Никто не узнает правду

Глава 7. Кто бы мог подумать?

За свою жизнь Фрэнк Уилсон множество раз бывал в городах, подобных Блэклейку — тихих, ухоженных, ничем не примечательных. Здесь всегда царит сонная атмосфера, как в пансионатах для пожилых людей. Однако, стоит произойти убийству, как вскрывается сотни тайн и грязных секретов. Каждый с виду благожелательный горожанин обязательно имеет хоть маленький, но скелет в шкафу. Стоит просто хорошенько покопаться, как он вывалиться прямо на тебя. Блэклейк в этом смысле ничем не отличался от остальных. Но было и кое-что странное. Зло. Оно витало в воздухе. И это не только про убийства. Агент Уилсон служил в ФБР, он не был ревностным католиком, друзья и коллеги считали его атеистом. Однако, будучи ребенком Фрэнк не раз сталкивался с необъяснимым. Бабушка Уилсона по материнской линии слыла ведьмой среди чернокожих городка Колдривер, в котором жила семья. К ней часто приходили девушки, женщины. Реже — мужчины. Их жалобы и плач доносились из-за цветастой ширмы, служившей дверью в комнату. Посетители уносили от бабушки странных тряпичных кукол или скрутки из пахучих трав.

— Ты особенный, Фрэнки. — часто говорила будущему агенту пожилая родственница. — Обычно в нашей семье дар передается женщинам, но ты унаследовал его, хотя и мальчик.

Отец Уилсона ненавидел подобные разговоры и запрещал бабушке внушать ребенку “всякое сверхъестественное дерьмо”. Однако, Фрэнк и правда кое-что видел. Призраков недавно умерших людей, ауру болеющих, сгустки черной энергии. Он никому не говорил об этом, даже жене. В компании всегда высмеивал эзотериков, медиумов и целителей. Фрэнк полагал, что дар, тщательно скрываемый от посторонних, поможет ему в работе. Это и впрямь действовало. Достаточно было просто посмотреть на человека, чтоб понять — убийца он или нет. Вот только подобное не предъявишь в суде, и дела разваливались за недостатком улик. Сколько раз Фрэнк наблюдал, как очередному ублюдку удалось избежать правосудия, и тот спокойно разгуливает по улицам, вынашивая план нового убийства. Нет, агент Уилсон вовсе не собирался превращаться в Декстера Моргана и самостоятельно воздавать негодяям по заслугам, но наблюдать за царящей в мире несправедливостью было весьма тяжело. А потом он привык. Просто запретил себе думать о возмездии и на этом все. Но дар никуда не делся. Уилсон все еще чувствовал в людях зло. В Блэклейке он ощутил его не в людях. Зло витало здесь в воздухе. Не явственно, не в открытую, а маскируясь. Будто газ, не имеющий цвета и запаха. Зло разливалось по улицам, притворяясь чем-то иным.

Шериф Блейк впервые за Бог знает сколько лет пил свой кофе безо всякого наслаждения. Он просто не мог думать ни о чем другом, кроме как о полном отсутствии подозреваемых в деле Салли и Аманды. Теперь это официально одно дело, но легче не стало. Женщина. Кто бы мог подумать? Неужели местная? Сколько вообще в истории человечества серийных убийц женского пола? Сестры Гонсалес, Эйлин Уорнос, Грэм и Вуд, ангелы смерти из Лайнца. Хоть у кого-нибудь из блэклейкских дам был мотив сводить счеты с Салли и Амандой? Могла ли Эмили Ричардсон убить собственную дочь, узнав о ее тайной “работе”? Предположим, что да, хотя и думать о подобном противно. Допустим, разъяренная мать набросилась на Салли и задушила дочь в порыве гнева. Но стала бы Эмили устраивать весь этот маскарад с платьями, венками и цветами? Сильно сомневаюсь, что она настолько расчетлива и хладнокровна. Ну и потом при чем здесь Аманда. Точно установлено, что девушки не общались даже как знакомые и уж точно не были близкими подругами.

Быть может это Френни Полсен? Аннабель слышала от Риты Фейвор, что в последнее время Френни стала просто одержимой убийствами. Читает о маньяках, исследует сайты про преступления, якобы для того, чтобы разоблачить Элайджу. Или все же отвести подозрения от себя? Мисс Полсен медсестра, а история знает много случаев, когда именно младшие медработники становились серийными убийцам. Правда они действуют вовсе не так, как тот, кто прикончил Салли и Аманду. Да и жертвами медсестер бывают обычно старики или дети.

А что, если убийства на самом деле вообще не связаны? И юную Ричардсон и впрямь задушил Элайджа или странный преподобный Макконахью, а с Амандой расправилась какая-нибудь из коллег, просто повторив детали преступления, информация о которых стала известна всему городу. Но где вообще убийца или убийцы достали эти чертовы платья и венки? Ни в одном магазине, торгующем подобной хренью, не были обнаружены подобные товары. А может, оба преступления совершены женщинами, но разными. К примеру, с Салли расправилась некая завистливая подружка, а с Амандой обезумевшая от горя Эмили Ричардсон? Господи, какой бред.

Шериф был в отчаянии. Ни одного подозреваемого. Сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь из горожан обнаружит очередной труп? Неделя? Месяц? В любом случае придется еще раз тщательно допросить всех девиц, кто близко и не очень был знаком с жертвами.

Или преступник все же мужчина? Расчетливый и изворотливый. Кто-то, кто мог подменить улики или поместить под ногти несчастной танцовщицы частички чужого эпителия. Доктор Дьюик. Глаз с него не сводить!

— Наша бедняжка Банни, кажется, совсем плоха! — Джорджина Пристон с деланой опечаленностью взяла под руку Аннабель Стюард.

— Что это ты имеешь в виду? — секретарь шерифа была удивлена и задета. С Банни что-то происходит, а она еще не в курсе.

— О! Быть может, мне показалось. Хорошо, если так.

— Да не томи ты уже, Джорджина! Что там с Банни Калахен?

— Я видела позавчера, — сплетница перешла на тихий полушепот, — как наша Банни разговаривала сама с собой. Сперва я решила, что у нее в ухе наушник, но нет, ничего подобного.

— Господи, да мы все иногда разговариваем сами с собой. Что тут такого?

— Да, но я поделилась этим наблюдением со Сьюзи Джефферсон, и та сообщила что тоже видела нечто странное. Она проходила мимо дома Банни и заметила, что наша милая старушка оживленно с кем-то спорит, кажется, она обращалась к Люциусу, но вот только мальчика не было рядом. Банни кричала, жестикулировала, едва ли не плакала и была при этом совершенно одна.

Аннабель Стюард с недоверием уставилась на собеседницу. Все, что вылетает изо рта Джорджины Пристон, следует делить на сто. Однако в этот раз, Аннабель отчего-то была склонна верить этой болтушке. Быть может, потому что ментальное здоровье Банни вызывало вопросы и у нее самой. Каждый раз, когда престарелая мисс Калахен встречалась ей в очереди на кассе супермаркета или на почте, бедняжка казалась весьма рассеянной и потерянной, чего за ней не замечалось раньше.

— Бедная Банни!

— И бедный малютка Люциус! — вздохнула Джорджина. — Что с ним будет, когда вскроется, что его опекунша выжила из ума?

Аннабель, как и всегда в подобных случаях донесла весть о состоянии Банни до своей подруги Джуди Лавлейк, та взболтнула Рите Фейвор и этим же вечером Рита кричала в телефон Френни Полсен:

— Дорогая, а Банни Калахен не обращалась к доктору Дьюику?

— Что-то не припомню, хотя в ее возрасте это весьма странно. А почему ты спрашиваешь?

— Не хочу сплетничать, но уже очень многие в городе замечают за Банни странности. Кажется, у нее деменция. Как думаешь, не опасно ли доверять ей того ребенка?

Отец Макконахью сидел за рулем и все время опасливо посматривал в зеркало заднего вида. Подумать только, пару часов назад он купил несколько грамм дури у уличного барыги. Он, мальчик из приходской школы, благообразный пастор покупает наркотики в заплеванных подворотнях Бансинга. Казалось, невозможно пасть ниже и вот пожалуйста. Впрочем, преподобный давно уже раздумывал о том, чтобы снять с себя сан и не компрометировать церковь своими отвратительными поступками. Увлечение порнографией, подозрение в убийстве, теперь еще это. Но что он будет делать с такой репутацией в миру?

Может, просто переехать в другой город? Маленький захолустный городишко, как Блэклейк, только где-нибудь в Алабаме или Техасе. Завести жену и пса. Преподавать детишкам литературу.

Преподобный рассмеялся. Казалось бы, такая простая жизнь, но ему не доступно обыденное счастье.

— Вы же это не серьезно? — Эмили Ричардсон с растерянным удивлением посмотрела на агента Уилсона и перевела взгляд на стоящего сбоку шерифа, — Мэт, они же это не серьезно?

Блейк вздохнул и пожал плечами, как бы говоря “прости, я ничего не могу поделать”.

— Разве мы все здесь похожи на шутников, миссис Ричардсон? — Френк Уислон и впрямь был сама серьезность. — Я повторю вопрос. Где вы были в ночь убийства Аманды Харисон?

— У себя дома. — Эмили поняла, что отвечать на дурацкие вопросы федералов все равно придется. Никакого такта и снисхождения для нее, как для матери одной из жертв у них не было и в помине. Похоже, они вообще подозревают ее.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Мой диван.

— Какие у вас были отношения с дочерью, миссис Ричардсон? Кажется, она не очень вам доверяла.

Эмили смотрела на агента Уилсона, на его беспристрастное лицо, на выглаженную рубашку, темно-синий пиджак, маленькие завитушки волос за ухом. Она представляла, как медленно встает, берет стул, с которого только что поднялась. Она берет его за стальную ножку. Хорошенько размахивается и обрушивает на голову Уилсона. Кровь. Кровь брызгает на его светло-голубую гладко-выглаженную рубашку. Наверное, Мэт попытается ей помешать, бросится на нее, заломает за спиной руки. Ее поместят в камеру…

— Миссис Ричардсон, вы меня слышите?

— Почему я здесь? Почему вы задаете все эти вопросы? Вы действительно считаете, что я сама убила собственную дочь, а после и танцовщицу из стрип-клуба?

— Мы знаем, что у вас с мисс Харисон были не самые лучшие отношения. Ваши коллеги слышали, как вы ругались, когда она рассчитывалась за покупки.

— Господи Боже! Мы не ругались! Я просто посоветовала девчонке не налегать на пиво, с ее то работой.

Эмили решила во что бы то ни стало выяснить у Блейка какого черта тут творится. Почему ее снова допрашивают. Неужели есть какие-то улики? Наверняка они что-то нашли.

Изабель Макговен боялась выходить из дома с той самой ночи, когда на пути со спиритического сеанса ей встретилась мертвая Салли. Она старалась не думать об этом видении, но, как и всегда бывает, когда стараешься о чем-нибудь не думать, оно вечно вертится у тебя в голове. У Изабель Макговен вертелась Салли. Ее образ всегда присутствовал где-то на задворках сознания. Мертвые глаза, синие губы, бледное лицо. И запах. Так пахнет смерть.

Каждую ночь Изабель боялась ложиться спать. Сейчас я закрою глаза, и она снова явится. Будет глядеть невидящим взглядом. Чего она хочет? Почему она выбрала меня? Саманта и Рина тоже видят Салли?

Изабель, сама не зная почему, не могла поделиться своими кошмарами с подругами. Впрочем, они никогда не были близки даже с Риной, а уж Саманту Изи и вовсе едва знала. Что бы сказала Саманта, узнай она о видениях юной Макговен? Наверняка не поверила бы, выставила на смех.

Когда стало известно о втором убийстве, Изабель возблагодарила небеса за то, что никогда не встречалась с Амандой Харисон и даже плохо представляет как та выглядит, однако сможет ли это остановить призрака?

Девушка отчаянно искала в интернете форумы для видящих потусторонний мир. Сотни, а может и тысячи историй о том, как кто-то общается с духами. Одни ненавидели свой дар и страшно боялись его, другие утверждали, что души мертвых предупреждают их об опасности, для третьих призраки и вовсе были чем-то вроде домашнего питомца или младшего братишки. Однако, Изабель подозревала, что большинство из них лгали. То, что видела она было совсем не забавно, это страшно. Парализующе страшно. Тем не менее, девушка все же написала о встрече с Салли. Через полчаса под темой стали появляться комментарии. “Обычная неупокоенная душа”, “Нужно провести ритуал. Напиши мне в личку. Я опытный медиум”, “Ух! Аж дух захватывает!”, “Я читала о подобных убийствах. Это было в восемьдесят шестом в Уйатривере. Правда там тогда еще появился загадочный мальчик, а потом так же загадочно исчез. Полагаю, это был дьявол”.

Последний комментарий особенно заинтересовал Изабель. Ведь несколько месяцев назад в Блэклейке тоже появился мальчик. Она слышала, как мать обсуждала эту историю с соседкой.

Изабель вбила в поисковик “Уайтривер убийства”. С экрана на нее глядели старые фотографии, на которых полицейские стояли возле мертвой девушки в черном платье. Жертва Беверли Санчос, проститутка двадцати двух лет. Чуть позже в этом же городе нашли труп Кристин Пирс, тоже путана и даже возраст почти такой же — двадцать три.

Господи, — подумала Изабель, — это явно один и тот же убийца. Неужели Салли являлась мне, что бы я вела расследование вместо полиции? Но при чем тут мальчик?

Изи загуглила “Уайтривер. Найден ребенок”. Появилось фото мальчика лет восьми. Самый обыкновенный малыш. Простое лицо, большие глаза, чуть вздернутый нос и немного веснушек. А что с нашим пареньком? Она изменила в запросе Уайтривер на Блэклейк. Матерь Божья. Это один и тот же ребенок! Но как такое возможно? Нет, она должна сама пойти к этой старушке Банни и увидеть дитя воочию.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что я здесь делаю? — Френни Полсен недоумевающе смотрела по сторонам, — Мистер…

— Агент Уилсон.

— Мистер Уилсон, почему вы задаете мне эти вопросы? Вы же не хотите сказать, что подозреваете меня?

— Мы допрашиваем всех, мисс Полсен.

— Это просто смешно. Я не понимаю, что я здесь делаю и почему полиция до сих пор не арестовала настоящего убийцу, хотя он вполне очевиден.

Фрэнк Уилсон вопросительно уставился на Френни. Та закатила глаза вверх.

— Элайджа Томпсон! Он все еще на свободе. Наверное, готовится к новому убийству, а в это время фбр и полиция зачем-то допрашивает обычную медсестру.

— Мисс Полсен, почему вы не хотите просто и прямо ответить на вопрос.

— Если вам так угодно: в ночь убийства бедняжки Салли я дежурила в больнице и это могут подтвердить все мои коллеги, когда отвратительный мистер Томпсон душил несчастную мисс Харисон, я была дома и трепалась по телефону со своей подругой Ритой Фейвор.

Прямо в момент допроса Френни Полсен в комнату вошел помощник шерифа Джонни Вивер.

— Простите, что прерываю, сэр, но вы должны это увидеть.

Агенты Уилсон и Кауфман, шериф Блейк, Джонни Вивер и еще один полицейский Лесли Бордовски собрались возле компьютера в кабинете Блейка. На экране воспроизводилось черно-белое видео, явно записанное камерой ночного видения. Старушка, в которой без труда можно было узнать Банни Калахен медленно шла по улице в сопровождении высокой блондинки, которую легко было идентифицировать как Салли Ричардсон. Бордовски нажал на кнопку перемотки и картинка сменилась на другую, где Банни уже более бодро тащила куда-то еловые ветки. Она была совершенно одна.

— Посмотрите на дату и время, сэр, — Джонни указал пальцем на цифры в углу экрана.

— Ночь убийства Салли. — от удивления шериф даже присел на угол стола.

— Но почему это видео оказалось у нас только сейчас? — в негодовании воскликнул Уилсон, — вы что, парни, даже не собрали все пленки с камер наблюдения?

— Мы собирали, — попытался оправдаться Джонии, — но это камера на частных владениях Ричарда Сноудена. Он только сейчас удосужился нам это передать.

Шериф обхватил голову руками. Дело принимало совсем уж скверный оборот.