Невеста Полоза

Глава 16

— Ох уж эти ваши славянские свадебные обычаи… — вздохнул Свет, послушно стекая в кресло в опочивальне государыни. Упаси боги кто войдет — слухами весь дворец заполнится, а с другой стороны, может и хорошо…

— Люди и наги — одна из мыслящих рас — вздохнул маг, гадая стоит ли пытаться сейчас отправиться в обратный путь или слегка передохнуть. Проблема была в том, что можно было отрубиться.

— Значит чем-то похо-ожи — зевнул Великий, стараясь держать глаза открытыми. Даже сок себе налил, чтобы руки и голову чем занять. Поняв правда, что едва не клюнул в кубок носом, понял, что лучше таки уходить, пока может.

— Ты как-нибудь заходи в магический зверинец, обитателей его покажу. Лучше после бала — послы точно какую интересную живность притащат, и над предложением моим подумай. Я пойду, пока в этом кресле не отрубился — змей деликатно зевнул в ладошку, бросил на Весенью задумчивый взгляд, с трудом встал на ноги и, пошатываясь, побрел в свою башню

Весенья и сама уже дремала сидя в кресле, но вот на словах о зверинце встрепенулась.

— Зверинец? Я давно туда хотела попасть, если честно… люблю животных. Так что обязательно! — Она улыбнулась ему на прощание, прикрыла дверь за выходящим магом и, что-то мурлыча себе под нос, так и не сходив в душ, прямо в платье рухнула поперек постели…

— Ваше высочество! — обеспокоенный голос продирался через сонное сознание. — Ваше высочестве, с вами все в порядке! Вашество!!

Что — то слишком много беспокойства… Есенья с трудом разлепила глаза и обнаружила себя лежащей на покрывале. Тело затекло от неудобной позы, поэтому садилась Есенья тяжко кряхтя.

— Все хорошо, Мариша, — перед ней стояла прислужница с такими округлившимися со страху глазами, что, казалось, те вот — вот из орбит выскочат.

— Ох, а я распереживалась так! Вас вчера весь день не было, а я вас пришла будить и гляжу, вы прямо поперек лежите, да еще так странно… Ох мысли полезли в голову, — девушка шагнула ближе, — ой, Ваше Высочество, вы что… пили вчера?

Непосредственность Мариши подкупила Есенью с первых дней. Та была едва ли старше самой царевны на вид, а судя по поведению, морально еще и младше. Девчушка не задавала каверзных вопросов и не смотрела свысока или неприязненно, как некоторые слуги, потому — то Есенья и попросила ее к себе в услужение. А девушка только и рада была, самой царевне — то служить. Раньше то все на подхвате у кого — то…

На вопрос прислужницы Есенья лишь махнула рукой.

— Будь добра, приготовь ванну, пожалуйста.

"Вот уже и командовать научилась", — подумалось как — то горестно. Мариша скрылась за дверью, послышалось журчание воды, а Еся же только — только толком пришла в себя. Настенные часы показывали девять утра. Через час подадут завтрак и она должна выглядеть на нем безупречено…

Глянула на себя в зеркало… Да уж. Волосы спутаны, платье измято, на щеке след от слюны. Настоящая красотка. Хорошо хоть голова не болит, как у многих после вечерних возлияний. Да правда и выпила Есенья вчера всего пару бокалов, даром, что сознание так помутилось.

И на свою беду Еся помнила абсолютно все, что происходило вчера. Интересно, царевичу доложили в котором часу его жена явилась в свою спальню, в каком состоянии и в чьей компании? Впрочем, тот ведь сам ее там оставил.

Тяжко вздохнув, Еся отправилась в ванную, а спустя час, посвежевшая и без каких — то следов вечерних посиделок, уже входила в малую столовую, где обычно собирались на завтрак.

— Посол Свендонской равнины Годерик Горделивый с супругой! — Злат изобразил на лице првышенное внимание, с трудом справляясь с желанием отрубиться прямо на троне. Гулянка на ярмарочной неделе не прошла бесследно, спал от силы несчастный наг пару часов в день и существовал сейчас только на бодрящих эликсирах и упрямстве.

Распорядитель натужно кашлянул, намекая на то, что неплохо бы и поприветствовать гостей. Почти уснувший с открытыми глазами и заинтересованной миной Злат встрепенулся и завел, словно славянский фольклорный кот Баюн речь, что они с молодой супругой очень рады видеть гостей на празднике, что скончаются вместе на троне от радости, что милости просим есть — пить — танцевать и что все деловые вопросы решаются на неделе, последующей после бала. Самым главным было не зарыдать при упоминании той неделе, а также постараться говорить одно и то же разными словами. Как это удавалось — большой вопрос. Видимо, далось при помощи тренировок на предыдущих бальных сезонах. Просто супругу с собой вкупе не забывай упоминать и все. Вторая половина, к слову, была хороша. Змеицы перешептывались, явно пытаясь оценить стоимость драгоценностей, вышивки и платья царицы. Если бы Полоз не был таким сонным, то понимал бы еще, что перешептывались о том, что зря на девицу деньги тратят, коли на ней браслетик. Зачем это царевичу, коли та ласками его не одаряет?

Придворные нагов — змеиное гнездо почти в буквальном смысле, но шепотки никогда не поднимались обычно выше уровня слышимости: понятно, что сплетничают, но о чем не поймешь, как слух не напрягай.

У тронов супругов складывались подарки: драгоценности, оружие, посуда, ткани, редкие магикалии в запечатанных сосудах, а также несколько редких магических зверей. Зверюга в виде трехголовой собаки ростом с теленка явно питала страсть к царице, вот только не понятно какую именно: то ли облизать ту с ног до головы, то ли сожрать. Братья и сестры песика вели себя смирно у ног дрессировщика, а ребятенок резвиться изволил. Одним из красочных и опасных подарков стали огненные лисы: зверюшки с самого начала заявили, что в глубокой норе они видали все это высшее общество, горя золотисто — рыжим пламенем уже на поводках, а при попытке дрессировщика показать со своими подопечными пару трюков вообще чуть не спалили к чертям бальным зал. Благо, тот был защищен от магического урона после того, как один царственный идиот выпустил по наивности и незнанию из подаренной бутылки огненный смерч на своем первом балу.

Церемониместеру нужно будет зарплату поднять: своими покашливаниями старичок будил Полоза именно в те моменты, когда тот начинал постепенно поддаваться желанию покемарить часок — другой. Благо, гости ничего не замечали за открытыми глазами и вежливыми улыбками. К концу третьего часа челюсть болела от улыбок и речей, но, хвала богам, хмурый посол из загорья вручил целый сундук шкурок снежного барса и можно было встать и размять вросшие, казалось, за столь долгое время в трон мышцы, а заодно и корону снять, нацепив легкий венец и помогая жене поменять тяжелую махину на тонкую диадему с голубыми бриллиантами, о которой только и судачили с самого начала церемонии модницы, пока та лежала на специальной подушечке у трона и ждала своего часа.

Ох, ну хоть танцы его взбодрят, можно надеяться. Главное много не пить, а то рухнет спать прямо на начищенный паркет. В очередной раз заставляя глаза быть открытыми, Злат склонился над лапкой законной половины в поцелуе и вывел жену на середину зала, открывая бал.

Последняя неделя перед балом пролетела невероятно быстро. Есенья только и успевала, что проснуться утром, да упасть на постель вечером. Круговерть этих дней закрутила, словно лихая пурга в самую студеную зиму. И дело тут было не только в головокружительной смене всяческих дел, но и в повисшем в замке холоде. Холоде по отношению к самой Есенье. Все чаще она слышала все более и более откровенные смешки в свой адрес.

И если прежде змеицы хоть как — то скрывались, то теперь чуть не в лицо ее оскорбляли… Было до страшного обидно. Ситуацию усугублял и сам Злат, который практически не обращал на нее внимания даже на совместных застольях. Таких, правда, за неделю выдалось не много, но все же после того совместного похода в город Еся надеялась на более теплое общение. Злат же снова вел себя так, словно они чужие…

Есенья тайком вздыхала, но что с этим поделать не знала. Утешало то, что господин маг про нее не забыл. Вернее, сам попросил называть его по дружески Свет, когда они как — то встретились в коридоре, и отойти от пиететов хотя бы наедине. Есенья, конечно, с радостью согласилась. Ей очень не хватало хоть кого — то, кого можно было бы назвать другом.

Особо пообщаться у них не вышло, но теперь они почти каждый день обменивались записками. Ни о чем особом, просто Свет весьма деликатно и дружески поддерживал грустившую царевну и рассказывал о том самом зверинце, побывать в котором Есе хотелось куда больше, чем на балу.

Но неделя выдалась суматошной. Отдыха ей не давали. На замену царевичу ей все же дали партнера для танцев, дабы она смогла толково отучить танцы.

Как того зовут Еся, к стыду своему, так и не запомнила. Зато запомнила, как ужасно пахло у него изо рта и хлопья перхоти на плечах. Змеицы все подначивали головушку тому на плечо положить, как положено. Есенья терпела. Скрежетала уже зубами, но хлестких ответов в голову не приходило. Не приучена она была перечить.

В день бала с самого утра лил дождь. И это точно соответствовало настроению самой Еськи.

С раннего утра ее купали, мазали, снова купали, оборачивали какими — то листьями, натирали маслами. Ламия, пришедшая к вечеру, проверить, как подготовлена невестка, восторженно охала.

— Ну сегодня — то вы точно браслетик снимете! — заговорщицки шептала свекровь, разглядывая результат стараний.

Выглядела Есенья и правда великолепно. Старания служек даром не прошли. Кожа сияла и была мягкой и гладкой, словно самый нежный шелк. Волосы из каштаново — русоватых стали насыщенно шоколадного цвета и невероятно блестели в свете свечей. Насыщенно — синий цвет платья, искристые украшения тонкой работы… Все это буквально преобразило девушку. Из робкой крестьяночки она превратилась в настоящую царевну.

— Только погляди на себя, — с восторгом проговорила Ламия, придерживая Есю за плечи перед огромным зеркалом. — Не хотелось бы мне по женски признаваться, но сегодня ты затмишь красотой даже меня, дорогая.

На глазах почти выступили слезы.

— Так, это ты брось, а то смотри, глазки из синий красными сделаются, — царица потрепала невестку по щеке, — сегодня твой день, наслаждайся. И не дай никому его испортить.

Ее бы слова да в уши Злата. Царевич как всегда при дворе был с ней официален до зубовного скрежета. Есенья так ждала хоть капельки отражения восторга в его глазах при виде ее, все же в таком облике она еще не показывалась. Но Злат поприветствовал ее не теплее обычно. Даже улыбка на его губах и дежурный комплимент не спас ситуацию, ведь Есенья знала, как он улыбается искренне…

Они чинно прошлись по тронному залу и уселись на полагающиеся места. С тяжеленной короной на голове особо не покрутишься, потому Еся сидела прямо, словно проглотила палку. Улыбка намертво прилипла к лицу и к концу первого часа, казалось, останется теперь с ней навсегда. Мышцы лица конткретно сводило. Спина затекла, рукам было неудобно лежать на подлокотниках в положенной позе, а шея, казалось, вот — вот хрустнет под весом короны. Но Есенья держалась. Даже елозить начала только когда тертий час пошел.

И вот Злату хоть говорить чего было положено. Она же только сидела, улыбалась и кивала гостям. Иногда говорила "благодарю вас".

А вот подарки Есенье понравились. Особенно звери. Обязательно нужно будет познакомиться с ними поближе. Вот с тем трехголовым песиком так точно. Тот так мило рвался к ней, что Еся едва удержалась, чтоб не прикрикнуть на дрессировщика, который в очередной раз слишком сильно дернул ошейник. Не желая, чтобы зверей мучали дольше необходимого и здраво опасаясь, что от огненных лисиц среди пышных платьев стоит ждать беды, Еся велела отвести "подарки" в зверинец, где им смогут обеспечить достойный уход и не мучить больше нахождением среди такого количества люда.

Когда поздравления закончились, настало время танцев. Злат, наконец, снял с нее ту драгоценную бандуру, и Еся сразу почувствовала себя лучше. Она улыбнулась царевичу, но тот, будто и не обратил внимания. Вообще его взгляд плутал где — то в пустоте.

Первый танец был вполне невинным, что — то вроде вальса, но с добавлением различных поддержек и отрыванием партнерши от пола.

Неожиданно для себя Есенья осознала, как вся дрожит, направляясь к центру зала. Не просто подкашивались коленки, ее всю буквально колотило. Столько глаз, устремленных на них двоих. Где — то восхищенных, а где — то злорадных, а где — то откровенно ненавистных, обращенных уже на нее одну.

Стало очень не по себе. Она вся похолодела, сжалась, даже дыхание задержала. Столько змеев вокруг и она одна в центре… Нет, не одна. Рядом с ней был Злат, который сейчас мягко придерживал ее за руку, провожая к месту начала танца. Ведь он не даст ее в обиду?

Они встали друг напротив друга заиграли первые ноты мелодии и лишь теперь Есенья заглянула мужу в глаза.

Когда ты с младых лет во дворце, то шепот придворных начинаешь воспринимать как фоновый звук. Змеи всегда обо всех сплетничают, тем более о царских особах. Сперва косточки Ламии обмывали, потом Злату, а теперь куда более интересная персона объявилась. Не то, чтобы змей не понимал, что многие считают царицу выскочкой: приперлась к границе Нави, когда приличные девушки ее стороной обходят, нацепила браслет и всячески пытается теперь влезть в царскую семью. То, что не пытается на самом деле — это уже второй вопрос. Змеи всегда судят по себе, а скромников среди придворных либо очень мало либо нет вовсе.

Злат тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство: не хватало еще уронить супругу и оконфузиться перед всем королевством и перед собой.

— Тебе очень идет это платье. — змеи не были бы змеями, если б не включили даже в чопорный вальс чувственные элементы.

— Не бойся, сейчас каждая хочет оказаться на твоем месте. — должно это, наверное, было прозвучать горделиво, но прозвучало тихо и с оттенком грусти. Когда ты стремишься к короне, тебе абсолютно плевать что представляет собой тот, при помощи которого ты ее и получишь. Если тот красавчик, то тем лучше, но просто дополнительный бонус, не более. Власть плюет на такие мелочи.

— Как ты на этой неделе? Устала? — вальс был едва ли ни одним из танцев, при котором можно было позволить себе разговаривать и не дышать как лошадь после гонки.

Медленно обводя девушку вокруг себя, Полоз который раз поразился как может изменить человека одежда. Кто бы сейчас сказал, что это девушка простая крестьянка Есенья, которая пошла когда не надо по ягоды, да там и сгинула.

— Благодарю, мой государь, — нарочито чопорно отозвалась Есенья на комплимент. Хотелось с силой наступить Злату на ногу, чтобы он хоть не на долго стал снова таким, каким она видела его прежде. Особенно сильно захотелось это сделать, когда он едва ли не тоскливо отметил, что на ее месте мог бы быть кто еще. Нет, он вроде выразился иначе, но Есенья, кажется, прониклась шепотками за спиной, которые в отличии от привыкшего к ним Злата, разбирала отлично. Буквально каждое словечко. Потому и переиначила услышанное на свой лад.

— Ты погляди только, как вцепилась в него, не стыдно же. Так и вьется, а он на нее почти и не смотрит.

— Почти? Да поди ему и вовсе на нее смотреть тошно. Ни рожи, ни кожи, а браслет — то, браслет! Месяц уж прошел.

— За месяц — то любая бы успела, она видать ему вовсе не по нраву, что до сих пор не соблазнила.

— Еще бы, он же по беленьким больше, а эта что? Давеча, говорят, у Агидель до утра был, стражник видел, как он из ее спальни с рассветом только вышел.

Еся едва не споткнулась, заслышав последнюю фразу, но лишь сильнее дернула Злата за руку.

— Устала? С чего же это? Кормят, поют, одевают, может ли такая жизнь надоесть бывшей крестьянке? — излишне жестко отозвалась Есенья. Но никак не могла она взять в толк, как Злат не замечает всех этих разговоров? Ей эти обрывки фраз словно мо живому резали. А ему..? Все равно? Абсолютно нет никакого дела, что про его жену, пусть и временную, говорят такое?

Она бы и сама ответила этим кумушкам, но только как? Они ведь правы были… ну почти во всем правы, Еся же взаправду царевича соблазнять не пыталась.

Но женская обида порой играет злые шутки.

— А вы, дражайший супруг, как провели эту неделю, слышала, у вас было так много важных встреч? — На очередном развороте Есенья прижалась к его груди сильнее, чем того требовал танец, еще и глянула прямо в глаза снизу вверх, будто с вызовом. Щеки тут же опалило, а горлу ком подступил… Да, мастером в соблазнениях ей никогда не стать, разок прижалась и уже хочется спрятаться куда — то. Но выстояла, заставила себя не дрогнуть и даже глаз не отвела, хотя ресницы и задрожали, а румянец по щекам до самой шеи дотек уже. — До поздна засиживаться приходилось?

Матушкина наука "А ты не вслушивайся, вот и не услышишь о себе чего — нибудь" въелась под корку головного мозга. Если бы сейчас змеицы обсуждали какой царевич идиот, тот бы реагировал со столь же холодным равнодушием. Он правда приучил себя не слышать придворные сплетни за спиной. Слишком бы многих пришлось убивать под горячую руку, а у них королевство светское, законы соблюдаются.

И, ясное дело, в страшном сне Полозу не могло прийти в голову цапнуть какого — нибудь придворного за пуговицу и поинтересоваться "Как тебе моя — то?" Он всячески пресекал панибратство с собственной персоной, не давая сближаться ни себе ни кому — то из желающих. Желающее, тем паче, сближаться хотели для пользы собственной шкурок. Ему из близких и с Ламией и Светом не плохо.

— Угу. А на следующей неделе сколько их еще будет — слегка не по этикету ответил змей, роняя даму на подставленную левую руку. Сказать слугам получше что ли кормить — не весит же ничего совсем, как пушинка.

— Очень хочется сейчас подальше от этого бала, — он наклонился над девушкой ниже, губы едва не касаются длинной шеи, он будто нарочно склонился так близко то ли чтобы сплетни подпитать, то ли для собственного удовольствия. Пойми этого нага.

— Мы так и не дошли до маков, — голос змея стал тише, будто тот обсуждал с супружницей нечто интимное, что не должно дойти до чужих ушей.

— Они низенькие, можно бежать по полю, наслаждаясь ветром и свободой…Но, — он осторожно возвращает девушку в вертикальное положение, улыбнувшись чуть теплее — у нас бал. А это значит, что стоит постараться и не умереть в этом серпентарии. У тебя как с восприимчивостью змеиного яда?

Сколько еще будет на следующей неделе? Это он сейчас признался, что и после представления ее ко двору будет в открытую по любовницам шастать или что?

Хотела было придумать что — то, чтобы возмутиться, но Злат опрокинул ее в ту позу, из которой возмущаться уже не очень то хотелось. Если с тем партнером по танцу, с которым она репетировала, Еся все больше просто чуток назад прогибалась, то теперь буквально лежала на руке царевича, ощущая себя весьма уязвимой. Одно его движение и она сама растянется на паркете. Хотелось, правда, верить, что Злат так не поступит. Не станет позорить ни себя, ни ее. Хотя вдруг она слишком тяжелая? На словах же о маках Есенья и сама с ними в цвет сделалась. Тут же зашептались с удвоенной силой, но из — за стука собственного пульса в ушах девушка уже и не слышала.

Она перевела на него взгляд, почти пьяный от такого вот вроде и невинного жеста царевича, всего то чуть ближе к ее шее склонился. И чего этот змий златоглазый на нее так действует?

Вот он такой, каким она его знала. Тот Злат с которым и правда можно бежать по маковому полю. Или хохмить над дворцовым этикетом. Есенья улыбнулась и вскинула голову.

— Иммунитета, — как только вспомнила умное слово? — пока не набралась, но очень надеюсь, что это дело времени.

Хотелось добавить, что она еще очень надеется, что они все же доберутся до макового поля, но смущение пересилило и слова так и остались недосказанными.

Танец закончился, пришлось отступить друг от друга, Есенья присела в легком реверансе, благодаря за танец. Послышались аплодисменты, но собственное сердце стучало сейчас куда гроче. Дальше следовало несколько общих танцев, где они все стояли двумя рядами, кавалеры в ряд напротив дам. Здесь уже движения были более степенные, без прикосновений и со сменами партнеров. Есенья старалась изо всех сил и, пожалуй, если взять в расчет, что она едва как месяц учится всем этим премудростям, выходило у царевны очень даже неплохо. Им со Златом удалось обменяться еще парой нейтральных фраз, все же кругом было слишком много ушей, но все же Еся задумалась… Быть может ей стоит принять то, что при дворе Злат не может вести себя иначе. Его положение обязывает нести на себе эту холодность. Наверное, ей даже следует поучиться этому. А с ней наедине он все же меняется…? Даже в танце, когда их разговор никто не слышал, супруг дал понять, что помнит об их первой встрече. Означает ли это, что для него та прогулка тоже что — то значит? Приятно думать, что это происходит, когда именно они вдвоем… Ведет ли он себя также с другими?

От таких мыслей даже щеки обожгло.

После танцев их развлекали приглашенные артисты. Особое впечатление произвели на царевну иллюзионисты. Они играли магическими огнями, создавая живые картины дивных мест. В сочетании с чарующей музыкой и приглушенным светом, создавалось впечатление, что они сами все перенеслись в эти далекие края, полные причудливых витых деревьев, огромных цветов с яркими лепестками и порхающих среди них бабочек и птиц…

Празднество подходило к концу, градус в крови гостей давно находился на критической отметке, особенно учитывая и без того крутой норов змеев, а последний номер от танцевальной труппы приглашенных восточных танцовщиц, одежды на которых скорее больше не было, чем было, изрядно повысил напряжение.

Есенья только — только отлучилась в дамскую комнату и теперь возвращалась обратно, как к ней подошел мальчишка — паж.

— Ваше Величество, — он низко поклонился, — меня просили передать вам, что особый подарок ждет вас в коричневом кабинете. Он слишком хрупок, чтобы вручать в толпе, потому Его Величество и уважаемый гость из Заречья приглашают вас туда.

— Что? — Удивилась Еся. Но смысл слов все же дошел. Она огляделась и правда не нашла Злата взглядом. Ну что же, раз так нужно… — Хорошо, спасибо.

Мальчишка ушел. Что — то в нем, правда, было немного странным. Эта мысль мелькнула где — то на подсознании, но Еся уже слишком устала этим вечером, потому решила подумать об этом после.

Девушка направилась сразу к кабинету, благо он находился совсем рядом, стоило пройти под аркой в левой части зала, несколько шагов по коридору и она уже стоит перед приоткрытой дверью кабинета. Полоса света, голоса… Еся потянула дверь и зашла внутрь.

На первый взгляд Злат не обнаружился, на второй, впрочем, тоже. Еся занервничала, ощущая уже, что здесь явно есть какой — то подвох. И этот самый подвох стоял сейчас аккурат перед письменным столом, вальяжно привалившись бедром и разложив кругом яркие алые юбки.

— Агидель, — Есенья кивнула, — кажется, я ошиблась дверью.

Остальных Еся не знала. Несколько девиц, настроенных явно не дружелюбно. И двое мужчин средних лет, изрядно выпивших.

— О, нет, Ваше Высочество, — заговорила блондинка елейным голосом. Алые губы скривились в презрительной гримасе. — Отнюдь не ошиблись. Это я послала за вами. Все уже преподнесли вам подарки, вот и я решила, не стоит ли закопать топор войны и пойти на мировую. Присаживайтесь, прошу вас, — вразрез выражению лица речи ее звучали слащаво.

— Благодарю, но, кажется, я уже довольно сидела этим вечером. Буду признательна, если вы сразу перейдете к делу.

Еся старалась не коситься нервозно на двух незнакомых нагов, которые оглядывали царевну потемневшими глазами весьма нахально, едва ли не облизываясь. Стайка девушек помоложе царевичьей фавортики едва слышно перешептывалась, глядя на Есю и то и дело глумливо хихикая. Одна из них отделилась от компании и поспешила к выходу. Дверь позади закрылась. Как показалось Есенье, ее заперли здесь.

— Ох, право слово, сидеть на троне, наверное, вам было так непривычно! Вам же прежде не доводилось? Лавочки, почитай, привычнее. — Вот и как воспринимать это? По сути ведь правду говорит змеица, но с каким ядом. И ей ли, рожденной при дворе, судить? Какое вообще ей дело до того, на чем Есе сидеть привычнее? — Но да не будем снова говорить о вашем прошлом. Лучше поболтаем о настоящем, как настоящие подруги, — блондинка улыбнулась во все свои белоснежные зубы, среди которых особенно сейчас выделялись клыки. Еся с некоторым замешательством отметила, что зрачки Аги стали вертикальными…

— О чем же именно? — Царевна опустила обмолвку о подругах. Обе ведь понимали, что таковыми им не стать никогда.

— Ох, говорят, что Государь вас вниманием не одаривает, — она переместилась за чайный столик, вместе с ней пришли в движение и двое нагов, обходя Есю со спины. Девушка подобралась, понимая, что ничем хорошим здесь не пахнет. По спине пополз холодок. — Он ведь у нас такой занятой… Ко мне, правда, успевал заглядывать. Давеча вот… А у вас то браслетик все еще на месте, — она указала чайной ложечкой на запястье Еси. Скрыть браслет условились после бала, потому сейчас он явственно сверкал золотом и драгоценными камнями на запястье венценосной особы, — почитай, так и не познали вы тепла…

— Не понимаю, к чему вы клоните, — Есенья хотела было направиться к выходу, попятилась уже даже, но не успела сделать и пары шагов, как на запястье сомкнулась чужая ручища, а сама девушка уперлась спиной в мужскую грудь. Горячее дыхание защекотало кожу обнаженного плеча. И если прежде, ощущая подобное со Златом, то было даже приятно, то теперь Есю пронзил настоящий леденящий ужас.

— Вот мы и решили, что стоит сделать вам подарок. Эти двое юношей подарят вам волшебную ночь любви.

В подтверждение ее слов по телу заскользили наглые ручищи.

— Отпустите меня! — Есенья попыталась вырваться, но стоявший позади лишь перехватил ее и за правое запястье. Второй же наг теперь стоял напротив, примеряясь, судя по блуждающему взгляду, с чего начать.

Компания змеиц зашипела.

— Пусть порадуют!

— Заслужила!

— Сама виновата!

— Выскочка!

— Свинопаска!

На глазах навернулись слезы, Есенья пыталась вырваться, но куда там. Ее уже откровенно зажали между двух мужских тел, стоявший напротив ухватил за подбородок. Его сухие пальцы давили с силой, больно впиваясь ногтями в нежную кожу.

— Что же вы, Ваше Высочество, не рады такому подарку? — кажется, ядом Агидель могла затопить пол царства.

— Злат узнает… — Едва слышно, уже всхлипывая и все еще не оставляя попыток вывернуться, отозвалась Еся.

— Да ему дело нет до тебя, девка, как не поняла еще? — послышался звон фарфора. Кажется, Аги сильно ревновала…