Невероятная Индия

Глава 5. Покорение вершины

Утром нас разбудил Папаша. Мы собрали небольшие рюкзаки и выбрались из домика. На улице светало, восходящее солнце окрасило снег на вершинах гор в алый.

Мы закусили рисом с ядрёными специями, пусть повар и обещал сделать не остро, запили всё это масалой. В кафешке нам собрали обед с собой.

К этому времени совсем рассвело и даже стало пригревать. Солнце здесь шустрое — сразу стремится повыше на небо залезть, рассветы и закаты короткие. Как и день.

— В Африке вон вообще ещё быстрее, — поделился в ответ на мои замечания Данила. — Утром — бац и сразу в зенит. А к вечеру — раз и непроглядная темень. День там ещё короче, зато жарит немилосердно.

— Вот, потому всё хорошо в меру, — рассудила Оля. — У нас дома вон и нежарко, и времена года разные, зимой снег. Летом купаться можно.

— Зато в горах можно по временам года путешествовать, — не согласилась я. — Внизу жара, искупался, поднялся вверх — тут вообще снег лежит!

— Кстати о подъёме наверх, кажется, Папаша нас заждался! — спохватился Данила.

И мы направились к махнувшему нам рукой индусу.

К вершине вела широкая тропа, вымощенная небольшими камнями. Наверное, такие и кололи вручную там, внизу. Она пролегала между цветущих рододендронов и потихоньку забирала наверх. Но мне хватило и этого небольшого подъёма: сердце заколотилось, а дышать стало тяжело. Хорошо Данила постоянно останавливался фоткать, и шли мы небыстро.

— А вот и наш сок из рододендронов! — Папаша указал вперёд. Там у тропы стоял раскладной столик, за ним индус разливал из большой канистры розовую жидкость по стаканчикам. Стоил стаканчик всего пять рупий, и мы с радостью накинулись на напиток.

Сладкое пошло хорошо, меньше стала кружиться голова и перед глазами как-то прояснилось. Я взяла ещё порцию для закрепления результата.

Тропа тянулась всё выше в горы, растительность вокруг редела. Постепенно исчезали пышные кусты рододендронов.

Данила убрал фотоаппарат и стал как-то обеспокоенно оглядываться по сторонам.

— Так, девчонки, я тут схожу, в кусты, пока они есть, — сообщил он и кивнул гиду. — А вы идите, догоню.

И парень рысцой потрусил к невысоким зарослям.

Я остановилась перевести дух. Как он ещё бегает? Тут перед глазами всё плывёт и тошно. Оля тоже остановилась, глядя как Данила забурился в кусты.

Вдруг оттуда раздался душераздирающий вопль. Из густой листвы с криком вылетела здоровенная птица.

Продолжая орать во всю глотку, она захлопала коричневыми крыльями, дала над нами круг и устремилась прочь.

Мы чуть не прилегли со смеху.

— Даня утку на крыло поднял! — давилась хохотом Оля.

Папаша, и тот, спрятал улыбку в рукав.

Вслед за уткой зачертыхался и выскочил Данила.

— Блин! Тупая птица!

— Так ты зато сходил быстро из-за неё! — я решила ободрить парня.

— Куда там! Весь настрой сбила! — Данила, недовольно фыркнув, устремился вверх по тропинке. Оля поспешила за ним.

А вот мне такой темп совсем не подходил. Папаша подозрительно покосился на меня.

— Что, голова кружится? Дышать тяжёло? — стал допытываться он.

— Ну, есть немного, — призналась я.

— Может, не пойдёшь дальше? Ещё не поздно вернуться, — он внимательно уставился на меня, разглядывая, как врач, который собирается поставить неутешительный диагноз.

— Вернуться? Ни за что! — возмутилась я. Получилось несколько категорично из-за моего не слишком богатого английского.

Папаша покачал головой и пошёл в кусты, откуда Данила недавно выгнал утку. Раздался треск и индус вытащил толстую сухую ветку, подошёл, обламывая на ходу тонкие сучья.

— Держи, опирайся, будет легче, — он протянул мне палку. — Дыши через нос, так кислород быстрее поступает в мозг.

Я поблагодарила его за помощь и приняла хенд-мейд девайс. И правда, с палкой стало легче. Мы догнали ребят, которые ждали нас за поворотом дорожки.

— О, Вася, у тебя настоящая индийская треккинговая палка! — обрадовалась Оля и тут же участливо спросила: — Тяжело идти?

— Да не слишком, вчера хуже было, — ответила я. — Если не быстро, то нормально.

И мы, сбавив темп, пошли дальше. Тем временем пейзаж совсем изменился. Деревья отступили, открывая вид на просторные горы, трава на склонах оставалась по-весеннему яркой, а впереди замаячили снежные вершины.

И тут мы увидели ещё одни кусты, явно последние на маршруте. Данила сразу зацепился за них взглядом:

— Ну всё, девчонки, последний шанс, надеюсь там нет утки! — он ломанулся было кустам, но Оля в последний момент окрикнула его.

— Даня, стой! — девушка указала на то, что парень разглядеть не успел. За ветками маячил неприметный серый полог палатки. Словно в ответ на крик, внутри у неё зашебуршало, и с визгом разъехалась молния. А в образовавшийся проём вылез уже знакомый нам Вова. Вид у него был заспанный и помятый.

— О, ребята! — на живом лице появилась добродушная улыбка. — Уже на гору идёте? Здорово! Я сейчас умоюсь, соберусь и вас догоню.

— Супер! — обрадовалась Оля. — Мы как раз медленно идём: у Васи горняшка.

Я приветственно помахала Вове, Данила тоже поздоровался.

Правда, до меня долетело чуть слышное «чёрт бы его побрал».

Папаша, едва сдерживая улыбку, напомнил нам, что надо идти. Иначе такими темпами мы не успеем вернуться до темноты.

Он покосился на меня, намекая на то, что кое-кому неплохо было бы остаться внизу. И я побежала впереди всех, опираясь на палку. Впрочем, запала хватило метров на десять — сердце явно пыталось вырваться из груди.

Горы становились всё более каменистыми, трава на склонах потеряла цвет, пожелтела. Холодный воздух заставил нас запахнуть куртки. Но в то же время солнце слепило так, что все достали тёмные очки, припасённые для такого случая.

Небольшой домик, вдруг появившийся у края дорожки, вызвал у нас удивление. Откуда он здесь? Мы же совсем в горы забрались.

В маленькой хибаре, не больше стандартного санузла в квартире, уместился очаг с настоящим живым огнём и индус, который на этом очаге пёк лепешки.

Он месил тонкое тесто, раскатывал, а потом кидал его прямо на раскалённый камень у огня. Лепёшка готовилась мгновенно.

— Ни фига себе! Настоящий индийский колорит! — восхитился Данила. Мы согласились с ним и тут же взяли по лепёшке.

— О, ребята! А вы недалеко ушли! — раздалось сзади. К нам спешил Вова. Он уже не выглядел помятым, волосы снова завязал в пучок, а за спиной у него болтался компактно упакованный рюкзак.

— Лепёшечки! Класс! А то я позавтракать не успел! — обрадовался парень.

К лепёшкам нам налили горячего масала-чая и стало совсем хорошо. Пока я уминала хрустящий хлеб, на глаза попался индус, проходящий мимо. Замотанный во всё чёрное, он напевал себе что-то под нос и курил.

— А это кто? — удивилась я.

— Паломник, — ответил Вова. — Там наверху святое место, храм.

— А чего это он курит? Курить же, наверное, ну… не очень одобряется религией, — предположила я.

— Так это шиваит, им можно! — махнул рукой Вова. — Тем более курят они совсем не сигареты. И, кстати, угощают всех желающих.

— А это законно? — ещё больше удивилась я.

— Законно? Не знаю, — парень пожал плечами. — Но это ж Индия! Тут травой из-за каждого угла несёт!

— А что за шиваиты? Почему в чёрном? — подключилась к вопросам Оля. — Мы видели монахов в оранжевом.

— Ну, шиваиты они, особенные что ли, — пожал плечами парень. — Шива — бог разрушения. Так что в каком-то роде это культ смерти, ну или познания тёмных сторон.

— Вообще, Шива бог не только разрушения, но и созидания, — вставил Данила.

— Это да, — согласился Вова. — Но у них много разных ответвлений. И есть, которые больше по тёмной стороне. Например, агхори. Буквально служители смерти, медитация над трупами и всё такое. У них, кстати, монополия на погребение в Варанаси.

— Это где трупы по реке пускают? — припомнила я.

— Ага, оно самое, — кивнул Вова. — А что до гуляющих здесь шиваитов, я не изучал прямо специально к какому именно культу они относятся. Но видел их часто, и что мне рассказали, то и передаю. То, что дуют они постоянно, это точно.

Он добродушно засмеялся и вернул чашку из-под масалы индусу. Пора было двигаться дальше.

— Удивительно, как вообще можно трупы в реку спускать, это же антисанитария! — возмутилась я по дороге в продолжение нашего разговора.

— Туда ещё вся канализация сливается из городов, что на берегу, — заметил Вова. — Но у йогов, тех что в горах, вода и правда чистая, потому что они живут у истоков, и выше по течению нет городов.

— Говорят, что в Ганге водятся фаги, — вспомнила Оля. — Они поедают всю органику и чистят реку. Вот чем она уникальна, учёные всё думали, что она такая чистая и про фагов докопались.

— Ага, священная! В Ришикеше чувак знакомый из Ганги выпил, хотел очиститься и просветлеть. Неделю температура под сорок, понос. Но потом выздоровел, очистился, — Вова улыбнулся. — Наверное, дизентерия была.

— Да, уж, подкачали фаги, — вздохнула я, набирая в грудь побольше воздуха. Вова ухитрялся болтать, смеяться и тащить рюкзак. А у меня всё плыло перед глазами. — Ну, может они раньше справлялись, а сейчас больше людей и городов. Нагрузка не та.

— Вот тебе и священная река, и вся магия, — заключил Данила.

— Да не, магия в Индии есть, но она особенная. Вы здесь недавно и ещё не поняли фишку, — ответил на это Вова и сделал серьёзное лицо. — Запомните: чистка кармы в Индии происходит через жопу. Находитесь всегда в хорошем настроении и не думайте плохого. Иначе тут же будет обраточка. Я не шучу.

Мы покивали насчёт хорошего настроения, а фразу «через жопу» мне, кажется, никто из нас не понял. Это мы вспомнили потом.

С широкой дорожки мы свернули на тропинку, которая резко забирала в гору. И мне стало не до разговоров. Каждый шаг давался с трудом, всё кружилось, и приходилось ртом глотать воздух. Папаша, глядя на меня, качал головой и держался рядом. Наверное, думал, что упаду.

Преодолев первый подъём, мы остановились посмотреть вид. Взору открывались розовые горы и, ставшие такими близкими, белые шапки вершин. Слева был обрыв, и прямо из толщи горы выступала каменная плита, висящая над пропастью. Вова залез на неё и попросил его сфоткать.

Потом собрались и мы с Олей.

— Не-не-не, девчонки вы что, — Данила преградил нам дорогу. — Там пропасть, мы второй день в горах. Голова закружится, и улетите туда. На его сторону встал Папаша, который понял, что мы собираемся сделать. И сам Вова:

— Я тут давно уже в этих горах, всё облазил, а вы бы поосторожней.

В итоге мы сфоткались на фоне гор, а Данила показал нам снимок, убедив, что всё выглядит ничуть не хуже, чем у Вовы.

А потом Данила сам полез на скалу. Папаша покачал головой.

— А ему можно, отец русского паркура! — фыркнула Оля.

— Что правда что ли? — удивился Вова.

Я вспомнила историю, как в одном из походов Данилу буквально сдал его близкий друг. Оказалось, что когда появилось движение трейсеров, Данила был одним из первых, кто этим занимался. И лазили они везде, по высотным зданиям в том числе, раньше законы другие были. И безопасность тоже так не блюли. Один раз они залезли на крышу Большого театра и какие-то конструкции под ней, а там внизу шёл спектакль. Был ещё какой-то огромный мост, на который они забрались ночью. Все эти истории нехотя рассказал нам сам Данила, после того, как друг назвал его “отцом русского паркура”.

Мы в общих чертах описали ситуацию Вове, пока делали фото. Тот слушал с искренним интересом и по нашей просьбе не стал поднимать тему, когда вернулся Данила. Теперь он смотрел на нашего друга с интересом.

Восхождение продолжалось. Под ногами шуршали мелкие камни, а по краям тропинки желтела ещё не ожившая трава. Весна пока не пришла сюда.

По дороге мы миновали храм, из которого вышел тот самый шиваит в чёрном и смерил нас пронзительным взглядом. В храме пели мантры и чем-то звенели. Мы, не сговариваясь, решили идти дальше. Папаша тоже не настаивал на экскурсии, он взглянул на часы, покачал головой и указал на гору.

На вершине нас ждало небольшое святилище, домик где-то метр высотой, сложенный из камня. Его украшали флажки, колокольчики и разноцветные ленты. А внутри лежали подношения, которыми лакомился ворон.

Данила тут же прицелился в птицу из фотоаппарата.

Я улеглась прямо на траву. Дошли! Наконец-то дошли! И я справилась вопреки ворчаниям Папаши, не смотря на колотящееся сердце и одышку. А вид-то какой!

Взгляду было так широко и просторно, снежные облака цеплялись за верхушки гор, бежали тенями по склонам. То ли от горняшки, то ли от самого места, ощущение было такое, что вот-вот и сознание вылетит из тела и устремится к горным вершинам. Я расслабилась, созерцая пейзаж. Может быть, удастся войти в медитацию, здесь, наверное, неплохо должно пойти. Прямо вот так лёжа в шавасане, в позе трупа. Учитывая, что к концу восхождения я и так почти труп.

— Вася, идём есть! Вон как развезло от гипоксии-то! — резкий окрик подруги заставил обернуться. — У нас масала в термосе есть и алу-пакора. Лепёшки те с картохой!

Состояние ускользнуло. Я встала и присоединилась к друзьям и Папаше. На пакете уже всё было разложено.

У Вовы еды не оказалось, и мы поделились с ним и чаем, и лепёшкой. Он тут же отломил от своей доли кусочек и положил на алтарь:

— Духов тоже надо угостить. Святилище же.

Папаша одобрительно покивал и положил рядом сушку.

Мы тоже присоединились, выделив по кусочку лепёшки.

Подношениям обрадовался ворон, и, не слишком стесняясь людей, тут же полез за добычей.

— Ишь какой! — возмутилась Оля.

— Вот какие духи едят подношение, — улыбнулся Андрей.

— Кто знает, может это и есть дух, — пожал плечами Вова. — В Индии и не такое бывает.

Сказал он это так уверенно, что оставалось только гадать, какое же ещё бывает. И что ещё он видел.

Мы с Олей переглянулись, явно подумав об одном: надо хорошенько его расспросить.

Ещё с полчаса мы посидели, глядя на горы, а потом Папаша погнал нас вниз.

— Сейчас стемнеет, как будем спускаться? — заметил он с серьёзной миной и посмотрел на меня. — А ты ещё идёшь медленно. Но я не думал, что дойдёшь. Молодец!

Мы собрали вещи и двинулись обратно. Идти вниз оказалось не в пример легче. По дороге Данила фоткал виды, а мы болтали с Вовой.

— Куда дальше собираетесь? — спросил путешественник.

— Не знаю, — Оля пожала плечами. — У нас ещё три дня запланировано. Куда гид повезёт, здесь везде красиво. А ты?

— Тут рядом озеро есть, в деревне, говорят очень красивое, — ответил Вова. — Всего день пути и я там. А потом совсем высоко в горы пойду. На Кедарнат. Священная гора, там в ашрамах снова буду ночевать.

— А что за озеро? — заинтересовалась подруга.

— Деориа Тал, в деревне Саэри вилладж, если не путаю, — Вова поискал глазами гида. — Да вы сразу у вашего Папаши спросите, должен знать.

Оля догнала и гида и стала ему что-то втолковывать. Он оживился и согласно покивал.

— Довезет! Там красиво, говорит, — возвратилась с хорошими новостями подруга. — И тебя подбросим, что ж ты пешком пойдёшь?

— О, это здорово! — обрадовался Вова. — Индийская деревня отличается от города. Надо обязательно посмотреть. А ещё там сейчас сезон свадеб и кормят бесплатно.

Он с улыбкой погладил себя по животу.

По дороге к лагерю мы снова заметили индуса, который продавал сок из рододендронов. Уже начинало темнеть, и он сворачивал лавочку. Мы подошли ещё раз полакомиться сладким напитком.

— Можете взять с собой, — индус продемонстрировал нам пятилитровую канистру.

— Да нам как-то много, — засомневалась Оля.

— Всего пятьдесят рупий! Тяжело нести обратно в лагерь.

Канистра перекочевала к нам. Попёр до лагеря её, конечно же, Данила.

Мы посидели в кафешке почти до темноты, слушая Вовины рассказы о путешествиях по Таиланду, Камбоджи и Лаосу. Так бы и слушали, если бы он сам не спохватился:

— Стемнело! А мне же палатку ставить! Ну, завтра увидимся!

Он убежал в ночь.

— А что завтра будем делать? — спросил Данила.

И тут выяснилось, что про озеро и то, что Вова едет с нами, ему никто не сказал. Да и когда было?

— Ну, девчонки, мы его совсем не знаем, — затянул было Данила, но сам же прервался. — Правда, парень он вроде неплохой. А Папаша согласен?

— Да, с ним договорились уже, — заверила Оля.

— Ну, мне только забыли сказать, — для порядка пробубнил Данила.

На том дело и закончилось. Утром нас ждал переезд на новое место.

Я взбиралась на гору. Ноги налились свинцовой тяжестью и отказывались слушаться. Перед глазами всё расплывалось. Тяжело, невероятно тяжело. И сколько бы я ни шла, вершина не приближалась. Казалось, даже дорога не менялась, те же камни под ногами, те же изгибы тропы, тот же пейзаж. Только силы утекали, тело слушалось всё хуже. Цель казалась недостижимой. У меня внезапно возникло ощущение, что я иду так уже вечность, падаю замертво от усталости, оживаю у подножия горы и снова иду. И этот бесконечный цикл длится и длится. А вершины не достигнуть никогда.

В сером размазанном пространстве вдруг очертились резкие контуры. Фигура человека в чёрной одежде. Знакомая. Кажется, это тот шиваит, которого мы повстречали по дороге на вершину. Мы? Кто, мы? Когда? В другой жизни… ведь теперь у меня есть только бесконечное «здесь» и подъём в гору.

— Куда ты идёшь, человек? — засмеялся шиваит, улыбаясь чёрным провалом беззубого рта. — Что ты надеешься найти там, на вершине?

— Не знаю, — я остановилась. — Мне просто надо туда. Там что-то есть, важное.

— Нет, — прошептал индус. — Там ничего нет. Ничего. И ты сама только лишь пыль. Шиваит поднёс к губам ладонь и дунул в неё. С ладони в меня полетел серый пепел. Плотное густое облако закрыло собой всё. Я стала задыхаться.

Вдруг из пыли кто-то потянул руку и схватил меня. Тёплая ладонь сжала мои пальцы. Из пелёны вышел Вова.

— Всё нормально, — сказал он. — Просто надо расслабиться и отпустить. Ты заблудилась немного, бывает.

Я шагнула ему навстречу и открыла глаза в нашем гостевом домике в Чопте.

Через несколько минут в дверь стал стучаться Папаша, будить нас собираться в поездку на озеро.

***

Конец ознакомительного фрагмента.

Продолжение можно найти на сайте или в мобильном приложении Author.Today: https://author.today/work/341668