Ни капли волшебства

Часть первая. Неприятности начинаются

Глава первая, в которой Алексея Крюкова поджидают неожиданные известия и страховой агент.

Первые лучи солнца ворвались в комнату.

Алексей Крюков перевернулся на спину и хорошенько потянулся. Электронные часы на тумбочке показывали без пяти восемь. Если бы сегодня был рабочий день, то через пять минут будильник разорвал бы тишину протяжной и противной трелью. А так — нет. С сегодняшнего дня у Алексея выходной! Целый месяц беззаботной жизни! Красота!

Там же, на тумбочке, около часов, лежал бумажник с отпускными и листок в клеточку, прижатый гелиевой авторучкой.

Потянувшись еще раз, Алексей оценил свои шансы достать листок, не вынимая руки из-под теплого одеяла, и решил, что сделает это позже. Записку, без сомнения, оставила Тамара. Надо, значит, купить огурцов и картошку, плюс зубная паста закончилась и нового порошка для стиральной машинки. Ну, а в конце — люблю, целую, мое солнышко.

Кстати, о солнышке. Редкие лучики, нацеленные Алексею в живот, оставляли на одеяле маленькие солнечные зайчики. Вставать решительно не хотелось. Спать, впрочем, тоже. Вот так всегда! Весь год работаешь, как лошадь, и каждое утро проклинаешь будильник, за его дрель, с трудом разлепляешь глаза и бредешь в ванную комнату, чтобы быстрее умыться холодной водой, а как только отпуск начался, без пяти восемь распахиваешь глаза и все. Сна как не бывало!

Алексей прислушался к царившей в квартире тишине. Тамара ушла на работу, а Лёнька в школу. У него всего неделя до конца учебного года осталась, так он старается, учит. Алексей обещал, что если Ленька закончит без троек, то обязательно получит на день рождения компьютер. Конечно, дело не только в компьютере. Лёнька парень умный, понимает, что учиться нужно не только для того, чтобы в компьютерные игры потом играть. С теми знаниями, что он в школе получит, еще дальше жить нужно, когда вырастет.

Интересно, а Барса выпустили гулять? Или дрыхнет где-нибудь на кресле в зале и в усы не дует?

— Гхм, — неожиданно сказали откуда-то из пустоты.

Алексей вздрогнул. Голоса раздавались в его квартире нечасто. Если начистоту — вообще никогда. В голове даже промелькнула шальная мысль — неужели теща нагрянула без предупреждения? Притаилась в шифоньере с авоськой наперевес и только и дожидается, когда он, Алексей, глаза откроет, чтоб перейти в атаку!

Но голос был определенно мужской. И доносился не из-за двери, а… с потолка что ли?..

— Доброе утро, господин. Хочу донести до вас чрезвычайно важное и небезынтересное сообщение. Жить вам осталось сто сорок четыре часа, пятьдесят девять минут, сорок три секунды. Чтобы не показаться голосом, приносящим дурные вести, хочу пожелать вам приятно провести оставшееся время, по возможности развлечь себя поездками за границу или на другую планету. На Морзепане, говорят, в этом году чудесный урожай маго-маго.

В комнате вновь возникла звенящая тишина. Алексей поежился. Совсем недавно, дня два назад, он читал в газете о странном случае в Мурманске, когда один мужчина вдруг услышал в собственной голове передачу, которая в это время шла по радио. Едва не свихнулся, между прочим. А, может, телевизор Тамара забыла выключить? Вопреки логике, которая, надо сказать, начисто отсутствует у людей в первые дни отпусков, Алексей закутался в одеяло по самую шею, и осторожно спросил у воздуха:

— Кто это говорит?

Лучики солнца дрогнули. Занавески шевельнулись, словно от дуновения легкого ветерка. Листочек на полке вырвался из-под авторучки и плавно спикировал на одеяло, где-то в области Алексеевых ног.

— Вообще-то, имя страхового агента не должно разглашаться ввиду строгой секретности, а также в целях безопасности самого клиента, — сказал голос (теперь уже точно звучавший с потолка), — но для вас я сделаю исключение. Я инопланетянин с далекой планеты Крабс, и имя мое — Морокл!

Под потолком зародилось бесформенное серое облако. Накрыв люстру, оно вспыхнуло ярким светом, во все стороны полетели разноцветные брызги, раздалось шипение. Из облака показались чьи-то ноги, а затем оттуда вывалился человек и плашмя рухнул на ковер, у кровати. Коротко ахнув, он тотчас вскочил, отряхнул с брюк светящуюся крошку и выпрямился.

Алексей почувствовал, что волосы на его голове шевелятся. Что ни говори, инопланетного пришельца он видел впервые.

Если бы не синие заостренные уши, слегка прижатые к вискам, неестественно раскосые глаза и полное отсутствие носа, появившийся вполне мог бы сойти на неплохо зарабатывающего провинциального адвоката. Одет он был подобающим образом: в элегантный костюм пепельного цвета, галстук бабочку и белоснежную рубашку с накрахмаленным, и от того стоящим торчком, воротничком. Портили общее впечатление тапочки, которые были разными и одеты не на ту ногу каждый.

Появившийся критически осмотрел свое одеяние, после чего перевел взгляд на Алексея. В его глазах читалась некоторая озабоченность:

— Я ничего не перепутал? — спросил он у застывшего в ужасе Алексея, — с этими мирами нельзя знать наверняка! Надену рубашку, а окажусь под водой! Надену акваланг, а там пустыня. Представляете?

— Тапочки, — сказал кто-то из-за двери.

В следующее мгновение дверь распахнулось, и удивленному взору Алексея предстало мохнатое существо рыжего цвета, похожее на свалявшуюся и потрепанную временем мочалку. В тоненькой ручке существо сжимало тапок, по цвету подходивший к тому, что был надет на левую ногу Морокла.

Подбежав ближе, оно задрало правую ногу страхового агента, ловко стянуло с нее тапок и надело тот, что принесло с собой.

— Так-то лучше, господин Морокл, — сказало существо, присвистнуло глухим, космическим свистом и растворилось в воздухе. С шумом захлопнулась дверь в комнату.

— Ч…что?..

— Здесь происходит? Я правильно вас понял? — улыбнулся Морокл лучезарной улыбкой страхового агента, — спешу вас обрадовать. Если вы слушали недавнее сообщение, которое меня просили передать вам, то должны понять, что жить вам осталось всего сто сорок четыре часа.

— Извините? — выдавил Алексей, наблюдая за тем, как Морокл пытается поправить галстук-бабочку. Бабочка трепыхала крыльями и пыталась заползти на затылок.

— Через шесть дней ты перейдешь в мир иной. Проще говоря — умрешь, — объяснил Морокл, без принуждений перейдя на "ты", после тщетных попыток усмирить галстук просто сорвавший его и засунувший в карман пиджака, — а я страховой агент. Страхую падшие души от попадания в Ад, заблудших грешников от сумящихся, принимаю взятки и даю полезные советы.

В непосредственной близости от лица Алексея вспыхнуло пламя, и появилась переливающаяся всевозможными цветами визитная карточка с вышеизложенным текстом и восьмизначным номером телефона. Повисев немного, дабы все успели ознакомиться с содержимым, визитка кротко треснула и исчезла.

— Реклама, — гордо сказал Морокл, и присел на краешек кровати, — знаешь во сколько обходится? У, брат, такие цены не снились даже твоей бабушке.

— А при чем здесь моя бабушка? — не понял Алексей.

Морокл внятно посмотрел на Крюкова:

— Жить. Тебе. Осталось. Шесть. Дней. А я страхую. Понятно?

— Не очень. В таком случае, при чем здесь я?

— Постановление Муниципального Уголовно-Розыскного Ликвидирующего Отдела. Сокращенно МУРЛО. — Морокл порылся в карманах, потом извлек из-за пазухи миниатюрную папочку зеленого цвета, открыл ее и зачитал вслух, — МУРЛО постановил! В связи с совершением Алексеем Николаевичем Крюковым уголовного преступления, повлекшим за собой противоречия в матрице пространственно-временного континуума, приговорить оного к смерти через повешение с расстрелом через семь дней после подписания сего постановления. Без досрочного помилования и амнистии! Подписано вчерашним числом сего года, печать имеется, роспись администратора МУРЛО Легиона Бессмертного и его личным секретарем заверено.

Морлок посмотрел на Алексея из-под густых бровей и коротко подмигнул. Алексей почувствовал, что у него от услышанного слегка закружилась голова.

— Можно ознакомиться?

— Пожалуйста, — папочка перекочевала из рук Морокла в руки Алексея, которые он отважился вынуть из-под одеяла.

— Что же это за преступление такое? — удивился Алексей, пробежав глазами по тексту и остановившись на суровых подписях внизу, — вроде, никого не убивал, никого не грабил. А тут — приговорить к смерти!

— Что позавчера было, помнишь? — сощурился Морокл, — дядька с бидоном молока дорогу переходил на красный свет? Его чуть машина не сбила, а ты успел под локоть подхватить и через дорогу перевести?

— Припоминаю, — задумался Алексей, — у него еще акцент странный был, английский?

— Венецианский, — пояснил Морокл, — это был специально засланный на Землю агент с планеты-хищника Ворлузианы. Вселенская контрразведка потратила три года и восемь месяцев, что бы заманить его на этот перекресток и внушить перейти дорогу в неположенном месте, да еще на красный свет. В бидоне вместо молока размещался наш агент из хитрого плазменного вещества. После аварии, ворлузианец должен был упасть лицом вниз, а вылившийся из бидона агент лишить его возможности действовать. После того, как подвернулись вы и спасли шпиону жизнь, наш агент частично задохнулся и частично был выпит, ворлузиане получили ценные разведданные, стерли с лица Вселенной ряд цивилизованных планет и похитили перевозочный трал с маго-маго. На других планетах Общества подскочил курс косморубля, а крупнейшая фирма "Сууркис и Ко" вообще обанкротилась, а ее владелец умер в страшных судорогах. И это еще мелочи по сравнению с тем, что ты натворил в самых отдаленных уголках Вселенной.

— А что я там натворил? — ужаснулся Алексей.

— Прессе еще не сообщили. Но все равно страшно. А еще по твоей вине знаменитый владелец вино-водочного завода Венус Косматус…

— Довольно! Хватит! Я все понял! Сделай людям добро — и вот как они расплачиваются! — замахал руками Крюков. Зеленая папочка чудесным образом растворилась в воздухе.

— Я не знаю, как расплачиваются люди, но тебе надо благодарить Господа, что ворлузеане не вручили тебе медаль героя третьей степени. Тогда бы уничтожению подверглась вся ваша планета. А обо мне и речи бы не шло.

— А при чем здесь ты?

— Я страхую, — сказал Морокл, скромно потупив взор, — падшие души и смертников, вроде тебя, беру взятки и даю полезные советы.

Около электронных часов вновь появилась визитка.

— Берешь взятки? — Алексей ненадолго задумался. Он пятнадцать лет проработал администратором и не понаслышке знал, какие чудеса может сотворить вовремя подсунутая в нужные руки взятка. В конце концов, за свою жизнь Алексей попадал во многие переплеты, и сейчас отступать решительно не собирался. Даже перед лицом какого-то там МУРЛО.

— Послушай, Морокл. Можно тебя так называть? Хорошо. Так вот, Морокл, скажи мне, дорогой мой, у тебя есть какие-нибудь соображения на счет того как мне из всего этого выпутаться целым и… мн-э… невредимым?

— Ну, как тебе сказать… умер Cууркис, ряд планет взорвалось, а знаменитый владелец вино-водочного завода…

Алексей протянул руку и взял с тумбочки кошелек с отпускными.

— Рубли? — быстро спросил Морокл.

— Они самые, — деловито похрустел новенькими купюрами Алексей.

— Валюту не принимаем. Только косморубли. По три рубля за штуку.

— Бери так, пока даю. Где-нибудь у себя разменяешь. Разве в целой Вселенной не поменяют?

Морокл задумчиво потеребил подбородок, потом щелкнул пальцами. Дверь с треском распахнулась. В комнату вкатилось мохнатое рыжее существо, которое Алексей про себя назвал просто и лаконично — Оно. О чем-то посовещавшись таинственным полушепотом, Морокл взял из руки Алексея деньги, отдал их Оно и повернулся к собеседнику:

— Отлично. Думаю, господин Крюков, сговоримся.

Существо растворилось в воздухе.

Дверь захлопнулась.

Глава вторая, в которой завтракают и вызывают такси

— Между прочим, я только что нарушил сто девятнадцатую статью Международного Космического Уголовного Кодекса, — сообщил Морокл, принимая из тонких ручонок Оно пахнущую свежей краской пачку сине-зеленых с оттенком бордового купюр. Оно выглядел слегка потрепанным, словно ему только что пришлось преодолеть расстояние в несколько сотен световых лет и простоять в длинной очереди за двумя ужасно говорливыми старушками.

Отдав деньги, Оно не стал исчезать, а отошел к двери и притаился у стены. Его маленькие глазки светились желтым.

Алексей посмотрел на часы. С момента появления в его комнате пришельца прошел час. Торопиться, в общем-то, было некуда, если не считать, что через шесть дней он умрет.

— Как на счет совета? — спросил он, наблюдая, как Морокл пересчитывает косморубли, слюнявя кончики пальцев и уголки купюр.

Страховой агент отвлекся от интересного занятия, подозрительно сощурился и убрал пачку денег во внутренний карман пиджака.

— А вот с советом проблема, — сказал он, — если бы ты внимательно ознакомился с содержимым моей визитки, то наверняка заметил бы, что лично я сам такими делами не занимаюсь. Только в экстренных случаях. Всем же остальным руководит Совет По Даванию Дельных Советов.

— Наверное, это было написано очень мелким шрифтом! — съязвил Алексей обреченно.

— Ага. И еще невидимыми чернилами. Только одаренные могут прочитать, — сказал Морокл, весело улыбаясь, — на том и живу.

— Тогда возвращай деньги!

— Деньги? — поднял левую бровь Морокл, — напомню, что моей задачей является доставка клиента в Совет. Помимо этого, могу застраховать на случай смерти. Тогда в Аду для тебя приберегут неплохое местечко у котла.

— А мелким шрифтом на счет твоей страховки ничего не написано?

— Написано. Но я тебе не скажу, дабы не испортить свою репутацию.

— Мошенник! — выругался Алексей.

— А где в наше время можно найти честных страховых агентов? — воздел руки к потолку Морокл, — кстати, за страховку тоже придется платить. Отдельно.

— Я же говорю — мошенник.

— Зато существует кредит. Первый взнос десять процентов, а остальную сумму заплатишь, когда выберешься из сложившейся ситуации, — скороговоркой выдал Морокл, потом перевел дух и добавил, — а хорошо, однако, что я тебя первым нашел. Только у Морокла есть система кредитования и скидок. Угж, подтверди.

— Угж, — сказало Оно, моргнув желтыми глазками.

— Пока не от чего страховаться, — сказал Алексей, — для начала мне нужно выпутаться.

— Выпутаешься, — кивнул Морокл, — в Совете дельные советы дают. Уж будь уверен.

— Ладно. Допустим, — кивнул Алексей, — допустим, что все, сказанное тобой, правда. Как нам добраться до Совета?

— О. Проще простого. Нужно вызвать такси.

— Такси?

Морокл посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться в чем-то:

— Ну, да. Такси. Я точно на Земле? Кажется, у вас уже существуют такие четырехколесные штуковины, которые называют такси. С шашечками.

— Нет, я правильно тебя понял, но в космосе — и такси? Странно как-то.

— Чего тут странного? — слегка обиделся Морокл, — у нас много чего есть. На моей родной планете Крабс до сих пор не отменены льготы на бесплатный проезд ветеранам аграрного труда. В Щерриазе продают бутерброды и валерьянку. Вселенная, господин Крюков, весьма развитая.

— Я же просто так спросил, — смутился Алексей, — а когда отправляемся?

— Было бы желание, хоть сейчас.

— Тогда давайте быстрее. У меня Ленька из школы к часу придет. Не хотелось бы его пугать.

— Одну минутку, — Морокл внятно посмотрел на Оно, которого звали Угж. Существо намек поняло, опустило ручки в свою рыжую шерсть и вытащило небольшой мобильный телефон.

— Сейчас, дозвонится. — Сообщил Морокл, толкнув Алексея под бок.

— Тогда, пока он звонит, я оденусь и приведу себя в порядок.

— Такси прибудет через двадцать минут, — сообщил Угж, пряча телефон в шерсть.

— Вот и ладненько, — потер руки Морокл, потом обратился к Алексею, — в космосе вечные пробки. То метеориты, то кометы, то всевозможная космическая пыль.

Пока Алексей вынимал из шкафа свой костюм, страховой агент сидел без движения на краешке кровати. Костюм даже не успел сообразить, что его снимали — только вчера вечером Алексей повесил его на вешалку, думая, что достанет только через месяц. А гляди — пригодился намного раньше. Вытащив новую пару носков, Алексей закончил скромное одеяние.

Морокл в очередной раз довольно потер ладони:

— Может, позавтракаем? Я так торопился, что успел с утра выпить пару стаканов кофе и закусить сырым шустером. А при полете по межгалактическому пространству всегда улетучивается много энергии. Там же вселенский холод, представляешь?

— Есть зеленый чай и печенье, — сказал Алексей, завязывая галстук.

— Сойдет и печенье, — Морокл встал с кровати, — будем считать, что двадцать минут я у тебя в гостях, идет?

— Когда-нибудь ответишь тем же.

Угж уже куда-то исчез. Алексею не очень понравилось его умение растворяться в воздухе. Это же значит, что он и появляться может в любом месте!

Машинально забрав с одеяла лист бумаги, он заправил кровать и прошел на кухню. Морокл двинулся следом. Включив чайник, Алексей развернул лист. Тамариным почерком было написано, чтобы он купил хлеба, порошок для мытья посуды и огурцов, а внизу — люблю, целую. По лицу Алексея пробежал едва заметная улыбка. Если б он усел вернуться к вечеру, чтобы никого не беспокоить…

— Слушай, Морокл, а время во Вселенной движется одинаково?

Морокл, внимательно изучавший микроволновую печь, отвлекся:

— Ты имеешь в виду материальное время, или те частички молекул, которые двигают стрелки на твоих часах и заставляют мигать электронные циферки?

Алексей подумал:

— Я имею в виду… время. Допустим, мы с тобой улетим в Совет через двадцать минут. А когда вернемся?

— Для чего этот тумблер? Чтобы пельмени разогревать?.. Вернемся? О, за это не волнуйся. Время на Земле самое медленное во всей Вселенной. Я из своей конторы вылетел послезавтра, а прилетел, видишь, сегодня.

— Напомни мне, больше никогда не спрашивать тебя о времени, — сказал Алексей, заглядывая в холодильник.

Морокл часто задышал за его плечом:

— Это у вас такая штука для заморозки продуктов?

— Почти. Это холодильник, — Алексей нагнулся, вынимая с нижней полки колбасу и сыр, — у вас такого нет?

— Переросли, наверное. Я люблю всевозможные электрические приборы, — сообщил Морокл, — В юности я думал стать механиком, но потом передумал. Страсть к хорошей жизни взяла свое. Деньги я люблю. И они, как ни странно, тоже любят меня.

— Мне бы так жить, — искренне позавидовал Алексей, — а колбасу ты ешь?

— Ем, — кивнул Морокл, возвращаясь к столу.

Алексей налил чайник, сделал бутерброды, достал из шкафа печенье.

— А твой напарник есть будет?

— Он не питается земными бутербродами. Для Угж лучшая еда — кровавые отростки с планеты Аместист. Он закупает их контейнерами и хранит на своей ферме.

Морокл откинулся на спинке стула и отхлебнул чая:

— На трапезу у нас осталось не больше пяти минут. Космические таксисты обычно не опаздывают.

— Хотелось бы, — Алексей тоже отхлебнул чая, — скажи, а у вас…

И в это время стена за спиной Морокла начала раздуваться. Примерно так раздувается воздушный шарик, когда его начинают резко надувать. Алексей застыл с раскрытым ртом. Морокл, проследив за его взглядом, обернулся, и на лице его расплылась широкая улыбка.

— Даже на две минуты раньше. Уважаю эту фирму.

Стол, прислоненный к стене, плита и полка с посудой, вздрогнули и стали с ужасным скрипом двигаться вперед. Тарелки попадали на пол.

— Моя посуда! — закричал Алексей, разбрызгивая чай.

— Будь спок. Окупится, — успокоил Морокл голосом лучшего страхового агента в галактике.

В тот самый момент, когда плита уже готова была вот-вот упасть, стена треснула. От потолка к полу прошел неровный шов, посыпалась штукатурка. Обе половинки стены раздвинулись, и в образовавшуюся щель (заполненную облаком пыли) въехал ярко-желтый автомобиль. Прямо на его капоте были нарисованы классические черные шашечки. На крыше горели зеленые огоньки. Сквозь лобовое стекло на Алексея смотрело небольшое существо, похожее на растекшееся по сиденью желе. Из отростка, похожего на голову, торчала ды-мящаяся сигарета.

Заглушив мотор, существо высунуло что-то похожее на голову из окна и спросило, не разлепляя рта (которого, в принципе, и не существовало):

— Я туда попал или не туда?

— Туда, туда! — обрадовался Морокл и заспешил к автомобилю, хрустя штукатуркой, — господин Крюков, не отставайте!

— Мы точно в Совет едем? — спросил Алексей, заглядывая в щель.

За автомобилем царила слегка настораживающая сплошная тьма.

— Именно. — Морокл распахнул дверцу, — если дорого время, прошу садиться!

Подумав еще секунду, Алексей решительно отставил кружку с недопитым чаем и пошел по битой посуде к такси.

Глава третья, в которой становиться понятно, почему Морокл снял тапочки

Такси мчалось сквозь пространство с огромной космической скоростью.

Мимо ослепительно быстро пролетали скопления планет, звезд, какие-то туманности, похожие на Андромеду, Краба и Лошадиную Голову, а также чиркали темноту ярким светом хвостатые кометы. Таксист, куривший сигаретку, ловко лавировал автомобиль между пролетающих метеоров, тихо ругался и пытался настроить радио. Впрочем, из динамиков доносился только треск и шипение и, изредка, что-то на незнакомом языке

— Мы в космосе, да? — спросил Алексей, выглядывая в окно. Когда они влетали в абсолютную космическую темноту, кроме своего собственного отражения Крюков ничего разглядеть не мог. Последние десять минут его не отпускало ощущение, что за дверцей автомобиля царит мертвый холод, а воздуха там и в помине нет. Жуткое чувство, спешу доложить.

— Мы только что миновали галактику Тысячи Осьминогов и свернули за галактику Бородатой Женщины, — дружелюбно сообщил таксист, — если возникнет желание, я могу включить голографическое изображение местности. Это будет стоить дополнительно полтора косморубля.

— Желания не возникнет, — отрезал Морокл, мирно откинувшийся на сиденье и дремавший.

— Знаешь что? — таксист вытянул склизкое щупальце и поправил зеркальце, — а у тебя носа нет.

— Я знаю. Излишки маскировки, — Морокл поплевал на пальцы и невероятно ловко слепил себе вполне человеческий нос, только цвета он был сизого, а на кончике походил на перезрелый апельсин, — так лучше?

— Лучше, — сказал Алексей, — а, может, покажешь свое настоящее лицо?

— Я работаю с клиентами только в их обличии. Клянусь, Леша, если бы ты увидел мою реальную внешность, то мне даже не надо бы было помогать тебе открывать дверцу и сигануть в безвоздушное пространство без скафандра.

— А скафандр есть?

— Под сиденьем, — сказал таксист, пыхтя сигаретой, — на случай аварии или непреднамеренной остановки. Только они просрочены. Резина исхудала, трещины везде, стекла в пыли и паутине. А так, мало ли что может случиться.

— Понятно. А долго еще ехать?

— Почти приехали. Видишь вон тот светящийся объект на горизонте?

Алексей хотел было сказать, что он и горизонта-то никакого не видит, но вдруг действительно различил в мелькании тусклых звездочек что-то определенно ярко светящееся. И это "что-то" стремительно приближалось, приобрело сначала форму шарика из подшипника, потом мячика, потом, наконец, далекой планеты.

— Нам туда, — сообщил таксист, — в целях безопасности я высажу вас около подъездной дорожки. Таксистам запрещено приближаться к Совету.

— У них такие строгие правила?

— Нет. Здесь свои таксисты. А они не любят, когда к ним заезжают конкуренты.

Спустя несколько секунд (хотя, на самом деле, черт его знает сколько прошло времени в космосе), такси стало притормаживать, пока не остановилось совсем.

— С вас тринадцать косморублей, — таксист протянул щупальце, с которого упало на сиденье несколько прозрачных капель.

Морокл посмотрел на Алексея:

— Есть наличные?

— Наличные? Да я тебе все до последней копейки отдал!

— Даже тринадцати косморублей? Ох, беднота! И кого я взялся страховать?

— Я не прошу твоей страховки, — напомнил Алексей, — я прошу отвезти меня туда, где дадут дельный Совет. Как договаривались, между прочим.

— Хорошо, — Морокл обреченно похлопал себя по карманам, достал порхающую галстук-бабочку, не без труда засунул ее обратно, потом, наконец, извлек пару купюр и протянул их таксисту.

— Одну минуту, держите сдачу.

— Оставь себе, — великодушно махнул рукой Морокл, и распахнул дверцу.

В салон тотчас проник холодный, пронизывающий до костей ветер. Тот самый ветер, который обычно называют космическим. Алексей инстинктивно поджал ноги.

— Не боись. Тут есть тропинка, — успокоил Морокл.

— А воздух?

— И воздух. Специальная подкачка.

Алексей осторожно выглянул. Под колесами автомобиля уютно расположилась неширокая, метра полтора в ширину, дорожка. Из какого она материала, как держится в пространстве и вообще твердая ли она, определить было невозможно. На поверхности дорожки сверкали звездные блики, а ветер играл на ее поверхности с космической пылью. Дорожка, петляя, уходила в темноту.

— Откуда здесь ветер? — спросил Алексей, с максимальной внимательностью опуская ногу на податливую поверхность.

— Оттуда же, откуда и воздух, — ответил Морокл, — тебя же не разорвало, когда мы открыли дверцу, хотя надо бы… В общем, этот участок космоса, на подходе к планете Совета, перекрыт прозрачной пленкой, в которой всегда есть воздух. До планеты обычно добираются по тропинке. Это самый быстрый способ.

— Быстрый способ? — Алексей приложил ладонь к глазам и пригляделся, — до планеты еще идти и идти.

— Сто два световых года.

— Действительно немного, — хмыкнул Алексей.

Такси за его спиной глухо заурчало. Таксис козырнул щупальцем (Алексей даже успел разглядеть появившийся среди слизи фиолетовый глаз), выкинул в форточку окурок и отчалил.

— Пошли?

Морокл, вопреки ожиданиям, занимался совсем непонятными делами. Присев на дорожку, он стянул тапочки и аккуратно поставил их около себя. Потом лег лицом вверх и заложил руки за голову.

— Ты что делаешь? — осторожно поинтересовался Алексей, на всякий случай отступая на шаг назад. Мало ли что на уме у страховых агентов с далеких планет.

— Готовлюсь, — пожал плечами Морокл.

— К чему?

— Внимание, — сказал металлический (явно записанный на пленку) голос, зазвучавший аккурат между ног Алексея, — вы только что произвели тесный контакт с Межпланетной Летной Дорожкой фирмы "Пурпб и братья". Назовите свои имена и конечный пункт назначения.

— Морокл. А это Алексей. Пункт — планета Совета, — сказал Морокл в воздух, потом подмигнул Крюкову и сказал тише, — ложись. А то поздно будет.

— Что поздно? — не искушенный в космических путешествиях спросил Крюков.

Дорожка под его ногами мелко задрожала.

— Ложись! — Морокл настойчиво потянул Крюкова за штанину.

В следующее мгновение повторять было уже поздно и бессмысленно. Дорожка дрогнула в последний раз и вдруг рванула вперед. Алексей попытался ухватиться за воздух руками, но сила инерции, вкупе с еще рядом других физических сил, неумолимо опрокинула его на спину. Крюков громко крякнул.

— А я предупреждал, — донеслось сбоку.

В последующие несколько минут говорить стало совсем невозможно. Дорожка набрала сверхзвуковую скорость. Ветер свистел в ушах и норовил содрать с Крюкова всю одежду. Звезды над головой расплылись в яркие завихрения и загогулины. Рядом довольно посапывал Морокл, который, похоже, воспользовался спокойной минуткой и задремал. Что-то со свистом пронеслось мимо.

Наконец, Алексей почувствовал, что дорожка начинает притормаживать. До заметно отмороженных и заложенных Алексеевских ушей донесся скрежет тормозного механизма, откуда-то снизу. Правда, заглядывать под дорожку он так и не осмелился. Звезды исчезли, уступив место приятному светло-голубому небу и перистым облакам, лениво перебирающимся из одной точки небесного пространства в другую. Запахло свежестью, а ощущение космиче-ского холода сменилось ощущением стремительного приближения к земле.

— Уф, кажется, прилетели. — Сказал Морокл, — не вставай, пока не предупредят. А то снесет.

— Мгм.

— Эти дорожки сплошное недоразумение. Раньше еще прилагались специальные ремни, но потом от них отказались с целью экономии. Теперь если снесет, то деваться некуда — придется парить в вакууме, пока не выловят спасатели.

— Мгм.

Морокл сел и занялся наведением порядка в своей одежде с искренней любовью существа, который дни и ночи напролет носит костюм с красной розочкой в петлице и даже спит в нем, разве что снимая тапочки. Металлический голос монотонно произнес откуда-то из пространства:

— Приземление успешно совершено. Пожалуйста, опустите в лоток два с половиной косморубля и пройдите в регистрационную кабину для заполнения анкет.

Прямо из воздуха выдвинулся небольшой лоток с круглой металлической ручкой и пластиковой табличкой, прикрученной на два болта. "ЗА ПРОЕЗД" — гласила табличка. А ниже, мелким шрифтом — "При наличии билета, прокомпостировать".

— Наличных нет? — в очередной раз переспросил Морокл. Надежды в его словах поубавилось.

— Ни копейки.

Вздохнув, и проворчав что-то на счет гниющего капитализма, Морокл положил в лоток два с половиной косморубля. Лоток бесшумно растворился в воздухе.

Пока Морокл надевал тапочки, Алексей осмотрелся.

Похоже, они зависли где-то между землей и небом. Облака проплывали над головой едва не задевая макушку, а серо-зеленая земля с редкими кляксами воды слабо виднелась где-то внизу. Зато край дорожки неожиданно уперся в материализовавшуюся неизвестно откуда металлическую дверь. Весомая была дверь, судя по виду — пуленепробиваемая. Ручек на ней никаких не было, зато виднелся глазок и висела табличка, сообщающая, что это "Главная Регистратура Совета", и часы работы (четыре дня в неделю, до обеда). Под дверью лежал резиновый коврик, на котором было что-то написано на незнакомом языке. Около коврика стояли тапочки.

— Что там написано? — спросил Крюков.

— Это по бурхуйски, — ответил Морокл, — вытирайте ноги, пожа.

— Пожа? Что такое пожа?

— Ну, дальше затерто. Видно часто вытирают. Видишь тапки? И мы вытрем, не гордые. На Совет летают все, кому ни лень. Даже бабушки летают, чтобы совета спросить, когда им лучше этим летом маго-маго посадить. На планете, знаешь ли, любой совет дать могут. За определенную плату, конечно.

— Я очень рассчитываю, — сказал Крюков, и почувствовал, что начинает сильно волноваться.

Подобное волнение обычно возникало у него при виде подобных дверей и подобных же ковриков. Они означали, что за дверью находится кто-то, несоизмеримо выше по должности и значению. Даже молоденькие девушки, печатающие ИНН, или выдающие зарплату в бухгалтерии заставляли Крюкова безумно волноваться. В такие моменты он ощущал себя мелкой песчинкой, застрявшей в огромном механизме Общества, и угодившей в глаз какой-нибудь Важной Персоне. Однажды зайдя на пять минут в кабинет к директору, подписать кое-какие бумажки, Крюков едва не потерял сознание, но сдержался ценой неимоверных усилий, хоть и пропотел насквозь.

Проглотив несуществующую слюну, Крюков помялся с ноги на ногу:

— Ну, пошли что ли?

— Пошли, — Морокл ухватился за дверную ручку и потянул ее на себя.

Дверь бесшумно отворилась.

За дверью обнаружился небольшой кабинет, залитый мягким светом неоновых ламп. Около одной стены стоял аквариум литров на пятьсот, в котором плавали редкие (двухголовые и пернатые) рыбы. Другая стена была заставлена шкафом с папками. А посередине стоял стол.

А за столом… сидела, видимо, секретарша.

Крюков почувствовал, как ему стремительно становиться плохо.

Секретарша подняла одну из шести голов и улыбнулась левым (в нижнем ряду) ртом:

— Морокл? Чертяка! Вас-то мне и надо!

Глава четвертая, в которой дают советы, но совсем не те, которые хотелось бы.

Не привыкший к виду секретарш с далеких планет, Крюков схватился за сердце и попятился назад. Однако спина его уперлась в нечто шероховатое и необычайно твердое. Обернувшись, Алексей увидел, что дверь исчезла, а ее место заняла кирпичная кладка (прескверно, стоит заметить, сложенная). Еще не успевший как следует взяться цемент размазывали лопаточками два паукообразных существа маленьких размеров с голубыми кепочками на головах и в голубых же костюмах рабочих.

— Что за фамильярность, осмелюсь спросить? — между тем возмутился Морокл, который, наверное, видел существ и похлещи секретарши, — прошу обращаться ко мне не иначе, как господин Эдуард Ф. Морокл.

— Эдик, значит? — сощурилась одновременно нескольким десятком бусинок-глаз секретарша.

— Никакой не Эдик. В крайнем случае — Эдуард. По бабушке.

— Это неважно, — секретарша отложила в сторону несколько ручек, — будьте так добры, подождите секундочку, мне надо разобраться…

Только сейчас, оторвавшись от созерцания секретарши, Крюков заметил, что в комнате они не одни. Около стола переминался с ноги на ногу и мял в руках шапку, видимо, обладатель тапочек перед ковриком у двери. На него-то и обратила взор всех своих глаз секретарша:

— Так что, писать будем? — грозным голосом осведомилась она.

— Ч-что? — спросил обладатель тапочек, испуганно поджав уши.

— Кляузу! — рявкнула секретарша, — только что грозился тут мне писать кляузу, жаловаться в вышестоящие инстанции, а теперь ишь!

— Я г-говорил? — пискнул обладатель, — п-позвольте, сударыня, я всего-навсего пришел, ч-что бы, это, ну, п-попросить…

Несколько пар глаз оценивающе посмотрели на Морокла.

— Значит так, уважаемый Андрей, как вас там по батюшке, Попов. Уж не знаю, чего вы хотели спросить, но у меня тут черным по белому написано — кляуза! — черный карандаш с хрустом воткнулся в лист бумаги на столе.

Обладатель тапочек громко сглотнул:

— Я х-хотел про д-дрова… нельзя ли конвенцию, это, созвать, что бы не д-дровами топили, а? Что ж это происходит, граждане? Всюду цивилизованный мир, звездные корабли бороздят, эти, просторы, бегущие дорожки выдумали, а у нас в деревне Сабантуево до сих п-пор дровами топят! Непорядок!

— Я же говорю — кляуза! В крайнем случае — жалоба, — оживилась секретарша, — сейчас оформим по статье двенадцать бэ. На кого жаловаться будем?

Несколько секунд обладатель тапочек обалдело смотрел на секретаршу, потом спохватился:

— Ну так это, на директора стройкомтеплоэнергогаза!

— Ишь ты, не заикнулся! А еще на кого?..

— На власть, — подумав, твердо заявил обладатель тапочек, — на её, родимую!

— Ага, так и запишем, — высунув несколько языков, секретарша быстро исписала целый лист бумаги, потом выудила из-под горы папок печать и шлепнула ею по листу, — звоните через неделю, может, будут какие результаты. С вас шесть косморублей за использование формы двенадцать бэ и иже еси жалобы. Устраивает?

Обладатель тапочек кивнул.

— Вот и хорошо, — секретарша приняла деньги, пересчитала, убрала под стол и хлопнула в ладоши.

Коротко пискнув, обладатель тапочек растворился в воздухе. И в это же время Крюков почувствовал что несколько пар глаз-бусинок устремились в его сторону.

— Надеюсь, господин Морокл, ты успел застраховать бедную падшую душу этого молодого человека?

— По закону мне жить еще шесть дней, — напомнил Крюков.

Секретарша невозмутимо порылась в бумагах. Найдя нужный листок, она хмыкнула всеми ртами одновременно, от чего по кабинету пронесся загробный гул:

— Во-первых, всего пять дней. Заметьте, у нас совсем иные понятия о времени. Во-вторых, я советую Мороклу быстрее закончить со страховкой.

— Это еще почему? — удивился Морокл, — я его к вам привел. По закону, падшим предсмертникам положен бесплатный совет.

— Бесплатный?! — вспыхнул Крюков.

— Ну, почти бесплатный. И потом, на страховку у меня еще пять дней.

— Пока вы шлялись по всяким Землям, — секретарша многозначительно помолчала, — Высший Совет принял новый указ. Отныне (а именно с сегодняшнего утра) запрещено вступать в контакт с предсмертниками, страховать их падшие души более чем за два часа до смертной казни, и уж тем более перевозить их нелегальным способом на планеты.

— За два часа до казни? — у Морокла ощутимо отвисла нижняя челюсть.

— Да. И в присутствии нейтрального священника.

— А как же взятки?

— Придется затянуть поясок, — картинно вздохнула секретарша, — да и регистрацию я вам дать никак не могу. Выходит, господин Морокл, вы только что нарушили целых три статьи нового постановления.

— Но я же… мы же… как же… не знали же… — растерялся Морокл, оглядываясь по сторонам.

— Незнание законов, как известно, не освобождает от ответственности, тем более что вы, уважаемый, сам представитель власти, в некотором роде, — сказала секретарша, — нарушение всего одной из вышеперечисленных статей карается лишением работы, социальных льгот, в том числе и бесплатного проезда в межпланетном транспорте, и запретом на закупку маго-маго. А неповиновение влечет за собой смертную казнь через отрубание всех жизненно важных органов в порядке очереди.

Более мрачного вида, чем сейчас был у Морокла, Алексей не видел никогда в жизни. И без того синий кончик носа налился синевой, как паста из гелиевой ручки. Глаза налились… не кровью, а чем-то оранжевым. Где-то за спиной секретарши загромыхал гром. Морокл сжал кулаки, сделал шаг вперед, открыл рот…

— Как же я без маго-маго?!

— Надо было законы читать, — пожала четырьмя плечами секретарша, — тебя, господин Морокл, арестуют, а господин Крюков через пять дней займет свое место в Великом Цикле Круговерчения. Проще говоря, его казнят.

Кончик носа Морокла, кажется, готовился лопнуть с оглушительным треском, оросив кабинет сизой краской. Крюков вжался в свежевыложеную кладку. Секретарша попытался закрыться листами бумаги:

— Да какого черта! — заорал Морокл, топая ногами и размахивая руками, — ходишь, ходишь на работу, позавтракать как следует не успеваешь, галстука завязать толком не дают, а потом — бац, — и новый закон! Понапишут, блин, бумажек, а честный страховой агент из-за них работы лишается!! Разве можно так жить?! Лучше сразу застрелиться!

— У меня пистолет есть, — сказала секретарша, — могу помочь.

— Не надо, я сам. — Морокл с чувством потер затылок ладонью. Из рукава его пиджака, как бы невзначай, вывалилась перетянутая резиночкой пачка денег.

Секретарша насторожилась:

— Могу помочь, — повторила она, не сводя с пачки всех своих глаз.

С лица Морокла тотчас пропал нездоровый цвет. Хрустнув пальцами, он по деловому изложил свои нехитрые требования:

— Мне — работу, Крюкова вернуть на Землю. Чтоб все оставалось, как есть, без штрафов и дальнейших посягательств.

— Но я не хочу умирать, — вставил свое веское слово Крюков, — мне совет нужен.

— Будет тебе совет, — отмахнулась секретарша. Из ее кучерявых волос стремительно и бесшумно вынырнула серебристая змейка, подцепила деньги ртом и вернулась обратно.

Сдвинув одной рукой листы бумаги в сторону, другими руками секретарша поставила на стол печатную машинку и заправила лист.

— Хорошо. В виду сложившихся обстоятельств Алексею Крюкову разрешается доказать свою невиновность в оставшийся до смерти срок, — начала она, молниеносно отбивая текст на машинке. — В доказательство он должен передать секретариату (то есть мне) документ, заверяющий, что он является честным гражданином галактики, глубоко раскаивается и больше так не будет, заверенный подписями трех самых влиятельных существ Вселенной.

— А кто они? — спросил Крюков.

— Записываю, — сказала секретарша, — Влиятельнейший адвокат господин Живодеркин. Глава мафиозной группировки "Смерть Сууркису", ныне заключенный Хо с планеты Хо-хо. И, наконец, величайший отшельник всех времен и народов Лиминий Двуликий. Собрав подписи вышеуказанных лиц и предоставив их мне, Алексей Крюков может считать себя свободным и вернуться на Землю в целости и сохранности.

Допечатав лист, секретарша вырвала его из машинки и протянула Мороклу. Морокл аккуратно убрал его во внутренний карман пиджака.

— Слышал, у нас с тобой пять дней, чтобы остаться с незапятнанной ситуацией.

— Кстати, совсем забыла сказать, — пробормотала секретарша, пряча печатную машинку под стол, — с того момента, как вы переступили порог регистратуры, о вашем присутствии стало известно службе охраны. Я думаю, они явятся с минуты на минуту, чтобы арестовать вас. Лучше отдайте все ваши наличные мне. Зачем они вам теперь, а?

Поплевав на руку, Морокл скрутил кукиш и ткнул им под один из носов секретарши:

— А вот это видела?

— Я же просто спросила.

И в это время что-то с оглушительным скрежетом ударилось с другой стороны свеженькой стены. Паукоподобные строители посыпались с нее, отчаянно ругаясь и теряя лопаточки. Крюков испуганно отскочил в сторону.

Второй удар вышиб несколько кирпичей. С потолка посыпалась штукатурка.

— Откройте немедленно! — глухо раздалось с обратной стороны.

— Занято! — рявкнул Морокл, осторожно пятясь задом.

Третий удар образовал дыру, достаточную для того, чтобы в кабинет ввалились два представителя власти. Проще говоря — полицейские.

Это были существа на четырех ногах, с вытянутыми лысыми головами и одной большой рукой на каждого, торчащей из груди. В руке у обоих было зажато по непонятному оружию, отдаленно напоминающему ребристые штучки от миксера. Оба были облачены в полицейскую форму с обязательными шевронами на карманах и звездочками в погонах. Не хватало только накрахмаленных воротничков и фуражек. Но и без них представители власти олицетворяли закон и бешенство, ввиду того, что в кабинет пришлось прорываться буквально с боем.

Прокашлявшись, один из них взмахнул оружием:

— Внимание! Всем оставаться на своих местах! А еще лучше руки за голову и на пол! Живо!

Секретарша облегченно вздохнула рядом ртов:

— Уф, наконец-то, ребята. Они уже хотели овладеть мною по очереди.

Морокла передернуло. Полицейских, впрочем, тоже.

— Алексей Крюков и Эдуард Ф. Морокл. Если говорить официально, то вы нарушили закон, и будете нести наказание. А если проще — дернетесь, пристрелю!

— Не в нашей компетенции доводить преступников до полицейского участка, — добавил второй.

— Это нападение на юридическое лицо, — неуверенно сказал Морокл.

— Ха! Тоже мне юридическое лицо! В тапочках!

— И с лиловым носом!

— Я на работе, — начал оправдываться Морокл.

— Ага. А мы, значит, отдыхаем.

— Взятки каждый умеет брать! — добавил второй, выстреливающий фразу словно в окончание фразы первого.

— Какие взятки? — делано удивился Морокл.

— Все, что ты скажешь, будет использовано против тебя в суде.

— Да что ты с ними церемонишься? За злостные преступления — расстрел на месте. Слышал, что глава Совета говорил?

— Нет, не слышал, — заинтересовался первый, — я, наверное, за пирожками ходил, или кофе заваривал.

— Он говорил про расстрел на месте, — поучительно сказал второй, — так что нужно выполнять.

— Прямо так и сказал? — не поверил своим ушам первый.

— Ну, он говорил что-то о моральных уродах и маньяках, заполонивших вселенную, но суть сводилась к одному — расстрел.

— Уважаю нашего главу Совета, — подумав, сказал первый, — с кого начнем?

— Я что, по-вашему, похож на маньяка? — взвился Морокл. Воротничок его пиджака ярко вспыхнул от гнева серебристым пламенем, из-под носков ботинка повалил густой черный дым. В таком гневе еще не видели ни на одной цивилизованной планете. На паре примитивных звездочках со слаборазвитым населением, он, правда, так появлялся, изображая местного языческого бога-громовержца, что помогало ему неплохо зарабатывать на жизнь.

Полицейские безучастно наблюдали за этим превращением. Один позевывал. Второй сказал:

— За сопротивление органам власти я просто обязан тебя пристрелить. Алексею Крюкову же советую надеть наручники, пока что не случилось.

В ногам Крюкова упали серебристые браслеты с ключиками.

Морокл топнул ногой. Дым из-под подошвы расплылся по кабинету:

— Ну, все! Хватит! Мое терпение иссякло! Полиция, там, или не полиция, а я намерен доказать свою невиновность! Кто там у нас по списку?! — он вытащил лист, — ага! Это же знаменитый адвокат Живодеркин! К нему-то мне и надо! Леша, давай руки в ноги и дуй за мной! Слышал, что я сказал?!

Запихнув лист обратно, Морокл воздел руки к потолку. Полицейские настороженно задрали оружие туда же.

В кулаке страховой агент сжимал какую-то круглую штуковину, отдаленно напоминающую гранату.

— Получайте! — в следующее мгновение, Морокл грохнул гранату об пол.

Все вокруг заволокло дымом, а Крюков почувствовал, что рассыпается на миллионы светящихся осколков.

— Стоять — сдаваться! — заревел первый.

— Буду расстреливать! Я вам покажу как над секретаршей измываться, — вторил ему второй.

Морокл захохотал гулким басом.

Осколки сверкнули в последний раз и бесшумно исчезли в безвоздушном пространстве…

Первый полет в Неизвестности.

Процесс распада на огромное количество сверхлегких частиц не прошел для Алексея Крюкова незамеченным.

Когда крючковатые холодные пальцы Морокла дотронулись до Крюкова, тот в раз ощутил себя небольшим лучиком света, несущимся сквозь пространство и время. Скорее всего, так оно и было. На Земле он ощущал себя подобным образом только в том случае, когда опаздывал на работу. Если ты не луч света и не несешься со сверхзвуковой скоростью, то обязательно опоздаешь и получишь нагоняй от начальства.

Правда, в нынешней ситуации все проходило гораздо стремительнее. Занятное, скажу вам, ощущение.

Космического холода не наблюдалось. Зато вокруг — сплошная темнота. Где-то неподалеку монотонный голос нараспев читал:

"Если спросите, откуда эти сказки

И легенды

С их лесным благоуханьем,

Влажной свежестью могилы…

Я скажу вам, я отвечу…"

Постепенно голос перешел в шепот и вскоре стих совсем. Вместо него возник едва слышный звук. Звук напоминал соприкосновение голых пяток с линолеумом и приближался.

Если бы у Крюкова в этот момент не отсутствовали некоторые жизненно важные органы, он бы собрал руки в ноги и давно смылся бы из этого темного места. Но ощущал Крюков себя по-прежнему лучиком света, а какие у лучика руки и ноги?

Шлепанье босых ног приближалось, становилось громче и… страшнее?

И в один прекрасный миг звук лопнул, как мыльный пузырь. Огромное количество других звуков наполнило стремительно собирающееся из лучиков сознание Крюкова. Там было все, от блеяния коз, до сладкого голоса, рекламирующего какой-то тонизирующий напиток. От нежного женского шепота на самое ухо, до громкого звериного рева. От шума водопада, до звона бьющегося стекла. В конце раздался гул удаляющегося грузовика, а голос, до боли похожий на голос Морокла, предложил скидку на парное страхование двум, попавшим в гидрокатастрофу.

В следующую секунду Алексей понял, что стоит на чем-то твердом.

И открыл глаза.

Глава пятая, в которой встретиться с адвокатом оказывается не так просто.

Рядом стоял Морокл и с выражением огромного удовольствия на лице, вдыхал скверно пахнущий дымом и рыбой воздух.

Проморгавшись, Алексей пошевелил рукой, и понял, что уже не представляет собой разбитое зеркало и набор отрицательных и положительных частиц. Все части тела, вроде, были на месте. Незаметно, Алексей оттопырил брюки, и облегченно вздохнул: путешествие прошло без побочных эффектов. Потом огляделся.

— И куда нас занесло?

Морокл повел бровью и шумно засопел носом:

— Посмотри, Леша, как здорово! Я не был тут тысячу лет!

Алексей посмотрел по сторонам.

Действительно, вокруг творилось что-то захватывающее и невероятное. Назвать развернувшееся вокруг действо великолепным язык не поворачивался, но все же… А еще, скорее всего это для Алексея было захватывающим, а для окружающих, скорее всего, совершенно обыденным явлением. Тем, что они называли жизнью.

Судя по всему, царила ночь, но это совсем не означало, что вокруг темно. Скорее подходило выражение: светлее не бывает. Все, что могло изучать свет, будь то вывески, реклама и неоновые плакаты, этот самый свет излучало. Стояли Крюков и Морокл на тротуаре, около огромного здания, верхушка которого исчезала в невероятно красивых бордовых облаках. Слева, по широкой трассе пролетали местные автомобили, больше всего похожие на вытянутые стебельки трав, а мимо шмыгали, пролетали, поползали и просто проходили всевозможные существа. Встреченная недавно секретарша смотрелась бы тут как своя. Наличие двух голов, раздвоенных языков и больших безвеких глаз здесь, похоже, совершенно обыденное явление. Напротив, на Крюкова смотрели с легким презрением и иронией. Не иметь двух рядов зубов? Дикость, право слово! Такого пестрого бестиария невозможно встретить ни в одном зоопарке Земли. Крюков вообще сомневался, что кто-то из проходивших мимо имел хоть какое-то отношение к его родной планете.

— Куда мы попали? — почтительным от удивления шепотом спросил Крюков и едва не наступил на небольшой сгусток слизи, проползающий мимо.

— О! Какой божественный запах! Не думал, что когда-нибудь доведется вновь побывать здесь! — сладостно засопел Морокл, прищурив глаза.

— Я говорю…

— Что, что?

— Куда нас занесло?

— Ммм… водородное соединение с примесью азота… где-то недалеко жарят филингулов… Леша! Мы на Сиргаусе! Чертовски маленькая планета! Зато по самые уши напичкана всевозможными развитыми существами. Если ты когда-нибудь задумывался, как выглядит развитой капитализм, то вот он, перед твоими глазами. Весь цвет буржуазии обитает здесь! — Морокл сладостно потянулся и заспешил по тротуару, мимо светящихся витрин и неоновых вывесок с непонятными надписями, оживленных компаний и местных красоток в коротких юбчонках, — я не бывал здесь с тех пор, как местное правительство запретило страховать падшие души и ввело свободу совести и право выбора после смерти! Сиргаус, это та планета, где обитают лучшие адвокаты вселенной. Это право она отвоевала у шести планет и одной звезды без названия, ой, извините…

Морокл обогнул какое-то существо, отдаленно напоминающее кондитерскую выпечку. Существо ответило рядом не совсем понятных высказываний, судя по всему, оскорблений, потому что Морокл покраснел и поспешил еще раз принести извинения. Потом он нагнулся к Крюкову и прошептал:

— Будь осторожен с местным населением. Очень капризные и привередливые. Считают себя Пупками Вселенной! Стоит отдавить им щупальце, как они тянут тебя в суд. Жуть, а не существа!

— Если бы мне отдавили щупальце… — начал Крюков, неуверенно.

— Ты — это другое дело. Если бы местные жители знали, что жить тебе осталось не многим более четырех дней, они бы тебе не только щупальца отдавили, но и много чего еще. Поэтому молчи и следуй за мной.

— Послушай, Морокл, — Крюков предпринял попытку обойти двух огромных существ, похожих на слонов с чешуйчатой кожей. Страховой агент уже давно маячил где-то впереди, — послушай, а где мы, ну, конкретно находимся?

— Это Главный Центрополис. Самый большой населенный пункт в галактике. Центрополис занимает две трети планеты. А одна треть — это его закоулки. Поэтому местные считают себя Пупами Вселенной! Так оно и есть! Ха! Давно мечтал купить двойной хитчбургер с хровью.

Морокл направился через дорогу, ловко проскальзывая между сплошным потоком разнообразных аналогов автомобилей. На "стебельках" сидели водители в шлемах и крыли Морокла на чем свет стоит. Перейдя на другую сторону дороги, Морокл помахал Крюкову рукой и занял очередь перед большой стеклянной витриной, за которой существо в белом колпаке раздавало какие-то снадобья.

— Извините, уважаемый? — раздалось вдруг у самого уха.

Крюков резко обернулся, и увидел, что тротуар перегородила большая бурая корова с одним рогом и белым пятном на боку. Позади коровы толпились недовольные местные буржуа.

— Это вы… ко мне обращаетесь?

— Именно к вам, — кивнула корова, слизав языком с морды какую-то букашку, — вы с Земли? Я так рада, так рада, вы себе и не представляете!

— А вы, дайте догадаться… — Крюков почесал подбородок, — корова!

— Точно! — корова отмахнулась хвостом от назойливых туземцев и те, решив, что делать больше нечего, стали обходить ее по проезжей части, — я заметила вас только что и решила, что это большая удача! Встретить самого настоящего человека! Подумать только! Здесь! На Сиргаусе!

— Честно говоря, — замялся Крюков, — я, конечно, ожидал увидеть здесь много необычного, но чтоб… гхм… корову!

— Ах, ну что вы. Как раз я здесь не самая необычная. Вы еще не видел финдишлепа!

Крюков повертел головой, и обнаружил нечто вроде светофора. Это самое "нечто", стояло посреди дороги и длинными кожистыми лапами указывало автомобилям, в каком направлении двигаться. Нерадивых пешеходов "нечто" подталкивало ладонью, так что они больше дорогу перелетали, нежели переходили.

— Вы торопитесь, — спросила корова, — увидев знакомое существо я так захотела поболтать. Вспомнить старое… Вы прилетели как турист?

— Можно сказать и так.

— А меня похитили с Земли два года назад в целях эксперимента, — вздохнула корова, — провели эксперимент и поселили здесь. Я теперь в зоопарке работаю. Сторожем. Сказать честно, я совсем не скучаю по родине. Пастись на лугу и давать молоко — удовольствия мало. Здесь я хотя бы заполняю бланки и получаю зарплату.

Крюков рассеянно кивнул. Ему хотелось как можно скорее присоединиться к Мороклу и покинуть нездоровое общество коровы. Страховой агент, как на зло, все еще стоял в очереди.

— А чем, простите?

Корова непонимающе мотнула головой и хлопнула себя хвостом по спине.

— Чем бланки-то заполняете?

— Вот в этом и был эксперимент. Вы только посмотрите.

Крюков опустил глаза и обнаружил, что вместо копыт у коровы растут самые настоящие почти человеческие пальцы. При небольшой сноровке ими вполне можно научиться держать ручку и даже заполнять кое-какие бланки.

— Великолепно! — около коровы и Крюкова вдруг возник Морокл собственной персоной, — не успел я отойти, а ты уже завязываешь знакомства. С кем имею честь?

— Буренка.

— Великолепно, — повторил Морокл, — вас застраховать? Или, может, внести за вас членские взносы? Недорого, всего двенадцать косморублей! Я самый дешевый страховой агент во Вселенной. Многие могут доказать!

Корова смутилась от такого сильного напора, отступила назад и замотала головой с единственным рогом:

— Я просто хотела поболтать…

— Извините, дорогая, у нас мало времени. Спешим-с. Встретимся в другое время и поболтаем сколько вашей душе угодно. А сейчас извольте.

И, развернувшись, Морокл бодро пошел по тротуару. Крюков, кивнув корове на прощание, пошел следом:

— Ловко ты ее.

— Если бы не я, она заболтала бы тебя до смерти. Если тебе интересно, то это вовсе не корова, а метоморф — местный вид попрошаек. Они мгновенно определяют, с какой ты планеты, обращаются в тебе подобного (или кого-нибудь душевно близкого), развязывают с тобой душевную беседу, потом зовут в ресторан, потом прогуляться и там все и происходит.

— Что именно?

— Все, — лаконично завершил Морокл, — ни метаморфов, ни старых знакомых, как правило, потом не находят.

Ощутив, что воротник рубашки вдруг стал слишком узок, Крюков осторожно обернулся назад. Корова-метаморф уже затерялась в толпе.

Страховой агент тем временем с хрустом откусил от белого комочка слизи, из которого сочилась красная жидкость, похожая на сироп.

— Ммм, обожаю хитчбургер с хровью, — облизал пальцы Морокл, — я заказал тройной, тебе половинку, идет?

Крюков отрицательно покачал головой, хотя живот настойчиво требовал подкрепиться. Психология — великая вещь! Можно съесть с закрытыми глазами хоть черта под соусом, а стоит взглянуть на этот самый хитчбургер, и уже точно знаешь, что этакую гадость даже на язык не положишь.

— Ну, как знаешь, — и Морокл весело зачавкал слизью, — бурдосветовая граната сделала свое дело!

— Так это была бурдосветовая…

— Именно. Лучшее изобретение страховых агентов Вселенной. Стоит произнести вслух пункт назначения и как следует трахнуть об пол, как закидывает тебя куда угодно. Существуют неко-торые неудобства, например, когда тебя расщепляют на миллионы частиц и подсаживают на луч света, а потом собирают обратно, но это мелочи по сравнению с пыльными и не всегда комфортными поездками на межгалактических поездах, да еще и в плацкартных вагонах. Кто-нибудь обязательно будет курить, не выходя в тамбур. Есть еще, конечно, двери, но ведь их пока найдешь…

Морокл проглотил слизь, весьма красноречиво втянул дергающиеся в уголке рта отростки и еще раз облизал кончики пальцев:

— Вкуснотища!

— Ты уверен, что именно на этой планете находится Живодеркин? Что-то я не встретил еще ни одного гуманоида, кроме нас с тобой.

— А ты наверх посмотри, — ткнул пальцем в темное небо Морокл.

Крюков задрал голову. Неподалеку упирались крышами в звездное небо два небоскреба-близнеца, а между ними, почти на самой макушке, было растянуто огромное светящееся полотно. Непонятно, где стоял проектор и как, собственно, удавалось спроектировать изображение, но по извивающему от ветра полотну бегала красивая анимированная картинка. Сначала появлялся элегантно одетый мужчина с чашкой кофе в одной руке и портфелем в другой. Он смотрел в экран и что-то говорил на неизвестном языке. Следом вспыхивала надпись. Опять же на неизвестном.

— Это Живодеркин?

— Он самый, — заверил Морокл, — в рекламе говорится, что он ждет любого клиента и рассмотрит любое дело. Также указывается краткий список его заслуг перед отечеством.

— Хоть на человека похож, — вздохнул Крюков, — не надо будет вести дело со всевозможными уродцами.

— Тсс! — нахмурился Морокл, — если бы тебя кто-нибудь услышал, то не оставил бы и мокрого пятна на мостовой. На самом деле Живодеркин и есть человек. Не спрашивай меня, какими путями он добился такого высокого положения в Центрополисе.

— А адрес в этом рекламном ролике есть?

— Обязательно, — Морокл подошел к краю мостовой и стал ловить такси, — скажи мне, какой сегодня день?

— Понедельник.

— Ага. С учетом нашего вылета, разговора и всего такого… значит, по местному календарю пятница. Надеюсь застать Живодеркина на рабочем месте.

— Ночь на дворе, — напомнил Крюков, уступая место пернатым существам, бреющим на широких крыльях в опасной близости от земли.

— Ясное дело. Кто работает в Центрополисе по утрам? — воздел брови к небу Морокл, — только ночью, мой нерадивый друг, мозг большинства разумных существ работает на семьдесят пять процентов своих сил. Если бы вы меньше спали, то давно изобрели бы мобильные телефоны.

— А мы их и так изобрели.

Морокл задумался:

— Тогда компьютеры.

— Лет двадцать уже как.

— Тогда… — Морокл пожевал губы, — черт с тобой, Леша, запутал меня совсем. А! Вот и такси!

К тротуару причалил зеленый "стебелек". При ближайшем рассмотрении, оказалось, что водитель сидит не просто так, а в специальной выемке, и даже руль имеется, за который он держался. Позади водителя обнаружились отдельные углубления. Два из них были заняты червеобразными существами, без глаз, но зато с тонкими волосиками на морде.

— Залезай, — махнул рукой Морокл и полез первым.

Пока Морокл рассчитывался с таксистом, Крюков, повозившись со скользкой поверхностью, уселся в углубление и вжался пальцами в выступ впереди. Червеобразные о чем-то разговаривали за его спиной и некультурно щекотали волосиками шею.

Таксист небрежным жестом надел очки и шлем, и вдавил ногой в поверхность "стебелька". Под задом Крюкова задрожало, что-то оглушительно рявкнуло, и такси стремительно понеслось по трассе.

Последующие минут двадцать ехали в полной тишине по той простой причине, что разговаривать, когда в лицо дует бешеный ветер, а уши заложило, как после полета на вертолете в непосредственной близости от винтов, практически невозможно. Комфорта по сравнению со, скажем, летающей дорожкой, было не на много больше.

Вообще Крюков относился к тому типу людей, которые, садясь в любой вид транспорта, ощущают смутное беспокойство. Ему всегда казалось, что трамвай, в котором он едет на работу, напичкан до отказа террористами-смертниками, а маршрутное такси готово в любой момент врезаться в дерево. Правда, стоило Крюкову покинуть транспорт, как беспокойство улетучивалось, словно его и не было.

Мимо проносились огни и обрывки музыки. Где-то по середине вылезли червеобразные. Подсели другие, похожие на мотыльков с ногами.

Потом Крюков обнаружил, что Морокл уже вылез и тянет его за рукав. Когда они вышли на тротуар, Алексей ухватился за гудящую голову руками и попытался стоять, не шатаясь. Так сильно его не укачивало с самого детства, когда с матерью летал на самолете в Мурманск к дяде.

Морокл что-то сказал.

— Что? Что?

— Я говорю, приехали. Неважно выглядишь, Леша. — повторил Морокл, правда, голос доносился откуда-то издалека.

— Знаю, что не важно! Уж лучше ходить пешком, чем такое!

— Самый дешевый вид транспорта, — похвалился Морокл, — грубо, зато эффективно и быстро. Пешком ты сюда и за неделю не добрел бы.

— А как же летающие дорожки?

— На поверхностях планет они не ценятся. Посуди сам, всегда есть вероятность в кого-нибудь врезаться, в то время, как в космосе одна сплошная пустота, верно?

— Куда мы приехали? — Крюков огляделся.

Часть города, где они оказались, мало отличалась от той, где были. В этом особенность почти всех крупных городов. Только архитекторы и уличные собаки видят разницу между, скажем, переулком Лихтенберга и улицей имени Пушкина. Все те же небоскребы, реклама, странные существа, очереди перед витринами, странная музыка, доносящаяся из магазинов. Центрополитяне вели крайне энергичный образ жизни. Мало что вокруг оставалось без движения. Даже фонари вдоль дороги слегка покачивались в такт музыке.

— Здесь, за поворотом, — Морокл остановил за рукав какое-то существо и завел с ним разговор на непонятном языке. Существо, сочившееся слизью, совершило перед Мороклом ритуальный танец, о чем-то громогласно протрубило, потом ткнуло лапой за угол ближайшего дома и гордо удалилось, елозя по тротуару склизкими конечностями.

— Так я и думал, идем

— А что ты у него спросил? — Алексей догнал Морокла, когда тот уже сворачивал за угол.

— Который час, — ответил Морокл, — не хотелось бы опаздывать.

— Который час?! И он таким образом ответил?

— Ну, да, — Морокл поскреб затылок, — вообще-то она сказала, что невежливо дергать за рукав незнакомых дам и спрашивать время, когда за углом находятся встроенные в небоскреб часы. А еще сказала, что если я не отстану, то она вырвет мне живот и вызовет полицию… Местные такие нервные…

Крюков благоразумно замолчал. За углом действительно обнаружился небоскреб, на котором мигали разноцветными огнями длинные стрелки, правда, цифры, на которые они указывали, были непонятными. Морокл задумчиво потеребил подбородок:

— Нам туда.

Они перешли через дорогу и углубились в путаницу улиц и перекрестков. Миновали куполообразное здание (цирк для туристов), бассейн с поднимающимися в воздух едкими парами (сауна для туристов), и что-то похожее на парк с экзотическими растениями (парк с экзотическими растениями для туристов). Потом вышли на площадь, и направились к огромному зданию выстроенному сплошь из стекла, высотой этажей в сорок, а шириной растянувшемуся на два, а то и три квартала.

Дверей у здания было множество. В каждое то и дело входили и выходили посетители. Сквозь стекла можно было разглядеть широкий павильон, прилавки, полки и стеллажи со всевозможными товарами и продуктами, которыми так любят забивать универмаги предприниматели.

— Универмаг? — высказал предположение Крюков.

— Он самый. Мегаунивермаг первые три этажа. Затем здание суда, потом адвокатские конторы, а еще выше резиденция иностранных посольств.

— И все в одном здании?

— Зато экономно, — поднял вверх указательный палец Морокл, — во многих развитых планетах практикуют. Я сам живу над полицейским департаментом, а надо мной — налоговая полиция. Вот так. Внизу все время стрельба и погони, а наверху стучат печатные машинки и кто-то то и дело бегает с мешками денег по лестнице. А в основном очень комфортно. По крайней мере, я знаю, что меня никто и никогда не ограбит.

— Мне бы так, — позавидовал Крюков, которого один раз грабили, правда еще до свадьбы, а потому утащить смогли только черно-белый ламповый телевизор и новенькую радиолу "Ветрянка", образца восемьдесят первого года, потому что ничего другого в скромной однокомнатной квартире попросту не нашлось.

— Всем бы так, — мудро заметил Морокл.

Зайдя в универмаг, они мгновенно окунулись в мягкий свет, приятную музыку и лабиринты стеллажей, ломающихся от обилия товара. Правда, у самых дверей стояли два существа в голубеньких костюмах, шапочках и табличках на груди. Оба существа заслоняли свет, и походили на перерослых крокодилов, только зубов у них было вдвое больше.

Оценив Крюкова профессиональным взглядом, оба существа повернулись к Мороклу и что-то ему сказали. Морокл, как показалось Алексею, огрызнулся. Существа настойчиво что-то повторили и вытащили лапы из карманов штанов.

Морокл, посмотрев на острые когти и кожистые перепонки между пальцев, сухо сглотнул и указал на Крюкова. Морды существ повернулись к нему.

— Улыбайся, — прошипел Морокл одними губами, — я сказал, что ты иностранный турист со слаборазвитой планеты, который приехал насладиться видом Центрополиса. А я — твой гид. Улыбайся, говорю!

Лицо Алексея расплылось в натянутой улыбке. Честное слово, улыбаться, когда на тебя смотрят два крокодила, нелегко.

Один из них вновь что-то сказал.

Крюков улыбнулся еще шире, и на всякий случай сказал:

— Азъ есьм царь.

Морокл что-то быстро заговорил, после чего крокодилы убрали лапы обратно в карманы, и заторопились к очередному посетителю, робко заглядывающему в двери.

— Уф. Охрана здесь зверская! — стряхнул со лба пот Морокл.

— Я заметил. Крокодильская.

— Что?

— У нас на земле есть животные, похожие на твоих охранников. Крокодилами зовут.

— Вот-вот, и я о том же, — рассеянно сказал Морокл, — ладно, пошли. Надо еще найти лифт или, на худой конец, лестницу.

Поплутав с полчаса между стеллажей и полок, и столкнувшись несколько раз с охранниками, они, наконец, вышли в центр универмага. Он представлял собой широкий павильон, который венчал многоступенчатый фонтан, поднимающийся высоко вверх. Голубоватая, с оттенками зеленого вода лениво падала с верху, разбивалась о выступ, падала еще ниже, потом еще и, заканчивала свое путешествие в бассейне, вокруг которого разместились столики с посетителями. Все это было необычайно красиво, и Крюков в первый раз пожалел, что не додумался захватить с собой фотоаппарат. Было бы что показать Лёньке.

Неподалеку от фонтана поднималась вверх широкая лестница-элеватор, лихо закрученная спиралью.

Морокл, не долго думая, направился к ней. Крюков, постоял немного, любуясь фонтаном, а потом пошел следом.

Пока медленно поднимались, Алексей смотрел на фонтан, который, кстати, тянулся вверх и не думал заканчиваться. Даже на пятом этаже его верхушки не было видно. От лестницы отходила дорожка с перильцами. Здесь уже не было универмага, а был коридор с многочисленными дверьми.

Они свернули за угол, и фонтан исчез за стеной. Пошли по коридору, вдоль дверей. Морокл старательно вчитывался в каждую табличку.

Затем свернули еще раз…

…И наткнулись на длинную очередь всевозможных существ. Очередь занимала коридор от стенки до стенки и полностью перекрывала движение. Существа были везде. Они стояли в проходе. Они прислонились к стене, оставляя на ней разнообразные следы. Они прилипли к потолку и читали газету. Некоторые даже ползали по потолку, обжигаясь о лампы и с тихим жужжанием разминая крылья. Коридор был полон гулом разговоров, шелестом страниц и едким табачным дымом.

В первое мгновение у Крюкова сложилось стойкое впечатление, что он каким-то образом угодил в коридоры больницы своего родного города. Даже обшарпанные стены и кафельный, давно не мытый пол здесь присутствовали. Не хватало только врачей в халатах, регистрационных кабинок и запаха медикаментов, которым пропитан буквально каждый миллиметр воздуха в больницах.

— Что за очередь? — осведомился Морокл у первого попавшегося (что-то невообразимое с крылышками), потом хлопнул себя по лбу и повторил вопрос на непонятном языке.

Крылатый каркнул и попытался клюнуть Морокла клювом. Страховой агент шарахнулся в сторону:

— Можно было бы и деликатней!

— А что он сказал?

— Что я пытаюсь влезть без очереди! Эй, а кто тут последний?! Как пройти, блин, мимо вас?!

Те, кто стояли ближе всех, замолчали и мрачно посмотрели на Морокла многообещающим взглядом. Обещания там были самые разнообразные, но в основном сводились к тому, чтобы побить нерадивого возмутителя спокойствия и продолжить заниматься делами.

Понизив голос, Морокл что-то сказал. Ему ответили из глубины очереди. Расталкивая существ острыми локтями, к Мороклу и Крюкову приблизился сухонький паучок с человеческим лицом, с бородой и в очках. В одной руке паучок сжимал ручку, в остальных — листочки. Чирканув что-то, он небрежно протянул листик Мороклу, повернулся и снова исчез в очереди.

— Что это? — поинтересовался из-за плеча Алексей.

— Плохи дела. Все эти… существа… стоят в очередь к нашему уважаемому Живодеркину.

— Он так популярен?

— Видимо. Мы будем…эээ… чтоб не соврать… две тысячи сто тридцать вторыми. И это, кстати, вторая очередь. Первая обещает закончиться к середине следующего месяца.

— Ого. К тому времени меня уже не будет.

— Меня, к сожалению, тоже, — вздохнул Морокл, — так не годится. Надо что-то придумать.

— Может, вновь провернуть ту штуку с туристом? Дескать, приехал на пару дней, хотел бы повидаться с многоуважаемым адвокатом и все такое?

— Не выйдет. Видишь ли, здесь в очереди половина туристов. Приезжие просто обожают судиться с местными из-за слишком низкого обслуживания. Поскольку доходы от туристов превышают расходы на выплату судебных компенсаций, то многие просто не хотят тратить время на постройку, скажем, отдельного для каждого номера туалета, или проводить в гостиницу водопровод. На все это местным, конечно, наплевать, ведь туристы будут всегда, ну а туристам будет что потом рассказать дома. Сувениры привезут, вроде правильно оформленного заявления в суд, или автограф Живодеркина. Тоже неплохо.

— Да уж. Что будем делать? Не стоять же в очереди пока за нами не приедут? Может, в бега ударимся? Улетим на далекую, заброшенную планету, создадим колонию, разовьем самостоятельную экономику. Разве нас какое-то МУРЛО там достанет?

Морокл задумался.

— Достанет. МУРЛО, оно на то и МУРЛО, чтобы доставать. Мы и так от полиции сбежали, нас теперь в межпланетный розыск подали. Даже на заброшенных планетах искать будут.

— А на неоткрытых?

— Тем более. Неоткрытых планет всего две, и они охраняются Законом О Чистоте Экологии. В каждой развитой Вселенной должна быть хотя бы парочка неоткрытых планет. Вокруг них постоянно летают спутники наблюдения и дежурят патрули. Если высадишься и решишь шашлыков пожарить — сразу сцапают, в наручники и в тюрьму. Понятно?

— Круто у вас тут.

— А то. Закон есть закон. Украл — выпил — в тюрьму.

В это время из-за поворота вышел небольшой круглый шарик на ножках и с чем-то отдаленно напоминающим лицо, и что-то спросил.

Многие из присутствующих ткнули пальцами, щупальцами и псевдолапками в Морокла.

— Ты последний, — поднял руку Морокл, — держи бумажку.

Отдав листик существу, Морокл ухватил Крюкова за рукав и потянул за угол.

— Есть какие-то идеи? — осведомился Крюков.

— Не зря же меня именуют третьим во вселенной лучшим страховым агентом! В моей страховой практике бывали и не такие заморочки. Чего стоит страховка жителей крайнего Плевела?! У них как раз ледниковый период в самом разгаре был, да еще динозавры мерзнуть стали в неприличных количествах. Вот, еду я, значит, на санях сквозь метель и вьюгу. Кругом окоченелые диплодоки падают, а вожжи не слушаются. Ну, не в моих руках, а у извозчика. Он мне и говорит…

— Так что за идеи? — перебил Крюков, — жить хочется, понимаешь?..

— Угу. — Зайдя за угол, Морокл посмотрел по сторонам, на предмет случайных свидетелей, и хлопнул в ладоши.

В противоположной стене очертились мутные контуры двери. Дверь открылась, и из сплошной темноты отделился круглый меховой комочек и подкатился к ногам Крюкова, моргая глазами. Дверь бесшумно захлопнулась.

— Угж?

— Он самый, — отозвался Угж, — что натворили на этот раз? Тапочки забыли?

— Как это у тебя получается? — удивился Алексей.

— Что?

— Ну, хлопнул в ладоши, а Угж появился.

— О, это очень просто. Все дело в пространственно-временном континууме, который в свое время открыл профессор Снапс-Крюкгерского Университета Олаф фон Пережевывальский…

— Понятно. Идем дальше.

— Слушай, дружище, дело есть, — нагнулся к Угж Морокл, — помнишь, мы бывали с тобой на этой планете? И подружились с одним милым существом?

— Не помню, с кем подружились вы, а мне приглянулась одна милая особа из мехового цеха. Самочка в лучших традициях меховых изделий…

— Я говорю о Спаме.

— О Спаме? — поморщился Угж, — об этом прозрачном крючкоруком уродце? Что это вы на ночь глядя о нем вспомнили? И не подружились мы с ним вовсе, а я бы даже сказал, враждовать начали. Вы ж его чуть-чуть по лбу кирпичом не огрели. Благо, что он бесплотный, а то бы точно сотрясение мозга заработал.

— За ним должок, — туманно сказал Морокл, — он думал, что я больше не явлюсь на это планету, и кое-что пообещал. Мог бы ты уточнить, где он находится?

— Дался вам этот Спам. И так вляпались по самое "не хочу" в приключения, так еще и связываетесь с уголовниками и прочими…

— Угж! Как партнера прошу! — взмолился Морокл.

— Одну минуту. — Угж отошел к двери, приоткрыл ее и засунул в щель лапку. Потом извлек пачку бумаг и принялся их листать, от усердия вынув кончик розового язычка, — так… ага… ммм… вот он! Переулок Лютыков, дом двенадцать. У правой стены. Будет там находиться еще минут двадцать пять. Если поторопитесь, то успеете. Дальнейшее местонахождение пока не известно.

— Спас! Ей богу, спас, Угжичек, дорогой! — Морокл попытался благодарно сжать Угж в объятиях, но мохнатое существо проворно скрылось за дверью, — пошли Леша! У нас мало времени! Еще раз спасибо! Если выживу — подниму оклад на пятнадцать процентов!

— И бабочку из кармана выпустите! — закричал ему в след Угж, но Морокл и Крюков уже скрылись за поворотом…

Глава шестая, в которой появляется призрак.

— На этот раз ехать не придется, — успокоил Морокл, — тут недалеко, если, конечно, в Центрополисе снова не построили шестиступенчатый стадион для хогбола. Спам обычно ошивается в переулках, где мало транспорта и народа, но много случайных зазевавшихся тури-стов.

— Он — грабитель?

— Не в моих правилах общаться с грабителями! Спам — призрак. Он пугает людей.

— Не многим лучше грабителя.

— Да. Но призраки не бьют дубинками по голове и не отбирают кошелек. Пара тысяч нервных клеток это ерунда по сравнению с парой тысяч косморублей, перекочевавших в чужие руки, верно?

Тут Алексей вынужден был согласиться. Тем более, он слышал недавно, что нервные клетки, оказывается, восстанавливаются, только медленно. А стало быть, теперь можно не опасаясь смотреть фильмы ужасов, а уж какого-то призрака, после встречи с секретаршей, он вряд ли испугается.

Они свернули с центральной улицы и пошли по менее оживленной дороге. Светящихся витрин поубавилось, фонарей тоже, да и автомобили пролетали мимо довольно редко. Алексей ощутил странную тишину, и сообразил, что не слышит ни музыки, ни разговоров на местном наречии. Если бы поблизости были сверчки, то он наверняка их бы расслышал. Под ногами захрустел мелкий гравий. Асфальт куда-то улетучился. В воздухе запахло чем-то не особенно приятным, да и сам воздух стал плотнее и больше походил на туман.

— У них, у центрополитян всегда так, — пожаловался Морокл, — если не центральная улица, значит периферия и мусор. Все магазины, кафе, рестораны, гостиницы и стадион расположены в центре. А дальше — одни жилые домики, гордо именуемые жилыми районами. Видишь, уже и небоскребов поубавилось.

И правда, многоэтажные небоскребы остались позади и горели огоньками, возвышаясь над двух и трехэтажными строениями. Заметно потемнело. Стало видно даже обильно усеянное звездами черное небо и два шарика местных лун, расположившихся неподалеку друг от друга.

Крюков глубоко вздохнул. Ему показалось, или он уловил запах свежей рыбы? Морокл же, наоборот, вдруг закашлялся:

— А где же примесь азота? Где выхлопные газы? Где, черт побери, губительный для моего организма табачный дым?! Как здесь живут, ума не приложу. Представляешь, за всю историю Центрополиса только одна фирма пыталась конкурировать с центром. Они занимались распространением искусственных ласт для жителей одной соседней планеты. Пользовались популярностью, причем настолько бешеной, что большинство фирм в центре формально терпели существенные убытки. А уж власти города просто места себе не находили, не спали по ночам, все понять не могли, как же так — вроде не в центре, а популярны! И что в итоге? Центральные магазины долго боролись с привередливым периферийцем, а потом взяли и решили, что все места, где находятся магазины фирмы по продаже искусственных ласт обозначить как центральные. Урн везде наставили, фонтаны разбили, маршрутные такси пустили и все такое. Получилось, что никакой конкуренции нет, а центр увеличился втрое. Все довольны, всем радостно. Вот как!

Крюков вежливо кивнул:

— А идти долго еще?

— Минутку, — Морокл застыл на перекрестке, вчитываясь в табличку на углу дома, — ага, переулок Лютыков, вот он, дом двенадцать, ага, правая стена. Пахнет, словно здесь недавно вывалили протухшую рыбу. Спам должен быть здесь.

Страховой агент ткнул пальцем в кирпичную стену, неподалеку от Крюкова. Около стены, на удивление, никого не было. Разве что на высоте, напротив головы Алексея, в зазубрине между кирпичами торчала сигарета. И кончик сигареты медленно тлел.

— Спам! Зараза! Выходи!

— Почему сразу зараза? — донесся из стены голос, и в это время вокруг сигареты образовался контур.

Белой дымкой наполнился небольшой расплывчатый силуэт, который отделился от стены и застыл в воздухе в непосредственной близости от Алексея. Крюков решил, что лучше отодвинуться немного подальше.

Призрак, у которого обе руки заканчивались небольшими закорючками, а лица на большой шишковатой голове вовсе не было видно, подцепил сигарету и выпустил из вмиг образовавшегося отверстия струйку дыма.

— Морокл, дружище! Рад снова видеть тебя на Сиргаусе. Честно сказать, я думал, что мы больше не встретимся. Не хочешь приобрести новенький комплект отверток для раковины, по цене два косморубля за штуку? Тебе больше не придется винтить раковины вручную или использовать для этого стандартный набор устаревших, как в физическом, так и моральном смысле отверток. Комплект моих отверток от фирмы "Астрель" поможет тебе быстро и удобно закрутить любую гайку под раковиной, независимо от того, твоя это раковина или нет! Между прочим, цены в три раза ниже, чем на рынках Цетнрополиса, уж поверь мне.

— Охотно верю, — кивнул Морокл, — я тоже рад тебя видеть. У меня и вот этого господина очень мало времени, поэтому спрошу прямо — ты помнишь об услуге, которую я для тебя сделал?

Призрак задумчиво склонил голову, оставив за собой шлейф белого дымка. В голове проступили смутны очертания губ и нахмуренных бровей:

— Ты знаешь, мне много кто оказывал услуги… но твою я отлично помню, — быстро добавил он, когда Морокл сделал решительный шаг в его сторону, — как раз вчера поступила партия новых резиновых набалдашников для волшебных посохов! Хочешь купить? Тебе больше не придется потеть, надевая набалдашники на посохи и использовать для этого всевозможные запрещенные законом смазки! Когда есть мои резиновое набалдашники для волшебных посохов, все проблемы решаются сами собой! Скидка двадцать процентов для каждого двенадцатого покупателя.

— Волшебных посохов не существует, — отрезал Морокл, — помнишь, что ты обещал сделать для меня? За ту самую услугу?

Спам тяжело затянулся сигаретой и взмыл в воздух, над головами Крюкова и Морокла.

— Можно я хоть докурю? А? Сигареты с Мандалая! По три косморубля за штуку, рекомендую. Тебе больше не придется втягивать сигаретный дым…

Алексей наклонился к уху Морокла:

— Твой друг всегда так странно разговаривает?

— Он же Спам, — ответил Морокл — торговец всевозможной никому ненужной дребедени. Подрабатывает, помимо того, что пугает людей. В Центрополисе такие условия жизни, что даже призраки вынуждены работать, что бы купить себе, скажем, зубочистки. Кстати, не удивляйся, если он предложит тебе зубочистку для второго ряда челюстей или ластик для стирания щупалец. У Спама это в порядке вещей. Если он выручит за день хотя бы десятку косморублей, то считай, что день пропал. Один раз даже я купил у него ластик, хотя зачем он мне, у меня же даже ласт нет.

— Ластики кончились на прошлой неделе, — сказал Спам, висевший над их головами и все прекрасно слышавший, — могу предложить светочувствительный генератор ушных раковин. Если раньше генерирование ушных раковин доставляло вам много хлопот и тревоги, то теперь, со светочувствительными ушными генераторами от фирмы "Гаргантюа и все-все-все" вам не придется отрезать свои уши и помещать их в специальный раствор!..

— А каков принцип работы? — заинтересовался Крюков.

— Ну. Берешь светочувствительный генератор…

— Спам. Хватит, — сказал Морокл, — скажи мне, ты все еще умеешь ходить сквозь стены?

— Обижаешь. Всякий призрак умеет. Если ты не заметил еще с прошлой нашей встречи, я — бесплотный. У меня даже никаких внутренних органов нет.

— Для чего же тогда куришь?

— Привычка, — пожал воздушными белыми плечами Спам, — когда я был живой и полон сил, то выкуривал по три-четыре сигареты в день. Еще моя бабушка говорила, что от сигарет мне будут одни несчастья. Дело даже не в том, что легкие станут похожи на свежевыжатую медузу, а в том, что на нашем роду наложено великое проклятие.

Голос призрака стал низким и глухим. Крюков непроизвольно подался вперед и затаил дыхание. В конце-концов не каждый день призраки ведают страшные тайны.

— …как вы знаете, призраком становятся только те люди, которые не успели доделать в жизни одно очень важное дело, — продолжил призрак, пуская ртом колечки дыма, — вот и я не успел! Не успел докурить сигарету. Как раз в тот момент, когда я делал очередную затяжку, меня переехал автомобиль. Да, грустный конец, если учитывать, что я был ростом чуть больше бордюра. Вот с тех пор я и брожу призраком по улицам Центрополиса. И буду бродить, пока не докурю последнюю сигарету.

— А что тебе мешает? — спросил Крюков, — докури и развоплотись.

Спам сделал еще одну затяжку и непонимающе посмотрел на Крюкова:

— А зачем?

— Как это зачем? — растерялся Крюков, — а как же жизнь после смерти? Рай, ангелы и все такое?

— Ты знаешь, торговать и пугать людей мне больше нравиться. — Ответил Спам, подумав, — вот ты, например, не хочешь приобрести великолепный вестибулярный аппарат? С новым вестибулярным аппаратом все твои проблемы с бумажными пакетами и аттракционами вроде "Чертова колеса" останутся в прошлом…

— Спам, скажи, — перебил Морокл, — а таскать с собой всякую дребедень сквозь стены все еще можешь?

— Всего лишь коробка с жвачками, — с вызовом ответил Спам, — как ты говоришь — дребедень, я держу дома в подвальном помещении, где темно и сухо. Понятно? А жвачку захватил сегодня на всякий случай, вдруг кто-нибудь захочет купить? Тебе не нужно? Дешево отдам. За пару — скидка.

— Спам, я пришел, чтобы ты оказал мне помощь, как обещал. Дело очень важное. Можно сказать, от его успеха зависит моя жизнь.

— Могу предложить новый автосраховальщик жизней и падших душ. Взяток не берет. Вам больше не надо будет беспокоиться о том, что место около котла с душами займет кто-то другой. Купите в кредит автостраховальщик жизней и падших душ…

Челюсть Морокла медленно отвисла:

— Что значит автостраховальщик?

— Ну, на батарейках, — ответил Спам, подцепляя закорючкой на конце руки окурок, — с автодозвоном, встроенным будильником и подсветкой. Всего двести косморублей. Почти даром. В кредит и того дешевле. Но кредиты я не оформляю, могу дать телефон и адрес.

Морокл мотнул головой:

— Ты мне зубы не заговаривай. Ничто не может заменить настоящего живого страхового агента!

— Батарейки рассчитаны на вечность, без подзарядки. Плюс знание шестнадцати языков. Плюс выбитые чеки с подписями и регистрация душ, не выходя из дома. Просто набираешь номер и шлешь сообщение. А еще встроенная зубная щетка есть, пакетик с быстрорастворимым кофе и диктофон в придачу. Бери, не пожалеешь.

Морокл еще раз обескуражено мотнул головой:

— И давно у тебя этот… автостраховальщик?

— Второй день. Партия ограниченного производства. Всего сто пятьдесят штук.

— И все у тебя?

— Эксклюзив, — гордо сказал Спам.

— По двести косморублей говоришь? — похоже, Морокл пришел к какому-то выводу, — беру все! Скида имеется?

— А как же! — просиял Спам, — тебе с доставкой на дом?

— Желательно. Кто-нибудь еще покупал?

— Ты первый.

— Отлично. Деньги сейчас платить?

— По получению товара, — Спам гордо протянул Мороклу закорюку, и тот ее пожал, оставив в воздухе замысловатый белый след, — сделка, как говорится, состоялась.

— Мгм. Теперь о деле. Сможешь пронести двоих сквозь стены?

— Вас что ли?

Морокл кивнул:

— Вопрос жизни и смерти. А после будем считать, что мы в расчете.

— Это очень рискованное предприятие, — заметил Спам, докуривая сигарету. Окурок он бросил в лужу неподалеку, — меня могут лишить лицензии продавца, если узнают.

— Ну, а если не узнают? Если ты незаметно и стремительно? Тем более, — Морокл подвигал бровями, — за тобой должок, и я думаю, что требую не слишком многого за то, что для тебя сделал.

Спам задумчиво поскреб белое и абсолютно гладкое лицо (вернее то место, где должно было бы быть лицо):

— Вероятно, я смогу вам помочь. Скажите адрес.

— О. Тут недалеко, — Морокл потер ладони, — значит, слушай…

Глава седьмая, в которой, наконец, происходит долгожданная встреча с адвокатом.

Оказалось, что ходить сквозь стены не так уж и сложно. Особенно если ты прозрачное бесплотное существо по имени Спам. А когда этот самый Спам окутывает тебя с ног до головы, словно тягучий вязкий туман, то происходит следующее:

Крюков и глазом не успел моргнуть, как понял вдруг, что вокруг все белым-бело, а под ногами ничего нет. В смысле один только воздух. Правда, подрыгать ногами тоже не получилось, потому что Спам так крепко его окутал, что даже дышалось с трудом. Наверное, свободнее чувствуют себя гусеницы в коконе…

Скорее всего, куда-то летели. Потому что легкий ветерок, пробивающийся сквозь прозрачную оболочку, трепал волосы и щекотал нос. А еще впереди мелькали смутные образы, похожие на сильно приближенные кирпичные стены, яркие лампы дневного света и даже чьи-то нечеткие лица.

Рядом, крепко прижатый к спине Алексея, пытался ворочаться Морокл. До ушей Крюкова долетели едва слышные проклятия в адрес неучтивого призрака, который не удосужился преду-предить, что прохождение сквозь стены будет происходить в антисанитарных условиях. Не ушные же гравираторы везет, зараза!

Ветерок стих, потом возник вновь, затем, вроде, запахло горелой резиной, а следом…

— Ну, прилетели, — сказал Спам, и раскрыл свои воздушные объятия.

Не успев сообразить что к чему, Крюков вывалился из призрака на пол, лицом вниз. Сверху, громко выражаясь, рухнул Морокл.

— Ай! Ты мне руку придавил!

— Извиняюсь, — Морокл резво вскочил (сказывались многолетние тренировки всегда выходить из нелепых ситуаций с непробиваемым лицом), отряхнулся и повернулся к призраку, — вот видишь, а ты говорил, что это сложно!

— Я не говорил. Я лишь предупреждал, что…

— Ну, неважно. Благодарю. Надеюсь, больше не будешь впутываться в делишки с торговлей запрещенных сигареток и скрытой съемкой неверных жен.

— Ну… — потупил взор Спам, — надеюсь, Морокл, мне больше не доведется тебя встретить. Не забудь про автостраховальщика. Я пришлю счет через три дня. Вместе с товаром.

— Эксклюзив! — понимающе кивнул Морокл.

— Ну, ладно. Вас человек ждет, а я тут мешаю. Пойду.

Коротко поклонившись, и достав из туловища новую сигарету, Спам развернулся и растворился в стене, словно его и не было.

Алексей сел, потирая отдавленную руку, и огляделся.

Похоже, попали они куда надо. По-крайней мере, кабинет выглядел солидно и по-адвокатски. Стоял шкаф, набитый папками, бумагами и книгами в толстом переплете. Светили яркие лампы, скрытые в потолке. Стоял стол. На столе компьютер. А самое главное — за столом сидел человек и, не мигая, смотрел на Крюкова и Морокла.

Человек был среднего роста, довольно плотненький, слегка лысоватый и с начинающими расти усиками. Одет он был более чем солидно. В общем, если вы хоть раз видели адвоката, то человек как раз на него и походил. Стопроцентно. На всякий случай Крюков поинтересовался:

— Живодеркин?

— Что? — моргнул в первый раз человек.

— Вы — Живодеркин? — перехватил инициативу Морокл, отряхивая штаны. Из кармана показался дергающийся уголок бабочки.

— Простите… это же был призрак? — в ответ спросил человек, и показал на стену, в которой только что исчез Спам, — самый настоящий призрак? Ну, такой, который умер, а потом остался на планете, потому что ему не нашлось места на том свете?

Морокл презренно хмыкнул:

— Спаму бы и не нашлось места? Да он сам оттуда ушел, когда понял, что на Сиргаусе заработает больше. Он же прирожденный торгаш!

— Боже мой, вот что случается! Живешь сорок лет на Земле, и ни одного призрака, а стоит улететь на далекую планету и на тебе! Живой призрак! — всплеснул руками человек за столом.

— Положим, не живой, — уточнил Морокл, — так вы Живодеркин или нет?

— А вы, собственно… и вообще, у меня в коридоре обширная очередь. Люди стремятся попасть ко мне на прием с прошлого месяца! Какое вы имели право заходить без стука, да еще и не через дверь!

— Ясно. Живодеркин. — Морокл закончил отряхиваться и звонко хлопнул в ладоши.

Дверь с треском распахнулось, и в кабинет Живодеркина вкатилось мохнатое существо Угж. Дверь захлопнулась.

— Папку, — буркнул Морокл.

Угж вытащил из воздуха папку бордового цвета с золотистым переплетом и протянул страховому агенту.

— Ручку.

Из воздуха возникла швриковая ручка.

— Распишитесь, — Морокл подошел к столу и положил перед ошалевшим от происходящего Живодеркиным раскрытую папку.

Живодеркин посмотрел на Угжа, потом на Морокла, потом перевел взгляд на Крюкова, который решил, что сидеть на ковре не слишком культурно, и поднялся. Адвокатская натура боролась в Живодеркине с чисто человеческим страхом перед непонятным. Наконец, адвокат в душе взял вверх.

— А по какому вопросу? — спросил Живодеркин, отодвигая папку небрежным жестом, — деловые люди так не поступают. Вломились через стену, запугиваете каким-то мохнатым колобком, требуете подписать какие-то бумажки. Я должен вначале ознакомиться, если уж на то пошло.

— Времени нет, — отрезал Морокл, настойчиво протягивая ручку под самый нос Живодеркина, — знаете, господин адвокат, у нас с вами схожие профессии. Я тоже беру деньги за юридические услуги. Только в отличие от вас, у меня осталось всего пять дней, чтобы спасти свою шкуру.

— Так вы политзаключенный? — брови Живодеркина поползли вверх.

Морокл покачал головой и ткнул рукой в Крюкова:

— Вот он нарушил ряд законов и должен умереть. Чтобы этого не случилось, нам нужна ваша подпись в документе, который бы оправдал несчастного молодого человека.

— Я не подписываю оправдательные документы политзаключенным, — сказал Живодеркин, — я из той страны, в которой за неверную подпись отрубали руки до плеч и отправляли в тайгу пилить деревья!

— Пилить? Без рук?

— Я не политзаключенный! — отозвался Крюков.

— А ваш товарищ сказал…

— Я не его товарищ…

— А кто вы такой тогда? — всплеснул руками Живодеркин.

— Ммм. Человек. Я из Москвы. Начальник отдела измерительных приборов на одном предприятии…

Брови Живодеркина еще быстрее взметнулись вверх:

— Из Москвы? Врешь! Это ж Земля! С каких пор земляне стали разгуливать по вселенной? Меня и то взяли по блату, потому что дед мой спас одну галактическую систему, уснув на ромашковом поле. Ну, слегка перебрал на Пасху…

— С Земли я, — оживился Крюков, — возле станции метро Бабушкина живу, знаете, за киосками многоэтажки…

— А я из Армавира, — треснул по столу кулаком Живодеркин, так, что Морокл вздрогнул и поежился, — только в Армавире живут самые лучшие адвокаты!

— Вот и хорошо, что познакомились, — влез Морокл, — может, подпишите, да мы и пойдем?

— Давай сюда свою ручку, — Живодеркин выхватил ручку из рук Морокла, взял раскрытую папку и внимательно ознакомился с содержимым, читая про себя, но шевеля при этом губами, — всегда так во вселенной. Спасаешь человека, а потом оказывается, что тебя за это убьют.

— Я же из чистых побуждений, — пробормотал Крюков.

— Вот-вот, — Живодеркин отложил папку в сторону, откинулся на кресле и внимательно посмотрел на Алексея.

Морокл, почувствовав неладное, нахмурился.

— Послушай, Крюков, — начал Живодеркин, растягивая слога, — а не тяпнуть ли нам по рюмашке? За встречу? А?

— Водки?

— Ну, конечно. Мы же с тобой русские люди, а не какие-то инопланетные объекты!

— Попрошу не обобщать. Я тоже пью водку. Дистиллированную.

— Не воду, а водку! — засмеялся Живодеркин, — такой земной напиток. Постойте, господа, у меня тут где-то бутылочка завалялась… еще с первой посылки…

Живодеркин вскочил с кресла и, обогнув растерянного Морокла, принялся рыться в шкафу.

— А подпись? — робко поинтересовался страховой агент.

— Пять минут подождет твоя подпись. Не сгорит…

Дверь слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель просочилась голова какого-то пришельца:

— Измаил Кириллович, разрешите?..

— Я занят! — рявкнул Живодеркин, не оборачиваясь, — зайдите через полчасика.

— Но решение суда…

— Подождет!

— А…

— Позже!

Пришелец затравлено огляделся и тихонько прикрыл за собой дверь.

— Вот как, значит, тесен мир, — продолжил адвокат, возвращаясь с бутылкой "Столичной" с содранной акцизной маркой, — встретить земляка за сто тысяч километров от родной Земли! Кому расскажу — не поверят!

Бутылка с грохотом опустилась на стол, поверх бумаг и папок. Следом возникли красивые хрустальные бокалы с дымчатыми ободками.

— Землян во Вселенной, я погляжу, не так уж и много, — осторожно начал разговор Крюков.

— Не то слово! На две-три планеты один захудалый человечишка! Дефицит, сам понимаешь! — Живодеркин посмотрел на замершего у ног Морокла Угж, — а этому… вашему наливать?

— Я не пью, — покачался Угж, — мне бы уксусу.

— Уксуса нет, — развел руками Живодеркин.

— Тогда я пойду, — сказал Угж и растворился в воздухе.

— Так вот, — Живодеркин содрал крышку и стал разливать водку по бокалам, — человек, между прочим, самое востребованное существо во Вселенной. Его мозг приспособлен к мгновенной адаптации в любых условиях. Он соображает в три раза быстрее самого мощного компьютера Вселенной. А еще только человек не сойдет с ума, проводя в полете с планеты на планету многие годы.

— Тогда в чем же вопрос?..

— Беда в том, что многие крупные корпорации и монополии Вселенной не заинтересованы в дешевой рабочей силе и опасаются интервенции и засилья землянами больших участков галактик. С приходом столь высокого разума резко поднимется уровень жизни, возникнут новые условия труда, что говорить о ценах на маго-маго, которые просто рухнут! Сильные мира сего считают, что лучше держать землян изолированными от общества. Жители Вселенной пока не готовы к встрече с нами. К тому же эта наша людская привычка размножаться со всеми, кого встретишь на своем пути. Знаешь, как монголо-татары во время нашествия на Русь. Вот так же и другие люди. Стоит им добраться до какой-нибудь красивой инопланетянки — пиши пропало!

— А я думал, что мы отсталые и неразвитые… — пожал плечами Крюков.

— В техническом плане — да. В плане разума — нам нет равных! Рисунок девятилетней девочки Кати, попавший в руки ученых планеты Усьвакань, до сих пор вызывает ожесточенные споры. Порой доходит до кровавых войн. Десятки ученых застрелились, еще десятки ушли в горы, а на планете Соншара даже основали культ неизвестной картине. Говорят, та зарождается новая религия! А Катя всего лишь нарисовала любимую собачку.

— Собачку? — переспросил Морокл, — так это была собачка! То-то я думал, что в кроссворде букв слишком много.

Живодеркин раздал бокалы и, гордо выпрямившись (доставал он Крюкову едва ли до подбородка), сказал:

— Ну, за человечество и разум! В конце концов, это мы первыми вырастили хлопающуюся кукурузу!

Выпили. Водка оказалась на вкус слегка горьковатой, но чрезмерно слабой. Наверное, первая посылка пришла уже очень давно, и ядреный напиток успел как следует выдохнуться. Аккуратно хлебнувший капельку Морокл поморщился и поставил стакан на стол. По его лицу пробежали красные кляксы, а кончик носа засветился голубым:

— Что это за гадость? Отрава какая-то…

— Национальный напиток, — охотно объяснил Живодеркин, — извините, что без закуски.

— И так сойдет, — махнул рукой Крюков, — может, вы все-таки подпишите? Нам идти надо…

— Приятно, когда тебя считают лучшим адвокатом Вселенной, — самозабвенно продолжал Живодеркин, — вот так родился в простой семье рабочих и крестьянки, и не подозревал, что когда-нибудь где-нибудь за что-нибудь… Еще по бокальчику?

— Разве что чуть-чуть, — оживился Крюков, который, как и любой уважающий себя россиянин считал грехом не выпить меньше двух рюмок за один присест. Даже поговорку по такому случаю припомнил.

Живодеркин налили еще. Выпили. Страховой агент смотрел за этой процедурой с плохо скрываемым пренебрежением. Его любимым напитком во все времена оставался маго-маго.

— Гхм, — деликатно кашлянул он, когда Крюков и Живодеркин опустошили бокалы по второму разу, — подпишите?

— Охотно.

Живодеркин взял папку, ручку и поставил внизу документа свою размашистую подпись. Морокл принял папку и хлопнул в ладоши. Из воздуха возникла мохнатая рука. Морокл вложил в нее папку с ручкой, и рука исчезла.

— Ловко у вас все устроено, — подивился Живодеркин, — еще по бокальчику?

— Нет, спасибо. Нам еще бегать и бегать.

— Жаль. А то могли бы хорошенько посидеть. А после работы на рыбалку смотаться в местный океанариум. Я бы трески заказал и сома во-от такого!!

— Сома ловить? — заинтересовался Крюков, который был ярым поклонником рыбалки. Правда, в последние годы выезжать на природу с друзьями получалось крайне редко, но прошлой весной он смог похвастаться двумя сазанами и целой связкой окуньков размером с локоть.

— Пойдем, — настойчиво потянул Крюкова за рукав Морокл и отчего-то посмотрел на блеснувшие на руке часы, — надо спешить, а то…

— Что-то случилось?

— У меня плохое предчувствие. А предчувствие страховых агентов, знаешь ли, штука проверенная…

— У меня вот тоже предчувствие было, — сказал Живодеркин, — работал я тогда адвокатом в Армавире. Однажды ночью лежу и вдруг чувствую, что что-то не так. То ли из-за того, что собака в коридоре залаяла, то ли из-за зеленых человечков, которые потолок пробили и рухнули прямо перед моей кроватью. Ну, чувствую, за мной пришли…

Неожиданно со стороны стола что-то зашипело, и чей-то искаженный помехами голос произнес:

— Измаил Кириллович! В вашем кабинете обнаружены два уголовных преступника, разыскиваемых полицией всех цивилизованных планет. Огромная просьба оказать содействие МУРЛО и задержать их, по возможности оглушив тяжелым тупым предметом. Мы сейчас будем.

— Узнаю этот голос, — проворчал Морокл, на висках которого мгновенно возникли капельки пота, — тот самый тип, что пытался арестовать нас в регистратуре…

Крюков с надеждой посмотрел на Живодеркина:

— Задерживать будете?

— Земляка?! Ни за какие ковришки! — гордо выпятил грудь Живодеркин, — и завтра же удалю из кабинета все камеры и громкоговорители. Шагу ступить негде! Диктатура!

— Тогда мы пошли, — сказал Морокл, — и по возможности бегом!

Они развернулись к двери, но в это время Живодеркин воскликнул:

— Стойте! Вы кое-что забыли!

Подбежав в Крюкову, он сунул ему в руки какой-то продолговатый предмет, похожий на не-большую дубинку с резиновым наконечником:

— Это волшебный посох.

— Волшебный? — нервно хмыкнул Морокл.

— Многие во Вселенной считают, что волшебства нет, но мы, люди, так же знаем, что домовые охраняют наши дома, а водяные живут в болоте. Он заряжен на одно единственное волшебство, но, думаю, тебе пригодится.

— А как же вы?

— Это экспериментальный образец, — махнул рукой Живодеркин, — я еще настругаю. Главное набалдашники — они в наше время дорого стоят, да и редкость большая… но ничего, справлюсь как-нибудь.

Морокл настойчиво дернул Алексея за рукав и взял посох:

— Давай. Не знаю, волшебный это посох или нет, но бить по голове я им собираюсь однозначно.

Они распахнули дверь, и очутились в разношерстной толпе ожидающих приема. Пару раз даже мелькнули знакомые… морды. Все вокруг ворчали и возмущались.

— Успеем добежать до лестницы? — спросил Крюков, ожесточенно работая локтями.

— Плохого ты мнения о местной полиции. Кажется, они уже здесь…

— Алексей Крюков и Эдуард Ф. Морокл! Не двигаться! Вы на прицеле! Шаг в сторону будет расцениваться как попытка к бегству! Ясно? — раздалось откуда-то спереди.

Крюков застыл на месте. Морокл тоже остановился.

— Что делать будем?

— Может, затеряемся в толпе?

— В какой толпе?

Толпа действительно исчезла. При первых звуках голоса полицейского многие из стоящих в очереди решили, что лучше прийти завтра и в спешке ретировались кто куда. Небольшая кучка существ как раз исчезала за поворотом.

Зато стали хорошо видны полицейские. Их было двое. Все те же четырехногие, однорукие и лысые. С неизменными пистолетами в руках. Они стояли около лестницы, ведущей на нижние этажи, и за их спинами шумел водопад.

— У тебя, совершенно случайно, нет еще одной бомбочки, которая бы разнесла нас на мелкие атомы и перенесла подальше отсюда? — одними губами спросил Крюков.

— Уже нет, — прошептал Морокл, — да и дверей поблизости нет. Вот незадача…

— Дверей навалом. Может, прошмыгнем?

— Я не о тех дверях. Есть двери-порталы в другие звездные системы. Для существ нетренированных они невидимы, не осязаемы и не слышимы. Если бы у нас в запасе было минут двадцать…

— Боюсь, мне придется брать у тебя уроки в четырех стенах с одним единственным окошечком.

— Верно…

— Вы арестованы, — между тем сообщил один из полицейских, — не двигайтесь, пока мой напарник не подойдет и не обезоружит вас. Будет лучше, если вы поднимите руки.

Морокл рук поднимать не стал, зато раскрыл рот и выдал такое многосложное ругательство, что у небольшой кучки существ за их спинами пожелтели и отвалились уши, а очки у одного из полицейских треснули.

— За пререкание с представителями закона — расстрел на месте, — сказал полицейский, снимая очки и бросая их за спину, — вы и так заставили нас побегать по порталам в поисках, а теперь еще и грубите. Пожалуй, я застрелю страхового агента первым.

— Нет! Лучше его! — закричал Морокл, указывая пальцем на Крюкова.

Взгляд Крюкова уперся в два черных дула космических пистолетов.

— Есть предсмертные пожелания? — осведомился обозленный полицейский без очков.

Толпа за спиной Крюкова одобрительно зажурчала. Всем хотелось посмотреть на расправу с преступниками, тем более с теми, которые подло прошли к адвокату без очереди.

— Оставьте меня в покое!

— Ну, этого я гарантировать не могу, — усмехнулся полицейский, — после смерти все равно придется побегать. Бумажки заполнять, доказывать, что ты не верблюд (на небесах с этим проблемы), сам понимаешь…

— Ага, — Крюков сглотнул, ощущая, как последняя в жизни капля вязкой жидкости прошла по его горлу…

А потом, что-то сильно стукнуло его по ногам. И Крюков сел. Точнее плюхнулся на задницу, от удивления взмахнув руками.

А за мгновение до этого из пистолетов полицейских бесшумно вырвались зеленые лучи, опалили Крюкову волосы и врезались в толпу существ, стоящих сзади.

Сразу запахло горелым мясом и чем-то не особо приятным. Проще говоря, кого-то за их спинами хорошенько поджарили.

— Господа! Поглядите, что творят эти, так называемые, творцы правосудия! — громко завопил Морокл, — они сжигают заживо ни в чем не повинных гостей планеты! Они палят направо и налево своими лазерами, плюют на права существ, я не говорю уже о том, что все это наверняка сойдет им с рук!

Крюков оглянулся. Сзади стоял Морокл и ожесточенно жестикулировал волшебным посохом. В конце коридора все стены и двери были забрызганы зеленой склизкой жижей, а на полу дымилось что-то бесформенное с хрустящей корочкой. Выжившие посетители жались к стенам.

— Я не подстрекатель, господа, и никогда оным не был! — продолжал Морокл, — но я скажу вам, что никто не отомстит нам за погибшего Збзуйу! Идите! Идите и проучите наглых полицейских! Заставьте их уважать законы и чтить права простых существ!

— Ты зачем меня по ногам стукнул?

— Дубинка-то и правда волшебная! — прошептал Морокл, — стоило один раз врезать и ты жив остался!

— Не смешно!

— Идите! — прокричал еще раз Морокл.

Существа вдоль стен зашевелились. Раздались гневные возгласы. В самом конце коридора нашелся дальний родственник погибшего, потребовавший навести порядок. И его послушались.

— Вы что себе позволяете? — спросил полицейский без очков и сдул дымок, вьющийся из лазера, — все равно пристрелим. Разве существа вокруг пойдут против воли блюстителей закона?

— Господа! Полицейский только что обозвал вас всех стадом баранов, которое не способно принимать самостоятельных решений! — нагло переврал Морокл, — я бы не стерпел!

Существа действительно не стерпели. Крюков успел заметить, как вытягиваются безбровые лица полицейских. Мимо Алексея пронеслась разноцветная, разнолапая и разношерстная толпа. В одно мгновение полицейские исчезли под натиском жаждущих возмездия.

Морокл злорадно потер руки:

— А вот теперь бежим!

И они побежали по коридору, мимо толпы, к лестнице.

— Не может быть, чтобы нас пришли арестовывать всего два полицейских, — говорил Морокл, когда они летели вниз, перепрыгивая через три ступеньки разом, — главное выбраться из здания, а на улице всегда можно найти дверь-портал. Кажется, я видел одну неподалеку…

Когда они достигли третьего этажа, откуда-то сверху раздался бешеный вопль, и мимо со свистом пронесся один из полицейских, размахивающий пистолетом. Второй не замедлил появиться. Разрезая туловищем водопад, он закончил свое падение громким "БУЛТЫХ" внизу.

— Поторопимся, Леша. Кажется, блюстители нас опередили.

Выскочив с лестницы на первый этаж, они побежали мимо стеллажей с продуктами, расталкивая руками многочисленных покупателей. Краем глаза Алексей заметил вылезающих из фонтана полицейских. Им помогало еще как минимум трое таких же четырехлапых и одноруких в униформе.

— Где выход?! — в панике закричал Морокл, хватая первого попавшегося покупателя за грудки, — ага, вижу, по табличкам! Благодарю!

Покупатель, будучи жидкой прозрачной плазмой с оттенком голубого в уголках рта, попытался расплыться по полу, и Алексей едва об него не поскользнулся.

А Морокл уже мчался вперед, к спасительному выходу… около которого тоже стояли полицейские.

Пока они не видели их, озираясь по сторонам, но Крюков сделал несложные выводы, что бегущих разгоряченных существ во всем универмаге не более двух. Видимо, к такому же выводу пришел и Морокл. Он резко остановился, да так, что Крюков от неожиданности врезался носом ему в спину.

— Через дверь не получится.

— Я сообразил, — огрызнулся Морокл, — попробуем через окна. Вон то видишь? Я тресну хорошенько твоим волшебным посохом, а ты выскакивай. Я уж следом как-нибудь, понял?

— А разве в универмагах не бронированные стекла?

— Кому это надо? Универмаг работает круглосуточно. Если кто здесь и ворует, то непосредственно среди стеллажей.

Запыхавшийся Крюков кивнул. Бегать на длинные дистанции в последний раз ему приходилось, наверное, еще в университете, да и то, забегая за угол, от глаз злобного тренера Карла Люмбенштау, Крюков постоянно переходил на шаг и даже находил время покурить.

— Вот и отлично, — Морокл перехватил дубинку обеими руками, занес ее над головой, и побежал к стеклянному окну, в человеческий рост высотой.

Полицейские у входа медленно развернулись в их сторону. От стеллажей отделились еще несколько одноруких фигур. Кто-то за спинами громко закричал: "А ну всем на пол!!"

Морокл подбежал к окну, размахнулся и еще раз применил волшебный посох не по назначению. Стекло лопнуло, осыпав страхового агента осколками. Крюков, не замедляя бега, прыгнул в образовавшуюся дыру, поскользнулся на асфальте, сбил плечом какого-то пришельца и бросился через дорогу, прямо под автомобили.

— Налево! Налево поворачивай! — услышал он за спиной знакомый голос. Обернулся через плечо. Морокл бежали чуть сзади, одной рукой стряхивая с плеч мелкие осколки, а второй, с зажатым посохом, ловко устраняя препятствия в лице прохожих. Сзади через окно и двери вываливались полицейские. Стрелять на оживленной улице они, слава богу, не решались.

Перебежав через дорогу, Крюков заприметил неподалеку узкий проулок, и шмыгнул туда. Следом залетел Морокл.

— Бежим! Быстрее! Как увидишь дверь-портал, сообщи!.. То есть, тьфу, о чем это я? Как только я сам увижу, дам тебе знать!

— Что за двери, в конце концов? — спросил Крюков, оборачиваясь.

— Я думаю, сейчас не самое подходящее время об этом… берегись!

— Чт… — Крюков повернулся вперед, чтобы успеть заметить чей-то обширный кулак, выставленный аккурат перед его носом.

Затем в глазах расцвело, земля ушла из-под ног…

…и он понял, что лежит на спине…

В голове не очень приятно гудело, как если бы в маленькую комнату натолкали работающий пылесос, вентилятор и кондиционер.

— Полиция? — слабо поинтересовался Крюков, разглядывая склонившихся над ним два темных силуэта.

— Твои друзья всегда были слабаками, — сказал силуэт, что пошире, женским голосом.

— Тебя забыл спросить, — огрызнулся второй силуэт (соответственно, поуже), знакомым голосом страхового агента, — это очередной мой клиент. И надо же было тебе подвернуться под руку, а?

— Это вы подвернулись под мою руку, а не я. Проулок, между прочим, принадлежит мне уже десятый месяц. Всякий знает.

— Мгм.

— Так это за вами гонятся? — спросил силуэт номер два.

— Мгм.

— Занятно. Ты всегда попадал в интересные ситуации, но обычно за тобой гонялась я, да пара-тройка незаслуженно пострадавших девиц, но не полиция. Дела действительно плохи?

— Ты даже не представляешь насколько.

— Могу помочь?

Силуэт номер один (Морокл), протяжно вздохнул:

— Подними для начала Лешу.

— Лешу? Что за странное имя?

Силуэт номер два нагнулся. Две могучие руки подхватили Крюкова и поставили на ноги. Алексей непроизвольно отступил на шаг назад… яркий луч света упал на силуэт номер два…

Это была женщина… в некотором роде… ну, почти женщина…

Огромное мускулистое тело. Рост метра два, и вширь, кстати, лишь чуть-чуть меньше. Могучую грудь обтягивала тонюсенькая маечка. На широких плечах покоилась несоизмеримо маленькая голова. Лицо у женщины было странное. Нос отсутствовал вовсе, вместо рта — тоненькая полоска, без губ. Маленькие глазки расположились не поперек, как у людей, а один под другим, причем ровно посередине. Лоб прикрывали тонкие зеленые волосики, издали похожие на порядком подсушенные водоросли из китайских ресторанов.

— Странное… существо, — сказала женщина, разглядывая Крюкова с ног до головы, — даже забрать нечего. Я-то думала поживиться случайными прохожими, а тут ты, Эдик.

— Не называй меня так! — взвизгнул Морокл.

— Раньше тебе нравилось.

— Это было… раньше! Мы расстались три года назад. С тех пор меня знают как Морокла.

Женщина поморщилась:

— Ужасное имя.

— Я знаю. Слушай, Лиз. Благодарю, что ты вырубила моего клиента, и мы потеряли достаточно много времени, но нам действительно надо бежать. Район скоро оцепят.

— А вы куда направляетесь? — спросила женщина, и вдруг в руках ее появилась раскрытая папка. Та самая, в которой Живодеркин недавно поставил свою подпись, — к Лиминию Двуликому или к Хо?

— А ты?!.. — захлебнулся от гнева Морокл.

— Тебя так же легко обчистить, как забрать конфетку у фимийца, — хмыкнула женщина, — к Лиминию?

Морокл открыл и закрыл рот. Щеки его медленно посинели, и он непроизвольно дернул руками. Затем, видимо, пришел к выводу, что отобрать папку у столь внушительной женщины не удастся, и сдался:

— К Лиминию пока рано, надо сначала повидать Хо. Я как раз собирался найти дверь…

— Ты пойдешь к Хо не подготовленным?!

— …найти дверь в Гавасаю и прикупить кое-что… — ловко вывернулся Морокл.

— Что за двери, в конце концов?

Женщина в упор посмотрела на Крюкова. Ее глаза мигнули с разницей в несколько секунд:

— С какой ты планеты, дружище?

— С Земли. Третья планета от Солнца.

— Не ври пожалуйста. Третья планета от Солнца — Марс. Я лично там бывала пару лет назад. Земля с другой стороны и вообще около Венеры! Преотвратительная планета, скажу я вам. Пару лет назад один мой знакомый по имени Сарь Сысоевич летал туда на заработки. Так знаете что? Местные аборигены отрубили ему голову и едва не скормили вампирам! С тех пор ни кто из моих знакомых туда ни ногой!

— Откуда на земле вампиры? — удивился Крюков.

— Оттуда, откуда же и джины и другие мелкие насекомые, — сказала женщина, — Сарю Сысоевичу лучше знать. Тебе бы голову отрубили…

— Надо торопиться, — напомнил Морокл, — нас ищут!

— Не волнуйся, в этот проулочек полиция не заглядывает. Здесь меня все знают. Кто не хочет лишиться кошелька и здоровья, не сунется. А уж если они решат, что вы заскочили именно сюда, то сейчас же прекратят поиски. Я отличаюсь кровожадностью, — в полумраке хищно блеснули золотистые глаза женщины.

— Но стоит нам вылезти…

Женщина обреченно покачала головой и обратилась к Крюкову:

— Сколько лет знаю Эдика, он все время чрезвычайно нервный. Когда пытался сделать мне предложение, чуть не проглотил кольца, представляешь?

— Сделать предложение… вам? — спросил Крюков, оглядывая женщину. Все, что могло выпирать у женщин, выпирало у нее в троекратном размере. Стоящий рядом Морокл казался маленьким и незаметным лилипутом.

— Он такой забавный. Сбежал через неделю, стервец, — хмыкнула женщина, — меня зовут Лиз. А ты — Леша, верно?

— Вообще-то, Алексей Крюков. Но можно и Леша.

— Хорошо, Леша. Скажи Эдику, что я знаю, где находиться дверь на Гавасаю.

— Морокл…

— Я слышал, — отозвался Морокл, — я стою здесь рядом и все прекрасно слышу. Лиз всегда игнорирует меня, если хочет показать, что недовольна моими действиями!

— Я все еще тебя обожаю, Эдик!

— Не называй меня Эдиком!

— Пойдемте к двери?

— Верно говорит, — Лиз похлопала Крюкова по плечу, — извинений за разбитый нос не приношу. Работа такая. Но в следующий раз лучше не попадайся. Идет? Пошли. Эдик!

Она развернулась и быстро побежала по проулку к виднеющемуся невдалеке пятнышку света. Морокл и Крюков побежали следом. Довольно быстро пятнышко света разрослось до небольшой выбоины в стене. Остановившись около него, Лиз осторожно выглянула наружу.

— Что там? — громким шепотом поинтересовался Морокл.

— Вроде, чисто. Только что проехали две полицейские машины, и я слышала, что с вас собираются содрать шкуру живьем… вы правда опрокинули двоих полицейских с водопада?

— Не совсем мы…

— Ладно, пошли.

Первой из бреши в стене легко выскользнула Лиз, противореча своей огромной во всех отношениях фигуре. За ней последовал Морокл. Последним вылез Крюков и первым делом огляделся.

Они находились в безлюдном квартале, который, судя по гравию под ногами, центром уже не считался. Окна в домах вокруг были темны. Единственным источником света являлся одинокий фонарь на противоположной стороне улицы.

— Куда дальше?

Лиз задумчиво потеребила подбородок:

— Вообще-то дверь на Гавасайу находилась именно здесь, — тычок в пустое пространство. Крюков, который никаких дверей-порталов вообще не видел, не заметил никаких изменений.

— Что-то я ее не вижу, — прищурился Морокл, — это шутка какая-то, да?

— Ввиду ловли особо опасных преступников производиться блокировка всех дверей-порталов в радиусе трехсот квадратных километров, — услужливо сообщил чей-то голос.

Крюков резко обернулся, и увидел небольшую группу полицейских. Все они были вооружены и очень опасны. Двое полицейских, вдобавок, были мокрыми насквозь и чрезвычайно озлоблены.

— Женщина! Отойдите в сторону! — предупредил один из полицейских, — а вы, господа, руки за голову и медленным шагом идите в нашу сторону!

— Вот так доверься бывшим женам, — проворчал Морокл, медленно поднимая руки.

— Я же не знала, — огрызнулась Лиз, — кто мог подозревать, что полицейские вычислят вас быстрее!

— Морокл.

— Что тебе, Леша?

— Морокл. Там та корова!

— Какая корова? — Морокл посмотрел в сторону, куда кивнул Крюков.

Из-за спин полицейских, словно слуга дьявола, тихо и бесшумно выплыл из темноты рогатый силуэт коровы.

— Медленными шагами, я сказал! — повторил полицейский, — а то стрелять будем!

Заметив, куда смотрят пленники, полицейский осторожно обернулся.

И в это время корова бросилась на блюстителей порядка, грозно склонив голову.

Спустя мгновение все было кончено. В туче пыли валялись бесчувственные тела в изодранной форме. Еще несколько полицейских позорно скрылись с поля боя, подвывая и держась за отбитые конечности.

Корова, цокая копытами, подошла ближе:

— Я слышала, вас разыскивают.

— А… мгм… да, — не в состоянии справиться с отвисшей челюстью, кивнул Морокл.

— Всегда мечтала совершить маленький подвиг во имя человечества, — сказала корова, — с тех пор, как меня похитили для экспериментов, я не оставляла мысли встретиться с настоящим человеком. И вот этот миг настал. Разве я смогу остаться в стороне! Идемте за мной. Здесь неподалеку есть дверь, которую еще не успели блокировать.

И, развернувшись, корова побежала в темноту улиц.

— Это же корова, — хмыкнула Лиз.

— Экспериментальная, — гордо ответил Крюков, и первым побежал следом.

Вскоре вся троица скрылась в темноте, оставив под фонарем следы былой битвы.

Второй полет в Неизвестности.

— Морокл?

— Да?

— Пока мы находимся в Неизвестности, можно тебя попросить рассказать мне о дверях-порталах чуточку подробнее? Это то же самое, что и шарик, который ты разбил о пол в регистратуре?

— Можно сказать и так…

— Друзья мои! Эдик! Леша! Разве нельзя немного помолчать и насладиться полетом сквозь Неизвестность?

— Позволь узнать, Лиз. Ты зашла в портал следом за нами?!

— Ага. Я подумала, что мне не мешало бы прогуляться вместе с вами куда-нибудь подальше с Сиргауса. В последнее время заработок совсем ни к черту, да и по тебе соскучилась, дорогой мой. Я еще хотела, чтобы корова пошла вместе с нами, но ей надо было срочно идти и она отказалась.

— Ой, ли?

— Ладно, молчу. Ты хотел рассказать жителю планеты Земля о порталах, вот и продолжай. Занимательный должен получиться рассказ.

— Двери, Леша, находятся везде, во всех галактиках, измерениях и множественных вселенных. Никто не знает, откуда они появились и каков их принцип работы. Говорят, что еще до зарождения нынешних разумных существ, в космосе обитала высокоразвитая гуманоидная раса, которая и создала порталы. Действительно, глупо тратить кучу денег на конструирование небольшого космического корабля, когда можно потратить эти же самые деньги на изобретение порталов. Да и существам различным проблем меньше. Потом, как это бывает с новыми изобретениями, они быстро пришлись по вкусу широким слоям населения. Цены на копирование дверей-порталов резко упали. Их количество возросло, как и количество пользователей дверьми. Говорят, за пару столетий открылось более тысячи новых планет и сотни новых рас.

— А высокоразвитые существа?

— Что?

— Куда делись они? Та самая гуманоидная раса?

— А кто ж это теперь узнает? Вроде бы они не вынесли жесткой конкуренции со стороны заинтересованных предпринимателей, собрали все свои вещи и удалились в неизвестном направлении, уничтожив свой портал. С тех пор их никто и не видел.

— Грустная история.

— Лиз? Можно попросить тебя не комментировать?

— Молчу, дорогой.

— И не называй меня "дорогой"!

— Хорошо дор… солнышко мое.

— И не называй меня "солнышко".

— Рыбонька?

— Так вот, Леша. Двери различаются по цветам и по размерам. Одной галактической системе соответствует, например, синий цвет двери, другой — желтый цвет. И так далее.

— А мы в какую вошли? Я, честно говоря, вообще ничего не увидел. Лиз провела рукой по воздуху, ты сделал шаг и исчез…

— Двери на планеты галактической системы Шаосау синего цвета. Система насчитывает шесть развитых планет. В том числе и Гавасайу.

— А как узнать, что дверь не ведет, например, в неизвестный мир или вообще на какую-нибудь звезду?

— Думаешь, за дверьми-порталами наблюдают идиоты? Каждая дверь утыкана всевозможными детекторами. Плюс на каждой ясно и лаконично написана конечная цель. Например: "Планета Гавасайа. Вход тридцать сурзеков".

— Так мы еще и за деньги летим?

— А ты думал, связь тебе будут обеспечивать бесплатно? Тридцать сурзеков, это, между прочим, восемнадцать хейсеков, а один хейсек, это, в переводе на косморубли… дайте подсчитаю…

— Лиз!

— Я всего лишь помогала разбираться нашему другу в местных биржевых махинациях.

— С каких это пор Алексей Крюков стал твоим другом?

— Ты считаешь, что я лицемерна? Ты считаешь, что я не достойна считаться кому-то другом!? Или, может, ты считаешь, что в таком огромном теле, как у меня, не может сохраниться даже капельки теплых поритарианских отношений?

— Лиз!

— Ну, ладно. Я лгала. Я увязалась за вами вовсе не по доброте душевной. Понимаешь, дорогой мой, с недавних пор дела мои идут не слишком хорошо. Я влезла в долги, и кое-кто на Сиргаусе хочет увидеть мое сердце на подносе в запеченном виде. Вот я и подумала, что с вами смогу довольно неплохо провести время, пока все не уляжется.

— А как же знаменитые бои на Легоциане?

— О, брутынчик, бои уже давно не приносят такой прибыли, как раньше. Тем более с тех пор, как их узаконили. Пару раз я пыталась биться по правилам, и даже прикупила себе специальный борцовский костюм. Но, сам знаешь, стоило мне проломить голову своему сопернику и вышвырнуть его с ринга, как налетела охрана и вытурила меня вон. Честные заработки никогда не были моим коньком.

— И тогда ты увидела нас…

— Не сказать, чтобы сразу… Подумай сам, зайчик, за каких-то сто двадцать косморублей в месяц ты нанял телохранителя, рабочую силу и очаровательную самку женского пола в одном лице! Это ли не мечта любого здравомыслящего обитателя любой из планет?

— Агрх…

— Если ты считаешь, что сто двадцать косморублей это слишком много, дорогой мой, я с радостью схожу в ближайшее отделение полиции и пообщаюсь с ними немного…

— Элизабет! Это шантаж!

— Эдик! Не называй меня Элизабет! Это имя напоминает мне корову. За твою голову дадут гораздо больше, поэтому сто двадцать косморублей вполне приемлемая цена.

— Тогда не называй меня Эдиком.

— Мы уже начинаем приходить к общему пониманию.

— Хорошо, Лиз. Твоя взяла. Получишь деньги, когда мы выпутаемся из этой передряги.

— Не хочу показаться слишком настырной, но деньги мне нужны сейчас.

— Я не могу дать тебе деньги сиюминутно по двум причинам! Первая: на данный момент мы находимся в состоянии разбитого вдребезги зеркала. Второе: нет никаких гарантий, что, получив деньги, ты не побежишь в полицейский участок на Гавасайе или не исчезнешь на первом же повороте.

— Тем более что все косморубли остались у секретарши в регистратуре…

— Не встревай, Алексей, речь идет о больших деньгах.

— Зайчик, разве тебе не достаточно моего честного слова?

— Ты хочешь услышать правду? Не достаточно.

— Я могу оставить что-нибудь в залог. Например, расписку, что не сбегу, или свой золотой медальон, который стоит в три раза больше.

— А что ж ты его не продала раньше?

— Подарок бабушки! Они каждую неделю проверяет, чтобы медальон висел у меня на шее. Иначе голову оторвет. Мы же управимся за неделю?

— Нам нужно управиться меньше чем за пять дней.

— Вот и договорились.

— Твоя взяла! Зная твою натуру, Лиз, могу гарантировать, что что-то пойдет не так.

— Как можно, дорогой?!

— Например, я до сих пор не знаю, куда мы вообще летим. Корова показала на дверь, окрашенную в коричневый, а табличек на ней вовсе не было. Я решил, что это единственный способ убраться с Сиргауса. В конце-концов, куда бы мы не попали, дверь на Гавасайу там однозначно будет. Поэтому…

— Морокл?

— Ну?

— Что это за белое пятно впереди?

— А ты дальнозоркий, Леша. Похоже, мы прибыли на место. Задержи дыхание. После длительного путешествия в порталах появление в другом мире не всегда приятно для твоих легких.

— Морокл?

— Что, Лиз?

— А ты мне вновь начинаешь нравиться.

Глава восьмая, в которой открывается множество неприятных сюрпризов.

Первое, что увидел Крюков был человек. Или что-то похожее. В военной форме.

Квадратное лицо с выпирающими скулами, маленькими глазками, провалившимися в глазницы, черными усиками над тонкими губами и квадратным же подбородком обратилось в сторону появившихся. При более детальном рассмотрении, оказалось, что он весь был квадратен. Руки вытянуты по швам. Грудь опоясывают пулеметные ленты.

Несколько секунд военный смотрел на Крюкова, потом перевел взгляд на Морокла, затем на Лиз.

Страховой агент, отряхнув штаны, выпрямился, и протянул руку:

— Добрый день. С кем имею честь?

Военный медленно опустил голову, и его взгляд уперся в протянутую руку. Морокл смутился, и убрал руку в карман.

— Позвольте уточнить, а мы в какую звездную систему попали?

Рот военного приоткрылся:

— По какому приказу?!! Что за своевольничество!!! Штатские в штабе!!! Не потерплю!!! Рядовой Уснувфф!!! Ко мне, живо!!!

Горячая волна вязкого воздуха принесла из другого конца комнаты молодого рядового Уснуффа: щупленького, хрупкого солдатика, грудь которого тоже была увешана пулеметными лентами.

Крюков осторожно встал за могучую спину Лиз. Туда же попытался спрятаться и Морокл. В комнате, кажется, больше никого не было, но за деревянной дверью, как раз около квадратного военного, вполне могли скрываться ему подобные типы.

Военный с натяжным скрипом повернул голову в сторону Уснуффа, сонно протирающего глаза:

— Я отдал приказ заколотить все двери-порталы во избежание проникновения сил противника!!! Где?!!

— Что, где, товарищ капитан?!! — зычным басом рявкнул в ответ рядовой Уснуфф, сдерживая зевоту.

— Где забитая дверь?!! Почему посторонние проникают в самое сердце штаба?!! Хочешь схлопотать три наряда вне очереди?!!

— Никак нет!!! — вытянулся в струнку рядовой, — разрешите расстрелять?!!

— Кого? — вмешался в разговор чуткий Морокл, — нас?

— Посторонних!!! — рявкнул рядовой.

— Мы не посторонние! — взвился Морокл, — где вы видели страховых агентов, которые бы являлись посторонними?

— Позвольте доложить, капитан?!! — рявкнул рядовой.

— Докладывайте!!!

— Я вообще никогда не видел страховых агентов!!!

— Вы сами с собой разговариваете, или как? — не вытерпела Лиз, — вот сейчас как возьму дубинку у Леши и как врежу вам промеж глаз! Я тоже служила в армии и прекрасно знаю про неуставные отношения!

— У нас в армии неуставных отношений нет, и уже никогда не будет!!! — отрапортовал капитан, повернув голову в сторону Лиз.

— Это почему?

— Потому что через два часа планета Солдавон-унд-Генерал исчезнет с карт звездных систем!!!

Наступило неловкое молчание. Голова капитана вновь повернулась к рядовому:

— За раскрытие военной тайны еще три наряда вне очереди!!!

— Есть, товарищ капитан!!! Разрешите выполнять?!!

— Сначала расстрелять!!!

— Ну, вот опять, — проворчал Морокл, — нас нельзя расстреливать, мы прибыли на вашу планету с ответственной миссией! Прослышав о том, что вы вот-вот взорветесь, я решил застраховать ваши падшие души от попадания в Ад! Беру взятки и даю, между прочим, полезные советы!

Перед квадратным носом капитана возникла светящаяся визитка. Капитан вырвал ее из воздуха и внимательно прочитал, шевеля губами.

— А что у вас произошло? — обратилась Лиз к застывшему по стойке "смирно" рядовому Уснуффу.

— Вражеские силы в лице многочисленной армии генерала Зюдова атаковали северные районы нашей страны!!! Дабы вражеским силам не достались существенные ресурсы, было решено уничтожить планету целиком!!!

— Мудрое решение, — кивнула Лиз, — а мы где находимся? В штабе?

— Так точно!!! В штабе северной группировки войск!!! Как только вражеские войска атакуют нас, решено все взорвать!!!

— Значит, страхуешь, — вдруг сказал капитан, встав по стойке "вольно", — занятно. Сколько берешь?

Морокл по-деловому потер ладони и назвал цену.

— Идет. Что мне надо заполнить?

— Сначала одно условие. Вы расскажите нам, где находиться дверь-портал на планету Гавасайа. Нам срочно нужно туда добраться.

— Дверь-портал? Хм. Это проблема, — проворчал капитан, — видите ли, уважаемый страховой агент, все двери уже несколько дней надежно заколочены, а часть из них уничтожена вовсе. По моим данным дверь на Гавасайу была взорвана одной из первых. Единственная оставшаяся дверь вчера перешла во владения противника. А как попасть туда, я лично ума не приложу. Так страхуете или нет?

Лицо Морокла посерело.

— А через сколько времени, ты говоришь, вы взорветесь?

— Через несколько часов!!! — отрапортовал рядовой Уснуфф, — а можно и меня застраховать?!!

— Дайте подумать, — Морокл заходил по тесному кабинету штаба, заложив руки за спину, — нам нужно попасть на Гавасайу как можно скорее. Планета взорвется через несколько часов, что тоже не есть хорошо. Дверь-портал на Гавасайу находиться у врагов. Следовательно, следует попасть к врагам!

— Предатели!!! — рявкнул капитан, — прикажу расстрелять!!!

— …попасть к врагам с чисто диверсионной задачей! — быстро поправился Морокл, — проникнуть к двери-порталу и уничтожить ее тоже. Чтоб перекрыть поток нелегального оружия и обмундирования для противника, доставляемого различными коалиционными силами!

— Силами чего? — спросила из-за плеча Лиз.

— А застраховать меня?!!

— Как можно попасть в тыл к врагу? — задал ответный вопрос Морокл.

— Это засекреченная информация!!!

— Рядовой Уснуфф? Обещаю застраховать со скидкой в двадцать процентов!

— У нас есть быстрые самолеты-невидимки!!! — отозвался рядовой, — с них можно незаметно произвести высадку на территорию противника!!!

Морокл поднял вверх указательный палец:

— Тогда делаем так. Я вас страхую на самых выгодных условиях, а вы проводите нас к самолетам-невидимкам и производите высадку на территории противника!

Несколько секунд капитан думал.

— Нет возможности!!! — наконец рявкнул он, вновь выпрямившись в струнку, — информация строго засекречена!!! Тем более что никто не будет выделять гражданским военный самолет!!!

Морокл вдруг преобразился. Свет вокруг него померк. Глаза злорадно засверкали. На мгновение Крюкову показалось, что на голове страхового агента прорезались маленькие дьявольские рожки. Злорадно усмехнувшись, он приблизился к капитану и прошептал:

— Страхую на очень выгодных условиях. Подумайте над этим. Двадцатипроцентная скидка, плюс дисконтная карта с последующими скидками, розыгрышами и призами. Даже на том свете. Если вы вдруг взорветесь вместе с планетой, а так и будет, на небесах вам будет предоставлено отдельное жилье, трехразовое питание и — ммм — непрерываемая каждодневная доставка маго-маго.

Шелест Мороклового голоса навязчиво проник в уши. Даже Крюкову вдруг отчаянно захотелось застраховаться. Рядовой Уснуфф, приняв стойку "вольно", медленно раскачивался в такт ядовитому голосу страхового агента.

А Морокл все обещал и обещал. Он словно гипнотизировал окружающих вкрадчивым шепотом, о чем-то предупреждал, что-то объяснял… Когда предел желаний достиг невообразимых высот, Морокл замолчал. В штабе мгновенно наступила звенящая тишина. Капитан тряхнул головой, сгоняя наваждение, и протянул квадратную трехпалую руку:

— Согласен!!! Рядовой Уснуфф!!! Ручку и блокнот!!!

— Все имеется! — в воздухе перед Мороклом возникла папка в кожаном переплете, — поставьте здесь свою подпись, и мы можем свободно идти к самолету-невидимке!

Капитан широким росчерком оставил подпись, затем рявкнул прямо в ухо Мороклу:

— Свободно не получится!!! Дело в том, что подступ к самолету охраняется взводом специально натренированных солдат-самоубийц!!! К тому же придется идти мимо генерала фон Аустерлица!!!

— фон Аустерлица?

Капитан закатил глаза:

— Настоящий зверюга!!! Заставлял личный состав есть перловую кашу без соли в течении двух месяц!!! Тренировал, как говориться, волю к жизни!!! Вернее, полностью ее уничтожал!!! Взвод самоубийц и есть те солдаты, которые выдержали испытание!!!

— То есть нас расстреляют, стоит только приблизиться к самолету, — сделала вывод Лиз, — непростое решение. Либо взорваться, либо расстреляют.

— Лучше взорваться, — добавил Крюков, которому быть расстрелянным как-то не очень хотелось, — может, есть другой выход? Разве из штаба не существует подземных тайных выходов? В любом штабе существуют!

— У нас тоже есть!!! — рявкнул рядовой Уснуфф, — но все тайные выходы принадлежат генералу фон Аустерлицу и он их на данный момент все перекрыл, во избежание проникновения сил противника!!!

— Все у вас через одно место, — выругался Морокл, — что-то же надо делать!

— Пс, — тихонько шепнула Лиз и приникла к Морокловому уху.

Некоторое время страховой агент внимательно слушал, потом покачал головой:

— Тебя сразу узнают в капитанской форме. Да и я не очень подхожу на роль рядового, хотя огреть их по голове и сбежать — неплохая мысль.

— То есть, как это сбежать?!! — рявкнул капитан, — а страховка!!! Рядовой Уснуфф!!! Ружье к плечу!!!

Молниеносным, едва уловимым движением, Лиз подцепила рядового за пулеметные ленты, легонько приподняла над головой и опустила на капитана. Капитан тихо крякнул и рухнул на пол, квадратным носом вниз, сложив руки по швам. Сверху улегся и рядовой.

— А теперь за мной, — не хуже поднимающего в бой солдат предводителя крикнул Морокл, подбежал к дверям и распахнул их настежь.

Их взору предстал узкий коридор с выкрашенными в зеленый стенами и деревянными дверьми из-за которых доносилось монотонное рявканье, стук прикладов и крики из телефонных трубок. Конец коридора венчал одинокий дневальный с пулеметными лентами крест накрест на груди. Дневальный дремал, облокотившись о тумбочку.

Прижав палец к губам, Морокл осторожно миновал дневального, распахнул входную дверь и первым выскользнул на улицу.

Небо на улице затянули низкие черные тучи. Дул сильный холодный ветер, гоняя по пустынному плацу желтые листья. Далеко на горизонте отчетливо вспыхивали бутоны взрывов, доносился грохот и шум выстрелов.

На ступеньках тихо курил квадратный офицер в квадратной бескозырке, как две капли воды похожий на своего предшественника капитана.

— Гражданские?!! — рявкнул он, подавившись окурком.

— Все в порядке. Мы страховые агенты! — не давая офицеру опомниться, Морокл выудил из воздуха папку в кожаном переплете, — если вы не знаете, генерал фон Аустерлиц приказал провести всеобщую страховую компанию, дабы после глобального взрыва собрать свою армию на небесах и дожидаться своего часа именно там. Позвольте представиться — подполковник Морокл. Это старший офицер Элизабет, а это, мгм, сержант Алексей.

Офицер несколько томительных секунд разглядывал папку.

— А почему в штатском?!!

— Так ведь не на службе. Страхую падшие души, понимаете? Подписывайте здесь, платите первый взнос и вы — на небесах.

— Первый взнос?

— Всего тридцатку. Приказ генерала фон Аустерлица.

— Наверное, процент с тридцатки его, — понимающе кивнул офицер, — ох уж мне эти генералы.

С тяжким вздохом, он полез в карман, извлек тридцатку и протянул ее Мороклу. Страховой агент благодарно кивнул и в ответ протянул ручку. Когда офицер поставил свою подпись, папка захлопнулась и растворилась в воздухе.

— А где у вас тут аэродром?

— Через плац, потом налево, мимо водонапорной башни, там увидите.

— Благодарю, — Морокл первым сбежал по ступенькам и бордо запрыгал мимо луж через плац.

— Что у тебя за план? — спросила Лиз, нагнав Морокла уже около водонапорной башни, — собираешься страховать всех, кого встретишь?

— Ага. Нужно уметь извлекать выгоду из всего. Эта планета вот-вот взорвется, так отчего бы не застраховать бедняг, пока они живы?

— Но ты же находишься в розыске! Твои документы недействительны!

— Пока недействительны! Как только меня оправдают, все вновь придет в норму. А эти ребята попарятся немного в приемной того света, подождут. У них впереди все равно вечность. А! Здравствуйте, товарищ офицер, мы по поручению генерала фон Аустерлица!

Морокл резко затормозил у аркообразного входа в ангар, который преграждал пожилой офицер в кожаной шляпе с ушами и большими круглыми очками на лбу. За спиной офицера были хорошо видны серебристые самолеты, вокруг которых сновали военные.

— От генерала?

— Вот именно. Страхуем падшие души от попадания в Ад! Вот документ, — не давая офицеру опомниться, Морокол ткнул ему под нос какую-то бумажку, убрал ее и выудил из воздуха уже знакомую Крюкову папку, — заплатите тридцать косморублей, подпишите тут, и ваша душа будет навеки греться у камина на том свете. Благодарю. Не подскажите, где здесь главные пилоты самолетов-невидимок?

— Вон там, за взводом самоубийц, — кивнул офицер, ставя подпись в папке.

— Спасибо.

Не успела папка толком раствориться в воздухе, а Морокл уже бесстрашным шагом направлялся к группе солдат, занимавших ощутимую часть ангара. С первого взгляда стало понятно, что это самые настоящие самоубийцы. Они сидели в самых непринужденных позах, курили сигареты, слушали радио. И молчали. И не двигались. Подойдя ближе, Крюков увидел их пустые, безжизненные глаза, в голове тотчас всплыл разговор о жестоком эксперименте с гречневой кашей. Лишить людей к стремлению к жизни? Кошмар!

— Господа! Вернее — товарищи! Попрошу минуточку внимания! — Морокл остановился на почтительном расстоянии и поднял вверх руки, — товарищи, мне хорошо известно о вашем назначении! Вы все погибнете еще до того, как взорвется планета! По этому поводу генерал фон Аустерлиц отдал приказ провести поголовное страхование ваших падших душ! Внесите по тридцать косморублей, распишитесь здесь, и вы свободны!

При упоминании имени генерала ряд самоубийц вздрогнул. Ближайший к Мороклу поднял голову и выплюнул окурок сигареты:

— А на том свете будет гречневая каша?

— Ни зернышка! — заверил Морокл с кристальной чистотой в голосе.

Самоубийцы зашевелились. Через неуловимо короткий промежуток времени перед страховым агентом выстроилась длинная очередь. Сияющий Морокл принимал косморубли и подставлял папку под росписи. Крюкову и Лиз ничего не оставалось делать, как стоять и ждать.

Когда очередь иссякла, Морокл взял последнего самоубийцу за плечо и поинтересовался:

— Мне бы хотелось знать, а где пилот вон того самолета-невидимки? Надо бы и его застраховать.

— Пилот? Ну, наверное, в самолете и сидит.

— Благодарю. Идемте!

Воодушевленный неожиданным заработком и происходящим действом, Морокл смело направился к самолету, забежал на трап и нырнул в кабину пилота.

Пилот действительно находился там.

— Уважаемый! — деловым голосом начал Морокл, выуживая из воздуха папку, — я пришел вас застраховать по приказу генерала фон Аустерлица! После страхования вам нужно будет переправить нас троих на вражескую территорию к дверям на планету Гавасайа, координаты которой, я надеюсь, у вас есть!

Пилот повернул к Мороклу голову. Маленькие, глубоко посаженые глазки злобно блеснули красным.

— О чем вы говорите?!! — рявкнул пилот ужасающим голосом, от которого захотелось вытянуться в струнку и высоко задрать подбородок, — я и есть генерал фон Аустерлиц!!!

Глава девятая, в которой высадка оказывается не очень приятной процедурой

— Что вы себе позволяете!!! Охрана!!! Сержант Обливикус!!! Ко мне!!!

За спинами ошарашенного страхового агента вдруг возникли зловещие тени. В спину Крюкова уперся холодный ствол местного аналога автомата. Краем глаза Крюков увидел, как Лиз удивленно поднимает вверх руки. Позади нее, похоже, тоже кто-то стоял.

Генерал фон Аустерлиц развернулся, поднялся, уперев кулаки в бока и вперился злобным взглядом в Морокла:

— Страховые агенты, говоришь? По моему приказу, говоришь? А ну-ка сознавайся, на кого работаешь, паскуда! Военную тайну говори! Живо!

— Страховой агент со стажем, Морокл, — недрогнувшим голосом отчитался Морокл, — прилетел на вашу планету с целью страховки!

— Вынюхивает что-то, — раздалось из-за спины, — духом чую, что вынюхивает. В самолет, вот залез. Если бы не ваше оперативное вмешательство, товарищ генерал, я бы вообще не знаю, что было.

— Спасибо, сержант Обливикус. Вы не по годам умны. Думаю, дать вам посмертное звание старшины и вручить в ваше распоряжение взвод самоубийц.

— Рад стараться, товарищ генерал.

— Но я действительно страховой агент! Спросите у кого хотите!

— У кого? — генерал Аустерлиц посмотрел по сторонам, и его кровавые глазки уперлись в Крюкова, — какая наглость, товарищи! Проникнуть в тыл к врагу не в одиночку, а целым мобильным подразделением! И еще претворяются страховыми агентами!

— Разрешите расстрелять? — поинтересовался из-за спины старшина Обливикус.

— Опять расстрелять! — выдохнул Крюков, — а договориться с вами можно? Денег вам дать, а?

— Деньги ничто! Главное — любовь и уважение к Родине!

Генерал фон Аустерлиц и стоящие вокруг тени солдат вытянулись по стойке смирно и закатили глаза.

— Я все понимаю, — прервал патриотическую паузу Морокл, — тогда, может, придумаем что-нибудь во благо вашей Родины?

— Не хочется умирать просто так, — добавила Лиз.

— Я тоже так думаю, — согласно кивнул фон Аустерлиц.

— Правда?

— Да. Чтобы ваша смерть не была еще одним позорным пунктом нашей истории, я разрешу вам принести себя в жертву во благо Родины. Старшина Обилвикус запишите троих добровольцев во взвод самоубийц.

— Вы меня не так поняли, товарищ генерал! — запротестовал Морокл, — я имел ввиду совсем другое!

Генерал заинтересованно кивнул.

— Может быть, вы покажите нам дверь на какую-нибудь планету! — воодушевленно продолжил Морокл, — мы прилетим туда и расскажем всем-всем-всем о вашей доблести, героизме и мужестве!! Вы будете известны во всей обитой Вселенной! О вас снимут фильмы! О вас напишут множество книг! Вы станете героями!..

Фон Аустерлиц злобно усмехнулся. Крюков нахмурился. Что-то во всем этом было не так.

— Мы не сможем стать героями, — сказал генерал, — потому что на самом деле мы захватчики этой планеты! Мы взорвем эту планету и тем самым совершим самый масштабный террористический акт в истории галактик! О нас и так напишут книги и снимут фильмы! Ясно тебе, жалкий страховой агентишка!!!

Голос фон Аустерлица сорвался, и он громко закашлял в кулак. Морокл отступил на шаг и уперся в солдата с винтовкой.

— Я знаю, что с вами делать! Раз уж вы хотите пробраться на территорию противника, так тому и быть! Старшина Обливикус свяжите пленников и велите прийти сюда пилота самолета.

— Самоубийцу, — уточнила Лиз.

Фон Аустерлиц, продолжая кашлять, довольно кивнул.

Крепкие руки обхватили Крюкова и начали ловко опутывать его тугой веревкой. Крюков отчаянно сжал руками волшебный посох, но даже не смог вытащить его из-за пояса. С Мороклом и Лиз поступили точно также. Когда Крюков был затянут веревками настолько крепко, что не мог пошевелиться, его аккуратно прислонили к стенке. Рядышком положили Мо-рокла и Лиз.

В это время появился самоубийца-пилот, худой молодой человек с впалыми скулами и темными кругами под глазами. Самоубийца курил, и при виде генерала не проявил никаких эмоций.

— Значит так, солдат! — обратился к нему генерал. — На тебя ложиться ответственная миссия. Видишь этих злобных вражеских шпионов? Они выведали военную тайну. За это их надо уничтожить. Ведешь самолет на последний оплот вражеских сил и разбиваешь его о землю. Вместе со всеми вами. Этим поступком ты совершишь Великий Подвиг и навсегда увековечишь себя в анналах истории.

Пилот бросил окурок в сторону:

— А еще вон тот носатый взял с меня тридцатку за страхование.

— Вот видишь! — фон Аустерлиц направился к выходу, — выполняй, солдат. Мы верим в тебя и в твою сильную любовь к Родине!

Солдаты, старшина и генерал покинули самолет, оставил пилота один на один с вражескими шпионами.

— Эй, солдат! Может, договоримся? — безнадежно предложил Морокл, — я возвращаю тебе тридцатку и еще сотню с верху, а ты высадишь нас около двери-портала на планету Гавасайа!

— Я должен отдать долг Родине! — ответил пилот, садясь в кресло, — а ты закрой пасть, гнилоуст! Иначе я сначала всажу тебе в голову пулю, а потом разобьюсь.

Морокл зашелся в тихом кашле.

— Что будем делать? — шепотом спросила Лиз, — я, конечно, сильная женщина, но не настолько. Чтобы перегрызть веревки самостоятельно!

— А я не могу даже хлопнуть в ладоши, чтобы позвать Угж!

— Милый, не отчаивайся. Не впервой. Я, если хочешь знать, каждый год попадаю в подобные передряги! Особенно, когда совсем не вовремя приходит чья-нибудь жена!

Самолет мелко задрожал, воздух наполнился протяжным гудением. Пилот, склонившись над приборами, что-то нажимал, что-то проворачивал, прикуривал новую сигарету и напевал себе под нос какую-то песенку.

— Леша, где твой посох?

— Я даже пошевелиться не могу.

Самолет ощутимо тряхнуло. Крюков изогнул шею и выглянул в иллюминатор, успев заметить стремительно проносившиеся мимо деревья и уходящую куда-то вниз взлетную полосу. В животе мгновенно загудело.

— Взлетели! — пискнул Крюков, который больше всего на свете боялся летать на самолетах. Дело было в том, что в детстве Крюкова очень сильно укачивало, а когда он с отцом летал к бабушке на север, в самолете маленькому Леше стало настолько плохо, что он почти два часа не вылезал из туалета. Воспоминания прошлого засели в мозгу всерьез и надолго. Уже сейчас, спустя много лет, Крюкову показалось, что у него начинает кружиться голова, а к горлу подступает тугой комок.

— Леша позеленел, — пробормотала Лиз, — ты собрался умереть до того, как мы разобьемся? Счастливчик!

— Честно признаться, я тоже не вижу иного выхода! — отозвался Морокл.

Крюков шумно выдохнул, стараясь удержать тугой комок в себе:

— Вот так живешь себе, никого не трогаешь, а потом вдруг… и надо было мне спасать этого старикашку!

— Помяни мое слово, ты еще не раз проклянешь ворлузиан! Они созданы для того, чтобы творить зло!

— А ну заткнулись там! — прикрикнул пилот, — курить мешаете!

— Мне теперь все равно! — крикнул в ответ Морокл, — можешь выкинуть меня прямо сейчас! Какая разница — минутой раньше, или минутой позже!

— Что касается меня, то я еще собираюсь побороться! — заметила Лиз, — дорогой, нельзя вести себя как влажная половая тряпка!

— Тогда буду вести, как сухая!

Самолет ощутимо тряхнуло. Крюков почувствовал, что отделяется от стенки, и в это же время упал лицом вниз и покатился по самолету, вслед за летающими туда-сюда ящиками, железяками и прочей дребеденью, какой имеют обыкновение забивать пустое пространство летчики. Следом за Крюковым не удержал равновесие и Морокл. Только Лиз (вообще находившаяся в более выгодном положении) сохраняла вертикальное положение.

— Если будет так продолжаться… — начал Морокл, прервавшись на легкое столкновение с ящиком, — то мы вывалимся прежде (столкновение с инструментами), чем долетим до вражеской территории.

— Гудит что-то… — заметил Крюков, больно приложившись плечом о железный складной стульчик, — слышишь?

И действительно. Где-то внизу, в брюхе самолета, протяжно, с подвывом, гудело.

— Я конечно не летчик, — произнес Морокл, перекатываясь мимо Крюкова, — но мне кажется, что с нашим самолетом что-то не так.

— Зная военных… — весомо заметил Крюков, который, правда, в армии не служил, но был о ней хорошо наслышан.

И в это время пилот-самоубийца выплюнул сигарету и громко запричитал:

— Забыл! Совсем забыл!

— Маршрут? — едко ввернула Лиз.

— Нет! — перед тем, как укатиться в угол, Крюков усел заметить, что перекошенное гневом лицо пилота повернулось к ним, — самолеты стояли на проверке! Сегодня в обед мы должны были совершить пробный вылет на местности! Баки заправили только на четверть! И я только что израсходовал последний литр! Непростительная оплошность с моей стороны — забыть посмотреть на приборы! Смерть мне! Неминуемая смерть!

— То есть, ты хочешь сказать, что мы не долетим до места назначения? — уточнила Лиз.

— Не совсем! Вы разобьетесь прежде, чем долетим, потому что топлива осталось всего на несколько километров!

— То есть, — повторила Лиз, — сейчас самолет начнет стремительно падать?

Пилот кивнул. В следующий момент самолет стремительно накренился. На короткое мгновение все предметы в самолете взмыли в воздух. Крюков почувствовал, что ударяется макушкой о потолок. Снизу в него уперся большой деревянный ящик. Где-то неподалеку заверещал Морокл:

— Я еще не совершил свою самую выгодную сделку, чтобы умирать вот так!!

— Минуту назад ты был готов умереть!

— Я совсем не то имел в виду, граждане!

А потом они все вновь рухнули на пол. Даже Лиз, которая все-таки не смогла удержать равновесие. Пилот, чертыхаясь, вывалился из кресла и пополз куда-то в сторону, к железному шкафчику, встроенному в стену.

Самолет резко накренился вперед. Крюков покатился в сторону кабины.

Кое-как добравшись до шкафчика, пилот резко распахнул его и принялся рыться, раскидывая в стороны ненужное тряпье и предметы. Найдя что-то, он возбужденно крикнул и стал натягивать на плечи земельного цвета рюкзак.

— Парашют! — взвыл Морокл, лежащий около Крюкова в неестественной позе, — ты говорил, что не вынесешь позора! Прыгай так! Оставь парашют нам! Самоубийцы так не поступают!

— Я подумал и решил, что переносить позор лучше у себя дома, подальше от того света, — огрызнулся пилот, — знаете, быть самоубийцей оказывается довольно страшно. Особенно, когда самолет падает! — натянув парашют он медленно пополз к двери, поскольку передвигаться ногами было уже практически невозможно.

— Возьми нас с собой! Я тоже хочу переносить позор где-нибудь подальше отсюда.

— На тебе печать не позора, а преступления! Тебе суждено умереть за свои поступки, а не во имя их! — в страхе пилот заговорил совсем уж непонятные вещи.

— Тогда развяжи нас! Я хочу принять смерть, глядя на нее в окно иллюминатора, а не в стенку металлического ящика!

— Не имею возможности.

— Помоги хотя бы женщине! Ты же благородный человек! Я вижу! Женщин спасали всегда! Ну же!

— Разве среди вас есть женщины? — удивился пилот, возясь с лямками парашюта.

— А я?! — возмущенно прикрикнула Лиз, — разве по мне не видно? Посмотри сюда! А сюда! А еще сюда посмотри!

Пилот рассеянно пробежал глазами по Лиз. Самолет тряхнуло. Едва удержавшись на ногах, пилот махнул рукой:

— Ладно. Держите, — швырнул на пол нож, распахнул дверь и выпрыгнул из самолета.

Крюков, Морокл и Лиз уставились на нож. Дотянуться до него ни один из них не имел возможности, хотя бы потому, что все они находились гораздо ниже.

— Господа! Если мы в скором времени не перережем веревки, то помрем все! — сказал Морокл, — Леша, сможешь подползти ко мне?

Крюков молча оттолкнулся боком от стены и прокатился до Морокла.

— Отлично. Теперь ты, Лиз. Если подкатишься ближе, то мы сможем выстроиться в цепочку, я дотянусь до ножа и освобождю… освободю… всех!

— Дорогой мой. При всем моем уважении к тебе и к нашим детям я ни разу не замечала за тобой стремления к совершению подвигов!

— Речь идет о моей собственной шкуре! Катись сюда, Лиз!

— О, зайчик! Я так люблю, когда ты сердишься!

Самолет вновь тряхнуло. Похоже, он продолжал планировать на своих широких крыльях и, благодаря небольшому весу, падал не столь стремительно. Но все же следовало торопиться.

Несколько томительных секунд Лиз и Крюков пытались выстроиться в цепочку, по которой Морокл, похожий на червяка-шелкопряда, подтянулся чуть выше по полу и смог головой дотянуться до ножа. Еще мгновение — и нож оказался в его зубах!

Издав радостный вопль, Морок изогнулся и принялся разрезать веревки на груди. А еще через пару минут он уже освободился и торжественно встал на колени, раскидав обрывки веревок в стороны!

— Я свободен! — закричал он, и в это время резкий толчок сбил страхового агента с ног. Перекувырнувшись через голову, он вкатился в распахнутый железный шкафчик. С верху на него посыпались тряпки, инструменты и рюкзаки.

— Эдик! Золотце мое, ты в порядке? — испуганно спросила Лиз, — падаем ведь!

— Парашюты! — донеслось из шкафчика, — мы спасены!

В следующее мгновение показался его не в меру лиловый нос и руки, сжимающие нож. Подобравшись на корточках к Лиз, он быстро освободил ее от веревок, потом развязал Крюкова и вернулся обратно к шкафчику, чтобы вытащить оттуда рюкзаки.

— Надеваем, быстрее!

Сквозь распахнутую дверь внутрь самолета врывался пронзительно-холодный воздух. Натягивая парашют, Крюков осторожно выглянул вниз и увидел стремительно приближающуюся черную гладь. Земля отсюда походила на выгоревшую головешку. Отовсюду поднимались в небо закрученные столбы густого дыма. А еще в это же время Крюков подумал, что ни разу в жизни не прыгал с парашюта.

— А вы уверены, что они, ну, работают? — спросил он, вспоминая опять же об армии, — может у пилота это такой изощренный способ самоубийства — выпрыгнуть с неработающим парашютом?

— Леша, ты хочешь остаться в самолете и уж точно разбиться, или прыгнуть и сохранить надежду на спасение? — спросил Морокл, затягивающий ремешки на груди с такой профессиональной решительностью, словно всю жизнь только этим и занимался

Крюков подумал:

— А можно остаться?

— Нельзя. В таком случае мне тоже придется остаться, а я не имею ни малейшего желания! Ты проверил крепления?

С этими словами Морокл небрежным, и даже слегка оскорбительным жестом толкнул Крюкова ботинком в грудь.

"Эй" — хотел крикнуть Крюков, но перевернулся через голову и вывалился из самолета в объятия холодного ветра…

Глава десятая, в которой Крюков сохраняет надежду на спасение

Крюков открыл глаза.

Сделать это было непросто, но гораздо легче, чем пошевелить какой-нибудь конечностью или что-либо расслышать. Отбитые ноги, руки, грудь и задница (извините за суровость реализма) болели нещадно. В ушах гудело так, словно неподалеку кружилась целая самолетная дивизия.

Перед глазами все плыло и переливалось. Мутные картинки складывались в не менее мутные образы, затем стало понятно, что в непосредственной близости от Крюкова стоит на корточках давний знакомый страховой агент и снимает с плеч рюкзак, из недр которого раскинулся позади Морокловой спины ярко-желтый парашют. А еще пахло чем-то горелым. И от земли, к которой Крюков крепко приложился щекой и животом, дышало жаром.

Увидев, что Крюков открыл глаза, Морокл усмехнулся:

— Господин Крюков! Позвольте поздравить вас с первым парашютным прыжком! Как видите, все закончилось удачно.

— Я ниео не слоал? — спросил Крюков, плохо ворочая языком и нижней челюстью.

Морокл нахмурился:

— Приземляться надо было лучше. Мы чуть было не угодили в самый настоящий эпицентр пожара!

Крюков попробовал пошевелить руками и обнаружил, что руки все еще подвластны его воле. Вскоре выяснилось, что ноги тоже на месте. Ворочая головой, Крюков сел на корточки и тоже стал стягивать парашют. Полета он совсем не помнил. Только смутные образы. Кусочки неба, кусочки стремительно приближающейся черной земли, кусочки Лиз и Морокла, мелькавшие перед взором. Вспомнил он, как слышал, что Морокл кричал: "Дергай за кольцо!", но вот как дергал не помнил. А затем все погрузилось в темноту и выплыло только сейчас.

— А где Лиз? — спросил он, оглядываясь.

Пространство вокруг закрыло черной пеленой дыма, поднимающего с земли. Обозримые участки были выжжены дотла. Кое-где проглядывались чудом сохранившиеся остатки травы, неподалеку, выгоревшей кучей, валялись какие-то доски.

— Унесло туда, — махнул рукой Морокл, — наверное, нам надо быстрее освобождаться от парашютов и уходить отсюда. Если мы на вражеской территории, значит, есть надежда найти двери на Гавасайу. Честно говоря, эта планета мне совсем не нравится.

— Скоро она взорвется.

— Так будет лучше для всех. Жаль, что не успел застраховать побольше тупых солдафонов!

— У тебя еще будет шанс! — из дыма вдруг показалась Лиз. Следом за ней шли экипированные в военную форму люди с ружьями наперевес. Форма совсем не походила на форму недавних знакомых. Значит, все-таки успели долететь до вражеской территории.

Морокл, судя по всему, пришел к похожему выводу. Радостно всплеснув руками, он вскочил на ноги и поспешил к вооруженным людям:

— Как я рад господа! Как я рад, что мне не пришлось искать вас посреди царящего разрушения и хаоса! Во имя славного генерала Зюдова! Само провидение привело вас ко мне!

Подбежав к оторопевшему солдату, Морокл принялся ожесточенно трясти его руку с ружьем:

— Как здоровье? Так себе? Ну, это ничего! Именно для этого я сюда и прилетел! Лиз, как дела? Приземлилась нормально? Они встретили тебя гостеприимно?

Лиз ошеломленно кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь, господа военные, отведите меня к вашему генералу немедленно. Вы же знаете о том, что планета вот-вот взорвется? Надо торопиться!

Военные, которых насчитывалось без малого человек шесть, с любопытством смотрели на потрепанного страхового агента с волочившимся за спиной распахнутым парашютом. Потом один из них сказал:

— Мы увидели падающий вражеский самолет и направились на разведку. Потом наткнулись вот на эту женщину. Теперь на вас. Но вы же не военные.

— Логика! — изрек Морокл уважительно, — мы, посланцы с мирной планеты, нечаянно угодили в лапы террористов, но успели угнать их самолет и таким образом добраться до вас, понимаете?

— С какой целью? — подозрительно осведомился один, — вокруг идет война! Мы выжигаем свободные пространства, чтобы они не достались врагу после взрыва. Уж не торговать ли вы приехали? Или мародерствовать?

Ружья гневно взметнулись вверх.

— Мы паломники! — воздел руки к небу Морокл, — всего лишь мирные паломники с разных планет! Проводим хождение по историческим землям вселенной!

— Какая же это историческая земля?

— Когда она взорвется, будет что показать на фотографиях потомкам, — отозвался Морокл, — мы бы хотели мирно прошествовать до дверей-порталов, ведущих на планету Гавасайя и продолжить свое путешествие подальше отсюда.

— Только что ты сказал, что вы посланцы с мирных планет! — нахмурился один из военных, — а теперь утверждаешь, что паломник! Скорее всего, ты наглый лжец!

— Но нам действительно нужно на Гавасайу, — заметил Морокл, — видите, у нас нет ни оружия, ни других шпионских прибамбасов! В конце концов, откуда вам вообще знать, что мы прилетели на вражеском самолете?

Шесть пар военных глаз уставились на желты парашют за спиной Морокла. Лиз едва заметно усмехнулась. Красноречие Морокла, каким бы бесконечным оно не казалось, тоже имело свой предел.

— Тогда последний вопрос, — выдохнул страховой агент, — в какую сторону двери-порталы?

— Налево.

— Спасибо. — Небрежным движением Морокл снял со спины рюкзак, медленно, словно позируя перед военными, положил его на землю… и бросился в пелену дыма со всех ног.

Не раздумывая, Крюков побежал следом. За тот недолгий промежуток времени, что Крюков находился рядом с Мороклом, он успел усвоить одно железное правило: никогда не теряй страхового агента из виду. Правда, в этой ситуации следовать правилу не представлялось возможным. Черный дым поглотил Крюкова, отрезав от видимости вокруг приличный кусок. За спиной кто-то удивленно вскрикнул. Раздался ряд сухих выстрелов. И в спину злобно засопели, догоняя.

— Не дамся! — пискнул Крюков и ускорил бег.

Бежать в дыму было, признаться на чистоту, страшновато. Никогда не знаешь. Куда выскочишь в следующий момент. Но оглядываться через плечо было еще страшнее. Морокл исчез. В каком направлении бежать тоже не совсем понятно… да еще и на планете, которая вот-вот взорвется.

Неожиданно чья-то рука, вынырнувшая из темноты, ухватила его за воротник и потащила на себя.

— Эй!

— Тсс! — темнота расступилась и открыла Крюкову лицо Морокла, — где Лиз?

— Тута я, — из-за спины выскользнула Лиз собственной персоной, — дорогой, ты беспокоишься обо мне? Значит, в тебе еще сохранились те самые теплые чувства?

— Не совсем что бы, — закашлялся Морокл, — бежим сюда. В дыму солдаты нас не заметят.

— А ты уверен, что мы бежим… налево?

— Мой профессиональный нюх меня еще никогда не подводил! — изрек Морокл торжественно, — к тому же сквозь дым я отчетливо вижу как минимум две двери портала.

Лиз прищурилась:

— А лично я сквозь дым ничего не вижу.

— А у меня глаза слезятся.

Лиз с Мороклом посмотрели на Крюкова.

— Значит, не врут ученики, — задумчиво произнесла Лиз, — люди действительно самые хлипкие существа во Вселенной.

— Не забывай про гарбунклов, — напомнил Морокл.

— Они беспозвоночные!

— Эй вы там! Стоять, а то стрелять будем!

В дыму зашевелились хорошо вооруженные тени.

— Бежим, — шепнул Морокл и сорвался с места.

— Опять бежать! — закатил слезящиеся глаза Крюков, но больше ничего не оставалось. Позади раздались первые выстрелы, — я не вижу никаких двере!

— Вон же они, вон! — Морокл указал пальцем куда-то вперед.

И в этот миг они выскочили из дыма на ровную, почти не обгоревшую площадь. Под ногами чудесным образом возникли пучки не тронутой огнем зеленой травы. В центре поляны росли два карликовых деревца, и даже кое-где можно было углядеть желтый листок. Около деревьев стояли два солдата с молотками. У их ног лежали плоские доски. Один из солдат держал доску в воздухе и пытался заколотить в нее гвоздь.

— Стоять! — рявкнул Морокл, не замедляя шага.

Рука с молотком в замахе замерла. Солдаты повернулись в сторону неожиданно возникших персонажей. Тот, который намеревался прибить доску, что-то протестующее замычал — во рту его торчали шляпками наружу гвозди.

— Именем страхового агента Эдуарда Ф. Морокла я требую остановиться! Это единственная дверь на Гавасайу! — подобно шару для боулинга Морокл врезался в солдат и раскидал их в стороны, — быстрее! Сзади солдаты!

Словно в подтверждение его слов за спиной Крюкова раздались выстрелы. В непосредственной близости от его уха просвистела пуля. Крюков подался вперед и зацепился ногой за раскиданные доски. Краем глаза он усел заметить, что Морокл делает шаг вперед и наполовину исчезает в неожиданно заискрившимся воздухе. Отчаянно силясь сохранить равновесие, Крюков замахал руками, сделал несколько шагов вперед и провалился в темноту, последовавшую следом за ослепительно-яркой вспышкой света…