Никогда правда

1

СОФИЯ

Тогда

— Пожалуйста, папочка, можно я пойду с вами? Я не хочу идти с мамой. Я хочу пойти с тобой и Марко в кино. Клянусь, я уже достаточно большая, чтобы сидеть тихо. Пожаааааааалуйста! — Я вложила в свой голос столько искренней мольбы, сколько может вложить пятилетняя девочка, и посмотрела на отца щенячьими глазами, достойными Оскара.

Папа сказал, что возьмет Марко в кино, пока мама будет на репетиции школьного спектакля с Лесси и Марией. Я должна была пойти с девочками, но это был не мой выбор. Если была возможность, я всегда была с братом. Ему было одиннадцать, он был самым старшим из нас, и я боготворила его во всем. Если он считал, что носить носки на лодыжках — это круто, я хотела носить носки на лодыжках. Если он уезжал кататься на велосипеде, я бежала за ним до тех пор, пока он позволял. Насколько я знала, моему старшему брату удавалось это редко.

— Солнышко, мы идем смотреть шпионский фильм. Я не уверен, что тебе понравится, — объяснил папа, пытаясь мягко успокоить меня.

— Да! — сказал Марко, входя в комнату. — Тебе будет очень страшно, Соф. Там есть оружие и много действий. Это не совсем девчачий фильм.

Мое лицо тут же скривилось от досады. — Я смотрю много фильмов с тобой, Марко. Мне не страшно!

Мой отец засмеялся, погладив меня по голове. — Ладно, Соф, ты выиграла. Бери свою куртку, и мы выходим. Нам нужно сделать одну небольшую остановку до начала фильма.

Может быть, это было только начало ноября, но я чувствовала себя так, словно наступило рождественское утро. Я поспешила в свою комнату, чтобы взять желтую куртку и надеть красные кроссовки. Когда я выходила из своей комнаты, я увидела Марию в ее комнате с одной из маминых свечей. Ошеломленная, я смотрела, как она сжигала маленький кусочек бумаги, затем подняла одну из кукол Лесси и подставила ее красивые золотистые волосы под пламя.

— Я расскажу! — воскликнула я с порога, зная, что у Марии будут большие неприятности. Ей уже исполнилось девять, но ей все еще не разрешалось играть с мамиными свечами, и уж точно нельзя было сжигать куклу Алессии.

Она не упиралась и не бегала за мной. Мария просто подняла голову и погрозила мне пальцем. — Иди сюда, София. Я хочу тебе кое-что сказать.

С осторожным любопытством я вошла в ее комнату. Она была самой старшей из нас и утверждала, что слишком стара, чтобы играть с Алессией и мной. Нас это не слишком беспокоило, потому что она могла быть немного грубой. Мария в основном держалась сама по себе или с Марко, поэтому для меня она была загадкой. Когда она позвала меня поговорить с ней, я не смогла удержаться, чтобы не послушать, что она скажет.

— Ты когда-нибудь слышала, как говорят стукачам зашивают рот? — холодно спросила она.

Я покачала головой, расширенными глазами глядя на свою старшую сестру.

— Это значит, что если ты на кого-то доносишь, то этот человек обидит тебя за то, что ты доставила ему неприятности. Как ты думаешь, что я сделаю, если ты расскажешь об этом? — Она подняла брови, давая мне возможность представить себе все гадости, на которые она способна. — И еще хуже, когда ты рассказываешь о семье, тогда ты крыса, предатель. Если ты видишь что-то, что тебе не положено, держи рот на замке, иначе с тобой случится что-то плохое. Поняла? — Она смотрела на меня так, что слезы подступили к горлу.

Мария могла быть очень злой, когда хотела. Я не хотела, чтобы она злилась на меня, поэтому я кивнула, не в силах говорить.

— Хорошо, я бы не хотела, чтобы твои краски случайно выбросили или чтобы твои красивые золотистые волосы отрезали ночью. — Ее холодный серый взгляд не давал мне сомнений в том, что она так и сделает. Я не знала, почему мы не нравились моей старшей сестре — просто она была такой, и у меня не было желания усугублять ситуацию.

Я побежала прямо к Марко и в безопасное место в его компании, не говоря ни слова об увиденном. — Я готова к кино! — сказала я, крепко обнимая его и стараясь забыть о том, что сказала Мария.

Он засмеялся, затем взъерошил мои волосы. — Хорошо, давай сядем в машину.

Когда мама вела машину, она заставляла Марко сидеть на заднем сиденье с нами, девочками, но папа разрешил ему сесть впереди. Это означало, что я сидела одна на заднем сиденье. Меня это нисколько не беспокоило, так как я могла ехать с ними. Папа отвез нас в один из домов своего друга, расположенный недалеко от нашего. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь бывала там раньше, но я не отличалась внимательностью.

Когда мы вышли из машины, папины губы сжались, как бывало, когда у Марии были неприятности в школе или когда Лесси плакала из-за какой-нибудь глупости. Я огляделась вокруг, гадая, что его беспокоит, но не увидела ничего необычного. Подойдя к тому месту, где я стояла в траве, он присел на корточки, чтобы мы оказались глаза в глаза.

— У меня есть небольшое дело, но оно не займет много времени. Ты беги на задний двор и поиграй несколько минут. Я заберу тебя, когда закончу.

— Марко пойдет со мной? — спросила я с большей дрожью в голосе, чем хотела. Мне нравилось быть смелой в присутствии Марко, но идти одной мне было страшно.

— Марко пойдет со мной, но ты еще не достаточно взрослая. Мне нужно, чтобы ты немного поиграла на заднем дворе, пока мы будем внутри.

Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от досады, что меня оставили. Мне, как самой младшей, казалось, что я всегда остаюсь в стороне. — Я не хочу идти на задний двор. Я хочу остаться с вами.

Марко шагнул вперед и положил руки мне на плечи, низко наклонившись, чтобы посмотреть мне в глаза. — Эй, Соф, не расстраивайся, — мягко сказал он. — Это всего несколько минут, и тебе понравится двор. Я был там, и там куча клумб. Держу пари, ты сможешь найти целую армию божьих коровок. — Он тепло улыбнулся мне, и его слова были именно тем, что мне нужно было услышать. Я обожала охотиться с ним за божьими коровками. В мгновение ока задний двор превратился в грандиозное приключение, а не в наказание за слишком юный возраст.

— Хорошо, Марко! И, может быть, я смогу найти одну из желтых специально для тебя.

— Звучит неплохо. Ты можешь рассказать мне обо всем, как только мы закончим.

— И Соф, — сказал мой папа, — убедись, что ты остаёшься на заднем дворе, пока мы тебя не заберём, хорошо?

— Хорошо! — Я рванула в сторону дома, полностью поглощенная своей новой миссией — поймать как можно больше божьих коровок. Папа был прав — двор был огромным. Наш дом стоял у самой кромки воды, поэтому у нас не было большого заднего двора, но этот двор был окружен по краям деревьями, которые вздымались высоко в небо, как непроницаемый барьер, защищающий прекрасный замок. У основания деревьев располагались извилистые клумбы, полные всевозможных растений и цветов. Я побежала прямо к ближайшей клумбе. Божьи коровки любили цветы. Опустившись на колени, я принялась рыться в листьях и грязи в поисках любых следов красных или желтых жучков в горошек.

— Что ты ищешь? — раздался голос сзади, оторвав меня от моего занятия. Мальчик примерно моего возраста заглянул мне через плечо, лохматые светлые волосы вьются в его сузившихся глазах.

Я никогда не видела этого мальчика раньше, но я всегда была рада завести новых друзей. — Божьи коровки. Хочешь поискать со мной?

— Я думал, девочки не любят жуков.

— Это божьи коровки, — объяснила я в отчаянии. Очевидно, этот мальчик ничего не знал о девочках. Конечно, нам нравились божьи коровки — это было прямо в названии. Я вернулась к своим поискам, чувствуя, что мальчик присоединился ко мне, когда он опустился на колени рядом со мной. — Ты здесь живешь? — спросила я, не отрывая взгляда от миниатюрных растительных джунглей.

— Нет, это место намного лучше, чем мой дом. Мой отец разговаривает внутри. Он заставил меня выйти сюда. — Он проворчал последнее слово, его недовольство было очевидным.

— То же самое со мной. Они сказали, что я еще не достаточно выросла, чтобы заходить внутрь, но это гораздо лучше, чем слушать разговоры взрослых.

— Наверное, ты права, — неохотно признал он. — Сколько тебе лет?

— Пять с половиной. А тебе сколько?

— Шесть, почти семь, — гордо сказал он, сверкнув беззубой ухмылкой. — Эй! Здесь есть одна. — Он потянулся к большому кусту и протянул палец с крошечной красной букашкой, гуляющей по его костяшке. — Хочешь подержать?

Я широко улыбнулась и кивнула, слишком взволнованная, чтобы говорить.

— Хорошо, протяни руку ровно, и мы позволим ей пройтись от моей руки к твоей.

Я последовала его указаниям, и он крепко прижал свою руку к моей с той стороны, куда направлялась божья коровка. Моя рука была холодной по сравнению с его, но меня это не беспокоило. Я была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на холод или камень, который впивался мне в колено. Как только микроскопические лапки коснулись моей кожи, я задыхаясь захихикала. — Щекотно.

— Ты уже держала их в руках?

— Да, но мне до сих пор смешно. Хотелось бы почаще их держать. У нас не очень большой двор, поэтому я не часто их вижу. Больше всего мне нравятся желтые, но их очень трудно найти. Я нашла только одну такую. Они мне нравятся, потому что желтый - мой любимый цвет. А у тебя есть любимый цвет? — спросила я, наблюдая за тем, как жук проделывает свой путь по нижней стороне моей руки.

— Наверное, зеленый. Это цвет New York Jets, любимой команды моего отца.

— Ты знаешь, что если смешать желтый и синий, то получится зеленый? Я люблю рисовать, поэтому знаю, как сделать все цвета, — уверенно объяснила я. — Если смешать желтый и красный, получится оранжевый.

Мальчик склонил голову набок и с любопытством посмотрел на меня. — Ты думаешь, если красная и желтая божьи коровки вместе заведут детей, у них получатся оранжевые божьи коровки?

Я разразилась смехом, заставив жука на моей руке улететь на более устойчивую землю. — Ты забавный. Как тебя зовут?

— Я Нико. А тебя как зовут?

Мне не нужно было отвечать. Рокочущий голос отца позвал меня по имени со стороны дома. — Мне пора! Увидимся.

— Пока, девочка-божья коровка — Слова следовали за мной, пока я бежала к папе, но я едва слышала их из-за своего волнения по поводу возвращения в машину.

Папа отвез нас в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм про шпионов. Я села между ним и Марко, чтобы сидеть рядом с ними обоими, что означало, что я могу держать попкорн. Во время фильма мне пришлось сходить на горшок всего один раз, и я совсем не испугалась.

К тому времени, когда фильм закончился, на улице уже стемнело, и мне было давно пора спать. Я едва могла держать глаза открытыми от волнений дня, и мягкое движение машины по дороге домой быстро убаюкало меня. Я не проснулась, когда двери машины открылись и закрылись. Только тишина и безмолвие пробудили меня ото сна. Моргнув сонными глазами, я быстро поняла, что в машине я одна. С того места, где я сидела на своем сиденье, я могла видеть, как папа и Марко вышли на улицу и подошли к двум мужчинам, одетым в черные жилеты. Они не были похожи на тех, кого я видела раньше, с их длинными, нечесаными бородами и черными татуировками на шее и лице. Но мой папа не боялся их, и я не боялась. У моего папы были самые разные друзья.

Мужчины пожали друг другу руки под фонарем, мой брат притворился одним из взрослых. Не успели мои веки сомкнуться, как сцена внезапно погрузилась в хаос, заставив меня резко проснуться. Застыв на своем месте, я наблюдала, как мой худший кошмар разыгрывается передо мной, словно фильм, в котором нет ни паузы, ни перемотки.

Один из мужчин в жилетах начал кричать. Я слышала, как его гневный голос проникает внутрь машины. Его лицо исказилось, и он схватил Марко за волосы, приставив пистолет к голове моего брата. Мужчина рычал на моего папу, как соседская собака, когда мы проходили мимо забора. Мой папа стоял неподвижно, подняв руки в знак сдачи.

Почему папа не помог Марко? Почему мужчина был так зол?

Я не была уверена в том, что происходит, но я могла сказать, что это плохо. Мой желудок злобно сжался, страх сковал мое тело.

Следующее мгновение происходило в замедленной съемке, как в мультфильмах, где кошка случайно врезается в стену, когда гонится за маленьким мышонком. Громкий взрыв раздался в ночи, отразившись от высоких зданий и заставив меня зажать уши руками. Мои глаза резко закрылись, но только на секунду. Они открылись как раз вовремя, чтобы увидеть, как голова Марко дернулась в сторону и вокруг него расплылась темная жидкость.

Я не могла остановить то, что видела.

Будто кто-то заставил меня открыть веки, я в ужасе молча наблюдала, как обмякшее тело моего брата рухнуло на землю, а из-под него быстро растеклась темная лужа.

Я не могла дышать.

Весь воздух в машине был высосан, голова кружилась, а зрение расплывалось.

Все вокруг замерло.

Мужчины выглядели такими же потрясенными, как и я, их глаза были устремлены на моего брата.

Без предупреждения папа бросился на мужчин, выхватил у них пистолет и стал бить ими обоих снова и снова. Он напал на них, как дикий зверь. Я почти могла убедить себя, что все это было сценой из фильма, который мы только что посмотрели. Как еще мой папа мог драться, как один из шпионов на большом экране?

Плохие люди пытались ранить его, и я отчаянно хотела закричать, чтобы они остановились, но не смогла издать ни звука. Да это и не имело значения. Папа был быстрее их обоих, наносил удары и пинки, наседал на мужчин, пока оба не оказались на земле без движения, и все равно он продолжал бить их.

В конце концов, он замедлился, его грудь вздымалась и опускалась, пока он смотрел на мужчин, затем опустился, чтобы посмотреть на руки одного из них. Когда он поднялся, то плюнул на каждого из них и повернулся к Марко. Папа медленно подошел к моему брату и опустился на колени, осторожно положив руки на грудь Марко и склонив голову, но Марко так и не пошевелился.

Почему он не двигается? Почему папа не отвезет Марко к врачу? Почему папа плачет? В моей голове метались вопросы и паника, но даже в пять лет я знала ответы.

Я знала, что мой старший брат умер.

Я просто не могла с этим смириться.

Весь мой мир разрушился, но я была в шоке.

Папа встал и достал свой телефон, позвонил, прежде чем вернуться в машину. Он думал, что я сплю. Я не должна была видеть, что произошло. Я знала это, как свое имя. То, что я видела, было очень, очень плохо. Не раздумывая, я захлопнула глаза. Я не хотела, чтобы он знал, что я не спала и хотела спрятаться от всего, что произошло. Если я закрыла глаза, то, возможно, когда я их открою, я пойму, что все это было неправдой.

Я чувствовала его взгляд на себе, когда сидела неподвижно, прислонившись головой к сиденью. Я притворилась, что сплю, отчаянно надеясь, что все это было дурным сном.

Но это был не сон и даже не кошмар.

Некоторое время мы сидели в машине молча, пока не подъехала другая машина. В кромешной темноте папа не заметил, как по моему лицу потекли слезы. Он опустил окно и тихонько разговаривал с мужчинами из другой машины. Затем мы уехали, оставив Марко на холодном городском тротуаре.

Я больше никогда не видела своего старшего брата.