Никто не умрет. Часть 1

Глава 20. ОКИНАВА

Кабинет сингиина[10] клана Осаму был полон людей. Они сидели по обе стороны длинного стола, скрывая напряжение. Все присутствующие были важными людьми, среди них не было никого ниже кайкэй[11]. Те, что были помладше рангом сидели в конце стола, дальше от сингиина, который возглавлял собрание.

Мужчины были одеты в строгие классические костюмы темного цвета с глухо застегнутыми воротами сорочек, чтобы скрыть от постороннего глаза свирепые ирэдзуми, покрывающие их тела от запястий до шеи. Телохранители остались за дверью.

Осаму уже стар. Более сорока лет он вел дела семьи Такахаси и был доверенным лицом клана, всегда сопровождая все его юридические сделки. За это время из восторженного юноши, свято чтящего законы чести, он обратился в нудного старика довольно плотного телосложения, свидетельствующего о его сидячем образе жизни. Одет он был, под стать остальным присутствующим, в строгий европейский костюм.

Осаму пригладил ёжик седых волос, водрузил на нос очки в черной роговой оправе с толстыми стеклами и оглядел важное собрание. Глаза за стеклами стали неестественными большими, придав выражению его лица какую-то наивную доверительность. Сейчас ему предстояло зачитать важный документ, который изменит историю клана. За последнее десятилетие клан сократился вдвое, и его продолжали разрывать распри между главами региональных подразделений, стремящихся отделиться и завладеть подконтрольными клану Сэйгьюу территориями. И только благосклонность оябуна группировки Тола-киокай, который пресекал попытки вакагасира[12] и сятэйгасира[13] договариваться с ним о налогах напрямую через голову Мамору, спасала клан от уничтожения. После смерти Кацуро, который сопротивлялся присоединению к Тола-киокай, Мамору был вынужден принять его покровительство.

Мамору исподволь рассматривал Дайсуке, словно оценивал качество творения рук Якудза. Пару дней назад Якудза привел к нему Хана, чтобы обсудить детали предстоящего совещания. Парень был очень похож на погибшего Кацуро. Мамору подумал, что мог бы успокоиться, по поводу Ёшико. Сердце матери откликнется на это сходство. Ему понравилась самоуверенность парня. «Европейское воспитание не испортило его нрав. — Подумал он, мысленно улыбаясь. — Хотя… он воспитывался в России, это достаточно варварская страна, чтобы не испортить воина, не превратить его в размазню».

Мамору предупредил Осаму о прибытии наследника и тот назначил дату оглашения. Все ждали этого дня, и враги, и друзья. Враги, чтобы начать открытую войну, друзья, чтобы сплотиться возле сильно главаря. «Якудза был прав, — думал Мамору, рассматривая знакомые лица, — наш новый Итиро произвел на всех впечатление. Он очень похож на Кацуро. Только бы все сошло, как задумано». Почувствовав легкое движение в воздухе, он быстро повернул голову. Дверь в кабинет нотариуса, где собрались представители нескольких семей клана Сэйгьюу, открылась — вошла гостья. Несколько человек встали сразу же, склонившись в приветственном поклоне перед «старшей сестрой». Ее помнили все, кто лично знал Кацуро. Вслед за ними поднялись и поклонились остальные.

Все присутствующие напряженно следили за поведением главных фигур события. Нервность движений и странные искорки в глазах Ёшико выдавали ее волнение.

Мамору замер — зачем она здесь? Хан встал ей навстречу вместе со всеми. Где-то в кончиках пальцев зародился пульс, он током пробежал по обеим рукам и ударил в мозг. Перед его внутренним взором возникла яркая картина: он стоит в кабинете отца, едва доставая макушкой до края письменного стола, тот подхватывает его на руки, подкидывает вверх и кричит «любишь свою маму?». «Я люблю свою маму», — визжит он от счастья. Сверху он видит рядом с отцом молодую светящуюся от счастья женщину, она протягивает к нему руки и испуганно кричит «не урони его!»

— Я люблю свою маму, — прошептал он чуть слышно.

Ёшико поняла его по губам, и тоже одними губами сказала — «сын». Больше она не сделала ни одного движения, которое выдало бы глубину ее чувств. Она затаила их под маской вежливости, поклонилась каждому из присутствующих, степенно подошла к свободному креслу и села напротив Хана.

Нотариус внимательно оглядел гостей, немного помедлил, спросил на всякий случай «все ли из тех, кто имеет отношение к семье Такахаси, находятся в кабинете?»

— Нет, — вдруг сказала Ёшико, — со мной приехал мой сын и сын Такахаси Кацуро.

Мамору вздрогнул. Та наэлектризованность, которая возникла между ней и привезенным из России мальчиком, сбила его с толку. Вчера во время долгой беседы с ней он почти поверил, что Ёшико решила его поддержать. Он старался быть очень убедительным. «Итиро выбрал другой путь, — говорил Мамору, — но жив Дайсуке. Я никому не сказал об этом, чтобы исполнить обещание, данное мной Кацуро. Итиро отказался от своих прав, их примет второй брат. Я передал ему реликвию семьи. Клану нужен молодой и решительный кумитё. Якудза воспитал настоящего воина. Он очень хвалит его». Он видел, как вспыхнуло лицо о-нии-сан[14], как заблестели от невольной влаги глаза, как она подалась к нему в смятении, но очень быстро справилась с волнением и молчала всю оставшуюся часть беседы. Ему казалось, что она улыбается. «О-ни-сан должна подтвердить на семейном ужине, что мальчик — твой старший сын на», — сказал Мамору под конец разговора. Ёшико склонила голову.

И вот теперь она разбивала его сердце, рушила его надежды. Сейчас войдет настоящий Итиро. Не чествование нового кумитё, а его обман станет главным событием дня. Мамору сжал пальцы так, что суставы хрустнули и побелели от напряжения. Но лицо его оставалось непроницаемым. Его изгонят из клана с позором, а дети его никогда не смогут говорить о нем с гордостью. Мамору нащупал в кармане пиджака маленький инкрустированный серебром кинжал, подаренный ему когда-то самим Кацуро. Он не заслужил жить дальше, но хотя бы он заслужил смерть от оружия своего «старшего брата». Прости Ёшико…

Ёшико вскинула глаза на вошедшего в комнату сына, они излучала материнское счастье. Юноша радостно улыбнулся, сел рядом с ней, взял ее за руку.

Хан смотрел на счастливую пару, сидящую напротив него. Он уже знал, что это его семья. Не Дайсуке, а Итиро его имя. Дайсуке сидит напротив и смотрит на него с любопытством и уважением, которое и должен проявлять в семье младший брат к старшему. А рядом с ним самая родная женщина на Земле — его мама. Память подсовывала ему обрывки сюжетов и мыслей из их общего прошлого.

— Теперь все здесь? — неуверенно спросил нотариус, наклонил голову, чтобы поверх очков окинуть взглядом помещение. «Может быть, где-то у кого-то еще есть сюрприз», — говорил его подслеповатый взгляд.

— Почти, — кивнул головой Итиро, блеснув по-мальчишески задорными глазами, — Здесь нет только третьего сына Рензо, мать которого предала семью, позволив Триадам расправиться с нашими «братьями» и «сестрами».

— Мы его ждем? — уточнил Осаму.

— Нет, сегодня он не придет. Но мы его обязательно найдем и мать его найдем, и заставим ответить обоих за то, что она совершила. Это я обещаю.

Итиро говорил уверенно, вызывающе вскинув голову. Мамору же, напротив, испытывал страшное унижение и был готов принять любое наказание из рук своего ученика, и, судя по речам, настоящего Такахаси. «Мне нет прощения за обман». — Мамору держался за рукоятку кинжала, думая только о том, в какой момент ему следует вонзить в себя острое лезвие.

— Тогда я, пожалуй, начну? — не то спросил, не то ответил сам себе нотариус, откашлялся, придвинул к себе стопку бумаг и стал внимательно всматриваться в иероглифы сквозь стекла очков.

Он мог бы не тратить время на чтение, потому что все знали, что старший сын Кацуро вместе с обязанностью возродить могущество клана получал из рук покойного уже почти 20 лет Кацуро его должность в клане Сэйгьюу. Но когда нотариус произнёс имя наследника, в кабинете наступила изумленная тишина. Имя Тэтсуя прозвучало, как атомный взрыв в ночном небе спящего города. Но нотариус дочитал завещание до конца, не запнувшись, и только дойдя до последнего иероглифа, поднял голову и посмотрел на Ёшико. Та сжимала руку сидящего рядом сына, но смотрела перед собой через стол в лицо молодому человеку, который в момент произнесения имени наследника медленно поднялся. Казалось, что в глянцевой поверхности стола отражается не только потолок, лица и руки, сидящих за столом, но и наэлектризованность между этими двумя людьми. И она разлетается по кабинету, заряжая всех присутствующих. Приглушенно гудела сплит-система над головой Осаму.

— Ты готов к тому, что тебе предстоит? — Спросила Ёшико.

— Да, — кивнул Хан.

Мамору наряжено ожидавший разоблачения, замер. Ёшико разговаривала с его лже — Итиро, как с сыном, нет, не просто, как с сыном, как с наследником Кацуро. Так кто же из них настоящий Итиро, а кто Дайсуке? А кто Тэтсуя?

— Как же так? — прошептал он, догадываясь о том, что много лет назад, забрав из приюта мальчика без роду и племени, Акено нашла и спасла настоящего сына Кацуро. Или это не случайность? И все в этой жизни предопределено, как бы люди не пытались расставлять свои сети и ловушки. Если так, то и гибель Кацуро тоже предопределена, чтобы на смену ему пришел тот, кто сможет сделать то, что самому Кацуро было не под силу.

На этом кощунственном предположении Мамору остановил свою мысль, отпустил рукоятку кинжала и громко произнес, обращаясь к наследнику:

— Мы все будем тебе верными братьями и храбрыми воинами. Я готов занять место кумитё хисё[15] рядом с тобой.

Слова Мамору означали то, что он добровольно складывает с себя полномочия оябуна и передает их новому предводителю клана Сэйгьюу. По кабинету прошел шорох, шарканье и скрежет, который издают отодвигаемые стулья. Присутствующие по очереди стали подходить к тому, кого Ёшико назвала Тэтсуя, и с поклоном выражать свою преданность. Итиро подошел одним из последних и обнял брата.

— Извини, брат, — сказал он, — я некоторое время занимал твое место. Из меня пытались готовить начальника, но все пришло к тому, что это не моё. Но зато у меня была интересная жизнь. Меня пытались убить, думая, что я — это ты. Но у них ничего не получилось. Правда, они все-таки испортили мне жизнь. Думаю, они не оставили свои надежды и проявятся рано или поздно.

Итиро вздохнул, вспомнив последний день рядом с Чунхуа. Он отпустил ее, но не смог простить предательства. Ведь она сначала убила его ребенка и потом пыталась убить его. Нет, он не отпустил, он вышвырнул ее на улицу, как бездомную сучку, не дав даже времени одеться. Он потом долго слышал за дверью ее крики и проклятья, полные ненависти.

— Китайские женщины коварны, им не ведом кодекс чести… где-то я это уже слышал, — Итиро поклонился Мамору, — Сэнсей, ты был прав насчет китайских жен. Я сожалею, что был не достаточно учтив с тобой. Я искал тебя, чтобы извиниться, но мама меня нашла быстрее. И теперь я прошу прощения.

Мамору хотел сказать, что он тоже сожалеет о своих кознях против Итиро, но промолчал. Сейчас это уже не имело значения. Духи предков спасли его и помогли ему выполнить долг, никого не унизив и не предав. Ёшико подошла к сыновьям и прислонила щеку к крепкому плечу любимого сына Кацуро так сильно на него похожего, что сидя напротив него через стол она не могла избавиться от ощущения, что видит перед собой молодого мужа, когда они только начинали свою семейную жизнь.

— Не знаю, как тебе, но мне будет трудно привыкнуть к своему настоящему имени — Дайсуке, — продолжал Итиро, — Я всю жизнь был Итиро. И не хотелось бы возиться с бумагами — это такая волокита — переделывать документы. На фотографиях я очень плохо получаюсь. К тому же это имя, как я понял, теперь свободно.

— А вот мне придется начать как раз с самого трудного — с волокиты, — улыбнулся в ответ Хан, — Иначе не видать нам с тобой нашего наследства, как своих ушей. Но я тоже предпочел бы слышать привычное имя. Древние воины имели по два имени. Одно знали все, другое — только родные. Пусть мое прежнее имя, вернее кличку, под которым я жил в России, останется в обиходе.

— Спасибо тебе за сына, — Ёшико повернулась к Мамору, — Извини, я не могла открыть тебе нашу с Кацуро тайну раньше. Мы с мужем сделали много ошибок, но мы их искупили. Кацуро своей гибелью. А я — долгой разлукой с детьми. Скажи, как ты нашел Тэтсуя?

Мамору в ответ загадочно склонил голову — сейчас не время и не место для откровений. Он давно не видел Ёшико, а такой умиротворенной он ее совсем не помнил. Признаваться сейчас в своих не совсем благовидных замыслах он не хотел. Все хорошо. Зачем воскрешать ошибки прошлого, о них следует забыть. Важно только то, что происходит. Какими путями это достигнуто, не имеет значение…

— Ты помнишь отца? — Ёшико ласково прикоснулась к вороту расстегнутой сорочки Тэтсуя, через которую проглядывала знакомая всем представителям клана ирэдзуми, улыбнулась, — Он тоже не любил галстуки.

— Я помню главное, что я твой сын, — тоже улыбнулся Хан, — в остальном — странные игры памяти. Якудза говорил, что вынес меня из горящего дома по просьбе отца, я же сам этот момент не запомнил…

— Об этом можно поговорить потом, — прервал его речь Мамору, — Нам нужно отправляться в резиденцию главы клана. Мой кумитё хисё подготовил все бумаги, и я готов отчитаться перед санро-кай[16] за прошедшие восемнадцать лет…

Ёшико удивила непривычная бесцеремонность Мамору. Обычно он был более сдержан. Но она была слишком взволнована происшествием, чтобы обратить внимание на его странную суетливость.

Кабинет Осаму постепенно пустел. Темные пиджаки расходились. Оябун был назначен, а не выбран, как это делалось в большинстве кланов якудза, и не всем присутствовавшим в кабинете это нравилось. Но никто не решился открыто возразить. Теперь многое зависело от отношений, которые сложатся о нового кумитё с Акихиро, оябуном группировки Тола-киокай.

На выходе из офисного здания, в котором находилась канцелярия клана, в том числе, кабинет Осаму, Хан увидел Самурая и Ниндзя. Якудза рядом с Акено. Они обменялся взглядами.

Руководитель Приморской бригады триад Цзин Ши долго думал, стоит ли сообщать шо хай Пину об информации, которая дошла к нему через третьи руки. И решил сначала лично перепроверить все, а потом уже сообщить результаты старшему «брату».

До его сведения довели, что один из мелких торговцев наркотиков, русский, продающий его товар в Уссурийске, болтает много интересного. С его слов настоящий брат его был подменен в Китае на другого мальчика. Может быть, Ши оставил бы разговоры наркомана без внимания, но его отцом был майор милиции. Если майор действительно совершил преступление, провезя через границу чужого ребенка под видом своего сына, то это давало Ши надежду склонить майора к сотрудничеству угрозой шантажа.

Ши приказал привести к нему парня. Он долго с ним беседовал, пытаясь выведать как можно больше о его отце и делах двадцатилетней давности. Но парень не хотел говорить, пока ему не вкололи наркотик, развязывающей язык. Тогда Ши узнал довольно много интересного.

Ши приказал найти ему девушку по имени Ирина Моренюк, фиктивную жену лжесына майора. Девушка сначала вела себя вызывающе, попросила много денег, чем очень рассмешила Ши. Но он не стал ее пугать, а пообещал, что она останется довольна вознаграждением, и тогда она рассказала, то, что он уже знал плюс то, что его уже не могло интересовать, потому что этот лжесын уже утонул. Конечно, Ши не собирался платить жадной девчонке за утопленника, а потому отправил ее домой, предварительно запугав до полусмерти. Ши думает, что она осталась довольна наградой, ведь он подарил ей жизнь, а, значит, он свое обещание выполнил. Ши удовлетворенно хмыкнул. Потом он навел справки о человеке, упомянутом в рассказе девушки и наркомана. владельце спортивного клуба восточных единоборств в Уссурийске по имени Якудза и его жене. В день гибели главного героя событий эти люди исчезли из Уссурийска. Что из этого может быть важно «братьям» в головной организации?

Цзин Ши позвонил брату Вэй, и тот посоветовал ему рассказать все шо хай Пину. Он сделал это и тут же пожалел, что влез в эту историю. Пин орал в трубку о предательстве, тупоумии и лени Ши и всей его группировке в России. Ши сильно испугался и подумал, что находится на грани жизни и смерти. Но когда Пин распорядился выяснить, при каких обстоятельствах затонул теплоход, чем занимался Борис в свободное от учебы время и были ли у него еще какие-то близкие друзья, Ши немного взбодрился. О майоре он больше не думал. Ши не дурак, он сделал правильный вывод: парень, который утонул, для Пина гораздо важнее перспектив развития сети триад в Приморье.

Шо хай Пин был в бешенстве. Была бы его воля, он бы убил этого бестолкового Ши, который несколько лет работал поблизости от одного из наследников Кацуро и не знал этого. Пин был стар и любое нервное потрясение, похожее на то, которое он только что испытал, могло привести его к инсульту. Дело Кацуро было самым больным местом в его карьере. Двадцать пять лет назад, когда по требованию Ло он начал операцию по выдавливанию якудза из Китая, он мечтал стать советником «большого брата» Ло, но годы шли, и дело Такахаси превратилось для него в зубную боль. Он уже не мечтал о карьере. Если бы ему удалось завладеть собственностью Такахаси и уничтожить влияние его клана в регионе, он мог бы обеспечить себе почести и признание соответственно его богатству и больше не думать о будущем.

— Кругом дураки. Почему «желтый дракон» направляет в Россию только глупых и бездарных людей? — рычал Пин, в глубине души понимая, что вина Ши лишь в том, что ему не была поставлена задача — собирать конкретную информацию. Это он, многоопытный Пин, должен был первым подумать о том, что выжившие в атаке на виллу Такахаси якудза могли заранее увезти и спрятать его сына. Как он мог поверить этой проститутке Сонг, что второй сын Кацуро, Дайсуке, мертв? Якудза вывезли его из Китая и спрятали в России.

Пин снял первый приступ ярости, накричав на Ши, и теперь мог рассуждать более продуктивно. Подозрительно простая смерть взрослого Дайсуке, который будучи почти младенцем, выжил в смертельном бою, ему не нравилась. Якудза, а, судя по описанию Ши, владельцем клуба восточных единоборств был именно он (странно, что он не изменил имени, скрываясь от триад), исчез вместе с женой в день смерти его воспитанника. Что-то подозрительное проглядывалось и во всех трагических событиях, следующих друг за другом: Дайсуке срочно женится и тут же тонет вместе с теплоходом. Его жена спасается среди немногих пассажиров рейса, следующего по маршруту Россия-Япония. Может быть, это случайность, а, может быть, проявление сострадания — Дайсуке пожалел ни в чем не повинную девушку и обеспечил ее спасение. А если кораблекрушение — хорошо разыгранный сценарий, то у Пина гарантировано будут неприятности от «большого брата» Ло?

Найти Итиро будет не сложно, он появится, когда придет срок оформить законсервированные объекты собственности Кацуро на нового владельца. Вилла Кацуро на побережье недалеко от порта Дальний уже почти двадцать лет представляло собой головешки, но Сонг не удалось оформить на своего сына даже ее, потому что она не смогла заставить Кацуро сделать ее законной женой. А доказательств смерти прямых наследников — двоих старших сыновей Кацуро — нет.

Следующая неделя для Пина была полна многообещающих событий. Ему донесли, что в клане Такахаси произошли важные события, которые он не смог предотвратить, как ни старался. Но тот неприятный факт, что все владения Кацуро с отныне имеют своего законного владельца, уже не мог вывести его из себя. Напротив, он удовлетворенно потирал руки. Ему казалось, что он никогда не знал более приятной новости. Он мог надеяться на успех, потому что теперь все подготовит и проконтролирует лично.