Ночная фиалка

26

Княгиня Маре-Розару велела передать Виоле, чтобы та ждала ее в лиловом будуаре, который находился в дальнем конце восточного крыла.

Девушка медленно бродила по небольшой комнате среди увядших цветов, которые не торопились убрать слуги. Видимо, в эти апартаменты нечасто заглядывали хозяева.

В комнату медленно спускался сумрак. Наблюдая, как он растекается по углам, Виола неожиданно почувствовала себя призраком. А как же иначе? Она была временным жильцом этой усадьбы, и ее присутствие здесь скоро забудется.

Внезапное волнение сжало ей сердце. Мишель вошел в комнату. Его появление было, как всегда, совершенно бесшумным. Но она мгновенно почувствовала его присутствие и резко повернулась в сторону дверей.

В полутьме комнаты он показался ей ангелом смерти.

Она всегда терялась в его присутствии, но сейчас, после прошедшей ночи, и вовсе не знала, как вести себя. Обычная вежливость казалась неуместной после пылких объятий в ее спальне. Но неужели это действительно было… Неужели этот ослепительно красивый мужчина с золотыми волосами не так давно обнимал ее, целовал, спал с нею в одной постели…

— Мадемуазель Фламель, — его голос обжигал холодом. — Мы поженимся после Нового года, если вы не возражаете.

Услышав его бесстрастные слова, Виола медленно опустилась на диванчик с выцветшим гобеленом.

— Мсье Бертье… я не жду от вас столь поспешного предложения. Вам следует хорошо подумать…

— О чем? — горечь проскользнула в его голосе. — Все решилось прошлой ночью.

— Но княжна…

— Все уже решено.

— Мне очень жаль… — прошептала она.

— Я хочу услышать от вас лишь одно. Правду, — его лицо напряглось. — Я был первым?

Она не сразу поняла его. Потом мгновенно покраснела. Пальцы сжали край дивана. Неужели он думал, что раньше был другой? Кто-то иной, кроме него?

— Да.

В его холодных глазах вспыхнул огонь. Первый…

— Я не знал, — он отвернулся. В его голосе были слышны печаль и злость. — Я не… столь опытен в этом.

— Мсье Бертье, я никогда бы не допустила столь вольное со мной обращение.

— В самом деле? — он бросил на нее взгляд, полный сарказма.

Виола вдруг вспомнила его тело, прижатое к ней. Его руки, ласкающие ее… горячие объятия обнаженных тел…

— Я знаю, что виновата! — воскликнула она. — Я не должна была это допустить, но… позволила… Это все только моя вина.

— Остается желать, чтобы вы навсегда запомнили все свои слова и сомнения прошлой ночи.

— Я думала, что вам одиноко… Я не подозревала о том, что вы собирались…

Его взгляд сверлил ее насквозь.

— Уверяю вас, я не знала, что решусь на такое. Что это может произойти со мной. Никому никогда не позволила бы совершить со мной такое…

Загадочная улыбка тронула его губы.

— Мне нравится ваш румянец. Я ожидал найти вас плачущей и бледной.

— Любой на моем месте заплакал бы. Никогда такого не было в моей жизни. А теперь… все они считают… — она закусила губу. — Все смотрят на меня… Зачем вам жениться на мне, если вы сами… так же, как и все остальные… презираете меня за случившееся?.. Княгиня София предупредила, что у меня может быть ребенок… Надо подождать немного, чтобы это проверить. Я не хочу, чтобы вы женились на мне из-за этого, но… мне так страшно!

Девушка вскочила с дивана и, съежившись, отвернулась.

Он молчал. Когда же Виола открыла глаза, то он оказался прямо за ее спиной. До неприличия близко. Повернув ее к себе, Бертье приподнял подбородок девушки, заглядывая ей в глаза.

— Ты паникуешь. Это необычно для тебя.

— Меня воспитывали в строгости. А теперь… Но вам не нужно беспокоиться обо мне, мсье. Для вас будет благом, если я перестану дышать. Вы сразу же избавитесь от меня и от тех проблем, которые получили из-за меня.

— Ничего с вами не произойдет. Даже если вы упадете в обморок, то останетесь живой. А я в любом случае обязан на вас жениться.

— Вы ничего мне не обязаны! Я все объяснила княгине. Лучшее, что я могу желать — это получить рекомендацию…

Его пальцы сжали ее подбородок.

— Тебе не нужна рекомендация, — сказал он. — Через две недели мы поженимся.

— Но княгиня…

— Она знает, что я ее не разочарую, — его рот скривился в ироничной усмешке.

Венчание состоялось в ветреный облачный день в домашней церкви Маре-Розару. Все казалось призрачным и нереальным. Так же, как и ослепительно-белое платье, расшитое мелким хрусталем. Букет из нежных орхидей был окутан вуалью серебристого оттенка.

Все помещение было залито бесчисленными лучами разноцветного света, падающего из высоких мозаичных окон. Виола ясно осознавала, что не вправе рассчитывать на венчание в церкви, принадлежащей многим поколениям знатных особ. Но судьба распорядилась именно так, что сам князь Маре-Розару вел ее к алтарю, где ожидал невесту Бертье. Мишель был как всегда хорош собой, и девушка подумала о том, что он похож на изваяние холодного безжалостного совершенства.

Сквозь марево вуали она увидела дам с улицы Сент-Дени. Старушки решились проделать долгий путь из Парижа, чтобы разделить минуты счастья с любимицей своей усопшей подруги. Они искренне радовались за Виолу и поминутно вытирали слезы платочками. Они были ее друзьями и были счастливы за нее. Дамы не знали, что все это — обман. Даже белое платье — символ чистоты.

Князь подвел ее к жениху. Теперь у нее не было выхода. Через вуаль она сейчас видела лишь очертания его темной фигуры. Потом услышала его голос, твердый, без эмоций. Любовь. Честь. Верность. Как он мог произнести это?

Ей казалось, что она не сможет издать ни звука, но когда подошел ее черед, девушка словно во сне повторила слова, простые и решительные. Да, она любит его. Любит. Это единственная правда в происходящем.

В болезни и здравии. Пока мы живы.

Он поднял ее вуаль. Она сморгнула слезу и увидела его лицо. Глаза с темными ресницами, глаза раннего зимнего утра. Его губы. Они коснулись ее. Он заметил ее слезы. Легкое напряжение промелькнуло на его лице, он наклонил голову и промокнул поцелуем ее мокрые щеки.

Княгиня взволнованно ходила по комнате. Она еще раз взбила подушки, расправила закрытые портьеры, погладила рукой белый кружевной пеньюар, ожидавший новобрачную на постели.

— Вы можете переделать убранство этой комнаты, Виола. По своему вкусу.

— Здесь очень мило, мадам, — пролепетала девушка, все еще находящаяся в состоянии легкой прострации.

— Зови меня отныне просто Софи.

— Я не смогу…

— Постарайся. Это не так сложно. Теперь ты член нашей семьи.

— Хорошо, мадам… Софи.

Княгиня приподняла кружевную салфетку, под которой на маленьком столике находилась шкатулка из слоновой кости.

— Это подарок Мишеля. Он просил меня передать это тебе.

Помедлив, Виола приняла подарок. Присев на кушетку, она открыла крышку. Внутри, на лиловом атласе лежали серебряные щетки и небольшое изящное зеркальце. Знакомые и родные предметы…

— Как он нашел их? — комок подступил к горлу.

— Виола, не вздумай плакать! — воскликнула София.

— Да, мадам… — девушка всхлипнула и опустила голову. Затем она взглянула на княгиню засветившимися глазами и улыбнулась: — Никогда не думала, что снова увижу это.

— Можно я расчешу твои волосы? — не ожидая разрешения, София принялась освобождать от шпилек прическу Виолы. Волосы упали тяжелыми волнами на плечи девушки. Княгиня принялась медленно расчесывать их.

— У меня ведь тоже не было рядом матери, когда я выходила замуж. И меня тоже некому было просветить о подробностях первой ночи.

Виола почувствовала, что краснеет.

— Милая, не смотрите на меня с таким стыдом и отчаянием. Уже все в порядке. Вы теперь замужняя женщина. В вашей власти решать: доставить наслаждение вашему мужу или сделать его несчастным. Но и о себе не стоит забывать. Женщина должна чувствовать себя свободной, чтобы получать радость в любви, — ее глаза дразняще сузились. — Похоже, я испугала тебя. Или же ты боишься Мишеля?

Вопрос оказался неожиданным, и Виола нервно заморгала ресницами.

— Он причинил тебе боль? — осторожно спросила София.

Виола опустила глаза и медленно провела пальцем по ручке зеркала.

— Поверь мне, больше боли не будет. Если же останется, то не позволяй Мишелю заподозрить неладное. Тебе всего лишь нужно привыкнуть к новым ощущениям. Представь себе что-нибудь теплое и роскошное. Кашемировую шаль. Нежный атлас. Теплый песок под пальцами… Ласку солнечного света… И ты сумеешь справиться с мимолетным неудобством.

Виола бросила взгляд на белоснежную постель и густо покраснела.

— А что касается Мишо… — княгиня задумчиво вертела в руках щетку. — Он никогда не позволит мне рассказать кому-либо об этом, но… — ее губы упрямо сжались. — Я считаю, что могу доверить тебе нашу тайну, — София с минуту молчала, затем, тяжело вздохнув, начала свой рассказ: — Должна сказать, что когда-то давно я была замужем за другим человеком. Тогда я была молода и очень глупа. Считала, что внешняя красота обязательно сопутствует доброте и порядочности. Но очень ошиблась.

Ощущая, как в груди оглушительно колотится сердце, Виола подавила возглас удивления.

— Маркиз де Ланье был ужасным человеком. Воспоминания о тех днях терзают меня до сих пор. Оказывается, есть люди, которые могут жизнь и любовь превратить в нечто страшное, — Софи криво усмехнулась и продолжила: — Есть разные мужчины. Одни умеют любить и дарят свою любовь любимым. Другие… предпочитают разного рода извращения. Одни из них развлекаются с продажными женщинами, другие предпочитают мужчин. Третьи — детей.

Спина Виолы судорожно напряглась. Она неотрывно смотрела на изящную женщину, которая за эти минуты постарела лет на десять, хотя обычно выглядела значительно моложе своих лет. Княгиня с трудом продолжала рассказывать:

— Однажды ночью я проснулась от смутной тревоги и обнаружила, что рядом со мной нет моего мужа. Интуиция или что-то другое привело меня в дальний конец нашего дома, откуда были слышны крики боли и вздохи сладострастия. То, что я там увидела, повергло меня в ужас… Меня не заметили, и я бросилась бежать куда глаза глядят. Случайно я оказалась в комнате, где находился маленький златокудрый мальчик. Длинная веревка, закрепленная на его поясе, надежно удерживала его в этой комнате. Малыш сначала испугался меня, но затем я сумела его разговорить, и его рассказ поверг меня в еще больший ужас. Оказалось, что Мишо привели в этот дом с целью сделать из него игрушку для старых развратников, но затем мой муж почему-то изменил свое решение. Мальчика содержали в довольно приличной комнате, хорошо кормили, но всегда держали на привязи. Изредка его приводили в зал для оргий, но лишь для того, чтобы он мог наблюдать за происходящим кошмаром. Если он закрывал глаза, его били. Похоже, что из него хотели вырастить чудовище в образе ангельской красоты. Хотя я могу ошибаться. Когда я решилась поговорить обо всем со своим мужем, он разъярился и избил меня. Целый год я провела взаперти, — дрожь в ее голосе усилилась, но она держала себя стойко. — А потом… все неожиданно изменилось. Маркиз внезапно умер. Странно, но после его смерти выяснилось, что от всего огромного состояния почти ничего не осталось. Говорили, что он потратил его на какие-то странные опыты врача Моро.

Голос ее сорвался. Виола в смятении налила в стакан воды и поднесла княгине. Та улыбнулась, но в глазах не было радости.

— Маленького Мишо почему-то не нашли в доме. Никто не знал, куда он делся. В доме вообще не нашлось следов пребывания каких-либо детей. Именно в те дни я случайно встретилась с князем Маре-Розару. Он стал моим другом, а затем — мужем. Но я не могла забыть малыша. Мы организовали его поиски, наняли лучших сыщиков. Они три года искали его. Потом нашли. В приюте, который принадлежал доктору Моро. А еще они выяснили, что Мишо — незаконный сын маркиза де Ланье. Любовница маркиза умерла во время родов, и он отдал мальчика на воспитание одной семье. Когда мальчик подрос, его выкрали и продали поставщикам живого товара для знатных распутников. Трудно назвать это счастливым стечением обстоятельств, но Мишо преподнесли в подарок его собственному отцу. Сходство мальчика с умершей любовницей поразило маркиза. Он решил выяснить, кто родители малыша, и вскоре убедился, что судьба привела к нему в дом его собственного сына. Мальчик был удивительно красив собой, и маркиз решил лично заняться воспитанием ребенка. По своему образу и подобию. Но смерть остановила его чудовищные намерения. А потом Мишеля забрал к себе доктор. Жизнь в приюте тяжела для всех детей, но для Мишо ужасным было другое. Подумать только, этот сумасшедший врач заставлял малыша присутствовать на операциях… Теперь ты видишь, что Мишо довелось вынести. Я рассказала тебе обо всем, чтобы ты лучше понимала своего мужа.

— Он… лучший из всех людей… — тихо произнесла Виола. — Он не похож на своего отца.

— Ты так думаешь? — в голосе княгини прозвучала надежда. — Спасибо. Мне было страшно рассказать тебе все это. Я боялась, что ты неправильно поймешь… Что пожалеешь о том, что стала его женой.

— Я думаю, что всегда хотела этого. Но я боялась, что он…

— Он женился на тебе.

— У него не было выбора, — девушка опустила голову.

— Выбора? — София покачала головой. — Боюсь, что ты любишь его больше, чем он это заслуживает. Никто не заставлял его стать твоим любовником. Он — взрослый мужчина и не сделает ничего такого, что не пожелает делать.

Виола быстро взглянула на княгиню:

— Я все еще боюсь… — прошептала она.

София погладила ее по голове.

— Каждый боится будущего. Но ты сама сказала, что он — лучший. Элина так никогда не скажет. Особенно если узнает его прошлое. Она придет в ужас и станет его жалеть. А он этого не вынесет. Мишо очень горд и столь же стыдлив.

— Чего ему стыдиться? То, что происходило в те дни, — не его вина.

— Моя милая девочка… — София улыбнулась. — Спасибо тебе, что ты меня поняла. Будь счастлива, Виола, маленькая ночная фиалка! Ты — это самое лучшее в его жизни.

Усталой походкой она направилась к выходу и тихо прикрыла за собой дверь.

Виола достала зеркало мадемуазель Аделаиды и внимательно посмотрела на себя. Каштановые волосы, темно-синие глаза, маленький нос, пунцовый рот, щеки с легким румянцем… Что же в ней необычного? И ума особенного не заметно.

Мишель честно играл свою роль: принимал поздравления и улыбался. Никто из гостей не знал подробностей обстоятельств этой свадьбы. Это его слегка успокаивало — он не хотел, чтобы какие-либо сплетни причинили Виоле боль.

Старые дамы, приглашенные в дом по просьбе невесты, торжественно объявили всем, что мсье Бертье очень повезло, и мадемуазель Фламель сделает его по-настоящему счастливым. Было заметно, что старушки очень гордятся своей любимицей и искренне желают видеть ее счастливой. Старые дамы были деликатны и аристократичны. Убранство дома Маре-Розару привело их в восторг, а за столом старушки едва притронулись к роскошным яствам, как и полагалось настоящим дамам высшего света.

Наблюдая за подготовкой торжества, за энергичными хлопотами Элины и Софии, Мишель думал: «Скоро меня здесь не будет». У него было чувство, что где-то рядом пропасть. Темная пропасть. Но кто-то был рядом. Тот, кто удерживал его на краю.

Он не сразу заметил, что София повела его невесту… его жену в сторону спальни. Сидящий рядом Эмиль улыбнулся и подмигнул Мишелю. Бертье сделал вид, что ничего не заметил. И в тот же миг почувствовал чей-то взгляд. Взгляд сквозь пространство. Взгляд той, которая только что покинула этот зал.

Князь подошел к нему и дотронулся до его плеча:

— Чудесный праздник, Мишо. Поздравляю!

Мишель понял, что ему следует отправиться вслед за женой.