Ночная птица

Глава 2

Фрост Истон из полиции Сан-Франциско просунул голову между тросами моста и посмотрел вниз. Вода под мостом была исчерчена лучами прожекторов береговой охраны. Поиски велись уже час, но тело Бринн Лэнсинг так и оставалось скрытым в увенчанных пенными волнами глубинах. Фрост знал, что со временем тело вынесет на берег. Любителей прыгать с моста Золотые Ворота обычно относило в Тихий океан, и надежды найти их не было, а вот Залив почти всегда отдавал свои жертвы.

Его знакомые гидрологи из государственного университета изучали течения в Заливе и часто заключали пари о том, где и когда обнаружатся тела. Естественно, Истон никогда не шел на такую глупость, как ставить против них.

Он приподнялся на цыпочки. Ветер пихал его в спину, пытаясь столкнуть, и, растрепав короткие, аккуратно зачесанные золотисто-каштановые волосы, перекинул их на лоб. Фрост нахмурился, представив, как молодая женщина падала вниз и как потом черные воды поглотили ее. Пять секунд – и конец.

– Вы могли бы этого не делать?

Высокий Фрост почти нависал над бездной. Обернувшись на голос, он увидел свидетельницу – та все еще сидела в машине, принадлежавшей Бринн Лэнсинг. Девушка словно окаменела от страха и смотрела прямо перед собой.

– Чего? – спросил Фрост.

– Вы могли бы этого не делать? Не нависать над краем? Пожалуйста. Мне от этого плохо.

Фрост спустился на асфальт и прошел десять футов, отделявших его от «Камаро». Полы его куртки хлопали на ветру, галстук перекинуло через плечо. Истон сел на корточки у дверцы. Девушка, несмотря на владевший ею ужас и заплаканное лицо, была очень мила.

– Простите, – сказал он. – Я понимаю, как вам страшно.

– Я думала, она шутит…

– В каком смысле? – удивился Фрост.

– Бринн. Я думала, что она дурачится, высмеивает меня за то, что мне страшно. А я едва сознание не теряла.

Фрост кивнул.

– А что вас пугает? Высота?

– Вообще-то сам мост.

– Я слышал о таком. Гефирофобия, так, кажется, это называется? Страх перед мостами.

– Да. Правильно. – Судя по выражению ее лица, она удивилась, что он знает это слово.

– Думаю, у всех есть свои фобии, – сказал Фрост. – Вот я, к примеру, боюсь лягушек. Эти скользкие маленькие чудовища пугают меня до полусмерти.

Он улыбнулся ей, при этом один уголок его рта поднялся чуть выше другого. Улыбка у него была теплой, а взгляд голубых глаз – острым, как лазер. Густые брови были такого же цвета, как аккуратно подстриженная борода. Фрост внимательно смотрел на Люси до тех пор, пока она слегка не повернула голову, и тогда он увидел ее пустой взгляд. Происшествие настолько травмировало ее, что сейчас она напоминала робота с разрядившимся аккумулятором.

– Ведь вас зовут Люси, верно? – спросил он.

– Да.

– А как фамилия?

– Люси Хаген.

– Итак, Люси, меня зовут Фрост. Я из полиции. И я намерен увезти вас с моста, как только у меня будет такая возможность. Но сначала я должен задать вам несколько вопросов и понять, что произошло.

– Хорошо.

Фрост указал на черный «Шевроле Субурбан» с эмблемой полиции Сан-Франциско, стоявший между патрульным автомобилем и машиной «Скорой помощи».

– А давайте поговорим в моей машине. Как вы на это смотрите? Со мной прибыли эксперты, и им нужно поработать с «Камаро», но это невозможно, пока вы здесь. Вы меня поняли?

Люси опустила взгляд на колени.

– Ну я с радостью выбралась бы из этой машины, если б не одно «но».

– И какое же?

– Я не могу пошевелиться, – ответила она.

Фрост встал и задумчиво погладил бороду.

– Вы совсем не можете шевелиться?

– Нет, я могу вертеть головой, а руки и ноги меня не слушаются.

Фрост подал знак человеку, одетому в форму «Скорой помощи». Люси помотала головой, увидев, что к ней спешит фельдшер.

– Физически я в полном порядке, – сказала она. – Такое бывало и раньше. Двигательные функции восстановятся, как только я окажусь за пределами моста. Иногда на меня накатывает такой сильный страх, что тело перестает отзываться.

– Мы доставим вас в больницу, и там вас осмотрят, – сказал Фрост.

– Не надо везти меня в больницу. Мне просто нужно оказаться за пределами моста.

– Ладно, но если двигательные функции в ближайшее время не восстановятся, вы точно отправитесь в больницу. Таковы правила. В последний раз, когда я оставил парализованную женщину на Оклендском мосту, мой лейтенант устроила мне за это страшную головомойку.

Истон опять улыбнулся, и на его щеках и под глазами появились глубокие морщинки – очевидно, улыбался он часто. На этот раз Люси сумела ответить ему робкой улыбкой, и бледность на ее лице сменилась легким румянцем.

– Пожалуйста, вытащите меня из машины, – попросила она. – Я забралась сюда после того, как Бринн упала, и с тех пор не могу шевельнуться. Я сижу так целый час. Я замерзла.

– Если хотите, я сам вас перенесу. Или можно позвать одного из фельдшеров.

– Делайте, как считаете нужным, – сказала Люси. – Но так, чтобы я ничего не видела. Я не могу смотреть на эту пропасть.

Фрост открыл пассажирскую дверцу «Камаро». Люси Хаген оказалась маленькой, ростом, наверное, футов пять. Ветер превратил ее темно-каштановые волосы до плеч в спутанную массу. Девушка была одета в серый пуловер с длинными рукавами, черные обтягивающие брюки и невысокие, до середины икр, сапожки. По прикидкам Фроста, ей было не больше двадцати пяти. Жизнь у нее только начиналась; по меркам тридцатичетырехлетнего полицейского, девушка была еще юна. На фоне бледной кожи у нее выделялись темные круги под глазами. Губы с темно-красной помадой были сжаты так плотно, что вокруг образовались морщины. Нос, по мнению Фроста, выглядел крупновато для ее лица, но, в общем, она была вполне миловидной.

Люси закрыла глаза. Фрост подсунул под нее руки и без труда поднял. Она повисла, как мешок с китайским рисом. Он перехватил ее и привалил к плечу, а затем быстро пошел к стоявшему неподалеку «Субурбану». Одной рукой он открыл пассажирскую дверь и усадил Люси. Затем, обойдя машину, сел за руль и обнаружил, что глаза девушки открыты, и она внимательно смотрит на него.

– Спасибо.

– Без проблем, – ответил Истон и включил двигатель; из вентиляционных решеток подуло теплом. – Как вы себя чувствуете?

– Здесь, внутри, лучше. А в открытой машине мост ощущается сильнее.

– Неудивительно. – Фрост поправил галстук и попробовал пригладить волосы, но они все равно торчали надо лбом. Эта небрежность в прическе очень шла ему. Короткие, бобриком, волосы на висках подчеркивали красивую форму его маленьких ушей. – Ну что, уже можете двигаться?

– Пока нет, но я уверена, что скоро чувствительность вернется.

– Ладно… Вы в состоянии рассказать, что здесь произошло?

– Бринн съехала с катушек, – ответила Люси. – Именно это и произошло.

– То есть как это?

– Мы застряли в пробке. Мне было дико страшно, ну из-за моста, а Бринн чувствовала себя прекрасно. Шутила, пела… Она была абсолютно нормальной. И вдруг превратилась в психа. На пустом месте. Вопила, царапала себя… Попыталась забраться на мост, как будто ее преследовали, и упала… Это было ужасно.

– Она упала или спрыгнула?

– Думаю, упала. То есть она не пыталась покончить с собой. Тут было что-то другое, но я не знаю, что именно.

– Она говорила что-нибудь, пока все это происходило?

– Нет, она не произнесла ни слова. Просто кричала.

– А откуда вы ехали? – спросил Фрост.

– Из Аламеды, с вечеринки.

– Бринн пила на вечеринке? Принимала наркотики?

Люси энергично помотала головой:

– Не было никаких наркотиков. Это не в ее духе. За весть вечер она выпила один мартини.

– А мог кто-нибудь подсыпать какую-нибудь дрянь в ее напиток?

– Не знаю. Вполне возможно. Вокруг много идиотов, способных на все. Но она всю дорогу была вполне нормальной.

Фрост некоторое время молчал. Искал связи между фактами.

– Вам знакома женщина по имени Моника Фарр? А может, Бринн была знакома с ней?

– Моника Фарр?.. Вряд ли.

Фрост достал из поясного чехла «Айфон», пролистал несколько фотографий и показал Люси снимок молодой рыжеволосой женщины.

– Узнаете эту женщину?

– Нет. А кто это?

Истон не ответил на вопрос.

– Насколько хорошо вы знаете Бринн?

– Очень хорошо. Мы уже год вместе снимаем квартиру. И вместе работаем в «Мейсис».

– Вы никогда не замечали, чтобы она впадала в депрессию или была неуравновешенной? Может, были какие-то другие проявления неустойчивого поведения?

– У Бринн? Даже намека не было. Да она сам оптимизм. Ничто не может повергнуть ее в депрессию. Я бы даже сказала, что в последние несколько месяцев Бринн была радостнее, чем всегда. Встречалась с одним парнем и, как мне кажется, думала, что он тот самый. Ну вы понимаете? Свадебные колокола… Она часто оставалась у него ночевать. Последние два вечера мы с ней не виделись.

– А как зовут этого парня? – спросил Фрост.

– Габриэль Техада. Он адвокат в Саусалито.

– Как они познакомились?

– Он пришел в «Мейсис» перед Рождеством, покупал духи для своей девушки. А после того как Габ познакомился с Бринн, эта девушка быстро стала бывшей.

– Ясно…

Тут Фрост услышал утробный звук с заднего сиденья машины и оглянулся. По салону поплыло вонючее облако, и он зажал нос.

– Фу, Шак, ну что ты? Как ты мог? – сказал он.

Люси смущенно поморщилась. И вскрикнула, когда на приборной панели, перепрыгнув через сиденье, уселся маленький черно-белый кот. У него были огромные темные глаза, розовый нос и черный подбородок на фоне белых щек и грудки. Уши заканчивались белыми кисточками. Кот склонил голову набок, обвил лапы коротким хвостом и принялся с видом практикующего психиатра изучать лицо девушки.

– Извините, – сказал Фрост, – обычно, когда у меня в машине никого нет, он ждет до лотка.

– Это ваш кот?

– Ну вроде того… Долгая история. Знакомьтесь, это Шак.

– Шак? В честь баскетболиста?

– Нет, в честь Эрнеста Шеклтона. Исследователя Антарктики.

– О, – произнесла Люси.

– Я любитель истории. Кстати, у вас есть аллергия?

– Нет.

Шак воспринял ее ответ как приглашение. Он спрыгнул с приборной панели к Люси на колени, покрутился и лег, выставляя на обозрение черное пузо с единственным белым пятнышком, похожим на печенье «Орео». От носа до хвоста кот был всего с фут. Люси почесала его под подбородком, и Фрост обратил внимание на то, что она снова обрела власть над своими руками.

– Похоже, паралич проходит, – сказал он.

– Ой! – воскликнула Люси и пошевелила пальцами. – Вы правы. Я же говорила, что все это временное.

– Убрать Шака на заднее сиденье? У меня там переноска.

– Нет, всё в порядке. – Люси помотала головой. – Это полицейский кот? Не знала, что такое бывает.

– Нет, он просто кошачий кот. Иногда ему нравится ездить со мной.

– Мне казалось, кошки ненавидят машины.

– Только не Шак. Он согласен ездить куда угодно. У него сердце исследователя. Отсюда и его кличка.

– Это просто класс, – сказала Люси. – Ну то, что вы возите его собой.

– Вот такие мы, инспекторы отдела убийств. Классные ребята.

Люси удивленно вскинула брови.

– Убийств?

– Это мой отдел. Мы расследуем все подозрительные случаи смерти. Судя по тому, что вы рассказываете мне, поведение Бринн не соответствовало ее характеру, и мне хотелось бы выяснить, чем это было вызвано.

– А вы когда-нибудь сталкивались с такими случаями? – спросила Люси.

Фрост ответил не сразу.

– Экстремальное поведение обычно наводит меня на мысль об «ангельской пыли» или кое-каких синтетических препаратах. То, что вы описываете, очень похоже на резкую галлюциногенную реакцию.

– Уверяю вас, Бринн никогда не принимала наркотики, – твердо заявила Люси. – Даже марихуану не пробовала. Она была веганкой. «Мое тело – мой храм». И все в таком роде.

– А она курила?

– Нет.

– Вы не заметили ничего необычного до того, как у нее все это началось?

– Нет, абсолютно ничего… – Люси задумчиво нахмурилась, отчего у нее на лбу появились морщины. Она погладила Шака по животу, и кот с удовольствием потянулся. У Шака были четко определенные симпатии и антипатии в отношении людей, и сейчас он, очевидно, решил, что Люси Хаген ему симпатична.

– Ничего? – наблюдая за девушкой, уточнил Фрост. – Уверены?

Люси огляделась по сторонам. Машины тонкой струйкой вливались в единственную полосу, оставленную полицией для проезда.

– Кое-что было. Странная маска.

– Маска?

– Вместе с нами в пробке стояла одна машина, и на водителе была жуткая маска. Во всяком случае, мне так показалось… Окно открылось и закрылось так быстро, что я решила, что все это игра воображения. А Бринн вообще ничего не видела.

– А что это была за маска? – спросил Фрост.

– Страшная. Мертвенно-белая. Огромная, потусторонняя улыбка, красные губы. Глаза, как у мухи. Еще волосы поддельные.

– Похоже, вы все это не выдумали… Помните, что за машина?

– Я бы сказала, что «Катласс», но не уверена. У нее были затемненные стекла. Черная, кажется.

– А эта машина могла последовать за вами, когда вы уехали с вечеринки?

– Вполне возможно. Я ни разу не смотрела назад, поэтому не знаю. Водитель ничего не сказал и ничего не сделал. Он просто открыл окно и уставился на меня.

– Вы уверены, что это был мужчина? – спросил Фрост.

– Опять же, мне показалось, что это мужчина, но точно сказать не могу.

– А этот человек выходил на мост, когда Бринн стала странно вести себя?

Люси пожала плечами.

– Если и выходил, то без маски. Мне было слишком плохо, чтобы обращать внимание на тех, кто вылезал из машин. А когда я снова вспомнила о той машине, она уже уехала.

– Ясно.

– Думаете, это что-то значит? – спросила Люси.

– Не знаю. Странно, конечно, но и все случившееся очень странно, – сказал Фрост. – Вы говорите, что никогда не слышали о женщине по имени Моника Фарр… А вы в этом уверены?

– Абсолютно. Это имя совсем мне не знакомо.

– Вы с Бринн когда-нибудь бывали в киноцентре в Пресидио?

– Нет, я никогда там не была. И Бринн тоже нет – во всяком случае, за тот период, что мы знакомы. А почему вы задаете мне эти вопросы? Какое отношение это имеет к Бринн? – Так как Фрост не ответил, Люси добавила: – Вы же понимаете, что я стану искать эту женщину через «Гугл», когда вернусь домой.

Фрост знал, что так и будет. Отныне секретов больше нет.

– Ладно. Дело в том, что Бринн не первая, у кого вот так слетает крыша, – сказал он. – Два месяца назад в киноцентре на свадебном приеме с женщиной по имени Моника Фарр случилась точно такая же история. Она тоже погибла.