Ночной скандал

Глава 2

Послушные понуканиям Уиттингема измученные лошади преодолели последний поворот и вылетели на гравийную подъездную аллею Лейтон-Хауса. Прибыли несколько позже, чем хотел Уиттингем, но ему следовало порадоваться, что семичасовое путешествие завершилось все-таки засветло. Последние несколько миль они ехали сквозь снегопад. Коггз сидел в карете, составив компанию кучеру Джорджу, так что Уиттингем успел привести мысли в порядок. В последней статье Тэлбота о соотношениях химических компонентов предусматривалось использование дефлогистированного воздуха. Серия научных опытов, описанных Тэлботом, производила, мягко говоря, неубедительное впечатление, и у графа накопился целый ворох вопросов относительно полученных результатов.

Научная дискуссия, однако, могла подождать до утра. В данную минуту Уиттингем желал лишь одного – соскочить с кучерских козел в поисках тепла и порции бренди. Если повезет, Тэлбот проявит себя гостеприимным хозяином в столь поздний час.

Натянув поводья, он остановил карету перед длинным рядом ступеней из известнякового камня. Навстречу бросились два лакея, и Джордж вернулся на свое законное место, чтобы следовать за лакеями на задний двор дома, где его серые лошадки найдут приют и заслуженный ужин. Уиттингем сумел преодолеть казавшийся бесконечным подъем по лестнице, обойдясь всего лишь парой проклятий. К счастью, Коггзу достало приличия держать рот на замке.

Явился еще один лакей, который провел их через переднюю. Величественный холл сиял начищенными черными плитками пола и гладким белым мрамором. Несколько рожков на стенах и настольных ламп освещали путь теплым золотистым сиянием свечей. И наконец-то тепло – большего и желать было нечего. Мышцы свело от холода, сидячей позы и долгого путешествия. Уиттингем слишком сильно налегал на трость, не желая сдаваться – однако усталость начинала брать верх.

– Добрый вечер, джентльмены. – Дворецкий выступил вперед, а слуга поспешил принять у них пальто. – Я дворецкий Альбертс, к вашим услугам. Могу я узнать, какова цель вашего визита?

Вышколенный дворецкий сухо кивнул, принимая из рук Уиттингема визитную карточку.

– Прошу извинить за столь поздний приезд. Наше путешествие было затруднено вследствие погоды. Лорд Лейтон ожидает меня. – Он переминался с ноги на ногу, отчаянно надеясь на передышку – помимо полыхающего в камине огня – в надежде облегчить пульсирующую боль в ноге. Теперь, в доме, нога начала оттаивать – пусть и в переносном смысле. Лучше бы чертовы мускулы оставались задубевшими. По крайней мере, еще некоторое время.

– Я сообщу о вашем приезде. – Дворецкий отвернулся, указав влево. – Прошу сюда.

Больше он не сказал ничего, и Уиттингем с Коггзом последовали за ним, отставая на несколько шагов. Он понимал, о чем беспокоится его камердинер. Из-за онемевшей ноги и скользкой плитки походка графа была еще более неровной, чем обычно. Обернувшись через плечо, он взглядом напомнил Коггзу держать свои наблюдения при себе до тех пор, пока они не водворятся в отведенные им комнаты. Чтобы обезопасить себя окончательно, он прямо велел своему «парню на все руки»:

– Можешь подождать в холле.

Дворецкий привел Уиттингема в нарядную гостиную, отделанную в оттенках древесного угля и сливочно-желтого. Окна возвышались до самого потолка, украшенного лепниной, но вида никакого не открывали, поскольку шторы из тяжелого бархата были плотно задвинуты, чтобы сохранить тепло. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, их стройный ряд нарушали только письменный стол атласного дерева да буфет, на котором красовался чайный прибор на серебряном подносе. Но неужели тут не отыщется бренди? Его глаза устремились к камину. Нога протестовала с каждым шагом все больше, однако он не останавливался, пока не пристроил трость к подлокотнику стоящего перед огнем хепплуайтского кресла с высокой спинкой. На кресло он и уселся, на мягкие подушки. Тут сразу же успокоился и расслабился, с облегчением переведя дух, и стал дожидаться появления лорда Лейтона.

– Миледи, прибыл посетитель.

Теодосия сидела на кушетке возле дедушки, с книгой на коленях. И она не сомневалась, что он, хотя и задремывал время от времени под ее тихий голос, тем не менее слышал каждое слово. Она оглянулась на дверь, где стоял дворецкий, стараясь не делать резкого движения, чтобы не разбудить деда.

– Посетитель? В такой час? – Она осторожно положила книгу на скамеечку для ног, возле коробки-трутовницы, и встала. – Мне кажется весьма опрометчивым путешествовать в такую непогоду. Все ли в порядке? – Она мельком взглянула в сторону окна – несколько снежинок танцевали на темной раме. – Кто это?

Она вознесла молитву небесам – только бы лорд Киркмен не вздумал явиться сегодня вечером со своими ухаживаниями! В прошлый раз, когда он сделал ей предложение, она с предельной ясностью дала ему понять, что не приветствует его намерений.

– Джентльмен передает свою визитную карточку и заявляет, что был приглашен в Лейтон-Хаус.

Теодосия отвечала, не повышая голоса. Однако слова дворецкого застали ее врасплох.

– Приглашен? Должно быть, это какая-то ошибка. – Она взяла белую карточку и взглянула на угловатые буквы, впечатанные по центру: «Лорд Мэтью Стрэтмор, граф Уиттингем». Она порывисто вздохнула. Уиттингем? Уиттингем… Этот настойчивый и докучный господин, который утомил весь дом своими расспросами, требованиями и комментариями относительно статей, которые она выслала в журнал от имени дедушки. Уиттингем! В прошлом месяце она перехватила три письма от него и сожгла в камине, как и все прочие. Как самонадеянно посмел он явиться в Лейтон-Хаус собственной персоной? Как это грубо и неучтиво! Да если бы дедушка знал…

– Отлично. – Теодор Лейтон, граф Тэлбот, встал рядом с ней, бодрый и подвижный, как будто не провел большую часть вечера в полусне под толстым пуховым одеялом на кушетке. – Я надеялся, мое пригласительное письмо доберется до графа незамедлительно; вижу, что так и вышло.

– Твое письмо? – Пожав плечами, Теодосия обернулась к деду, ища объяснения. – Ты ничего не перепутал? – спросила она озабоченно, но мягко, стараясь не выдать своих чувств.

– Разумеется, нет, дорогая. – Дед широко улыбнулся. – Две недели назад я получил запрос от лорда Уиттингема и немедленно ему ответил.

Две недели назад? Теодосия напрягла память, хорошо организованную и почти безупречную. Две недели назад она слегла на целый день с жутким кашлем. Если бы не ее глубокие познания в области трав и их использования в медицине, она была бы прикована к постели на несколько дней. А так – прислуга уведомила ее, что за дедушкой хорошо ухаживают, однако Альбертс, должно быть, успел передать ему письмо прежде, чем она просмотрела почту и выбросила послания, на которые отвечать явно не стоило. И все это за один короткий день!

– Теодосия? – Дед смотрел на нее вопросительно.

«Уиттингем!»

– И ты его пригласил к нам? – Она старалась придать голосу веселый тон, хотя вопрос – заданный почти что шепотом – заставил ее пульс биться в три раза чаще.

– Конечно. – Дедушка явно воспрянул духом. – У графа куча вопросов научного характера. Можно ли найти лучшую компанию для нас с тобой? Граф не тратил зря чернил, вдаваясь в подробности, но я полагаю, что он ощетинил перышки из-за статьи, напечатанной в «Философских протоколах Королевского общества». Должно быть, это какая-то старая статья, поскольку я давненько им ничего не посылал. Однако упускать возможность устроить ученую дискуссию на высшем уровне я не хочу. Да и ты не захочешь, дорогая. Уж я-то знаю.

Теодосия была в полной растерянности. Как ей признаться, что это она отослала статьи в ведущие академические журналы Лондона под поддельной подписью Тео Лейтона? Вероятно, это вина журнала, что они не сочли нужным выяснить, действительно ли статья написана ее дедушкой, графом Тэлботом, уважаемым автором, которого они знали по прошлым публикациям? Восковая печать с гербом могла ввести в заблуждение, но в остальном, как ей казалось, Теодосия действовала честно. «По крайней мере, до того, как начали приходить письма от Уиттингема». Что именно в ее статье могло возбудить в нем подозрения? И как быстро дедушка раскроет ее обман? Рассердится ли он или восхитится ее смелостью?

– Сейчас слишком поздно, чтобы принимать посетителей, Альбертс, – твердо заявила Теодосия. – Прошу вас, проводите лорда Уиттингема в комнаты для гостей и скажите, что мой дедушка встретится с ним завтра утром.

– Боже правый, Теодосия! Сейчас едва ли половина седьмого. Мы же не хотим показаться негостеприимными? Граф приехал из самого Лондона, а это целый день пути.

Не желая расстраивать деда, но решительно настроенная на то, чтобы выиграть время и собраться с мыслями, Теодосия предложила компромисс:

– И следовательно, он наверняка очень устал. Я приму графа в гостиной и распоряжусь, чтобы наверх отправили щедрое угощение – для всех, кто сопровождал графа в путешествии. Согласна, что мы не должны произвести неблагоприятное впечатление, однако принимать гостей прямо сейчас тоже не в наших возможностях.

– Твоя правда. – Дедушка оглядел свой смятый жилет и даже попытался одернуть, чтобы ткань распрямилась. – Я обязан быть на высоте в присутствии одного из лучших умов передового лондонского научного общества.

При этих словах Теодосия заметила гримасу легкого беспокойства на лице дворецкого, но виду не подала.

– Значит, договорились. – Она взяла деда под руку. – Альбертс, будьте добры сообщить лорду Уиттингему, что я скоро к нему спущусь.

– Разумеется, миледи.

Она улыбнулась и вздохнула с облегчением, сопровождая деда к двери.

– А теперь давай я устрою тебя в спальне, а потом попрошу миссис Мэвис принести чайник свежезаваренного чаю. Завтра утром мы узнаем, по какой причине лорд Уиттингем решил нанести нам визит.

Десять минут спустя Теодосия снова была внизу. Дедушка уютно устроился в спальне, где и проведет этот вечер, а ей предстояло схлестнуться с посетителем. Она задержалась на последней ступеньке лестницы. Нет, ей предстояло приветствовать посетителя. Она расправила плечи, сбрасывая давящее ощущение неловкости. Почему она решила, будто лорд Уиттингем непременно хочет оспаривать факты, которые она привела в своей статье? Может быть, он намерен аплодировать ее выводам? В письмах он забросал ее расспросами, но это не значит, будто он непременно хочет бросить ей вызов. В любом случае она не может заставлять графа ждать дольше.

Усилием воли Теодосия двинулась вперед, направляясь в восточную гостиную.

Граф Уиттингем уже в третий раз мерил шагами комнату, радуясь, что походка почти не выдает его хромоты. Мышцы раненой ноги в тепле расслабились; тем более что ждать пришлось долго – пришел бы уж хоть кто-нибудь! Учитывая, как устал он за целый проведенный в пути день, ему бы очень хотелось, чтобы его приняли побыстрее. Разумеется, он прибыл позже времени, когда прилично наносить визит, да и Тэлбот мог быть занят другими делами. Однако бронзовые с позолотой часы на камине показывали, что ждет Уиттингем добрых пятьдесят минут, и с каждым движением стрелки его терпение подходило к концу.

Едва жалоба успела сложиться в его голове, как в холле послышались гулкие шаги. Первый звук за все время после того, как как дворецкий сообщил ему, что леди Лейтон будет с минуты на минуту. Только вот ни леди, ни джентльмены так и не показались.

Наконец дверь со скрипом отворилась, и на бледный шерстяной ковер пала длинная тень. А затем появился тонкий силуэт.

– Добрый вечер, лорд Уиттингем.

Казалось, она нервничала. Левая бровь чуть приподнялась. Это было первое, что он заметил, прежде чем его внимание поразил серебристо-серый цвет ее блестящих глаз. На одно мгновение, прежде чем она прошла в глубь комнаты, огоньки свечей заплясали, отразившись в ее необыкновенных радужках. Он стоял в нескольких шагах, на безопасном расстоянии, но ему почему-то вдруг сделалось не по себе.

«Странно, однако».

Он был мастером наблюдений, имея привычку улавливать и запоминать такие подробности, на которые прочие люди вряд ли обратили бы внимание. Вот и сейчас он отметил упрямую складку на верхней губе, как будто леди Лейтон хотела что-то сказать, но решила хранить молчание.

Это была молодая женщина, тонкая, изящного до безупречности сложения. Густые черные как смоль вьющиеся волосы тяжелой волной падали на одно плечо строгого платья лимонно-желтого цвета. Тонкими чертами лица она напоминала драгоценную фарфоровую статуэтку тонкой работы и невероятной хрупкости. Такого он совсем не ожидал увидеть; впрочем, он вообще не ожидал встретить тут женщину, тем более внучку графа Тэлбота.

– Леди Лейтон. – Уиттингем прошел мимо своей трости, брошенной возле кресла у камина, надеясь, что его хромота не слишком бросается в глаза. – Прошу извинить мой поздний приезд и принять благодарность за приглашение.

– Ваш приглашал мой дедушка.

Ее слова звучали скорее как отказ, нежели дружеское приветствие. Подходя ближе, он понял, что она наблюдает за ним с тем же напряженным вниманием, что и он за ней. Ее взгляд был тверд и спокоен.

– Вы голодны?

Ее тон был сух, и воздух в комнате, казалось, звенел от напряжения. Может, он нарушил ее планы своим приездом? Оторвал от важного дела? Или она всегда так себя ведет? Впрочем, какая разница. Цель его приезда – обсудить с Тэлботом неувязки в его статье. А не вести светские беседы с этой тростинкой, его внучкой.

Она ждала его ответа, и отблеск пламени камина снова блеснул в ее глазах цвета начищенного серебра. Какой редкий цвет глаз! Серые глаза бывают меньше чем у одного процента населения. Разумеется, ученые сходятся во мнении, что это явление обусловлено наследственными факторами, однако зависит и от освещенности, и от частоты отраженного света. Уиттингем прочел несколько статей на эту тему, но впервые видит особу со столь экзотическим цветом глаз.

– Лорд Уиттингем? – Она деликатно напомнила ему о себе. – Вы ели что-нибудь?

«Должно быть, она приняла меня за слабоумного, если я так пристально разглядываю ее глаза и ничего не отвечаю».

– Я был бы гораздо счастливее, съев что-нибудь горячее, однако, учитывая обстоятельства и неудобства моего позднего прибытия, прекрасно пообедаю у себя в комнатах, если ваши слуги будут так добры принести мне поднос с едой.

Через приоткрытую дверь в гостиную проскользнул крупный полосатый кот. Уставившись на мгновение на гостя, он с удобством разлегся на коврике возле камина. Кошачий хвост зацепился за ручку чайника, стоящего на медной треноге возле каминной решетки. Коту явно было очень уютно в этой гостиной. Уиттингем даже позавидовал; он бы тоже хотел устроиться с удобствами!

– Разумеется. Я дам указания миссис Мэвис, чтобы вам немедленно принесли поесть. Альбертс проводит вас наверх. Благодарю вас, лорд Уиттингем.

Что это? Никак она спроваживает его, не успев толком поздороваться. Впрочем, какое ему дело: он бы все равно ограничил общение с леди Лейтон, насколько возможно. Так что он даже был рад.

Теодосия окинула графа оценивающим взглядом. Было бы неплохо собрать какие-никакие сведения о противнике, если уж обстоятельства диктуют, чтобы она открыла правду о своем поступке.

Даже стоя в другом углу комнаты, граф казался выше, чем большинство знакомых ей мужчин. Широкие плечи и сильную грудь безупречно облегал сюртук, явно сшитый у хорошего портного. Волосы у него были темно-русые, глаза – большие и ясные. Их цвет напомнил Теодосии о шкатулке красного дерева в ее спальне, где она хранила под замком всякие любимые вещицы. Она видела, как его взгляд метнулся было к креслу у камина, где стояла наготове трость с набалдашником из слоновой кости, на котором играли отблески огня в камине. Уиттингем казался несколько взбудораженным, когда смотрел ей в глаза, но это наверняка сказывалась усталость после долгого пути.

Она не ожидала увидеть человека столь молодого. Воображение почему-то рисовало образ старого ученого сухаря, нос которого вытянулся, а волосы рано поседели, раз он всю жизнь только и делал, что корпел над книгами.

Уиттингем оказался совсем другим. Однако, насколько она могла заключить в краткий миг знакомства, он производил впечатление исключительной силы. Силы ума и тела. Обладает ли он также силой характера? И что именно он ждет от визита в Лейтон-Хаус? Может, граф приехал, чтобы похвалить дедушкину статью – «то есть мою статью» – или оспорить ее?

Однако время покажет.