Невеста со скальпелем 1

Не знаю, кто больше был шокирован, я или царос.

— Мальчишка, ты зарываешься.

Мне тоже казалось, что герцог давно перешёл все границы, однако герцог считал иначе:

— Я? Ваше Царосское Величество, вы дали мне королевское слово, что я могу выбрать любую девушку, и вы примете мой выбор, лишь бы я женился немедленно, насколько это позволят приличия. Более того, вы выдали мне приказ с вашей подписью, вашей печатью и пустой строкой. Я вписал имя леди Милимаи и готов согласно вашей воле жениться. Но теперь… Вы намерены нарушить своё слово, Ваше Царосское Величество?

Я слушала и всерьёз сомневалась, не заболела ли я слуховыми галлюцинациями? Разве можно так с царосом разговаривать? Хотя о чём я! Подозреваю, что выносить двери в королевский кабинет тоже недопустимо, однако герцога подобные мелочи не смутили, и не похоже, что царос собирается наказать племянника. Наоборот, царос, стоило Ирсену обвинить его в нарушении слова, поник и уступил, молчаливо признавая свою неправоту.

Да… Герцогу действительно многое позволено. Впрочем, я ни за что не поверю, что герцог решается на подобные вольности при посторонних, только в кругу семьи, а значит, прямо сейчас герцог демонстрирует, насколько я для него своя. И, кстати, загадка с приказом разрешилась — царос не давал разрешения на наш с герцогом брак.

— Отец девушки…, — начал царос.

— Дядя, ты собираешься сказать, что утром слизняк Дарс прислал тебе записку с просьбой пересмотреть твоё решение, и ты незамедлительно, сразу после окончания утреннего заседания Совета, бросился удовлетворять его запрос? Да? Выдавая эту историю, кого из нас ты собираешься назвать дураком?

— Ирсен!

— Дядя, я действительно не понимаю. Мили, не стой, пожалуйста, присаживайся.

Не имею права без дозволения цароса, но герцог не собирался ждать какого бы то ни было разрешения, подвёл меня к стулу, помог сесть, а затем встал за спинкой, и я снова ощутила тёплые ладони на своих плечах.

— Ты мог выбрать любую, хоть последнюю нищую простолюдинку, но указал на дочь барона, которого иначе как слизнем не называешь. Я должен поверить в эту помолвку, Ирсен?

О, а ведь царос по-своему прав.

Я себя ощущаю чужачкой, и уж точно не частью рода Дарс. Однако в глазах других я дочь барона. Но почему царос начал действовать, а не поговорил с племянником? К чему такая спешка с отменой помолвки?

Герцог думал о том же:

— Дядя, ты мог спросить меня.

— Я собирался, — кивнул царос.

— И?

Царос отвернулся к стене, открыл тайную дверцу, замаскированную под картину, с изображением охотящегося льва. В стену за картиной был вмурован сейф. Царос вытащил тонкую папку и бросил на стол. Ирсен шагнул вперёд, опять же, не дожидаясь приглашения забрал, встал так, чтобы частично закрывать меня от цароса и принялся листать.

Закончив читать, он захлопнул папку и небрежно бросил обратно на стол:

— Дядя, ты поверил подобной чепухе?

— Ирсен, не притворяйся слепым, не такая уж чепуха. Если это подделка, то весьма качественная. Скажешь, нет?

— «Если»? Дядя, это полнейшая подделка!

Царос упрямо добивался своего:

— Качественная или нет?

— Качественная, — Ирсен отчётливо скрипнул зубами.

— Во-от, — согласно протянул царос. — Подделка это или нет, разве я не должен был принять меры незамедлительно? Заметь, я защищаю тебя, Ирсен. Хочешь сохранить помолвку? Прекрасно! Во-первых, докажи, что в папке подделка. Во-вторых, я всё ещё хочу услышать, почему ты в жёны выбрал дочь барона Слизня.

Ирсен снова подобрал папку, но не открыл, а покачал в руке, словно взвешивал. Царос, глядя на него, нахмурился. Ирсен ухмыльнулся и передал папку мне, причём сам же открыл, чтобы я точно увидела верхний документ. Я с сомнением ждала реакции цароса, однако тот ничего не сказал, отобрать папку не попытался, только мрачно уставился на племянника.

— Дядя, тебя не затруднит напомнить мне, при каких условиях проведение «Ашрец» невозможно?

Верхний лист оказался своего рода сводкой. В столбик перечислялось, что герцог успел сделать для меня. Неизвестные скрупулёзно отследили каждую мелочь, включая заказ всего меню в «Чайной золотого утра». Под чертой было размашисто выведено «одержимость?» и ещё ниже «Предположительное завершение Ашрец сегодня в полдень».

Знать бы ещё, что такое «Ашрец». И почему герцог назвал документы поддельными? Факты приведены верные. Я перелистнула страницу, и почувствовала, как мои глаза широко открываются.

Если верить бумагам, то вчера я посетила храм Батиты, чтобы получить благословение на брачный ритуал, который будет проведён тайно сегодня в полдень. Ложь!

И третий лист. Осквернение храма, посвящение храма богине Басите, сестре Батиты.

— «Ашрец» невозможен, если кто-то из пары уже состоит в браке.

Ирсен кивнул:

— Ещё?

— Ирсен, мы оба знаем, что ты имеешь ввиду. Единороги не заживляют раны, не лечат болезни, а даруют полное исцеление и временную защиту от любых ядов и ментальных воздействий, но ты не хуже меня знаешь, что единороги являются на зов крайне редко. Кто знает, что ты действительно получил исцеление? Ни тебе, ни леди веры нет, вы оба заинтересованы в ответе. Твой телохранитель? Он слишком предан тебе и по твоему приказу он не только солжёт мне, но и убьёт меня.

— Дядя!

Царос отмахнулся:

— Скажешь, твои телохранители не ударят меня по твоему приказу? Тогда они не могут тебя защищать, немедленно подготовь новых, полностью преданных тебе.

— Дядя, свидетельства жрицы Тишины Лета тебе будет достаточно?

Не торопясь отвечать, царос некоторое время молча смотрел на Ирсена. Я чувствовала себя всё более и более неловко. При столь личном разговоре я лишняя, но герцог считает иначе. Как я могу уйти? Я закрыла папку, а затем вернула на стол. Царос быстро взглянул на меня, придвинул папку к себе ближе и снова перевёл взгляд на герцога:

— Хм… Более чем, Ирсен. Но как ты это устроишь? Жрицы не покидают остров, если только не следуют за единорогом, а привести нужно ту единственную, которая танцевала.

Ирсен небрежно пожал плечами:

— Значит, приведу единорога.

— Хм…?

— Дядя, в храме действительно было неприятное происшествие, но ничего близкого к осквернению. Как насчёт того, что ты отправишь проверку, а мы с Мили останемся до результатов во дворце под твоим присмотром, а до вечера ты получишь жрицу.

— Нашёл, кого учить, — фыркнул царос. — Своих людей я в храм уже отправил. Они подтверждают, что двое жрецов готовятся к проведению брачного ритуала.

Ирсен устало вздохнул.

— Хорошо, Ирсен, убедил. До тех пор, пока ты не приведёшь жрицу, за тобой следуют мои люди, и ты им не препятствуешь. При любом намёке на попытку завершить «Ашрец», они незамедлительно вмешаются. Что касается причин твоего выбор, я их выслушаю после того, как получу доказательства, что ты в здравом уме. Можете идти.

Ирсен подал мне руку:

— Дядя, присмотри для меня за папкой. Позднее я хочу лично побеседовать с теми уставшими жить умниками, которые решили разрушить мою помолвку.

— Опять из казны расходы на похороны неопознанных покойников?

Ирсен не ответил и потянул меня за собой:

— Мили, пойдём. Дядя любезно разрешил показать тебе самое интересное во дворце, мы не должны пренебрегать его доброй волей.

Ничего такого царос не разрешал.

— Мальчишка!

Герцог лишь рассмеялся, и мы вышли в зал ожидания под жадные до сплетен взгляды придворных. Игнорируя всеобщее внимание, герцог демонстративно прищурился, глядя в глаза барону, и папаша, забывшись, отступил на шаг. Выглядело жалко, но Ирсену показалось мало. Подойдя ближе, он заговорил достаточно громко, чтобы его слышали все:

— Барон, вы просили Его Царосское Величество одобрить расторжение моей помолвки с вашей дочерью?

Глава 36

Попал папочка.

Хотя, конечно, у него положение патовое.

Царос ясно дал понять, что собирается расторгнуть помолвку и желает, чтобы барон подыграл. Разве мог барон отказать царосу? Или, может быть, он бы рискнул публично объявить, что царос лжёт? Смешно. Единственное, что барон мог сделать в той ситуации, это подчиниться.

В результате с подачи цароса барон выступил против герцога… и остался без тени королевской поддержки, ведь только что Ирсен переубедил дядю.

Впрочем, сориентировался папаша быстро:

— Герцог, кажется, между нами возникло недопонимание. Я никогда бы не стал препятствовать вашему браку. Я всего лишь просил Его Царосское Величество дополнительно вынести суждение о моей дочери. До помолвки не было широко известно, что Мили слишком не похожа на других леди. Потеря родной матери в раннем детстве отразилась на малышке, и я опасаюсь, что ответственность быть герцогиней будет тяжела для Мили.

— Барон, я правильно понял? Вы сейчас утверждали, что я недостоин вашей дочери?

О, только Ирсен мог настолько переиначить смысл.

Барон побледнел.

— Ни в коем случае! Мили была слаба здоровьем не смогла получить образования. Несмотря на то, что я отец, мой долг перед Его Царосским Величеством быть не предвзятым. К моему глубочайшему сожалению, Мили недостойна…

— Леди Милимая недостойна? Леди Милимаю посчитали достойной Его Царосское Величество, когда назвал в указе её имя, принцесса Каранимаиса, когда вчера пригласила леди Милимаю сопровождать её в течение дня, и я, когда назвал леди Милимаю своей невестой. Барон, вы можете быть несогласны, в этом нет ничего особенного. Но вы смеет открыто высказывать своё несогласие?

— Герцог, — барон чуть ли не скулил, — я всего лишь посчитал своей обязанностью удостовериться, что всё действительно в порядке.

— Хм.

Ирсен, наконец, отпустил барона. Подозреваю, что лишь на время.

— Леди Милимая, — обратился он ко мне, — вы ведь впервые во дворце?

— Да, герцог, — очень смутно представляю, как нему обращаться публично, но, судя по отсутствию реакции у зрителей, мой вариант допустим.

— И вы приглашены сегодня на чаепитие к Её Высочеству?

— Всё верно.

Зачем он переспрашивает то, что и так знает? Для зрителей? Лично меня чужое внимание совершенно не радовало, оно наждачкой проходило по коже, хотелось встряхнуться, избавляясь от прикипевших взглядов и укрыться. Но… Это не то, что я могу себе позволить. Статус невесты обязывает.

Герцог улыбнулся с непонятным предвкушением, но взгляд, которым он смотрел на меня, был совсем иным — мягкий, обволакивающий, дарящий уверенность и спокойствие, а ещё колдовской. Я совершенно забыла, где нахожусь, забыла про придворных, про барона, здравых мыслей в голове тоже не осталось. Я замерла будто пришпиленная бабочка, пойманная на свет. Моё сердце забилось чаще, мне показалось, что щёки начинают гореть, и я неожиданно для себя я смутилась, попыталась отвернуться, вырваться из плена чарующего взгляда.

— Леди Милимая, вы позволите мне перехватить у Её Высочества шанс первым показать вам Коронный дворец и Королевский остров?

— Ах… Я была бы счастлива.

Герцог подхватил мою руку за самые кончики пальцев, склонился и невесомо коснулся губами тыльной стороны ладони. Его касание слишком мимолётно, чтобы назвать поцелуем, но взбудоражило меня сильнее самого страстного из поцелуев. Меня словно током прошибло.

Я окончательно потерялась в своих эмоциях, и то, что не собиралась влюбляться, не собиралась на полном серьёзе становиться герцогиней, а рассматривала помолвку как временную меру, стало абсолютно неважно.

— Вы кружите мне голову, — сказала я честно.

Герцог снова неуловимо переменился, хмыкнул.

Оглянувшись, я поняла, что мы уже покинули зал перед приёмной, и больше на нас никто не смотрит, не считая равнодушных караульных.

Я не знала, куда мы идём через картинную галерею, но это было и неинтересно.

— Мили, ты даже не представляешь, какой бесценный подарок сделала для меня.

— А?

Ирсен посмотрел на меня, не скрывая самодовольства:

— Мили, только что ты избавила меня от последних сомнений. Помнишь, ты сказала, что не давала согласия на наш брак, а я ответил, что не предлагал тебе? Теперь я уверен, что, когда в будущем я сделаю тебе предложение, ты дашь согласие.

Ирсен хоть и говорил шутливо, был серьёзен, и я не нашла, что сказать, только восхитилась его самоуверенностью и сменила тему:

— Куда ты меня ведёшь?

— Есть пожелания?

Я отрицательно качнула головой.

Ирсен свернул налево, и вскоре мы поднялись на пустующий балкон, козырьком нависавший над садом. Ирсен опёрся на парапет. Я пристроилась рядом и тоже посмотрела вдаль. Территория Королевского острова оказалась гораздо больше, чем я ожидала, и реку было не рассмотреть за деревьями и крепостной стеной.

Молчание ни капли не тяготило, однако вечно оно длиться не могло, слишком многое нам необходимо обсудить. Герцог нарушил тишину первым:

— Сита рассказала о визите Кота, но я хотел бы услышать подробности. Мили, прости, что позволил ему напугать тебя.

Выбор слов царапнул, и я не могла не спросить:

— Ты знал, что он явится? — слишком уж странно вёл себя Кот, когда не напал, а выдвинул ультиматум.

— Нет. Я допустил небрежность. Чёрные Коты не наёмные убийцы в общепринятом смысле этого слова, несмотря на то, что очень часто берут и исполняют заказы. В первую очередь они бойцы-мистики. Пренебрегая светским законом, они жёстко следуют весьма своеобразному кодексу поведения, и я ни разу не слышал, чтобы кто-то из них отступил.

— То есть то, что они пришли ко мне — это их правило?

Я впервые увидела, как смущается Ирсен.

Он хмурился, ответил далеко не сразу:

— Я скрываю, что на меня было покушение, однако, как ты сама догадываешься, заинтересованные лица в курсе не только факта покушения, но и того, насколько серьёзно я был ранен. Специально для Котов я позволил распространиться сведениям, что меня исцелил единорог. Не ты предлагала мандрагору, соответственно, к его призыву ты не имеешь никакого отношения, у Котов не было никаких причин предъявлять тебе претензии. Именно поэтому я был спокоен. Людей, которые знали правду, знали, что меня спасал ты, можно пересчитать по пальцам одной руки. Кто-то из них сдал тебя Котам, Мили.

— Твой человек предал тебя? — вычленила я главное.

— Да.

Ирсен говорил очень спокойно, и я могла лишь догадываться, какая боль прячется за его внешним равнодушием.

Я невольно положила свою ладонь поверх его:

— Ирсен, предательство близких, если близкие по-настоящему близки — это то, что невозможно предусмотреть, потому что ты будешь уверен, что предаст кто угодно, но только не они. Не извиняйся и тем более не будь к себе так строг. И не переживай, я в порядке.

— Мили, ты слишком великодушна.

Ирсен перевернулся спиной к парапету, протянул руку и бережно коснулся моей щеки, вынуждая поднять лицо и посмотреть ему в глаза.

— Мили ты говоришь так, как может говорить лишь человек, переживший подобное предательство.

Женя… Я верила ему, как никому, настолько верила и любила, что потеряла душу.

— Я… я не хочу…

— Мили, прости, я не должен был напоминать тебе.

Ирсен обнял меня за плечи, притянул к себе и вернулся к тому, с чего мы начали — с моей встречи с Котом.

Мы проговорили около часа. Я восхитилась, как умело Ирсен вытягивал из меня информацию, будто был не герцогом, а дознавателем. Я вспоминала такие нюансы, которые ночью не замечала.

— Я разберусь, — пообещал Ирсен.

Когда мы закончили, я чувствовала себя совершенно вымотанной и очень удивилась, обнаружив, что на балконе появились плетёные кресла и столик, на котором нас ждали высокий фарфоровый чайник с длинной изогнутой дудочкой, две чашки из того же сервиза и серебряная этажерка, ломившаяся фруктами, закусками, сладостями. Я настолько была увлечена, стараясь помочь, что не заметила прихода слуг.

Ирсен проводил меня до кресла, помог сесть и сам разлил чай по чашкам, хотя, наверное, это всё же работа официанта. Но герцог не посчитал зазорным поухаживать за мной. Взяв свою чашку, он дождался, когда я первой попробую насыщенный напиток с лёгким привкусом лимонной кислинки, и только после этого сделал глоток сам. Чай оказался бодрящим, лёгкую усталость смыло, и я решила, что готова ко второму раунду:

— Я хотела поговорить…

— Да, Мили?

Ответный взгляд, полный искренней заинтересованности заставил меня на миг забыть, что я собиралась сказать.

Тряхнув головой, я отогнала наваждение.

Я должна сосредоточиться и рассказать о ночном визитёре барона. Не только у меня были гости.

Глава 37

Наш тет-а-тет прервал «мятный». Тот же, который провожал нас с бароном, или другой, я не поняла, слишком невыразительное лицо, вроде бы смотришь, а стоит закрыть глаза, и в памяти вместо чёткой картинки размытое пятно.

Царос передал высочайшее разрешение покинуть дворец. Что удалось выяснить в ходе проверки, в записке, естественно, не сообщалось. Я даже не уверена, что царос раскроет эту информацию герцогу при личной встрече.

— Уже? Так быстро?

Ирсен рассмеялся:

— Уже два часа после полудня.

Да? Я и не заметила. В компании Ирсена время пролетело слишком быстро. И пусть я всего лишь миллион раз повторила, что мне удалось подслушать, я была готова повторять и повторять ещё хоть десять миллионов раз.

Я понимала, что не могу дать главной информации — кто был, тем таинственным визитёром. Герцог перебирал кандидатов, расспрашивая про звучание голоса, про манеру речи, про то, как звучали шаги.

— Может быть, он ещё придёт, — вздохнула я.

Ирсен вздрогнул, посмотрел на меня неожиданно тяжёлым взглядом:

— Мили, ты абсолютно не должна рисковать. Ты уже дала мне все зацепки, и я найду того человека, кем бы они ни был, — Ирсен соскользнул со своего кресла, плавням движением опустился передо мной на одно колено, взял меня за руку, он словно собирался прямо сейчас сделать мне предложение. — Мили, пожалуйста, пообещай мне, что оставишь расследование мне. Твоя безопасность для меня превыше всего.

— Обещаю не рисковать по-глупому.

Ирсен поднялся и протянул мне руку:

— Мили, за разговорами я так и не показал тебе дворец.

Хм…

Царос прислал разрешение покинуть дворец, и если мне заняться особо нечем, то у герцога наверняка целый список срочных дел, я не могу задерживать Ирсена. Конечно, немного обидно, но я уже девочка взрослая, не буду расстраиваться из-за конфеты, которую не удалось съесть немедленно.

Я спокойно улыбнулась:

— В следующий раз.

Не сомневаясь, что мы идём к выходу, я очень удивилась, когда широкий коридор привёл нас к охраняемой арке. Практически, у каждой двери несли караул двое гвардейцев, но у арки выстроились сразу шестеро. Более того, арку закрывала сияющая лёгкой синевой пелена.

Это не выход! Это… Мы идём в закрытую часть дворца?!

— Ирсен…

— Мили, поскольку я обещал, тебе не стоило сомневаться.

При нашем приближении гвардейцы разомкнули алебарды, не смея нам препятствовать, зато магия, перекрывавшая проход, обдала холодом и отозвалась на коже лёгким пощипыванием, словно предупреждала, что я приблизилась к запретной черте. Синие всполохи стали ярче, выдавая, что пелена относится к магии смерти.

Ирсен притянул меня ближе к себе, а свободной рукой дотронулся до пелены. Синева плеснула нам навстречу, и мне показалось, что я окунулась в снежный сугроб. На долгую секунду зрение отказало, и я лишь чувствовала крепкую хватку тёплых рук. Герцог потянул меня вперёд, и магия нас пропустила, в напоминание о себе оставив запах грозы.

Коридор впереди ничем не отличался от оставленного позади, всё те же бежевые с позолотой стены и каменные статуи в нишах. Коридор привёл нас в круглый колонный зал, и мы остановились.

— Мили, придётся потерпеть некоторые неудобства, — объяснил Ирсен и жестом фокусника достал из воздуха тёмную повязку для глаз.

То, что мне можно войти, не означает, что мне разрешено увидеть маршрут. Я спокойно повернулась спиной, и на глаза легла мягкая ткань. Я почувствовала, как Ирсен осторожно затягивает узел, стараясь на не потянуть за выбившиеся из причёски волоски. Свет сквозь повязку не пробивался, Ирсен завязал на совесть, но я не беспокоилась.

Ирсен крепок взял меня за руку и повёл, заранее предупреждая о поворотах и лестницах. Из всего я поняла, что мы спускаемся то ли на нижние этажи, то ли вообще в подземелья. Больше всего мне запомнилась крутая винтовая лестница. Ирсен крепко поддерживал меня под локоть, страховал, и, хотя я не могла видеть, не могла ориентироваться, я как никогда чувствовала себя в безопасности.

Лестница кончилась, и под ноги вновь стелился пологий пол. У меня не было ни малейшего представления, идём мы по залу, или по коридору, только отметила, что воздух стал прохладнее и суше, а ещё в нём ощущалась безжизненность, словно уличный воздух никогда не добирался до помещений, по которым мы шли.

— Мили, пригнись.

Вот теперь мы точно попали в тесный ход. Пришлось пригнуться, чтобы не цеплять головой потолок, вдвоём идти не получалось, Ирсен придерживал меня со спины, но я всё равно касалась стен то правым, то левым плечом. Пол отчётливо пошёл под уклоном.

— Почти пришли, — заверил Ирсен.

Мы остановились, и за спиной что-то лязгнуло. Я предположила, что Ирсен закрыл вход.

Его пальцы пробежали по моему затылку, узел ослаб, и повязка соскользнула.

Ирсен привёл меня… к бассейну.

Рассеянный свет шёл от неподвижной воды. Мы стояли в огромной рукотворной пещере, и свод терялся где-то в тёмной вышине. Оглянувшись, я не увидела входа.

— Необычно.

Слишком мрачно, чтобы назвать место красивым.

Ирсен хмыкнул:

— Это не картина, чтобы любоваться. Неужели не чувствуешь?

Я задумалась.

Щекотно?

— Коронный дворец был построен именно здесь не случайно. В древние времена, ещё до того, как было создано наше королевство, здесь располагался легендарный Поющий храм.

— Я читала, — обрадовалась я, услышав хоть что-то знакомое, но тотчас смутилась своего порыва. — Извини.

— Тогда ты знаешь, почему храм называли Поющим?

— Из-за главной святыни. Четыре гигантских амфоры издавали звук, похожий на пение, и любой, кто осмеливался прислушаться к плачу слишком долго, погибал.

— Мили, знаешь, что такое резонанс?

— Да.

— Амфоры усиливают и фокусируют идущий из-под земли гул. Откуда он берётся, точно никто не знает. Мнения расходятся, а проводить полноценные исследования запретил ещё первый царос, опасаясь, что, докапываясь до истины, исследователи повредят амфоры. «Пение» действительно убивает, но магам смерти оно наоборот будет полезно, если простоять в круге не дольше ста ударов сердца.

— Ты хочешь…

— Да, Мили. Твои способности возрастут многократно. К сожалению, я не смогу пойти с тобой, я стоял под амфорами всего два месяца назад, но ничего сложного делать не нужно, ты справишься.

Ирсен успокаивал меня, а я пыталась справиться с очередным потрясением. Я ещё никто, всего лишь невеста. Нет никакой уверенности, что наш брак состоится. И я не про свои желания или не желания, а про внешние обстоятельства. Сегодня царос чуть не расторг нашу помолвку, а завтра кто-то «заботливый» может разнести мою репутацию в клочья, что брак со мной станет попросту невозможен для герцога. При всём этом Ирсен без колебаний привёл меня туда, куда доступ имеют только члены королевской семьи.

— Мили, запомнила?

Я кивнула:

— Перейти мост, встать в центр круга, отсчитать восемьдесят ударов сердца, вернуться.

— У тебя всё получится.

Ирсен, не скрываясь, нажал на два ничем не примечательных участка в стене. Раздался скрежет, и медленно открылась ниша, скрывавшая три отверстия. Ирсен выбрал крайнее левое и небрежно хмыкнул:

— Если ошибиться, получишь укол ядовитой иглой. Время от времени царос меняет последовательность…

Эм, надеюсь, царос не перенастраивал ловушку вчера.

— Может…

Я не успела договорить. Что-то щёлкнуло, а затем плеснула вода. Обернувшись, я увидела, как из глубины бассейна медленно поднимается деревянный настил, заляпанный фосфоресцирующими пятнами. Плесень? Очень похоже.

Настил поднялся вровень с уровнем воды и замер.

— Можно спросить?

— Мили, конечно, спрашивай. Пожалуйста, спрашивай о чём угодно. Если я по каким-то причинам не смогу ответить, я так и скажу. Договорились?

— Какой смысл прятать мост под водой? Будь я пробравшимся сюда злоумышленником, я бы просто доплыла.

Ирсен усмехнулся:

— Поверь на слово, не доплывёт.

— Верю.

Я с сомнением покосилась на оставшиеся на настиле лужи. У меня туфли тканевые, промочу, испорчу. Разувшись, я приподняла подол. Ирсен почему-то подавился воздухом.

— Что-то не так? — удивилась я.

— В-всё в порядке, — Ирсен ответил с запинкой и сглотнул.

Я шагнула на настали.

Вода встретила меня холодом, казалось, она была не теплее истаявшей сосульки. Не простыть бы от таких прогулок. Вопреки опасениям дерево не скользило, и спокойно продвигалась вперёд. Настил хоть и не широкий, без перил можно обойтись.

Во на плесневом пятне я чуть не поскользнулась. Обошлось без падения, я удержала равновесие, но с каждом шагом идти становилось труднее. Я всё ещё не слышала гула, но ощутила вибрацию воздуха. Нечто невидимое словно отталкивало меня назад, стало неуютно, и я невольно внутренне передёрнулась.

Шаг, ещё шаг. Я добралась до возвышения, но облегчения не почувствовала.

Воздух дрожал настолько сильно, что дрожь передалась мне..

Как и описывал Ирсен, горлышки метровых сосудов были направлены в одну точку, амфоры лежали под углом, и их нижние части были скрыты в постаменте. Пол украшала мозаика и одновременно мозаика выполняла роль разметки. Круг, центр круга обозначен синим камнем.

Задерживаться нельзя, вибрация губительно. Глубоко вздохнув, я встала под амфоры и крепко зажмурилась. По ушам ударил пробирающий до костей вой. Звук похожий на плач, казалось, сотряс саму душу. Меня затрясло. Сердце бешено забилось.

Ох, надо же считать удары. Я быстро схватила себя за запястье. Теперь понимаю, почему Ирсен назвал верхнюю планку сто ударов, а уходить сказал после восьмидесяти. Лучше, пожалуй, не рисковать и выйти из круга даже чуть раньше… Сердце билось как сумасшедшее. Я полностью сосредоточилась на счёте, но абстрагироваться от заунывного бессловесного пения не могла, оно заполняло уши, ввинчивалось в сознание. И вместе с воем пришёл сковывающий холод.

Глава 38

Пятьдесят, пятьдесят пять, шестьдесят…

Широко распахнув глаза, я не увидела ничего, кроме синевы, а ноги будто примёрзли к полу.

Шестьдесят пять, и кажется, что Ирсен меня зовёт. Я подалась ему навстречу, и пение стихло. Я не сразу осознала, что вышла из круга. Меня потряхивало, а ноги подкашивались, но я торопилась сбежать дрожащего воздуха.

Не помню, как я шагнула на мост, но машинально, чтобы не намочить, я удерживала юбку приподнятой. Не помню, как шла обратно. Я очнулась в объятиях Ирсена с повязкой на глазах. Я ни на миг не усомнилась, что это он удерживает меня за спину и под колени. Моя голова удобно лежала у него на плече. Эхом отдавались шаги.

— Проснулась? Как ты, Мили?

— Разве это был не обморок?

— Нет, не обморок. Ты заснула, некоторое время, пока твоё тело приспосабливается к изменениям, ты будешь балансировать на грани сна и яви.

Ирсен оказался прав, не прошло и минуты, как я снова отключилась, чтобы проснуться за минуту до того, как, по-прежнему удерживая меня на руках, Ирсен опустился не то на диван, не то банкетку. Повязка всё ещё была на мне.

— Ты справляешься лучше, чем я ожидал.

— Когда я смогу снова пользоваться магией?

— Полагаю, к вечеру. Прости, здесь ещё нельзя развязать тебе глаза. Без личного дозволения цароса никто не должен узнать как выглядит путь к Поющим амформам.

— Всё в порядке, — заверила я.

— Это должно помочь.

Моих губ коснулась бутылка или, скорее, фляжка. Пить не хотелось, но я послушно сделала глоток. Медовый вкус мешался со вкусом перечной мяты, лёгкая горчинка добавляла напитку остроты, но совсем не портила напиток. Сонливость отступила, и я сделала ещё глоток.

Внезапно Ирсен напрягся, медленно забрал у меня фляжку, и я услышала звук завинчивающейся пробки. Ирсен бережно пересадил меня с колен на сидение, и только теперь, когда я лишилась его объятий, я почувствовала себя в повязке неуютно.

Шаги, к нам кто-то приближался, и Ирсен поднялся:

— Приветствую, Ваше Высочество.

— Герцог Варильский, — раздался звучный баритон.

Ненаследный принц? Как же плохо не знать элементарных вещей… Кара упоминала только одного брата, когда рассказывала о списке наследников престола. Не обладая магическими способностями, принц лишён возможности претендовать на корону.

— Ваше Высочество, леди нездоровится. Прошу не винить леди Милимаю за то, что она не поприветствует вас должным образом.

— Герцог, о чём речь. Разумеется, я не стал бы винить леди. Но можно ли то же сказать о вас, герцог?

— Ваше Высочество?

Принц жёстко усмехнулся:

— Вы позволили леди услышать пение амфор. Без сомнения.

— Так и есть, — в голосе Ирсена мне послышалась хищное предвкушение.

Он не ладит с принцем?

— Не слышал, чтобы отец царос давал леди своё дозволение. Кажется, вы вновь поступили по собственному разумению?

— Ваше Высочество, должно быть, вы упускаете, что право слушать пение амфор было даровано царосом мне и членам моей семьи.

— Герцог, несмотря на то, что леди Милимая стала вашей невестой, она всё ещё дочь барона Дарса. Какое отношение леди имеет к вашей семье?

— Ваше Высочество, леди и я связаны брачным ритуалом. Так ли важно, что ритуал состоялся не вчера, а в будущем?

Принц лишь фыркнул:

— Определённо, отец царос примет ваше объяснение, герцог. Хм… Только отец и примет.

Послышались шаги. Вероятно, принц ушёл.

Почему в его последней фразе мне послышалось мрачное предостережение? Даже угроза. Если подумать… Принц явно намекал на то, что исключительное положение герцога держится на благосклонности цароса. Сменится власть, и герцог падёт с вершины. Да уж, намёк явно с оскорбительным привкусом.

А ещё… Если ненаследный принц позволяет себе колкости в адрес одного из наследников, значит он из группы поддержки соперника Ирсена? Точнее, соперницы, старшей принцессы.

Ирсен выждал, когда принц отойдёт на достаточное расстояние, и помог мне подняться. Я чувствовала себя уже вполне не плохо, но на всякий случай покрепче ухватилась за его локоть.

— Неприятная встреча, да? — хмыкнул Ирсен.

— Кажется, мне посоветовали подумать о будущем и держаться от тебя подальше.

— Не могу не признать, что совет разумен.

Беда в том, что я уже не хочу ему следовать.

Повисло молчание, но оно совсем не напрягало, хотя волшебного чувства полной защищённости не вернулось.

Ирсен освободил меня от повязки, когда мы вернулись в зал.

— Мили?

Он выглядел искренне обеспокоенным, но особенно тронуло, что он задал вопрос, когда я могла смотреть в его глаза.

— Всё хорошо, — солгала я.

— Не думаю.

— Всё будет хорошо, — поправилась я.

Ирсен не стал настаивать.

Вскоре мы уже сидели в экипаже и направлялись в особняк Дарс. Я снова задалась вопросом, почему герцог посвящает время мне, хотя ему явно есть, чем заняться, начиная с поиска организатора подставы, но Ирсен держался так, словно проблем в природе не существует или будто его главная проблема я.

За стеклом проплывали магазины, учреждения, дома.

— Ирсен, можно тебя попросить об одной услуге?

— Нет, — хмыкнул он.

Неожиданно.

Ответ слишком странный, а хитринка, вспыхнувшая в глазах Ирсена подсказывает, что отказ не стоит воспринимать буквально.

— М?

Ирсен с готовностью пояснил:

— Ты не можешь просить. Ты должна просто сообщить мне о своих нуждах.

— Ирсен, нельзя быть настолько идеальным, — рассмеялась я. — Когда барон отправил меня в загородную усадьбу…

— Барон? — перебил Ирсен. — Ты не называешь его отцом.

— Как по мне, быть отцом по крови и называться отцом не одно и то же. Что он сделал отцовского? Так вот, когда он отправил меня в усадьбу, мне пришлось резко повзрослеть. Няня привыкла видеть меня несмышлёным ребёнком, но я изменилась. Ей тяжело чувствовать себя брошенной, ведь я больше не провожу время подле неё, как раньше. Я пообещала ей, что помогу добраться до монастыря, где она сможет найти душевное умиротворение и помолиться за меня.

Интересно, герцог уже понял, что со мной не всё ладно? Может, он поэтому сейчас здесь, со мной — изучает?

Затворничество не объясняет мои странности, скорее, наоборот, вызывает ещё больше сомнений. Начать с того, как я легко сошлась с Карой. Да, это заслуга принцессы, но я не смущалась, не спотыкалась на словах, а поддерживала разговор, чего трудно ожидать от девушки, проведшей в четырёх стенах большую часть жизни. А мои знания! Герцог не мог не понять, что я обладаю немалым практическим медицинским опытом, который никакие знания не заменят. Были у меня и мелкие проколы. Образования нет, а про явление резонанса в курсе.

Но пока Ирсен не спрашивает, я воспользуюсь подаренной отсрочкой и постараюсь придумать что-нибудь правдоподобное.

Экипаж мягко затормозил перед парадным крыльцом.

— Я позабочусь об этом сегодня же, — пообещал Ирсен.

— Спасибо.

Ирсен помог мне выйти из экипажа, а затем последовал за мной не только до ступеней, но и в холл.

Совпадение или нет, скорее всего мачехе просто доложили о прибытии экипажа с гербом герцога на дверце, леди появилась на вершине лестницы, но тотчас застыла. Похоже, леди готовила «ласковую» встречу для меня, а при виде Ирсена слегка растерялась, но тотчас взяла себя в руки и начала спускаться.

— Герцог? Доброго дня. Позвольте от имени моего супруга поблагодарить вас, вы сопроводили дочь домой. Утром я слышала, что вы отказались от помолвки. Я не могла им поверить. Герцог, прошу, развейте мои сомнения?

Закончив говорить, она достигла нижней ступеньки.

— Дня, леди. Вырвите языки тем, кто смел столь нагло лгать вам в лицо. Говоря откровенно, я не понимаю, как вы могли усомниться в приказе цароса.

Мачеха улыбнулась:

— Никаких сомнений в приказе цароса, герцог. По слухам помолвку с Мили вам навязали, а вы тот человек, который способен небеса перевернуть. Я не удивлюсь, если вы сможете выполнить волю цароса, но при этом расстаться с нежеланной невестой. Я прикажу подать чай в малую гостиную. Герцог, прошу, не отказывайтесь.

Я не поняла, чай на двоих, или я всё-таки тоже приглашена?

Ирсен покосился на меня, снова обернулся к мачехе.

— Леди, вы меня недооцениваете. Нежеланная помолвка просто не могла состояться… Я выбрал Милимаю, и никому в мире не позволю помешать нашей свадьбе. Если вы приглашаете, я приму ваше гостеприимство. Нам с Мили предстоит вернуться во дворец, поэтому мы останемся на обед. Я слышал, никто не сравнится с вашим поваром в запекании куропаток в меду. Леди, что-то не так? Я неправильно понял ваши добрые намерения?

Мачеха, уже не такая радостная, кивнула:

— Я ненадолго оставлю вас, чтобы отдать распоряжения. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Мили, позаботься о герцоге.

Как только мачеха ушла, я наклонилась к герцогу:

— Не слишком ли… вымогать обед, да ещё и заказывать блюда как в ресторане?

Ирсен рассмеялся:

— Мили, бесстыдство окупается. К тому же, почему я не должен доставить твоей мачехе немного хлопот? Не бери в голову. Полагаю, первые платья уже доставили. У тебя чуть меньше часа, чтобы подготовиться.

Пфф, я уложилась в неполные сорок минут. Разумеется, стараниями Ситы. К моему приходу она подготовила сразу три варианта платьев, но я выбирать отказалась, сказав, что полностью полагаюсь на вкус горничной, только поинтересовалась своим дополнительным заказом, и Сита с готовностью пояснила, что моей «визитной карточкой» станет лента, пришитая в форме двойной петли — знака бесконечности из моей прошлой жизни. Я похвалила оригинальную задумку модисток, всё же фигурный бант — слишком сладко и банально. Наскоро ополоснувшись, я переоделась в свежее нательное бельё. Сита помогла мне полностью переделать причёску, поскольку, как она уверила, идти с утренней не слишком прилично. И подала мне довольно простое светло-голубое платье, преобразившееся, стоило одеть белоснежный кружевной чехол с рукавами-крыльями.

— Леди, вы очаровательны!

— Спасибо, Сита.

— Горничная баронессы доложила, что обед будет подан через пять минут, вам приглашают в столовую.

Никакая горничная не приходила, но Сита пару раз отлучалась.

— Я опаздываю?

— Герцог не позволит никому вас в этом упрекнуть. Леди, возможно, вам стоит знать. Баронесса приказала вашей старшей сестре выйти к обеду в шёлковом платье. Слуги шепчутся, что это лучшее платье в гардеробе.

— Неужели баронесса уверена, что её родной дочери замужество за герцогом пойдёт к лицу больше, чем мне? Мне казалось, сестрёнка была в ужасе от репутации моего жениха. Впрочем, если баронесса приложит немного усилий, то меня ждёт пара забавных сцен. Как мило с её стороны развлечь меня.

Из-за разговора с Ситой я задержалась ещё немного, и в холл вышла с опозданием минут на двадцать. Мачеха бросила на меня преисполненный злобы взгляд, но сказать ничего не осмелилась. А как тут скажешь, если герцог поднимается мне навстречу, целует руку и досадует:

— Мили, вы совсем не заставляете себя ждать.

Я улыбнулась и уже привычно оперлась на предложенный локоть, мимоходом оценив сестрёнку. Платье и впрямь вызывало восхищение. По-домашнему простое, но элегантное, подчёркивающее достоинства фигуры и оттеняющее естественный румянец кожи, оно превращало девушку в настоящую красавицу, но милый образ ломал взгляд девушки. Сестра смотрела на герцога с плохо скрываемым ужасом, мысль о возможном браке, похоже, вызывала у неё панику. Неужели мачеха не видит? Или благополучие собственной дочери тоже не слишком её интересует.

Ирсен отодвинул для меня стул, но даже не подумал поухаживать за мачехой, явно ожидавшей, что ей тоже помогут сесть. Не знаю, было бы это с его стороны любезностью или обязанностью. В любом случае герцог полностью переключился на меня, игнорируя остальных, и мачеха попробовала привлечь внимание, а может, получить информацию. Скорее, всё вместе:

— Герцог, вы уже задумывались о счастливой дате? Мили потеряла родную мать по осени, и я боюсь, что свадьба на фоне увядающей природы не принесёт радости. Нет благоприятнее фона, нежели распускающиеся весенние цветы.

Ирсен равнодушно пожал плечами:

— Леди, разве дата может иметь значение? Маги жизни прорастят цветы в самый лютый мороз. Мили станет герцогиней. Какой смысл задерживаться в вашей семье?

Мачеха предпочла больше не задавать вопросов.

Дворецкий объявил смену блюд, принесли куропаток в меду, и мачеха стала ещё несчастней.

— Леди, благодарю вас, — улыбнулся Ирсен после того, как попробовал десерт. — Прошу извинить нас с Милимаей. Уверен, вы знаете, что Мили приглашена к Её Высочеству принцессе Каранимаисе. Поскольку барон слишком занят, чтобы проводить дочь, я возьму это на себя. Не утруждайтесь провожать, полагаю, между нами не нужны такие формальности.

— Герцог, — воспряла мачеха, — простите, но я обязана сказать. Не слишком ли много вы взваливаете на Мили? Участие в светских раутах с непривычки очень непросто. Без вашего сопровождения Мили было бы совсем тяжело, однако ничто не сравнится с поддержкой семьи. Моя старшая дочь также составит Мили компанию до гостиной Её Высочества.

Определённо, мачеха заслуживает восхищения. По-моему, даже Ирсен поразился беспардонной целеустремлённости. Сначала попыталась заменить меня своей дочерью. Поняв, что затея бесполезная, быстро перестроилась и теперь пытается свою дочь «посадить мне на хвост». Я примерно оценила задумку. Пройти на чаепитие к принцессе сестра, разумеется, не сможет, но и герцог лишь сопровождающий. Во дворце ему придётся вспомнить о манерах и уделить девочке внимание, что означает весомый плюс к её репутации и минуту славы.

— Баронесса, — Ирсен поднялся и помог встать мне, — я счастлив, что наконец вы начинаете заботиться о Милимае, я могу быть немного спокойнее за мою невесту. Поскольку мы отправимся на экипаже, который был рассчитан на меня одного, втроём мы никак не поместимся. Пожалуйста, распорядитель подготовить второй экипаж как можно скорее, опоздание из-за задержек неприемлемо. Вы совершенно правы, Мили будет гораздо легче, когда она будет знать, что её сестра рядом, буквально через две дверцы.

Ёжики святые, герцог говорил с видом совершеннейшей серьёзности! С таким лицом речи на заседании Совета произносить.

Я чуть не испортила момент своей реакцией, с трудом сдержалась. Ирсен коротко поблагодарил опешившую баронессу, ставшую вдруг очень похожей на вытащенную из воды рыбу, подхватил меня под локоть и вывел из столовой.

До холла я дотерпела, а, убедившись, что никого вокруг нет, сдалась — уткнулась герцогу в плечо и рассмеялась, тихо всхлипывая ему в камзол.

Я смеялась не над мачехой и даже не над ситуацией. Для Мили прошлой мачеха была живым воплощением кошмара, самым страшным существом. Для меня… Умом я понимала, что мачеха всего лишь человек, но наследство Мили работало против меня. Смех очищал, в смехе растворялись детские страхи, и я чувствовала, как меня отпускает.

Ирсен, поглаживая меня по спине, спокойно дождался, когда я успокоюсь.

— Извини, это нервное.

— Всё в порядке, но нам действительно стоит поспешить.

Я обнаружила, что мы уже не в холле, а в переходе в мой флигель.

Вроде бы мужчине неприлично проходить в покои девушки, даже если она его невеста. Меня не смущало нарушение этикета. О каких нарушениях можно говорить, когда герцог в усадьбе несколько дней спал в моей постели? Но ведь о нынешнем визите мачеха может узнать…

— Мили, после чаепития обязательно зайди к няне, я, как ты и хотела, всё устроил. Как только вы попрощаетесь, её заберут и отвезут в монастырь.

— Спасибо!

Ирсен качнул головой:

— Мили, прекрати мне беспрерывно благодарить. Это звучит так, как будто мы чужие.

— Да? Ирсен, я не имела ввиду ничего подобного.

Он не стал продолжать:

— Мили, лучше скажи, где сейчас единорог?

— Сахарок? — я почувствовала укол вины.

Вроде бы я ответственная за оленёнка, но так и не удосужилась выяснить, чем и как он живёт. Да я даже о корме не позаботилась! Не голодает, у жрицы под присмотром — значит, порядок. Но это же неправильно…

— Где-то бродит, наверное, — промямлила я. — По-моему, он сам по себе гуляет. Точнее, верхом на жрице.

Звучит довольно жалко. А ведь Сахарок нам срочно нужен. Чёрт! Мало его найти, так ещё придётся каким-то чудом извернуться и уговорить его пойти с нами. Задача кажется невыполнимой… Причём найти проще.

Сахарок словно почувствовал намечающееся веселье. Цокнули копытца, он появился в гордом одиночестве со стороны кладовки. И почему в его взгляде мне видится неприкрытое ехидство?

Глава 39

Сахарок топнул повторно.

— Эм…, — я ещё больше смутилась.

А с другой стороны… Разве я просила со мной оставаться?! Я задумчиво наклонила голову к плечу, прищурилась. Единорог заметно занервничал, переступил с ноги на ногу.

Вмешался Ирсен.

Присев на корточки, он протянул Сахарку открытую ладонь:

— Не оценила тебя Мили, да?

Сахарок повернулся к нам хвостом, но исчезать не спешил, изящно изогнул шею, повернув к нам мордочку наполовину, косил глазом. Я решила помолчать, иначе только помешаю. Сахарок, глядя на меня, насмешливо фыркнул.

Ирсен продолжал:

— Как насчёт того, чтобы показать Мили, как правильно к тебе относиться? Со всем почтением и преклонением?

С какой стати? Пусть у Сахарка есть чудесная способность исцелять и он разумен, почему с ним возятся как с божеством?

Оленёнок явно заинтересовался предложением, и Ирсен закрепил успех:

— Позволь царосу тебя поприветствовать?

Сахарок отступил на шаг.

— Во дворце есть корень мандрагоры, — продолжал соблазнять Ирсен.

Успеха не возымело. Более того, Сахарок смотрел больше на меня, чем на герцога.

Ла-адно.

— Хочешь, я тебе за ухом почешу?

Сахарок вытянулся на полу, будто приглашал идти и ухаживать, только я же не обещала, я просто спросила. Воспользовавшись шансом, я приблизилась, медленно протянула обе руку и рывком подхватила Сахарка на руки. Оленёнок запоздало брыкнулся. Уверена, если бы он хотел вырваться, он бы вырвался, но он лишь пару раз слабо трепыхнулся, а затем отвернулся, изобразив на мордочке выражение глубокой обиды.

Ирсен быстро нашёл покрывало, чтобы скрыть единорога. Удивительно, но барон до сих пор не в курсе, кто поселился в его доме и принимает жрицу за немую служанку, благо девушка сменила ритуальный наряд дриады на обычное закрытое платье, носимое простолюдинками.

Кстати, жрица за нами к выходу не последовала, а Ирсен не попытался её найти или позвать. Вдвоём, не считая единорога, мы успели вернуться из флигеля до того, как в холл вышла мачеха.

— Герцог, — поклонилась она. — Я должна перед вами извиниться. Старшая дочь так обрадовалась, что сможет поддержать Мили, что слишком поторопилась. Она споткнулась и ушибла ногу. Мили, твоя сестра глубоко переживает, что подвела тебя. Пожалуйста, не вини её.

Ага, как же, споткнулась. Просто мачеха поняла, что протолкнуть дочурку к герцогу под крылышко не получится, вот и отыгрывает ситуацию назад.

— Конечно, леди.

Мачеха лично проводила нас до экипажа и даже потрудилась заботливо уточнить, не забыла ли я приглашение, а затем пожелала удачи. Герцог помог мне забраться в салон.

— Когда вы успели?! — поразилась я, обнаружив, что на сидении против хода движения устроилась жрица.

Ответа, естественно, не последовало, но очередной ехидный взгляд единорога я поймала. Вот же!

— Как долго продлится чаепитие? — сменила я тему. — Лечение женщины из приюта назначено на завтра, я немого волнуюсь.

Я предполагаю, что у неё пяточная шпора. По всем признакам это так. Но я только осмотрела стопу и прощупала кости. Для подтверждения диагноза нужно как минимум ультразвуковое обследование или рентген. Да и анализ крови нужен, чтобы исключить другие варианты заболевания.

— Мили, о чём ты? Если её болезнь можно вылечить твоими методами, то ты справишься. Я в тебя верю.

С операцией я точно справлюсь. Волшебный наркоз и небольшой разрез, ничего страшного, учитывая, что меня будут страховать целители и сотрут следы магии смерти.

Но ведь они будут не только страховать, но и наблюдать. Как и жрецы.

— Я боюсь подвести… тебя.

Ирсен поймал мою ладонь, поднёс к губам и медленно поцеловал:

— Ты обязательно справишься.

Я решила не продолжать тему, благодарно кивнула, но сомнения остались. Успех операции — это одно, оценка целителей — совсем иное. Чем больше я думала, тем очевиднее становилось, что всё гораздо сложнее, чем просто протолкнуть новую методику. Я покушаюсь на что-то из области… основ мировоззрения. Магия смерти не может нести жизнь, точка. Не зря же наблюдателями жрецов поставили.

Кроме того, я не только лишаю магов жизни их исключительности как лекарей, но и магов в целом, ведь хирургом может быть простой человек.

Ёжики святые, верните мне мозги.

Остаток дня прошёл как в тумане, я мыслями постоянно возвращалась к предстоящему и понимала, что либо взлечу на самую вершину, враз стану признанным медиком, открывшим новую эпоху в истории лечения, либо буду уничтожена, причём второе вероятнее.

Яркой вспышкой осталась встреча с царосом.

Во второй половине дня царос работал в другом кабинете, не в том, где принимал просителей после заседания Совета, а расположенном ближе к жилым покоям. Львиная тема снова присутствовала в интерьере, но уже не выпячивалась из всех щелей, была менее вычурна и более элегантна.

Ирсен открыл дверь без предупреждения, я откинула край покрывала, в котором по-прежнему прятала Сахарка. Почувствовав свободу, оленёнок с силой оттолкнулся от меня и, думаю, нарочно, одним махом перепрыгнул на рабочий стол. Я поморщилась — толчок вышел немного болезненным. Сахарок бесстыдно потоптался по документам слегка опешившего цароса, а затем вольготно разлёгся в позе звезды. Как у него это с его «оленьей» анатомией получилось, ума не приложу.

Царос поднялся из-за стола.

Сахарок фыркнул и с демонстративным удовольствием скинул со стола папку, бумаги рассыпались по полу.

— Ирсен, скажи, а есть поводки для единорогов? А то как-то…

На меня посмотрели все, Ирсен, царос, Сахарок, жрица. Жрица ещё и жестикулировать начала.

— Что-то не так? — моргнула я.

Сахарок фыркнул и… перестал безобразничать.

— Ваше Царосское Величество, вы хотели видеть жрицу Тишины Лета, — напомнила я.

— Да, — царос оглядел меня с головы до ног и переключился на жрицу.

Однако вопрос задать не успел.

Сахарок поднялся на ноги, перепрыгнул на журнальный столик, где в окружении нескольких стаканов стоял хрустальный графин с водой. Ловко стянув зубами пробку, Сахарок покосился на меня и… бросил пробку на пол.

Я стиснула кулаки:

— Что за свинство? — он же явно нарочно.

Про себя я порадовалась, что ковёр смягчил удар, и пробка не разбилась.

Сахарок не стал пить, а опустил в графин засветившийся мягким перламутром рог. Выглядело очень похоже на то, как Сахарок исцелил Ирсена, только в этот раз медовая капля растворилась в воде. Сахарок вернулся в нормальное положение, графин придержал передними ногам. Не знаю, что он сделал, но:

— Спасибо.

Вода в графине источала мягкое сияние. Казалось, в хрусталь налита никакая не вода, а жидкий лунный свет.

Оленёнок фыркнул.

— Леди Милимая, о вас действительно заботится единорог, — царос пытался говорить ровно, но тень испытываемого им потрясения пробилась через маску равнодушия.

Я кивнула.

Ирсен же сосредоточился на практичном:

— Я могу пригласить принцессу Каранимаису? — и как ни странно, спрашивал Ирсен не у цароса, а у Сахарка.

Единорог ткнул копытцем в гранёный стакан и перепрыгнул обратно к папкам, которые ему, судя по всему, понравилось скидывать. Ирсен принял жест за согласие и вышел передать распоряжения секретарю, а мы с царосом остались наблюдать за разлетающимися по кабинету документами.

Поскольку царос происходящее принимал, я не рискнула вмешиваться, да и жрица всем своим видом демонстрировала неодобрение. Ладно, я поняла, священного зверя не обижать. Хотя зря я ворчу. Сахарку следует быть благодарной за помощь.

Кара появилась довольно быстро, не прошло и пяти минут ожидания.

— Отец, вы хотели меня видеть?

— Кара, иди сюда.

Ирсен переставил поднос с графином на рабочий стол, быстро разлил перламутр на четыре стакана: порция для цароса, порция для самого герцога, для принцессы и для меня.

— Хм?

— Мили, это лучшая из возможных защит, и, что важно, защита универсальная. Даёт устойчивость к ядам, к болезням, к ментальным воздействиям, к магии смерти. Жаль, со временем выветривается.

Сахарок топнул, и Ирсен умолк.

Царос первым осушил свой стакан. Я пила медленнее. Медовый вкус обволакивал, уносил куда-то на цветущие луга, к прохладе летней реки, жужжанию пчёл. Картинка сложилась настолько ярко, что на миг мне даже почудилось, что я перенеслась в пространстве и вдыхаю морской бриз с цитрусовый примесью тропиков.

Когда я очнулась, обнаружила, что Сахарок успел сбежать. Жрица, естественно, испарилась следом. Кара ещё блаженно щурилась, и только мужчины занимались делом. Царос на пару с герцогом собирали разбросанные Сахарком бумаги. Я подумала предложить свою помощь, но поняла, что к документам государственной важности меня не допустят.

Кара глубоко вздохнула, тихо хмыкнула, оценив происходящее и, поймав мой взгляд, подмигнула:

— По крайней мере не розарий.

— Что?

— Был случай, когда откликнувшийся на вызов единорог не ушёл сразу, а остался в розарии, пока не съел всё до последней травинки. Ты не знала? Единороги те ещё пакостники. Отец, брат, я заберу у вас Мили?

Царос повелительно махнул рукой, и я сочла за благо убраться поскорее.

Чаепитие…

Чаепитие почти не запомнилось. Кара предусмотрительно пригласила только лояльных ей юных леди, и девушки изо всех сил старались показаться доброжелательными, наперебой восторгались моим платьем, свободной манерой держаться, участием в благотворительной поездке в приют и желали обязательно принять меня у себя. Лица, имена — смирившись, что никого запомнить я не смогу, я наконец расслабилась, но получить удовольствие от вечера так и не смогла, слишком много чая, слишком много болтовни, слишком много сладости. Когда я представила, какой толщины стопка пригласительных меня ждёт, у меня разболелась голова.

Несмотря на лёгкую дружелюбную атмосферу и поддержку Кары, чаепитие оказалось очень утомительным, и выдохнула с облегчением, когда вырвалась из девичьего цветника, тем более меня ждал Ирсен.

И только увидев герцога, я вспомнила, резко вспомнила, что ночью истекают сутки, отведённые мне Котами.

Глава 40

— Добрый вечер, — я остановилась на пороге няниной спальни.

— Он добрый?

Её голос звучал глухо и устало. Наверное, ни что не подтачивает здоровье так, как переживание одиночества. Кажется, морщин прибавилось. Я тяжело вздохнула. Мне безумно жаль пожилую женщину, но…

— Вы всё ещё хотите отправиться в монастырь?

— Да.

— Экипаж ждёт.

Няня вскинулась, посмотрела на меня недоверчиво и едва слышно переспросила:

— Правда?

— Экипаж ждёт, — подтвердила я. Ирсен побеспокоился.

Няня словно годы сбросила. Лицо засветилось ожиданием, исчезла из взгляда обречённость. Мне показалось, что даже морщины разгладились. Я помогла женщине встать, подставила плечо, чтобы она могла опереться, и мы медленно двинулись к боковому выходу. Не к парадному. Я не хотела афишировать отъезд няни. Сомневаюсь, что барон осмелился бы отказать, но уверена, что то, чего он не знает, ему точно не повредит, а значит и незачем информировать, тем более пластинка-документ у няни при себе с прошлой поездки, а сопроводительное письмо я под диктовку Ситы с десятой попытки написала. Оказалось, мало вывести буква понятными, у юной леди они должны получаться ещё и красивыми. Пфф!

— Мили действительно счастлива? — спросила няня, когда мы остановились на полпути. Ей требовалась очередная передышка, сердце шалило не то от нагрузки, не то от переживаний.

Я терпеливо ждала.

— Да, её душа начала свой счастливый полёт, — улыбнулась я.

— Дай то Небо.

— Если вам что-нибудь понадобится, вы должны мне сообщить.

Няня почти не слушала.

Дверь открылась при нашем приближении, видимо, нас услышали. Слуга Ирсена помог няне забраться в неприметную, простенькую с виду карету. Я подняла руку в прощальном жесте. Вряд ли мы когда-нибудь увидимся, ведь в этом нет никакого смысла. Няне нужна её Мили, на меня ей смотреть тяжело, а она для меня всего лишь чужой человек.

Слуга захлопнул дверцу, лихо запрыгнул на облучок, и экипаж медленно тронулся. Я смотрела, как карета уходит в ночь, и меня не покидало чувство неправильности, словно я упустила нечто очень важное, но я никак не могла взять в толк, что именно.

— Госпожа? — Сита, следовавшая за мной неприметной тенью, выступила вперёд.

— Возвращаемся.

Ирсен, когда на обратном пути с чаепития домой я напомнила ему про Котов, ограничился коротким «Я же сказал, что обо всём позабочусь», и я не стала расспрашивать. Хотел бы рассказать, рассказал.

— Госпожа, подготовить ванну?

— Да, пожалуйста.

Я устроилась в кресле и машинально притянула ближайшую книгу из присланных герцогом. В прошлый раз я начала её читать, но где я остановилась? Привыкшая, что гаджеты запоминают нужное место автоматом, я не сообразила использовать закладку, который у меня, кстати, и нет. Пришлось листать, заодно в памяти освежила, так что во всём можно найти плюсы.

Историю королевства я читала как захватывающий роман, пропуская почти все названия, имена, даты. Сперва составлю общее представление, а учить историю как предмет буду позднее. Хотя… За аристократками, получившими полноценное образование, мне никогда не угнаться, потому что первостепенна для меня медицина.

Я перевернула очередную страницу, на которой царос прошлого отправлялся на войну… Рука сама собой потянулась к сладостям, подаренных Ирсеном ещё в день моего прибытия в столицу. Конфеты таяли на языке, и я старалась, не брать из коробки слишком часто, а то ведь закончатся.

— Госпожа, всё готово. Позволите помочь?

— Спасибо, Сита. Я сама. Ты можешь идти.

Горничная подчинилась, пожелала мне доброй ночи и оставила меня одну.

Дочитав абзац, я приспособила под закладку обычный кружевной платок, отложила книгу.

Завтра предстоит тяжёлый день. Лечь стоит пораньше. Но прежде я хочу немного понежиться в ароматной пене.

Я беспечно раскидала вещи по ванной, убедилась, что до полотенца будет легко дотянуться и погрузилась в воду. Пена вздымалась снежной горой. Зачерпнув, я не удержалась и сдула клок с ладони. Надо мной закружились белые хлопья. Совсем как снегопад.

Скопившееся напряжение уходило.

Если отодвинуть эмоции, то станет очевидно, что завтрашней пациентке я не наврежу. Даже если я ошиблась с диагнозом, вмешаются целители. Женщина при любом варианте останется в плюсе. Единственный вопрос, который остаётся — моя методика себя не оправдает. Но ведь наблюдателей отбирали герцог и принцесса! В случае неудачи у меня обязательно будет ещё попытка доказать свою состоятельность.

Хватит о делах! К потолку отправился мыльный пузырь, который я надула, держа кольцом большой и указательный пальцы.

— Леди…

Я вздрогнула. Увлёкшись баловством, я пропустила появление Кота, вылетевшего из ванной в следующую секунду.

Только ноги в воздухе мелькнули.

Дверь захлопнулась, из комнаты послышались приглушённые звуки борьбы, почти сразу сменившиеся тишиной. Я стряхнула с носа клок пены, приподнялась. Называется, полежала спокойно. Никакого желания оставаться в воде.

Косясь на дверь, я нащупала на дне пробку, открыла слив, а затем быстро ополоснулась, избавляясь от остатков мыла. Мне бы сначала выбраться из ванной и твёрдо встать на ноги, но я потянулась за полотенцем.

— Мили, ты в порядке? — раздался голос Ирсена. — Позвать твою горничную?

— Не-е…!

Моё «нет» перешло во вскрик.

Одной рукой я удерживала на груди полотенце, а другой касалась стены. Поскользнувшись на скользкой от пены плитке, я полетела на пол. Я успела представить весь ужас того, как приложусь затылком и спиной.

Но удара не последовало. Потолок рванул к лицу, и я поняла, что Ирсен держит меня на руках.

— К-как ты успел?

Он только усмехнулся, а я почувствовала, как жар приливает к щекам. Я в одном полотенце после купания. У Ирсена из-за меня рубашка намокла, особенно с волос ручьём текло, однако Ирсен не спешил меня отпускать, легко удерживая.

— Мили, осторожнее. И где твоя горничная? Почему она не справляется с таким простым делом, как забота о своей госпоже? Я к утру заменю…

— Погоди-погоди, — всполошилась я. — Я сама отпустила Ситу, приказала ей уйти. Я привыкла справляться самостоятельно.

— Угу, вижу. Не могу сказать, что привычка плохая, но я прислал тебе горничную, чтобы она выполняла свою работу. Договорились?

Ирсен опустил меня на кровать, и я смогла увидеть лежащего в углу комнаты Кота. Мужчина был как минимум без сознания, как максимум — мёртв. Голова безвольно свешивалась на грудь, руки раскинуты. Треугольное ухо дрогнуло.

— О, сейчас будет интересно, — пообещал Ирсен.

Ухо дёрнулось повторно.

— Оно… настоящее?

— В смысле?

— Я думала, это просто знак принадлежности.

— Настоящее.

Не долго думая, Ирсен подошёл к мужчине, ухватил за шкирку и подтащил ко мне:

— Вот, смотри. Можешь потрогать, ничего опасного.

Бросилось в глаза, что обычных человеческих ушей у мужчины нет, причём ни малейшего следа, что уши когда-то были, а мохнатые треугольники выглядят увеличенными кошачьими. Странно. Я раздвинула пряди тёмных волос. Треугольное ухо…выглядело родным.

— Как это возможно?

— Начинается, — непонятно чему обрадовался Ирсен.

Волосы на голове убитого резко укоротились, будто втянулись под кожу, а затем лицо ото лба к подбородку покрылось короткой чёрной шерстью. Изменился нос, уменьшившись до розоватой треугольной точки, глаза изменили форму. Голова стала больше кошачья, нежели человеческая.

— Как это возможно? — повторила я.

— Мили, а что тебя удивляет?

Действительно… Другие миры есть, другие расы есть, лично видела, когда была бабочкой, магия есть. Почему бы не быть людям-оборотням?

Тело полностью покрылось шерстью, на пальцах прорезались когти, тело выгнулось дугой и окончательно превратилось в кошачье, заметно уменьшилось в размерах, и теперь вместо человека с треугольными ушами, на ковре лежал самый обычный кот.

Не происходи метаморфозы на моих глазах, ни за что бы не поверила. Даже сейчас в голове не укладывалось. Этого не может быть, потому что… не может быть. Усвоенная со школы картина мира рухнула. Мне было легко принять существование других миров, относительно нетрудно — магию, но человек-оборотень… В лежащем передо мной существе я видела в первую очередь котёнка. Чёрный пушистик с ушками торчком. Я машинально протянула руку, чтобы погладить, но Ирсен мягко перехватил меня за запястье:

— Плохая идея.

— М?

— Единорог ценнее, хотя и ненадёжнее.

— Ирсен, можешь объяснить? Что произошло и причём здесь Сахарок?

— Сахарок? Мда… На одном из этапов посвящения адепты культа призывают разновидность низшего демона и проводят ритуал слияния. После гибели человеческого тела демон пробуждается. Ты могла бы привязать его через кровь к себе, но я сомневаюсь, что твоему единорогу это понравится.

То есть из-за оленёнка я не могу завести демонического котёнка?

— А ты? — не поняла я.

Ирсен усмехнулся:

— Мили, ты ведь рыбачила в деревне?

Ха!

Что за вопрос? Неужели ненавязчиво расспрашивает о моём прошлом? Логично предположить, что герцог проведёт расследование. Рыбачила не я, а предыдущая Мили, но я, естественно, кивнула.

— Тогда ты знаешь, что большую рыбу ловят на хорошую наживку. Через него, — Ирсен поднял котёнка за шкирку, играючи увернулся от вялого удара когтистой лапой и посадил котёнка на кровать, — я доберусь до их главы.

Улыбка у герцога вышла дьявольской, на демона из нас троих похож отнюдь не котёнок.

— Ты собираешься использовать его как наживку?

Признаться, котёнка стало немного жаль. Пришлось напомнить себе, что это никакой не кот, а минимум потусторонняя тварь, максимум — охотившийся на меня убийца.

— Обещаю, верну в целости и сохранности. Раз он так настойчиво добивался твоего внимания, будет тебе дополнительной охраной. И единорог это примет. А пока…

Ирсен захлестнул на шее котёнка массивный металлический ошейник, щёлкнул замок.

— Мили, спокойной ночи. Отдыхай, пожалуйста, и ни о чём не беспокойся, — Ирсен встал.

Под его взглядом я снова ощутила, что лежу на кровати в одном полотенце. Вроде бы переодеться в ночную сорочку нужно, но не при герцоге же, а он словно подслушал, о чём я думаю и улыбнулся шире. Он коснулся моего голого плеча, мимолётно провёл по коже и сделал вид, что всего лишь поправляет мне волосы.

Мне показалось, что его зрачки расширились. Не трудно понять, что это за реакция, и я угадала. Не зря же Ирсен рывком накинул на меня одеяло, быстро облизал губы и отступил:

— Спокойной ночи, Мили.

— И тебе доброй ночи. Желаю удачи.

Тратить время на лестницу и Ирсен не стал. Видимо, он разделял мнение Котов, что оконный проём ничуть не хуже дверного. А может быть, герцог красовался передо мной, хотя трудно заподозрить его в подобном мальчишестве. Он запрыгнул на подоконник.

— Ирсен? — окликнула я.

Он обернулся.

— Береги себя, пожалуйста.

В ответ этот до предела самоуверенный тип приглушённо расхохотался, словно я сказала нечто смешное, и, давясь смехом, покачал головой:

— Мили, этой ночью стоит беречься отнюдь не мне, я не упущу выпавшего мне шанса. Сегодня Коты лишатся своей свободы, а нескольких из самых сильных демонов я обязательно подарю тебе. Обещаю. Мили, сладких снов!

Ирсен беззаботно спрыгнул вниз, а я мысленно выругалась.

Ну как после такого обещания спать спокойно?!

Глава 41

Утро началось с попыток Ситы меня разбудить, а я никак не хотела выбираться из-под одеяла, пока Сита не извинилась и не провела по моему лицу полотенцем, вымоченным в ледяной воде. Я резко села:

— Сита!

— Моя госпожа, я прошу прощения, но я обязана напомнить вам, что за час до полудня вы должны прибыть в приют, а время близится к десяти часам.

— Чёрт…

— Простите, госпожа?

— Нет-нет, — я тыльной стороной ладони стёрла с лица остатки влаги. — Я встаю. Спасибо, что разбудила

— Это мой долг, госпожа.

Я заподозрила, что за безобидной фразой скрываются не самые приятные воспоминания от взбучки, устроенной герцогом. Не удивлюсь, если узнаю, что после того, как он выпрыгнул от меня через окно, он заглянул к Сите и объяснил, насколько с его точки зрения, она была не права, оставив меня одну.

Объяснил и отправился в логово к демонам! Я уже открыла рот, чтобы спросить про Ирсена, но передумала. Откуда Сита может знать, вернулся он или ещё нет? Да и не надо мне ей сообщать, что герцог отправился в Котам. Это ведь не опасно для него, правда? Кого я обманываю! Конечно, опасности! Пусть только попробует не вернуться в целости и сохранности.

Сита помогла мне привести себя в порядок и почти закончила закалывать причёску. По моей просьбе она довольно туго заплела мои волосы в косу-«корзинку», причёска достаточно элегантная и одновременно соответствует деловому стилю. Но лично я её выбрала, только чтобы волосы не помешали… Ёжики святые, то, что я собираюсь сотворить, безумие. Должна быть подготовленная операционная, должна быть стерильная униформа. Заменять шапочку шпильками… Но разве у меня есть выбор? Меня просто не поймут. Одна надежда — на магию, которая изничтожит всю заразу на корню, и сделает дневную одежду не менее стерильной, чем халат из бикса.

— Госпожа, барон и баронесса приглашают вас на семейный завтрак. Барон знает, что вас ожидают в храме, поэтому он приказал подать на стол, когда вы будете готовы. Вы желаете принять приглашение?

Хм… Я могу отказать, статус невесты герцога мне это позволяет. Но правильно ли избегать неприятной встречи? Должна быть весомая причина, по которой барон желает увидеться со мной.

— Хорошо, я позавтракаю не у себя, а в столовой. Сита, я не буду возвращаться в комнату, отправлюсь сразу после завтрака. Пожалуйста, распорядись подготовить экипаж.

— Госпожа, экипаж герцога ожидает вас в любое время дня и ночи.

— Как так? А как же возничий, лошади?

Сита улыбнулась:

— Госпожа, вам не нужно об этом беспокоиться. Разумеется, лошадей меняют.

Бросив взгляд в зеркало и убедившись, что выгляжу достойно герцога, я вышла из комнаты. Няню я вчера проводила, мне больше не нужно желать ей доброго утра. Сахарок… Неловко с единорогом получается. С одной стороны, я его не приглашала. С другой стороны, он столько помог, что пренебрегать им просто некрасиво и неблагодарно. Я постучалась в спальню жрицы, однако нашла лишь неприбранную постель. Сахарок явно успел удрать задолго до того, как я проснулась.

Спустившись, я вышла в холл, где меня почему-то встречал дворецкий. Мужчина поклонился:

— Доброе утро, юная госпожа.

Я уже научилась немного ориентироваться. Госпожой слуги называют ту леди, которую признают своей хозяйкой. К иным обращаются «леди». Любопытно дворецкий меня поприветствовал, очень любопытно. Но я ему до конца не верю. Госпожа в доме баронесса, и попытайся я что-нибудь приказать, меня обязательно поставят на место.

Дворецкий распахнул двери и громко объявил:

— Леди Милимая прибыла на семейный завтрак!

К чему надрывать лёгкие?

— Доброе утро, — я улыбнулась сразу и всем, и никому.

За столом места были распределены точно также, как на ужине, и я прошла к своему стулу, чтобы оказаться напротив сестёр и слева от мачехи. Для разнообразия никто не высказался о моём опоздании, однако я не обольщалась. Барон сидит насупленный, мачеху распирает от накопившейся желчи. Только сёстры, особенно младшая, выглядят скорее напуганными, чем злыми.

— Доброе утро, Мили. Проходи скорее, — барон изо всех сил изображал радушие.

— Отец, вы хотели меня видеть?

— Я слышал, сегодня ты посетишь храм, чтобы получить благословение Небес?

Какая чудесная формулировка, за ней столько смыслов можно скрыть…

— Совершенно верно.

— Мили, — барон прочистил горло, — я могу понять… твоё восхищение герцогом.

— Неужели?

Как это мило. Если я правильно поняла, барон только что признался, что он баран, говоря мягко.

Мою усмешку папаша проигнорировал с заметным усилием.

— Мили, ты не задумывалась, что герцог просто дурит тебя? Использует в своей игре, и выбросит, когда ты выполнишь свою роль до конца?

Я усмехнулась. Надо признать, отчасти папаша прав — герцог преследует свои интересы, и для меня участие в его игре может иметь летальный исход. Однако… Я могу либо полагаться только на себя, либо сотрудничать с герцогом, и пока что забота Ирсена превышает все мои самые смелые ожидания.

— Барон, состоится наша с герцогом свадьба или нет, это одно. Лишусь я его поддержки или нет, это другое. Не находите?

Барон налился привычной краснотой, и я всерьёз подумала, не посоветовать ли ему пригласить целителя. Будет обидно, если папаша склеит ласты прежде, чем я разберусь, откуда у него столько ненависти к родной дочери. И ещё. Молодая женщина, достаточно состоятельная, чтобы оплачивать услуги магов жизни, умирает от болезни. От болезни ли? Кто как не барон может знать, что на самом деле случилось с его первой женой, матерью Милимаи.

Мачеха принялась успокаивающе гладить барона по руке, голос подала старшая из сестёр:

— Мили, ты говоришь странно. Ты ведь сама признала, что можешь перестать быть невестой герцога. Но твоё положение дочери рода Дарс неизменно, поэтому родительская семья — вот та сила, на которую следует полагаться и до замужества, и после.

Я аж умилилась. Либо девочка реально не понимает, что советует, либо настолько бездарно кусается, что это смешно.

— Дорогая, я полагалась на отца, но эта семья отправила меня в заброшенный дом умирать от голода. И если бы не деньги герцога, я была бы уже мертва. Так на кого стоит полагаться?

Девочка «зависла», даже вилку с наколотым кусочком творожной запеканки до рта не донесла, так и застыла на середине движения.

— Ты! — папаша грохнул кулаком по столу.

— Барон, где ваши манеры? — удивилась я. — Как думаете, что будет, если я поведу себя также во время обеда во дворце и скажу царосу, что это вы меня научили?

— Мили, тебе никто не поверит, — быстро сказала мачеха. — Фамиан, прошу, не злись. Мили ещё слишком молода, чтобы осознать.

— Пфф! Мили слишком много о себе думает, — барон выдохнул и взялся за приборы с таким остервенением, что я заподозрила, что в мыслях он режет меня, а не запеканку. — Похоже, она не понимает, что герцог отнюдь не всесилен, и что есть те, кто способен противостоять ему на равных. Эти люди против его брака.

— Отец, о ком вы говорите? Кто против?

Если сопоставить упорную, но бесплодную попытку барона настроить меня против жениха и ночной разговор с неизвестным, то очевидно, что слова о противнике герцога правдивы. Имя, мне нужно имя. Однако…

— Герцог Варильский был признан царосом своим наследником. Если бы герцог сохранял этот статус, чтобы исполнить прописанную в законе формальность, всё было бы в порядке, но герцог стал реальным конкурентом старшей принцессы, и очень многие обеспокоены.

Увы, ничего ценного.

Разве что я поймала один, возможно, немаловажный нюанс. Раньше барон старательно притворялся нейтральным, а сейчас раскрыл себя, причём из-за меня, точнее из-за веса, который герцог получит, благодаря вкладу в медицину. То есть… мне следует быть готовой к покушениям.

Я спокойно доела, отодвинула пустую тарелку и поднялась:

— Мои благодарности повару, — не вам, дорогие родственнички, — Меня ждут в храме, я должна поторопиться, поэтому уйду первой.

— Осторожнее, дочь!

Я обернулась:

— Отец, я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие герцога.

Как и обещала Сита, экипаж ждал меня. В этот раз горничная последовала за мной и устроилась на сидении напротив. Говорить ни о чём не хотелось, я отвернулась к окну. О борьбе за трон пусть герцог думает, моя забота — пациентка. Удалить вырост не должно быть трудно, но всё же я не врач, не хирург, я всего лишь фельдшер со скорой.

— Моя госпожа, вы обязательно справитесь!

— Так заметно, что я нервничаю?

— Совсем нет, — Сита улыбнулась. — Вы блестяще справляетесь, госпожа.

Когда мы приблизились к храму, я впервые по-настоящему поняла, насколько дело серьёзно. Улица была запружена экипажами, а на территории храма собралось несколько десятков человек, большинство носили жреческую одежду, но были и светски одетые люди.

Сита помогла мне спуститься на улицу, и я прошла через ворота, тотчас оказавшись на перекрестье взглядов. Чужое внимание обжигало.

Навстречу мне выступила Кара. Принцесса показала естественную и очень приветливую улыбку:

— Леди Милимая!

— Реверанс, — на грани слышимости подсказала Сита.

Точно. Чуть не оскорбила королевскую особу. Конечно, Кара бы придумала, как сгладить мою ошибку, но всё равно.

Я поклонилась.

— Леди Мили, доброе утро. Я с нетерпением ожидаю чудо, которое вы нам покажете.

— Ваше Высочество.

— Идёмте, леди? Я хочу вам представить…

Двое высокопоставленных жрецов, трое «местных» жрецов, личный лекарь цароса, трое целителей, два мага из Королевской академии… И всех их согнали сюда ради меня. Герцог настолько торопится?

— Ваше Высочество, леди Милимая, позволите пригласить вас войти в храм? — к нам обратился главный жрец.

Принцесса не возражала, и мы проследовали в зал, где вчера сжигали молитвенные ленточки.

— Леди Милимая, — жрец жестом пригласил меня приблизиться к алтарю. — перед Небесами и свидетелями готовы ли вы раскрыть своё намерение?

— Да, старший ключник Батиты, — я представила, что объясняю лечение родственникам пациента, и ко мне пришла рабочая собранность. — Практикуемый метод лечения заключается в передаче нуждающемуся жизненных сил. Иными словами, целители многократно усиливают естественные способности тела. Однако этот подход, к сожалению, далеко не всегда позволяет пациенту выздороветь, порой, тело не просто не успевает побороть болезнь. Я предлагаю дополнить обычное лечение, помочь телу в борьбе с болезнью. Говоря проще, есть болезни, которые могут быть убиты магией смерти.

— Ха?

— Женщина, согласившаяся опробовать мой метод, наиболее вероятно, страдает от пяточной шпоры. Пяточная шпора — это вырост, который возникает на пяточной кости в результате постоянного травмирования стопы. Наилучший результат даст удаление выроста.

Я сделала крошечную паузу, чтобы вздохнуть и продолжить, но один из целителей успел влезть с вопросом.

— Леди, вы сказали «наиболее вероятно»? Значит ли это, что вы можете рассечь плоть, но не обнаружить выроста? Это же ни что иное, как причинение вреда!

Кара моргнула, повернула голову. Казалось, вмешательство мужчины стало для принцессы неприятным сюрпризом. И для меня. В целом, вопрос абсолютно правильный. Но почему-то не верится, что за ним скрывается профессионализм. Скорее, целитель пришёл играть против нас и доставить неприятностей.

Что же, остаётся только напомнить себе, что никто не обещал, что будет легко.

Глава 42

Я прищурилась и медленно кивнула:

— Господин целитель, вы совершенно верно уловили, что метод, о котором я говорю, рискованный. Когда вы имеете дело с царапиной, вам не о чем беспокоиться, тело само восстанавливается. Когда вы собираетесь «убить болезнь», вы должны быть уверены, что правильно определили своего врага и подобрали верное оружие, вы должны приложить все усилия, но ошибки всё равно неизбежны.

— Хм…, — кажется, мужчина не ожидал, что я так легко признаю недостаток своего метода.

Двое других целителей переглянулись:

— В таком случае как же…

— Если бы маги жизни были способны исцелить любого пациента, нашего сегодняшнего разговора просто не могло бы быть. Когда пациент может быть вылечен безопасно, именно так он и должен быть вылечен. Однако есть ли среди вас хоть один целитель, который не сталкивался с безнадёжными случаями? У кого из вас не было пациента, чью жизнь вы изначально понимали, не можете спасти? Молчите? Вспомните этого человека, этих людей… Вы признали, что не можете ничего для них сделать. Неужели вы скажете, что риск лишён смысла? Неужели надежда на полное выздоровление значит меньше, чем угроза лишиться последних дней мучительного угасания?

— Пациентка, о которой мы говорим не имеет ничего общего со смертельной болезнью!

— Да. Но точно также, для пациентки нет никакого риска. Плоть будет рассечена на пятке. Для вас, лучших целителей страны, заживить порез не составит труда. К тому же пациентка была предупреждена о методе лечения и согласилась осознанно и добровольно.

— Леди Милимая, — обратился ко мне один из жрецов. — Вы утверждаете, что магия смерти может нести жизнь? Но это же абсурдно!

Как глупо я себя чувствую… Превратили фельдшера в помесь философа и клоуна.

— Полагаю, лучше всего объяснить на «деревенском» примере. Люди, которые не могут себе позволить обратиться к магам довольствуются настойками травников. Допустим, человек жалуется на плохое самочувствие, травник проверяете его пульс и обнаруживает, что сердце человека бьётся слабо. Настой с каким действием травник даст пациенту?

Ответить вызвался личный целитель цароса:

— Леди, полагаю, это будет настой, способствующий ускорению пульса.

— Верно! А теперь представьте другого пациента, у которого сердце бьётся слишком часто. Его настой, недавно оказавшийся спасительным, убьёт. Понимаете? Лекарство или магия, сами по себе мало значат. Важна уместность применения, иначе лекарство становится ядом.

— Леди, я по-прежнему не совсем понимаю. Вы допускаете смерть пациента по вине мага. Как с этим следует справляться? Это же убийство! Очень быстро все маги смерти будут арестованы и отданы под суд!

Надоело.

Мы пришли в словесных поединках упражняться или заняться делом?

— Глупости. Разве целитель, отказавшийся от нового метода, и тем самым гарантированно обрёкший пациента на верную смерть не больший убийца?

— Леди…

— Я готова приступать. Повторюсь, пациентка осознанно согласилась с риском, что её плоть будет рассечена впустую, хотя даже в этом случае определённый результат будет. Как минимум мы узнаем, что первоначальный диагноз оказался ошибочным. В идеале же мы определим истинный источник проблемы.

— Действительно, — пришла мне на помощь принцесса, — пациентка многократно выразила своё согласие. Оценивать метод лечения следует после наблюдения за процессом и получения результатов. Пригласите пациентку!

Четверо крепких мужчин внесли в зал стол, на котором, крепко держась за край, сидела женщина.

Пациентка выглядела испуганной, а бледность придавала ей нездоровый вид. Если она заболела…Следующая мысль была ещё страшнее. А что если женщину отравили, чтобы обвинить меня в убийстве?! Нет, это уже слишком. Я уверена, что её проверяли. Герцог уже не раз доказал, что не позволяет себе быть небрежным.

— Как вы себя чувствуете?

— Немного нервозно, но я готова. Я хочу ходить без боли.

Я кивнула.

— Не волнуйтесь, больно не будет, — пообещала я и уже громче обратилась к наблюдателям. — Господа, пожалуйста, подойдите ближе. Мне понадобится свободное пространство, поэтому, пожалуйста, сохраняйте расстояние в десять шагов. Этого достаточно, чтобы всем было хорошо видно?

— Да, леди, вполне.

Я дождалась, когда каждый подтвердит, что занял удобную позицию.

— Итак, господа. Первый шаг — подготовка. Кожа является естественным барьером между телом и окружающей средой. Поскольку кожа будет повреждена, важно накануне позаботиться о защите раны от попадания грязи. Для очищения от сора живого происхождения, например, волосков, попавшей на одежду случайной пыльцы, чего угодно, я буду использовать магию смерти.

Про микробов я решила не говорить, а то ещё попросят показать бактерию. Где я им микроскоп возьму? Надо двигаться постепенно… И, кстати, если я расскажу стекольщику про линзы, он сможет сделать увеличительное стекло? Я ведь ничего, кроме того, что линзы бывают вогнутые и выпуклые не знаю…

Скальпель вышел в ладонь, и я продемонстрировала наблюдателям инструмент.

— Спонтанное пробуждение дара? — моментально определил кто-то.

— Да.

Я не стала вдаваться в подробности, и маг не настаивал, но, кажется, он заинтересовался. Что же, это будет взаимно интересный разговор.

Синева потекла с кончика лезвия, и я направила магию на себя. Я же должна показать пример. Я продолжала пояснять:

— Сейчас я очищаю рабочее пространство, себя, пациентку.

— Магия смерти в храме, — пробормотал кто-то.

— Смерть существует под Небесами также как и жизнь, — резонно возразил один из жрецов, и возражения временно стихли.

Синева добралась до зрителей. Кто-то дрогнул, но большинство остались невозмутимо стоять на местах, а двое магов, включая личного целителя цароса объявили:

— Воздействия, угрожающего здоровью, нет.

Хоть что-то идёт хорошо.

— Второй шаг — дополнительное очищение участка кожи, где пройдёт разрез.

Я помогла женщине лечь и ещё раз пообещала, что лечение пройдёт безболезненно. Синева более глубокого оттенка коснулась кожи.

Пожалуй, оставлю магическую завесу, чтобы ни один микроб не пробрался. Как же не хватает стерильной операционной…

— Третий шаг. Очевидно, что разрез при обычных обстоятельствах причинит боль, не говоря уже об удалении выроста, поэтому прежде всего необходимо обеспечить обезболивание. На время я «убью» чувствительность стопы. Обезболенная область будет ощущаться онемевшей, это может быть слегка неприятно, но не более того.

Я перехватила скальпель поудобнее и уколола женщину в правую пятку. Пациентка ойкнула и притихла, прислушиваясь к ощущениям. Я мысленно досчитала до тридцати. По идее, магия в полной мере подействовала.

— Я касаюсь вашей кожи и слегка надавливаю ногтем. Чувствуете?

— Нет, леди. Я… вообще ничего не чувствую, как будто у меня нога исчезла.

Я кивнула.

Может, стоит делать общий наркоз? Всё же операция открытая. Если бы я обезболивала химией… То лекарство подбирал бы специалист, анестезиолог, а не я. А у меня магия, так что работаю.

— Шаг четвёртый. Разрез. Мягкие ткани травмируются, но я получаю доступ непосредственно к кости.

Момент истины.

То ли во мне «профессионал» включился, то ли, что вероятнее, магия гораздо лучше знала, что и как делать. Разрез вышел идеально.

— Совсем не больно.

Я вздрогнула, услышав пациентку. Вот, только, пожалуйста, не надо мне под руку говорить! Хорошо, пациентка лежит на животе, и не видит, что я делаю, а то бы, боюсь, истерики не избежать.

— Господа, теперь я вижу, что поставленный диагноз подтвердился. Причиной болей являлся вырост. Я приступаю к основному, пятому шагу, а именно к удалению и извлечению кальцинатов.

— Леди?

Упс.

— Специальное название выроста, — невозмутимо объяснила я.

Больше меня не переспрашивали, но это лишь означает, что вопросы отложены на будущее, причём ближайшее. Сейчас же все неотрывно следили, как я удаляя вырост. Скальпель в моих руках постоянно менялся, подстраиваясь формой и размером под каждое движение.

Я сосредоточенно работала, лишь краем глаза отмечая, что зрители меняются местами, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Пусть их.

— Шпора полностью удалена, главная задача выполнена. Шестой шаг — зашивание раны. Я использую идеально очищенную шёлковую нить. Позднее, нити, естественно, будут удалены. Завершающий этап — накладывание повязки на рану, а затем бинтование всей стопы, чтобы лишить её подвижности до окончания заживления. На данном этапе участие магов жизни крайне желательно, так как позволит ускорить выздоровление в разы.

— То есть участие целителей необходимо?

Чёрт!

Вопрос по делу, но крайне неудобный. Сказать целителям, что лечение может быть проведено полностью без их участия, означает ещё больший подрыв моего и без того крайне шаткого положения. Но я не могу врать. Если всё сложится удачно, и я начну преподавать, то мою маленькую ложь во благо очень быстро заметят и обратят против меня, нельзя подставляться.

— Вы правы, участие целителей необходимо по нескольким причинам. Во-первых, именно целители в ходе операции страхуют жизнь пациента. Во-вторых, использование магии смерти травматично для пациента, облегчить последствия и способствовать скорейшему выздоровлению доступно лишь магам жизни. Однако сказать, что без участия целителей операция обречена на провал, будет ложью. Наша пациентка сможет попробовать нагрузить стопу и встать не раньше, чем через две недели. А сейчас, господа, прошу внимания. Я повторю операцию на другой стопе.

Второй раз резать не только легче, но и объяснений требовалось гораздо меньше. Я ограничивалась тем, что коротко напоминала, что собираюсь делать и изредка комментировала происходящее.

И всё же, несмотря на то, что я справилась, привкуса успеха я не ощущала. Я очень рада за свою пациентку, но женщина пролежит, не вставая, две недели. Что за столько дней может случиться? Неужели враги герцога не примут против меня меры? А значит, и против неё.

— Полагаю, нет смысла затягивать, — улыбнулся личный целитель цароса. — Кто-нибудь готов выйти со мной в связке?

Не дожидаясь ответа коллег, мужчина приблизился, с его ладоней, выставленных чётко над пятками пациентки, полился мягкий зеленоватый свет.

— К сожалению, чудес не ждите, — заверил он. — Я могу ускорить заживление порезов, но не могу заставить раны исчезнуть в считанные секунды.

Я улыбнулась:

— Благодарю вас, господин.

Уже не первый раз выручает и не боится выступить против коллег. Впрочем, от личного целителя цароса не стоит ожидать меньшего.

Целитель переключился на женщину. Слуги как раз усадили её в кресло, и маги жизни принялись расспрашивать её об ощущениях, о самочувствии, но в их вопросах не было ни намёка на системный подход. Я только вздохнула про себя, но виду не подала.

— Раневую поверхность предстоит регулярно обрабатывать, чтобы предотвратить заражение, — пояснила я одному из целителей. — При должном уходе тело справится само, хотя положительный эффект магии жизни было бы нельзя переоценить.

Само собой получилось, что я перетянула внимание на себя, и слуги по знаку принцессы унесли кресло с заметно уставшей пациенткой. Теперь ей полагается лежать, отдыхать, набираться сил.

Я же продолжала отвечать на вопросы, начала задавать из сама, и маги жизни вынужденно признали, что убрать образовавшийся на пяточной кости нарост не могли. Вывод напрашивался очевидный: точечный вред телу значительно расширяет возможности лечения. Конечно, сперва следует дождаться окончательного результата…

Принцесса высказала мои мысли вслух:

— Господа, судить рано. Вы все осматривали пациентку, видели её изначальное состояние и даже пытались вылечить традиционными методами. Теперь нам следует ждать и посмотреть, что даст методика леди Милимаи.

— Да, разумеется.

— Ваше Высочество, вы совершенно правы!

Принцесса обменялась с наблюдателями ещё несколькими ничего не значащими фразами и вежливо распрощалась, а меня утянула за собой, тем самым спасая от продолжения расспросов.

Выдохнуть я смогла только в экипаже Кары, когда возница захлопнул дверцу, отрезая нас от взглядов снаружи. Я буквально растеклась по сидению, вытянула ноги. Принцесса, глядя на меня, хмыкнула.

— Эм…

— Мили, не смущайся, — улыбнулась она. — Поверь, мне приятно забыть о необходимости держаться в соответствии правилам. Говоря откровенно, я немного завидую твоей внутренней свободе.

— Это от недостатка воспитания.

Но Кара не согласилась:

— Мили, ты не боишься, не пытаешься заискивать. Вот что ценно. Ладно, скажи мне, всё прошло успешно? Я понимаю, что результата ещё нет, но у тебя же есть какие-то ожидания, прогноз?

Я села ровнее:

— Операция прошла успешно, лучше, чем я ожидала. Я не сомневаюсь, что через две недели женщина сможет встать без боли. Однако… Кара, она теперь мишень!

Принцесса спокойно кивнула:

— Верно, но не стоит об этом беспокоиться. Брат давно принял меры. Храм и приют под постоянным наблюдением, а к женщине приставлена постоянная тайная охрана.

Тогда и правда переживать не о чем, в Ирсене я уверена, как ни в ком другом.

— Личный целитель отца будет приходить приходить каждый день. Полагаю, нам удастся сократить время ожидания до нескольких дней.

— Хорошо бы.

— Мили, как ты хочешь отпраздновать победу?

— Кара, прости, но на мой взгляд, рано об этом задумываться.

— Хотя бы от обеда ты не откажешься? — рассмеялась принцесса.

Кара выбрала ресторан на набережной реки относительно недалеко от Королевского острова, и вышедший навстречу управляющий незамедлительно пригласил нас на второй этаж и предложил лучшие места, либо отдельный кабинет, либо открытый балкон. Кара почему-то предпочла балкон, да ещё и столик захотела у парапета.

Вид, конечно, красивый, но:

— Нас будут видеть с улицы, — пробормотала я.

Кара рассмеялась:

— В этом смысл. Который день подряд ты сопровождаешь королевскую особу. У тебя небывалый успех! Так что пока мы ожидаем решения основного дела, наша задача сделать тебя модной. Я позднее передам тебе список леди, приглашения которых стоит принять.

Мне же захотелось побиться головой о столешницу.

С этого дня у меня начинается… новая жизнь.

Глава 43

В фамильный особняк рода Дарс я вернулась ближе к вечеру и, спасибо мачехе, счастливо избежала участия в семейном ужине. Когда я вернулась, мачеха появилась в холле и поначалу вполне вежливо указала мне на поднос со стопкой адресованных мне писем. Сита забрала конверты, и я хотела уйти.

Мачеха поджала губы:

— Мили, я также получила приглашения, в том числе и от герцогини Маратонской. Поскольку приглашение герцогини распространяется на всех леди нашей семьи, пожалуйста, учитывай, что завтрашняя вторая половина дня у тебя занята. Супруг герцогини по положению равен твоему жениху, а герцогиня специально упомянула твоё имя. Отказ будет воспринят как оскорбление. Подумай, пожалуйста, о том, что трудности возникнут не только у нас, но и у твоего покровителя, — последнее слово прозвучало едким намёком.

Я внутренне поморщилась. Скучно… Не скрывая брезгливой насмешки, окинула мачеху оценивающим взглядом с головы до ног:

— Леди, что вы пытаетесь сказать? Герцог Маратонский причисляет себя к королевской семье? Иначе как он может быть равен племяннику цароса?

Мачеха поперхнулась.

Маратонский… Где-то я уже слышала про него.

— Храм, — на грани слышимости подсказала Сита.

Я моментально вспомнила «милую» встречу с молодой герцогиней, занявшей после скончавшейся предшественницы вакантное место и уже набравшей пятилетний брачный стаж. Вот уж, чьё приглашение принимать не следует. Разве что с целью попрактиковаться в подрывной и диверсионной деятельности, но это больше по части Сахарка.

— Мили…

— Леди, это самое настоящее оскорбление короны! Вы, как верноподданная Его Царосского Величества, обязаны незамедлительно свидетельствовать против преступника. Я воспользуюсь именем жениха, чтобы попасть во дворец. Идём-те же!

Я шагнула вперёд и требовательно протянула руку.

Мачеха попятилась:

— Мили, совсем нет. Это было не так! Мили, ты не должна говорить столь резкие вещи. Подразумевалось, что они оба носят титул герцога, не более.

— Хм… В таком случае они не могут считаться ровней. Герцог Маратонский значительно ниже. Леди, сошлитесь на мою занятость. Уверена, герцогиня отнесётся с пониманием.

— Мили, разве я не сказала, что твой отказ создаст проблемы твоему жениху, герцогу Варильсткому?

Пфф!

Она всерьёз полагает, что я поверю?

— Даже если и так, что с того? Ирсен с этим справится, Ирсен уже не раз показывал, что для него не проблема отравить магией смерти многоэтажное здание.

— Мили!

— Баронесса, какие приглашения следует принять, а какие — отклонить, мне дала рекомендации при…, — я сообразила, что нужно будет назвать Кару полным именем, а я до сих пор его не зазубрила, пришлось срочно исправляться, — Её Высочество. Вы предлагаете пренебречь советами принцессы? Это возможно, но я предупреждаю, что, когда Её Высочество задаст мне вопрос, я сошлюсь на вас.

Мачеха не только ушла ни с чем, но и «забыла» пригласить меня на ужин, чему я только обрадовалась — поем у себя в комнате, еда не хуже, а атмосфера во сто крат приятнее.

100

Я тихо фыркнула ей вслед, покосилась на пачку писем:

— Ничего, если я займусь ими завтра?

— Конечно, госпожа, но желательно успеть отправить ответы до полудня. Позволите мне помочь вам?

— Буду благодарна, Сита.

Неужели? Несмотря ни на что, день завершался мирно.

После ужина я отослала Ситу, чтобы она не видела устроенного после её ухода безобразия: я забралась в кровать с ногами, справа поставила на одеяло коробку с остатками подаренных Ирсеном сладостей, слева — чашку с чаем, устроила на коленях книгу.

Осилю я «догрызть» краткую историю королевства? Прикинув количество оставшихся страниц, решила, что да.

Наивная… Дверь открылась, и в комнату с видом хозяина, искренне недоумевающего, кто это завёлся на его территории, вошёл Сахарок. Оленёнок изогнул шею, посмотрел на меня одним глазом, другим. Фыркнул. Прыжок, и Сахарок приземлился на кровать. Хорошо, не сразу на меня. Чашка опрокинулась. Я ругнулась. Сахарок же невозмутимо боднул книгу на моих коленях.

— Эй, я только нашла, где я остановилась.

Сахарок фыркнул ещё более пренебрежительно, метким ударом копыта сбросил книгу и сам угнездился на моих ногах. Ещё и лоб подставил, всем своим видом указуя — чеши.

Я послушно взъерошила короткую шёрстку:

— Сахарок, ты прелесть.

Единорожка довольно потёрся о мою ладонь мордочкой.

— Но ты свинская прелесть, — закончила я мысль, не прекращая почёсываний.

Сахарок ошеломлённо уставился на меня. Я демонстративно фыркнула, копируя его интонации, но сразу же сменила и тему, и тон:

— Спасибо, что защитил Ирсена, — серьёзно сказала я.

Вроде бы невыразительная оленья мордочка, а мне почудилось, что Сахарок лукаво улыбается. Я напряглась, ожидая подвоха, и почти сразу с улицы раздался пронзительный кошачий «мяв».

Я встрепенулась:

— Ирсен?

Кара, когда я призналась, что переживаю, только плечами пожала — нет ничего, с чем брат бы не справился, само собой, всё в порядке. Не сказать, что меня её уверенность успокоила. Я-то помню, каким нашла Ирсена в лесу. После встречи с Котами, кстати. Но я поняла, что Кара ничего не знает и продолжать расспросы не стала.

Сахарок ткнул мне в коленку копытцем, не больно, но ощутимо.

— Предлагаешь, не отвлекаться? — я продолжила водить по его спине, и Сахарок тотчас перестал вредничать.

Окно открылось, и через подоконник в комнату сиганул заметно потрёпанный чёрный кот. Выгнув спину, зверь яростно зашипел и метнулся к шкафу, а следом появились ещё два чёрных кота, размером… Демоны! С обычными раскормленными диванными лентяями гостей не спутать.

Последним появился Ирсен, не менее лихо прыгнувший через подоконник. Правда, оценила я не лихость, а четыре борозды глубоких царапин на тыльной стороне ладони.

— У целителя был?

— Как ты интересно произносишь «добрый вечер», — хмыкнул Ирсен.

Справедливый упрёк, но, увидев багровые полосы, я могла думать только о том, что подобные раны, как бы безобидно они не выглядели, опасны.

— Добрый. И я рада тебя видеть, но вопрос прежний.

— Мили, это всего лишь царапины.

— То есть не был, — сделала вывод я. — Не промыл, не обработал? Напомнить, чем это закончилось для Ёна?

Ирсен закатил глаза:

— Ты забыла, что меня теперь никакая болезнь не возьмёт?

Не забыла, но…

— Хуже не сделаю, так что снимай рубашку.

Ирсен расхохотался:

— Так бы и сказала, что хочешь меня раздеть, — Ирсен стащил жилетку, гораздо медленнее расстегнул рубашку.

Я невольно продолжала следить за нарочито тягучими движениями. Попалась как котёнок на бантик.

Ирсен взял и сменил тему:

— Мили, где и когда ты научилась лечить? — спросил он без тени шутки.

— А?

Я моргнула.

Я понимала, что однажды вопрос будет задан, но… То, что я не хочу врать герцогу это одно, но я и не могу ему соврать. Он, уверена, давно выяснил, что его невеста большую часть жизни прожила затворницей во флигеле, позже была отправлена в деревню, где показала себя полностью неподготовленной. И вдруг… Сказать правду? Но…

Ирсен нежно прижал палец к моим губам:

— Не говори ничего сейчас. Я знаю, что ты скрываешь какую-то тайну. Я подожду, когда ты будешь готова её мне открыть. А пока мы вместе придумаем, как ты будешь отвечать, когда тебя спросят другие. Твой ответ должен быть достоверным, уверенным и спокойным. Договорились?

Я кивнула и мысленно позвала скальпель. Лезвие послушно вышло из руки и удобно легло в ладонь. Я кончиком указала на начало царапины, и со скальпеля потекла синева.

Даже обычные коты могут когтями занести заразу. А демонические? Что за пренебрежительное отношение к здоровью? Причём от мира, как я заметила, отношение людей не зависит. Сколько раз я ещё фельдшером приезжала на вызов, когда обращение к врачу затягивали до тех пор, пока совсем не оставалось сил терпеть.

Магия привлекла самого крупного из котов. Чёрный шипящий шар подобрался к кровати.

— Тебя можно поздравить с победой? — улыбнулась я Ирсену, глядя на кота.

Беспокойство постепенно отпускало, герцог вернулся целым и… почти невредимым.

— Поздравь, я не против. Чёрные Коты теперь полностью мои, и троих я оставлю при тебе охраной.

— Хорошо, — с охраной мне будет спокойнее.

Ирсен наклонился ко мне. Похоже, под поздравлением он подразумевал поцелуи, от одной мысли о которых становится и сладко, и неловко, потому что… Пора себе окончательно признаться. Герцог с лёгкостью поразил меня в самое сердце. Он настолько хорош, что у меня просто не было шансов устоять.

Именно в этот момент, за секунду до поцелуя, кот решил потереться о мою ногу. Сахарок вскочил. Кот при виде единорога издал низкое урчание-рычание и прыгнул. Сахарок увернулся.

— Да чтоб вас, — выдохнула я, глядя на крутящийся чёрно-белый вихрь.

Мне не жалко спальню, пусть разносят вдребезги. Но они нам помешали!

Не дав никому опомниться, я рванула в ванную, вернулась с тазом холодной воды и выплеснула прицельно на драчунов.

Вихрь распался, кот и единорог уставились на меня одинаково ошарашенно.

— Вы мои конфеты растоптали! — возмутилась я.

Драчуны переглянулись и прыснули за дверь.

— Мили, ты неподражаема!

— Что это значит? — я отставила таз и подошла к Ирсену.

Он задумчиво качнул головой и сменил тему, вернув мне мою же фразу:

— Тебя можно поздравить с победой? Я про операцию.

— Я уверена, что всё прошло успешно, но окончательного результата ждать несколько дней.

— Мили, я до сих пор не выяснил, кто действует против меня. При всей заинтересованности старшей принцессы, я сомневаюсь, что это она. Противник, кем бы он ни был, начал действовать жёстко и быстро. Я уверен, что он начнёт совершать ошибки и выдаст себя. Но сейчас… Верховная ключница — не та личность, которой отказывают. Она настояла, чтобы решение по твоей методике лечения было вынесено завтра.

— Что?! Но результат…

— Я знаю, — перебил Ирсен, поймал меня за руки. — Я это знаю, но помешать не смогу. Мили, их не интересует лечение людей, их цель — не дать мне увеличить своё влияние. Только не волнуйся, ладно? Каким бы решение ни было, его всегда можно пересмотреть. К тому же у тебя есть козырь. Их обвинения потеряют всякий смысл, как только на твоей стороне появится единорог.

— Но…

— Мелкие неприятности, не заслуживающие внимания. Я сейчас не о них.

— М?

— Когда дядя убедился, что я не под ментальным контролем, он спросил, почему я вписал в его указ именно твоё имя. Я ответил, что за твоими возможностями стоит не случайное открытие необычного использования своей силы, а некая не известная нам медицинская школа, что ты обязательно получишь признание, и что быть женатым на величайшей целительнице очень полезно для моей скверной репутации, что благодаря тебе я получу огромную поддержку. Дядя принял мои аргументы.

— Завтра описанное тобой блестящее будущее может быть разрушено.

Мне стало грустно.

Получается, если я завтра проиграю, помолвка будет-таки разорвана? Так быстро?

А зачем мне держаться за помолвку, если я не нужна? Мозги, работайте!

— Не разрушено, а отложено, — поправил Ирсен. — Ни я, ни дядя не позволим, чтобы наша страна лишилась новых методов лечения, только потому что кому-то захотелось прорваться к власти. Я же уже сказал об этом не беспокоиться.

— Но тогда к чему этот разговор?

Ирсен крепче сжал мои ладони в своих. Мне почудилось, что он волнуется.

— К тому, что я соврал дяде. Если бы моей целью было просто укрепить собственное положение, я бы создал создал для тебя в своём департаменте отдел, и барону точно также пришлось бы вернуть тебя. Поверь, статус моего офицера дал бы тебе не меньше, чем статус невесты.

— Тогда…

— Мили, я каждый день вспоминал тебя. Я не мог понять, почему твоё имя постоянно всплывает в моей памяти, почему мне хочется тебя увидеть, снова окунуться в твой незримый свет. Вроде бы это называют «влюбился», да? В одном я уверен наверняка. Я хочу, чтобы моя семья была тёплым домом, куда хочется возвращаться, а не ледником, как у многих выгодно женившихся аристократов. Повторюсь, мне не важно, как отразится наш союз на моей репутации, поэтому я спрошу тебя до того, как завтра будет принято решение. Мили, ты согласна доверить мне заботу о твоём счастье на всю жизнь? Ты станешь моей женой, на по приказу, не по моему выбору, а по собственному желанию?

Я задохнулась.

— Мили, если ты не готова согласиться, просто ничего не говори. Однажды я услышу твоё «да».

— Какая самоуверенность.

Ирсен хмыкнул.

Кажется, он разочарован моим молчанием, но старается не показать. Он встал, хотел отстраниться. Но я же молчу не потому что отказываюсь! У меня просто слов нет.

Я обхватила его за шею, встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. На миг Ирсен напрягся, а потом ответил на поцелуй, и у меня пол ушёл из-под ног. В буквальном смысле. Ирсен подхватил меня на руки, закружил.

Как мы оказались на кровати, я не помню, как сорочка сползла с плеча — тоже. Тяжело дыша, Ирсен отстранился, немного отдышался и самодовольно выдохнул:

— Я же говорил, что ты согласишься! Я всегда прав. Свадьба через десять дней.

Конец