завтра.

Таинственный конверт.

Хмм.

— Поняла, — ответила я. — В верхнем ящике.

— Верно, детка. Ты, когда собираешься отправиться домой?

Я посмотрела в правый нижний угол экрана и увидела, что уже десять минут шестого. Одним из преимуществ того, что я была женщиной Тэка, а он был моим боссом, и я жила байкерской жизнью с байкером, мой восьмичасовой рабочий день пять дней в неделю стал более расплывчатым. Несколько недель назад Тэк сказал мне, что я должна выполнить работу, когда и как зависит от меня. Ему было наплевать, что на двери офиса были написаны часы работы, я могу прийти, когда приду и уйти, когда работа будет сделана, ему было все равно. Если меня не было в офисе, чтобы ответить на звонок клиента, им придется перезвонить, что они и делали. Клиенты понимали, что имеют дело с байкерами.

У байкеров не было фиксированного рабочего времени.

Это мне очень нравилось. Я не стала этим пользоваться и не лажала с Тэком, «Прокатись» и, следовательно, с «Хаосом». Я выполняла свою работу, и это означало, что я действительно ее выполняла, не лажая, не отправляясь на поиски Тэка, чтобы спросить у него в чем я облажалась очередной раз, а затем переделывая все правильно. Иногда Тэк привозил меня на байке в семь-семь тридцать утра, и мой рабочий день начинался в это время. В другой раз, или, скажем, после энергичного утра, я прибывала ближе к девяти (или даже десяти). Иногда мы выезжали с работы около шести вечера. Я работала до тех пор, пока в этом не отпадала необходимость, и если Тэк был не готов поехать домой, или его вообще не было, или у меня не было машины, то кто-нибудь из ребят отвозил меня домой, или я зависала здесь же в магазине запчастей, в офисе или в общей зоне компаунда или снаружи с парнями.

Жизнь была, если не считать грядущих рек крови русской мафии, полностью свободна от стрессов.

И таким образом жизнь была, за исключением русской мафии, совершенно хороша.

— Да, — ответила я Тэку. — Сейчас закрываю магазин.

— Я позвоню Тагу, узнаю, где он, и либо он перезвонит тебе, либо я, сообщим, когда он приедет. Увидимся, детка.

— Увидимся, Тэк.

Он отключился. Я захлопнула телефон и закрыла офис. Убрала телефон в сумочку, направилась к выходу, заперла дверь и, застучав каблуками, спустилась вниз по лестнице.

Когда я шла по асфальту переднего двора, заметила, что на стоянке находился только один мотоцикл. Я удивилась. Не нужно было быть искусным стратегом, чтобы понять, что сообщение Дога и звонок Тэка, что он приедет поздно, означали, что Тэк отдал всем приказ двинуться на какое-то задание. Но их миссии не всегда требовали присутствия каждого члена клуба, это правда. Но всегда стояло по крайней мере два или более мотоциклов в пределах компаунда.

Я никогда не видела одного.

Ну, неважно. В мои должностные обязанности не входили вести график прихода и уходов членов мотоклуба «Хаос».

Я вошла в пустынную общую зону комплекса, которая выглядела очень похожей на захудалый бар, за исключением более затхлого воздуха. Потертая или сколоченная на скорую руку разномастная мебель, включая стулья, столы, диваны и кресла. Бильярд. Длинная изогнутая стойка бара, начавшаяся почти у входной двери и загибающаяся к боковой стене. Дверь в задней стене, за которой находились комнаты парней. На стенах висели неоновые пивные вывески, но их было немного. Большинство украшений составляли фотографии членов клуба, прошлые и настоящие. Здесь же была не парочка, а достаточное количество обрамленных эмблем «Хаоса». Одна из них представляла большой белый флаг, прикрепленный к задней стене, с эмблемой «Хаоса» посередине со словами «Огонь» и «Ветер» на одной стороне и «Поездка и свобода» на другой. Этот же флаг, между прочим, развевался на флагштоке на здании рядом с американским флагом. И наконец, в разных местах виделось несколько эмблем «Харлей Дэвидсона» в рамках, прибитых гвоздями, а некоторые из них представляли собой наклейки, беспорядочно приклеенные к деревянным панелям стен.

Здесь не так уж было чисто. Помещение, как я уже упоминала, было убогим. Тем не менее, по какой-то причине, мне казалось, что выглядит оно очень круто.

Я пересекла комнату, стуча каблуками по деревянному полу, и вышла в коридор позади. Повернула направо и двинулась по нему в конец, где находилась комната Тэка.

Я выбрала не совсем удачное время. Находясь здесь одна. Я проходила уже мимо открытой двери, когда услышала из нее звук. И этот звук, именно в этот момент, был последним, что я услышала.

Звук заставил меня остановиться в шоке, голова повернулась, и в открытой двери, на обозрении всех, кто мог пройти мимо, я увидела брюнетку, которую видела в свой первый день работы, целующуюся с Тэком тем утром. Она голая восседала на голом мужчине, которого я едва разглядела за ее спиной, его плечи и большая часть спины лежали на спинке кровати, мускулистые, покрытые татуировками руки были широко раскинуты, это был Хоп. И звук, который я услышала, был стоном Хопа во время оргазма.

По какой-то причине вместо того, чтобы скакать верхом на Хопе лицом к нему, брюнетка скакала на нем лицом к его ногам.

И двери.

И, когда ее глаза встретились с моими, она все еще продолжала скакать на Хопе.

Три вещи ударили по мне и ударили сильно, и они ударили по всему сразу.

Во-первых, мне не нравилось с ней встречаться, по причинам, не нуждающимся в объяснении.

Во-вторых, мне вообще не понравилось увидеть то, что я увидела, и не имело значения, кто были участники этого процесса. Но еще хуже было то, что она была одной из них.

И наконец, мне не нравилось видеть ее верхом на Хопе, потому что у Хопа была женщина, которая, как я знала, находилась в его постели в течение многих лет. И звали ее Митци. Она была не самой теплой и пушистой женщиной на планете, но наши пути с ней не раз пересекались в магазине или на территории компаунда. В прошлую пятницу мы вместе веселились. И хотя она была немного жесткой, даже определенно жесткой, она была довольно милой, иногда забавной, было видно, что она любила Хопа.

Я застыла на месте, хотя мне очень, очень хотелось, чтобы мои ноги не останавливались или, лучше всего, все мое тело затянули бы клубы дыма, и я снова материализовалось во дворе, вернувшись в прошлое за минуту до того, как вспомнила, что мне нужно вернуться в офис за чем-то, за чем угодно. Вместо этого я стояла и смотрела ей в глаза.

И пока я смотрела ей в глаза, она медленно улыбнулась. Это была злобная кошачья улыбка. Я поняла это. Ее улыбка сообщала кое-что, чего я не поняла, но зато поняла, что мне она ни капельки не понравилась.

К счастью, это также заставило меня отклеиться от ее глаз, я поспешила по коридору в комнату Тэка. Дверь была закрыта, открыла ее и вошла внутрь, закрыв. Оказавшись в его комнате, я замерла, чувствуя внутри потрясение.

Пытаясь вспомнить, говорил ли мне кто-нибудь, как долго Митци и Хоп были вместе, но не смогла вспомнить. Хотя знала, что долго. Я также знала, что они были не женаты, но жили вместе и имели двоих детей. Я узнала это, потому что Митци сама мне сказала. И хотя Митци была сильной женщиной, было ясно она не только любила Хопа, но очень любила своих детей. Так что, как бы долго они ни были вместе, этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы заиметь двоих детей.

И с открытой дверью, когда все могли увидеть, кто проходил мимо, он трахал другую женщину.

— Ладно, это нехорошо, — прошептала я в пустоту комнаты и подскочила, когда в моей руке зазвонил телефон.

Я посмотрела на дисплей, сделала глубокий вдох, открыла и приложила его к уху.

— Привет, милый, — произнесла я с фальшивой радостью, чтобы скрыть свой шок.

— Что случилось? — Тут же спросил Тэк.

Черт. Я никогда не смогу ничего от него скрыть, даже по телефону.

— Ничего, — солгала я и быстро продолжила. — Когда приедет Таг?

— Я скажу тебе, когда ты ответишь на мой вопрос, что случилось.

— Ничего не случилось. Я в твоей комнате пришла за конвертом. Таг скоро будет?

Затем наступила тишина, и он тихо спросил:

— В чем дело, Рыжая?

— Ни в чем, Тэк, — снова солгала я. — Я разговаривала с тобой минут десять назад. Что могло случиться за десять минут?

— У тебя все может, в этом вся ты. За десять секунд может даже многое случиться.

В этом он не ошибался. Наша жизнь с ним протекала хорошо, было весело, без стрессов, нам было легко, но это не означало, что я не была собой, а Тэк не был Тэком, так что наши зашкаливающие эмоции не умерли.

Но дело было не в том, что он был властным байкером, а я нахальной, и мы обменивались сгоряча словами, которые были в основном беззаботными.

Было что-то другое. Я не знала, что именно, и не собиралась объяснять, пока не пойму сама, почему так разнервничалась.

Поэтому я спряталась за дерзостью, рявкнув:

— Ну, сейчас ничего не случилось, но случиться, если ты не перестанешь меня спрашивать, в чем дело.

Повисла тишина, которую Тэк не спешил нарушать.

— Кейн, — позвала я, а затем подсказала: — Таг?

На что он спокойно ответил:

— Хоп.

О, черт.

Я решила, что президент мотоклуба должен быть в курсе абсолютно всего и должен уметь считывать людей, хорошо разбираться в их настроении.

И быть женщиной такого мужчины, учитывая все вышеперечисленное, иногда было не слишком хорошо. И один из таких моментов наступил в данную минуту.

— Да, Хоп, — подтвердила я, если бы я не подтвердила, он бы не отпустил меня, что было еще одним преимуществом президента клуба, и я решила в тот момент, что была не полностью взвинчена. — Точнее, Хоп, у которого давно есть женщина и двое детей. И я имею в виду Митци, которая не является моей лучшей подругой, но она все же женщина, учитывая, что у нее есть влагалище. Так что, очевидно, видя, как Хоп делает то, что Хоп только что делал, я предполагаю, ты знал, чем он занимается, именно поэтому он не на пути к тебе, что не заставило меня возгорится любовью к его брюнетке, так как существует сестренское братство, должны объединяться, независимо от того, что мы не лучшие друзья. И, между прочим, увидев то, что я увидела, было совсем не весело. У Хопа есть своя горячая женщина, и я не хочу видеть брюнетку верхом на нем. И последнее, главное дело в том, что брюнетка Хопа была твоей брюнеткой.

— Она не моя, детка, — быстро и мягко ответил Тэк.

— Тогда, очевидно, она принадлежит «Хаосу». Что? Вы передаете ее по кругу? — Отрезала я.

— Мы не передаем, она сама передвигается между нами.

ОмойБог!

Возможно, мне и нужно было узнать, как устроен мир байкеров, но это, это мне точно не стоило знать. По крайней мере, сейчас, находясь одной в компаунде, буквально через две двери от шлюхи и изменника, без бутылки вина или, еще лучше, текилы.

Тэк мог все знать, все видеть и все понимать, но ему также следовало знать, когда нужно отстать от меня и заткнуться.

— Ладно, красавчик, раньше я не хотела об этом говорить. Сейчас я точно не хочу об этом больше говорить, — предупредила я.

— Это другая сторона нашего мира, Рыжая, и, если ты еще потерпишь, не переживая, когда у меня будет время, я тебе все объясню, — ответил Тэк.

Я уже слышала эти слова и раньше.

Слишком, слишком, слишком часто.

И именно сейчас с ехидной, понимающей улыбкой этой брюнетки, выжигающей мне мозг, моему терпению и сдерживанию пришел конец.

— И когда наступит это «позже»? — Саркастически спросила я.

— Э-э... наступит.

— Ты похоже многое собираешься объяснить мне позже, такое впечатление, что ты избегаешь объяснений, отчего делается вывод, что эти многие вещи похожи на ту брюнетку. Дерьмо, которое не объясняешь, потому что на самом деле не хочешь, чтобы я узнала о нем.

— Тайра…

— Неведение — это не удовольствие, Тэк.

— Рыжая…

— …иногда выглядит, как ложь, которую пытаются утаить своим дерьмовыми обещаниями «позже», — продолжила я разглагольствовать.

— Дорогая…

— И в конце концов, любая ложь — это больно, и эта боль обжигает, а иногда такой ожог может и убить.

Тэк молчал.

А я нет.

— Позвони Тегу. Скажи ему, что я возьму такси. А что касается тебя, то тебе придется кого-то попросить привезти тебе этот конверт. Думаю, мне потребуется немного времени прийти в себя, поэтому я предпочла бы проснуться завтра одна. Когда я буду готова поговорить с тобой, то позвоню. Но тебе стоит знать, что я буду готова с тобой поговорить позже.

— Черт побери, Тайра… — я услышала, как он замолчал, и повесила трубку.

На этот раз мы поговорим позже.

И рывком распахнула дверь, стуча каблуками по коридору. Я не заглядывала в комнату Хопа, старательно избегая ее, что даже не поняла, открыта ли дверь.

Я обнаружила, что Хоп закончил, когда вышла из компаунда с телефоном, чтобы вызвать такси, и увидела его восседающем на байке.

Увидев меня, он приподнял подбородок и крикнул:

— Черри! Йо!

Я не поняла, был ли он настолько поглощен происходящим в той комнате, что, не заметил моего присутствия. Или ему было наплевать. Или думал, что я вошла в их мир, ему наплевать, значит и мне должно быть тоже, потому что он не выглядел смущенным.

Я тоже ему кивнула, его мотоцикл взревел, и он с ревом умчался, еще раз махнув мне рукой.

Я свирепо пялилась ему вслед, размышляя о бедной Митци, пока вызывала такси.

««Хаос», бл*дь, как и большинство мотоклубов, не рассматривают женщин в качестве членов своих клубов.

Что? Вы передаете ее по кругу?

Мы не передаем, она сама передвигается между нами».

Дерьмо.

По правде говоря, мне было больно, когда я влюбилась в Тэка во время текилы, а он вышвырнул меня из своей постели на следующее утро. Но до этого момента я не понимала, что та боль еще горела где-то глубоко, когда я увидела его с брюнеткой день спустя. Он все объяснил. Я не произвела на него впечатления, но с тех пор все изменилось.

Но каждая девушка, по крайней мере, те девушки, кого я знаю, надеялись, как и все другие, что на тех мужчин, которых они встретили даже случайно, произведут на них впечатление. И девушки думали, что их никогда не заменят, и уж точно не на следующую ночь.

И как бы нелепо это не звучало, насколько бы не были завышены ожидания, как бы не смотрелось со стороны заведомо нереально и даже глупо, не означало, что такого не могло произойти.

Я знала, как Митци относится к Хопу. Но, думала, что она все прекрасно понимала. Видя жесткость на ее лице, жесткость в манерах, я подозревала, что она все прекрасно понимала, что ее могут заменить.

Но, с другой стороны, я этого не понимала.

Я не смотрела телевизор, живя черно-белой жизнью, но я была в буквальном смысле не идиоткой. Может и не разбиралась в привычках этого мира, как Тэк, но я не была идиоткой.

Байкеры выбирали свой образ жизни не просто так. Мужчины становились членами мотоклубов по другим, более глубоким причинам. И это не была тайная секта общества, которая жила тихо и скрывалась.

«Огонь и ветер. Гонка на свободе» — вот их девиз.

Свобода.

Свободный.

Тэк избегал всех «позже», потому что реки крови и русская мафия пугали меня. Но также и потому, что он знал, это не мой мир, а хотел, чтобы он стал моим, прежде чем он выпустит стрелу.

К несчастью, случилось некое дерьмо, которое он не успел проконтролировать, и стрела уже летела.

И, черт бы все это побрал, было чертовски больно.

И, к сожалению, но этом дерьмо не закончилось.

— У тебя — свое место в клубе, у меня — свое.

Я подпрыгнула, изогнувшись, оторвав взгляд от созерцания пустого переднего двора, увидев брюнетку, стоящую в двух футах от двери компаунда. К счастью, она была одета, хотя на ней было не так уж много одежды. К сожалению, разглядев ее, я поняла, что она не только была великолепна в своем распутном образе, у нее было отличная фигура. И еще хуже, она стояла, положив одну руку на бедро, что, каждая женщина знает означало, что она готова со мной вступить в бой, словесно, конечно. И наконец, на ее лице была та же ехидная, понимающая улыбка.

Я ничего не ответила и развернулась лицом ко двору. Странно, но мои мысли были заняты тем, что сравнивали меня с этой брюнеткой, двух точных противоположностей, стоящих перед комплексом мотоклуба. Я — в узкой юбке, милой, элегантной блузке и сексуальных прекрасных туфлях, и она — в обрезанной, рваной, очень короткой джинсовой юбке, едва прикрывающей, обтягивающем топе и босоножках шлюхи на платформе.

И я не упустила из виду, кто из нас не подходил этому месту.

Я слышала, как застучали ее каблуки, но по-прежнему не сводила глаз с асфальта, услышав, как ее цоканье замерло рядом со мной.

— Были все, кроме новобранцев. Не трахаюсь с новобранцами. Когда вступят в клуб, вот тогда я их и поимею.

Это касалось Роско, Тага и Шая, с нетерпением ожидая.

Я затаила дыхание и не сводила глаз с переднего двора.

— Тэк — мой любимчик, — прошептала она, и я повернула к ней голову.

— Он мой.

Ее ехидная, понимающая улыбка стала шире, ехиднее и все знающе.

— Видишь, девочка, я не против поделиться.

У меня руки чесались дать ей пощечину. Нет, на самом деле у меня руки чесались дать кому-нибудь пощечину. Мне хотелось узнать, почему она так поступала с девушками этих байкеров, ведь есть же женская солидарность, и хотелось узнать, что было гораздо хуже, почему она так поступила с собой. Но вместо того, чтобы спросить, я снова перевела взгляд на асфальт, желая побыстрее сесть в такси.

— Если ты хочешь, мы можем вместе. Тэку нравится так. Это не первый раз, когда я поделюсь им, так что знаю.

Я приняла ее удар, и пока я принимала, мне потребовались усилия, чтобы не отреагировать на ее слова.

Но внутри меня ее слова горели огнем.

Я знала, что Тэк не был церковным мальчиком. Он был байкером. Но мне было совсем не нужно, чтобы какая-то вонючая брюнетка напоминала мне об этом.

Мне нужен был мужчина, который знал, что мне не нужно, чтобы какая-то вонючая брюнетка напоминала мне о том, что он не пел в церковном хоре, и уберег бы меня от этого. Не подставляя, отправив в комплекс за таинственным конвертом.

Мои глаза вернулись к ней как раз в тот момент, когда она продолжила.

— Поскольку ты как бы его женщина, я позволю тебе взять его член. А сама сяду ему на лицо, — предложила она свой план, чтобы совместно доставить удовольствие моему мужчине.

— Может тебе стоит закрыть рот, — тихо предложила я.

— Точно, он хорошо владеет языком. Я понимаю, что ты тоже хочешь. Я тогда сяду на его член.

Я выдержала ее взгляд. Она продолжала мне довольно улыбаться.

И это продолжалось долго.

Наконец ее глаза скользнули в сторону, и она пробормотала:

— Такси приехало.

— Отлично, — начала я, — вечеринку, на которую ты меня приглашаешь, я пропущу.

Она пожала плечами и нанесла следующий удар.

— Хорошо. Когда он хочет двоих, то знает где их найти.

На это мне нечего было возразить. Вообще нечего. Я не могла ей сказать, чтобы она убралась отсюда и больше никогда не появлялась. Она принадлежала «Хаосу» по-своему, а я — по-своему. Мы заняли каждая свое место, и парней это устраивало.

Черт.

Я явно сидела в той коробке, о которой говорил Тэк, с закрытой крышкой и не могла видеть все ясно, и Тэк закрыл эту крышку.

Нет, это была я.

Я забралась в коробку и закрыла крышку.

Господи.

Я оторвала от нее взгляд и пошла к такси.

Потом села в машину и продиктовала водителю свой адрес.

Мы уже выехали на Бродвей, когда зазвонил мой телефон, я увидела, что это был Тэк.

Снова, опять и снова, я приложила телефон к уху и вместо приветствия, произнесла:

— Ты не понимаешь, что мне нужно некоторое время побыть одной?

Он прорычал, и мое сердце перестало биться.

— Ты позвонила Митци и рассказала, ответишь мне. И когда ты ответишь, если ты ответишь, я не буду нежным.

И он повесил трубку.

Ничего не видя, ничего не чувствуя, ничего не слыша, ни о чем не думая, я захлопнула телефон.

Я не заплакала, пока не закрыла входную дверь и не оказалась дома.

23. Возмездие подано

Зазвонил мой сотовый телефон на ночном столике, что было удивительно, потому что я проснулась. После того, что случилось в компаунде, думала, что не смогу заснуть. Очевидно, ошибалась.

Глаза скользнули к будильнику, было чуть больше часа ночи.

Я подумала, что звонивший может быть Тэком, чтобы очередной раз поспорить со мной, либо все уладить, либо сказать, что он находится в отделении неотложной скорой помощи, потому что операция «реки крови» прошла не слишком хорошо.

Я не была готова ни к одному из этих вариантов, хотя все еще было больно, я по-прежнему злилась и не собиралась отвечать на его звонок, но это не означало, что я не была женщиной. А женщины — как кошки.

Любопытные.

Безрассудные.

Поэтому я подняла трубку, оставаясь женщиной, то есть решив очередной раз себя еще больше помучить, и увидела на дисплее надпись «Тэбби».

Я почувствовала, как брови сошлись на переносице, села в постели, открыла телефон и приложила его к уху.

— Уже поздно, дорогая. Все в порядке?

И услышала громкое, мучительное, прерывистое всхлипывание и больше ничего, я резко выпрямилась на кровати.

— Тэбби? — Закричала я. — Милая, поговори со мной. Что происходит?

— Мой... — еще один прерывистый всхлип, который было даже больно слышать, — мой… Тай..., — еще один всхлип, — Тайра, мой парень меня ударил.

У Тэбби был парень?

С каких это пор?

И он ударил ее?

Я откинула одеяло и спустила ноги с кровати.

— А... папа с тобой? — спросила она.

— Нет, — ответила я, включая свет на прикроватном столике.

— Ты ... ты... не говори ему, но ты можешь приехать за мной?

— Ты цела? — Спросила я.

— Не совсем, — прерывисто прошептала она, и я не поняла, означало ли это на самом деле «да» или «нет».

— Тэб, детка, у тебя есть травмы? — Осторожно продолжила я.

— Я в порядке, — снова прерывисто прошептала она.

Да, у меня не было другого выбора, кроме как принять ее ответ.

— Где ты? — Спросила я.

— Я перед его домом. Он… он ... выгнал меня. У него квартира недалеко от Линкольн стрит, а у меня нет машины, потому что он заехал за мной к Натали.

О боже. Тэб столько времени проводила у Натали, в том числе и много ночей.

Это было нехорошо.

— У твоего парня есть квартира? — Тихо спросила я.

— Он… да, он... он, — еще один всхлип. — О, Тайра! — воскликнула она. — Не говори папе, правда, прошу тебя, не говори папе! Обещаешь!

Я бросилась к шкафу, выхватывая одежду, и ответила:

— Обещай, детка, теперь поговори со мной. Кто этот парень?

— Он… ему ... двадцать три.

Двадцать три!

Ей было шестнадцать!

— Я встречалась с ним.… О, уже не важно. Мне просто нужно, чтобы ты меня забрала отсюда.

— Я приеду так быстро, как только смогу, Тэбби, милая, обещаю. Но мне нужен номер дома на Линкольн стрит.

Она дала мне номер его дома, сказала, что сидит у его двери, я снова сказала, что приеду быстро, как только смогу, она должна оставаться там, и, если он выйдет, ни в коем случае не возвращаться к нему, чтобы он ни говорил, а лучше тут же позвонить мне.

Мое сердце стучало как ненормальное, давление в голове увеличивалось, в глазах замелькали красные круги, я открыла телефон, прокрутила вниз контакты и нажала на номер.

Я выждала три звонка, прежде чем сонный голос произнес:

— Йо!

— Роско?

— Ты застала меня.

— Это Тайра, — сказала я ему, натягивая джинсы.

— Что? — спросил он шокированным голосом. У меня был его номер, потому что у меня были номера всех парней, но я не относилась к тем, кто мог бы ему позвонить, если меня не нужно было отвезти домой или подстричь мой газон. Стричь газон — так решил Тэк, и это был один из тех немногих бонусов, которые я в данный момент рассматривала, будучи связанной с «Хаосом», часть новых обязанностей новобранцев. Учитывая, что женщине обычно не нужно стричь газон в час ночи, звонок от меня для Роско оказался полным сюрпризом.

— Я так понимаю, ты не на миссии с Тэком и парнями? — Спросила я, доставая из ящика бюстгальтер.

— Нет.

— А кто еще не с ним? — Спросила я, стараясь удержать телефон между ухом и плечом, застегивая лифчик.

— Таг и Шай, — тут же ответил он.

— Отлично. Звони им. Садитесь на свои байки и приезжайте к… — Я продиктовала ему адрес, закончив словами: — Сию минуту.

— Это приказ Тэка?

— Нет. Дело не в Тэке. Речь идет о другом. Мне нужно, чтобы ты с ребятами поехал по этому адресу как можно скорее. — Затем я добавила: — И напустите на себя угрожающий вид, будьте крутыми.

— Что?

— Просто сделай это! — Выкрикнула я, захлопнув телефон и выхватив футболку из ящика.

Я сунула телефон в карман, нашла на полу шлепанцы, сунула в них ноги, натянув футболку, побежала на кухню. Оказавшись там, я включила свет и подошла к ящику со всяким барахлом. Порылась в нем, пока не нашла то, что искала. Перцовый баллончик, который купила прошлым летом, когда в моем районе прокатилась волна взломов. Того парня поймали, и я забыла о баллончике.

До этой минуты.

Я проверила его, а также срок годности, который закончился месяц назад.

Черт.

Ну, неважно. Больше у меня ничего не было, мне нужен был баллончик, я собиралась им воспользоваться, и у меня был Роско, Таг и Шай, если все обернется против меня.

Я схватила ключи от машины и выскочила из дома, запер дверь.

Заставила себя сосредоточиться за рулем, но меня трясло. Я слышала только рыдания Тэбби, звучавшие у меня в голове, и ее рассказ, что ее парень ударил ее, и то, что я только что узнала, что у нее есть парень, не говоря уже о том, что он слишком для нее взрослый. Все это не было хорошей новостью. Все это означало, что она солгала своему отцу (и мне), и это было очень и очень нехорошо. Мне нужно было держать себя в руках, привести ее в порядок и сделать то, что я должна была сделать.

Я добралась до двухэтажного дома с дверями, выходящими на дорожки, комплекс выходил на улицу. Я сразу же увидела Тэбби, сидящую на заднице у дорожки, колени поджаты к груди, нос кровоточит, глаза опухли от слез.

И вот тогда я потеряла остатки своего хладнокровия. Тем не менее, возможно, я потеряла его, но это не означало, что моя кровь не заморозилась. И вместо того, чтобы потерять рассудок, я стала хладнокровной.

Припарковалась чуть подальше от того места, где сидела Тэбби, вышла, она поднялась и поспешила ко мне. Я быстро обогнула капот машины и только тогда смогла как следует ее рассмотреть.

Вот тогда-то я ощутила арктический холод, мое хладнокровие покрылось льдом.

Я подняла руки и положила их ей на плечи, прошептав:

— Салфетки в бардачке, вытри лицо. Оставайся в машине, несмотря ни на что. Я вернусь через секунду и позабочусь о тебе.

Я услышала гудки «Харлея» и поняла, что подъезжал Роско. Я не смотрела в ту сторону, но Тэбби повернула голову, поэтому я нежно обхватила ее лицо руками и заставила повернуться ко мне.

— В машину, Тэбби, сейчас же. Да?

Она пристально посмотрела на меня, испуганная, с мокрыми от крови и слез щеками.

К черту все.

Кровь.

— Ты позвонила папе? — прошептала она.

— Нет. Садись в машину.

— Что… что ты собираешься делать?

— Садись в машину.

— Тайра…

— В машину, детка, сейчас же, — приказала я, услышав, как к дому приближается еще один «Харлей», почувствовав еще чье-то присутствие. Я подняла глаза и увидела, что это был Шай.

Шая окрестили Шаей (Застенчивым), потому что Шай не был застенчивым даже, если очень сильно напрячь воображение. Общительный, флиртующий и дружелюбный, он был для меня слишком молодой, и у меня был горячий парень, но это не означало, что я не ценила тот факт, что Шай был горячим парнем и не пробиваемым. Высокий, смуглый, долговязый, с растрепанными волосами, безбородый, длинноногий, широкоплечий, с отличной задницей, красивый. Он, как и Роско, был новобранцем. На самом деле он был в «Хаосе» дольше, чем Роско, и Тэк сказал мне, что скоро они полностью возьмут его в свои ряды и сделают все, что они делали, прежде чем дать парню его долю.

— Какого хрена? — его низкий, глубокий голос прозвучал, а поразительные зеленые глаза прищурились, глядя на лицо Тэбби.

Тэбби наклонила голову, а я сообщила ему:

— У нас проблема.

Его сердитый взгляд упал на меня, и он спросил:

— В натуре?

Хмм.

Может, он и не задира в деле. Может просто задира по жизни.

Серьезно, он еще больше разозлился, отчего стал еще более горячим.

— Ты звонила Тэку? — спросил он.

— Нет! — Воскликнула Тэбби, Роско подбежал к нам, и глаза Шайя снова метнулись к ней.

— Мать твою, — пробормотал Роско, взглянув на Тэбби.

— Мы сами разберемся, — заявила я Шаю, и он снова посмотрел на меня.

— Разберешься в чем? — Спросила Тэбби.

— Во всем, — ответила я, оглядываясь на нее.

— Что? — спросила она громче, потому что еле сдерживалась, и часть ее фразы была заглушена приближающимся третьим Харлеем.

Поэтому я наклонилась к ней и сказала тихо, но твердо:

— Мужчина не связывается с девочкой. И мужчина определенно не поднимает руку на девушку, с которой он не должен был связываться. Именно этим мы и займемся.

— Тайра… — начала она.

Я оборвала ее.

— Садись в машину.

— Тайра! — закричала она.

— Дорогая, пожалуйста, садись... в машину.

Она посмотрела мне в глаза, а я ей.

— Я не хотела, чтобы из этого сделали такую проблему, — прошептала она.

— Слишком поздно, и, между прочим, не ты делаешь из этого такую большую проблему.

— Нет, не я, — прошептала она, выглядя так, словно ее предала лучшая подруга, — а ты.

— Тэб, милая, проблему сделал он, — сообщила я ей.

— Нет, ты, — прошептала она, потом опустила голову, посмотрела себе под ноги и пошла к машине.

Ладно, это было не очень хорошо.

Ну, ладно.

С Тэбби я разберусь позже. Пора с этим покончить.

Я посмотрела на мальчиков, среди которых теперь был и Таг.

— Мы постучим в дверь, вы прикроете меня, но говорить буду я, — объяснила я им свой план.

— Нет, бл*дь, не ты, — ответил Шай, немедленно нарушив мой план.

— Нет, я, — ответила я.

— Ты не должна, Тайра, — вставил Роско. — Лучше отвези Тэбби домой.

— Сначала я решу все здесь, — повторила я Роско на этот раз.

— Дерьмо, — вмешался Таг.

— Нет, — отрезала я, глядя на него. — Вы, парни, должны быть чисты. Двое из вас вот-вот должны стать членами клуба, а задержание за нападение и побои может отсрочить этот момент.

— Детка, это не делает твой план более отличным. Этот ублюдок связался с шестнадцатилетней девчонкой, — напомнил мне Шай. — Он не будет тебя бить. Ты женщина Тэка. Мы не сможем стоять в стороне, позволив поднять на тебя руку, Тэк потеряет от этого рассудок.

Я была не уверена в этом в данный момент, но я не стала возражать.

Шай еще не закончил.

— Не говоря уже о том, что ты всего лишь женщина. Это мужская работа.

Неправильно, совсем неправильно говорит.

Я наклонилась к нему, но резко подняла руку, указывая на свою машину.

— Да, — прошипела я, — и это моя девочка. Итак, запомните, мальчики, он ударил мою девочку и воспользовался ею, хотя она еще маленькая. Так что это женская работа, и я, бл*дь, сама разберусь. Если что-то пойдет не так, вы вмешаетесь. Но ничего не пойдет ни так, поверьте мне.

— У тебя что черный пояс по карате или что-то другое? — С любопытством спросил Таг.

— Нет, — ответила я, затем вытащила из кармана перцовый баллончик и показала ему. — У меня для него сюрприз.

Таг усмехнулся. Брови Роско взлетели вверх, но он по-прежнему выглядел невозмутимым. Шай закатил глаза.

Я решила, что мы достаточно уже задержались перед дверью ублюдка, поэтому протиснулась мимо ребят, направившись к квартире номер пять. И поняла, что парни пошли за мной, поэтому подняла руку и громко постучала в дверь.

— Отвали! — раздался крик изнутри.

Очень грубо.

Меня это не удивило, но и не помешало моему плану.

— Открой дверь! — Крикнула я в ответ.

— Иди нах*й, — ответили мне.

— Открой эту чертову дверь! — Повторила я. — Я не собираюсь просить еще раз.

— Поцелуй меня в задницу!

— Ладно! — Крикнула я, затем отступила на два шага и махнула рукой в сторону двери, приказывая: — Ломайте!

— Детка, обвинение во взломе и проникновении также приведет к задержанию, — рассудительно заметил Шай.

У меня выдался плохой вечер, еще худшая ночь, я почти не спала. Тэбби с окровавленным носом разозлилась на меня, она только что узнала, что ее парень был настоящим придурком. А уже скоро начнет светать.

Я была не в настроении рассуждать рационально.

Я была в настроении надрать кому-нибудь задницу.

Поэтому закричала:

— Выбивайте дверь!

— Господи, черт возьми, ладно, ладно, — пробормотал Роско, встал, поднял ногу в мотоциклетном ботинке и ударил по двери.

И дверь тут же распахнулась.

Я опять протиснулась мимо трех парней и ворвалась внутрь.

И тут же поняла свою ошибку, когда увидела бейсбольную биту, поднятую в воздухе в направлении моей головы. К счастью, сейчас я была Тайра с арктическим спокойствием, поэтому не успела испугаться, полностью сосредоточившись на своей миссии, которую я не позволяла сорвать никому, поэтому у меня хватило присутствия духа уклониться. Бейсбольная бита пронеслась мимо, у плеча, я услышала сердитое рычание Шая, но проигнорировала его и двинулась вперед, вооружившись перцовым баллончиком.

Я прицелилась и нажала.

Моя удача по жизни вызывала много споров.

В этот момент мне повезло, спрей сработал.

Ублюдок взвыл, выронил биту, закрыл лицо руками, отступая, споткнулся.

— Какого хрена! Что за черт! Что это за чертовщина? — закричал он.

Я смутно заметила, что он был довольно симпатичным, так что поняла, почему он понравился Тэбби. Я также заметила, что его матери не мешало бы нанести ему визит, чтобы убраться в квартире. Но я сосредоточилась на своей цели, отбросила баллончик и двинулась вперед.

Воспользовавшись моментом ударила его ладонью наотмашь, сильно ударила по лицу.

Он был в таком состоянии, что не мог ответить, упав на четвереньки.

Я склонилась над ним и спросила:

— Ну, как хорошо себя чувствуешь?

— Черт! — крикнул он и пополз, наткнувшись на кофейный столик.

Я схватила его за рубашку, дернула назад, сжав в кулаке ткань. И снова ударила его с такой силой, что его голова резко дернулась.

— А как насчет этого? — Спросила я. — Теперь хорошо себя чувствуешь?

Он, ничего не видя, размахивал руками, так что было легко уклониться от них.

— Отвали! Убирайся! Я звоню в полицию, — выкрикивал он.

— Да? Звонишь? — Спросила я, наклоняясь к нему. — Если бы ты собирался позвонить в полицию, то давно бы это сделал. Но ты не позвонишь. Потому что не хочешь отвечать на неудобные вопросы, почему твоей девушке всего лишь шестнадцать.

Я снова ударила его, и он упал на бок.

— Отвали, — крикнул он, подтягивая под себя колени и начиная неловко ползти на одной руке, потому что другой рукой он вытирал глаза.

Я снова дернула его за футболку, рывком подняв на задницу, и опять с силой ударила по лицу.

— Ей не только шестнадцать, но ты ударил ее, — продолжала я. — Черт побери, раскровил ей нос! — Зашипела я, удерживая за футболку, продолжая его бить по лицу. Затем я пошла на третий заход, он пытался меня оттащить от себя, тянув за предплечье той руки, в которой я сжимала его футболку, дергая головой и телом, пытаясь увернуться от моих ударов.

— Рыжая, ты закончила.

Я замерла от звука низкого, шершавого голоса Тэка. И отпустила футболку этого ублюдка, выпрямилась, обернулась, увидела Тэка, Брика, Дога и Боза в дверях вместе с Шайем, Роско и Тагом.

Это означало, что Роско, Таг или Шай вызвали ребят, я сделала мысленную пометку в следующий раз, когда я позвоню новобранцам «Хаоса», чтобы устроить возмездие, ясно дам понять, что наша операция проходит тайно.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

Спросила я Тэка, но ответил Боз.

— Наслаждаюсь чертовым шоу. Черт, Черри, ты такая милая, такая крутая, когда так злишься, надрав задницу этому мудаку.

Я не думала, что когда-нибудь мне скажут такой комплимент. И все же он был не так уж плох.

— Иди посмотри, как там Тэб, — приказал Тэк, и я перевела взгляд с веселого Боза на очень, очень невеселого Тэка, смутно слыша, как за спиной у меня шаркает, сопит и тяжело дышит ублюдок.

Именно в этот момент я почувствовала страшную, задиристую байкерскую атмосферу в комнате. Эта атмосфера пылала, все было серьезно. И ужасно. Атмосфера была всеохватывающей. Такой сильной, что становилось душно. И она исходила не от всех байкеров.

Она исходила только от Тэка.

Я прикусила губу.

Я никогда не видела, Тэка дышащим огнем. Почему-то мне сейчас так показалось. Он без сомнения обладал сейчас определенным настроением, и это настроение было пугающим. Возможно, я уже видела это его настроение после того, как меня похитили русские, но к тому времени, когда он добрался до меня в тот день, у него было время остыть.

Но это...

Сейчас было что-то совсем другое.

— Иди, — прорычал он. — Посмотри, — продолжал он рычать. — Тэб! — рявкнул он, наклоняясь ко мне.

Я двинулась к двери, бормоча:

— Пойду посмотрю, как там Тэбби.

Никто не произнес ни слова.

К сожалению, мой путь к бегству был перекрыт байкерами, и Тэк был прямо по моему курсу. Добравшись к нему, я развернулась боком, втянула живот, чтобы протиснуться между ним и другим, но не смогла.

Он схватил меня за плечо, и я посмотрела ему в глаза.

— Тэб ко мне домой. И когда я доберусь к себе домой, детка, тебе лучше тоже быть там.

О боже.

Я выдержала его взгляд.

Потом кивнула.

Он убрал руку с моего плеча.

И я отправилась проверить Тэб.

24. Факты изложены

— Тэбби, дорогая, прошу тебя, — прошептала я, умоляя девушке, лежащей на боку, спиной ко мне, на своей кровати, полностью игнорируя меня, как только я села на край ее кровати.

Можно сказать, что дела шли не очень хорошо.

По дороге к дому Тэка мы остановились у фаст-фуда, я купила банку, воду и кучу салфеток. И проинструктировала Тэбби приложить холодную железную банку к лицу и воспользоваться водой и салфетками, пытаясь умыться, пока мы ехали домой. Она все сделала, как я сказала, но молча, ни разу не взглянув на меня.

Я даже не успела полностью остановить машину перед домом Тэка, как дверь с ее стороны открылась, и она выпрыгнула. К тому времени, как я припарковалась и вошла внутрь, она уже находилась за закрытыми дверями в ванной комнате.

Я решила переждать, потому что она не могла оставаться вечно в ванной комнате, и это было правильное решение. Она вышла без крови на лице, но с распухшим носом и банкой, приложенной к щеке из фаст-фуда.

— Я принесу тебе лед, — предложила я.

Она посмотрела сквозь меня и пошла в свою комнату.

Я пошла за льдом.

Когда вернулась, дверь в ее комнату была заперта. Я позвала и постучала, разбудив тем самым Раша.

Это было нехорошо, но неизбежно. На следующее утро у Тэбби будет фингал. В конце концов Раш все поймет.

Пытаясь сгладить всю драму и потерпев неудачу, я поделилась с Рашем тем, что произошло, а затем молча наблюдала, как Раш превращается в мини-меня и дракона Тэка.

Затем он пнул ногой дверь сестры.

Хорошая новость заключалась в том, что Тэбби больше не закрывалась в своей комнате от нас, которые за нее переживали после событий этой ночи.

Плохая новость заключалась в том, что дверь придется чинить.

Еще одна плохая новость заключалась в том, что через несколько недель Рашу должно было исполниться восемнадцать, что меня немного пугало.

Я решила оставить этот вопрос на потом, побеспокоиться об этом позже (если я буду рядом, чтобы побеспокоиться об этом), поэтому расставила приоритеты.

И мои приоритеты вернули нас к настоящему моменту. Тэбби взяла лед и отставила в сторону банку из фаст фуда, мгновенно свернулась калачиком, повернувшись ко мне спиной, положив лед на щеку, а я села на край ее кровати, умоляя поговорить со мной. В этот момент ее брат стоял в другом конце комнаты, скрестив руки на груди, и выглядел так, словно хотел кого-то убить.

Я решила, что мои мольбы не работают, поэтому попробовала другую тактику.

— Ладно, признаю, возможно, я потеряла самообладание и не слишком хорошо справилась с этой ситуацией, — заявила я ей.

Наконец, услышала ответ.

— Ты так думаешь? — пробормотала она в подушку.

— Тэб, моя красавица, он причинил тебе боль, — прошептала я.

Тишина.

— Я беспокоюсь о тебе, детка, и не только потому, что завтра у тебя будет синяк под глазом, — тихо сказала я.

Ответа по-прежнему не последовало.

Но я не сдавалась.

— Я беспокоюсь, потому что у тебя был парень. Я беспокоюсь по поводу его возраста. Я волнуюсь, потому что ты не сказала об этом ни мне, ни своему отцу. — Ее глаза скользнули по мне, и она прошипела:

— Ты не моя мать.

— Нет, но я тебе друг.

Ее глаза скользнули в сторону, когда она заявила:

— Ты мне не друг.

Ой.

Это было больно, но я продолжала, не сдаваясь.

Положив на нее руку, я прошептала:

— Дорогая, …

Ее плечо дернулось, стряхивая мою руку, но я почувствовала, как в комнате что-то изменилось, что-то нехорошее, повернулась к двери как раз вовремя, когда Тэк приказал:

— Оторви свою задницу сейчас же.

О боже.

Видя, что он смотрит на дочь, поняла, что он говорит не со мной, но все же встала рядом с кроватью.

— Можно, все вы просто уйдете? — Захныкав попросила Тэбби.

— Подними ... свою задницу... сейчас же, — потребовал Тэк, подойдя к кровати и скрестив руки на груди, как это до сих пор делал его сын.

Я оценивающе посмотрела на него.

Дракон проснулся и был полон сил.

Это было нехорошо.

— Тэк… — начала я, и его взгляд резанул по мне.

— Закрой свой рот.

Ауч.

Я закрыла рот и отступила на шаг от кровати.

Глаза Тэка сверлили дочь, он зарычал:

— Тэбби, повторять не буду.

Я молилась, чтобы она села в вертикальное положение, и моя молитва была услышана. Она послушалась, прищурившись одним глазом, посмотрела на отца. На другом она держала лед. Это была не самая лучшая позиция по целому ряду причин.

— О чем мы говорили? — Рявкнул ей Тэк, как только она села.

— Папа…

— О чем… мы..., — он наклонился и резко оборвал ее, — говорили?

— Никакой лжи, — прошептала она.

— Да. Никакой лжи. Я доверял тебе. А ты солгала.

Мгновенно ее бравада растаяла, лицо осунулось, я начала подходить к кровати, когда ее глаза наполнились слезами.

— Стоять, Рыжая, — крикнул мне Тэк, и я замерла.

Затем, осторожно, сказала:

— Кейн, может сейчас не самое хорошее время…

— Ты имеешь право голоса в этом деле? — Спросил Тэк, перебив меня, и прежде чем я успела ответить, он ответил сам. — Нет. Ты, бл*дь, не имеешь. Так что держи рот на замке.

Я закрыла рот, чувствуя, как в голове снова нарастает давление.

Тэк снова посмотрел на Тэбби.

— Тебя избили, — указал он на очевидное.

— Папа... — прошептала она.

— Тайра могла пострадать, — продолжал он.

— Она... — начала Тэб, но не договорила.

— Она бросилась к этому парню, он замахнулся на нее битой, — сообщил ей Тэк, ее единственный глаз метнулся на меня и широко раскрылся. — Смотри мне в глаза, — прорычал Тэк, и она быстро повернула голову к отцу. — Твоя задница не покинет этот дом до конца лета, — заявил он.

— Папа! — воскликнула она, выпрямляясь и убирая лед.

Это была плохая идея. Опухоль поднялась, начали проявляться синяки.

— Лед на глаз, — отрезал Тэк. — Не снимай его. Мы закончим разговор завтра, когда я буду не в настроении надрать тебе задницу.

У меня перехватило дыхание.

Дядя Марш был прав. Тэк никогда не станет Отцом года. Определенно, нет.

Но это меня не касалось. Тэк только что ясно дал мне это понять.

— Ты, в кровать, — буркнул он Рашу, а потом посмотрел на меня. — А ты в мою комнату.

Я сжала губы, чтобы не сказать, чтобы он может пойти к черту. Но Тэб и Рашу не нужно было этого слышать. Нет, я скажу, когда мы будем вдвоем и услышит только он.

Затем я сделала успокаивающий вдох, который ни в малейшей степени не успокоил меня, посмотрела на Тэбби и тихо сказала:

— Постарайся заснуть, дорогая.

Она пожевала губу и просто кивнула.

Я вышла из комнаты, не взглянув ни на Раша, ни на Тэка.

Не знаю, что его задержало в комнате дочери, когда он наконец пришел, я собирала свою сумку, стоявшую в углу, сейчас положила ее на кровать. Мои туалетные принадлежности из ванной уже были в ней, и я рылась в наваленной одежде на полу, чтобы выудить свои вещи.

Я услышала только, как закрылась дверь.

Потом услышала:

— Какого хрена ты делаешь?

— Я бы хотела, — начала я, не поднимая глаз и продолжая рыться в одежде на полу, — когда все это уляжется, чтобы ты дал мне время попрощаться с Рашем и Тэбби.

Мои слова были встречены молчанием.

Я нашла шорты, схватила их, подошла к своей сумке и запихнула в нее.

Пока я это проделывала, сумка вдруг исчезла из моих рук, и я только увидела, как она пролетела через комнату, куда ее отправил Тэк. Потом я увидела, как моя сумка приземлилась на пол.

Потом подняла на него глаза.

— И попрощаться я хочу, — продолжила я, будто он не вел себя как крутой байкерский придурок, — только ради них и себя.

Внезапно, его рука обхватила меня за горло, я стала пятиться назад через комнату. Дыхание остановилось, потому что легкие сжались, но сердце знало, что он делает, ему это нравилось, поэтому оно перешло в овердрайв.

Я ударилась о стену, не мягко, не сильно, просто ударилась спиной, Тэк не убрал руки с моего горла, поэтому я подняла руки и ухватила его за запястье как раз в тот момент, когда он наклонил голову и оказался нос к носу со мной.

Потом он потряс меня до чертиков своими словами.

— Ты заступилась за мою девочку, не знаю, поцеловать тебя или отшлепать по заднице.

Я моргнула.

Это было не то, что я ожидала услышать.

— Господи, бл*дь, Тайра. О чем ты, бл*дь, думала?

— Отпусти меня, — прошептала я.

— Шай сказал, когда он набросился на тебя, он мог проломить твою чертовую башку битой.

— Отпусти меня, — повторила я шепотом.

— О чем ты только думала? — Повторил Тэк.

Я дернула его за запястье, но его рука не двигалась, продолжая меня держать за горло, не сильно и не слабо, просто держать.

И держать неподвижно.

— Отпусти меня, — повторила я.

Дракон выдохнул огонь и заревел мне в лицо:

— О чем ты, бл*дь, думала?

— Тише! — Прошипела я. — Тэбби и Раш.

— Не беспокоюсь о Тэб и Раше, детка. Совет хочешь прямо сейчас, ты не беспокоишься о себе. О чем, бл*дь, ты думала?

— Позволь мне уйти! — Огрызнулась я, все еще дергая его за руку.

— Скажи мне, о чем, черт возьми, ты думала! — прогремел он.

— Да пошел ты! — Взвизгнула я. — И позволь мне, бл*дь, уйти!

Я резко дернула его за запястье. Он убрал руку. Я тут же отодвинулась, но он обхватил меня за талию и притянул обратно к себе, прижав одну руку к моему животу, а другой, обхватив меня за шею сбоку.

И я стала обездвижена. Снова.

— Сегодня ночью ты могла умереть, — выдавил он.

— Да что ты?

— Или тебя могли покалечить, он нанес бы тебе ущерб, не отняв твою гребаную жизнь.

— Но этого же не случилось, — отрезала я.

— Хотя могло.

— Но не было же.

Он снова оказался нос к носу со мной и отрезал:

— Могло быть.

— Он ударил ее! — Закричала я.

— Если для тебя это проблема, ты звонишь мне, и я разбираюсь с этим. Ты не впутываешься в дурацкую ситуацию, вооружившись чертовым перцовым баллончиком. Ударили кого-то, ты не вмешиваешься, не впутываешься в чертовую ситуацию! — заорав закончил он.

— Ну, в следующий раз не буду, потому что следующего раза не будет.

— Чертовски верно подмечено, — отрезал он.

— Так что, если ты не возражаешь, я заберу все свое барахло и пойду.

— Что?

— Отпусти меня, Тэк, и я пойду.

— Ты никуда не пойдешь, — прорычал он.

— Нет?

— Черт возьми, нет.

— Ошибаешься! — Крикнула я ему в лицо и продолжала кричать. — Дай мне уйти!

— Ты должна усвоить урок и мои слова, бл*дь, а ты делаешь то, что всегда, бл*дь, делаешь, убегаешь и зализываешь раны, значит, ты не выучила свой урок.

— Опять ошибаешься, Тэк. Мне ничего не нужно. Уже нет. Уроки крутых байкеров закончились, потому что мы закончили.

Его голова дернулась назад на дюйм, и он прошептал:

— Что?!

— Мы закончили! — Вскрикнула я и толкнула его в пресс, живот качнулся.

— Трахни меня, только не снова, — пробормотал он.

О нет.

О, черт возьми, нет.

— Отойди, — прошипела я.

— Рыжая…

— Отойди! — Завизжала я, толкая его, он снова начал крутить меня к себе, но у меня не было возможности сбежать, я застряла в его объятиях. Поэтому сделала единственное, что могла. Я готова была вступить в борьбу, отстаивая свою точку зрения (так сказать). — Там, — я подняла руку в сторону, указывая в сторону комнаты Тэбби, прежде чем ткнуть пальцем ему в грудь, насколько это было возможно, — ты ясно дал мне понять, мое место. Твоя брюнетка, — огрызнулась я, и его лицо стало жестким, — также ясно дала мне понять, мое место, где я, а где она. И мне не нравится то место, которое мне отвели, Тэк, так что ты должен меня отпустить!

— Что тебе сказала эта сука? — прорычал он.

— Ничего такого, что я хотела бы повторять. А теперь отпусти меня.

— Что она сказала?

— Я ответила, что…

— Тайра, детка, что… она ... сказала?

— Ты можешь повторять свой вопрос бесконечно, Тэк, но конец один. Я ухожу. Так что дай мне возможность избежать неприятностей со страшным байкером, прежде чем я уйду.

— Я вижу, что ты злишься, Рыжая, но мы не сможем разобраться в этом дерьме, пока ты не поговоришь со мной, я должен понять с чем имею дело.

— Это уже не проблема, учитывая, что нам не в чем разбираться.

Я наблюдала, как он втянул носом воздух, пытаясь взять себя в руки.

Я знала, что он может держать себя в руках, он спокойно прошептал:

— Детка, — его рука скользнула вверх, обхватив меня за голову, — мы уже это проходили. Ты не можешь решать, что…

— …опять ошибаешься, — прошептала я в ответ, глядя ему прямо в глаза.

Тэк проигнорировал мои слова и вернулся к нашей предыдущей теме.

— Что она тебе сказала?

— Отпусти.

— Что она тебе сказала?

— Отойди..., — прошипела я.

Его самообладание слабело, но он сдерживался.

— Что эта сука, бл*дь, тебе сказала?

Отлично. Он хотел узнать? Я ему скажу.

— Что ей нравится заниматься с тобой сексом втроем, поскольку я твоя женщина, я могу получить или твой член, или твой рот. В моем такооом высоком положении, как прихлебатель клуба, мне позволено выбирать.

— Бл*дь, дорогая, она тебе морочила голову, — пренебрежительно заявил он.

— Она заявила, что тебе это очень нравится.

Его брови сошлись на переносице.

— Повтори еще раз?

Но я промолчала на этот счет, решив продолжить:

— И она сказала, что знает, о чем говорит, потому была с тобой ни раз втроем и тебе это нравится.

— Она сказала, что была ни раз и мне это нравится? — повторил он за мной.

— Ага.

— Она сказала, что была ни раз и мне это нравится? — Это было утверждение, а не вопрос, но все же это был вопрос, просто вопрос намного страшнее, чем все вопросы.

Страшнее или нет, но я все равно ответила:

— Ага.

— Где?

— Я не знаю, где, — ответила я. — Где у тебя секс втроем?

— Нет, детка, где ты была, когда она говорила тебе все это дерьмо?

— Во дворе компаунда.

— На территории «Хаоса»?

Его слова не совсем имели смысл, но я все равно поняла суть, поэтому ответила:

— Ага.

— Ты была на территории «Хаоса», и она извергала на тебя это чертово дерьмо, — заявил он, и внезапно, не знаю почему, но перемена в нем пронзила мой гнев, и я поняла, что была неправа.

Очень неправа.

Похоже, дракон мог проснуться.

Но он еще не дышал огнем.

А я судя по всему могла воочию увидеть сейчас, как дракон дышит огнем, хотя это было не связано с шумом, жаром и пламенем.

Речь шла о тишине, контроле и уничтожении.

— Да, — прошептала я, глядя ему в глаза.

Он отступил назад, освободив меня от своих объятий, потянувшись к заднему карману джинсов, вытащил свой телефон.

Ошеломленная, испуганная, теперь более чем немного напуганная, почувствовав тяжелую атмосферу в комнате, давящую на мою кожу, я стояла, прижавшись к стене, наблюдая, как он нажимает кнопки на телефоне. Затем увидела, как он приложил трубку к уху.

Затем он заговорил:

— Дог, найди Биби. Не знаю, где она, черт возьми, но найди ее. Когда ты ее найдешь, скажи этой суке, чтобы ее задницы больше не было в «Прокатись», ни в «Хаосе». Никогда. Объясни ей это так, чтобы она поняла. А потом поделись этим с братьями. Биби ушла. Она снова показывается, ты или любой из братьев, делает заявление. — Он замолчал, прислушиваясь к Догу, и у меня перехватило дыхание от его слов. — Она решила потягаться с Тайрой. Наполнила ее голову дерьмом. Солгала о том, что она мне давала. О «Хаосе». Прямо в лицо Тайре. — Это объяснение повлекло за собой еще одну паузу. — Да, брат, на территории «Хаоса» прямо в лицо моей женщины. — Снова пауза, затем: — Хорошо. Увидимся.

Он отключился, сунул телефон обратно в карман и посмотрел мне в глаза.

— Ты больше не увидишь Биби, — заявил он, и я глубоко вдохнула.

Когда я совершила этот подвиг, то спросила:

— Что значит «сделать заявление»?

— Это значит, если эта сука окажется достаточно глупа и вернется, то дерьмо прольется на нее дождем, и в другой раз она больше уже не будет глупой сукой.

О боже.

— Что это значит? — Прошептала я.

Тэк не шептал.

— Чтобы это ни значило, но это распространится повсюду.

И тут я поняла, что меня трясет.

Но Тэк еще не закончил. Отнюдь нет.

Я поняла, когда он продолжил:

— Ранее ты разозлила меня, потому что высказала свои предположения и повесила трубку. Я не люблю такого. Больше так не делай.

Я не двигалась, только продолжала дрожать.

Но Тэку было все равно. Он продолжал:

— Я уже говорил тебе однажды, что ни одна хорошая женщина не заслуживает такого дерьма — измен. Я трахал Биби, ты же знаешь, нам не нужно начинать опять эту тему, и ты уж точно не тащи меня в эту тему каждый раз, когда вожжа попадет тебе под хвост. Теперь, о том дерьме, что она сделала, это не проблема. Она не имеет права загонять тебя в угол в «Хаосе» без кого-то за твоей спиной, и если кто-то прикрывает твою спину, она не сказала бы «член» и даже не посмотрела бы на тебя, если бы ты ее увидела сегодня. Теперь, больше не увидишь. И я поговорю с Хопом о том, что он оставил тебя одну, не защищенной от этой суки, которая поимела твои мозги.

— Но главное, — продолжал Тэк, — я не занимаюсь этим дерьмом. Я сказал тебе это о себе с самого начала. Тебя ужалило, когда все это дерьмо пошло ко дну, когда мы начинали, ты не смогла прийти в себя и выместила свое дерьмо на мне. Вот уже второй раз ты вымещаешь на мне свое дерьмо. Не срывай на мне свое дерьмо, Тайра. Столкнись с ним лицом к лицу, обдумай, справься, подумай, разложи по полочкам и выбрось из головы.

В каком-то смысле он был не прав.

Но я ему об этом не сказала.

А только сглотнула, не произнеся ни слова.

Тэк продолжал.

— Что касается Хопа, он не говорит мне, в кого собирается вогнать свой член. Митци может быть занозой в заднице. Она также может быть охуительной. Хоп не любит, когда ему выкручивают яйца. У них проблемы дома. Как он справляется с проблемами — не мое дело. И не твое. Это их дом. Они с этим справляются сами, мы со своими справляемся сами. Тем не менее, он не единственный член клуба, который кладет свои яйца, когда и с кем хочет, и может не со своей женщиной. Если ты будешь работать в гараже и будешь со мной, то, возможно, увидишь такое дерьмо, как сегодня. Ты не обращаешь на него внимания. И не рассказываешь о нем. Ты можешь сказать мне, но больше никому. Это абсолютная истина, детка. Никогда и никому. Каждая женщина, связанная с клубом, знает это. Это братство, мы во всем поддерживаем друг друга. Во всем. Но в клубе есть парни, которые ничего не имеют против, когда на них претендуют другие женщины. Брик, хотя у него есть женщина, один из них. Дог — другой. Я другой. Я подразумеваю, если у нас есть женщины, мы не ходим налево. Запомни это сейчас, чтобы нам больше не пришлось говорить об этом дерьме.

Я выдержала его взгляд и промолчала.

— Сейчас самое время заверить меня, что ты поняла, — подсказал Тэк.

— Я поняла тебя, Тэк, — прошептала я.

— Хорошо, — тут же ответил он. — Что касается сегодняшнего вечера, Наоми — сука, дрючит Тэбби, всегда так делала, у нас были проблемы. Тэбби протестует и чудит. Я заключил с ней сделку. Избавлю ее от матери, она берет себя в руки. Она не сделала этого, получила последствия своих действий, ты почти понесла последствия ее действий, и мне пришлось убирать оба ваших беспорядка. Это не сделало меня счастливым. Моя дочь, которую избил какой-то ублюдок, слишком взрослый для нее, не сделал меня счастливым. И то, что меня оторвали от дел, важных дел, чтобы я вмешался в твое и ее дерьмо, также не сделало меня счастливым. Там, — он указал на комнату Тэбби, — я был в бешенстве. На полном серьезе. Когда такое случается, тебе тоже достанется дерьмо от меня.

Я снова не двигалась и не говорила.

Тэк снова не обратил на это внимания и продолжал.

— Что касается того дерьма, что ты натворила сегодня вечером, если бы ты не пригнулась, я бы сейчас сидел в реанимации, надеясь, бл*дь, и молясь, что ты выкарабкаешься, но уж явно не будешь прежней. Думаю, ты понимаешь, что определенно важна для меня, так что угроза твоей жизни мне тоже не понравилась. Не позволяй этому дерьму повториться снова, Тайра. У тебя ситуация, звони своему мужчине. Не вызывай парней и не пользуйся своим положением, чтобы начать дерьмо, которое ты начала сегодня вечером.

— Своим положением? — Тихо переспросила я.

— У меня есть средства и власть, и ты моя женщина. Это новобранцы. Ты не звонишь им, чтобы они не вытаскивали свои задницы из постели посреди гребаной ночи, чтобы выполнить твою просьбу, они могут потом ответить передо мной. Они знают, что не хотят отвечать передо мной. Ты не дала этим парням выбора, размахивая своим дерьмом. Тебе повезло, парни, даже новобранцы, за исключением Шая, который оказался умнее остальных, думают про твой трюк, который ты провернула — круто. У них нет и тени мысли, что все могло кончится по-другому, ты могла на всю оставшуюся жизнь сосать пищу через соломинку. Они могут думать, что это было круто. Я нет.

При этом я сильно подозревала, что Шай позвонил Тэку.

Но я не стала уточнять.

Просто молчала.

Поскольку я молчала, Тэк спросил:

— Понятно?

— Однозначно, — тихо ответила я.

Он смотрел мне в глаза некоторое время.

Потом дракон уснул, и я поняла это, потому что жесткость исчезла с его лица, оно смягчилось, воздух вокруг нас просветлел, и в его голосе исчезла резкость, он мягко произнес:

— Вот и хорошо, детка, а сейчас иди сюда.

— Нет, — прошептала я.

— Что? — прошептал он в ответ.

— Все ясно, — повторила я и продолжила. — Очень ясно, Кейн. Так что прямо сейчас я иду спать на диван. Завтра я хочу побыть здесь на случай, если Тэбби уже не будет злиться на меня, чтобы присмотреть за ней. И завтра, после того как я высплюсь, решу, что мне с тобой делать. — Он поднял руку к моей шее, но я резко отдернула голову и быстро шагнула в сторону от стены.

Он повернулся вместе со мной, опустив руку.

— Рыжая, детка, что за...

— Я же сказала, мне нужно время, — прошептала я. — Ты дашь мне время.

— Я только что все тебе объяснил, выложив все дерьмо, — напомнил он мне.

— Да, кое-что, — согласилась я, и он дернул головой, но я продолжала. — И мне нужно обдумать все, что ты сказал. Завтра я сообщу тебе о своем решении.

— Детка…

— Завтра, Тэк.

Мягкость исчезла с его лица прямо перед тем, как он заявил:

— Ты не будешь спать под моей крышей на гребаном диване.

— Ладно, тогда я пойду домой.

— Ты не пойдешь домой.

Я выдержала его взгляд.

Потом прошептала:

— Хорошо, — оторвала от него взгляд и подошла к неубранной кровати. Я сбросила шлепанцы, стянула джинсы, сунула руки под футболку, чтобы сдернуть лифчик, не снимая футболку.

Потом забралась в его постель, натянула одеяло и устроилась на боку, спиной к нему.

Какое-то время я ничего не слышала, потом услышала движение. Заметила, как он обогнул кровать, и перекатилась на другой бок, подальше от него. Кровать прогнулась, когда он сел на нее, я услышала, как ударились об пол его ботинки. Матрас снова расправился, когда он встал, я услышала шорох одежды и удар пряжки ремня об пол. И наконец, матрас снова прогнулся, когда он забрался в постель.

Затем комната погрузилась в темноту.

Примерно через секунду после этого, как я и ожидала, он перекатился ко мне и прижал меня к себе, его тело приняло мои изгибы.

Я позволила ему вжаться в меня, это было неизбежно, пока пялилась в темноту.

— Что еще тебе нужно рассказать, Рыжая? — тихо спросил он мой затылок.

Я не ответила.

— Это не круто, что Биби добралась до…

Я прервала его, умоляя.

— Пожалуйста, не произноси ее имени в постели.

— Черт, — пробормотал он. — Она тебе еще что-то сказала?

Я опять не ответила.

— Ясно, что она подначивала тебя, детка, что еще она тебе сказала?

— Она истекала кровью, — прошептала я.