Ночь для любви

Глава 1

Несмотря на ранний час и прохладную погоду, во дворе лондонской гостиницы «Белая лошадь», расположенной на Фейер-лейн, было многолюдно и шумно. Почтовая карета готовилась к отправке по своему ежедневному маршруту до Уэст Кантри. Несколько пассажиров уже заняли свои места; большинство же с беспокойством наблюдало за укладкой своего багажа. Уличные торговцы пытались продать товары пассажирам, которым предстояла долгая и утомительная дорога. Вокруг кареты суетились грумы. Маленькие оборванцы возбужденно сновали вокруг нее, рискуя получить удар хлыстом.

Прозвучал рожок, предупреждая, что карета отправится с минуты на минуту, чтобы все имеющие билеты поторопились занять свои места.

Капитан Гордон Харрис, великолепно смотревшийся в форме Девяносто пятого стрелкового полка, и его молодая жена, одетая тепло и модно, были явно не к месту в этой пестрой толпе, но они и не были пассажирами. Оба приехали сюда проводить одну из женщин.

Она заметно отличалась от них, и хотя выглядела опрятной, ее одежда была сильно поношенной. Простое платье из бумажной ткани, на плечах шаль для тепла — и то и другое поизносилось, но было чистым. Шляпка, которая, возможно, когда-то была хорошенькой, хотя едва ли модной, похоже, много раз служила укрытием от непогоды для ее обладательницы. Широкие поля обвисли. Женщина была такой юной, маленькой и хрупкой, что на первый взгляд ее можно было принять за девочку, однако что-то в ней заставляло мужчин, даже занятых своими делами, посмотреть на нее во второй раз уже более внимательно. В ней были красота, изящество и какая-то особая женская привлекательность, позволявшая почувствовать, что перед вами настоящая женщина.

— Я должна садиться в карету, — сказала она, улыбнувшись капитану и его жене. — Вам нет нужды оставаться здесь. Стоять в такую погоду слишком холодно. — Оглядев по очереди мужа и жену, она протянула обе руки миссис Харрис. — Если бы я только могла отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали!

Слезы навернулись на глаза миссис Харрис, и она крепко обняла молодую женщину.

— Ничего особенного мы не сделали, — сказала она. — Вот и сейчас вы едете на почтовых, самом дешевом виде транспорта, вместо того чтобы нанять фаэтон или более приличную карету.

— Я и без того слишком много задолжала вам, чтобы позволить нести лишние расходы, — ответила та.

«Задолжала». Миссис Харрис вытащила из ридикюля кружевной носовой платочек и приложила его к глазам.

— Вы же знаете, что еще не поздно изменить планы. — Капитан Харрис взял обеими руками руку молодой женщины. — Приглашаю вас в гостиницу позавтракать вместе с нами, и еще до того как покончу с едой, я напишу для вас письмо и отправлю его. Осмелюсь сказать, что не пройдет и недели, как вы получите ответ.

— Нет, сэр, — твердо заявила она, продолжая улыбаться. — Я не могу ждать. Я должна ехать.

Решив, что спорить бесполезно, капитан выпустил ее руку и крепко обнял. То же сделала и его жена. К этому времени пассажирка рисковала потерять свое удобное место, на котором капитану удалось настоять. Он даже заплатил кучеру, чтобы тот сохранил его для нее, так как дорога до деревни Аппер-Ньюбери в Дорсетшире предстояла долгой.

Однако другая пассажирка, внушительных размеров, по виду готовая противостоять не только кучеру, но и армейскому капитану и даже им обоим вместе, уже решительно усаживалась на единственное оставшееся у окна место.

Молодой женщине пришлось втискиваться на место посередине кареты, но она, казалось, не разделяла возмущения капитана. Она улыбалась и махала на прощание рукой. Снова прозвучал рожок, предупреждая стоявших около кареты об отправлении.

Миссис Харрис продолжала махать рукой, затянутой в перчатку, пока карета, прогрохотав по булыжникам двора, не выехала на улицу и не скрылась из виду.

— В жизни не видела более упрямого существа, — сказала она, снова прикладывая кружевной платочек к глазам, — и такого же милого. Что с ней теперь будет, Гордон?

Капитан вздохнул:

— Боюсь, она поступает не самым лучшим образом. Прошло почти полтора года, и то, что уже тогда казалось сумасшествием, сейчас выглядит просто невероятным. Но она этого не понимает.

— Ее внезапное появление повергнет всех в шок. — Миссис Харрис взглянула на мужа: — Глупая девчонка не захотела подождать даже несколько дней, пока ты напишешь письмо. Как она со всем справится, Гордон? Она ведь такая маленькая, хрупкая и такая... невинная. Я боюсь за нее.

— Сколько я знаю Лили, она все такая же. — Капитан Харрис улыбнулся жене. — Ее внешность, хрупкая и невинная, в значительной степени иллюзорна. Мы знаем, что она отлично справляется с делами, которые под силу лишь мужчинам. Должно быть, она испытала в своей жизни такое, что нам и вообразить трудно.

— Не хочу даже и пытаться! — с жаром воскликнула миссис Харрис.

— Она все выдержит, Мейси, — постарался успокоить ее муж. — У нее есть характер и мужество. Она кажется невинной и хрупкой только на первый взгляд.

— Что он сделает, когда она приедет? — спросила жена капитана Харриса, когда они шли завтракать в гостиницу. — О Господи, нам все же стоило предупредить его.

Ньюбери-Эбби — загородное поместье графа Килбурна в Дорсетшире — состояло из внушительного особняка, окруженного огромным, тщательно ухоженным парком, переходящим в заросшую папоротником долину и частный песчаный пляж.

Прямо за воротами парка раскинулась живописная деревушка с выбеленными известкой домиками под соломенными крышами, сгруппировавшимися вокруг зеленой церкви Всех духов и гостиницы с баром и залом приемов, расположенными внизу, и гостевыми комнатами наверху. Деревня Лоур-Ньюбери представляла собой рыбацкую общину и располагалась вокруг закрытой бухточки, где плескались лодки. Крутая дорога связывала ее с верхней деревней. По обеим сторонам этой дороги стояли дома; в некоторых из них размещались магазины. Жители обеих деревень и прилегающих к ним окрестностей были довольны своей тихой, ничем не примечательной жизнью. Но как говорится, они тоже были людьми, и ничто человеческое было им не чуждо. Они любили развлечения, и Ньюбери-Эбби время от времени доставляло им такое удовольствие.

Последним грандиозным спектаклем были похороны старого графа более года назад. Молодой граф, его сын, был тогда в Португалии с армией лорда Веллингтона и не смог приехать домой по поводу столь печального события.

Позже, продав патент на офицерский чин, он вернулся домой, чтобы взвалить на свои плечи груз ответственности.

И вот теперь — в начале мая 1813 года — жители Ньюбери готовились к более радостному событию, чем похороны. Невиль Уайатт, новый граф Килбурн, молодой человек двадцати семи лет, собирался жениться на своей кузине, которая воспитывалась в поместье вместе с ним и его сестрой леди Гвендолайн. Его отец, покойный граф, и барон Галтон, дедушка невесты по материнской линии, запланировали этот брак много лет назад.

Брак должен был стать удачным во всех отношениях. По общему мнению окрестных жителей, на свете не было более красивой пары, чем граф Килбурн и мисс Лорен Эджворт. Его светлость ушел на войну — по слухам, против воли своего отца — высоким, изящным, красивым юношей со светлыми волосами, а вернувшись через шесть лет, стал почти неузнаваем: широким в плечах, узким в бедрах, как и положено мужчине, и к тому же крепким, сильным и суровым. Даже давно затянувшийся шрам от удара саблей, пересекавший его лицо от правого виска до подбородка и едва касавшийся краешка глаза и уголка рта, не портил его, а скорее придавал мужественности. Что же касается мисс Эджворт, то она была высокой, изящной, элегантной и очаровательной, с темными блестящими кудрями и глазами, которые одни называли дымчатыми, а другие фиалковыми, но все сходились на том, что они были необычайно красивыми. Она терпеливо ждала своего графа и уже достигла критической для замужества возрастной черты — двадцати четырех лет.

Все пришли к заключению, что событие должно было стать весьма романтичным.

В течение двух дней непрерывный поток великолепных карет следовал через деревню, сопровождаемый жадными взглядами толпы и подсматриванием украдкой из-за занавесок тех, кто поблагородней. Говорили, что по случаю этого торжества собралась вся знать Англии, Шотландии и Уэльса. Ходили слухи — хотя скорее это было правдой, чем слухами, так как исходили они от кузена зятя тети одной из стряпух, — что в особняке не осталось ни одной спальни, не занятой гостями. А ведь там было огромное количество комнат.

Несколько местных семей получили приглашения — на само венчание, на завтрак, который за ним последует, и на грандиозный бал, который состоится вечером накануне свадьбы. Такого тщательно разработанного плана никто не мог и припомнить. Даже самые простые люди не были обойдены вниманием. Пока съехавшиеся гости будут завтракать, деревенские смогут наслаждаться роскошным обедом, который им сервируют в гостинице на деньги графа. А после обеда у них будут танцы на траве вокруг майского дерева[1].

Канун свадьбы был временем чрезвычайной активности в деревне. Из гостиницы весь день неслись такие запахи, что все испытывали танталовы муки и с нетерпением ждали завтрашнего праздника. Женщины накрывали столы в зале приемов в гостинице, а мужчины украшали майское дерево цветами, разноцветными флажками и лентами, которые дети потихоньку утаскивали и натягивали как струну под чьими-нибудь ногами. Мисс Тейлор, дочь прежнего викария, старая дева, и ее младшая сестра мисс Амелия помогали жене викария украшать церковь белыми бантами и весенними цветами, а сам викарий заменял старые свечи новыми, мечтая о славе, которую принесет ему грядущий день.

Завтрашним утром соберется толпа именитых гостей, и среди них будут жених и невеста в пышных свадебных нарядах. И — о счастье из счастий! — потом новобрачные выйдут из церкви под звон колоколов, возвещающих всему миру, что в поместье появилась новая молодая графиня.

Все с тревогой смотрели на запад — предвестник погоды. Но там не было ничего зловещего. День был ясным, солнечным и по-настоящему теплым. На небе ни облачка. Никто не сомневался, что завтра будет такой же хороший день. Ничто не может испортить такой день.

Но никто не догадался посмотреть на восток.

Почтовая карета из Лондона высадила Лили перед гостиницей и деревне Аппер-Ньюбери. «Здесь определенно красиво», — подумала она, вдыхая прохладный, слегка солоноватый вечерний воздух и чувствуя, как ее покидает усталость после тяжелой дороги. Для нее все вокруг выглядело таким английским — очень ухоженным, очень мирным, хотя и чужим.

Смеркалось, а ей еще предстояла дорога пешком. У нее не было ни времени, ни сил для размышлений. К тому же сердце так сильно билось в груди, что она с трудом дышалa. Лили понимала, что наконец-то близка к своей цели. Но чем ближе становилась цель, тем больше ее охватывали сомнения, правильно ли она поступила, отправившись в это путешествие, хотя другого выхода Лили не видела.

Лили зашагала к гостинице.

— Далеко ли до Ньюбери-Эбби? — спросила она хозяина, не обращая внимания на наступившую с ее приходом тишину.

Зал был переполнен оживленными мужчинами, но большое количество посетителей не смущало и не пугало ее.

— Две мили, если это что-нибудь вам говорит, — ответил хозяин, поставив на стойку огромные локти и с явным любопытством рассматривая ее.

— В каком направлении? — спросила Лили.

— Мимо церкви и через ворота. — Хозяин махнул рукой в нужную сторону. — Как раз попадете на подъездную дорогу.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Лили и повернулась, чтобы уйти.

— На вашем месте, милая девушка, — обратился к ней мужчина, сидевший за одним из столиков, — я бы постучал в дверь викария. Его дом рядом с церковью. Там вам дадут кусок хлеба и кружку воды.

— А если вы присядете к нам с Митчем, я прослежу, чтобы вам дали не только кусок хлеба, но и кружку сидра. — Посетитель за другим столиком грубовато рассмеялся.

Его слова сопровождались дружным смехом, свистом и ударами кулаков по столам.

Лили не обиделась, а только улыбнулась. Она привыкла к грубым шуткам мужчин и не видела в них никакой опасности или неуважения к себе.

— Спасибо, — ответила она. — Как-нибудь в следующий раз.

Лили вышла на улицу. Две мили, а ведь уже совсем темно. Но она не может ждать до утра. Где она остановится? У нее хватит денег, чтобы купить себе стакан лимонада и, возможно, небольшой ломоть хлеба, но заплатить за ночлег она не сможет. И кроме того, это совсем рядом.

Всего две мили.

Бальный зал в Ньюбери-Эбби, величественный даже тогда, когда он был пустым, сейчас был заполнен желтыми, оранжевыми, белыми цветами и украшен атласными белыми лентами и бантами. Он сверкал огнями сотен свечей, горевших в хрустальных люстрах, и мириадами их отражений в длинных зеркалах, расположенных по обеим сторонам зала. Он был переполнен представителями высшего общества и местного мелкопоместного дворянства. Все пришли на этот бал накануне свадьбы в самых роскошных нарядах. Сверкали атлас и шелк, матово отсвечивали кружево и лен. Огнями вспыхивали дорогие ювелирные украшения. Запах изысканных духов смешивался с ароматом многочисленных цветов. Громкие голоса заглушали оркестр.

Гости заполняли не только бальный зал, но и другой, расположенный этажом ниже. Они ходили по лестницам, стояли на балконе и на террасе, вокруг каменного фонтана под ней, бродили по дому и многочисленным аллеям сада. Цветные фонарики украшали фонтан, гирляндами свисали с деревьев. Появилась луна, и все засияло в лунном свете.

Был великолепный майский вечер. Оставалось только надеяться, и эту надежду выражали многие гости, поздравляя Лорен и Невиля, что и завтрашний день будет не хуже.

— Завтра будет еще прекраснее, — каждый раз отвечал Невиль, тепло улыбаясь своей невесте, — даже если подует сильный ветер, прогремит гром и польет дождь.

Лорен сияла лучезарной улыбкой. «Как странно, — думал Невиль, — я когда-то сомневался, что она станет моей невестой». Он заставил ее ждать целых шесть лет, однако сам не отказывал себе ни в каких утехах юности. Конечно, он не брал с нее обещания дожидаться его, так как не мог допустить, чтобы она держала данное ему слово, в то время как он не был уверен, что сам не нарушит его. Но она ждала, и сейчас Невиль был этому рад. Он был сражен ее терпением и верностью. Он правильно делает, что женится на ней. Его влечение к ней не ослабло. Оно даже возросло, когда он оценил ее характер и ее несомненную красоту.

— Итак, все начинается, — прошептал он ей на ухо, когда заиграл оркестр. — Наше свадебное торжество, Лорен. Ты счастлива?

— Да.

Но даже это единственное слово было излишним. Она вся сияла от счастья. Она была идеалом невесты. Она была его невестой. Он чувствовал себя счастливым.

Невиль танцевал сначала с Лорен, затем со своей сестрой. Он танцевал и с другими молодыми леди, чтобы они не чувствовали себя обойденными. Лорен тоже меняла кавалеров.

Отведя очередную партнершу на балкон, Невиль вернулся в бальный зал и присоединился к группе молодых джентльменов, которые, как это всегда бывает на балах, сбились в кучку, словно набираясь друг у друга мужества пригласить даму на танец. Невиль имел неосторожность спросить, почему никто из них не танцует.

— А ты не пропустил ни одного танца, Нев, — заметил его кузен виконт Ральф Милн, — и только раз танцевал с невестой. Но как я полагаю, ты и нам не позволил бы потанцевать с ней больше одного раза, не так ли?

— Конечно, нет, — согласился Невиль, глядя туда, где стояла Лорен в окружении его матери, тетки со стороны отца леди Элизабет Уайатт и тетки и дяди по материнской линии, герцогини и герцога Анбери.

Сэр Поль Лонгфорд, друг детства Невиля, не смог удержаться, чтобы не сказать непристойность.

— Разве не понятно, — бросил он с нарочитой медлительностью, — что это только сегодня. Нев еще натанцуется со своей невестой завтра ночью и отнюдь не на полу. Заявляю это авторитетно.

Компания молодых джентльменов разразилась смехом, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Ты должен признаться, что тебе повезло, Нев, — сказал его кузен и завтрашний шафер маркиз Аттингсборо.

— Если твои слова услышит кто-нибудь из женщин, Поль, — усмехнулся Невиль, — мне придется вызвать тебя на дуэль. Веселитесь, джентльмены, но, пожалуйста, не пренебрегайте дамами.

Он направился к своей невесте, которая в кружевном платье на бледно-желтой шелковой подкладке была такой свежей и хорошенькой, словно сама весна. Действительно, плохо, что он за весь вечер танцевал с ней всего один раз, но не всегда приходится делать то, что хочется.

Это и сейчас было невозможно. Надо побеседовать с мистером Калвином Дорсеем, человеком средних лет, знакомым дедушки Лорен, который сразу же после ужина пригласил Лорен на танец и сейчас дожидался своей очереди. За ним была очередь герцога Портфри, давнишнего друга и поклонника Элизабет... и тут Невиль придумал, что ему сделать.

— Погода на улице скорее летняя, чем весенняя, — заметил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Сад, должно быть, выглядит очаровательно в свете фонарей. — Он многозначительно посмотрел на Лорен.

— Да и фонтан тоже, — подхватила она.

— Полагаю, ваш следующий танец с Лорен, дядя Вебстер?

— Конечно, — ответил герцог Анбери, подмигнув племяннику через голову Лорен. — Но все эти разговоры о фонарях и теплом летнем вечере навели меня на мысль погулять там с Сэди. — Он подмигнул своей жене. — Если кто-нибудь позаботится о Лорен...

— Если вы крепко пожмете мне руку, — ответил Невиль, — то я готов взять на себя такую обязанность.

Минутой позже он уже спускался по лестнице под руку со своей невестой. Правда, их часто останавливали гости, делая комплименты по поводу удавшегося бала, поздравляя с предстоящим событием и желая счастья на многие годы, но жениху и невесте все же удалось добраться до мраморной лестницы, ведущей к фонтану, и их ослепили брызги света, отражавшегося в струящейся воде. Не спеша они направились к Саду камней.

— Ты бессовестный интриган, Невиль, — заметила Лорен.

— Разве тебе здесь не нравится? — спросил он, крепче прижимая к себе ее руку.

Склонив голову набок, она с минуту подумала.

— Да, — решительно ответила она. — Очень.

— Мы будем помнить этот вечер, как один из счастливейших в нашей жизни. — Он глубоко вдохнул свежий, пахнущий морем воздух.

— О, Невиль, — прошептала Лорен, крепче прижимаясь к нему, — разве кто-нибудь из смертных имеет право на такое счастье?

— Да, — выдохнул он ей в ухо. — Ты.

— Посмотри на сад, — предложила она. — Свет фонарей делает его похожим на сказочную страну.

Они провели вместе незабываемые полчаса.

Глава 2

За массивными воротами Лили обнаружила подъездную дорожку, ведущую к дому. Она была широкой и темной от растущих по бокам огромных деревьев, ветви которых сплетались в вышине, едва пропуская лунный свет, позволявший Лили не сбиться с пути. Казалось, что эта дорога растянулась на целых четыре мили вместо обещанных двух. В траве стрекотали цикады, где-то совсем рядом прокричала сова. Справа послышался треск — возможно, она вспугнула какое-то ночное животное. Ночь быстро спускалась на землю, и звуки усиливались.

Дорожка сделала изгиб, и Лили увидела яркие огни. Перед ней стоял особняк, излучавший свет, а рядом с ним еще одно большое здание, тоже ярко освещенное. Весь двор был залит светом фонарей, гроздьями свисающих с ветвей деревьев.

Лили остановилась, с изумлением и благоговейным страхом глядя на дом. Она никак не ожидала такого великолепия. Дом был построен из серого гранита, но в его архитектуре не было ничего тяжеловесного. Колонны, фронтоны и высокие окна были безупречно симметричны. Лили не обладала достаточными познаниями, чтобы определить архитектуру Палладио, но дом произвел на нее потрясающее впечатление. Если она и пыталась представить себе его дом, то обычно это был большой коттедж, окруженный садом. Неужели это и есть Ньюбери-Эбби? Что же происходит внутри дома? Не может же он так выглядеть каждый вечер.

Лили захотелось повернуть назад, но куда она может пойти? Ей остается только идти вперед. Свет в окнах и звуки долетавшей до нее музыки свидетельствовали, что он по крайней мере дома.

Огромные двойные двери были широко распахнуты. К ним вела ярко освещенная мраморная лестница, из дома доносились голоса, смех и музыка. На улице тоже слышались голоса, но Лили различала только тени людей. Никто не заметил ее появления.

Она поднялась по мраморным ступеням — их было восемь — и очутилась в таком огромном, залитом светом холле, что невольно оробела. Повсюду были люди, они поднимались и спускались по лестницам. На них были роскошные одежды, в ушах, на шеях и руках сверкали драгоценности. Лили представляла, что она подойдет к закрытой двери, постучит в нее, и он ей ответит.

Лили внезапно пожалела, что не позволила капитану Харрису написать письмо и дождаться ответа. Она поступила глупо.

Заметив шеренгу ливрейных лакеев, Лили облегченно вздохнула, когда один из них направился к ней.

— Убирайтесь отсюда немедленно! — приказал он, стараясь не повышать голоса и слегка подталкивая ее к двери. — Если вы пришли по делу, то должны войти через вход для слуг. Но какое может быть дело в такой поздний час!

— Я хочу поговорить с графом Килбурном. — Лили впервые назвала его таким именем. Ей казалось, что она просит о встрече с незнакомцем.

— Прямо сейчас? — Слуга посмотрел на нее с явным презрением. — Если вы пришли за подаянием, то побыстрее убирайтесь отсюда, пока я не позвал констебля.

— Я хочу поговорить с графом Килбурном, — продолжала настаивать Лили.

Слуга положил затянутую в белую перчатку руку на ее плечо, явно намереваясь вытолкнуть Лили вон. Но в это время к ним подошел мужчина, одетый в черно-белое. Он не выглядел столь великолепно, как другие мужчины в холле и на лестницах, и Лили решила, что он тоже слуга, но старший.

— В чем дело, Джонс? — спросил он холодно. — Она отказывается уйти без шума?

— Я хочу поговорить с графом Килбурном, — повторила Лили.

— Или вы сами сейчас уйдете, — ответил слуга, — или вас выведут отсюда и отдадут под суд. Выбор за вами. Лично мне это безразлично. Так что вы предпочитаете?

Лили открыла рот, чтобы возразить... Вне всякого сомнения, она пришла в неподходящее время. Здесь происходило какое-то грандиозное торжество. Он будет недоволен ее появлением сейчас, если вообще обрадуется ее внезапному приезду. Но что ей остается делать? Куда еще она может пойти? Лили закрыла рот.

— Ну? — спросил старший слуга.

— Проблемы, Фобс?

Лили обернулась на вежливый голос и увидела седовласого джентльмена, который держал под руку леди в платье из пурпурного атласа и такого же цвета тюрбане на голове. На каждом пальце леди сверкали кольца, надетые поверх перчатки.

— Никаких проблем, ваша светлость, — ответил Фобс с почтительным поклоном. — Эта женщина — попрошайка, которая случайно забрела сюда. Она уже уходит.

— Дайте ей шесть пенсов. — Джентльмен по-доброму взглянул на Лили. — Вы сможете купить себе хлеба на пару дней, девочка.

Сердце Лили упало, и она снова подумала, что пришла в неподходящее время. Она была так близка к цели, но сейчас эта цель оказалась от нее дальше, чем прежде. Слуга полез в карман, скорее всего за монетой.

— Спасибо, — с достоинством ответила Лили, — но я пришла сюда не попрошайничать.

И прежде чем слуга и пожилой джентльмен успели о чем-нибудь ее спросить, Лили выскочила из холла, пробежала по террасе и оказалась на лужайке. Мысль, что ей придется возвращаться в темноту, была невыносима.

Она пошла по освещенной луной узкой тропинке, стараясь отойти как можно дальше от дома.

Тропа становилась все круче, а деревья тоньше, и наконец она вышла к поляне, густо заросшей папоротником.

Слышался шум моря вдалеке и грохот падающей воды где-то совсем рядом. Лили догадалась, что это водопад, и вскоре в лунном свете увидела его — серебристую ленту воды, падающую с высокого утеса и текущую через долину в сторону моря. У подножия водопада она различила маленький домик.

Но Лили не стала подходить к нему. В его окнах не было света, но она бы не приблизилась к домику, даже если бы он был освещен. Слева от себя она увидела широкую полосу песчаного пляжа и сверкающее в лунном свете море.

Лили решила, что проведет ночь на пляже, а завтра опять вернется в Ньюбери-Эбби.

Проснувшись на следующее утро очень рано, Лили вымыла лицо и руки холодной водой из ручья, как могла привела себя в порядок и по заросшей папоротником тропе добралась до ухоженной лужайки.

Она стояла, рассматривая конюшни, за которыми прятался дом. При утреннем свете он выглядел еще более впечатляющим и неприступным, чем накануне вечером. Все вокруг было в движении. У конюшен стояли многочисленные кареты, вокруг которых суетились грумы и кучера. Лили решила, что гости оставались ночевать и теперь собираются в обратный путь. Сейчас не время отправляться с визитом. Она сделает это позже.

Лили почувствовала голод и решила прогуляться в деревню, где ей, возможно, удастся купить ломоть хлеба. Однако, придя в деревню, Лили обнаружила, что та уже не была такой тихой и пустынной, как вчера. Площадь была заставлена каретами, возможно, именно теми, которые она видела у конюшен. Повсюду были толпы людей. Двери гостиницы были широко распахнуты, туда и обратно сновали люди. У раскрытых дверей церкви народу было еще больше.

— Что здесь происходит? — спросила Лили у двух женщин, с любопытством смотревших в сторону церкви: одна из них даже встала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее.

Обе сразу повернули головы и уставились на нее. Одна из них, оглядев Лили с головы до ног, сразу поняла, что она совершенно посторонний здесь человек, и нахмурилась. Вторая была более дружелюбна.

— Венчание, — ответила она. — Чуть ли не вся Англия собралась на свадьбу мисс Эджворт и графа Килбурна. Представить не могу, как они все разместятся в церкви.

Графа Килбурна! Имя снова резануло слух. Но ведь он ей далеко не незнакомец. О чем говорят эти женщины? Граф венчается? Сейчас? В этой церкви? Граф Килбурн собирается жениться?

— Невеста только что приехала, — добавила вторая женщина, ставшая более дружелюбной от возможности иметь аудиторию в лице незнакомки. — Вся в белом атласе, шлейф с фестонами, шляпка с вуалеткой, закрывающей лицо. Если вы постоите здесь немного, то сможете увидеть, как она выйдет из кареты с первым ударом церковного колокола. Карета проедет здесь, прежде чем подкатить к церковным воротам, и мы сможем помахать ей рукой и пожелать счастья.

Но Лили уже не слышала дальнейших объяснений. Она поспешила к церкви, прокладывая себе путь через толпу собравшихся людей. Приближаясь к церковной двери, она почти бежала.

По возросшему волнению толпы Невиль безошибочно определил, что к церкви подъехала карета с Лорен в сопровождении барона Галтона, ее дедушки. Возбуждение охватило собравшихся гостей. Многие повернулись в сторону двери, хотя там пока никого не было.

Внезапно Невиль почувствовал удушье, словно кто-то крепко ухватил его за шейный платок, а в желудок запустил с дюжину резвых бабочек. Он обернулся, чтобы скорее увидеть свою невесту. На глаза ему попалась Гвен, которая, наклонившись, заботливо расправляла шлейф платья Лорен. Саму невесту скрывала толпа.

Викарий, одетый по случаю торжества в великолепную сутану, стоял непосредственно за спиной Невиля. Джозеф Фокитт, маркиз Аттингсборо, кузен Невиля, его ровесник и преданный друг, стоял рядом, покашливая. Невиль чувствовал, что все головы сейчас повернуты в сторону двери, из которой должна появиться невеста. На жениха уже перестали обращать внимание, и всем хотелось поскорее увидеть невесту. «Лорен будет в точно назначенное время», — подумал Невиль с самодовольной улыбкой. Не в ее правилах опаздывать хоть на минуту.

Возбуждение у входа в церковь нарастало, и голоса становились громче, что не соответствовало такому месту, как церковь. Кто-то сердито говорил, что она или он не имеет права входить сюда.

И этот кто-то появился в дверном проеме, приковав к себе взгляды всех собравшихся. Но это была женщина, одетая в платье не невесты, а скорее попрошайки. Это была явно не Лорен. Она сделала несколько быстрых шагов и остановилась.

Невилю показалось, что у него начались галлюцинации. Женщина была до боли знакомой. Но это была не Лорен. Перед глазами Невиля все плыло, и он продолжал всматриваться в возникшее перед ним видение. Его разум отказывался ему служить.

Кто-то — как ему показалось, двое мужчин — схватил ее за руки и потащил к двери. Внезапный страх, что она сейчас исчезнет и он никогда не увидит ее снова, вывел его из оцепенения. Невиль поднял руку, удерживая их. Он не слышал своего голоса, но видел, как все головы резко повернулись в его сторону и по церкви разнеслось громкое эхо.

Он сделал два шага вперед.

— Лили? — прошептал он.

Невиль быстро провел рукой по глазам, словно снимая с них пелену, и снова посмотрел вперед: она все еще была там, но двое мужчин держали ее за руки и смотрели на него в ожидании дальнейших приказаний. В его голове был сплошной туман.

— Лили? — повторил он снова, на этот раз громче.

— Да, — ответила она мягким мелодичным голосом, разбудившим его воспоминания и проникшим в сознание.

— Лили, — повторил он. Это слово звучало у Невиля в ушах, словно кто-то посторонний произносил его. — Лили, но ведь ты мертва!

— Нет, — ответила она. — Я не умерла.

Он продолжал видеть ее через призму своих воспоминаний. Только ее, Лили. Он не замечал того, что происходило в церкви, не слышал перешептывания собравшихся людей и покашливания викария, не чувствовал, что Джозеф тянет его за рукав, не видел широко открытых от ужаса глаз Лорен, стоявшей за спиной Лили. Все его внимание было приковано к видению. Он не позволит ей исчезнуть. Он не потеряет ее снова. Невиль сделал еще один шаг вперед.

Викарий снова кашлянул, и Невиль наконец осознал, что он в церкви Всех духов и что сегодня у него свадьба. И Лили стоит в проходе между ним и его невестой.

— Милорд, — обратился к нему викарий, — вы знаете эту женщину? Не желаете ли вы, чтобы ее вывели, а мы бы приступили к обряду венчания?

Знает ли он ее?

Знает ли он ее?!

— Да, я знаю ее, — тихо ответил Невиль, полностью сознавая, что каждый присутствующий в церкви гость отчетливо слышит его.

— Она моя жена.

Мгновенно наступившая тишина длилась всего несколько секунд.

— Милорд? — Викарий первым нарушил эту тишину. Раздался взрыв голосов. Одни говорили одновременно, другие шикали на них, боясь пропустить что-то важное.

Графиня Килбурн вскочила со своего места в первом ряду. Ее брат, герцог Анбери, тоже встал и взял сестру за руку.

— Невиль! — Дрожащий голос графини был, однако, отчетливо слышен сквозь гул голосов. — Что все это значит? Кто эта женщина?

— Вчера вечером я принял ее за бродяжку, — объяснил герцог авторитетным тоном, стараясь овладеть ситуацией. — Успокойтесь, Клара. Джентльмены, отпустите эту женщину. Невиль, вернись на свое место, и мы начнем обряд венчания.

Но никто, кроме викария, не придал значения его словам. Все прекрасно слышали, что сказал Невиль. В его словах не приходилось сомневаться.

— При всем моем уважении к вам, ваша милость, — заметил преподобный Бекфорд, — венчание не может состояться, принимая во внимание тот факт, что его светлость сейчас заявил, что эта женщина его жена.

— Я женился на Лили Дойл в Португалии, — произнес Невиль, не спуская глаз с бедно одетой женщины. — Через сутки она умерла у меня на глазах. Я стоял над ее мертвым телом всего несколько минут, а затем получил выстрел в голову. Ты была мертва, Лили!

Всем было хорошо известно, что перед возвращением в Англию Невиль больше месяца находился в госпитале в Лиссабоне из-за ранения в голову, полученного им во время разведывательной операции в горах центральной части Португалии. Амнезия, головные боли и головокружение не позволили ему вернуться в полк даже после того, как рана зажила. И только известие о смерти отца заставило его приехать домой.

Но никто никогда не слышал о его женитьбе.

До этого самого момента.

И всем было ясно, что женщина, на которой он женился, не умерла.

В церкви был человек, который сразу понял весь ужас происходящего. Раздался сдавленный крик, и люди, обернувшись, увидели Лорен: лицо бледное, как вуаль, закрывавшая его, руки судорожно хватаются за платье. Подхватив шлейф, она выбежала из церкви, за ней следовала Гвендолайн. Двери церкви с шумом захлопнулись.

— Мне жаль, — проговорила Лили. — Мне так жаль. Я не умерла.

— Невиль! — Леди Килбурн ухватилась обеими руками за спинку скамьи.

Снова поднялся шум.

Невиль протянул к толпе руки.

— Прошу вас всех простить меня, — сказал он, — но мое дело не для публичного обсуждения. По крайней мере сейчас. Надеюсь к концу дня дать вам полное объяснение. И, как вы все прекрасно понимаете, никакой свадьбы сегодня не будет. Приглашаю вас всех вернуться в дом на завтрак.

Опустив руки, он прошел по проходу и протянул Лили руку:

— Идем, Лили.

Невиль взял ее руку, крепко сжал, и они вместе направились к выходу из церкви.

Невиль широко распахнул двери, и они ступили на залитый солнцем двор, где их встретили море любопытных лиц и хор возбужденных голосов.

Невиль никак не прореагировал на них. По правде говоря, он даже не видел и не слышал их. Быстрым шагом он пересек церковный двор, прошел к воротам сквозь толпу, которая расступилась, давая им дорогу, и направился к Ньюбери-Эбби.

Он так ничего и не сказал женщине, идущей рядом. Он все еще не мог поверить в то, что произошло, хотя и продолжал крепко сжимать в своей руке ее маленькую ладонь.