Неземная гроза

5

Лейла уже хорошо владела собой, когда Джим Фарли и его невеста вернулись за Аделью. Что подразумевал Том под «что-то произойдет», было так же неясно для него самого, как и для Лейлы, но она втайне решила, что это будет как-то связано с нынешней последней встречей. И поэтому она надеялась уладить дела как можно быстрее.

Несомненно, Фарли хотел того же. Одного часа, который он потратил на официальные процедуры, ему хватило, чтобы критически оценить ситуацию. На этот раз Джим вошел в гостиную Дитерли само спокойствие и мог очаровать кого угодно своими манерами. Все было блестяще рассчитано, чтобы уменьшить страхи Адели перед ним.

Он сел на диван рядом с Лейлой и Аделью. Катрин отказалась от кресла, которое Том пододвинул ей, и присела на ковре перед Аделью. Она, по-видимому, хорошо использовала время и теперь достала из сумки множество мягких игрушек, надеясь привлечь внимание и интерес ребенка.

Лейла не могла не оценить сообразительности невесты Джима. Она выбрала животных Австралии, хорошо известных девочке: кенгуру, эму. Подарки и в самом деле пробудили любопытство ребенка. Но настоящей удачей оказалась кукла.

У куклы были длинные черные вьющиеся волосы и голубые глаза с густыми черными ресницами. Адель изумленно трогала ее, потом взглянула на Лейлу:

— Этте бебе тупелла?

Это были первые слова, произнесенные ею в присутствии дяди. Джим Фарли испытал шок при мысли о той пропасти в культуре, которая разделяла их, и помрачнел, представив, какие трудности ему придется преодолеть при общении со своей племянницей.

— Она спрашивает, ее ли это кукла. Это из-за цвета ее волос и кожи, — объяснила Лейла. — Вы скоро научитесь понимать смысл ее слов. Бебе тупелла, Адель.

Робкое восхищение осветило лицо малышки. Хмурое выражение на лице ее дяди пропало. Джим Фарли смотрел теперь на нее с выражением тоскующей любви. И когда он наклонился, чтобы коснуться ее руки, девочка не отпрянула. Она пристально глядела в его глаза того же цвета, что и ее.

— Это Джим, Адель, — повторила Лейла, ожидая увидеть у нее какие-нибудь признаки узнавания.

Девочка прижалась к Лейле, не понимая, чего от нее хотят. Катрин в это время достала музыкальную шкатулку и передала Джиму, чтобы он включил ее. Звуки привлекли внимание девочки, ей тут же захотелось узнать, откуда они раздаются. А пока Адель отвлеклась, Лейла решила «исчезнуть со сцены», занявшись приготовлением еды.

— Ялла пошла делать такер, Адель, — сказала она, используя понятные ребенку слова.

На лице Адели снова появилось выражение страха и неуверенности, но как только Лейла встала с дивана, Том быстро занял ее место, успокаивая девочку.

Все это Лейла с Томом продумали заранее в надежде, что Фарли сумеет воспользоваться ее отсутствием, чтобы найти контакт с ребенком.

Они сделали все от них зависящее, чтобы внушить Адели мысль о родстве с человеком с зелеными глазами, однако по всему было видно, что ей непонятна сама идея семьи.

Том и Лейла рассказывали девочке о ее настоящих родителях, но эта история оставила ее равнодушной, как будто не имела никакого отношения к ее теперешней жизни. Та, прежняя, жизнь была полностью вытеснена ее последующей жизнью. И от нее осталось лишь имя девочки.

Старая женщина из племени Тома, которая спасла и приняла Адель как собственную дочь, по-видимому, говорила ей о своей смерти, прежде чем случилось неизбежное. Не имело смысла печалиться о Шиншин, как Адель называла женщину. А родственные чувства теперь она полностью перенесла на Лейлу, что создавало определенные проблемы, но являлось вполне естественным в данных обстоятельствах.

Пока Лейла занималась на кухне приготовлением холодных напитков и нарезала банановый торт, она не переставала размышлять о том, что должен же существовать зов крови, и если дать Адели достаточно времени, чтобы привыкнуть к Джиму Фарли, то она обязательно почувствует привязанность к нему.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Лейла вздрогнула. Она не ожидала, что Катрин Хардинг последует за ней на кухню. Внезапный укол зависти, неожиданной для нее, пронзил сердце Лейлы, когда она взглянула на женщину, которую Джим выбрал себе в спутницы жизни.

Ее классически правильную красоту подчеркивала идеальная кожа. Великолепные белокурые волосы ниспадали к ее плечам мягким шелковистым потоком. Дорогая, со вкусом подобранная одежда не скрывала достоинства ее изящной фигуры. Катрин Хардинг была поистине прекрасна. Лейла не сомневалась, что она принадлежит к тому же социальному слою, что и семья Фарли.

— Я думаю, будет лучше, если вы останетесь с вашим женихом и его племянницей, — ответила Лейла.

Катрин кивнула, ее голубые глаза были настороженно-внимательными, они как бы исподволь изучали и оценивали Лейлу.

— Нет, я не могу соперничать с вами, госпожа Дитерли. Пусть уж Джим один ищет подходы к Адели.

Лейла нахмурилась.

— Разве вы не будете помогать ему заботиться об Адели?

— Лишь отчасти. Он сразу же отвезет девочку в родовое имение в долине Баросса. А я живу в Аделаиде. Там же большую часть года живет и Джим.

— Понимаю, — пробормотала Лейла, не желая больше ничего слышать об их взаимоотношениях. Она открыла коробку с печеньем и стала выкладывать его на тарелку.

— Что было между вами и Джимом?

Неожиданность вопроса повергла Лейлу в смятение. Медленно и осторожно подняла она глаза на Катрин Хардинг.

— Что вы имеете в виду?

— Вы очень яркая женщина, и он странным образом реагирует на вас.

Лейла вряд ли могла отрицать это, но она не собиралась обсуждать с кем бы то ни было, почему Джим Фарли испытывал к ней такие чувства.

— Я полагаю, все дело в необычности ситуации, мисс Хардинг.

— Нет. Дело именно в вас. Я никогда не видела, чтобы он так реагировал на кого-нибудь другого.

— Возможно, я вызываю у него неприятные ассоциации с прошлым, — ответила Лейла спокойно.

— Так, значит, вы встречали его раньше?!

Глаза Катрин удовлетворенно сверкнули, как будто она наконец получила подтверждение своим подозрениям.

Это задело самолюбие Лейлы. Она с трудом скрыла раздражение в голосе, когда ответила:

— Да, мы дважды встречались, но оба раза весьма кратковременно.

— И по какому поводу?

В Лейле все восставало против такого хода беседы, больше напоминавшей допрос. Гостья, по ее мнению, явно злоупотребляла оказанным ей приемом. И потому ответ прозвучал очень холодно:

— Первый раз это было, когда мой муж передавал господину Фарли отчеты о результатах вскрытия тел его сестры и ее мужа. Второй раз, когда он просил моего брата возобновить поиски Адели, уже после того как официальные поиски были прекращены.

— И это все? — В голосе Катрин звучало недоверие.

— Все, мисс Хардинг.

То, что случилось на автомобильной стоянке, было продолжением встречи в офисе Тома и, разумеется, никак не касалось этой женщины.

Катрин продолзкала смотреть Лейле в глаза, требуя от нее правды и доказательств этой правды.

— Он вернулся из Алис-Спрингс совершенно другим человеком, — настаивала она.

Для Лейлы явилось полной неожиданностью, что отношения Джима Фарли с его нынешней невестой были столь давними. Безусловно, они должны были знать друг друга больше полутора лет, чтобы Катрин смогла заметить некоторые изменения в его манерах или характере. Но какие это изменения? Неужели она, Лейла, произвела на Фарли такое же неизгладимое впечатление, какое он произвел на нее?!

Однако могло быть и другое объяснение, и Лейла высказала его:

— Я не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь горе утраты людей, которых вы любите, мисс Хардинг? Это нелегко пережить. Особенно когда неизвестно, мертв он или жив. Это очень тяжелое испытание.

Катрин пришла в замешательство.

— Мне казалось, — проговорила она медленно, — что произошло еще что-то. Помимо семейной трагедии. Есть разница между горем и горечью.

— По собственному опыту я знаю, что горе может принимать различные формы.

— Вот как! Очевидно, вам часто приходилось терять?

Васильковые глаза Лейлы потемнели от гнева.

— Да, — отрезала она.

Катрин состроила гримасу.

— Это потому, что вы были в семье приемным ребенком?

— Все мы в нашей семье приемные дети, — вспылила Лейла. — Все четырнадцать мальчиков и девочек. Я видела горе во всех его проявлениях.

Катрин, видимо, ожидала, что она начнет распространяться на эту тему, но Лейла не имела ни малейшего желания продолжать беседу. Она закрыла коробку с печеньем и поставила ее на полку. Обернувшись, Лейла увидела, что девушка все еще внимательно изучает ее, как будто чувствуя недосказанность и негодуя из-за того, что не может узнать мучившую ее тайну.

— Вероятно, вы полагаете, что господин Фарли нуждается в вашей поддержке? — спросила Лейла без обиняков.

— Да. И он ее получит. Стопроцентно.

— Тогда почему же вы не идете к нему?

— Потому что мы с вами, по всей вероятности, никогда больше не встретимся, госпожа Дитерли. И это единственная возможность для меня узнать, что же произошло полтора года назад.

— Поверьте мне на слово, у вас нет никаких оснований для ревности.

— Вероятно, это так. Но Джим мой, госпожа Дитерли. Уж так случилось, что я его люблю.

— Если он любит вас, мисс Хардинг, то вам нечего бояться, — вся вспыхнув, воскликнула Лейла, с вызовом глядя прямо ей в глаза.

Блондинка вскинула голову.

— Он очень любит меня.

— Прекрасно! Тогда какой вам смысл попусту тратить время на меня?

Отделавшись таким образом от Катрин, Лейла осталась одна. Ее била дрожь, она все еще находилась под впечатлением неприятно задевшей ее сцены. Потребовалось некоторое время, чтобы она успокоилась и смогла вернуться в гостиную с подносом. Лейла не хотела видеть никого из своих гостей, но Адель, должно быть, ждала ее возвращения с «такером». Если бы она теперь не появилась, это могло расстроить девочку. Лейле не оставалось ничего другого, как выдержать неприятности этой встречи до самого конца.

Когда Лейла вошла в гостиную, Адель тихонько смеялась, а ее дядя весело поддразнивал ее, двигая по полу мягкие игрушки. Катрин грациозно расположилась на ковре рядом с Джимом, положив ему руку на бедро и улыбаясь девочке обворожительной улыбкой.

Все развивалось по задуманному плану, и Лейла понимала, что она должна радоваться этому, но свинцовая тяжесть, сдавливающая ее сердце, не поддавалась никакому разумному объяснению. Она поставила поднос на кофейный столик и начала всех угощать, затем поудобнее уселась в кресле, которое Том принес для Катрин.

Несмотря на непринужденный вид, который она изо всех сил старалась изобразить, Лейла знала, что ее присутствие накаляет обстановку. Том к тому же был обеспокоен ее состоянием. Лейла могла это видеть по его глазам. Но еще большая напряженность исходила от Фарли, что заставляло Лейлу тоже реагировать на каждое его движение, хотя она упорно избегала смотреть в его сторону.

Ее внимание привлекло кольцо со сверкающим бриллиантом на третьем пальце левой руки Катрин. Действительно ли он любит ее? — думала Лейла. Или он настроен на брак, приличествующий его положению в обществе? А может, ему нужен партнер в жизни, который помогал бы выполнять его социальные функции и удовлетворил бы желание обзавестись семьей? Ведь ему уже за тридцать. Может быть, он просто решил, что пришло время жениться?

Скорее всего, решила Лейла, со стороны Джима Фарли нет безумной любви, ничего похожего на ту страсть, которую он бросил к ее ногам полтора года назад.

Она судорожно рылась в памяти, ища там подтверждения своим догадкам. Тогда, в офисе Тома, совсем другие заботы волновали Фарли. Теперь она знала, что Катрин уже жила в это время с Джимом в Аделаиде, его страстное увлечение, по всей видимости, уже тогда уступило место чему-то более размеренному и комфортному. Так было и у них с Дейлом. Но она никогда не испытывала такого глубокого потрясения в присутствии Дейла, как это случилось с ней от присутствия рядом Джима Фарли.

Лейла внутренне съежилась при мысли, что это неблагородно по отношению к памяти ее мужа, но правда есть правда, какой бы безрассудной она ни казалась. Она плохо знала Фарли и сомневалась, есть ли у них что-нибудь общее. Ведь жизнь, которую она вела, так резко отличалась от его образа жизни. И все-таки она не могла отделиться от ощущения, что между ними что-то происходило, как бы это ни называлось.

— Госпожа Дитерли…

Даже его голос что-то задевал в ее душе, этот низкий, звучный, властный голос, которому она не могла противостоять. Лейла с трудом подняла голову, чтобы встретить взгляд Джима.

— Я хочу поблагодарить вас еще раз за все, что вы сделали для Адели, — сказал он, и слова его прозвучали с искренним волнением. — Ваш брат рассказал мне, как он нашел ее, и о вашем путешествии в Алис-Спрингс. Если бы не ваше профессиональное мастерство, здоровье Адель не восстановилось бы, наверное, так быстро.

Профессиональное мастерство! Ничего личного в этой маленькой речи. В его глазах уже не было тепла, отметила Лейла. Во всяком случае, для нее. И еще — постоянно контролируемая сдержанность. Что бы ни происходило между ними, Джим Фарли хотел оставить это в прошлом.

Лейла обратилась к гостю с напряженной улыбкой:

— Всегда приятно видеть, когда ребенок поправляется, господин Фарли.

— Моя семья с волнением ждет возвращения Адели. Я позвонил из полицейского участка, чтобы сообщить родственникам эту приятную новость. Могу заверить вас, что Адель получит наилучший уход.

Лейла кивнула, удивляясь, почему она должна сомневаться в этом.

— На улице нас ждет автомобиль, чтобы доставить в аэропорт, — продолжал Фарли ровным голосом. — Оттуда мы летим домой самолетом нашей компании. Думаю, Адель не будет слишком сильно переживать, если я заберу ее сейчас.

Чтобы продемонстрировать благорасположение, завоеванное им, Джим улыбнулся девочке и обхватил ее маленькую ручку своей рукой. Адель не сопротивлялась. Казалось, она была совершенно покорена своим дядей. На сердце Лейлы навалилась тяжесть, она понимала, что настал момент расставания.

В последний раз сверкнули его зеленые глаза.

— Если бы вы с господином Вильсоном проводили нас до автомобиля…

— Конечно, — согласилась Лейла, поднимаясь с кресла с грацией и достоинством, на какие только была способна.

Катрин Хардинг вскочила на ноги. Ей не терпелось поскорее расстаться с домом Дитерли. Том поднял Адель с дивана, а Джим, вставая, крепко сжал руку девочки в своей. Они направились к парадной двери. Все было спокойно, пока они не вышли из дома. И тут на них ринулись журналисты.

Последовала дикая свалка: фотографы пытались прорваться на удобные позиции, чтобы делать фото, интервьюеры, выкрикивая вопросы, совали микрофоны прямо в лицо, полицейские пытались расчистить путь к автомобилю. Джим Фарли поднял Адель, прижал ее к своему плечу и медленно продвигался сквозь толпу. Катрин Хардинг следовала за ним. Не было никакого позирования, никаких ответов на вопросы, никаких прощальных слов. Через несколько секунд все трое уже были на заднем сиденье автомобиля, дверца захлопнулась, и водитель, не обращая внимания на беснующуюся толпу, включил двигатель. Машина начала постепенно набирать скорость, в то время как полиция на мотоциклах расчищала путь перед ней.

Каких-то несколько мгновений Лейла видела Адель, прилепившуюся лицом к заднему стеклу, у нее был отчаянный, испуганный вид. Затем машина резко набрала скорость, и девочка скрылась из виду. Адель быстро и уверенно увозили в будущее, в котором Лейле не было места. Но девочка наверняка будет любима своей семьей, и о ней будут хорошо заботиться, успокаивала себя Лейла, а это самое главное.

Автомобиль завернул за угол и исчез.

И это было то последнее, что она видела и что было связано с Джимом Фарли.

— Я его больше никогда не увижу, — сказала себе Лейла.