Нити судьбы

ГЛАВА 12

Четверг

Проведя беспокойную ночь, я, переодевшись (благо было во что), направилась в академию. Так как разбудить меня было некому и нечему, я все же проспала и попала в учебное заведение только к концу второй пары.

Решив не тревожить Мирослава посреди занятия, я направилась к Ламинии.

— Доброе утро, к вам можно? — спросила, постучав и приоткрывая дверь.

— Да, проходите. — Мне указали на стул. — Какие-то проблемы?

— Нет. Я пришла сообщить вам о том, что я у вас больше не учусь.

— Хотите сказать, что уже собрали материал для статьи? — данному известию Ламиния не очень обрадовалась. — Могу я на нее взглянуть, перед тем как вы отправите ее в печать?

— Статьи не будет.

— Что так? — удивилась Ламиния, откладывая в сторону ручку, которой до моего прихода что-то писала.

— Наш журнал перекупают, и что с ним сделает новый владелец никому не известно, как в прочем и то останусь ли я безработной или все же сохраню занимаемую должность, в том случае, разумеется, если нас всех не выгонят.

— Не расстраивайтесь Элеонора и не отчаивайтесь. Все в нашей жизни предопределенно и если на вашу долю выпали такие испытания, вы должны достойно их принять. Кто знает, возможно, ваша черная полоса скоро закончится, и на смену ей придет белая.

— Спасибо за поддержку и понимание, — поблагодарила Ламинию. — Я еще хотела спросить по поводу формы, той которую я у вас получила. Что мне с ней делать?

— Оставьте себе на память, ну или на тот случай если опять решите к нам заглянуть.

— Еще раз спасибо, — поднявшись, я направилась к двери.

— Элеонора, — остановила меня Ламиния, — если вы все же надумаете писать статью…

— Прежде чем отправить ее в печать, я непременно покажу ее вам, — заверила женщину. Всего доброго.

Выйдя в коридор, я вздрогнула от звука сирены, недоумевая, кому в голову пришла идея такого звонка?

— Надо же кто к нам пожаловал, — вот надо мне было столкнуться в коридоре именно с Марлионной.

— Привет, — улыбнулась девушке, огибая ее.

— Думаешь, тебе все позволено? — и эта мерзавка плюнула мне под ноги.

Достала она меня. Разозлившись, бросила в нее полный ненависти взгляд, вспомнив о том, что эта малолетка пыталась соблазнить Мирослава. Секунда, другая и время замирает, а потом я как в калейдоскопе вижу картинки, которые сменяют одна другую.

Марлионне заплатили для того чтобы она соблазнила одного из педагогов, вот она и старалась. Ей необходима была запись, компрометирующая любого из тех, кто преподавал в Межзвездной академии.

— Продажная тварь, — слетело у меня с языка.

— Что? — взвизгнула Марлионна.

— Я умею считывать с памяти, поэтому тебе лучше перевестись отсюда. — Девушка застыла с неверием глядя на меня.

— Ты врешь.

— Сказать сколько тебе перевели на карту в виде предоплаты за то, что ты соблазнишь одного из педагогов или напомнить, кто из них и как тебя вышвыривал из аудитории?

— Стерва, — Девушка готова была наброситься на меня.

— Не усугубляй свою вину. Ты же знаешь, что с тобой будет, если я о тебе расскажу Ламинии. Я-то у тебя только поверхностные воспоминания считала…

Марлионна молча бесилась, ее ненавистный взгляд испепелял меня, сжигая на месте и, если бы мы стояли не в коридоре академии, где нас могли разнять, девушка набросилась бы на меня, а так лишь скрипнув зубами, она, расправив плечи, неспешно направилась к лестнице.

В тот момент, когда Марлионна от меня отвернулась, мой взгляд встретился со взглядом Китти, которая по-прежнему повсюду следовала за Марлионной. Время для меня вновь остановилось, а перед глазами опять замелькали картинки.

Китти в знак своей преданности, решила помочь Марлионне. Именно она отправила нам в редакцию письмо, в котором обвинила Мирослава во взяточничестве. Она умоляла нас приехать и во всем разобраться. Разбирательство сродни скандалу, так что репутация Межзвездной академии была бы запятнана, в принципе Марлионна этого и добивалась. А вот зачем это понадобилось тому, кто решил смешать с грязью самую престижную академию Миорина, оставалось непонятным.

Звук сирены привел меня в чувство и оторвал от размышлений. Придя в себя, обнаружила, что в опустевшем коридоре осталась лишь я одна. Что ж, все же придется Мирослава отвлечь от проведения занятий и на несколько минут, вызвать в коридор для разговора.

Подойдя к нужной двери, постучала в нее, а после дернула на себя. Дверь не поддалась. Она оказалась закрыта. На всякий случай дернула ее посильней.

— Зря стараетесь. Лиманский у нас больше не преподает, — раздалось за спиной.

— Как не преподает? — растерялась. Неужели его из-за Марлионны уволили?

— А вот так, — Скобенский, а именно он шел по коридору, развел руками. — Сбежал.

— Как сбежал? Куда? — я определенно ничего не понимала.

— Мне он об этом не сообщил. Элеонора, да на вас же лица нет, пойдемте-ка со мной.

— Куда? — слабо запротестовала, от полученного известия у меня ноги подкосились, и мне даже пришлось облокотиться о стену, чтобы не упасть.

— Ко мне, вы же на ногах еле стоите, того и гляди в обморок упадете. Пойдемте. — Скобенский подхватив меня под локоток, повел по коридору. Мы куда-то зашли, он посадил меня на стул, после чего вложил в руки бокал.

— Что это? — спросила, разглядывая прозрачную жидкость.

— Вода, пейте. — Ну, я и выпила, после чего вернула Лионису пустую чашку.

— А вы пришли к Лиманскому "хвосты" подтянуть? Признавайтесь Элеонора, сколько раз вы прогуляли его занятия?

— Я не прогуливала, — поднявшись, хотела уйти, потому что общаться с Лионисом мне было неприятно и вообще, как я оказалась у него в кабинете?

Голова резко закружилась и я всей массой тела рухнула обратно на стул.

— Что вы мне подмешали в воду? — Перед глазами поплыл туман, движения замедлились, а в голове стало пусто, а еще все чувства разом притупились.

Дотронувшись рукой до медальона, включила его на запись. Чтобы здесь сейчас не происходило, это нужно было записать.

— Что вы мне подмешали в воду? — повторила вопрос, так как не получила на него ответа.

— Какая разница что, расслабься и получай удовольствие.

Скобенский подошел ко мне сзади, и я почувствовала, как его руки заскользили по моим плечам, потом откинули в сторону волосы и вот я уже ощущаю его губы у себя на шее.

Вместо того чтобы вскочить, начать возмущаться и позвать на помощь, я замерев сидела и более того, я почувствовала как по моему телу стало разливаться тепло.

Дрожащие пальцы преподавателя легли на мою грудь и сжали ее. До меня долетел приглушенный стон Лиониса. Мужские руки осмелели и теперь уже с силой сдавливали мою грудь. Я почувствовала боль, но мне она показалась сладкой.

— Давай я тебя раздену, — услышала я глухой хриплый голос Скобенского. — Не бойся, никто ничего не узнает, мы не помнем твоей одежды.

Мужские пальцы ловко и проворно стали расстегивать пуговицы на моей рубашке, а я слежу за ними, как завороженная и ничего не делаю. Какой-то отдаленный уголок сознания кричит, что я должна это прекратить, но я не могу и не хочу этого делать.

Сняв с меня рубашку, Лионис отошел, и аккуратно повесил ее на стул, и я увидела, что он полностью обнажен, до этого преподаватель стоял у меня за спиной и вот теперь подошел спереди.

Мой взгляд, пробежавшись по мужскому телу, остановился на его огромном, подрагивающем члене.

— Нравится? Можешь его потрогать. — Скобенский подошел ко мне так, что его фаллос оказался напротив моего лица. — Дотронься до него, — попросил он.

Моя рука, поднявшись, заскользила по мужской плоти, а Лионис вздрогнув, прикрыл глаза.

— Сожми его, — дал указание Скобенский и я его выполнила. — Молодец, а теперь лизни. — Наклонившись, я несколько раз лизнула гладкую головку.

Дыхание Лиониса участилось, он подался вперед, в результате чего головка его члена оказалась у меня во рту. Застонав в голос, Скобенский начал двигаться, при этом пытаясь как можно дальше запихнуть свой член ко мне в рот, который там не помещался. Только вот преподаватель этого не замечал, ускоряя темп и врезаясь в мою гортань с неистовой силой, при этом мужчина с такой силой сжимал мои соски, словно намереваясь их оторвать.

Я начала задыхаться. Боль, идущая от сосков, способствовала очищению сознания и я, с паническим ужасом осознав, что происходит, с силой оттолкнула от себя преподавателя по флоре и фауне.

Скобенский не удержав равновесия упал, а я бросилась к двери. Мне было все равно, в каком виде я окажусь в коридоре, я хотела как можно скорее выбраться из этого кошмара.

— Куда собралась?

Добежав до двери, дернула ее, но та не поддавалась. Я ее дернула еще раз, а потом толкнула, но та так и не открылась.

— Зря стараешься, — Дернув за руку, Скобенский размахнулся и ударил меня по лицу.

Резкая боль и я ощущаю во рту вкус крови.

— Плохая девочка.

Молниеносным движением Скобенский ухватил меня за волосы и, намотав их на кулак резко дернул. Взвыв от боли, почувствовала, как по щекам побежали слезы.

— Раз ты не хочешь учиться по-хорошему, значит, придется принимать в отношении тебя радикальные меры.

— Не надо, — взмолилась, не узнавая свой писклявый испуганный голос.

— Надо, — заявил, улыбаясь, преподаватель. — А ты будь прилежной ученицей, иначе накажу, — и он еще раз дернул меня за волосы. — Ты меня поняла?

— Да, — произнесла, глотая слезы, а потом, призвав к себе всю свою силу ведьмы, наслала на Скобенского проклятие, которое должно было за несколько дней свести его в могилу.

— Ах ты маленькая дрянь, — Меня наотмашь ударили по лицу, а потом последовал удар в солнечное сплетение.

Согнувшись пополам, я раз за разом пыталась сделать вздох, но мне этого не удавалось. Стало страшно от того что я умру здесь и вот так. Очередная попытка и вот живительный кислород попадает в легкие и мне удается сделать судорожный вздох, а затем еще один и еще.

— У меня в кабинете стоит магическая защита, тут ни одно заклинание не работает, но ты, мерзкая тварь наслала на меня порчу, единственное от чего я не могу защититься, но я ее чувствую. Чувствую, как она разрастается во мне, и ты за это поплатишься. Ты будешь на коленях умолять меня о прощении, ты будешь ползать у моих ног, ты будешь лизать мои ноги, а я буду раз за разом тебя наказывать. Ты будешь корчиться от боли, ты растворишься в ней, а потом я тебя убью. Я избавлю тебя от боли, а ты в благодарность заберешь свое проклятие назад.

Я смотрела на Лиониса и понимала, что он не в себе, что он сумасшедший с маниакальным взглядом убийцы, а еще я вспомнила, что с такими как он, лучше всего соглашаться, потому что сумасшедшим нельзя перечить.

Вспомнила про перстень, который мог бы меня сейчас спасти и который у меня украли. В груди полыхнула ненависть. Если бы Нэйтон не пришел, если бы я его не впустила, мне бы удалось избежать всего этого. По щекам потекли слезы обиды, а внутри просыпалась жажда жизни. Я не собиралась умирать.

Одно за другим с губ срывались магические заклинания и летели в сторону преподавателя, только вот они не причиняли ему никакого вреда. Скобенский стоял неподвижно и наблюдал за мной с оскалом хищника, загнавшего свою жертву в угол.

Попусту истратив большую часть своего магического резерва, я стала пятиться назад, до тех пор, пока не уперлась в стол.

— Спасибо, ты наполнила мне до отказа практически все накопители. Кто бы мог подумать, что наша Элла такая сильная. Я же тебе говорил, что магия здесь не работает, я же тебя предупреждал, — наблюдая за моим выражением лица, Лионис стал медленно приближаться. — Но ты меня почему-то никогда не слушаешь.

Крик отчаяния, сорвавшись с губ, отразился от стен и затих.

— Помогите. Помогите. ПО-МО-ГИ-ТЕ.

— Кричи Элла, кричи. Меня это возбуждает. Кричи громче, здесь тебя никто не услышит и никто не придет к тебе на помощь. У меня в кабинете нет окон, а в дверь встроен магический замок, который могу открыть только я. Смирись с тем, что ты здесь надолго, и учись слушаться и подчиняться, от этого теперь зависит твоя жизнь.

Лионис наслаждался моей беспомощностью, он упивался моим страхом. Он стоял передо мной обнаженный, с нахальной улыбкой, с безумным взглядом и подрагивающим от возбуждения членом.

— Сейчас мы с тобой начнем первый урок. — Растягивая слова, Лионис неспешно поглаживал свой выросший до огромных размеров фалос. — Элла ты будешь кричать, принимая меня вовнутрь, но не от наслаждения, а от боли. Ты будешь кричать громко, надрывисто, во всю мощь своих легких, потому что меня это заводит и возбуждает. Мне нравится, когда кричат. А если меня не удовлетворит твой крик, то я начну вырезать на твоей коже слова. Ты меня слышишь?

Не доверяя голосу, кивнула, лихорадочно соображая, что можно предпринять для своего освобождения, а заодно ища пути отступления.

— Сними с меня проклятие, — Лионис не мигая смотрел мне в глаза.

— Вы о чем? — я попыталась изобразить на лице недоумение.

— Ведьма, сними проклятье, или пожалеешь, что на свет родилась, — Лионис с каждым шагом сокращал между нами расстояние, а я, отступив в бок, стала обходить стол. Рука коснулась стула и я решила, что именно он станет моим оружием. Бежать все равно было некуда, а значит, придется защищаться.

— Не выводи меня из себя. Делай, что приказываю, — Лионис наступал на меня, гипнотизируя взглядом.

— Как скажешь мой повелитель, — произнесла, делая шаг вперед и дотрагиваясь левой рукой до щеки преподавателя.

Не ожидавший от меня такой покорности Лионис обескураженно замер и именно в этот момент, я со всей силы, на которую только была способна, правой рукой в которой зажала спинку стула, ударила преподавателя по спине. Скобенский взвыл от боли, а я, отскочив от него подальше, схватила еще один стул.

Когда мужчина поднял на меня черный злобный, горящий ненавистью взгляд, я заметила, как заострилось и вытянулось его лицо, как появился длинный чешуйчатый хвост, а вместо ногтей на руках мужчины выросли когти.

— Ящер, — выдохнула. Понимая, что жить мне осталось считанные минуты.

Считалось, что всех ящеров давным-давно истребили. Это была вынужденная мера, так как данный вид оборотней мог из-за одного единственного слова стать агрессивным и неуправляемым. А еще ящеры не успокаиваются, до тех пор, пока не отомстят тому, кто их обидел, как правило, ящеры своих жертв душили хвостом.

— Одумайтесь, — попыталась достучаться до разума Лиониса, — мы же в академии. Куда вы мой труп денете?

— Съем, — Скобенский произнес это с таким спокойствием, что у меня внутри все упало, — но вначале, ты будешь выть от боли, до тех пор, пока не снимешь с меня свое проклятие. Элла, умирать можно долго, мучительно долго. Можно годами страдать от нестерпимой боли, когда каждое мгновение кажется вечностью, а пронзительная боль поглощает все, не оставляя ничего и тогда смерть приходит как спасение. Смерть избавляет от мук и ее не надо бояться, потому что мы все умрем.

— Отпустите м-меня. Я никому ничего не скажу. Клянусь вам, все, что здесь произошло, останется только между нами.

— Ты и так никому ничего не скажешь. Ты умрешь, но перед этим Элла, ты должна расплатиться за все что натворила.

— Я ничего не делала, — я смотрела на бесстрастное лицо ящера и чувствовала, как по моим щекам вновь побежали слезы.

— В том-то и дело что ты ничего не делала. Ты не училась. Ты, находясь в аудитории, не слушала меня, Элла, ты постоянно меня игнорировала, ты что-то писала, в то время когда я рассказывал о змеях и ящерах. Я рассказывал о себе, а ты не слушала, — похоже Лиониса это больше всего задело. — А потом ты и вовсе всю пару проспала, после чего не посетила ни одно мое занятие. Так что ты, Элла, заслуживаешь наказания. Ты даже ублажить меня не смогла, а ведь если бы ты меня не оттолкнула, я бы тебя отпустил. Так что ты сама виновата, — нашел он себе оправдание.

Я готова была согласиться с тем, что виновата, а еще признаться в том, что была не в себе в тот момент, когда перешагнула порог этой комнаты.

— Так уж и быть напоследок я предоставляю тебе выбор. С чего предпочитаешь начать, со снятия с тебя кожи? — В руках Лиониса появился нож. — Я ее медленно, сантиметр за сантиметром буду сдирать с тебя, отрезая кусочек за кусочком. Ты будешь кричать, и молить о пощаде, а я буду продолжать тебя резать. Или же мы начнем с того что ты меня ублажишь?

— Если вы снимете с меня кожу, то навряд ли я после этого смогу подняться.

— Намек понят, последнее твое желание будет исполнено, только учти, что я предпочитаю жесткий секс. На тебе живого места не останется после того как мы закончим.

Страх, паника и ужас всего происходящего, прошлись по нервам волной отчаяния. Второй стул, в который я вцепилась, и которым приготовилась защищаться, ящер вырвал у меня из рук и отшвырнул в сторону, одновременно с этим наваливаясь на меня своим телом и опрокидывая на пол.

Ударившись головой о пол, проигнорировала боль, начав отчаянно сопротивляться, пытаясь сбросить с себя Скобенского.

— Давай, давай, крутись, сопротивляйся, — ящер без усилий удерживал мое трепыхающееся тело. А потом полоснул по плечу когтями.

Прикусив губу, мне удалось не закричать. Я только лишь всхлипнула и закрыла глаза, чувствуя, как из раны потекла кровь.

— Что притихла? Страшно? — Скобенский стал водить когтями по моему лицу. — Сейчас я слегка подправлю твое личико, а потом ты примешь меня в себя и я, с каждым новым вторжением, буду оставлять на твоем теле кровавые отметины.

Я лежала с закрытыми глазами. Я больше не могла видеть лучащиеся превосходством глаза ящера. Ненавижу всех пресмыкающихся.

На посторонний шум, я вначале не обратила никакого внимания, готовясь получить очередную порцию боли.

— Элеонора, ты как? — услышала знакомый голос, и почувствовала, что Скобенский уже не придавливает меня своим телом. Распахнув глаза, увидела склонившегося надо мной Нэйтона.

— Что с ней? — Мирослав, встав на колени, с беспокойством вглядывался в мое лицо.

— Раны несерьезные, отнесем ее в госпиталь, необходимо проверить внутренние повреждения. — Нэйтон поднял меня на руки. — Мирослав, прихвати ящера.

— Я бы его здесь подыхать оставил, — проскрежетал Мирослав, прикрывая верхнюю часть моего тела, моей же рубашкой.

Только сейчас я обратила внимание на то, что он одет в серую служебную форму, защитников правопорядка. Глаза отметили данный факт, а мозг, после пережитого потрясения, не готов был еще обрабатывать полученную информацию.

— Его необходимо изучить, так что давай без глупостей.

Тело внезапно скрутило судорогой и мне стало холодно.

— Поторопись, — услышала и заметила, что мы оказались уже в совершенно другом помещении.

Я все еще находилась на руках у Нэйтона, который осторожно положил меня на кушетку.

— Элеонора, тебя необходимо обследовать, — сообщил он мне.

— Нет, нет, не надо, — я попыталась подняться и, наверное, сделала это слишком уж резко. Голова закружилась, в глазах потемнело, и я потеряла сознание.

— Элла, Эллочка, просыпайся, — услышала у себя над головой тихий голос, после чего мне к носу поднесли какую — то гадость, нюхнув которую я подскочила.

— Ну, вот и славно. Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался у меня Нэйтон, рядом с которым обнаружился и Мирослав.

Осторожно сев, прислушалась к ощущениям, вроде как нигде ничего не болело. Надев на себя рубашку, которой меня прикрывали, стала ее застегивать.

— Элла, у тебя не было серьезных повреждений, а мелкие царапины, мы с твоего тела убрали, — отчитался Нэйтон.

Я, молча ни на кого не глядя, продолжала застегивать пуговицы, чувствуя, как внутри меня начинает бушевать ураган отнюдь не положительных эмоций. Мне уже сейчас хотелось наорать на них обоих, но я сдерживалась, они меня спасли, и я им была за это благодарна, но с другой стороны, всего этого можно было бы избежать, если бы не некоторые…

Стиснув зубы и собрав волосы в хвост, встала. Голова не кружилась, и нигде ничего не болело, хотя мое душевное состояние оставляло желать лучшего.

— Элеонора, куда ты собралась? — Нэйтон преградил мне дорогу, а зря, потому что чаша моего терпения начинала переполняться.

— Мне здесь делать нечего, — сделала шаг в сторону, пытаясь обойти Нэйтона.

— Элеонора, я не могу тебя отпустить в таком состоянии, — Нэйтон ухватил меня за руку. — Ты должна остаться здесь под моим наблюдением.

— Я вам ничего не должна, — крикнула, выдергивая руку и отскакивая от Нэйтона.

— Элеонора.

— Не трогайте меня, — взвизгнула, пятясь от Нэйтона. — Это все из-за вас. Это вы виноваты в том, что меня сегодня чуть было не изнасиловали и не убили.

— Элла, что ты такое говоришь? Нэйтон тебя спас, — вступился за василиска Мирослав.

— Ему бы не пришлось меня спасать, если бы он не забрал у меня кольцо.

— Какое кольцо? — разговаривая со мной, Мирослав стоял на месте, не предпринимая попытки приблизиться и правильно делал, потому что я находилась в таком состоянии, что за себя не отвечала.

— Кольцо с перемещательным камнем, нажала бы я на него и исчезла бы из той злополучной комнаты, или вы скажете, что его не брали? — бросила я обвинительный взгляд на Нэйтона.

— Я не хотел, случайно получилось, — стал оправдываться василиск, только мне не нужны были его оправдания.

— Конечно-конечно, вы все делали лишь мне во благо. Только это чуть было не привело к трагедии. И вообще, если бы не вы… — Я смотрела на Нэйтона и чувствовала, как по щекам катятся слезы обиды. — Если бы вы вчера ко мне не пришли, вот этого всего сегодня со мной бы не произошло, — я уже истерила.

— Элеонора успокойся, — сделав несколько шагов, Мирослав попытался обхватить меня за плечи.

— А я спокойна, — произнесла, уворачиваясь от его руки. — Ты тоже хорош. Говорил о доверии, а сам, — я указала на его форму.

— Элла я тебе сейчас все объясню, — Мирослав замер, поняв, что ко мне сейчас лучше не прикасаться.

— Не надо мне ничего объяснять. Это твоя жизнь и живи, как хочешь, только в моей больше не появляйся, — Я видела, что своими словами причиняю Мирославу боль, только я не могла остановиться.

— Ты тоже меня обманывала, ни разу не обмолвилась о том, что ты никакая не студентка, а журналистка.

— Ну, да я еще и виновата. Одна и во всем. А вы герои, так что оставляю вас на посту, геройствуйте и дальше, а меня отныне прошу не беспокоить.

— Элеонора.

— Элла.

— Не приближайтесь ко мне. Оба, — закричала истошным голосом, выскакивая в коридор.

В груди болело, слезы душили, а в голове образовалась пустота. Выйдя из департамента безопасности (оказалось, что меня переместили именно сюда), глядя под ноги, я шла по улице, не разбирая дороги. Мне было плохо, больно и обидно. Ведь все могло сложиться по-другому.

Слезы постепенно просохли, боль в груди притупилась, да и я немного успокоилась. Остановившись, огляделась. Оказалось, что я практически дошла до редакции.

"Правильно, лучше пойти туда. Дома я все равно не смогу находиться, да и гости в любой момент могли пожаловать. А так поплачусь Амалии, разопьем мы с ней бутылочку, для того чтобы подлечить мои расшатавшиеся нервы, и после этого я подумаю, как мне жить дальше".

Редакция встретила меня непривычной тишиной. Странно, никого из сотрудников на месте не оказалось. И это в разгар рабочего дня. Нехорошие мысли полезли в голову, и стали жужжать как надоедливые насекомые. Идя мимо закрытых кабинетов, я тщетно пыталась отыскать хотя бы одно живое существо, которое должно было здесь находиться, так как входная дверь, через которую я зашла, не заперта.

— Амалия к вам можно? — спросила, уже проходя в кабинет.

— Составишь компанию? — Амалия указала мне на графин с настойкой.

— Составлю, — сказала, садясь в удобное кресло. — Как раз то, что нужно. Паршивый день.

— Ты еще не знаешь насколько. — Амалия поставила рядом со мной фужер. — Нас закрыли и с завтрашнего дня, вот это вот все, — Амалия указала на стены. — Мне больше не принадлежит.

— А как же журнал?

— Нет больше журнала. Больше ничего нет, — Амалия залпом выпила содержимое своего бокала, в то время как я свой отставила.

— Давно пьете?

— Это был первый бокал, но не последний, — Амалия приподняла графин, намереваясь наполнить свой опустевший бокал.

— Подождите, — остановила ее. — Есть идея и если она выгорит, то мы отправимся на встречу, а значит нельзя напиваться.

— Что за идея? — без особого энтузиазма поинтересовалась Амалия.

— Минуточку терпения, — я собиралась позвонить Феликсу и попросить у него помощи, только вот мобильника у меня не было. — Амалия мне надо позвонить, а я свой мобильный дома оставила.

— Держи, — Амалия протянула мне свой и я по памяти набрала номер.

— Слушаю.

— Феликс это Элеонора. Мне нужна ваша помощь. Очень-очень нужна. Вопрос жизни и смерти, — затараторила в трубку.

— Через сколько приедешь?

— Через десять — пятнадцать минут.

— Хорошо, поднимешься в мой рабочий кабинет. Я тебя жду.

— Спасибо, — поблагодарила.

— Да пока еще не за что.

— Собираемся, — скомандовала Амалии.

— Куда и зачем?

— Будем решать твой вопрос на высшем уровне, — Амалия не знала о моем близком знакомстве с драконом и о том, что у меня есть свой личный номер в "Золотом драконе".

— Элла, зря ты все это затеяла, — говоря это, Амалия все же поднялась. — Мне уже никто и ничто не поможет. Так что, какой смысл?

— И все же предлагаю попытаться. Хуже уж все равно не будет.

— Это уж точно.

Закрыв редакцию, мы вызвали такси.

— К "Золотому дракону", — сообщила таксисту.

— Элла, что мы там забыли? — Амалия смотрела на меня с испугом.

— У нас там назначена встреча.

— А ты уверена, что нас с тобой туда пустят? — занервничала Амалия.

— Положитесь на меня.

Выйдя из такси, Амалия взяла себя в руки, хотя до этого сидела, как на иголках. Расправив плечи и приподняв подбородок, она пошла следом за мной.

— У нас срочная и важная встреча с Феликсом, — произнесла, подходя к дверям, возле которых, стоял Франсиско. Он любил задерживать меня на входе и разговаривать, но сейчас мне было не до разговоров. Я действительно торопилась. Мне была не безразлична судьба журнала, и мне надо было уже давно обратиться за помощью к Феликсу.

— Проходите, — Франсиско распахнул перед нами дверь, не став задерживать.

— Ты знаешь куда идти? — шепотом спросила у меня Амалия.

— Да, знаю.

Так как на дорогу у нас ушло около девяти минут, я позволила Амалии немного задержаться в вестибюле и полюбоваться статуей дракона, да и всем прочим интерьером.

— Все, Амалия, время. Неприлично заставлять себя ждать. Мы лучше после разговора с Феликсом, здесь задержимся и даже снимки сделаем.

— Элеонора. Ты так спокойна, — удивилась Амалия, видя мое равнодушие на окружающую нас красоту и роскошь, не говорить же ей, что мене вся эта обстановка приелась и я ее уже давно воспринимаю как должное.

— Я сегодня перенервничала, скорее всего, это своеобразная реакция моего организма на полученный стресс. — Зайдя в лифт, нажала нужный этаж.

— Как думаешь, нас отсюда не выгонят, если мы с тобой после встречи здесь немного задержимся и прогуляемся? — Амалия смотрела через стекло прозрачного лифта.

— Нет, не выгонят, и если захотите, мы можем здесь остаться до ночи.

— Конечно же, захочу. Я так давно мечтала сюда попасть, — лифт остановился, и мы поспешили его покинуть. Идя по петляющим коридорам, меня стали одолевать сомнения: "Сможет ли Феликс нам помочь? Он же далек от всего этого. С другой стороны, мне было больше не к кому обратиться, а у Феликса есть связи в высших кругах"…

— Добрый день, — поприветствовал нас Освальд, секретарь Феликса, поднимаясь из-за стола. — Проходите, вас ожидают.

— Спасибо, — поблагодарила его Амалия, в то время как я уже стучала в дверь.

— Добрый день Феликс тут такое дело, у Амалии отобрали журнал, который на протяжении многих лет приносил прибыль. Он ее детище, часть ее. Феликс у нас надежда только на вас. Прошу помогите нам его вернуть.

Протараторив на одном дыхании, я не сразу обратила внимание, на то, как Феликс смотрел через мое плечо на Амалию. Он напрягся и замер, не моргал и даже, казалось, не дышал. Развернувшись, глянула на Амалию, которая тоже замерла.

— Ничего себе, — вырвалось. Впервые на моих глазах происходило запечатление. Хотя вру уже второй, вспомнила я о Фелиции, а ведь по статистике идеальных пар с каждым годом становилось все меньше и меньше.

— Прошу вас проходите, присаживайтесь, — засуетился Феликс, выходя из-за стола. Выглядел он растерянным и взволнованным.

— Я, пожалуй, пойду, — третий здесь явно лишний, им теперь есть о чем поговорить.

— Элеонора не оставляй меня, — Амалия судорожно вцепилась в мою руку.

— Феликс, вы же не обидите Амалию?

— Ни в коем случае, — он уже стоял возле нас и не спускал взгляда с Амалии.

— Вот и отлично. — Я поспешила выскользнуть в коридор, пусть эти двое сами между собой разбираются.

— Что так быстро? — поинтересовался у меня Освальд. — Элеонора, что произошло? — Секретарь Феликса оказался возле меня, а я стояла, подпирая спиной закрытую дверь, и никак не могла прийти в себя после увиденного.

— Ну и денек у меня сегодня. Одно потрясение за другим.

— Элеонора, что произошло? — Я наконец-то обратила внимание на взволнованного Освальда.

— К Феликсу никого не пускать.

— Но у него на сегодня еще две встречи запланировано.

— Освальд умоляю вас, под любым предлогом отмените все. Все встречи и все переговоры.

— Элеонора, вы можете толком сказать, что случилось? — Освальд нервничал.

— Я не уверена, но кажется, произошло запечатление.

— Феликс отреагировал на вас? Но как же так? Вы же с ним столько раз уже виделись… — изумился Освальд.

— Да не на меня он отреагировал, а на мою спутницу, Амалию. Она чистокровный оборотень.

— Неужели этот великий день настал? — Нижняя губа Освальда затряслась, а в глазах старика появились слезы. — Слава создателю. Как же давно я ждал этого дня. Так чего же мы стоим? Надо быстренько организовать помолвку.

— Но, Освальд, — начала было возмущаться я.

— Элеонора, не смейте мне перечить. Юлиан, — связался он с магом по рации. — Срочно к кабинету Феликса.

— Что случилось? — маг, воспользовавшись перемещательным камнем, в ту же секунду оказался возле нас. — Запечатай с этой стороны дверь.

— Зачем? — судя по выражению лица мага, Юлиан решил, что Освальд сошел с ума.

— Феликс нашел свою вторую половину, мы не можем позволить ей сбежать. — Освальд в порыве эмоций вцепился в лацканы пиджака Юлиана. — Что ты медлишь? Давай же, а то вдруг она испугается и убежит.

— Феликс нас убьет или выгонит и будет прав, потому что мы не имеем никакого права вмешиваться в его личную жизнь. — Со вздохом обреченного Юлиан все же запечатал дверь. — Можно идти подыскивать себе новое место работы, — горестно проворчал старик.

— Отставить хандру, лучше займись оформлением кабинета. — скомандовал Освальд.

— Прежде чем оформлять кабинет, необходимо приобрести браслеты и не абы какие, потому что Феликсу и его спутнице придется их всю свою оставшуюся жизнь носить.

— Я так обрадовался, что о браслетах как-то и не подумал, — Растерялся Освальд.

— А без браслетов, зачем все это? — Юлиан указал на запечатанную дверь.

— Элеонора, — Освальд умоляюще взглянул на меня. — Вы можете связаться с Лаурой?

"Лаура, — закричала мысленно, эмоциональное напряжение давало о себе знать. — Срочно нужны браслеты для Феликса. Бросай все. Жду тебя возле его кабинета".

— Элеонора, вы меня слышите? — в глазах Освальда появилось беспокойство.

— Да слышу, и уже вызвала Лауру, — сообщила секретарю.

— Ну, вот и отлично, — повеселел Освальд. — Вы тут пока приводите все в должный вид, а я соберу всех кого смогу. — Я не успела и рта раскрыть, а Освальд уже выскочил из приемной.

— Элеонора, какие у вас будут соображения? — спросил у меня маг, — а то мне в голову ничего толкового не приходит. Охо-хох, поскорее бы все это закончилось, и желательно без последствий.

А потом начался хаос, в хорошем смысле этого слова. Практически все работники "Золотого дракона собрались возле кабинета Феликса, поэтому приемную, Юлиану пришлось расширить.

Лаура, вручив мне коробочку со свадебными браслетами (оказалось, что Феликс их уже давным-давно приобрел, и они лежали в столе в его комнате), с маниакальным блеском в глазах стала выспрашивать меня про Амалию. Она не успокоилась, пока не выпотрошила из меня всю информацию, после чего критически осмотрев помещение, заявила, что необходимо принести сюда магическую установку, благодаря которой нам удалось превратить приемную в огромное зеленое поле с цветами, которое мы еще и стеной белоснежных гор окружили.

На все про все у нас ушло около получаса, по истечении которого, к великой радости мага, ему было разрешено разблокировать дверь ведущую в кабинет Феликса. А потом мы стали ждать. Слава создателям — недолго. Весь персонал гостиницы находился в возбужденно-взбудораженном состоянии, все они тихонечко перешептывались и улыбались.

Как только дверь кабинета директора "Золотого дракона" открылась, на Амалию и Феликса посыпался дождь из семян, блесток и денег, у их ног появилась красная ковровая дорожка, только вот опешившие Амалия и Феликс стояли как вкопанные возле двери и смотрели на всех нас ошарашенными глазами.

— Поз-драв-ля-ем.

Под общий гомон на свой страх и риск я протянула коробочку с браслетами Феликсу.

— Будьте счастливы.

— Элеонора, а ты не торопишься? — Феликс заметно нервничал. Неужели он не готов сделать предложение или боится, что получит отказ?

— Амалия, — повернулась я к своей, теперь уже бывшей начальнице, со всей этой суетой, она сегодня точно не вспомнит о журнале. — Феликс замечательный, удивительный и самый лучший. Посмотрите, как его любят, все сотрудники пришли посмотреть на его помолвку.

— Кстати, если вы здесь, то кто на рабочих местах? — Феликс беглым взглядом осмотрел всех присутствующих.

— "Золотой дракон", ближайший час обслуживается магически, — сообщил Юлиан. — Пришлось задействовать накопители, простите Феликс, но мы не могли пропустить такое событие.

— Уволить вас всех надо, за самоуправство.

— Амалия обратите внимание, как Феликс рычит, — вроде как по секрету на ушко сказала, а в то же время так, чтобы меня могли услышать. — Ведь согласитесь, что совершенно не страшно. Феликс, — обратилась к дракону. — Открывайте коробочку, что вы в нее вцепились?

Феликс зыркнул на меня так, что даже меня проняло, он боялся и не хотел, чтобы его подгоняли.

— Феликс смелее, мы Амалию уговорим, если она откажется, вон нас сколько, а она одна.

— А я и не собираюсь отказываться, — кокетливый взгляд Амалии остановился на Феликсе.

— Правда? — оторопел тот.

— Коробочку откройте, — попросила Амалия, вместо того чтобы ответить.

— Я их уже давно купил, как увидел, так сразу же понял, что куплю их за любые деньги.

Открыв крышку, Феликс протянул коробочку Амалии, а та замерла в восхищении. Мы тоже все замерли.

— Какая прелесть, — произнесла Амалия. Не отрывая взгляда от находящихся внутри бархатной коробочки браслетов.

— Амалия, Феликс, будьте так любезны, пройдите в центр зала. Мы все так старались. Ну, пожалуйста, — взмолилась, видя, что парочка все еще стоит на месте. — Амалия, этот день должен запомниться вам на века, чтобы вы потом своим потомкам о нем рассказывали.

— Такое ощущение, что я сплю, — Амалия не без труда отвела взгляд от браслетов, на которые мне теперь очень хотелось посмотреть.

— Уверяю вас, что все происходит на самом деле, — Амалию пришлось слегка подтолкнуть, а то бы она еще неизвестно сколько простояла у двери кабинета Феликса, а мне было необходимо чтобы эта парочка оказалась в центре зала.

Амалия наконец-то услышала мою просьбу и неспешно двинулась по красной дорожке, Феликс последовал за ней.

Со всех цветов разом вспорхнули и стали кружиться под музыку, разноцветные бабочки, а потом к ним присоединились птицы.

Как только Амалия и Феликс дошли до середины помещения, стало в два раза светлее, и на нашу парочку стали падать магические лепестки белоснежных цветов. Амалию и Феликса пришлось при помощи воздушного потока поднять, для того чтобы все кто здесь сейчас присутствовал, могли наблюдать за церемонией помолвки.

Музыка стихла и все замерли.

— Амалия, я прошу вас разделить со мной жизнь и стать моей единственной. — Феликс, достал из шкатулки браслет и замер, ожидая ответа Амалии.

— Все это так неожиданно и так быстро, — у меня сердце замерло. Неужели Амалия откажет Феликсу? — Но я почту за честь разделить с вами Феликс жизнь и согласна стать вашей единственной.

Амалия протянула руку, и Феликс надел ей на запястье браслет множество переплетенных между собой листиков с цветочками, внутри которых поблескивали самоцветы.

— Феликс, прошу вас разделить со мной жизнь и стать моим единственным. — Теперь уже Амалия протягивала браслет Феликсу.

— Я согласен, — произнес дракон под оглушительные аплодисменты и крики: "Ура".

А потом мы дружно выпили за Амалию и Феликса. Со всех сторон слышались поздравления, все улыбались и эта атмосфера, вытравила из моей души, все то темное и негативное, что в ней скопилось.

Я, как и все улыбалась, кричала слова поздравлений и радовалась за Феликса и Амалию, а еще я тоже захотела, чтобы у меня на помолвке было много зрителей. Обычно предложение помолвки происходит уединенно, только он и она, а вот потом на церемонию единения приглашают друзей, родственников и знакомых.

Остаток дня и вечер прошел в шумном веселье. Я отодвинула на второй план то, что со мной произошло утром, стараясь об этом не вспоминать. В конечном итоге поздним вечером я добралась до своей комнаты в "Золотом драконе" и сразу же заснула.