Невидимки

Глава 19

Путешествие оказалось интересным и впрямь. Особенно с той минуты, когда мы очутились в каюте парома, переправлявшегося из Швеции в Финляндию через Ботнический залив.

Карина была особой молодой, пылкой, полной соков до такой степени, что мне пришлось нелегко. Быть может, спутница моя просто наверстывала упущенное во вдовстве время... Запыхавшиеся, взопревшие, мы валялись бок-о-бок, пытаясь хоть немного восстановить растраченные силы.

Потом Карина легонько чмокнула меня в щеку, ласково ущипнула за подбородок, уселась и включила подвешенную в изголовье лампу. Заговорила.

Немного резко.

- Для мужчины, сохнущего по другой даме, ты являешь беспримерное усердие!

Притворяться, будто не разумеешь сказанного, было бы просто глупо. Я ответил:

- Неужели бросается в глаза?

- Конечно. Весьма искусен, отменно опытен, вполне равнодушен к предмету своих нынешних вожделений, потому как вожделения - исключительно плотские. Но за долгие годы обработал и ублажил немало девиц, и оказывался хорошим партнером, невзирая ни на что...

Рассмеявшись, Карина прибавила:

- Не обижайся. Именно этого мне и требовалось. После стольких месяцев положенного траура, вынужденного целомудрия... Безутешная вдовушка Сегерби! Любовь не закажешь, и подлинную страсть не принудишь зародиться - но развлечься-то возможно, а?

Она помотала головой.

- Не спорь. И не вздумай извиняться: убью... Хотя, - прибавила Карина лукаво, - тебя убьешь...

Снаружи стоял ясный северный день, часы показывали половину одиннадцатого, но билеты я купил в последний миг, и нам досталась каюта, снабженная кондиционерами, однако напрочь лишенная какого бы то ни было подобия иллюминаторов. Оставалось утешаться наличием собственного сортира - виноват, гальюна, - и двух довольно широких коек, привинченных к полу и сходившихся буквой V - каюта располагалась в носовой части корабля.

Терпеть не могу забираться на второй этаж расположенных вертикально постелей. Следовало благодарить удачу. С другой стороны, судостроители явно считали, что по морю странствуют лишь субъекты, чей рост не превышает пяти с половиной футов...

Я надеялся доплыть прямиком до финской столицы, Хельсинки, звавшейся некогда Гельсингфорсом и располагающейся на берегу Финского залива, который тянется дальше к востоку, достигая Ленинграда, когда-то именовавшегося Санкт-Петербургом. Но, как выяснилось, паромы Стокгольм - Хельсинки отчаливают лишь под утро, а потому пришлось удовольствоваться первым попавшимся кораблем, шедшим до города Турку, на юго-западном берегу Финляндии. Высадиться нам предстояло около восьми вечера.

Прекрасный город. Турку, - сто пятьдесят тысяч обитателей. Люблю города, где можно затеряться без особого труда...

Оставалось надеяться, что до эдаких страстей дело не дойдет. Согласно моим наблюдениям, "хвоста" за нами пока не было. Из Стокгольма удалось выскользнуть незамеченными, к аэропорту Арланда мы, само собою, не свернули, и Беннетт наверняка лютовал, поняв, что ищеек направили по заведомо ложному следу. Уж разговор-то мой, ведшийся из телефонной будки подле клиники "Ваза" его местная агентура прослушала, не извольте сомневаться.

Таким образом, я и Карина получили изрядную фору. Безусловно, половина Скандинавии уже кишела сотрудниками Беннетта, вынюхивавшими наше присутствие, но едва ли диверсантиссимус предполагал, что мы напрочь уберемся со шведской почвы.

А именно это я и проделал. Исключительно, между прочим, для отвода глаз. Исчезнуть в Швеции, а потом объявиться по другую сторону Ботнического залива было уловкой несложной, и все же для Беннетта и его молодчиков неожиданной.

Паромная переправа, конечно, заставляла потерять не менее двенадцати часов - при хорошей погоде, - а последующая поездка посуху отнимет еще столько же, и еще четверть столька; но задание вовсе не ограничивалось определенными сроками. Предстояло покрыть примерно пятьсот миль по финским шоссе, а магистральные дороги в этой части света многочисленны, и можно сбить с толку любую погоню. Уже на следующий день мы вполне могли вернуться в Швецию с севера, через Хапаранду, в достаточной близости от конечной цели.

Отчаявшись выловить нас, Беннетт, безусловно, расставит там ловушку - и пускай расставляет! Расчетов моих это отнюдь не нарушало. Поселок Лизаниэми перестал занимать меня начисто.

Карина стояла подле стенного шкафчика и сосредоточенно свинчивала пробку с припасенной мною бутылки. В Финляндии со спиртным огромные строгости; финские туристы, попавшие в Россию и дорвавшиеся до возможности выпить, обычно возвращаются на родную почву полубесчувственными... Я предусмотрительно позаботился об алкогольном довольствии на грядущие сутки.

- Боялась, буду мучиться морской болезнью, - сообщила Карина. - Волна гуляла немалая... Но, как выясняется, я - прирожденная мореплавательница!

Прирожденной соблазнительницей - вот кем она была: стоявшая нагишом, беззастенчивая, отлично сложенная и знавшая о собственной неотразимости.

- Ни дать, ни взять, гостиница, - продолжила Карина. - Только в отелях немного просторнее.

Ветер явно улегся, качки не ощущалось; можно было подумать, паром застыл недвижимо.

Тихо рассмеявшись, моя спутница промолвила:

- Считаешь меня развратницей ненасытной? С той... женщиной чувствовал себя лучше? Да ты влюблен, Мэттью! Даже стрелять разучился, когда потребовалось!

- Намекаешь, - неторопливо осведомился я, - что я промахнулся преднамеренно?

- Вовсе не намекаю, а утверждаю... О, каким испепеляющим взглядом ты мерял ее на кухне! Только Мэтт Хелм, насколько понимаю, не промажет, целясь в упор, даже когда наполовину оглушен снотворным.

Девица оказалась недопустимо проницательна. Я отрешенно пожал плечами:

- Н-ну... Быть может, и позволил себе чуток увлечься... Астрид весьма пикантная особа. Карина тряхнула головой.

- Не думаю. Влюбленный или нет - а если бы задание требовало, ты пришил бы мерзавку на месте и глазом не моргнул. Нет, милый, тебе просто не полагалось убивать ее...

О, кладезь премудрости! С этой девицей надлежало держать ухо востро.

- Весь вечер ты болтал напропалую, - заметила Карина. - Астрид сама рассказывала... Дозволил ей подумать, будто начинаешь чуять подвох, перестаешь доверять. Спровоцировал даму на решительные действия. А потом с невинным видом выхлебал стакан виски со снотворным, хотя отлично понимал: напиток небезобиден. И выхватил револьвер, ибо вашими инструкциями предусмотрено убивать человека, вознамерившегося усыпить агента. И тщательно повредил Астрид левую руку и левое ухо... Гениально! Все думали, она была на волосок от гибели.

- Там и была, - подтвердил я. - Револьвер бил чуть левее точки прицела. Еще волосок - и вычеркнули бы Астрид изо всех списков. Нельзя баловаться с огнестрельными приспособлениями, дорогая.

- Но все в итоге обратилось тебе на пользу. Никто не помыслил, что Мэттью Хелм намеренно дозволил захватить себя, что всей душой стремился угодить в неприятельские руки.

Выдержав короткую паузу, Карина полюбопытствовала:

- А Джоэль?.. Ты знал, что Джоэль - изменник?

- Слишком сильно сказано. Джоэль просто переметнулся под крылышко нового начальника. Недолюбливал прежнего, вот и все... Нет, об этом я не знал, однако призадумался: какого лешего субъект вытворяет в Швеции, коль скоро ему положено вынюхивать совсем иные следы по другую сторону Атлантики? Свел концы с концами, потом удостоверился в собственной правоте. Признаю, это случилось уже по дороге из клиники... Парень являл большое внешнее стремление помочь - отчего было не воспользоваться предлагавшейся помощью? До известного предела... Я внимательно следил за Джоэлем, и не пожалел об этом.

- А теперь за мною следишь? Так же пристально? Произнеся последнюю фразу, Карина блекло улыбнулась.

- Конечно! И буду следить - пока не выясню, что именно ты затеваешь. Только не вздумай болтать насчет Олафа Стьернхьельма и просьбы приглядеть за мною. Карина, у тебя свои соображения, мне покуда не вполне понятные.

Я ухмыльнулся.

- И не утверждай, что без памяти влюбилась в меня еще там, в Хагерстауне.

Раздался неудержимый смех.

- В Хагерстауне, дорогой, ты чуть оплеуху мне не отвесил!

- Жизнь полна безвозвратно упущенных возможностей, - вздохнул я. Смех оборвался.

- Не следи, не ломай голову. Излагаю. На север мы едем вместе потому, что мне содействие требуется, а кроме тебя посодействовать некому. Я попрошу об очень большом одолжении.

- Каком же?

- Сперва утряси дела, относящиеся к Лизаниэми, сделай то, что должен сделать. Если сумею пособить - рассчитывай на меня всецело. А уж после узнаешь, чего требуется мне самой.

- Поживем - узнаем, - хмыкнул я.

- Времени будет в обрез, - молвила Карина. - Видишь ли, я намерена очутиться в Лаксфорсе перед началом демонстрации. Но участвовать в ней отнюдь не собираюсь... Человек, обладающий твоими знаниями, твоим опытом, наверняка отыщет удобный наблюдательный пункт, верно?

Я дорого бы дал, чтоб узнать, какие мысли витают в хорошенькой светловолосой голове Карины.

- Зависит от местности. Но сделай Божескую милость, расскажи подробней об этой окаянной демонстрации. Нельзя же размышлять наобум, не имея никаких исходных сведений!

- Да, безусловно.

- В особенности меня занимает вопрос о твоем персональном вкладе в эту милейшую затею. Будем считать, что честное изложение фактов станет уплатой за требуемую помощь. Понимаешь?

- Не вполне. О каком персональном вкладе?

- Не притворяйся дурочкой, - улыбнулся я. - Соображаешь немногим хуже Альберта Эйнштейна. Тебя зовут Карина Сегерби, вдова Фредерика Сегерби, покойного владельца крупной оружейной фабрики, SVAB. Разумеется, МИМОЗА приняла это в расчет, вербуя в свои ряды хорошенькую вдовушку. И немало поставила на ее связи - прошлые и нынешние. Ты не фанатичка, не похожа на Карла и Грету - значит, интерес у миролюбцев наличествовал особый.

- Карл и Грета не обычные фанатики, - сухо заметила Карина. - Они любят друг друга; фанатикам такое несвойственно. Все прочие любят лишь святое дело всемирной революции, мира и социальной справедливости, которое отстаивают на деньги, регулярно даримые советской разведкой.

- Не смею спорить.

- А касаемо персонального моего взноса в общее дело, - криво усмехнулась Карина, - сообщаю: он зовется HG(E)Typ7F.

Она вымолвила сокращение по буквам, согласно шведским правилам. Несколько секунд я мучительно расшифровывал услышанное. Затем потратил полминуты, переводя с языка аббревиатур на военный жаргон.

- Так-с... HG означает ручную гранату, handgranat по-шведски... Правильно?

- Да.

- Что значит Е? Карина облизнула губы.

-Eld.

-Огонь? Зажигательная ручная граната, стало быть. А как истолковать F?

- Forsvars.

-Оборонительная. Черт возьми, - притворно удивился я, - не вполне представляю различие меж оборонительной и наступательной гранатой. Поясни, сделай милость.

Недоверчиво сощурившись, Карина произнесла:

- Наступательная граната сравнительно маломощна. Ты мчишься вперед, атакуешь; мечешь в неприятеля взрывчатку - и совсем не хочешь угодить под летящие навстречу осколки. Гранату же оборонительную бросают из укрытия: окопа, блиндажа, где ты немедленно прячешься, ожидая, покуда грянет... Поэтому оборонительная граната имеет относительно большой заряд. Но HG(E)Typ7F - не противопехотная осколочная игрушка. Это противотанковая мерзость, сокрушающая броню. Бронетранспортеры и обычные грузовики просто сжигает дотла. Направленная струя раскаленных газов прожигает металл насквозь и уничтожает экипаж, моторы - все подряд!

- Милая штуковина.

- Да, новейшая конструкция. В прежних использовали термит, иногда - напалм; но здесь применяется принципиально иное горючее вещество исключительной силы. Также имеется хитроумная присоска, заставляющая гранату прилипать к бронированной поверхности и держаться там до тех пор, пока заряд не выгорит полностью. SVAB весьма гордился этим изобретением...

Голос Карины звучал иронически.

- Да ты просто оружейный эксперт, - удивился я.

- После того, как Фредерик погиб, заинтересовалась человекоубийственными устройствами. Довелось некоторое время заведовать фирмой.

- А я-то считал, ты служишь в "Нордик-Текстиле". Карина засмеялась:

- Нет, управляла заводом Сегерби! Семья была чрезвычайно рада тому, что паршивая овца образумилась и с головой ушла в фамильное предприятие. Меня старались обеспечивать работой, дабы времени печалиться поменьше оставалось... МИМОЗА, конечно, возликовала: шутка ли! Такое приобретение! Готовый арсенал!.. Рассказать тебе о последней модели безоткатной противотанковой пушки? О скорострельности улучшенного пулемета SVAB?

Она пожала плечами.

- Понимаешь, прежде я ненавидела оружие. А теперь отношусь к нему иначе. Узнала, какие субъекты иногда попадаются на пути. Пока существуют подонки, честные люди должны иметь средства самозащиты. Иначе всех честных просто уничтожат.

"Весьма здравый подход к вопросу", - подумалось мне.

Так я и заявил Карине.

- И еще, дорогая...

- Погоди, - попросила девушка. - Не все сразу. Вопросов у тебя немало, но задашь их впоследствии. Одно скажу: моя цель совершенно не противоречит твоей. Дело мое сугубо личного свойства.

- Но хоть пару слов о демонстрации!

- Хорошо. Спрашивай.

- Эти мальцы не спятили, часом? Или думают, им противостанет вся шведская армия, включая танковый корпус? Для кого приготовили гранаты? И сколько получили?

- Я тайно переправила им один ящик. Двадцать пять штук.

- В настоящем бою - маловато; да и едва ли сборище юных пацифистов сражаться по-настоящему сумело бы. О войне твои приятели наверняка знают лишь одно: они против войны. Я тоже против, черт побери, но ты сама сказала: ежели честные люди...

Карина подняла правую ладонь, призывая меня умолкнуть.

- Погоди! - не унимался я. - Любая пехотная рота средней руки просто смела бы их с поля долой, в порошок стерла, невзирая ни на какие гранаты - оборонительные, наступательные... А шведы, кажется, очень хорошие солдаты, хотя страна соблюдает полнейший нейтралитет. Ввязываться в схватку с регулярным отрядом было бы для твоих дружков самоубийственно. И неужели за мир борются такими способами?

Карина помотала головой.

- Ты сделал неверный вывод. Я сказала, что граната седьмой модели предназначается для борьбы с танками, но о сражениях речи не было. Никто не ждет вмешательства шведской армии. Состоится многолюдное шествие, со знаменами, злобными лозунгами, выкриками... Состоится оно перед самым Laxlors Signalanstalt'oyi, Лаксфорсским Институтом Связи. То есть, военным объектом. А когда внимание охраны отвлечется, ударная группа сторонников мира перережет колючую проволоку немного в сторонке, проскользнет на территорию приемно-передающего центра и атакует главную цель. Моrkrummet.

-"Фотолабораторию"? Загадочное бетонное сооружение, где нет ни единого окна?

- Да. Ни единого окна, ты совершенно прав, но вентиляция там отменная. Шахты уходят вглубь, к оборудованию. Защищены решетками, разумеется, только гранате, способной прожигать броню, решетки не помеха... Она просто снесет их, равно как и любое иное препятствие.

Карина пожала плечами.

- Я видела HG(E)Typ7F в действии... Не приведи, Господи. Она испепеляет, буквально испаряет броневую сталь, а в довершение порождает клубящийся огненный шар, пожирающий любое органическое вещество. Шар невелик, никому не хочется сгореть, метнув эту штуку в надвигающийся танк; но замкнутое пространство обратится настоящей мартеновской печью. Собственно, этого эффекта и добивались бравые инженеры... Метатель в безопасности, а вражеский экипаж делается головешками.

- А что намереваются спалить внутри Morkrummet?Ежели в засекреченной силосной башне разместили зловещие атомные заряды, тайно провезенные в страну мерзавцами-янки, советую держаться подальше.

Я скривился.

- Не люблю созерцать фейерверки, от которых приключается лучевая болезнь. И тебе, голубушка, не рекомендую. Для здоровья огорчительно.

Улыбнувшись, Карина ответила:

- Правильно, только нелепо даже помышлять, будто наше правительство согласилось бы тайно установить в глубине страны чужую ракету с ядерной боеголовкой. Но постоянное проникновение советских подводных лодок в территориальные воды Швеции вполне могло подтолкнуть наших военных к негласному сотрудничеству с американцами. По слухам - а слухи, как правило, достоверны, - при постройке центра в Лаксфорсе американской помощью и технологиями пользовались вовсю. Утыкали целое поле передающими и приемными антеннами... То ли со спутниками связываться намерены, то ли баллистические ракеты наводить... А шведский обыватель, привыкший к уютному чувству нейтралитета, взвиться готов при мысли, что страну вовлекают в запретную авантюру. На этом и стремятся сыграть МИМОЗА и ей подобные миролюбцы с гранатами за пазухой... Вопят о нарушении международных обязательств, глотки надорвать готовы.

- Но кроме слухов, есть какие-либо подтверждения тому, что Лаксфорс используют в американских интересах?

- Сколько угодно. Для начала, русские всячески стараются вывести этот объект из строя, а еще лучше - совсем уничтожить. Своими, а еще лучше - чужими руками.

- Ну, - сказал я, - здесь ничего изумительного нет. Параноик остается параноиком. Ежели домашняя хозяйка в Цинциннати берет нож и готовится чистить картошку, значит, нож на самом деле - отравленный кинжал, нацеленный в сердце родины-матери... за ногу ее! - и подлежит пристальнейшему изучению... Русские - верней, не русские: это народ хороший, дельный и разумный, моим собственным шведам этнически не чужой, кстати, - а нынешние советские, - прелюбопытнейшая публика... Но послушай, коль скоро Советы ярятся, это еще ничего не значит! Советы ярятся по любому поводу! Вспомни лысого хама, который стучал содранным с копыта ботинком по трибуне ООН!

Карина поколебалась.

- В отношении Лаксфорса русские не ограничиваются болтовней! Уже перехватывали диверсантов, уже обезвреживали агентов... Не считаешь же ты, будто все это было случайностью? Русские затеяли всемирный скандал. И пользуются МИМОЗой, наравне с другими схожими организациями, чтобы создать подобным объектам самую дурную славу...

- Не русские затеяли, - поправил я.

- Что?

- Не русские затеяли всемирный скандал. Также не украинцы, не белорусы, не узбеки, не евреи, не латыши, не литовцы... Прости, лень перечислять все народы, населяющие эту несчастную страну... Да и не помню я их толком. Скандал затеяли не они. С ними, сердешными, весь цивилизованный мир жил бы мирно да ладно, в добре и в согласии...

- Тогда кто же?

- Советские, - сказал я. - Новая историческая общность людей, именующаяся советской.

- Мэтт, я не понимаю.

- И не поймешь. Но именно так выразился плешивый ублюдок, памятники которому красуются на каждой площади каждого советского города. Владимир Ульянов, известный под уголовной кличкой "Ленин". Именно этот субъект впервые изрыгнул галиматью, касавшуюся "новой исторической общности". Не только изрыгнул, выродок, - на бумагу положил, в типографском станке увековечил! И эта новая историческая общность руководствуется одним-единственным принципом: убей. Просто убей, безо всякого повода: убей.

- Но ты, - с немалой расстановкой молвила Карина, - если не слишком ошибаюсь, держишься той же мысли?

- Ошибаешься. И страшно. Ибо я убиваю лишь выборочно. Тех, кому больше не полагается людьми считаться. Понятия мои относительно произвольны, однако я никогда не противопоставлял свою особу всему остальному человечеству. Не кричал: "весь мир насилья мы разроем до основанья..." Не считаю, будто нынешний мир кишит насилием больше, нежели мир, предугаданный учением двух-трех бородатых скотов, проповедовавших любовь к труду, но в жизни своей пальцем не шевельнувших ради заработка... По сравнению с их грядущим миром, ежели хочешь знать, нынешний выглядит вегетарианским. А я отправляю на тот свет посредством пули. Кинжала. Чего угодно, убивающего мгновенно... Терпеть не могу опиливать зубы рашпилем, хоронить живьем - проделывать милые вещи, любезные коммунистическому сердцу.

- Чушь, - сказала Карина.

- Святая правда, - вздохнул я. - Настолько мерзкая правда, что ни единый нормальный человек не поверит ей, а коль скоро и поверит - постарается побыстрее забыть... Не общалась ты с восточными соседями... Кого еще прислали, кроме Астрид?

- Не верю ни одному слову... Кроме Астрид?.. Карина покосилась безо всякого заметного выражения на лице.

- Насчет Олафа Стьернхьельма судить не могу. Не знаю, занимается он предательством просто так или ради любви к привлекательной женщине...

В глазах девушки сверкнул вызов:

- К очень привлекательной женщине! К привлекательной женщине, работающей на советскую разведку!

- Ну и что? - наивно спросил я. - Ты полагаешь, советская военная разведка укомплектована исключительно вурдалаками? Звероподобными олигофренами, уродливыми, точно смертный грех, и алчущими напиться крови при первой представившейся возможности? Окстись, дорогая!..

Десять минут спустя я отважился промолвить:

- Чертовски любопытный спор... Учитывая, что спорящие принадлежат к различным полам и сидят на одной постели совершенно раздетыми.

Карина озадаченно свела брови у переносицы:

- Не понимаю. Ты чем-то недоволен? Я коротко хохотнул.

- Получается, после стольких лет, проведенных на честной, и почти бескорыстной работе, меня искренне считают олухом, способным продаться за милый поцелуй и жаркую ночку? Боги, боги мои! О, яду мне, яду!!!

- Разве не так? - полюбопытствовала Карина. - Стоп! Ты, что, читал Майкла Булгакова?

- Михаила, - поправил я. - Русские имена принято произносить на греческий лад. Михаила... Не читал. Однако, наслышан. Хороший был субъект...

Карина ошеломленно молчала. Видимо, изумлялась моей начитанности.

- Болвана Хелма, - продолжил я жизнерадостно, - пытаются провести за нос все, кому не лень. Это сделалось международным видом спорта. Но я закалился против оного. Неужто пригоже взлетать к потолку от ярости, узнав, что Астрид Ватроуз работает на противоположную сторону?

- Ты знал?

- А ты как думала? Предполагал, во всяком случае... Что известно об Астрид Ватроуз тебе лично?

- Да ничего особенного! Работает на русских. Предала страну, в которой родилась, то есть, Соединенные Штаты Америки...

- Никак нет, - заметил я.

- Не разумею.

- Видишь ли, - пояснил я, - Астрид Ватроуз безусловно числится советским агентом. Но Астрид Ватроуз отродясь не была Астрид Ватроуз...