Невероятные приключения реконструкторов в Сибири, или Туда и обратно

Глава 4. Первые потери

Глеб не выпускал из рук оружия до самого рассвета. Ведьмачка вернулась только когда уже рассвело, таща на плечах упитанную тушку бурого парнокопытного зверя, похожего на косулю. Несла легко, словно плюшевую игрушку, чем опять, в который уже раз удивила «гладиаторца». В косуле было никак не меньше пятидесяти килограммов — такую ношу и мужчине долго держать было бы затруднительно, не то, что хрупкой девушке. Впрочем, за недолгое время знакомства Глеб успел убедиться: уж какой-никакой, а хрупкой и беспомощной ведьмачку назвать было нельзя.

— Вот это улов, я понимаю! — восхитился парень, когда Инари сбросила свою добычу у гаснущего костра. — Где ты ее отыскала?

— Пришлось слегка прогуляться, — гордо ухмыльнулась немного запыхавшаяся дроу. — Но зато результат впечатляет, верно?

— Еще как впечатляет. Честно говоря, я не верил, что ты вообще по такой тьме хоть что-то отыскать сможешь. Тем более, так быстро.

— Ну, темнота мне никогда не мешала. А как здесь? Все было тихо?

— Абсолютно.

О невидимом взгляде Глеб умолчал. Уж очень ему не хотелось выглядеть в глазах ведьмачки параноиком.

— Вот и отлично. И еще одно. Надеюсь, у кого-нибудь из вас имеются навыки мясника?

— Если и нет, то скоро появятся, — заверил ведьмачку Глеб и, движимый чувством справедливости, вытряхнул из спального мешка отчаянно зевающего Тему. Вдвоем они взялись за разделку туши, но их возня почти сразу разбудила Наталью. Немного поохав для приличия, женщина включилась в процесс, и дело пошло быстрее. Инари же вернулась на полюбившийся ей ствол вяза и, по-кошачьи растянувшись на нем, кажется, все-таки задремала.

Вскоре косуля превратилась в крупно нарубленные куски мяса, клочки шкуры и горку костей и внутренностей.

— Сковородку бы сюда… — вздохнула Наталья, окинув взглядом залитый кровью пятачок земли, на котором на настеленных плотным слоем ветках, оставшихся от зачистки шестов, лежало парное мясо. — Да только где же ее взять?

— Раз нет сковородки, будем делать шашлыки, — решил Глеб.

— Это как? — удивился Тема. — У тебя шампура, что ли, с собой есть?

— Сейчас будут. Раздувай пока угли, только слишком большое пламя не делай.

В то время как Артем усердно пыхтел над тлеющими головешками, «гладиаторец» задумчиво изучал росшие неподалеку кусты. Вроде, не волчье лыко. Хотя черт его знает, на самом-то деле. Не будить же Инари, чтобы проконсультироваться у нее по ботаническим вопросам. В конце концов, Глеб нашел идеальное решение: он нарубил нужные ему прутья не с кустов, а с дерева. Уж о ядовитых деревьях, растущих в средней полосе, он точно не слышал.

— Зачищаешь, — пояснил парень Теме, наглядно демонстрируя весь процесс, — нанизываешь не особо большие кусочки мяса и втыкаешь в землю у костра под достаточным углом.

— А эти деревяшки не сгорят? — засомневался тот.

— Не сгорят. Для того чтобы сгореть, они слишком сырые. Одно плохо: соли-то у нас нет, ну, да как-нибудь обойдемся.

— Это кто тебе сказал, что ее нет? Уно моменто, сеньоре!

Лукаво подмигнув товарищу, Артем полез в наружный карман чехла из-под спальника и выудил оттуда спичечный коробок соли и… баночку восточной приправы.

— Спаситель ты наш! — восхитилась Наталья.

— Ну, нам же обещали солдатскую кухню на фестивале, — смущенно пожал плечами Артем. — А у меня к походной еде устойчивое недоверие еще со времен летних лагерей выработалось. Вот я и решил подстраховаться.

— И правильно сделал!

Спустя минут десять над лагерем начал расплываться аппетитный запах жарящегося мяса. Почуявшие его «гладиаторцы» завозились в спальниках. Петрович, привстав с места, недоверчиво повел носом.

— Вот это сервис! — обрадовался приятно удивленный Иван. — Объявляю всем благодарность с занесением в личное дело. А что у нас на завтрак, если не секрет?

— Шашлык по-сибирски! — торжественно объявил Тема, беря на себя роль шеф-повара. — Кто за водой на чай идет? Чур, не я! Я еду готовил!

Заслуги Артема перед обществом были учтены, и к обнаруженному накануне вечером при сборе хвороста ручейку отправили Шурика, нагрузив его пустыми полуторалитровыми бутылками из-под газировки. Тем временем Наталья начала оделять голодных спутников дымящимся мясом, а Тема нанизывал на шампуры вторую порцию шашлыков. Идея пережарить весь запас провизии пришла в голову Кустову. А когда Иван поинтересовался — зачем? — зам директора задал ему встречный вопрос: как парни рассчитывают тащить с собой сырое мясо? Или у них в рюкзаках столько продуктов, что до косули никто снисходить не собирается, а все, что не съедят, оставят на месте стоянки?

Конечно же, Иван ничего оставлять не намеревался, поэтому Теме сразу же прибавилось работы. То ли уже проснувшаяся, то ли все-таки не засыпавшая ведьмачка приподняла голову, наблюдая за начавшейся в лагере суетой. Глеб протянул Инари два шампура с мясом, щедро сдобренным приправой, но ведьмачка поморщилась.

— Спасибо, мне лучше чистого мяса, без добавок.

— Ты уверена? — уточнил «гладиаторец». — Со специями куда вкуснее, честное слово.

— Верю. Да только эти ваши смеси нюх отбивают напрочь. Так что мне, пожалуйста, просто мяса.

Глеб не стал спорить и, прихватизировав еще пару шампуров, отдал их Инари. Пока шло распределение порций, вернулся Шурик с водой и новостями. На мелководье у самого берега ручья, на размокшем земляном дне, парнишка приметил вереницу следов перепончатых лапок, которой вчера там, кажется, не было.

— Они, конечно, мелкие совсем, — Шурик развел пальцы, показывая примерный размер, — но что это такое я не знаю.

— Водяной черт, небось, — отозвалась ведьмачка, оторвавшись от завтрака.

Заметив недоуменные взгляды «гладиаторцев», дроу пожала плечами, как бы удивляясь: что, вы даже черта не знаете?

— Зверек это такой. Скользкий, чешуйчатый. Живет в воде, ловит лягушек и мелкую рыбу. Если на берег выбирается, то может еще жука мимо пробегающего прихватить. А так он трусливый до невозможности. Наверняка, от тебя и улепетывал, когда следы оставил.

— И правильно делал, — буркнул Шурик, — иначе заработал бы ботинком по физиономии. Я вообще-то человек спокойный, но когда мне в спину постоянно пялятся, поневоле нервишки шалить начинают.

— Кого-нибудь успел заметить? — подался вперед Иван.

— Ничего я не заметил. Только пустой лес и взгляды сразу отовсюду. Серьезно: куда не повернешься — никого нет, но в спину все равно кто-то смотрит.

Глеб фыркнул — Шурик описывал точь-в-точь его ночные ощущения.

— Не забивайте себе голову, — посоветовала Инари. — Это всего лишь деревья. Поначалу, конечно, жутковато, а потом привыкнете.

— Деревья?

— Деревья. Вы же пришли на их землю, вот они и пытаются понять, чего им ждать — хорошего или плохого. А в ваших лесах не так, что ли?

— Да что-то ни разу ничего подобного не замечал, — Степаныч подозрительно покосился на осину, у корней которой он так хорошо устроился. Та мирно шелестела листвой и никаких признаков разума не проявляла.

— Странно, — теперь уже настал черед ведьмачки удивляться. — Они, что, у вас совсем мертвые?

— Да нет, вроде. Растут, цветут и все такое прочее.

— Ну, так расти и цвести любое дерево будет, если оно на корню не засохло, как этот бедняга, — Инари похлопала по отслаивающейся коре вяза. — Цветочки и ягодки не показатель.

— А тогда что значит «живое» дерево? — язвительно поинтересовался Кустов. — Может, оно ходить должно, ветками размахивать или завывать?

— Куда ему ходить, если у него корни в землю вросли? — ведьмачка посмотрела на сорокалетнего мужчину, как на малого ребенка. — Оно, конечно, может мелкую неприятность подстроить: ветку на голову уронить, сучком оцарапать или одежду порвать, корень посреди дороги выпростать и подножку подставить, но не более того. Другое дело, что «живые» деревья все видят и слышат, сплетнями делятся быстро и могли бы рассказать много интересного о происходящем в округе. Могли бы, да только вряд ли когда уже расскажут.

— Почему? — спросил необычно тихий и задумчивый Петрович.

— Потому, что последний из тех, кто умел говорить с деревьями, умер четырнадцать зим тому назад. Теперь это искусство потеряно, и думаю, что навсегда.

Инари глубоко вздохнула, помотала головой, по-видимому, отгоняя набежавшие невеселые мысли, «гладиаторцам» неизвестные, и на дальнейшие расспросы о «живых» деревьях только отшучивалась. Об окружающей местности и животных, здесь обитающих, она говорила несколько охотнее. За время завтрака ее спутники узнали много нового и интересного для себя. Например, что василиски — исполинские лягушки с птичьими головами — предпочитают жить среди сухостоя лесных болот, что взглядом они не убивают и огнем не дышат. Огнем вообще плюются только драконы — и то не все, да химеры. Зато «Васи» очень любят полуразложившееся мясо с личинками мух, а потому к их логову неподготовленному человеку без противогаза лучше не подходить. У Натальи изобилующий подробностями рассказ отчего-то полностью отбил аппетит, Кустов с Петровичем начали вяло ковыряться в тарелках, зато «гладиаторцы» наворачивали еду за обе щеки, согласно кивая и вставляя глубокомысленные комментарии.

То ли лесной воздух так подействовал, то ли косуля и вправду оказалась очень вкусной, несмотря на то, что родственница козлам… Во всяком случае, за беседой парни незаметно для себя умяли по второй порции, запивая мясо из принесенных Шуриком бутылок прохладной водичкой. О чае можно было только мечтать — котелка-то ни у кого с собой не оказалось. А потому пришлось поверить словам ведьмачки, что от воды из ручьев Сумеречной земли еще ни с кем ничего плохого не происходило. Оставшееся мясо, как было, крупными кусками обмыли, повертели над огнем, чтобы слегка схватилось, и сложили в пакеты. Иван высказал надежду, что до вечера оно не протухнет, и василискам уподобляться им не придется.

— Ну, надейтесь, надейтесь, — только и сказал Кустов с кислым видом.

«Гладиаторцы» разметали костер, потяжелевшие сумки перекочевали с плеч Пашки и Шурика к Глебу и Теме, загадочным образом миновав Ивана. Путники разобрали заранее заготовленные ведьмачкой шесты и отправились восвояси. В начале дороги кое-кто еще морщился и прихрамывал — давала о себе знать нагрузка вчерашнего дня, но постепенно щадящий темп, выбранный Инари, разогнал по жилам людей кровь, и дела пошли на поправку.

Часам к десяти утра — время теперь измерялось «гладиаторцами» исключительно по-тюменски — они достигли края болота и остановились передохнуть. К этому моменту все толстовки и ветровки, в которых путники уходили из лагеря по утренней свежести, давно перекочевали в заплечные мешки; вспотевшие парни повесили языки на плечо, а на Наталью вообще жалко было смотреть. На последней паре километров лес сильно поредел и стал перемежаться сырыми лугами с высокой спутанной травой. И вот он закончился совсем. Перед «гладиаторцами» лежала плоская равнина, заросшая осокой, камышом и еще какой-то остролистной травой, ребятам незнакомой. Среди травы местами тускло поблескивали ржавые лужицы. По равнине были раскиданы в хаотичном порядке редкие чахлые деревца, куда чаще встречались серые палки сухостоя. Разогретый воздух дрожал, искажая очертания предметов. От болота тянуло гнилью и затхлой, застоявшейся водой. «Гладиаторцы» притихли и приуныли.

— Насколько оно широкое? — подавленно спросил Иван. Равнина уходила за горизонт и казалась бесконечной.

— Километров двенадцать, — прикинула в уме Инари. — Но здесь самое узкое место. Мы подошли с севера к перешейку, а так еще шире и постоянно разрастается.

Ведьмачка стояла немного в стороне от основной компании, пристально изучая развернувшееся перед ними пространство. Кажется, жара, наконец, допекла и ее: дроу сбросила куртку, оставшись в старой хлопчатобумажной футболке. Судя по местами сохранившимся едва заметным разводам, та когда-то тоже имела камуфляжную расцветку, но от долгой носки и многочисленных стирок выцвела и приобрела слабый песочный оттенок. Впрочем, Инари это ничуть не смущало, как не смущали ведьмачку и белые шрамы, исчертившие ее крупные мускулистые руки. Еще один шрам, раньше прикрывавшийся воротом куртки, шел по шее от самых корней неровно обрезанных волос и скрывался под тканью футболки, по-видимому, продолжаясь на спине. Вздутая красноватая полоса напоминала проложенную под кожей тонкую веревку, на которой через неравные промежутки завязали узелки, и выглядела жутковато. Глеб зябко поежился и подумал, что не хотел бы близко знакомиться с существом, оставляющим подобные отметины. Грудная клетка ведьмачки была слишком широкой для представительницы прекрасного пола, бедра — слишком узкими. И ни малейшего намека на те аппетитные округлости, которыми вовсю щеголяли облаченные в шелковые лоскуты и кожаные ленточки воительницы из фэнтезийных кинолент. Что ж, вот найдено и еще одно отличие между образом амазонки, созданным объединенным воображением человечества, и настоящим бывалым бойцом — отличие, может, и не основное, но весьма существенное. Кроме того, словно в противовес амазонкам, ведьмачка не носила побрякушек, так согревающих женские сердца: ни браслетов, ни серег, ни цепочек. Серебряная бляха с непонятной вязью, висящая у нее на шее на кожаном шнурке, скорее напоминала амулет или опознавательный знак, а единственным человеческим украшением, до которого снизошла Инари, оказался серебряный перстень с винно-красным камнем на указательном пальце левой руки.

Словно почуяв пристальный взгляд, Инари вдруг обернулась к «гладиаторцу» и вопросительно приподняла бровь: чего надо?

— Одним видом вгоняет в депрессию, верно? — Глеб кивнул в сторону топей.

— Болото как болото. Ничего особенного. Хотя в одном я с тобой соглашусь: с того берега, когда будете оглядываться назад, оно получше смотреться станет. Отдышались? Тогда поднимайтесь на ноги.

— Нам, что, обязательно туда соваться?!? Неужели по краю обойти нельзя? — Кустов тоскливо изучал свои остроносые ботинки. За время прогулки по лесу они уже успели прийти в непотребный вид, а что произойдет с дорогой обувью зам директора после переправы через болота, оставалось только догадываться.

— Можно все, — ответила ему ведьмачка. — Да только это лишние дней пять ходьбы плюс две реки на пути.

— Долгой дороги, что ли боишься?

— Не боюсь ни одной, ни другой из них. Решать вам, но я советую идти напрямик. Лучше бы нам не задерживаться в лесах.

— Что-то не так? — насторожился Иван, уловив странные нотки в голосе ведьмачки.

— Пока все тихо. Но тишина эта зловещая. Носом чую, нас ищут. Скорее всего, та самая стая хоулеров, которую мы вчера утром слышали. Если так, то сегодня ночью они нас догонят, и ничего хорошего тогда точно не произойдет.

— Да как они вообще выглядят-то, эти хоулеры? — не выдержал Петрович. — Может, нам и беспокоиться не о чем? Нас семь мужиков, да ты еще. Ну, Наташу я в расчет не беру. Что мы свору шавок не разгоним?

— Этих не разгоните. А хоулеры… как вам объяснить-то? Могильщиков вы себе все равно не представляете. Нечто наподобие волка примерно такого размера, — Инари провела ладонью на уровне груди. — Мохнатые, передние лапы длиннее задних, поэтому хоулеры горбятся и, когда ходят медленно, ковыляют вроде бы неуклюже. Зато бегают быстро, так что особо радоваться не стоит. Лицом они на людей смахивают, только ничего человеческого в них нет, кроме сообразительности. В стае хоулеров обычно штук пятнадцать, а то и побольше. От такой кучи отбиться будет чертовски затруднительно. Конечно, если ничего другого не останется, я приму бой и сделаю все, что смогу, но сама на рожон не полезу. А вам, ребята, даже и пытаться не стоит против хоулеров выстоять. Если нас и вправду догонят до того, как мы в Тугреневку попадем, забирайтесь сразу на деревья, молитесь оттуда за упокой зверушек и не путайтесь под ногами. Всем все понятно?

— Понятно. Но зачем им тащиться за нами два дня подряд? Неужели, ближе никакой добычи не найдется?

— Добычи здесь хватает, да только не той, которая нужна хоулерам сейчас. Вы когда-нибудь видели, как кошки к валериане сбегаются?

— Насчет травки не знаю, — хмыкнул Степаныч, — но от настойки они без ума. Сам проверял.

Князь наградил Пашку мрачным взглядом. Он прекрасно понял, что имеет в виду его подопечный. Дело в том, что упомянутая проверка проводилась на клубной кошке Муське, которой добрый Степаныч в один прекрасный вечер налил в блюдечко полпузырька одуряющее пахнущей жидкости. Эффект оказался сногсшибательным в прямом смысле слова. Муська визжала, каталась по полу, сметала инструмент с верстаков, срывала занавески и сдирала обои со стен швейной комнаты, пытаясь забраться на потолок, а под конец с диким кличем сиганула из окна и отправилась на помойку — бить морды соседским котам.

— Хоулеров точно так же сводит с ума запах человека, — сказала ведьмачка. — Нет, они не упыри. Они не погибают только оттого, что не выпьют вовремя глоток человеческой крови или не съедят кусок мяса. Если людей рядом нет, они прекрасно обходятся обычной добычей. Но если хоулер почуял в лесу пешего человека, тот обречен. Его будут преследовать до тех пор, пока не догонят и не разорвут в клочья.

Инари смолкла, остальные тоже подавленно молчали, невольно ежась. Каждому в этот момент нарисовалась в уме жуткая картина: огромные уродливые звери мчатся по лесу, ведомые тоненькой ниточкой едва уловимого запаха, нагоняют и окружают слабо вооруженный отряд. Если они и вправду такие здоровые, как показала Инари, глупо даже надеяться, что одна девчонка с ними справится.

— Но они же далеко были! — Петрович готов был ухватиться за любую соломинку. — Неужто с такого расстояния нас смогли почуять?

— Те не почуяли, но им подсказали. Один из хоулеров бродил поблизости от вас, в лесу по другую сторону ручья. Перебраться он не смог, однако людей заметил.

— Так почему ты не убила его?!?

Этот вопрос сорвался с губ Ивана с пугающей легкостью. Похоже, Князь начинал втягиваться в лесную жизнь Сумеречных земель.

— Когда я встретила Глеба и Артема, хоулер уже успел отправиться на поиски переправы. Я бы его, конечно, отыскала, но это означало бы несколько потерянных часов. А вокруг вашей поляны чертовски быстро сгущалась тьма, и промедление могло оказаться подобно смерти. К тому же он все равно успел сообщить основному отряду все, что требовалось. Иметь на хвосте на одного хоулера больше или меньше — разница невелика.

— Да уж, — тоскливо сказал Шурик. — Умеешь ты настроение поднять…

— Я не запугиваю вас, — отрезала ведьмачка. — Я говорю только то, что есть на самом деле. «Предупрежден, значит вооружен». Это ваши, человеческие слова, а не моя выдумка.

— Убедила, ничего не попишешь, — вздохнул Иван. — Короче, подвожу итог дискуссии: идем через болото, и чем быстрее, тем лучше. А теперь, вперед! Значит, так. За Инари идите вы, Сергей Анатольевич, потом Петрович и Наташа. Дальше пойду я. Потом Артем и Шурик. Следом Пашка и Глеб. Вам, парни, особое задание. Следите, чтобы молодежь нигде по дороге не булькнула.

— Идите след в след, — добавила Инари перед тем, как отряд вступил в траву, кое-где превышающую человеческий рост. — Никаких шагов вправо или влево, даже если видите там твердую землю. И про шесты не забывайте — они вам не для лишнего веса даны. Если сомневаетесь, куда ногу поставить, лучше сначала шестом прощупайте.

С этими словами ведьмачка решительно двинулась вперед, приминая осоку. Остальные последовали за ней в установленном Иваном порядке, перебираясь с одной выпуклой травяной кочки на другую. Рациональность совета Инари по поводу шестов «гладиаторцы» оценили едва ли не с первых минут, проведенных на болоте. Стоило слегка оступиться, как нога проваливалась в жидкое месиво из воды, свободно плавающих корешков и полусгнивших бурых стеблей. Вскоре все путники промочили обувь насквозь, но, движимые чувством самосохранения, в итоге наловчились прыгать по кочкам не хуже лягушек.

Солнце жарило нещадно: на открытом пространстве это ощущалось особо болезненно. И, что самое обидное, ни малейшего тенька в обозримых пределах не предвиделось. Радовало только то, что пропитавший все вокруг запах гнили постепенно перестал чувствоваться — к нему просто придышались. А вот привыкнуть к заливающему глаза едкому поту оказалось куда сложнее. Глеб то и дело обтирал лицо, но с нулевым результатом — горячие струйки, сбегающие по щекам и шее, не редели. Пашкина спина в мокрой от пота черной майке настолько примелькалась «гладиаторцу», что продолжала маячить впереди даже тогда, когда Глеб ненадолго зажмуривался. Однообразие отупляло, тело уже начинало работать на автомате, само решая, как далеко надо прыгнуть, чтобы еще раз не окунуться по самое не балуй, и, как правило, не ошибаясь. Мозг, отстраненный от дела, ударился в философские размышления, сонно удивляясь — откуда берется призрачная серая кисея, все гуще и гуще застилающая окрестности, если на небе нет ни облачка? Когда движение впереди временно застопорилось, Глеб поинтересовался мнением Степаныча по этому поводу. Но Пашка ничего странного не видел.

Спустя еще неполный час мучений отряд выбрался на сухой островок, длинной и узкой косой врезающийся в самое настоящее озеро с мутной темно-бурой водой.

— Мы, что, с дороги сбились? — оторопел Степаныч, когда Тема со вздохом облегчения осел наземь, представляя Пашке возможность оглядеться по сторонам.

— Нет, все правильно, — ответила ведьмачка. — Мы идем как раз туда, куда надо.

— А дальше тогда как? Поплывем, что ли?

Заросли болотной травы колыхались от слабого ветерка далеко впереди — до них было никак не меньше сотни метров маслянисто поблескивающей озерной глади, и еще не факт, что та трава росла на мелководье.

— Нет, вброд пойдем. Здесь гать проложена, — Инари указала на торчащую над водой едва приметную тростиночку, — будет по щиколотку, не больше.

— Изумительно! — вдруг взорвался до сих пор угрюмо молчавший Кустов. — Нет, вы только послушайте! Мало того, что нас вообще потащили на эти болота, так теперь еще и по колено в грязи лазать придется!

— Если у вас есть другой вариант, — ледяным голосом отозвалась ведьмачка, — предложите. Я послушаю.

— Был вариант — обойти топь посуху.

— Отпадает. Это слишком долго и намного опаснее.

— Черта с два опаснее! — чуть ли не визжал Кустов. — Хоулеры, хоулеры… А кто-нибудь раньше видел этих хоулеров в глаза? Никто! Кто-нибудь может наверняка сказать, куда ты нас волочешь? Никто!!! Кто-нибудь вообще когда-нибудь об этой треклятой Тугреневке слышал?..

— Все, — трагично сказал Артем. — Понеслась душа в рай и хвостиком завиляла. По-моему, у зама истерика.

— Может, ему по морде дать, чтобы успокоился? — вполголоса предложил Пашка.

Глеб возвел глаза к небу. Иван с Натальей пытались урезонить разбушевавшегося Кустова. Насупившаяся ведьмачка судорожно сжимала и разжимала кулаки: кажется, у нее уже чесались руки осуществить Пашкино предложение. Петрович нервно топтался на месте, что-то высматривая у противоположного берега озера.

— Тихо! — вдруг завопил он. — Да заткнитесь же!!! Вы, что, ничего не слышите?

Но еще прежде, чем он договорил, Инари крутанулась на месте, выхватывая меч.

— Проклятье! — зашипела она вполголоса. — Только ее нам не хватало! Все к центру, подальше от воды, и ведите себя потише.

«Гладиаторцы» шарахнулись от берега. Кустов смолк на половине очередной обличающей тирады. В воцарившейся зловещей тишине все без исключения услышали бульканье и плеск воды. На водной глади возникла рябь, постепенно смещающаяся от ближайшего затона в сторону островка. Что-то крупное пересекало озеро, не показываясь на поверхности.

— Что происходит? — нервно сглотнув, просипел Тема.

— Кикимора проснулась, — зло ответила ведьмачка, бросив короткий взгляд на свой перстень. — Даже две, как минимум. Ты из арбалета стрелять умеешь?

Вопрос был адресован Глебу.

— Умею, — кивнул «гладиаторец» и честно добавил, — более-менее.

Еще до перехода в «Гладиатор» года три назад парень время от времени баловался подобными игрушками с натягом до двадцати килограммов. Не то, чтобы точность попадания была стопроцентной, но, во всяком случае, болты у него летали в нужную сторону.

— Бери, заряжай, — не выпуская из поля зрения приближающуюся рябь, ведьмачка сняла с пояса арбалет и сунула его Глебу, затем добавила штук пять болтов. — Старайся целиться в голову.

Над островком снова воцарилась тишина. Рябь исчезла метрах в двадцати от низкого берега. Глеб перевел дыхание — неужто пронесло?

— Ушла, что ли? — дрожащим голосом с надеждой спросил Шурик.

— Нет. Она все еще здесь. Не вздумайте дергаться.

Инари, единственная из отряда, кто сохранял спокойствие, медленно поворачивалась, оглядывая пустынную поверхность озера. Насмерть перепуганная Наталья беззвучно всхлипывала. Петрович что-то шептал: похоже, молился. И то правда — вмешательство свыше сейчас оказалось бы не лишним. «Гладиаторцы» сбились поплотнее, крепко сжимая во вспотевших ладонях обмотанные кожей рукояти турнирных мечей. В этот момент каждый из них жалел, что его оружие не имеет боевой заточки.

Первым сдали нервы у Кустова. Оттолкнув в сторону оказавшегося у него на дороге Шурика, зам директора опрометью бросился назад, туда, откуда путники пришли.

— Стой! — вскрикнула ведьмачка. — Не…

В воздух взлетел фонтан грязных брызг, словно у самого бережка взорвалась граната. Выметнувшиеся вслед за ним рыжевато-бурые щупальца захлестнули мужчину, сбили с ног и сдернули в воду. Отчаянный вопль КУстова сменился бульканьем. Наталья завизжала во весь голос. Инари, что-то выкрикнув на неизвестном языке, прыгнула в клокочущую воду, где из глубины всплывала исполинская, обросшая тиной, туша.

— ААААААААААААА….. - этого голоса, раздавшегося за спиной, Глеб не узнал. Слишком высоким и пронзительным он был. «Гладиаторца» окатило пахнущей тухлятиной жижей. Парень обернулся и, взвыв от ужаса, навскидку выстрелил в надвигающуюся на него харю, щелкающую зазубренными жвалами. С такого расстояния промахнуться было нереально. Болт засел промеж жвал кикиморы. Тварь забилась и заверещала, а Глеба отшвырнуло прочь мощнейшим ударом. Наполовину оглушенный парень покатился по земле: перед глазами заплясали черные точки, в ушах зашумело. Чем его приложило, Глеб так и не понял, но сквозь туман разглядел, как тянутся к нему не то тонкие лапы, не то толстые щупальца, вооруженные острыми когтями. «Хана!», еще успел подумать «гладиаторец» прежде чем вороненое лезвие ведьмацкого меча прочертило воздух, оставляя за собой серебристый след. Обрубленные щупальца посыпались наземь, визг кикиморы был едва слышен, словно в уши парню вложили ватные затычки, а затем визг и вовсе оборвался. Кто-то волоком тащил его прочь. Глеб извернулся и стряхнул с себя руки: как выяснилось, Темины.

— Отвали. Я пока живой.

Он кое-как поднялся на ноги. Земля под сапогами ходила ходуном, и Глеб не сразу сообразил, что с землей-то все в порядке — это его настолько шатает. Правая рука слушаться не желала, спина горела огнем. Парень обвел поле боя мутным взглядом. Кажется, все закончилось. Оперативно, ничего не попишешь. Мокрая, разом порыжевшая ведьмачка, стоя по пояс в воде, вытаскивала меч из слабо подергивающейся туши кикиморы. Кустов, с которого ручьями стекала жидкая грязь, на четвереньках выползал на берег, кашляя и отплевываясь. За его спиной в бочажке желтоватым брюхом кверху плавала еще одна дохлая кикимора. Размеры твари не укладывались в голове: в раздутом, покрытом мохнатыми щитками туловище было метров пять длины, да еще щупальца… А на почерневшей траве, хрипя и задыхаясь, в судорогах корчился Шурик, попавший под прямой удар монстра. Грудная клетка парня превратилась в кровоточащее месиво, из которого торчали белые обломки ребер. Над раненым с серыми лицами склонялись Пашка и Иван.

— Что?.. — прохрипел Глеб.

— Ничего, — со слезами в голосе ответил Князь. — Крышка пацану.

— Инари!!!

Но ведьмачка и без того уже торопливо выбиралась на берег. Растолкав в стороны Степаныча и Тему, дроу упала на колени рядом с раненым и, молниеносно сориентировавшись, прижала ладонь к разорванной груди паренька. Короткая вспышка ослепительно белого света… Тело Шурика выгнулось дугой, как от удара током, затем парень обмяк и начал дышать — еле-еле, прерывисто всхлипывая.

— Назад, — приказала ведьмачка. — Дайте больше места.

Золотые искорки с ее пальцев текли нескончаемым потоком. Иван оглянулся, будто не понимая, где находится. При виде грязного, взъерошенного зам директора музея в глазах Князя вспыхнул недобрый огонек. Разминая кулаки, Иван тяжело поднялся на ноги.

— Ты что задумал? — Глеб, почуяв неладное, заступил ему дорогу.

— Сгинь, — ровным голосом распорядился Иван.

— Ваня, Ваня, остынь, — Петрович встал рядом с «гладиаторцем».

— Пустите! Я этого козла сейчас собственноручно утоплю. Сашка, значит, здесь гнить останется, а он, падла, жить будет? Не бывать этому!

— Вань, послушай доброго совета, — взмолился Глеб, — не марай руки. Он того не стоит. А Шурика Инари сейчас откачает. Да ты сам глянь — жить ему еще долго и счастливо.

Князь недоверчиво обернулся и застал уже последний этап исцеления, когда растворялась оставшаяся на месте жуткой раны черная корка. Инари облегченно вздохнула и убрала ладони с груди Шурика.

— Вот и все. Не так страшно, как на первый взгляд казалось. Встать сам сможешь? Если нет, то полежи немного, передохни.

— Сейчас… попробую.

Шурик завозился, перекатываясь набок. Артем кинулся ему помогать. Князь сделал пару неуверенных шагов в сторону ведьмачки.

— И правда живой, зараза, — растерянно сказал он. — Так ты лечить можешь?

— Могу, — коротко подтвердила Инари.

Ведьмачка выглядела осунувшейся и чертовски уставшей — видать, исцеление отнимало куда больше сил, чем беготня по лесам и болотам. Шурик уселся на земле, его все еще колотило от пережитого страха. Затем парень приподнялся на колени и вдруг согнулся в три погибели. Его вырвало кровью.

— Что с ним такое? — перепугался Тема.

— Все нормально, — просипел парень. — Правда. Это я просто наглотался… Инари, я твой должник.

— Запомню и учту, — отозвалась ведьмачка и переключилась на Глеба. — Давай, руку посмотрю.

«Гладиаторец» присел рядом с дроу. Та осторожно сжала его плечо.

— По-моему, ничего страшного там нет, — сказал Глеб. — Обычный ушиб.

— Ага, а так же разорванные связки и трещина в лопатке. Сейчас, потерпи немного.

Руку вдруг начало выкручивать — не то, чтобы больно, просто неприятно. По плечу разливалось тепло, и жжение постепенно прекращалось. Кустов между тем дико озирался по сторонам.

— Где Наташа? — спросил он дрожащим голосом. — Куда Наташу дели?

«Гладиаторцы» и Петрович переглянулись. Они только теперь заметили, что в их рядах поубавилось народа. Натальи и вправду на островке не было, причем никто даже отдаленно не представлял, куда подевалась женщина. Никто в суматохе и не заметил, в какой момент она пропала. Помнили только, что Наталья кричала, когда Сергей Анатольевич ушел под воду. Инари приподнялась с места, проглядывая спокойную озерную гладь.

— Не знаю, — растерянно сказала она. — Здесь ничего не было, кроме кикимор, а те ее не трогали, это точно.

— Ты вообще молчи, чучело, — зло зыркнул на ведьмачку зам директора. — Это ты во всем виновата! Ты одна!

Тут уж не выдержал даже Глеб.

— А ну-ка извиняйся, — приказал он, вставая с земли. — Немедленно.

— И не подумаю. Кто нас на болота потащил?

— На болота мы сами пошли, — четко и ясно сказал Князь. — А кикиморы из-за Вас напали. — Вымученная вежливость Ивана угадывалась за версту. Чувствовалось, что еще немного, и он снова взорвется. — Это Вы их спровоцировали. А у меня чуть человек не погиб.

— Да что мне за дело до твоих сопляков? — снова заорал Кустов. — Знаешь, где я их видел?..

Вот тогда-то Иван и вмазал ему кулаком по физиономии. Зам директора рухнул наземь, как подкошенный. Иван поднял его за шиворот, поставил на ноги и повторил процедуру. Вновь свалившийся Кустов пополз прочь, закрывая руками разбитое лицо.

— Ублюдок, — невнятно пробубнил он. — Дай, только в Тулу вернемся! Я тебе все припомню! Дорогу в музей можешь забыть и в оргкомитет Куликовского фестиваля тоже. Считайте, что вас уже нет.

Князь набрал в грудь побольше воздуха и заговорил. Он неторопливо, во всех подробностях, разрисовал Кустову что и в каких позах он, Иван Есипов, делал и с музеем, и с оргкомитетом, и куда Сергей Анатольевич может себе эти самые музей и оргкомитет засунуть. От услышанного уши начали сворачиваться в трубочку даже у привыкших ко всему «гладиаторцев», у Петровича же при виде того, как обращаются с его начальством, и вовсе челюсть отпала.

— …И благодари Инари, что Шурик жив остался, — под конец сказал Иван ошалело глядевшему на него снизу вверх мужчине. — Иначе ты бы сейчас не на травке лежал, а грязь жрал вон в той луже. А теперь поднимайся и вперед. Если еще хоть что-то вякнешь, останешься здесь один. И тогда посмотрим, далеко ли ты дойдешь!

Кустов, втянув голову в плечи, споро вскочил на ноги. Спесь с него сразу сняло.

— Ну, мужики, — чуть слышно прошептал Петрович, — теперь я понимаю, почему вы его в боссы выбрали. Да за такого шефа, который за своих постоять может, зубами, руками и ногами держаться надо. Это я вам по собственному опыту говорю.

Глеб поднял арбалет и собрал оставшиеся неиспользованными болты. Один оказался сломан — видать, кто-то прошелся по нему, остальные три целы и невредимы.

— Спасибо, — «гладиаторец» вернул оружие ведьмачке. — Он все-таки успел побывать в бою.

— Да, я видела. Ты держался молодцом.

Инари взъерошила слегка подсохшую и начинающую распушаться гриву волос, вытряхивая из нее клочки тины. Над бровью ведьмачки багровела крупная ссадина. Прорванная на плече футболка пропиталась кровью.

— Ну вот, всех исцелила, а свои раны что не лечишь?

— Не могу при всем желании. Да не обращай внимания — каких-то пара царапин. Скоро затянутся.

Иван между тем упорно щелкал зажигалкой, пытаясь раскурить сигарету, но у него ничего не получалось.

— Чтоб тебя…

Иван потряс зажигалку.

— Не выйдет, — сказала заметившая его манипуляции ведьмачка. — Здесь она просто не зажжется.

— Из-за тумана, что ли?

— Угадал.

— Изумительно! Еще пару дней тут проживем, и я курить брошу, — Иван раздраженно сунул обратно в карман зажигалку и сигарету и оглядел притихших подчиненных. — Если после всего случившегося кто-нибудь хочет пообедать, доставайте еду. Если нет, пошли дальше. До ночи мы — кровь из носа — должны попасть в деревню.

— А как же Наташа? — спросил Петрович.

— Ее здесь нет. Вы же сами видите. Не знаю, что случилось, но если Наталью затянуло в озеро, то со дна мы ее уже не достанем. Попробуйте покричать — может, она все-таки просто убежала и спряталась? Если не отзовется… что ж, очень жаль, правда.

Петрович и Тема кричали долго и безрезультатно. Наконец, оба сдались и затихли. «Гладиаторцы» разделили остатки мяса, прожаренного, но недоеденного утром, и сжевали их без малейшего аппетита. Сразу после обеда они двинулись в путь, слегка перестроив ряды. Теперь за ведьмачкой шел Петрович, и уже следом за ним поникший Кустов под неусыпным надзором Ивана.

Гать перевела их через озеро, и опять начались лягушачьи прыжки: с кочки на кочку, с кочки на кочку. Часам к четырем дня у самого горизонта в легкой дымке замаячили невысокие холмы, и «гладиаторцы» невольно прибавили шаг. Всем хотелось поскорее оставить за спиной проклятую трясину, однако осуществить это желание удалось только ближе к семи вечера. К тому времени над бочагами стал подниматься туман, и болота начали постепенно оживать. Что-то тяжело ворочалось среди зарослей рогоза и утробно булькало в затянутых ряской затонах, а пару раз с противоположной стороны топей доносился тонкий тоскливый вой, от которого по коже пробирал мороз. Похоже, Инари не ошиблась — хоулеры или не хоулеры, но кто-то за ними шел однозначно.

Вновь вступив на твердую почву, по уши грязные путники облегченно вздохнули и какое-то время смотрели друг на друга с блаженными улыбками. Все-таки они это сделали! Но Иван не дал отряду расслабиться, он снова гнал парней вперед, понимая, что надо торопиться, что до темноты они уже не успевают оказаться под защитой стен.

Краем уха слушая, как Князь за что-то распекает Тему, Глеб обернулся и бросил последний взгляд на коварное болото. Туман над обманчиво спокойной равниной уже успел сгуститься, сквозь него то здесь, то там маняще поблескивали синие огоньки. Зрелище завораживало, на него хотелось любоваться бесконечно… или подойти поближе. Глеб даже сделал пару шагов, прежде чем кто-то осторожно похлопал «гладиаторца» по плечу. Парень вздрогнул — у него было такое чувство, что его разбудили от крепкого глубокого сна. Черт его знает, сколько на самом деле прошло времени, но рядом с «гладиаторцем» осталась только ведьмачка, остальные уже успели куда-то деться.

— Это мертвые огни, — сказала Инари. — Лучше с ними не связываться: заманят в самое сердце трясины и вытянут все тепло. Так и будешь бродить среди них, пока стоит мир.

— Да ладно, — улыбнулся Глеб. Предупреждение ведьмачки при всем желании трудно было воспринимать всерьез. — Обычный болотный газ, не более того. При разложении органических остатков выделяется метан, вырывается на поверхность и воспламеняется. Курс химии средней школы.

— Как знаешь. Метан, значит, метан, — согласилась дроу, с трудом выговорив, кажется, незнакомое ей слово. — Но все равно не стоит туда ходить. Нам в другую сторону. Если ты налюбовался, то пора бы уже и в путь.

Глеб кивнул, поправил на плече сумку и зашагал следом за Инари по едва приметной стежке, взбирающейся на холм.