Нить судьбы

5

— У тебя тут целый клуб поклонниц, — заметил Даррел. — Может быть, лучше тебя действительно никого нет?

Мелани встала. Ее растущее влечение к Уайту она объясняла их постоянной близостью друг от друга. Она догадывалась, на что намекал Даррел, в его кобальтовых глазах она читала нескрываемый интерес к себе как к женщине, но подпадать под его чары не собиралась.

— Все, стрижка окончена, — сказала она, направляясь на камбуз, но Уайт пошел следом.

— На ощупь великолепно, — заметил он, проводя рукой по волосам. — Я твой должник, — усмехнулся он. — Чем мне тебя отблагодарить?

— Ничем.

Шагнув вперед, он взял в руку прядь ее волос. Настоящий шелк. Желание прижать Мелани к себе покрепче и прижаться к ее губам было таким сильным, что он едва удержался.

Да, он конечно же лгал себе, если считал, что возникшее чувство по отношению к Мелани было чисто дружеским. За последние дни оно переросло в нечто большее. Ему хотелось быть рядом с ней, повсюду ее сопровождать, постоянно видеть и ни на секунду не расставаться.

— Вы закончили? — вмешалась в их разговор вездесущая Сьюзи. — Мне хотелось бы кое-что приготовить для нас с Кевином. Если не возражаете, то освободите, пожалуйста, камбуз хотя бы на четверть часа. Ведь уже пора обедать.

Мелани отступила в сторону, дотянуться до нее стало невозможно, и Даррел опустил руку.

— Позвольте мне сначала прибрать здесь, — пробормотала Мелани и, взяв веник с совком, принялась подметать срезанные волосы.

Но Даррел остановил ее.

— Нет, ведь ты уже выполнила свою работу, — тихо сказал он. — Я должен хоть чем-нибудь тебе помочь. — Он кивнул в сторону салона. — Отдохни, посмотри телевизор. А уборкой займусь я.

Мелани послушалась и, перейдя в кают-компанию, присела на край кожаного диванчика.

Именно в этот момент на экране телевизора возникло знакомое лицо Томми Блантона и началась развлекательная передача. Усмешка репортера, казалось, занимала пол-экрана. Даррел Уайт даже перестал мести пол.

— Дорогие друзья, — заговорил Блантон. — Шестой день участники состязания «Выиграй и становись за штурвал» ведут борьбу за главный приз. Теперь на борту осталось десять человек. Кто же выиграет великолепную яхту под названием «Эллиана»? Может быть, вот эта пожилая леди? — На экране появилось лицо Сьюзи, и старуха, не сводившая глаз с экрана, издала восторженный возглас. — Или наши новобрачные? — Все увидели Роберта с Дианой, которые, обнявшись, смотрели на оператора. — Красавица-амазонка? — И камера переместилась на Мелани. — Или наш знаменитый плейбой?

Вот, значит, под каким соусом его подали! Конечно, подобный отзыв о нем недалек от истины, но с недавнего времени Уайт старался не выставлять напоказ свой прежний богатый опыт общения с прекрасным полом.

Мелани бросила на него быстрый взгляд, прочитать который он не смог. Что в нем было? Любопытство? Раздражение? Или разочарование?

На экране промелькнули лица Кевина, Эрни, Джерри и Харриотт. Передача длилась минут пятнадцать, не больше.

— Не упустите шанс увидеть концовку захватывающей борьбы за главный приз! — сказал на прощание Томми Блантон, и на экране началась реклама фирмы «Навигаль».

Закончив уборку, Даррел Уайт вспомнил наконец, кто такая Линн Хартфорд, хотя для этого пришлось основательно покопаться в памяти и освежить события десятилетней давности. Он надеялся, что Мелани не будет больше смотреть на него как на человека, разбившего сердце ее подруги, но опасения оставались. Прошлое трудно скрыть, тем более забыть.

Даррел отложил в сторону веник с совком. Остальные участники вовсю обсуждали свое первое появление на телеэкране, но он едва прислушивался. Он заметил Мелани, одиноко приткнувшуюся на углу диванчика в кают-компании.

Даррел поспешил в кормовую каюту и минуту спустя вернулся оттуда с новой коробочкой печенья.

— Вот, возьми, — протянул он ее Мелани.

— Что это? — спросила она и улыбнулась, и Даррел пожалел, что у него нет еще десяти коробок. Сняв крышку, Мелани вдохнула аромат домашней выпечки. — Твоя мать всегда пекла лучше всех. Тоже с ореховым маслом?

Он кивнул.

— Мое любимое, — восхищенно проговорила Мелани, поглядывая на печенье с нескрываемым удовольствием.

Если бы она хоть раз посмотрела на него так же, как смотрит на это печенье!

— Возьми сколько хочешь. — А еще лучше — все сразу, если будешь все время так улыбаться, подумал он.

— Правда? Сколько захочу? — переспросила Мелани, и ее рука крепко обхватила банку.

— Оно все твое, — кивнул Даррел. — Считай это платой за отличную стрижку. И еще прими мою искреннюю благодарность.

— За стрижку?

— Да и за кое-что еще. — За то, что провела с ним столько дней на яхте, за то, что дала возможность переосмыслить собственную жизнь. И еще за то, что он смог прикоснуться к ее лицу, ощутить дыхание. Просто за то, что она есть на свете… Но вслух он этого произнести не решился.

Взяв печенье, Мелани откусила кусочек.

— Как вкусно! — тихо сказала она. — Но если я съем все, — проговорила она, — то как ты потом отплатишь мне за шампунь и мыло?

Даррел выдержал ее насмешливый взгляд. Казалось, в воздухе между их лицами повис тлеющий электрический разряд.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Уайт.

Днем Даррел наблюдал за Мелани, которая взбивала на камбузе шоколадный мусс. Джерри с Харриотт дремали; Роберт и Диана ушли в носовую каюту, споря о том, чья очередь мыть посуду после обеда. Сьюзи усердно работала спицами, в то время как старик Кевин, как обычно, дремал в кресле. Канди сидела на полу, задумчиво раскладывая карты. Эрни неотступно смотрел на телеэкран, где транслировали очередной футбольный матч.

Ему следовало задуматься над тем, как избавиться от других конкурентов, но Даррел видел перед собой лишь одну Мелани. Ее бедра медленно покачивались в такт музыке, доносящейся из радиоприемника. Видимо, свыкшись с затянувшимся пребыванием на яхте, она ничего не замечала вокруг.

Годами он напрочь отвергал даже саму мысль о каких-либо обязательствах в отношениях со слабым полом. Сейчас в его жизнь неожиданно и решительно вошла Мелани. Хотя она почти сразу дала понять, что не желает быть привязанной к кому-либо. Раньше Даррел рассматривал бы это как очередную возможность закрутить любовную интрижку, из которой он выйдет, как всегда, победителем. Но теперь ему хотелось большего. Он вдруг стал мечтать о собственном доме и чтобы в этом доме ему улыбались и ждали его возвращения.

Он хотел видеть ее, быть с ней, чувствовать ее рядом. А она даже не догадывается, насколько далеко зашли его мысли.

Даррел воспользовался паузой и, подойдя к столику, сунул палец в чашу, чтобы попробовать на вкус приготовленный Мелани десерт.

— Невероятно! — вырвалось у него. — Этот мусс намного вкуснее того, что я пробовал в Лос-Анджелесе.

— Ты как-то упомянул, что любишь мусс, и я решила приготовить, — с улыбкой ответила Мелани.

— Спасибо.

Она пожала плечами, как будто не сделала ничего особенного. Но приготовленный десерт свидетельствовал о том, что она думала о нем, и эта мысль приятно удивила его.

— Знаешь, а ты отлично готовишь, — сказал он. — Ты вполне могла бы стать шеф-поваром.

— Мне ведь всегда нравилось готовить. — Мелани вздохнула. — Но… в жизни не все случается так, как нам хочется. Судьба распорядилась так, что я никуда не уехала из Рокленда и устроилась учеником мастера в парикмахерский салон.

Задумчивый взгляд смягчил черты ее лица. Запах шоколада, смешанный со спокойным ароматом ее духов, придавал окружающей атмосфере оттенок домашнего уюта. Мелани начала тихо подпевать в такт мелодии. Ее волосы, собранные сзади в хвост, ритмично покачивались.

Даррел Уайт вспомнил, что еще вчера жаловался на неважный пудинг, который прислали вместе с ужином из одного ресторана. Это замечание он обронил вскользь, вовсе не намекая на то, чтобы Мелани специально для него приготовила десерт.

Мысль о том, что она пошла намного дальше и приготовила для него то, что хорошо умеет, была для него крайне приятна. Это было так по-домашнему, так напоминало хорошо знакомые образы прошлого: родителей, Гленна и Мэри…

Наблюдая, как Мелани возится на камбузе, мурлыкая себе под нос, Даррел понял, что он тосковал вовсе не по шоколадному муссу. Ему нужно нечто большее. Боль, которую он испытал в комнате Гленна, снова стала ощутимой, его сердце в очередной раз дрогнуло.

Она уже много раз говорила, что он ей не нужен, и все же… в поведении Мелани ощущается скрытый конфликт. Даррел подозревал, что она ставит его в один ряд с другими мужчинами, которые в свое время причинили ей боль. Да, он совсем не знает ее. Они давно не виделись, и за это время она могла измениться. О чем она мечтает? Чего желает получить от жизни? Что заставляет ее опасаться мужчин?

— Мелани, а тебе не скучно каждый день проводить время в душной парикмахерской и слушать разговоры одних и тех же завсегдатаев? — спросил Даррел.

Мелани пожала плечами.

— Это моя работа.

— Да, конечно, но, согласись, это не карьера для той, которая мечтала совсем о другом. Ты заслуживаешь лучшей участи.

Мелани проверила густоту крема и, видимо, решив, что он еще недостаточно взбит, слегка поморщилась.

— А как насчет тебя? — спросила она. — Ты работаешь именно там, где всегда хотел?

— Как сказать? — развел руками Даррел. — Для той работы, которую я выполняю, мне не нужно с горящими глазами вскакивать с кровати по утрам. — Он рассмеялся. — Вообще-то мне трудно подобрать работу по душе.

— То есть? — удивленно взглянула на него Мелани.

Даррел снова погрузил палец в чашу с муссом и с удовольствием облизал его.

— Мне нравится общаться с людьми и помогать им.

Мелани не сводила с него пристального взгляда. Но потом, словно очнувшись, вернулась к своему делу. Наклонив голову, она слегка улыбнулась, и сердце в его груди сделало кульбит.

— Должна тебе признаться, ты добился кое-каких успехов, — тихо проговорила она. — Здесь ты проявил себя настоящим дипломатом. Ты не дал разгореться страстям и ловко придумал, как легко и безболезненно распределять спальные места на этом скудном пространстве. Я бы ни за что не догадалась, как выйти из положения.

— Это что, комплимент? — улыбаясь спросил Даррел. — От гордой и независимой Мелани Пирсон? Которая смотрела на меня свысока? Даже ненавидела?

Улыбка не стерлась с ее лица, и она, казалось, застыла.

— Я не испытываю к тебе ненависти, — ответила Мелани и продолжила взбивать крем, хотя он уже достаточно загустел.

Неужели она начинает испытывать ответные чувства?

— Думаю, хватит, а то испортишь. Мелани встрепенулась и непонимающе посмотрела на него.

— Что… Что такое?

— Я про твой крем, — сказал он и жестом указал на чашу. — Моя мать постоянно смотрит по телевизору кулинарные передачи. Так что я поневоле тоже кое-чему научился. Если перестараться, то вместо желаемого крема можно получить масло.

— Ах да! — спохватилась Мелани, и ее щеки залил румянец. Она отключила миксер, взяла со стойки лопаточку и стала перекладывать крем в стаканчики с шоколадным муссом. — Я отвлеклась.

Даррел подошел поближе, так что Мелани стала ощущать его теплое и прерывистое дыхание у себя на затылке.

— Так ты говоришь, что я отвлек тебя? — усмехнулся он, хотя ему было отнюдь не до смеха.

— Да. У тебя получается.

— А это хорошо?

Мелани кивнула, не произнеся ни звука. И, прежде чем он задумался над тем, что делает, Даррел нагнулся вперед и поцеловал ее в шею. Под губами он ощутил теплую мягкую кожу. Этот поцелуй привел его в восторг.

Рука Мелани застыла на месте. Но она не пошевелилась. Даррел замер на мгновение, потом отпрянул и выпрямился. Ему хотелось лишь одного: обнять Мелани и продолжать целовать до умопомрачения, но инстинктивно он понимал, что такая спешка ни к чему хорошему не приведет.

— Почему… ты это сделал? — слабым голосом спросила она.

— Потому что очень долго хотел.

— Что? Какие-то шесть дней? — недоуменно спросила она.

— Нет уж, бери больше. Около двадцати лет. — Он прислонился к стойке, слегка отодвинувшись и освободив место. — Помнишь тот случай с Дженни и Леноксом?

— Да, — кивнула Мелани. — Это была настоящая катастрофа. — Она рассмеялась и сложила посуду в мойку. Руки не слушались ее и дрожали, что не укрылось от взгляда Даррела.

— Для тебя — возможно. А мне, признаюсь, было очень хорошо.

— Но мы же едва терпели друг друга, — попыталась спорить с ним Мелани. Она хотела убрать со стола, но Уайт преградил ей дорогу. Она остановилась, и ее глаза сверкнули и расширились.

— Ты была… такой сильной, — тихо произнес он, взяв ее за руку. — Такой уверенной. Я завидовал тебе, но в то же время и боялся до смерти.

— Наверное, ты неправильно меня понял, Даррел, — сказала Мелани, рассмеявшись.

— Может быть, именно ты видишь себя не в том свете. — Он коснулся указательным пальцем ее горла. — Ты гораздо больше и значительнее, чем сама о себе думаешь. И ты заслуживаешь счастья.

Мелани отвела его руку и отвернулась.

— Я и так счастлива, — хмуро ответила она.

— Тогда почему ты так стремишься уехать куда-то? — пожал плечами Даррел. — Знаю по собственному опыту, что манны небесной во Флориде ты не найдешь.

— Но и здесь меня ничто не держит, Даррел, — глотнув, ответила Мелани. — И никто не держит. Мусс нужно поставить в холодильник, — словно спохватившись, добавила она и удалилась.

«День седьмой. Во второй половине дня звонила отцу. Перспективы пока весьма туманные. Первый цикл химиотерапии завершился. Я еще никогда так не стремилась к одиночеству. От отчаяния хочется стукнуть кулаком по стене или побить кого-нибудь. Но кого винить в том, что чужеродные клетки плодятся в теле моего отца, словно термиты, растекающиеся по стволу дерева?

Можно было бы во всем обвинить табачные компании, сигареты которых он курил, но это уже ничего не изменит. Каждый раз, когда я звоню ему, мне кажется, что часы начинают тикать все быстрей и быстрей, словно напоминая: болезнь подступает все ближе. Что, если химиотерапия не даст результатов и рак распространится дальше? Что, если вторая стадия разом перерастет в четвертую?

Наверное, мне нужно выйти из состязания. Причем немедленно. Сесть на самолет и лететь к отцу, а потом попытаться заново склеить свою разбитую жизнь…»

— Сегодня твоя очередь готовить ужин, — прочирикала Сьюзи, войдя на камбуз. — Мы бросили жребий и вытянули твое имя. Тебе будет нетрудно. У тебя ведь есть помощник.

Мелани со вздохом захлопнула дневник.

Вслед за Сьюзи на камбуз протиснулся Даррел Уайт.

После их последнего разговора она старалась избегать его. Было намного легче обходить стороной Даррела и все его вопросы, чем пытаться дать на них ответы. Поэтому Мелани предпочла обратиться к своему дневнику, а Даррел оставил ее в покое и уединился в носовой каюте, достав учебники. После нескольких часов напряженного чтения у него под глазами образовались темные круги.

Несмотря на свой обет держаться от Даррела подальше, Мелани вдруг почувствовала странное желание поделиться с ним частью своих проблем, довериться ему. Беспокойство об отце, мысли о новой жизни, в которую она готова погрузиться без подготовки, и сомнения о благополучном исходе того и другого тяжким бременем легли на ее плечи.

Даррел производил впечатление человека, способного справиться с чем угодно. Он назвал ее сильной, но ошибся. В данный момент она чувствовала себя слабой и беззащитной.

— Уверена, что вы двое не возражаете потрудиться на пару, — громко проговорила Сьюзи, заставив Мелани вздрогнуть и вернув ее к реальности. — Сделайте доброе дело — состряпайте что-нибудь приличное. В морозилке найдете пару цыплят. Их вместе с овощами прислала Синди.

Единственный человек, на которого Мелани может смело рассчитывать, — она сама. Ей не следует забывать об этом, чтобы не попасть в соблазнительный фокус светящихся голубых глаз Даррела Уайта. А ведь он выглядит именно так, таким она в своих мечтах представляла себе идеального мужчину…

Расправив плечи, Мелани взяла протянутый Сьюзи фартук. Завязывая его, она старалась избегать пристального взгляда Даррела.

— А я думал, что рестораны будут обеспечивать нас полноценным ужином, — хмыкнув, проговорил он.

— На это дали согласие лишь два или три заведения, — ответила Сьюзи. — Поэтому питаться готовой пищей мы будем далеко не каждый день. Сегодня, например, надо рассчитывать на собственные силы, — добавила старуха и, передав Уайту фартук побольше, удалилась к своему дремавшему супругу.

Камбуз освещался тремя яркими лампочками, вмонтированными в потолок. Кроме того, имелся еще небольшой иллюминатор. Выглянув в него, Мелани увидела внизу десятка два человек, собравшихся вокруг яхты, многих из которых она узнала, потому что видела их в своей парикмахерской: Некоторые, вооружившись фотоаппаратами, делали снимки.

Скорее всего, у меня ничего не получится, решила вдруг Мелани. Задернув шторы, она повернулась к Даррелу.

— Наша популярность растет не по дням, а по часам.

Уайт отодвинул край шторы и выглянул наружу.

— Не удивлюсь, если какой-нибудь нетерпеливый парень запрыгнет на палубу и начнет снимать через иллюминаторы. Особенно интересное зрелище будет в душевой кабинке!

— Даррел, что это ты говоришь!

— А что? — усмехнулся он. — Я бы на их месте не упустил такой возможности. Знаешь, каким я был в молодости?..

Он шагнул ближе, и Мелани испугалась, подумав, что он хочет поцеловать ее. Но, вопреки здравому смыслу, взгляд ее скользнул по его лицу и в ее глазах мелькнуло восхищение. Уайт был великолепен: резкие черты лица, широкие плечи, под рукавами хлопковой рубашки угадывались мощные бицепсы. Его кобальтовые глаза глядели на нее с доброй усмешкой и, казалось, постоянно подсмеивались. Но сейчас во взгляде Даррела не было ни смешинки. Лишь обжигающий огонь, который, обжигая, медленно растекался по ее венам.

Нестерпимое желание прильнуть к нему вдруг охватило ее с такой силой, что она вздрогнула. А что, если…

Что, если он поцелует ее? Но неужели это так плохо?

Прошедший день принес ей массу смешанных ощущений. Эх, в отчаянии думала она, если бы выйти наружу хотя бы на несколько минут! Развеяться, выбросить из головы образ стоящего рядом мужчины. Если, конечно, это возможно.

Даррел с любопытством взглянул на нее, потом шагнул к раковине.

— Так, значит, ты считаешь, что я какой-то особенный?

— Нет, я хотела сказать, что ты… не совсем обычный, — ответила Мелани, придав голосу прежний насмешливо-саркастический тон, всегда скрывавший ее истинные чувства. Она подождала, пока он закончит мытье посуды, потом ополоснула руки, не замечая насмешки в его глазах.

— Жаль, — сказал он. — Я ждал большего для себя комплимента. А вот тебя я всегда считал неординарной личностью, однозначно выделяющейся на общем фоне.

— Послушай, Даррел, нас ждет работа, — нетерпеливо прервала его Мелани.

Нет, ей надо думать не о нем, а о том, чтобы выиграть «Эллиану». И лучше побыстрее забыть о поцелуе…

— Ах да, ужин! — прищурился Даррел. — Думаешь, нам удастся состряпать что-то, что произведет впечатление на остальных?

— Будь мы поумней, то подсыпали бы в еду мышьяка, — усмехнувшись, ответила Мелани.

— Выше голову! — Даррел достал из холодильника цыплят в целлофане и выложил их в раковину. — Сомневаюсь, чтобы эти люди продержались еще хотя бы неделю.

Мелани так громко хлопнула ладонью по стойке, что привлекла несколько раздраженных взглядов со стороны сидящих в кают-компании.

— У меня совсем мало времени! — сквозь зубы проговорила она. — Да нет! — ее глаза вспыхнули. — У меня вообще его нет…

— Тогда почему же ты до сих пор здесь? — удивился Уайт. — Почему прямиком не отправишься к своей цели — туда, куда ты стремишься всей душой?

— Я дала обещание. И эта яхта поможет мне его сдержать. Это слишком важно. — Она достала луковицу и принялась резать.

— Мелани, если ты расстроена из-за того, что пропускаешь отпуск…

Она круто повернулась, держа в руках разделочный нож. Даррел недоверчиво покосился на внушительный инструмент.

— Ты думаешь, я этим озабочена? — Краем глаза она увидела, что привлекла всеобщее внимание. — Ты ошибаешься.

— Тогда расскажи мне правду.

То есть довериться ему? Ненадолго задумавшись, Мелани вновь вернулась к луковице.

— Это слишком личное. Не могу.

— Что ж, замечательно. — По тону его голоса она поняла, что он заинтригован.

Она положила нож на разделочную доску и вздохнула.

— Прости, мне не хочется говорить на эту тему. Не здесь…

Даррел начал разворачивать целлофановую упаковку.

— Ты не хочешь, чтобы нас подслушали, не так ли?

— Да. Я с ума сойду, если проведу в этом гадючнике еще один день.

— Понимаю, куда ты клонишь. — Даррел налил масла на дно сковородки. Разрезав тушки цыплят, он начал аккуратно укладывать кусочки. — Как жаль, что мы не можем ускорить процесс отсева конкурентов…

— Не говори! — с тоской отозвалась Мелани, посыпав луком кусочки курицы. Глаза у нее сделались красными от слез. — Может быть, мне не место здесь. Надо уйти и забыть о состязании.

— Знаешь… — начал было Даррел, но осекся на полуслове. Он подмигнул ей и ополоснул руки в мойке.

— Что? — спросила Мелани, посыпав курицу специями.

— У меня в голове вертится один неплохой план, — вкрадчиво и едва слышно проговорил он.

— План? — скептически переспросила Мелани. Нагнувшись, Даррел прошептал ей на ухо:

— Я имею в виду план наших совместных действий, чтобы заставить остальных покинуть кают-компанию и все каюты нашей замечательной яхты. — Он понизил голос и под звон ложек и ножей добавил: — Предлагаю тебе на некоторое время стать одной командой…

— Чтобы вынудить остальных сдаться?!

— А потом, когда нас останется двое, мы, думаю, решим, кому достанется главный приз.

Мелани прикусила губу. Вступить с ним в союз? — думала она. Довериться Даррелу Уайту?

Тем не менее он ее единственный союзник. Во всяком случае он помог ей стать участницей состязания, хотя она опоздала к месту сбора. Мелани бросила взгляд в сторону кают-компании, где сидели соперники. У каждого имеются свои причины обзавестись яхтой…

Мелани оглянулась на Даррела, который выкладывал на сковородку с курицей консервированные шампиньоны из жестяной банки. Им, похоже, удастся приготовить вкусное и довольно изысканное блюдо. Факт сам по себе малопримечательный, но он дает лучик надежды, что совместные действия приведут их к успеху.

А что ей, собственно, терять? Если предстоит застрять здесь еще на неделю без каких-либо шансов на победу, то она использует свои сбережения и улетит во Флориду на самолете. Те несколько дней, которые ей удастся провести возле отца, скорее всего, пройдут в пропитанном антисептиками помещении, где он будет проходить курс химиотерапии. Но это все же лучше, чем ничего. Потом придется возвращаться домой и без особой надежды ждать, что произойдет чудо и что отец поправится. Жить во Флориде ей не на что. Устроиться там на работу? На это нет ни малейшего шанса.

А если удастся выиграть яхту, то, взяв с собой подругу Линн и наняв шкипера, она сможет уплыть отсюда прямо до Флориды. Забрав отца, она подарит ему обещанное путешествие у берегов Мексиканского залива. Вот тогда ее усилия окажутся не напрасными. У нее будет отец — он будет рядом — и будет время, чтобы получше узнать его, прежде чем, возможно, смерть заберет его.

Мысль довериться Даррелу не показалась Мелани неудачной. Он заверял ее, что изменился с годами, и все, что произошло за последние несколько дней, подтверждает его слова. Он стал другом… нет, даже больше чем другом. Насколько больше, Мелани не задумывалась. Она решила, что еще не пришло время. А теперь они должны заключить между собой сделку…

Мелани вытерла руки о полотенце и протянула правую Даррелу.

— Ладно, договорились.

Когда они пожали друг другу руки, Мелани почувствовала, как в груди ее что-то шевельнулось. Словно между ними вдруг возникла связь, которой не было раньше. Она судорожно сглотнула и отступила на шаг.

— Давай теперь сварим картофель с фасолью. Это хороший гарнир для жареной курицы. А после ужина…

— А после ужина мы приступим к осуществлению нашего плана, к чему бы это ни привело, — закончил Даррел.

— Ладно, тогда расскажи мне быстрей, что ты задумал, — попросила Мелани, втайне надеясь, что идея Даррела будет воплощена в жизнь. И еще рассчитывая на то, что доверилась надежному человеку…

Несложный план Даррела Уайта заключался в том, чтобы досаждать одним и располагать к себе других участников состязания. Задача Мелани состояла в том, чтобы говорить без умолку и своей болтовней доводить до ручки своих собеседников. А Даррел, заслуживший репутацию очень вежливого и обходительного мужчины, начнет путем лести и уговоров методично заставлять соперников покидать борт яхты.

Пока жарилась курица и варился картофель с фасолью, Даррел и Мелани в деталях обсудили свой план. После ужина оба вызвались помыть посуду, чем выкроили себе еще несколько драгоценных минут, чтобы договориться. Шум льющейся воды и бесконечное гудение телевизора не позволили никому подслушать их разговор. К тому времени, когда была вымыта последняя тарелка, план окончательно созрел. В арсенале Даррела Уайта и Мелани Пирсон было немного оружия, но они постарались, чтобы оно было использовано с максимальной эффективностью.

Мелани допила сок и швырнула пакет в мусорное ведро. Ей следовало бы сосредоточиться на том, как взбудоражить присутствующих, но мысли постоянно уводили ее к Даррелу Уайту. В его глазах она прочитала не только влечение, свойственное мужчине, когда тот видит перед собой привлекательную женщину. Нет, его глаза были полны всепоглощающей и стремящейся вырваться наружу страсти.

Мелани был знаком такой голодный взгляд. В нем сквозил тот самый интерес, который в свое время убедил ее бросить учебу в колледже. Тогда она искренне понадеялась, что парень любит ее, и верила, что их любовь продлится вечно.

Даррел, конечно, не из тех мужчин, которые с легкостью женятся и которые готовы остепениться и осесть где-нибудь навсегда. Он не мог бы остаться на одном и том же месте до следующего утра! Возможно, он повзрослел, но она будет полной дурой, если хотя бы на секунду поверит в то, что он решил стать семейным человеком!

Ей не стоит так много думать о нем. И ни в коем случае не поддаваться блеску его магнетических глаз. И прикосновениям его нежных сильных рук. А ведь когда его ладонь легла ей на шею, Мелани едва не вскрикнула… Нет! Она не станет думать об этом. И не попадется в этот умело расставленный капкан, который в любую минуту может захлопнуться. Нет, на этот путь она не ступит.

На камбуз зашла Сьюзи и торопливо открыла холодильник. Она взяла банку диетической кока-колы и направилась обратно к своему месту на кожаном диванчике.

Пора было приводить разработанный план в действие.

— Эй, Сьюзи! — позвала старуху Мелани. — Как вы себя чувствуете?

— Отлично, милочка, — отозвалась Сьюзи, остановившись у перегородки, разделяющей камбуз и кают-компанию. — Присоединяйтесь к нам. Мы смотрим церемонию вручения телевизионных призов. Я надеюсь, что наградят кого-нибудь из героев «Голубой лагуны»…

Во время работы в парикмахерской Мелани почти постоянно оказывалась немой свидетельницей животрепещущего обсуждения героев той или иной мыльной оперы. Все без исключения ее клиенты были ярыми приверженцами бесконечных телесериалов. Их разговорам Мелани почти не уделяла никакого внимания, в памяти откладывались лишь обрывки фраз.

— А сколько времени вы смотрите «Голубую лагуну»? — спросила она.

— С самого начала, с прошлого ноября, — ответила Сьюзи. — Уже прошло больше ста серий. Знаете, мне уже пора…

— Вы, должно быть, очень любите главную героиню, — не унималась Мелани, вызвав злые огоньки в глазах Сьюзи.

— Конечно, — ответила та. — Ведь мы столько вместе с ней переживаем!

Мелани читала об этом сериале и вспомнила, что у главного героя родился ребенок. Приблизительно в середине съемок фильма.

— А вы читали про чудную малышку, которая родилась у Джейсона? — снова спросила она Сьюзи.

— О да! Замечательная малютка, — ответила та, но, покосившись на Мелани, добавила: — Ладно, милочка, мне пора, а то я боюсь, что пропущу начало серии. — С этими словами она, недовольно ворча что-то себе под нос, отправилась к своему месту.

А Мелани присоединилась к Джерри и Харриотт, которые увлеченно разгадывали кроссворд, и начала рассказывать про один из магазинчиков по продаже одежды, о том, какой там убогий ассортимент и как ужасно обслуживают там покупателей. Джерри и Харриотт подняли на нее недоуменные взгляды, но Мелани, словно не замечая их, болтала без умолку. Быстро разгадав в кроссворде пару слов, она переключилась на другую тему. На этот раз объектом ее критики стала деятельность городского муниципалитета, который уделяет непростительно мало внимания обустройству детских площадок и озеленению.

В глазах сидящих с ней рядом пожилых людей читалось открытое раздражение. Даже Сьюзи, прикованная к телевизору, сердито зашипела на нее, поскольку безудержная болтовня Мелани заглушала ее любимый сериал. Но Мелани, казалось, ни на что не обращала внимания.

Наконец у Джерри и Харриотт лопнуло терпение, они свернули газету и, молча перекинувшись взглядами, ушли в носовую каюту, видимо желая обрести хоть немного покоя. Но там, разложив учебники на кровати и задумчиво глядя в потолок, сидел Даррел Уайт. Мелани ушла возиться на кухню и стала искоса наблюдать за ними.

— Знаешь, Харриотт, я больше не в силах это выносить, — пожаловался Джерри, тяжело вздохнув.

Харриотт проворчала что-то, кивнув головой.

— Трудно находиться столько времени в такой тесноте, не правда ли? — сочувственно спросил у него Даррел. — Я порой даже думаю, стоит ли этот хваленый приз таких жертв.

— Вот и я о том же, — поддакнул Джерри и несколько оживился. — Харриотт, дорогая моя, может быть, нам стоит подумать о том, чтобы со временем приобрести себе яхту — конечно, поменьше и необязательно новую… Наших сбережений вполне хватит…

— Но, Джерри…

— К чему споры, дорогая, если тебе так нужна яхта, давай купим ее в самое ближайшее время.

Харриотт уже готова была запротестовать, но на помощь подоспел Даррел.

— Вот и правильно! — сказал он. — Весной и летом вы сможете путешествовать вдоль здешнего побережья. В ста милях отсюда, в Национальном парке Акадия, столько живописных бухт, что вы придете в восторг! А с наступлением холодов вы смогли бы отважиться на плавание в южные штаты, даже во Флориду! И весело помахать зиме на прощание. Тем более что к тому времени у вас уже будет приличный опыт в управлении судном. Кстати, по прогнозам зима в этом году ожидается довольно суровой. До десяти — пятнадцати градусов ниже нуля. И много-много снега. Сильный пронизывающий ветер, сбивающий с ног… В общем, если есть возможность избежать этого, почему бы не избежать? — Даррел даже съежился, словно от холода, и потер руки.

Глядя на него, Харриотт даже вздрогнула и захлопала глазами.

— Может быть, это неплохая идея, — сказала она Джерри. — Но нам непременно нужно купить в яхту маленький телевизор. Во время плавания я не хочу пропускать свои любимые передачи.

— Все, что захочешь, дорогая, — обрадовался Джерри и положил руку ей на плечо. Они были женаты уже более тридцати лет, и, судя по его взгляду и обращению с супругой, все эти годы он просто боготворил ее.

Да, кому-то в этой жизни с любовью явно повезло, грустно подумала Мелани.

Когда Джерри и Харриотт зашли на камбуз, Мелани посыпала сыром сваренные макароны.

— Ну что же, девушка, похоже, мы уже не так терпеливы, как раньше, — хрипло проговорил Джерри. — Мы приняли решение купить себе небольшую яхту. А «Эллиана»… — Он добродушно посмотрел на Мелани. — Дерзайте, и, может быть, она достанется именно вам!

Мелани пожала руку Джерри, потом обнялась с Харриотт и пожелала им удачи. Бросив мимолетный взгляд на Сьюзи, она увидела огонек торжества в ее глазах. Старуха толкнула вечно спящего Кевина, чтобы тот встал и тоже попрощался. Эрни пробормотал что-то напоследок и уткнулся в газету. Канди едва взглянула на уходящих.

Вскоре после их ухода в салон зашли Синди Райт и хорошо знакомая всем бригада телевизионщиков. Зажглись осветительные приборы, и Томми Блантон встал наизготове со своим неразлучным микрофоном.

Однако лицо Синди светилось яростью, и она, едва сдерживаясь, тихо проговорила:

— Кое-кому из вас придется немедленно собрать свои вещи и покинуть яхту.

Даррел Уайт замер. Похолодев, он с ужасом ожидал, когда Блантон ткнет ему в лицо микрофон и в его адрес посыплются заслуженные упреки и обвинения. Мысль о том, что с его плеч скоро упадет надоевшее ему бремя, была почти радостной. Ведь в сущности он самый обыкновенный человек. И не заслуживает тех похвал, которыми жители городка щедро удостаивают его за былые спортивные достижения. В свои двадцать девять он достиг не так уж многого, во всяком случае этого явно недостаточно, чтобы быть идолом.

Томми Блантон направился было к нему, но, не замедлив шага, прошел мимо. Мимо Сьюзи и Кевина, мимо Эрни, лицо которого выражало скуку. Мимо Роберта с Дианой, державшихся за руки, но беспокойно поглядывающих на остальных участников. Репортер остановился перед Канди.

— Вы ничего не хотите нам сообщить? — язвительно спросила у нее Синди, держа в руках папку с бумагами.

Канди растерялась, и лицо у нее покраснело.

— Нет. Но…

— А вы знаете, что полицейским департаментом Рокленда выписан ордер на ваш арест? — перебивая ее, спросил Томми Блантон, заглянув в свой неизменный блокнот. — Во-первых, за вождение автомобиля без водительского удостоверения, во-вторых, за то, что автомобиль не был застрахован, и в-третьих, за то, что вы скрылись с места аварии. Не говоря уже о неоплаченных счетах за парковку и превышение скорости. — Он поднес микрофон к лицу Канди.

— Мы, естественно, не собираемся допускать к розыгрышу такого приза тех, кто систематически нарушает закон, — громогласно заявила Синди Райт.

Осознав, что она становится отрицательной героиней предстоящих теленовостей, Канди отмахнулась от микрофона и бросилась в одну из кормовых кают. Схватив сумку с вещами, она выскочила на палубу. Но далеко ей уйти не удалось. У трапа ее поджидали два офицера полиции, один из которых тут же освободил Канди от ее ноши, а другой крепко подхватил под локоть.

Томми Блантон засмеялся, словно выиграл кучу денег в лотерею. Потом повернулся к оператору с камерой.

— Позвони и скажи, чтобы нас выпустили в эфир в семь вечера. Когда почти весь город будет дома. Публика просто прилипнет к экранам телевизоров!

От Даррела Уайта не укрылось коварство в глазах и поведении репортера. Такие, как он, ни перед чем не остановятся ради своей, пусть даже ничтожной, выгоды.

Томми Блантон снова поднял микрофон, дал сигнал оператору и, сосредоточившись, заговорил в камеру:

— Ну вот мы и снова здесь, в кают-компании яхты «Эллиана», которой не терпится отправиться в свое первое плавание. Истек очередной, седьмой по счету, день пребывания на борту участников состязания. Теперь, после бегства Канди Сальгадо, их осталось всего семеро. Семь человек, запертых внутри и сражающихся за обладание яхтой стоимостью двести пятьдесят тысяч! Давайте спросим у каждого, не изменилась ли у него стратегия, — с этими словами Блантон поднес микрофон к губам Сьюзи.

— У меня… нет никакой особенной стратегии, — растерялась та. — Мне нравится находиться здесь и общаться со всеми этими людьми. Мы подружились…

Даррел едва не расхохотался. Блантон перешел дальше, к ее супругу, который не преминул воспользоваться случаем и передал в камеру привет своим внукам. Спустя несколько секунд репортер уже был рядом с Даррелом.

— Поприветствуем Даррела Уайта. Расскажите нам о своей стратегии победы.

— Держаться и терпеть, несмотря ни на что, — выпалил тот в ответ. — Это единственный путь к победе.

Блантон прикусил губу, видимо что-то лихорадочно обдумывая.

— Скажите, а в присутствии таких симпатичных женщин у вас нет искушения…

— Но это же состязание, а не вечеринка!

Томми Блантон нахмурился, но через секунду снова оживился.

— Я слышал, что вы с Мелани Пирсон близкие друзья. Общее детство, юность и так далее…

— Мы знаем друг друга, — коротко ответил Уайт.

— Уверен, что ей известно, как вы геройски спасли человека, провалившегося под лед, — продолжал назойливый репортер. — Наверное, стоит ее расспросить.

— Послушайте, оставьте ее в покое!

— Почему же? От нее мы наверняка услышим несколько увлекательных историй о вас, — усмехнулся Блантон. — Знаете, я внимательно прочитал газетные заметки, посвященные тому случаю, и кое-что… — он понизил голос и покачал головой, — заставляет задуматься.

— Во всяком случае то, что случилось много лет назад, не имеет ничего общего с нынешним мероприятием.

— Думаю, вы ошибаетесь, — многозначительно заметил Блантон. — Народ может и не простить героя, если поймет, что тот, как оказывается, отлит не из чистого золота.

Даррел мысленно принялся считать, чтобы не отвесить оплеуху этому любителю пощекотать нервы. И досчитал до двенадцати, когда репортер стоял уже рядом с Мелани.

— Мисс Пирсон, вы ведь знаете Даррела Уайта почти всю жизнь, — подставив ей микрофон, сказал Блантон. — Создает ли это для вас трудности в борьбе за приз?

— Нет, — ответила Мелани. — Скорее наоборот — помогает. А соперник, зная об этом, больше нервничает. — Она сухо улыбнулась и махнула в сторону Роберта с Дианой. — Знаете, наши новобрачные отнюдь не выглядят счастливыми. Вы лучше спросите, как проходит их медовый месяц.

Бросив сердитый взгляд на Даррела, Блантон подошел к Роберту и Диане, которые о чем-то ожесточенно спорили.

— Спасибо, — наклонившись к Мелани, тихо проговорил Даррел. — Я твой должник.

— Отнюдь, — покачала головой Мелани и удостоила его холодной улыбкой. — Все это — часть нашего совместного плана, — добавила она и отошла.

Но перед Даррелом неожиданно возникла Синди Райт. На ее лице играла приветливая улыбка.

— Ну и как проходит состязание? — слащавым голосом спросила она.

— Хорошо, пока хорошо, — рассеянно ответил Даррел, заметив, что Мелани заговорила о чем-то с Эрни. В его сторону она так и не взглянула.

— Наверное, мой вопрос покажется преждевременным, — произнесла Синди, взяв его за руку, — но не согласились бы вы поужинать со мной, когда эта яхта обретет обладателя?

Взгляд Даррела снова выхватил из толпы Мелани. То же самое он предлагал ей не раз и каждый раз был отвергнут. Неужели он не вызывает у нее ни малейшего интереса? А мысль о том, что она согласилась сотрудничать только тогда, когда он предложил подходящий план выкуривания остальных участников, раздражала Уайта еще больше.

Он взглянул на Синди. Та смотрела на него с тем же нескрываемым обожанием, с каким взирали все женщины, которых он знал раньше. Все, кроме одной-единственной.

Понимая, что ступает на прежний путь и начинает действовать по хорошо знакомому шаблону, Даррел подарил Синди одну из своих самых очаровательных улыбок.

— Конечно, почему бы нет? Ужин — это отличная идея.

Итак, гончий пес вернулся на свою псарню.

Но в этот момент Уайт пребывал во власти не одних только инстинктов.

…Мелани мысленно воздала благодарность Всевышнему, когда Томми Блантон наконец покинул салон. Пусть он и не подверг ее такой же пытке, как Даррела, но одно его присутствие внушало опасение. Без малого два часа он болтался на яхте, подходя то к одному, то к другому участнику и выведывая у них те или иные сведения. Все это, как он объяснил, необходимо, чтобы зритель мог «ощутить жизнь» внутри яхты. Правда, Мелани пока не знала, какое из зол меньше: назойливый репортер или не в меру оживленная координатор социальных программ из местного муниципалитета…

Синди Райт ушла, одарив Даррела на прощание ослепительной улыбкой. До Мелани донеслись обрывки их разговора, но суть она схватила без труда. Нет, Уайт совершенно не изменился. Ни на йоту. А с какой стати она вообразила себе обратное? И стоит ли ей по этому поводу расстраиваться?

Она все еще находится в плену собственной наивности и глупости. Если у мужчины голубые глаза и сексуальный голос, то это еще не повод верить ему. Но почему она каждый раз забывает об этом?

— Уже поздно, — сказал Даррел. — Теперь, когда нас осталось семеро, никому уже не придется проводить ночь на полу.

Роберт с Дианой, весьма довольные этим обстоятельством, устремились в одну из кормовых кают. Мелани видела, что у обоих едва ли не слюнки текут в ожидании долгой и страстной ночи, когда рядом не будет посторонних глаз. Не хватает только плаката с надписью «Не мешать, мы занимаемся любовью», который следовало закрепить снаружи, на двери.

Эрни, пожав плечами, удалился в носовую каюту.

— Там тоже есть телевизор, — проговорил он. — По крайней мере, никому мешать не буду.

Сьюзи с супругом устроились на кожаных диванчиках в кают-компании.

Территория торгового центра погрузилась в сумрак, на многочисленных яхтах и катерах возле пристани зажглись маленькие лампочки.

Оставалась свободной вторая каюта в кормовой части яхты. Ее койка, дополнительно выдвигаемая из ниши, становилась в полтора раза шире остальных спальных мест. Видимо, эта каюта предназначалась для семейной пары — например, из числа гостей будущего владельца.

Смущенно осмотрев каюту, Мелани молча взглянула на подошедшего сзади Даррела. Тот улыбнулся, каюта показалась ему удивительно уютной.

— Ладно, — наконец сказала Мелани. — Я, пожалуй, займу раскладное кресло.

— Не стоит, — ответил он. — В кресле буду спать я. А ты ложись на эту койку. Ее можно дополнительно выдвинуть, чтобы было удобнее.

— Ни один из нас не хочет провести ночь в жестком кресле, — не выдержала Мелани, неловко рассмеявшись.

Даррел молча и неотступно смотрел на нее, словно чего-то выжидая. И у нее разом перехватило дыхание.

— Послушай, — наконец сказал он. — Мы ведь оба взрослые люди. Мы вполне можем разделить с тобой это широкое ложе и вести себя спокойно и цивилизованно, а не так, как наша неуемная молодежь. И сможем выспаться.

Мелани взглянула на койку и мысленно согласилась с тем, что это разумно. Нет, только не жесткое раскладное кресло, от которого потом все кости ломит!

— Ты хочешь сказать, что это неприлично? — спросил у нее Даррел, выгнув бровь.

В самом деле, чего бояться? Кроме того, койка достаточно широка для двоих и удобна для сна, в котором она так нуждается.

Но тут Мелани вдруг вспомнила о подслушанном разговоре Даррела с Синди Райт. Через стенку уже доносились причмокивания и вздохи: у Роберта с Дианой наконец-то начался медовый месяц. Мелани тут же представила на их месте Даррела с Синди. Ее вдруг охватило внезапное волнение, в котором она отказывалась признать ревность.

— Нет, все-таки кресло мне больше по душе, — заявила она.

— Какая же ты упрямая! — зло усмехнулся Даррел.

— Просто я отказываюсь сознательно попадать в твои обольстительные сети, — ответила Мелани. — Бедняжка Синди, похоже, запала на твою сексапильную улыбку, но меня ты этим не возьмешь! — фыркнула она.

— Да ты ревнуешь! — Даррел изумленно посмотрел на нее.

— Ты что, спятил? — Мелани гордо вскинула голову. — Ладно, мне пора готовиться ко сну… — Она осеклась, видимо решив, что произнесенные слова прозвучали слишком интимно. — Пойду приму душ и переоденусь. Одолжи мне, пожалуйста, одну из подушек.

Когда четверть часа спустя Мелани вышла из туалета, то увидела, что Даррел, неестественно поджав ноги, устроился в раскладном кресле перед дверью в кормовую каюту и, подложив себе под голову скомканное покрывало, отчаянно пытается заснуть.

В сердце Мелани что-то щелкнуло. Прикусив губу, она старалась подавить всплеск эмоций.

— Не следовало идти на такие жертвы только потому, что я женщина, — сказала она, проходя мимо, но Даррел притворился, что не слышит. — Я вполне могла бы подремать и в кресле.

Он не ответил. Войдя в каюту, Мелани оставила дверь открытой. Выдвинув койку, она улеглась на нее и с наслаждением растянулась. Только сон куда-то пропал, несмотря на мягкое ложе…