Никому не говори…

Глава 16

Наступило Четвертое июля.

Стоял прекрасный звездный вечер, Карли и Сандра сидели на стеганом одеяле, окруженные веселой толпой, которая собралась на городской площади и дожидалась начала фейерверка. Сандра жевала сандвич с ветчиной. Карли сделала глоток густой кисло-сладкой смеси лимона, сахара, колотого льда и воды, которую они с Сандрой подавали в «Трихаусе» под названием «Лимонный жом».

Сандра, как обычно, одетая в черное, надела длинные серьги с крошечными светящимися буквами «США». Карли тоже облачилась соответственно случаю. На ней были синие шорты, красная майка, расшитая белыми звездами, и джинсовая бейсбольная шапочка с американским флагом на тулье. Шапочка служила трем целям: демонстрировала ее патриотические чувства, была симпатичной и хорошо прикрывала ее кудри, собранные сзади в конский хвост.

— Слушай, кажется, шериф догадывается, кто сбил его почтовый ящик. — Голос Сандры звучал тихо; подруга явно не хотела, чтобы их подслушали. Она посмотрела на Карли,а потом отвернулась.

— Почему ты так думаешь? — спросила Карли. Невинное выражение лица Сандры говорило само за себя. — Ты говорила с Антонио, верно?

За три дня, прошедших после переезда, Антонио стал такой же неотъемлемой частью их дома, как веранда. Когда он не работал и не спал, то торчал у них на кухне. Но Карли ничего не имела против. Ей нравился помощник шерифа: он был таким надежным и всегда был готов помочь. Например, принес свою косилку и подстриг газон. Кроме того, она была рада, что роман отвлекает Сандру от таких мелочей, как появление в доме Энни. Однако при всех плюсах у Антонио Джонсона был один серьезный минус: этот человек постоянно напоминал ей о Мэтте.

— О'кей, кажется, он проговорился, когда рассказывал мне, как помогал шерифу заливать бетоном шест для нового ящика. — Голос Сандры был слегка виноватым. — Я подумала, что тебе следует это знать. Понимаешь, он сам сказал это шерифу…

— И что? — несмотря на все свои благие намерения, Карли не могла не задать этот вопрос. — Что он сказал? В смысле Мэтт.

Сандра снова посмотрела на нее и замешкалась. Карли ждала.

— Он сказал: «Эта девчонка была чирьем на моей заднице с тех самых пор, как я впервые ее увидел».

Карли со свистом втянула в себя воздух.

— Ах, вот как? — она сердито посмотрела на полицейский участок — длинное и низкое кирпичное здание рядом со зданием пожарной охраны, стоявшее на другом конце площади. Но Мэтта там не было. Он находился где-то здесь, в толпе. Она один раз видела его на расстоянии и решила, что Мэтт не заметил ее. Пока. Но скоро заметит.

Ее желание перестать быть хорошей девочкой так и рвалось наружу.

Если не считать этого случая, она не видела Мэтта с той злополучной ночи в его спальне. Если Антонио внушал подозрения своим присутствием, то Мэтт — своим отсутствием.

Он не приходил, не звонил, не передавал вестей ни через Антонио, ни через сестер, которые то и дело заезжали к ним, ни через местного владельца цветочного магазина, ни по электронной почте, ни через старую добрую американскую почтовую службу.

Вот и хорошо.

Нет. Неправда. В этом не было ничего хорошего.

Возможно, Мэтт избрал молчание своей главной тактикой после жаркой, но мучительной сцены, которая произошла между ними, но Карли это совершенно не устраивало. С тех пор как он закрыл дверь спальни перед ее носом, гнев кипел в ней, словно лава в вулкане. Если она в ближайшее время не получит возможности выпустить пар, то просто взорвется.

Честно говоря, она пошла на ежегодный бентонский фейерверк только для того, чтобы поговорить с местным шерифом. И мысль об этом возбуждала ее.

Но вот уже в небо взлетела первая ракета, а Карли так и не сумела высказать Мэтту все, что она о нем думает. Нет, видеть его она видела. Мэтт в полном облачении — форме цвета хаки, со значком и кобурой на боку — был, казалось, повсюду. Повсюду, но только не рядом с ней. Он и его помощники пасли толпу, которая состояла практически изо всех граждан Бентона, к коим присоединились жители окрестных деревень. Пока в ночном небе расцветали красные, белые и синие огненные цветы, служители закона ловко пробирались через островки людей, сидевших на стеганых одеялах, расположившихся в шезлонгах и стоявших повсюду, подняв лица к небу.

Кроме Сандры, в кружок Карли входили миссис Нейлор, которая уговорила их пойти, ее дочь Марта, семья Марты, а также Лорен Шустер и еще одна школьная подруга Карли по имени Бете Хаскелл, обе с семьями.

Их группа привлекала к себе большое внимание. Казалось, каждый горожанин, узнав, что Карли вернулась и хочет открыть в доме бабушки гостиницу с завтраками, считал своим долгом высказать свое отношение к этому плану. Барри Хиндли подошел тоже, проявил к ней явный интерес, и Карли снова подумала: как жаль, что злость на Мэтта мешает ей обращать внимание на других мужчин. Хэл Рейнолдс, еще один одноклассник, хотел восстановить знакомство, но Карли не горела желанием делать это. Сандру навестил Антонио, который хотя и был на дежурстве, однако нашел время, чтобы перехватить кусочек съестного и немного поболтать. Сандра светилась от счастья даже тогда, когда он ушел.

Хорошая новость заключалась в том, что по крайней мере одна из них сумела устроить свою личную жизнь. А плохая — что второй это не удалось.

После Антонио к ним потянулись и другие помощники шерифа. Они подходили врозь и парами, но каждый нашел время постоять рядом. Карли не сомневалась, что эти визиты вызваны большим портативным холодильником с припасами, собранными Сандрой. Видимо, Антонио шепнул своим приятелям, где можно вкусно поесть.

Дочь Марты по имени Хизер оказалась подружкой Лиссы Конверс. На этом основании Лисса и ее парень Энди присоединились к компании, уселись на край одеяла и принялись уплетать лимонные коржики. Все это позволяло Карли надеяться, что со временем их маленькую группу почтит вниманием и сам глубокоуважаемый шериф. Но он явно избегал ее, причем сознательно.

Карли поймала себя на том, что наблюдает не столько за фейерверком, сколько за Мэттом. Этого когда-то первого кандидата на доску объявлений «Их разыскивает полиция» теперь все уважали, многие любили, а некоторые — конечно, женщины — просто не давали прохода. Они тянулись за ним, как хвост за кометой. В этом не было ничего удивительного. Насколько она помнила, Мэтту всегда приходилось отбиваться от поклонниц. Теперь ему было тридцать три, он имел хорошую работу, был холост и так чертовски красив, что умудрялся выглядеть сексуальным даже в форме шерифа. Естественно, это влекло к нему женскую половину города так же, как Хьюго влекло к валерьянке.

И это злило Карли еще больше. Ах, она — чирей на заднице? Ну, шериф, держись!

Он даже не помахал ей. Он, казалось, вообще ее не замечал, хотя прекрасно знал, где она сидит. Если рядовые члены шайки знали, куда отправиться за угощением, то атаман — и подавно. Мэтт прочесывал площадь, здоровался, хлопал людей по плечу, жал им руки, хмурил брови, говоря взглядом «приятель, похоже, ты перепил пива», но единственное место, которое он обходил стороной, представляло собой пятачок в двадцать квадратных метров, в центре которого сидела Карли.

Но почему он так старательно избегал ее? Не боялся же он ее, в самом деле?

И тут Карли осенило. Этот подлый сукин сын наверняка думает, что она сходит по нему с ума! Конечно, так оно и было, но ему-то какое до этого дело? Он не имел права так думать! Именно поэтому ей и хотелось убить его. Мэтт считал, что она желает его, а сам нисколечко ее не хотел; вернее, он хотел, чтобы она была его другом. Это бесило Карли так, что из глаз летели искры. Ракеты, взрывавшиеся у нее над головой, были тут ни при чем. Мэтт был, очевидно, уверен, что она так же жаждет его, как и все одинокие женщины Бентона, которые преследовали его своим вниманием.

Она следила за девушкой в коротеньких белых шортах, которая встала при его приближении. Мэтт непринужденно обнял девушку за талию, наклонил голову и что-то сказал ей на ухо. К счастью для Карли, она сразу узнала Эрин. Но когда сестра Мэтта опустилась на одеяло, у Карли свело судорогой живот от ревности, потому что Мэтта обняла другая молодая женщина в белых шортах. Вспыхнуло несколько ракет сразу, и в их свете Карли узнала высокую стройную красавицу с завитыми светлыми волосами. Шелби!

В отличие от Карли, Шелби принадлежала к категории женщин, которых трахают.

Внезапно судорога прошла, и перед мысленным взором Карли предстали самые изощренные орудия пытки. Потому что она наконец поняла: все она это уже проходила.

Именно так он вел себя в дни, недели и месяцы после ее выпускного бала.

Когда эта мысль окончательно оформилась в ее мозгу, Карли стиснула зубы.

Избегая ее, он снова демонстрировал недовольство сексуальной стороной их отношений. О недовольстве Мэтта событиями той ночи говорила горевшая над его головой неоновая вывеска: «Бэби, я не хочу тебя знать».

И так же, как тогда, ему не было никакого дела до ее чувств.

Впрочем, никаких чувств у нее не было. Во всяком случае, сейчас, когда она очнулась и полностью овладела собой. Но она была уверена в одном — Мэтт тоже хотел ее. Он мог бежать куда угодно, отпираться до последнего, но Карли больше не была стыдливой и влюбленной восемнадцатилетней девочкой. Теперь она стала взрослой тридцатилетней женщиной и, к счастью, научилась разбираться в таких вещах. Ведь ее опыт говорил ей — Мэтт страстно ее желает.

Но не дает себе воли. Потому что, по его словам, слишком дорожит ею. Хочет, чтобы они были только друзьями. Нет, как вам это нравится?

Наступил впечатляющий финал фейерверка. Это красочное зрелище заставило Карли отвлечься от ее мрачных размышлений. Под оглушительный аккомпанемент духового оркестра средней школы графства Скривен, исполнившего «Америка прекрасна», в ночном небе вспыхнул цветастый американский флаг. Когда он потух, раздались крики и аплодисменты и над толпой повис запах пороха, почти такой же сильный, как запах пива.

А потом праздник кончился. Когда все начали собирать вещи, Карли поняла, что ее надеждам на встречу с Мэттом тоже пришел конец. Он сам настаивал на том, чтобы они остались друзьями. Тоже мне, друг. Даже рукой не помахал.

Карли ничего не имела против дружбы. Но не желала, чтобы ее не замечали.

— Ой, смотрите! — Миссис Нейлор стояла, вцепившись в руку дочери, и старалась что-то разглядеть сквозь толпу. То ли Карли выросла, то ли соседка постарела, но миссис Нейлор уже не казалась ей такой грозной, как в детстве. Но она была все такой же плотной, седовласой и любопытной.

— Кто это? — спросила Марта, выгибая шею. Она была высокая, длинноногая, скорее красивая, чем хорошенькая, с короткими русыми волосами и сердечной улыбкой. В старших классах Марта была капитаном школьной команды по хоккею на траве.

Карли не видела ничего, кроме спин, хотя смотрела туда же, куда и все. При ее росте это всегда было сложно.

— Шериф кого-то арестовал, — сжалилась над ней рослая Сандра. Она снова куда-то посмотрела, а затем бросила на Карли лукавый взгляд. — Просто красавчик! Неужели тебе не нравятся мужчины в форме?

Карли сердито покосилась на подругу, но промолчала. Она понимала, что ее дразнят. Нужно было посмотреть, что происходит. Она огляделась по сторонам и, заметив холодильник, залезла на него и увидела все как на ладони.

Мэтт стоял на середине улицы. Теперь Карли заметила, что ему действительно идет форма, но не призналась в этом даже себе самой. Вместо этого она сосредоточилась на зрелище.

Не обращая внимания на окружавшую их толпу, Мэтт держал за руку тщедушного мужичонку со скованными за спиной руками и неодобрительно качал головой, глядя на маленькую женщину, которая тряслась от злости и что-то кричала арестованному. Карли не слышала слов, но поза Мэтта говорила о том, что ничего особенного не случилось.

— А, это всего-навсего Энсон Джарбо, — сказала миссис Нейлор, сразу потеряв интерес к происходящему. — Напился, как обычно. Ну, Ида ему покажет.

Поняв, что происшествие не стоит внимания, все разом отвернулись и стали собирать пожитки. Все, кроме Карли, которая так засмотрелась на Мэтта, что совсем забыла об окружающих. Правда, это продолжалось всего несколько минут, пока Мэтт не перевел нарушителя через улицу. Потом он втолкнул арестованного в здание участка, и дверь закрылась. А смотреть на скучное кирпичное здание было вовсе не интересно.

Карли заморгала, осмотрелась по сторонам и быстро сошла со своей трибуны, радуясь, что никто не заметил ее предосудительного поведения. На всякий случай она поискала себе дело и схватила одеяло, на котором они сидели. Встряхнув, свернув и положив его на крышку холодильника, она наклонилась за большой пластмассовой кружкой с остатками лимонного напитка и вдруг увидела взгляд Сандры.

— Знаешь, — сказала подруга так, чтобы ее слышала только Карли, — я бы в любую минуту обменяла вибратор на красавчика-шерифа. Даже если бы он называл меня чирьем на заднице.

Видимо, Сандра все-таки заметила, как она смотрела на Мэтта.

— В отличие от некоторых у меня есть принципы, — отрезала Карли, поднимая кружку.

Через несколько минут островок из одеял был разобран, они попрощались с соседями, вдвоем взялись за холодильник и пошли к стоявшей у банка своей новой машине — подержанному «Универсалу» девяносто восьмого года, который Карли купила за три тысячи долларов, вернув взятый напрокат «Ю-Хол».

— Ой, Карли!

— Что? — вздрогнула Карли. Они ковыляли по забитому людьми тротуару и в данный момент проходили мимо полицейского участка. Сандра окликнула подругу как раз тогда, когда та заглянула в окно, но ничего не увидела, потому что жалюзи были опущены.

— Я хочу пи-пи.

Карли посмотрела на Сандру, замедлила шаг и широко раскрыла глаза. Первый раз в жизни обстоятельства были за нее.

— Нет, до дома я не дотерплю, — взмолилась Сандра, неправильно истолковав выражение лица подруги.

— А разве я сказала, что ты должна терпеть? — Карли была готова обнять Сандру. — Конечно, не должна. Но я, кажется, знаю, где здесь туалет.

— Где? — заинтригованная Сандра начала оглядываться по сторонам. Тем временем Карли прорвалась через толпу, как регбист, и устремилась к ближайшей двери.

Было заметно, что кто-то изо всех сил пытался сделать это одноэтажное кирпичное здание более привлекательным. Большое окно и два зарешеченных окошка по обе стороны серой металлической двери были украшены ящиками с цветами. Красные петунии, розовые настурции и вьющиеся растения, теснившиеся в ящиках, что-то добавляли неказистому строению, но Карли сомневалась, что может внятно сформулировать, что именно. В тусклом желтом свете старого уличного фонаря она прочитала надпись на двери, сделанную большими черными буквами: «ШЕРИФ ОКРУГА СКРИВЕН».

Карли довольно улыбнулась. Восемнадцатилетняя девочка с разбитым сердцем опустила бы руки. Но тридцатилетняя, взрослая, владеющая собой, упрямая и злая как черт Карли знала, что делать.

— Туалет здесь. — Широко улыбаясь Сандре, Карли взялась за ручку и настежь распахнула дверь полицейского участка.