Нить судьбы

7

После того как Даррел удалился, Мелани вылила остатки кофе в раковину. Напиток вдруг показался ей чересчур горьким. Потом она ушла в душевую и заперлась там, стараясь не думать о том, что произошло. Но слова, произнесенные Уайтом, постоянно звучали у нее в голове. Может быть, она ошиблась, но ей показалось, что в завуалированной форме он просил ее руки!

Мелани закрыла глаза. Теплые струи воды текли по ее лицу. Выйти замуж за Даррела Уайта!

Идея сама по себе сумасшедшая. Но перед глазами то и дело возникали картины умиротворенной семейной жизни, счастливые улыбки и поцелуи у порога, объятия…

Она покачала головой, стараясь отвлечься. Нет, все-таки Даррела Уайта трудно представить в роли семейного мужчины. И может ли он по-настоящему полюбить ее?

Видимо, Даррела сильно задело и обидело ее сомнение в том, что он эксперт в области любви. Мелани повернулась, чтобы струи воды падали ей на плечи и спину. Она вспомнила, как Даррел массировал ей шею и какое удовольствие доставляли его сильные искусные пальцы.

Несмотря на неистовый и голодный поцелуй, он обращался с ней нежно и ласково, как с хрупкой фарфоровой куклой. И он точно знал, сколько сахара она кладет в кофе!

Глаза Мелани наполнились слезами. Сердце начало бешено колотиться в груди. Нет, вступить в серьезные отношения с Даррелом Уайтом сейчас было бы безумием. У нее есть планы. И Уайт не является их составной частью…

Но как только она вышла из ванной, то сразу же увидела его. Даррел находился на камбузе в компании Сьюзи и Кевина. Он переоделся в голубую рубашку, плотно облегающую торс, и коричневые джинсы. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.

Сможет ли она поцеловать его? Мелани мечтательно закрыла глаза. Обнять его, погладить мягкую ткань рубашки? Эти поцелуи увлекут ее, будут уводить все дальше и дальше, пока наконец… Мелани тряхнула головой и открыла глаза…

Участники состязания в полном молчании поглощали завтрак. За неделю все настолько наговорились, что найти очередной повод для беседы было трудно.

Вскоре из носовой каюты с пустой тарелкой из-под хлопьев вышел Эрни.

— Что ж, разрешите откланяться, — сказал он.

— То есть? — удивился старик Кевин. — Ты уезжаешь? Совсем?

— Ну да, — без тени сожаления ответил Эрни. — Мне пора на работу.

— А у тебя разве есть работа? — не на шутку удивилась Сьюзи, оторвавшись от своей тарелки.

— Есть, — усмехнулся Эрни. — Я подрабатываю на заправочной станции. И еще убираю в одном кафе. Паршивая, конечно, работенка, но заработанных денег хватает на то, чтобы жить. С матерью. — Он пожал плечами, а потом, подняв сумку с вещами, махнул на прощание рукой.

После завтрака Мелани уединилась в кормовой каюте и стала писать в своем дневнике.

«Выбыл еще один. Если бы только найти способ избавиться от Сьюзи и Кевина… И, кроме того, есть еще Даррел Уайт. У него немало причин заполучить эту яхту, но ни одна из них не настолько важна, как у меня. Как хотелось бы сейчас зажмуриться, а открыв глаза, очутиться во Флориде!»

Мелани и на самом деле зажмурилась. Слезы, которые давно подступили к глазам, наконец полились ручьем. Ей хотелось поскорее увидеть отца. Единственного родного человека на свете. Того, кто любит ее просто так, без всяких оговорок и обязательств.

В дверь каюты постучали. Мелани резко выпрямилась и вытерла слезы.

— Ты одета? — послышался голос Даррела.

— Заходи…

Он вошел и, мельком взглянув на нее и не произнеся ни слова, подошел и заключил ее в свои объятия. Поток слез возобновился с прежней силой, но на этот раз они принесли Мелани облегчение. Она прижалась к Даррелу, чувствуя поддержку. Впервые в своей жизни Мелани Пирсон рассчитывала на чью-то поддержку. Когда слезы иссякли, Мелани слегка отстранилась.

— Прости, я…

— Тебе не нужно ничего объяснять. — Даррел извлек мягкую салфетку из упаковки и вытер ей лицо.

— Нет, нужно, — упрямо проговорила Мелани. — Ведь я намочила тебе рубашку… — Она слабо засмеялась и потерла рукой мокрое место на его рубашке. — Мне нужно выиграть яхту, чтобы повидаться со своим отцом.

— С Джо, что ли? — недоуменно покосился на нее Даррел. — Но разве он не умер?

— Два года назад, — кивнула Мелани и замялась. — Но я говорю о своем настоящем отце. О его существовании я узнала всего пару месяцев назад. Точнее даже, я шокировала его известием о том, что у него есть дочь. Ведь до этого он считал, что детей у него нет.

— Но как такое возможно? — удивился Даррел.

— Понимаешь, когда умер Джо, мне пришлось продать дом, — начала Мелани. — На чердаке мне на глаза попалась картонная коробка с материнскими вещами. Там, среди бумаг и писем, я нашла свое свидетельство о рождении, где было записано имя моего настоящего отца. Собрав все свои сбережения, я обратилась в одно частное сыскное агентство, и спустя несколько недель им удалось его разыскать. Когда два месяца назад я позвонила, отец от удивления даже потерял дар речи. Он понятия не имел, что у него есть взрослая дочь.

— Ничего себе! — Даррел присвистнул. — Но почему твоя мать ничего тебе не рассказала?

Мелани вздохнула, а потом поведала то, что было секретом для всех окружающих долгие годы.

— Когда матери исполнилось семнадцать лет, она поехала на лето к своему дяде в соседний штат. Там у него была небольшая коневодческая ферма. Моя мать обожала верховую езду. Вот там-то она и повстречалась с моим отцом. Он жил недалеко и был на несколько лет старше матери. Он тогда служил в армии и собирался как раз отбыть в свою часть. Как только дедушка с бабушкой узнали о романе их дочери с этим парнем, который, по их мнению, приехал в отпуск, чтобы весело провести время, то пришли в ярость. Они настаивали, чтобы дочь порвала с ним, и мать, поддавшись на их уговоры, написала ему в часть вежливое, но холодное письмо, где сообщила о разрыве их отношений. А потом она поняла, что беременна. Родители, испугавшись скандала, отослали ее в последний год учебы обратно на ферму, чтобы здесь, в Рокленде, никто ее не видел.

Когда родилась я, дедушка с бабушкой позволили дочери вернуться домой. Но при соблюдении двух условий. Мать ни в коем случае не должна была связываться с моим отцом и, кроме того, должна была закончить колледж. Она так и поступила, а после окончания колледжа вышла замуж за Джо. — Мелани вздохнула. — Все в городке думали, что Джо и есть мой настоящий отец, поскольку их свадьба состоялась довольно скоро после моего рождения.

— Вот оно что! И твоя мать так ни разу и не поговорила с отцом?

— Никогда, — покачала головой Мелани. — Он ничего обо мне не знал, пока я сама не позвонила. В двадцать восемь лет я ни разу не видела собственного отца.

— А ему, видимо, лет пятьдесят пять?.. — предположил Даррел.

— Точно. — Мелани вздохнула. — Интересно, какой он, какие у него глаза? — задумчиво проговорила она.

— Почему же он тогда не сядет в самолет и не прилетит сюда? — добродушно усмехнувшись, спросил Даррел. — Или, наоборот, почему ты сама не съездишь к нему?

— Все не так просто, — глядя в пустоту, ответила Мелани. — Он серьезно болен.

— Болен? Чем?

— У него рак, — с трудом проговорила она и откашлялась. — Рак легких, если быть точной. По злой иронии он умирает от той же болезни, которая унесла жизнь моей матери. Она погибла от другой формы рака, что, впрочем, не меняет сути. Я не успела толком пожить с ней, почувствовать ее как мать, поскольку смерть настигла ее слишком рано. Вот поэтому я так боюсь, что отец просто умрет, прежде чем у меня появится шанс хоть разок повидаться с ним. — Мелани сделала глубокий вдох, чтобы вновь не разрыдаться.

Даррел протянул руку и легонько сжал ее запястье. На лице Мелани промелькнула благодарная улыбка.

Он вдруг понял, как ему повезло, что у него в детстве были и отец и мать и что они до сих пор живы и счастливы вместе. Он заправил выбившийся из общей массы волос локон Мелани за ухо. Его ладонь коснулась ее щеки.

— А что говорят врачи? Разве они ничего не могут сделать? — тихо спросил он.

— Могут, — после недолгого раздумья ответила Мелани. — Но начальный этап лечения ничего не дал. Лечащий врач не хочет, чтобы отец куда-нибудь уезжал до начала химиотерапии. Мне хочется выиграть эту яхту, чтобы я… — Она осеклась. — Наверное, это звучит слишком банально.

— Расскажи, прошу тебя!

— Мне хотелось выиграть, чтобы взять отца в большое путешествие. Я ведь никогда его не видела, мы всего лишь несколько раз поговорили по телефону, и все. Вот я и подумала, что если бы мы с ним провели неделю-другую у берегов Флориды, то смогли бы узнать друг друга получше. Только я и отец, и больше никого. Никаких больничных палат и медсестер… Только все это глупые фантазии, — раздраженно фыркнула Мелани. — Я попросту забиваю себе голову этой идеей, как будто и в самом деле смогу дать отцу надежду на выздоровление, а себе — на счастливую жизнь! А ему становится все хуже и хуже. И к тому времени, когда я приеду к нему… — она задержала дыхание, — может быть уже слишком поздно.

Даррел притянул к себе Мелани. В любой другой день с другой женщиной им руководили бы совсем другие мотивы. Но сейчас он думал лишь о ее печальной судьбе и о том, что она прежде всего нуждается в дружеской поддержке.

Неделю назад для него не было ничего важнее, чем победа в состязании и последующая продажа главного приза, чтобы они с братом смогли начать новое дело.

Мелани многое изменила в мироощущении Даррела. Ее мотивы были просты. Просты до примитивности. Она хотела обрести семью. Даррел представить себе не мог, каково остаться одному, без родных, не иметь ни братьев, ни сестер. И все же она несет это бремя очень стойко, и, глядя на нее, никто никогда не заподозрил бы, что большую часть жизни Мелани растила и воспитывала себя сама.

Даррел ни за что не бросит Мелани в беде и не отвернется от нее в тот момент, когда лишь он один может помочь.

— Обещаю, ты станешь победителем, — твердо сказал он, зная, что усугубил этим свои проблемы. Но его собственная судьба занимала его сейчас меньше всего. Закрыв глаза, он прижал к себе Мелани. — Я сделаю все для этого.

— Даррел, нет! Пожалуйста! Ведь ты тоже поставил перед собой цель…

— Мелани, твои причины гораздо важнее.

— Но все-таки ты не можешь гарантировать мне победу.

— Ради тебя, Мелани, я приложу все усилия. — Он погладил ее по щеке. — Я ведь герой, ты помнишь? И я кое на что способен.

Полчаса спустя Мелани и Даррел вышли из каюты. После их разговора Мелани чувствовала, что выбралась на свободу из какого-то глубокого колодца. Разум прояснился, на сердце стало легче, и, хотя отец серьезно болен и до него далеко, возможность увидеться с ним, причем довольно скоро, перестала казаться ей несбыточной мечтой.

Обещание Даррела послужило для Мелани первым лучиком надежды. Она растерянно благодарила его, когда неожиданно в кают-компанию вошел Томми Блантон вместе со своим неразлучным микрофоном и оператором.

— Доброе утро всем! — приветствовал он оставшихся участников состязания. — Как же поредели ваши ряды! — присвистнул он. — Скорее за работу, нам нужно отснять окончание этой душещипательной гонки на выживание, — добавил он, обращаясь к оператору. — Постарайся, чтобы все было снято как можно более естественно, как будто взято из реальной жизни.

— О нет! — вскричала Сьюзи, выскакивая из-за кухонного столика. — Я еще не привела лицо в порядок. — Она бросилась мимо Даррела и Мелани в одну из кают.

Мелани с Даррелом переглянулись, но промолчали, хотя оба не понимали, зачем старухе макияж, если он все равно не в силах скрыть ее возраст.

В салоне появился еще один оператор с камерой. Теперь две камеры, установленные по обеим сторонам салона, отслеживали каждый дюйм пространства и каждый шаг участников проекта. Мелани сделалось немножко не по себе от такого вторжения в личную жизнь, и она в очередной раз пожалела о том, что не прочитала внимательно те бумаги, которые Синди Райт давала ей подписать при регистрации.

— Что ж, продолжайте, — попытался подбодрить их Томми Блантон. — Не обращайте на нас внимания и делайте то, что запланировали. Пусть все выглядит естественно.

Естественно? Но это невозможно. Хотя просто стоять на месте и ничего не делать вряд ли разумно. Мелани принялась очищать от пищи тарелки и складывать их в раковину. Даррел подхватил полотенце и начал вытирать вымытую посуду.

— Я кое-что придумал, — шепнул он ей на ухо.

— Если твоя идея поможет убрать куда-нибудь эти камеры, то я вся внимание, — ответила Мелани.

— Слушай внимательно. Очень скоро мы избавимся от репортеров, а заодно и от Сьюзи с Кевином. — Даррел швырнул полотенце на стойку и направился к Томми Блантону.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он уселся в кресло. Говорят, исповедь облегчает душу, напомнил он себе. Он надеялся, что так оно и есть. После нескольких прошедших дней необходимость в этом стала еще более насущной, особенно сейчас, учитывая новые перспективы, которые открываются перед ним и Мелани.

Сесть перед репортером и выдать ему всю правду по поводу своего прошлого явилось бы первым шагом по уничтожению неверно созданного в сознании окружающих образа и по формированию нового, чистого и свободного от пороков прошлого.

Даррел бросил взгляд на Мелани, и решимость его окрепла. Пошептавшись с Блантоном, он уселся в кресло.

— Дорогие телезрители, с вами вновь Томми Блантон, — начал новый выпуск своей передачи репортер. — Мы беседуем с Даррелом Уайтом, тем самым мужчиной, которого мэр Рокленда лично поблагодарил за спасение утопающего ровесника. С тех пор мистер Уайт является для всех примером, достойным для подражания. — Блантон вскинул голову, выждав паузу. — Но сегодня он пришел к нам, чтобы рассказать совсем другую историю. — Он повернулся и поднес микрофон к лицу Даррела. — Итак, Даррел, вам слово. Нам и нашим зрителям не терпится узнать, чем вам захотелось с ними поделиться.

Даррелл скрестил на груди руки, а потом не спеша поведал в камеру то, о чем Мелани уже было известно во всех подробностях. Он не сглаживал правду, ничего не приукрашивал, не опускал деталей, он просто выложил все факты и представил их на суд зрителей.

— Да… — протянул Томми Блантон, когда Даррел закончил рассказ. Потом он подал знак оператору, чтобы тот прекратил съемку. — Я бы, наверное, на вашем месте не смог. А вы, я смотрю, даже рады тому, что рассказали правду.

— Вы знаете, да, — ответил Уайт. — Поймите, когда такое тяжкое бремя висит на душе столько лет и постоянно давит на тебя, это становится просто невыносимым. Когда я его сбросил, то мне стало необычайно легко, словно я в одночасье потерял в весе килограмм двадцать, не меньше!

— Но вы ведь все-таки спасли того мальчика, — сказал Блантон. — И он обязан вам жизнью.

— Это-то, конечно, так, ведь все могло бы сложиться иначе. — Он постучал по подлокотнику кресла. — Но я благодарен судьбе, что все закончилось благополучно.

Потом Томми Блантон сделал то, чего от него никто не ожидал. Он протянул руку Дарреллу. Тот, немного растерявшись, замешкался, но потом все-таки пожал ее.

— Мистер Уайт, позвольте от души выразить вам свое восхищение, — горячо проговорил Блантон. — Могу заверить вас, что не каждый, далеко не каждый решился бы на такое признание. И вы дали мне гораздо больше, чем просто очередной материал для репортажа. Спасибо.

Репортер отошел на шаг и сделал знак операторам. Они посовещались еще некоторое время, а потом один из них убрал камеру, свернул кабель и покинул салон яхты.

В душе Даррела заклокотало ощущение свободы. Правда о его прошлом наконец стала известна всем. Геркулес снова стал смертным — таким, как все. Все это наполнило Даррела оптимизмом.

Остается еще один человек, с которым ему нужно объясниться, — его брат Гленн. Только тогда он по-настоящему будет готов приступить к созданию будущего, о котором мечтает. Будущего с Мелани…

А она сидела на камбузе и наблюдала за ним. Его руки так и тянулись обнять ее, увлечь на ту самую койку в каюте, на которой они провели прошлую ночь.

Глядя на нее, он вдруг осознал, что не просто влюбился в нее. Он давно и безгранично любит ее. И не может представить ни одного дня без нее.

Он подошел к Мелани и уселся рядом.

— Зачем ты ему все рассказал? — спросила Мелани.

— По двум причинам, — ответил Даррел. — Во-первых, я заключил с Блантоном сделку.

— Сделку? — Мелани подняла брови.

— Я дал Томми то, что ему требовалось больше всего, — сочную историю, которую он может теперь передать в новостях, в обмен на то, что он умеет лучше других. — Даррел улыбнулся.

Мелани подняла руки, словно защищаясь.

— Только не говори мне, что он еще останется с нами!

— О, наверняка останется! Только он не будет досаждать ни тебе, ни мне. Его целью теперь станет…

— Сьюзи? — шепотом произнесла Мелани и понимающе кивнула. Она улыбнулась, и сердце Даррела подпрыгнуло. — Ну и коварный же ты тип, Уайт.

— Дело в том, что на старуху ничто не действует, — словно оправдываясь, объяснил Даррел. — Думаю, мы свели бы ее с ума, если бы прямо у нее на глазах принялись заниматься любовью на камбузе, хотя… — он украдкой посмотрел через ее плечо, — я сильно опасаюсь ее вязальных спиц.

Мелани засмеялась, тщетно пытаясь выкинуть из головы эротическую картину, только что вскользь упомянутую Уайтом. Прошлой ночью их тяготение друг к другу наконец стало очевидным для обоих и достигло кульминации. Мелани почувствовала это в его жгучем взгляде и в его прикосновениях, заставляющих ее вздрагивать.

— Итак, — сказала она, откашлявшись и стремясь скрыть свои чувства, — что же собирается сделать для нас Блантон?

— Отслеживать каждый шаг Сьюзи. Совать нос в ее чертовы спицы, ловить момент, когда она окажется без своего безвкусного макияжа. В общем, он сделает ее жизнь настолько невыносимой, что Сьюзи не выдержит и освободит нас от своего присутствия.

— Но кому интересна личность этой старухи? — недоумевала Мелани.

— Конечно, никому, но Блантон рассчитывает, что она когда-нибудь придет в ярость, — объяснил Даррел. — А ему как раз нужен такой материал. Он говорит, что это важно для хорошей и правдивой передачи. Кроме того, сегодня он загружен меньше, чем обычно, и поэтому большую часть времени проведет именно здесь.

— Этот человек настоящее пресмыкающееся, — с отвращением проговорила Мелани.

— Но у него есть две-три подкупающих черты характера. Так или иначе, он, я думаю, выживет отсюда Сьюзи с Кевином. После чего яхта достанется тебе.

— Даррел, в самом деле, тебе не нужно…

— Позволь мне все-таки сделать это для тебя, — твердо произнес он и отвернулся. — Я слишком мало совершил в жизни такого, чем можно по праву гордиться. И я не настолько стар, чтобы не начать все сначала и не попытаться стать другим человеком.

Мелани не ответила, так как дверь каюты распахнулась и в салоне появилась Сьюзи. На ее испещренное морщинами лицо был наложен свежий слой макияжа, а сама она переоделась в брючный хлопковый костюм. Верный своему слову, Томми Блантон дал знак оставшемуся оператору настроить камеру и начать съемку. Сьюзи уселась в кресло и взяла в руки спицы.

Поначалу казалось, что ей нравится быть объектом такого повышенного внимания. Но через полчаса беседы с неутомимым Блантоном ей уже было не до веселья. Она несколько раз бросала на него раздраженный взгляд, однако сохраняла спокойствие. Спицы в ее руках застучали еще громче, наполняя помещение металлическим звоном.

— Пойду в душ, пока там еще есть вода, — сказал Даррел. Встав, он посмотрел на Мелани, и в его глазах застыл немой вопрос. — Жаль только, что печенье давно закончилось…

Мелани рассмеялась.

— Возле раковины найдешь мой шампунь и мыло, — усмехнулась она. — Пользуйся бесплатно.

— Спасибо. — Даррел улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.

Томми Блантон отслеживал каждый шаг Сьюзи. Он буквально приклеился к ней и снимал, поминутно спрашивая ее о жизни, о родственниках, о любимых телепередачах. Когда старуха поднялась налить себе минеральной воды, Блантон вместе с оператором пошли за ней на камбуз. Когда Сьюзи принялась готовить коктейль для Кевина, репортер не забыл поинтересоваться ингредиентами и тут же затронул тему здорового питания.

В тот момент, когда Даррел Уайт, освежившись, появился в кают-компании, Сьюзи с удивительной для своего возраста прытью шмыгнула к двери туалета и заперлась там. Репортер повернулся к Кевину, сидевшему на кушетке и читавшему газету. Старик оказался более склонным к беседе и тут же принялся рассказывать о своих внуках и о том, как он любит на досуге постолярничать в их с женой загородном домике.

Так прошло полчаса. Мелани с Даррелом устроились за столиком на камбузе, для видимости листая журналы, а на самом деле пристально наблюдая за происходящим в ожидании неминуемой развязки.

Лишь после обеда на всегда невозмутимом лице Сьюзи стало проявляться нетерпение. Мелани уже пожалела о замысле Даррела, но потом решила, что старуха заслуживает такого к себе отношения.

— Молодой человек, — не выдержав, процедила сквозь зубы Сьюзи, после того как оператор, временно выключив камеру, стал устанавливать штатив в другом месте, — неужели нигде не произошло какого-нибудь пожара или крупного ограбления, хоть чего-нибудь из городской жизни, что могло бы привлечь ваше внимание? Разве мы вам еще не надоели?! — Она отложила в сторону спицы.

Мелани заметила, что последние несколько швов получились неровными — видимо, от волнения.

— Вовсе нет, — весело отозвался Блантон и, сделав небольшую паузу, подошел к нише с телефоном. Поговорив по телефону, он повесил трубку и растерянно повернулся к Сьюзи. — Странное совпадение, мэм! Шеф просит меня немедленно вернуться в редакцию. В полдень мэр города собирается выступить с важным заявлением. Мне обязательно нужно быть там вместе с бригадой. Так что вынужден откланяться! Прощайте.

Через пять минут в кают-компании яхты по-прежнему сидели четыре человека. Мелани, проведя рукой по лбу, тяжело вздохнула.

— Не волнуйся, — попытался успокоить ее Даррел, сев поближе.

— Как я могу чувствовать себя спокойной? — Она не могла скрыть разочарования. — Может быть, нам открыть старикам всю правду?

Даррел положил руку на ее плечо и слегка сжал его. Мелани подняла глаза и наткнулась на теплый взгляд человека, искренне желающего помочь. Игнорируя свои принципы, она положила голову ему на плечо и прижалась к нему. Ей вдруг стало удивительно легко и спокойно рядом с ним.

— Уф, — фыркнула Сьюзи, входя на камбуз, — слава Богу, что все закончилось.

Вслед за ней приплелся Кевин и, открыв холодильник, принялся шарить в нем.

— Кевин, дорогой! — воскликнула Сьюзи. — Тебе пора пить свой дневной коктейль.

Кевин скорчил гримасу и захлопнул дверцу холодильника.

— Нет уж, спасибо, — хрипло ответил он.

— Но ведь уже час, дорогой. — Сьюзи подняла брови. — Позволь мне — Она хотела пройти мимо него к стойке, но старик остановил ее.

— Я сказал — нет, — твердо повторил он. — И больше его пить меня никто не заставит. Лучше умру лет на десять раньше, но такая жизнь меня отныне не устраивает. Молочный коктейль, ничего мучного и мясного, никакого кофе — к черту все это! — Он выпрямился, и Сьюзи в испуге шагнула назад. — И вот еще что… — Кевин поманил ее пальцем.

— Что такое, дорогой?

— Не хочу я больше сражаться за эту чертову яхту! И незачем ехать во Флориду. Там невыносимо жарко и влажно, такой климат нам противопоказан. — Он покачал головой. — Знаешь, я устал ощущать себя стариком. Надоело! — Кевин посмотрел на Даррела. — Я, конечно, не мальчик, но мне хочется вернуться к активной жизни. Чтобы утром вставать и заниматься чем-нибудь полезным и интересным. Только так и можно продлить жизнь. Сделать ее осмысленной.

— Но… но как же насчет яхты? — развела руками Сьюзи.

— Мы сходим на берег, Сьюзи, — решительно проговорил Кевин. — Но я не собираюсь остаток дней проводить в бездействии. Во-первых, мы отправимся с тобой в путешествие. На какое-нибудь африканское сафари.

В Кению или Намибию. Или прокатимся по Европе. А когда вернемся домой, то я вместе с Томом открою небольшую столярную мастерскую. — Он несколько раз кивнул. — Да-да, Сьюзи, это стоящее дело, я уже много размышлял об этом.

— Сафари? — задумчиво повторила Сьюзи. — Европа? Никогда не была в Европе. Это замечательно, дорогой! — вдруг обрадовалась она. — По правде говоря, мне тоже надоело сражаться за приз, который будет только обузой. — Она удовлетворенно пожала руку мужу. — Я очень рада, что ты снова возвращаешься к жизни, Кевин.

— Тогда не станем терять ни минуты, Сьюзи. Пошли соберем вещи.

И они действительно покинули камбуз и удалились в кормовую каюту, где в одном из встроенных шкафов были сложены их сумки. Спустя четверть часа Сьюзи и Кевин, весело подмигнув молодым людям, покинули яхту.

…Мелани и Даррел стояли в двух шагах друг от друга, и ему показалось, что близкий конец состязания внезапно отдалил их друг от друга. Он понимал, что, несмотря на возросшее между ними доверие, Мелани Пирсон сохранила тот невидимый барьер, за пределы которого она отказывалась пускать кого бы то ни было.

— Поздравляю, — тихо сказал Уайт, — ты победила.

На ее лице промелькнула улыбка, в глазах блеснули слезы счастья.

— Неужели это правда? — только и спросила она.

— Ну, пока неофициально. Ведь осталось еще уйти мне. — Но Даррел не двинулся с места. Его взгляд блуждал по лицу Мелани, по изгибам и линиям ее тела. На прощание ему очень хотелось заключить ее в объятия и поцеловать. Он не мог представить себе, что больше никогда не увидит Мелани. Как только она встретится со своим отцом, то наверняка забудет его. Ведь он часть ее прошлого, а ей хочется думать только о будущем. Он шагнул к ней. — Мелани…

Единственное оброненное им слово моментально разрушило разделявшие их преграды, и Мелани оказалась в его объятиях. Их губы соприкоснулись. Но, даже целуя Мелани и смакуя вкус ее губ, он чувствовал, как она напряжена.

Секунду спустя Мелани отпрянула.

— Что ж, для прощания этого достаточно, — хрипло проговорила она. — Как ты теперь раздобудешь деньги, чтобы помочь брату? А заодно и себе?

— Не имеет значения. Главное сейчас — чтобы ты смогла встретиться с отцом.

— Спасибо, — опустив глаза, тихо поблагодарила она. — Ты даже не представляешь, что это для меня значит.

— Думаю, что представляю. — Даррел взял ее за руки. — Я ведь всерьез намекал тебе о замужестве. Помнишь, во время одной из наших бесед?

— Знаю, — вздохнула она. — Но я не могу, Даррел.

— И даже после того, как все удалось, ты по-прежнему не доверяешь мне? — насупился он.

— Дело не во мне. Я просто не представляю, что такое счастливый брак. — Мелани грустно покачала головой. Откуда ей знать, каковы все-таки настоящие отношения и искренние чувства? Будет ли он верен данному слову? А что, если ее чувство к нему вовсе не любовь, а временное увлечение, вспышка страсти, которой хватит на неделю или две? Мелани вздохнула. — Мне нужно время, чтобы понять и подумать.

У него снова возникло желание поцеловать ее. Но теперь все его желания и стремления бесполезны. Все кончено: и состязание, и романтическая история с Мелани. И надежда, которую он лелеял до последней секунды, рассчитывая, что она передумает и откроет ему свое сердце.

— Как скажешь, Мелани, — коротко ответил Даррел. Потом повернулся и направился в одну из кормовых кают.

Мелани последовала за ним, села на койку и стала смотреть, как он укладывает свои вещи в сумку.

— А ты все-таки оказалась права, — добродушно усмехнувшись, сказал он. — Я, как видишь, схожу с дистанции.

— Женщины, как правило, очень прозорливы, — с лукавой улыбкой на лице проговорила Мелани.

Даррел повесил сумку на плечо и засунул руки в карманы, чтобы не было соблазна протягивать их для прощания. Мелани, без сомнения, ждала от него подобного жеста. Если он уйдет как можно скорее, то перенесет расставание не так болезненно.

— Что ж, — негромко произнес он, — я отчаливаю. — С этими словами он вышел из каюты, в несколько шагов пересек салон и оказался у выхода.

— Даррел, постой!

Он обернулся и вопросительно посмотрел на Мелани.

— Зачем ты это делаешь? Почему так просто отдаешь это богатство… мне?

Он повернулся и сделал несколько шагов навстречу ей. Теперь она чувствовала его прерывистое дыхание. Протянув руку, он задумчиво провел по ее щеке.

— Надо же, не ожидал, что такая смышленая женщина не догадается! — пошутил он. — Пойми, я люблю тебя, Мелани. И любил всю жизнь. Просто понял я это только теперь.

Глаза ее расширились, а рот раскрылся от удивления. Сердце, казалось, и вовсе перестало биться.

— Ты… что ты сказал? — растерянно произнесла она. — Ты любишь меня?

— Даже сильнее, чем ты думаешь.

— Даррел, но… я ведь уезжаю отсюда. Я не могу… у нас не может быть серьезных отношений.

— Но ты не сумеешь убежать от себя, — с чувством проговорил Уайт. — Все, что тебя сейчас окружает — весь город, все твои знакомые и друзья, — все отправится вместе с тобой, куда бы ты ни поехала — во Флориду или на другой континент! Я это знаю, поверь мне. — Он помолчал, пристально глядя на нее. — Скажи, почему ты относишься ко мне с такой опаской? Неужели ты будешь счастлива в одиночестве?

Она покачала головой и отвернулась.

— Даррел, ты просишь у меня невозможное.

— Разве ты не видишь? — перебил ее Даррел, хлопнув дверью. — Это ведь выход, не так ли?

— Да, выход.

— Так вот, ты можешь увидеть перед собой закрытую дверь или, наоборот, путь к чему-то светлому и многообещающему. — Он наклонился ближе. — Твое будущее здесь, оно совсем рядом и ждет тебя.

— Но мой отец?.. Он тоже ждет меня. Я не могу…

— Вот что я тебе скажу. До тех пор пока не встретил тебя, я, возможно, оставался тем самым Даррелом Уайтом, который мчался по жизни, не замечая хода времени, и легкомысленно относился к себе и окружающим. Но, проведя рядом с тобой столько времени, я понял, что не хочу быть прежним. — Он дотронулся до ее губ кончиками пальцев, отчаянно желая поцеловать ее, но понимая в то же время, что от этого расставание станет еще более трудным. — Глядя на тебя, мне хочется верить в лучшее. Ради тебя и меня. Ради нас.

— Ты самый лучший, Даррел, — после минутного раздумья едва слышно ответила она. — Ты умный, ты веселый, ты…

— Но всего этого недостаточно, чтобы рассчитывать на твою любовь, — грустно закончил Даррел.

Мелани отвернулась. Она прикусила губу, и он увидел, как в глазах ее блеснули слезы.

— А что, если у нас ничего не получится? Что, если я снова останусь одна?

— А что, если нет? — Даррел приоткрыл дверь. — Или что, если ты вдруг поймешь, что тоже любишь меня? Ладно, я ушел!

Она не ответила.

Даррел Уайт вышел наружу с тяжелым сердцем, понимая, что оставляет ту единственную, которую действительно любит.

Мелани наблюдала за ним, пока он не смешался с толпой на территории торгового центра и не скрылся из виду.

Ей следовало бы закричать от счастья. Она ведь победила. И может теперь отправляться к отцу. И все-таки сердце твердило ей, что она теряет что-то очень важное.

Отцу нужно непременно позвонить. Это должно принести облегчение. Мелани подошла к нише с телефонным аппаратом и сняла трубку. Отец ответил после третьего гудка. Сегодня его голос показался ей более энергичным.

— Я скоро приеду к тебе, отец, — сказала Мелани. — Сначала пройду инструктаж, потом, видимо, найму шкипера и приеду. Уговорила поехать свою подругу.

— Ты на самом деле решилась, родная моя? — спросил отец. — У тебя ведь, наверное, немало друзей в Рокленде. — Он откашлялся. — Знаешь, твоей матери всегда нравился этот городок.

— Правда?

— Да. Мы говорили с ней о замужестве и о том, чтобы поселиться там, когда завершится моя армейская служба. Но… остальное ты и сама знаешь.

— Я не жалею о том, что уезжаю отсюда, отец. — Но слова застревали в горле у Мелани, как будто она произносит ложь. Ее глаза наполнились слезами, и она вытерла их рукой. — Я позвоню тебе, как только отправлюсь в путь, чтобы ты примерно знал, когда ждать моего приезда.

— Знаешь, я жду не дождусь нашей встречи.

— Я тоже, папа! — Мелани повесила трубку. Разговор с отцом не ослабил ее боли и не уменьшил переживаний. Может быть, она совершает непоправимую ошибку, отвергая Даррела?

Окрик у трапа заставил ее очнуться. Сердце подпрыгнуло от радостного предчувствия. Может быть, Даррел передумал и вернулся, чтобы попрощаться с ней?

Мелани бросилась к выходу и поднялась на палубу. Внизу стояла мисс Галлахер, держа в одной руке сумку с продуктами, а другой — ведя на поводке маленького рыжего спаниеля, который приветливо крутил хвостом.

— Наверное, ты не передумала уезжать, дорогая моя? — спросила мисс Галлахер.

— Нет, мэм, остаться никак не могу, — немного растерявшись, проговорила Мелани.

Пожилая женщина тяжело вздохнула.

— Кажется, мне самой придется учить твоих коллег правильно обращаться с расческой и ножницами, — пошутила она.

— Ну, вы-то их быстро научите, — усмехнулась Мелани.

Лицо мисс Галлахер скривилось в подобии улыбки.

— И вот еще что, — сказала она, вспомнив. — Тебе велено передать это. — Она вытащила из сумки пухлый пакет и передала Мелани вместе с поводком.

Мелани заморгала от удивления.

— Мне? Собаку?!

— И еще корм в придачу, — добавила мисс Галлахер. — Это подарок от одного человека. Если вернешься в наши края, то не откажи в любезности — сделай мне, пожалуйста, укладку так, как только ты одна умеешь. Обещаешь?

— Конечно, — с чувством ответила Мелани и горячо пожала руку пожилой дамы. — Я буду так скучать по вас.

— О, дорогая моя! Я уверена, что ты скоро нас всех позабудешь.

— Нет. — Мелани затрясла головой. — Не думаю.

— Помни, ты для нас была как родная дочь, — наставническим голосом проговорила мисс Галлахер и удалилась.

Глядя ей вслед, Мелани вдруг с болью в душе поняла, что все они — жители маленького городка, знавшие ее с детства, — стали с годами одной большой семьей. Они вместе радовались своим скромным успехам, делились свежими новостями, переживали друг за друга. И ей стало страшно все это разом потерять!

Отец прав. Расставание получается намного более тяжелым, чем она предполагала.

Щенок тихо заскулил. Мелани посмотрела на него, и пес завертел хвостом, встав на задние лапы.

— Ну что ж, пошли, — сказала она, и спаниель, понюхав, потянул ее вверх по трапу. Поднявшись на борт, Мелани положила пакет на диван, опустилась на ковер рядом с собакой и потрепала ее за уши.

Вдруг она заметила на ошейнике прикрепленный листочек бумаги. Взяв и развернув его, она, затаив дыхание, прочла.

«Начни пока с этой милой собачки, Мелани. Ухаживай за ней, корми, регулярно выгуливай. А когда будешь готова к чему-то большему, то возвращайся ко мне. Я уже вполне созрел для семейной жизни».

Ведь это ее собственные слова, сказанные раньше, в одной из бесед с Даррелом Уайтом! У Мелани сжалось сердце. Она действительно рискует лишиться самого главного. В Рокленде у нее остается семья — много любящих и преданных друзей. Среди которых Даррел Уайт. Он как в воду глядел и стремился ей дать то, в чем она нуждается больше всего. Но она настолько была скована страхом повторения прошлых ошибок, что не разглядела в его чувстве подлинной любви.

Это не та неразделенная, односторонняя любовь, когда приходится больше отдавать, чем получать взамен, — нет, это любовь равного, готового на все ради нее. Его дружеское участие, нежность и забота проявлялись во всем — верный признак большого искреннего чувства.

Они по-настоящему подружились, и эта дружба может служить прочной основой для серьезных чувств. Это скала, на которой можно построить совместную жизнь. Их отношения с Даррелом в корне отличаются от страстных, но скоротечных романов из прошлой жизни, которые оставляли в душе лишь горечь и разочарование.

Она многое узнала про Даррела Уайта, вплоть до мелочей, которые становятся известными лишь близкому человеку. А он терпеливо и не торопя события узнавал ее, чтобы потом переосмыслить собственную жизнь и поступки.

Взяв на руки рыжего спаниеля, Мелани вышла из кают-компании и спустилась по ступенькам трапа вниз. Внизу она едва не столкнулась с Синди Райт и бригадой телевизионщиков. Рядом с Синди находилось десятка полтора журналистов с блокнотами и фотоаппаратами. Один из помощников держал плакат с поздравительной надписью.

— Куда это вы собрались, мисс Пирсон? — обернувшись, воскликнула Синди. — Постойте! Вы ведь победитель. Вы не можете уйти. Нам нужно снять вас для программы новостей и взять интервью.

— Сожалею, но мне необходимо бежать, — спокойно ответила Мелани. Озираясь по сторонам, она пыталась отыскать в толпе Даррела Уайта. Он ведь не мог отойти слишком далеко, если недавно заходил в одну из палаток за собачьим кормом.

— Но… вы же победитель, — растерянно повторила Синди.

— Победа не имеет никакого значения, если я потеряю самое главное в жизни, — ответила Мелани и бросилась вслед за удаляющейся мисс Галлахер.

Та улыбнулась, увидев приближение Мелани, и махнула рукой в сторону сводчатого прохода с рекламным щитом кока-колы наверху. Не говоря ни слова, Мелани быстро пошла в указанном направлении. Щенок весело залаял, когда заметил вдали Даррела.

Он разговаривал со своим братом Гленном. Сердце Мелани наполнилось радостью. Она поняла, что не слишком опоздала.

Гленн покачал головой. Он что-то горячо объяснял брату. Мелани подошла поближе и прислушалась.

— Понимаешь, я понял, что счастлив и здесь, Даррел, — говорил Гленн. — По иронии судьбы крушение нашего с тобой предприятия сослужило мне хорошую службу. Вернувшись на родину, я понял, что главное для меня — это дочь, которой и нужно посвящать свою жизнь. Ты многое для меня сделал, брат, поэтому не нужно все время себя упрекать. Тогда все произошло просто из-за того, что мы неверно рассчитали силы, а ты слишком перегрузил себя работой. — Он улыбнулся. — Все идет как надо, Даррел. Дерзай и двигайся вперед. У тебя должно получиться… — Гленн отвел взгляд и, заметив рядом Мелани, широко улыбнулся. Кивнув в ее сторону, он похлопал Даррела по руке и тихо удалился прочь.

Даррел повернулся, и при виде Мелани лицо его посветлело. Щенок бросился вперед, вырвав поводок из рук Мелани и весело залаяв. Даррел присел на корточки и поймал спаниеля, взял его на руки, и тот принялся облизывать ему лицо.

— Привет, дружок. — Даррел потрепал спаниеля за ухом, и щенок прижался к нему и ласково заурчал. — Здравствуй, Мелани!

— Привет… — Ей так хотелось тоже прильнуть к его груди и забыть о том, что вокруг полно людей.

— Мне кажется, тебя песик любит гораздо сильнее.

— Ничего, надо для начала дать ему время, — ответил Даррел. — Как только он узнает тебя получше, то обязательно полюбит. Я обещаю это.

Глаза Даррела светились теплотой, и сердце Мелани подпрыгнуло. Нет, еще не слишком поздно!

— Знаешь, — начала она, подойдя ближе, — я пришла к выводу, что одна с собакой не справлюсь. Ведь мне нужно будет как-то управлять яхтой. А щенок тем временем сгрызет всю мебель.

— Да уж, с ним придется помучиться, — кивнул Даррел и почесал спаниеля за ухом. — Знаешь, я как-то не подумал об этом. Может, мне подержать его у себя до твоего возвращения?

Мелани покачала головой.

— Нет, я вполне готова для него, — ответила она и улыбнулась. — И для тебя тоже.

Даррел перестал ласкать собаку.

— Ты уверена? — после некоторой паузы спросил он.

— Когда я поговорила сегодня с отцом, я поняла, как много потеряли мои мать с отцом. Они ведь так и не получили шанс соединить свои жизни. Он по-прежнему любит ее, это слышно в его голосе. Но уже слишком поздно. — К глазам Мелани подступили слезы, и голос ее дрогнул. — Я не хочу, чтобы и нас с тобой постигла та же участь.

— Так ты говоришь… — затаив дыхание, спросил Даррел, — что хочешь встречаться со мной?

— Нет. Вовсе нет. — Мелани добродушно усмехнулась, заметив смущение и растерянность в его взгляде. — Мне не хочется просто ходить на свидания, — повторила она. — Я ведь знаю тебя уже лет двадцать, Даррел. По-моему, это вполне достаточный срок. Ты, кажется, предлагал мне замужество. Надеюсь, предложение остается в силе?

— Да… О да! — Даррел поставил щенка на землю и обнял Мелани. — Но разве не ты говорила, что брак — это рискованное предприятие?

— Но ты же знаешь, сколько сахара я кладу в кофе, — ответила Мелани. — Это неплохое начало. — Она положила голову ему на грудь. Ей сразу же стало легко и спокойно на душе. Вот здесь ее семья, ее дом. Не в Рокленде и не во Флориде. А вместе с Даррелом Уайтом. — Я… люблю тебя, — прошептала она.

Он заключил в ладони ее лицо, и глаза его засветились от радости.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, Мелани. — Он, казалось, до сих пор не верил в то, что услышал. — Я тоже люблю тебя.

— Итак, ты возьмешь меня в жены?

— Постой, не так быстро. — Даррел прищурился, и на губах его промелькнула усмешка. — Сначала хотел бы задать тебе один вопрос.

— Какой? — недоверчиво покосилась на него Мелани.

— Ты умеешь готовить лимонный пирог? Ее лицо просияло.

— С этой задачей я справлюсь лучше всех! — воскликнула она и поцеловала его в щеку.

— Что ж, ладно. Тогда по рукам. Так и быть, я возьму тебя в жены и буду готовить тебе кофе, если ты всякий раз, когда я попрошу, испечешь мне мой любимый пирог. И так будет каждый день в нашей совместной долгой жизни.

— Согласна. — Мелани прищурилась. — Пожмем руки по этому поводу?

— Нет, у меня идея получше. — Даррел нагнулся и прильнул к ней губами, с каждой секундой прижимая к себе все крепче.

Маленький спаниель, которого держали за поводок, растерянно метался и скулил. Постепенно вокруг стали собираться зеваки. Люди с завистью смотрели на счастливую пару, и некоторые даже зааплодировали.

Опьяненный поцелуем, Даррел закрыл глаза и погладил волосы любимой.

— Знаешь, я думаю, нам не стоит терять время, — тихо сказал он и, слегка отстранившись, забросил сумку на плечо.

— А разве тебе не нужно еще что-нибудь взять с собой в дорогу? — удивилась Мелани. — Или хотя бы передохнуть день-другой?

Он покачал головой.

— Нет, здесь со мной все, что мне нужно в жизни.

— Что ж, и у меня тоже! — просияв, воскликнула Мелани.

Мелани Пирсон расправила складки платья и поправила фату на голове. — Ну вот, я, кажется, готова. Она улыбнулась своему отцу, облаченному в шикарный смокинг. Несмотря на то, что тот пока вынужден был большую часть времени проводить в инвалидном кресле, после очередного курса терапии дела у него пошли на поправку. Он пока еще был слишком слаб, но лицо обрело былые краски, и с каждой неделей самочувствие его улучшалось.

Две недели назад лечащий врач с нескрываемым для себя удовольствием сообщил о том, что налицо долгожданные признаки ремиссии. Гарантий на будущее никто, конечно, дать не мог, но у Мелани появилась долгожданная возможность для общения с вновь обретенным отцом. Эти дни она назвала бы самыми счастливыми в своей жизни. Вместе с Даррелом они жили на яхте неподалеку от пристани Форт-Пирс во Флориде, и она могла хоть каждый день видеться с отцом. О подобном Мелани не могла даже мечтать. Сегодня ей было за что вознести благодарность судьбе.

— Послушай, девочка, — позвал ее отец, взяв за руку. — Что это ты у меня расплакалась?

— Это… от избытка чувств, папа, — сквозь слезы усмехнулась Мелани. — И еще от счастья. Брак — это серьезный шаг в жизни.

— Самый серьезный, — кивнул отец. — Это все равно, что заново начать свою жизнь, дать ей новый отсчет.

— О, папочка, — всхлипнула Мелани, — как я рада, что у меня есть ты! Я, кажется, сейчас снова расплачусь.

Ричард Маккейн протянул дочери платок.

— Мне тоже трудно сдержаться…

Голос отца дрогнул, и Мелани увидела, что его глаза заблестели.

В этот момент раздался стук в дверь, и в проеме появилась голова священника.

— Пора, — коротко сказал он и снова скрылся.

Мелани кивнула. Она разгладила подвенечное платье, потом посмотрела в зеркало и не заметила никаких изъянов.

Сердце отчаянно заколотилось в груди, и, взявшись за ручки инвалидной коляски, она с усилием толкнула ее перед собой. Вместе с отцом они направились из комнаты невесты к входу в часовню.

Даррел и Мелани намеренно решили устроить свадьбу поскромнее, пригласив лишь самых близких родственников и нескольких друзей. Никаких пышных фуршетов с ящиками шампанского и огромными тортами. Лишь тихая церемония в кругу самых близких людей.

— Подожди минутку, — остановил ее отец. — Еще не время. — Он слегка сжал ее руку, потом отпустил. Положив обе ладони на подлокотники кресла, Ричард Маккейн не без труда поднялся на ноги. Несколько секунд он молча стоял — видимо, чтобы ощутить твердость в ногах. Мелани протянула ему руку, но он добродушно отмахнулся и откатил в сторону инвалидную коляску.

— Папа! — воскликнула Мелани. — Что ты делаешь?

— Я ведь собираюсь вести любимую дочь к алтарю. — Он широко улыбнулся, но Мелани заметила, что в его глазах блеснули слезы. — Я должен это сделать без посторонней помощи. — Он поманил дочь к себе, и она взяла его под руку. — Ну вот, теперь моя очередь переживать и волноваться.

— Не беспокойся, — сказала Мелани, — если почувствуешь слабость, то смело опирайся на мою руку.

Пропустив отца вперед, она направилась по проходу между рядов в сопровождении высокого пожилого мужчины, которого ее любовь вернула к жизни. Сердце Мелани замерло при звуках торжественной музыки.

В конце прохода, у алтаря, с правой стороны, стоял Гленн, а слева от него — ее лучшая подруга Линн. Отдельной группой стояли Грейс и Джек Уайты — родители Даррела, а также Бартли и Синди со своими близняшками. Даже мисс Галлахер приехала из далекого Рокленда, чтобы лично присутствовать на свадебной церемонии и потом представить подробный отчет всем своим подругам.

И, конечно, там стоял ее жених, который даже в строгом темно-синем костюме выглядел дьявольски соблазнительным. На его лице зажглась мягкая и спокойная улыбка, которая, казалось, была предназначена лишь ей одной.

— Я люблю тебя, — едва слышно, одними губами произнес Даррел, когда Мелани с отцом дошли до алтаря.

Отец прижался губами к щеке дочери, а потом отступил в сторону. Мелани прошла вперед, на этот раз взяв под руку Даррелла. В тот момент, когда их руки соприкоснулись, Мелани с любовью посмотрела на будущего мужа, пьянея от счастья.

А полчаса спустя мистер и миссис Уайт, словно на крыльях, вылетели из часовни. После многочисленных поцелуев и теплых пожеланий родных и друзей они сели в такси, которое умчало их в сторону пирса. Когда машина подъезжала к заветному причалу, где покачивалась их великолепная яхта, Мелани с удивлением заметила группу репортеров.

— Ну что, удовлетворим их любопытство? — спросила мужа Мелани.

— Ладно, — добродушно усмехнувшись, ответил он. — Но только один снимок.

Вместе они вышли из такси и по металлической лестнице спустились к пристани.

— Улыбайся. — Уайт подтолкнул молодую жену локтем, когда они встали на фоне своей яхты и оператор начал настраивать объектив.

— Мне кажется, улыбка уже давно не сходит с моего лица, — призналась Мелани.

На следующий день на первых полосах местных газет появились фотографии великолепной молодой пары, отправляющейся в свадебное путешествие на парусно-моторном круизере «Эллиана». Глядя на счастливые лица молодых супругов на фоне красавицы-яхты, трудно было усомниться в том, что их жизнь сложится спокойно и счастливо.

Мелани стояла на палубе, подставив лицо сухому теплому ветру, развевавшему ее волосы. Лучи заходящего солнца превратили вечернее небо Флориды в пеструю палитру пурпурных, оранжевых и желтых тонов.

Весь медовый месяц они плавали вдоль побережья Флориды, Алабамы и Техаса. Они предпочитали бросать якорь в тихих бухточках и проводили там по нескольку дней, но иногда заходили и в крупные порты, чтобы пополнить запасы продовольствия и ненадолго окунуться в городскую жизнь, от которой еще не отвыкли.

Ричард Маккейн сопровождал дочь в течение недели. Отец Мелани уже свободно перемещался по салону яхты, лишь изредка прибегая к помощи молодых супругов, поскольку в каждой каюте можно было присесть на диванчик, койку или кресло. Это было счастливое время общения близких людей, которые лишь совсем недавно обрели друг друга. Ричард Маккейн с удовольствием проводил целые часы на палубе, наслаждаясь свежим морским воздухом. Мелани сопровождала отца повсюду, но и Даррел Уайт не оставался в стороне, проявляя чуткость и заботу. По истечении семи дней он лично отвез тестя обратно в онкологическую клинику Форт-Маейрса, где предстоял заключительный этап лечения.

Оставив штурвал, Даррел Уайт вышел из рубки и ленивой походкой направился к Мелани. Нагнувшись к ней, он прошептал:

— Теперь нам с тобой осталось лишь завести ребенка.

Глаза Мелани сверкнули, и она повернула к мужу свое сияющее от счастья лицо. Она с трепетом ожидала, когда Даррел заключит ее в свои объятия и начнет целовать до тех пор, пока у нее не закружится голова.

Он привлек жену к себе, спрятал лицо в ее вьющихся волосах и прижал так, как будто больше никогда не собирался отпускать. Они стояли в объятиях другу друга, не двигаясь, едва дыша и боясь пошевелиться. Время, казалось, замерло, и все вокруг прекратило существовать. Сила и нежность смешались в единое целое, окутывая влюбленных прозрачной дымкой небытия, за грань которой отступило прошлое со всеми его неприятностями и проблемами. Мелани подняла голову и в глазах Даррела увидела отражение собственных глаз, которые блестели от слез. Не нужно было ничего объяснять. Этот человек всегда будет поклоняться ей, почитать и лелеять ее. Любовь — это их будущее, которое объединяет, вдохновляет, окрыляет и принадлежит только им одним. Навсегда.