Невест так много. Дилогия (СИ)

Глава 1

Да здравствует служба на благо короны, моего шефа и меня. Я успела осмыслить грядущие перемены, предстоящие проблемы, возможные сложности и клятву, которая гарантирует, что никто меня не похитит с целью выпытать неизвестные мне тайны. Нет, всё же хорошая клятва дается работниками магического надзора. Попытаешься проболтаться или продать информацию и либо впадешь в ко́му, либо потеряешь сознание. И то, и другое не даст никому никакого результата.

Хорошая разработка, а если маркиз ди Касса́но принимал в ее создании участие, то я начинаю его уважать еще больше.

Пока я размышляла о своей новой жизни и службе, на которую угодила, мы с его сиятельством добрались до третьего этажа здания, в котором располагается магический надзор. Я за дорогой не следила, задумавшись, но помнила, что нам нужно правое крыло, а в левом обитает герцог Антио́н.

Здесь двери в кабинеты были несколько приличнее, чем на первом и втором этажах. Мы дошли почти до самого конца коридора, и лорд распахнул дверь справа. Пропустил меня, вошел следом и обратился к молодому мужчине, вскочившему при нашем появлении из‑за стола, заваленного папками.

– Анри́, добрый день. Э́рика, позвольте вам представить моего секретаря Анри Загро́. По всем вопросам вы смело можете обращаться к нему. Он же введет вас в курс и поможет освоиться. Анри, я на тебя рассчитываю. Про леди Эрику ди Элдре́ я тебе уже рассказал. Как ты знаешь, она личный ассистент и входит в ближний круг семьи.

– Леди ди Элдре, – поклонился мне парень.

– Добрый день, господин Загро. Надеюсь, вы не дадите мне потеряться и растеряться, – улыбнулась и, проследив взгляд на мою прическу, сразу же пояснила: – Немножко умирала когда‑то. Но это уже давняя история. Ах да, я вижу призраков по этой же причине. У вас тут водятся?

– Н‑нет, – растерялся он и бросил взгляд на своего начальника.

– Жалко, – ничуть не расстроилась я. – Им обычно ужасно скучно, ведь их никто не видит, и они охотно помогают советом или могут проводить к нужному помещению.

– Анри, я к себе. Проводи леди на дачу клятвы, и пусть ей сделают пропуск и допуск на верхние уровни. После этого покажи, что тут и где в приемной, и потихоньку вводи в дела. Эрика, никаких поручений к вам у меня пока нет. Ваша задача втянуться, узнать максимум информации, изучить здание и что где располагается. Ну и постарайтесь познакомиться с людьми. Я буду у себя. Приходите, уходите, можете посидеть здесь или в моем кабинете. Вопросы по существу задавайте, если же просто так – меня не отвлекать. Всё ясно? – обвел нас строгим взглядом маркиз ди Кассано.

– Так точно, шеф! – ответила я.

– Слушаюсь, ваше сиятельство, – почти по‑военному отвесил короткий поклон Анри.

А как только маркиз скрылся за дверью своего кабинета, мы с парнем уставились друг на друга.

– Кхм... Леди ди Элдре, мы...

– Давайте по‑простому, господин Загро? Пока мы на работе – просто Эрика. Ну или леди, – увидела я поджавшиеся губы.

– Анри. Прошу вас, нам нужно поторопиться с клятвой, пока вы ее не принесете, вам даже находиться здесь нельзя. А то вдруг что‑то лишнее увидите.

– Ведите! А это больно? Я не то чтобы трусишка, но не очень люблю, когда всякие ужасы. Анри, если вдруг начну плакать, не пугайтесь, но носовой платок на всякий случай прихватите. Я, кажется, забыла свой дома. И где можно оставить пока мои вещи?

– Нет, это не больно, – оттаял секретарь маркиза. – Пойдемте, леди... Эрика. А вашу сумку можем пока убрать сюда, в шкаф. Вы позволите помочь?

Клятву я приносила в подвале. Вот как чувствовала, что это не просто клятва. В магически защищенной комнате, куда можно было войти мне одной, за толстой металлической дверью хранился под охраной дежурного мага артефакт: пирамидка из отшлифованного кристалла горного хрусталя, вплавленного в черный металл. Требовалось сесть за стол, на котором он покоился, положить на кристалл обе руки и прочитать с бумажки текст клятвы о неразглашении.

Когда я дочитала, мои ладони кольнуло, будто иголочками. Но когда я вздрогнула и рефлекторно отдернула руки, то не обнаружила на них ранок или порезов. Хотя ощущение, что немного крови всё же было изъято, меня не покидало.

Артефакт вдруг мягко засветился, но сразу же погас, а дверь открылась, и меня позвал охранник:

– Попрошу на выход, дамочка. Ваша клятва принята. Записи собраны, я также внес вас в реестр.

– Записи собраны? – не поняла я, но к выходу поспешила. Низкий потолок в комнате давил на нервы.

– Слепки ауры и крови.

– Понятно. Анри, я всё, – кивнула я ожидающему в стороне секретарю.

Приняв руку охранника, чтобы переступить через высокий порожек, я сделала шаг, споткнулась и застыла.

Опять!

Сказать или нет?

Отпустив руку охранника, я медленно повернулась к нему и вгляделась в его лицо. Сероватая кожа, тени под глазами, сеточка сосудов на щеках и носу, одышка, хотя лишним весом он не обременен.

– Что? – глянул он на меня, ожидая, пока я выйду.

– Вы больны? Что лекари говорят? – тихо спросила я.

– Откуда?.. Вы целительница? – подался он ко мне. – Что‑то почувствовали?

– Почувствовала... – тихо протянула я, поправила прическу, привлекая внимание к своим седым локонам, в надежде, что работающие здесь люди всё же больше понимают, чем курицы‑невесты. И, кашлянув, добавила. – Нет, я не целительница.

– О... – спал с лица мужчина и потер грудь слева. Понял, о чем я. – Скажете?

Я помялась. Настроение испортилось, в горле встал ком, а к глазам подкатили слезы. Ненавижу это!

– Говорите, леди. Не бойтесь, – правильно понял заминку охранник и устало вздохнул. – И сам уже чувствую, что вот‑вот к предкам отправлюсь. Так хоть успею дела доделать да с семьей попрощаться.

– У вас два дня. Ночью, во сне... – еле слышно проговорила я и прикусила губу. – Простите...

– Спасибо! – неожиданно просветлел он лицом и низко мне поклонился. – Уф, просто камень с души сняли. Я уж боялся, что мучиться буду или что страшное. А во сне – это счастье. У меня сильные бо́ли, лекари говорят: опухоль и, дескать, щупальца она по всей грудине пустила. Ничего нельзя сделать, только оттягивали кончину последний год. Я уж тогда поменяюсь сменой, чтобы тут, значится, на дежурстве, а не дома. Не хочу дочек пугать, маленькие они. А вот если бы еще время точное? Сможете, леди?

Я покачала головой и всё же не сдержалась, сморгнула слезинку.

– Не плачьте, леди, – схватил меня за руку и несколько раз ее поцеловал обреченный мужчина. – Я слышал, тяжкая эта ноша. Примите мои искренние сожаления, что вам пришлось пережить гибель и принять после возврата с того света такой трудный дар. Несправедливо, я считаю, что только девочки... Но... Благословите меня, вестница смерти.

– Легкой смерти и счастливого забвения, – произнесла я фразу, которую мне подсказали когда‑то очень давно жрецы в храме.

Анри молчал, слушая наш разговор. Не проронив ни слова, предложил мне руку, и мы пошли обратно. И лишь при входе в приемную главы отдела ментальных расследований он заговорил:

– Его сиятельство не сообщил, что вы...

– Я не говорила ему. Это работает лишь при личном контакте и при... близкой кончине. Мне еще повезло, я не вижу, как некоторые, лишь при одном только брошенном взгляде. Мне жаль, что он умрет.

– Кто умрет? – не нашел более подходящего момента его сиятельство, чтобы выйти из своего кабинета. – Эрика? Вы плакали? Что случилось?

И тут у меня сдали нервы. Я развернулась, выскочила из кабинета и стремительно полетела к уборной. Мне нужно умыться и побыть несколько минут наедине с собой, своими мыслями и своим даром. Даром вестницы смерти.

Как я радовалась, глупая, поначалу. Испугалась, конечно, но была тогда совсем еще ребенком и не поняла. Думала, у меня проснулся дар некромантии, я смогу призвать папу с мамой и оживить их. И дядю с тетей...

Оказалось же... М‑да.

А вот Мари́ке повезло. Любые магические способности пробуждаются не в теле, а в душе и в ауре. Так что лишь я стала вестницей смерти и останусь ею навсегда, даже когда нам удастся исправить ошибку вернувшего нас к жизни некроманта.

Уборную мне показал Анри, когда вел давать клятву. Так что мне не пришлось в слезах спрашивать сотрудников отдела, где можно привести себя в порядок. Бежала целенаправленно. А там, чуток похлюпав носом и смаргивая слезинки, я всё же успокоилась. Не впервой ведь. Умылась и вышла наружу.

Упс!

А уборная‑то одна на всех, а работают‑то тут в основном одни мужчины. Медленно заливаясь краской от взглядов, брошенных на меня стоящими неподалеку господами, я повернулась и врезалась в чью‑то грудь.

– Ой! – вцепилась я в кого‑то, чтобы не упасть.

– Эрика, вы как? – произнес этот некто голосом моего начальника. – Анри мне всё рассказал. Почему же вы меня не поставили в известность?

– Да как‑то... – пожала я плечами и отодвинулась.

Его сиятельство смотрел на меня с участием. Это успокоило. Обычно люди, узнав, что я вестница смерти, либо шарахаются, либо осеняют себя обере́жным знаком и смотрят с ужасом, либо стараются со мной больше вообще не пересекаться.

Хотя нет, есть еще ипохо́ндрики[Эпистолярный стиль – стиль речи, используемый при написании писем в частной переписке], у которых малейший чих или прыщик – это смертельная болезнь. И вот эти господа начинают меня дергать постоянно – не умирают ли. А когда оказывается, что нет, смерть им в ближайшее время не грозит, жутко оскорбляются. Ведь у них всё так плохо, а они, оказывается, вовсе не при смерти. Вот где логика?

– Пойдемте. Расскажете мне всё, – предложил мне локоть лорд Рикка́рдо и повел обратно к своей приемной. – Или пока не желаете? Мне просто подумалось, что вам захочется поговорить.

– Да не о чем особо говорить, – хмыкнула я тихонечко, оценив его деликатность. – Это началось примерно через полгода после... Ну, вы поняли... Но у меня дар вестницы работает только при личном контакте, требуется прикоснуться к человеку. На других расах не доводилось проверять, поэтому не могу ничего сказать пока. И я вижу только в том случае, если кончина в ближайшие семь дней. Если же грозит несчастный случай и внезапная гибель, то три дня.

Я запиналась, пытаясь подобрать слова. Ужасно всё же это. И действительно горько оттого, что только женщины становятся вестницами смерти. И только те, которые умерли в детстве, маленькими девочками, еще до того, как у них пришли первые женские дни. Ну и надо, чтобы несчастных девчушек сумели быстро вернуть к жизни.

Причем никто так и не смог понять, как это работает. Почему одни погибшие и воскресшие малышки становились вестницами и видели грядущие смерти, а другие нет. Ставили даже эксперименты, как я узнала позднее. Детей всегда умирает много, в том числе девочек. Сироты, бездомные, нищие... Некроманты пытались возвращать с того света умерших девочек. Но лишь одна из нескольких десятков получала дар.

И эксперименты прекратили, так как магов смерти мало, а процесс удержания души или вообще возврата ее – это крайне сложное и энергозатратное колдовство. На которое способен еще и не каждый некромант, а лишь с высоким уровнем дара.

Наш с Марикой случай – наглядный пример. Мы с ней погибли одновременно. На наше счастье, попали в руки старому некроманту – в буквальном смысле, наши трупы оказались у него, – который пожалел двух хорошеньких малышек, как он потом говорил. Тем более что с нашими родителями он был знаком. Вот и провел обряд, выдернул обратно в реальный мир наши души и привязал к телам. Чуток ошибся, правда. Но не его вина, мы с Марикой хоть и кузины, но очень похожи. Ведь наши отцы близнецы. Да и зовут нас похоже: Эрика и Марика. А сокращенно – обе Ри́ки.

Так вот, умерев одновременно, пробыв за гранью жизни одинаковое количество времени и воскреснув в одно и то же время, дар вестницы смерти получила лишь одна из нас – я. А Марика так и осталась совершенно обычной девчонкой, с тем же уровнем магических способностей, что и до смерти. У нее они небольшие. Свечку зажечь могла, тарелку очистить, ну и по мелочи.

То есть магический дар не меняется. Но почему‑то, по никому не ведомым причинам или же по воле богов, у кого‑то из умерших и воскресших девочек появляется способность предвидеть смерть. Но мы с кузиной обе видели призраков и обе стали совсем седыми. Это одинаково для всех умерших и оживших.

– А вы всегда сообщаете о грядущем? – спросил между тем лорд Риккардо, всё так же бережно придерживая меня под руку.

– Нет, – помедлив, призналась я. – Не всегда. Иногда просто не могу. Но если человек болен, или я понимаю, что ему нужно оставить завещание, распоряжение, позаботиться о близких... Тогда говорю. Чаще всего меня за это ненавидят. Но, правда, некоторые всё же, придя в себя, осознают, что я лишь вестница. Я не призываю смерть, а только вижу.

– Учтем, – пожал мне руку, лежащую на сгибе его локтя, маркиз и, открыв дверь в приемную, пропустил внутрь.

Там уже ждал Анри, который тут же вскочил и начал переминаться на месте, не зная, что ему делать. Потом вспомнил, полез в карман и протянул мне носовой платок.

– Вот. Простите.

Я фыркнула и улыбнулась. В общем‑то, я уже успокоилась. Минута слабости прошла, продолжаем жить дальше. А платочек всё же забрала и сообщила, что отдам вечером, если не пригодится.

Маркиз, убедившись, что я уже в порядке, ушел к себе в кабинет, а мы с Анри остались в обществе друг друга. Он показал мне, на какой полке что стоит. В общих чертах объяснил принцип ведения и хранения дел. Какие бумаги куда подкалываются. Потом продемонстрировал, как сортировать входящую корреспонденцию и отчеты.

Объяснения звучали примерно так:

– Это сюда, это туда. Это – в этот лоток и не вскрывать, а это наоборот вскрывать, но не читать. А это читать, найти нужную папку и вшить к остальным документам.

Периодически заходили посыльные и приносили то бумаги, то папки, то для меня пропуск. Это оказался не документ, а жетон на цепочке, который нужно было всегда иметь при себе.

Потом Анри мне вежливо намекнул, что кое‑кому еще и поработать бы хотелось. Так что я еще сама облазила вдоль и поперек всю приемную, заглянула в каждый шкаф и на каждую полку. Подвигала стулья. Полюбовалась на стекла грязного окна и на пыльный подоконник, прячущиеся за не очень свежей шторой. Заглянула в стоявшие там зачем‑то вазу и графин. Пустые и пыльные. Больше никакой посуды не обнаружила, даже самого завалящего стакана или кружки.

Потом я тихо поскреблась в дверь кабинета и, не дожидаясь разрешения, просочилась внутрь.

Хозяин его сидел за огромным столом, с головой погрузившись в бумаги. На меня взглянул, на вопрос «можно ли тут всё осмотреть и позаглядывать» кивнул и вернулся к работе. И я повторила то же самое. Суя нос везде, где только можно. Потом расчихалась от пыли, убрала с носа паутинку, обнаруженную у одного из двух окон. Не нашла абсолютно ничего интересного и сто́ящего и выбралась наружу.

Время близилось к полднику, а мы ведь еще даже не обедали. Никто. Ни я, ни Анри, ни наш с ним общий начальник.

Стараясь не шуметь, я вытащила из шкафа свой саквояж. Оккупировав подоконник, на котором пришлось бытовым заклинанием убрать грязь, вытащила припасы, взятые из дома. Вот как чувствовала, что пригодятся. А помня, что есть еще некий, пока незнакомый мне заместитель маркиза, провиант брала с некоторым излишком. Изрядный запас нарезанной толстыми ломтями буженины, четыре пышные лепешки, столько же толстых пупырчатых огурцов и яблок.

Оглянувшись на Анри, который нет‑нет, а косил в мою сторону одним глазом, я положила несколько кусков буженины на одну лепешку. Сложила ее пополам, взяла один огурец и, подойдя к столу секретаря, молча протянула ему угощение.

Надо было видеть его лицо в этот момент... И не только лицо, потому что его нос учуял запах, и проголодавшийся желудок мужчины отреагировал соответствующе...

– Спасибо! – выдохнул Анри, принимая подношение.

За неимением тарелок мне пришлось позаимствовать один чистый лист бумаги и вложить в него такой же нехитрый поздний обед для его сиятельства. После чего снова мышкой прошмыгнула в кабинет. Тихо подошла и, опустив лепешку с бужениной так, чтобы их аромат смог достичь носа заработавшегося мужчины, замерла у стола.

Несколько секунд ничего не происходило, потом ноздри породистого аристократичного носа затрепетали. Отлично, процесс пошел. Я с улыбкой стояла и ждала, пока до лорда Риккардо дойдет осознание.

– Еда, – проговорил он, повернув голову, и увидел наконец то, что я ему принесла. – Мясо. Огурец.

– Еще яблоко на десерт, – продемонстрировала я названное. – Перекусите. А я пошла, у меня там еще кое‑какие дела.

– Эри, спасибо, – хмыкнул маркиз, с улыбкой принимая угощение. – Я обычно так ухожу в работу, что забываю, что нужно есть, пить, а порой и спать.

Пожелав приятного аппетита, я вернулась в приемную. Останавливать меня его сиятельство не стал, и я поняла, что мыслями он еще в прочитанных отчетах. Анри свою лепешку с мясом почти доел. И я составила ему компанию, сделав себе аналогичное сооружение.

Потом мы еще похрустели огурцами и решили, что яблоки съедим позднее.

– Эрика, а то, что осталось? – показал глазами на мой открытый саквояж Анри.

– А это для вашего заместителя. В смысле, для заместителя лорда ди Кассано. Я не знала, придет он со мной знакомиться или нет.

– Передать? Или вы хотите сама сходить?

– Передайте, – разрешила ему благодушно. – А я пойду сейчас изучать второй и третий этажи. Нашу территорию.

[1] Ипохо́ндрик – человек, страдающий ипохондрией. Она проявляется в постоянном беспокойстве по поводу возможности заболеть одной или несколькими болезнями. Ипохондрики склонны подозревать наличие у себя серьезной болезни на основе даже незначительных симптомов, но не проходя при этом медицинское обследование.

Глава 2

В целом так и прошел день. До самого вечера я бродила по коридорам сначала третьего, потом второго, а после и первого этажей. Изучала таблички на дверях, заглядывала внутрь. Представлялась, знакомилась с сотрудниками. Иногда не мешала, увидев, что им не до меня, и тихо уходила.

Старалась запоминать лица работающих тут людей и нелюдей. Последних было немного. По крайней мере, в этой части здания или же в сегодняшний день. Повстречались лишь два гнома, один эльф с надменным холодным выражением лица. Еще один мужчина – явно полукровка человека и орка. Из женщин увидела лишь одну даму средних лет с зелеными волосами. Издалека не поняла, кто она. То ли дриада, то ли нифма. А возможно, смесок, учитывая любвеобильность и плодовитость и тех, и других, и то, что они нравятся мужчинам разных рас.

Уже за́темно вернулась в приемную и обнаружила всё ту же картину: Анри, склонившийся над бумагами. Сжевала яблоко, притулившись к подоконнику. Заглянула к маркизу. И там то же самое, только над бумагами лорд Риккардо.

Ладно.

Снова выбралась в коридор, и тут меня окликнул мужчина, которого я мельком видела на первом этаже.

– Леди, можно просить вас об услуге? – вежливо обратился он ко мне.

– Да. Что вы хотели?

– Посмотрите меня? – И он протянул мне руку тыльной стороной ладони вверх, словно дама для поцелуя.

Я сначала опешила, не поняв, что ему нужно, а потом до меня дошло.

– Вы уверены?

– Да, леди. Мы это... Как бы... В ночь уходим в город. Опасная работа, всякое бывает. Хотелось бы знать, если что.

Кивнув, я вздохнула и прикоснулась пальцами к протянутой руке.

– В ближайшую неделю вы точно не умрете по естественным причинам. А в ближайшие три дня и от несчастного случая.

– Вы видите только такие сроки? – ничуть не удивился и не испугался сотрудник магического надзора.

– Если кончина грядет от естественных причин, то я вижу ближайшие семь суток. Если в случае несчастного случая или чего‑то такого внезапного и не запланированного судьбой, то трое. Но я никогда не знаю, от чего именно наступит смерть. Предотвратить гибель предупреждением, мол, спрятаться и пересидеть, не могу. Я вестница смерти, а не пророчица или ясновидящая.

– Благодарю, леди, – поклонился он. – А не откажете нам?.. Ну, раз в несколько дней? Мы бы сразу по нескольку приходили, чтобы вас не отвлекать.

– Вас совсем не пугает мой дар? – У меня брови поползли на лоб.

– Так чего ж пугаться? У каждого свои особенности и дар. А уж вестниц смерти так вообще все уважают, известно ведь, по какой причине... Кхе... – кашлянул он, глянув на мои волосы.

– Хорошо, – медленно кивнула я. – Приходите с коллегами.

– Секунду! – И быстро шагнув к соседней двери, мужчина открыл ее и скомандовал: – Становись по одному! Живо! Леди дала согласие.

Я даже рот открыла от изумления. А передо мной уже выстроилась шеренга мужчин разного возраста. Всего их оказалось десять, все люди.

Пришлось пройти, останавливаясь возле каждого и прикасаясь к их протянутым рукам. Ни одному из них не грозило окончание жизненного пути в ближайшее время. Разумеется, мужчин это обрадовало и обнадежило. Мне были признательны.

Ситуация странная, взгляд выглянувшего на шум Анри – задумчивый, а я – уставшая. Нужно поставить в приемную, где обитает секретарь маркиза, кресло или диванчик для меня. И еще кое‑какие мелочи добыть.

Домой мы с его сиятельством уехали почти сразу после внезапного осмотра сотрудников магического надзора. В экипаже ехали молча, так как оба утомились, и я, и маркиз. Да и подумать нам было о чем. Мне о странном дне и столь спокойном принятии моих способностей коллегами. Маркиз, вероятно, размышлял о работе. Ну и обо мне немного, я ловила на себе его взгляды.

А как только мы вошли в холл особняка, нас встретил Лекс, обрадованный, что мы наконец‑то вернулись. Тут же принялся мне докладывать о прошедшем дне: что он успел осмотреть вокруг дома, какие растения ему не понравились, а какие наоборот.

– А почему ты никогда мне не рассказывал о том, как прошел твой день? – спросил вдруг маркиз.

Мы так и не успели уйти дальше диванчика в холле, где я с Лексинта́лем и сидела, а его сиятельство прислонился к перилам лестницы.

– Тебе же неинтересно, – озадаченно подумав, ответил ему сын и пожал плечами. – Ты всегда занят, у тебя была раньше учеба, а сейчас работа, женщины, король, светская жизнь.

– А почему мне неинтересно? – после небольшой паузы спросил лорд.

– Ты меня спрашиваешь? – фыркнул мальчишка. – Эрика слушает меня и слышит. А ты нет, – как‑то спокойно, без ноток обвинения пояснил он. Простая констатация факта.

– Я подумаю об этом, – медленно кивнул Риккардо. – Но сейчас позволь Эрике привести себя в порядок после долгого рабочего дня, и давайте встретимся в столовой. Лекс, ты распорядишься насчет ужина?

– А я уже. Стол накрыт, мы только вас ждали. Отец, ты иди, а я с Эрикой еще не всеми новостями поделился. Пойдем, – потянул он меня с диванчика. – Я тебе по пути расскажу.

Бедный мальчишка так соскучился, что даже из моих покоев не ушел. Остался за чуть приоткрытой дверью спальни и, пока я переодевалась с помощью горничной, громко докладывал то, что не успел в холле.

– Вот! Что скажешь? – спросил, как только я вышла к нему, собравшись к ужину.

– Ну, молодец, я скажу! А семена есть? И саженцы?

– Вот с этим сложно. В доме точно нет, я садовника спрашивал.

– Надо купить.

– Надо. Но ты одобряешь мой выбор? Кстати, а ты какие цветы сама любишь? Тут же есть позади дома небольшая теплица. Там кухарка всякую травку выращивает, но можно посадить и твои любимые цветы.

– Я все цветы люблю. Но в букетах предпочитаю такие, которые пахнут не слишком сильно, а то голова болеть начинает. Идем, а то я умираю от голода.

– А мне семена самому съездить купить, или ты со мной? – тут же предложил он мне руку, и мы отправились в столовую.

– Давай сам, а то я до выходных точно не смогу. О! Слушай, у меня для тебя поручение!

За ужином маркиз, осознав сказанное сыном, попытался исправиться. И даже извинился, что был невнимателен и даже не понимал этого.

После был десятиминутный сеанс лечения моей проблемы кошмаров. И тогда же я рассказала Лексу о том, что я вестница смерти. Надо было видеть его шок, а потом восторг.

– С ума сойти! Нет, это же просто сойти с ума! Пап, у нас в семье своя собственная вестница смерти. Когда я поступлю в академию магии, все умрут от зависти, что моя мачеха может такое...

– Дитя, ты ничего не перепутал? – кашлянула я и с намеком поиграла бровями, выглянув из‑под ладоней маркиза, лежащих на моем лбу.

– Нет, – ничуть не смутился юный нахал. – К тому времени, когда я туда поступлю, ваш контракт уже закончится, и вы сможете пожениться. Кстати! Я текст внимательно изучил, договор можно расторгнуть по желанию одной из сторон, потому что пункт о полной нерасторжимости во время срока действия не оговорен. Так что вы особо не затягивайте. Пап, вот ты конечно умный, маг, глава отдела и всё такое, но я тебе точно говорю: Эрику у нас уведут, если ты на ней не женишься.

Нашарив на диване за своей спиной декоративную подушечку, не целясь, метнула. Попала пацану четко в лоб.

– Я тебя тоже люблю, – хохотнул он, положив прилетевший снаряд на кресло, и встал: – Ладно, я пошел. Отдыхайте. Эрика, завтра всё сделаю.

Я одними лишь глазами проводила его, после чего перевела взор на сидящего передо мной маркиза. Он улыбался, прикусив изнутри щеку.

– Я в шоке от нахрапистости вашего сына, – со смешком сообщила ему.

– Это вы виноваты. Раньше он всё время молчал, не шел на контакт, ничего не рассказывал. Из него невозможно было вытянуть ни слова, ни действия. С вашим приездом его будто подменили. Он раскрылся, оживился и перестал шарахаться, от меня в том числе. А уж то, что он решился снять иллюзию и перестал стыдиться своей внешности и крови...

– Ему просто не хватало внимания, искреннего теплого отношения и капельки душевного тепла. Он ведь ребенок.

– Этого не хватает всем... – грустно усмехнулся его сиятельство и отстранился. – До завтра, Эри. Спокойной ночи.

– Зовите меня лучше Ри́ка. Мне так привычнее, – решилась я вдруг.

– Постараюсь, но мне больше нравится Эри. Тогда я для вас – Рик, когда мы наедине. Занятно... Рика и Рик. Нас даже зовут похоже.

– Спокойной ночи.

А ночью мне снова приснился кошмар. Слишком много эмоций сегодня было, плюс увиденная грядущая смерть, да и вообще...

Я с воплем вынырнула из полыхающей кровавой жути и села в кровати с колотящимся сердцем. Трясущимися руками утерла со лба холодный пот и зажала ладонями уши, чтобы не слышать крики и треск пламени, что еще звучали в моих ушах.

Кто‑то аккуратно, но настойчиво убрал мои руки и явно не в первый раз позвал:

– Эрика. Эри. Рика! Всё хорошо, вы в безопасности. Я вас разбудил, посмотрите на меня.

С трудом сфокусировала зрение и в темноте, в которой утопала спальня, увидела маркиза. Да, это он меня растормошил. Сидит в одних пижамных брюках и без рубашки на краю постели и крепко держит меня за плечи.

– Ну же, Эри. Я с вами, всё хорошо.

– Они опять умерли. И мама. И дядя с тетей. И я. И Марика. Нас всех опять убили. И всё сгорело.

Я шмыгнула носом и сморгнула слезы.

– Идите сюда. Это прошлое. Это просто страшное прошлое, – притянул меня в объятия мужчина.

Я обняла его за шею, держась словно утопающий. И отчаянно разрыдалась.

Он гладил меня по волосам и спине, а потом заставил лечь, сам вытянулся рядом поверх одеяла и даже не оттолкнул, хотя я продолжала за него цепляться.

– Спите, Эрика. Я рядом и не позволю кошмарам вас мучить. Спать!

Вот так бы сразу. Я мгновенно отрубилась.

Утром мне было отчаянно стыдно, потому что я проснулась в мужских объятиях, головой на его груди. Маркиз уже не спал, лежал, рассматривая потолок, и обнимал меня.

Я подняла голову, как только набралась храбрости, и взглянула в лицо своему начальнику.

– Простите, – не нашла больше что сказать.

– Знаете, а я прекрасно выспался, – задумчиво сообщил он мне. – Это довольно странно, учитывая, что я вообще‑то мужчина, а в моих объятиях всю ночь лежала красивая девушка, которая к тому же моя невеста. Но факт: рядом с вами мне удивительно комфортно и хорошо не только днем, но и ночью. Вы действуете умиротворяюще не только на Лекса, но и на меня.

– Я вас совсем замучила, вы устали и крепко заснули, – выдвинула я предположение и сдула прядь, упавшую на нос. Коса за ночь расплелась и рассыпалась.

– Нет, это так не работает, – непонятно ответил он и с улыбкой убрал волосы с моего лица. – Уж поверьте менталисту.

Я кашлянула, пошевелилась, но тут же была прижата обратно к мужской груди. Не крепко, но настойчиво.

– Встаем? А то слуги увидят, нехорошо будет... – еще раз шевельнулась я.

– Рано еще. Но да, встаем, – и тут же, противореча сказанному, его сиятельство погрузил пальцы в мои волосы и принялся массировать мне скальп.

Было приятно. Очень. Под моим ухом мерно билось сердце и вздымалась от дыхания грудь человека, которому я почему‑то доверилась. Это странно и неразумно, ведь он мужчина. И мы оба пытаемся избежать брака, навязанного предками и магическим договором. Но я чувствовала, лорд Риккардо меня не обидит и не воспользуется моей доверчивостью. Но год, кажется, будет трудным.

И еще труднее мне будет от него уехать. Уж себе‑то я могу не врать. Я совсем не против выйти за него замуж.

Неожиданно для себя я снова задремала и вновь проснулась уже от звука раздергиваемых штор.

– Ваше сиятельство, леди! Пора вставать, иначе вы опоздаете на службу, – абсолютно невозмутимо, будто это в порядке вещей – видеть меня в одной постели с маркизом, произнесла Мо́на.

Она стояла напротив кровати и даже не отводила глаз. Ну спят двое. Ну мужчина лишь в пижамных брюках, а девушка в ночной сорочке. И что такого? Дело‑то житейское.

А вот до меня начало доходить. Очень медленно я потянула одеяло вверх, натянула его на голову, а сама сползла ниже, так что мое лицо очутилось на уровне талии маркиза, который почему‑то тоже уже был под одеялом. Замерз на рассвете, что ли?

– Доброе утро, Мона, – спокойно сказал лорд и продолжил: – Отдай распоряжение, чтобы для леди Эрики сделали бодрящий отвар. У нее кошмары магического происхождения, это изматывает, и она плохо спит и кричит по ночам.

– Только бодрящий? Может, послать к аптекарю за снотворным или успокоительными каплями? К вечеру всё уже будет здесь, леди сможет принять перед отходом ко сну.

– Нет, Мона. В случае с леди Эрикой эти средства не помогут. Вы ведь были в комнате, когда ее осматривал целитель. Последствия от яда туманного лорга страшная штука. Это ментальные проблемы, и я этим занимаюсь.

– Слушаюсь, ваше сиятельство. Я сейчас вернусь и помогу леди собраться.

Прозвучали удаляющиеся шаги, и лишь когда они стихли, я решилась высунуть нос из‑под своего укрытия.

– Трусишка, – тут же сообщил мне маркиз.

– Что теперь обо мне подумают? – уныло спросила я.

– Весь дом знает, что вы моя невеста. Я счел неразумным скрывать это от домочадцев, но потребовал неразглашения информации. Всем сообщил, что пока мы не желаем афишировать помолвку и я принял вас своим ассистентом. К тому же они видят, как мы с Лексом к вам относимся. Поверьте, о вас ни слова плохого не скажут. Все слуги в этом доме работают давно, они проверенные и порядочные люди.

– А моя репутация?

– Эрика, вы маг. Необученный, но маг. И я маг. Вы мой личный ассистент и невеста. Кто что может подумать или сказать?

Тут он прав. Маги и магички – отдельная категория. Для них девственность невесты не имела значения при заключении брака. Стихии брали свое, будоражили кровь, делали эмоции нестабильными. Девушки, имеющие магический дар, вне зависимости от того, аристократки они или крестьянки, достаточно рано познавали мужчин. Так уж случалось, как бы ни пытались они себя сдерживать.

Магически одаренные существа не спешили создавать семьи, ведь нужно сначала усмирить способности, овладеть ими, выучиться, чтобы не допускать срывов, как стихийных, так и эмоциональных. Это известно всем. Для юных магов и магичек единственным важным было не забеременеть, чтобы не плодить внебрачных детей, но для этого имелись специальные амулеты. И снадобья для тех, кто победнее. Тем удивительнее была история появления на свет Лекса.

Мы же с Марикой сохраняли девственность вовсе не потому, что берегли себя для единственного и неповторимого или боялись опорочить себя. Хотя это немного тоже. Приграничье – край со своим менталитетом. Мы знали о том, что происходит в других городах, по рассказам прибывающих магов‑боевиков, но... провинция. И мы с кузиной себя блюли. Нам нужно сохранить тела нетронутыми для того, чтобы в нужное время исправить ошибку некроманта.

Первая половина дня на службе прошла так же, как вчера. Я еще раз просматривала, что где хранится, запоминая и уже более осмысленно делая себе пометки в блокноте, вытребованном у Анри.

Еще я спросила у него, не нарушат ли что‑нибудь бытовые заклинания чистоты, если я их запущу и наведу тут порядок. Он сказал, что нет. Но мое предложение об уборке вызвало закономерные вопросы о том, маг ли я? Полюбовавшись на кристально чистое стекло в окне, Анри успокоился и дал добро.

Спустя некоторое время приемная сияла чистотой. Ни пылинки, ни паутинки, ни соринки. Потом я узнала, у кого можно вытребовать дополнительную мебель, и ушла к сотруднику, ответственному за хозяйственную часть. Нервный уставший мужчина сначала никак не мог понять, что мне от него нужно.

Но с пятого раза удалось донести, что я ассистент главы отдела ментальных расследований и что в приемной моего начальника не хватает мебели. И что я очень прошу выделить кресло, стул и небольшую конторку. Есть там пара уголков, куда я наметила это приткнуть.

Взамен я запустила заклинание кристальной чистоты, и маленький захламленный кабинет, в котором мы находились, засиял.

– Вот, это совсем другое дело, дамочка, – подобрел мужчина. – Так бы сразу. Идемте, выберете. А на складе сможете так? Не пожалеете резерва?

– Смогу. Не пожалею. А мне бы еще охлаждающий кристалл. У вас не найдется?

– А вам зачем? – с подозрением взглянул он на меня, шустро шагая к складу.

– Я с собой из дома обеды брать планирую. Но без охлаждения велик шанс, что еда попортится до нужного часа. А маркиза ди Кассано подкармливать надо, знаете, какой он дерганый и злой, когда голодный?

– Это да‑а‑а, его сиятельство если гневается, то жуть как свиреп, – почесал затылок мой спутник.

В огромном подсобном помещении, отданном под склад мебели и всяких разных вещей, какие только могут понадобиться сотрудникам, мы отыскали два уже не новых, но целых и крепких кресла. Обшарпанное, но еще не поломанное бюро. Требовалось лишь прикрутить ручки к нескольким ящичкам. И стул к нему.

Охлаждающий кристалл мне выдали под расписку сразу же, мебель пообещали доставить в течение пары часов. Выполнив условия договора, а именно запустив и здесь заклинание кристальной чистоты, я вернулась наверх.

Глава 3

Потом меня вызвали к крыльцу. Крайне озадаченный охранник с первого этажа поглядывал на меня с интересом, но вопросов не задавал.

На ступенях же меня ждал Лексинталь.

– Держи, – передал он мне плетеный сундук с крышкой, крепящейся ремнями. – Всё как ты велела.

– Вот спасибо! – обрадовалась я. – Как успехи с семенами?

– Я над этим работаю, – задумчиво ответил мальчишка. – Всё, я поехал, а то меня Гайра́с в экипаже ждет.

На самом‑то деле Гайрас ждал не в экипаже, он стоял лишь чуть поодаль. Без охраны Лекса из дома не выпускали. И это правильно, он хоть и вымахал в рост, но еще ребенок.

– До вечера. О, пусть мороженого приготовят на десерт. Передашь?

– Ага, – крикнул ускакавший уже мальчишка.

А я потащила свою добычу наверх.

В приемной главы отдела ментальных расследований двое служащих уже устанавливали у окна заказанное мною бюро. Я специально выбрала маленькое, чтобы оно не загромождало помещение, но чтобы за ним можно было сесть и написать что‑то. Кресло уместилось в противоположном конце комнаты, ближе к шкафам.

Анри с непроницаемым лицом следил за притащившими мебель мужчинами. И лишь когда они ушли, перевел взгляд на меня и протянул:

– О женщины! Имя вам – хаос! – закатил он глаза и фыркнул.

– Есть хотите? – тут же спросила я, ставя у шкафа полученный от Лекса плетеный сундучок.

– А есть что?

– А поможете?

– Что нужно сделать? – тут же встал Анри и поспешил ко мне.

– Здесь посуда для пикника. Давайте посмотрим, что в наборе, – повозившись, я расстегнула пряжки на ремнях и откинула крышку. – Так. Тарелки, стаканы, рюмки, приборы, два блюда, нож, салфетки. Ну отлично!

– А почему на шесть персон? – повертев в руке фарфоровый стакан, спросил Анри. – И почему фарфор, а не серебро?

– Серебро надо регулярно чистить специальными средствами, оно же чернеет. Кто здесь будет этим заниматься? А фарфор легко мыть, легко очищать заклинаниями и не жалко, если разобьется или потеряется. Запросто можно будет восполнить потери. Вынимайте три комплекта. Сейчас будет перекус. Его сиятельство ведь у себя?

– Да, но уже спрашивал о вас. И просил присмотреть за вами.

Обед у меня был в саквояже. Учитывая вчерашний опыт, сегодня я тоже привезла из дома припасы, подготовленные по моей просьбе на кухне. Не знаю только, что нам сегодня выдали, еще не проверяла.

Оказалось, пироги с мясом и красные большие помидорины в качестве основного блюда. Сладкие булочки с джемом и груши на десерт.

Ни Анри, ни Риккардо не выразили недовольства моим самоуправством и тем, что я отвлекла их от работы на обед. Наоборот, жадно смолотили предложенное и даже поинтересовались, не осталось ли еще? Ну а вдруг?

Заместителя маркиза на месте не было, как сказал Анри, но порцию для него оставили дожидаться в его кабинете.

А вечером ко мне снова пришла делегация тех, кто хотел, чтобы вестница смерти взглянула на их грядущее. Новость обо мне разнеслась как лесной пожар. Полагаю, знали уже не только в отделе ментальных расследований, но и во всем здании, где располагалась служба магического надзора. И что‑то мне подсказывает, что скоро придет с визитом ее глава, герцог Антион.

Лекс ждал нас в нетерпении. Но не стал вновь подробно рассказывать мне, как прошел его день. И на мой вопрос лишь с задумчивым видом произнес:

– Знаешь, пока не выходит.

– Что? – не поняла я, зачерпывая ложечкой десерт: мороженое, посыпанное шоколадной крошкой и орешками.

– Удивить тебя. Ты же сказала, что я должен постараться. Вот, стараюсь. Но осознал, что слишком мало знаю.

– Так это же поправимо, – отпив вина, прокомментировал его сиятельство. – Требуется помощь?

– Пожалуй, – не слишком охотно, но всё же признал мальчишка. – Я тут пообщался с нашим садовником. Он меня отговорил сажать левко́и. Я стал выяснять почему, и оказалось, что почва... Ну, там многое. Мои знания об особенностях почвы, об удобрениях и цветах, которые лучше высаживать в разной земле, ограниченны. И в целом я о растениях и их свойствах тоже мало знаю.

– То есть тебе нужен кто‑то, кто всё это расскажет, покажет и научит, – перевела я. – И еще дополнительно научит ландшафтному озеленению. Вкус у тебя имеется, ты же наполовину эльф, а это у них в крови. Способностей к магии земли в избытке. Требуются только знания.

– Выходит, что так, – задумчиво почесал щеку Лексинталь.

– Ваше сиятельство, кажется, нам необходимы три специалиста, – обратилась я к маркизу.

– Почему три? – не понял тот.

– Кто‑то, кто разбирается в почве, удобрениях, песке, глине. Еще ботаник или травник. И садовый декоратор. Как они называются правильно? По идее, это же не просто садовники, мол, постриги, убери сорняки, посади в клумбу, а чтобы красиво всё делали.

– А магия? Я ведь буду ее использовать, чтобы быстрее вырастить растения, а не ждать обычный цикл, – уточнил Лекс.

– Думаю, в академии магии нам подскажут, кто дает частные уроки. Травничество преподают всем адептам в обязательном порядке. Лекс, только тебе придется подождать. У меня сейчас нет возможности съездить в академию.

– Зато у тебя есть ассистент, – многозначительно указал на меня глазами пацан. – А ты напишешь письма нужным людям, чтобы нас приняли и выслушали.

– Нас? – поднял брови маркиз.

– Ты же не думаешь, что я брошу Эрику? Я буду сопровождать, чтобы никто ее не обидел, – невозмутимо сообщил хитрюга и подмигнул мне.

– Ее обидишь, – усмехнулся лорд. – Курятник наших достойных дам еще никогда ранее не нес такие потери в своих рядах как во время короткого знакомства с этой милой девушкой.

– А потому что не́чего! На нашу территорию мы просто так никого не пускаем, – сверкнул глазищами мальчишка. – Пап, так что? Я сопровождаю завтра Эрику?

– Хорошо, – сдерживая улыбку, ответил глава отдела ментальных расследований. Он старательно делал вид, что не замечает не слишком умелого манипулирования сына.

А я что? Я с невозмутимым видом ела десерт. Мне пока везде интересно. И на работе, и на академию магии взглянуть.

Поутру маркиз отправился на работу, а мы с Лексом в противоположную сторону. И если честно, то я была разочарована. Почему‑то казалось, что за стенами учебного заведения, обучающего чародеев, всё такое... такое...

А оказалось скучно и тихо. И молодежи почти нет. И занятий нет.

– Так лето же в разгаре, – пояснил мне мой юный спутник. – Кто‑то на практике, кто‑то на каникулах. Старшие курсы выпустились, первые еще не набрались. С осени тут будет шумно, а в городе везде будут встречаться студенты.

Поинтересовавшись у охраны на воротах, куда идти, мы добрались до главного корпуса. Там еще несколько раз уточнили дорогу, и вот уже стучимся в приемную ректора.

– Добрый день, уважаемая, – обратилась я к немолодой дриаде, поливавшей в этот момент цветы на подоконнике.

– Лорд ректор не принимает, – мазнув по нам взглядом, сухо ответила та. – По вопросам поступления обращайтесь в приемную комиссию. Первый этаж, комната сто три. Там же можете написать заявление о допуске к экзаменам через месяц.

– Благодарю за информацию. Лексинталь, запомни. Когда дорастешь и придешь сюда подавать документы, тебе в комнату сто три на первом этаже. – После я снова посмотрела на женщину. – Госпожа секретарь, я ассистент его сиятельства маркиза Риккардо ди Кассано, главы отдела ментальных расследований. Сопровождаю его сына. У нас письмо к лорду ректору. Будьте добры, доложите о нашем визите.

– Так бы сразу и сказали. Морочите голову и тратите мое время... – фыркнула она, громко поставила лейку на подоконник и пошла к двери в кабинет ректора.

Каблуки стучали по полу, явно давая понять, что их хозяйка недовольна.

– Лорд ректор, – заглянула она к своему начальнику. – К вам ассистент маркиза ди Кассано. С его сыном. Пускать?

– Эльза! – укорил ее голос и велел: – Проси.

Войдя, я представила нас, вручила одно из писем, выданных лордом Риккардо, и озвучила суть визита:

– Лорд ректор, это сын маркиза ди Кассано. Полагаю, заметно, что он наполовину эльф. Соответственно, у него силен расовый дар. Ну и стихии, но вы и сами видите. Юноша желал бы совершенствовать свои таланты, а где, как не здесь, лучшие из лучших, которые могли бы ему помочь.

– Насколько я вижу, вам еще рано поступать к нам, – обратился к Лексу магистр.

– Да, лорд ректор. Я не о поступлении хотел просить. Понимаете, мне очень хочется научиться... Я не знаю, как это называется. Мне нужно понять, какая почва на что годна, что с нею можно сделать, чтобы улучшить ее и использовать по максимуму. Кроме того, я хочу разобраться в растениях и какие из них можно выращивать в нашем климате.

– Травничество? Вы хотите разобраться в лекарственных растениях и методах их использования в лечебных целях? – с искрой интереса уточнил ректор.

– Нет. Да. Нет. Ну... И это тоже. Но меня больше интересовали более крупные и декоративные растения.

– Вот как, – соединив кончики пальцев обеих рук, промолвил хозяин кабинета и поинтересовался: – А могу я узнать вашу конечную цель?

– Мне нужно всё это выучить, одновременно я хочу брать частные уроки у кого‑то, кто разводит красивые парки и сады. После этого я создам красоту на земле вокруг нашего особняка здесь, в городе. А потом и на территории вокруг семейной виллы.

– Хм. И для чего вам это? Почему просто не нанять специалистов?

– Вы не понимаете. Я хочу это сделать сам для своей будущей мачехи. Чтобы она удивилась и порадовалась. Потому что она замечательная, самая лучшая, верит в меня и сказала, что у меня всё в жизни получится. И я тоже стану лучшим, только по‑другому. Я хочу начать.

– Становиться лучшим? – крякнув, поднял брови ректор и покосился на меня.

– Да, на это ведь нужно время. А она человек и не сможет ждать столетиями, как эльфы. К тому же, когда у меня появятся братья и сестры, я должен буду уже многое уметь. Мне ведь нужно будет подавать им пример и помогать отцу воспитывать достойного наследника титула и состояния.

Вот тут и у меня рот от изумления открылся, и я вытаращилась на Лексинталя. Ничего себе планы!!!

– А вы, значит...? – ошарашенно попытался уточнить магистр.

– А я баста́рд[1], хоть и признанный, и не наследую. И всего в жизни добьюсь сам. Она сказала, что я всё смогу, а она поможет. Ну и вот.

– Я потрясен, – помолчав, сообщил нам глава академии. – Ваша будущая мачеха, судя по всему, достойная женщина. Вам повезло. Хотя я не слышал, что его сиятельство обручился.

– Она молоденькая девушка, но да, нам с отцом повезло, – лукаво улыбнулся мальчишка, но в мою сторону даже не взглянул. – А помолвка пока не афишируется. Может, через годик... Там видно будет.

– Нам бы ваше разрешение для Лексинталя на посещение библиотеки академии, – вклинилась я в беседу. – И разрешение пообщаться с нужными преподавателями, чтобы брать у них частные уроки. Письма от его сиятельства у нас есть. Стоимость обучения поручено уточнить мне.

– А вы, леди ди Элдре, не желаете учиться? Насколько я вижу, вы тоже маг и с довольно неплохим потенциалом, – поинтересовался глава академии.

– Нет, господин ректор. У меня нет средств на оплату обучения. Но я буду брать уроки вместе с господином Лексинталем, когда у него снова начнутся занятия с приходящими учителями по осени.

– Жаль‑жаль, но если надумаете... Мне кажется, я вижу у вас способности к стихии смерти. Некромантия, да? У вас случались всплески и поднятие неживых?

– Меня проверял его светлость герцог Десперо́. По его словам, я универсал. А то, что вы видите... – Я кашлянула, прежде чем раскрыть свои способности.

– Леди Эрика – вестница смерти, – невозмутимо сообщил Лекс с чисто детской непосредственностью.

За дверью что‑то с грохотом упало. От неожиданности мы все вздрогнули и оглянулись в сторону приемной, где явно подслушивала секретарь ректора.

– Хотите, она и вас посмотрит? – продолжил мальчишка. – А то вдруг вам в ближайшие семь дней умирать? А дальше Эрика не видит.

– Н‑не стоит, благодарю, – сдавленно отказался магистр.

– Зря не соглашаетесь, – с энтузиазмом пожурил его Лекс. – У отца на работе народ ее наоборот просит, прямо в очередь выстраиваются, чтобы она проверила.

– Вы тоже служите в магическом надзоре? – достался мне немного нервный взгляд.

– Я работаю на его сиятельство ди Кассано. А раз он проводит день в отделе ментальных расследований, то и я там же, при нем.

Распрощались с нами довольно быстро. Мои способности вестницы смерти явно не вызывали у окружающих желания общаться дальше. Вот поэтому я о них обычно и молчу, чтобы никого не нервировать. Кто же знал, что Лексинталь всё выболтает. Он‑то наоборот в диком восторге от них и от меня в целом.

Разрешение посещать библиотеку мы получили. Причем для нас обоих, я для себя тоже выклянчила. Мало ли, в этой жизни всё пригодится. Пропуска нам выписали прямо сейчас и заверили печатью академии и личной подписью ректора.

И записку для нужных преподавателей мы получили.

Когда вышли в приемную, дриада шарахнулась от нас на противоположный конец помещения и уставилась так, будто я сейчас на нее накинусь и покусаю. Странные все же существа. Можно подумать, мне нравится сообщать о чьей‑то грядущей смерти.

Дальше всё прошло как по маслу. Мы договорились о частных уроках с двумя магистрами. На дом они приезжать отказались, но сообщили, что готовы принимать тут. Тем более что ректор дал добро. Оплату обсудили, о времени договорились, и на этом мы откланялись.

Следовавший за нами молчаливой тенью Гайрас помог забраться в экипаж и уточнил, куда ехать.

– Сначала обедать в каком‑то чистом и не слишком пафосном месте, потом я возьму еду на вынос и поеду кормить нашего маркиза, – сообщила я. А как только тронулись, обратилась к Лексу: – Тебе нужно больше внимания уделять физической нагрузке. Я тут уже больше двух недель и за это время ни разу не видела, чтобы ты делал хоть что‑то или упражнялся с оружием. Почему так?

– Так каникулы ж... Я на лето ото всех отказался.

– А так можно было? – округлила я глаза. – Просто вдруг взять и перестать вообще всё делать? У нас в приюте мальчишкам не разрешали лениться, они все время что‑то такое делали. Ты же буквально через месяц и шпагу не поднимешь. И ползать не сможешь. Не говоря уж о том, чтобы отжиматься от пола. Ты же наполовину эльф. Тебе нельзя не уделять внимания этим... всяким... У вас конституция такая, что какой‑нибудь кузнец просто заломает, если не быть шустрым, гибким и ловким. А как аристократ ты обязан владеть оружием, как бог. Это сейчас ты ребенок, тебя на дуэль никто не вызовет. А буквально через пару лет?

– Вот и отец так говорит, – кисло скривился Лекс.

– Да? Так дело ведь говорит. Сам понимаешь, а чего упрямишься тогда? Просто из вредности?

– Ну вроде как... А чего он?

– А он чего?

– Злится, но не заставляет больше.

– Потому что ты сам дурак и себе же хуже делаешь?

– Ну, выходит, что так. А ты со мной не хочешь заниматься фехтованием?

– Нет, я леди, мне бы не помешало этикет подтянуть и магию. Но могу научить тебя стрелять горохом из трубочки. Хочешь?

– Что?! Да!!!

– Договорились. А ты на досуге повспоминай, кто из любовниц лорда Риккардо наименее противная. Будем устраивать его личную жизнь.

– Что‑о‑о?! А ты?!

– Лекс, ты сам понял, что сейчас сказал? Я ассистент его сиятельства, а не...

– Ты его невеста, – сдулся мальчишка.

– И это тоже. М‑да. Но ты ведь понимаешь, что я не стану... Ну... В общем, в мои обязанности ассистента постельные утехи с начальником не входят.

– Отец нам с тобой голову оторвет, если мы влезем в его личную жизнь.

– А мы и не будем. Но мне ведь совсем скоро нужно будет составлять его планы на день. Ну и на ночь... иногда.

Мне достался укоризненный взгляд, но я притворилась, что не увидела его.

Глупо, конечно, ведь я действительно вроде как невеста маркиза. Но... столько всего «но». Мне начинает нравиться Риккардо, а влюбляться ни в коем случае нельзя. Не хочу потом страдать от разбитого сердца. Это Марика с самого детства влюбчивая как кошка и такая же легкомысленная. Сегодня – люблю не могу, он самый лучший на свете. А спустя месяц она уже другому глазки строит. Несколько раз я едва не вытаскивала ее из слишком уж активных объятий парней. В приюте с этим ведь как... Никто особо не следит, кто там и что. Не монастырь. Да и в город мы часто уходили, чтобы подзаработать.

Но вообще, я не ожидала, что так увязну в ситуации и в семье маркиза.

Ведь предполагалось как? Меня доставляют, передают с рук на руки, мы заключаем помолвку, но никому о ней не рассказываем. Приобретение‑то я весьма сомнительное. Сирота, без приданого, без своего дома, без высокостоящей и полезной родни, да вообще безо всего. Маркиз должен был возрадоваться, что невеста по договору сама не тащит его к алтарю. Поскольку он‑то как раз весьма выгодная партия. Значит, не стал бы возражать, что свадьба ни к чему. В этом всё сошлось.

Потянув время, мы бы что‑нибудь придумали с тем, чтобы не выполнять магический договор. Ну или же Марика вдруг пожелала бы стать богатой маркизой, а не нищей девчонкой из Приграничья. Мы ведь с ней уже решили бы к этому времени нашу общую проблему.

[1] Баста́рд – внебрачный или незаконнорождённый ребёнок. В средневековой геральдике внебрачные дети дворян, как правило, получали герб с левой перевязью.

Глава 4

С тем, чтобы меня аккуратно доставили, – не вышло. Всех поубивали, всё разграбили, даже те три стареньких платья и запасное белье, что у меня имелись, и то забрали разбойники. Лошади я тоже лишилась. Сама чудом ноги унесла. И то лишь потому, что заранее увидела гибель всех своих сопровождающих в одно и то же время. Тут по‑любому догадаешься, когда и мне самой грозит опасность.

И ведь предупредить я спутников не могла. Не скажешь же целой куче мужиков, мол, вы меня простите, господа наемники, но я вестница смерти. И через два дня вы все умрете. Свою кончину я не вижу, но что‑то подсказывало, что меня прикопали бы в тот же момент. Дремучие люди часто не понимают, что вестница – лишь вестница, а никак не предсказательница того, что можно изменить. И не кликуша, призывающая горе и беду. Вот и молчала я, будучи настороже в ожидании неизбежного. Лишь намекала, что повнимательнее бы и оружие неплохо бы держать поближе к рукам...

Но всё пошло не так и с сопровождением, и с их смертью, и с моей дорогой сюда. И знакомство с его сиятельством и с его семьей прошло неоднозначно. Бастард, о котором я не была в курсе... Фамильный призрак... Толпа девиц, осаждающих дом. Сам маркиз, который оказался не старым и вовсе не злобным...

И я завязла по самые ушки. Не понимаю, как так, но я искренне привязалась к Лексинталю. Он замечательный, глотку любому перегрызу за него. А лорд Риккардо? Кажется, всё плохо, я начинаю уподобляться своей ветреной и легкомысленной кузине. Иначе с чего бы я постоянно о нем думаю? И вообще... Месяца не прошло с момента моего приезда, а я уже чувствую себя членом их семьи. И самое ужасное – мне это нравится. Я хочу быть частью их семьи. Мне по душе абсолютно всё: и болтать с ними, и проказничать, и ползать с мешком, полным колбасы и сыра, и гулять у пруда с нимфе́ями, и учиться магии, и просто сидеть рядом. И... просыпаться в объятиях Рика.

И вот последнее – катастрофа!

Не успела приехать, а уже так вляпалась и увязла эмоционально. И как продержаться год? А как уйти потом?

Я вздохнула.

Когда позднее я вошла в приемную своего начальника, Анри сразу же скосил глаза на мой саквояж и принюхался. Я же поздоровалась, поинтересовалась, на месте ли начальство, и как ни в чем не бывало уселась за добытое для себя бюро. Вытащила блокнот и принялась размышлять, что можно сегодня успеть сделать.

– Эрика, – не выдержал секретарь. – А у вас ничего вкусненького нет?

– Есть, – ровно отозвалась я, погруженная в свои мысли.

– И?

– Что?

– Ну... А его сиятельство тоже уже выходил, посматривал на ваше место. Правда, ни о чем не спрашивал. Полагаю, он в курсе, куда вы ездили?

– Конечно. Анри, вы намекаете, что проголодались?

– Н‑ну... – порозовел господин секретарь. – Вы нас приучили к хорошему.

– Тогда доставайте посуду, – рассмеялась я и принялась вытаскивать то, что и так принесла для мужчин. Просто мне казалось, что еще рано для обеда.

Когда я вошла к маркизу, он сразу же отложил бумаги. Ждал. И меня, и еду, судя по взгляду и тому, как хищно шевельнулись крылья носа, реагируя на запах жареного мяса.

– Вы ведь не против небольшого перерыва? – всё же уточнила я.

– Давайте скорее сюда, не томите, – освободил он место на столе. – А вы уже обедали? С Лексинталем? Или же составите мне компанию?

– Мы поели в городе. Рассказывать? – поставив поднос, я села напротив. Получила кивок и принялась докладывать о результатах поездки. А закончив, поинтересовалась: – Лорд Риккардо, а почему Лекс не занимается обязательными для мальчика‑дворянина дисциплинами? Фехтованием и боевыми навыками? Он ведь уже взрослый, как же так?

– А у нас подростковый бунт, – усмехнулся молодой отец взрослого мальчишки. – Бессмысленный и беспощадный. Поэтому учителя юный наглый бунтарь выгнал. Мне заявил, что ему это в жизни не пригодится, потому что он, видите ли, бастард, и никто не захочет позориться и вызывать его на дуэль. Мол, недостойно с ним связываться.

– А вы?

– А я сначала ругался, объяснял, наказывал, убеждал, а потом отступился и дал ему время на осмысление.

– Ничего себе. А нас за это розгами пороли и в карцер сажали, – прикусила я губу. Потом взглянула на мужчину, с аппетитом поедающего обед. – Можно высказаться?

– Нужно. Вы теперь член семьи.

– Ну не член, и не семьи... – едва слышно пробормотала я. – Если вы позволите, я возьму Лекса на себя. И нам нужно ваше разрешение и финансирование.

– На что?

– На школу фехтования и на всё остальное. Лекс – парень. Насколько я помню наших ребят из приюта и со всей округи, они стайные животные. В смысле... Ну, вы поняли.

– Можно сказать и так, – издал смешок его сиятельство. – Мы животные стайные, хорошо что не стадные.

– Я устрою его в школу фехтования. И научу драться.

– Сами?! – опешил лорд. – Драться?!

– Шутите? – подняла я на него глаза. – Я же девушка. Хотя в нос дать могу. Нет, не сама. Позволите? Только мне нужно будет на это время. Я не смогу сидеть здесь, в надзоре, безвылазно.

– Знаете, Эрика. А давайте! Считайте, что вы действительно уже его мачеха, тем более что он сам об этом мечтает. Займитесь, сделайте для него то, что считаете нужным. Если это не во вред, конечно.

– Да вы что?! Он мой друг! – оскорбилась я. – Просто ему нужно подсказать. Он слишком долго был в изоляции и не знает, как... Я помогу ему.

– Что требуется от меня? – внимательно поглядев на меня некоторое время, спросил маркиз.

– Деньги, ваше верительное письмо, подтверждающее, что я представляю ваши интересы. И информация.

– Деньги будут. Письмо напишу. Необходимую информацию вам предоставит Анри, спрашивайте. И возьмите, пожалуйста, вот это.

Он снял с мизинца кольцо‑печатку с фамильным гербом, вырезанным на рубине. Я ожидала, что он протянет его мне, но его сиятельство встал, обошел стол и склонился надо мной.

– Вы позволите?

Через секунду оно красовалось на моей руке. Причем колечко‑то непростое, это явно артефакт, так как ободок его уменьшился и плотно обхватил мой безымянный палец.

– Достаточно будет продемонстрировать его при необходимости.

– Что оно означает? – спросила я, вытянув руку и любуясь ювелирной работой. Кольцо хоть и мужское, но очень аккуратное и изысканное.

– Да много чего. Но в данном случае оно покажет, что вы имеете непосредственное отношение к роду ди Кассано. Показывайте его при необходимости, вам окажут содействие так же, как и мне.

– О... А у Лекса я такого не видела.

– Как признанному бастарду ему полагается другой. Герб должен быть перечеркнутым, вы ведь наверняка это знаете. Я еще не заказывал у ювелиров для него. Просто ранее в нашей семье не случалось... М‑да, – смущенно потер подбородок проштрафившийся представитель старинного аристократического рода.

– А нам с Лексинталем позволите поучаствовать в разработке эскиза? Мы хотим.

– Мы? – улыбнулся мужчина. – Вы уже за него говорите?

– Уж поверьте, он точно захочет, – фыркнула я. – Но верительную грамотку вы мне все равно напишите. Отдавайте мне пустую тарелку, а вам вот, груша. У меня же еще куча дел.

В приемной я первым делом очистила и убрала в короб посуду. Убедилась, что Анри тоже уже поел, и обратилась к нему:

– У меня вопрос.

– Слушаю.

– Меня интересует лучший в городе учитель фехтования. Причем в школе, а не из тех, что приезжают на дом к ученикам. Не самый дорогой и пафосный, а самый умелый и дающий максимальный результат.

– Хм. А вам для чего? – озадаченно поднял брови секретарь.

– Буду устраивать туда сына его сиятельства.

– Но... насколько я знаю, к мальчику приходят частные учителя. Маркиз не жалеет денег на его обучение, в том числе на фехтование.

– Просто подскажите мне, а дальше я разберусь.

– Не могу сейчас сказать. Мне нужно сначала подумать и собрать информацию.

– Ладно. А я пока прогуляюсь, – мило улыбнувшись, я выскользнула в коридор.

Кто лучше всего может знать то, что мне нужно? Те, кто ближе к этой области.

Спустившись на первый этаж, я прогулялась по коридорам, по холлу, выискивая знакомые лица, вышла на крыльцо. Нашла там одного из тех, кто подходил ко мне накануне как к вестнице смерти. Вот ему‑то я и задала вопрос:

– Меня интересует школа фехтования, в которой самый лучший учитель.

– Так не примут же вас туда, леди.

– Безусловно, – согласилась я. – Так что? Подскажете?

– Для благородных‑то другие, – почесал затылок мужчина. – Там всякие приседания, ревера́нсы[1].

– Стоп! Мне нужен учитель фехтования! Понимаете? Не реверансов и приседаний. А такой, который владеет шпагой как бог и сможет научить.

– Я сейчас с мужиками поговорю. Надо обсудить. Вечером сообщу, да?

Стражник, топая сапогами, ушел прочь, а я подняла лицо к солнцу и прикрыла глаза. Тепло... Хорошо.

– Леди Эрика? – прошелестел рядом тихий бесцветный голос.

Я подпрыгнула и шарахнулась в сторону. Судорожно обернулась и узрела неприметного худощавого парня с мышиного цвета волосами и блеклыми чертами лица.

– Пакет для его сиятельства.

– О... Вы коллега Мо́рока?

– Мираж, да.

Он протянул мне пухлый конверт, внимательно глядя в глаза. Потом скользнул взглядом ниже, оценил перстень, что я получила вот только перед этим. Мгновение помедлил и поклонился.

Забрав послание, я уточнила, нужно ли передать что‑то на словах.

– Всё там, маркиз знает. Не советую пытаться вскрывать и проявлять любопытство.

– И не собиралась, – поджала я губы. За кого он меня принимает? Приличные люди не читают чужую переписку.

– Учитель фехтования вам для кого нужен, леди? – спросил вдруг соглядатай маркиза. Подслушивал, значит.

– Для сына его сиятельства. Парнишку надо сделать самым‑самым. Я хочу ему помочь. Вы знаете?

– Разумеется. Езжайте на Малую Речную улицу. Голубой дом с белым балконом и флюгером единорогом. Господин Фуарье́. Не факт, что он согласится взять на обучение вашего протеже́, но попытаться можете.

– Спасибо! А что... – Тут я моргнула, а когда снова подняла ресницы, уже стояла на ступенях одна. – Вот и поговорили.

Послание Миража я передала его сиятельству, чем его весьма озадачила. В том смысле, что он же сам на месте, отчего же его тайные сотрудники решили действовать через меня?

А я‑то откуда знаю? Велено передать, я передала.

Вечером я снова прошлась перед строем идущих в ночную смену стражников. Не нашла ни одного смертника. Получила взамен клочок бумаги с пятью именами. Господина Фуарье среди них не было.

Приехав домой, я сразу же нашла Лекса и осчастливила его новостью:

– Я тут подумала и решила: ты будешь учиться фехтованию.

– Да я и так учусь, – фыркнул он. – Ко мне учитель приходит. Приходил. И снова будет.

– Нет, ты не понял. Ты будешь учиться в школе фехтования с другими парнями. Ты же не девчонка, чтобы к тебе на дом приходили учителя. Ты должен уметь выживать в ста́е.

– Э‑э‑э... – опешил он. – И ты нашла мне стаю?!

– Не совсем, – стушевалась я. – Но я над этим работаю. Твой отец дал свое согласие, чтобы мы с тобой поездили и нашли тебе...

– Стаю, я понял, – съязвил парнишка.

– Да! Отлично я придумала? И смотри, вот! – Я продемонстрировала перстень. – Лорд Риккардо сказал, чтобы я показывала его при необходимости, и тогда нам помогут.

– Ого! Папа сам его тебе надел?! – вцепился он в мою руку и чуть ли не обнюхал кольцо.

– Да. Но это еще не всё. Я выпросила для нас с тобой разрешение поучаствовать в разработке эскиза для твоего перстня с именным гербом. Тебе как бастарду полагается немного отличающийся от фамильного родового. Вот ты должен подумать и нарисовать что‑то – ух какое красивое! Только, чур, без меня не делать. Рисую я плохо, но буду подсказывать.

Лекс вытаращился на меня так, словно у меня вдруг выросла вторая голова.

– Ты серьезно?!

– А что не так? – забеспокоилась я. – Ты не хочешь? Я думала наоборот. Это же так замечательно – самому разработать то, что еще и твоим потомкам перейдет. Ты ведь создашь побочную ветвь рода, и этот символ станет фамильным.

– Всё так! То есть ты и правда со мной. И за меня, – с какой‑то странной интонацией протянул он вдруг.

А потом шмыгнул носом, развернулся и ушел. Я только озадаченно посмотрела ему в спину, пожала плечами и отправилась переодеваться к ужину.

Впрочем, за столом Лекс вел себя как обычно, рассказал о прошедшем дне, ответил на вопросы отца. Уточнил у меня, какие планы на завтра. Сказала, что мы с ним поедем по делам, а его сиятельство отправится на работу один.

Следующие два дня у нас прошли бодро. В компании лакея и одновременно охранника, приставленного к Лексинталю, мы объездили все столичные школы фехтования. Список мы составили более полный, общими стараниями с дворецким, самим маркизом и справочником, найденным в библиотеке.

К нему я добавила те, что мне написали стражники. И ту школу, что подсказал Мираж.

В первый день мы навестили все дорогие, известные заведения. Те, в которых обучаются дети аристократов. Мне не понравилось ни в одном. Расфуфыренные надменные преподаватели и персонал. Роскошные интерьеры. Ну и кому это нужно?

Потом мы проехались по заведениям уровнем пониже. Их тоже отвергли.

В пару мест из списка на клочке бумаги, выданного стражниками, я вообще не решилась заглядывать. Очень уж подозрительно выглядели и заведение, и публика. Полюбовались мы из экипажа и поехали мимо.

И наконец, дошла очередь до того самого голубого дома с флюгером в виде единорога. Малая Речная улица оказалась чистенькой, не в трущобах, но и не в центре. Вокруг высились дома лавочников и мастеровых. Но прохожие выглядели вполне прилично.

– Ну что, идем? – кивнула я на здание Лексу.

– Ты уверена? Непохоже, что здесь школа.

– Проверим.

Гайрас помог мне выбраться из экипажа, сопроводил к крыльцу и постучал дверным молоточком.

Открыл хмурый старик и окинул нас внимательным взглядом единственного уцелевшего глаза. Второй был спрятан под черной повязкой. Одет данный господин был скромно, но чисто, хотя видно, что одежда видала и лучшие времена. А судя по выправке, сохранившейся несмотря на возраст, это бывший служивый.

– Чего изволите, дамочка? – решив, что я в этой странной компании главная, спросил он меня.

– Нам нужен господин Фуарье.

– Зачем?

– За на́дом, – подняла я одну бровь и усмехнулась.

– Так бы сразу и сказали, – тут же отзеркалил он мою усмешку и распахнул дверь. – За мной.

Провел нас в маленькую гостиную у входа и оставил. Ждать пришлось минут десять. Мы успели исходить помещение вдоль и поперек и полюбоваться и картинами, и вазочками, и фреской на потолке.

– Слушаю, – стремительно ворвался в комнату молодой мужчина со светлыми мокрыми волосами, зачесанными назад. – Кто вы и что вам угодно?

– Господин Фуарье? – Он кивнул. – Леди Эрика ди Элдре, представляю интересы маркиза Риккардо ди Кассано. Верительное письмо у меня с собой, если желаете, я покажу. Это его сын, Лексинталь.

– И? Чем могу помочь?

– Нам нужен учитель фехтования, – просто сообщила я. – Лучший из лучших. Причем не частные уроки, а чтобы в группе проходила хотя бы часть занятий.

– Вот как? – явно удивился мужчина. – Зачем? Насколько мне известно, его сиятельство в состоянии оплатить прекрасных преподавателей, которые приедут на дом.

– Мне нужна стая, – шагнул вперед Лекс.

– Что, простите? – опешил господин Фуарье.

[1] Ревера́нс – от фр. révérence – глубокое почтение, уважение. Традиционный жест приветствия, женский эквивалент мужского поклона в Западной культуре. При исполнении реверанса женщина отводит одну ногу назад, касаясь пола кончиком носка и, сгибая колени, выполняет полуприседание. Одновременно делается наклон головы, взгляд направляется вниз. Юбка обычно слегка придерживается руками.

Глава 5

Мальчишка невозмутимо повторил:

– Эрика сказала, что мне нужна стая, – странность этих слов его ничуть не смущала. Я‑то шутила, а он принял это как факт и ничуть его не стыдился. – Я слишком долго был один и избегал общества. И мне требуется учитель, владеющий мастерством в совершенстве. Потому что уже скоро меня начнут задирать и вызывать на дуэли. Как видите, я полукровка, да еще и бастард. Просто так этого никто не оставит без внимания.

– Это вам тоже сказала... леди Эрика?

– Да.

– А что на этот счет думает его сиятельство? – перевел на меня заинтересованный взгляд мужчина. Нам явно удалось его поразить.

– Он позволил мне помочь Лексинталю, – мило улыбнулась я.

– Что ж... У вас весьма оригинальные понятия того, что нужно юному аристократу.

– Я не права?

– Правы, и это удивительно. Поразите меня, что еще вы считаете необходимым для вашего подопечного?

– Кулачный бой, – не моргнув и глазом ответила я. – Я над этим работаю. Но нужно будет поискать уличных мальчишек. Только тот, кто дрался на улице, сумеет выпутаться из любой беды и... набить морды, простите.

– Леди! Я потрясен и сражен в самое сердце! – хохотнул господин Фуарье и вдруг опустился на одно колено: – Выходите за меня замуж!

– Вот еще! – воскликнул Лексинталь и сдвинулся вбок, загораживая меня от веселящегося владельца заведения. – Мне еще ее выдавать замуж за отца.

– О‑о‑о! – расхохотался тот и поднялся. – Юный господин, леди, я к вашим услугам. Итак, юноша. Ста́ю я вам обеспечу. Занятия каждый день по три часа после обеда. После все разъезжаются по домам. Слушаться беспрекословно. Первое время будет очень тяжело. Как с растяжкой? Что уже умеете? Впрочем, что я спрашиваю? Сейчас и продемонстрируете.

– А группа большая? – внимательно выслушав, спросил Лексинталь.

– Девять человек. Это даже хорошо, вы станете десятым, и у нас будет ровно пять пар. За мной, я проверю ваши умения.

Следующий час я пила чай и наблюдала, как господин Фуарье гоняет Лекса. Проверял всё: гибкость, пластичность, скорость реакции, растяжку, технику, уже имеющиеся навыки. Крутил ему запястья и пальцы и выяснял, нет ли болей в суставах и сухожилиях. Я в этом ничего не понимала, так что только тихо присутствовала.

Потом один за другим в зал стали входить молодые ребята. Самый младший примерно ровесник Лекса. Старшему, думается, уже лет двадцать. Этот стрелял в меня заинтересованными взглядами, но подходить не решался. Дисциплина в школе господина Фуарье железная, судя по тому, что я успела увидеть.

На меня быстро перестали обращать внимание. А я еще немного понаблюдала, как учитель фехтования представлял нового ученика. Причем он нагло украл мою фразу и заявил, что Лексинталь отныне новый член стаи, вызвав у парней смешки.

А потом я поняла, что у меня чай вот‑вот из ушей польется, и тихонько выскользнула из зала. Из‑за закрытой двери звуки доносились довольно четко. Лязг металла, громкие прыжки и шаги. Команды преподавателя.

Старик, который встречал приходящих, проводил меня обратно в ту же гостиную, принес несколько книг, чтобы я не скучала, и ушел.

Ждать мне пришлось до темноты. И наконец, я увидела, как по коридору к выходу тянутся взмыленные, уставшие парни. Потом в комнату, где я пребывала, чуть ли не вполз Лекс. А следом за ним появился и хозяин школы.

– Итак, леди. Мальчишку я беру. Знания хромают, над выносливостью стоит поработать. Но потенциал хороший. Я сделаю из него превосходного фехтовальщика, как вы и хотели. Оплата производится вперед за три месяца. Список необходимых к занятиям вещей я напишу. Эта одежда не годится. Теперь, что касается вас. Я, безусловно, рад видеть прекрасную леди, но вам тут не место. Отвлекаете моих учеников, а ваш подопечный беспокоится, что вы там в одиночестве. Пусть привозит и забирает после тренировок кто‑то другой.

– Хорошо, – согласилась я. – Нужно ли что‑то передать его сиятельству? Всё же он отец Лексинталя.

– Нет. Если маркиз не удосужился за столько лет заняться своим сыном... Я предпочту иметь дело с вами, леди ди Элдре. Кстати, откуда вы обо мне узнали?

– От... эм‑м... Миража.

– А, понятно. Привет ему. Ждите, сейчас принесу список необходимого.

Он стремительно ушел, а я повернулась к своему юному другу. Он стоял, прислонившись к стене, и у него мелко подрагивали ноги.

– Ты как?

– Я в диком восторге! Эрика, ты не представляешь, насколько тут... Спасибо!

– Ага. А ножки‑то трясутся.

– Ерунда. Господин Фуарье сказал, что напишет название мази. Сейчас заедем по дороге домой и купим. Но, Эрика, ты просто не понимаешь! Он невероятный... Такое вытворяет со шпагой! Я подобного никогда даже не видел.

К ужину мы опоздали. Заезжали в аптеку за мазью для перетруженных мышц. После в лавку за более удобной одеждой и за мягкими сапожками. Всё строго по списку, выданному господином Фуарье.

Лексинталь еле переставлял ноги от усталости, но при этом лучился от счастья.

Когда добрались домой, узнали, что маркиз приезжал, поужинал в одиночестве, а потом его вызвали, и он снова уехал.

– Нам он что‑нибудь передавал? – спросила я дворецкого.

– Да, леди. Его сиятельство просил пожелать спокойной ночи и сказать, что он на вас рассчитывает.

И что бы это значило? Мы переглянулись с Лексом, после чего тот потащился наверх. А я велела Гайрасу пойти помочь. Нужно ведь не только принять ванну после тренировки, но и размять и намазать мазью мышцы.

– Слушаюсь, леди, – поклонился мне лакей и поспешил следом за молодым господином.

В столовую Лекс не спустился. А служанка мне передала, что мальчик заснул и они не знают, будить ли его, чтобы тот поужинал. Сказала, что не надо, и посоветовала отнести в комнату закусок и пару пирожных. Проснется ночью, сам решит, хочет ли есть.

На следующее утро мы с Лексинталем быстро позавтракали, обговорили планы на день и разъехались в разные стороны. Он – в академию, брать уроки почвоведения. А я в школу фехтования, оплачивать обучение. Деньги взяла у Эми́ля. Дворецкий выдал их из средств, которые хранятся на разные нужды по хозяйству. Оплатив обучение Лекса и сообщив господину Фуарье, что при необходимости меня можно вызывать для обсуждения возникающих проблем или новостей, помчалась на службу.

После обеда Лекс в сопровождении Гайраса отправится на занятия, а мы с маркизом уже вечером вернемся в особняк.

Лорда Риккардо я на месте не застала. Анри сообщил, что наш начальник изволил уехать, когда вернется, неизвестно.

– А мне что делать? Мы не виделись вчера, и никаких указаний я не получала.

– Он оставил для вас письмо.

– Где?

– На своем столе. Сказал, что вы всё поймете.

Хмыкнув, пошла за письмом.

Конверт действительно обнаружился прямо по центру столешницы. На нем каллиграфическим почерком было выведено мое имя. Запечатано послание сургучом с оттиском герба. Помнится, у его сиятельства еще один родовой перстень‑печатка имеется на руке. Только мне он отдал с рубином и довольно изящный. А себе оставил крупный, массивный и без камня. Насколько мне известно, в таких перстнях есть секретное отделение под откидывающейся крышечкой. Интересно, что там прячет лорд Риккардо?

Сломав сургуч, я вскрыла послание. В нем маркиз сообщал, что уезжает на неопределенный срок. Срочно. Настолько срочно, что ждать меня у него времени не было. В моем распоряжении остается особняк и его кабинет здесь, на службе. И я назначаюсь главной над прислугой и Лексом.

И тут же приписка: «Хотя я на вашем месте особо не обольщался бы. Лексинталь вами дорожит и вдруг почувствовал себя совсем взрослым. Кто из вас кого будет опекать – большой вопрос. Но я на вас рассчитываю, Эри. Вы меня очень выручите, если за всеми присмотрите. Делайте всё, что посчитаете нужным на благо рода ди Кассано, частью коего вы уже почти являетесь. Ваш Рик».

– Мой Рик... – пробормотала я. – Даже не знаю, плакать или радоваться? И чем заняться?

Потоптавшись на месте, я осмотрелась. За последнюю пару дней я не единожды сюда входила. Но маркиз все время разбирался с накопившимися бумагами, и я не хотела ему мешать. Поэтому кормила и тихонько удалялась. А сейчас хоть можно спокойно осмотреться. Тем более что брать папки с отчетами и документами он мне разрешил. Так и сказал, что, мол, пожелаете изучить – всё к вашим услугам, кроме тех, на которых стоит гриф «Секретно». Но их я и в руки взять не смогу, наложена магическая защита.

Выглянув в приемную, спросила, может, хотя бы Анри известно, на какой срок отбыл маркиз.

– Нет, леди. Обычный штатный режим, бывает, что его сиятельство вызывают, он спешно уезжает. Возвращается всегда по‑разному. Иногда отсутствует по нескольку дней, иногда несколько часов. Но если у вас будут срочные рабочие вопросы, вы можете обращаться ко мне или к заместителю его светлости.

– Который вроде как существует, но с которым я пока так и незнакома, – улыбнулась я. – Ладно, разберемся. А что насчет книг? Есть какие‑то полезные?

– Нет. Но есть обширный архив.

– Архив – это хорошо. Спасибо, Анри. Не буду вам мешать.

Что предпринять человеку, которому оставили важное поручение: осуществлять всё на пользу рода? По идее, заняться чем‑то полезным. Но чем? Ума не приложу. Лексинталя я уже пристроила к учебе. По утрам у него будут занятия в академии по выбранным темам. Потом обед. После – около трех часов в школе фехтования. То есть я его смогу видеть только по вечерам. А мне чем заниматься, совершенно неясно.

Помыкавшись, я решила, что буду уделять время всему понемногу.

Посидела за столом начальника. Подвигала пачки бумаг и папки. Внутрь не заглядывала, не имея привычки интересоваться чужой корреспонденцией. Но просто поднять стопку, переложить – это непременно. Заглянула в чернильницу и исследовала писчие принадлежности. Проверила, как выдвигаются и задвигаются ящики стола. Прошла к шкафам и похлопала дверцами.

После чего взяла чистый лист бумаги и стала составлять для себя список того, что не мешало бы подправить, почистить, помыть, починить, заменить.

На глобальные перемены, разумеется, я не была настроена. Всё же кабинет не мой. Но чувствовалось, что здесь обитает человек, который настолько занят, что не имеет ни сил, ни времени на то, чтобы поддерживать идеальный порядок.

С чем‑то я справилась сама с помощью заклинаний и маслёнки. Теперь дверные петли не скрипели, а ящики стола двигались бесшумно. Все ровные поверхности приобрели девственный вид, избавившись от мелких пятен, потемнений и шероховатостей. Окна, шторы, обивка мебели стали как новые. Сходив к давешнему знакомому, заведующему складом, попросила заменить в кабинете моего шефа стулья. Один расшатанный, второй колченогий, у третьего спинка окривела. Никуда не годится.

Анри поднимал голову и внимательно отслеживал все мои перемещения. Но не задал ни единого вопроса. Лишь покачал головой, понаблюдав, как я смазываю петли на дверях и в кабинете, и в приемной.

Одновременно со стульями я выклянчила для маркиза кресло. Просила небольшой диванчик. Не дали. Но хоть что‑то из мягкой мебели я таки выбила, чтобы воткнуть в свободный угол. А к нему маленький столик на одной ножке. С трудом, но установила его рядом с местом для отдыха и почти под подоконником. Хотя бы стакан поставить и книгу положить.

Не знаю, что подумает о моем самоуправстве лорд Риккардо. Но я уверена, человек, который проводит за работой долгие часы, должен иметь возможность периодически давать отдых спине на мягкой и удобной мебели.

Следующие четыре дня мы с Лексом проводили вечера вдвоем. Он мне рассказывал о своих успехах в обучении. Делился впечатлениями о «стае» и господине Фуарье. И страдал от мышечной боли. А я вкратце описывала, чем занимаюсь на работе. Так как поручений мне никто не давал, а с наведением уюта и порядка я управилась быстро, то единственное, что мне оставалось, изучать дела, стоящие в кабинете маркиза и в приемной. До архива я пока не добралась.

Кто бы мог подумать, что ментальные нарушения и их расследования это такая... мутная область. Я аж зачитывалась свидетельскими показаниями и отчетами следователей, занимавшихся делами. Потихоньку складывалась картины преступлений. Иногда это были мелкие шалости, приносившие скорее моральный вред. Но иногда масштаб поражал продуманностью и наглостью.

А еще я изучала сборник заклинаний и отрабатывала их потихоньку. Какие‑то мощные и сложные я боялась испытывать, но мелкие, облегчающие жизнь – это мне было по силам. Тренировалась по вечерам в прилегающем к особняку садике. Порой ко мне присоединялся Лекс, а иногда он был занят своими заданиями, и на меня лишь изредка косил одним глазом.

Наступили выходные. И целых два дня ничегонеделания. С утра мы встали и уехали на прогулку, пользуясь хорошей погодой и выполняя уговор – осмотреть достопримечательности. Лексинталь слово сдержал, успел про многие места прочитать и дотошно рассказывал мне про особняки, фонтаны, названия улиц.

– Когда ты всё успел? – даже поразилась я. – Ты ведь в академию ездишь, и фехтование добавилось.

– Эрика, ты даже не представляешь, сколько у меня свободного времени. Было. До недавнего времени. Хм. Звучит странно, но ты поняла. И потом, мне самому интересно. Одному это всё... А с тобой весело.

– Кстати! Помнится, я обещала научить тебя стрелять горохом. Едем за трубочками.

– Куда?

– Не знаю, сейчас отловим кого‑то из уличной шпаны и спросим.

Постучав в стенку экипажа, чтобы привлечь внимание кучера и Гайраса, ехавшего с ним снаружи, я велела поворачивать к бедным кварталам.

Потихоньку мы удалялись от благополучного богатого центра города туда, где жила беднота. Я не боялась, так как мы с Лексом оделись очень просто, не желая привлекать лишнего внимания во время прогулки. И сейчас оба вполне могли сойти за обычных не слишком обеспеченных, но вполне приличных горожан. То, что надо, чтобы не вводить в искушение воришек, но и не вызывать презрения у прохожих.

Мы немного покружили по улочкам, пока я наконец не увидела тех, кто мне требовался.

– Притормозите‑ка! – скомандовала кучеру и, сунув пальцы в рот, громко свистнула.

Уличные пацаны тут же прекратили свою возню и дружно обернулись к нам. Подав рукой знак, который в Приграничье означал «свои», я снова свистнула. Понятия не имею, поймут ли меня тут, в столице. Но буду надеяться, что голытьба изредка всё же путешествует по королевству и жест этот знаком везде.

Мальчишки разного возраста переглянулись, от них отделился один, примерно ровесник Лекса. Сдвинув на затылок потрепанную кепку, он сунул руки в карманы коротковатых обтрепанных штанов и прогулочным шагом двинулся к нам. Остановился чуть в отдалении, чтобы удрать, если что, и сплюнул сквозь зубы.

– Ну? Чо надо, фря?

– Трубки для стрельбы горохом.

– Чо? – опешил он и несколько раз моргнул.

– Не чокай, пацанчик. Приятеля научить надо стрелять. Трубки ищем. Приехали недавно, времени делать самим нет.

– А ты чо, умеешь, чо ль? – снова сплюнул он через зубы и шмыгнул носом.

– А чо нет‑то? Я и стреляю, небось, получше некоторых. Так чо? Или нет трубок?

– А чо ж нету? Серебрушка.

– Рухнул? Две медяшки.

Вот примерно в таком духе мы и продолжили переговоры.

Кучер, Гайрас и Лексинталь слушали, открыв рты, и только и переводили взгляды с меня на заводилу местной гопоты́. До меня не сразу дошло, что не так, а потом я осознала, что мы говорим на уличном жаргоне. И то, что я понимаю нормально, для людей посторонних звучит как не слишком понятный набор слов.

В итоге мы сторговались на пять медяшек за две трубки и серебрушка за мешочек сухого гороха. Можно было бы, конечно, последний купить в бакале́йной[1] лавке, но зачем, если тут быстрее, а переплата незначительная. Мальчишки же наверняка этот горох всё равно украли.

– Через десять минут на углу, – мотнул головой пацан в нужном направлении.

– Ты меня за лося не держи, – фыркнула я. После чего перевела взгляд на ватагу, поджидавшую своего вожака.

Они прекрасно слышали наш разговор. А я отлично видела, как почти сразу от нее отделились двое мелких и припустили в конец улицы. Вернулись они минуты через две, старательно пряча что‑то под рубахами.

Найдя их в толпе взглядом, я снова свистнула и махнула, чтобы шли сюда.

– От ты ж кака́ ца́ца! – с досадой, но и с восхищением цокнул языком мальчишка.

– Эрика, – протянула я ему руку и даже не поморщилась, когда она утонула в его чумазой исцарапанной ладони.

Раз меня назвали «кака цаца», значит, признали своей. Это не означает, что меня не попытаются обокрасть или обжулить, но всё же я уже не чужая.

– Арно́.

– Гайрас, нужно расплатиться с нашими поставщиками, – негромко велела я.

Лакей, выполняющий роль охранника, усмехнулся, отсчитал пять медяшек и одну серебрушку и протянул мне.

А я уже осуществляла оплату за мешочек гороха и две трубки из древесной коры. Их я сначала осмотрела, ощупала и, только признав годными, отдала деньги.

[1]Бакале́я – сухие продовольственные товары первой необходимости (крупы, пряности, мука, соль, сахар и т.д.), полуфабрикаты и консервы, а также некоторые базовые хозяйственные товары (мыло, стиральный порошок, спички).

Глава 6

– Еще надо чо? – мгновенно спрятав деньги и отступив от экипажа, спросил Арно.

– А то ж. Хочу приятеля научить драться. А то от благородных толку ноль, одни приседания, реверансы и поклоны.

Пацан тут же развернулся к Лексу и принялся его внимательно изучать.

– Эльфя́к или чо?

– И чо? – вздернул подбородок Лексинталь.

– Да мне ничо, в глаз дам хоть эльфяк, хоть человек. А надо чо?

– Арно, мне надо, чтобы ты и твоя команда научили его драться, – вмешалась я. – По‑настоящему, по‑пацански, по‑уличному. Только без дураков, а то папаша егойный с нас всех шкуру спустит.

– А папаша у него кто?

– Маг. Возьмешься? Чтобы как своего брата или друга, взаправдашне.

– Чо почём?

– Сторгуемся.

И мы перешли ко второй части торгов.

– Годится, цаца. По рукам.

Мы снова обменялись рукопожатием, сплюнули в стороны, скрепляя уговор, и завершили его.

– Чтоб я сдох!

– Чтоб мне провалиться!

На этом главарь местной пацанвы развернулся и, посвистывая, побрел к своим, а я дала команду трогаться и уезжать.

– И чо это было? – оторопело спросил Лекс. – В смысле – что это было?

– Леди Эрика, простите, но можно мне тоже спросить? А это сейчас было чо? Я половины не понял, – добавил Гайрас.

– Я вообще ничего не понял, – похлопал глазами Лексинталь.

Полюбовалась я их лицами, фыркнула и, не выдержав, рассмеялась.

– Я договорилась, что мальчишки научат Лекса на кулачках биться. Драться, точнее. Так, как умеют лишь те, кто живет на улице и на ней же выживает. Это займет не день и не два, говорю сразу. Но поверь, дружочек, в жизни пригодится. Мы с ними будем встречаться по выходным у старых складов, там пустырь утоптанный. Гайрас, вы знаете, где это?

– Да, конечно. Но позвольте, леди, а при чем тут « кида́ла» и что‑то «вы́начить»?

– Ну‑у‑у... Лекс, ты только папе не говори, но я поинтересовалась, кто сможет научить тебя быть чуть‑чуть карманником.

– Что?! Воровать?! Мне?!

– С ума сошел? Нет, конечно. Но ты должен уметь аккуратно вытащить что‑то из кармана и поймать за руку, когда пытаются обчистить тебя. Кстати, Гайрас, на вашем месте я бы была повнимательнее к своему имуществу. Держите, – протянула я ему кошелек.

– Но... откуда? – растерялся лакей, забирая его.

– Пока вы слушали наш разговор, сзади прошмыгнул мальчишка и утащил его у вас, а я утащила у него.

– Ты же просто сидела! – вытаращился на меня Лексинталь.

– Я ведь не на руках сидела, – пожала я плечами. – Друг мой, на улицах нельзя зевать и глазеть по сторонам. У нас трижды пытались вытащить кошельки, пока мы гуляли по городу. И кстати, у тебя срезали пуговицы с задних карманов штанов и украли шелковый шарф прямо с шеи. А ты даже не заметил.

Мои спутники принялись лихорадочно ощупывать свою одежду, а я с философским видом рассматривала свои ногти и ждала.

– А почему шарф не вернула, как сейчас? – трогая голую шею, спросил меня мальчишка.

– Да ладно, той девчонке он нужнее, чем тебе. Но я ей подала знак, что всё видела и чтобы она держалась от нас подальше.

Повисла немая пауза.

– Эрика, а ты откуда всё это?.. Ну...

– Потому что в приют, где я росла, попадали дети из разных сословий. И сиротели мы в разном возрасте. Так что я умею жульничать в карты. Не профессионально, конечно, но настолько, чтобы не дать обжулить себя. Я знаю, когда меня пытаются обокрасть, и при необходимости сама могу вытянуть у воришки то, что он только что утащил у меня.

– Но это ведь неправильно. Ты леди.

– Неправильно быть дурачком и раззявой. Неправильно самому становиться вором или грабителем. Но уметь за себя постоять – это необходимость.

Лекс помолчал, осмысливая.

– Так, может, ты меня сама и научишь?

– Нет, – цокнула я с огорчением. – Мне не хватает для этого квалификации. Меня саму ведь учили не как мастера, а ровно настолько, чтобы не быть жертвой. Поэтому, Лекс, запомни. Ты должен научиться фехтовать, драться, ловить за руку воришку, играть в карты так, чтобы тебя не кинули, и орудовать отмычкой.

– А это‑то зачем?!

– Пригодится, – пожала я плечами. – Вдруг тебе придется от ревнивого мужа своей любовницы удирать?

Все три моих спутника, даже кучер, который в разговор не вступал, но слушал внимательно, подавились воздухом и закашлялись, я же невозмутимо продолжила:

– Тем более что опыт взлома отцовского сейфа у тебя уже имеется. Не стоит останавливаться на достигнутом. А теперь быстрее домой. Лекс, сейчас плотно обедаем. Переодеваемся в то, что не жалко валять в пыли и рвать, и едем бить морду.

– Мою? – сморщил нос красавчик полуэльф.

– Твою, – согласилась я и ободряюще добавила: – Не переживай, ты шустрый и гибкий, быстро научишься. Но это не точно... Впрочем, даже если получишь в глаз, не страшно. Синяки проходят без следа при помощи заговоренных мазей. Наши пацаны в приюте вечно с фингалами ходили, и ничего.

– Отец узнает – головы нам оторвет, – вдруг с вселенским спокойствием заявил Лексинталь, откинулся на спинку сиденья и расплылся в блаженной улыбке.

– Не исключено, – смущенно почесала я кончик носа. – Но мы будем стараться уцелеть и там, и сям.

Мы переглянулись и рассмеялись. Гайрас с кучером обменялись загадочными взглядами, но промолчали.

Когда мы к назначенному времени подъехали к старым складам, нас уже ждали. Я ни секунды не сомневалась, что возможность подзаработать и при этом поколотить богатенького выпендрежника голодранцы не упустят.

Так и было. Нас не просто ждали, а предвкушали развлечение.

Вся малолетняя шайка была в сборе, и даже пару новых лиц я заметила. Но так как рисковать здоровьем Лекса я не собиралась, то сразу же свистнула их заводиле и подозвала.

– Арно.

– Эрика.

– Напоминаю, я буду платить не просто за то, чтобы вы как следует развлеклись и отколошматили моего подопечного. А чтобы научили. Усёк?

– А чо ж нет? Усёк. Но ты учти, эльфяк, тут всё взаправдашное, слёзки тебе утирать никто не станет, – кивнул он Лексу.

Тот поджал губы, сверкнул глазищами, но промолчал.

– Вот и чу́дно, – улыбнулась я. – Лекс, выходи. И без фингала не возвращайся. Арно, прежде чем приступите, вы все сдайте оружие.

– Чо? Ты меня за кого держишь, цаца? Да всё по‑чесноку! Ничо у меня нет. Арно сказал, Арно сделал!

– Да ничо, но перья сдать!

Под моим суровым взглядом пацан нехотя вытащил из‑за пояса нож и бросил его на землю в сторону.

– Все перья. И не только ты. Повторяю, его папаша из нас сделает фарш, а перед этим шкуру живьем спустит, если вы в азарте драки его пырнёте, забыв, что она учебная.

Сейчас я говорила почти нормальный языком, без явных жаргонизмов, чтобы меня понимали и мои спутники.

– Да зуб даю, нет больше ничо! – сплюнул Арно.

Я не стала препираться, а запустила заклинание, отработанное мною до совершенства еще в приютские годы. Мальчишки наши дрались каждый божий день. Клянусь. Не проходило и суток, чтобы кто‑то с кем‑то что‑то не поделил и не принялся выяснять отношения на кулаках. Я в силу боевого характера и способностей к магии частенько оказывалась рядом или в куче. А потому это заклинание вызубрила чуть ли не самым первым, подглядев его у мага, который подрался с наемниками в трактире.

И сейчас, повинуясь моим чарам, все металлические предметы, находящиеся в карманах, за голенищами сапог, в кепках, за поясами, за пазухой... да везде короче, зашевелились, напугав своих владельцев. А потом выскочили и поползли в одну кучу.

Вопли и ругань переполошившихся мальчишек были мне ответом. А когда до них дошло, отчего это произошло, мне досталось немало негодующих взглядов и несколько ругательств.

Я пожала плечами, улыбнулась и жестом королевы помахала толпе.

– Арно, приступайте.

– С ума сойти! – отмер Лексинталь, который обалдел не меньше уличных голодранцев, которых только что так странно разоружили. – А меня научишь, Эрика?

– Возможно. Поторопись. Арно, с тебя зуб. Я всё видела, в том числе второй нож, выбравшийся из твоего сапога.

– От же цаца!

Следующий час мы с кучером и Гайрасом наблюдали кучу‑малу, свалку, драку. Поначалу Арно, выполняя уговор, всё объяснил «эльфяку бестолковому». Показал несколько приемов и захватов, щедро вываляв в пыли, пару раз придушив и дернув за уши.

Ну а потом... Мальчишеская уличная драка с выяснением, кто круче. Сколько я таких видела за годы детства, и не счесть.

Соблюдая нейтралитет, я ни за кого не болела и не подбадривала. Но изредка громко свистела, если кто‑то из мальчишек забывал, что бой ненастоящий и не насмерть, и начинал чересчур яростно мутузить кулаками.

Итогом стали перенервничавшие Гайрас и кучер, на глазах которых голодранцы избивали хозяйского сына, которого они, считай, растят с малолетства. Они периодически вскакивали, чтобы бежать‑спасать‑жалеть, и лишь мой гневный оклик заставлял усесться обратно и ждать.

Через час с небольшим, посчитав, что на сегодня хватит, я в очередной раз громко засвистела. Как ни странно, меня и услышали, и поняли, и отреагировали как надо. Куча тел развалилась в разные стороны, демонстрируя взмыленных, раскрасневшихся пацанов. У некоторых были расквашены носы, у других подбиты глаза, содраны костяшки на руках, все демонстрировали разной степени порванности рубахи и всклокоченные шевелюры. Кое‑кто держался за бок или прихрамывал.

К нам, шмыгая расквашенным благородным носом, доковылял Лекс. Шел он слегка согнувшись и держась за бок.

– Рубашку подними! – строго велела я.

Полюбовалась на целое, но побитое тело, кивнула. Велела задрать штанины. Ноги тоже целы, без переломов и вывихов, но с наливающимися синяками.

Такой же знатный синячище появится и под правым глазом. Еще нос проверила, нет ли перелома, после чего выдала ему носовой платок, чтобы мог вытереть сопли и кровь.

– Нормально, садись, – улыбнулась я Лексинталю.

Тот выдохнул сквозь сжатые зубы и присел на пол экипажа, не пытаясь взобраться внутрь. Утер нос, спрятал испачканный лоскут в карман, помолчал и вдруг начал хохотать.

И что самое поразительное, те, с кем он пару минут назад отчаянно дрался, переглянувшись, присоединились к нему и тоже начали ржать. В том числе Арно.

Вот не впервые такое вижу у парней. Сначала бьют друг друга так, словно от этого зависит их жизнь, а потом вместе пьют, делят последнюю корку или обсуждают девчонок.

Отсмеявшись и успокоившись, главарь уличной мальчишеской команды дохромал до нас и, цыкнув, протянул Лексу руку:

– Ну ты ничо, эльфяк. Годный, хоть и ушастый. Подваливай еще, потолкаемся. Или чо?

– Ты тоже ничо, хоть наглец, каких поискать, – фыркнул тот и крепко ответил на рукопожатие.

– Слышь, цаца, всё пучком будет, – подмигнул мне Арно. – Научим. Завтра подваливайте, еще повеселимся. Ну а потом, как договаривались, по выходным.

– Вот и славно, – продолжая невозмутимо улыбаться, я рассчиталась.

Как мы договорились, один такой учебный бой – десять серебрушек и целебная мазь для особо сильно пострадавших. Но таковых не оказалось, всё в пределах обычной драки. Ну а Лекса мы дома полечим.

– Ужас! – выдохнул Гайрас, когда мы отъехали подальше. Не выдержала душа приставленного к Лексу охранника и няньки. – Давно я так не переживал.

– Да всё нормально. Эрика же у них оружие изъяла. Кстати, не забудь, ты обещала меня научить, – последнее адресовалось уже мне.

Вечер был посвящен обсуждению драк, захватов, подсечек, ударов в нос, как его уберечь и не дать сломать, как увернуться, спасая глаза и зубы. И звучало это примерно так:

– А я его! А он мне! И тут третий! А я ему в живот! И тут мне подножку! А я ему в глаз! А мне сбоку прилетело!

Я улыбалась, слушала, кивала и ахала в нужных местах, позволяла себя поднять и показать на мне захват. Мальчишки неизменны, где бы они ни родились и к какому бы сословию ни принадлежали. Вот какой вывод я сделала.

А маркиз, вернувшись, всё же голову нам оторвет, если увидит своего отпрыска. Пол‑лица заплыло синяком, нос распух. На боках и ногах тоже россыпь гематом.

Совсем их убрать за одну ночь мазью невозможно, это по силам лишь сильному целителю и специальным лечебным заклинаниям. Мы так не умели. Но, как могли, Лекса подлатали.

На следующий день, не обращая внимания на сетования Гайраса, мы опять поехали к складам. И снова целый час пацаны развлекались. Оружие я снова у них изъяла, не слушая гневных воплей.

Ах да! Лексинталя приняли тепло, почти как своего. Он даже удостоился дружеских тычков и хлопков по плечам и спине, мол, привет, дружище, как ты там, живой?

Вот всё же хорошо, что синяки не удалось свести до конца, а то бы он слишком выделялся на фоне расцвеченных разными оттенками синего и красного рожиц мальчишек.

А вечером воскресенья, когда мы в гостиной на первом этаже пили горячий шоколад, грызли орешки и заедали птифу́рами[1], приехал его сиятельство. Нарисовался на пороге комнаты и замер в шоке, уставившись на своего изрядно побитого сына с заклеенным пластырем ухом, распухшим красным носом и с уже двумя фингалами под заплывшими в щелочки глазами. Вчерашний синяк уже начал желтеть под воздействием заговоренной мази, а вот сегодняшний просто‑таки полыхал ярким цветом.

– Здрасьте, – от неожиданности брякнула я и поперхнулась шоколадом. Тут же отчаянно закашлялась, зажимая рот, и уставилась на своего начальника, лицо которого мало чем отличалось от побитой физиономии его отпрыска.

– О! Ты вернулся! – выпрямился в кресле Лексинталь, с кряхтением встал и, подволакивая ногу, пошел к вернувшемуся отцу. – А ты чего такой нарядный?

– А ты? – кашлянув, спросил лорд Риккардо.

– А, пустяки. Я учусь драться. А то что я, как девчонка? Даже ни одного фингала за свою жизнь не получил.

– Это, я полагаю, тебе сказала Эрика? – мне достался нечитаемый взгляд, и я на всякий случай сползла с дивана и нырнула за его спинку.

– Да‑а‑а, – блаженно протянул Лекс. – Пап, ты не поверишь! Мы так интересно провели это время! Я дрался с уличными голодранцами из нищих кварталов! А еще я учусь фехтованию у настоящего мастера! Ты бы видел, что он вытворяет со шпагой! И у меня теперь есть стая. А может, и две, я пока не понял.

Я выглянула из‑за дивана. Отец и сын стояли, держась за руки в рукопожатии. Мальчишка сиял от восторга, лорд Риккардо, глядя на него из‑под рассеченной брови, пытался понять, как ему реагировать.

– То есть у тебя всё хорошо, – решил он наконец. – И ты становишься взрослым.

– Великолепно! В жизни так здо́рово не было. И да, пап. Придется мне спешно взрослеть, ты‑то вечно занят, а за Эрикой присматривать надо. Она ведь девчонка, если не мы с тобой, то и пропадет.

– Это она‑то пропадет? – издал смешок маркиз и повернул голову ко мне: – Вылезайте, Эри. Я впечатлен, изумлен и ругаться не буду.

– А ужинать будете? И лечиться? – выползая из укрытия, поинтересовалась я.

– Буду. Эрика, велите послать за моим семейным целителем. В отличие от своего сына, я не могу позволить себе ходить с разбитым лицом и явиться на работу с синяками под глазами. А я пока пойду смою с себя грязь.

Распорядившись об ужине, чтобы его подали прямо в комнаты уставшего лорда, и спешно велев вызвать целителя, я поднялась наверх. Немного потопталась у двери, ведущей в покои маркиза. Потом всё же рискнула и прошла внутрь. Решила дождаться в личной малой гостиной.

Лорда Риккардо всё не было, а горничные успели принести огромный поднос с едой и посудой. Не забыли о напитках и бокалах. Накрыли стол и выскользнули.

Наконец, из спальни вышел маркиз, вытирая на ходу влажные волосы маленьким полотенцем. Был он бос и одет лишь в свободные мягкие пижамные брюки и рубашку, которую даже не стал застегивать.

– Эри, вы здесь? – бледно улыбнулся он, проходя к столу, и устало уселся, вытянув ноги. Полотенце шарфиком осталось лежать у него на шее.

– Поухаживать за вами? – не вставая с диванчика, спросила я.

– Мне будет приятно. Посидите со мной? Я успел соскучиться по вам. Занятно, да?

– Мы с Лексом тоже по вам скучали, – деликатно отозвалась я и, подойдя к столу, принялась накладывать в тарелку еду.

[1] Птифу́ры – (фр. petit four «маленькая печь») – ассорти из маленьких пирожных, булочек или печенья. Эти мини‑закуски рассчитаны буквально на один укус, подаются в ассортименте в конце еды к кофе, чаю. Или же на фуршетах.

Глава 7

Жестом поинтересовалась, вина налить или компота. Конечно же, выбор пал на алкоголь. После я тоже присела к столу. Есть не хотела, мы с Лексом успели и поужинать, и десертов наесться, и запить какао вдогонку. Поэтому, улыбнувшись, я от всего отказалась.

– Расскажете, чем занимались, пока меня не было? – прожевав канапе с паштетом, спросил маркиз.

– Только не ругайтесь, – на всякий случай предупредила я. – Мои действия были, как вы и велели, в интересах рода ди Кассано, вас и Лексинталя.

– Мне уже страшно, – хмыкнул мой визави́ и попытался улыбнуться разбитыми губами. – Но я готов услышать самые невероятные и шокирующие новости.

– Ну‑у‑у... Ничего такого уж прямо шокирующего и не было. Так, по мелочи развлекались. Устроили Лексу компанию и обучение в школе фехтования. Может, вы слышали о господине Фуарье? Его нам посоветовал ваш сотрудник, из этих, которые такие – бдыщ – и растворяются в воздухе. Мираж. Я уже оплатила три месяца вперед, Лекс занимается по три часа по будням. Еще я нашла мальчишескую уличную банду, которая учит его драться.

– Зачем? В смысле, почему именно такой выбор? Я могу оплатить ему настоящих учителей рукопашного боя, высочайших профессионалов.

– Это обязательно и непременно, – кивнула я, вертя в руках столовый нож. – Но, понимаете... Лекс жил, словно тепличное растение. Он очень умный и способный. Вы бы видели, как он шустро схватывал то, что ему показывали пацаны. И голова у него работает отлично. Просто ему нужно... Я не знаю, как сформулировать понятно. Он ведь мальчишка, причем уже почти взрослый. А совсем не умеет общаться со сверстниками, потому что никогда не имел такой возможности. К тому же такие уличные драки помогают снять внутренние блоки. Я хочу, чтобы он достиг многого в жизни, чтобы сам смог добиться всего, что не сможет получить по праву рождения, раз уж так получилось. И я уверена, его имя еще прозвучит на всю страну, и его станет уважать сам король. А вот такие мелочи, которые я ему сейчас помогаю освоить – умение просто и без затей набить кому‑то морду, не дать себя обокрасть, свободно общаться с низшим сословием и уметь брать от всех то, что пойдет на пользу... Ему пригодится это. А уж дворянским манерам, этикету, наукам, искусству благородного боя – с этим справятся простые учителя. Лекс не солдат, но он умный и способный.

– Вы удивительная, Эри, – перестав есть, медленно произнес Риккардо, глядя на меня. – Как же мне в моем детстве и юности не хватало кого‑то, кто бы так же сильно верил в меня и старался помочь, пусть и такими странными способами, как вы.

– Ну уж как могу, – напыжилась я.

– А обо мне так сможете? Я тоже хочу, чтобы вы обо мне заботились. Пожалуйста.

– Организовать вам уличные бои и найти учителя орудовать отмычкой? – вытаращилась я на своего начальника.

– Что? – подавился он вином. – Орудовать отмычкой?

– Ну да. А как же без этого? А вы не умеете?

– Эри, вы не поверите... – вдруг начал он негромко смеяться, насколько позволяло разбитое лицо. – Не умею. О боги, с ума сойти, о чем я беседую со своей невестой. О навыке пользоваться отмычкой! А вы владеете им?

– Разумеется, – насупилась я. – Любая приличная леди должна уметь вскрыть шпилькой замок.

– Эрика, я вас обожаю! – спрятав лицо в ладонях, затрясся он от смеха.

Отреагировать я не успела. Раздался стук в дверь, и зашел Лексинталь в компании приятного немолодого мужчины с бородкой.

– Отец, приехал магистр Ду́кан.

Пару минут я прислушивалась к вопросам целителя о состоянии пациента. В конце прозвучал вопрос: кого лечить первым, его или мальчика?

Ответила я, вмешавшись в разговор.

– Магистр, приведите, пожалуйста, в порядок его сиятельство. Ему завтра с подчиненными общаться, предстоит долгий рабочий день. А мальчик... уже взрослый юноша. И вполне может остаться с синяками, если у вас резерв кончится, ничего плохого в этом нет. Подумаешь, подрался. Вы ему только тело подлечите непременно, а то завтра урок фехтования и тренировка.

Целитель выслушал меня внимательно, но со слегка округлившимися глазами. После чего поинтересовался:

– А вы, простите, кем являетесь, уважаемая... гм... леди?

– Ду́кан, леди Эрика ди Элдре – член нашей семьи с некоторых пор. И твоя будущая возможная пациентка, – произнес лорд и с трудом встал из‑за стола. – Прошу любить и жаловать.

– О! Ну... Польщен, леди. А я магистр Дукан, семейный целитель вот, значит.

Поклонившись мне и пристально присмотревшись к моей ауре, он подхватил под руку маркиза и повел в спальню. А ко мне подошел Лекс, наклонился и шепнул на ухо:

– Я тоже тебя обожаю. Эрика, ты лучшее, что могло с нами с отцом случиться. Спасибо, что веришь в меня.

– Подслушивал? – улыбнулась я.

– А как же! Всё как ты распорядилась. Владеть информацией – значит, управлять миром. И я проштудировал «Науку о заговорах, секретных обществах и тайной войне». По возможности использую как руководство к действию.

– Хорошо. Молодец. Только не попадись, а то всыплет твой папочка и мне, что плохому тебя учу, и тебе, что слушаешь сомнительную авантюристку, а не приличных благообразных учителей.

– Ты что‑о‑о... – расплылся Лекс в шкодливой улыбке. – Тебе ничо – как говорит Арно – не будет. А ты обещала научить меня плохому еще в самом начале нашего знакомства. И слово держишь. Вот только по‑пластунски не успела, похоже, я буду червяком, которому отстрелят зад.

Я тихонько хихикнула, глянув на приоткрытую дверь в спальню, из‑за которой не доносилось ни звука. Уж не знаю, как лечат настоящие семейные целители, да еще магистры. Но беззвучно, это факт.

Вот только непонятно, к чему отнесся сдвоенный смешок, прозвучавший оттуда?

Утро началось с того, что все проспали. Ну ладно, не все. Мы с Лексинталем проспали. Меня Мона будила, но я опять проваливалась в дремоту и никак не могла встать.

А потом в моей спальне прозвучал голос лорда:

– Эрика! В чем дело? Нам уже выезжать пора, а вы еще в постели!

– Куда выезжать? – села я, пытаясь понять, о чем речь. – В какой постели? Ой!

Это я наконец открыла глаза, увидела полностью одетого и собранного маркиза, глядящего на меня с невыразимым укором.

– Мона, мы проспали! – громко крикнула я и натянула повыше одеяло, прячась от взгляда своего начальника.

Тот отвернул голову и посторонился, пропуская горничную в спальню.

– Наконец‑то, – добродушно проворчала девушка. – Ваша одежда готова, леди. Прическу бы сделать.

– Ваше сиятельство, извольте выйти, – величественно указала я на дверь.

Сиятельство закатило глаза, хмыкнуло и удалилось.

Я тут же кубарем скатилась с постели и побежала умываться, отдавая на ходу распоряжения:

– Мона, заплетем косу. Вели завтрак упаковать мне с собой. Обед тоже. Побольше. Лекс встал?

– Можно и так сказать... – уклончиво отозвалась она и отправилась выполнять поручение.

Спустя десять минут, что очень быстро, я выскочила в коридор и помчалась к лестнице на первый этаж. По пути столкнулась с сонным и встрепанным мальчишкой.

– Опаздываем! – бросила я ему на ходу и побежала дальше, но притормозила, чтобы сообщить идею, только что пришедшую в голову. – Ухо правое надо проколоть тебе сверху. Колечки такие маленькие, штуки две или три. А левое – мочку. Серьгу туда – гвоздик с черным камушком.

– Что? – открыл Лекс рот. – Проколоть мне уши?!

– А что? Красиво будет. Так... по‑пиратски. Я читала, что пираты прокалывают уши и вставляют в них жемчужные серьги.

Я попрыгала вниз по ступенькам, стараясь не промахнуться. Лексинталь догнал меня, подхватил под локоток и пристроился рядом, стараясь не отставать.

– Отец не разрешит.

– Уболтаем. А на осень купим тебе куртку с заклепками. Как у наемников.

– Точно не разрешит.

– И на это уболтаем. Ой! – Я засмотрелась под ноги и не заметила, что мы едва успели притормозить, чтобы не врезаться в маркиза.

– На что вы собираетесь меня «уболтать»? – с философским спокойствием вопросил он, окинув нас нечитаемым взглядом. Синяки и ссадины на его лице уже отсутствовали, выглядел он как всегда неотразимо и сурово.

– А, пустяки. Уши проколоть и куртку с заклепками, – отмахнулась я и, завидев свою горничную, крикнула: – Мона, скорее. Опаздываем.

– Вам?

– Нет, Лексу. – Обернувшись, я схватила пацана за удлиненное ухо, подтянула, чтобы он чуток наклонился, и чмокнула в щеку. – Беги, увидимся вечером.

– Хорошего дня, – расплылся тот в улыбке, кивнул отцу и поспешил прочь, оставив меня пояснять свою очередную гениальную идею.

– Серьгу... – подтолкнул меня лорд.

– Три. Или четыре. Надо примериться, я пока не знаю.

– Или четыре... – Предложив мне руку, его сиятельство повел меня к экипажу. – Зачем?

– Ну эльф же. Мальчишка. Чтобы по‑пиратски. Надо.

– Надо... А мне?

– Вам? – озадачилась я, перевела взгляд на своего начальника и принялась его рассматривать. – Покрутите головой. Направо. Налево. Хм. Вам не обязательно, но в принципе, одну было бы неплохо. Только такую... Дорогую, чтобы статусная. Не как Лексу.

– А ему какие?

– Серебро, – подумав, выдала я. – С черным агатом. Или о́никсом. Я пока не решила.

– Вы пока не решили... – опять зачем‑то повторил мои слова Риккардо. – А куртка?

– Вы тоже хотите? – снова удивилась я. – Вам‑то зачем?

– А ему?

– Ну‑у, вы сравнили. Он же... Ему надо!

У моего собеседника дрогнули губы, он честно пытался не рассмеяться, но не вышло.

– Ладно, я согласен. Считайте, вы меня «уболтали».

Я хихикнула и пожала плечами.

– Я совершенно не понимаю вашу логику, Эри, откровенно говоря. Но я теперь тоже хочу серьгу и куртку с заклепками.

– А я вам варенья вишневого купила. Много.

– Варенья я тоже хочу, – оживился он. – Где?

– В кабинете вас ждет.

Анри сидел на своем рабочем месте с таким видом, будто и не уходил на ночь домой. А маркиз сразу прошел к себе. Мы с его секретарем притихли и переглянулись, ожидая реакции на перестановку. Пару минут было тихо, потом дверь распахнулась, и на пороге возник разъяренный лорд с пустой баночкой в бордовых разводах.

– Кто сожрал мое вишневое варенье?! – прозвучал гневный вопрос.

– Да! Кто сожр... Анри, кто съел варенье? Я ведь купила для его сиятельства.

– А сожрал его светлость, – безмятежно ответил секретарь и принялся вскрывать один из лежащих на столе конвертов.

– Это который?

– Герцог Десперо. Заходил, ждал... – Анри бросил взгляд на пустую баночку, добавил: – И жрал.

Я прыснула от смеха. Маркиз фыркнул, поставил посудину на стол своего секретаря и велел:

– Сообщите ему, что я вернулся и на месте. Эрика, а еще есть?

– Есть, но я спрятала и не покажу куда. А то знаю я, сразу всё съедите. Мне Лекс рассказал. Буду выдавать понемногу.

Лорд Риккардо прищурился, покосился на своего помощника, но ничего не сказал, только негодующе потряс в воздухе пустой банкой из‑под не дождавшегося его лакомства.

Потянулись обычные дни. У меня так и не появилось каких‑то четких обязанностей. Но вдруг оказалось, что именно ко мне идут слуги, чтобы уточнить насчет меню на неделю и прочих пожеланий. Именно ко мне стали приносить корреспонденцию, приходящую в городской особняк на имя маркиза. Я просматривала письма, приглашения на званые ужины и чаепития. Раскладывала их по стопкам и отвечала с благодарностями или отказами. Именно я вдруг оказалась ответственной за дом, и мне пришлось раздавать указания о том, что необходимо сделать. Просто я обнаружила, что кое‑кто порой пренебрегает своими обязанностями.

Ко мне шел Лексинталь, если ему что‑то требовалось, и либо мы решали проблему сами, либо он просил меня поговорить с отцом.

– А сам?

– Да ну, у тебя лучше получается. Не знаю как, но ты от него получаешь всё, что хочешь, – отмахнулся мальчишка. – Он тебе ни в чем не отказывает.

А потом я случайно обратила внимание, что некоторые вещи в гардеробе маркиза требуют починки или замены. И получила от него распоряжение заняться этим, а его мерки у портного есть. Мол, Эри, вы же мой ассистент, вперед.

Узнав об этом, Лекс взвыл и заявил, что тоже хочет, чтобы я проверила его гардероб и добавила необходимое. И куртку! Куртку с заклепками! А еще уши проколоть, я ведь обещала. Сказала, что помню, но это лишь тогда, когда научится драться так, чтобы лицо и голова оставались неразбитыми. А то оторвут ему уши вместе с сережками.

Этот аргумент он посчитал веским и принял.

В общем, за какую‑то пару месяцев я нежданно‑негаданно оказалась в роли не помощницы и ассистента, а главной по организации быта, порядка и жизнеобеспечения. Едва ли не в роли супруги маркиза.

Мы каждый день вместе завтракали и ужинали. А если лорд приезжал поздно, то мы с Лексом составляли ему компанию в чаепитии, пока тот ел. Если время позволяло, то он учил нас каким‑нибудь заклинаниям. Не забывал и о моей проблеме, хотя меня отпустили кошмары, и я наконец‑то спала спокойно.

По выходным я отвозила Лексинталя на уличные бои. Причем мы категорически отказались брать с собой лорда Риккардо, заявив, что он нам так всех распугает, и тогда не с кем будет учиться драться. Его сиятельство на нас обиделся. Сказал, что это просто нечестно!

Раз в неделю я наведывалась в школу фехтования, интересовалась успехами своего подопечного и нет ли необходимости что‑то докупить для занятий. Еще раз в неделю заезжала в академию и беседовала с нанятыми преподавателями. Степенные серьезные магистры поначалу удивлялись моим визитам, но потом отчего‑то стали воспринимать это как должное.

При этом на работу я тоже ездила каждый день. Правда, не всегда с самого утра. Но оттуда маркиз часто усылал меня с различными поручениями. А потом лорд Риккардо вдруг вообще вызвал меня в кабинет и заявил:

– Эрика, я совершенно не представляю, что можно поручить вам здесь, на службе. Не хочу втягивать во всю эту грязь. И хотя сначала я действительно думал, что вы как ассистент станете со мной везде ездить, планировать мой рабочий график, конспектировать, то сейчас понимаю, что вы мне жизненно необходимы в другом качестве.

– В каком? – осторожно уточнила я.

– Вот в том, в каком вы по факту уже и пребываете. Не могли бы вы продолжать заниматься нашей с Лексинталем жизнью и дальше? Так, как если бы вы были моей женой.

– Но я не ваша жена. И мы ведь договорились, что наш контракт... Что этот год позволит нам протянуть время и не исполнять обязательства по тому древнему договору.

– Я помню, – кивнул он. – И слово свое не нарушу. Но я ведь не требую, чтобы вы исполняли супружеские обязанности. В смысле... То есть я хочу, чтобы вы их исполняли, но не те, а другие.

– Гм? – подняла я брови и на всякий случай отодвинулась.

– Эри, не путайте меня! – вспылил маркиз. – И вообще, где мое варенье?

– Там, – указала я на шкаф.

– Хорошо. Эрика, я не прошу вас исполнять супружеские обязанности в постели. Но настаиваю, чтобы вы исполняли все остальные.

– Все?

– Все.

Мы посмотрели друг на друга. Помолчали.

– И учтите! Ваш контракт не позволяет сменить начальника.

– Мм‑м? – не нашла я слов, чтобы уточнить, что он имеет в виду.

– Антион уговаривает меня отпустить вас на службу к нему. Завистливый тип! Забудьте! Не отдам.

– О‑о‑о, – покивала я. Встала и, бочком приблизившись к двери, уточнила: – Так я пойду?

– Идите. И распорядитесь, чтобы вам пошили бальное платье. Через месяц во дворце бал, вы идете со мной. А еще отпишите учителям Лексинталя о графике их визитов, ему пора начинать учебу.

– А может, ему лучше...

– Ладно, – перебил он меня.

– Что – ладно? – замерла я, так и не повернув дверную ручку.

– Всё – ладно. Я согласен на вашу очередную гениальную идею относительно Лекса. Если он сам не против и ему это не во вред.

– Ага, – обескураженно кивнула я и выскользнула в приемную.

– Ругается? – поднял голову от бумаг Анри.

– Пугает. А что, балы во дворце сильно ужасные?

– Как вам сказать? – откинулся на спинку стула секретарь. – Сиятельным господам нравятся. А когда?

– Через месяц.

– Езжайте к портнихе прямо сейчас. Иначе скоро за платье леди готовы будут убивать.

Я схватилась за голову. Ладно еще платье. Его сиятельство оплатит, и даже драгоценности мне выдадут напрокат. В этом я не сомневалась. И прическу мне сделают, и собраться помогут...

Но как быть с моим неумением вести себя при дворе и танцевать? Нет, что‑то я, конечно, могла. Но... Чему нас могли научить в скромном приюте в той забытой богами дыре, где я выросла?

Я в панике заметалась по приемной. Анри следил за мной взглядом. Туда‑сюда. Туда‑сюда. Туда‑сюда.

– Меня сейчас стошнит, – заявил он вдруг. – Вы так мельтешите, что у меня голова кружиться начала.

– Да‑да... – кивнула я. Остановилась и выбежала прочь.

Глава 8

Лексинталь в это время был на занятиях в школе фехтования. Вот туда я и отправилась. Нарушила им всю дисциплину, ворвалась в зал и попросила минуту на разговор с подопечным.

– Эрика, что случилось? – подскочил ко мне взмыленный, раскрасневшийся и запыхавшийся мальчишка.

– Всё пропало! – громким шепотом сообщила я ему и нервно заломила руки. – Во дворце через месяц бал. Я не умею танцевать и не знаю придворного этикета. А маркиз ди Кассано распорядился, чтобы я его сопровождала.

– Ой! – подумав, сказал Лексинталь и утер рукавом мокрый лоб. – И что ты?

– Что я?! Паникую!!! Не понятно, что ли?!

Подросток бессовестным образом прыснул от смеха. Господин Фуарье, стоящий рядом и делающий вид, будто ничего не слышит, хохотнул. Я смерила их гневным взглядом, поджала губы, сложила руки на груди и заявила:

– Спасайте меня давайте.

– Я?! – округлил глаза учитель фехтования.

– И вы тоже, – махнула я рукой. Что уж теперь. – Вы же всё и всех знаете. Уверена. Выручайте леди в беде.

– Вы хотите, чтобы я с вами танцевал?!

– А вы умеете?

– Э‑э‑э... – смутился мужчина.

– Понятно. Лекс!

– А что я‑то?

– А кто?!

Лексинталь и господин Фуарье переглянулись. Потом последний повернулся к своим остальным ученикам.

– Господа, нам срочно нужны хорошие учителя танцев и этикета.

Парни, ждущие возобновления занятия, начали переглядываться. Они явно поняли, для кого именно понадобились преподаватели, и размышляли. Все они были из хороших семей, у всех имелись собственные учителя. Но тут‑то девушка... Подход немного иной.

– У моих сестер есть, – наконец произнес симпатичный светловолосый юноша, вероятнее всего, мой ровесник. – Приходят пару раз в неделю. Я не интересовался подробностями, но могу сегодня узнать.

– Благодарю вас, господин?.. – взглянула я на него.

– Виконт А́лекс ди Грано́. Мой отец – граф ди Грано. Лексинталь рассказывал о вас, леди Эрика. Полагаю, мы встретимся на балу во дворце? Вы подарите мне один танец?

– С удовольствием, виконт, – улыбнулась я. – Я рассчитываю на ваше участие. Как и когда я смогу получить интересующие меня сведения?

– Я пришлю к вам вечером слугу, леди, – вежливо поклонился виконт.

– Вот и чудесно. И на этом позвольте откланяться, – вмешался господин Фуарье, урок которого я сорвала. – Займите свои места, господа!

Извинившись, я отбыла. Полпроблемы решено. Платье. Требуется платье. Какое платье нужно на бал во дворец?! О боги! Я же ничего в этом не понимаю. И даже спросить не у кого...

Ужас!

Паника! Паника! Паника!

Проехалась по улицам, на которых располагались салоны портних. Полюбовалась выставленными в витринах платьями. Всё это не то. А что – то?

Вконец издергавшись, поехала в салон красоты. Нужно аккуратно расспросить госпожу Деда́лию и ее служащих. К ним туда приходят леди, общаются, значит, девушки, работающие в салоне, многое знают.

Забегая вперед, скажу, что так и вышло. Три часа процедур, ненавязчивых разговоров, моих вопросов между делом. И я разжилась сплетнями обо всех более‑менее значимых портнихах города. Кто мнит о себе слишком много, а на самом‑то деле дерёт втридорога, но наряды шьет безвкусные. Кто работает лишь с купцами, а тем лишь бы дорого‑богато, меры не знают ни в чем. Кто обшивает герцогинь, а кто баронесс. Кто из портних в какой коали́ции. И если та одевает значимую леди, то ни за что не станет так же хорошо шить для ее врагов...

Я слушала с круглыми глазами и понимала, что высший свет столицы – даже не гадюшник. А сиятельные леди отнюдь не гадюки. У змей всё же есть свои змеиные принципы. А тут паучье гнездо, где все готовы сожрать друг друга лишь за то, что драгоценности дороже или платье роскошнее, что карета богаче.

В общем, съездила я не зря. И красоту навела, и расслабилась, и определилась, к кому ехать. Только поутру уже.

А вечером прибыл гонец от виконта. Причем молодой человек, дабы не компрометировать леди, передал письмо на имя Лекса. А тот уже принес его мне. Учителя были найдены. Алекс даже сам лично с ними побеседовал и предварительно договорился о том, что они приедут на этот адрес, в городской дом маркиза ди Кассано.

– Молодец! Не забыл! – прокомментировал Лексинталь, читая вместе со мной послание. – Я его попросил об этом, чтобы времени зря не терять. А то знаю я, как долго и муторно учить все эти танцевальные па и фигуры.

– Ты ведь тоже учил? – скосила я на него глаза.

– Конечно. И этикет. Только и я, и отец знаем, что мне ко двору нельзя. Я бастард, без титула. Если хочешь, я с тобой потом потанцую, помогу отработать. Но... я не очень, лучше с отцом. Всё же он твой жених, а пока еще и начальник.

Утром следующего дня я оплатила месяц интенсивных занятий с учителем танцев – щеголеватым манерным мужчиной лет сорока. Господину Луази́ я сразу озвучила проблему: скоро королевский бал, я буду сопровождать маркиза ди Кассано. Меня надо выдрессировать, чтобы мы смогли, не опозорившись, пережить это торжественное мероприятие.

А вот этикет преподавала худая, как жердь, блондинка с вытянутым лошадиным лицом. Впрочем, внешность оказалась обманчива. Госпожа Хаври́н хоть и была весьма некрасива, но обладала харизмой и живым умом. А характер ее был вполне приятен. Но она сразу предупредила, что обучать будет весьма строго и неповиновения на своих уроках не потерпит.

– Бить будете? – прищурилась я.

Она вытаращилась на меня и хватанула ртом воздуха.

– Розги? Линейка? – деловито уточнила я. Ну а что? В приюте мы всего этого сполна получали.

– Нет, леди, – выдохнула госпожа Хаврин. – Не буду. Я против таких методов воспитания юных леди.

– Тогда поладим, – улыбнулась я. – Приступим?

И мы приступили. Два часа этикета. Теория и следом практика, снова теория и опять практика. Чаепитие и отработка застольного этикета.

После этого госпожа Хаврин уехала. И у меня начался урок танцев. Слава богам, у меня хороший слух и чувство ритма, проблем с этим не возникло. Но, конечно, запоминать множество танцевальных фигур...

Я чувствовала себя неповоротливой коровой, которую привели на бал.

Месяц! У меня месяц! Я должна всему научиться.

Разумеется, я не смогу быть столь же грациозной и идеальной, как леди, которых муштруют с пеленок. Но постараюсь не выставить на посмешище себя и маркиза.

Отмучившись с танцмейстером[1], я отправилась выбирать платье. Лорд Риккардо полностью освободил меня от необходимости визитов в магический надзор, сказав, что я вольна сама решать, когда и куда мне ехать.

Итак, бал. Платье. Портниха. Требуется определиться с фасоном и тканями.

Выбор был остановлен на нескольких мастерицах. Слушала сплетни в салоне я внимательно, выводы делала, но одно дело – заочное мнение. А совсем иное то, что сложится при личном знакомстве. Может ведь и не повезти.

И действительно. С первыми четырьмя владелицами салонов дамской одежды у нас не заладилось сразу же. Наверное, их можно понять. Приехала какая‑то странная седая девица, явно дворянка, но из небогатых. При этом платье ей нужно на бал в королевском дворце, а оплачивает ее счета маркиз ди Кассано. Не любовница она ему? А кто? Ассистент? А, ну понятно. Значит, все же любовница, но ради правил приличия... Да‑да, мы всё понимаем.

Не взглянет ли госпожа... Ах, простите, леди ди Элдре. Что? Та самая?! Эта та, которая издевалась на вилле дель Соле́йль над прекрасными юными девушками, приехавшими захомутать завидного холостяка? О! Ну сейчас мы вам предложим свои услуги. Ишь какая! Посмела оскорблять достойнейших почтенных леди!

И предлагали мне... Да. Предлагали. Жуткие фасоны. Вульгарные вырезы. Ткани, не предназначенные для бальных нарядов, и цвета, не подобающие молодым незамужним девицам и совсем не подходящие по тону. Не так‑то просто подобрать к лицу оттенок наряда, если глаза ярко‑зеленые, волосы совершенно седые с легким сиреневато‑голубым оттенком из‑за трав, которыми я их выполаскивала.

Если честно, поначалу я растерялась. Мне‑то о них говорили как о профессионалах. И я, будучи провинциальной девчонкой, выросшей в приюте, но часто бывавшая на улицах и в лавках, думала, что дело – прежде всего. Ан нет. В столице важны не только деньги и деловая репутация.

Я свои заблуждения отбросила и, потратив почти час на первый визит, стала прощаться. А оценив украдкой бросаемые на меня презрительные взгляды, словно невзначай поочередно прикоснулась к хозяйке салона и к каждой из ее помощниц.

После чего обвела их серьезным взглядом, поправила манжеты и, натягивая кружевные перчатки, произнесла, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Я подумаю над предложенными вами вариантами. Не всё я могу позволить себе надеть. Всё же репутация, вы должны понимать. Вестница смерти не может одеваться, словно она бабочка‑желтушка. – И я из‑под ресниц бросила быстро взгляд на рулон желтого сатина, который мне настойчиво предлагали. Хотя прекрасно видели, что мне категорически не идет этот оттенок.

– В‑вестница с‑смерти? – икнула одна из девушек.

– А я не сказала? – удивилась я. – Забыла, наверное, так увлеклась нарядами... Да, я каждый вечер беседую с сотрудниками службы магического надзора, всем ведь хочется узнать, когда они умрут. Хотите, я и вам скажу? – Я мило похлопала ресницами и улыбнулась.

– Н‑нет!

На лицах дам исчезало презрение, и проявлялся страх. Ну и пусть! Боятся – это привычно. Презрение тоже привычно, но мне меньше нравится его терпеть.

Попрощавшись, я направилась к экипажу. Впрочем, одна из девушек переборола ужас и нагнала меня.

– Леди, простите... Вы... Мы... От нас ведь ничего не зависит, мы работаем на хозяйку. Как нам велят, так мы и... Вы мне скажете? Я скоро умру?

– Вы – нет, – оглянулась я через плечо. – Но кое‑кто среди ваших коллег не проживет и недели. Судьба.

– А вы... скажете? – сдавленно спросила она.

– Нет. Я могу это сообщить лично уходящему. Если ему это интересно и он хочет знать. А не хочет – мне это тем более не нужно. Я всего лишь вижу, сообщать и предупреждать не обязана. С какой стати?

– Но это точно не я?

– Точно. Ближайшую неделю, по крайней мере. А дальше я не заглядываю. Мне неинтересны чужие жизни, смерти и судьбы.

На этом я уселась в экипаж и велела кучеру трогаться. Помощница портнихи провожала меня взглядом. Ничего, пусть думают. А сообщать я и правда не обязана. Могу, если пожелаю. Но вовсе не должна. Я узнавала в храме и у старого некроманта, вытянувшего наши с Марикой души с того света и вселившего обратно в мертвые тела.

Примерно так же бесполезно прошли визиты еще к трем известным дорогим портнихам столицы. Мне вежливо хамили, предлагали не те фасоны, ткани и цвета. А я улыбалась, слушала, смотрела, запоминала и делала выводы. А перед уходом сообщала, что я вестница смерти. И не желают ли они узнать, кто из присутствующих умрет в ближайшую неделю?

Случились два обморока и одна истерика. Храбрецов среди дам и девиц не нашлось.

Пятый мой визит состоялся к портнихе, обшивающей купеческих жен и дочерей. При том что сама она была из нищих дворян, как мне сказали. И вот тут мне повезло.

Женщина лет пятидесяти с идеальной осанкой, умным спокойным лицом и манерами человека, уверенного в себе и в своем праве.

И разговор у нас состоялся четко и по существу. Я – юная, незамужняя леди из старинного рода. Древнего и разоренного. Зарабатываю себе на жизнь сама, состою на службе у его сиятельства маркиза ди Кассано. Да, того самого, который глава отдела ментальных расследований. Да‑да, того самого, у которого подрастает ублюдок[2] от эльфийки. Да, того самого, которого мечтают поймать и сопроводить к брачному алтарю большая часть незамужних леди королевства. Молод, богат, красив, ему благоволят их величества, у него хорошая должность на службе короне.

Мне оставалось только соглашаться. Факты, просто факты, никакого личного мнения. А знаю ли я, что госпожа не обшивает леди? Ах, знаю? Странно тогда видеть меня здесь.

– Но вы ведь можете, леди Алекси́на? – прямо спросила я. – Вы ведь сами дворянка по происхождению. Всё понимаете.

– Могу, конечно. Просто... Вы не боитесь?

– Чего?

– Что узнают, откуда у вас платье. Сиятельная публика считает зазорным делать у меня заказы.

– Да кому я интересна? – отмахнулась я. – Ассистент маркиза, сопровождающая его по долгу службы за неимением у него официальной спутницы. Просто сделайте всё подобающе. Роскошно, чтобы не опозорить его сиятельство. Изысканно, элегантно, прилично и достойно, учитывая, что я сама аристократка. Но при этом не ищу женихов. Сумеете?

– Да я‑то сумею. А вы смелая девушка.

Я пожала плечами. Не смелая я, просто мне многое безразлично. Я не хочу идти на этот бал, меня не радует мысль очутиться перед взором их величеств и сплетников двора. Я не претендую стать следующей маркизой ди Кассано. Эта роль не моя, я всего лишь вынуждена заменить кузину. Потому что так уж сложились наши странные жизни‑смерти‑посмертия.

Уже меньше чем через год всё должно решиться так или эдак. Нам с Марикой только нужно продержаться эти оставшиеся месяцы.

То, что прикипела я к Лексу, как к родному, так ведь мы можем и дальше с ним общаться. Ну уж как‑нибудь. Друзьями останемся, я надеюсь.

А лорд Риккардо... Не хочу об этом думать.

– Ну что ж, леди Эрика. Давайте думать, что сшить вам к балу, – кивнула леди Алексина.

Ткани, кружева, фасоны, снова ткани, разные фактуры, разные цвета. И да, три часа мучений, но мы сделали выбор. С меня сняли мерки, я внесла задаток. Теперь предстоит приезжать раз в несколько дней на примерки.

Ближайшие же выходные, которые наступили через три дня, я решила провести на вилле дель Соле́йль. Мы как сбежали от невест маркиза тогда, более месяца назад, так и не возвращались. От дворецкого и управляющего приходили отчеты о проделанных ремонтных работах, и этим его сиятельство удовлетворился. Лекс вообще не хотел туда возвращаться, он с головой окунулся в свою новую насыщенную событиями и учебой жизнь.

А сейчас вот я решила съездить на виллу, пообщаться с Кассе́лем, посмотреть, что успели сделать рабочие и слуги.

Ни лорд Риккардо, ни Лексинталь мое желание не поддержали. Они украдкой переглядывались, вздыхали, после чего маркиз вдруг «вспомнил», что у него в выходные на службе страшно важные дела, которые он никак не может отменить.

Его отпрыск был более честен, всё же ребенок еще, не научился так нагло врать. Он просто притулился ко мне под бочок и спросил:

– Ты очень обидишься, если я не поеду с тобой на виллу?

– Совсем не обижусь. А почему ты туда не хочешь? Плохие воспоминания?

– Не то чтобы плохие. Меня там никто не обижал никогда. Слуги были ко мне добры. Наоборот, это здесь леди Эстеба́на травила, а любовницы отца частенько украдкой говорили гадости. Просто...

– Слушай, а я вот всё пыталась понять, что меня смущает, и только сейчас осознала. А где твои няня и кормилица? Тебя же привезли от эльфов еще младенцем? Кто тебя выкармливал‑то? И потом?

Лекс помрачнел, долго молчал, но потом всё же ответил:

– Кормилица была, правда недолго. У нее свой ребенок, моя молочная сестра, простыла сильно и умерла. А у кормилицы от горя молоко пропало. Ну, слуги мне так говорили. А другую мне искать не стали, козьим молоком из рожка поили. Не спрашивай почему, я не знаю. Мы же жили из милости, считай, у старинного друга деда. Уж как мог дядюшка, так нами с отцом и занимался.

– А няня? Не сам же он за маленьким ребенком следил.

– А вот няня дольше была, только она утонула, когда мне шесть лет было. Причем так по‑глупому. Может, судорогой ногу свело? А может, сердце? Не знаю, а только ее вытащили, но откачать уже не смогли. И всё.

– Новую ты не захотел?

– Она хорошая была, – невпопад ответил он. – Не могу сказать, что она меня любила, нет. И не баловала никогда. Но не обижала. Строгая, но справедливая была. Я плакал, когда ее не стало.

– А потом кто тобой занимался?

– Да все понемногу. Слуги, отец, дядюшка, учителя, гувернеры.

– М‑да.

– И мне сейчас кажется, что если я вернусь на виллу, то... всё закончится.

– Всё – это что? – подтолкнула я подростка, чтобы он более ясно выразил свои чувства.

– Учеба. Фехтование. Общение. Интересная жизнь. Ты.

– Поняла, ладно, не буду тащить тебя на виллу, тем более что я сама туда только на пару дней. Кстати! Ты ведь помнишь, что совсем скоро осень и пора снова начинать занятия?

Лексинталь мрачно угукнул и утрированно тяжело вздохнул.

[1] Танцмейстер – учитель танцев.

[2] Ублю́док – устаревшее, от «ублюдить, блудить». Выродок, нечистокровный; у людей – незаконнорождённый потомок «чистокровного, благородного» родителя.

Глава 9

Я дала ему несколько секунд, чтобы пострадать, и продолжила:

– Я вот тут подумала... А ты точно хочешь продолжать заниматься с учителями в одиночестве и получать домашнее обучение? Это ж тоска какая.

– А есть варианты? – сделал стойку мальчишка.

– Пансион. Школа. Лицей. Это ж столица, ты думал, что все парни учатся по домам? Особенно те, у кого есть магический дар?

– Нет, но... Отец говорил, что у меня хорошие учителя и... И уши... А леди Эстебана заявляла, что такому выродку, как я, не место среди...

– Ой, ну вот ты нашел кого слушать! – дернула я за мочку уха насупившегося мальчишку. – Леди Эстебана! Пфе! Глупая женщина, которая выгнала детей и проматывает состояние в карты. В общем, так. Я выбила у маркиза Риккардо разрешение. Он согласился. Если ты захочешь.

– А что я захочу? – оживился Лекс.

– Я всё узнала. Не я сама, конечно, Анри, секретарь твоего отца. И... не знаю, кто‑то из этих... такие, которые появляются, исчезают. Я под капюшоном не разглядела, кто из них мне вручил отчет.

– Ничего не понял!

– Неважно. Отпрыски благородных семейств мужского пола учатся в нескольких пансионах по всей стране. Я подумала, что ты не захочешь уезжать от нас. Но если заинтересуешься, присмотрелась бы к тому, что на юге. Там море и тепло. Если же рассматривать только столицу, то остаются три подходящих варианта.

– Та‑а‑ак!

– Первый: полный пансион. Там жить постоянно, выпускать в город будут лишь один день в неделю, по выходным. В основном там учатся парни, чьи семьи живут далеко отсюда. Насчет местных не уверена. Второй: школа для детей с магическим даром. Занятия только до обеда, после расходиться по домам. Обучаются там и мальчики, и девочки. Для развития твоего дара полезно, но мне кажется, что у тебя и так самые лучшие учителя, плюс еще отец‑маг. А вот остальные преподаватели там наверняка слабее, чем те, кого нанимает маркиз.

– И третий? Ты же его хотела мне посоветовать?

– Да. Лицей. Это самый дорогой вариант, имей в виду. Там хитрая система, которую можно подстраивать под требования обучающихся. Находиться постоянно и ночевать в нем нужно всю неделю, кроме выходных. Эти дни свободные, можно уезжать к родным или просто снять комнату в гостевом доме. Обучают не только общим наукам, но и магическим премудростям. Но у них есть то, что тебе важно. При необходимости и по письменному разрешению родственников учеников отпускают в город к другим учителям. В частности – в школы фехтования и верховой езды.

– И ты считаешь, что... – помолчав, взглянул на меня Лекс.

Сейчас он был предельно серьезен.

– Тебе надо самому подумать. Я оставлю все бумаги, которые мне принесли, почитаешь, вникнешь, осмыслишь. Но мне думается, что лицей... Ты бы приезжал к нам сюда в выходные, и мы могли бы тебя навещать на его территории в приемные часы. Или виделись бы в школе фехтования, куда ты будешь уходить. Кстати, у тебя с верховой ездой как? А то я не подумала об этом.

– Не знаю. Нормально вроде.

– Значит, нужно будет поискать. Поняла.

– Погоди, Эрика, – помотал головой мальчишка. – Ты меня совсем ошеломила... А отец‑то согласен?

– Я ж сказала, что уговорила его. Он мне разрешил позаботиться о тебе. И дал тебе право выбора. Продолжать прятаться от мира и тихонько заниматься по‑старому, получая домашнее образование. Или учиться с другими парнями, общаться, находить друзей и врагов, ну и морды бить, кому надо. Не без этого.

Лекс хрюкнул от смеха.

– Эрика!

– Что? Ты теперь тоже умеешь, а мальчишки всегда дерутся. А после, через несколько лет в лицее, можно поступить в академию магии. Здесь, в столице, где ты сейчас берешь консультации. Или в другую. Их в королевстве три, я тоже узнала. Но это позднее.

Мы помолчали.

Я протянула руку и погладила растрепанную макушку

– Не трусь. Ты потрясающий. Забудь все глупости, которые тебе говорила леди Эстебана. Да простит меня маркиз, но его мать – тварь, каких поискать. Так травить единственного сына и внука... Просто реши, что хочешь ты. Именно ты. Понимаешь? Не твой отец, не она, не я. Ты должен прожить свою жизнь сам, а мы с лордом Риккардо тебе поможем, чем сможем.

– Ты нас не бросишь? Не сбежишь, если я съеду?

– Ты так и так съедешь от отца, Лекс. Тебе уже четырнадцать. Буквально пара‑тройка лет, и ты или поступишь в академию, или захочешь путешествий, или влюбишься‑женишься. Тебе еще свою карьеру строить, титул добывать, подвиги на благо страны совершать. А у нас с лордом Риккардо... всё сложно. Но мы разберемся. Хочешь, я с тобой поезжу, чтобы лично взглянуть на все эти три варианта? Или сказать маркизу, что ты с ним желаешь всё посетить?

– Хочу, чтобы ты. С тобой легче. Постой, а ты еще ничего не узнавала, что ли?

– Не успела, – пожала я плечами. – Всё так быстро случилось. Только уточнила, можно ли тебе, и получила разрешение, как следом меня озадачили балом, платьем, этикетом, танцами. Я в ужасе, если честно. Не хочу на бал.

– Дурочка трусливая! Да половина достопочтенных девиц королевства глотку вырвет за приглашение на бал на дворце.

– Так то – достопочтенных. А я‑то?

– А ты – лучшая и наша. Ладно, я согласен, леди Эрика. Так и быть, потанцую с тобой сейчас. На что только не пойдешь ради любимой будущей мачехи, чтобы она на королевском балу не оттоптала ноги моему отцу.

Он вскочил, поклонился, протянув мне руку:

– Леди, вы позволите пригласить вас... Вы что сейчас учите с танцмейстером?

– Менуэ́т[1] и полоне́з[2].

– Ой, вот ведь скука! Ну да ладно. Позвольте пригласить вас на менуэт, прелестная леди.

– Только прелестная леди честно вас предупреждает, доблестный кавалер, что может отдавить вам пальцы на ногах. Постарайтесь плакать не слишком громко.

– Обещаю рыдать тихо, леди, – с подрагивающими от сдерживаемого смеха щеками, ответил Лекс.

Потом мы почти час дрессировали меня. Чуть‑чуть ругались. Чуть‑чуть подрались подушками. Я немного побегала за малолетним поганцем по комнате в попытке добраться до его горла и задушить. Он немного похромал за мной в надежде стукнуть по голове кисточкой от диванной подушечки. Она немножко оторвалась. Случайно.

Потом мы еще немного потанцевали. Помирились. Опять немножко поругались. И довольные проведенным вечером отправились портить нервы маркизу Риккардо. А то, ишь какой хитренький! И на виллу ехать не хочет. И танцы со мной отрабатывать. Да еще и сбежал, пока мы тут ругались и мирились.

...Ночью, когда еще даже светать не начало, меня кто‑то разбудил, потрогав за плечо:

– Эрика, Эрика, проснись.

– А? Что? – испуганно села я, таращась в темноту. – Лекс?! Что случилось?!

– Тс‑с! Ничего не случилось.

– А чего тогда?

– Эрика, я решил. Я останусь здесь. Хочу, чтобы ты и отец ко мне приезжали, а я к вам по выходным. И я продолжу учебу у господина Фуарье. Он гений фехтования. Но мне пора к другим. Хватит прятаться. У отца вон уже я был в таком же возрасте, а я еще ни разу со сверстниками до этого толком не общался. Пришло время становиться взрослым.

– То е‑е‑аусть – широко зевнула я, прикрывая рот ладошкой, – лицей?

– Да. Ты съездишь со мной?

– Конечно. После выходных.

– Ты самая лучшая в мире будущая мачеха. Я всем так и буду говорить, а то еще попытаются тебя увести у отца.

– Не дождешься! – снова зевнула я и упала на подушку. – Изыди, чудовище. Я спать хочу.

– Я тоже тебя люблю, – фыркнул он, дернул меня за прядку волос и выскользнул из спальни.

Снова заснуть я так и не сумела. Пришлось встать, разбудить горничную и велеть ей помочь мне собраться. Съезжу на виллу дель Солейль. Разберусь с делами. И с новыми силами окунусь в городскую жизнь. Моя учеба – танцы и этикет. Учеба Лексинталя – у преподавателей академии и у господина Фуарье. Платье к балу и примерки. Визиты в магический надзор и в отдел ментальных расследований. Присмотр за бытом и питанием моих подопечных. Вечерние часы с маркизом, который потихоньку учил меня магии и лечил мои кошмары.

Столько дел, столько дел...

А ведь еще есть леди Эстебана, которая затаилась и сама не приезжает. Только вот счета ее почему‑то регулярно оказываются тут, в особняке. И я точно знаю, что лорд Риккардо их оплачивает, ругаясь при этом по‑черному.

И еще есть столичные леди, которые, конечно же, уже давно в курсе «куриного переполоха» на вилле его сиятельства. И о том, что леди там голодом морили, и о том, что бесстыжая девчонка‑ассистент искала им с маркизом любовницу...

Кстати, эту самую любовницу мы так и не завели. Маркиз ди Кассано ни словом, ни взглядом не подавал виду, что он нуждается в... Ну, в том самом. Более того, когда я заикнулась, что надо бы послать цветы его сердечной подружке и пригласить ее на ужин, он на меня наорал.

Вот прямо взял – и наорал. Грозно так, сердито. Таращил глаза, только что ногами не топал, и вопил, что у него еще никогда не было такой глупой невесты. И мол, он просто диву дается. Я резонно заметила, что у него раньше вообще не было невесты. Да я и не совсем она, а так...

Он обозвал меня непроходимой дурочкой и слепой особой. И заявил, чтобы мириться приходила с вишневым вареньем, а до тех пор даже на глаза ему не показывалась.

Ну и как не показываться, если мы живем в одном доме? Пришлось ехать на рынок, добывать варенье.

А потом мы мирились.

Сердито сопя, я протянула ему огромную банку:

– С косточками. Смотрите, зубы не сломайте.

– И не мечтайте! А если и сломаю, магистр Дукан мне новые вырастит. Тяжелый, смотрите, палец не сломайте, – забрав подношение, он подхватил мою руку и надел мне кольцо с огромным розовым турмали́ном.

– Не дождетесь! А если сломаю, мне магистр Дукан новый вырас... перелом вылечит.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Эри, простите, что накричал. Но вам не стоило...

– Вы тоже простите, мне не следовало лезть в такой щекотливый вопрос. Мы ведь с вами уже говорили, что нам нужна любовница, и я не думала, что мои слова вызовут такую реакцию.

– Нам с вами ... – выделяя интонацией слова, с улыбкой произнес лорд, – любовница точно не нужна. Думаю, мы и без нее справимся.

– Как скажете, – фыркнула я и смущенно потупилась, глядя на кольцо, украшающее мою руку. – А это...?

– Подарок. Примирительный. Вы ведь не едите варенье. – А сам банку свободной рукой за спину задвигает, прячет.

Вот как можно серьезно говорить с человеком, который запирает от других любимое лакомство в сейф?

Недостаток сна я восполнила во время пути на виллу дель Солейль. Как отъехали от дома, так я почти сразу и уснула. А когда приехали, еле выбралась из экипажа, так всё тело задеревенело. Со мной отправился лишь кучер и один из лакеев, из тех, кто подай‑принеси‑убери.

Гайрас приставлен к Лексинталю и, учитывая, что у мальчишки свои планы и разъезды, со мной отправили первого попавшегося. Просто на всякий случай.

Нас встретили, тут же появился Ма́рио. Но я попросила дворецкого подождать и, хромая и потирая то бедро, то плечо, то руку, отправилась вокруг виллы, чтобы оценить, насколько улучшился облик здания после ремонта.

Ну что ж, неплохо. Где надо подштукатурили, подкрасили. Местами и кладку пришлось обновить. И ставни поменяли на нескольких окнах. Это хорошо, всё же во время непогоды это лучшая и самая надежная защита окон, стекла‑то дорогие. И рамы некоторые подправили. Снизу я не могла точно сообразить, в каких именно комнатах.

Взглянула я и на выращенные Лексом каштаны. Красавцы!

Осмотревшись, я вернулась к крыльцу, где меня дожидалась Лети́ция. Служанка, которая была приставлена ко мне во время недолгого проживания на вилле, встретила меня радостной улыбкой и ворохом вопросов. Как там в городе? Интересно ли? Весело ли? Как Лексинталь, здоров ли, не скучает ли по ним?

– Пойдем, – не ответив на ее вопросы, велела я. – Всем сразу расскажу, чтобы не повторяться.

И точно, в холле столпились немногочисленные домочадцы. Даже Жорже́тта вышла из кухни, чтобы поприветствовать. Конечно, ждали Лекса или маркиза. Но и я сошла в качестве источника новостей.

– Вам всем привет и пожелания здоровья от его сиятельства и Лексинталя, – с улыбкой обратилась я к верным слугам. – Они тоже здоровы, веселы и ужасно заняты. Маркиз днюет и ночует на службе, как вы знаете. А Лекс учится. Он берет уроки у профессоров в академии магии. Так что велика вероятность, что в следующем году вырастит вокруг виллы дивные сады. Еще он занимается в школе фехтования.

– А что ж, учителя на дом теперь не будут приходить? – пожевав губами, спросил Марио. – Осень ведь вот‑вот, как же?

– Господин Лексинталь принял решение продолжить обучение в лучшем лицее столицы вместе с другими приличными юношами его возраста.

– Ох ты ж батюшки! – всплеснула руками Жоржетта. – Неужто вырос наш мальчик и перестал прятаться от своей тени?

– Не от тени он прятался, – мрачно зыркнул из‑под густых бровей местный конюх, вошедший следом за мной. – А от вдо́вой маркизы, чтоб ее нечисть пожрала. Простите, леди Эрика, а как есть – гадость она гадостная!

Дворецкий шикнул, останавливая ругань, готовую сорваться с губ мужчины. Нельзя ж при господах.

– Ну... да, – не стала я спорить. Но и постеснялась говорить вслух, что леди Эстебана и правда – гадость гадостная.

– Простите, леди, вы надолго ли? – спросил меня конюх. – А то кучер ничо не говорит толком, к вам отправляет. Мол, леди – дамочка шустрая, планы меняет, то туда, то сюда, а его дело маленькое. Мне лошадок‑то – того? Или не того?

– Эм‑м, полагаю, того, – похлопав глазами, ответила я. – Останусь на ночь, а в обратный путь завтра. Чтобы до темноты успеть добраться.

– Вот и ладно. А господин Лексинталь молодец. Толковый парень вырастет, я так и знал.

– Леди, а что невесты‑то? – спросила Летиция, поблескивая глазами от любопытства. – Преследовали? Наезжали в городской дом?

– А должны были? – удивилась я, краем глаза отслеживая перемещения призрака. Тот в разговор пока не вмешивался, улыбаясь мне издалека.

– Да кто ж их знает? Вы ж как уехали с его сиятельством и господином Лексинталем, тут их две штуки ж остались. Ну, с компаньонками[3] своими.

– Да, точно. И что?

– Да что? Наше дело маленькое, – с улыбками переглянулись слуги. – Нам что маркиз сказал: диета и травка, так мы диету и травку гостьям и продолжали подавать.

– И как? – хихикнула я. – Долго они на травке продержались, учитывая, что объект охоты сбежал?

– Не поверите, леди! – всплеснула пухлыми руками Жоржетта. – До чего ж упорные курицы... в смысле юные леди оказались. Неделю еще кушали лишь траву, морковку и каши на воде, а не уезжали. Нет, говорят, вернется вот‑вот его сиятельство. А они, значится, его дождутся.

– Может, они в деревне питались? Уходили гулять или кататься верхом?

– Нет, леди Эрика, точно не питались они в деревне.

– Хм. А что говорили?

– Компаньонки невест постройнели сильно. Аж из платьев выпадать стали, – хихикнула Летиция. – А сами девушки мрачно хрустели салатиками и обменивались репликами, мол, какой его сиятельство мудрый человек. И диета эта для кожи полезна, а в теле у них легкость образовалась.

Я припомнила Габриэ́ллу и Консуэ́лу. Вроде они и так были достаточно фигуристыми. Не худышками, как я, когда только появилась тут. Но мне простительно, я сколько голодала. Да и потом долгая дорога, тоже с не самым лучшим питанием. Это мягко говоря. Но всё же обе леди обладали вполне стройными фигурами с округлостями лишь в нужных местах.

– Странно. При нас‑то девушки бунтовали и заявляли, что их голодом морят. А мы уехали, и их сразу всё стало устраивать?

– Да кто ж их разберет? – пожала плечами Жоржетта. – А вас чем порадовать? Что приготовить?

– На ваше усмотрение. У вас всё вкусное, – польстила я ей немного. – Что есть, то и подавайте к столу. Я ужасно голодна с дороги. Летиция, пусть мои вещи отнесут в башню. Я приду через пять минут. Ты поможешь мне привести себя в порядок. Потом я пообедаю. А после, господин Марио, жду вас с отчетами. Его сиятельство велел мне всё проверить, уточнить, не нужно ли что‑нибудь еще. И пройдемся по вилле, я взгляну на результаты ремонта. Времени у меня мало, нужно всё успеть.

Слуги засуетились и разбежались. А я дождалась, пока все уйдут, и с улыбкой подошла к висящему в воздухе Касселю.

– Дорогуша! Ты словно роза на рассвете, умытая росой и сияющая в первых лучах солнца. Столь же свежа и прекрасна. – Он изобразил поклон и будто бы целует мою руку, которую я ему с улыбкой протянула.

– Ну как ты тут? Скучал?

– Изнемогал! Ворвался свежий ветерок в наше затхлое болотце, да и улетел дальше, унося с собой живость и потомков моих.

– Зато я тебе двух курочек оставила, – прыснула я от смеха.

– Ох уж эти курочки... – хмыкнул призрак.

– Расскажешь?

– Ступай‑ка ты в башню, наверх. А то тут ушки на макушке у некоторых, – указал он рукой в сторону коридора.

Прятавшихся там мне видно не было, но явно слуги хотели подслушать меня. Привидения‑то никак, но даже по моим репликам можно о чем‑то додуматься.

Глава 10

В башне снова царило запустение. Похоже, с той секунды как я переступила ее порог почти два месяца назад, никто сюда больше и не входил. Всё как и раньше, боятся слуги соваться в место обитания фамильного призрака. Пришлось запустить заклинание кристальной чистоты, иначе чихать тянуло.

– Фу! Тру́сы! – недобро пробормотала я, всё же чихнув пару раз.

– Не вини их. Ты‑то тут всего пару недель и пробыла, а они годами рядом со мной живут. И вообще, мне репутацию поддерживать надо, – прокомментировал призрак.

Не ответив, я поднялась на самый верх башни, снова вычистила всё заклинанием и приоткрыла окно, чтобы запустить свежего воздуха.

– Ну, рассказывай! Сначала ты мне про курятник и про то, что тут интересного творилось после нашего отъезда. А потом я тебе про твоих потомков.

– Ну что ж... – Покружив по комнате, покойный маркиз ди Кассано «присел» на подоконник, и ветерок принялся слегка качать его прозрачный силуэт. Что, впрочем, привидение ничуть не смущало. – Вы сбежали, а курочки, которые те еще гадюки, остались. Сначала, конечно, ругались. Как только осознали, что их бросили...

– Кассель, прости, что перебиваю. А ты стишок про выбывание невест придумал до конца?

– Нет. Не сбивай! Вообще да, надо закончить, – усмехнулся он. – В общем, дня два Габриэлла и Консуэла ругались промеж собой, грызлись. А потом спелись.

– На почве?

– Тайники искали по дому. Стены и половицы простукивали

– Вот так так! – озадачилась я. – А зачем? Что хотели найти?

– Про проклятие нашего рода знаешь?

– В общих чертах, как и все. Мол, проклят маркиз ди Кассано, и потомки его прокляты. Поверь, это не добавило радости, когда меня поставили перед фактом, что я должна ехать к этому самому про́клятому маркизу. Да и ты упоминал, что муж твоей любовницы...

– Да... Но каков подлец! Подумаешь, что он муж Ла́уры? Зачем лезть в ее личное счастье? Да еще и проклинать меня и мой род? Ох, не зря, не зря я его прикончил. Ну, почти.

– Кассель, не хочу тебя расстраивать, но лорд ди Элдре, супруг леди Лауры ди Элдре, вообще‑то мой предок, – с иронией произнесла я.

– Ой, да брось! Какой он тебе предок?

– Уж какой есть.

– Я тебе по секрету скажу, только ты уж молчи, дорогуша. Ни слова никому, иначе проблем не оберешься. А оно тебе надо? Этот старый сморчок не то что не был отцом сына Лауры, но и вообще женщин уже мог любить только глазами. Дедуля был уже в весьма преклонном возрасте.

– Погоди... – помотала я головой. – Ты что, вызвал на дуэль древнего старика?!

– Зато по всем правилам дворянского кодекса. Не травить же его было, хоть и сволочь он был изрядная. Купил девчонку ди Элдре, взял ее родовое имя, титул, а наследников рода обеспечить‑то и не мог. И что? А Лаура красавица была, страстная, темпераментная женщина! И что ж ей было, так и помереть без любви и ласки?

– Та‑а‑ак! – Я даже села. Таких подробностей про свой род я не знала. Да и откуда бы? Семейные тайны погибли вместе с за́мком и портретами предков.

– Не хотел я рассказывать тебе поначалу, – помедлив и выдержав паузу, ответил мой визави. – Всё же давнее прошлое, никому уже не интересное. Но потом подумал, что ты имеешь право знать. Девочка ты неглупая, сумеешь сохранить семейную тайну.

– А кто же тогда, если не?.. Надеюсь, не конюх или лакей? – в ужасе выдохнула я.

– Глупости‑то не говори! – аж подпрыгнул призрак в искреннем возмущении. – Лаура была не такая!

– А какая? – шёпотом спросила я. – Кто?..

– Не я! Хотя этот рогоносец так и думал. А нет, не я. Мы с ней позже сошлись, а до того лишь флиртовали. – Давно умерший маркиз ди Кассано поднялся в воздух, подплыл ко мне и наклонился к самому уху, обдав холодком. – Ближайший королевский родственник гульнул.

Я икнула и глаза вытаращила.

– Лаура дивно хороша была. Не только я не устоял пред ее глазами и статью, – обрисовал он в воздухе весьма фигуристый женский силуэт. – Только я был осторожен, ни одного ублюдка не нагулял. Дети у меня лишь от законной супруги родились. А вот братец короля страсть свою в штанах не удержал, да и... Осечка вышла.

– И что?

– Уезжать пришлось супругам ди Элдре в самый дальний за́мок. Королева женщина опасная была, узнай, что у де́веря[1] ребенок в животе у придворной дамы подрастает, то и... Кровь не водица, сама понимаешь. Наследование короны – это вам не шутки, а тут такое близкое родство. Тем более что на тот момент у короля еще не имелось сына и наследника. Вот и сбежала Лаура спешно. Пусть и далеко оказалась с законным супругом, не при дворе, а все живы и здоровы. Опять же, старик ди Элдре получил наследника. Признал как своего, куда бы он делся?

– Он знал?

– Конечно. Как не знать? Только не известно ему было точно, кто отец. Считал, что я. Но сам‑то уже не мог совсем ничего, а продолжить род надо. Всё равно родовое имя жены, титул жены, замок фамильный тоже жены, его были только деньги. Ну да в то время и не такое случалось.

Я помолчала, осмысливая шокирующие сведения. Мы с Марикой – незаконнорожденные потомки брата короля, правившего более двухсот лет назад, от замужней любовницы? Какой позор! Наша пра‑пра... та еще шлюха была. И тут и там успела порезвиться. А я так гордилась своим древним родом.

– Постой, Кассель, а вы‑то с Лаурой – до или после ее ... гм... беременности?

– После, я ж сказал уже. До того мы просто строили друг другу глазки, флиртовали, пару раз поцеловались, но не более. Я тогда к королеве... кха‑кха. Неважно. А вот как меня отлучили от двора, я путешествовал, чтобы жена не пилила. А Лаура уже младенчика имела, воспитывала «наследника» рода ди Элдре. Ну и грустила, поскольку муж лютова́л. Сын ведь вроде как его, но по факту‑то неведомо чей.

– Какой кошмар! – Я аж за голову схватилась.

– Пришлось утешить прекрасную леди и сделать ее жизнь чуточку приятнее. А договор о женитьбе наших потомков мы с Лаурой тайком заключали, кровью и магией скрепляли. Ведь именно она прямой представитель рода ди Элдре, а не супруг ее. Тот вообще неведомо кто такой был и как нажил состояние. А раз и кровь ее, и дети ее, то и силу тот наш древний договор имеет. Ты не думай, Эрика. И ты самая что ни на есть ди Элдре, только по материнской линии.

– Вот ведь ситуация! Но никто об этом не знает? Точно?

– Точно. Мы скрывали, как могли, я даже по просьбе Лауры потихонечку слух пустил, будто к ее беременности причастен. Раз уж муж ее всё равно на меня думал. Хотя публично все всё отрицали. Даже магически могли подтвердить, что я не отец для дитя ее. Никто, правда, не просил, но мы были готовы. Просто королевская чета́[2] всё никак не могла обзавестись наследником, а тут, считай, племянник его величества подрастает в чужой семье. Ну и зачем было рисковать?

– А что же потом случилось? Проклятие? Дуэль?

– Да по‑глупому всё. Слово за слово, поцапались, супруг Лауры меня оскорбил, я его, а тут нагулянный карапуз на глаза появился и ко мне на руки полез, ну и... Дошло до дуэли. Я, правда, не планировал до смерти. Так, попугать да пару царапин сделать, кровь пустить. А его удар хватил прямо там, я и сделать‑то ему ничего не успел. И перед смертью он про́клял.

–Как звучит‑то проклятие? – вернулась я к тому, с чего начали.

– Не быть вместе никогда ди Элдре и ди Кассано, пока смерть не заберет всех потомков неверной жены. Ни супругами, ни друзьями, ни врагами, ни родней. Мне же, Касселю ди Кассано, не видать покоя ни на этом свете, ни на том».

Слова прошелестели потусторонним шепотом, и словно могильным холодом потянуло. А призрак на мгновение будто увеличился в размерах, размылся почти до полной прозрачности и вновь собрался невесомой сущностью.

– А ведь и забрала смерть‑то... – грустно усмехнулась я, потерев лоб. – И ди Кассано с ди Элдре не могли быть вместе более двух столетий. И ты – ма́ешься привидением, не имея покоя.

– И вовсе я не ма́юсь, а наслаждаюсь посмертием, – хохотнул Кассель. Впрочем, был этот смех невеселый.

– Всё сбылось. Да, Кассель? Муж Лауры был магом?

– Да. Был, – вздохнул он и сделал пару кругов по комнате. Потом подлетел ко мне и изобразил, будто присел рядом. – Не грусти, крошка. Умирать, конечно, неприятно. Мы с тобой оба это знаем. Но согласись, тебе повезло больше.

– Угу. А кто был брат его величества? Тот, который...

– Герцог Десперо́.

Я вытаращилась на собеседника. Это что же? Герцог Антион Десперо, друг моего как бы жениха и глава магического надзора, мой дальний кровный родственник?!

– Да, дорогуша. Именно, – понял он меня без слов. – Смешно, да?

– Обхохочешься, – буркнула я. – А он не догадается?

– Да кто ж знает? Антион мальчик неплохой, уж всяко лучше, чем ваш общий пра‑пра. Маг сильный, умный, целеустремленный. Даже если и пронюхает про общую кровь, то не думаю, что обидит тебя. Что уж там, более двух столетий прошло. Да и официально‑то старший сын того герцога Десперо являлся потомком ди Элдре.

– Он еще и старший... – простонала я. – Вот лучше бы я не знала!

Мы с Касселем помолчали. Потом я вспомнила, с чего начался наш э́кскурс в прошлое.

– Габриэлла с Консуэлой что искали?

– Что‑либо про проклятье. Эти две овцы...

– Курицы.

– Курицы. Отчего‑то вбили себе в голову, что именно здесь, на вилле, где Рик скрывал от мира внебрачное дитя, припрятаны и сведения о древнем родовом проклятии ди Кассано. Они были уверены, что смогут его снять. Ну или шантажировать маркиза.

– А его можно снять? Проклятие?

– Нет. Этот сволочной старикашка помер, прежде чем успел произнести условия снятия.

– Прелестно! Просто прелестно!

Мы оба одновременно тяжело вздохнули.

Риккардо было жалко. Хотя, по сути, проклятие вовсе и не его. А так, в целом. Эту призрачную кобелиную сущность – тоже жалко. Два столетия уж покоя не знает. Но вот магически заверенный договор, который выполнить надо, – это уже серьезно. И как его выполнять, если в проклятии было сказано, что не быть ди Кассано и ди Элдре вместе?

С другой стороны, смерть таки забрала всех потомков неверной Лауры. Никого, кроме нас с Марикой, не осталось. Мы с ней последние ди Элдре, больше нет никого, даже дальней побочной родни. Да и то – фактически умерли. И то, что восстали и воскресли, заслуга не оскорбленного старика, каким бы гадом он ни был при жизни. Нас спас другой старик – одинокий, слегка полоумный, но добрый некромант.

– Антиону будешь рассказывать? – спросил вдруг Кассель.

– Нет.

– Точно?

– Абсолютно. Ни к чему ворошить прошлое, да еще такое неприятное. Знаешь, я пока осмыслю твой рассказ. Пройдусь по дому, поем. Где, кстати, Летицию носит? Я же велела ей подняться.

– Я ее чуть шуганул, нам с тобой беседу закончить нужно было.

– Ну вот. Теперь мне самой спускаться и искать напуганную горничную. – Я со вздохом встала. – Вечером еще пообщаемся, поговорим о новостях сегодняшних и тайнах прошлых.

– Непременно, детка. Непременно. – Призрак истаял в воздухе.

Ну а я снова отправилась вниз отдавать распоряжения, заниматься делами и вникать в отчеты прислуги.

Нет, но каковы предки‑то?! Это ж надо было такую кашу заварить. Слов нет!

Оставшаяся часть дня пролетела словно миг. Я всё проверила, осмотрела, сунула нос в каждое помещение. Изучила отчеты Марио о проделанных работах. Забрала пачку документов и писем, пришедших сюда. Их еще не успели переправить в городской особняк.

Велела Летиции упаковать часть моих вещей, оставшихся тут. Могла, конечно, и раньше их затребовать. Привезли бы. Но не хотелось, чтобы без меня в них кто‑то копался. Лучше уж я сама. Ничего важного или ценного у меня не имелось, но всё же.

Вечером, когда я, с трудом переставляя ноги от усталости, снова добралась до башни, мы с Касселем устроились у камина на первом этаже. Я рассказывала, как у нас проходит жизнь. Порадовала новостями об изменениях у Лексинталя. Выслушала массу наставлений, которые надо было передать «мальчишкам». Обоим. И Риккардо, и Лексу.

Мне тоже были даны указания: беречь их, заботиться, не обижать.

А потом призрак вдруг спросил:

– Эрика, девочка, может, всё же расскажешь, почему ты так не хочешь выйти замуж за Рика? Он ведь тебе нравится, я вижу. Сильно нравится. Вы могли бы быть счастливы вместе.

– Ну, во‑первых, он тоже не хочет на мне жениться. Ваши с Лаурой проделки осложнили нам жизнь, и мы оба пытаемся избежать навязанного вашим, не слишком‑то умным, договором брака.

– Ну‑ну, не хочет он. Уж мне‑то ты не лги. Не хотел бы, так и не приблизил бы к себе так и не позволял бы всего того, что позволяет. И уж конечно, не красовался бы на твоем пальчике родовой перстень ди Кассано. Ты – официальная невеста, что он и подтверждает.

Я сначала вытаращилась на призрака. Проследила взглядом, куда он указывает, и вгляделась в кольцо, что мне вручил Риккардо для подтверждения моих полномочий.

– Вот я ду‑у‑ура‑а‑а! – выдохнула.

Но откуда мне было знать? Геральдику, светский этикет, традиции дворянских родов нам в приюте давали постольку‑поскольку. Не было там хороших учителей для сирот аристократов. Что могли – дали, и скажите спасибо хоть за это. Мы и говорили. Нас всё же учили больше, чем прочих.

– Не уходи от темы, Эрика. Ты почему замуж за Рика не хочешь? Отчего так сопротивляешься возможной свадьбе? И если Лекса хвалишь, то о Риккардо словно бы стараешься и не думать, умалчиваешь и уводишь разговор в сторону.

– Потому что... – замолчала я, размышляя, стоит ли признаваться. Даже у стен есть уши. Слуги вездесущи, их не замечаешь, а они крутятся рядом и всё успевают услышать и увидеть. Да и к тому же мы с Марикой так привыкли за эти годы хранить наш секрет, что я и мысли не допускала, признаться кому‑то, что и как обстоит на самом деле. – Так нужно. Я расскажу, Кассель, но позднее. Хорошо? Пусть закончится этот год.

– Я буду рад, если вы поженитесь. Вне зависимости от того, что ты пра‑пра... внучка Лауры. Ты на нее совсем не похожа. Ты сильная, упорная, очень милая и живая. Оставайся. Семья ди Кассано примет тебя с радостью.

Я улыбнулась и отвела глаза.

Осталось немногим больше полугода. И всё решится так или иначе. Или мы с Марикой обретем потерянное, или же придется жить дальше. Лишь бы дорогая кузина не натворила дел. Что‑то не к добру она стала мне часто сниться, и рядом всё время крутится какой‑то белокурый красавчик.

Прямо сердце не на месте, и ведь уехать к ней не могу. Далеко, не факт, что снова живой доберусь туда и обратно. И ее страшно сюда вызывать по этой же причине. Я сама‑то чудом уцелела, лишь благодаря дару вестницы смерти.

– Давай лучше придумаем окончание твоей считалочке про выбывание невест? – перевела я тему разговора. – Что ты можешь добавить про двух последних?

Кассель глубокомысленно полюбовался на потолок. Пошевелил губами, после чего прочитал свой шедевр:

Пятнадцать юных леди мешали домочадцам,

Две призрака боялись, осталось их тринадцать.

Тринадцать юных леди на вилле развлекались,

Одна упала в обморок, осталось их двенадцать.

Двенадцать юных леди перины взбивали гусиные,

Одна ругалась громко, осталось их одиннадцать.

Одиннадцать юных леди– их конкурсы жутко бесят.

Одна была слишком робкой – и их уже ровно десять.

Десять юных леди от голода в жутком гневе.

Одна вдруг психанула – осталось их сразу девять.

Девять юных леди о новых конкурсах спросят...

Прислуга одной разъярилась, и вот уж их ровно восемь.

Восемь юных леди любовницу мужа делили.

Четыре из них беспринци́пны – осталось тоже четыре.

Четыре юных леди в разврата торжестве

Участвовать не стали – и вот их только две.

Две стойких юных леди остались лишь на вилле,

Жених сбежал бесстрашно – увы, не остановили[3].

– Как‑то окончание не очень, – честно сказала я.

– Да, мне тоже не нравится. Никак не складывается красиво финал стихотворения. Но что я могу поделать? Жених сбежал. Девушки не смогли его остановить, хотя честно пытались. Даже бросались на него чуть ли не голышом. Но маркизы ди Кассано умеют быстро бегать и высоко прыгать.

Я прыснула от смеха, вспомнив эпическое бегство Риккардо от леди Рамо́ны.

– Ты мне лучше скажи, душечка моя, какие у вас планы с моим потомком? Что в столице интересного происходит? Что грядёт?

– Королевский бал грядёт, Кассель, – вспомнила я. – И у меня масса вопросов. Я ведь девушка дикая, ко двору не представленная.

– О‑о‑о, бал. Ее величество снова взялась за свое? Как же это она вытерпела‑то целых два месяца?

– Что вытерпела?

– Да всё то же. Очень уж ей хочется переженить всех и каждого. А тут такой завидный жених свободным бегает. Переждала немного с очередной провалившейся попытки подобрать Рику невесту и вновь за свое. Риккардо ведь приглашен? И поди отказы не принимаются?

– Наверное, – пожала я плечами. – Я приглашения не видела. Но мне лорд сказал, что я иду с ним. Чтобы заказала платье. Я и учителей наняла для себя – этикета и танцев. Я же не...

– Ясно. Ладно, дорогая моя. Сейчас молодой, красивый, темпераментный, искушенный в придворной жизни призрак всему тебя научит. Бери вон тот листочек, это будет твой веер. Итак, ты подъехала в экипаже к королевскому дворцу. Сияют огни, звучит музыка, смеются леди, слуги встречают гостей. Лакей открывает дверцу экипажа, твой кавалер выходит, предлагает тебе руку. Ты должна спуститься элегантно.

Я сидела, с улыбкой слушая его.

– И? Эрика, я что сказал? Ты приехала, твоя задача выплыть из экипажа па́вой[4]. Итак, я Рик. Предлагаю тебе руку. Ты выходишь, а не вываливаешься или выползаешь по‑пластунски.

[1] Де́верь – для замужней женщины брат мужа.

[2] Чета́ – два лица или предмета, рассматриваемые как одно целое; пара. Напр. : муж с женой или жених с невестой; супружеская пара.

[3] Стихотворение принадлежит автору.

[4] Па́ва – самка павлина. В переносном значении – женщина с горделивой осанкой и плавной походкой.

Глава 11

Это была ужасно смешная и насыщенная информацией и уроками ночь. Мы с Касселем до рассвета провели время за тем, что я «ехала на бал», «входила во дворец», «делала реверанс перед их королевскими величествами и высочествами», «склоняла голову или делала разной глубины приседания перед придворными». В зависимости от того, равен ли их титул, статус и возраст моему. А еще я «ходила по залу», «рассматривала портреты в картинной галерее», «выходила на балкон подышать», «отказывала кавалерам в танце или принимала приглашение».

Я нахохоталась до слез и колик в животе, потому что это эфемерное существо обладало прекрасным чувством юмора, язвительностью и злословием.

Доставалось и мне:

– Что ты раскорячилась?! Я сказал: плавно опустись в реверансе и склони голову. А ты? Это что? Ты изображаешь обгоревший пень после грозы?

– Я присела! И плавно!

– О боги! Заберите меня уже к себе, чтобы я не видел вот это вот всё... Эрика! Пла‑а‑а‑авно... Так, бревно ты мое прекрасное. Упади, умри ненадолго. Отдохнула? А теперь встала и пла‑а‑а‑авно...

Прилетало доброты и в адрес «придворных, окружающих нас»:

– Ой, ну ты только посмотри на графиню Гусыню. Ей наряд шила кухарка? А во что вырядилась госпожа Индюшка? Ах‑ах‑ах! Такие юбки носили во времена моей бабушки. А драгоценности леди Свинюшки? Она ограбила сокровищницу дракона?

– А у нас есть драконы?

– Эрика, неважно, есть ли у нас драконы. Не мешай мне злословить... И вообще, дорогая, возьми‑ка вон то «канапе с гусиным паштетом» и «съешь».

– Где?

– Да вон же, на подоконнике.

– У нас там «птифуры с ванильным кремом».

– Не морочь голову старому призраку! «Съешь» что‑нибудь. О‑о, ну куда ты так разеваешь рот? Чему только тебя учили в твоем приюте? Немножко приоткрой, аккуратно откуси... Нет, дорогая, так ты сможешь откусить голову своему собеседнику.

В общем, смеяться я уже не могла...

– Дорогая, я тебя, конечно, обожаю, но тебя еще воспитывать и воспитывать, – такими словами прощался со мной Кассель ди Кассано на следующий день.

Учитывая, что всю ночь мы развлекались уроками этикета и танцами, встать рано утром я не смогла. Бесстыже проспала до обеда, не реагируя на попытки Летиции меня разбудить. Потом вскочила, начала суматошно метаться... Но вдруг успокоилась. А чего это я, в самом‑то деле? Меня никто не гонит, не поторапливает. На работу мне не нужно. Как соберусь, так и поеду.

Обед плавно перетек в полдник, потом слуги и Жоржетта собирали гостинцы «мальчикам». Выехали мы в итоге ближе к вечеру. А в столицу приехали уже в ночи. Здесь край спокойный, городская стража не зря ест свой хлеб, да и я твердо знала, что с кучером и лакеем, сопровождающими меня, ничего не случится в ближайшие дни.

Ну а раз с ними не случится, то и со мной.

Приехали мы, выгрузились из экипажа. Лакей потащил вперед корзины и свертки, которые мы захватили с виллы. Кучер остался обиходить лошадок. Я же, взяв свой небольшой багаж, отправилась в дом. Тихонько вошла в холл, чтобы никого не разбудить, почти на цыпочках прокралась к лестнице и едва не завизжала от неожиданно прозвучавшего:

– Явилась!

Прижав к груди свёрток с вещами, я медленно обернулась.

Его сиятельство маркиз Риккардо ди Кассано стоял крайне недовольный, скрестив руки на груди, и смотрел на меня недобрым взглядом.

– Что, простите? – ошеломленно выдохнула я.

– Говорю, явилась среди ночи! У тебя вообще совести нет?

– Э‑э...

Что сказать, я просто не знала. Он никогда меня не отчитывал подобным тоном – раз, и никогда не обращался ко мне на «ты» – два.

– Ты понимаешь, что уже ночь? Глубокая ночь! Что может случиться всё что угодно! Ты когда должна была приехать?

– Когда? – хлопнула я глазами. Нет, я‑то собиралась засветло, но мы это не обсуждали вообще никак.

– Издеваешься?! – сделал ко мне шаг маркиз, сверкнув глазами.

– Н‑нет, – попятилась я.

Кто его знает, этого лорда. Мы, конечно, ни разу с ним не ссорились, но так у нас и разные «весовые» категории, если можно так выразиться. И возрастные, и социальные, и многие другие. Кто он и кто я? Как я могу позволить себе с ним ссориться?

– Ты меня боишься? – изумился он, заметив мое отступление.

– Н‑нет. – Заметив прищур, исправилась: – Д‑да. Чуть‑чуть.

– Та‑а‑ак! – и снова решительный шаг в мою сторону. – Тебя воспитывать и воспитывать, Эрика!

– Ой‑ё‑ёй! – окончательно струсила я и рванула вверх по лестнице.

Вот не нравится мне, когда с таким лицом движутся в мою сторону. Богатый опыт детства подсказывает, что ничем хорошим такое не заканчивается.

И хотя я совершенно не чувствовала себя виноватой, да и не сделала ничего плохого, но тело действовало быстрее разума. Бьют – беги. А били меня за дерзкий язык и упертый характер в детстве часто. Как воспитатели и учителя – розгами, так и мальчишки – если догоняли, и девчонки – ну тут уж я сдачу давала. Так что я четко улавливала, когда пора драпать.

И сейчас я постыдно удирала от своего начальника, жениха и хозяина дома, в котором живу.

А у него, похоже, сработал инстинкт: «убегают – догони». И маркиз рванул за мной.

И вот ночь, огромный роскошный особняк, ковры, статуи, вазы, картины, светильники, доспехи рыцарей... И молча бегущая со всех ног девица с распавшейся прической, выпученными глазами и поддернутыми чуть ли не до пояса юбками. А за ней так же, не произнося ни звука, несется его сиятельство маркиз.

Бегут они, торопятся, молча, быстро... Только дыхание и стук шагов. А потом неуклюжая леди неудачно заворачивает за угол, цепляет подолом доспехи, те летят на нее, и вот...

Грохота было‑о‑о...

– Эри, вы живая? – с опаской спросил лорд Риккардо, склонившись надо мной.

– М‑м‑м...

Язык прикусила и по лбу шлемом получила. И сейчас в ореоле света вокруг головы маркиза я наблюдала за фейерверком звездочек.

– Обалдеть!!! – появилась рядом вторая голова, светловолосая и ушастая. – Я просто в шоке от вас, взрослые. Ну ладно я, дитя неразумное. Но чтобы ты и ты... Мой отец и моя почти мачеха носятся по особняку как стая диких ко... Кхе. И сбивают доспехи! И гремят! Эрика, у тебя голова чугунная, не иначе. Очень больно?

– М‑м‑м... – Я сморгнула слезинку.

– Отец, а всё ты! Ты зачем на нее орал и пугал?! Эрика, потерпи, ладно? Я сейчас за льдом сбегаю! – Лекс исчез из поля моего зрения.

– Ну я же перенервничал! – как‑то неубедительно огрызнулся его сиятельство, присел на корточки и принялся убирать с меня развалившийся на части доспех. – Ночь уже! А ее всё нет и нет. А я ведь жду! И уже выслал встречающих. И нет ни тех, ни других. И вот, – буркнул совсем как пойманный с поличным мальчишка и несчастно вздохнул. – Эри, вы как? Встать сами сможете?

С поддержкой лорда Риккардо я села. Потерла пострадавший лоб, подвигала челюстью и пошевелила прикушенным языком.

– Очень больно?

Я взглянула на него с укоризной и вздохнула.

– Ну простите! Простите! Вот зачем вы бросились убегать?!

– А зачем вы бросились догонять? – спросила я.

– Да как‑то так вот оно вышло, – окончательно стушевался грозный начальник отдела ментальных расследований. – Пойдемте.

Он помог мне встать на ноги, не обратив внимания на мой протестующий писк, подхватил на руки и понес к моим покоям. Сердито сопел всю дорогу и косился. Но молчал. Кому‑то явно ужасно неловко.

Тут нас нагнал Лексинталь, притащивший лед в миске и полотенце. Он следовал по пятам, но молчал.

В моих покоях лорд усадил меня на диванчик, сам завернул в полотенце лед и приложил к моей пострадавшей голове.

– Вызвать лекаря? Синяк точно будет.

– Утром, ладно уж. Я ведь не умираю.

Лексинталь фыркнул, отошел к окну и присел на подоконник, наблюдая за мной и устроившимся рядом отцом.

– Эри, прошу прощения. Мне дико неловко. И накричал на вас, и догонял, и еще и обращался неподобающе. Просто вас так долго не было. Целых два дня! А мы ждали, ждали. Я уж подумал... Боги, что я несу?! – накрыл он глаза одной рукой и вздохнул. – Примите мои извинения, леди Эрика.

В коридоре переговаривались слуги, убирающие за нами разгром. Лекс сидел на подоконнике с улыбкой до ушей и болтал в воздухе ногой. Его сиятельство смущенно выводил узоры на моей ладони, причем, похоже, сам этого не осознавал.

Хорошо!

Прямо как домой вернулась. Я украдкой подмигнула Лексинталю и чуть улыбнулась. Подмигнув мне в ответ, он соскочил и тихо выскользнул за дверь, оставив нас с лордом Риккардо наедине.

Так и молчали. А потом я заснула. Нечаянно.

Проснулась утром на своей кровати. Вероятно, меня перенес маркиз, аккуратно сгрузил прямо в дорожном платье поверх покрывала и укрыл пледом. Но разул. Я пошевелила пальцами на ногах. Кажется, порвался чулок. Ох, вот ведь позор, если его сиятельство видел. Может, в темноте не заметил?

Я села, выпростала из‑под пледа ногу и полюбовалась дыркой на большом пальце правой ноги. Вот как так, а? Я ведь целые надела вчера утром. Когда успела порвать? Когда устраивала забег по ночному дому?

Кстати!

Аккуратно пощупала лоб. Поморщилась от неприятных ощущений и пошла смотреть на себя в зеркало.

Вот лучше бы не смотрела, потому что на лбу у меня красовалась синюшно‑багровая здоровенная шишка. Четко по центру, как третий глаз.

Я очень эмоционально и нецензурно выразила свое отношение к ситуации. Девица в зеркале погрозила кому‑то неведомому кулаком и тряхнула перекошенной прической из седых волос. Кстати, пора снова хорошо выполоскать их отваром трав, чтобы не желтели.

В этот момент дверь спальни распахнулась, и в щель просунулись две головы. Шкодливо скалящаяся блондинистая и смущенная брюнетистая.

– Проснулась? О‑го‑го! – увидел мое налобное украшение Лекс. И вошел в комнату. – Ничего себе! Па‑ап, тут без целителя не обойтись. Она не сможет так выйти из дома.

– Да. Кхм. Эрика, вы как? Нет, мы с Лексом слышали, что вы думаете по поводу этого... Но в целом, самочувствие как? Голова не кружится? Светобоязнь? Тошнота?

– Есть хочу, – сообщила я, подумав и проглотив рвущиеся на волю слова, что некоторым моим начальникам стоит пропить курс успокоительных травок и не бегать по ночам за девушками.

– Приказать подать сюда?

– Зачем же? – Я перевела взгляд на зеркало, погримасничала. – Будем считать, что аристократы этого дома немного... того. То ребёнок щеголяет с подбитым глазом. То лорд является разукрашенным как ярмарочный столб. То юная леди сияет звездой во лбу.

– Я не ребёнок!

– Я не ярмарочный столб!

Возгласы двух потомков древнего рода слились в общий.

– То есть с тем, что у меня во лбу звезда горит, вы согласны. Ладно, – покивала я головой. – Вот значит, ступайте к столу, я скоро спущусь. А можете подождать. Я приведу себя в порядок, выйду и буду освещать вам путь в столовую.

Мальчишка заржал, зажал рот руками, поняв, что смеяться над несчастной девушкой грешно́, но всё равно не мог перестать хохотать. У лорда Риккардо подергивались щеки в попытке сохранить лицо.

– Смейтесь‑смейтесь, что уж теперь, – откинула я за спину выпавший из прически локон.

Тут вспомнила, что у меня дырка на чулке, а я стою без обуви, и ее видно. Быстро поджала правую ногу и спрятала позорище.

– О‑ой, я не могу‑у‑у, – простонал Лекс. – Па‑а‑ап, я прощаю тебе всех твоих любовниц. Стоило потерпеть и в итоге заполучить ее. Но ты видел? Видел? А меня ругаешь, когда у меня носки рвутся.

– Лекс! – свела я брови и поморщилась. Хмуриться больно.

– Простите, леди, – поклонился мне маркиз. – Я жду вас внизу. И лекарь скоро приедет, за ним с утра уже послали.

Вышел, утащив за собой сопротивляющегося хохочущего отпрыска, и аккуратно прикрыл дверь. И лишь после этого дал волю чувствам. Да‑да, я всё слышала! И этот тихий низкий смех тоже!

За столом пришлось держать лицо и улыбаться. Причем не потому, что я смущалась или злилась. Я уже смирилась с тем, что все видели, что с моим лбом, и прятать синяк под челку или платок бессмысленно. Что уж теперь.

А потому, что маркиз ди Кассано, чувствуя себя ужасно виноватым, даже на работу решил ехать позднее, чтобы как‑то загладить свою вину передо мной.

– Ваше сиятельство, я вас простила уже, – в очередной раз произнесла я. – Всё в порядке. Сейчас приедет целитель, уберет эту красоту, и лишитесь вы поразительного сияния с моего лика.

– Я поражаюсь и восхищаюсь вашим великодушием. Другая на вашем месте устроила бы страшный скандал и потребовала подарков.

– Можно подумать, это первый в моей жизни синяк на лице, – пожала я плечами. – Хотя мне определенно нравится фраза про «потребовать подарки». Но, вообще, у меня и фингалы были, и... Только никому не рассказывайте! Даже дырки между зубов, когда молочные выпадали, а новые еще не вырастали. Более того, я еще и шепелявила тогда.

Лексинталь прыснул молоком, которое только набрал в рот, и захохотал, спрятав лицо в ладонях.

Слуги изо всех сил пытались не смеяться в голос. А маркиз ди Кассано, страдая, смотрел на меня с закаменевшим лицом.

– Да веселитесь, чего уж там, – великодушно разрешила я и улыбнулась. – Тем более что у вас, ваше сиятельство, тоже когда‑то не было зубов спереди. Лет так в пять.

И именно в это время, когда мы трое веселились, в столовую вошли магистр Дукан с лекарским саквояжем в руках и его светлость герцог Антион.

– Как у вас тут весело! – оценил картину глава магического надзора.

Поприветствовал нас и, не дожидаясь приглашения, прошел и уселся за стол на свободное место. Слуги тут же бросились ставить ему приборы.

– Магистр, не желаете позавтракать с нами? – любезно предложила я, повернувшись к целителю.

– Леди Эрика... – сдержанно поклонился он и, приблизившись, поводил перед моим лицом рукой. – Как же это вы так?

– Леди Эрика, – усмехнувшись, вмешался в разговор герцог. – На вас кто‑то напал?

– Да, ваше светлость, напал, – скосила я на него глаза, стараясь не думать о том, что узнала от Касселя. Кто их, этих магов, знает. Лорд Риккардо вот менталист, вдруг мысли читать умеет?

– И кто же? Его уже задержали? – принялся колдовать над моей шишкой целитель.

– Пустой рыцарь, магистр Дукан. И да, можно сказать, что задержали. Собрали снова в кучу и поставили в угол.

– Не понял, – хлопнул глазами маг.

– Эрика сбила с ног доспехи в коридоре, – пояснил Лекс, жадно следящий за нашей шуточной беседой. – Они рассыпались, погребли ее под собой, а в голову попал шлем.

– Нахлобучиться на меня пытался, в темноте немного промахнулся, – пошутила я, сохраняя при этом серьезное лицо.

Шутку оценили, мужчины похмыкали со смешками. Мой начальник и временный жених смотрел на меня с теплотой и улыбкой, но молчал. Отвечал на вопросы герцога Антиона Лекс. Глава магического надзора не был бы самим собой, если б не принялся выяснять, как такое могло произойти.

Но надо отдать мальчишке должное, выдавать нас с отцом он не собирался. Преподнес краткую приличную версию событий: Эрика вернулась заполночь, торопилась в свои комнаты, запнулась, задела украшающие коридор доспехи. И вот.

– Леди ди Элдре, а вы уже решили, чем станете заниматься, когда ваш контракт с нанимателем окончится? – спросил его светлость, при этом бросив короткий взгляд на печатку с гербом ди Кассано на моем пальце. – Осталось же чуть более полугода, да?

– Почему вы интересуетесь?

– Вы не ответили.

– Полагаю, вернусь в Приграничье. Меня там ждут. Там мой дом.

Лексинталь помрачнел и, скомкав салфетку, встал из‑за стола.

– Прошу прощения, но мне пора ехать в академию. Осталась пара занятий, нужно завершить обучение.

Поклонившись всем и бросив на меня раздосадованный взгляд, Лекс ушел.

– Антион, думаю, мы сами с моим ассистентом разберемся, что она будет делать после окончания нашего контракта. Тем более что до этого момента значительно более полугода.

– Друг мой, хорошие кадры нужно готовить заранее и не выпускать из вида. Ты же знаешь, – ничуть не смутился лорд Десперо. – Леди, мой отдел и я всегда будем рады принять вас на работу, если вы пожелаете остаться в столице. Ах да, нашим сотрудникам полагается служебное жилье.

– Антион!

– Ты позавтракал? – даже бровью не повел глава магического надзора. – Мы можем ехать? Служба не ждет. Леди Эрика, вас не портит даже такая обширная гематома на лице. Запишите за мной один танец на королевском балу. Вы ведь пойдете туда? Магистр Дукан, всего доброго.

Я даже не успела ничего ответить. Сидела и только моргала, пока целитель лечил мою шишку на лбу.

Глава 12

Мужчины ушли, а я пригласила целителя составить мне компанию за столом и тоже перекусить. Тем более что я и сама не успела поесть, отвлекали вопросы и излишнее внимание. Магистр не стал отказываться.

Некоторое время мы ели. Я вяло ковыряла ложечкой воздушное суфле и никак не могла понять, наелась я уже или все же стоит доесть. Изредка мы перекидывались вежливыми, ничего не значащими фразами о погоде, природе, прекрасной свежей выпечке кухарки маркиза.

– Леди Эрика, ваше родство с его светлостью герцогом Десперо столь отдаленное, что мне стало любопытно. Позволите узнать?

Я от неожиданности подавилась и закашлялась, выпучив глаза. А магистр неверно меня понял и озадаченно спросил:

– Вы не знали? Но это же очевидно.

Я отчаянно замотала головой. Очевидно ему! Да нет тут ничего очевидного! Сама только вчера узнала и совершенно не собираюсь об этом рассказывать кому бы то ни было. Тем более самому лорду Десперо.

Прокашлявшись, глотнула воды и сипло произнесла:

– Вы, наверное, ошиблись. Мы никак не связаны.

– Леди, я целитель, – снисходительно улыбнулся маг. – Я вижу ауру и сходство крови. Вы совершенно точно кровная родня, только очень дальняя. Это видно, когда вы находитесь рядом.

Я помолчала, собираясь с мыслями. Не надо мне такой родни! Меньше знают окружающие об этом – спокойнее я сплю.

– Знаете, если это и так, то родство настолько давнее, что никаких сведений не сохранилось ни в его семье, ни в моей. По крайней мере, ди Элдре совершенно точно ничего не знают о каких бы то ни было связях с Десперо. А если что‑то и было тысячу лет назад, то история об этом умалчивает.

– Ну не тысячу... – задумчиво пробормотал магистр. – Но да, родство очень дальнее, кровь смешивалась явно пару‑тройку сотен лет назад.

– Возможно, – максимально равнодушно пожала я плечами и перевела тему: – Магистр, скажите, а вы смогли бы вернуть моим волосам естественный цвет? Эта седина со мной с детства. Там, где я росла, мне помочь не смогли. Но вдруг вы сумеете что‑то с этим сотворить?

– Увы, леди. Мне жаль вас расстраивать, но магия бессильна в этом вопросе. Ни вернуть волосы облысевшим, ни убрать седину в вашем же конкретном случае. Отдельные седые волоски косметические заклинания еще в состоянии восстановить. Но не полное обесцвечивание, как у вас. Вы можете использовать краски, ополаскиватели.

– Не держатся краски, смываются быстро, – с досадой поморщилась я. – К тому же волосы у меня густые, тяжелые, плотные и длинные. И растут быстро. Я не готова подкрашивать их каждую неделю. А ополаскиватели из отваров трав – это использую, да.

Поговорив еще немного, мы распрощались. Целителю пора было отправляться по своим делам. А ко мне с минуты на минуту должен был прийти танцмейстер. Бал никто не отменял, нужно заучивать все эти многочисленные танцевальные фигуры и па.

Вечером я получила в качестве компенсации за ночные догонялки подарок. Это было неожиданно и приятно. Я‑то думала, маркиз пошутил, ан нет. Он действительно чувствовал себя виноватым. Приехал с работы не слишком поздно, привез букет, коробку конфет и фарфоровую шкатулку для украшений с изумительной росписью.

Я всё приняла, снова уверила, что не сержусь и не обижаюсь.

– А может, лучше я в качестве извинения не пойду на королевский бал, а? Ну что мне там делать?

– Нет! Эрика, это не обсуждается. Вы обязались спасти меня от куриц. Если вы не пойдете, то моя свобода под угрозой. Весь цветник курятника на выданье будет присутствовать. И главная по... Эм‑м. Ее величество наверняка изволит принять участие в моей жизни. Снова.

– Вы обещали – никакой свадьбы, – нахмурилась я. – У нас с вами уговор и договор. И мы с вами никому не будем говорить, что обязаны пожениться из‑за того, что двое наших предков подложили нам такую свинью.

– Вы очень симпатичная свинка, Эрика, – расплылся в хитрой усмешке маркиз.

– Да вы!.. – Я аж задохнулась от возмущения. – Хряк!

Нет, это как так? Я его тут спасаю изо всех сил, от невест защищаю, варенье вишневое бочонками покупаю, а он меня обзывает свинкой?!

– Кто хряк? Где хряк? – в этот момент в комнату ввалился Лексинталь.

– Я хряк, – ничуть не обиделся мой начальник. – А ты поросенок.

– Почему это я поросенок? – опешил мальчишка. – Я сегодня еще ничего не успел натворить.

Я кусала губы, чтобы не рассмеяться, и только переводила взгляд с отца на сына.

– Ты поросенок, потому что я хряк. А Эрика – наша свинка.

– Хрю‑хрю? – в полном обалдении поинтересовался полуэльф. Похлопал глазами и хрюкнул по‑настоящему, после чего расхохотался.

– Вот видите, Эрика? – перевел на меня взор его сиятельство. – Вы превратили моего сына в поросенка.

– Я?!

– Ну не я же. Раньше он никогда не хрюкал. Свинячил – это случалось. Но чтобы вот так...

Я сложила руки перед собой, словно примерная девочка. Подошла вплотную к Лексу и уставилась на него.

– Что? – напрягся он. – Хрю!

– У тебя пятачок грязный, – сообщила ему серьезно.

– Что?! Да не может быть! Я сегодня пятачком еще никуда не лазил! – принялся щупать нос парень и бросился к зеркалу.

Вот тут я всё же не выдержала и тоже рассмеялась.

– Ну? Видите, Эри, – усмехнулся лорд Риккардо. – А как главный хряк может пойти на бал без свинки? Хотите розовое платье?

– Только если на нем будут вышиты поросячьи пятачки. А у вас такие же на шейном платке или на кафта́не[1].

– О‑о‑о... – застонал от смеха Лекс.

– Боюсь, их величества нас с вами на пару упекут в тюрьму за нарушение общественного порядка, Эрика. Давайте попробуем обойтись без вышитых пятачков.

– Но тогда уж и без розового платья. Мне оно точно не пойдет к лицу.

Я наивно полагала, что свиная шуточная перепалка на этом завершится. Но лорд Риккардо и его отпрыск не были бы ди Кассано, если бы не устроили ей маленькое продолжение. На следующий день Лекс вышел к ужину с подарком для меня: миленькой фарфоровой статуэткой. Пастушка‑свинопаска в розовом платьишке и шляпке держала на ленточке‑поводке симпатичного розового же поросенка.

– Хрю‑хрю! – вручил мне ее мальчишка и скользнул за стол.

Я прыснула от смеха и поставила эту прелесть перед собой рядом с фужером для вина.

– Эрика, у меня для вас небольшой подарок, – решительным шагом вошел в столовую маркиз. – Встаньте, пожалуйста.

Под горящими от любопытства взглядами Лексинталя и прислуги, я поднялась. Подождала, пока его сиятельство подойдет.

– Позволите приколоть брошь?

Конечно, я позволила. А когда лорд Риккардо невозмутимо отправился на свое место, опустила глаза и взглянула.

– Свинья! – констатировала я, рассматривая золотую свинюшку с розовой эмалью и драгоценными камушками на ушах, мордочке и копытцах. Хвостик закручивался спиралькой и весело торчал вверх.

– Свинка! – исправил меня маркиз. – Вам идет.

– Ой, я не могу, – уронил лицо в ладони Лекс и затрясся, ухохатываясь.

– Спасибо, – с трудом сдерживая смех, поблагодарила я. – Чувствую себя не свинкой всё же, а свинаркой.

Я подняла подарок мальчишки и продемонстрировала главе семейства.

– О! Лекс, ты меня опередил. Так что же, Эрика у нас не свинка, а прекрасная свинарка?

Слуги сновали вокруг стола, подкладывая нам еды и разливая напитки, и по их сияющим от смеха глазам было видно, как всё это смешно выглядит со стороны.

– Боюсь, что так, пап. Раз уж я поросенок, а ты хряк, то Эрика – наша свинарка.

– Какой кошмар! – шуточно ужаснулся маркиз ди Кассано.

Следующие три дня мне пришлось потратить на поиски достойного ответа. Не могла же я спустить такое безнаказанно.

В итоге Лекс получил от меня булавку для галстука. Серебряная свинья была разделена тонкими линиями на части тела, как их разделывают мясники. И на каждом участке была выгравирована надпись с названием: рулька, филей, окорок и прочее.

С невозмутимым видом я сама приколола ее на галстук Лексинталя, поправила, полюбовалась и заявила:

– Теперь ты никогда не ошибешься. Точно будешь знать, чем тебе грозит плохое поведение.

– Что?! Ты угрожаешь ребенку? – заголосил парень, выше меня ростом, и помчался к зеркалу. Изучать. Рассмотрел и прокомментировал: – Потрясающе! Где ты нашла такую штуку?

– У мясников, – невозмутимо ответила я. – Пойдем есть свиную рульку. Я к ужину велела приготовить.

Лексинталь хохотнул, поправил мой подарок, нашел на нем надпись «рулька» и погладил кончиком пальца.

Спустя несколько минут подарок получил и маркиз.

– Ваше сиятельство, извольте принять, – чопорно заявила я и вручила сверток.

– Что это? – не понял он, распаковал и вытянул перед собой. – Это что?!

– Шейный платок, – невозмутимо пояснила я, краем глаза глянув на Лекса, который принялся грызть салфетку, чтобы не смеяться в голос.

– Розовый?

– Чтобы подходил по цвету к моей свинке. – Я поправила брошь, которую с удовольствием носила не снимая эти три дня, лишь перекалывала на разные наряды.

– С черным?

– Ну, я подумала, вы мужчина. Не помешает немного брутальности, – опустила я глаза.

– Но почему этим черным вышиты на розовом фоне веселые поросята?!

– Ы‑ы‑ы‑ы... – Прорвалось из Лексинталя.

– Это хряки, – любезно пояснила я. – Эксклюзивная вещь. Выполнена на заказ по моим эскизам. Ручная вышивка шелковыми нитями по шелку. Вы присмотритесь, у хряков глазки даже есть. Это черный бисер.

– О‑о‑о‑о... – застонал Лекс и сполз под стол, откуда понеслись совсем уж неприличные звуки.

Его сиятельство с каменным лицом рассматривал нежно‑розовый шелковый платок, покрытый вышитыми черным кабанчиками. Я сделала заказ белошвейке и доплатила за срочность. Девушка очень веселилась и заверила, что всё будет точно, как я прошу. А у маленьких хряков будут видны и хвостики, и копытца, и ушки. Пришить бисерные глазки – это ее идея, кстати. Я поддержала.

– Вам не нравится? – мило похлопала я ресничками.

– Нравится, – сдавленно ответил лорд Риккардо. – Но сейчас я, знаете, о чем думаю? Хватит ли места под столом, если я заберусь туда и буду там хохотать вместе со своим сыном.

Я даже бровью не повела. Заглянула под стол, приподняв скатерть. Оценила утирающего слезы Лекса и выпрямилась.

– Стоит заняться воспитанием вашего поросенка, ваше сиятельство, – заявила маркизу. – Никуда не годится такое поведение. Но да, места там предостаточно, поместится еще много народу. Желаете, чтобы я, как очень личный ассистент, отправилась туда с вами и составила компанию?

Из‑под скатерти взвыл мальчишка. Рассмеялся лорд Риккардо.

– Ох, Эрика. С вашим появлением в нашей с Лексом жизни творится сущий кавардак. Но это даже хорошо. А ваш подарок я буду носить. Надо хоть иногда шокировать публику.

И самое смешное, что наутро оба потомка рода ди Кассано отправились каждый по своим делам с легкомысленными украшениями на шее. Лекс заколол свиной булавкой синий галстук. Маркизу пришлось подобрать костюм так, чтобы с ним гармонировал вызывающий розово‑черный платок. Он его еще и повязал так, чтобы не повредить хряков и их глазки‑бусинки.

Я только растерянно похлопала ресницами, но мужчины были невозмутимы. Всё же они явные потомки Касселя. Тот прожил беспутную жизнь и превратился в беспутное привидение. А эти двое спелись и веселятся по свинячьей тематике.

Когда я вечером наведалась в управление, чтобы проверить, не грозит ли скорая смерть кому‑то из сотрудников, мне даже попытался задать вопрос секретарь маркиза. Мол, не в курсе ли я... Тут его взгляд остановился на золотой свинюшке, приколотой к моему платью.

– Ах вот оно что! – пробормотал Анри. – Пари?

– Нет, ну что вы. Просто жизнь такая... – Я покрутила в воздухе рукой, не зная, как сформулировать.

– Ну да, свинская. Согласен, – абсолютно серьезно кивнул он и уткнулся в бумаги.

Еще один сюрприз устроил Лексинталь. Он завершил свои уроки у преподавателей академии магии. Вызнал всё, что ему требовалось. И в те дни, когда я была занята, что‑то мудрил в окружавшем особняк саду. Мне было строго‑настрого запрещено туда ходить и подглядывать. Полагалось передвигаться строго по дорожке от калитки до крыльца и ни в коем случае не смотреть по сторонам.

Это было трудно. Но я уважаю чужое стремление сделать сюрприз, поэтому старалась ничего не увидеть раньше времени.

Полуэльфу удалось меня удивить. Не только меня, но и своего отца и прочих домочадцев тоже. Они‑то, конечно, были в курсе происходящего. Даже помогали что‑то сеять, сажать, вскапывать, покупать.

Но было потрясающе. Обычный городской садик превратился в сказочный дивный парк. Вот не зря все время твердила Лексу, что он замечательный.

– Невероятно, – выдохнула я, когда парнишка сопроводил меня на демонстрацию своего труда. – Даже жаль, что всё это вот‑вот отцветет и опадет.

– Не всё, – подцепил он меня под локоть. – Тут многие растения не теряют листву на зиму. Вот, например, этот багряный вьюн. Мне сказали, что он даже из‑под снега будет полыхать своими красными листьями.

– Должно быть красиво. А еще? Пойдем? Лорд Риккардо?

– Да, Эрика, – осматривался допущенный до экскурсии маркиз. – Лекс, ты молодец. Так преобразил всё. Я тобой горжусь.

Мальчишка порозовел от похвалы, но виду не подал. Принялся дальше рассказывать и показывать.

Уже намного позднее мы пили чай и обсуждали планы на ближайшее время. Бал – это неизбежное зло, от которого мне не удается отвертеться. Но с этим злом хотя бы всё понятно. Платье шьется, меня учат, чтобы сама не опозорилась при дворе и маркиза не подставила. Большего от меня никто и не требует.

А вот у Лекса более глобальные перспективы. Лицей.

Мы с ним уже съездили туда. Всё разузнали. Пообщались с руководством и осмотрели территорию. Я выступала в качестве поддержки и представителя отца. Но Лексинталю сразу заявила, что давай – не тушуйся. Спрашивай всё, что тебя интересует. За такие деньжищи, сколько стоит обучение тут, можно не стесняться. Проси показать спальни, учебные классы и территорию. Узнавай, как насчет дополнительных уроков и возможности отлучаться в город для занятий в других частных школах. Что лицей предоставляет, а о чем нужно заботиться самому.

Мы с ним накануне составили обширный список вопросов. Что‑то сами вспомнили, о чем‑то у слуг поспрашивали. Всё же не в лесу живем, прислуга огромного господского особняка общается не только с такими же, как они сами, наемными работниками, но и с горожанами. Лавочниками, курьерами. Они много слышат и видят, могут дать дельный совет. И его сиятельство, конечно же, привлекли. С собой его брать Лекс наотрез отказался, сказал, что справится сам. А для того, с чем не справится, у него есть я. Маркиз если и обиделся, то виду не подал. Но тем, на что следует обратить внимание, поделился.

Так что мы долго и обстоятельно мучили представителей лицея вопросами и экскурсией по территории. Всё вежливо, культурно, но очень подробно. Моя задача была помочь Лексу самому выстроить свой будущий жизненный путь. Так что я мило моргала, улыбалась, держала его под руку и только в нужные моменты подталкивала или шепотом подсказывала.

В общем, нас всё устроило. Так что я от имени отца будущего лицеиста подписала все бумаги и внесла оплату за обучение. Заверила, что мы непременно подготовим всё необходимое и прибудем в срок. И да, конечно же, обеспечим юношу всем, что требуется для занятий.

И дата начала этих занятий неумолимо приближалась. У нас было всё готово и приобретено. Лекс нервничал в преддверии начала самостоятельной жизни вне дома. Я его поддерживала, но тоже нервничала. Маркиз поддерживал нас обоих, но и он немного нервничал.

И именно в этот нервный период нелегкая принесла на крыльцо особняка маркизу Эстеба́ну. Мне‑то всё равно, я посторонний человек. Но вот Лекс и лорд Риккардо не обрадовались.

Я услышала громкий женский голос в холле и спустилась. Маркиз еще только собирался на работу, мы даже позавтракать не успели.

– Леди Эрика, там ее сиятельство приехала, – отловила меня по дороге моя горничная. – Не ходите.

– Всё в порядке, Мона, – улыбнулась я девушке. – Спасибо за предупреждение.

И я наоборот поспешила, потому что услышала знакомые интонации: презрение и высокомерие.

– Риккардо, почему это существо всё еще здесь? – процедила леди. – Немедленно отошли его. Я собираюсь пожить в столичном особняке.

И тут я выступила из‑за угла.

[1] Кафта́н – верхняя, преимущественно мужская одежда. Представлял собой распашную одежду свободного покроя или приталенную, застёгивавшуюся на пуговицы или завязывавшуюся на тесёмки. Часто отделан канителью, позументами, вышивкой.

Глава 13

Мне понадобилась секунда, чтобы понять. «Это существо» – Лексинталь.

– Ой! Какие люди! – расплылась я в улыбке, не дав никому вставить и слова. – Лорд Риккардо, что же вы меня не предупредили, что приедет пожилая леди? Мы бы приготовили спальню на первом этаже. В ее возрасте ведь тяжело ходить по лестнице.

– Что? – опешила дама, позабывшая об ужасной мне и о нашей прошлой, не слишком‑то благовоспитанной беседе.

А меня несло:

– Эми́ль! – окликнула я дворецкого. – Срочно передайте на кухню, чтобы к завтраку подали перетертый суп и жидкую кашку. Старикам тяжело жевать твердую пищу.

– О чем эта наглая особа говорит? – ледяным тоном вопросила маркиза.

Ее сын сложил руки на груди, поднял одну бровь и уставился на меня. А я продолжала:

– Лексинталь, дорогой мой, будь добр, проконтролируй слуг. Твоей престарелой бабушке нужно приготовить мягкую перину. Лучше две. Сам понимаешь, в ее возрасте косточки ноют.

– Риккардо! – взвизгнула она.

– Не понимаю, чем вы недовольны, леди, – невозмутимо ответил ей сын. – Мой ассистент к вам со всем почтением. Заботится о вашем здоровье. Отдает распоряжения, чтобы вас с комфортом устроить.

– Да как она смеет? – обращалась леди не ко мне, а взывая к сыновьей любви

Только вот не было ее, этой сыновьей любви. И быть не могло после всего, что у них происходило в прошлом.

– Леди Эстебана, проходите же! – с сияющей улыбкой повернулась я к гостье. – Что вам подать к завтраку, кроме кашки и супа‑пюре?

– Яду!!! Себе подсыпь! Риккардо, выгони ее! И ублюдка своего! Что подумают о нас и нашем семействе приличные люди, увидев его уши? Как вы посмели всем продемонстрировать это уродство?

– Ой, ну что вы такое говорите? – играла я полную дуру, проигнорировав оскорбления в адрес Лекса, словно не услышала. – У нас нет яду в особняке. И я вам совершенно точно заявляю, в ближайшую неделю никто не умрет.

Мне достался гневный взгляд, который должен был бы меня испепелить. Но бессовестная я никак не испепелялась. Лорд Риккардо и Лексинталь тоже и не думали как‑то реагировать. Хотя еще совсем недавно Лекс чуть ли не в слезах уходил.

– Мама, что вы хотели? – устало спросил маркиз. – У вас опять закончились деньги? Вы проиграли свой месячный доход от имения? Зачем пожаловали?

– Я не обязана перед тобой отчитываться, – поправила она прическу. – Долговые расписки я привезла. Оплатишь. А мне нужно платье на бал.

– Долговые расписки я переправлю его величеству. Он любезно выкупил все прошлые и сказал, что выкупит все последующие.

– Что?! – растерялась леди Эстебана. – Зачем? Для чего королю мои долговые расписки?

– Потому что я отказался и дальше оплачивать ваши проигрыши в карты, если вы запамятовали, матушка. Все ваши прочие задолженности поставщикам в имение я погасил. Налоги в казну оплатил. Но если вы позабыли нашу беседу пару месяцев назад, то напомню. А хотя нет, леди Эрика, вы ведь мой ассистент. Будьте добры, скажите, что я пообещал леди Эстебане на этом самом месте?

– О! Ваше сиятельство, вы были столь добры, что пообещали выдать старушку замуж за какого‑нибудь такого же немолодого, но обеспеченного господина.

– Именно, хотя и не такими словами, – дрогнули уголки губ маркиза. – И его величество был столь любезен, что пошел навстречу моей беде с матерью. Все ваши задолженности, матушка, ныне лишь перед ним. Либо вы их гасите, либо выходите замуж за того, кого вам укажет король. И уже ваш супруг рассчитается по вашим долгам.

– Ты не посмеешь‑ш‑ш! – прошипела она, и в ее руке начал разгораться огненный шарик.

– Уже посмел, матушка, – ничуть не проникся ее яростью сын, шевельнул пальцами, и сгусток энергии в руке леди Эстебаны угас. – Исключительно ради вашего блага стараюсь. Я в курсе всего, что происходит у вас. Знаю, что вы проиграли не только все драгоценности, которые отошли вам после смерти супруга как вдовья доля, но уже часть мебели из имения. Что больше нет кареты и двух лошадей из четверки. Знаю, что вы год не платили поставщикам и уволили половину слуг, так как им нечем платить. И задержали выплаты за три месяца оставшейся прислуге. Я и эти суммы погасил за вас. Ах да, те фамильные драгоценности рода ди Кассано, что украшали вас при жизни отца и которые вы увезли и проиграли, уже вернулись ко мне. Вы не знали, что они все зачарованы и их нельзя украсть, продать или проиграть?

У вдовой маркизы забегали глаза, она явно не ожидала, что ее сыну всё известно. Но она быстро взяла себя в руки, надменно вскинула голову и вопросила:

– Ты смеешь попрекать меня деньгами? Да кто ты такой?

Мы с Лексом тихонечко сдвинулись в сторонку, чтобы не мешать милой семейной беседе.

– Я могу вмешаться в ваше сознание, – потяжелел голос лорда. – И напомнить, кто я такой. Я – маркиз Риккардо ди Кассано. Глава отдела ментальных расследований. Сильнейший маг‑менталист.

– Ах, прекрати угрожать матери! – отмахнулась она.

– А вот это очень легко исправить, леди. Вы перестали быть матерью, отказавшись от своей роли в моей жизни много лет назад. И я не намерен и далее терпеть ваши выходки. Либо вы соглашаетесь на ментальное вмешательство под моим личным контролем. После этого вы никогда более не сможете играть в азартные игры и в прочие... – Тут маркиз покосился на нас с Лексом и завуалированно продолжил: – И не сможете дальше совершать все свои противозаконные действия. Либо выходите замуж за того, кого выберет король, а я лично проконтролирую. Либо я потребую от короны и Храма, чтобы вас отлучили от рода ди Кассано. Хватит позорить наше имя.

Леди Эстебана остолбенела. Она стояла, открывая и закрывая рот. Потом всплеснула руками. Одну приложила ко лбу тыльной стороной ладони, а вторую руку прижала к сердцу.

– Ах, мне плохо! У меня сердце больное, а ты смеешь говорить мне все эти гадости. Я умираю, и это будет на твоей совести, негодяй!

Она красиво осела на пол и раскинулась, будто бы лишившись чувств. Причем так изящно, что я аж позавидовала. Я так не умею.

Лорд Риккардо мученически возвел глаза к потолку. Лексинталь вздохнул и покачал головой. Слуги переминались на месте, не решаясь без приказа господина бежать к даме, развалившейся на полу.

– Эмиль, проследи, чтобы моя мать прекратила устраивать тут очередное представление и уехала. Леди, увидимся на королевском балу.

На этом лорд Риккардо развернулся и, печатая шаг, удалился. Судя по тому, как прямо он держал спину и голову и как шибанул дверью, он был в ярости.

Маркизу явно приходилось бороться с собой, общаясь со своей родительницей.

Я успела хорошо узнать его за эти месяцы. На работе – это властный, требовательный, но справедливый начальник. Трудоголик, готовый днями и ночами заниматься расследованием преступлений. Его побаивались, но уважали. Дома он старался быть сдержанным, ответственным, суровым отцом мальчишки‑подростка и справедливым господином слугам. Я помнила свое знакомство с ним на вилле дель Солейль. И то, как он вел себя по отношению к невестам.

Лишь в последнее время он оттаял, стал более свободным и легким. Улыбался, шутил, заботился обо мне и Лексе. Старался наладить отношения. Но вот с матерью у них явно всё не задалось слишком давно, и она никогда не делала попыток помириться с единственным ребенком. Только требовала, требовала, и отнюдь не внимания и заботы, а денег.

Пауза затягивалась, и я решила брать всё в свои руки. Мне‑то безразлична леди Эстебана, ее характер и проблемы. Мне она никто и никем навсегда останется.

Так что выпустила руку Лексинталя, поискала взглядом и, найдя нужное, шагнула вперед. Спокойно вынула свежие цветы из вазы, украшавшей столик в холле. Подняла посудину и принялась тонкой струйкой лить воду на лицо раскинувшейся на полу женщины.

То, что она притворяется, было очевидно всем. Оттого никто и не спешил на помощь. Но на такое кощунство решилась лишь я.

– Как ты смеешь?! – взвизгнула леди Эстебана, почувствовав на лице влагу – Дрянь! Да я тебя на конюшне прикажу запороть до смерти!

– Ой! – сказала я спокойно и перевернула вазу вверх дном.

Нет, ну а как она хотела? Я‑то, дурочка, хотела поберечь ей прическу и макияж, лишь чуть‑чуть полила тонкой‑претонкой струйкой. Но раз так – простите.

– Ты‑ы‑ы!

– Испугалась, – сделала я круглые глаза и похлопала ресницами. – Вы такая страшная. Честное слово. У меня аж сердце дрогнуло.

– Да как ты?.. – утирая мокрое лицо и размазывая тушь для ресниц, задохнулась от гнева гостья.

– Думаю, леди, мы с вами сейчас вместе умрем от сердечного приступа. Ах, это так ужасно. А хотя... погодите‑ка! – Быстро наклонившись, я схватила маркизу за руку, подержала немного и выпустила. – Нет, леди. Вы не умираете. Точно вам говорю. И не умрете как минимум неделю. Это я вам как вестница смерти заявляю.

– Вест‑т‑н‑ница? С‑смерт‑ти? – внезапно начала заикаться скандалистка. И посмотрела почему‑то при этом не на меня, а на Лекса.

– Да, леди Эстебана, – дрогнувшим голосом подтвердил тот. – Леди Эрика ди Элдре является вестницей смерти. И она регулярно проверяет нас всех, а также сотрудников магического надзора на предмет скорой смерти. Она ездит туда каждый день либо с отцом, либо отдельно.

– Приезжайте через неделю, – присела я перед ней на корточки и доверительно заглянула в лицо. – Я вас снова проверю, не собираетесь ли вы умирать. В вашем возрасте нужно быть очень внимательной к собственной жизни. И я бы на вашем месте составила завещание.

– Что? – в полном ступоре спросила она, глядя как на привидение.

Хотя чего боится‑то? Привидения бывают милейшими сущностями. Уж ей ли не знать? Она ведь была частью рода ди Кассано, значит, не единожды присутствовала в месте обитания фамильного призрака.

– А кроме завещания еще надо бы список пожеланий к похоронам. Вот вы в каком платье хотите быть упокоенной? А туфельки к нему подобрали? А какую прическу? Высокую или просто заплести косы? Высокую я вам не рекомендую. В гробу будет тесно, она помнется.

– В гробу?!

– А вы желаете лечь в мраморный саркофаг? Не советую. Все призраки говорят, что там очень холодно, камень ведь. Косточки ноют. Кстати о старых косточках, не сидите на ледяном полу. А то ведь помрете прямо по истечении этой недели.

– Почему не во время недели? – окончательно потеряла нить рассуждений женщина, но принялась барахтаться в юбках, чтобы встать.

Дворецкий поспешил ей на помощь, и вот мокрая и деморализованная маркиза уже стоит лицом к лицу передо мной.

– Леди Эстебана, вы меня не слушали? – поцокала я языком. – Я же вам сказала. Я – вестница смерти. И утверждаю, что на этой неделе вы абсолютно точно не умрете. Это я вам гарантирую.

Повисла пауза. Визит прошел совсем не так, как планировался. Денег на бальное платье не дали. Проигрыш в карты оплачивать отказались. Предупредили, что могут отлучить от рода и вот‑вот выдадут замуж.

Нет, я ее понимала в нежелании снова становиться чьей‑то супругой. Гораздо приятнее быть веселой вдовой, похоронив нелюбимого мужа, чем находиться в чьем‑то подчинении. А судя по характеру и поведению леди Эстебаны, она явно не любила своего почившего супруга, так же как не любила ребенка от него. Возможно, навязанный договорной брак, как это принято у аристократов. Но ее явно ничуть не тяготила роль свободной и независимой вдовы, имеющей неплохое содержание.

Я на ее месте соглашалась бы на ментальное вмешательство, чтобы избавиться от зависимости и перестать проигрывать в азартные игры имущество. А то ведь так можно и нищей остаться. И хорошо еще, если не в долговой яме.

– Так что, раз вы передумали умирать? Кашку? Или всё же супчик‑пюре? – похлопала я ресницами и гостеприимно улыбнулась. – Комнату с перинкой готовить? Да вы не стесняйтесь. У нас с его сиятельством большой опыт обеспечения гостей здоровым диетическим питанием. На вилле дель Солейль стая невест почти две недели голодала. Ой, то есть оздоравливалась. Знаете, какие все стали стройные и красивые? Только немного нервные и злые. Но вы и так... Ой, в смысле...

Лексинталь попытался заткнуть себе рот одним ухом. Ему это, конечно же, не удавалось, они не настолько длинные. Но мальчишка старался, аж глаза выпучил от усердия.

У вдовой маркизы же начал дергаться правый глаз. Она выслушала меня крайне внимательно. Только зубами скрипела. Наверное, у нее глисты завелись. Предложить выпить отвар глистогонных препаратов? Наверняка она питается не пойми как, пока играет в карты долгие партии. Вот и подцепила.

Разумеется, я не стала этого говорить, а доверительно громко прошептала совсем иное.

– Вы бы поаккуратнее, леди. Даже пожилых людей не красит вставная челюсть. А если вы искрошите зубы, новые вам точно вырастить не сумеют. Ресурсов организма на них не хватит. Лучше посетите салон госпожи Дедалии. Хотите прямо сейчас? Старость надо уважать, они вас и без предварительной записи примут.

– Убью!!! – разъяренной змеюкой прошипела она и бросилась ко мне, забыв, что аристократка.

Наверное, хотела выдрать мне волосы. Мне! Приютской сироте, которая с детства привыкла, что, сам за себя не постоишь – и всё! В буквальном смысле – всё. Жизни не будет.

Поэтому я легко отступила в сторону, подставила подножку и «неловко» махнула рукой, будто бы удерживая равновесие. Ну а то, что задела этой самой рукой несущуюся ко мне женщину и та улетела вперед...

Случайность. Чистая случайность.

Леди Эстебану ранее никогда не роняли на пол. Точно заявляю. Ни разу в своей жизни эта леди не летала и не падала на пузо прилюдно и приэльфно.

–Ох, ну что же вы такая неловкая‑то? Как можно? – закудахтала, запричитала я. – Лексинталь, помоги бабулечке подняться. Тут же пол грязный, его сегодня еще не мыли. Что же она на себя всю пыль и грязь собирает? Ох‑ох‑ох!

– Ты пожалеешь! – медленно поднялась на ноги маркиза и повернулась ко мне. – Тебе не жить!

Я тут же стерла с лица улыбку и фальшивую любезность, подошла к ней и заглянула в глаза.

– Я уже умирала. Побывала на грани и за гранью. И вернулась. Я вижу смерть ежедневно. Вы хотите меня ею напугать? Рассказать вам, леди, каково, когда тебя протыкает насквозь когтями дикая тварь? Когда твоя кровь хлещет из истерзанного тела, а твоя душа воспаряет над этим и успевает всё увидеть? Хотите услышать, каково каждую ночь год за годом видеть в кошмарах всё это? Свою собственную смерть и гибель всех близких? А давайте я вам всё это покажу. Зачем тратить слова, простое заклинание – и вы испытаете и увидите всё моими глазами. Желаете?

Я говорила низким голосом, почти шепотом. И с каждым словом глаза женщины становились всё круглее. Даже зрачки расширялись, затапливая собой радужку.

– Вы любите угрожать, леди Эстебана, что запорете до смерти и убьете. Не так ли? Так давайте вы сами испытаете то, что чувствует умирающий человек. Побываете в его воспоминаниях и умрете вместе с ним. Дайте мне руку! – И я протянула к ней открытую ладонь.

Но она вдруг завизжала, словно девчонка, увидевшая мышь, подхватила подол платья и бросилась на выход.

Слуги шарахнулись в сторону, пропуская ее, и застыли на месте, таращась на меня.

Вывела! Вот просто вывела меня из себя. Обычно я себе такого не позволяю.

– У‑у‑у‑жа‑а‑ас! – выдохнул Лекс и подкрался ко мне. – Ну ты даешь! Аж волосы дыбом от страха и мурашки по всему телу. Это особенность вестниц смерти, да?

– О чем ты? – потерла я лоб. Накатили усталость и грусть.

– Ну вот это... Всё такое... – Он покрутил вокруг головы руками. – Что волосы шевелятся, как от ветра, а глаза светятся. Знаешь, как страшно было?

– Лекс, не говори ерунды. Ничего у меня не светится и не шевелится.

– Светятся, леди, – прошептала Мона. – Страх‑то какой! А волосы такие... Даже искрились, как шерсть у кошек, если шелком потереть...

Я беспомощно взглянула на Эмиля. Он тут самый старший и по возрасту, и по статусу. Должен сказать правду.

– Подтверждаю, леди, – кашлянул он. – Искрились. И шевелились... И глаза такие... Тоже как у кошек. Даже меня пробрало, хотя уж я‑то всякого повидал. Маги ж, они такие...

– Мутирую? – грустно спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вздохнула и попросила: – А можно мне пирожное? Сладкого хочется.

Слуги стали расходиться. Мона побежала на кухню, Эмиль отправился к господину. А я стояла, уныло глядя в пол и думая о жизни и о себе, такой неправильной. Что еще за искры? И почему глаза светятся? Откуда это взялось? И что с этим делать?

Рядом протяжно вздохнул Лексинталь. Подошел, привлек меня в объятия и стал, как маленькую, гладить по голове.

И кто из нас ребенок, спрашивается? Это же вроде я его опекаю. Но он выше и крепче меня, это факт. И неожиданно еще вырос скачком за эту пару месяцев. Активные нагрузки, фехтование и драки явно простимулировали мальчишеский организм, мол, надо срочно тянуться вверх и наращивать массу. Что он, организм, успешно и делал.

Именно в таком положении нас и увидел маркиз. Его вопрос застал нас обоих врасплох и заставил подпрыгнуть на месте.

– Что случилось? Лексинталь? Эрика?

– Нет, ничего. Всё в порядке, ваше сиятельство. Ваша матушка деморализо́вана и с криками сбежала.

– О... – озадаченно приподнял брови лорд. – Почему?

– Меня испугалась, – покаялась я. – Так что интерве́нция[1] остановлена. Вашему дому ничего не угрожает.

– Эри, вы плакали? – внезапно спросил он, шагнул ближе, потеснив сына, и приподнял мое лицо за подбородок. – Хм. Вроде нет. Почему глаза красные и сосуды полопались?

– Да? – удивилась я и взглянула на Лекса, ожидая подтверждения.

– Да, точно. Это из‑за того, что... – Он обеими руками изобразил моргающие и хлопающие ресницами глаза.

– Поясните! – потребовал хозяин дома.

– Леди Эстебана принялась угрожать Эрике, что убьет ее и всё такое. А Эрика вспылила и предложила поделиться воспоминаниями умирающего человека. И, наверное, так разозлилась, что у нее волосы стали искрить и шевелиться. А глаза засветились. И вот. – Сдал все подробности мальчишка.

– И вот, – жалобно подтвердила я и вдруг почувствовала, что комната начинает запрокидываться, а я куда‑то лечу.

Привет, твердый пол. Мы давно с тобой не встречались.

[1]Интерве́нция (лат. interventio – вмешательство) – военное, политическое, информационное или экономическое вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства, нарушающее его суверенитет.

Глава 14

– И снова здравствуйте, – резко открыв глаза, я обнаружила над собой два встревоженных лица. – По какому поводу паника?

– Это вы мне лучше скажите, Эри. По какому поводу обморок?

– Да! – подтвердил Лексинталь. – Ты зачем?

– А что было? – Я предприняла попытку сесть, и мне тут же в четыре руки помогли.

Лежала я на диванчике в гостиной на первом этаже. То есть далеко мы из холла уйти не успели.

– Ты стояла и вдруг – брык! – и шмяк! – Очень понятно объяснил мальчишка. – Я тебя даже поймать не успел.

– И я не успел, – кивнул его отец. – Вы очень быстрая девушка.

– Прямо вот брык и шмяк? – хихикнула я.

– Мы сами в шоке, – развел руками Лекс. – Леди Эстебана всегда как бы «лишается чувств» медленно, чтобы ее успели подхватить. А ты...

– Ну да, – согласилась я. – Куда уж мне до леди Эстебаны.

– А мы целителя позвали, – сообщил мне мой ушастый дружок и притулился рядом, подвинув подол моего платья. – И герцога Антиона.

– А этого‑то зачем? – нахмурилась я.

– Не этого , прекрасная леди, – прозвучали шаги неудачно выбравшего момент, чтобы войти, герцога. – Что у вас произошло, Риккардо? Лексинталь, приветствую. Леди Эрика.

– Ваша светлость, – шевельнулась я, не зная, надо ли мне вставать или простят сидячее положение.

Простили, потому что герцог подошел, за плечо потянул Лекса, чтобы тот встал, и подтолкнул в сторонку. Сам присел на его место.

Пока я полулежала, чинно сложив ручки на груди, и изображала из себя покойницу, лорд Десперо выслушал краткую версию событий от своего друга. Более подробную – от ушастого юного очевидца. После чего повернулся ко мне и спросил:

– Что вы чувствовали в тот момент, когда светились и искрили?

– Всего этого – точно не чувствовала. Но я была ужасна зла на леди Эстебану. Она... Нельзя так, короче. И она обижала Лекса. Так тоже нельзя.

– То есть ваша злость была вызвана не тем, что она угрожала вам по́ркой или убийством? – дотошно выспрашивал глава магического надзора, завладев заодно моей рукой и слушая пульс.

– Да что я, никогда угроз, что ли, не слышала? И уж можно подумать, ро́зог не получала.

– А получали?

– Случалось. У меня был очень... хм... непоседливый характер в детстве. В приюте, знаете ли, розги, карцер или пару дней на хлебе и воде – это обычные меры наказания.

– Ужас! – шепотом прокомментировал Лексинталь.

– Да не особо, – пожала я плечами. – В карцере холодно, конечно. Зато можно отоспаться в одиночестве, а не в общей спальне с кучей кроватей и детей.

– Хорошо, с вашим бурным детством мы разобрались. Вернемся к произошедшему сегодня. Риккардо, что по твоей части?

– Всплеск ментальной активности. Не знаю, как во время беседы с моей матерью. Я был тогда на втором этаже в это время. Но перед обмороком Эрики я почувствовал...

– Мороз по коже. Ага, – снова шепотом перебил Лекс. – И жутью повеяло.

– Не мороз, но... Знаешь, Антион, вот как при активации некромантских заклятий. Мощная энергия смерти.

– Леди Эрика, а вы что скажете?

– Не знаю. Но голова болит, – добавила, подумав.

Тут пришел целитель. Магистр Дукан всех от меня отогнал, принялся сначала сканировать мое тело, затем голову. Потом посетовал, что я себя совсем не берегу, и закапал мне в глаза какие‑то жгучие капли. Я даже запищала, так сильно они щипали.

– Ну а как вы хотели, леди, – немного смутился он. – У вас же все сосуды в глазах полопались. Белки совсем красные. И вот, выпейте‑ка микстуру, снимет головную боль. Я опасаюсь применять в данный момент лечебные чары. У вас слишком большой выплеск случился.

– Выплеск чего?

– Выплеск?

– Смерти, да?

Хором прозвучали три вопроса от стоящих рядом мужчин.

– Энергии. Магической энергии. Леди совершенствуется, использует свой дар, он увеличивается и меняется. Это же очевидно.

– Дар какой? – попросила я конкретики. – Мне сказали, что я универсал.

– Дар вестницы смерти.

– Ой.

Я замолчала, размышляя. А ведь и правда. Раньше я так активно свои способности не использовала. Наоборот, старалась лишний раз ни к кому не прикасаться, чтобы не видеть грядущего. А сейчас‑то каждый день, за редкими исключениями.

И что, оно активизируется и увеличивается?!

– Ой‑ой‑ой! – протянула я снова.

– Насколько «ой», магистр Дукан? – попросил конкретики маркиз.

– Затрудняюсь сказать, ваше сиятельство. Сами понимаете, дар вестниц смерти – это явление неизученное и непонятное по своей природе. Ведь ими становятся даже те, в ком нет искры магии. А тут...

– То есть может быть очень большой «ой‑ой‑ой»? – с детской непосредственностью поинтересовался Лексинталь.

– Сейчас, со слов леди, она видит неделю. Правильно? – Мы все кивнули. Даже герцог. И магистр продолжил: – А может увеличиться до... Я не знаю до скольки. Как угодно. От месяца до года.

– Я не хочу! – воскликнула я.

– А может увеличиться не срок, а радиус воздействия. Например, не личный контакт, а... Взгляд?

– Вы меня спрашиваете? – удивилась я.

– Ну, это же вы вестница смерти. А я, простите, леди, ранее не имел чести наблюдать ваших... эм‑м... коллег.

– Кошма‑а‑ар! – выдохнула я, взяла в руки подушку и спрятала в ней лицо.

– Всё образуется, леди, – вздохнул целитель. – Как‑то ведь с этим живут другие вестницы. Вам бы с ними пообщаться. Поделиться опытом, так сказать.

– Да где же я их найду? – убрала я от лица подушку. – Мы ведь не рассказываем налево и направо о своих способностях. От нас и так все шарахаются. А уж если...

– Найдем. И проконсультируемся. – Маркиз ди Кассано был предельно лаконичен.

– Я оставлю вам эликсир, леди. Он снимет приступы головной боли, когда вернутся. И капли для глаз. Еще пару дней закапывайте, надо восстановить сосуды и зрение.

– А со зрением‑то что? – уныло поинтересовалась я.

– Не знаю, – честно признался целитель. – Вы же как‑то видите грядущую смерть. Вот глаза и перестраиваются под способности души.

Я аж застонала от этого заявления. Мало того, что мне приходится жить с зелеными глазами вместо родных голубых. Так теперь еще и эти перестроятся под дар вестницы. С чего вообще такая активность началась?

И тут я села ровно и замерла от пришедшей мысли.

– Марика!!! – процедила я. – Прибью мерзавку!!!

– Кто такая Марика? – задал вопрос герцог Антион. – И при чем тут она?

– Моя сестра. Кузина. И... Так, ни при чем. Она осталась в Приграничье. Ждет моего возвращения.

Раздался отчетливый скрип зубов. Все присутствующие с недоумением обернулись к маркизу ди Кассано, но он сделал вид, будто всем послышалось.

– Но вы не ответили, леди Эрика, почему вдруг вспомнили о своей кузине. Она тоже вестница смерти?

– Нет, только я, – отрешенно ответила я, а сама судорожно размышляла, могла ли мелкая поганка пойти на такое.

Мы же договаривались! Сколько раз она обещала мне, что, невзирая на влюбчивую и легкомысленную натуру, дотерпит.

Неужели?

Нет‑нет‑нет! Не хочу думать о таком.

– Мне срочно нужно уехать.

– Куда это?! – вскинулся лорд Риккардо.

– Мне необходимо вернуться в Приграничье. К кузине. Домой. Это важно.

– Ваш дом теперь здесь, – сжал он губы.

– Вы не понимаете... – покачала я головой. – Мне действительно нужно. Кажется, у нас с вами намечаются большие проблемы. Очень большие проблемы.

– Какие? – вмешался герцог Антион.

– Это... по нашему договору с его сиятельством. – Я выразительно округлила глаза, глядя на жениха.

– Эрика, ты хочешь нас бросить? – убитым голосом спросил Лекс и опустился на корточки перед диванчиком, чтобы наши лица оказались на одном уровне. – А как же я? Эрика, не оставляй меня. Я к тебе так привязался, ты не можешь взять и покинуть нас.

– Я думаю, мы обсудим это позднее. Наедине, – мрачно сообщил его отец и сложил руки за спиной. – Я вас никуда не отпускаю, леди. Не забывайте, у нас с вами договор. Вы мой ассистент.

– Да, но... – попыталась я возразить.

– Нет!

– Но я...

– Нет!!! Ни в какое Приграничье я вас не отпускаю! Всё, тема закрыта.

– Вы не понимаете!

– Это вы ничего не понимаете! – рявкнул он внезапно в бешенстве. – Магистр Дукан, можно уносить?

– Э‑э... – растерялся целитель. – Да.

– Отлично! – всё тем же взбешенным голосом заявил лорд Риккардо. Подошел к дивану, слегка потеснил Лекса и поднял меня на руки.

– Рик, ты... – попытался вставить слово герцог Антион.

– Постельный режим!

– Но я... – Это уже я рискнула вставить словечко, мол, могу и сама дойти до спальни.

– А вот вы, Эрика, лучше молчите!

– Но...

– Совсем молчите!

– Да я же...

– СПАТЬ!!!

Уже уплывая в темноту под воздействием усыпляющего заклинания, я услышала ироничный голос его светлости:

– Лексинталь, кажется, у нас кое‑кто пропал.

– Ага.

Весь день я проспала. Ну маркиз! Это же надо было скастовать такое мощное заклинание, что я столько времени словно бревно была, в полной отключке. Даже не чувствовала, как меня раздели и разобрали прическу.

Проснулась поздним вечером. Сквозь слегка приоткрытое окно с улицы доносились щебетание ночной птички и стрекот кузнечиков. Я посидела в постели, очумело моргая и пытаясь понять, что я тут делаю в таком виде, сколько уже времени и каково мое самочувствие.

С последним было как‑то не очень. В глаза будто песка насыпали, а в висках пульсировало. Неприятно, но вроде терпимо.

Встала, нашла халат и, надев его, постояла немного у окна. Принялась вспоминать утреннее происшествие и всё, что было дальше.

М‑да. Неужели всё‑таки Марика? Как же не хочется в это верить. Она же мне поклялась, что этот год будет хорошей девочкой и сохранит мое тело. Почему мне кажется, что не обошлось без того смазливого блондинчика, что я видела во сне? Кстати, о снах. А ведь я давно уже не вижу сестру.

Как я не подумала об этом? Погрязла в новом окружении, хлопотах и не учла этот момент. Расстояние велико, но все же... Так. Когда я видела ее в последний раз?

Я принялась ходить по комнате туда‑сюда. Был блондин, букет цветов. Потом еще пару раз мне снилось, будто я вижу того же парня ее глазами. И... всё.

И было это почти два месяца назад.

Надо ехать. Может, всё еще не так плохо, как я вообразила.

Тут мой живот выдал руладу, напомнив, что его сегодня даже завтраком не накормили. И что он не ел уже сутки. Ладно, сначала идем грабить кухню, потом будем решать проблемы.

Затянув туже пояс длинного халата, я сунула ноги в домашние туфли без задника и тихонечко выскользнула из комнаты.

Особняк спал, было тихо и безлюдно. Никем не замеченная, я прокралась на кухню, зажгла свет и принялась искать пропитание. Нашла нали́вку[1], припрятанную на нижней полке шкафчика.

Откупорила, понюхала. Сладенько пахнет. Малиновая. Надеюсь, кухарка простит мне маленький грабеж.

Поискала глазами рюмку, не нашла, и поднесла бутылку ко рту. Отпила чуточку и зажмурилась от удовольствия.

– Та‑а‑ак! – Мужской голос, прозвучавший от двери, застал меня врасплох.

Я поперхнулась, пролила на себя наливку и судорожно закашлялась.

– И это приличная леди, – с насмешкой прокомментировал маркиз ди Кассано. Подошел, отобрал у меня бутылку и сам отхлебнул из горлышка. – Вкусно.

– Что... вы... – вытолкнула я из себя слова вместе с кашлем.

– Вас караулю, – спокойно признался лорд и снова отпил прямо из бутылки. – Будете? – протянул мне ее.

Я сверкнула глазами, вырвала свою добычу у него из рук и сделала большой глоток. Нет, ну никаких нервов не хватает с этим семейством ди Кассано. Да я даже в приюте, застуканная за воровством хлеба, так не испугалась, как сейчас.

Сладкая ароматная малиновая наливка прокатилась по горлу и ухнула в пустой, не кормленый больше суток желудок.

Я почувствовала, что хмелею, но на мои планы добыть себе еды это никак не повлияло.

– Зачем вы меня караулите? – буркнула я, передавая начальнику бутылку.

Тот принял, снова отпил, покатал на языке и проглотил.

– Потому что... – тут почему‑то замолчал и нахмурился.

– Потому что – что?

– Есть хотите?

– Хочу.

– Садитесь, – кивнул он на стол в углу и передал мне наливку. – А еще вы облились.

Я опустила взгляд на грудь. Да, точно. На тонком шелке халата красовалось пятно.

– Я могу его вывести, – предложил маркиз. – Но это заклинание лучше не применять на одежде, надетой на тело.

Я помялась. Раздеваться? Тут? При постороннем мужчине? С другой стороны, сидеть с уродливым красным пятном прямо на груди еще хуже. Задумчиво отпила наливки. Еще один сладкий алкогольный бульк улетел в желудок. Стало хорошо, немного жарко и очень смело.

– Отвернитесь, – велела я и вручила жениху бутылку.

Тот отпил, отвернулся. А я быстро выскользнула из халата и протянула его в руке, чтобы он оказался перед лордом. Сама встала за его спиной так, чтобы он не сумел обернуться и увидеть меня.

Ощутив мое присутствие совсем близко, почти вплотную, его сиятельство неожиданно передернулся, будто от озноба. Но ничего не сказал, лишь протянул назад бутылку. Забрала, надо же ему руки освободить.

Пока мой халат подвергался внеплановой чистке, я снова отпила наливки. Чуть‑чуть. Что‑то я уже прямо очень бодро и смело себя чувствую.

Прыснув от этой мысли, я уперлась лбом в спину стоящего передо мной мужчины.

– Что вы хихикаете? – буркнул он и опять передернулся.

– Смешно, – выдохнула я.

– Не дышите мне в спину.

– Я не дышу. – И я снова хихикнула.

– Нет, дышите. Мне щекотно и горячо.

– Да ладно вам, маркиз, – лениво фыркнула я. – Уж потерпите. Я есть хочу. Между прочим, по вашей милости я со вчерашнего ужина ничего не ела.

– А вот и неправда. Вы с Лексинталем в ночи пирожные и печенье уминали, – в голосе послышалась улыбка.

– Завидуете? – у меня вырвался смешок.

[1] Нали́вка – сладкийалкогольныйнапиток, приготовленныйизнатуральныхсоковплодовиягоднаспиртевысшейочисткисдобавлениемсахараилимоннойкислоты. Крепость 18‑20%. Подаютксладкимблюдам, атакжеквечернемучаюикондитерскимизделиям.

Глава 15

Его сиятельство тихонько то ли фыркнул, то ли хохотнул и ответил:

– Конечно. Меня вы почему‑то не позвали. Это нечестно.

– Ну, вы взрослый. Солидный и ответственный лорд. Начальник целого отдела. Мы же не могли брать вас на дело – грабить кухню.

– На вилле дель Солейль это вам не мешало.

– На вилле... – Меня повело в сторону, пришлось обнять обеими руками свою живую опору, как столб. Бутылка перекочевала вперед и тут же была изъята из моих пальцев. А я продолжила: – На вилле у нас была важная миссия. Мы изгоняли курятник и останавливали вторжение невест. А вчера мы с Лексом просто...

– Беспринципно воровали пирожные, которые были испечены к завтраку.

– Мы немножко, – ничуть не смутилась я. – К тому же завтрака я сегодня вообще не получила. Хорошо хоть вчера успела их попробовать.

– У вас язык заплетается, Эрика.

– Это всё от голода, – кивнула я. Ну, не совсем кивнула, но мой лоб проехался по спине маркиза вниз‑вверх. – Слабая я стала. Со‑о‑овсем слабая.

Лорд Риккардо рассмеялся, поставил бутылку на стол и велел:

– Повернитесь, помогу вам надеть халат.

– А вы закройте глаза сначала. Не́чего на неодетых девушек смотреть.

– Я эту неодетую девушку видел таковой не единожды, когда лечил. Так что прекрасно знаю, как выглядит ее ночная сорочка.

– Всё равно, – насупилась я и крепче обняла его, чтобы не вздумал обернуться.

Он резко рвано выдохнул и сдавленно согласился:

– Всё, зажмурился.

Я проверила: точно зажмурился и не подглядывал. Надела я обратно вычищенный и избавленный от красного пятна халат, туго завязала пояс и проскользнула к столу, за которым обычно перекусывали на кухне слуги.

– Вы обещали меня покормить.

– Сидите и не шевелитесь, – последовало мне указание.

Да как скажете. Я и сидела. И не шевелилась всё то время, пока хозяин особняка шуршал и вытаскивал разную снедь. Причем он не только для меня ее натаскал, но и для себя. Поставил две тарелки, положил приборы, и мы вдвоем накинулись на еду.

– Ну, я‑то понятно, а почему вы такой голодный?

– Потому что мой очень личный ассистент сегодня не позаботилась о нашем с Анри обеде. Более того, она вообще собралась меня бросить. И это совершенно недопустимо, – замерла его рука с вилкой над куском холодного мяса утки с румяной поджаренной корочкой.

Я тут же наткнула этот кусочек на свою вилку, нагло утащила и хитро улыбнулась.

Его сиятельство не рассердился, усмехнулся и отпил наливки из всё той же бутылки. Стаканы он почему‑то нам не поставил.

– Эри, почему вам нужно уехать? Что не так? Вам не нравится здесь? – отложив приборы, откинулся мой ночной сотрапезник на спинку стула.

– Нравится. Просто... так надо. Марика, она...

– Вы сказали, что наш договор под угрозой. Который из двух?

– Оба, – поразмыслив, ответила я. – Скажите, как вы думаете, что будет, если мы придем к Касселю и попросим его, как прямого участника тех давних событий, расторгнуть старинный договор? Мы с вами представители двух родов. Он его инициатор. От него магия. От нас с вами кровь. Получится?

– Вы так не хотите за меня замуж? – нахмурился лорд Риккардо.

– Так вы ведь тоже не хотите жениться на мне, – хлопнула я ресницами. – Мы же поэтому и заключили контракт, по которому я теперь ваш ассистент. Ведь не хотите?

– Зачем вам ехать к кузине? – не ответил он.

– Я... не могу пока объяснить. Но это действительно важно. У нас с ней общие проблемы и... Ваше сиятельство, мне действительно надо туда, домой, к сестре.

– А она может приехать сюда?

– Боюсь, что нет. Вы ведь знаете, это далеко. У нее нет денег на охрану. Всё, что у нас было, мы потратили на наём тех, кто доставил сюда меня. И то, как видите, никто из них не выжил. Так что только я могу вернуться.

– Правильно ли я понимаю: вы собираетесь бросить меня и Лексинталя и отправиться в дальний путь, даже зная, как это рискованно? Невзирая на то, что и сюда вы приехали живой лишь чудом. И поедете в Приграничье?

Я помолчала. Задумчиво откусила кусочек огурца. Похрустела им в тишине, проглотила.

– Да.

– Ладно, – вдруг заявил он. – После бала.

– Правда? – Я удивилась. – Вы отпускаете меня?

– Нет. Я сказал – ладно. Вы поедете в Приграничье к своей сестре, раз это так важно.

– А что тогда «нет»?

– Нет, я не отпускаю вас. Я отправлюсь с вами.

– Зачем? – опешила я.

– Действительно, зачем? – с непередаваемым сарказмом произнес он и ответил невпопад. – А потому что!

Он отхлебнул наливки. Посмаковал. Сделал пару больших глотков и протянул бутылку мне.

– Ну, если «потому что», то тогда ладно, – задумчиво пробормотала я и приняла напиток.

Больше мы не обсуждали тему грядущей поездки и вынудивших меня к этому причин. И я была благодарна, что его сиятельство не выпытывает и не заставляет меня рассказывать то, что я не могу поведать.

Насытившись, мы вяло доедали ночной ужин. Так и передавали друг другу бутылку и отпивали из горлышка. И говорили обо всём и ни о чем. Темы моего активизировавшегося дара вестницы смерти коснулись лишь раз, когда мой визави спросил, не болит ли у меня голова и не режет ли глаза. Магистр Дукан оставил капли и для того, и для другого.

Окончательно объевшись, осоловев и захмелев, я спросила:

– А как нам завтра на работу?

– Не нам, а мне. У вас постельный режим.

– А Лекс?

– А Лекс большой мальчик и справится денек и без вас.

– Ваше сиятельство, – помялась я. – А вы точно собираетесь ехать со мной? А как же ваша работа? Обязанности? Сын? Может, я...

– Ой, вот не начинайте! – зыркнул он на меня. – Никуда я вас не собираюсь отпускать. И это даже не обсуждается.

– Ну, вообще‑то, придется... – едва слышно пробормотала я, но была услышана.

– И не мечтайте. И вообще. Идите‑ка вы, Эрика, спать!

– Я выспалась, – надулась я. Но послушно встала из‑за стола. И меня тут же повело. – Ой...

– Вот именно – ой! – беззлобно рассмеялся лорд и, быстро встав, подхватил меня на руки. – Ну и куда вы без меня?

– А куда я без вас? – Обняв мужчину за шею для удобства, я заглянула ему в глаза.

– Да, похоже, уже никуда... – глухо ответил он и начал наклоняться.

– Это что еще тут такое?! – раздался возмущенный голос кухарки. – Ой! Простите, ваше сиятельство. Ой, и леди! А вы тут? А это... как же? И моя наливка! Всю?! – Она уперла руки в боки, уставившись на наш пиршественный стол.

Мы с маркизом сконфуженно переглянулись.

– Там на донышке осталось. Простите, – сдавленно ответила я и расхохоталась, уткнувшись лицом в шею и плечо хозяина дома, державшего меня на руках.

– Очень вкусная наливка, Загри́са, – сдерживая смех, сделал комплимент маркиз. – Честное слово. А почему ты мне такую никогда не давала?

– Так вы же... Вина столетней выдержки... И арманья́к[1] дорогой.

– А наливка вкусная. А вишневую ты умеешь делать?

– Так есть и вишневая, – совершенно растерялась та. – В погребе. Но...

– Ой, вот это вы зря сказали, Загриса, – подняла я лицо. – Считайте, нет уже у вас вишневой наливки. Быстро перепрячьте.

– Эрика, не учите мою кухарку плохому. Она добрая женщина и не станет лишать своего господина вишневой наливки. Загриса, а там ее много?

– Ну не так чтобы...

– Загриса, срочно прячьте! – шепотом посоветовала я. – Иначе ее не останется совсем.

– Загриса, не слушай эту девушку, – посмеиваясь, встряхнул меня маркиз. – Она говорит глупости спросонья.

– Не бултыхайте меня, – просипела я и вцепилась в шею лорда крепче.

– Шли бы вы, господа хорошие, – фыркнула с улыбкой кухарка и сложила руки на груди. – Леди Эрика, вас чем на завтрак порадовать? Что вкусненького хотите?

– А почему меня не спрашивают? Я тоже хочу вкусненького! – возмутился маркиз, но двинулся к выходу, унося меня с кухни.

– Да что ж вас спрашивать‑то? Уж будто мы за столько‑то лет не знаем, что вы любите, – добродушно проворчала кухарка. – Несите лучше молодую госпожу спать. Покушала девочка наша, и хватит колобродить ночами. Ступайте. Ступайте. – Она сделала руками жест, будто птиц отгоняет.

– Загриса, медовых коври́жек сделаете? – выглянула я из‑за плеча лорда.

– Хорошо, – усмехнулась она и покачала головой. – Будут вам коврижки.

– И пирогов с мясом его сиятельству с собой корзину соберите. А то они там без меня на работе голодают.

На этом маркиз вышел с кухни и понес меня на второй этаж. Дотащил до спальни, сгрузил на постель.

– Спа‑а‑сибо, – неожиданно зевнула я, едва успев прикрыть рот ладошкой. Накатила сонливость.

– Закрывайте глаза. Я полечу немного вашу ауру. А вы спите.

Я смежила веки, и мне на виски легли горячие пальцы. Уже позднее сквозь дрему я почувствовала, как прогибается рядом матрас. Кажется, его сиятельство опять не дошел до своей спальни и заснул у меня под боком. Снова с утра Мона, когда придет меня будить, начнет хихикать, обнаружив поверх моего одеяла спящего прямо в одежде маркиза.

Этот день для меня прошел совершенно бесполезно. Я принимала капли для глаз и от головной боли. Магистр Дукан не зря их оставил. Мало того что голова раскалывалась из‑за вчерашнего выплеска сил, так еще и ночная неожиданная попойка на кухне... Добавилось банальное похмелье.

Ну и глаза... Да.

Что происходило с моим зрением, неясно, но иногда у меня возникало ощущение, будто я вижу легкий светящийся ореол вокруг слуг. Я ж не усидела в своей комнате. Вышла и передвигалась по дому. Но осторожно, чтобы не шмякнуться где‑нибудь в обморок. Голова изредка сильно кружилась, но и лежать весь день в постели – невыносимо.

К вечеру я оклемалась, и ужинали мы втроем с Лексом и лордом Риккардо в столовой за одним столом.

– Эрика, ну что? Ты завтра со мной? – спросил немного взвинченный Лекс.

– А что у нас завтра? – нахмурилась я.

– Лицей. Ты забыла?

– Нет, я помню. Погоди, а разве завтра? Я думала, у нас еще день в запасе.

– Тот, что в запасе, ты проспала. А в лицее завтра всё начинается: заселение, речь руководства, получение формы и учебников.

– Я тебя отвезу, конечно.

– А я? Мне с тобой поехать? – спросил маркиз. – Всё же я твой отец, наверное нужно что‑нибудь и от меня.

– Нет, – помотал головой мальчишка. – Тебе не надо. Эрика как твой представитель и ответственное за меня лицо уже всё сделала. Просто я хочу, чтобы она завтра... – Тут его лицо неожиданно зарумянилось, и он уткнулся в тарелку.

– Чтобы она что? – мягко подтолкнул его отец.

– Ну... Она такая красивая, и вообще. Я хотел, чтобы парни ее увидели.

– То есть ты собрался ею похвастаться перед лицеистами, чтобы они позавидовали? – взлетели брови у его сиятельства, а я прикусила уголок салфетки, чтобы не засмеяться.

Лексинталь побагровел от смущения. Но взял себя в руки, выпрямил спину, вскинул голову и ответил:

– Да! И что? Я горжусь ею, она самая лучшая. И да, пусть завидуют, что у нас она есть.

– Нет‑нет, я ничего... – сдавленно попытался ответить маркиз.

– Ой, отец, вот не надо! – прозвенел голос парнишки, понявшего, что над ним посмеиваются. – А то я не знаю, как ты сам ею хвастаешься перед коллегами и как дразнишь герцога Антиона, что не отдашь ему Эрику.

– Я не... – пришла очередь отца смущаться.

А я не выдержала и прыснула от смеха.

– Эрика! Эри! – воскликнули оба потомка ди Кассано.

– Я к вам обоим тоже очень привязалась, – сквозь выступившие от смеха слезы выдавила я. Отпила воды, чтобы успокоиться, и спросила: – Лекс, есть какие‑нибудь пожелания к моему внешнему виду?

– Красивый наряд, чтобы – ух! Драгоценности. Прическа. Пусть обзавидуются, – предвкушающе улыбнулся он.

Утром следующего дня я была хороша до невозможности. Эдакая прелестная воительница с высокой прической, на которой крепилась шляпными булавками[2] маленькая изящная шляпка с вуалью. Волосы мои, конечно же, оставались седыми. Я давно смирилась с невозможностью покрасить их, но благодаря регулярному ополаскиванию и процедурам в салоне госпожи Дедалии они были словно белый искристый снег. Блестящие, гладкие и шелковистые. Так сразу и не сообразишь, что это седина.

Погода еще позволяла обойтись без теплых плащей, но и в одном платье было бы зябко. Поэтому я выбрала в качестве наряда пышную шелковую юбку с вышивкой по подолу, облегающую кружевную блузу и поверх короткий бархатный долома́н[3], расшитый золотой каните́лью[4] и с маленькими эполе́тами[5], с которых свисала бахрома.

Вид у меня получился одновременно изящный и лихой. Тончайшие тугие перчатки и короткие ботиночки на каблуках завершили образ.

– Какая же вы красавица! – умилилась Мона, рассматривая плоды трудов своих. Это ведь она делала мне прическу и помогала одеваться. – Лицеисты‑старшекурсники шеи посворачивают.

– А так им и надо, – хихикнула я.

О мальчишках‑старшекурсниках у меня сохранилось не самое хорошее впечатление.

– О‑о‑о... – застонал от восторга Лексинталь, когда я спустилась в холл.

Мы успели позавтракать ранее и отправились переодеваться перед отбытием.

– Волнуешься? – спросила я его.

– Уже нет, – помотал он головой. – Теперь я в предвкушении.

– Думается, мне тоже стоит поехать с вами, – мрачно промолвил маркиз, которого я сначала не заметила, так как он стоял в тени колонны.

– Зачем? Я справлюсь, ваше сиятельство.

– Не сомневаюсь, только... – Его взгляд обежал меня с ног до головы.

– Отец, езжай на работу, – с нажимом сказал его отпрыск. – А Эрику я забираю.

– Вот никакого почтения к родителю. А может, я переживаю, – шагнул к нам этот самый «родитель».

– Да ничего с ней не случится, – непонятно ответил Лекс. – Похвастаюсь чуток и верну в целости и сохранности.

– Лексинталь? – склонила я голову набок и выразительно изогнула бровь.

– Папа боится, что тебя уведут, – громким шепотом поведало мне наглое дитя.

– И ничего я не... – повелся на провокацию лорд Риккардо.

И это – гроза ментальных преступников? Глава отдела тяжких правонарушений?

Я улыбнулась.

– Ну ладно, да, боюсь, – рассмеялся тот и развел руками. – Леди Эрика восхитительно хороша. Лекс, мальчик мой, тебе удачи. Ты сильный и со всем справишься. И помни, здесь твой дом, а мы с Эрикой тебя любим.

– Я знаю, пап, – подошел к нему парнишка и неловко обнял. – Спасибо. Ты... В общем... Береги себя и ее. Я буду приезжать к вам в выходные дни.

Ди Кассано попрощались, и мы с юным лицеистом отправились к экипажу. Нас как обычно сопровождал Гайрас. А маркиз лично помог мне подняться по ступенькам и усесться. Наклонился и поправил подол юбки.

– Эрика, в отдел сегодня не приезжайте. Заканчивайте приготовления к балу. А меня не ждите, мне нужно многое успеть сделать, так что я или приеду совсем поздно, или заночую там.

– Хорошо, – кивнула я, поняв, о чем он. Если собирается сопровождать меня в Приграничье, то необходимо перед отъездом уладить множество рабочих вопросов. – Но вы лучше всё же приезжайте поспать нормально дома. Я хоть и выклянчила для вас в приемную диванчик, но он неудобный для сна. Анри жаловался.

[1] Арманья́к – крепкий спиртной напиток, производимый путем дистилляции белого виноградного вина.

[2] Шляпные булавки – традиционно женский аксессуар, булавка с декоративной головкой, служащая для крепления шляпки к волосам или декоративных элементов (лент, цветов) к шляпке. Длинный (10‑20 см) заостренный негнущийся стержень с декоративным навершием пронзал прическу и выходил с другой стороны тульи шляпки. На заостренный конец булавки надевался предохранитель.

[3]Долома́н (долман, венг. dolmány) – короткая (до талии) однобортная куртка со стоячим воротником и шнурами. Была частью гусарского мундира.

[4] Каните́ль – тонкая металлическая (обычно золотая или серебряная) нить, употребляемая для вышивания.

[5] Эполе́т – (фр. épaulettes. букв. «плечики» от épaule «плечо»), наплечник, наплечье – наплечные знаки различия военных чинов и воинского звания на военной форме.

Глава 16

Кивнув, что услышал меня, лорд снова обратил взор на сына:

– Удачи! Заведи новых друзей.

Мы отъехали. Как только поняла, что маркиз нас не услышит, я добавила:

– Но не давай спуску наглецам. Только по‑нормальному. Вы хоть и все аристократы, но с оружием поаккуратнее. И помни, чему тебя учили я, Арно и господин Фуарье.

– Я помню, Эрика. Не беспокойся. Не показывать слабость, поставить себя сразу и отстаивать свою позицию. Как поведется с начала – так и будет. Не прогибаться. Не сдаваться, а если ввязался в бой, то драться до последнего и хоть зубами, но загрызть.

– Именно! В стае выживают сильнейшие. Ты едешь в новую стаю. Не позволяй себя принижать.

– Я всё помню.

– Но не задирай нос перед теми, кто по статусу и социальному положению ниже тебя. Помни, что...

– Я помню, Эрика.

– Ну я же переживаю! – всплеснула я руками.

– Всё будет хорошо. Я справлюсь. Если уж ты выросла в нищем приюте и смогла стать такой... То я и подавно справлюсь. Я ведь не девчонка.

– Ладно. Но если что – зови. Я приеду и всем накостыляю, – улыбнулась я, сжала его руку и больше не отпускала.

Вскоре экипаж притормозил перед оградой лицея. И у этой сцены были свидетели. Куча парней от четырнадцати и до девятнадцати лет, стоящих у распахнутых ворот. Некоторые приехали, как и Лекс, с сопровождающими. Те, что постарше, уже в одиночестве.

Вот как раз последние и отреагировали на наше появление весьма бурно. Кое‑кто присвистнул, кое‑кто засмеялся, а кто‑то и ляпнул сомнительный комплимент.

Я даже бровью не повела, ступила на землю, держась за руку Лексинталя. Кивнула Гайрасу, чтобы он вытащил небольшой саквояж. Основные вещи нового ученика уже были отправлены в лицей заранее и сгружены в выделенной ему комнате. Но так как формой и всем необходимым обеспечивало учебное заведение, то вещей было не слишком много. И сейчас с собой мы взяли лишь мелочи, которые забыли положить в прошлый раз.

– Ну, я пойду? – неуверенно спросил Лексинталь, переминаясь.

Его явно разрывало от эмоций. И со мной расставаться не хотелось. И одному оставаться страшно. Но в то же время он горел предвкушением новой жизни.

– Удачи, дружочек. Я буду скучать. Мне без тебя не с кем грабить кухню.

– Отца возьми как‑нибудь на дело, – заулыбался мальчишка. – Он всё время нам ужасно завидовал.

Я прыснула от смеха. Потом потянула паренька за мочку уха, вынуждая наклониться. Поцеловала в щеку и шепнула:

– Люблю тебя. Ты самый лучший в мире мальчишка. Сдавай хорошо экзамены, а на каникулах я сдержу обещание. Проколем тебе ухо и вставим сережку. Маркиза я беру на себя.

– Точно? – просиял он.

– Зуб даю.

– Я тебя обожаю! – подхватил он меня в объятия, приподнял и покружил.

Со стороны старшекурсников тут же долетели свист и улюлюканье. Но мы не стали обращать на это внимание. Попрощались, Лекс пожал руку расчувствовавшемуся Гайрасу, забрал свой саквояж и пошел к воротам.

Я поднялась с помощью лакея обратно в экипаж, но мы не успели еще тронуться с места, так что я услышала:

– Эй, ушастый! – крикнул один из взрослых парней. – Кто эта красотка? Сестра? Или подружка?

Тут он переглянулся с друзьями и загоготал. Ведь всем очевидно, что я старше Лексинталя.

– Это моя будущая мачеха, – со снисходительной улыбкой громко ответил он им. – Правда, она потрясающая? Мы с отцом сами себе завидуем.

Родители лицеистов, приехавших не в одиночестве, навострили уши и принялись на меня поглядывать. Я их не знала, но, судя по богатству нарядов, со многими увидимся на балу.

А так как мы договаривались, что Лекс не будет болтать об этом на весь мир, то я поймала его взгляд и издалека погрозила кулаком.

Мальчишка понял, прикусил губу и добавил:

– Правда, она пока сопротивляется и не соглашается на помолвку. Но это ничего.

– Ого! Я бы такую прелестницу тоже...

Сказать пошлость рыжему парню не дали друзья. Пихнули в бок, и он проглотил окончание фразы.

Чувствую, я уеду, но обсуждать меня еще будут. Лекс добился, чего хотел. Меня заметили, мной восхитились, про меня узнали, как и про то, что мы почти одна семья.

– Эй, эльфёныш, а она приедет тебя навестить? – крикнул кто‑то в спину удаляющемуся парнишке.

– Конечно. Она же моя будущая мачеха.

Вот ведь прохвост! Я рассмеялась и велела трогать.

– Хорошо, что его сиятельство не поехал с нами, – не глядя на меня, вроде как сам с собой беседует, обронил Гайрас. – А то бы ведь надрал уши поганцам наглым.

– Да бросьте, Гайрас. Можно подумать, взрослые господа не обсуждают дам. Поверьте, эти еще в рамках допустимого себя вели. Всё же сыновья дворян. Просто молодые и глупые.

– А бывало и хуже, леди? – глянул он на меня.

– Бывало, что дубиной отбиваться приходилось, – хмыкнула я. – И заклинания применять.

– Плохо.

– Ну да, хорошего мало. Но я выросла в нищете, в приюте. Не забывайте об этом. Там выживают в целости и сохранности только сильные, те, кто за жизнь зубами держатся.

Гайрас кивнул понимающе, но промолчал. Чуть помедлив, я сказала:

– Я уеду на днях. Мне нужно вернуться в Приграничье.

– Я слышал об этом, леди. Слуги в доме болтали.

– Лексу я пока не говорила. Заеду сюда только попрощаться. Не знаю, сколько займет поездка. И... вернусь ли я. Ведь всякое может случиться. Но вы следите за Лексинталем, хорошо? Не позволяйте его обижать. Если понадобится, то...

– Непременно, леди. Накостыляю.

– Нет, вам нельзя. Они же все – дети высокопоставленных персон. Но вот Арно и его команда вполне могут заступиться за приятеля. Да?

– Возможно, – медленно кивнул лакей.

– Вот и отлично. И не забывайте периодически отвозить Лекса к Арно. Уроки господина Фуарье бесценны, но именно в уличных драках Лекс смог раскрыть характер и перестать быть таким, каким его пыталась сделать леди Эстебана.

– Леди, вы меня пугаете, – напряженно проговорил мужчина. – Словно прощаетесь с нами. Вы ведь не бросите нас всех? А как же наши господа?

– Его сиятельство собирается ехать со мной, чтобы я не попала в беду. Но, Гайрас, кому как не вестнице смерти знать, что никто не живет вечно, а беда может случиться в любой момент. Видите вон ту толстушку? – кивнула я в окно на упитанную горожанку с корзинкой, наполненной свертками с продуктами. – Ей осталось жить три месяца. Кровяной сосуд лопнет, в мозг попадет сгусток. А вон тот господин с тросточкой проживет еще полгода и утром не проснется. Тихо угаснет во сне.

Я проводила рассеянным взглядом прохожих. И тут поняла, что в экипаже повисла какая‑то напряженная тишина.

– Что? – вопросительно глянула я на Гайраса.

– Леди Эрика, а вы... Уже не неделю, да? Год?

– Что – год? – думая о предстоящей дальней дороге и о возможных трудностях, уточнила я.

– Вы раньше видели смерть за неделю. Сами же так говорили. И нужен был личный контакт. А сейчас... Эти двое... – сдавленно кашлянул мужчина и кивнул в окно.

И тут до меня дошло.

– Ой... – обалдело прошептала я. – Ой‑ой‑ой!

Мы помолчали, таращась друг на друга.

– Домой или?.. – понятливо уточнил Гайрас.

– Или. В отдел. Я бы поговорила с маркизом и герцогом Антионом.

Гайрас повернулся и отдал кучеру распоряжение. А потом спросил:

– Леди, а я? Нас с... – последовал кивок в сторону притихшего кучера, – не видите?

– Нет. Полгода точно не вижу. А может, и дальше. Я пока не знаю, какой период мне теперь... Ужас! – выдохнула я.

К зданию магического надзора я подходила, затаив дыхание и крепко вцепившись в руку Гайраса. Смотреть по сторонам было откровенно страшно, и я старалась глаз не поднимать. А остаток дороги так вообще ехала зажмурившись.

– Аккуратно, леди, – комментировал охранник Лекса наш путь. – Мы уже пришли.

Со мной здоровались, я вымученно улыбалась, кивала, но головы не поднимала.

– Леди себя не очень хорошо чувствует, глаза на свет реагируют, – неловко пытался объяснить мое странное поведение мужчина.

Таким образом мы добрались до нужного этажа и приемной маркиза ди Кассано. Вошли, а мне так страшно было посмотреть на Анри, что я просто закрыла глаза левой ладошкой.

– Ох, господин Загро. Приветствую. А его сиятельство на месте? – спросил мой сопровождающий.

– Да... – растерянно отозвался тот. – А что с леди Эрикой? Пригласить лекаря? Или дать зеркало? Соринка в глаз попала?

– Нет‑нет... Нам бы к его сиятельству...

– Анри, маркиз на месте? – подала я голос. – Я к нему.

Тут хлопнула дверь, и прозвучал голос нужного человека.

– Эрика?! Что‑то случилось с Лексинталем? Проблемы в лицее?

– Фух, ваше сиятельство. Вот, доставил, – с облегчением выдохнул Гайрас, подвел меня под локоток и передал из рук в руки.

– Не понял, – удивился лорд.

Я же, почувствовав знакомый запах парфюма и поняв, что сейчас меня придерживает за плечи именно маркиз, аккуратно раздвинула пальцы и глянула в щелочку. Полюбовалась на его растерянное лицо и сообщила:

– Мы тут немножко перенервничали.

– По поводу?

– Леди Эрика, может, воды? – позвал сзади Анри.

А я набралась храбрости, смежив ресницы оглянулась. Приоткрыла правый глаз, посмотрела на парня. Приоткрыла левый и сквозь щелочку присмотрелась внимательнее. Убедившись, что умирать он не собирается, выдохнула с облегчением и нервно улыбнулась.

– Анри, ближайшие полгода вам ничего не угрожает. Будете живы. Насчет здоровы ли – это не ко мне.

– Оп‑па! – ошарашенно выдал тот и хлопнулся в кресло. После чего взял со стола какой‑то листок и принялся им отрешенно обмахиваться.

– Вот именно, – утер лоб Гайрас и прислонился к стене. Сесть в присутствии господ он не решился. Это Анри, как секретарю, дозволялось больше.

Лорд Риккардо молча оценил эту сценку, сделал правильные выводы и привлек меня к себе, позволив расслабиться от облегчения.

А потом спросил:

– Только полгода?

– Я пока не знаю. Больше не успела понять и увидеть у кого‑нибудь.

– Одним только взглядом?

– Ужас, да?

– Н‑ну...

– Что тут у вас? Мне доложили, что... – ворвался в приемную герцог Антион. – Ну и? Что опять натворила сия восхитительная особа, которую я всё еще надеюсь переманить в свой отдел?

– Да как бы тебе сказать? – задумчиво протянул мой начальник. – Эрика, посмотрите на него?

– А он точно не собирается умирать? А то мне страшно, – жалобно проблеяла я.

– Что, простите? – подавился его светлость.

А я повернулась, набрала воздуха и медленно подняла сначала лицо и только потом открыла глаза. Посмотрела и выдохнула.

– И? Что это означает? – вскинул брови герцог.

– Жить ближайшие полгода ты точно будешь, вот что это значит, – флегматично пояснил маркиз ди Кассано. Помолчал и нервно хохотнул.

– Даже так? – восхитился неведомо чему глава магического надзора. – Это радует. Но... О‑о‑о! Леди Эрика! Так это же открывает такие перспективы! Я предлагаю оклад в три раза выше, чем вам платит этот жлоб.

– Чего это я жлоб?! – тут же оскорбился глава отдела ментальных расследований. – У нее хорошее жалование.

– Ладно, в четыре раза выше. Леди Эрика, немедленно соглашайтесь! Я даже выделю вам отдельный кабинет. Нам жизненно необходима в штате собственная вестница смерти. А хотите своего секретаря? Вы кого предпочитаете – мужчину или женщину?

– Антион, прекрати переманивать мою сотрудницу!

– Да брось. Всё равно тебе ассистент не нужен. У тебя уже есть заместитель и секретарь, и хватит. А Лексинталь отныне в лицее будет всё время, ему больше не нужна нянька, – с энтузиазмом продолжал герцог.

Анри и Гайрас только переводили взгляды с одного мужчины на другого, а я кисло улыбалась. Потом спросила:

– А вам совсем не жутко от моих способностей?

– Вот если бы взглядом убивали или превращали в камень, как василиски, вот тогда бы я напрягся, – хохотнул его светлость.

– Василисков всех давно перебили.

– Вот именно. А раз так, то нет. Мне не жутко, леди Эрика. Неожиданно, но не более. Подумаешь, чуть увеличился радиус воздействия ваших способностей. Вы, кстати, как себя чувствуете? Голова не болит? Глаза?

– Нет, всё прошло. Просто... И вот.

– Ну и хорошо, раз просто «вот». Так как насчет перейти под мое руководство?

– Антион! – рявкнул лорд Риккардо.

– Не рычи, – ничуть не впечатлился тот. – Вы подумайте, леди. Я вас не тороплю. Но место в штате мы для вас точно найдем. Вот как вернетесь из Приграничья, так и продолжим разговор. А сейчас, раз у вас тут всё в порядке, я пошел. У меня сегодня еще встреча с его величеством назначена.

И один из сильнейших магов королевства ушел.

Мы, оставшиеся, помолчали. Маркиз приобнимал меня за плечи. Гайрас подпирал стенку. Анри стоял у стола, так как поднялся при появлении герцога.

– То есть вы все от меня не в ужасе? – робко спросила я.

– Да нет, – меланхолично отозвался секретарь. – Ко всему привыкаешь. Зато мы теперь гарантированно заранее будем знать, когда помрем. Это ж какие перспективы открывает! Очень полезное знакомство, хотя и жутковатенькое.

Гайрас просто чуть заметно улыбнулся мне, в присутствии господина не решаясь что‑то говорить.

– Лекс, полагаю, еще не в курсе? – вдруг спросил лорд Риккардо. – Что‑то мне подсказывает, он бы орал от восторга и попытался бы разболтать об этом на всю столицу. Пол‑лицея сбежалось бы посмотреть на вас, Эрика, и проверить – когда им готовить гроб.

– Вы циник, ваше сиятельство, – фыркнула я. – Нет, Лекс не знает.

– Не без этого. Я могу вам чем‑то помочь? Снова пригласить магистра Дукана? Наложить ментальное заклинание?

– Нет, – подумав, ответила я. – Просто хотела ввести вас в курс дела и напугать.

– Последнее – не удалось. В нашей жизни всё и так идет кувырком с момента вашего появления. Подумаешь, еще одно маленькое сальто.

– Эрика, – позвал Анри, который уже уселся за свои бумаги. – Может, вам приобрести специальные защитные приспособления? Обратиться к артефакторам и заказать такие стеклышки на глаза? Что‑то вроде моно́кля[1], но сразу на два глаза.

– И? – не поняла я.

– Ну, маги‑артефакторы что‑нибудь наколдуют, и стекла не будут пропускать... Что вы там видите?

– Неплохая мысль, Анри! – оживился маркиз. – Гайрас, сейчас же вези леди в мастерскую артефактора. Я не могу с вами отправиться, придется самим. Эрика, о стоимости не беспокойтесь. Обсудите, что вам требуется, с магистром Дагра́ном. Пусть сделает всё, что в его силах.

Я со скепсисом взглянула на своего начальника. Он хоть примерно понимает, сколько может стоить такой артефакт?

– И не надо так на меня смотреть. Поезжайте, Эрика. Нам ведь в путешествие отправляться, и как вы будете справляться со своими усилившимися способностями? Меня‑то ваши способности не пугают и не напрягают, а вот вы переживаете. Цена не имеет значения, главное – результат. Гайрас, Лексинталь в лицее, так что ты приставлен теперь к леди Эрике. Ни на шаг не отпускать, сопровождать и помогать.

– Слушаюсь, господин. Леди Эрика, вам помочь? – протянул мне руку лакей.

[1]Моно́кль – оптический прибор для коррекции или улучшения зрения. Состоит из линзы, как правило с оправой, к которой может быть прикреплена цепочка для закрепления на одежде, во избежание потери монокля.

Глава 17

Лавка и мастерская артефактов оказалась в самом центре города. У меня ранее не было ни потребностей в артефактах, ни денег на них, так что я и внимания не обращала. Сейчас меня привез сюда Гайрас.

Помог выйти из экипажа, сопроводил внутрь. Я всё еще не настолько осмелела, чтобы принять усилившийся дар и начать свободно глазеть по сторонам. Что довольно странно.

Всё же все проблемы в голове. Ведь до тех пор, пока я не осознала, что это новое умение – видеть так далеко и глубоко, – я ничуть не пугалась. Просто флегматично констатировала факты смерти тех двух прохожих через определенные промежутки времени.

А вот перенервничала – и всё.

Мы вошли внутрь, звякнул колокольчик. И через минуту раздались тяжелые шаги.

– Приветствую вас, леди, – правильно оценив визитеров, обратился вышедший к нам мужчина. Я смотрела в пол, так что пока не знала, кто он.

– Здравствуйте, уважаемый магистр, – заговорил мой сопровождающий. – Мы приехали по просьбе его сиятельства маркиза ди Кассано. Леди Эрике ди Элдре требуется артефакт и ваша консультация.

– Леди нехорошо? – задал вопрос артефактор. Значит, это он сам, а не его помощник или продавец.

– У леди... некоторые сложности с глазами, – осторожно ответил Гайрас.

– Прошу вас. Проходите, присаживайтесь. Чая? Воды? Ликера на травах? Очень уж леди нервничает.

– Ликера, – согласилась я на любезное предложение.

Поддерживаемая Гайрасом, прошла, куда указано, и опустилась в кресло у журнального столика.

На него тут же опустился поднос с хрустальным графинчиком и двумя крохотными рюмочками. Изумрудная густая жидкость наполнила их, и одну рюмку артефактор поставил прямо передо мной.

– Прошу вас, леди. И не смущайтесь. Может, покажете мне ваши глаза? Я могу помочь?

– Скажите, магистр Дагран, а как вы относитесь к способностям вестниц смерти? – осторожно спросила я, взяв рюмку и поднося ее к губам.

– О! – промолвил маг. Помолчал. – Ого‑го! – снова помолчал. – А вы, значит, вестница? Вот это да! Впервые в жизни столкнулся с одной из вас.

– И... как?

– Любопытно, – признался он. – Но не страшно. Я столько живу, что, наверное, просто уже не боюсь умереть. А вы, дорогая леди, какой срок можете видеть?

– Кажется, полгода. Но я пока не знаю точно. Уровень дара внезапно и резко скакнул. И вот.

– О! Так это же замечательно! Скажите же мне скорее, прекрасная леди ди Элдре. Я протяну эти полгода или пора заканчивать срочные дела?

Я помялась, но раз мой визави не боится, поставила рюмку на стол и медленно подняла глаза. Мой собеседник оказался очень и очень старым. Вот прямо древним. Но понятно это было не столько по лицу, изрезанному морщинами, а ощущалось как‑то на ином, подсознательном уровне. Полукровка, причем так намешано, что я даже не соображу, кто же именно отметился в его предках. Люди точно, но определенно были и эльфы. А учитывая крепкий костяк, широкие плечи и некоторую коренастость, и гномы нагрешили. И, кажется, дриады, если судить по яркой сочной радужке глаз. Она ничуть не затуманилась и не потускнела, как это бывает у стариков.

Я смотрела на него и видела его грядущее. И это было странно и грустно.

– Ну? – поторопил он меня.

– Через шесть месяцев и четыре дня, – выдавила наконец. – Простите. Вас... убьют.

– Даже так? – приподнял мужчина брови и откинулся на спинку кресла. – Неожиданно. И, конечно же, предотвратить это не удастся?

Пожав плечами, я повторила то, что говорила сотни раз с самого детства:

– Я не предсказываю судьбу и то, как ее изменить. Я всего лишь вижу будущую смерть. А то, какими путями вы к ней придете, изменить я не в силах. Ведь я лишь вестница.

– Значит, шесть месяцев и четыре дня, – пожевал губами магистр. – Надо срочно заняться делами и всё закончить. А то будет обидно, если останутся незавершенные артефакты. Ах да! А вам требуется?..

– А мне как раз требуется артефакт, который позволит не видеть смерти. Например, монокль? Но не на один глаз, как носят господа. А сразу на два. И изящный, чтобы его смогла использовать леди.

– Вас тяготит дар вестницы? – с пониманием спросил артефактор.

– Очень! – не стала я отрицать. – И я тороплюсь, поэтому попросила бы вас выполнить мой заказ в первую очередь, если возможно. Мне нужно ехать по делам домой, в Приграничье. А там... – Я кашлянула. – Там смертей слишком много из‑за прорывов. Мне бы не хотелось видеть их все.

– Да, понимаю. Вы ведь и приобрели дар именно по этой причине, что жили там? Как долго вы уже вестница?

– Мне тогда еще не было семи.

– Бедная девочка... – посочувствовал едва слышно маг. – Что ж, я готов приступить к вашему заказу немедленно. Ранее мне с подобным сталкиваться не приходилось, но мы сделаем всё, что в наших силах.

Остаток дня я провела в мастерской. Магистр Дагран сделал гипсовый слепок моего лица, измерил череп и уровень магических способностей. Помимо этого просканировал ауру, выяснил всё относительно моего образа жизни и его активности. Уточнил предпочтения, характер и привычки. Семейное положение и наличие у меня детей, а если их планирую, то скольких. Взял каплю крови и исследовал ее на каком‑то из своих артефактов. Все полученные данные он записывал в новый, только заведенный специально для меня блокнот.

Потом пришла очередь драгоценных камней. Артефактор для чего‑то поочередно выдавал мне различные самоцветы и просил подержать их в руке. Снова что‑то записывал. Затем с каждым из камушков мы выходили на крыльцо, и я смотрела на прохожих, сообщая, чувствую ли какие‑нибудь изменения в активности способностей вестницы.

А магистр постоянно приговаривал:

– Очень интересно! Ох, как же интересно!

Я закатывала глаза, но стоически терпела все манипуляции. Гайрас давно скучал в углу, куда его отправили, чтобы он не мешался. А мы всё общались и общались.

Часа через четыре магистр Дагран сделал перерыв на обед. Горячую еду ему доставляли из соседней таверны. Поэтому наши эксперименты просто прервал мальчишка‑курьер с огромной корзиной, из которой доносились вкусные запахи.

– О, я и забыл! – всплеснул руками мастер. – Леди Эрика, составьте компанию старику. Отобедайте со мной.

– Благодарю, – с облегчением выдохнула я. Обернулась к своему сопровождающему и велела: – Гайрас, сходите тоже поешьте сами и нашему кучеру обед возьмите. Я буду здесь, с магистром. Обещаю, никуда не уйду.

Лакей поклонился, помялся немного, решая, можно ли меня покинуть, и вышел. Впрочем, вернулся через пару минут. Из чего я сделала вывод, что он поступил наоборот: кучера отправил за едой для них обоих, а сам остался при мне.

Уезжала я от артефактора уже затемно, совершенно измученная. Такое ощущение, что из меня все соки выпили. Но магистр уверял, что теперь он сделает всё, что в его силах, и из самых подходящих материалов.

На вопрос о сроках развел руками, но пообещал приложить все усилия и заниматься только моим заказом. Очень уж ему интересно. Сказал, что пришлет весточку, как только всё будет готово.

К ужину маркиз ди Кассано не приехал. А я так умаялась, что и ждать его допоздна не стала. Поела и сразу ушла спать. Правда, мне показалось, что ночью кто‑то заходил в спальню и сидел рядом со мной. Лорд Риккардо всё же ночевал дома, но утром я его снова не застала. Он уехал очень рано.

До самого королевского бала мы с ним так и не виделись. Мне предстояли последние примерки платья, финальные уроки и мини‑экзамены у танцмейстера и учителя этикета. Они и так были недовольны тем, что я пропускала занятия в последние дни, о чем их всегда заранее предупреждали записками.

И вот настал тот самый день. С раннего утра я поехала в салон госпожи Дедалии. Время было забронировано для меня еще месяц назад. Так что я прошла все необходимые процедуры для наведения красоты. Мои волосы вновь обработали различными масками и эликсирами так, что они чуть ли не сияли, как снег в горах. Кожа светилась, и мне самой хотелось прикоснуться к своей щечке.

Оставались прическа и легкий макияж, но это уже дома, ближе к вечеру.

Еще нужно успеть немного вздремнуть перед долгой бессонной ночью в королевском дворце.

Платье привезла портниха вчера вечером. Ее помощники внесли манекен, запакованный так, чтобы не помять и не испортить надетый на него наряд. Мона не утерпела и залезла посмотреть. Ахнула от восторга и побежала рассказывать остальным слугам, что молодая госпожа на балу всех затмит.

Легкий послеобеденный сон, снова перекус, освежиться и сборы.

Прическа, которую Мона и еще одна горничная, пришедшая на помощь, крутили и собирали в четыре руки почти два часа. Я успела заскучать, почитать книгу, выпить чая, съесть бутерброд. И наконец меня выпустили. Почти.

Подошла очередь макияжа. Неброского, разумеется. Я ведь незамужняя леди, а не бойкая вдовушка среднего сословия. Всё исключительно прилично. Лишь оттенить ресницы и брови. Легкие румяна и сияющая пудра. Розовый тон для губ.

Пришло время одеваться.

В платье, как и в белье и чулки, меня тоже облачали в четыре руки. Чтобы не дайте боги ничего не задеть, не порвать и не повредить. Шедевр портновского творчества был... восхитителен.

Леди Алексине удалось создать нечто изумительное и достойное самого взыскательного вкуса. Тонкие шелк и шифон, отличающиеся друг от друга на полтона, изумительно подходили к моим глазам. И нет, не зеленые, а того цвета, что приобретает море при определенном солнечном освещении. Уже не зелень, но еще не синева. К ним тонкие, словно паутина, кипенно‑белые кружева и морозная вышивка серебряной нитью по краю подолу.

Учитывая тот кристально‑снежный цвет волос, что у меня теперь, смотрелось изумительно. Словно дух стихии снега и воды вышел из эфира.

– О‑о‑о! – застонали от восторга горничные. – Умереть, какая красота. Простите сердечно, леди Эрика.

Сюда бы драгоценности, но мои розовые совсем не подойдут. Я с улыбкой смотрела на дивное видение в зеркале. Пошевелила пальцами необутых еще ног. Бальные туфельки на маленьком каблучке, стачанные из мягкой серебристой кожи, стояли в сторонке. Надену их перед самым выходом из дома.

Тут раздался стук в дверь. Мона выскочила из спальни, пробыла там пару минут и вернулась с сияющими глазами, держа в руках бархатную коробку для драгоценностей и перекинутый через локоть белый бархатный плащ, отороченный мехом.

– Его сиятельство велел вам надеть драгоценности, леди Эрика. В королевский дворец его сопровождающая никак не может явиться без них.

Я сморщила нос, но протестовать не стала. Маркиз прав.

– А плащ? – уточнила вторая девушка, Анни́та, освобождая руку Моны от тяжелого бархата.

– Это тоже передал его сиятельство. Сказал, что леди Эрика наверняка забыла, что уже холодно и она не может ехать в одном платье. А подходящей накидки, уверен, она не заказала.

– Я такая предсказуемая? – обиделась я.

– Вы такая скромная, леди, – хихикнули девушки, переглянувшись.

– Ну что? Открываем, да? Можно? – с нетерпением спросила Аннита.

Ювелирный комплект внутри бархатной коробки оказался творением эльфов. Тончайшей работы и изумительной красоты. Серебро, бирюза и бриллианты.

– Какая прелесть! – выдохнула я, боясь даже прикоснуться к драгоценностям. – А откуда маркиз узнал цвет платья?

– Так я сообщила, – хлопнула глазами Мона. – А как же? Ему ведь нужно было знать, в чем пойдет его спутница.

Я кивнула, всё еще не решаясь вынуть хоть одно из украшений.

Горничные оказались смелее. А может, им просто очень хотелось подержать в руках эти дивные вещицы.

И снова в четыре руки они надевали на меня драгоценности. Легкое ажурное колье, два широких браслета, аккуратные сережки, которые не станут оттягивать мочки ушей, и кольцо на всю фалангу. В последнюю очередь девушки аккуратно украсили мою прическу маленькой легкой диадемой. В такой можно и танцевать, голова не будет уставать, как от тяжести парадных тиар.

Я помнила изображенную на парадном портрете в нашем сгоревшем замке семейную пару моих предков. Уж не знаю, кто именно из ди Элдре это был. Но драгоценности на красивой леди, смотрящей с холста с легкой улыбкой, явно стоили целое состояние, были крупными и наверняка ужасно тяжелыми. Как у дамы шея не переломилась под тяжестью драгоценного головного убора, колье и висящих серег? Меня очень волновал в детстве этот вопрос. Я тогда еще не понимала, что от былого состояния и богатства ничего не осталось. В том числе не было уже и этих украшений.

К моменту нашего с Марикой рождения от фамильных ценностей рода ди Элдре не осталось ничего, кроме нескольких портретов предков, которые когда‑то давно эти драгоценности носили.

– Прелесть! – умильно сложили руки горничные, рассматривая меня. – Леди Эрика, надевайте туфельки, и мы поможем вам спуститься. Его сиятельство уже ждет вас внизу.

Когда я сошла с лестницы и встала перед замершим в холле лордом Риккардо, он отмер не сразу. Просто стоял, смотрел на меня, словно на сказочное видение, и молчал. А я специально не стала накидывать плащ. Мне хотелось, чтобы маркиз увидел меня и... похвалил? А то вдруг бы тяжелый бархат плаща помял платье?

– Ну... как? – кашлянув, смущенно спросила я, не выдержав затянувшуюся паузу.

– Я сражен в самое сердце, – хрипло отозвался он, склонился и поцеловал мне руку.

В отдалении переглядывались и шушукались слуги, которые, конечно же, не могли удержать любопытство и подглядывали за нами.

Я улыбнулась и только теперь окинула взглядом наряд маркиза. Да, он действительно знал, какого цвета у меня платье. Более того, оделся в тон, а шейный платок из того же шелка, что и мой наряд. Значит, заказал через слуг леди Алексине. И ведь никто и словом об этом не обмолвился.

– Едемте, Эрика, – наконец пришел в себя хозяин дома. Забрал у Моны плащ и помог мне его накинуть и застегнуть.

В экипаж я поднималась с его помощью, а там мы дождались, пока горничная расправит мне складки на платье и плаще, чтобы не помялись за дорогу.

– Мона, не переживай, – успокоил маркиз взволнованную девушку. – Я прослежу, чтобы у твоей госпожи всё было идеально. И разглажу заклинаниями все складки, если вдруг они появятся в пути.

Только после этого Мона и Аннита успокоились и оставили меня на попечение своего хозяина. А я чувствовала себя принцессой. И это было так удивительно и приятно.

Вот бы Марика была со мной рядом. Когда мы маленькие старались привыкнуть к новой трудной жизни в приюте и держались друг за друга, то часто витали в облаках, думая, что нас найдут какие‑нибудь дальние родственники и заберут. Что у нас снова будет дом. Этого, конечно, не случилось. Но мы мечтали и о нарядах, и о том, что когда‑нибудь отправимся на бал и будем танцевать в красивом платье и в драгоценностях. И будут музыка, зеркала и цветы. И прекрасный принц. О чем еще могли грезить маленькие девочки из аристократического рода? Конечно же, о принце.

Я улыбнулась своим воспоминаниям и детским мечтам. И вот я еду на бал. И возможно даже, увижу принца. Ох, Марика, Марика. Надеюсь, ты не натворила глупостей, сестренка.

Всю дорогу лорд Риккардо молча с улыбкой смотрел на меня, не делая попыток заговорить. Мы подъехали ко дворцу. Тут же подскочили лакеи, открывшие дверцы экипажа. Я выбралась наружу с их помощью и сразу же положила руку на подставленный локоть его сиятельства.

– Готовы? – спросил он.

– Нет! – честно ответила я.

– Тогда идем? – едва заметно хмыкнул он.

А я глубоко вдохнула, выдохнула. Выпрямила спину, вскинула подбородок и нацепила на лицо подобающее выражение. Конечно же, в приюте никто из наших преподавателей не верил, что однажды хоть один из сирот‑дворян попадет на бал. Но программа предписывала дать нужное обучение, и нам его давали в меру скромных сил и возможностей.

И вот то, чего никогда не могло случиться, случилось. Сестра Антуа́на, вы неистово гоняли нас и при этом всегда твердили, что, даже если мы проведем свой первый бал в коровнике, должны оставаться леди.

Ну...

Я окинула взглядом возвышающуюся изящную громаду королевского дворца и хмыкнула. Это чуть лучше, чем коровник. Нужно будет привезти сестре Антуане какой‑нибудь маленький памятный подарок из столицы. И остальным наставницам тоже. Даже матушке‑настоятельнице.

– Что‑то не так?

– Нет, ваше сиятельство, – ровно отозвалась я. – Всё так. Хотя и очень странно.

– Вы уже что‑то... видите, Эри?

– О... Нет, пока нет. Но я не стану прятать свою сущность.

– И не надо. Их величества в курсе, а остальные... Нам ведь нет до них никакого дела, правда?

– Как скажете, лорд Риккардо.

Несмотря на то, что он много раз пытался меня подтолкнуть к тому, чтобы наедине я обращалась к нему просто по имени, я держала дистанцию. Ни к чему нам излишне сближаться. Я и так слишком сильно привязалась. Впустила его в сердце. Будет больно расставаться. Но это еще нескоро, так что...

Глава 18

Мы поднялись по ступеням. Кто‑то из слуг забрал мой плащ, и я встала перед огромным зеркалом, чтобы поправить прическу и кружева на платье.

– Эри, можно помочь? – шепнул маркиз. – Иначе меня Мона загрызет, что я не сдержал обещания и не избавил ваш великолепный наряд от складок.

Я тихонько рассмеялась и кивнула.

Тут же меня овеяло теплым потоком воздуха, и вроде незаметные глазу, но появившиеся за дорогу в экипаже заломы на платье исчезли, а кружевная отделка приподнялась, вновь став воздушной и легкой.

Придворные прибывали. Роскошные дамы, увешенные украшениями. Драгоценности сияли так, что больно было смотреть. Пышные бальные платья от лучших модисток столицы. Некоторых дам я знала в лицо, поскольку сталкивалась с ними в салоне госпожи Дедалии. Других видела в городе, когда мы с Лексом ездили гулять или заходили в кондитерские.

Аристократки ревниво косились друг на друга. Мало ли, вдруг кто лучше выглядит. А ведь за наряды отданы огромные деньги.

Мне доставались взоры, полные ненависти, что приятно грело душу. Леди Алексина умничка и молодец. Мое платье было вне конкуренции.

Мы с лордом Риккардо немного прогулялись по первому этажу дворца. Я шла, положив руку на локоть своего спутника, и слушала его негромкие рассказы о местных красотах и ценных собраниях предметов искусства. Маркизу приходилось постоянно с кем‑то раскланиваться и прерываться на любезные слова, приветствия и комплименты знакомым дамам и кавалерам. Меня он в таких случаях коротко представлял как леди Эрику ди Элдре, не вдаваясь в подробности моего статуса.

На меня косились с любопытством, но лишних вопросов не задавали. Всё же я не один месяц уже состою при семействе ди Кассано. Многим было известно об этом. Кто‑то знал, что я ассистент. Все‑таки куры‑невесты принадлежали к непоследним семьям королевства. Так что тайной мой статус не являлся. Но и официально меня ко двору не представляли.

– Риккардо, – нам навстречу двинулся герцог Антион. Я не поняла, откуда он вынырнул, но перед ним тут же стали расступаться, пропуская родственника короля. – Леди Эрика! – громко и восторженно поприветствовал меня он. – Вы восхитительны! Ваша пленительная красота никого не может оставить равнодушным. Вы ведь подарите мне один танец? Сердечно умоляю!

– Ваша светлость, – присела я в реверансе. – Если его сиятельство не будет возражать.

– Конечно же, это наше с вами сиятельство не станет возражать, – ответил вместо маркиза герцог, а другу подмигнул. – Позвольте, я сопровожу вас в картинную галерею, прекраснейшая из девушек, и всё покажу.

– Кха‑кха, – подняв бровь, напомнил о себе лорд Риккардо. По его лицу было понятно, что он не сердится, а скорее забавляется происходящим.

– Ох уж эти ревнивцы, – закатил глаза лорд Десперо. – Слово чести, ничего компрометирующего. Просто кое‑кто желает своими глазами увидеть очаровательную леди ди Элдре. А тебе тоже надо бы зайти кое‑куда, Риккардо.

Маркиз ди Кассано сначала недоуменно нахмурился, но потом что‑то понял и кивнул.

– Эри, я найду вас минут через пятнадцать. Мне нужно нанести визит одной важной персоне.

– Хорошо, – улыбнулась я и переложила руку на услужливо подставленный локоть герцога.

– Итак, леди Эрика. Дворец этот был построен... – начал тот экскурсию.

В этот раз мы ни с кем не заговаривали и не останавливались. Главу магического надзора и близкого родственника короля побаивались, судя по взглядам. Со мной же он был мил, любезен, шутил, заставляя улыбаться и с интересом вслушиваться в занятные истории.

Так мы поднялись на второй этаж и неторопливо дошли до длинной картинной галереи. Здесь придворных было намного меньше, лишь некоторые аристократы в ожидании открытия бала прогуливались и рассматривали убранство дворца.

Герцог Антион начал рассказывать мне о полотнах, украшающих стены галереи. О батальных сценах и о случившихся в далеком прошлом битвах.

Я вслушивалась и даже перестала обращать внимание на то, что видела смерти некоторых гостей. И на первом этаже, и уже тут, на втором. Никто не вечен. Кажется, начинаю привыкать к новым граням своего дара.

Мы неторопливо шли, пока не поравнялись с парой аристократов. Высокий, крупный, матерый такой мужчина с резкими, четко вылепленными чертами лица. И, судя по явному внешнему сходству, его сын. Молодой аристократ лет тридцати смотрел на меня с жадным любопытством и восторгом, словно ребенок на чудесную волшебную игрушку. Его отец изучал пристально, внимательно, даже тяжело, но без вожделения или же какого‑либо негатива.

– Антион, представь нам свою прелестную спутницу, – дрогнули наконец в намеке на улыбку губы старшего лорда.

– Очаровательнейшая и прелестнейшая леди Эрика ди Элдре, – отрекомендовал меня его светлость. – Тот самый редчайший бриллиант, который я безуспешно пытаюсь переманить к себе на службу в отдел. Но, увы, ее начальник, маркиз ди Кассано, ни в какую не соглашается отпустить свою помощницу.

Молодой аристократ рассмеялся и поклонился мне. Пожилой просто кивнул и спросил:

– Леди Эрика, я столько слышал о вас от Антиона и Риккардо. Мы с сыном сгорали от любопытства, но не имели возможности познакомиться с вами лично. Дела, заботы.

– Вы коллеги, да? – сделав реверанс, спросила я.

– Пожалуй что, – после небольшой заминки усмехнулся аристократ. – Я их непосредственный начальник.

– О. Приятно познакомиться, лорд?..

– Лорд Э́двард. К вашим услугам, леди, – взяв мою руку, он поцеловал мне кончики пальцев. – А это мой сын.

– Зовите меня просто Дамиа́н, прекрасная леди Эрика, – с широкой улыбкой вышеназванный забрал мою руку и тоже приложился в поцелуе.

– Очень приятно, лорды. – Я снова сделала реверанс.

– Леди Эрика, правда ли то, что о вас рассказывают мои подчиненные? – задал вопрос лорд Эдвард. – Мы с сыном изнемогаем от любопытства. Вы вестница смерти? И ваш дар действительно скачком увеличился?

– Да, – моя улыбка чуть увяла. – Так случилось. Да.

– Антион рассказывал, что раньше была неделя и только при личном физическом контакте. А сейчас достаточно лишь взгляда, а срок увеличился до шести месяцев, – цепко смотрел на меня он.

– Да, лорд Эдвард. Всё верно, – кивнула я. – И не могу сказать, что рада этому обстоятельству. Я, конечно, смирилась, но...

– Это, должно быть, тяжело для девушки, – проявил сочувствие его сын.

– Да, лорд Дамиан. Но ко всему привыкаешь. Дар вестницы у меня с раннего детства, так что... Правда, при прошлом уровне дара мне удавалось избегать видений. Я просто держала дистанцию, старалась ни к кому не прикасаться без острой нужды, и этого хватало.

– А что сейчас? Среди присутствующих сегодня во дворце вы уже видели тех, чей путь подходит к концу?

– Да, лорд Эдвард.

– А мы с сыном?

– Нет, вашей возможной смерти я не вижу. Но вот тот господин... – Я едва заметно повела подбородком в сторону сухонького старичка, который едва передвигался с тростью, но при этом упрямо отталкивал руку своего молодого спутника. – Он не доживет до утра. Сердечный приступ. А той даме в фиолетовом наряде, – взглядом я указала на особу в противоположном конце галереи, – осталось пять месяцев и шестнадцать дней. Тяжелейший приступ почечной болезни.

– Ну и ну! М‑да! – переглянулись сын с отцом.

– А что на первом этаже? – поинтересовался лорд Дамиан.

– Там тоже есть несколько персон, которые не проживут и полгода, – лаконично ответила я. – У каждого свои причины.

– Леди Эрика, я поражен, – без тени улыбки поведал мне лорд Эдвард. – Я понимаю теперь стремление Антиона переманить вас в свой отдел. Соглашайтесь! Такие редчайшие способности нельзя тратить на простую жизнь обывателя. Я решительно настаиваю и сообщу об этом маркизу ди Кассано. Он отпустит вас на новую должность.

– Но я... У нас с ним годовой контракт. Мы оба не можем его нарушить.

– Значит, мы найдем способ контракт расторгнуть раньше срока или дополним его соглашением, – покровительственно улыбнулся начальник лордов Риккардо и Антиона. – Сейчас мы с сыном должны вас покинуть. До открытия бала осталось совсем немного, а мне нужно еще найти супругу и сопроводить ее в зал.

– Приятно было познакомиться, – сделала я реверанс.

– Леди Эрика. – Мужчина величественно склонил голову. – Вы обязаны подарить нам с сыном по танцу. Позвольте ангажи́ровать[1] вас на второй.

– Леди, а мне подарите третий, – широко улыбнулся Дамиан и снова поцеловал мне руку.

На этом они ушли, оставив нас с герцогом Антионом.

– Это действительно был ваш с маркизом начальник? – спросила я с упреком.

– Да, милейшая леди Эрика, – ничуть не устыдился глава магического надзора. – А что делать? Риккардо ни в какую не соглашается вас отпускать. Мне пришлось привлечь более могучую силу, ну и удовлетворить любопытство этой самой силы. Ведь руководству тоже интересно.

Мы направились вниз. Все гости уже прибыли, и церемонийме́йстер[2] начал объявлять имена и титулы тех, кто входил в бальный зал. Мы не спешили, так как нужно было отыскать еще маркиза. Но он нашел нас сам. Явно взвинченный, с немного дергаными движениями и яростно раздувающимися ноздрями.

– Эри! – кивнул он и переложил мою руку себе на локоть. Сжал пальцы и рвано выдохнул.

– Ну как? – с явным сочувствием спросил герцог Антион.

– Как обычно.

Я помалкивала, хотя мне было любопытно.

– Я вас покину, – поклонился мне его светлость. – Не забудьте, леди Эрика. Вы обещали мне один танец. Мой будет четвертый.

Когда он удалился, лорд Риккардо поинтересовался:

– Почему четвертый? На первые три вы уже ангажированы?

– На второй и третий, – улыбнулась я.

– Ни на секунду нельзя выпускать вас из виду, – усмехнулся мой кавалер. – Так я рискую не заполучить вообще ни одного.

– Всё равно по этикету мы не можем с вами танцевать более трех раз.

– Ну уж первый‑то точно мой! И пятый. А то ведь и правда не успею вклиниться в очередь желающих потанцевать с вами.

Тут пришла пора нам войти в зал. Церемониймейстер громко объявил:

– Его сиятельство маркиз Риккардо ди Кассано! Леди Эрика ди Элдре!

Постояв несколько секунд у входа, давая возможность присутствующим нас увидеть и узнать, мы с его сиятельством вошли и двинулись к противоположному концу помещения. Тут были уже и те, с кем маркиз не успел поздороваться. Так что все повторялось. Короткие обмены любезностями. Приветствия и комплименты.

Еще тут же обнаружился курятник в полном составе. Даже гусыня со своими дочерьми. Графиня Гармония ди Люстре свысока поглядывала на прочих гостий, до тех пор пока не увидела меня. Ее аж перекосило. Она что‑то прошипела своим юным спутницам, и те обернулись. Двух девушек я знала и улыбнулась им. А третья, вероятно, та самая старшая дочь, которую когда‑то выгнали с виллы дель Солейль, высокомерно поджала губы и облила меня презрением.

Присутствовали тут и прочие несостоявшиеся невесты. С кем‑то мы расстались на вилле дель Солейль вполне спокойно, и они поглядывали на меня и на маркиза достаточно миролюбиво. Но достались нам и взгляды, коими можно было убить, обладай кидающие их особы магическим даром.

– Это та самая , которая искала им в пару с маркизом любовницу? – спросил вдруг кто‑то громким шепотом.

У лорда Риккардо взлетели брови. Я едва сдержала нервный смешок. Но мы синхронно повернулись в ту сторону и узрели блистательную брюнетку в алом платье, декольте коего было вызывающе глубоко. Казалось, поведи леди плечами – и по пояс вывалится из своего наряда. Мужчинам нравилось. Дамы косились с завистью и неодобрением. Я тоже не удержалась и утонула взором в представленном пышном великолепии.

– Рик, дорогой, – чарующе мурлыкнула эта особа и протянула руку. – Давно не виделись.

– Здравствуй, Мора́на, – поцеловал он холеные пальцы, унизанные перстнями. – Как ты поживаешь?

– Ах, милый, милый Риккардо, – повела та плечами, провела кончиками пальцев по ключицам, привлекая внимание к зоне декольте. – Ты совсем забыл старых друзей, не навещаешь, не приглашаешь на званые вечера.

– Работа, Морана. Очень много работы. А ты, как всегда, неотразима и восхитительна.

– Ах, льстец, – рассмеялась она.

Вот это да! Даже у меня мурашки побежали от ее смеха. Голову даю на отсечение, она владеет какими‑то чарами. Потому что обычная женщина так не смогла бы...

Или смогла бы?

– Дорогой Риккардо, ты ведь подаришь мне танец? Я могу освободить первый, – подплыла она к нам и практически прижалась роскошным бюстом к плечу маркиза.

У меня округлились глаза, но я продолжала помалкивать, оценивая ситуацию и делая выводы.

– Прости, Морана, я бы с радостью, – чуть отступил в сторону лорд и, перехватив красавицу за пальцы, снова их поцеловал. – Но первый я уже обещал. Позволь тебе представить леди Эрику ди Элдре.

– Да, милый, я уже знаю про эту нищую провинциальную девочку, которая стала твоим ассистентом. Дорогая моя, до меня дошли слухи о ваших пожеланиях, – с придыханием произнесла она, глядя мне в глаза. – Пока я не увидела вас собственными глазами, сомневалась. Но сейчас убедилась, что у Рика всё тот же изумительный вкус и вы прехорошенькая. Я согласна...

– Простите? – растерялась я.

– Эрика, виконтесса Морана ди Аурра́н мой давний... друг, – помявшись, заговорил маркиз.

Ах вот оно что! Меня осенило. Любовница! Та самая, к которой я пыталась подтолкнуть его сиятельство в самом начале нашего знакомства. Та, кто стал бы буфером между нами и не позволил бы сближение. Ведь наша помолвка и свадьба не должны состояться.

– Где же вы так долго были? – выдохнула я, укоризненно глядя на женщину. – Ну как же так можно?

Та явно опешила от моих вопросов. В карих глазах на мгновение проступила растерянность, ведь Морана явно собиралась шокировать меня и указать мне мое место. Хотела продемонстрировать свои близкие отношения с маркизом. Впрочем, она быстро взяла себя в руки. Всё же леди явно опытная соблазнительница, настоящая светская львица. И судя по всему – вдова. Да и старше меня она, вероятно, ей лет тридцать.

– Эрика... Вы ведь позволите мне вас так называть? – снова с придыханием произнесла она. – Мы ведь с вами подружимся, я уверена. Так вот, я согласна.

– На что? – хлопнула я глазами.

– Вы искали любовницу к вам в постель с милым Риком. – Пристально глядя мне в глаза, она облизнула губы. После чего ее взгляд соскользнул ниже, огладил мои плечи, грудь, опустился к талии.

Ой! Точно – магичка. Я просто кожей чувствовала ее взгляд, скользящий по моему телу.

– Сладкая... – на грани слышимости прошелестело возле моего уха.

– Морана, – негромко позвал ее лорд Риккардо. – Нет.

Леди перевела на него жгучий взор и снова мурлыкнула:

– Не жадничай, дорогой.

– Нет.

Рассмеявшись низким, пробирающим смехом, она отпустила его руку и шагнула ко мне. Встала вплотную, почти прижавшись, и шепнула:

– Если он тебе наскучит, я буду рада подарить тебе немного внимания. Ты прелестна, девочка.

– Вас не пугает мой дар? – сдавленно спросила я и повернула к ней лицо.

Учитывая то, как близко она ко мне жалась, мы почти соприкоснулись носами.

– Ты про это? – Пальцы с острыми ноготками качнули мой белоснежный локон, спускающийся из прически на шею. Но смотрела Морана при этом на мои губы. – Нет. Я не боюсь смерти. Мне давно ее предсказали, я знаю, когда и как умру. Потому и спешу жить, а также получать и дарить удовольствие. И тебе я могу его доставить. – Она снова облизнула губы и отодвинулась.

– Рада знакомству, леди Морана, – сделала я кни́ксен[3].

Она поняла меня правильно. Повернулась к лорду Риккардо, хмуро взиравшему на эту сцену, и пропела:

– Милый маркиз, не забывайте добрых друзей. Мой дом всегда для вас открыт. – Тут она перевела взгляд карих глаз на меня и, усмехнувшись, прошептала: – Трусишка. Но прехорошенькая и соблазнительная.

На этом она удалилась, гордо неся всё свое роскошное великолепие. Мужчины сворачивали ей вслед шеи, дамы прожигали ненавидящими и завистливыми взглядами.

– Эри, я всё объясню, – сдавленно произнес маркиз.

– Да я поняла. И что? Вы смогли оставить такую невероятную?.. Я потрясена.

Мой кавалер кашлянул, не зная, что сказать. А потом поджал губы и сообщил:

– У меня есть невеста.

– О да! – кивнула я.

– Не смешно!

– А я и не смеюсь.

– Эрика!

– Да что я сказала‑то?

– Моя невеста – очень красивая девушка. И удивительная.

Продолжить пикировку нам не дали.

[1] Ангажировать – (от франц. engager – давать в залог, закладывать). Приглашать (на танец), нанять (артиста), принять, обязаться.

[2] Церемонийме́йстер – один из высших придворных чинов, следящий за выполнением церемониала и руководящий дворцовыми церемониями.

[3] Кни́ксен – поклон с приседанием как знак приветствия, благодарности со стороны лиц женского пола, принятый в буржуазно‑дворянской среде. Женщина чуть сгибает ноги в коленях и делает лёгкий кивок головой. Приседание в книксене не столь глубокое, как в реверансе, и выполняется быстро.

Глава 19

Церемониймейстер громогласно объявил:

– Их королевские величества король Эдвард и королева Гра́ния. Его королевское высочество наследный принц Дамиан!

И в зал вошли два моих недавних собеседника. Лорд Эдвард...

Его величество король Эдвард поддерживал красивую статную женщину. Ну... Что я могу сказать? Дамиан похож на обоих своих родителей.

А я – безмозглая наивная провинциалка. И меня хорошенечко ткнули сегодня в это носом. Не стоит переоценивать себя.

– Упс! – именно это я и сообщила миру, опустившись в глубоком реверансе.

Было немного стыдно, а еще смешно. Не узнать в лицо короля и принца – ну это вот надо постараться. Но я действительно не знала, как они выглядят. Ну а уж леди Морана... Зависть‑зависть! Невероятная женщина. Наверняка она сменила любовников больше, чем я живу на этом свете лет.

Прямо аж неловко, что и на меня она глаз положила. Нет, я знала, что бывают некоторые... отклонения, и в партнеры выбирают кого‑то своего пола. Но ни разу мне не доводилось становиться объектом вожделения женщины. Ощущения... странные. Глупо себя чувствуешь в такой роли.

Я, как и все в зале, склонилась в реверансе, опустив взгляд, и при этом кусала губы, чтобы не рассмеяться от абсурдности ситуации, в которую угодила.

– Это она? – прозвучал рядом вопрос, и передо мной остановились три пары ног.

Две мужских, и одна в богатом платье, расшитом золотом.

– Да, матушка, – тепло ответил голос принца Дамиана.

– Встаньте, милое дитя, – велела королева Грания. – Я хочу на вас взглянуть. Наш дорогой кузен, герцог Антион, так много о вас говорил, что мы все крайне заинтригованы.

Я поднялась и с любопытством уставилась в лицо королевы. Красивая, величественная и... величайшая сводня и сваха. Я помню.

– Очаровательная, – склонила она голову набок, рассматривая меня. – Антион прав – милая, красивая, одаренная и совсем юная. Представьтесь, дорогая моя, – велела она мне.

– Леди Эрика ди Элдре, – снова сделала я реверанс.

– Древний достойный старинный род, – кивнула она. – Жаль, что совсем угас. Представители вашей фамилии давно не появлялись при дворе. Ну что ж, я довольна тем, что вижу. Добро пожаловать в столицу, леди Эрика. Я бы предложила вам место одной из моих фрейлин, но маркиз ди Кассано и герцог Десперо категорически против и уверяют, что не отдадут мне вас. И мол, вы им жизненно необходимы в надзоре.

– Да, ваше величество. Его светлость любезно предложил мне должность, – склонила я голову.

– Но если передумаете, милая, я с радостью приму вас в свою свиту, помогу найти супруга и даже выделю приданое от короны. Королевский род никогда не забывает своих верных подданных, а ди Элдре всегда были преданны, ни словом, ни делом не предавая интересы страны и своих повелителей.

– Благодарю, ваше величество. Я признательна. Ваше величество, – перевела я взгляд на короля. – Ваше королевское высочество. – И опять присела в глубоком реверансе, понимая, что разговор подошел к концу.

– Веселитесь, дорогая леди Эрика. Надеемся, вам у нас понравится. И жду вас на, скажем, чаепитие. Вам пришлют приглашение. Маркиз, – последовал благосклонный кивок лорду Риккардо. – Пожалуй, я повременю. Вы меня убедили.

Королевское семейство двинулось дальше, приветствуя своих подданных. Мы проводили их взглядами. Кронпринц обернулся и подмигнул мне, заставив лорда Риккардо напрячься.

– Что это было?

– Это тот, кто ангажировал меня на третий танец, – вздохнула я.

– А на второй, значит... – сделал верные выводы он.

– Угу.

– Ну, Антион!

А я не выдержала и тихонько рассмеялась. Да уж. В королевском дворце жизнь кипит. Но мне тут точно не место, да еще в роли фрейлины в свите королевы. Перемелют в пыль, и никакие приютские навыки выживания мне тут не помогут.

Это был самый удивительный вечер в моей жизни. После столь явно выраженного благоволения королевской четы и танцев с его величеством и его высочеством, на меня перестали смотреть как на нищую выскочку. Наоборот. Мужчины наперебой приглашали танцевать. А женщины в перерывах пытались заговорить и навязаться в знакомые. Все ищут выгоды. Я еще не стала фрейлиной, и не факт, что стану, а придворные уже пытались заручиться моей симпатией.

Причем многие из аристократов, как оказалось, уже знали о моем даре вестницы смерти. И их это не пугало. Более того, они не стеснялись спрашивать: не вижу ли я их кончину?

Сначала я растерялась, попыталась уточнить, уверены ли они, что хотят знать.

– Ах, леди! Конечно же, мне нужно знать! – нетерпеливо выпалил представительный пузатый лорд с одышкой. – Мне ведь необходимо разобраться с состоянием и титулом, переписать в очередной раз завещание, завершить дела.

А немолодая леди в бриллиантовой тиаре, покровительственно похлопав меня по руке, проговорила:

– Дорогая, в моем возрасте важен каждый день. Вдруг я не успею повидать внуков или навестить сестру? Так что? Вы сказали, видите с полгода примерно. Есть у меня это время?

А уж танцы с королем и принцем... О‑о‑о! Это, с одной стороны, мое величайшее достижение на данном жизненном этапе, с другой – величайший позор.

Его величество действительно пригласил меня на второй танец. Первым он с королевой открыл бал. Ну а я была следующей его партнершей.

Мы беседовали, насколько позволяли фигуры и па.

– Простите меня, ваше величество. Мне безумно стыдно, что я вас не узнала, – смущенно извинилась я.

– Ну что вы. Наоборот, это было так мило и но́во для нас с сыном. – Он усмехнулся. – Скорее уж это мы должны просить вас не обижаться за этот маленький маскарад. Но нам было интересно.

– Я поняла, – кивнула я.

Потом мы еще немного успели обсудить, нравится ли мне столица. Насколько всё плохо в Приграничье. Много ли таких, как я, детей попадает в приюты.

– Много, ваше величество. Но большей частью простолюдины, – приседая в замысловатой фигуре, ответила я. – Но есть... были и из благородных семей. Титулованных аристократов немного, по большей части дети беститульных или безземельных дворян.

– То есть прорывы всё же случаются регулярно, несмотря на все усилия магов, и страдают мирные жители?

– Периодами. Порой несколько лет затишья, лишь мелочевка, которую легко уничтожить, лезет. На таких даже никто внимания не обращает. А после некоторых перерывов атаки нечисти идут волнами, одна за другой. Сначала среднего размера хищные твари просачиваются. Этих тоже не так чтобы сложно убивать, но их много. Люди устают. А после, вымотав стражей, атакуют более... – Я кашлянула.

– Такие, как туманный лог? – правильно понял он.

– Да, ваше величество. Мы с кузиной стали сиротами и остались вообще безо всего именно во время такого набега. Наш... замок и прилегающие строения превратились в руины. А из обитателей не выжил вообще никто, ни одной живой души не осталось тогда.

– Мне докладывали, но я не был в курсе всех деталей, скажем так. Маркиз уже сообщил, что планирует ехать в ваш родной край. С вами отправятся мои люди. Вас я попрошу ввести их в курс дела и рассказать всё, что помните. И даже то, о чем всего лишь догадываетесь или предполагаете. Давно я не отправлял инспекцию в те земли.

– Как прикажете, ваше величество.

Следующий танец был с кронпринцем. И он не стал говорить ни о чем серьезном. Напротив, шутил, сыпал комплиментами, был галантен. Сдерживая смех, спросил, как мне в голову пришла идея со здоровым питанием и лечебным голоданием.

– Откуда вы знаете? – округлила я глаза.

– От Рика, конечно же. Матушка столь последовательно и непреклонно давит на нас с ним, принуждая к браку, что мы постоянно жалуемся друг другу на это. Я смеялся до слез, слушая о том, как вы изводили курятник. Милая Эрика, можно я приглашу вас в качестве ведущей отбора невест, когда ее величество в очередной раз надумает устроить его для меня?

– Боюсь, тут мне никто не позволит мучить кур, – хихикнула я. – И потом, ведь вам тогда придется сопровождать их на выгул. А где в городе взять нормальное пастбище с нормальным количеством... э‑э‑э... простите.

Кронпринц сжал зубы и губы, чтобы не расхохотаться. А я продолжила:

– И двухчасовой моцион на свежем воздухе утром и вечером – ежедневно и в любую погоду! Натощак особенно полезно. А после прогулки – морковка и травка. От этого приобретается исключительно здоровый цвет лица и легкость в теле.

Лорд Дамиан не выдержал и рассмеялся.

– Вы ужасно жестоки, леди.

– Ни в коем случае, – потупилась я с улыбкой. – Просто маркиз у нас был всего один. А кур много. Не могли же мы его отдать на растерзание.

В перерывах между танцами и беседами я успела перекинуться несколькими фразами с местными призраками. Я их приметила давно, едва мы прибыли во дворец. Но они держались на расстоянии, не приближались ни ко мне, ни к остальным гостям. Только скользили с одухотворенными лицами по своим призрачным делам. И лишь позднее, когда одна из прозрачных леди осознала, что смотрю не сквозь нее, а прямо на нее, со мной решились заговорить.

– Леди – некромантка? – подплыла ко мне дама в платье по моде четырехсотлетней давности.

– Добрый вечер. Леди – вестница смерти, – обозначила я кивком приветствие.

– О, как удивительно. Никогда не общалась с подобными вам. И что же, вестницы смерти видят привидений?

– Да.

– Как к вам обращаться, уважаемая?

– Леди Эрика ди Элдре, – представилась я.

– Ди Элдре... Хм, мне казалось, что род совсем угас. Не уходите, дорогая моя. Я сейчас вернусь.

Проводив взглядом воспарившую и впитавшуюся в потолок особу, я ответила согласием на танец подошедшему кавалеру.

А когда через несколько минут он сопроводил меня к тому же месту, где я стояла ранее, то тут уже висело в воздухе несколько привидений.

– Леди, – изобразили легкие реверансы четыре дамы в нарядах разных эпох.

– Прелестнейшая леди, – отвесили мне замысловатые поклоны четверо кавалеров, чьи наряды опять‑таки принадлежали к разным периодам.

Так что, помимо бесед с живыми придворными, я успела пообщаться и с неживыми. Сначала первые на меня поглядывали с опаской и недоумением, но я с невинной улыбкой сообщила, что беседую с дворцовыми привидениями. Место вокруг нас мгновенно расчистилось, гости старались не подходить вплотную.

Но представляю, как же странно я выглядела со стороны, разговаривая неведомо с кем, улыбаясь и поворачиваясь к невидимым собеседникам.

Меня периодически всё равно прерывали те из живых, кто посмелее. Но однозначно, я произвела фурор на сегодняшнем балу.

Несколько раз я замечала присматривающуюся ко мне издали леди Морану. Бывшая любовница маркиза ди Кассано рассматривала меня с любопытством и симпатией. Пару раз даже подмигнула. А уже под утро, когда гости начали отбывать, она проскользнула к уставшей мне, приобняла и шепнула на ухо:

– Мое предложение остается в силе, маленькая вестница. И приезжайте ко мне просто в гости. Я смогу научить вас... многому. Такому, чего не расскажет ни одна настоятельница или гувернантка. Маркизу понравится. И вам тоже, – не дав опомниться, она скользнула губами по моей шее, одарив стаей мурашек. Низко рассмеялась, глянув на мое шокированное лицо, выпрямилась, обдав облаком духов, и, гордо подняв голову, отодвинулась.

Я стояла, открыв рот, не успев ничего сказать, и только хлопала ресницами. А роковая соблазнительница уже пропела:

– Ах, барон, дружочек мой. Не спешите.

– Что она хотела? – нарисовался подле меня маркиз ди Кассано.

Он весь вечер то подходил ко мне, составляя компанию и ухаживая, то отлучался. По правилам этикета мы не могли провести весь вечером рядом и протанцевать более трех танцев. Мы ведь не женаты и не помолвлены.

– Меня, – оторопело выдавила я.

– Не обращайте внимания, Эрика, – чуть поморщился он. – Морана, она... Но не обидит и не причинит вреда. Это я вам гарантирую.

– На самом‑то деле, она невероятная... – проводила я взглядом брюнетку, которая смеялась шутке своего кавалера, а тот пожирал ее глазами.

Уже в экипаже по моей просьбе лорд Риккардо мне немного рассказал об этой женщине. Она действительно вдова. Замуж ее выдали за весьма престарелого господина, когда ей едва исполнилось пятнадцать. Договорной брак. Супруг был родовит, богат, но немощен как мужчина. А вот жестокостью характера обладал с избытком. Юная виконтесса целый год сидела взаперти и терпела побои и издевательства, но в один из вечеров, когда обезумевший от власти виконт едва не убил ее, она собрала остатки сил и сама его прикончила.

– Ужас какой! Бедная! Надеюсь, она его прирезала?

– Не поверите, Эри... – хмыкнул маркиз задумчиво. – Перегрызла ему горло. Слуги нашли их утром. Она была с заломленными за спину связанными руками, вся в порезах и кровоподтеках. Он... снова издевался над ней. Как уж Моране удалось дотянуться до его шеи, неведомо, но смогла. И перегрызла. Когда их обнаружили, она сама уже умирала от кровопотери и обширных повреждений, еле откачали. Провели ментальное сканирование памяти ее и всех слуг, которые знали о пристрастиях своего господина, но ничего не могли поделать. Семейному лекарю, почти ежедневно лечившему следы побоев и пыток, тоже пришлось пройти допрос. Его, кстати, осудили за укрывательство. А Морану полностью оправдали. Вот так, с шестнадцати лет она вдова, виконтесса и наследница огромного состояния. И... такая свободная женщина.

Я притихла, сопереживая ей. Невероятно. Это же какие сила духа, воля и жажда жизни! После всего пережитого суметь стать такой, какая она сейчас! Плюющая на косые взгляды и всеобщее мнение. Ну да, конечно. Где оно было, это мнение, когда ее избивал и пытал собственный муж? Загрызла подонка, туда ему и дорога. Мир стал только чище.

Пожалуй, я хочу получше узнать леди Морану. И да, воспользуюсь приглашением в гости. Не для того, чтобы она меня чему‑то научила. Но для того, чтобы... подружиться? Хм. Всё может быть, она определенно вызывает у меня теперь не только восхищение и зависть, но и уважение.

Мона и Аннита дремали в моих покоях, поджидая, чтобы помочь после праздника переодеться ко сну и разобрать прическу. Они же первыми успели услышать кратко о том, что бал был великолепен, я познакомилась с их величествами и принцем. А с королем и наследником престола даже танцевала.

Успела ответить еще на несколько вопросов, но девушки видели, что я уже почти засыпаю. Так что подсунули легкий перекус и освежающий напиток, помогли полностью разоблачиться и умыться. И я упала в постель. Спать.

Вышла из спальни лишь к обеду. Маркиза уже не было, он уехал на работу. А меня взяли в оборот. Накормили, напоили и засыпали вопросами. Всем было интересно. Ведь и для слуг это тоже развлечение, когда их господа отправляются на такие глобальные мероприятия, как королевский бал.

По сути, весь день я отсыпалась и рассказывала слугам, как прошел бал, что было интересного, что я видела, с кем танцевала, с кем беседовала. Меня любили в этом доме. Статус у меня был странный – то ли ассистент хозяина, то ли гувернантка Лекса, то ли не пойми кто, исполняющая роль хозяйки дома. Но при этом я – высокородная леди, об этом не забывали ни на секунду. Но леди – своя, добрая и улыбчивая. Поэтому меня как‑то быстро приняли как... ну почти как госпожу. И не раз я слышала случайно шепотки за спиной, что чудесно было бы, если б господа поженились. Я притворялась, что не в курсе их ожиданий и пожеланий.

К вечеру начали приносить цветы, записки и визитные карточки с приглашениями на чаепития, обеды и ужины. Звали меня. Всё, что было адресовано его сиятельству, Эмиль откладывал отдельно. Я озадаченно принимала эту кипу посланий, пока не вспомнила, с чего вдруг всё это. Меня же вчера обласкали вниманием члены королевской семьи. Со мной теперь выгодно дружить.

И всё сразу стало на свои места.

Но наибольшее удивление вызвал розовый надушенный конверт, запечатанный алым сургучом. Его принес молодой мужчина в дорогой темной одежде и сообщил, что велено дождаться ответа.

Мое имя было выведено каллиграфическим женским почерком с кучей завитков. Леди Морана... Вот почему‑то я ни секунды не сомневалась, что это от нее, хотя отправитель на конверте не значился.

Внутри оказалась визитная карточка. Никаких имен и подписей. Лишь отпечаток губ, накрашенных алой помадой. А на обратной стороне аккуратно написано тем же почерком:

«В любое время дня и ночи. Девочки должны уметь многое, чтобы... Тебе понравится, трусишка. А уж как это потом понравится маркизу...»

И всё.

Я сидела, краснея как маков цвет, ощущая знакомый аромат духов и размышляя. А потом всё же решилась. Написала ответ.

«Я бы очень хотела стать вашим другом. Но не сейчас. На днях уезжаю далеко, туда, где родилась и выросла. С уважением и симпатией».

Подписываться тоже не стала. Запечатала в конверт, но имя получателя не написала. И так ясно.

Ситуация двусмысленная, леди Морана явный провокатор, но мне действительно хочется узнать ее получше. Я восхищаюсь ее историей и тем, что увидела своими глазами.

Глава 20

Поздним вечером его сиятельство долго разглядывал переполненную цветами гостиную. Не тащить же мне было всё это одуряюще благоухающее великолепие в свою комнату.

– М‑да, – задумчиво обронил маркиз. Вздохнул и грустно произнес: – Странное чувство. Мне вроде бы нужно ревновать. А я испытываю восхищение вами и тем, что вы произвели фурор.

– Не надо ревновать, – рассмеялась я. – Хотите вишневой наливки? Загриса расщедрилась на бутылку.

– Хочу, конечно. А вы составите мне компанию, пока я буду ужинать?

Во время поздних посиделок у камина лорд сообщил то, что я и так уже узнала лично от короля. На него давят, требуют отпустить меня в отдел к герцогу Антиону. Он бессилен, придется что‑то решать. Еще его назначили главой комиссии, отправляющейся с инспекцией в Приграничье. Нужно собрать сведения о частоте прорывов, о жизни местного населения. Чего не хватает, что требуется, какие меры предпринимают для обеспечения безопасности населения. И, конечно же, проинспектировать все приюты и сиротские дома. Корона регулярно выделяет немалые дотации на воспитание сирот, и для них новость, что дети живут порой впроголодь и в тяжелых бытовых условиях. Финансирование явно не доходит до адресатов. Полетят головы, как только выяснится, кто из чиновников ворует на местах.

– Выезжаем через три дня, Эри. Команда и сопровождение формируются. Кронпринц лично контролирует процесс. Всё необходимое в дорогу я обеспечу. Вы только соберите личные вещи, которые вам понадобятся.

– Мы поедем в экипаже? Дилижа́нсами[1]?

– Нет. Верхом. Всё для привалов у нас будет с собой. По пути станем делать остановки в населенных пунктах, но если таковых не встретится к ночи, то отдых у костра. Выдержите?

– Да. Я сюда так и ехала. Мы почти три недели были в пути. У нас был маленький отряд и никаких защитных артефактов. Поэтому старались присоединяться к большим группам на некоторых территориях.

– Сейчас мы доберемся быстрее. Планируйте дорогу и докупите всё необходимое. В средствах не стесняйтесь, корона взяла на себя финансирование и обеспечение этой инспекционной поездки. А вам, как сотруднице отдела магического надзора, даже полагается выплата за удаленную работу. Его величество и герцог Антион отправляют вас в командировку, – усмехнулся лорд Риккардо.

– Ну вы и... жук! – восхитилась я.

– Всё для вас, Эри. Всё для вас.

Времени, выделенного мне на сборы, хватило с лихвой. Я успела с помощью Моны составить список того, что может потребоваться путешествующей верхом на большое расстояние даме. Большую часть покупок она взяла на себя. И она же упакует мне багаж. Мне надлежало докупить некоторые артефакты, облегчающие быт путешественника. И, конечно же, проверить, как идет выполнение заказа у магистра Даграна.

Дела шли хорошо. Старый мастер дневал и ночевал в мастерской, настолько загорелся идеей сделать невиданный ранее артефакт для вестницы смерти. Едва я переступила порог, он тут же взял меня в оборот. Дополнительные сканирования и исследования. И примерка уже выполненной заготовки.

Мастер соединил между собой тонкой дугой оправы двух стеклышек, какие обычно носят как монокли. Теперь их можно было надеть так, что они сидели на переносице на коротеньких «ножках», а еще две тонкие изогнутые дуги по внешним краям надевались поверх ушей.

– Ну как? Не жмет? В такой конструкции вы сможете двигаться и даже наклоняться. Ну‑ка, покрутите головой!

– Удобно, – прокомментировала я, глядя на него сквозь розовые стекла. – А не разобьются? Всё выглядит очень хрупким.

– Не переживайте. Все серебряные детали усилены и заговорены от износа и излома. И это не стекла. Это кристаллы. Не разобьются. Отлично. Осталось инкрустировать усилителями и резонаторами, дорогая леди, и ваш артефакт будет готов.

– Успеете за два дня? Мне нужно уезжать. Его величество торопит.

– Два дня? – пожевал магистр губами. – Успею. Жду вас завтра вечером на финальную примерку и испытание.

Результат был впечатляющим. Стекла, которые не стекла, а розовые кристаллы чего‑то, в серебряной оправе, инкрустированы маленькими драгоценными камнями. Бриллианты, рубины, аметисты. На боковых дугах, которые цеплялись за уши, хитрый рисунок из крошечных сапфиров.

Итоговая примерка, и мы отправились на прогулку. Мы с магистром шли под руку. Сзади следовал Гайрас. Мне надлежало периодически спускать артефакт ниже и смотреть поверх него на прохожих, выискивая тех, чью смерть показывал бы мой дар. А потом смотреть на них же через розовые кристаллы.

– Удивительно! Всё работает, магистр! – восхищенно выдала я, когда уже пятеро человек, которые в течение этого полугода должны умереть, сквозь розовые стеклышки выглядели совершенно обычно. – Вы настоящий волшебник!

– А вы сомневались? – довольно погладил он себя по животу. – Ну что, идемте в лавку. Я проведу привязку к вам и окончательную активацию всех наложенных чар. Чтобы не украли, не отобрали, ну и так далее. И футляр к ним отдам.

Домой я ехала с удивительным артефактом на лице. Мир выглядел розовым и удивительным. И ни одного смертника вокруг. Красота!

Маркиз оценил творение магистра Даграна. И изящество исполнения. И качество материалов. И тонкость наложенных чар. И заявил, что мне к лицу эта странная конструкция. Я и так‑то выгляжу отлично от многих. А уж с розовыми моноклями, объединенными в одно целое, – вообще глаз не оторвать, так это необычно и неординарно.

– Что‑то мне подсказывает, что скоро все модники и модницы столицы обзаведутся подобными штуками. Как, вы говорите, магистр назвал их?

– Он пока не решил. Но сказал, что раз надевается на два о́ка сразу, то можно использовать слово – окуляры.

– Неплохо. Мне нравится. Так и будем величать ваш артефакт, Эри. В остальном вы готовы?

– Да, лорд Риккардо. Помимо... окуляров я приобрела в лавке несколько артефактов для дальней дороги. Счет за них тоже пришлют вам, как вы и распорядились.

– Отлично! Тогда отдыхать. Идите готовьтесь ко сну, я немного полечу вашу ауру и кошмары – и спать!

Перед отъездом из города я еще заехала в лицей, попрощаться с Лексинталем. Он не успевал попасть домой на выходные, мы отбывали раньше. Пришлось действовать через руководство. Попросить свидания с учеником.

За территорию его пока не выпускали, поэтому мы с ним переговорили в кабинете заведующего учебной частью, который он нам любезно предоставил на несколько минут.

Лекс был возбужден, глаза его сияли от восторга и эмоций. Ему безумно тут нравилось, и он даже успел найти пару приятелей. Когда я сказала, что уезжаю, он расстроился.

– Эрика, но ты ведь вернешься? – спросил мальчишка, взяв меня за руки и заглядывая в глаза. – Ты ведь не бросишь нас с отцом? Ты нам очень‑очень‑очень нужна.

– Твой отец едет со мной, – улыбнулась я. – Он просил от его имени с тобой тоже попрощаться. Сам не успевает никак, его там совсем завалили делами. И с нами отправятся еще несколько человек от короны.

– О! Так это же совсем меняет ситуацию! Значит, точно вернешься. Папа тебя ни за что не отпустит, уж не сомневайся.

– Что тебе привезти из Приграничья?

– А что там есть?

– Понятно, – хихикнула я. – Тогда на мое усмотрение.

– Привези себя, – посерьезнел сильно повзрослевший за время нашего знакомства парень. – Кроме тебя нам с папой ничего не нужно. Никого, то есть. И я тебя очень прошу, выходи все‑таки за него замуж. Соглашайся. Он неплохой. А я буду счастлив, если ты подаришь мне брата. И сестричку. Ужасно хочу маленькую шкодливую сестренку, о которой смогу заботиться. Обещаю, я буду их любить так же сильно, как тебя.

– Лекс, – шмыгнула я носом.

– Эй, не реви! Ты чего? – обнял он меня.

– Я не реву.

– Нет, ревешь! Как девчонка!

– А я и есть девчонка.

– И ведь не поспоришь, – хмыкнул он, поглаживая по спине. – Лучшая в мире девчонка.

Тут нас потревожил хозяин кабинета. Лексинталю пора было возвращаться к занятиям. А мне спешить по делам. На рассвете мы выезжаем.

Из дома мы с его сиятельством отправились к выезду из города вдвоем. Дорожные вещи загрузили в седельные сумки, оседлали двух лошадей для нас. Третья была заводной[2], везла пусть немногочисленный, но скарб в дорогу.

Мне досталась миролюбивая кау́рая[3] кобылка, косившая на меня любопытным взглядом. Чтобы подружиться, я скормила ей с ладони два яблока. Подношение было принято благосклонно, мне позволили себя погладить по шее.

– Откуда лошади? – спросила я, забираясь в седло с помощью конюха. – Вы купили их для поездки? Это ведь не те, что наш конюх обычно запрягает в экипаж.

– Нет, – легко взлетая в седло, отозвался маркиз. – С королевской конюшни. Их держат специально для вот таких выездов по делам короны.

Я кивнула и тут же зевнула. Едва начало светать, как меня растормошила сонная Мона и принялась торопливо помогать собираться. Световой день короток, все же уже началась осень. Нужно успеть проехать как можно больше.

С остальным нашим отрядом мы должны встретиться за чертой города, так что надо поторопиться. Учитывая, что завтракать в такую рань мы были не в состоянии, я только умылась, оделась и поспешила на выход.

И вот сейчас мы с его сиятельством отправлялись в дорогу, а домочадцы вышли нас проводить и жались от рассветной прохлады на крыльце.

– Вас любят, Эри, – улыбнулся им маркиз, оглянувшись через плечо, и заметил: – Меня так обычно не провожают.

– Просто они уже привыкли к вашим частым отлучкам. – Я тоже обернулась и тепло помахала всем на прощание.

Столица просыпалась. Уже затопили печи пекари, молочники и зеленщики с корзинами обходили ближайшие дома и передавали кухаркам и хозяйкам свежие продукты. Здесь так было заведено. Я знала, что и Загриса рано утром забирает у посыльного пучки ароматных трав и горшки с молочными продуктами. Каждый день всё свежее. В большом доме требовалось много, чтобы хватило для всех.

Нас уже ждали. Я вяло оглядела наших сопровождающих. Десять крепких вооруженных мужчин – это, вероятно, охрана. Еще двое, одетые подороже, хотя и тоже неприметно, – явно дворяне. Королевские служащие? Коллеги маркиза? И явно маг, если судить по тому ореолу силы, что от него исходит. Боевик?

Я оказалась права в своих догадках. Двое сотрудников магического надзора поприветствовали нас сдержанно и без какого бы то ни было любопытства в мой адрес. А я потом вспомнила, что видела их мельком в том крыле, где обитает герцог Антион.

– Леди ди Элдре, – кивнул мне один из них, симпатичный шатен. – Позвольте представиться, Дафф ди Ленк. Его светлость лорд Десперо известил, что вы отныне в нашем подразделении. Добро пожаловать на службу.

– Я же еще не переведена. Кажется, – неуверенно протянула я и бросила вопросительный взгляд на лорда Риккардо. – Или переведена?

– Антион как обычно торопится, – нахмурился он.

– Его светлость сообщил всем, что уже пришли бумаги от его величества, – флегматично вмешался в разговор второй сотрудник магического надзора. – Вам обустраивают кабинет, леди. Насколько я в курсе, к нашему возвращению уже всё будет готово к вашему переезду в наше крыло. Вас ждут. Я Ма́ркас ди Глейн, будем с вами часто видеться по рабочим вопросам.

– Ох... – растерялась я.

Почему всё происходит через мою голову? А ведь у нас договор с маркизом ди Кассано. Но мне просто не оставляют выбора. Король счел, что я буду полезна именно на службе короне, и вот, пожалуйста. Мне уже готовят кабинет под рукой нового начальника, а я ни сном ни духом.

– У нас для вас бумаги, леди ди Элдре, – сообщил ди Ленк. – На привале всё передадим.

Кивнув, я перевела взгляд на третьего мужчину.

– Ке́стер ди Шуг, – правильно понял он мой вопросительный взгляд. – С вами мы вряд ли будем видеться часто, леди. Но будем коллегами, да.

– Кестер, почему ты? – вдруг спросил внимательно слушавший наш разговор маркиз. – Должен был ехать Зага́н.

– Не поверишь, твое сиятельство, – вдруг усмехнулся ди Шуг. – Неудачно упал и вдребезги раздробил обе ноги. Кости, конечно, уже собрали и срастили, но нужно минимум неделю покоя и держать конечности в подвешенном состоянии.

– Это как же он так? – явно опешил маркиз.

– Удирал от мужа дамы сердца, – сдавленно ответил маг. – Так спешил, что в одном исподнем выскочил в окно и сверзился с третьего этажа.

– Но... левитация? Он что, не только штаны потерял, но и мозги?

– Просто муж‑то – тоже маг, и не из слабых. Так что, помимо переломанных ног, нашему сердцееду еще и зад подпалили.

Мужчины переглянулись и заржали. Они явно в курсе похождений этого неизвестного мне Загана. И похоже, это не первое его приключение на этом фронте.

– В итоге меня уже за́полночь вытащили из постели и сообщили новость, что на рассвете я отправляюсь в Приграничье.

– Ладно, трогаем. По пути расскажете, – отсмеявшись, распорядился его сиятельство.

Пару часов я клевала носом. Окончательно проснулась лишь к короткому привалу и завтраку, который взяли в дорогу. Там же мне передали бумаги с волеизъявлением его величества...

Ну, всё то же самое, что он лично сказал мне на балу. Что он настаивает на моей работе под руководством его светлости Десперо, что мне как сотруднику короны полагается хорошее жалование и личный кабинет. Если честно – понятия не имею, зачем я там нужна, для чего мне кабинет и что придется делать. Но с королями не спорят. Так что я только вздохнула и приняла всё происходящее смиренно.

Также мне повелели ввести в курс дела сопровождающих представителей отдела магического надзора и мага. Руководителем инспекционной кампании назначался маркиз ди Кассано. Это я тоже уже знала. Короче, ничего нового, просто всё теперь задокументировано, изложено на бумаге и заверено подписями и печатями. Не отвертеться и не сказать, мол, я недопоняла.

– Леди ди Элдре, – подъехал ко мне ближе маг, когда мы снова тронулись в путь.

– Эрика. Нам предстоит долгий путь, лорд ди Шуг.

– Рад, – отвесил он кивок и любезно улыбнулся. – Кестер. Без «лорд», у меня нет титула.

– Ди Шуг! – сверкнул тут глазами маркиз.

– Остынь, сиятельство. Не собираюсь я флиртовать с нашей очаровательной юной коллегой. Сам знаешь, на работе нельзя. Но у меня королевский приказ: я должен получить максимум возможной информации, чтобы быть в курсе происходящего в Приграничье. А леди Эрика – единственный достоверный и незаинтересованный в махинациях или укрывательствах источник.

– Вы давно знакомы? – спросила я, удивляясь некоторому панибратству в общении мужчин.

– Учились вместе. Так что, леди Эрика? Начнем? Расскажите мне, пожалуйста, абсолютно всё. Что помните и что не помните. О ваших догадках или мыслях. Про быт и жизнь, про нападения нечисти и про то, как их удается отбивать. Про приюты и сирот... Мы с коллегами уполномочены составить подробнейший отчет и выявить малейшие нарушения или случаи воровства на местах. И конечно, узнать, что требуется от короны, чтобы наладить мирную жизнь на тех территориях.

Это был долгий путь домой. Гораздо более простой, чем тот, что я проделала в прежней компании, добираясь до жениха. Но и гораздо более сложный.

Тогда было тяжело физически и эмоционально. Я боялась, у меня не было ни одной лишней монетки, приходилось опасаться как встречных, так и своего же сопровождения. Наемники – народ своеобразный. Им было заплачено, но всегда мог сработать человеческий фактор. Их могли перекупить. Или же вдруг желание позабавиться с девушкой...

В общем, я тряслась от страха и напряжения всю дорогу. Спала вполглаза, постоянно была настороже, готовая в любую секунду отбиваться и защищаться. А потом вообще выяснилось, что скоро все мои спутники погибнут. В один и тот же день.

Это не добавило мне облегчения. Я ждала беды, и беда пришла. Мне дали возможность уйти, сами все полегли. И уже позднее я корила себя, что плохо думала о тех, кто погиб от рук напавших на нас разбойников.

В тот раз было трудно с этой точки зрения.

Сейчас же были охрана и магическая поддержка. Мы отлично экипированы. Имелись средства оплатить ночлег в трактире, гостевом доме или у местных жителей. А с собой – маленькая палатка и теплый спальный мешок для меня. Поэтому, даже когда мы устраивали привал под открытым небом, я могла уединиться и поспать в относительном комфорте. А еще артефакты, облегчающие быт. Можно и воду для умывания быстро подогреть, и не уснувших еще насекомых отогнать. Полагаю, мужчины обычно путешествовали налегке, но ради женщины расстарались. Помимо заводной лошади, что мы с лордом Риккардо вели, у наших спутников было три своих, тоже нагруженных необходимыми в долгой дороге вещами.

А два мага облегчали жизнь тем, что могли и защитный круг поставить, и животных отпугнуть. И помочь с бытовыми заклинаниями, вроде очистки одежды.

С продуктами тоже не было проблем, потому что финансирование шло от короны. Мы пополняли запасы в населенных пунктах и сами там ели, когда была возможность.

Пожалуй, я даже получала некоторое удовольствие от поездки, с этой точки зрения. Но Кестер, Маркас и Дафф всю душу из меня вынули, вытаскивая сведения о жизни в Приграничье. Маркиз никогда не вмешивался в наши беседы, хотя всегда держался рядом и внимательно слушал. А мне приходилось вспоминать вообще всё, что когда‑либо происходило в нашей жизни там, где я родилась и выросла.

Год за годом, день за днем. Что ели, где и как спали, чем укрывались, какие комнаты в приюте, сколько детей и какого возраста, кто преподаватели, а кто нянечки. Как наказывают провинившихся. Нет ли детской проституции и не продавали ли сирот в бордели. Чему обучали, одинакова ли программа для всех сирот или есть исключения.

Как живут простые жители вокруг. Основной источник доходов. Возделывают ли поля. Есть ли мастеровые. Какие домашние животные и скот преобладают.

Вопросам и уточнениям не было конца и края. Причем они ничего не заносили в блокноты, и я даже не выдержала и поинтересовалась, как они собираются всё это запомнить, чтобы доложить королю.

Кестер удивился и продемонстрировал целую связку записывающих кристаллов. А я прикусила язык, так как пару раз психовала и огрызалась, что устала и больше не могу отвечать на бесконечные вопросы. И мол, отвяжитесь все от меня. То‑то порадуется его величество Эдвард, слушая мои вопли.

Пришлось вдохнуть, выдохнуть, досчитать до десяти и продолжить отвечать на вопросы.

Но я оговорила, что когда буду звереть, то подам знак, чтобы прекратили запись. Я ведь живой человек, и мне нужен отдых. Условие было принято.

[1]Дилижа́нс (от фр. carosse de diligence, «проворный экипаж») – многоместная карета, запряженная лошадьми и служащая для регулярной междугородной перевозки пассажиров и почты.

[2] Заводная лошадь – так у кавалеристов называется вьючная, пристяжная или запасная лошадь, которая в походе заменяет основную для отдыха, при ранении, гибели или заболевании.

[3] Каурая – “дикая” масть. Обычно это светло‑рыжая окраска туловища, а грива и хвост несколько темнее и иногда бурого цвета или рыже‑коричневого.

Глава 21

Ближе к вечеру, когда допросы прекращались, меня перехватывал лорд Риккардо. Мы с ним или выбивались вперед, или, наоборот, отставали немного. Ехали порой рядом в мирном, уютном молчании. Но чаще он рассказывал мне какие‑то смешные случаи из своей жизни.

Опять вспоминал про учебу и дружбу с герцогом Антионом и его высочеством Дамианом. Что‑то он уже успел когда‑то рассказать нам с Лексом, но было еще много забавных проделок юных адептов. Я узнала, что у маркиза ди Кассано была репутация сердцееда и ловеласа, и парни вечно над ним подтрунивали. Ведь у него единственного уже был ребенок, да еще от эльфийки.

С трудом выдавливая из себя слова и делая долгие паузы, мой жених и начальник признался, как непросто было пережить смерть отца, пренебрежение матери и младенца на руках, о котором надо было неведомо как заботиться. Ведь он сам был тогда всего лишь подростком. Рассказывал про жизнь после окончания учебы и работе на корону.

И мне открывался этот мужчина с новой стороны. Я давно уже умудрилась влюбиться, что уж от самой себя‑то скрывать. Но я практически ничего не знала о нем и его жизни. Только общедоступную информацию. А теперь...

Влипла ты, Эрика, окончательно и бесповоротно.

И что же делать? Я не хочу отдавать этого человека Марике. И расставаться не хочу. Только вот как объяснить то, что мы с сестрой наворотили? Но кто же знал, что всё так случится? Марика билась в истерическом припадке и рыдала, едва не слегла с нервным срывом, когда выяснилось, что есть договор о браке между родами ди Элдре и ди Кассано. Мы ведь думали, что нынешний маркиз – жуткий про́клятый старик.

Пришлось мне, как обычно, быть сильной, серьезной, ответственной и снова разбираться с проблемами. Самое смешное, что мне, старшей сестре, досталось юное, взбалмошное, миниатюрное тело. А легкомысленной, ветреной, слабохарактерной и ведо́мой Марике – мое, более крепкое, взрослое и созревшее. Всех всегда удивляло, что «младшая» из сестер ди Элдре командует и управляет «старшей», а та хоть и огрызается и взбрыкивает, но всегда подчиняется.

Вот и с этой предстоящей угрозой договорного брака отправилась разбираться «младшая» ди Элдре. Ведь по праву рождения именно Марика носила бы титул. Мой отец был младшим из близнецов. Всего три минуты разницы с братом, но младший. И титул к нему не перешел, остался у моего дяди.

И вот как теперь распутывать этот клубок? Может, смириться с тем, что натворила Марика? А я уверена, что это из‑за нее всё происходит. Мой усилившийся внезапным скачком дар вестницы смерти. То, что я перестала чувствовать и видеть во снах кузину. Незримая тонкая связь между нашими душами и телами, похоже, прервалась.

Но как же наша с ней мечта – вернуть собственные тела? Точнее, моя мечта. Марика была младше и не помнит иной жизни, ее всё устраивает и так. Особенно внимание парней к рано созревшей красотке, коей она сейчас являлась. Природа не поскупилась на внешность кузин ди Элдре, но старшей достались более... гм... выдающиеся формы.

Как‑то вечером, сидя у костра, я размышляла, а не оставить ли всё как есть, если Марика не против? А она точно не против, это я знаю. Точнее, она хотела именно так всё и сохранить, забыв про вынужденный обмен душами и телами. Но тогда она не видела лорда Риккардо. А зная свою сестренку, я уже не так уж и уверена, что она не пожелает заполучить его в супруги. Ведь по праву именно ей он и принадлежит.

Я вздохнула и украдкой покосилась на сидящего рядом со мной, плечом к плечу, маркиза. Отблески костра падали на его профиль и путались в черных волосах, делая их багровыми. Почувствовав мой взгляд, он повернул голову, улыбнулся и взял мою руку. Поцеловал и сжал в горячих ладонях.

А я смотрела и тонула. И понимала, что больше всего в жизни хочу быть с ним. И да, совсем не против подарить в будущем Лексинталю братика или сестричку. Или обоих.

Вот как‑то так незаметно мы и добрались до приграничных земель. Здесь было иначе, меньше населенных пунктов. Меньше жителей. А те, кто жил тут и не боялся, встречали настороженными внимательными взглядами, не забывали осенять обережными знаками и взывать к богам. Нечисть хитра, есть и оборотники, люди привыкли опасаться незнакомцев.

На мои белые волосы поглядывали с узнаванием. Много нас тут умирало. Кое‑кого и возвращали целители, если успевали сразу же и душа не успевала отлететь. Такие, вернувшиеся, всегда теряли цвет волос. А кстати, почему? Только сейчас об этом задумалась.

Впрочем, гораздо больший интерес, чем мои белые локоны, вызывали розовые окуляры на моем лице. Чем дальше мы продвигались в родной мне край, тем больше встречалось тех, кто недолго проживет. По разным причинам. Это нервировало, и я снимала теперь артефакт с глаз только на ночь или перед остановкой, чтобы пополнить припасы. Мало ли, вдруг тут какая эпидемия намечается. Не хотелось бы. Так что для подстраховки я быстро осматривалась.

И вот мы почти приехали.

Где‑то здесь Марика, осталось ее найти. Я улыбалась знакомым, которые видели меня в компании толпы вооруженных мужчин и подходить не рисковали, но издали приветливо кивали и кланялись.

Я же указала нашему маленькому отряду дорогу к гостевому двору. Ни в один трактир мы бы все не смогли заселиться. Но в городке было заведение, в котором всегда останавливались наемники, проверяющие, купцы и случайные путешественники. И там должно было хватить места для всей нашей команды. Сама же я планировала жить эти дни, пока будет проходить инспекция, с Марикой. В том домике, что мы сняли на год. Ведь кузине нужно было где‑то меня дожидаться, пока я решу ее проблему нежеланного замужества с представителем рода ди Кассано.

– Тетушка Дала́на, доброго вам дня, – помахала я от тяжелых дубовых ворот. Здесь край суровый, у каждого отдельно стоящего дома своя крепкая высокая ограда. – Места есть свободные?

– Рика? – приложив руку козырьком к глазам, пригляделась крупная сильная женщина. Бывшая наемница. Она могла при необходимости сама, с одного удара, отправить на отдых перепившегося мужика, вздумавшего побуянить в ее заведении. – Ты, что ли? Откуда взялась?

– Я, тетушка, – помахала ей. – Так что насчет мест? На неделю или две.

Хозяйка гостевого двора окинула внимательным взглядом каждого из моих сопровождающих. Оценила экипировку, одежду, оружие, лошадей. Хмыкнула своим выводам и принялась отдавать указания:

– Конюшня там, – указала рукой. – Если кому‑то нужна помощь, там есть мальчишки. Сообщите, что именно требуется: коней обиходить или подковы починить. Корм для них входит в стоимость проживания. Вы, – поочередно ткнула она пальцем в каждого из десяти рядовых членов нашего отряда, – для вас три большие комнаты на первом этаже. Места хватит. А вы, светлые господа, по двое согласитесь разместиться? Нет свободных комнатушек на одного.

Меня всегда забавляло, как четко Далана умеет с одного взгляда понимать, кто есть кто. Ее никогда не вводили в заблуждение простая одежда или уличные повадки. Сколько я ее знала, а знала я ее с раннего детства, она сразу же понимала социальное положение каждого приезжего.

– Ваша милость, – обозначила она небольшой поклон в сторону маркиза, – вашим лошадям что‑то требуется, кроме воды и еды?

– Нет. Пока этого достаточно, госпожа Далана, – кивнул он, оценив женщину и, кажется, чуть прощупав ментально. А может, мне почудилось. – И подготовьте нам те комнаты, что свободны. Ди Шуг, ты со мной остановишься, полагаю.

Хозяйка постоялого двора тут же громко свистнула, вызывая помощников. У нее было семеро сыновей. Такие же крупные, сильные и светловолосые, как их мать. Поговаривают, все парни от разных мужчин. Но тут уж я не знаю, а повторять сплетни не хочу. Неважно, кто там их отцы, а все семеро внешне – вылитая мать. Младший – мой ровесник, старшему – уже ощутимо за сорок. Он давно крепко и счастливо женат, у самого пятеро детишек. И также все при деле, помогают бабушке и отцу. Девчонки при кухне и по уборке, пацаны во дворе в основном.

По свисту тетушки Даланы из дома выскочили двое ее сыновей, младший и третий по старшинству. Этот сватался ко мне, к слову, пару лет назад.

– Рика, ты, что ли? – распылись в улыбках парни. – Привет, сиятельная!

Ма́рик, так и не ставший моим мужем, подошел и легко, будто пушинку, снял меня с лошади. Поставил, придерживая за плечи, рассмотрел с улыбкой.

– Ох и хороша́ ты стала, Рика. А что за штуку на нос нацепила?

– Это она, небось, хочет мир окрасить в розовый цвет, – хохотнул его младший брат. Отодвинул Марика в сторону и сам сгреб меня в охапку. Аккуратно похлопал по спине, приподнял, покружил, не обращая внимания на шипение, вырвавшееся у спешившегося уже маркиза, глядящего на нас с неодобрением. – Рика, ну ты как? Где пропадала столько месяцев? Марика говорила, ты в столицу подалась, мужа искать. А чего вернулась? Неужто не приглянулся никто в большом городе?

– Привет, Мюр, – просипела я. – Пусти, бугай, задушишь!

– А и правильно, – беря мою лошадь в повод, хохотнул Марик. – Вот посмотрит на меня и, может, всё же примет мое предложение. – Он поиграл мышцами.

– Дурень! – попытался дотянуться и дать подзатыльник старшему брату Мюр. – Она же сиятельство, хоть и нищее и бездомное! На кой ей такой болван, как ты? Рика себе кого познатнее найдет. Да, крошка? Ри, а правда, что за штуковина?

– Артефакт, – шлепнула я по пальцам, которые потянулись, чтобы потрогать мои окуляры. – С ума сошел? Без рук хочешь остаться?

– Понял! – тут же поднял он обе конечности, изображая, что сдается.

– Мюр, Марик, вы гостей‑то проводите, – кивнула я на своих спутников. – Успеем еще поболтать, я тут задержусь. А сейчас съезжу к сестре.

– Так нет ее, – перестал дурачиться Мюр. – Как замуж вышла, так и уехала.

– Что?! – вытаращилась я на парня. – Замуж?! Марика?!

– Ну да... – Марик и Мюр переглянулись. – А ты не знала, что ли?

– Та‑а‑ак! – протянула я. – И давно?

Я проводила взглядом ушедших в дом представителей короны. Рядом со мной остался лишь молчаливо внимавший беседе маркиз. Он тихо стоял рядом, не вмешиваясь и не мешая.

– Ри, ты давай проходи, что ли. Квасу нальем, поговорим, – указал подбородком в сторону крыльца Мюр.

– Позднее, – мотнула я головой. – В двух словах пока, пожалуйста.

– Ну, ты уехала с теми хмырями, что взялись тебя за плату доставить в столицу. Марика с неделю проплакала. А потом ничего, успокоилась. А тут и караван пришел.

– И?

– Ну и вот.

– Мюр, я тебя сейчас стукну. Конкретнее!

– Дворянчик там был, ехал с отцом то ли от родственников, то ли к родственникам. Вот как увидел твою кузину на улице, так и прилип к ней намертво. Она его сначала гоняла, а он всё к ней с букетиками и лентами бегал. Мы с братьями даже ставки сделали, охмурит или не охмурит.

– Судя по всему, – мрачно произнесла я, – охмурил.

– И ее охмурил, и папаше своему плешь проел. Так и заявил на весь двор, мол, без Марики отсюда не уедет. Женится. Ну, отец зубами поскрипел, поскандалил, а потом всю родословную сестренки твоей поднял, в приют ваш съездил, справки навел. Да и дал согласие. Чай не простая девка, а сиятельная леди старинного рода, хоть и не наследница титула. Да и себя блюла, честь девичью сохранила. Мы ж все в курсе, как ты ее хворостиной гоняла, чтобы задом не вертела.

– Угу. А как только я уехала, эта зараза замуж выскочила, – буркнула я.

– Да ладно, Ри. Ну все ж знают Марику. Хорошая она девчонка, добрая, честная, но ветер в голове. Если б не ты, пропала бы она. А так в хорошую семью попала, дворянчик тот без памяти влюбился, даже отец его смирился с выбором. Благословил брак, хоть невеста и без приданого. Ездили они смотреть на развалины вашего замка.

– Стоят? – вздохнула я.

– Стоят. А чего ж им сделается? Бурьяном всё поросло.

Я кивнула, размышляя, что теперь делать и где искать сестру. Замуж вышла. Марика вышла замуж! Маленькая поганка.

Ну хоть за хорошего человека, и то радость. Но обидно же! Почему без меня свадьбу...

– Мюр, а свадьба‑то была? Или они так уехали, без обряда? – напряглась я.

– Была, а как же. Маманя встала в воротах и сказала, что пусть их милости что хотят думают, а девчонку, которая на ее глазах росла и одна, без опекунов осталась, не выпустит из города без брачных уз. Ну и мы с братьями за Марику заместо тебя выступили, а как же. Проследили, всё честь по чести, жрец обряд провел, узами соединил. От тогда мы и выпустили молодоженов и ихнего отца в путь‑дорогу. Праздник пусть уж у себя делают, свадьбу отмечают с остальной родней. А обряд туточки, на месте.

– Ф‑фух, – выдохнула я. – Спасибо, ребята. Надо тетушку Далану поблагодарить.

– Да чо, свои ж все. Ты‑то ж серьезная, а Марика‑то? За ней глаз да глаз нужен был. Маманя заместо тебя, значится, и вот.

Я улыбнулась приятелю. Если я в детстве оказывалась в городе и мы сталкивались, он нас с сестрой всегда подкармливал. А став старше, когда нас, сирот, отправляли на подработку, было удачей оказаться на гостевом дворе тетушки Даланы. И накормит, и совет даст, и пожалеет. Она хорошая. Строгая, но добрая и нежадная.

– Ваше сиятельство, – повернулась я к маркизу и наткнулась на его веселый взгляд. Он явно потешался над рассказом Мюра и всем происходящим. Я нахмурилась, но решила не обращать внимания. – Вы ступайте в дом, располагайтесь. А я навещу тот домик, что мы арендовали с сестрой. Там оставались мои вещи, нужно всё забрать, разобраться.

– Я с вами, Эри. Нет! Не спорьте. Едем?

Я закрыла рот, поскольку действительно хотела возразить.

– Нет. Тут всё недалеко. Минут десять пешком. Мюр, лошадей забери. Мои вещи, – похлопала я по седельным сумкам, – пока пусть полежат у тетушки. Я разберусь с арендованным жильем и выясню, смогу я там пожить или придется тоже к вам.

– А мои отнесите в выделенные нам комнаты, – кивнул парню маркиз и предложил мне локоть. – Леди Эрика, ведите.

Пока шли прогулочным шагом, я рассказывала лорду Риккардо о городке, о встречных жителях, которые раскланивались со мной и с улыбкой интересовались делами и здоровьем. Я же почти всех тут знаю, и нас, приютских все знали. На их глазах мы росли и взрослели. И они же, горожане, давали нам возможность хоть немного подзаработать. У кого крышу перекрывали, кому забор или крыльцо чинили, кому‑то кладку дома подправляли или стены штукатурили. Грязная работа, но мы и такой были рады. Всё же монетка. А мальчишки ремеслу учились, кого‑то потом в ученики взяли, профессию приобрести можно.

Наконец добрались до небольшого домика с двумя входами. Хозяйка его занимала бо́льшую половину, а маленькую пристройку с отдельным крыльцом сдавала. Вот ее‑то мы с Марикой и сняли на год. Предполагалась, что, пока я буду в столице решать проблемы с навязанными обязательствами по древнему договору, кузина спокойно меня тут дождется.

– Госпожа Ке́нна! – позвала я, постучав по ставне приоткрытого для проветривания окна. – Вы дома?

– Эрика? – резко отошла в сторону штора, и выглянула сухощавая женщина со строгим лицом. – Ты? Но откуда? Здравствуйте, – увидела она, что я не одна. – Проходите в дом.

Поманив маркиза, я поднялась по ступеням и, для приличия обозначив стук в дверь, вошла.

– Госпожа Кенна, рада вас видеть.

– С приездом, Ри, – поцеловала она меня в обе щеки. – Господин. Воды? Компота? Присаживайтесь.

– Компота, – улыбнулась я. Прошла к круглому столу, покрытому вышитой скатертью.

Рядом опустился на стул маркиз, сложил ладони на столешнице и принялся с интересом оглядывать жилье.

Хозяйка же вернулась через пару минут с подносом, на котором красовались запотевший глиняный кувшин и три кружки. Разлила напиток, жестом предложила угощаться.

– Ри, что‑то случилось в столице? Марика говорила, ты на год точно. Но скорее всего, вообще не вернешься. Она замуж выскочила, ты в курсе?

– Да, госпожа Кенна. Мне Мюр и Марик сообщили. Мы на гостевой двор сначала заехали. Я в шоке, если честно.

– Ну, Марика, – развела руками женщина и усмехнулась. – Но парень хороший, из благородных. С утра до вечера тут отирался. Букетики всё таскал и через меня пытался к ней подход найти. Будем откровенны, Ри, у твоей сестренки не было шансов устоять.

– Блондинчик? – вспомнив свои сны, спросила я.

– Блондинчик. Смазливый парнишка. А уж влюбился он в твою сестру по уши. Его даже не испугало, что ему обещали по шее надавать, если не отстанет от девчонки. Мол, не́чего, самим нужны такие красотки.

– Это кто же?

– Да ваша уличная шпана. Но тут мне пришлось вмешаться. Ей судьбу строить надо было. Вы с Марикой всё же знатные аристократки, хоть и лишились всего имущества и состояния. Если шанс подвернулся, приличный парень с серьезными намерениями и ей почти ровня по происхождению... Тут уж надо головой думать.

Я помолчала, выводя указательным пальцем узоры на скатерти. Вздохнула. Ну как так‑то? Меня не было всего ничего. Столько лет планов, мечты вернуть всё на свои места. И вот итог.

– Проблемы? – положил ладонь на мою руку лорд Риккардо.

– Да, – вздохнула.

– Ри, ну не расстраивайся, – не зная о моих мыслях, попыталась утешить меня госпожа Кенна. – Я понимаю, что обидно пропустить свадьбу единственного родного человека. Но всё не так плохо. Марика счастлива, влюблена до беспамятства. И муж ей достался неплохой. Всё по‑честному. Обряд брачный провели, в семью приняли с благословения старшего родственника. Приедет в новый дом не приживалкой или невестой, а уже законной женой.

Я кивнула и смахнула выступившие неожиданно слезинки. Вдох, выдох.

– Куда они поехали‑то? Где жить будут?

– В Лагоре́нд. У них там имение в пригороде. Ну, мне так сказали.

– Неплохо, – припомнила я географию. Город это не слишком большой, но с хорошей репутацией. От столицы только далеко. – Госпожа Кенна, а что с нашими вещами?

– Так она почти всё забрала. Сказала, что тебе в столице наши простые провинциальные наряды не понадобятся, а ей стыдно совсем уж нищей в дом мужа входить. Так что одна только сумка и осталась для тебя, если вдруг приедешь. В кладовке у меня лежит. Мы тебя не ждали, если уж честно. Марика говорила, ты там замуж выйдешь. Мол, жених ждет, потому ты и поехала. – Она перевела взгляд на маркиза. – Вы тот самый жених, да?

– Да. Я жених Эрики, – вместо того чтобы отказаться, вдруг подтвердил он и крепче сжал мою дрогнувшую руку.

– Ну и хорошо, – улыбнулась госпожа Кенна. – Ри у нас девушка серьезная, и себя блюла и сестру гоняла, чтоб та хвостом не крутила. Уж скольким парням от нее досталось по рукам и за себя, и за кузину... Ри, ты надолго к нам?

– На пару недель, наверное. Не знаю пока, госпожа Кенна.

Мы еще немного поговорили, я поспрашивала местные новости. И про то, что интересовало столичную инспекцию, тоже. Давно ли были набеги нечисти, насколько сильные? Не пострадал ли кто из знакомых? Как дела в приюте? Приезжают ли сироты по‑прежнему в город подрабатывать?

Наговорившись, я попросила отдать мне вещи, которые оставила Марика. И принимая небольшую сумку с оставленными сестрой вещами, вспомнила про финансы.

– Госпожа Кенна, а что с оплатой? Мы ведь за год...

– Так я всё пересчитала и вернула лишнее сестренке твоей. Уж не обессудь, Ри. Мы думали, ты никогда не вернешься, а кузине твоей нужно было хоть немного своих денег. Так что я всю разницу ей отдала, вычла только за тот срок, что она прожила тут без тебя.

– Спасибо. Если мне комната у тетушки Даланы не найдется, можно к вам? Свободно еще?

– Прости, Ри, – покачала она головой. – Живут уже постояльцы. Марика как съехала, тут сразу почти новые люди и заняли комнатки ваши.

Я обняла госпожу Кенну, и мы с маркизом отправились на гостевой двор. Буду жить там со всеми. Уж куда‑нибудь да приткнут меня. А хоть и в комнате с внучками самой хозяйки. В детстве мы пару раз ночевали с девчушками, когда я задерживалась до темноты и в приют уже страшно было возвращаться.

Глава 22

Лорд Риккардо забрал у меня сумку, повесил ее себе на плечо и взял меня за руку. Пару минут помалкивал, как и всё то время, пока я выясняла про Марику, потом спросил:

– Эри, почему вы так расстроены? Разве это плохо, что ваша кузина нашла свое счастье? Вы не рады за нее?

– За нее‑то я рада, – со вздохом ответила я. – Очень. Вы себе представить не можете, ваше сиятельство, какое облегчение узнать, что она вышла замуж. Я‑то уж представляла самое худшее.

– Вы поэтому так рвались сюда?

– Да. Всё... так запуталось. Я не знаю, что мне теперь делать. Но могу вас утешить, теперь мы можем расторгнуть наш договор. Мне больше не обязательно оставаться вашим ассистентом.

– Почему?

– Всё... сложно, – страдальчески поморщилась я. – Просто теперь вам не придется жениться на мне.

– Поясните!

– Мы... Нам... Марика... – Я пыталась сформулировать начало признания, но у меня никак не получалось.

Сняла с глаз окуляры, нарочито медленно убрала их в футляр и в специальную маленькую поясную сумочку, которая именно для этих целей и была изготовлена магистром Даграном. Ее можно было перестегивать на разные ремни и пояса.

Собираясь с мыслями, я потерла лицо ладонями. С удивлением взглянула на них, поняв, что они мокрые.

– Эрика, почему вы плачете? – мягко спросил маркиз и шагнул ко мне. – Расскажите, я пойму. Что не так?

– Всё не так, – подняла на него глаза, всхлипнула и вдруг разрыдалась. – Всё вообще не так!

– Ну‑ну, Эри, – тут же обнял он меня и принялся успокаивающе гладить по волосам. – Всё наладится. Я с вами. Всё будет хорошо. И кузину вашу найдем, если надо, и с проблемами разберемся. Не расстраивайтесь.

А я всхлипывала ему в грудь, безжалостно заливая его рубашку слезами.

На гостевой двор я вернулась с зареванной мордашкой, красными глазами и припухшим носом.

Наши спутники уже сидели в общем зале за столами, с аппетитом уминали местную стряпню и ждали командира. Мне достались внимательные взгляды, но задавать вопросы никто из мужчин не стал. А вот тетушка Далана, увидев сумку, всё поняла и сразу же утащила меня на второй этаж. Отвела в свободную маленькую комнатку в самом конце коридора.

– Заселяйся, Ри. И не плачь. Что случилось, то случилось. Главное, что сестра пристроена. И у тебя всё сладится, тот сиятельный брюнетик глаз с тебя не сводит. Жених?

Я пожала плечами. Не знаю я теперь уже. Вообще‑то нет, не жених. Условие договора Касселя с Лаурой ди Элдре нарушено. Прямая наследница ди Элдре уже вышла замуж. С другой стороны, тело‑то ее по‑прежнему у меня. И как это примет магия – неясно.

– Марика мне ничего не просила передать? – спросила я.

– Нет. Она от счастья летала просто, про всё забыла, – хмыкнула тетушка. – Не обижайся на нее. Она хорошая, но совсем уж легкомысленная у тебя. Хотя красавица, конечно, глаз не отвести. Ну да ты знаешь, сама ж парней от Марики гоняла постоянно. Тот дворянчик ее как увидел на улице, так обомлел. И всё, с той же минуты за ней увязался и не оставлял в покое, пока под венец не повел. Отцу даже условие выставил, что ежели тот не благословит женитьбу, то назад, в Лагоренд, его сын не вернется. Либо едет туда с невестой, либо остается тут. Ну, в итоге поехал не с невестой, а с женой.

– Спасибо. Мне Мюр рассказал, что вы настояли на брачном обряде здесь, у нас, и не выпустили их из города без этого.

– Да не за что, детка, – похлопала она меня по плечу. – Это ты взрослая, даром что младшая. А сестренка твоя... Хотя я бы и тебя выдала замуж. Очень уж по‑собственнически на тебя сиятельство столичное поглядывает, будто ты уже его.

– Нет, не его, – покачала я головой. – Хотя мне простят, если что, я же маг.

– Я те дам, маг! Так хворостиной по заднице огрею, что мигом забудешь всю дурь! – погрозила бывшая наемница, которая этой самой хворостиной регулярно поддавала своим многочисленным отпрыскам. – Ишь, простят ей! Смотри у меня. Чтобы в моем доме ни‑ни!

Я фыркнула и улыбнулась.

– Ну вот и славно, хватит попусту горевать. Приводи себя в порядок, Марик в купальню уже воды натаскал к твоему возвращению. И спускайся кушать.

Уже совсем вечером, когда стемнело и все постояльцы, включая членов нашего отряда, отправились отдыхать, меня нашел маркиз.

Я сидела на скамейке у поле́нницы[1], вытянув ноги, и смотрела на небо. Он подошел, накинул мне на плечи невесть откуда взятый шерстяной платок и сел рядом.

– Как вы меня нашли?

– Хозяйка подсказала и дала для вас накидку.

Я кивнула и снова уставилась на звезды. В столице их так не видно, там приглушают огни большого города, фонари, свет из окон многочисленных домов.

– Поговорим? – не дождавшись от меня слов, предложил он.

– Поговорим, – согласилась я.

– Всё плохо?

– Да как сказать? – меланхолично хмыкнула я. – Для вас нет. Вам не придется на мне жениться, лорд Риккардо.

– Рик. Эри, я много раз просил вас обращаться ко мне просто по имени.

– Да. Риккардо, договор о том, что мы с вами должны пожениться больше не действует. Нет больше свободной прямой наследницы рода ди Элдре. Она вышла замуж. Не за вас.

– Поясните? – осмыслив мои слова, попросил бывший жених. И почему‑то в его голосе не было ни радости, ни злости на мой обман.

– Всё... запутанно. Даже не знаю, с чего начать. – Я повернула к нему лицо и взглянула на четкий профиль. Мужчина смотрел на звезды.

– У нас очень много времени. Давайте с самого начала, и мы со всем разберемся.

Я собралась с мыслями и заговорила:

– Если с самого начала... Жил‑был граф ди Элдре. Была у него красавица жена и чудесная маленькая дочка. А еще брат‑близнец, младше на целых три минуты. Брат этот тоже был счастливо женат, и у него тоже имелась дочь, но на два года старше, чем наследница графа ди Элдре. А потом этот брат‑близнец погиб. Такое случается. Вдова взяла ребенка и переехала к де́верю в замок. Маленькие кузины подружились и были неразлучны, словно они родные. Они и внешне были почти копией друг друга. Все же их отцы – близнецы. На первый взгляд только цветом глаз и различались. У старшей синие глаза, а младшая – зеленоглазка. А так у обеих каштановые волосы, почти одинаковые мордашки. Дядюшка стал опекуном и ни в чем не обделял вдову и дочурку своего любимого брата, девчонки обожали друг друга. Всё было хорошо. А потом... – Я тяжело сглотнула. – Всё кончилось. Всех взрослых растерзала нечисть. Замок пал и сгорел, остались развалины на пепелище.

– Мне жаль, – тихонько произнес маркиз, взял мою руку, сжал в ладонях и так и оставил.

– Обе девочки тоже погибли от когтей туманного лорга. Все умерли. В том страшном прорыве не уцелел вообще никто, ни единого человека. Нам потом рассказывали. Но случилось чудо. Старенький некромант, недавно приехавший в этот край, пришел вместе с другими жителями города и окрестностей, чтобы... И наткнулся на мертвые тела двух девчушек, с которыми общался буквально на днях. Сложно теперь уж судить, почему он рискнул, ведь после смерти прошло несколько часов. Но... он провел обряд. Некромантский. Маг был совсем старенький, много знал, много умел. Ему удалось, и он вернул души кузин в их тела. Эрика и Марика. Ри и Рика. Рика и Ри. Их часто называли сокращенно то так, то эдак. Никто не использовал полные имена.

– Но?

– Но некромант перепутал. Кузины были так похожи внешне, и их имена были созвучны. И дедушка перепутал. Души вселились обратно в обеих сестер ди Элдре, но немного не так. Старшая сестра оказалась в теле младшей и наоборот.

– Та‑а‑ак.

– Вот так. Некромант потом пытался несколько раз провести обряд переселения. Но у него так ничего и не вышло. В одной старинной книге он вычитал, что нужно дождаться совершеннолетия старшей. Но при этом обеим девушкам нужно сохранить невинность, чтобы тела были нетронутыми. А до тех пор они будут связаны друг с другом. Чувствовать эмоции, видеть иногда сны чужими глазами. Так всё и было. Старшая сестра, внезапно очутившаяся в младшем теле, на деле так старшей и оставалась. Опекала кузину, единственного родного человека. Некоторое время они жили у этого старенького некроманта. Недолго, впрочем. Он пытался помочь им, заботился, как мог, всё же возраст... Но потом и его не стало, а сестры очутились в приюте, где и провели много лет, пока не повзрослели.

– Эри, я правильно понимаю, вы – старшая? В теле младшей?

– Да.

– А наследница графа ди Элдре и прямой потомок – ваша кузина?

– Да.

– Но поехали ко мне вы, потому что...?

– Потому что я старше, сильнее, серьезнее. И моя душа в теле прямой наследницы. Договор Касселя заверен магией. Мы думали, что важна в первую очередь кровь. Хотя, по сути, я тоже прямой потомок, ведь наши папы были близнецами. Но вы сами знаете закон наследования: даже на минуту разница в рождении – и всё передается старшему ребенку. И вот... всё так. Нам нужно было продержаться еще всего лишь год. Мне... моему телу исполнилось бы двадцать, мы поменялись бы с Марикой телами. Каждая получила бы свое. А я должна была уговорить маркиза ди Кассано, что ему совсем не нужно срочно жениться на наследнице ди Элдре. Что можно как‑то выкрутиться и не исполнять эти старые обязательства. Или подождать этот год и получить полноценную невесту: в родном теле прямой наследницы и с родной душой.

– Так вот почему договор о найме вас ассистентом сроком на год.

– Да.

– И что теперь, Эрика?

– А всё, – развела я руками. – Не будет теперь никакого обмена. Марика вышла замуж в моем теле. И невесты у вас больше нет. Леди Марика, наследная графиня ди Элдре, в теле своей кузины счастлива в семейной жизни.

Его сиятельство хмыкнул. Помолчал.

– То есть мы теперь можем расторгнуть наш с вами договор о найме вас ассистентом?

– Да. Он более не актуален. Мы не обязаны с вами вступать в брак. В договоре Касселя и Лауры оговорено, что именно наследники должны пожениться, чтобы соединить два рода.

– Хорошо. Завтра же это сделаем.

Я насупилась. Было обидно.

– А вы, значит, теперь свободная девушка, Эрика. Правильно я понимаю? А что с титулом? К кому он при нынешней ситуации переходит?

– К моим детям, выходит что. Тело‑то принадлежит прямой наследнице. По всем бумагам именно Марика наследует развалины замка, земли и должна передать графский титул сыну или внуку.

– И она так легко от всего отказалась?

– От всего? – У меня вырвался смешок. – У нас за душой ничего нет. Одни черные камни на пустыре. Люди оттуда боятся их даже на коровники тащить, столько крови было пролито и такой магический фон там стоит. А титул... Что толку быть графом, если ни дома, ни состояния? Голь перекатная. Рика вообще не хотела меняться, ей нравилось в моем теле. Она привыкла, потому что была слишком маленькой, чтобы помнить что‑то иное.

– Ну, теперь она его заполучила навсегда.

– Да, – согласилась я и закрыла глаза.

– Устали? Идите сюда, – приобняв меня, маркиз устроил мою голову на своем плече.

– Вы сердитесь на нас за эту маленькую аферу? Мы не хотели ничего плохого.

– Нет, Эри, не сержусь. А по бумагам‑то вас как зовут? Я немного запутался. Если вы в теле наследницы, а она Марика... Но вы Эрика?

– Не будете смеяться?

– Не знаю.

– Мое полное имя Э́рика Люси́ль Мари́ка ди Элдре́. А прямую наследницу зовут Мари́ка Иссибе́ль Э́рика ди Элдре́. Нашим отцам показалось хорошей идеей назвать дочек схоже, чтобы обе были и Эрика, и Марика. А там уж выбирай одно из имен и им пользуйся. Только я терпеть не могу имя Люсиль, а сестренка наотрез отказывалась откликаться на Иссибель. Мы были Рика и Ри. Только так.

– Ну, не так уж и плохо, – ответил лорд совсем не то, что я ожидала. – Могло бы быть и хуже.

– В смысле?

– Мое полное имя Рикка́рдо Крейг То́но ди Касса́но.

– Тоно?

– Тоно.

Мы переглянулись и помолчали.

Я ждала, что его сиятельство будет негодовать, а он даже и не начинал. Это сбивало с толку.

– А вы почему не возмущаетесь и не ругаетесь? – не выдержала я.

– Лень. Я устал за долгую дорогу.

– А когда начнете?

– Не знаю. Может, по возвращении домой поскандалим? Утащим у Загрисы бутылку наливки и с душой, с чувством, в комфорте...

Я хихикнула от столь неожиданного предложения.

– А пока что будем делать?

– Решать поставленные его величеством задачи. Навестим ваш приют. Вы вручите привезенные подарки. Еще я хочу взглянуть на развалины замка. Никогда не видел по‑настоящему монументальных строений, которые удалось бы превратить в руины. Проедемся по окрестностям, всё исследуем.

– А мы... Что насчет нас?

Тут я вспомнила про перстень‑печатку с гербом рода ди Кассано, который он мне вручил, чтобы я представляла его интересы. То самое, которое, по мнению фамильного призрака, было символом того, что я невеста. Попыталась стащить кольцо, не преуспела и протянула руку лорду.

– Снимете?

– Зачем? – флегматично поинтересовался он, даже не шевельнувшись.

– Мы же с вами расторгаем договор, я больше не буду вашим ассистентом. Мне не понадобится представлять вас.

– Как‑нибудь потом. Эри, вам не лениво спорить и выяснять? Давайте просто посидим и посмотрим на звезды. Красиво.

– Красиво, – согласилась я. – А что...

– Угомонитесь, леди.

Я фыркнула, но замолчала. Тоже ведь устала и перенервничала к тому же.

Назавтра расторгнуть договор о найме меня ассистентом не удалось. Не знаю, сознательно маркиз ввел меня в заблуждение или действительно обнаружил, что не взял с собой бумаги. Хотя зачем бы ему было их брать? Это я просто сглупила накануне и отчего‑то подумала, что они здесь, а не в сейфе столичного особняка.

Отложили всё до возвращения. А пока я поступила в распоряжение королевской инспекции. Всё организовать, найти проводников по прилегающим территориям и окрестностям, куда‑то отвести, с кем‑то познакомить. Под «кем‑то» подразумевалось руководство города. Градоправитель, совет гильдий и так далее.

И к разрушенному замку съездили. Не вдвоем с лордом Риккардо, а всем отрядом. Ди Шуг в компании Даффа и Маркаса там долго бродили с некими артефактами в руках. Измеряли фон, записывали что‑то в блокноты, что‑то на кристаллы.

Я к ним не лезла. Сначала долго стояла в стороне и просто смотрела на обвалившиеся стены родового гнезда. Мысленно помянула всех, кого помнила. И побрела к маркизу, который замер на горе камней, сложив руки за спиной и устремив взор вдаль.

– Совладали с собой? – не поворачивая головы, спросил он, когда я приблизилась.

– Да. Я умерла вон там, – показала рукой место. – Дедушка некромант позднее показывал. Мы ходили, надеялись найти что‑нибудь из памятных или необходимых вещей.

– Хотите подойти?

– Нет, – подумав, ответила я.

– И правильно. Вы живы, здоровы, молоды и прекрасны, у вас впереди всё, что пожелаете.

Мой визит в приют прошел на удивление приятно. Мне были рады как те, кого я знала из детей, так и воспитатели и наставницы. А уж подарочки, которые я привезла, вызвали слезы умиления. Ничего тяжелого я не смогла бы взять в дорогу, поэтому купила легкие, но милые вещицы. Шелковые платки и шарфики, к ним изящные, но недорогие серебряные булавки.

Здесь таких вещей нет, в суровом краю они не пользуются спросом, и купцы их просто не довозят.

Сестра Антуана слушала о том, как я танцевала на балу с королем и кронпринцем, и рыдала. На мой вопрос, отчего такая бурная реакция, она ответила:

– Ах, Рика, ты всегда была излишне практичной и прагматичной[2]. Сколько тебя знаю, с самого раннего детства, ты никогда не была романтичной и легкомысленной.

– За нас двоих этим отличалась Ри, – фыркнула я. – Кстати, она вышла замуж. Вы знали?

– Да, к нам дошли сведения, что красотка Марика устроила свою жизнь. Но, Рика, не отвлекайся. Расскажи еще! А что королева? Она так хороша, как про нее говорят? А наследник? Боги, поверить не могу! Девочка, которую я обучала бальным танцам, была ангажирована самим королем Эдвардом! Надеюсь, ты не опозорила меня!

Я не стала расстраивать женщину и говорить, что мне пришлось брать дополнительные уроки этикета и танцев у столичных учителей. У всех должна быть в жизни светлая сказка. Сказка сестры Антуаны сбылась. Одна из ее учениц воплотила результаты уроков не в коровнике, а на балу в королевском дворце среди придворных.

Наставница слушала, утирая слезы умиления, тяжко вздыхала и периодически прикладывала к лицу вышитый носовой платочек. Мой подарок – шелковый шарф и серебряную булавку в виде розы – она изредка бережно поглаживала пальцами и продолжала внимать мне.

Как мало порой нужно людям для счастья... Я и забыла уже.

Остальные наставницы оказались не столь чувствительны, но тоже были рады и моему визиту, и тому, что я смогла устроить свою жизнь в столице. Настоятельница, мучаясь одышкой, тяжело встала, приветствуя гостей. Уделила сначала немного внимания мне, благосклонно приняв сувенир из столицы. Пожелала счастья и не опозорить имя нашего приюта и наставниц.

После чего я ушла, а матушка‑настоятельница осталась для приватной беседы с представителем его величества, возглавлявшим инспекцию.

Почти весь день я оставалась тут, в месте, где провела долгие детские годы. Возвращалась в город уже затемно. Маркиз давно уехал, а за мной прислал одного из парней, которые охраняли наш отряд во время путешествия. Тот дождался меня, доставил в целости и сохранности на гостевой двор и ушел ужинать.

[1] Поле́нница – компактно сложенные дрова, обычно в виде стенки или башни.

[2]Прагматичный человек – это индивид, у которого суждения, в первую очередь, основываются на практике. Такая личность определяет перед собой четкую цель, делает все, чтоб ее достичь, спокойно решая любые проблемы, появляющиеся на жизненном пути. Такой человек не станет думать о прошлом, больше будет планировать

Глава 23

В общей сложности мы провели в Приграничье чуть больше двух недель. У меня не было никаких личных дел, поскольку сестра уехала. С приютскими я уже повидалась. Оставалось быть на подхвате у маркиза и выполнять все его поручения.

Никаких глобальных трагедий за это время не произошло, к моей величайшей радости. Так, периодически отлавливали очередную тварь, но из некрупных. Я даже решилась выходить без очков. Расстроилась, конечно. Некоторые их тех, кого я знала, хоть и не очень хорошо, доживали последние месяцы. Но к моему несказанному облегчению, таковых оказались единицы. Никаких ужасов, вроде того что постиг меня в детстве, не ожидалось, так же как и массовых смертей.

Даже передать не могу, с каким облегчением я приняла это. Назад решила ехать большую часть времени как раз без окуляров и надевать их изредка. Надо смириться и по возможности снова принять свой возросший и изменившийся дар.

Пришло время собираться в обратный путь. Везти из этого сурового края не́чего, кроме некоторых сушеных трав. Лечебных, хорошо себя зарекомендовавших. Их я, разумеется, приобрела у местной травницы. А для Лекса после долгих раздумий, что же может порадовать парня‑подростка, купила пару поделок местных умельцев.

Чего тут было в избытке – так это не обычных зверей и птиц, а нечисти. Вот из шкур, когтей, зубов и жил местных монстриков и делали всякие штуки. То ожерелье из клыков, то брелок из сушеной когтистой лапы. А так как магов тут хватало, простых боевиков из тех, что на охране и поддержании порядка, то зачастую такие аксессуары еще и зачаровывали.

Вот и взяла я для Лекса кожаный плетеный браслет из шкуры дармане́рки чешуйчатой, с отделкой из ее же клыков. Пакость эта злющая, вездесущая, постоянно выкарабкивающаяся откуда‑то то тут, то там, но неуклюжая. Ее наловчились убивать даже дети. Главное, чтобы не укусила. Без мага‑целителя тогда трудно избавиться от жутких шрамов, остающихся от ее слюны.

Вдобавок к браслету прикупила сумку для тетрадей и учебников из шкуры еще одной нечисти, но более крупной. На эту тварь ходили минимум по двое. Размером с волка, агрессивная, наглая. Но на удачу, дымные суаре́ны – одиночки, избегающие стаи. Даже две особи не могли ужиться рядом. Эти тоже постоянно прорывались, и их регулярно приходилось уничтожать.

Обе вещи были зачарованы магами. От износа, от воровства и так, по мелочи.

Маркиз оценил мой выбор, хмыкнув, прокомментировал в том духе, что, будь он четырнадцатилетним столичным аристократом, умер бы от восторга, заполучив такие штуки.

– Это ж надо придумать, – покачал он головой. – Аксессуары из нечисти.

– Чем богаты, как говорится, – развела я руками.

– Пойду‑ка я и себе что‑нибудь похожее присмотрю. И Антиону с Дамианом. Они не простят мне, если окажется, что у Лекса есть браслет и сумка из шкуры нечисти, а у двух самых знатных холостяков королевства – нет.

Я не стала никак комментировать. В столице я точно так же ходила по лавкам, смотрела на всё с открытым ртом и порой даже не знала, что это за вещицы, из чего и как их использовать.

Когда я стала паковать багаж в обратный путь, решила взглянуть, что мне оставила Марика. Вытряхнула всё на кровать, начала перебирать.

Комплект скромного, дешевого, но чистого нижнего белья. Ветхая рубашка с аккуратно заштопанными дырочками. Зашитые на коленях брюки.

Она издевается? Положила для меня всё штопаное‑перештопаное? Нет, я понимаю, что всё более‑менее приличное она забрала. Но получается, сестра была абсолютно уверена в том, что мне не удастся отвертеться от брака по древнему договору. Оставила этот комплект запасной одежды на... даже не знаю какой случай.

Я перетряхнула каждую из вещей, отложила брюки и рубашку. Не стану их брать, они совсем уж ветхие, не стоит позориться перед столичной инспекцией и моими нынешними коллегами. Оставлю их внучкам тетушки Даланы. Для работы по дому сгодятся. А потом я нащупала что‑то шуршащее, вшитое в подол ночной сорочки.

Пришлось аккуратно отпороть край и вытащить сложенную во много раз записку.

«Ри, не знаю, вернешься ли ты и найдешь ли это письмо, но на всякий случай его оставляю. Я отправила тебе в столицу копии наших документов и такое же послание. Адресом указала городской дом маркиза ди Кассано. Но вдруг не дошло...

Ри, я вышла замуж. По‑настоящему. Прости, родная моя. Знаю, подвела, ведь ты ради меня пошла на такое... Люблю тебя, сестренка. Но и мужа обожаю. Если бы ты его увидела, то поняла бы меня. Я не могу отдать тебе то, что у меня после воскрешения твое. Ты понимаешь, о чем я. Прости‑прости‑прости! Вдруг он увидел бы меня другую и разлюбил? Вдруг я не понравилась бы? Ведь ты настоящая красивее. Я не пережила бы этого.

Умоляю, не злись, что я разбила твою мечту. Взамен я навсегда отдаю тебе урожденное свое вместе с титулом. Передашь его сыну или внуку. Главное, наш род не прервется. Зе́мли, развалины и всё, что мне должно было перейти от папы, я тоже вручаю тебе. В комплекте!!! Ри, только не ругайся. Я вышла замуж как Эрика Люсиль Марика ди Элдре. В брачных бумагах записано так. И говорю сразу, буду всё отрицать, если ты приедешь и попросишь вернуть что‑либо.

Я ужасно счастлива, родная моя, чего и тебе желаю. Оригиналы документов, перешедших мне от родителей, в нашей банковской ячейке. Я оставила распоряжение отправить их тебе через пять лет, если ты сама их ранее не затребуешь. А все твои я забрала. Извини. Но я теперь навсегда – ты, а ты – это я. Так было, сколько я себя помню, сестренка, пусть и остается. Целую и крепко обнимаю. Может, когда‑нибудь и свидимся. Мы уезжаем в город Лагоренд, имение «Красная вишня».

С вечной любовью и признательностью за всё, что ты для меня делала всю мою жизнь, Эрика Люсиль Марика ди Элдре ди Ге́лхер.»

Дочитав, я несколько истерически рассмеялась. Вскочила, подошла к окну и замерла, глядя в ту сторону, где стоял когда‑то замок ди Элдре.

– Нет, ну какая же мелкая поганка! – пробормотала я. – Всё умыкнула. И тело, и имя.

Прислонилась лбом к стеклу и стояла так минут десять. Злости не было. Чего‑то подобного я подсознательно и ожидала. Но Марика подстраховалась, писала записку осторожно, чтобы посторонний не понял, о чем речь.

Я собиралась зайти в банк и забрать документы и кулон перед самым отбытием из Приграничья, чтобы не хранить ценные документы в комнате гостевого дома. Вот бы я удивилась, обнаружив там не свои бумаги, а Марики.

Позднее, когда я все же приехала туда, действительно обнаружила лишь тот комплект, что принадлежал сестре. Она забрала мои документы, завещание на мое имя, хотя там ничего ценного и не было. И памятный кулон с топазом. Мне оставила свой, с изумрудом.

Посмотрела я на украшение, держа на вытянутой руке и раскачивая. Хмыкнула да и надела на шею. Ну что ж, жизнь продолжается.

Обратный маршрут в столицу проходил немного иначе. Нам предстояло сделать несколько отклонений и заехать в несколько крупных городов. Я не задавала вопросов, потому что с детства знаю, что такое субординация. Если хочешь что‑то узнать из простого любопытства, то лучше постараться сделать это ненароком. Но коли получил лишнюю или секретную информацию, не проболтайся, иначе будут проблемы. Если же требуются инструкции, то тут не стесняйся. Ну а то, что не секрет, рано или поздно тебе и так расскажут.

Так и случилось. Я спросила только об одном.

– Ваше сиятельство, вы нашли, куда утекали деньги? Мне было бы обидно узнать, что воровал кто‑то из моих добрых знакомых.

– Знаете, Эри, – поравнялся так, чтобы ехать максимально близко, лорд. – В вашем родном городке и в его окрестностях живут на удивление порядочные люди. Крутятся, как могут, выживают, но нет, не воруют. И та же настоятельница в приюте, себя не обижает, но исключительно в еде. Любит она... кхм... покушать. На этом всё, ни единого медяка она не забирала для себя из тех, что приходили на содержание сирот.

– Отрадно слышать, – с облегчением выдохнула я. – Я бы расстроилась, будь иначе. Но это значит, воруют где‑то выше? Деньги теряются по пути к приюту и к Приграничью в целом?

– Именно. И мы попытаемся найти эту ниточку. Но я вам ничего не говорил.

Я кивнула, принимая информацию и распоряжение не болтать.

И да, мы действительно делали несколько остановок. Пока мои спутники пропадали в ратушах и у градоправителей, мне решительно нечем было заняться. Несколько раз пришлось сопровождать маркиза на званые ужины у местных воротил. Соответствующих нарядов у меня, естественно, не было. А покупать их, чтобы потом бросить из‑за невозможности увезти в седельных сумках, я не захотела.

Платья и драгоценности приходилось брать напрокат у местных портних и ювелиров, этим меня обеспечивал глава нашей маленькой инспекционной кампании. Моей задачей было блистать, улыбаться, интересоваться всем, чем только можно, и использовать свой дар вестницы смерти.

Понятия не имею, зачем. Но я выполняла указания, тем более что мне это ничуть не было сложно. Всё равно вижу, но сообщала об этом не потенциальным смертникам, а ди Кассано и ди Шугу.

Что они делали с этой информацией дальше, меня не касалось.

Но любое путешествие рано или поздно подходит к концу.

В общей сложности мы отсутствовали в столице больше двух месяцев. Уже и осень подходила к концу, периодически даже снег падал. Все труднее было ехать последние дни. Пришлось докупить теплую одежду. Устала я страшно и от дороги, и от ночевок в трактирах, постоялых дворах, в чужих кроватях у сельских жителей, если больше негде было остановиться.

Всё же такие изматывающие поездки не для женщин. Надеюсь, мне больше не придется отправляться в подобные инспекции. Или хотя бы не верхом, как в этот раз, в целях экономии времени из‑за надвигающейся зимы. А в удобных утепленных экипажах, где можно поспать и нормально отдохнуть. Я же себе всё седалище отбила.

– Потерпите, Эрика, – весело обратился ко мне Кестер. – Мы уже почти приехали.

– Угу, – кисло отозвалась я и глубже натянула капюшон, пряча лицо от снега.

– Ну же! Леди! Смотрите, уже центр столицы. Еще немного – и вы дома.

Высунув нос, я увидела, что мы проезжаем мимо лицея.

– Лорд Риккардо, – позвала я. – Может, притормозим? Сообщим Лексу о нашем возвращении?

– У него сейчас занятия, – прикинув время, отозвался он.

– Уверяю, он не обидится. Нас долго не было, руководство пойдет навстречу. Или дождемся перемены. Давайте, соглашайтесь.

– Эри, вообще‑то, это мой сын, – усмехнулся маркиз. – Просто я думал, что вы хотите быстрее домой. Я вижу, как сильно вы устали.

– Мы быстро. А то до выходных еще четыре дня, раньше Лексинталя к нам не отпустят.

В итоге мы попрощались с остальными членами нашего отряда. Мужчины любезно со мной раскланялись, сообщили, что восхищены моими терпением и мужеством. Мол, ожидали истерик, упреков, капризов и требований комфорта. А я всех поразила тем, как стоически перенесла это нелегкое долгое путешествие.

Нашу заводную лошадь с багажом забрал, чтобы довести до особняка маркиза, один из сопровождавших нас рядовых служак.

К руководству лицея мы с его сиятельством отправились вдвоем. Перед тем как войти в здание, я вытащила из седельной сумки подарок для мальчишки. Раз сейчас увидимся, то смысла нет тянуть до выходных. Пусть уже сейчас порадуется и похвастается перед сокурсниками.

После некоторой заминки, Лекса нам всё же вызвали, сорвав с урока. Пришлось подождать минут десять, пока он добрался до нас. Я обессиленно сидела в кресле. Маркиз стоял у окна, сложив руки за спиной.

Тут открылась дверь, и вошел подтянутый светловолосый юноша в форменном костюме лицеиста.

– Вызывали, лорд Ауте́ль? – обратился он к хозяину кабинета, не заметив нас.

– Входите, учащийся. Мне пришлось нарушить ход урока, но, надеюсь, вы понимаете, что такое не должно случаться часто. Сейчас я пошел навстречу и пригласил вас по просьбе ваших родителей.

Глава учебного заведения еще что‑то говорил, а Лекс уже обернулся с распахнутыми глазищами.

– Родителей?! Отец?! – увидел он маркиза. – Эрика! Вы! Слава богам!

В два шага он преодолел расстояние, разделяющее нас. Я едва успела подняться из кресла, как Лекс сгреб меня в охапку и крепко прижал, дыша мне в макушку.

– Папа, как же я рад, что вы вернулись! – Не выпуская меня, он протянул правую руку отцу.

Тот хмыкнул, подошел и обнял уже нас обоих.

– За‑ду‑ши‑те... – просипела я.

– Ой! – Лексинталь ослабил хватку и рассмеялся. – Боги всемогущие! Как же я счастлив, что вы вернулись живые и здоровые. Вас так долго не было, мы с ума сходили от беспокойства, не знали уж, что и думать. Эрика, ты в порядке? Выглядишь совершенно измученной. Тебе что‑нибудь нужно? Пап, ты о ней хорошо заботился?

– Хорошо я заботился о нашей драгоценной Эрике, не переживай, – хохотнул его сиятельство. – Ты‑то как? Мы только что приехали в город. Еще не успели даже добраться до особняка, притормозили, чтобы сообщить тебе о нашем возвращении.

– Спасибо! Я бы расстроился, узнав, что вы уже здесь, а мне не приехать к вам до выходных.

– Лекс, всё нормально, – похлопала я его по плечу. – Мы дико устали, перемерзли и вообще. Я теперь несколько суток буду просто отсыпаться и отогреваться, чтобы прийти в себя с дороги. Но всё в порядке.

– А сестра? Ты нашла свою сестру? С ней всё хорошо? Ты так нервничала.

– Она счастливо выскочила замуж, уехала в другой город. Что‑то мне подсказывает: скоро я стану тетушкой, – хмыкнула я.

Обиды и злости на Марику уже не осталось. Смысл переживать о том, что уже свершилось и не изменить. Просто нужно принять новые жизненные обстоятельства и извлечь из них максимум пользы. Не зря сестра Антуана говорила, что я всегда была исключительно практичной и прагматичной. Приходилось, ведь заботилась не только о себе, но и о мелкой, бестолковой и наивной кузине.

–Кхе‑кхе... – деликатно напомнил глава лицея о том, что мы просили буквально несколько минут свидания, а сами теряем время на пустую болтовню. Уроки‑то идут.

Он сидел за столом и делал вид, будто читает какие‑то бумаги.

– Лекс, нам пора. Ты уж прости, что мы сорвали тебя с занятий. Но очень хотелось тебя повидать и сообщить, что мы живы, здоровы и вернулись домой. Лорд Аутель оказал нам любезность и пошел навстречу. Ждем тебя в выходные. Да, лорд Риккардо? – обернулась я к маркизу.

Тот с улыбкой кивнул, пожал сыну руку, быстро обнял и похлопал по плечу.

– До встречи, сын. Повезу Эрику отдыхать, а то она уже чуть ли не с седла падает от усталости.

– Врет, – шепотом ответила я, вызвав улыбки у мужчин. – Лекс, тут тебе подарки из Приграничья. Я обещала. Не знала, чем тебя удивить, сам понимаешь, там всё сложно и тяжело. Поэтому вот тебе браслет из шкуры, зубов и когтей дарманерки чешуйчатой. Дай руку, надену. – Повязывая зачарованный браслет на запястье парня и активируя нужное заклинание привязки к владельцу, я продолжала говорить. – Ты же знаешь, кто это? Вы уже проходили? Мелкая такая нечисть. Найдешь в бестиарии.

– Нечисть?! – обалдел Лекс, вытаращившись на подарок.

– Ну а что ты хотел из Приграничья? Шапку из беличьих шкурок, что ли? Готово, –отступила я и подняла с кресла второй сувенир из поездки. – И вот тебе еще сумка для учебных принадлежностей. Она сшита из шкуры дымной суарены. Это тоже нечисть. Зубастая такая тварь... Найдешь информацию, если интересно.

– Позвольте‑ка! – не выдержал глава лицея и подошел к нам. – Дарманерка чешуйчатая и дымная суарена? Неужели?! Какая редкость. Учащийся ди Кассано, вам удивительно повезло. Вы сказали, из Приграничья, леди ди Элдре?

Я кивнула, а у мужчины явно руки чесались отобрать у мальчишки вещицы и как следует их рассмотреть. Лекс же и дышать боялся, глядя на мои подарки.

– Вау! – выдохнул он наконец. – С ума сойти! Из нечисти! Эрика, ты нечто! Ничья мать не додумалась бы подарить ребенку что‑то, изготовленное из нечисти. Да еще с зубами! И когтями!

– Так я тебе и не мать, – смущенно потупилась я.

Оценил мой выбор. Я так и знала, что парню должна понравиться такая пакость.

– Да‑а! Ты лучше! Ты вообще невероятная у нас, да, пап?

Но тут пришло время прощаться. Лорд Аутель нас выпроводил, сообщив, что впредь он решительно будет возражать относительно того, чтобы ученика отзывали с занятий. И, мол, пошел навстречу только из‑за нашего долгого отъезда и отсутствия каких‑либо новостей. Так как ребенок волновался, и все об этом знали.

А в особняке нас уже ждали. Лошадь с нашим багажом успели обиходить и отправить отдыхать. Кухарка спешно приступила к готовке блюд, а остальные слуги метались, пытаясь успеть к нашему приезду сделать всё самое необходимое.

Как же приятно было сюда вернуться!

Меня тут же взяли в оборот Мона и Аннита. Пока одна разбиралась с багажом и грязными вещами, вторая готовила чистое белье и халат, чтобы я смогла сразу же пойти и принять ванну с дороги. Помогли мне чуть позже и волосы промыть, и себя в более‑менее пристойный вид привести.

И позднее с прической, с одеждой. Простой, домашней. Ведь мы планировали с его сиятельством мирно поужинать вдвоем, дома. И отдыхать!

Устали оба.

Так и вышло. Мы даже почти не разговаривали. И было уютно, тихо, комфортно. Пахло свечным воском, вином и стряпней Загрисы. Ничего сложного она не успела бы приготовить, но даже так было вкусно.

– Побудете со мной, Эри? – придержал меня за руку маркиз, когда я уже собиралась уйти в свои покои. – Просто посидим у камина. Я выпросил бутылку вишневой наливки. Готов с вами поделиться.

– Это очень щедрое предложение, – осоловело улыбнулась я. – Зная вашу страсть к вишне, понимаю, что вы от сердца отрываете.

– Всё для вас, Эри. Соглашайтесь, – поиграл он бровями, незаметно подтягивая меня к диванчику у камина.

Там уже действительно накрыли столик с выпивкой и закусками.

Глава 24

Я не стала сопротивляться. Зачем? Я так привыкла за последние месяцы, что мы всё время рядом и вместе.

Мы немного выпили. Вкусная наливка, Загриса молодец. Правда, мне малиновая понравилась больше. Я еще успела съесть что‑то сладкое. Не помню что именно, поскольку к тому моменту мне глаза‑то открытыми удавалось держать с трудом.

И мне неловко, но я так и заснула, притулившись к плечу его сиятельства. Расслабилась, поняв, что трудный путь окончен и я дома. Организм сказал, что больше не может держаться, ему нужны отдых и покой.

Утром проснулась в своей кровати. Кто меня раздевал, не в курсе. Я не просто спала, а, похоже, изображала бревно. Невероятно уставшее бревно.

Записка от маркиза, переданная мне Моной, гласила, что перед выходом на службу мне даются два дня на отдых и приобретение нового гардероба по погоде. А также приписка, что в средствах я не ограничена, все счета будут оплачены. И что мне предстоит регулярно наносить визиты во дворец в сопровождении герцога, так что учитывать это при выборе нарядов.

Ладно. Значит, салон госпожи Дедалии и обширный заказ у леди Алексины. Если уж она справилась с бальным платьем, вызвавшим фурор в королевском дворце, то и повседневную одежду ей можно доверить.

Вот с портнихи я и начала день. Сопровождал меня, как обычно, Гайрас. Стоически ждал, пока мы с портнихой обсуждали, что конкретно мне требуется, фасоны и материалы.

– Леди ди Элдре, – сдержанно поприветствовала меня дама. – Рада вас снова видеть, хотя и перестала уже надеяться.

– Я надолго уезжала из столицы, леди Алексина. Вот только накануне вернулась и хочу обновить гардероб. У вас найдется время на мой заказ?

– Безусловно, леди, – предложила она мне присесть. – Могу я поинтересоваться?..

– Вы про платье? – правильно поняла я заминку. – Поверьте, оно имело бешеный успех и вызвало огромнейшее количество зависти и ненависти ко мне, как к его обладательнице.

– О... Я рада, – с явным облегчением улыбнулась она. – Мне было это важно, вы понимаете.

– Да, я понимаю. Для нас, разорившихся дворян, у которых, к величайшему сожалению, не осталось ничего, кроме воли к жизни, достоинства, гордости и родовой чести...

– Да! Да, леди ди Элдре! Как вы хорошо сказали. Не думала, что кто‑то еще это понимает.

– Ну отчего же, – вздохнула я. – Понимаем, еще как. Не говорим вслух, потому что... Впрочем, не будем о грустном. Вы обеспечите мне гардероб? Я через два дня приступаю к службе в магическом надзоре под непосредственным руководством его светлости герцога Антиона Десперо. Мне требуются наряды, которые будут уместны как в рабочие будни, так и для внезапных визитов по рабочим вопросам во дворец. Вот такие мне задали рамки. Ах да, учитываем, что я хранительница родового титула ди Элдре.

– Какого, если позволите проявить интерес?

– Графского. Но сама я не графиня, – помолчав, сказала я.

Что уж теперь, Марика всё решила за нас обеих. Теперь у меня нет пути назад, я отвечаю за сохранение родового наследия полностью. И придется называть не возраст своего сознания, как я делала раньше, представляясь маркизу ди Кассано при знакомстве, а возраст тела. Мы с ним, с телом, теперь вместе навсегда. Так что забываем, что я старше, отныне мне всего семнадцать. Но совсем скоро исполнится восемнадцать.

Кстати! А мне теперь день рождения отмечать в свою дату или в Марикину? Ей‑то теперь как бы двадцать исполнится.

– Да, конечно. Наследование по мужской линии, я всё понимаю, – неправильно истолковала леди Алексина паузу, повисшую, пока я размышляла. – Приступим к снятию мерок? Мне кажется, вы похудели с вашего прошлого визита.

– Да. Но учитывайте, что я намереваюсь вернуть прежние формы, утерянные за долгое путешествие. Излишняя худоба не красит меня, – с улыбкой взглянула я на свои почти прозрачные пальцы.

Столько недель в седле, я сейчас была жилистая и... тощая.

– Примерите что‑то из готовых юбок и блуз? Если вам понравится, мы подгоним их по фигуре. А остальной заказ я буду доставлять вам по мере готовности.

Вкус леди Алексины меня не подвел. На ближайшие несколько дней я одета. Как‑нибудь обыграем с Моной полученные три комплекта, чтобы не повторяться и выглядеть свежо каждый день. Может, и что‑то из моих летних вещей удастся надеть, утеплившись с учетом погоды.

Потом были лавки обуви и мехов. Зима и снег беспощадны ко всем.

В салоне госпожи Дедалии я пробыла почти весь следующий день. Сколько же всего нужно женщине, чтобы быть ухоженной и красивой!

А вот маркиза я эти два дня не видела. Полагаю, он как уехал на службу, так и застрял там.

Столкнулась я с его сиятельством лишь за завтраком моего первого рабочего дня на новом месте. Спустилась в столовую уже полностью готовая, с прической и с деловым настроем.

– Эрика, рад вас видеть, – встал из‑за стола ожидавший меня хозяин дома. – Вы готовы к новой жизни?

– Нет, – честно ответила я и села за стол.

– Хорошо, значит, начинаем ее, – сделал он вид, что не услышал моего трусливого ответа.

– Лорд Риккардо, – наблюдая за тем, как лакей подкладывает мне в тарелку еду, обратилась я. – У нас же с вами еще договоры. Надо бы их расторгнуть.

– Успеем, – шевельнул он пальцами, словно отгоняя мошку.

– Но мне ведь нужно подписать какие‑то бумаги у герцога Десперо. Да? И разобраться с жильем. Не подскажете, где можно снять квартиру или меблированную комнату небогатой приличной девушке?

Маркиз закашлялся, подавившись. Потом просипел:

– Куда это вы собрались?!

– Пока я была вашим ассистентом, мне надлежало жить рядом с начальником. А теперь‑то... Неприлично.

– Забудьте!

– Но...

– Эри, никуда вы отсюда не переедете! Даже не заикайтесь о подобном чудовищном поступке! Вы что, хотите, чтобы Лекс отгрыз мне голову? И чтобы я остался без вас?

– Но я же... – попыталась я вставить хоть слово.

– Даже слышать не желаю! Как вас там теперь... Марика Иссибель Эрика ди Элдре! Мы с Лексинталем приняли вас в семью. Точка. Вы наша.

– Ваше сиятельство, – не сдержала я смешок. – Вы сами‑то понимаете, что говорите?

– Эри, не нервируйте меня с утра, – усмехнулся маркиз, вилкой указал мне на мою тарелку, намекая не болтать, а завтракать, и продолжил: – Мы всё непременно обсудим. Не спешите. И не придумывайте всякую ерунду. Никуда я вас не отпущу. Вы мо... Ешьте! А то мы опоздаем на службу.

– Ваше сиятельство!

– Будете со мной спорить, я стану называть вас Иссибель! – пригрозил он, прищурив глаза.

– Ах так?! Тогда я стану называть вас Тоно.

– Вот и договорились, – ничуть не испугался несносный маг и рассмеялся.

Вот и как с ним обсуждать серьезные вопросы?

Слуги, ставшие свидетелями нашего разговора, переглядывались и старались сдерживать улыбки. Чувствую, сейчас мы уедем, а они будут сплетничать.

Для чего вестница смерти понадобилась герцогу Антиону в его отделе, я так и не поняла ни в тот день, ни на следующий.

Мне действительно выделили неподалеку от приемной главы магического надзора симпатичный маленький кабинет. Его, похоже, недавно отремонтировали, еще немного пахло краской. И поставили всё необходимое из мебели. Книжный шкаф, рабочие стол и стул. Еще один стул для посетителей. Два кресла и крохотный круглый столик у окна. На стене карты мира и королевства.

Но что мне делать, я не представляла.

Герцог Антион забежал, с деловым видом спросил, всё ли меня устраивает. Удобный ли стол? Потом познакомил со своими секретарем – представительной женщиной лет пятидесяти, заместителем, еще с несколькими сотрудниками магического надзора, с кем мне предстоит теперь работать ежедневно. Меня, соответственно, всем представил. Заставил подписать бумаги, куда после уточнения вписал мое‑Марикино полное имя. И всё.

Чем мне дальше заниматься, я не знала. Отправилась осматривать новую территорию. Потом мне принесли несколько книг, велели изучать. Оказались они по магии.

Заходили с визитом маркиз ди Кассано и Анри. Не одновременно. Каждый осмотрел мое новое рабочее место, посетовали, что я теперь далеко от них. Звали на обед к себе. Вручили подарки на новоселье. Почему лорд Риккардо не сделал этого дома, не знаю. Но он торжественно водрузил на стол набор письменных принадлежностей. Красивых и недешевых, уж мне‑то известно. Те, что мне приготовили, казенные, были им небрежно засунуты в верхний выдвижной ящик.

Анри Загро принес цветок в горшке. Сказал, что мне это жизненно необходимо. Я подняла брови, так как не припоминала, чтобы в приемной или кабинете маркиза стояли цветы. Но за подарок поблагодарила и растение полила.

Будем с ним украшать это помещение. И обживаться. Чувствую, кресла и столик поставлены неспроста. Ожидаются визитеры.

Вечером за мной зашел лорд Риккардо, чтобы вместе отправиться домой. Только вот до дома мы не доехали, очутились около симпатичного заведения, где, как я знала, была изумительная кухня, приличная публика и уютные залы со столиками для посетителей.

– Эри, я взял на себя смелость выбрать для ужина именно это место, – предложил его сиятельство мне руку, помогая выйти из экипажа. – Домой мы сейчас не поедем. Не возражаете?

– Нет. У вас здесь назначена встреча?

– Н‑ну... В некотором роде, – уклончиво ответил он и пояснил: – Хочу провести тут вечер с вами.

Оказалось, был забронирован столик, куда нас и проводила симпатичная улыбчивая девушка. Я с интересом осматривалась, так как впервые находилась в этом заведении. Про него я неоднократно слышала, но бывать не доводилось.

Мы с маркизом сделали заказ, а пока ожидали его, нам принесли шипучее игристое светлое вино. Эльфийское! Жутко дорогое. Я только глаза округлила от выбора напитка, но промолчала, наблюдая за пузырьками, поднимающимися вверх в наполненных бокалах.

– Ваше здоровье, Эри. И с возвращением нас домой, – предложил тост мой спутник.

Мы выпили по глотку, обменялись ничего не значащими фразами. И вдруг я поняла, что его сиятельство отчего‑то волнуется. Причем чем дальше, тем сильнее. То рука дрогнула, то он нервно поправил шелковый шейный платок, то зачем‑то застегнул и обратно расстегнул верхнюю пуговицу кафтана.

– Лорд Риккардо, – позвала я. – Что‑то не так?

Он страдальчески поморщился и посмотрел на меня.

– Эри, ну что мне сделать, чтобы вы наконец перестали ко мне так официально обращаться? Ну ладно, принимаю доводы, что по договору я был вашим начальником, а вы моим ассистентом. Но сейчас‑то? Вы засыпаете в моих объятиях, живете со мной бок о бок много месяцев, вас готов носить на руках мой сын... Но при этом вы упорно не желаете сокращать дистанцию и обращаетесь ко мне как к чужому.

– Ну‑у‑у... – не нашлась я, что ответить.

– Неужели так трудно пойти чуть‑чуть навстречу человеку, который вас любит? – порывисто поправил он в очередной раз узел шейного платка.

– Что? – очень тихо спросила я, спрятав внезапно задрожавшие руки под стол.

Маркиз замер, глянул на меня с ужасом и спросил:

– Я сказал это вслух?

Я медленно кивнула.

– Эри, вот скажите мне, – со вселенской скорбью в голосе заговорил он. – Почему я, взрослый, серьезный, ответственный мужчина, рядом с вами порой ощущаю себя неопытным мальчишкой и поступаю как... идиот?

– Не знаю.

Я почувствовала, что мои губы начинают неудержимо растягиваться в улыбке. Такого признания в чувствах я еще никогда не получала.

– Вот и я не знаю, – вздохнул маркиз, дернул ворот рубашки и разрешил: – Да смейтесь, чего уж теперь.

Я промолчала, прикусив губу, давая ему возможность собраться с мыслями и привести эмоции в порядок.

– Ладно, начнем сначала, – глотнув шипучего вина и усмехнувшись, поднял на меня взгляд лорд. – Как вы теперь уже поняли, я пригласил вас сюда не просто так. Надеялся, что здесь, на публике, в красивом и приличном месте, и я поступлю красиво и прилично.

Тут он отсалютовал мне бокалом и многозначительно хмыкнул. А у меня вырвался смешок. Мне стыдно, потому что сейчас я, кажется, услышу признание, но всё происходящее ужасно мило и смешно.

– Но почему‑то рядом с вами, Эрика, всё летит кувырком. Случается куриный переполох на вилле. Мой нелюдимый и необщительный сын становится вашим яростным защитником и преданным другом. Фамильный призрак принимает вас с распростертыми объятиями и летает на посылках. Мои собственные слуги горой за вас стоят и пылинки сдувают. А я... Единственное свидание, на которое решился вас пригласить, превратилось в какой‑то... балаган. Попытка составить компанию, чтобы поговорить в поздний час, окончилась тем, что мы прикончили запасы наливки моей кухарки. Позвал поужинать и всё объяснить... И что?

– И что? – сдавленно повторила я, улыбаясь уже не скрывая.

– И вот! – развел он руками и рассмеялся. – В общем, мне стыдно, что я такой неуклюжий и не могу сделать хоть что‑то благопристойно и благородно, но... Эри, я вас люблю. Выходите за меня замуж, а?

– А я не могу, – чуть помолчав, ответила я.

Передать не могу, какое облегчение я испытывала сейчас. Сама‑то я давно уже влюблена. Но он молчал, не предпринимал попыток ухаживать, даже намека не делал, что испытывает ко мне какие‑либо чувства, кроме дружеских.

– Вы... Мне казалось... Я вам совсем не нравлюсь?

– Мы с вами всё еще не расторгли договор. Я ваш ассистент, и ни вы, ни я не можем сочетаться браком с кем бы то ни было, пока не окончится годовой срок.

– Ах это! – с облегчением выпалил лорд. – Эри, не сердитесь, но, пока я не добьюсь от вас согласия стать моей женой, я не расторгну этот договор.

– Почему?

– Потому что боюсь, что вы тогда сбежите, съедете, выйдете замуж за кого‑то другого. Ее величество уже приглашала вас стать ее фрейлиной. А у нее маниакальная идея всех переженить. И если бы вы приняли ее предложение, то сейчас уже наверняка были бы с кем‑то обручены или вообще замужем.

– Ой! – вспомнила я пунктик королевы Грании.

Ведь мне же рассказывали, что у нее нет ни одной незамужней фрейлины. Во избежание. Чтобы принц Дамиан не дайте боги не увлекся. Его ведь нужно женить на подходящей принцессе.

– Эрика. Как выяснилось, мне совершенно не удается быть романтичным и сделать предложение любимой девушке так, как это, наверное, нужно. С цветами, конфетами, розовыми сердечками... Нам должны были подать в конце ужина десерт и... Я бы достал кольцо, признался в том, как сильно люблю вас. Что не мыслю и дня своей дальнейшей жизни без вас. Рассказал бы, что я изучил каждый ваш взгляд и поворот головы, наперед знаю, когда у вас портится настроение или, наоборот, вы сейчас улыбнетесь. Что ритм вашего дыхания, когда вы спите, и стук вашего сердца я чувствую как свои. И когда к вам еще только подкрадываются кошмары, которые вас мучают, я уже рядом и готов их отогнать. Потому что понял это по вздоху. Мне известно, что когда вы устаете, но не хотите подавать виду, то хмурите левую бровь. Когда удивляетесь – распахиваете глаза и чуть вытягиваете губы, словно хотите сказать «о». Когда волнуетесь – сцепляете руки в замок, не желая показывать, что они немного дрожат. Я знаю, как вы пахнете. Не те парфюмы и шампуни, которые предпочитаете, хотя и любимые вами ароматы тоже знаю, а вы. Запах ваших волос и кожи. Я бы признался, что, когда вы засыпаете в моих объятиях, я самый счастливый человек в этом мире, но и самый несчастный. Потому что рядом девушка, по которой я уже несколько месяцев схожу с ума, но не могу ее даже поцеловать.

Я слушала, затаив дыхание. В горле появился комок, в носу защипало. Кажется, я сейчас заплачу от чувств и от того, что слышу.

– Я бы рискнул даже выставить себя на посмешище перед всеми, встал на колено и просил вашей руки, предложив взамен свои руку и сердце. Хотя боялся бы отказа. Но вместо этого я всё опять испортил и не сумел сделать красиво.

– Вы еще можете сделать так, как хотели, – негромко произнесла я. – И предложить всё, что хотели, именно так, как задумывали.

Лорд взглянул на меня, и в его глазах я прочитала, что ему действительно неловко и что он нервничает не меньше моего.

– Эри?

– Можно даже не ждать десерта. Вы ведь не спрятали кольцо в пирожное? Вы, конечно, говорили, что магистр Дукан может вырастить взамен сломанного зуба новый, но не хотелось бы так рисковать.

У меня губы неудержимо расплывались в улыбке. Но его сиятельство был таким трогательным и милым... А я его так сильно любила и была так счастлива, что эти чувства оказались взаимны...

Осознав мои слова, мой жених хохотнул и потер ладонью лоб.

– Нет. Про такие последствия я не подумал. Просто оказался не настолько романтичен.

Мы переглянулись и одновременно рассмеялись. Уф‑ф! Кажется, ситуация стала чуть менее неловкой. На нас вопросительно поглядывала подавальщица, вероятно ожидая, когда можно принести заказанные блюда. Но мы тут слегка заболтались... Да.

И тут маркиз ди Кассано решился. Встал, обошел столик и опустился передо мной на одно колено. Взял мою ладонь в свои руки и... сделал предложение, от которого невозможно было отказаться:

– Эрика, прошу вас оказать мне честь и стать моей женой. Предлагаю вам руку, сердце, имя и всё, что имею. Пожалуйста, примите их и сделайте меня счастливейшим из мужчин.

Я бы поверила, что он спокоен и отдает себе отчет в поступках, если бы у него не дрожали руки. И мои тоже дрожали. И мы смотрели друг на друга, как два перепуганных зайца. Ладно, я перепуганная зайчишка, а лорд Риккардо просто сильно волнуется.

Глава 25

Я хотела сказать «да», но горло свело спазмом и ни звука выдавить не получалось. Хотя еще минуту назад я была ужасно храбрая, улыбалась и даже шутила. В глазах лорда Риккардо промелькнула паника. И тогда я просто кивнула. И второй раз. И третий на всякий случай. Чтобы уж точно сомнений в моем согласии не оставалось.

Взгляд коленопреклоненного мужчины выразил явное облегчение. Его сиятельство вытащил из кармана бархатную коробочку со знакомым вензелем на крышке, открыл ее непослушными пальцами и повернул ко мне.

Перстень... был изумительным. И очень, очень, очень дорогим. От того самого ювелирного дома, чьи украшения были известны на всё королевство. А еще это явно не фамильная драгоценность.

– Я подумал, что вы заслуживаете чего‑то нового, созданного специально для вас. Не хочу, чтобы вы носили то же кольцо, что моя мать. Это я заказал перед отъездом в Приграничье. Вчера забрал. Позволите?

Конечно же, я позволила надеть его мне на палец. Оно было немного великовато, я всё же ощутимо похудела за долгое путешествие. Но тут ободок слегка потеплел и уменьшился в размере, плотно охватив мой палец. Ого! Кольцо не просто украшение, а еще и в некотором роде артефакт, оно зачаровано.

– Очень красиво, – прорезался у меня наконец голос. – И да. Я выйду за вас замуж, Рик.

– Я люблю вас, – просиял он. Но тут же не удержался от легкого укола: – Вот видите? Не так уж это и сложно, назвать меня по имени. Да, Эри?

Рассмеявшись, я кивнула. Маркиз поднялся с колена, потянул меня за руку, чтобы я встала, и... поцеловал. Совсем легко, скорее, лишь обозначив поцелуй и то, что я отныне его невеста. А он теперь имеет право на некоторые вольности.

Я краснела, улыбалась и была безумно счастлива. И вдруг... зал взорвался аплодисментами

О боги! Мы же среди множества людей и нелюдей! И они всё видели. А я так перенервничала и настолько отдала всё свое внимание мужчине, которого люблю, что совсем забыла, что мы не одни.

– Поздравляем, ваше сиятельство! – прогудел сидящий неподалеку лорд. Я видела его на королевском балу, и, кажется, мы были даже представлены друг другу. Запамятовала.

– Маркиз. Леди. Примите искренние поздравления!

– Рады за вас!

Мы с Риком улыбались, держась за руки, и кивали знакомым и не очень знакомым дамам и господам.

Чувствую, уже к утру вся столица будет знать, что его сиятельство маркиз Риккардо ди Кассано сделал предложение некоей леди Эрике ди Элдре. Да‑да, той самой, которая его ассистент, и она же жутковатая вестница смерти, и ей же благоволили их королевские величества...

Мы с Риккардо всё‑таки поужинали. И даже получили тот самый десерт, во время которого и должны были произойти признание и предложение. И допили игристое эльфийское вино.

Даже обсудили, что свадьбу затягивать не будем. Публично мы только что обручились. Свидетелей множество. Значит, уже через месяц можно пойти к алтарю. А за это время пошить свадебные наряды, разослать приглашения и подготовить праздник. Я, правда, намекала, что месяц мало с учетом расстояний и того, что некоторые гости, возможно, будут ехать издалека.

– Вы имеете в виду кузину? – спросил Рик.

– Нет. Она точно не успеет ни получить приглашение, ни приехать. К тому же она сама только вышла замуж и, вполне возможно, уже ждет ребенка... Вы же знаете, в провинции так принято: обзаводиться наследниками как можно скорее. Так что нет, с моей стороны будут только Лексинталь и Кассель.

– Однако... – хохотнул мой жених. – Ладно. Тогда гости будут лишь мои. Но я приглашу только тех, кто живет рядом. Эри, не обижайтесь, но мне хочется как можно быстрее назвать вас своей женой и иметь право на... многое.

Я улыбнулась и задумчиво покрутила обручальное кольцо. Многое... А мне бы хотелось знать чуть больше. Я ведь даже не целовалась по‑настоящему ни разу.

Не считать же те слюнявые попытки мальчишек, пытавшихся меня зажать в угол в юности. Там я, не раздумывая, била, куда дотягивалась, и не стеснялась применять магические умения. А то ж всё просто: что можно одному, можно всем. Так что «нет» было единственным ответом для всех и каждого и относительно меня, и касательно Марики. Правда, приходилось порой хворостиной гонять не только парней, но и сестру.

Что же касательно знаний... А не съездить ли мне на обед к леди Моране? Уж такая невероятная, ослепительная и опытная женщина подскажет мне... что‑нибудь. Наверное. Впрочем, мысль мелькнула и убежала. Не знаю, продолжу ли я общение с этой странной женщиной или же мы будем сталкиваться лишь при дворе на различных мероприятиях. Поживем – увидим.

Потренироваться в поцелуях мне удалось в экипаже, когда мы ехали домой. Сейчас мы были жених и невеста и... И вот. Я еще пока ничего не умею, но быстро учусь.

Когда мы приехали в особняк, я прошла вперед, а лорд чуть замешкался. И тут я услышала заговорщицкий шепот за спиной:

– Ваше сиятельство, ура? Или – ой?

Я удивленно обернулась и увидела Мону, Анниту и Эмиля.

– Ура! – точно так же, заговорщицки, прошептал он им в ответ и подмигнул.

– Ура! Леди Эрика! – бросилась ко мне моя горничная. – Ой, как же мы рады!

– Что? – опешила я.

– Леди, вот и правильно, – улыбнулся мне дворецкий и поклонился. – Мы счастливы, что вы будете нашей госпожой. А уж как господин Лексинталь будет доволен, и не передать.

– Так вы... знали? – у меня брови поползли на лоб.

– А как же, леди, – часто закивала Мона. – Его сиятельство собирался вам сделать вечером предложение. А мы все кулачки держали и богам молились, чтобы вы согласились.

– Ну вы даете! – выдохнула я и рассмеялась, глядя на это самое сиятельство, которое стояло чуть в стороне и было неприкрыто счастливо.

Поймав мой взгляд, он улыбнулся и развел руками.

– Они сами, Эри. Увидели кольцо, которое привезли от ювелира, и приперли меня к стенке. Мне пришлось признаться им, что я собираюсь вас... тебя схватить и никогда не отпускать.

Слухи и сплетни разлетаются стремительно, хуже эпидемии. А столица – хуже, чем деревня. Это доказанный факт.

Иначе как объяснить, что, когда мы приехали утром на службу, нас прямо со ступеней в здание магического надзора стали поздравлять и бурно радоваться за наше счастье? А зайдя в свой кабинет, я увидела букет в вазе, коробку конфет и открытку от коллег. А спустя пару минут и они сами стали заходить и выказывать радость от грядущего события.

– Но откуда?! – оторопело выдохнула я, глядя на герцога Антиона, явившегося первым.

– Эрика, вы ведь позволите к вам так обращаться на правах старинного друга вашего жениха? Так вот, Эрика, после вашего публичного обручения уже через час весь город знал, что одного из самых завидных женихов королевства беспринципно и нагло увела у всех из‑под носа некая предприимчивая особа. И волосы бы ей повыдергать, да страшно, ведь она вестница смерти и служит в магическом надзоре под патронажем королевской семьи.

– Какая жуткая дамочка! – прыснула я от смеха.

– Да кошмар! – подмигнул мне его светлость. – Эрика, учтите, к алтарю вас поведу я. Знаю, что вы сирота и отца у вас нет, так что забираю себе эту почетную обязанность. И наконец‑то женю друга. Позвольте поцеловать вам руку и еще раз пожелать счастья. И пойду поздравлю Рика.

А вечером накануне выходных приехал из лицея Лексинталь. Ворвался в особняк и с порога завопил на весь дом:

– Эрика‑а‑а! Где моя любимая наконец‑то почти мачеха?! Дай я тебя обниму, а то я сейчас лопну от счастья!

– Ты чего кричишь? – ошалело выпалила я, выбегая в холл.

– Ура‑а‑а!!! – заорал мальчишка, увидев меня, и бросился обниматься. – Как же я рад! Мы тебя все‑таки поймали! Ты теперь навсегда наша! Чур, к алтарю тебя веду я!

– Это сомнительное счастье уже забрал герцог Антион. Пусти, задушишь!

– Вот ведь ушлая светлость! – улыбаясь во весь рот, выпалил он. – Ладно, тогда я буду «подружкой невесты», – тут он хохотнул. – Помнишь, в первый день, когда мы с тобой только познакомились, ты обещала, что, если не удастся избежать свадьбы, я понесу твою фату и буду осыпать тебя лепестками роз. Время пришло. А еще именно я буду у алтаря держать подушечку с кольцами. И не спорь! А отец где? Я хочу его поздравить.

– И не собиралась спорить, бесценная моя «подружка невесты», – прыснула я от смеха. – Он во дворец уехал. Кронпринц Дамиан и его светлость Десперо пожелали отпраздновать помолвку друга.

– Ага, значит, напьются. Эрика, сегодня ужинаем вдвоем. И ты мне всё‑всё расскажешь и про вас с отцом, и про твою сестру, и про поездку, и про Приграничье, и про нечисть. О! Мои одноклассники чуть зубы не искрошили, так скрипели ими от зависти к твоим подаркам. Вот. И ты не представляешь, как я скучал по тебе и как счастлив, что ты снова здесь, с нами.

– Есть хочешь?

– Всё хочу! Эрика, когда свадьба? Я требую, чтобы как можно быстрее. Давайте завтра? Или через неделю? Успеют тебе за неделю сшить платье?

– Свадьба через месяц. Примерно. Я не знаю, мы точную дату еще не обговорили. Нужно же составить список гостей, заказать праздничный банкет, украшения, наряды...

– Ой, брось. Всё это делают специальные службы. Завтра с тобой с утра поедем и всё закажем. Я знаю, где и у кого, у моего одноклассника тетка любит всякие балы закатывать и постоянно нанимает специалистов. До́риан говорит, что всё всегда шикарно и изысканно, а балы его тетки пользуются славой. И платье! Платье непременно!

– Ты собираешься ездить со мной? – удивилась я. Всё же обычно парни и мужчины не любят такое.

– Конечно. У меня всего два выходных дня. Хочу лично проследить, что всё будет делаться быстро и качественно. А то еще начнут затягивать сроки, а я так не согласен. Я решительно требую всё ускорить, чтобы ты уже окончательно и бесповоротно стала членом нашей семьи и никуда не исчезла. И сестричку! Я жду сестричку! Лучше двух. И братишку. Можно тоже парочку.

– С ума сошел? Я не согласна на такое количество детей, – рассмеялась я. – Пойдем, ты переоденешься, и будем ужинать.

– Ничего и не сошел. У тебя же близнецы в роду есть? Сама говорила, что отец. Значит, у вас это наследственное.

Слуги радостно переглядывались, слушая нашу беседу, и тоже кивали. Мол, да‑да. Девчонок нам и мальчишек, и побольше.

Эпилог

– Ваши сиятельства, – степенно вышел к нам в холл Эмиль и поклонился. – Ваша светлость.

– Эмиль, как дети? – сняв перчатки, я отдала их подбежавшей ко мне Моне.

– Малыши спят. Юные леди мучают старшего брата, – флегматично ответил наш верный дворецкий.

– О! Лексинталь приехал? – оживился Риккардо. – Он наверху?

– Они все в саду, ваше сиятельство, – ответила вместо Эмиля Мона и тут же обратилась к герцогу Антиону, приехавшему с нами: – Лорд Десперо, обед скоро подадут.

Глава магического надзора последние шесть лет был частым гостем в нашем доме. На службе я пребывала под его руководством. Но в неформальной обстановке он уже давно стал другом не только моего супруга, но и моим. Даже скорее не другом, а кем‑то вроде дальнего родственника.

Тайна нашего с ним родства вскрылась случайно и отнюдь не по моей вине. Просто... роды первых близняшек были тяжелыми, я мучилась, потеряла много крови. Приглашены были не только целители, но и один из сильнейших магов королевства – герцог Антион. И вот как раз тогда, когда я думала, что всё, не разрожусь и умру, его магия и показала, что у нас имеется кровное родство.

Ох как он орал тогда на всяких беловолосых дур, которые не в состоянии проследить, кто у них в родне. Этой самой дуре было всё равно, она тоже кричала и стонала, потому что нельзя обезболить роды совсем.

Выгнав тогда всех, кроме Риккардо, Антион принялся вытаскивать с того света свою, как оказалось, дальнюю родственницу и ее дочерей.

Вытащил.

А когда я оклемалась и выздоровела, устроил грандиознейший допрос. Я сначала отказывалась что‑либо говорить, уйдя в несознанку. Но потом всё же призналась в том, что мне рассказал фамильный призрак. И сразу предупредила, что ни за что в жизни не признаю наше родство публично. Никогда не соглашусь опозорить род ди Элдре и признать тот факт, что одна из его представительниц нагуляла ребенка от брата короля. Так что его светлость как хочет, а я не имею ни малейшего отношения к королевской фамилии. Ни я, ни моя кузина, ни мои дети. И никто не заставит нас признать эти кровные связи, будем отрицать всё даже перед богами. А так как знаю об этом только я, то и тайна эта уйдет со мной в могилу.

Антион был недоволен, притащил нас с Риком на виллу и, используя меня в качестве переводчика, переговорил с Касселем. Тот подтвердил, но тоже встал на мою сторону. Заявил, что, даже если к нему вызовут некромантов и станут допрашивать, не выдаст тайну своей драгоценной Лауры и ее потомков. Ничего не было, всё сплошные ничем не подтвержденные догадки и грязные сплетни. Никакого отношения Эрика и ее кузина к королю не имеют. И так и останется навсегда. Нечего впутывать милых девочек, которые и так настрадались, в грязные игры и давать хоть малейший повод использовать их в политических дрязгах.

Поразмыслив, его светлость согласился, что так лучше. Не знаю только, доложил ли он об этом его величеству и кронпринцу. Надеюсь, всё же нет. Во всяком случае, король никак не показывал, что в курсе нашей дальней родственной связи.

Но сам глава магического надзора относиться ко мне стал ощутимо теплее, примерно как к дальней кузине. А уж наших с Риком близняшек вообще баловал, и они ему отвечали взаимностью. Поскольку малышки не сразу научились говорить правильно, то его светлость долгое время они встречали двойным радостным криком «тя́тя А́тио» и повисали на нем как белки, облепив с двух сторон.

Мне кажется, Рик даже немного ревновал дочек к другу.

Но еще больше девчонки любили своего старшего брата. О‑о‑о, это была даже не любовь, а обожание. Взаимное. Стоило ушастому высокому красавцу полуэльфу приехать из лицея или, позднее, уже из академии магии, как стены вздрагивали от счастливого детского визга.

Как же, явился самый лучший на свете прекрасный любимый брат. С момента, как Лекс переступал порог родного дома, для Марсели́ны и Орланди́ны переставали существовать все, даже мама с папой.

Ну серьезно! Родители, нянюшки и слуги рядом каждый день, а обожаемый братишка появляется раз в неделю, а то и реже. Лексинталь платил им тем же. Пока они были совсем крошки, не спускал с рук и даже сам менял пеленки при необходимости. Когда девчонки немного подросли, учил их ходить и разговаривать, кормил с ложечки и утирал слезы.

Вот и сейчас, раз мой добрый дружочек и пасынок дома, можно даже не пытаться привлечь к себе внимание Марселины или Орландины. Наверняка эти трое полностью поглощены друг другом, и компания им не нужна.

К тому же наверху в люльках спят наши вторые близнецы, Фредери́к и Фили́пп. Им всего полгодика, они пока не могут составить компанию своим четырехлетним сестрам в шалостях и проказах.

– Мона, скажи детям, что мы приехали и скоро обед, – обратилась я к своей горничной. – И напомни, что Лина и Дина должны переодеться к обеду. Им уже по четыре года, благовоспитанные юные леди должны выглядеть пристойно. Заодно сообщи Лексу, что ему привезли новые костюмы, они в гардеробной. А то девчонки наверняка вымазали его с ног до головы.

– Это точно, леди Эрика, – прыснула от смеха Мона. – Они утащили с собой большую банку вишневого варенья. Сказали, что будут кормить своего любимого брата с ложечки.

– Мое вишневое варенье?! – притворно возмутился Риккардо. – Кто вскрывал сейф?

– Господин Лексинталь. Юные леди стояли на стрёме, как они изволили выразиться, и караулили, чтобы их никто не застукал, – меланхолично ответил дворецкий. Поклонился и отправился отдавать распоряжения слугам.

Герцог Антион захохотал и воскликнул:

– Вот почему мне нравится бывать в этом доме, так потому, что здесь всегда творится сущий кавардак. А все дети ди Кассано – маленькие демонята.

– Не все, – обиделась я. – Филипп и Фредерик очень милые маленькие мальчики. Хорошо кушают, спокойно спят, дрыгают ножками, агукают и ползают.

– Да‑да, Антион, – обнял меня Рик и поцеловал в висок. – Не наговаривай на нас.

– Ничего, это ненадолго. Еще с годик у вас есть на спокойную жизнь. Потом они превратятся в таких же беспокойных созданий, как и Марселина и Орландина. И Лексу придется удирать подальше. Его эльфийские уши не выдержат нежных чувств уже четырех братьев и сестер.

Я улыбнулась. Хорошие у моего пасынка уши. Крепкие. И уклоняться и беречь их он отлично умеет. Не зря я его возила на уличные бои. Этого шустрого и гибкого красавца так просто не поймаешь, если он сам не сдастся. Вот как доказал мне, что способен уклоняться, так и уши мы ему прокололи, как я и обещала. И каждые каникулы после того, как я проверяла его бойцовские навыки, мы добавляли по сережке.

Сейчас Лексинталю двадцать, и каждое его ухо украшает по несколько маленьких сережек. Окружающие считают это какой‑то непонятной эльфийской модой, но я всегда на стороне Лекса. Так что Рику ничего не оставалось, как смириться с тем, что теперь за его внебрачного сына отвечает мачеха. И эта самая мачеха устроит конец света любому, кто посмеет обидеть ее пасынка.

А вот нормальной бабушки у наших детей нет. Так же как ее не было и у Лексинталя. Леди Эстебана проигнорировала нашу свадьбу и просто не явилась, хотя ей, конечно же, было отправлено приглашение. Не могу сказать, что мы расстроились. Наоборот, и Риккардо, и Лекс вздохнули с облегчением.

Но после рождения девчонок вдовая маркиза Эстебана всё же приехала. Некоторое время стояла, разглядывая младенцев в люльке с гадливым выражением на лице. Мы с Риккардо молчали, лишь были настороже. Всё же адекватностью сия дама не отличается.

Наконец, поморщившись, она развернулась и вышла прочь из детской. Дошла до первого этажа, проигнорировала предложение выпить чаю. А потом все же остановилась на пороге и, не глядя на меня, как будто я и не существую, сказала своему сыну:

– Ты полностью меня разочаровал. Ошибка юности, полнейшая глупость в последующие годы... Так и не избавился от бастарда. Женился на... А ведь ее величество сватала тебе достойных девушек из приличных семей, не то что эта ... Так еще и детей она тебе нарожала, словно дворовая кошка. Девчонки, да еще в двойном комплекте. Сплошное разорение на приданое. А наследника титула так и нет. Всё уйдет эльфийскому ублюдку.

– Не переживайте так, мама, – сложив руки на груди, холодно произнес Риккардо. – И уж точно не ваша забота, к кому уйдет титул и состояние маркизов ди Кассано. Вы уже не принадлежите нашему роду. Я очень рад, что его величество прислушался к моей просьбе и вы теперь отлучены.

Лицо леди перекосило от ярости. Впрочем, она сдержалась, не стала кричать и скандалить. Поправила прическу, вздернула подбородок.

– То, что меня выдали замуж за твоего отца, – моя самая большая беда. Передать не могу, как была счастлива, овдовев. А ты... Второе мое разочарование. Впрочем, чего еще можно было ожидать от твоего папаши. Его ребенок такой же упрямый и неуправляемый, как и он. Ты мать ни во что не ставил, да еще и опозорил на всё королевство.

– Полагаю, ваш новый муж подходит вам больше, чем покойный маркиз ди Кассано, – заметила я и взяла Рика за руку. Его аж трясло от обиды и злости, но он сдерживался и молчал.

Леди Эстебана вскинулась, зашипела. Меня она ненавидела еще больше, чем своего сына и старшего внука.

– Мы уезжаем из столицы, – процедила она. – Его величество... Он приказал... Впрочем, мне всё равно здесь больше нечего делать. Играть в карты я больше не могу по твоей милости, Риккардо. Никогда не прощу тебе того, что из‑за тебя королевский маг ментально вмешался в мой разум.

– Да, мы слышали об этом, – вновь ответила я. – Только вы неправы, леди Эстебана. Это была инициатива его величества Эдварда. Он не хотел, чтобы вы разорили нового мужа, которому и так пришлось выплатить часть ваших долгов. Ваше имущество, имение и дом в столице не покрывали их.

Мне достался очередной ненавидящий взгляд, после чего бывшая маркиза ди Кассано, а ныне баронесса ди Орило́нт произнесла:

– Я уезжаю. И надеюсь, больше никогда не увижу ни тебя, Риккардо, ни твою эту ... Ни всех твоих потомков. Я вычеркиваю тебя из своей жизни и памяти. Нет у меня сына.

– Счастливого пути, леди ди Орилонт, – склонил голову маркиз ди Кассано.

Я же только сильнее сжала его руку.

В тот же день она покинула столицу со своим новым мужем, и больше мы ее не видели.

Отдав распоряжения, мы с мужем отправились наверх, чтобы переодеться к обеду. Утренний визит в королевский дворец требовал соответствующих нарядов, а дома хотелось чуть более неформальной одежды. Герцог Антион подождет внизу, уверена, ему уже подали бокал вина или арманьяка.

По пути мы заглянули в детскую к малышам. Те не спали, играли с погремушками. А их няни переговаривались и развлекали маленьких лордов.

– Ваше сиятельство будущий маркиз ди Кассано, как ваше настроение? – Рик с улыбкой взял на руки Фредерика.

– А как себя чувствует будущий граф ди Элдре? – приподняла я и расцеловала в пухлые щечки Филиппа.

С улицы доносились заливистый смех девочек и возгласы Лексинталя. Мы с Риком подошли к окну с малышами на руках и выглянули наружу. Точно, Лина и Дина оседлали своего ушастого коняшку, а тот, по уши перемазанный вишневым вареньем, катает их. Тут к ним подошла Мона, а мы с мужем отпрянули от окна, чтобы дети нас не заметили и не начали ныть, мол, они еще немножко поиграют. Знаем мы эти их «немножко».

К тому же нам с Риком завидно. Мы тоже хотим подурачиться. А вынуждены быть взрослыми и серьезными родителями.

Кажется, муж думал так же, потому что он протяжно вздохнул. Улыбнулся и пощекотал животик Фредерику. После чего потянулся ко мне и поцеловал в губы. Сидящий у меня на руках Филипп тут же вцепился папе в волосы и потянул...

Дети – это счастье. Даже если они выдаются сразу комплектами. Сначала две девчушки, а спустя три года два мальчика.

Но на этом решено остановиться. Больше я на такие подвиги не готова, это очень тяжело.

К тому же его величество вовсю использует мой дар вестницы смерти. Мне приходится постоянно крутиться во дворце. Все балы, высокие встречи, дипломатические переговоры... Да что уж там, в перерывах между беременностями я даже была включена в состав посольства, отправившегося в соседнее королевство сватать их принцессу. Кронпринцу Дамиану нужна была супруга и наследник.

Королева Грания теперь могла выдохнуть и наслаждаться ролью бабушки. У них подрастал очаровательный шебутной мальчишка, который охотно участвовал в шкодах и играх с Диной и Линой. Маленький принц Ле́стор всего на год младше своих подружек‑близняшек, и им очень весело вместе, когда те навещают дворец с мамой или папой.

Уже позднее, когда все собрались за обедом в столовой, я смотрела на тех, с кем меня свела судьба. Мой самый лучший друг и по совместительству пасынок, Лексинталь. Вырос, возмужал и стал ослепительно красив. Прекрасный фехтовальщик и боец, сильный маг, уверенный в себе и своих силах молодой мужчина, подающий большие надежды студент. Его прочат на дипломатическое поприще, несмотря на то, что магический дар у него эльфийский.

В некотором смысле родственник и просто друг семьи, герцог Десперо. Глава магического надзора, сильнейший маг королевства, тот, чье имя повергает обывателей в трепет. Мой начальник и компаньон в различных служебных мероприятиях. А еще – учитель и наставник в магии. Я не смогла поступить в академию по семейным обстоятельствам, но у меня были частные учителя, в том числе Антион.

Мои милые дочурки, абсолютно одинаковые внешне. До каждой родинки и реснички. Их различали только я и Лексинталь, чем жутко всех огорчали. Больше никто не мог понять, кто из них Марселина, а кто Орландина. Больше всего негодовали сами близняшки, раз за разом пытаясь всех запутать. Нечестно ведь, что они стараются быть совершенно одинаковыми, а мама и старший брат их как‑то распознают. Эти две проказницы и сейчас, за столом, нашептывали что‑то Лексу и хихикали.

Мои вторые близнецы, славные, пухленькие, улыбчивые мальчуганы. Будущие носители титулов двух аристократических родов. Фредерик и Филипп. Сейчас с ними рядом сидели их нянюшки и развлекали погремушками.

Я перевела взгляд на главу семейства. Моего мужа Риккардо ди Кассано. Он ничуть не изменился за шесть лет нашего брака. Грозный ментальный маг, глава отдела ментальных расследований. А в семейной жизни – добрый, чуткий, светлый человек, для которого близкие и родные – это главное. Тот, кого я ужасно люблю. Мой про́клятый маркиз.

Хотя давно уже и не проклятый. Ведь я вышла за него замуж. Выполнен древний договор. Два рода, ди Элдре и ди Кассано – породнились. Магии оказалась безразлична путаница с переселением душ у меня и Марики. Наш брак с Риком исполнил обязательство.

И да, смерть забрала всех потомков неверной жены. Именно так, как и звучало в проклятии. И не стала Марика, настоящая прямая наследница, ни супругой, ни другом, ни врагом, ни родней... Хотя последнее спорно, она двоюродная тетка наших детей. Но мы с Риком всё же счастливо женаты.

А Кассель, фамильный призрак ди Кассано, свидетель и участник тех давних событий, нашел покой. Точнее, найти‑то он его нашел. Но уходить за грань отказался. Сказал, что как‑нибудь потом, когда ему совсем наскучит этот мир. А ему еще надо дождаться, пока вырастут наши четверо близнецов. Проследить, чтобы Лина и Дина вышли замуж за достойных мужчин. Чтобы Фред унаследовал титул маркиза ди Кассано и стал продолжателем рода. А Филу предстоит принять титул, который для него пока храню я. Он станет графом ди Элдре. Может, даже восстановит наш родовой замок.

Его величество Эдвард решительно занялся проблемами Приграничья после той инспекции. Были проведены аресты высоких чиновников, которые воровали средства, идущие из казны на поддержание порядка в том далеком краю. Расхитителей не просто арестовали, а показательно казнили, с полной конфискацией всего имущества и лишением титула. Ох и скандал тогда грянул... Всё королевство сотрясалось.

Король был в таком гневе, что отправил еще несколько инспекций в разные уголки страны. Казнокрады, воры, градоправители разных рангов тогда ощутимо пострадали и лишились мест, титулов, состояний и... голов. Их всех публично казнили в столице.

Мне спустя почти год пришло письмо из приюта от сестры Антуаны. Она рассказывала новости. Что у них теперь намного больше дотаций, что дети перестали голодать и считать каждый медяк. Что дали денег и починили крышу и окна. Благодарила почему‑то меня. И желала счастья.

С Марикой же эти шесть лет мы общались только эпистоля́рно[1]. Письма приходили редко, всё же между столицей и Лагорендом большое расстояние. Но основные события из жизни друг друга мы знали.

Как я и предполагала, уже через год после свадьбы Марика стала мамой близнецов. У нее родились два сына. А спустя год – еще двое. Так что сейчас они с мужем счастливые родители четырех сыновей. Но очень хотят дочку, а учитывая наследственность Марики, скорее всего, двух. Они с мужем работают над этим, так что, вполне вероятно, вскоре моих племянников станет больше.

Мне же детей достаточно. Четверо, которых мы с Риком произвели на свет вдвоем, и Лексинталь. Пусть он младше меня всего‑то немного, но мы познакомились, когда ему было четырнадцать. И он мне не только друг, но и пасынок. А Рику – сын.

Так что у нас большая дружная семья. И я бесконечно счастлива в ней. Мы вспоминаем иногда куриный переполох среди невест, что творился на вилле дель Солейль, когда я приехала и заявила о своем статусе.

– Эри, невест так много, но я‑то один, – посмеивался Рик, целуя меня.

– О да, дорогой. Невест‑то много, но я – одна! – кивала я.

– Лучшая и любимая, – соглашался он.

Конец

[1] Эпистолярный стиль – стиль речи, используемый при написании писем в частной переписке.