Невинный соблазн

Глава 15

Лежа ночью в постели, Мойра не могла ни уснуть, ни разобраться в своих чувствах и мыслях. Решение покинуть Джека причиняло ей боль, да и осуществить его будет нелегко. Но вопрос о том, чтобы выйти замуж за герцога, даже не подлежал обсуждению. Уже реакция Спенса на планы Джека доказывала полную неразумность такого намерения. Сказать, что лорд Фенвик был удивлен, значило ничего не сказать. Спенс относился к ней дружески, но, разумеется, в определенных пределах, не более того. Его молчаливое неодобрение было красноречивее многих слов.

В этот день Спенс приехал с визитом достаточно рано. Мойра вышла из комнаты, чтобы распорядиться о легкой закуске, и, задержавшись на некоторое время за дверью, услышала, как он говорил:

— Ты ступаешь на опасную почву, старик. Moйpa, несомненно, красавица, но теперь у тебя есть серьезные обязанности перед обществом. Ты еще не вполне реабилитирован после нашего розыгрыша. Сделай Мойру своей любовницей, но не оскорбляй общество женитьбой на ней. Черный Джек мог позволить себе натянуть дворянству нос, но герцог Элсбери должен жить в соответствии с общепринятыми правилами.

Мойра не слышала, что ответил Джек, — она убежала вся в слезах. Но ведь Спенс говорил правду. Чем дольше она здесь останется, тем труднее будет уехать. Они слишком сильно любит Джека, чтобы поставить его в унизительное положение.

Мойра все еще лежала с открытыми глазами, когда пробило полночь. Тело отказывалось принимать вывод разума: она не получит Джека Грейстока, На ее беду, тело Мойры помнило каждую ласку Джека, каждое его прикосновение. Мойра вся горела. Ей стало жарко, ужасно жарко. Мойра откинула одеяло и попыталась выбросить из головы все сокровенное, чудесное, необыкновенное, что дарил ей Джек, но потерпела поражение. Она не сможет принадлежать ему, но никогда не перестанет хотеть его. Никогда не перестанет его любить.

Джек беспокойно мерил шагами комнату. Выражение лица у него было самое мрачное, тело напряжено, как натянутая тетива. По непонятной причине Мойра избегала его с того времени, как он сделал ей предложение. Слава Богу, что она хоть не слышала, с каким неодобрением говорил об их браке Спенс. Но сам он был тверд в своем решении. Ему нужна Мойра, и он, черт побери, получит ее! И какое ему дело до этого герцогского титула? Никого не волновано, чем он занимается, пока ему не навязали это проклятое герцогство. Ну и что он теперь должен делать? Посвятить себя служению обществу?

Неужели он так сильно переменился? Пьянство его больше не привлекало, играть в карты не хотелось. Единственной женщиной, которая нужна была ему в постели, стала Мойра. Да что же с ним, в конце концов, произошло? Совсем недавно он был вполне удовлетворен своим существованием, а потом в его жизнь вмешалось чересчур активное привидение. Джек искренне надеялся, что теперь леди Амелия вполне удовлетворена и вернулась в мир призраков, которому принадлежала.

«Ты все еще нуждаешься во мне».

Эти слова возникли у него в голове. Джек резко повернулся. Здравствуйте, она тут как тут!

— Прошу прощения. Я признателен вам за то, что вы познакомили меня с Мойрой, но более не нуждаюсь в вашей помощи. Я послал Петтибоуна получить лицензию на брак, так что мы с Мойрой можем теперь пожениться.

«Она не станет твоей женой».

— Что вы сказали? Разумеется, станет.

Образ леди Амелии возмущенно вспыхнул, потом потускнел.

— Проклятие, миледи, если вы не собирались соединить нас с Мойрой, зачем вы поставили ее на моем пути?

«Она была тебе необходима».

Привидение наклонило голову и обратило на Джека свой взор. По спине у него отчего-то побежали мурашки.

— С этим я не спорю. Я люблю ее, — заявил он не без вызова.

Леди Амелия кивнула с полным пониманием, потом огорченно покачала головой.

— Что это значит, черт побери? Вы говорите загадками. «Действуй осторожно. Тебя окружают темные силы». Джек уставился на нее в изумлении:

— Опасности больше не существует. Ничто и никто не отнимет у меня Мойру. Ваше участие принесло определенные плоды. Я больше не во власти дьявола и скорее всего останусь до ужаса благоразумным до конца моих дней. Игра и волокитство больше не привлекают меня, и, думаю, погибель мне уже не угрожает. Вы можете отправляться туда, где пребывают все призраки, когда они не вмешиваются в дела живых людей.

«Не дай ей уйти».

Джек посмотрел на привидение в полном недоумении. Он хотел было поинтересоваться, каким образом леди Амелия общается с ним, не произнося ни звука, но она уже растаяла, оставив после себя легкое туманное облачко.

Джек возобновил свое хождение, обдумывая слова леди Амелии. Что она стиралась внушить ему? В чем заключается опасность? Внезапно им овладела неодолимая потребность увидеть Мойру. Он представлял ее себе обнаженной — такую чистую, такую прекрасную в своей наготе, нежную, гибкую, распростертую под ним, и как его рука лежит на ее белом бедре. Эта картина была столь соблазнительной, что Джек готов был снова продать душу дьяволу, только бы получить от Мойры ни с чем не сравнимое наслаждение.

Но Мойра сегодня явно избегала его, это смущало Джека. Пылкое желание взглянуть на нее и убедиться, что она все еще здесь, у него в доме, в его жизни, подгоняло его, не давало покоя. Джек взял подсвечник и тихо вышел из комнаты.

По-прежнему ворочаясь с боку на бок на измятой постели, Мойра услышала скрип дверных петель и, поднявшись, резко села. Она задохнулась от волнения, увидев в дверях мощную фигуру Джека в золотом нимбе света. Джек вошел и закрыл за собой дверь.

Он поднял подсвечник повыше и сразу увидел Мойру. Отливающие медью волосы падали ей на плечи беспорядочной копной. Он приблизился к кровати в некоем трансе, обуреваемый желанием до такой степени, что все вокруг плыло как тумане. Он живо представлял себе, как входит в Мойру, окруженный влажным обещанием ее плоти. Мойра молча смотрела на него — комок в горле мешал ей что-либо произнести.

Слова были излишними. Джек осторожно поставил подсвечник на столик и потянулся к ней. Лег рядом, заключил в объятия и страстно поцеловал. Мойра закрыла глаза, радуясь исступленному приступу желания, обдавшему ее жаром. Поцелуй был чудесным, волшебно пронзительным, и ей хотелось увезти память о нем, когда она уедет отсюда.

— Тебе не следовало приходить, — прошептала она, едва Джек оторвался от ее губ. — Вдруг тебя кто-нибудь видел? Слуги и так сплетничают о нас.

— К черту сплетни! К тому же в этот час все давно спят. А если бы кто и заметил, это уже не имеет значения. Я выздоровел, и мы поженимся через день или два. Я послал Петтибоуна к своему поверенному, и тот обо всем позаботится. Тебе от меня не избавиться, любимая.

— Я надеялась, что ты уже опомнился и мыслишь трезво. — Мойра грустно покачала головой. — Я не хочу стать причиной еще одного, уже более серьезного скандала. Не хочу испортить тебе жизнь.

— Ты слишком много болтаешь, радость моя! Мне надоело тайком красться к тебе. Я хочу быть с тобой на законном основании. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя. Уверен, никто, кроме Мэйхью, Дэшвуда и Уилкса, не знает о твоем пребывании в имении Дэшвуда в ту ночь. Ни один из троих не станет об этом рассказывать из страха попасть под суд. Скандала не будет.

— Скандал разразится, если ты женишься па бедной ирландской фермерше.

— Не хочу больше слышать ни слова, — произнес Джек с большей резкостью, чем ему бы хотелось. — Можешь открыть рот только для того, чтобы поцеловать меня.

Мойра все-таки открыла рот, чтобы возразить ему, но Джек воспользовался моментом и просунул язык между ее губами, целуя Мойру сильно, властно и дерзко. Сопротивление ее растаяло, как масло на огне. Она вернула Джеку поцелуй со всей силой своей любви.

— Выходит, у меня нет собственной воли, все решаешь ты, — пожаловалась она с полувздохом-полустоном.

— Именно этого я и хочу. Ты принадлежишь мне, Мойра.

Он лег на нее, опершись на локти, чтобы облегчить тяжесть своего тела, и целовал ее губы, шею, груди, касаясь языком отвердевших сосков. Мойра застонала от наслаждения, почувствовав жаркое тепло его широкой груди. Новая острая вспышка желания, вызванная жаркими ласками, пронзила ее. Джек вошел в нее глубоко и сильно. Горячая влажная теснота ее все сильнее возбуждала Джека, у него кружилась голова. Мойра была прекрасна, такая сладкая и вся его. Джек наносил удар за ударом, а руки его тем временем ласкали ее, губы покрывали быстрыми поцелуями. Он довел ее и себя до высшей точки возбуждения, и наконец наступил апофеоз.

Джек вышел из нее медленно, с нежностью. Мягко отвел влажную прядь волос у нее со лба, подождал, пока бурно колотившееся сердце Мойры успокоится.

— Усни, любимая. Когда мы поженимся, ты будешь каждую ночь засыпать у меня в объятиях.

Джек собирался отправиться к себе, но его подвело собственное тело. Сон свалил его внезапно, и Мойра уснула рядом с ним в полной безопасности его объятий.

Ни металлический щелчок дверного замка, ни шаги не разбудили спящих. Только когда Джилли, раздвинув шторы, увидела их в постели вместе и громко вскрикнула, Джек и Мойра проснулись.

— О, мисс, милорд, простите-е-е!

Джилли набросила на голову передник и расплакалась. Джек опомнился первым и прикрыл простыней себя и Мойру.

— Не стоит волноваться, Джилли. Прекратите ваш кошачий концерт. Идите пока к себе и возвращайтесь через полчасика помочь хозяйке одеться.

— Да, милорд, — пролепетала Джилли и выбежала из комнаты, словно испуганная лань.

Как только дверь за ней закрылась, Мойра набросилась на Джека с горящими от ярости золотисто-карими глазами.

— Почему ты до сих пор здесь? Ты понимаешь, что натворил? Господи, ты это сделал нарочно, да? Я все равно не выйду за тебя замуж!

— Ох, Мойра, я не думал, что так получится. Я собирался уйти до того, как проснется прислуга. — Он смущенно улыбнулся. — Но зато я проспал всю ночь обнимая тебя. Теперь ты уж точно должна за меня выйти. Отказ больше не принимается.

Мойру буквально трясло от возмущения.

— Ты явился в мою комнату без приглашения, соблазнил меня, а потом нарочно устроил так, чтобы нас застала прислуга. Я не заслужила такого обращения!

— О чем, черт возьми, ты толкуешь? — вспылил в свою очередь Джек. — Я тебе сказал: это вышло нечаянно.

— Я считаю, что должна уехать! — гневно выпалила Мойра.

— Ты в своем уме? Куда ты уедешь?

— Я не стану здесь жить в качестве твоей любовницы. Я хочу домой, в Ирландию.

— Но я и не предлагал тебе стать моей любовницей. — Голос у Джека был холодный, глаза потемнели. — Не говори ерунды. Не вынуждай меня пожалеть о том, что я сделал тебе предложение.

— Это было ошибкой, — твердила Мойра, — Тебе не стоило делать мне предложение. Я… тебя не люблю. Я не готова к скандалу, который разразится, если я выйду за тебя замуж. Рано или поздно история с «Клубом адского пламени» все равно всплывет.

Она надеялась, что ничего подобного не произойдет, но раз прочие доводы не подействовали, пришлось применить этот.

Лицо у Джека стало мрачное, голос — тусклым и лишенным эмоций:

— Черт с ней, с любовью. Ты никуда не уедешь, это решено. Ты отдала мне свою невинность и теперь принадлежишь мне. Если мне не дано любить тебя, то это тем более не удастся никому другому. — Его гнев обжигал Мойру. — Ты станешь моей любовницей. Я сниму тебе дом и стану посещать, когда мне захочется.

Холодный голос Джека пронизывал Мойру до костей. Что она натворила? Неужели она убила его любовь? Неужели он и вправду теперь так думает? Судя по выражению глаз, он сейчас способен на что угодно. Он выглядел и говорил как прежний Черный Джек, каким был, когда только познакомился с ней.

— Я поставлю тебя в известность, подготовлю жилье. Мы станем держать в тайне наше… соглашение. Ты убедишься, что я щедрый и великодушный любовник.

Лицо Мойры покрылось красными пятнами. Святая Дева, как он смеет так обращаться с ней? Она не продажная женщина. И она должна была понимать, что Черный Джек слишком глубоко погряз в беспутстве, чтобы вмиг перемениться.

— Убирайся ко всем чертям! — заорала она в исступлении. — Мне ничего от тебя не надо!

Возмущение Джека прорвалось наружу потоком таких ругательств, от которых содрогнулась бы даже мраморная статуя. Он никогда в жизни не доходил до такой ярости. Ему казалось, что Мойре он нужен лишь в постели. Ну что ж, если ей только того и надо, она это получит в полной мере. Он предложил ей положение, имя, все, чем он владел, а она его отвергла. Чем больше он об этом думал, тем в большее неистовство приходил.

Джек вскочил с кровати и судорожно начал натягивать одежду. Мойра смотрела на него со слезами на глазах. Она пыталась убедить себя, что Джека привел в бешенство ее отказ, что на самом деле он не думает так, как говорит. Неужели он не понимает, какую боль причиняет ей? Ведь она хотела сделать как лучше; даже самый близкий друг Джека против их брака.

— У тебя нет причин ненавидеть меня. Почему ты так со мной поступаешь?

Что-то темное и опасное исказило красивые черты его лица.

— Это глупый вопрос, Мойра, и он не заслуживает ответа. Подумай хотя бы о том, что было между нами этой ночью. Твой отказ стать моей женой говорит лишь о том, что ты не питаешь ко мне никаких чувств. Ты разделяла со мной наслаждение, но не захотела разделить остальное. Хочешь знать правду, Мойра? Я охотнее имел бы любовницу, а не жену. Я сделал предложение, так как считал, что тебе так будет лучше!

Он резко повернулся и вышел из комнаты. Мойра в отчаянии смотрела ему вслед. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули на нее с такой живостью, что все тело ее словно вспыхнуло огнем. Она с трудом удержалась от того, чтобы не окликнуть его, не удержать…

Он может ненавидеть ее сейчас, но пройдет время, и Джек будет благодарен ей за принесенную жертву. Она всегда подозревала, что жена ему не нужна, и он подтвердил ее подозрения. Он должен понять, что она никогда не согласится стать содержанкой и прятать свой позор в маленьком уютном домике, куда он будет приезжать к ней под покровом ночи и откуда станет уезжать на рассвете. Нет, решила Мойра, медлить больше нельзя.

Джилли никому не рассказала о том, что застала Джека и Мойру вдвоем в постели; видимо, Джек поговорил с ней. Но это ничего не значит, вся прислуга в доме и без того знает, что она любовница Джека.

Матильда и Петтибоун были сильно расстроены этими пересудами и старались сплетни пресечь. Петтибоун считал, что хозяин принял правильное решение, когда поручил ему получить лицензию на брак.

Старый слуга первым заметил, насколько изменился его беспутный господин после появления в его жизни Мойры. Этим утром он был потрясен, когда Джек сообщил ему, что лицензия не понадобится и что он намерен нанять для Мойры отдельный дом. Значит, хозяин намеревается снова пуститься во все тяжкие.

— Творится что-то непонятное, — жаловался Петтибоун Матильде. — Любому дураку ясно, что эти двое любят друг друга. Жаль, некому поучить его лордство уму-разуму. Как он может поступать с мисс Мойрой подобным образом? Ведь совершенно очевидно, что она была невинной девушкой, пока не попала к нему в руки.

— Возможно, мы чего-то не знаем, — предположила Матильда. — У меня такое чувство, что все в конце концов уладится. Попомните мои слова, мистер Петтибоун, придет время, и эта парочка наполнит дом своими ребятишками.

В глазах у Петтибоуна вспыхнули веселые искорки.

— Вы мудрая женщина, Матильда. Я благодарю Бога зато, что он познакомил нас. Я уже не молод, но вы вернули мне радость жизни, даю слово.

— А я и не молода, и не красива. Я старая дева, мистер Петтибоун. Только и знала о мужчинах, какими жестокими и порочными они могут быть. Потому я и благодарна судьбе за то, что она дала мне возможность познакомиться с такими людьми, как вы и сэр Грейсток.

— Сильвестр.

— Что?

— Меня зовут Сильвестром. Почту за честь, если вы будете именно так называть меня с глазу на глаз.

— Сильвестр, — застенчиво повторила Матильда. — Это… красивое имя. Я сочту за честь называть вас так.

— О чем это вы тут сплетничаете?

Джек не нашел Петтибоуна в верхних комнатах и спустился в кухню. Он ничуть не удивился, застав его наедине с Матильдой.

Матильда в растерянности всплеснула руками.

— О, милорд, мы вовсе не сплетничали, клянусь вам. Мы с Сильвестром обсуждали домашние дела.

Она сильно покраснела, и Джек пришел к заключению, что эти «дела» имели отношение к нему и Мойре. Он решил не обращать на это внимания и сосредоточиться на чем-нибудь более приятном. На его губах впервые после того, как он покинул нынче утром комнату Мойры, появилось подобие улыбки.

— Сильвестр? А позвольте спросить, кто такой этот Сильвестр?

Петтибоун откашлялся и посмотрел Джеку в глаза.

— Сильвестр — это я, милорд.

— Сильвестр? — повторил Джек, недоверчиво покачав головой. — Как же вы ухитрились скрывать это столько лет? Насколько мне известно, никто не звал вас по имени и даже не знал, есть ли оно у вас.

— Это очень красивое имя, не правда ли, милорд? — сказала Матильда, глядя па Петтибоуна с необыкновенной нежностью.

— Несомненно, — согласился Джек, тщательно скрывая улыбку. Судя по выразительному взгляду Петтибоуна, старый пройдоха предупреждал хозяина, чтобы тот воздержался от комментариев.

— Вам от меня что-нибудь требуется, милорд? — спросил Петтибоун, принимая свой обычный, полный достоинства вид.

— Я только хотел сообщить вам, что буду отсутствовать большую часть дня. Займусь поисками дома.

Петтибоун выпрямился:

— Хорошо, милорд. Надеюсь, леди Амелия не осудит вас, — добавил он себе под нос, когда Джек выходил из кухни.

Мойра, узнав, что Джека весь день не будет дома, решила воспользоваться этим. Как ей это ни претило, она взяла из ящика письменного стола Джека некоторое количество денег, чтобы оплатить проезд в Ирландию. «Я найду способ вернуть ему долг», — поклялась она себе, подсчитывая, сколько ей нужно, чтобы добраться до дома. Позже, когда вся прислуга занялась своими делами, Мойра выскользнула на улицу, добралась в наемном экипаже до пристани и нашла корабль, который отплывал в Ирландию завтра. Она вернулась еще до того, как явился домой Джек.

«Глупец!»

Джек так и подскочил на кровати и принялся вглядываться в темноту. Леди Амелия стояла у окна спиной к нему.

«Глупец. Почему ты не обратил внимания на мое предостережение?»

— Проклятие, миледи, это же бессмыслица! Я сделал Мойре предложение, а она мне отказала. Ясно, что она не хотела быть моей женой. Поэтому я хочу стать ее любовником и покровителем. Она вбила себе в голову, что если вый дет за меня замуж, то испортит мне жизнь. Если бы я оставался сэром Джеком Грейстоком, она бы, вероятно, не так упорно противилась замужеству. С другой стороны… — он задумался, — если бы я оставался сэром Джеком, мне пришлось бы жениться на леди Виктории, а это было бы настоящей трагедией.

Леди Амелия была явно недовольна. Она обернулась облаком радужного света и исчезла, словно струйка дыма.

— Черт возьми, как это по-женски! — пробормотал Джек и, взбив подушку, положил на нее голову.

Ему захотелось выпить, но он боялся вернуться на старую дорожку. В этом случае леди Амелия не оставит его в покое никогда. Ему хватает неприятностей и помимо разгневанного призрака. Джек закрыл глаза и попытался уснуть. Когда это не удалось, он начал думать о Мойре, о ее бархатном теле и его волнующих изгибах. Он все еще сердился на нее, злился на то, что она его отвергла. Ему хотелось пробраться к ней в комнату и трясти ее до тех пор, пока она не поймет, что она натворила.

Но после некоторого размышления Джек пришел к выводу, что с любовницей хлопот куда меньше, чем с женой. Он отлично помнил реакцию Мойры на эту идею. Она так рассвирепела, была так оскорблена, что он совсем растерялся от смущения. Однако ему повезло, и он нашел отличное место. К счастью, у него теперь есть средства, чтобы содержать любовницу. В одном Джек был твердо уверен: Мойра от него никуда не денется. Она будет с ним так или иначе. Он хотел, чтобы она стала его женой, но согласен, что поделать, и на любовницу.

Мойра крепко зажмурилась, чтобы удержать готовые хлынуть слезы. Мысль о том, что она в последний раз спит в этой постели, была непереносима. Если бы только она могла хоть на миг снова оказаться в объятиях Джека, побыть с ним рядом, почувствовать его руки, его губы, все его сильное мускулистое тело… Но жестокие слова Джека разделили их неприступной стеной. Ее собственный гнев был не менее сильным, но, хотел того Джек или нет, его оскорбления, его грубая брань глубоко задели Мойру.

Внезапно она ощутила чье-то с трудом уловимое, словно бы потустороннее присутствие. Сердце Мойры отчаянно забилось, на лбу выступил холодный пот. Она обвела глазами комнату и заметила туманную фигуру, окутанную мерцающим светом. От испуга Мойра негромко вскрикнула.

Леди Амелия посмотрела на Мойру испытующим взглядом, потом начала медленно улетучиваться сквозь закрытую дверь, оставляя за собой туманный шлейф.

— Подождите! Не уходите. Кто вы?

Спрыгнув с кровати, Мойра распахнула дверь и увидела, что призрак остановился у комнаты Джека. Мойру забила дрожь, когда леди Амелия проникла в спальню Джека через закрытую дверь. Не думая о последствиях, Мойра ворвалась к Джеку.

— Где она?

Джек сел, недоуменно моргая. Может, ему снится сон?

— Это ты? Что случилось? Ты не больна?

Босые ноги Мойры мягко ступали по вытертому ковру, пока она шла к кровати.

— Я здорова. Она вошла сюда. Я видела ее.

Протерев глаза, Джек обернулся простыней, встал с постели и зажег свечу.

— Кого ты видела? — Мойра снова начала дрожать всем телом, опасаясь, что потеряла рассудок. Джек обнял ее за плечи и подвел к кровати. — Прыгай в постель, ты совсем замерзла. Расскажи мне, что случилось.

Мойра колебалась. Тогда Джек взял ее на руки и уложил на постель. Укрыл одеялом и прилег рядом.

— Ну, рассказывай, что тебя так напугало.

Знакомое тепло его тела обволакивало Мойру, успокаивало, давало ощущение безопасности. Ей не надо было дотрагиваться до него, чтобы почувствовать его надежность и силу.

Мойра проглотила комок в горле.

— Вначале я подумала, что это полоска лунного света, падающего в окно, но потом поняла, что ошиблась. Это был призрак, я уверена. Я не могла бы присягнуть, но, по-моему, это был призрак женщины.

— Женщины? — удивился Джек: насколько ему было известно из истории семейства Грейстоков, леди Амелия не являлась посторонним. — Как она выглядела? Как была одета? Она напугала тебя?

— Я видела свет, — медленно и задумчиво заговорила Мойра, припоминая, что в тс секунды не испытывала страха, а только любопытство. — Она не показалась мне грозной или суровой. Ее фигура была окружена сиянием.

— Она что-то сказала?

— Ни слова. Она удалилась через закрытую дверь, прежде чем я могла ее хорошо рассмотреть. Я выбежала за ней в коридор и видела, как она через закрытую дверь вошла в твою комнату. — Мойра покраснела и отвернулась. — Прости. Должно быть, мне это приснилось. Не следовало беспокоить тебя. Нехорошо, что я ворвалась к тебе без стука.

— Не могу поверить, что ты видела леди Амелию. Она является только к членам семьи.

— Леди Амелия, — повторила Мойра с явным облегчением, — А я было решила, что потеряла рассудок. Мистер Петтибоун рассказывал мне ее историю. Она очень печальная.

Джек взглянул на позолоченное светом свечи, до боли прекрасное лицо. Перед ним были ее медовые глаза и алые губы, вкус которых так сладок. Возбуждение охватывало его, поднимаясь от чресл все выше и растекаясь по жилам вместе с кровью. Он хотел ее. Она была его любовницей, так почему бы ему не поддаться наваждению ее чар? Она здесь, в его постели, и, хотя к нему в комнату ее привело назойливое привидение, черта с два он откажется от возможности заняться с ней любовью.

— Ты все еще боишься? — спросил он.

— Уже нет. — Она помотала головой.

Разве ей может быть страшно, когда сильные руки Джека обнимают ее? Она притихла, а Джек, решив, что ее страх еще не прошел, спросил обеспокоенно:

— С тобой все в порядке, Мойра? Лично я не верю в привидения. — Он окинул комнату быстрым взглядом в поисках своей не в меру проказливой прародительницы и мысленно попросил у нее прощения за дерзкие слова. — Но призрак леди Амелии не из злых, хоть и несколько назойлив.

— Мне вовсе не страшно… Я… — Голос ее упал. — Мне не надо было врываться к тебе.

— Ты моя любовница, у тебя есть полное право находиться в моей постели.

Эти неосторожные слова вызвали немедленную реакцию.

— Несмотря на твои грандиозные планы, я не твоя любовница и никогда ею не буду! — отрезала Мойра.

— Ты кого угодно выведешь из терпения, Мойра О’Тул, — строго произнес Джек. — Однажды ты уже отказалась выйти за меня замуж, второй раз я не предложу. У Черного Джека никогда не было недостатка в гордости. К несчастью, я не могу от тебя отказаться. Вы истинное искушение, дорогая леди.

И он потянулся губами к ее губам и протолкнул между ними язык — оружие дьявола-искусителя. «Может, Джек и есть сам дьявол?» — промелькнуло у Мойры в голове, прежде чем она погрузилась в пучину греховного наслаждения. Его поцелуи лишают ее воли к сопротивлению, ей хочется одного: остаться с ним навсегда и разрушить его жизнь.

— Ваши объятия и поцелуи губительны, лорд Грейсток, — заявила Мойра, отпрянув от Джека, хотя это ей дорого стоило. — Я не ваша любовница, и не смейте обращаться со мной как с уличной девкой.

Злость придала ей силы; она вылезла из постели и побежала к двери.

— Ты ошибаешься, Мойра! — крикнул ей вслед Джек. — Ты моя, я хочу тебя. Можешь сейчас убежать, но далеко ты от меня не уйдешь. Я был Черным Джеком куда дольше, чем герцогом Элсбери, а Черный Джек умеет добиваться того, чего хочет!

Про себя он негодовал: как могла женщина так унизить его?