Нейтральная территория

Норман Спинрад Нейтральная территория

Иззубренная голубая молния, разорвав катящиеся по небу красные тучи, оставила оранжево-желтый след, который через несколько секунд начал бледнеть и вскоре исчез совсем.

Тисон удивился. Что бы это могло быть? Обман зрения? Какое-нибудь атмосферное явление или же нестабильная химическая реакция, вызванная действием молнии?

Он устремил свое бестелесное «я» вперед, прямо к подножию отвесных черных утесов, величественно вздымающихся над бесконечными безликими песками.

Там, среди скал, затаилось нечто непонятное. Тисон чуял это нутром. То самое нечто, чье присутствие он ощущал и раньше в трех других местах. Тисон испытывал странную смесь любопытства и страха. Любопытство толкало его к скалам, и в то же время какая-то сила тянула назад. Сила, возрастающая по мере приближения к утесам. Он понял, что эта сила — страх.

Тисон испытывал страх и раньше, в трех последних Путешествиях. Там тоже он ощущал это нечто. И в Месте, где звезды висели над полями из твердой коричневой лавы; и в Месте, где над бесконечной, слепящей ледяной равниной сверкали десять огромных солнц; и в Месте, где росли деревья высотой в тысячу футов.

Страх возникал от неизвестности. Не страх неизвестности как таковой, нет — все Путешественники попадали в незнакомые Места, и еще никто не появлялся в одном и том же Месте дважды. Просто нечто было таким же чуждым и непонятным, как и сами Места, в которых оказывался Тисон. Когда он чувствовал, что нечто где-то здесь, рядом, его переполнял страх, ибо то, что ждало у черных скал, принадлежало реальности не больше, чем сам Тисон.

Мысленно стуча от страха зубами, которых не было, как, впрочем, не было и всего остального тела, Тисон еще ближе придвинулся к утесам. Когда он перемещался, желтый песок струился, будто под ногами идущего человека, хотя, находясь в Местах, Тисон никогда не имел ног. Казалось, его «я» неразрывно связано с телом, но ведь само тело оставалось далеко, очень далеко…

Он снова переместился в направлении утесов, двигаясь медленно, подобно лодке, плывущей не по воде, а по вязкому тягучему сиропу. Страх усиливался.

И тут песок стал таять, словно скрываясь в тумане. Черные скалы начали испаряться, превращаясь в клубы черного дыма. И сам дым уже рассеивался…

Затем — темнота, пустота и вихри, крутящиеся во всех направлениях сразу…

Барт Тисон ощущал мягкий поролон кушетки под безвольным телом, легкие покалывания в теле. Возвращались чувства.

Он открыл глаза. Над ним зависло вытянутое обеспокоенное лицо Ярмолинского.

— Ты в порядке, Барт? — по привычке произнес Ярмолинский.

— Конечно, Ральф, — ответил Тисон и улыбнулся, осознав, что может управлять мышцами лица. — Ведь пока еще Путешественники не терялись, а?

— Нет. Пока еще… — сказал Ярмолинский, лукаво улыбаясь.

Отъявленный пессимист Ярмолинский давно уже стал у сотрудников Проекта объектом шуток. Да он и сам, случалось, посмеивался над собой.

— Бодрее, Ральф, — сказал Тисон. — Рано или поздно это произойдет. Мы еще доставим тебе массу хлопот.

Теперь Тисон обрел полный контроль над телом. Он приподнялся и сел на край кушетки. Затем поболтал ногами, проверяя, как они слушаются.

— Что на этот раз? — спросил Ярмолинский, включая магнитофон.

— Ничего особенного, — ответил Тисон. — Красные тучи, желтая пустыня, черные скалы. Никакой растительности, никакой жизни вообще…

— По описанию похоже на Место, куда в прошлый раз попал Джек, хотя уверенности, конечно, нет.

— Ральф…

— В чем дело, Барт? — спросил Ярмолинский, заметив, как внезапно потемнело лицо Тисона.

— Оно снова там было, — тихо ответил Тисон.

— Ты что-нибудь видел?

— Нет.

— Слышал?

— Там никогда ничего не слышно.

— Запах? Вкус? Что-то еще?

— Нет! — дернулся Тисон. — Черт побери, Ральф, просто оно там было. Я, Место и оно. Чтобы понять, нужно самому стать Путешественником. Мне ясно одно: это нечто — не часть меня и не часть того Места. Вот все, что я могу тебе сказать, ибо это все, что я знаю.

— Чем оно может быть? У тебя есть какие-нибудь соображения?

— Зануда чертов! Мы даже не знаем, что такое Места! Планеты? Другие измерения? Иное время? Какой смысл предполагать, чем может быть оно?

— Успокойся, Барт. Ты ведь знаешь, все возвращаются. Наверное, у тебя это просто проявление какого-то побочного эффекта.

— Нет, Ральф, тут что-то другое. Послушай, я проделал тридцать шесть Путешествий. Тридцать два из них — обычные, если можно применить такое идиотское слово для описания Путешествия, но в четырех из тридцати шести случаев я чувствовал нечто. Нервы здесь ни при чем. Когда я там, то нутром чую, что оно — самое главное в Путешествии, и в то же время не могу приблизиться.

— Боишься, что ли? — спокойно спросил Ярмолинский.

Тисон вздохнул.

— Не дашь сигаретку? — попросил он.

Ярмолинский прикурил и протянул ему сигарету. Тисон глубоко затянулся и выпустил дым через нос.

— Да, Ральф, боюсь. Не знаю почему, но боюсь.

— У меня есть теория, — сказал Ярмолинский. — Хочешь послушать?

— Давай.

— Хорошо. Допустим, Места реально не существуют. Пока никто не доказал обратного. Допустим, «Психион-36» открывает Путешественникам доступ к собственному подсознанию. Путешественник «посещает» свои тайные мысли. И тогда нечто, очень возможно, именно то, с чем человек подсознательно боится встречи. У каждого в глубине сознания найдется что-нибудь пугающее. Тогда можно объяснить и страх, и почему он становится сильнее при приближении к твоему нечто. Элементарная вещь, известная всем психоаналитикам: чем ближе пациент подбирается к причине своего невроза, тем сильнее испытывает страх, а чем больше он боится, тем ему труднее добраться до причины.

— Очень хорошо, — сказал Тисон. — Но в твоей гипотезе есть один недостаток: по-твоему, выходит, Места — чистый вымысел Путешественника. Не берусь утверждать, существуют ли Места в том же смысле, в каком существует, например, вот эта кушетка или, скажем, Земля, но они — не галлюцинации. Иначе чем объяснить такой факт: разные Путешественники побывали, вероятно, в одних и тех же Местах?

— «Вероятно» — именно то слово, Барт. Пока у Путешественников нет возможности вести объективную запись своих наблюдений, мы не можем с уверенностью утверждать, что хотя бы двое из них попадали в одно и то же Место.

— Ты изложил свою теорию, Ральф, — сказал Тисон. — Теперь послушай мою. А вдруг нечто — просто еще один Путешественник?

— Исключено! Вас в проекте всего семнадцать человек, и мы никогда не работали с вами одновременно.

— Конечно, — отозвался Тисон. — А если Места существуют в другом времени? И если во всех Местах оно всегда одно и то же? Тогда два Путешественника — пусть даже здесь с ними работали в разное время — могут встретиться. Должны встретиться, если попадают в одно и то же Место…

— Твоя теория сильно расходится с моей, — сказал Ярмолинский, — но в логике ей тоже не откажешь. Только при чем здесь тогда страх?

— Возможно, мы не узнаем друг друга. Мы чувствуем присутствие чего-то чуждого, не свойственного Месту, но не понимаем, что это, поскольку не ожидаем появления другого Путешественника, так же чуждого нам самим.

— Мне кажется, — сказал Ярмолинский, — твои предположения относительно Мест сомнительны, как, впрочем, и мои.

Ну, — Тисон тяжело вздохнул, — ведь в этом-то и суть Проекта «Путешествие», не правда ли?

«Черт возьми, а в чем действительно суть Проекта?» — подумал Барт Тисон, снимая усталость под горячим душем.

Трудности с определением конечной цели Проекта возникли по мере развития самого эксперимента. До поры еще можно было называть целью Путешествия как таковые, но…

«В действительности, — думал Барт, — главная цель заключается в выяснении сущности Путешествия и точном знании, что такое Места. Но пока никто не знает ответов на эти вопросы. Все знание о Путешествии сводится только к тому, как его совершить…»

Путешествия возникли из обычных галлюцинаций. «Психион-36» — так назывался один из десятка малоизученных, так называемых «высвобождающих сознание» препаратов, разработанных в конце шестидесятых — начале семидесятых годов. У людей, которым вводили «Психион-36», возникали галлюцинации, как и под действием обычных наркотиков. Но галлюцинаций, вызываемые «Психионом-З6», сильно отличались от прочих. Они были Путешествиями: во время действия препарата добровольцы представляли себя в виде бестелесного «я», появляющегося в неких Местах. Примерно час, пока тело неподвижно лежало на кушетке, сознание человека блуждало по фантастическим ландшафтам.

Отличие таких галлюцинаций от обычных состояло в следующем: хотя никто еще не был дважды в одном и том же Месте, имелись серьезные основания предполагать, что разные Путешественники бывали в одних и тех же Местах. В результате появился проект «Путешествие».

Тисон пустил горячую воду, потом постоял под колючими струями холодной воды и почувствовал, чти приходит в себя. Путешествие всегда отнимало много сил.

«Странно, — думал Тисон, — ведь нет никакого перехода от этой реальности к Месту. Ни точки соприкосновения, ни мостика, связывающего два уровня существования. Места могут находиться где угодно — в другом измерении, в ином времени… или, может быть, это все-таки галлюцинации?»

У каждого участника Проекта была собственная теория. Но никто не мог доказать свою или опровергнуть чужую.

А теперь еще и нечто или даже целый класс подобных друг другу нечто, появляющихся все чаще и чаще в разных Местах одновременно с Путешественниками. Сначала одно нечто на тридцать Путешествий, затем одно — на двадцать, потом — на десять… Словно жуткая взаимосвязь Путешественника и нечто определялась неизвестным механизмом человеческого сознания, выбирающим Место и отдающим предпочтение именно тому Месту, где находилось нечто, заставлявшее Путешественника испытывать непонятный страх…

— Стоит ли отправляться в Новое Путешествие так скоро? — спросил Ярмолинский, когда Тисон устроился на кушетке.

— Я в порядке, Ральф, — отозвался Тисон. — Хочу выяснить, что такое нечто. Чувствую, я снова с ним столкнусь. Что-то подсказывает мне: нечто, чем бы оно ни было, важнее и Путешествий, и Мест. Я обязательно должен выяснить, что же это такое.

— Надеюсь, ты хорошо подумал, Барт, — сказал Ярмолинский. — А если ты действительно вступишь с ним в контакт? Вдруг это опасно?

— Брось, — засмеялся Тисон. — Какая, к черту, опасность? Тело здесь, под твоим отеческим присмотром. Какой мне можно причинить вред, если в действительности там меня нет?

— Кто знает…

— Хватит, Ральф. Не говори ерунды. Лучше делай свое дело.

Ярмолинский пожал плечами, протер руку Тисона спиртом и ввел «Психион-36».

Тисон закрыл глаза. Сначала он перестал ощущать пальцы на руках и ногах, затем сами руки и ноги, туловище… шею…

Он стал разумом, лишенным тела. Он не дышал, ничего не слышал… Просто некая точка, плывущая в иллюзорном море, сгусток сознания, обладающий способностью видеть. Путешествие началось.

Стало темно, затем еще темнее. Звенящая тишина в несуществующих ушах. Движение во всех направлениях сразу…

Внезапно темнота исчезла.

Место представляло собой приятный глазу ландшафт с покатыми зелеными холмами и долинами, тянущимися до горизонта. В небе поразительной голубизны висели три, солнца — голубое, желтое и красное.

Тисон словно бы нагнулся, и взгляд его заскользил у самой земли. Хотя тело отсутствовало, возможность перемещения точки, откуда падал взгляд, ограничивалась возможностями человеческого организма. Тисон мог смотреть с высоты, ограниченной его ростом. Перемещение по Месту походило на ходьбу. Сознание определяло направление движения и непонятным образом приводило в действие и не поддающийся определению механизм перемещения. Сознание переводило простые желания идти, бежать или наклоняться в соответствующие перемещения некой точки, являвшейся как бы глазами наблюдателя.

Всю землю, заметил Тисон, покрывал роскошный мшистый ковер толщиной менее полудюйма. Тисон передвигался в соответствии с рельефом местности: поднимался на холмы, спускался в маленькие долины. Довольно однообразное Место — только мох и небо, небо и мох…

Переведя взгляд, Тисон заметил черные пятна, разбросанные по мшистому полю на больших расстояниях друг от друга. Он направился к ближайшему и обнаружил, что пятно представляет собой абсолютно круглое отверстие примерно двадцати футов диаметром. Оно казалось бездонным — во всяком случае, Тисон так подумал. Будь у него руки и какой-нибудь предмет, который можно было бросить, он попробовал бы определить примерную глубину. Но ни того, ни другого не было.

«Странная дырка, — размышлял Тисон. — Вообще, это Местечко чертовски напоминает гигантский бильярдный стол. Зеленое покрытие, отверстия… Впрочем, все Места жутковаты по-своему. И каждое из них — новое приключение. Этим-то, видно, Путешествия и привлекают…»

Тисон снова двинулся вперед — наугад, не выбирая конкретного направления. Не очень-то много увидишь в таком Месте. Все одинаковое… Может, за горизонтом?..

Он приблизился к другому отверстию.

И тут его охватил страх. Оно здесь! В черной глубине ямы что-то пряталось. Оно!

Тисон с трудом овладел собственным сознанием, кричавшим: «Уходи! Уходи!» Очередное нечто оказалось совсем рядом. Ближе, чем когда-либо раньше. Еще никто из Путешественников не подбирался так близко…

Он испытывал невыносимый, всеохватывающий ужас. В глубине сознания бился беззвучный вопль. Тисон кричал, кричал, кричал, но оставался на месте. Пересиливая себя, он придвинулся к краю дыры, на дне которой ждало нечто. Заглянул вниз, в черноту, ничего не увидел, но беспричинный страх уже теснил все другие желания Тисона. Он подался назад. Затем, пересилив себя, снова вперед. И опять страх отбросил его прочь от бездонного колодца.

Снова вперед, сражаясь с собственным сознанием. Он просто должен увидеть нечто. Должен…

Тисон почувствовал, как оно медленно, то и дело останавливаясь, прилагая отчаянные усилия, начало подниматься из глубины ямы. Что-то совершенно чужое и ужасное. Казалось, все Место заполняется первобытным страхом. Невыносимое ощущение — ни один человек не выдержал бы встречи с нечто.

И Тисон отступил.

Он почти летел над мшистыми холмами и зелеными долинами. Ничего не соображая, охваченное ужасом «я» Барта Тисона убегало.

Но нечто следовало за ним. Чужеродность уже проникала в сознание Тисона, он чувствовал полуоформленное желание, исходившее от нечто, что-то размытое, почти манящее, но все равно ужасное.

Тисон убегал. Крошечная часть сознания напоминала ему: «Хочу остановиться, повернуться, встретить преследователя…» Но страх был настолько велик, что прежнее намерение Тисона казалось далеким и невыполнимым. Он гнал свое «я» со скоростью бегущего во весь опор человека, отчаянно желая, чтобы непредсказуемые законы Путешествия не ограничивали быстроту перемещения физическими возможностями человека, но увы… Его даже начала одолевать усталость — словно он и в самом деле бежал.

«Нет! Нет! Нет» — мысленно кричал Тисон.

Нечто догоняло. Что произойдет, если оно его настигнет? Какой неописуемый ужас оно принесет, какую страшную смерть?

Тисон пытался образумить себя: ведь тело находится в безопасности, в комнате Путешественников, под присмотром Ярмолинского. Но безуспешно: он здесь, в этом Месте, с его зеленым мхом, холмами и долинами, черными ямами, и это невообразимое нечто уже догоняет его, догоняет…

Но вот наконец зеленый мох и холмы начали уходить в туман. Солнца замерцали и исчезли…

Путешествие завершалось. Еще мгновение, и нечто наверняка догнало бы его. Но Путешествие все-таки закончилось вовремя…

«Слава Богу! — думал Тисон, погружаясь в темноту. — О господи, спасибо… спасибо… спасибо…»

— Спасибо! Спасибо! — кричал Тисон.

— Барт! Барт! Очнитесь. Все кончилось. Это я, Ральф.

Ярмолинский тряс дрожащее тело Тисона. Путешественник открыл глаза, в них читался дикий страх.

— Успокойся, Барт, успокойся, — повторил Ярмолинский, затем прикурил сигарету и воткнул ее в трясущиеся губы Тисона.

— Ральф… Ральф… — Тисон долго и жадно затягивался.

— Теперь порядок? — спросил наконец Ярмолинский.

— Да, — пробормотал Тисон. — Теперь я в норме… Боже…

— Что случилось?

— Снова нечто. На этот раз оно меня почти догнало, когда Путешествие окончилось. Оно было совсем рядом.

— Барт, — мягко произнес Ярмолинский, — думаешь, все-таки оно? Ты совершил тридцать семь Путешествий. Больше всех остальных. Ты чувствовал нечто пять раз. Тоже больше любого другого Путешественника. А может, существует какой-то предел количества Путешествий, которые может совершить один человек?

Тисон молча уставился в потолок, разглядывая медленно поднимающиеся завитки табачного дыма.

— Нет, Ральф, — наконец отозвался он. — Нет! Мы должны выяснить, что это за нечто. Мы не можем все время убегать от него. Я не могу. Раньше или позже кто-нибудь все-таки встретится с ним и узнает.

— Но почему именно ты?

— Да потому. Ты же сам сказал, я был рядом больше других. А теперь я сталкиваюсь с ним уже подряд в двух Путешествиях. Думаю, я как-то притягиваю его… или, наоборот, оно меня, или же мы оба друг друга. Возможно, оно каким-то образом настраивается на частоту моего мозга, или же это происходит потому, что я путешествовал больше остальных. Какой бы ни была причина, я думаю, теперь почти всегда буду появляться в тех же Местах, что и оно. Кто-то должен остановиться — встретить нечто. А я для такого дела — самый подходящий Путешественник.

— Но что произойдет, если ты его встретишь? — спросил Ярмолинский.

— Не знаю, — сказал Тисон. — Просто не знаю. Полагаю, именно это и нужно выяснить. Если бы только я мог остаться на месте, если бы не этот проклятый страх…

— Но, Барт, возможно, ты боялся не без причины. Вдруг оно нагонит тебя еще до конца Путешествия?

Тисон вздрогнул. Если Путешествие не закончится и нечто настигнет его… Еще несколько минут в том Месте…

— О чем ты думаешь, Барт?

Тисон выдохнул облако дыма.

— У меня есть идея, Ральф… — медленно проговорил он. — Она и меня самого чертовски пугает, но должна сработать. Если я пересилю себя… Если мне хватит силы воли…

— Ну-ка, ну-ка. Договаривай.

— Не сейчас, — сказал Тисон. — Включи меня в расписание завтрашних Путешествий. Тогда и расскажу, если, конечно, решусь пойти на такое…

— Ты уверен, что действительно хочешь этого? — спросил Ярмолинский, протирая спиртом руку Тисона. — Если передумаешь там, будет уже поздно.

— Уверен, — мрачно сказал Тисон. — Это единственный путь. Меня нужно насильно заставить встретиться с этим нечто. Иначе я не способен. Поэтому через час после начала Путешествия ты введешь мне вторую дозу «Психиона-36». Двойное время Путешествия. Если в последний момент действия препарата ты сделаешь мне еще один укол, Путешествие продолжится. Я останусь, оно догонит меня, и…

— И что? Черт возьми, Барт, мы ведь не знаем…

— Пожалуйста, Ральф! В этом вся суть. Мы ничего не знаем ни про Места, ни про нечто. Это единственная возможность выяснить. Давай, Ральф.

Ярмолинский пожал плечами.

— Как говорится, твои похороны — тебе и решать, — сказал он, вводя первую дозу.

Тисон почувствовал знакомое оцепенение. Казалось, оно охватывает само сознание; оцепенение от страха, страха перед страхом.

Он закрыл глаза, пытаясь прогнать страх, и позволил сознанию спокойно погружаться в сгущающуюся темноту, в бесконечность, в водоворот бесчувственного хаоса…

Путешествие началось.

Тисон очутился прямо в центре огромного кратера. Его окружала высоченная стена из сверкающего черного вулканического стекла. В таком же черном безжизненном небе сияло огромное желтое солнце. Тисону еще не приходилось видеть такого Богом забытого Места. Черное вулканическое стекло, черное небо, жесткое солнце, никакой атмосферы. Безжалостное Место. Место, где негде скрыться.

Не собираясь ничего исследовать, Тисон угрюмо ждал нечто. Под черным холодным небом и жестким желтым светом, один, переполненный страхом, он ждал…

И вдруг почувствовал: оно здесь. Снова тот же самый непонятный беспричинный страх: нечто — в кратере. Никаких сомнений.

На мгновение Тисон дрогнул, и снова какая-то малая часть сознания стала убеждать его, что бояться нечего, что он не может погибнуть здесь, в несуществующем Месте, — ведь его тело находится в комнате Путешествий под заботливым присмотром Ральфа Ярмолинского…

Однако решение встретиться с нечто тонуло в паническом страхе. Тисон бросился к дальней стене кратера. Бездумно, ничего, кроме страха, не чувствуя, забыв о незыблемых законах Мест, не позволяющих бестелесному «я» совершать перемещения, невозможные для материального тела, он старался устремить свое «я» вверх и перемахнуть через стену кратера. Разумеется, безуспешно. Иллюзия тела, позволяющая сохранить психическое равновесие в Путешествиях, превратилась в западню.

Тисон ничего не видел, только чувствовал — оно приближается. Путешественник метался у стены кратера. Нечто остановилось вроде бы в нерешительности, затем двинулось к нему. Тисон кружил по дну кратера, словно подхваченный дикой чудовищной каруселью.

«Подожди… подожди…» — как бы вскрикивало что-то в его мозгу между накатывающимися волнами страха. Тисон попытался собраться с духом, повернуться и встретить нечто, которое, казалось, умоляло: «Подожди… подожди…», но не смог. Любопытство не пересилило безотчетный ужас.

Тисон убегал. Сверкающая черная стена кратера превратилась в слепящее кольцо — так бешено он кружился. Нечто догоняло медленно, но непреклонно, и волны страха буквально захлестывали сознание Тисона.

Круг за кругом, до бесконечности… но оно уже почти рядом. Еще чуть-чуть, и…

И кратер начал таять, затуманиваться, мерцать. Действие препарата прекращалось! Путешествие заканчивалось!

Тисон почувствовал облегчение. Путешествие вот-вот завершится, и он вернется назад, в безопасность комнаты Путешествий… Но, кажется, он что-то забыл и…

…И вдруг вспомнил. Еще одна доза «Психиона-36»! Ярмолинский должен сделать следующий укол!

Мерцание прекратилось. Снова вернулось вулканическое стекло кратера: холодное, твердое и ужасающе реальное. Путешествие будет длиться еще час.

Он попался. Теперь точно — попался. И нечто почти рядом.

«Я влип, — обреченно подумал Тисон. — Ни скрыться, ни смыться! Ну и пусть! По крайней мере, встречу его как человек, а не как скулящий пес!»

Он остановился, ожидая, пока нечто приблизится, и ощутил чудовищный прилив страха. Но оно тоже колебалось: постояло, отступило, снова начало приближаться к Тисону и отступило опять.

Страх стал невыносимым.

И вдруг Тисон понял — он чувствует не только свой страх. Оно тоже боялось его. И излучало страх. Они оба заряжались страхом друг от друга.

«Конечно, — подумал Тисон, — я так же чужд ему, как и оно мне!»

Тисон почувствовал укол совести.

«Чем бы оно ни было, — подумал он, — но я пугаю его. А оно — меня».

И словно в ответ на его мысли атмосфера ужаса начала рассеиваться. Боясь передумать, Тисон бросился навстречу неведомому. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал, кроме какого-то двойного беззвучного крика своего и нечто.

И вот в Месте, которое, может, существует, а может, и нет, соединились в одной точке два бестелесных разума — Тисона и чужака.

«Кто? Кто? Кто?» — кричало нечто в сознании Тисона. Нечто живое, незнакомое, перепуганное.

«Я! Я! Я!» — откликался Тисон, постепенно приходя в себя.

«Кто? Кто? Кто? Кто ты? Что ты?»

В сознании Тисона вдруг возник образ рептилии, но он переборол инстинктивный страх. Страх бедствен и для него, и для чужака.

«Путешественник! — подумал про него Тисон. — Путешественник! Из другого… времени? места? измерения? реальности? Кто ты?»

«Да, — подумал чужак уже спокойнее. — Да… Путешественник… Путешественник… исследователь… я тоже — Путешественник… Почему ты меня боишься? Я не собираюсь причинить тебе вреда…»

«А почему ты боишься меня?» — почти радостно подумал в ответ Тисон.

«Не знаю. Не знаю. Наверное, потому что чувствую твой страх».

«И я тоже, — отозвался Тисон. Затем неожиданно для себя добавил: — Мы коллеги: Путешественники, исследователи, искатели приключений… Мы не должны бояться друг друга».

«Да, — подумал чужак спокойнее. — Мы не должны бояться друг друга».

«Ты тоже здесь чужой? Это не твой мир?» — мысленно спросил Тисон.

«Нет, не мой. Даже, возможно, не моя Галактика или даже не моя Вселенная».

«И я не отсюда, — подумал Тисон с растущим чувством симпатии к чужаку. — Я был во многих Местах».

«Я тоже».

«Что такое Место? — с надеждой спросил Тисон. — Ты не знаешь?»

«Нет. А ты?»

«Нет, — мысленно сказал Тисон, — мы не знаем. Некоторые из нас считают Места обычными галлюцинациями. Но теперь, когда мы встретились, совершенно ясно, что это не так».

«У нас некоторые думают так же, — отвечал чужак. — Но только не Путешественники. Возможно, эти Места — в другой Вселенной, в ином времени… Мы попадаем в них при помощи особых препаратов, хотя и не понимаем их действия».

«И мы тоже, — отозвался Тисон. — Места — загадка».

«Да».

«Места — в вашей Вселенной?»

«Как узнать? Возможно, это планеты в других солнечных системах нашей Галактики. Мы не знаем. Ведь мы пока не летаем к другим звездам».

«И мы, — ответил Тисон. — А вдруг… — подумал он с растущим волнением, — вдруг мы живем в одной Галактике?!»

«Не исключено, — откликнулся чужак. — Хотелось бы надеяться. Но как узнать? Известно только, что две расы встретились здесь, в Месте, чужом для них обоих. Два бестелесных разума в Месте, которого, может, даже и не существует. Но мы встретились. Два разума вступили в контакт, хотя наши тела привязаны к планетам».

«Я рад, что мы встретились, — подумал Тисон. — Наши народы могут стать друзьями».

«Да, — ответил чужак. — Друзьями. Друзьями в борьбе с неведомым».

«А может быть, — подумал Тисон, ощутив новое, незнакомое чувство: что-то вроде страха, смешанного с надеждой, — наши народы встретятся, когда полетят наконец к звездам? И когда-нибудь мы посетим планеты друг друга!»

«Может быть. Если мы живем в одной Вселенной, — откликнулся чужак и как-то печально добавил: — Разве мы узнаем?»

«Места! — мысленно воскликнул Тисон. — Наши народы сталкивались здесь и раньше, только больше напоминали испуганных животных в темноте. Теперь бояться нечего. Мы снова встретимся в… других Местах, реальны они или нет. Они будут территорией, где мы станем встречаться, — до тех пор, пока когда-нибудь наши космические корабли не встретятся во Вселенной…»

«Да, — подумал незнакомец, но уже не чужак. — Мы снова встретимся здесь, где мы оба чужие, и эти Места станут местом наших встреч».

«Не исключено, что когда-нибудь мы вместе выясним наконец, что же такое Места на самом деле».

«Да, — мысли незнакомца тускнели в сознании Тисона. — Вместе. Хорошая идея. Место уже исчезает. Действие препарата заканчивается. Я возвращаюсь в свой мир. До свидания… до встречи… в Местах… до встречи…»

«До встречи, — мысленно попрощался Тисон. — До свидания, славный парень Путешественник».

Незнакомец пропал. На какое-то время Тисон остался один, ожидая окончания действия «Психиона-36», чтобы вернуться на Землю, которая уже не могла быть прежней.

Он был один, но теперь его переполняли совсем иные чувства. Где-то, в каком-то неизвестном мире, обитала другая разумная раса — уже не чужаки, а скорее друзья.

И в этом загадочном Месте — неважно, существует оно в действительности или нет, — две разумные расы вступили в контакт. В крохотный пробный контакт — каждый только и узнал о существовании другого. Пока немного.

Но это — лишь начало.