Невеста вампира

Глава 24

Лайел отыскал пещеру как можно дальше от того места, откуда доносилось это леденящее душу рычание. Какое бы существо ни издавало этого жуткого урчания, он пока не был готов к нему приближаться. Лишь когда он сделает всё необходимое, чтобы обустроить Делайлу, только тогда сможет спокойно обдумать план нападения.

Делайла.

В груди глухо ныло при мысли о ней. Вампир нежно положил её наземь, не сводя глаз с прекрасного, лишённого всякого выражения лица. Он всей душой ненавидел Гестию за то, что она напрочь лишила девушку способности чувствовать. Ещё вчера мужчина был готов и себя ненавидеть за то, что допустил это. Теперь же он изменился, и не имел права погрязнуть в боли и жалости к себе.

Сегодня Лайел не собирался сидеть, сложа руки. Сегодня он был готов бороться за свою награду. И его наградой было сердце Делайлы.

— Мы должны найти и уничтожить чудовище, — сказала амазонка, принимая сидячее положение.

Вампир мягко коснулся её холодной кожи поцелуем, но она не ответила, как раньше.

— Я люблю тебя, — сказал он слова, которые уже не думал когда-либо ещё произнести.

Делайла открыла рот — несомненно, собираясь упрекнуть его — но он опередил её, приложив указательный палец к губам амазонки.

— Ш-ш-ш. Не трать силы.

Девушка безразлично пожала плечами, будто её не беспокоило, будет она достаточно сильна или нет, но что-то такое мелькнуло во взгляде… будто на миг там полыхнуло пламя. Неужели она всё-таки что-то почувствовала? Возможно ли это?

— Закрывай глаза и отдыхай, любимая, — попросил Лайел, обвивая рукой её стан. И Делайла, на удивление, подчинилась. — Ты в безопасности.

— Я устала, — пробормотала амазонка со вздохом и сразу же обмякла в его объятьях. Ничто не могло заставить её бодрствовать сейчас. Ничто не страшило, не давая уснуть, ничто не волновало. Осталась лишь глухая пустота в сердце. Лишь желание сомкнуть веки и погрузиться в небытие, будто её неуёмная воля к жизни тоже угасла. Неужели ему причудился тот проблеск в лиловых глазах?

Лайел обречённо сглотнул, поднялся на ноги и направился прямо в непроглядную тьму. Яростно пробираясь сквозь заросли, мужчина даже не замечал, что ветки деревьев нещадно хлестали и кололи его.

Отойдя на расстояние, достаточное чтобы Делайла не услышала его, случайно проснувшись, он упал на колени, сорвал рубашку с тела и отшвырнул её прочь.

Эта сука, Гестия, конечно же, хотела, чтобы Делайла выиграла в состязании. И хотя такое положение вещей невообразимо злило Лайела, их намерения, очевидно, теперь совпадали. Сначала Лайел сам намеревался победить, но теперь знал, что это невозможно. Если Делайла победит, она сможет сохранить свою жизнь и потребовать, чтобы ей вернули её чувства и волю к жизни. Ему же придётся умереть. Однако должен быть способ спасти их обоих.

— Гестия, богиня земли и домашнего очага, — воззвал он. — Я, твой смиренный слуга, с тяжёлым сердцем молю тебя оказать мне величайшую милость. Явись мне.

Прошла одна бесконечная минута, затем другая, но ничего не произошло. Ничто не изменилось. Ветер не переменился и не усилился, деревья всё так же шелестели листвой, а насекомые заливались трелями.

— Прошу тебя, — молил Лайел сквозь сжатые зубы. Как же он ненавидел богов все эти годы. Когда умерла Сьюзан, он точно так же взывал к ним, так же умолял вернуть жену к жизни, но тогда никто не ответил ему. Теперь он должен был заботиться о Делайле, и намеревался делать это до конца своих дней. Лайел считал, что боги задолжали ему.

— Да покажись, в конце концов! — сорвался он, переходя на крик и отбросив притворное смирение. — Хочешь победить? Так вот, не видать тебе победы! Не без моей помощи! В противном случае ты проиграешь! Слышишь? Ты…

— Я не проиграю, — зло отозвалась богиня у него за спиной.

Вампир мгновенно вскочил на ноги и обернулся с бешено колотящимся сердцем. Гестия стояла перед ним, облачённая в белое платье, со сжатым в руках копьём. Отбросив все маски, богиня дала ему почувствовать всю силу своей власти, сияя божественной энергией. Впрочем, несмотря на то, что её могущество было столь очевидным, Лайел успокаивал себя тем, что она всё же не оставила без внимания его призыв.

— Прости, я сорвался, — сказал Лайел, заставив себя склонить голову. Ради Делайлы. — Я отчаялся достучаться до тебя.

Богиня вздохнула и неожиданно оказалась прямо у него перед носом, касаясь носками сандалий его сапог. Она пахла морем.

— Чего ты хочешь от меня, царь вампиров?

Он и глазом моргнуть не успел, а она уже возникла у него за спиной. Лайел сжал челюсти.

— Я прошу вернуть Делайле её чувства.

— Почему ты думаешь, что я соглашусь на эту глупую затею? Они подчиняют её себе, и девушка неизменно выбирает тебя, вместо стремления к победе. Я не могу позволить ей принять такое недопустимое решение.

— Да, но без них ей вообще всё безразлично. От неё такой тебе тоже нет толку. Ей плевать на твою победу. Всё, чего она хочет сейчас, это спать.

От неожиданной подсечки вампир рухнул на колени. Лайел не сопротивлялся и не выказывал недовольства. Лишь пробежал языком по внезапно заострившимся клыкам. Он бы предпочёл ощутить вкус не своей крови, а крови Гестии, но был уверен, попытайся он укусить её, это не прошло бы без серьёзных последствий.

— Так-то лучше. Мне нравится, когда ты такой, вампир. Даже царю пристало научиться выказывать должное почтение богам.

«Ненавижу тебя. Что ты сделала, чтобы заслужить моё почтение?»

— Угодно ли тебе выслушать моё предложение? — спросил он смиренно вслух.

Богиня не отвечала, казалось, целую вечность.

— Что ты можешь мне предложить? — спросила она, наконец.

— Я поклянусь проиграть в этом состязании, если ты вернёшь Делайле её способность чувствовать. Кроме того, я приложу все усилия, чтобы выиграла она.

И вновь повисла звенящая пауза.

— Оригинально, — произнесла, наконец, Гестия, — но ты не можешь гарантировать мне, что обеспечишь ей победу. Дракон или нимф могут запросто испортить ваши планы. Более того, ты не можешь гарантировать, что она распорядится мудро своими вновь обретёнными чувствами и воспользуется ими во благо своей первоочередной цели. Гораздо с большей вероятностью амазонка может решить отдать победу тебе.

И это было очень верно подмечено. Зная, какой упрямой была Делайла, Лайел вполне мог допустить, что ей вздумается помогать ему.

— Я ей этого не позволю, — он придумает что-нибудь, как-нибудь выкрутится. — Клянусь честью.

— У тебя нет чести, вампир, — усмехнулась богиня, задумчиво склонив голову набок. — Тем не менее, твоё предложение меня заинтриговало. Что если я соглашусь вернуть её чувства только на одну ночь? У тебя будет целая ночь, чтобы убедить амазонку во всех преимуществах её победы, независимо от того, какой будет цена. И, хотя с рассветом она вновь лишится всех эмоций, ты сможешь заронить в её разум нужные мысли и стремления. Тогда она вновь сконцентрируется на своей задаче.

Гестия пришла в великолепное расположение духа и возбуждённо рассмеялась.

— Только есть одно условие, если я сделаю это для тебя, ты сохранишь в секрете от амазонки нашу сделку. Понял? Ты не расскажешь об этом ни одной живой душе.

— Я согласен. На все твои условия, — ответил вампир, подумав, что мгновенье, разделённое с Делайлой, стоит вечности без её любви. А тот факт, что Гестия не хотела, чтобы другим богам стало известно об их сговоре, был очень важен, и Лайел решил однажды попытаться обратить это против неё. — Ведь ей, как победительнице, по-прежнему будет причитаться награда. А я, если успешно справлюсь с пособничеством Делайле, могу рассчитывать на что-то взамен?

— Получив эту ночь с ней, ты и так будешь достаточно вознаграждён. Итак, мы договорились? Ты поможешь ей отгадать нашу загадку?

Лайел лихорадочно пытался понять, чего богиня не договаривала. Загадка? Что за загадка? Он старательно припоминал всё, что боги говорили до сих пор: «Там вы обнаружите то, что самых смелых из мужей способно обратить в бегство». Тогда он решил, что это какое-то чудовище. Но теперь… Если эти слова были загадкой, могло ли оказаться, что вовсе не чудовище ожидало их на вершине горы? Однако он отчётливо слышал рычание, не так ли?

— От моего убийства будет больше вреда, чем пользы, — продолжал гнуть своё Лайел, несмотря на замешательство, в которое повергли его слова, вырвавшиеся у Гестии. — Конечно же, ты…

— Хватит, — прервала богиня неожиданно раздражённо. — Отвечай. Сейчас же. Мы договорились?

Либо она поняла, что сболтнула лишнего, либо почувствовала его внутреннее смятение.

— Я согласен на всё, — ответил Лайел. — Верни Делайле чувства на одну ночь. Взамен я намеренно проиграю, но сделаю всё возможное, чтобы она победила любой ценой.

Он специально повторил всё вышесказанное, чтобы не осталось никаких оговорок по поводу того, на что именно он согласился.

— И я не скажу ни ей, ни кому бы то ни было ещё, ни слова о нашем уговоре, — добавил вампир.

Гестия снова возникла перед ним и преклонила колени так, чтобы оказаться лицом к лицу с мужчиной. Она склонилась ближе и запечатлела на его губах лёгкий поцелуй, от которого у Лайела по телу словно несколько раз прошлась молния. В этом не было ничего сексуального. Просто демонстрация власти над ним.

— Что ж, иди, — бросила она. — Твоя женщина снова чувствует.

И едва она обронила последнее слово, ночь разорвал пронзительный крик. Крик Делайлы.

В следующее мгновенье Лайел, напрочь позабыв о богине, был уже на ногах и мчался по направлению к Делайле, отчаянно желая быстрее добраться до места. Прорвавшись через последнюю завесу листвы, он увидел, как девушка рыдает, сжавшись в клубок.

— Я здесь, я здесь, — проговорил вампир, подлетая и подхватывая её на руки. Мужчина прижал её к груди так крепко, как только мог, чтобы не причинить боль.

Делайла не противилась. Наоборот, прильнула к нему, всхлипывая.

— О, боги. О, боги. Я чувствую… Столько всего… Так сильно… Я не могу этого вынести. Что со мной не так, Лайел?

— Ты получила назад то, что было отнято у тебя, дорогая, — ответил он, зная, что хоть и не нарушил этим договора, но был опасно близок к этому. — Утром… — продолжил, было, он, но запнулся, заметив, как начали тускнеть глаза амазонки, словно её чувства вновь пошли на убыль. Делайла перестала всхлипывать. Значит, Гестия наблюдала за ним, и таким образом тонко давала понять, что немедленно лишит Делайлу эмоций, если он проболтается. Лайел тут же решил держать рот на замке, и, словно в ответ на его мысли, глаза Делайлы просветлели, и девушка снова всхлипнула.

— Ш-ш. Ш-ш. Я рядом, — успокаивал Лайел, поглаживая её по спине. Кожа амазонки пылала. — Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

— Я… Я… Лайел, Нолу забрали, а я не стала сражаться за неё. Ты сказал мне, что любишь, а мне было всё равно. О, боги! Я должна была бороться за неё. Я должна была сказать, что тоже тебя люблю, что на всё пойду, лишь бы быть с тобой.

Услышав это искреннее заявление, сердце Лайела наполнилось радостью. Теперь он знал, что жил все эти мучительные двести лет только для того, чтобы дожить до этого дня. До этого самого момента. Он пережил это всё не для того, чтобы отомстить, не для того, чтобы стать достойным Сьюзан. Всё, что ему пришлось сделать и кем пришлось стать, было ради Делайлы. Все его страдания были платой за счастье обрести её.

— Сейчас мы ничего не можем сделать для твоей сестры. Но когда мы покинем остров, — сказал Лайел, проведя подушечками пальцев по её дрожащим губам — и не важно, что сказала богиня, он не позволит себя убить, — мы обязательно вызволим её.

— Но ты… ты…

— Я люблю тебя, воительница. Люблю. Мне очень жаль, что я так долго не мог этого понять. Мне так жаль, что я причинил тебя боль, сладкая моя. Так жаль.

Лайел склонился и припал к её губам, скользнул внутрь опьяняющего рта языком, и влюблённые потеряли голову в воспламеняющем кровь поцелуе.

— Но как же твоя жена? — оторвалась Делайла.

— Теперь ты моя пара. Но если тебе захочется что-то узнать о Сьюзан, я расскажу всё, что тебя интересует, — ответил он и глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. — Знаешь, когда-то боги высылали неугодных им людей в Атлантиду в надежде, что мы их истребим. Однако некоторые из них выжили. Сьюзан была потомком таких изгнанников. Её сородичам удавалось очень хорошо её скрывать, пока она была ребенком. Но вампиры чуют человеческую кровь, как никто другой. Она зовёт нас, её вкус, её сладость. Хотя ничто не может сравниться с твоей, — поспешил он заверить амазонку.

Делайла свернулась калачиком у него в объятьях и внимательно слушала.

— Я и мои люди почуяли её, — продолжил мужчина и с облегчением подумал, что разговоры о прошлом больше не приносят прежней мучительной боли, не бередят былых ран. — Я собирался держать её в цепях в своей комнате, чтобы пить из неё, когда пожелаю. Понимаешь, тогда были другие времена. Более жестокие. Однако со временем я полюбил её улыбку, привязался к её нежной натуре. Она… смягчила меня. Очень скоро она перестала осыпать меня проклятьями за то, что я держал её пленницей. И… в общем, всё само собой произошло. Мы провели два чудесных года вместе. Когда напали драконы, она вот-вот должна была родить ребенка. Они убили их обоих, Сьюзан и нашу не родившуюся дочь.

— Ты знал, что ребенок был девочкой?

Лайел кивнул.

— Мы собирались назвать ее Бьянка.

— Мне так жаль, Лайел. Правда. Очень жаль. Мне так больно за тебя. Если бы я могла, то вернула бы тебе всё, что ты потерял.

«О, нет. Только не это».

— Я уже говорил, мне нужна только ты и никто другой, Делайла. Ты, а не Сьюзан. Расскажи-ка мне теперь о своём драконе, — добавил вампир, пока девушка не принялась протестовать.

— О Ворике?

«Ворик», — вампир повторил это имя несколько раз про себя, прежде чем кивнуть.

— Я слышал о нём. Сильный, свирепый. Сердцеед, насколько мне известно.

— О, да. Первоклассный сердцеед. Тогда я была готова поддаться обаянию. Знаешь, мне всегда хотелось такой любви, за которую можно умереть. В таком желании для женщины нет ничего необычного, но только не для амазонок. Когда он выказал мне своё внимание, я решила, что именно такой любовью он и полюбит меня. Но я ошиблась. Он переспал со мной и ушёл, бросив навсегда.

— Хочешь, я убью его?

— Нет, — усмехнулась Делайла. — Я и так его наказала. Несколько недель спустя наша армия направилась в очередной военный поход. Когда мы проходили маршем через земли драконов, я позаботилась, чтобы каждая женщина в их владениях узнала о его… маленьком недостатке.

Лайел расхохотался.

— Вот это моя амазонка, — прогремел он сквозь смех.

Её тёплая ответная улыбка согревала его изнутри. Однако её сияние довольно быстро померкло.

— Я рада, что мы оба можем вот так говорить о нашем прошлом. Ты думаешь… Что если… ты бы хотел ещё одного ребенка, Лайел?

Слёзы внезапно обожгли глаза Лайела. Он взял её лицо в ладони и, преодолевая огромный комок в горле, зашептал:

— С тобой я хочу много детей, столько, сколько мы сможем сделать.

— Я тоже, — улыбнулась она и запечатлела поцелуй на губах мужчины, обернувшись в удерживающих её объятьях. — Я хочу тебя, Лайел, безумно хочу. Сейчас и всегда.

Он думал, что уже не услышит этих волшебных слов. Радости вампира не было предела. И горячее желание начало закипать внутри.

— У нас не так много времени, любимая. Нужно многое сделать. Мы не можем позволить Тагарту и Бродерику добраться до монстра раньше нас. Чем бы это чудовище ни оказалось — устрашающим животным, каким другим загадочным существом, или чем бы то ни было ещё.

— Сейчас темно. Они не рискнут сражаться с неизведанным в темноте. И ты мне действительно нужен. Пожалуйста. Не заставляй меня умолять. Не заставляй меня…

Лайел мягко приземлился и, сдерживая пожар, пылавший внутри его тела и кружащий ему голову, едва ли не сводящий с ума, нежно поцеловал свою любимую. Он едва не потерял её. И, вероятно, потеряет снова, когда с первыми лучами солнца чувства вновь покинут её. Лаская языком жаркий нежный рот, вампир сорвал с амазонки кожаный топ и отбросил в сторону. За топом последовала коротенькая юбка, и Делайла осталась полностью обнаженной. Вампир отлично видел в темноте и упивался открывшимся зрелищем. Склонившись, он лизнул татуировки, которые так обожал. И решил, что станет делать это снова и снова.

— Лайел! — выдохнула девушка, возвращая его к реальности, проясняя мысли, затуманившиеся от вожделения. Лайел тряхнул головой и набросился на её груди, заскользив языком по упругим розовым ягодкам её сосков. Делайла застонала и начала извиваться в его руках, двигая бёдрами.

— Ты заставляешь меня всю гореть, — пробормотала она, задыхаясь.

— Я весь только твой и больше ничей.

— Мой, только мой, — согласилась девушка. — Я люблю тебя.

— О, боги, Делайла, — как же сладостны были эти слова. Они определили весь остаток его жизни, потому что изменили его, превратили Лайела из чудовища в человека.

Вампир покрывал лицо возлюбленной бесчисленными поцелуями, чуть прикусывал нежную кожу, тут же зализывая малейшую боль, которую мог причинить, а его пальцы без устали исследовали её тело, пока, наконец, не погрузились в горячую влажность лона.

Она вскрикнула и выгнулась в ответ.

— Люблю тебя, — выдохнул Лайел, вводя третий палец внутрь неё.

Это было последней каплей. Внутренние стенки сомкнулись вокруг пальцев мужчины, затягивая их ещё глубже. Рука стала влажной, горячей и скользкой, а он без устали двигал ею внутрь и наружу, доводя девушку до безумия.

— Вот так, да. Отдайся мне вся!

— Ещё, — взмолилась она, задыхаясь. Пальцы амазонки вцепились в его спину с такой силой, что отметины, оставляемые ими, ещё неделю точно останутся на теле в виде синяков. — Не останавливайся!

— С удовольствием, но у меня есть идея получше, — прошептал Лайел, целуя её, и Делайла распахнула глаза. Их одинаково пылающие жгучим желанием взгляды встретились. Должно быть, она увидела в его глазах всю силу мучительного желания и то, каких безумных усилий ему стоило сдерживаться до сих пор. Девушка вскинулась, не раздумывая, толкнула его на спину, сорвала штаны и оседлала.

Выгнувшись, она направила головку его внушительного члена к желанному входу. Синие волосы разметались и укрыли их лазурным покрывалом. Лайел поднял дрожащие руки и заключил любимое лицо в ладони, нежно поглаживая пальцами покрывшуюся испариной кожу девушки.

— У тебя изрезаны все руки, — сказал она обеспокоенно и провела пальчиком над его бровями.

— Заживёт.

Амазонка обвила пальцами его запястья и притянула их к себе, целуя поочередно каждый из его порезов.

— Не знаю, как вышло, что я снова чувствую, но я очень рада этому.

— Я тоже, — прошептал Лайел, наблюдая за тем, как она целует его руки. Этот трогательный жест согревал ему душу. Эти нежные прикосновения посылали искры по всему телу. — Я тоже.

Делайла подняла на него мягкий, светящийся любовью взгляд и впустила мужчину в себя. Сначала на дюйм… потом ещё чуть-чуть.

— Ты действительно любишь меня?

— Боги, как хорошо! Нет слов. Ты моя сила. Моя радость. Мой покой, — шептал Лайел.

Она прикусила губу.

— А, знаешь, я обожаю, что в тебе намешано столько всего! И свет, и тьма, жестокий завоеватель и нежный защитник.

Он сжал её бедра, толкнувшись членом ещё на один захватывающий дух дюйм.

— Меня тянуло к тебе с первого взгляда, — призналась девушка, откинув голову назад. — Ни о ком и ни о чём другом я не могла думать с тех пор.

— А я изо всех сил боролся с желанием к тебе, но, в конце концов, не смог ему сопротивляться. Ты предначертана мне судьбой. Ты — моя женщина. Впусти меня полностью, Делайла. Возьми меня всего.

— Мы возьмём друг друга.

— Да!

Он перекатился, подмяв под себя нежное тело, раскинул её ноги, широко, как только мог, и одним мощным движением вошёл до предела, вырывая у них обоих одновременный крик наслаждения. Делайла была создана для него, великолепно ему подходила, потому что была его недостающей частичкой, той самой, которую он так долго искал все эти годы.

— Укуси меня, — велела она.

— Делайла, — выдохнул он, уставившись на шею девушки. Рот наполнился слюной при виде бешено колотившегося пульса под нежной кожей.

— Лайел, — простонала амазонка, — прошу тебя.

— Не сейчас, — тряхнул головой вампир. Он не сможет остановиться, возьмёт слишком много. Не переставая двигаться внутри неё, он подхватил девушку под колени и ещё шире развел ей ноги. Она откинула голову назад, открывая ещё лучший вид на свою шею.

Твёрдые соски Делайлы дразнили прикосновениями его грудь, и он отпустил одну из ног возлюбленной, чтобы сжать пальцами эти волнующие упругие жемчужинки.

— Да!

Делайла подавалась бёдрами навстречу каждому движению, впуская его ещё глубже, ещё сильнее. Как хорошо. Он склонился и впился в её рот страстным поцелуем, погружая язык в его жар так же глубоко. Лайел почувствовал, как тесно сделалось внутри её лона, как оно сомкнулось вокруг его члена, как яички сладостно ударяются об неё при каждом движении. И мужчина кончил вслед за Делайлой, изливаясь в неё и содрогаясь всем телом.

Амазонка застонала, поглаживая его шею, и он понял, что уже вонзился в неё клыками и пьет её сладкую кровь. Распахнув глаза, Лайел проглотил этот волшебный напиток и отстранился, аккуратно вынув клыки из её плоти. Несмотря на то, что он потерял голову, он не должен был сильно ей повредить.

Переведя дух, вампир обессилено упал рядом с любимой. Она обняла его и прижалась к груди мужчины. Оба были мокрые от пота и задыхались, и никогда ещё Лайла не захватывало чувство такого глубокого удовлетворения, как сейчас.

— Ты будешь моей женой? — спросил он вдруг, и его радостное настроение начало меркнуть при мысли о том, что вскоре должно было произойти. Она вновь станет холодной, бесчувственной. Лайел должен был сделать всё возможное, чтобы подготовить фундамент для их будущих отношений, когда всё это закончится. — Клянусь любить тебя верно и преданно до конца своих дней. Клянусь беречь тебя и заботиться о тебе, отныне и впредь. Клянусь защищать тебя ценой своей жизни, пока смерть не разлучит нас.

Она подняла голову и пристально посмотрела на вампира пылающими глазами. Медленная улыбка расцвела на её устах.

— Да. Да. Всю себя, всё, что у меня есть, я вручаю тебе. Клянусь любить тебя, заботиться о тебе и защищать тебя до конца своих дней!

— Поклянись, что ты не забудешь, что мы женаты теперь. Что не зависимо от того, что ты будешь чувствовать в душе, ты никогда не забудешь этого мгновенья, этих клятв, — потребовал Лайел, заключил её лицо в ладони и заглянул в глаза. — Не спрашивай меня, почему. Просто поклянись.

Её улыбка поблекла, но девушка кивнула.

— Я клянусь. Я не забуду.

Лайел крепко прижал её к себе, и когда Делайла устроилась в его объятьях, обжигая дыханием шею, мужчина молился, чтобы эта ночь не заканчивалась никогда.

— Не могу поверить, что мы, наконец, вместе, — прошептала она.

Он мог. Он лишь надеялся, что это не закончится с рассветом.