Ноа

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Исполненные фантазии

Ноа

Джефферсон — скорее всего, самый грандиозный в Ричмонде; это, безусловно, отель с самой знаменитой историей. Я мог бы отвезти ее в любой Marriott или Omni, но я хочу сделать все правильно. В вестибюле Калинда выглядит почти запаниковавшей.

— Я никогда здесь не была, — шепчет она мне и берет меня за руку.

Я прекращаю идти и поворачиваюсь к ней.

— Я неправильно тебя понял? Ты хотела куда-то типа кофейни?

— Я думала, может быть, твой дом, — говорит она. — Или просто где-нибудь. Ну уж явно ни настолько модное место.

— Если тебя это успокоит, то, вообще-то, я тоже никогда здесь не был, — говорю я, и она немного расслабляется. — Я просто хотел какое-нибудь хорошее место, где мы никого не разбудим.

Она прижимается к моей груди, и я впервые обнимаю ее, вдыхая пьянящий аромат. Ее груди прижимаются ко мне, и я знаю, что она чувствует, как мой жадный член упирается ей в бедро.

— Все в порядке, — шепчу я ей. — Ты этого достойна. Мы стоим этого.

— Есть мы? — шепчет она в ответ.

— Боже, помоги мне, есть. И были с той минуты, как я тебя увидел.

По ее телу пробегает дрожь, и она касается языком впадинки моего горла.

— Тогда заселяйте нас.

Комната прекрасна. Старомодная, как я и ожидал, будто спальня в богатом доме, но с современной ванной комнатой. Я бросаю ее сумку у входа и беру наконец-то девушку в свои объятия.

Первый поцелуй — яростный. Второй — голодный, трапеза только разожгла наши сексуальные аппетиты. Ее рот сладкий, горячий. Я позволяю своим рукам блуждать повсюду, ощущая нежные изгибы ее груди и талии, а затем кладу жадные руки на ее задницу с перевернутым сердцем и притягиваю к себе. Это похоже на возвращение домой. Мы стоим там, целуясь, прикасаясь друг к другу, ее руки такие же жадные и голодные, как мои.

— Твоя жена? — шепчет она, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

— Нет. Я знаю, с кем я, — говорю я ей. — Ты не Эбби. Я любил ее, но она ушла. И я готов полюбить кого-то другого. — Наклоняю свой лоб, чтобы коснуться лба Калинды. — После ее смерти я тоже хотела умереть.

— Но теперь?

— Теперь есть ты. — Я тянусь к ней сзади и расстегиваю молнию на платье.

Оно падает на пол, и я впервые вижу прекрасное тело Калинды Уайт. Мягкая грудь, удерживаемая атласным бюстгальтером темно-синего цвета, впалая талия, полные бедра, расширяющиеся от талии в подходящих атласных трусах-бикини. Стройные ноги. Она просто великолепна.

— Твоя очередь, — говорит она и помогает мне снять галстук и пиджак, наши губы по-прежнему сомкнуты вместе. Я снимаю туфли, а она расстегивает пуговицы на моей рубашке и ремень. Если я не сниму брюки в ближайшее время, то они однозначно порвутся. Какое огромное облегчение я испытываю, когда она одним движением стягивает с меня брюки и боксеры, освобождая член. Ее руки прохладны на моем перегретой плоти, и я стону, обхватывая ее невероятную задницу.

— Боже, какой ты огромный, — говорит она ошеломленно. — Но член чертовски красивый и такой большой.

— Так отчаянно хочу быть внутри тебя, — говорю я, поднимая и позволяя ей обхватить меня ногами. Ее влажные трусики прикасаются к моему животу, рот горячий прильнул к моим губам. Когда я кладу ее на спину и забираюсь на нее сверху, потянувшись к ее бюстгальтеру на крючках, она останавливает меня.

— Я хочу, чтобы ты знал, Ноа, — говорит она, — я не ангел.

— Ладно.

— Нет, послушай! — настаивает она. — Я вижу, как ты смотришь на меня, но ты должен это знать. Я не девственница. Я не была ею с пятнадцати лет.

Пятнадцать? Господи. А потом я вспоминаю, что она говорила о своей матери, и понимаю. Бедная малышка, искала любовь не в тех местах, не с теми лицами. Кто-то должен был присматривать за ней лучше. Нежность захлестнула мое сердце.

— У меня был период, — говорит она, и теперь она выглядит очень обеспокоенной. — Сейчас я ни с кем не сплю уже много лет, но было время, когда меня мог заполучить любой, у кого была бутылка водки. Так что если ты думаешь, что я какая-то невинная молодая девушка, тебе лучше подумать еще раз.

— Я не жду девственницы, — говорю я. — Мне она не нужна. Мне нужна ты. И неважно, каким было твое прошлое, мы — это мы. Ты же знаешь, у меня тоже есть прошлое.

— Я никогда не изменю тебе, — говорит она.

— Я обещаю тебе тоже самое.

Мы смотрим друг на друга, а потом она размыкает объятия.

— Если ты уверен, то и я уверена. И нам не нужен презерватив. Я принимаю таблетки. Я чистая.

— Я тоже.

Я снимаю лифчик с ее прекрасных сисек, беру их в руки. Они маленькие, но потрясающие, будто маленькие купы шампанского. Я перекатываю ее соски между пальцами и наклоняюсь, чтобы медленно провести по ним языком. Ее бедра двигаются на кровати. Трусики темного цвета еще больше потемнели от ее соков, и я снимаю их с нее, обнажая маленький нежный кустик клубничной блондинки над сочными розовыми губами.

— Вот это да! — Эбби всегда была бритой, и большинство других девушек, с которыми я был до нее, были, по крайней мере, подстрижены. — Это самая сексуальная блядь, которую я когда-либо видел.

Она настолько мокрая, что с нее капает, а когда я раздвигаю губы ее киски и провожу языком от влагалища к клитору, она вскрикивает.

— Ты такая красивая. Такая горячая, такая мокрая… Такая невероятно сексуальная, Калинда, я так хочу тебя. — Мой рот слишком занят для разговоров. Я полностью отдаюсь вылизыванию ее киски, держа сладкую попку в руках. Она извивается под моим языком, пыхтит и кричит, а потом вся эта сладкая розовая киска бьется в оргазме.

Я останавливаюсь, чтобы дать ей кончить.

— Трахни меня, Ной, — говорит она, открывая глаза.

Я хочу.

— Еще нет.

Вместо этого я беру свой ноющий, твердый член за головку и начинаю дразнить ее им, скользя им по ее сочной киске, погружая его чуть-чуть внутрь ее щели, а затем трусь им о ее клитор, снова и снова.

— Пожалуйста, — говорит она.

— Поиграй со своими сосками для меня. — Наблюдение за тем, как ее пальцы перекатывают и растирают ее тугие соски, заставляет меня напрягаться сильнее, чем когда-либо. Я долго не протяну, поэтому мне нужно дать ей как можно больше прелюдий.

— Да, детка, вот так.

Теперь она двигает своей киской против меня в ритме, которому я не могу долго сопротивляться.

— Твой член чувствует себя так хорошо… о Боже, я сейчас кончу!

Я толкаюсь в нее, и это посылает ее за грань. Она кричит, ее сладкая киска сжимает мой член с такими сильными сокращениями, что я тоже не могу больше терпеть. Волна удовольствия прокатывается по моему позвоночнику, и я извергаю свой поток спермы глубоко в ее влажную киску, повторяя ее имя снова и снова.