Невероятные приключения реконструкторов в Сибири, или Туда и обратно

Глава 10. О лесных драконах и праве собственности

База ликвидаторов давно уже осталась за спиной, а Глеб, догоняя пустившую своего кельпи в галоп Инари, все еще хохотал. Казалось бы, за годы знакомства он успел превосходно изучить Ивана Есипова, и пора было перестать удивляться, но, тем не менее, предприимчивость Князя и его способность выкручиваться из любой ситуации поражали «гладиаторца» вновь и вновь.

Солнце постепенно всплывало над горизонтом, разгоняя рассветную свежесть. Поначалу оно находилось ровно за спиной путников, но постепенно смещалось, покуда не оказалось по левую руку — ведьмачка все увереннее заворачивала на юг. Глеб долго молчал, но под конец, когда Инари, остановив кельпи, свесилась с седла, изучая мирно растущий посреди луга сиреневый цветок, не выдержал.

— Я, конечно, не возражаю, но, по-моему, от болот и от Бирючины мы удаляемся все дальше и дальше. Это нормально, или как?

— Не торопись, успеешь еще по кочкам напрыгаться, — отозвалась ведьмачка.

Тронув пятками бока кельпи, она направила его к виднеющимся впереди лиловым зарослям. Глеб, чувствуя все большую растерянность, последовал за дроу.

— Что ты там пытаешься высмотреть? Цикорий как цикорий.

— Это точно. Ни единого альми. Надо повыше забираться: на Красном Яре он точно растет.

— А зачем нам альми, если мы за фотографией отправлялись? — вопросил Глеб, но ответа не получил. Инари уже во весь опор скакала прочь.

Теперь они двигались на юго-запад, напрямик, через некошеные луга. Ни единой дороги, даже проселочной стежки, в обозримых пределах «гладиаторец» не заметил. Только один раз ведьмачка сделала крюк, обогнув раскинувшуюся на пути балку. Постепенно местность повышалась, трава становилась ниже и реже, между жесткими куртинками проглядывала рыжая земля. Кельпи размашистой рысью взобрались на очередной пологий холм. Глеб, настроившийся на дальнюю поездку с непонятной целью, размахнулся было продолжать путь, но Инари придержала его рысака за повод.

— Вот они, голубчики… — ведьмачка с довольным видом кивнула в сторону ничем не примечательной, пожухлой от постоянного солнца и недостатка влаги растительности.

— Цикорий… — констатировал Глеб. — Ну, и чем тебя тот, который мы полчаса назад повстречали, не устроил? Он даже повеселее выглядел, чем здешний гербарий.

— Там был цикорий, а здесь и альми попадаются, — терпеливо объяснила ведьмачка.

— Если честно, не вижу ни малейшего отличия.

Инари только махнула рукой: мол, что с вас, людей, возьмешь, — и спешилась.

— Травку собирать будем? — поинтересовался «гладиаторец».

— Да. Штук десять, пожалуй, хватит.

— И зачем они тебе так срочно понадобились?

— Для вашего же рехтира. Альми — одна из его составных частей.

— Обычная трава?

— Не совсем обычная.

Вынув нож, ведьмачка направилась прицельно к росшему в отдалении растеньицу, миновав по пути как раз с десяток точно таких же. Отчаявшись понять логику существа из иного мира, Глеб взялся за первую попавшуюся под руку былинку, намереваясь выдернуть ее из рыхлой, с примесью песка, земли вместе с изрядной долей корней.

— Этого не трогай. Это не альми. Вон того бери, — заметившая его манипуляции Инари ткнула ножом в сторону точно такого же чахлого кустика.

— Да какая разница-то?

— Большая.

— Ну, ладно, уговорила… — Глеб подошел к указанному растению и мрачно посмотрел на него сверху вниз. Альми, не альми — один черт разберет. Может, у ведьмачки и вправду такой специфический юмор, а он развесил уши? — Что собираем? Вершки или корешки?

— То, что в земле.

— То бишь, корни.

— Можно и так сказать… — Инари вынула из поясной сумки тряпицу неопределенного цвета и расстелила ее на земле. — Складывай сюда, и копай поаккуратнее, чтобы не оторвался.

Подавая пример, ведьмачка начала рыхлить землю и отгребать ее от стебля. Чувствуя себя полным идиотом, Глеб извлек из кармана нож и начал заниматься тем же, искренне недоумевая, почему цикорий нельзя просто надергать, как морковь с грядки. Земля мягкая, проблем возникнуть не должно. Ну, оборвется корневище — не беда. Этого добра тут полно, можно взять не качеством, а количеством. Однако, изъяв из ямки пару горстей земли, «гладиаторец» почувствовал неладное. Тонкого корневища а-ля хрен или одуванчик не было и в помине. Стебель «цикория» заканчивался бесформенным утолщением с множеством наростов наподобие бородавок. Ненароком коснувшись утолщения, Глеб отдернул руку. Теплоту «корня» можно было еще как-то списать на прогревшуюся землю, влажность — на воду, содержащуюся в почве, но упругую податливость и дрожь, пробежавшую по нему от прикосновения человеческой руки, можно было объяснить только единственным образом…

— Инари! Тут… тут что-то живое!

— Альми, — флегматично отозвалась ведьмачка, даже не подняв головы. — Если откопал, то вынимай, только осторожно. Не волнуйся, они не кусаются.

Не то, чтобы Глеб не доверял ведьмачке, но прежде, чем приступить к серьезным действиям, он пару раз легонько ткнул альми пальцем, но ничего, более осмысленного, чем подрагивание, не дождался. Тогда осмелевший «гладиаторец» потянул странное существо за пучок стеблей, рассчитывая без особых проблем извлечь его на свет божий. Однако не тут то было. Стебли, сочно хрупнув, обломились, и разом оживший альми, завертевшись волчком, исчез из вида, осыпав растерявшегося от неожиданности парня рыхлой землей.

— Упустил, — хмыкнула ведьмачка, укладывая свою добычу на тряпку. — Теперь не выкопаешь, так что берись лучше за другого, только поаккуратнее.

— Постараюсь. Черт, не думал, что они такие шустрые…

— Внешность бывает обманчива.

Следующий кустик, указанный Инари, Глеб обхаживал куда более осторожно. Сделал глубокий подкоп и, переборов легкую брезгливость, запустил в ямку пальцы, выковыривая альми из земли вместо того, чтобы тянуть его, как репку. Смена тактики не замедлила сказаться, и добытый им трофей занял место рядом с уже двумя ведьмацкими. С последующими было проще, и вскоре десять толстеньких влажных клубеньков улеглись на лоскуте ткани. Ведьмачка, не взирая на трепыхания жертв, тотчас оборвала с них лишнюю растительность и повалилась в траву, заявив:

— Пускай слегка обсохнут.

Глеб для подстраховки проверил, нет ли поблизости муравейников, и уселся рядом.

— Вообще-то Князь вчера говорил про однодневную поездку, — признался он, — но, судя по тому, что мы не торопимся, а также по заготовленным трапикам, одним днем все не обойдется. Я угадал?

— По каким тряпкам? — не разобрала незнакомое слово Инари. — По кошмам, что ли?

— Не «тряпки», а «трапики». Подстилки походные.

— Понятно. Надо бы запомнить. Ну, а то, что мы с четверть часа позагораем, не означает отсутствие спешки. Если я сейчас сложу в сумку сырых альми, они задохнутся, протухнут на жаре, нам все равно придется возвращаться за второй порцией, и времени уйдет куда больше. Что же касается однодневной поездки, то это даже не смешно. Кельпи — они все-таки кельпи, а не крылатые кони из сказочек. По лесу и по полю бегут быстро, но от болот нам все равно никуда не деться. Будь земля промороженной, еще можно было попробовать вернуться тем же днем за полночь. Однако на дворе лето, поэтому сегодня мы только-только успеем добраться до машины и возвратиться к болотам, на ту стоянку, где ночевали в прошлый раз. А уж базу мы увидим только завтра.

— Ваня об этом знает?

— Конечно, — зевнула ведьмачка, — я ему сразу сказала, когда весь разговор только начинался.

— А со мной он по-другому говорил… Зараза.

— Начинаешь жалеть, что вызвался?

— Ни капли. Чем те же два дня заниматься ремонтными работами на благо ликвидаторов, лучше уж по болоту лазать. И все равно немного неожиданно.

Несмотря на отсутствие измерительных приборов, время Инари определялось четко — на обсыхание альми было выделено ровно четверть часа, и ни минутой больше. Потом, взобравшись на недовольно ворчащих кельпи, «гладиаторец» с ведьмачкой снова двинулись в путь — на сей раз прямиком на север — и вскоре выбрались к Вогре, по прикидкам Глеба где-то посредине между Тугреневкой и ликвидаторской базой. Здесь река разливалась широко, но была мелкой, через нее удалось перебраться, не спешиваясь. Должно быть, именно об этом броде и вспоминал Вован ночью в Тугреневке. Еще чуть больше получаса быстрой езды, и впереди в легкой дымке замаячила знакомая болотистая равнина. Судя по кучке шестов на вытоптанной траве, к болотам они выехали в том же месте, где переправлялись в прошлый раз. Ведьмачка перекинула один из шестов Глебу.

— Держи. Отдых пока не требуется?

— Если только нашим четвероногим друзьям. Я до холмика с кикиморами как-нибудь доживу.

— Они тоже доживут, — Инари потрепала своего кельпи по загривку. — Об этом можешь не беспокоиться.

Некоторое время они продолжали ехать верхом, пустив рысаков шагом, но, когда под лапами кельпи начало отчетливо хлюпать, пришлось все же спешиться и снова вживаться в роль лягушек. Кельпи с подвязанными к луке седла поводьями оказались предоставлены сами себе, но прекрасно поняли, чего от них ждут и, не проявляя излишней самодеятельности, топали по пятам за хозяевами, аккуратно переступая с кочки на кочку. То ли Глебу так показалось, то ли сыграло роль отсутствие в отряде неподготовленных людей, под которых приходилось подстраиваться в прошлый раз, но сегодняшнее передвижение по болоту шло куда быстрее. «Гладиаторец» не успел даже толком запыхаться, а Инари уже выбиралась на сухой пригорок, где они так неудачно отдохнули два дня назад.

— Смотри-ка, а кикимор кто-то подтибрил, — удивился Глеб, оглядев окрестности.

— Съесть успели, — ведьмачка сбросила с плеч вещмешок. — Здесь такое добро не пропадает. Привал.

Кельпи — даром говорят, что звери не понимают человеческой речи — тотчас же растянулись на травке, свесив языки. Пожалуй, передвижение по солнцепеку труднее всего давалось именно им из-за мохнатых шуб, сбросить которые не получилось бы при всем желании. Глеб потянулся.

— Если мы и дальше не сбавим темп, — прикинул он в уме, — то есть реальные шансы вернуться назад еще сегодня.

— Не горячись, — усмехнулась Инари. — Я посмотрю, что ты на обратном пути скажешь. К тому же лезть через трясину впотьмах — не самое лучшее решение. Успел забыть про позавчерашних гостей?

— Нет, конечно. Но навряд ли их здесь так много.

— Как минимум парочка еще найдется. Ну, если даже не они, а топняки повстречаются? Тебе от этого легче станет?

— А что такое топняк?

— Головастик размером с крысу, с лапами, острыми зубами, и очень голодный.

— И что может быть опасного в головастике, даже очень большом и голодном?

— Количество. Топняки бродят исключительно стаями, и когда они охотятся, от них даже полозы бегством спасаются.

— Полозы. Это такие маленькие, скользкие и безобидные?

— Нет. Такие большие, в чешуйчатой броне и с ядовитыми клыками. Держи… — ведьмачка протянула Глебу флягу. — Обед, не обессудь, будет по ту сторону болот.

— Ничего страшного. Я и проголодаться-то еще не успел, — покривил душой «гладиаторец».

Во фляге оказался травяной отвар, схожий с тем, который парень пил за завтраком. Пары глотков вполне хватило, чтобы утолить жажду и, как ни странно, даже несколько притупить чувство голода. Долго расслабляться спутнику ведьмачка не дала, вскоре они уже опять пробирались через примятую осоку. Помня прошлый переход, «гладиаторец» все подспудно ожидал каких-нибудь неприятностей, но ничего сверхъестественного так и не произошло. Солнце уже начало клониться к западу, когда они снова оказались на твердой земле, и Глеб подумал, что ведьмачка совершенно права — на обратный переход, даже если останутся силы, не будет времени. Значит, предстоит еще одна ночевка в лесу. В принципе, ничего страшного, если не пойдет дождь.

А насчет обеда Инари обещание сдержала. В теньке первого же дерева был устроен привал. Рацион, правда, разнообразием не баловал — хлеб, мясо и еще что-то растительное, не то мелкие фрукты, не то крупные ягоды. Заинтересованный меню человеческого стола, грузовой кельпи ненавязчиво ткнулся мордой в плечо «гладиаторца». Тот уже готов был поделиться с четвероногим другом немудреной пищей, но ведьмачка махнула рукой.

— Не надо. У них своего провианта хватает. Они-то солонину съедят, а вот ты сырое мясо вряд ли будешь.

— Пожарить можно, — предложил Глеб.

— Не сейчас. Этим займемся вечером.

Инари сняла с седла приличных размеров кожаный мешок и выудила оттуда три куска мяса — по одному на душу четвероногих членов отряда. Довольное урчание кельпи возвестило о том, что их такой расклад вполне устраивает.

— Если есть желание, можешь подремать часок, — предложила ведьмачка.

«Гладиаторец» пожал плечами.

— Сейчас особой охоты нет. А если засну, наоборот не захочется просыпаться, так что, наверное, не надо.

— Ну, как знаешь.

Пожеланий кельпи никто спрашивать не стал, поэтому путешествие возобновилось сразу же по окончании трапезы. Снова ехали верхом: благо местность позволяла, — в основном рысью, изредка переходя на шаг, когда приходилось продираться через особенно густые заросли, и все равно намного быстрее, чем, если бы шли пешком. Глеб втихую гадал, как же их рысаки будут форсировать овраг с поваленным деревом, но по всей видимости ведьмачка предпочла не испытывать судьбу и сделала приличный крюк, потому что ничего похожего по пути им не встретилось.

До «Газели» путники добрались, когда солнце уже повисло над макушками деревьев. Инари придержала кельпи на краю поляны и начала изучать перстень.

— Что-то не так?

— На машину посмотри, — посоветовала эльфийка.

— Ого, — присвистнул Глеб. За время их отсутствия «Газель» превратилась в приятный зеленый кустик, сквозь который едва угадывались прежние, техногенные очертания автомобиля. — Как здесь быстро все растет. Прямо по волшебству.

— Это не выросло. Видишь, зелень увядшая? Машину ветками укрыли.

— Кто? Чуешь что-нибудь?

— Очень слабые проблески. Давненько я таких не видела. Похоже… Да нет, ерунда. Ничего серьезного, какая-то мелочь поблизости крутится. Может, вельпа заблудившаяся. Просто поглядывай по сторонам, на всякий случай.

— А кто же тогда машину прятал?

— Откуда мне знать? Кто бы это ни был, сейчас его здесь нет. Может, по следам что-то более определенно сказать получиться.

Спешившись и соблюдая все меры предосторожности, они подобрались к замаскированной «Газели». Вокруг по-прежнему было тихо и спокойно. Дверь в салон машины оказалась распахнута настежь, хотя «гладиаторец» готов был поклясться, что, уходя, они плотно прикрыли ее. В темнеющем проеме не наблюдалось никакого движения. Инари пошла вокруг импровизированного кустика — изучать следы, а Глеб, держа ладонь на рукояти сабли, заглянул в «Газель». На первый взгляд, здесь ничего не поменялось: все сумки валялись именно там, где их оставляли. И все-таки что-то было не так. Только со второго взгляда «гладиаторец» понял, в чем дело. На одиночном сидении, среди вороха лоскутков белого синтепона и зеленого плюша, свернувшись клубком, мирно дрыхла крупная зеленовато-бурая ящерица.

— Это еще что…

Разбуженная посторонним шумом ящерица подняла увенчанную тремя рожками голову на непропорционально длинной шее и сонно уставилась на пришельца. Из ее пасти свисал обрывок красного вельвета, сильно смахивающий на фрагмент штанишек Зеленого Зайца.

— Инари, ну, ты глянь…

— Что у тебя там? — отозвалась ведьмачка с противоположной стороны «Газели».

— Варанчик какой-то.

В этот самый момент до ящерицы запоздало дошло, что виднеющаяся в дверном проеме смуглая бородатая физиономия ничего хорошего не предвещает. Жалобно пискнув, зверюга спрыгнула с сидения, намереваясь убраться восвояси, но завязла лапами в путанице кожаных ремешков, вывалившихся из Ивановой товарной сумки. Глеб не стал галантно предоставлять противнику фору, тем более что трофей так и просился в руки. Накинув на ящерицу чью-то рубаху, кажется, Шурикову, парень извлек из салона отчаянно верещащую и сопротивляющуюся добычу.

— Поймал! — довольно сообщил он подоспевшей Инари.

Высунув морду из складок ткани, ящерица воинственно захлопала пастью, стараясь напугать врагов. На загривке у нее вздыбился огненно-рыжий гребешок.

— Вот так улов! — засмеялась ведьмачка. — Значит, это все-таки был дракон! Столько лет прошло, я уже и забывать начала, как они в кровавике отражаются.

— Дракон? — Глеб с сомнением глянул на сердито шипящую чешуйчатую зверушку. — А я думал, они покрупнее бывают. Это вы таких, что ли, по Тунгуске гоняли?

— Нет, вулканические бестии крупнее: метров по пять-шесть в холке, да и шея у них подлиннее. Есть еще песчаные вурмы. А есть лесные драконы. Они большими не вырастают: так, метра два высотой. Этот из лесных, и еще совсем маленький, даже огнем плеваться пока не может. Всего год назад, наверное, вылупился. Видать понравилась ему ваша машина, гнездо себе решил в ней устроить. Ну, и что ты с ним будешь делать?

— Что делать? Не на волю отпускать, это точно. Драконы не каждый день на пути встречаются. К тому же он слопал Зеленого Зайца. Пускай теперь сам перед Пашкой отчитывается. Подержи его, а я пока груз подготовлю.

Глеб передал плененного дракончика ведьмачке, сам же начал доставать из «Газели» сумки, намереваясь перетряхнуть их на дневном свете. При виде того, как незваный двуногий гость вытаскивает из его гнезда его сокровища, дракончик снова жалобно запищал и затрепыхался.

— Просит хоть что-нибудь оставить, — ухмыльнулась Инари.

— Молчал бы лучше, — буркнул «гладиаторец» не отрываясь от дела. — Мелочь пузатая, а уже чувство собственности имеет. Мы, значит, горбатились, вкалывали, а он пришел на все готовое и еще возмущаться будет! Кстати, драконы, что, и правда разумные?

— Трудно сказать. Про лесных я мало что знаю. А бестии… У них есть что-то вроде рангов — кого-то больше уважают, кого-то меньше. Они устраивают богатые сокровищницы. Говорят, что они и магией владеют, хотя я сама кроме Манор эт Игли никакой драконьей магии не встречала, а он был чертовски древним. И я ни разу не видела и не слышала, чтобы хоть одна бестия сделала что-то осмысленное, кроме добычи пищи или охраны логова. Может, когда-то они и были разумными, но только очень давно.

— Понятно…

Глеб извлек из «Газели» заветную Иванову сумку с товаром, заглянул в нее и почесал затылок. Каталога, а точнее, фотоальбома на двести фотографий, который, по уверению Князя, должен был быть «сбоку засунут», на месте не оказалось.

— Тэкс… Почему-то именно этого я и ожидал.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Просто небольшие проблемы.

Глеб с подозрением посмотрел на дракончика, гадая, не мог ли тот случайно поужинать или позавтракать каталогом, но их пленник никоим образом не походил на существо, способное переварить синтетику и фотобумагу. А раз так, следовало предположить, что фотоальбом находится где-то еще. «Гладиаторец» снова полез в тесный салон и методично обшарил все оставшиеся там сумки. Безрезультатно. Был еще один вариант, очень плохой вариант о том, что у Ивана Есипова развился обширный склероз, и он преспокойно оставил каталог в своем кабинете, в Туле на улице Свободы. И Глеб все больше склонялся в его пользу. Уже напоследок, скорее от отчаяния, чем в надежде что-либо обнаружить, «гладиаторец» заглянул в кабину водителя. И не утверждайте после этого, что чудес на свете не бывает. Ну, как, каким образом фотоальбом Князя мог оказаться в бардачке у Петровича?!? И, тем не менее, он лежал именно там.

— Ваня… — только и смог сказать Глеб, швыряя каталог поверх сумок. — Когда-нибудь я его все-таки убью. «Чего там искать?», значит? Ладно, слава богу, что он вообще эту хреновину захватил.

Покрыв спину кельпи кошмой, «гладиаторец» начал навьючивать на зверя отобранные сумки. Взять получилось немногое: товар Князя, Темкин юшман и бутурлыки, Пашкину кирасу и железные ноги, и монгольский шлем с личиной, а также сумку с костюмами. Ржавую клубную кольчугу, в которой рассчитывал выходить на бои Шурик, парень сразу же вычеркнул из списка. Легче будет сплести новую, чем тащить эту гадость. Отдельным тючком поверх прочих сумок легли поддоспешники.

— Слушай, а я не переборщил? — засомневался Глеб, взглянув на свое творение со стороны. — Жутковато смотрится.

— Если там больше объему, чем весу, то ничего страшного, — отозвалась ведьмачка. — Но можно и немного переиграть. Ты возьмешь себе телогрейки, я — еще какую-нибудь из сумок. Все полегче будет.

— Ладно, только дай переоденусь. Там еще один доспех.

— Еще один? Да сколько же их у вас?!?

— Много. Честное слово, много.

«Гладиаторец» разложил на траве составные части монгольского «кираса-корсета» и начал одеваться. Процесс был привычен и шел быстро, тем более что ни наручей, ни поножей Глеб брать не стал. Сначала надевалась непосредственная защита тела — сплетенный из кожаных чешуек корсет с подвязанными к нему «плечами», прикрывавшими руки до локтя. Поверх корсета надевались «ноги» — два прямоугольных полотна, составленных из тех же самых чешуек, и по длине опускавшихся чуть ниже колена. На поясе полотна удерживались при помощи отдельного ремня. Завершающим штрихом было оплечье из дубленой бычьей кожи, толщиной почти в сантиметр.

— Вот и все, — «гладиаторец» подпоясался перевязью и закинул за спину щит-калган. — Я готов.

Инари смотрела на парня так, словно первый раз видела его. Чувствовалось, что подобного поворота событий она не ожидала.

— Что это такое?

— Монгольский доспех легкого конного воина.

— А двигаться он не мешает?

Глеб стряхнул с плеча щит и прыгнул вперед. Сгруппировавшись в полете, кубарем прокатился по земле, подхватив оставленную им на траве саблю, и вскочил на ноги. Во время театральных постановок такой трюк использовался при уходе от идущего по ногам удара. Но и без партнера он тоже смотрелся красиво.

— Вроде, не мешает.

— Да, теперь вижу, — невольно усмехнулась ведьмачка. — Ловко сделано. Ладно, если уж все готово, поехали отсюда, чего ждать?

Под сводами леса темнело быстро, куда быстрее, чем на открытом пространстве, а темп передвижения отряда снизился. Глеб вел под уздцы нагруженного кельпи, Инари везла спеленатого рубахой дракончика. Тот угрюмо молчал, видимо, окончательно смирившись со своей участью. Когда стало трудно различить что-либо на расстоянии вытянутой руки, а движение все продолжалось, «гладиаторец» слегка забеспокоился. То, что дроу темнота не мешает, он уже понял. Кельпи она тоже не напрягала, однако «гладиаторцу» хотелось бы все же знать, куда они направляются, а не полагаться полностью на разум зверей. Парень попытался сказать об этом Инари, на что та ответила:

— Ты полагаешь, я тебя где-нибудь здесь оставлю?

— Нет, но…

— Все в порядке. Просто не дергай поводья. Кельпи сам знает, куда ему идти.

Путь через темноту продолжался, кажется, целую вечность. Наконец зверь встал, как вкопанный. Вспыхнул люмен, освещая укромную площадку под защитой корней вяза.

— Приехали… — ведьмачка спешилась.

— Надо же, — не удержавшись, съязвил Глеб. — А я-то думал, мы всю ночь кататься будем. Невелика беда, что ничего не видно, зато сколько адреналина!

— Хватит злиться, — разом насупилась Инари. — Я не виновата, что у вас, людей, ночного зрения нет. А до стоянки добираться все равно бы пришлось.

— Можно же было хоть какую-то подсветку устроить?

— Конечно, а еще покричать и посвистеть, чтобы нас наверняка заметили. Лес — не то место, где требуется иллюминация. Уж ты должен понимать, если когда-то по лесам ходил!

Ведьмачка отвернулась и начала расседлывать кельпи, давая понять, что разговор окончен. Ее недовольство ощущалось за версту.

— Ладно, извини, — сдался Глеб. — Просто я все больше начинаю чувствовать себя марионеткой, которую дергают за ниточки. Туда иди. Сюда не ходи. Здесь мы и сами дорогу найдем, просто топай по пятам и не задавай лишних вопросов. Это бери. Это не трогай. И все без малейших объяснений.

— Я никого никуда не дергаю. Если желаешь свободы… — Инари широким жестом обвела чернеющие заросли, — пожалуйста. Там ее более чем достаточно. Удачи.

— Ты, что, прогоняешь меня?

— Нет. Больно нужно. Это ведь тебе хочется собственных решений, вот и решай.

— Пожалуй, я все-таки решу остаться.

— Принято. Только субординацию тебе в таком случае соблюдать придется. Снимай поклажу с рысака, а то он, бедный, совсем измаялся.

Возражения не принимались. Глеб начал разгружать сумки, попутно размышляя о том, что характер у ведьмачки, кажется, в самом деле скверный, как она и предупреждала. Конечно, правой в споре была она, но не стоило же так взвиваться на дыбы из-за попытки высказать собственное мнение со стороны спутника?!?

Освобожденные от сбруи кельпи затрусили восвояси.

— Куда это они подались?

Инари на секунду отвлеклась от раскладки костра и посмотрела вслед зверям.

— Пускай. Им тоже поохотиться надо. К утру вернутся.

— Мне чем-нибудь помочь?

— Шашлыками. В прошлый раз они у тебя неплохо получились.

— Ладно. Шашлыки, значит, шашлыки…

Глеб снял доспех, убрал его в сумку, чтобы не мок от росы, и занялся превращением сырого, приобретшего уже слабый запашок мяса во что-нибудь более-менее съедобное. Вскоре шашлык был готов, правда, о специях и соли приходилось только мечтать. Ничего такого у ведьмачки с собой, конечно же, не оказалось, но после дня, проведенного в дороге, даже пресная пища шла на ура. Часть ужина скормили дракончику. Тот с жадностью навернул халявное угощение, пискнул что-то типа «Куирр», зарылся в рубаху и заснул. Убегать это дикое вольное животное, по всей видимости, раздумало.

— По-моему, ему понравилось наше общество, — предположил Глеб, пережевывая очередной кусок.

— А чего же не понравиться? Пока ни в чем не обидели, да к тому же накормили до отвала. В Бирючине, чтобы отыскать такой деликатес, ему бы пришлось все лапы сбить. Вот посмотришь, когда прогонять будете, он еще и уходить не захочет.

— Зачем нам его гнать?

— А зачем вам дракон, пускай даже маленький?

— Чтобы было. Сделаем клубным талисманом — пускай удачу приносит. Конкуренты обзавидуются.

Ведьмачка только головой покачала.

— Я-то думала, я людей досконально изучила, но, чем больше к вашей компании приглядываюсь, тем больше удивляюсь. Всему применение найдете. Никогда бы не поверила, что кто-то со стороны вот так сразу на Сумеречной земле, как у себя дома обоснуется.

— Ну, пока еще не совсем, как дома. Иван не успел наладить добычу трофеев и шкур на продажу. Хотя, как знать, что нас ждет по возвращении…

— Он и вправду может это сделать?

— Ваня? Да запросто. Главное, чтобы поступил точный заказ, кого надо бить, а кого не надо, — Глеб зевнул и с тайной надеждой спросил. — А кто у нас сегодня дежурит?

— Я. Можешь отправляться на боковую.

— Так точно, товарищ старшина! Только мне становится все интереснее — дроу хоть когда-нибудь спят?

— Спят. В полдневную жару, как все обитатели леса. А ведьмаки — когда время выдастся. И, поскольку я себя в большей мере отношу к ведьмакам, сна мне сегодня не предвидится. Ложись, отдыхай.

— Давай хоть посменное дежурство устроим.

— Сказано же — не надо. Не обижайся, но ты все равно ни в темноте не видишь, ни в звуках местных не разберешься. И какой смысл будет в твоем сидении у костра, если ты даже зомби обнаружишь, только когда он вплотную подойдет?

— У тебя вроде волшебный перстень есть. Устроишь краткий экскурс, и все будет в порядке.

— Краткий экскурс? — Инари расхохоталась. — В Каер Морхен учеников месяцами натаскивали на использование кровавика, и то не всегда все шло гладко. А ты хочешь за десять минут научиться?

— Экспромт — великая вещь…

— Ладно, я расскажу, как работать с камнем, если тебе на самом деле интересно, но не сейчас. Сегодня ты его оживить не сможешь, для этого тренировка нужна. Так что ложись все-таки спать: завтра ведь еще полдня по болотам прыгать.

— Ладно, ладно, уговорила, — проворчал Глеб, заворачиваясь в пропахшую псиной кошму. — Спокойной ночи тогда… и приятного дежурства.

— Спокойной ночи, — после недолгой паузы ответила ведьмачка.

Крепко заснуть удалось не сразу. Какое-то время сквозь дрему «гладиаторец» продолжал слышать потрескивание огня и вздохи ветра в кронах деревьев. И то ли ветром навеяло, то ли место это было заколдованным… Когда сон все-таки пришел, он вновь оказался странным и до жути правдоподобным. Во сне Глеб бродил по музею: назвать иначе это место не поворачивался язык. Огромные безлюдные помещения были освещены очень слабо, в матовых витринах виднелись причудливые, непривычные человеческому глазу силуэты неведомых существ. Впрочем, того Глеба, из сна, экспонаты витрин не удивляли. Последним в цепи помещений оказался уже знакомый ему зал — тот самый, где они с Котом и Генкой отбивали атаку слепых тварей. Только на сей раз, он казался куда менее заброшенным: ни разбитых стекол, ни перевернутых стендов. Словно бы персонал покинул его ненадолго и с минуты на минуту вернется. Глеб шел вперед, почти не глядя по сторонам, парня неудержимо тянуло в самый дальний угол зала. Там, чуть в стороне от массивных дверей, темнела сгорбленная исполинская туша, обнесенная канатами. Остановившись около чучела, Глеб присвистнул. Мохнатая тварь имела просто невероятные размеры: при своем немаленьком росте «гладиаторец» доставал ей только до пояса. Широкая сморщенная морда существа навсегда застыла в хищной гримасе, длинные, с кисточками, как у рыси, уши были прижаты к черепу, на мощных лапах тускло поблескивали острые, как бритва, когти.

— Да кто же ты такой, дружище? — с невольным уважением пробормотал Глеб. — Кинг Конг, что ли?

Он присел около канатов, в надежде отыскать хоть какую-нибудь табличку — если это музей, то должны в нем, в конце-то концов, быть указатели! Таблички не оказалось, а когда Глеб снова выпрямился и взглянул на морду твари, у него пошел мороз по коже. Как он сразу не заметил? Или это только сейчас проявилось? Глаза зверя совсем не походили на мертвые стекляшки, которыми укомплектовываются набитые ватой трупики. Они были настоящими, налитыми кровью, все понимающими. Перед ним было не чучело. Перед ним был хищник, который чучелом лишь притворялся! Но разве так может быть? В голове раздался странный щелчок, все вокруг поплыло, словно после хорошей дозы алкоголя. Сам не зная зачем, Глеб протянул руку, намереваясь коснуться мохнатой лапы.

— Не надо, не буди ее, — знакомый хрипловатый голос раздался над самым ухом.

Глеб вздрогнул, вновь обретая способность контролировать свои поступки, и обернулся. Рядом с ним — когда только подойти успела? — стояла Инари в буром от засохшей крови камуфляже. В холодном взгляде сиреневых глаз, скользнувшем по лицу «гладиаторца», не было ни малейшего проблеска узнавания.

— Не буди. Пускай спит. Так безопаснее для всех вас.

Ведьмачка отвернулась и, отворив двери, скрылась за ними.

— Погоди, — опомнился Глеб. — Постой!

Он бросился к дверям, с трудом отжал закрывающуюся створку — а Инари сделала это играючи! — и, протиснувшись в образовавшуюся щель… оказался в родной Туле на засыпанной снегом старой улочке, ведущей к Кремлю. Безлюдную улицу заливал желтый свет фонарей. Выдыхая клубы белого пара, Глеб огляделся, пытаясь сообразить, в какую сторону подалась его собеседница. По левую руку от него, совсем рядышком, была Советская улица с оживленным даже в позднее время движением, но пушистый, свежевыпавший снег, лежавший и на тротуаре, и на проезжей части, был чист и нетронут. В ту сторону никто не проходил. Зато в сторону противоположную, как раз к Тульскому Кремлю, тянулась одна-единственная цепочка следов. Глеб заспешил по ней, не переставая удивляться происходящему. Дело в том, что следы с каждым шагом неуловимо менялись, постепенно расплываясь и увеличиваясь в размерах. Внезапно, не доходя полуразрушенной кирпичной стены, они решительно повернули влево, пересекли дорогу и скрылись в темной подворотне.

Глеб, не задумываясь, шагнул следом. В жизни бы он, конечно, так напролом не лез, но сон диктовал свои правила. Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел ведьмачку — та сидела посреди дворика прямо на снегу, подобрав под себя ноги и сгорбившись так, что волосы полностью скрывали ее лицо. Опять приступ? Или, хуже того, ранение? Иначе откуда у нее кровь на одежде? Глеб подошел и присел рядом на корточки.

— Что ты делаешь? Замерзнешь же!

Сам он, как ни странно, холода не чувствовал, хотя был всего лишь в черной «гладиаторской» толстовке.

— Оставь, — мягко сказала Инари, не поднимая головы. — Не вмешивайся, пожалуйста. Это не для людей.

— Пойдем отсюда, — предложил Глеб, пропуская мимо ушей туманное предупреждение. — Что толку мерзнуть на улице? Переночуешь у меня, я здесь неподалеку живу.

— Не надо… — ведьмачка говорила так тихо и с таким акцентом, что приходилось напрягать слух, чтобы хоть как-то разобрать слова. — Не играй с огнем. Я уже потеряла одного друга. Я не хочу терять остальных.

— Ты ранена? Сильно?

— Ран больше нет. Это его кровь. Он думал, так будет лучше для нас всех… только я не хочу воскресать на чужих костях. Остаться последней — это страшно. Уходи…

Морозную ночную тишину разорвал топот множества ног и хриплые крики. Глеб вскочил и обернулся. По проулку бежала целая толпа пацанов: человек пятнадцать.

— Вот она! — сорванным голосом крикнул первый, поравнявшись с подворотней и каким-то образом ухитрившись разглядеть, что происходит внутри.

Оставив ведьмачку за спиной, Глеб шагнул навстречу пацану, вынимая из кармана нож.

— Не так быстро, — громко, чтобы услышала и остальная, еще не подоспевшая кодла, сказал «гладиаторец».

Пацан, не ответив и не сбавляя хода, бросился на заслонившего ему дорогу человека. Глеб свел в сторону летящую на него руку с кастетом и двинул ножом снизу вверх, вкладываясь в удар всем весом. Узкое, остро отточенное лезвие с отчетливым хрустом вошло под ребра нападавшему. Пацан коротко охнул. Глеб выдернул нож из раны и толкнул обмякающее тело назад — под ноги его дружкам. Кто-то споткнулся о растянувшегося на снегу раненого, кто-то перепрыгнул. На Глеба почти одновременно бросилось трое юнцов, другие проскакивали мимо, за спину «гладиаторцу», но в драку почему-то не вступали. Схватка была короткой и яростной. Глеб, сам удивляясь неизвестно откуда взявшейся ловкости, увертывался от большинства предназначенных ему ударов. Сам же он почти ни разу не промахнулся и в итоге отделался достаточно легко — распоротой на плече толстовкой и небольшой царапиной на боку.

Вот последний из троицы распластался на ноздреватом, темно-красном снегу, и в подворотне наступила странная тишина. Крепко сжимая окровавленный нож, Глеб обернулся. Он точно знал, что расслабляться рано: во дворе должен был остаться кто-то еще. И, действительно, остался. Помимо него здесь все еще находилась Инари. Она уже не сидела на снегу, она стояла позади «гладиаторца», вытирая тыльной стороной ладони лоснящийся, перепачканный кровью подбородок, а вокруг в неестественных позах лежали тела нападавших: одни с развороченной грудной клеткой, другие с разорванным горлом, ближайший к Глебу был изогнут так, будто ему перешибли позвоночник.

Только теперь, созерцая результаты побоища в подворотне, «гладиаторец» перепугался по-настоящему, потому что ни один человек на свете не мог сделать такого. И ведьмак бы не смог. Перед ним лежали жертвы зверя, огромного, разъяренного и невероятно опасного, но куда подевался сам зверь? Неужели…

— Инари… это… это все ты?..

— Я не хотела перерождаться, — устало сказала ведьмачка. — Почему люди так любят принимать решения за других? А, Глеб? Зачем вы все решили за меня?

— О чем ты говоришь? Нет, Инари, не делай этого! Не надо!

Ведьмачка шагнула к «гладиаторцу», и тот шарахнулся назад, лишь бы оказаться подальше от ее исказившегося лица, от горящих голодным блеском глаз. Мягкое, податливое тело только что убитого им человека попалось под ноги совершенно не вовремя. Запнувшись о труп, Глеб рухнул навзничь на утоптанный снег. При падении он выронил нож и, лихорадочно шаря вокруг в его поисках, наткнулся на что-то холодное и шершавое. Парень стиснул находку в руке, пытаясь понять, что же это такое и можно ли его использовать, как оружие.

— Уирр! Уирр! — отчаянно взвыло нечто, а Инари, хрипло зарычав, прыгнула на «гладиаторца». Глеб с криком шарахнулся прочь, лихорадочно отбиваясь от навалившейся на него тяжелой, мохнатой… кошмы.

Светало. Окрестный лес был окутан легкой призрачной дымкой. В воздухе пахло мокрой травой и дымом. Ведьмачка сидела у прогоревшего костра, внимательно изучая взъерошенного и растерянного «гладиаторца».

— Если ты всегда так беспокойно спишь, я не завидую твоей жене.

— Нет у меня жены, — буркнул парень быстрее, чем следовало бы. Спонтанная, по влюбленности, принятой за настоящее чувство, женитьба была не самым лучшим воспоминанием в его жизни. Слава богу, это давно закончилось, как заканчиваются все дурные сны.

— В таком случае ей повезло.

— Уирр! — согласно пискнули под боком.

Глеб подскочил от неожиданности.

— А ты как здесь оказался?!?

На него, расправляя помятые крылья, мрачно смотрел дракончик.

— Он перебрался к тебе перед рассветом. Сообразил, что под одеялом теплее. Только кто же знал, что ты спросонок начнешь хватать все, что под руку попадется? — ведьмачка фыркнула, видимо, вспомнив эту картину. — Так что же я не должна была делать? Давай, признавайся.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что среди сонного бормотания очень хорошо различалось: «Инари, не надо… пожалуйста…», ну, и далее по тексту. Это, что, было так страшно?

— Да… то есть, нет. Не обращай внимания, просто ерунда…

От скептической усмешки ведьмачки Глеба бросило в краску. Ладно, пускай думает, что хочет. Не мог же он сказать Инари, что там во сне, прямо у него на глазах, она стала превращаться в уменьшенную копию мохнатой твари из музея?

Завтрак прошел скомкано. Искать дрова и разводить костер путники не стали, поэтому есть пришлось холодное мясо, оставшееся с ужина. Правда, насколько помнил Глеб, вчера вечером провианта у них оставалось куда меньше, чем оказалось сейчас. Не исключено, что ведьмачка во время ночного бдения пережарила остаток своих запасов и правильно сделала — второго дня на солнцепеке они бы не пережили. Дракончик окончательно освоился в новой компании и нагло требовал доли с общего стола, царапая лапками яловый сапог в упорной попытке забраться «гладиаторцу» на колени. Летать он, по всей видимости, пока не мог. Глеб молча двигал челюстями, все еще находясь под впечатлением от засевшего в памяти кошмара. Ведьмачка тоже отмалчивалась, не горя желанием развлекать спутника. Только под конец она спросила:

— Ты хорошо запомнил дорогу от базы до болот?

— Да. Сначала на запад, потом на север до брода, потом опять на север с уклоном к востоку. Мимо не проедешь.

— Значит, сможешь вернуться самостоятельно?

— Самостоятельно? Ну, наверное, смогу. А ты разве на базу не собираешься?

— Собираюсь, но позже. Мне надо бы поспеть еще в одно место, чтобы не делать крюк и не терять времени. Значит, по ту сторону болот расходимся и встречаемся у ликвидаторов.

— Договорились. А где наш транспорт?

Транспорт обнаружился неподалеку мирно спящим, сбившись в кучку.

— Ну, что, подъем? — Глеб почесал за ухом грузового кельпи, которого уже начинал отличать среди прочих по небольшой пряди более светлой шерсти на загривке. Кельпи широко зевнул, демонстрируя розовый язык и приличных размеров клыки.

— Подъем-подъем, отдыхать будем вечером.

Зверь грустно заскулил в ответ и без особого энтузиазма поплелся за «гладиаторцем» к груде разгруженной вчера поклажи. Ведьмачка принялась расталкивать ездовых животных. Дракончик вел себя подозрительно тихо и под ногами не путался, не то, что во время завтрака. Только когда Глеб начал прицельно высматривать его, гадая, не надумала ли чудо-рептилия все-таки сбежать под шумок, он обнаружил, чем занимается подлец. Каким-то образом дракончику удалось стянуть из товарной сумки связку кожаных шнурков, и теперь он весело кувыркался с этой связкой по золе, оставшейся от костра.

— Ты что же делаешь-то, зараза?

— Ки-и, — пискнул дракончик и принялся теребить перепутавшиеся шнурки, стараясь сделать их попышнее.

— Ну-ка дай сюда!

Глеб попытался отнять у маленького воришки не принадлежащую ему вещь, но не тут-то было. Обрадованный тем, что в игру включаются новые персонажи, дракончик начал нарезать круги по поляне. Изловить его на открытом месте оказалось совсем не просто. Инари насмешливо следила за погоней, не вмешиваясь, и только когда потерявший бдительность дракончик пробежал совсем рядом с ней, быстро наступила на волочащиеся по земле шнурки. Не ожидавший такой подлости со стороны двуногого существа, дракончик не успел выпустить добычу и шлепнулся на траву. Подоспевший Глеб подхватил его на руки.

— Вот подлец! Когда только подобраться успел?

— Уирр! — гордо заявил запыхавшийся дракончик.

— Не знаю, «уирр» или не «уирр», но без присмотра я тебя теперь и на минуту не оставлю. Это не дракон, а какая-то машина для разрушений!

— Да ладно, он же не со зла, — заступилась ведьмачка. — Просто играл.

— Верю. Только Ваня за такие игры по голове не погладит, — Глеб сунул возвращенные шнурки в первую попавшуюся сумку и посадил дракончика на спину ездового кельпи, а сам отправился одевать доспех. — Ну, отсюда ты никуда деться не должен.

Как бы не так. Дракончика сразу заинтересовало, что это за металлические штуки такие позвякивают по бокам от седла? Пытаясь получше рассмотреть стремена, он потерял равновесие и отчаянно замахал крыльями — непропорционально маленькими по отношению к телу. Инари поймала беднягу уже в падении.

— Вот юла, — засмеялась она. — И минуты спокойно не просидит. Да уж, те, взрослые, совсем другими были.

— Теперь я понимаю, почему драконы редко встречаются, — пропыхтел Глеб, застегивая пояс с «ногами». — Чтобы такому чудику до совершеннолетия дожить, нужно немалое везение иметь. Ума не приложу, как он первый-то год протянуть ухитрился? Ну, что, в путь?

И в третий раз за последние пять дней они шлепали по ставшей уже поперек горла рыжей болотной жиже. «Гладиаторец» нес дракончика, грузовой кельпи уныло тащился за ним след в след, ездовые чуть поотстали, но тоже шли. Инари была единственным существом, умудрявшимся сохранять прежний скоростной темп, хотя только она совсем не отдыхала прошлой ночью. Выносливость ведьмачки удивляла и вызывала невольное восхищение. На твердую землю они вступили лишь в шестом часу вечера.

— Вот и хорошо, — порадовалась Инари. — Можно сказать, что дело сделано. Осталась самая малость — свести все воедино.

Она потянулась и слегка поморщилась, прикрыв глаза.

— Что такое? — насторожился Глеб. — Опять раны беспокоят?

— Нет. Это их нормальное состояние. Уже прошло.

— Давно они у тебя?

Ведьмачка вздохнула, но ответила честно.

— С семнадцати лет…

— С семнадцати?.. И до сих пор ничего не удалось сделать?

— Я ведь говорила — это не вылечить. То, что могло зажить, давно зажило. К остальному пришлось привыкать.

— Все равно не понимаю, что толку мучиться? Само по себе воспаление не пройдет. Надо заново вскрывать рану, удалять гной и антисептиком обработать.

— Антисептиком, говоришь? Взгляни-ка сюда…

Ведьмачка немного оттянула ворот футболки. На что уж у «гладиаторца» были крепкие нервы, но даже ему стало не по себе от открывшегося зрелища. Вся кожа Инари от ключицы и ниже была исполосована вздутыми темно-красными шрамами сродни тому, который был у нее на шее. Словно вросшая в тело сеть. Как ни старался Глеб сделать вид, что все в порядке, что-то, видать, на его лице все же отразилось. Инари невесело засмеялась, поправляя одежду.

— Согласна, — спокойно сказала она, — до сих пор зрелище не из приятных, а ведь они затянулись почитай две сотни лет назад. Понимаешь, я на своем веку достаточно ран повидала. Я знаю, как они выглядят, когда в них попадает зараза, и когда зараза остается в них после заживления. Здесь ее нет. Здесь нет ничего, кроме шрамов, и, тем не менее, они воспаляются. Никто не может объяснить, почему. Ни один целитель не знает, как лечить раны от дьявольских силков. Если собираешься часто гостить на Сумеречных землях или в Черном лесу, послушай доброго совета — в первую очередь верь не глазам и не ушам, а камню… и никогда не пытайся пробраться через бурелом напрямик, не поленись обойти. Мало ли что может скрываться под сушняком.

— Я это запомню, — пообещал Глеб.

— Вот и хорошо. Вот, возьми, — ведьмачка протянула «гладиаторцу» небольшой сверток. — Здесь оставшиеся припасы. Перекусишь по дороге. Ну, удачи, и особо не переживай. Если не вернешься на базу до моего появления, постараемся тебя отыскать как можно скорее.

— Вот спасибо на добром слове! Приложу все усилия, чтобы не заблудиться. Без нормального запаса провизии это будет не смешно.

— Да уж, лучше приложи…

Ведьмачка пустила кельпи сначала в рысь, а затем в галоп, и скрылась за ближайшим пригорком. Разом нахлынувшее чувство одиночества оказалось не самым приятным, хотя теперь Глеб имел при себе не только оружие, но и доспех. Вокруг не наблюдалось ничего подозрительного, но тревожило само осознание того, что он находится посреди Сумеречных земель. «Гладиаторец» даже мимолетно пожалел о том, что согласился на предложение ведьмачки: рядом с ней было поспокойнее. Утешаясь мыслью о том, что Инари не стала бы бросать человека одного, если бы поблизости имелся хоть малейший намек на опасность, Глеб похлопал своего кельпи по боку, предлагая двинуться в дорогу.