Невидимые властители. Записки агента

Глава одиннадцатая. «НЕФТЯНОЙ» КРИЗИС, или «РАЗОРЯЙ И ВЛАСТВУЙ!»

Данная книга посвящена разоблачению маневров политико-экономических сил Запада по обеспечению своего неприкрытого господства. Кому-то, возможно, покажется неуместным писать в ней о «нефтяном» кризисе, начавшемся в 1973–1974 годах. Это было бы так, если бы начиная с 1974 года всему миру упорно не навязывалась идея о том, что кризис возник как следствие односторонних действий нефтепроизводящих стран (читай: стран «третьего мира»!) и что он-то и породил инфляцию, терзающую западный мир. Это было бы так, если бы при этом правительства стран, входящих в Организацию стран — экспортеров нефти (ОПЕК), не объявлялись «виновниками» роста цен, расшатывающего экономику капитализма, и сообщниками «стратегов» из Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии.

А может быть, так оно и было?

И да и нет. Нет, в той мере, в какой были справедливы требования этих правительств в ответ на происки Картеля[86], а их жесткая и решительная позиция — необходима.

Да, в той мере, в какой они не разгадали маневра западных нефтяных компаний, которые, предложив им «внести коррективы в цены», заботились отнюдь не об их выгоде, а о своекорыстных интересах международного империализма.

Еще в первые послевоенные годы американский империализм использовал нефть в качестве оружия в достижении определенных политических целей. В протоколах американского сената можно найти следующие строки: «Наши нефтяные операции, помимо всего прочего, служат инструментом нашей внешней политики…»[87]

Это значит, что правительство Соединенных Штатов, «помимо всего прочего», методично использовало монополистическую политику трех крупнейших нефтяных гигантов — «Стандард ойл оф Нью-Джерси» (ныне «Эссо энд Экссон»), а также «Ройял датч-шелл» и «Англо-ирэниен ойл», объединившиеся в «Бритиш петролеум» (БП), — уже давно вступивших в сговор, чтобы сохранить контроль над мировым производством нефти.

В момент создания участники Картеля констатировали «пагубные последствия конкуренции» или свободного образования цен и обязались «в будущем при любой оценке роста потребления и необходимости расширения рынков исходить из годового оборота, которым обладает каждый из участников соглашения в данном регионе». «Защищая общие интересы», они осудили также «всякое повышение цен на нефть, ведущее к сокращению ее потребления».

Предусматривалось также, что «мировые цены на нефть независимо от места ее добычи будут исчисляться на основе цен, существующих в странах Мексиканского залива», а «излишки будут продаваться другим участникам соглашения по ценам более низким, чем не участвующим в Картеле компаниям».

В январе 1930 года для дальнейшего улучшения условий добычи и продажи нефти члены Картеля подписали еще одно соглашение — «Меморандум о европейском рынке», а затем еще два — в 1932 и 1934 годах. К ним присоединились три новых участника: «Галф ойл», «Тексако» и «Сокони». Вскоре в Картель вступил седьмой участник — «Стандард ойл оф Калифорния».

Перед кризисом 1973 года в состав Картеля входили:

«Экссон» (бывшая «Стандард ойл оф Нью-Джерси», США);

«Тексако» (США);

«Мобил ойл» (бывшая «Сокони мобил ойл», США);

«Сокал» (бывшая «Стандард ойл оф Калифорния», США);

«Галф» (США);

«Ройял датч-шелл» (англо-голландская компания);

«Бритиш петролеум» (бывшая «Англо-ирэниен ойл», Англия).

В 1971 году эти «семь сестер» предложили пятнадцати другим компаниям создать консорциум для объединенной борьбы против стран ОПЕК [88]. Контролируя более двух третей мирового производства нефти, в 1972 году входившие в Консорциум компании получили свыше 3 млрд, долларов прибыли.

В 1972–1973 годах Консорциум контролировал 83 % производства нефти стран — членов ОПЕК[89].

Что касается ОПЕК, то она была основана 14 сентября 1960 года рядом нефтедобывающих стран (Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Кувейт, Венесуэла, к которым позже присоединились Катар, Ливия, Индонезия, Абу-Даби, Алжир, Нигерия и Эквадор), чтобы противостоять действиям Картеля, компании которого на протяжении двадцати месяцев дважды снижали цены на сырую нефть. Страны ОПЕК договорились осуществлять объединенные действия для достижения некоторых краткосрочных и долгосрочных целей, а именно:

координацию нефтяной политики, а также выработку средств защиты частных и коллективных интересов стран-участниц;

исследование и применение мер по обеспечению на мировом рынке стабильных цен на сырую нефть;

обеспечение стабильной прибыли странам-производителям, с одной стороны, и бесперебойное снабжение нефтью стран-потребителей — с другой, а также регулярное отчисление соответствующих поступлений компаниям, осуществляющим капиталовложения в нефтепромышленность стран ОПЕК;

возврат странам ОПЕК всех их нефтяных богатств; концессионные компании следует постепенно вытеснить сначала из сферы нефтяных изысканий и разработок, а затем из сферы переработки, транспортировки и сбыта. В результате вся нефтяная отрасль промышленности должна перейти непосредственно в руки стран — участниц ОПЕК.

Чтобы осознать, насколько настоятельной была обеспокоенность стран — производителей нефти, достаточно проанализировать образование цены за баррель сырой нефти в 1963 году[90]:

Получая практически равный со странами-производителями доход от добычи нефти, нефтяные монополии, обладающие танкерным флотом и предприятиями по переработке нефти, извлекают гигантские сверхприбыли.

Поскольку страны — экспортеры нефти (исключая Соединенные Штаты, прекратившие экспорт нефти после второй мировой войны) сумели договориться, созданная в свое время Картелем система давления оказалась под угрозой. Стремясь не допустить изменения существующего порядка, покровительствовавшие Картелю правительства (США, Англии, Нидерландов, Франции и Японии) незамедлительно пустили в ход угрозы и нажим.

Назревал кризис — события развивались с головокружительной быстротой.

12 декабря 1970 года собравшись на совещание в Каракасе, страны ОПЕК принимают решение:

довести до 55 % минимальный размер налога на право разработки недр, взимаемый странами-участницами на прибыли компаний[91];

унифицировать контрольные цены и приравнять их к ценам, установленным для стран наибольшего благоприятствования[92] ; отменить какие бы то ни было скидки на экспорт.

В январе 1971 года члены Консорциума, воспользовавшись временной отменой президентом Никсоном «закона Шермана»[93] выдвинули в адрес нефтепроизводящих стран ряд предложений, известных как «Нью-йоркская декларация». Признавая необходимость корректировки контрольных цен, декларация предлагала временно ввести надбавку на нефть, произведенную в районе Средиземного моря, а также привести цены на нефть в соответствие с индексом инфляции в странах Запада. Авторы декларации выразили задним числом несогласие с повышением налога на право разработки недр и с требованием некоторых стран ОПЕК о реинвестиции прибылей в нефтепроизводящих странах.

После многочисленных маневров, споров и взаимных угроз 14 февраля 1973 года в Тегеране члены Консорциума (к которым присоединилось еще несколько независимых нефтяных компаний) и шесть членов ОПЕК подписали соглашение, содержание которого сводилось к следующему:

введение стабильного и единого налога на чистые прибыли нефтяных компаний в размере 55 %;

повышение всех контрольных цен на 33 цента за баррель и дополнительно 2 цента за баррель в качестве компенсации за провоз;

ежегодная корректировка контрольных цен, учитывающая обесценение денег вследствие инфляции.

Очень с оро преимущества, полученные странами ОПЕК от этого и ряда последующих соглашений, были сведены на нет. Произошло это следующим образом. Соединенные Штаты дважды девальвировали доллар, в результате некоторые западноевропейские страны и Япония ревальвировали свою валюту. К тому же товары, импортируемые нефтепроизводящими странами, резко вздорожали (в ряде случаев вдвое). В декабре 1973 года в Иране цены на сахар и цемент возросли на 300 %, а на отдельные нефтепродукты — на 2000 %!

Используя создавшуюся обстановку, США начали подталкивать нефтепроизводящие страны к повышению цены на сырую нефть в расчете на то, что это приведет к переоценке нефти, добываемой самими американцами. При этом делалась ставка на то, что удорожание сырой нефти поможет США вновь занять доминирующее положение среди своих конкурентов — промышленно развитых стран, импортирующих нефть, тем более что значительная часть этого импорта производится транзитно, через американские компании.

В итоге Консорциум, созданный для внесения раскола в единый фронт нефтепроизводящих стран, стал жертвой собственной тактики. Его единство не выдержало испытаний: некоторых членов все больше заботило не проведение общей политики, а соблюдение собственных экономических интересов.

Тем временем «властители мира» начинают активизировать свои не всегда открытые действия. ЦРУ помогает им фабриковать обзоры и исследования, не совпадающие с теми, которые представляют компании и специализированные комиссии. Шеф канцелярии президента Никсона генерал Хейг прилагает все усилия, чтобы воспрепятствовать каким-либо контактам между руководством Консорциума и правительством США. Добыча нефти в США, обеспечивавшая некогда 70 % внутреннего потребления, постепенно начинает свертываться. В прессе поднимается волна нервозных статей и официальных заявлений об «энергетическом кризисе». Нарастает израильско-арабская напряженность. Другими словами, делается все, чтобы спровоцировать столь желанное повышение цен на нефть… И действительно, вскоре об этом заявляют страны — производители нефти…

7 октября 1973 года Ирак национализировал имущество американских компаний «Экссон» и «Мобил ойл», ссылаясь на то, что США выступают «сообщником Израиля против Египта и Сирии». Одновременно был прекращен экспорт сырой нефти из средиземноморских портов Ливана и Сирии {через которые «перекачивалось» 12 % ближневосточной нефти), поскольку израильская артиллерия вывела из строя портовое оборудование. 17 октября страны ОПЕК приняли решение сократить свою нефтедобычу на 5 %. Саудовская Аравия и Кувейт свернули производство на 10 %. Все страны, за исключением Ирака и Ливии, ввели эмбарго на экспорт нефти в США и Голландию. Затем цена на сырую нефть была повышена на 17 % (до 3,65 доллара за баррель), и наконец 23 декабря на совещании в Тегеране страны Персидского залива приняли решение установить цену 7 долларов за баррель, а контрольную цену зафиксировали на уровне 11,651 доллара за баррель.

Такова в общих словах история нефтяного кризиса, который изображается как единственная причина экономического кризиса, охватившего западный мир. Однако все это на деле было не чем иным, как чудовищным маневром американского империализма и его прислужников, направленным на достижение двойной цели:

восстановить контроль над мировой экономикой;

«козлом отпущения» (для публики) избрать кого-то «постороннего».

И действительно, хотя на первый взгляд от нефтяного кризиса выиграли страны-экспортеры (пресса, во всяком случае, старалась это доказать, публикуя всевозможные сообщения об «огромной массе нефтедолларов»), подлинную выгоду от этого кризиса получили в ином месте.

Больше других от нефтяного кризиса выиграли США[94], которые, следует заметить, были извещены о подготовке «шестидневной» израильско-арабской войны за шесть недель до ее начала. Это позволило АРАМКО еще до введения эмбарго увеличить производство и создать дополнительные запасы нефти[95].

В январском номере журнала «Интернэшнл афферс» была помещена статья «Нефть, сверхдержавы и Ближний Восток», в которой говорилось следующее: «Повышение цен на нефть нисколько не ослабило американскую экономику. Напротив, благодаря ему значительно расширился рынок американских товаров на Ближнем Востоке, а это способствовало быстрому оживлению экономики США, наступлению периода экономического роста, с лихвой компенсировавших удорожание импорта нефти»[96].

Поставки странам ОПЕК военной техники позволили Соединенным Штатам уравновесить свой платежный баланс с Ближним Востоком.

«Нефтяной кризис был для США как нельзя кстати. Благодаря ему американцам удалось усилить свое господство в области безопасности, экономики и финансов, ослабив позиции Европейского экономического сообщества, страдающего отсутствием единства»[97].

Кроме того, кризис помог США потеснить в ряде областей своих более слабых конкурентов. Этому способствовали следующие моменты:

страны, почти или вовсе не обладавшие нефтью и определенными видами сырьевых ресурсов (а это в основном страны «третьего мира»), вынуждены были пересмотреть и ускорить выполнение своих планов, взяв ориентацию на преимущественное обеспечение экспорта, чтобы наращивать валютные поступления (введение современной техники, использование дешевой рабочей силы);

страны, являющиеся крупными производителями и поставщиками комплексного промышленного оборудования и новейшей технологии (поставки «под ключ»), также в погоне за валютой стремились любой ценой обеспечить сбыт своей продукции. Это привело к установлению крайне низких цен, предоставлению льготных условий кредитов и платежа. При таком раскладе выдержать конкуренцию могли лишь США и транснациональные корпорации, сумевшие переложить тяготы на своих союзников в одном случае и на заграничные филиалы — в другом.

США нажились, как никто другой, на кризисе еще и потому, что арабские страны — участницы ОПЕК основную часть своих дополнительных поступлений, или, как их называют, нефтедолларов, то есть около 135 млрд, долларов, поместили в американские банки, а те через свои отделения в Европе и Африке (которых насчитывается больше ста) произвели реинвестицию этих средств в странах со здоровой экономикой или обладающих запасами стратегического сырья — урана, меди, никеля и т. д. В нефтепроизводящих странах было размещено только 16 млрд, долларов.

Время от времени американцы снабжали нефтедолларами некоторые страны (например, Бразилию, Мексику), которые, используя эти ссуды для погашения процентов по накопившимся задолженностям, шли на соблюдение определенных политических условий. Использовалось также посредничество Международного валютного фонда; так, например, обсюяло дело в отношении Англии и Португалии, а в конечном счете послужило усилению господства Соединенных Штатов над странами Запада.

Для США и их банков, разумеется, существует опасность, что в один прекрасный день страны-должники, доведенные до отчаяния, объявят о прекращении выплат. Но в подобном случае жертвами оказались бы и арабские страны, которым принадлежат «кочующие» нефтедоллары… Этими соображениями, вне всяких сомнений, продиктован и сговор между США и Саудовской Аравией, которая умеряет все «приступы горячки» со стороны других стран ОПЕК.

Уже с послевоенных времен США подходили к Саудовской Аравии как к «огромному источнику стратегической мощи и одному из богатейших в мире резервов природных богатств»[98]. На ее долю приходится 27 % мировых запасов природного газа и нефти. Соединенным Штатам она поставляет 30 % импортируемой ими сырой нефти. Саудовская Аравия инвестировала в США 49 млрд, долларов (в том числе 10 млрд, долларов в долгосрочных казначейских обязательствах)[99]. В 1977–1978 гг. она истратила 10 млрд, долларов на закупку военного снаряжения, главным образом в Соединенных Штатах. Тридцать тысяч американских граждан (в том числе четыре тысячи военных) занимают в Саудовской Аравии важнейшие посты в государственных учреждениях[100]. В последние годы сближение между Эр-Риядом и Вашингтоном нашло конкретное воплощение в секретном соглашении. обеспечивающем США огромный приток капиталов, а именно 50 % всех ежегодных дополнительных поступлений Саудовской Аравии ог нефти (что в 1976 году составило 17.2 млрд, долларов) и 87 % имеющихся в стране свободных капиталов из расчета 5–7 % годовых, которые в обязательном порядке должны использоваться на закупку товаров американского производства. В обмен США обязались обеспечивать Саудовской Аравии технологическую, военную, политическую и дипломатическую помощь.

Коль скоро зашла речь о тех, кому в действительности нефтяной кризис пошел на пользу (и в таком случае о США, банках и транснациональных корпорациях не говорить нельзя), то непременно следует упомянуть о двух персонажах, политиче-с кие биографии которых заслуживают достойного места на страницах этой книги.

Это братья Рокфеллеры, представляющие две тенденции в «мировом суперправительстве»: Дэвид Рокфеллер — председатель Трехсторонней комиссии и Нельсон Рокфеллер — активнейший член Бильдербергского клуба[102]. Они вместе с другими членами семейства возглавляют экономическую империю, располагающую капиталом примерно в 2 млрд, долларов. Именно их банки — «Фёрст нэшнл бэнк оф Чикаго» и «Чейз Манхэттен бэнк»[103]—используются Саудовской Аравией, которая вкладывает в них свои нефтедоллары. Рокфеллеры участвуют в трех из семи нефтяных компаний, основавших Картель: «Экссон», «Мобил ойл» и «Соушл»[104]. Правда, председатель Трехсторонней комиссии Дэвид Рокфеллер уверяет, что «участие в капитале указанных компаний минимально: всего 2 %, 1,75 и 2 %». Однако достаточно бросить беглый взгляд на стоящие за этими процентами абсолютные цифры, чтобы убедиться в том, что Рокфеллеры немало погрели руки на нефтяном кризисе.

Активы всех трех компаний достигают 38 859 163 000 долларов… На их долю приходится 18,7 % всей нефтедобычи в США и 29,9 %—на Ближнем Востоке, 30,5 % добычи стран — членов ОПЕК и 28,5 % всего мирового производства нефти[105].

Эти «несчастные» компании, где «еще более несчастные» Рокфеллеры через свои заграничные филиалы имеют некоторые доходы, ухитрились в 1971 году утаить от налогообложения следующие суммы[106]:

«Экссон» —3,7 млрд, долларов;

«Мобил ойл»—1,344 млрд, долларов;

«Соушл» — 941 млн. долларов.

Только на нефти и нефтепродуктах Рокфеллеры заработаїш в 1971 году такую «мелочь», как 598 млн. долларов!

Вот почему — и чему удивляться?! — в 1972 году в порядке признательности за приостановку действия антитрестовского законодательства нефтяные монополии щедро финансировали предвыборную кампанию президента Никсона[107].

Какой вывод из этого следует? Стоит ли продолжать верить в заговор нефтедобывающих стран, организовавших нефтяной кризис, и можно ли по-прежнему видеть в Западе жертву этого кризиса?

Если бы в результате закулисных маневров западных компаний и правительств справедливые требования стран-производителей о контроле над их собственным национальным достоянием не были извращены, если бы не были вовлечены интересы американского империализма и, наконец, если бы вместо непримиримости в отношении стран, обладающих сырьевыми ресурсами, было бы проявлено больше понимания к их нуждам, а странам «третьего мира» была бы оказана помощь, то никакого кризиса не возникло бы.

И пусть иные политические деятели и иные органы печати больше не говорят о «некоем новом Картеле», который якобы виновен во всех бедах Запада![108]

Большие сомнения вызывает порядочность тех, кто пытается утверждать, будто ОПЕК, являющаяся «чужеродным картелем», препятствует установлению нормальных цен на мировом рынке в условиях свободной конкуренции… «Она несет ответственность за рост цен на энергетическое сырье, лежащий в основе забастовочного движения и подрывающий наш бюджет… а это создает угрозу для безопасности нашей страны и безопасности наших союзников[109]».

В самом деле, почему бы ОПЕК действительно не выступать в качестве своего рода картеля? (Кстати, автор этих высказываний, президент Дж. Картер, ничего не имеет против существования американского Картеля!) ОПЕК не имеет возможности манипулировать ценами, поскольку не контролирует рынки, которые по-прежнему находятся в руках подлинного картеля— Консорциума. Большинству стран-экспортеров даже неизвестно, куда направляется их сырая нефть, поскольку посреднические компании держат это в тайне. ОПЕК также не осуществляет контроля над добычей нефти в странах-участницах. Более того, следует напомнить, что на совещании ОПЕК в Алжире было специально принято решение выполнить все международные обязательства по поставкам, «даже если это не будет совпадать с намерениями какой-либо из стран-участниц»…

Говоря о «нефтяном кризисе», нельзя не остановиться на методах, к которым прибегают для защиты своих интересов нефтяные компании, пользуясь содействием правящих политических партий. Примером в этом отношении может служить Италия.

В ноябре — декабре 1973 года в Италии разразился, как писали тогда итальянские журналисты, «нефтяной скандал». Начался он с того, что некоторые оптовики перестали постав» лять бензин, мазут и другие нефтепродукты учебным заведениям, госпиталям и различным общественным учреждениям под тем предлогом, что эти материалы у них на складах отсутствуют. Несложное расследование показало, что склады переполнены. Оптовики хотели искусственно взвинтить цены, ограничив продажу бензина и пр. И произошло это, что характерно, в самый разгар нефтяного кризиса…

Группа следователей из тех, кого окрестили «крепкими парнями», продолжала расследование. Они обнаружили, что за этим «досадным недоразумением скрывалось кое-что посерьезнее…». И действительно, из дальнейшего расследования выяснилось, что еще в 1967 году, вскоре после израильско-арабской войны (июнь 1967 года), обосновавшиеся в Италии нефтяные компании, ссылаясь на удорожание стоимости перевозок, прибегли к угрозе прекратить снабжение. Уже 2 октября того же года итальянское правительство, которое в то время возглавлял Альдо Моро, разрешило министру промышленности Андреотти распространить на все морские перевозки нефти надбавку к цене, которая ранее допускалась лишь для танкеров, огибавших мыс Доброй Надежды. При этом сумма «компенсации» составила… 100 млрд. лир.

В ходе расследования на основании улик, содержащихся во многих документах Итальянского нефтяного союза (УПИ)[110], было установлено, что в обмен на правительственные субсидии руководство УПИ и некоторых нефтяных монополий выделяло 5 % из общей суммы доходов на «политические вознаграждения». Таким образом, 5 млрд, лир из той «компенсации», которую правительство выплатило нефтяным монополиям, обложив потребителей чрезвычайным налогом, ряд политических деятелей и партий положили себе в карман.

28 марта 1968 года правительство Альдо Моро сделало нефтяным монополиям еще один подарок, отсрочив на три месяца уплату налогов. За первый месяц при этом не взималось никаких штрафов, за два последующих месяца пеня составляла 5 %.

Как следует из тех же документов, нефтяные монополии заплатили за столь выгодную отсрочку «вознаграждение в размере 2 млрд. лир». По существу же, на этой операции они заработали несравнимо больше, а именно 40 млрд, лир, поскольку освободившиеся средства были инвестированы по гораздо более высокой процентной ставке, чем пени за два месяца неуплаты налогов.

Подобные отсрочки предоставлялись монополиям также и в 1969 году, когда во главе совета министров был Мариано Румор, и в 1970–1971 годах при Эмилио Коломбо, и в 1972 году, когда правительство возглавлял Джулио Андреотти. Арифметика очень простая — нефтяные монополии получили пять раз по 40 млрд, лир, 190 млрд, они положили себе в карман, а 10 млрд, лир использовали для подкупа политических деятелей и партий.

Решением правительства Эмилио Коломбо в мае 1970 года нефтяные компании были освобождены от уплаты налога в размере по меньшей мере 4 лиры за литр бензина и 0,35 — 2 лиры за килограмм жидкого топлива. В результате в течение года (и это отражено в тех же документах, обнаруженных в ходе расследования) компании заработали 138 млрд, лир, из которых 6 942 747 500 лир было вручено политическим деятелям и партиям…

Основную часть этих средств (которую можно уподобить разве что видимой части айсберга) получили три политические организации[111]:

Христианско-демократическая партия —72%

Итальянская социалистическая партия —20%

Итальянская социал-демократическая партия — 8 %.

Первоначально материалы расследования замалчивались (поскольку компрометировали некоторых министров и членов парламента), но затем были переданы парламенту, где специальная комиссия должна была дать им ход.

Из тех материалов, которыми располагала парламентская комиссия, вытекало, что министр финансов Вальсекки вместе с министром промышленности Ферри разработали, завизировали и передали в совет министров декреты о предоставлении льготных отсрочек нефтяным компаниям, заведомо зная, что подобные декреты сопровождаются передачей политическим партиям соответствующей «компенсации». Эти «компенсации» были переданы административным секретарям христианско-демократической, социалистической и социал-демократической партий председателем Итальянского нефтяного союза Каццанигой через его сотрудника Читтадини, ответственного за связь компании «Эссо энд Экссон» с прессой. Ряд министров (Прети, Феррари-Аггради, Боско) также были обвинены в получении от Итальянского нефтяного союза 6 млрд, лир для передачи ХДП, социалистической и социал-демократической партиям. Министр промышленности Андреотти обвинялся по статьям 81, 110 и 318 Уголовного кодекса в незаконном предоставлении льгот нефтяным компаниям: именно он внес упомянутый декрет о выплате компаниям компенсации. По данным парламентской комиссии, в результате всей операции несколько политических партий получили в общей сложности 4,6 млрд. лир.

Подробные данные о взятках, полученных политическими деятелями от нефтяных компаний, были сообщены контролером общества «Экссон» Арчи Монро сенатской комиссии Чёрча во время расследования «отклонений в поведении транснациональных корпораций»[112]. Монро заявил следующее: «Директора нашего филиала в Италии уведомили, что если наша компания хочет работать в этой стране, то она должна финансировать ведущие политические партии и кандидатов некоммунистических партий. Комммунистам мы никогда ничего не давали. Опасаясь огласки, руководство итальянского филиала «Экссон» никогда не сообщало своему центральному руководству, кому именно вручались эти финансовые средства. Поэтому сейчас трудно доказать, что речь шла не об обычных взятках, а о политическом финансировании. Вначале, то есть в 1963 году, компания «Экссон» выразила признательность некоторым политическим деятелям и партиям, вручив им 760 тыс. долларов. В 1968 году ее «благодарность» достигла 5 млн. долларов, а в 1970 году составила 3,5 млн. долларов. Можно сказать, что в период с 1963 по 1971 год наша компания ежегодно выделяла на финансирование некоммунистических партий и кандидатов в среднем 3,5 млн. долларов… Когда в Италии начали говорить о «скандале», то один из вице-президентов головной, находящейся в США компании «Экссон» в порядке расследования обнаружил, что, кроме указанных, директор итальянского филиала производил и другие расходы, не сообщая об этом центральному руководству. Так, например, он скупал земельные участки, участвовал в банковских операциях и пр. Общая сумма этих незаконных сделок составила 19 млн. долларов. Директор нашего итальянского филиала[113] пояснил, что и на этот раз средства были истрачены на оказание политической помощи, носившей чрезвычайный характер. Никаких документов, фиксирующих эти расходы, не существует, и мы не можем сказать, кому выделены эти финансовые средства. Не боясь ошибиться, можно смело сказать, что случай с Италией представляет собой исключение…»

Монро зачитал в комиссии заявление президента — директора «Экссон», сделанное в связи со скандальным расследованием в Италии:

«Общество «Экссон» всегда стремилось проводить свою политику, соблюдая все существующие законы… Хотя законы

отличаются сверхтерпимостью, «Экссон» тем не менее избирает путь неподкупной честности. Придавая важное значение методам достижения поставленных целей, «Экссон» не может мириться с честолюбивым поведением того или иного директора, который стремился добиваться результатов любыми средствами (явно намекая на Каццанигу. — Авт.)₉ будь то незаконные операции, подлог или ложь».

Эти морализаторские заявления подводят к вопросу о том, каким образом один из директоров столь крупной транснациональной корпорации мог на протяжении ряда лет в обход всех законов и профессиональных правил бесконтрольно раздавать десятки миллионов долларов, не подвергаясь никаким санкциям со стороны своего руководства? Почему надо было дожидаться скандала, разоблачений со стороны группы итальянских неподкупных судей и печати, чтобы выразить сожаление по поводу подобной практики и положить ей конец? Ведь руководству «Экссон» было известно об этих операциях еще в 1963 году, следовательно, оно санкционировало их!

И наконец, как это ни прискорбно, следует отметить, что скандал в Италии не является исключением. Почти во всех западных странах транснациональные корпорации используют подкуп и незаконное «финансирование» как орудие укрепления и сохранения своего господства.

Пусть не говорят после этого, что «экономический кризис возник в результате войны, которую ОПЕК объявила Западу»… Пусть не уверяют в том, что дело «Экссон» представляет собой единичное явление. Например, компания «Галф ойл» затратила в различных странах мира на аналогичные операции свыше 13 млн. долларов, в том числе 3,7 млн. долларов на «финансирование» политических деятелей и партий в Италии. Ну а о деле «Локхид» и говорить не приходится…

В результате судебных и парламентских расследований был составлен весьма пространный список лиц, дававших или получавших взятки.

В дополнение к нему можно привести выдержки из документа для служебного пользования компании «Стандард ойл» (дочерней компанией которой является «Экссон») от октября 1972 года, зарегистрированного сенатской комиссией 16 июля 1975 года под № 6543. Из документа следует, что, помимо «благодарностей», которые Каццанига вручил политическим деятелям и партиям (6,9 млрд. лир — христианско-демократической,

728 млн. — социалистической, 156 млн. — республиканской,

138 млн. — Итальянскому социальному движению (неофашисты. — Прим. ред.), 3 млрд. лир — социал-демократической партии), свыше 20 млн. лир компания «Экссон» выделила для того же Каццаниги на «личные расходы». В этом же документе приведен перечень итальянских органов прессы, пользовавшихся «щедротами» компании «Экссон» (в млн. лир):

«Спеккьо» 38

«Секоло д-Италия» 28

Агентство ИСДП 135

Агентство ИСП 136

«Аванти!» 116

«Демокрациа социалиста» 20

«Моменто сера» 540

«Мондо операйо» 363

«Воче репуббликана» 48

«Темпо» 412

Разве не понятно, что нефтяные компании стремятся поддерживать хорошие отношения и с прессой…