Ночной поезд

Глава 20

Весь день в пещеру с севера прибывали бойцы партизанской группы; некоторые по двое или по трое, многие в одиночку. Мойше Бромберг встречал их у входа, инструктировал и передавал дальше Бену Якоби, которому было поручено объяснить, что они добровольно вошли в зону карантина и должны докладывать ему немедленно, если почувствуют хотя бы один из перечисленных в списке симптомов. После этого прибывших направляли в соответствующие группы, снабжали оружием и командир группы объяснял, какие им надлежит выполнить задачи во время нападения. Все они были опытными бойцами и знали немецкую артиллерию.

Затем незадолго до полуночи Брунек собрал их вместе и осмотрел свое войско численностью в шестьдесят пять человек.

– Мы начнем выступление небольшими группами через час после полуночи. Встретимся в назначенном месте в четыре часа. Сигналом начала операции послужит первый выстрел миномета. А теперь отдохните немного, если сможете. Скоро выходит первая группа, затем через небольшие интервалы за ней последуют другие.

Вместе со всеми Кажик и Станислав взяли по гранатомету, сумку с гранатами, автоматы и придвинулись к выходу из пещеры, ибо им предстояло выходить среди первых. Прижавшись к низко изгибавшейся стене, они сидели недалеко от остальных членов группы.

Ночь тянулась мучительно долго. Немногие, кто смог, спали. Остальные смотрели в темноту, не зная, что их ожидает, и пребывали в страхе. Наконец Мойше Бромберг встал и сказал:

– Пора. Кажик и Станислав, пойдете первыми. Когда те встали и начали собирать свое снаряжение, Станислав резко поднялся и случайно ударился головой о низкий потолок.

– Verflucht![23] – прошептал он, потирая голову. Давид Риш, который лежал рядом, положив голову на связку гранат, настороженно взглянул в сторону Кажика и Станислава. Он наблюдал, как эти двое забирают свое снаряжение и исчезают через отверстие в пещере. После того как они ушли, Давид задумчиво взглянул на Авраама и тихо сказал:

– Пойдем следом за ними.

Они тут же встали на колени и быстро взяли свое оружие. Леокадия, которая должна была идти с ними, наблюдала из дальнего угла пещеры и недовольно поморщилась. Ведь их очередь уходить еще не подошла.

Давид и Авраам покинули пещеру раньше, чем кто-либо успел их заметить, и к тому времени, когда Леокадия встала и быстро вышла, их след простыл.

Авраам шел за Давидом. Его друг неожиданно остановился, обернулся и прошипел:

– Авраам, я думаю, тут что-то неладно!

Авраам пытался разглядеть лицо Давида в темноте, но ему это не удалось, луну скрыла туча.

– Что ты хочешь сказать?

– Только что в пещере я слышал, как Станислав выругался на немецком, когда ударился головой о потолок.

– Ну и что? Многие поляки говорят на немецком.

– Знаю. Но тут что-то не так. Скажи мне, Авраам, если бы ты ударил молотком по пальцу, на каком языке ты бы стал ругаться – на немецком или польском?

– Что ты собираешься делать?

– Идти за ними.

– Зачем? Они ведь идут к военному складу.

– Ты так думаешь?

Давид быстро обернулся и пошел по тропинке. Авраам следовал сразу за ним. В тот момент, когда они достигли вершины скалы, среди деревьев послышался далекий гул мотоцикла. Давид и Авраам переглянулись.

– Пошли, – прошептал Давид.

Им пришлось шагать довольно долго и не по той тропинке, по которой полагалось идти в сторону Зофии. Звук двигателя мотоцикла привел их в самую гущу леса, затем оба вышли к небольшой опушке. Выглянув из-за деревьев, Давид и Авраам увидели Кажика Сковроня, сидевшего на немецком мотоцикле. Он разогревал двигатель.

– Что будем делать? – шепотом спросил Авраам. Они припали низко к земле и опустили мешки с минами на снег, но держали винтовки наготове.

– Ну, сейчас-то вы заметили его, – раздался голос позади них.

Двое юношей обернулись и увидели, что Стан нацелил на них автомат «Эрма».

– Выключи мотор! – крикнул он Кажику на немецком. – У нас гости. Ну что, герои-партизаны, руки вверх!

– О боже… – простонал Авраам, бросая свою винтовку и поднимая руки.

– Вы вонючие ублюдки! – выпалил Давид, бросая свою винтовку и вскакивая. – Вы немцы! Шпионы!

– Какой ты умный, еврей. А теперь повернись кругом. Тебе придется немного покопать.

Станислав щелкнул затвором автомата и ткнул им Авраама. Спотыкаясь, тот встал и поплелся к опушке. Давид шел за ним с поднятыми руками.

– Ждать помощи от ваших друзей бесполезно, – сказал Кажик, слезая с мотоцикла и приближаясь к ним. – Сегодня им приготовили небольшой сюрприз. Они не услышат наших выстрелов, так что не надейтесь на их помощь. Очень жаль, вы ведь такие хорошие ребята, хотя и евреи.

– Вот здесь! – рявкнул Стан. – На колени. И начинайте копать.

– Что мы должны копать? – спросил Давид.

– Свою могилу, что же еще? Копайте!

Два немца приставили автоматы «Эрма», взятые из партизанских запасов, к головам юношей и наблюдали, как Давид и Авраам начали руками разгребать снег.

– Быстрей! – крикнул Кажик. – Не можем же мы торчать здесь всю ночь. А когда яма будет выкопана, вы снимете с себя одежду и опуститесь перед нами на колени. Вы почувствуете, как больно разгребать снег голыми руками. Чем быстрее вы будете копать, тем раньше избавитесь от всех неприятностей.

Сжав губы до бескровной полоски, Давид Риш отчаянно и сердито копал снег, а Авраам еле шевелился, будто во сне.

Они добрались до слоя замерзшей земли, когда Кажик сказал:

– Достаточно. Евреям ведь не нужна настоящая могила. Теперь раздевайтесь! Быстро!

Давид медленно поднялся, сердито глядя на немцев, а Авраам продолжал стоять на коленях и тщетно возился с пуговицами своего пальто. В следующее мгновение в ночи раздался одиночный выстрел и голова Станислава раскрылась, словно перезревшая дыня. Кажик Сковронь обернулся и получил две пули – в лицо и грудь. Он качнулся с растерянным выражением на лице и рухнул в снег.

На краю опушки стояла Леокадия, прижав к плечу дымящуюся винтовку.

Давид схватил Авраама и поднял своего ошеломленного друга на ноги.

– Я вас с трудом нашла, – сказала девушка, подбегая к ним. – Мне пришлось идти на звук их голосов.

Давид пошел прочь.

– Этот путь не ведет на склад, – сказала Леокадия, побежав за ним.

– Эти свиньи говорили, что наших людей сегодня ждет сюрприз, – сообщил Давид через плечо.

– О боже, ты ведь не думаешь…

– Могу спорить, они обо всем доложили Шмидту. А я почти убежден, что он не соизволит ждать нашего появления у склада.

Все трое, спотыкаясь и падая, бежали по темному лесу. Они были уже в двух километрах от пещеры.

На тропинке, ведущей к пещере, их встретила жуткая тишина. Осмотрев отвесную скалу, затем деревья и пытаясь уловить хоть малейший звук, Давид прошептал:

– Где часовые?

– Мне это не нравится, – шепотом откликнулась Леокадия.

Тишина в лесу казалась угрожающей, и они не могли избавиться от ощущения, будто тысяча невидимых глаз наблюдают за ними.

– Давид, – заговорила Леокадия, подходя близко к нему. – Что случилось?

Хмуро всматриваясь в темноту, молодой человек продолжал оглядываться. Заметив безжизненное тело в кустах, он опустился на одно колено. На него смотрело застывшее от страха лицо старика Бена Якоби, у того был раздроблен череп. Давид обхватил руками колено и, опустив голову, пробормотал:

– Baruch dayyan ha'emeth.[24]

Леокадия и Авраам тоже опустились у мертвого тела, и все трое вдруг в испуге поняли, что найдут в пещере. Встав, Давид произнес сдавленным голосом:

– Рассредоточьтесь и прикройте меня. Я иду в пещеру.

Он полз медленно, тихо, стараясь не нарушить тишину. Когда под его ногой хрустнул сучок, он застыл и прислушался. Затем снова пополз вперед. Близ входа он остановился и дал сигнал – три длинных свистка. Ответа не последовало.

Он осторожно обогнул острый угол скалы и прижался к ней, дыша часто и прерывисто. Когда Давид подполз к самому входу, он на мгновение застыл и прислушался, затем, поддавшись порыву, бросился в пещеру со взведенным курком, готовый стрелять.

Костер погас, пещеру наполнил едкий дым, и Давид мог с трудом рассмотреть тела, разбросанные по земле. Он угрюмо ходил среди них и насчитал десять человек, разметанных словно мусор. Тело Эстер Бромберг изрешетили пули. У старой пани Дуда провалилась одна сторона лица. Маленькому мальчику по имени Ицек перерезали горло. И все остальные были мертвы. Все лежали в жалких позах, в каких их настигла бессмысленная смерть.

– О боже… – прошептал кто-то позади него. Леокадия осторожно передвигалась среди тел, останавливаясь у каждого и проверяя, не теплятся ли признаки жизни, затем встала рядом с Давидом.

– Одежда, – сказал он сдавленным голосом. – Перед смертью немцы заставили их раздеться.

На тлеющем костре Давид узнал пальто Брунека Матушека и Мойше Бромберга.

– Они не могли уйти слишком далеко, мы ведь здесь недолго, – сказал он.

– Оружие! – вдруг раздался резкий крик Леокадии. Давид поднял голову и увидел страх в ее глазах. Затем, не говоря ни слова, он обежал костер с догоравшей одеждой и направился вглубь пещеры. Авраам и девушка стояли на месте и прислушивались к царапанью и шороху, затем услышали голос Давида.

– Оно на месте!

Он вернулся, неся гранатомет.

– Похоже, Кажик и Станислав, или каковы бы ни были их настоящие имена, не знали о нашем тайнике оружия.

– Они видели лишь то оружие, которое мы собирались использовать при нападении на склад. Иначе люди Шмидта забрали бы все. – Леокадия взяла его за руку. – Что будем делать?

Он протянул гранатомет Аврааму. Тот молча взял его. Давид вернулся к тайнику. Снова раздался царапающий звук, и Давид вернулся с двумя сумками, полными реактивных снарядов.

– Мы постараемся догнать их, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Снова падал снег, опускаясь на спокойный белый ландшафт. Трое бойцов вышли в ледяную ночь. Они не чувствовали холодного воздуха и не замечали сугробов, в которых утопали их ноги. Все их внимание было приковано к тропе, удалявшейся от пещеры, тропе, протоптанной пятьюдесятью парами босых ног и бесчисленным количеством сапог. На тропе изредка видны были пятна свежей крови. Наконец они вышли к узкой сельской дороге, на которой в только что выпавшем мокром снегу отчетливо виднелись свежие отпечатки колес грузовиков.

– А теперь что? – прошептала Леокадия.

Давид взглянул на нее. В его глазах горел странный огонь, какого она раньше не замечала, и его голос прозвучал странно, когда он сказал:

– Вы оба ждите здесь. Я вернусь за вами.

Не успели они спросить его, как Давид побежал назад. Снег громко скрипел под его ботинками. Он бежал по широкому полю, не опасаясь, что его могут обнаружить, затем бросился в лес, размахивая руками, нагибая ветки. Вскоре, задыхаясь и боясь, как бы не упасть, он наткнулся на тела Кажика и Станислава. Давид пробежал мимо них, вскочил на мотоцикл и завел мотор, тот взревел, нарушив ночную тишину.

Через двадцать минут он выехал на дорогу и застал Леокадию и Авраама на том же месте, где оставил их.

– Садитесь! – рявкнул он. – Может, еще успеем спасти их! Если мы догоним те грузовики…

Давид дал полный газ, и не успели его друзья как следует усесться, как мотоцикл помчался вперед по дороге. Леокадия села позади него, обхватила его руками и, прячась от ветра, прижалась лицом к его спине. Авраам уселся в коляску и расположил гранатомет и гранаты на коленях. Мотоцикл на полной скорости несся по следу, оставленному колесами грузовиков. Когда они достигли окраин Зофии, начал пробиваться рассвет. Давид заглушил двигатель и остановился среди деревьев у темного склада. Шагая осторожно, он дал знак своим товарищам следовать за ним, взяв с собой лишь винтовки. Затем он исчез за деревьями.

Все трое крадучись шли по пустынным улицам. Передвигаясь зигзагами и часто скрываясь в дверных проемах, чтобы прислушаться, они пробирались к городской площади. Они предполагали, что эти грузовики направились к нацистскому штабу, именно здесь должны допрашивать пленных. Если все втроем окажутся у грузовиков в тот момент, когда начнут выводить захваченных людей, можно совершить неожиданное нападение и в суматохе помочь своим товарищам бежать.

Продвигаясь вдоль каменной стены костела Святого Амброжа, Давид и его спутники вздрогнули от неожиданной автоматной очереди, после которой раздались пронзительные крики и плач жертв.

Затаившись в тени костела, они с ужасом смотрели на происходившее. В центре городской площади, среди скамеек, тропинок и замерзших фонтанов лежали окровавленные тела их соотечественников, сваленные в зимнем парке, словно выброшенные куклы. Обнаженные тела застыли в покое. Напротив стояла цепь нацистских солдат, опустивших оружие, а перед ними, словно петух, расхаживал Дитер Шмидт. Давид, Авраам и Леокадия услышали, как в тишине раздался его голос:

– Давайте сюда Долату вместе с его советом! Скажите, что им предстоит очистить городскую площадь!

Давид сквозь жгучие слезы посмотрел на свои часы – шесть часов. Нападение на товарный склад планировали начать еще час назад, взорвав бункеры с боеприпасами. А эти несчастные нагие люди должны были уничтожать противника!

Не глядя друг на друга, не говоря ни слова, все трое отвернулись и начали выбираться из окутанной тенями Зофии. Они снова сели на мотоцикл и вернулись в лес.

Прошли три дня, затем еще один. Стало чуть теплее, моросил холодный весенний дождь. Трое уцелевших партизан вытаскивали из тайника оружие, которое нацистам не удалось обнаружить, и нашли для него новое место под небольшим каменным мостиком. Они забрали с собой то небольшое количество еды, которое осталось, и пару одеял.

Каждую ночь они прятались в новом убежище, не осмеливаясь задерживаться на одном месте. Они знали, для кого предназначено спрятанное оружие. Эти трое, сердцем и умом преданные одному делу, решили собрать армию.

Ночь перед запланированным нападением на поезд они провели под навесом, прижавшись друг к другу в поисках тепла, и слушали последние наставления Давида.

– Я видел, как по мосту через овраг не раз проезжали поезда. Если перед мостом на рельсы свалить дерево, им придется остановить поезд и выйти из него. Эти поезда охраняют всего около десяти солдат, двое обычно находятся в локомотиве, а остальные – в последнем вагоне. Когда поезд остановится, Леокадия выстрелит из гранатомета по последнему вагону. Авраам, это позволит нам с тобой запрыгнуть к машинисту локомотива. Ты будешь держать находящихся там людей под прицелом, а я открою товарные вагоны и освобожу пленников. Если все удастся, мы сколотим крепкую группу и двинемся к северу в горы. Создадим там опорный пункт – вот какова наша задача.

– Это все так легко? – спросила Леокадия.

– Это будет легко, если мы быстро подавим сопротивление охраны. Наш союзник – внезапное нападение.

После этого нам помогут пленники. У нас рядом припрятано достаточно оружия, чтобы снабдить пленников на тот случай, если придется отступать с боем.

На следующий день облака исчезли. Хороший день ранней весны, от солнца снег начал таять, и кругом потекли мелкие ручейки. Давид, Леокадия и Авраам заняли позиции у железной дороги и ждали. Вдали показались клубы дыма и черный силуэт огромного локомотива с десятью ведущими колесами, тянувшего закрытые товарные вагоны.

– Как мы узнаем, что этот поезд в самом деле везет людей, а не скот или груз? – спросил Авраам.

– Я узнаю, – мрачно ответил Давид. – Я узнаю… Увидев огромное дерево, которое лежало на рельсах, машинист затормозил. Давид с некоторым разочарованием заметил, что поезд остановился от дерева дальше, чем они рассчитывали.

– Проклятье! – прошипел он. – Теперь нам придется разделиться. Я побегу назад через лес и попытаюсь добраться до тендера. Боже, надеюсь, что Леокадии все еще удастся поразить последний вагон из гранатомета.

Пока Давид незаметно пробежал вдоль всего поезда, Леокадия выстрелила в двух охранников, которые вышли посмотреть, что случилось. Граната угодила в передние колеса вагона, сдвинув его с рельсов, но не ранила ни одного из солдат. Те скрылись за поездом. Давиду удалось захватить машиниста и кочегара, а Авраам разоружил двух охранников из локомотива, которых застал врасплох взрыв в последнем вагоне.

Авраам крепко держал обоих охранников, а Давид подал Леокадии сигнал продолжать стрельбу из гранатомета, чтобы отвлечь охрану из последнего вагона, пока он будет открывать двери.

Из вагонов неслись отчаянные крики. Давид сбивал рычаги замков прикладом автомата, открывал двери и бежал к следующему вагону.

– Давайте же! – пронзительно кричал он на ходу. – Выходите! Следуйте за мной! – Давид размахивал автоматом над головой. – Выходите! Вы сможете спастись!

Он подал Леокадии сигнал, чтобы та продолжала стрельбу, но она показала, что у нее закончились гранаты.

Давид открыл еще два вагона, затем быстро оглянулся через плечо. Он остановился и с ужасом смотрел на съежившихся в вагоне людей. Они сидели далеко от открытых дверей, эти оборванные, испуганные бледные существа тупо уставились на него.

– Выходите! – закричал он. – Выходите и спасайтесь! Немцы собираются казнить вас! Они вам лгут! Вас отправляют на верную смерть! Вы можете бороться! Вы сможете стать свободными!

Но они не шевельнулись, и Давид Риш, ошеломленный, не веря своим глазам, смотрел в пустые лица. Вдруг он услышал крик позади себя. Он обернулся и увидел, что Леокадию держит офицер СС, приставивший пистолет к ее виску. Офицер медленно приближался к Давиду, крепко держа девушку.

– Бросьте оружие, молодой человек, – ровным и спокойным голосом приказал немец. – И вы тоже, – сказал он Аврааму. – Бросайте свое оружие.

Давид от неожиданности окаменел и уставился на людей, сжавшихся в вагоне. Прислушиваясь к тишине окружавшего их леса, он понял, что происходит. Эсэсовский офицер снова заговорил терпеливым и строгим голосом:

– Положите свое оружие, мы не желаем убивать вас. Мы не варвары.

Когда офицер поравнялся с Давидом, тот увидел страх в глазах Леокадии.

– Эти люди, – продолжил немец, – умирали с голоду в варшавском гетто. Мы обещали им еду, убежище и полезную работу. С какой стати им покидать поезд?

Руки Давида безжизненно повисли, он услышал, что вдали убирают дерево с рельсов. А над ним безмолвные, застывшие с лицами призраков евреи, которых отправляли в Аушвиц, бесстрастно смотрели на него.

– Давид, – молила Леокадия. – Стреляй и спасайся! Не беспокойся обо мне. Спасай себя!

Юный еврей продолжал смотреть на людей в вагоне, отодвигавшихся от него как можно дальше. И он услышал собственный голос:

– Но вы же не понимаете…

– Я вас жду, – сказал офицер СС с нетерпением в голосе. – Мы и так вышли из графика. Мы не хотим убивать вас. Пожалуйста, бросьте оружие.

Среди деревьев показались солдаты, они приближались, нацелив оружие на Давида и Авраама. Один из них сказал:

– Какой вам смысл умирать в этом пустынном месте? Вы можете поехать с нами и помогать строить новый мир.

Давид молчал, в его ушах звучал далекий голос немца: «Какой вам смысл умирать в этом пустынном месте…»

Он вспомнил, как ужасно погибли Брунек Матушек, Мойше Бромберг и все, кто был в пещере. Перед его глазами предстал увиденный через бинокль лагерь Аушвица. Он думал о храбрости и доблести, о том, что он может выпутаться из этого положения, открыв огонь, и героически умереть. Давид снова взглянул на голодных людей с жалкими лицами, на свой народ, и почувствовал, как из его рук выскальзывает автомат.

– Отлично, – сказал офицер, отпуская Леокадию. Слыша, как в дальних вагонах захлопываются двери, Давид невольно пошел вперед и забрался в ближайший из них. Он помог Леокадии подняться в вагон и обнял ее. Авраам встал рядом с ними, обхватил голову руками, прижался к стене вагона и заплакал. Давид услышал, как дверь шумно захлопнулась, и все погрузилось во тьму. Поезд дернулся, затем медленно покатился вперед.