Ночь с пылким негодяем

Глава 29

Когда мадам Венна проснулась в следующий раз, между занавесками на окнах уже пробивался утренний свет и на кровати она лежала одна. Она решила, что после ее исповеди Сэйнт придумает какой-нибудь благовидный предлог и уйдет, но вместо этого он передвинулся на край кровати и потушил свечу. А потом притянул мадам Венну к себе, обнял и уже не отпускал.

Никогда еще она не чувствовала себя такой защищенной в мужских объятиях.

Мадам Венна стянула с лица полумаску и помассировала следы, оставленные ею вокруг глаз. Почему он тогда не ушел? Отношения их нельзя назвать деловыми, но это и не любовь. В ее мирке этого чувства не существовало, а Сэйнту нужно было соответствовать титулу, который накладывал на него определенные обязанности. Она вписывалась в его жизнь не больше, чем он в ее.

Теперь, когда комната наполнилась светом, опустевшая без него кровать показалась ей непомерно огромной, и мадам Венна с удивлением осознала, что это заставило ее взгрустнуть. Она всегда предпочитала спать одна. Любовники слишком требовательны, и это было одной из причин, по которым она ограничивалась короткими свиданиями с ними. Так она ограждала себя от напрасных надежд, лишних вопросов и огорчений.

Так почему же ей так хочется увидеть его снова?

Ответ на этот вопрос заставил ее осыпать проклятиями его подлое сердце.

От него она ожидала страсти, а отнюдь не понимания и нежности.

Стук в дверь заставил ее потянуться за полумаской.

— Это Анна.

— Одну секунду!

Мадам Венна успокоилась, услышав жизнерадостный голос подруги. Она откинула покрывало и только сейчас вспомнила, что совершено голая. Пока взгляд ее блуждал по комнате в поисках сорочки, Анна, недолго думая, открыла дверь.

— Доброе утро, — сказала она, входя в спальню с большим подносом в руках. Похоже, ее не удивило, что подруга до сих пор не встала. Грациозным движением бедра она закрыла дверь. — Как спалось?

Анна с многозначительной улыбкой подошла к кровати. Она, несомненно, знала, что мадам Венна провела ночь не одна, — понять это по выражению ее лица было нетрудно.

— Как будто неплохо, — осторожно ответила та своим обычным, без фальшивого акцента, голосом, поскольку они были одни. — А ты, как я посмотрю, этим утром вся светишься.

— Вообще-то уже день. — Анна поставила поднос на кровать. Сняв несколько крышек с серебряных блюд, она явила взору подруги поджаренные ломтики хлеба с маслом, кусок окорока и яйца-пашот. — Я решила, что ты проголодалась.

Мадам Венна с непроницаемым лицом потянулась за чайником.

— Это почему же? — Когда в нос ей ударил запах копченого окорока, она поняла, что умирает от голода.

Пока она наливала в чашку горячий чай, Анна раздвинула занавески.

— Нечего от меня прятаться, Кэтрин.

— Давно ты знаешь?

Даже если бы она стала отрицать, что Сэйнт был в «Золотой жемчужине», разбросанные по комнате предметы одежды и смятые простыни недвусмысленно говорили о том, что происходило здесь ночью.

Анна уверенно прошлась по комнате, собирая одежду мадам Венны.

— Вчера, — с довольным видом заговорила она, — ты совсем не заволновалась, когда узнала, что на одного из наших охранников напали, следовательно, ты знала, кто это совершил. Это был Сэйнт, верно? Эту ночь он провел здесь с тобой.

Мадам Венна скрыла усмешку, поднеся к губам чашку.

— Да.

— Его присутствие объясняет и то, почему ты вчера не захотела открыть мне дверь. — Анна бросила ворох одежды на кресло. — Охранник этот сказал, что мужчина, который ударил его, был пьян. Он тебя не обидел?

От абсурдности этого предположения брови мадам Венны поползли на лоб.

— Сэйнт? Нет. Он… Он любит все делать так, как считает нужным.

Что-то в выражении ее лица, когда она произносила эти слова, заставило Анну замереть и настороженно посмотреть на подругу.

— Сэйнтхилл насиловал тебя, когда я вчера стучалась в дверь!

Мадам Венна залилась смехом. Она вспомнила, как он ласкал ее между ног.

— Почти угадала. — Мадам Венна взяла хлеб и запихнула в рот большой кусок, чтобы не сказать лишнего.

Колкость, которую приготовила Анна, вылетела у нее из головы, как только она заметила осколки фарфоровой маски на полу.

— Что случилось? Боже правый, это Сэйнтхилл сделал?

— Он, — кивнула мадам Венна, сосредоточенно жуя. Дожевав и проглотив хлеб, она прибавила: — Но моего лица он не видел. Я специально не зажигала свечи. Зажгла, только когда надела другую маску.

Она стала собирать осколки.

— Я, конечно, не должна спрашивать…

Мадам Венна махнула рукой.

— Мы слишком долго дружим, чтобы иметь друг от друга секреты.

— Хорошо, — сказала ее подруга, явно взволнованная, и села на край кровати. Немного помолчав, она продолжила: — После ночи, проведенной с Сэйнтхиллом, у тебя и щеки порозовели, и глаза светятся.

Мадам Венна чуть не поперхнулась чаем.

— Ты говоришь так, будто обычно я похожа на привидение.

— Нет-нет. Новый любовник — это чудесно и захватывающе интересно, просто ты всегда была очень осторожна с мужчинами. Да и Сэйнтхилл ведь не новый любовник. Кэтрин, шесть лет назад ты нашла причины, чтобы порвать с ним. Мне, конечно, приятно видеть тебя такой счастливой, но, по-твоему, разумно подпускать его к себе так близко?

Мадам Венна поправила на груди край покрывала, которое так и норовило соскользнуть.

— Я не думаю, что кто-либо может ему что-либо позволять или запрещать. Он всегда поступает так, как хочет.

— Гм.

— Что значит «гм»?

— Да нет, ничего. Я просто подумала, что многие из наших общих знакомых говорят то же самое о тебе.

— Анна, то, что произошло между мною и Сэйнтом… — Она сделала широкий жест рукой, в которой держала ломтик хлеба. — Это было чудесно, и я ни о чем не жалею. Но все равно наш роман не продлится долго. Мы ничего не обещали друг другу под покровом ночи, не клялись любить друг друга до гроба. У нас нет будущего.

— Для тебя, возможно, и нет, а для Кэтрин?

— Я думаю, что, когда маркиз Сэйнтхилл надумает жениться, он не опустится до внебрачной дочери лорда Гриншилда и леди Эйр, — сухо промолвила она. — Кроме того, у Кэтрин есть свои тайны.

— Да, эта упрямая девчонка и есть ты.

Мадам Венна раздраженно закатила глаза.

— Я это очень хорошо знаю, моя дорогая подруга.

— А Сэйнтхилл? — не унималась Анна. — Он знаком с обеими женщинами. Кэтрин, ты играешь с ним в очень опасную игру. Что, если он узнает правду о Кэтрин?

— Он не узнает.

— Почему ты так уверена? — Анна схватила мадам Венну за руку, не давая ей отвернуться. — Он может погубить и тебя, и все, что ты построила. Сэйнтхилл тебе не предан, и, как бы он ни любил Кэтрин или мадам Венну, это не умалит его ярости и жажды мести, когда всплывет правда и об этом заговорят в свете. Он станет посмешищем из-за того, что так опростоволосился, отдав свое сердце шлюхе.

Она досадливо поморщилась, потому что разделяла опасения подруги.

— Довольно, Анна. Я уже поняла тебя.

— Я люблю тебя, Кэтрин, и не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

Мадам Венна опустила хлеб на тарелку. Этот неприятный поворот в их разговоре лишил ее аппетита.

— Ты напрасно так волнуешься. Сэйнту нужны только чувственные отношения, ничего больше. Со временем он устанет от мадам Венны.

Анну это не успокоило.

— Поэтому он всю ночь провел в твоей постели? Эйбрам мне сказал, что слуги видели, как он выходил из твоей спальни, когда рассвело.

Как мадам Венна могла объяснить подруге то, что произошло здесь вчера, так, чтобы не показаться наивной или, и того хуже, влюбленной? Она ожидала, что он уйдет после ее рассказа о бегстве от Ройлзов. Хоть она и опустила большинство самых неприятных подробностей, от нее не укрылось, что его глаза гневно сверкали. Заметила мадам Венна в них и жалость. Ведь она позволила ему увидеть уродство, скрытое под полумаской.

Но вместо того, чтобы уйти, Сэйнт задул свечу, обнял свою любовницу и нежно прижал к себе. Он не стал говорить об ужасах, которые она пережила, как и банальные слова утешения. Она заснула в его объятиях, чувствуя спиной его сердцебиение и кожей головы его теплое дыхание.

Никогда еще ее сон не был таким глубоким и безмятежным. Под утро она проснулась от его нежных прикосновений.

«Ты нужна мне», — прошептал он и накрыл ее своим телом.

Мадам Венна раздвинула ноги, и его член плавно скользнул в ее лоно. Они предавались любви неспешно и нежно. Когда Сэйнт достиг вершины наслаждения, она оказалась там с ним, и это было непередаваемое ощущение.

Она чуть было не попросила его остаться, но все же подавила в себе это желание. Достаточно было и того, что Сэйнт сам не хотел уходить.

— Он на удивление вынослив, — осторожно промолвила мадам Венна, подозревая, что и так уже рассказала подруге слишком много.

Анна улыбнулась, взгляд ее сделался рассеянным, когда она вспомнила свои встречи с маркизом.

— О да! Мне известно, что не только я хотела бы видеть его в «Золотой жемчужине» почаще.

Мадам Венна поднесла руку к груди, когда ревность пронзила сердце острой болью. Удивившись этому, она нахмурилась. В конце концов, она сама посылала Анну и других девочек в «Нокс». Однако глупо видеть угрозу в том, что произошло несколько лет назад.

— О Сэйнте не волнуйся, — сказала она с достоинством, хоть и сидела на кровати, укутанная покрывалом. — Он шесть лет ходил вокруг да около мадам Венны и наконец удовлетворил свое любопытство. Скоро какая-нибудь другая женщина привлечет его внимание, на этом все и закончится.

Анна подняла правую бровь.

— А его увлечение Кэтрин?

Мадам Венна бросила на нее сердитый взгляд.

— Обеих нас он не получит!

Сэйнт в это время находился недалеко от «Золотой жемчужины» — он сидел в «Ноксе», молча глядя в окно, погруженный в раздумья о том, что делать с двумя женщинами, из-за которых он забывал о своих обязанностях. Обе женщины лишали его способности мыслить здраво. Не в первый раз он играл с опасностью, поддерживая отношения одновременно с несколькими женщинами. Иногда эти женщины даже соглашались разделить с ним ложе вдвоем. Однако связь с Кэтрин и мадам Венной представлялась ему делом новым, непривычным, потому что это была одна и та же женщина.

Сэйнт оказался в довольно необычной ситуации, требовавшей тщательного осмысления и составления нестандартного плана действий. Если открыть карты слишком рано, он потеряет обеих.

«Какой же я самонадеянный мерзавец!» — подумал Сэйнт. Накануне вечером, преследуя мадам Венну, он решил, что выведает у нее правду. Он сокрушенно вздохнул и провел рукой по волосам. Нечасто ему доводилось встречать женщин, которые оправдывали его ожидания. И это была одна из причин, почему его романы оказывались такими короткими. Когда вожделение утолялось, интерес, как правило, угасал.

Но мадам Венна, это воплощение лжи и изворотливости, погубила его. Тогда в ее спальне он прижал ее к стене, намереваясь выместить на ней шесть лет злобы и неутоленных желаний, которые он загнал в самые дальние уголки своей души. Но случилось так, что обычное животное стремление к спариванию незаметно переросло в чувственное наслаждение искусством любви. Он познавал ее, а она — его, и это заполняло пустоту внутри него чувством, которым он хотел делиться с ней.

Сэйнт обнимал ее, когда она спала как ребенок, доверчиво прижимаясь к нему, и думал о том, что такого ожидал от нее меньше всего. Когда ее сон превратился в кошмар, он увидел ранимую испуганную женщину за маской уверенности и порочности.

А эти шрамы!

Негодование охватило его с новой силой, когда он вспомнил о тонких белых линиях на ее спине и ягодицах. Ему захотелось найти и убить того, кто так поступил с ней. Хоть она и не назвала имя, он знал одного человека, который мог бы сказать, кто растил ее. Ведал ли лорд Гриншилд о зверствах людей, которые должны были защищать его дочь?

Или она солгала?

Что, если она придумала всю эту душещипательную историю только для того, чтобы отвлечь Сэйнта от тех вопросов, которые он задал ей раньше? Он сразу отказался от этой мысли. Мадам Венна стонала во сне. Ее душевные муки не могли быть фальшивыми. Возможно, она многого недоговаривала, но не лгала.

— Ты участвуешь в разговоре? — Голос Сина вывел его из задумчивости.

— Что? Ты что-то спросил?

Вейн хохотнул, увидев, озадаченное выражение лица Сэйнта.

— Он не слушает.

— А когда он слушал? — усмехнулся Рейн.

Сина это не обрадовало, поскольку последние двадцать минут никто, кроме него, почти не говорил. Его карие глаза сузились.

— Тебе что, скучно с нами, Сэйнт?

— Прошу меня извинить, господа, я не выспался. — Сэйнт провел рукой по лицу. — О чем мы говорим?

— Вообще-то мы говорили о последнем случае насилия на Кингз-стрит и о том, что с этим делать. Поскольку тебя, похоже, занимает что-то более интересное, может, поделишься этим с нами?

Сэйнт понятия не имел, о чем говорили его друзья.

— О каком насилии речь?

Рейн закатил глаза.

— Я же вам говорил! Он не слышал ни слова.

— После ночи в постели с женщиной такое возможно, — не обращаясь ни к кому конкретно, заметил Хантер. Он лежал, вытянувшись в полный рост, на диване, как будто отходил после бурно проведенной ночи.

В комнате воцарилась напряженная тишина, и пять пар глаз вопрошающе уставились на Хантера, а потом на Сэйнта. Во взглядах его друзей можно было увидеть разные оттенки любопытства и одобрения. Лишь Фрост был удивлен.

— Что произошло после того, как вечером ты ушел из оперы с мадам Венной? — спросил Син.

Вейн, прикрыв кулаком рот, захихикал.

— А еще лучше расскажи, как ты с ней расстался.

Хантер рассмеялся, и все, кроме Сэйнта, посмотрели на Сина и Вейна. Он совсем забыл, что они видели, как он уходил с мадам Венной.

— Так что случилось? — спросил Дэр.

Рейн присвистнул:

— Это будет интересно!

— Ничего, — рыкнул Сэйнт Дэру и тут же сделал глубокий вдох, сообразив, что горячность только убедит друзей в том, что между ним и мадам Венной произошло нечто действительно любопытное. К тому же было множество свидетелей случившегося. — Вернее, это не совсем так. В фойе возникла неприятная ситуация с Малкастером. Мадам Венна хотела сцепиться с ним, а я…

— А он закину ее на плечо и унес из театра, — услужливо подхватил Хантер.

— Ее это, правда, несколько расстроило, — сказал Вейн, багровея от еле сдерживаемого смеха.

— Браво, Сэйнт! — растягивая слова, произнес Фрост и даже похлопал в ладоши. — Не думал я, что тебе хватит духу снова связаться с этой бешеной девкой. Или она оторвала тебе яйца, как только у нее руки освободились?

Сэйнт поморщился и заставил остановиться свою руку, уже поднимавшуюся в грубом жесте, который неминуемо привел бы к потасовке.

— Хоть это тебя и не касается, я вышел из «Золотой жемчужины» утром, и с моими яйцами ничего не случилось.

Син удивленно воскликнул:

— Боже, ты и мадам В? Когда я просил тебя помочь женщине, я не имел в виду, что ты должен укладывать ее в койку.

Фрост сложил на груди руки.

— Наш друг согласился пойти на эту жертву.

— Тебя не спрашивали, Фрост, — обронил Сэйнт.

— А жаль! — отозвался тот, как всегда, ехидно улыбаясь. — Тем более что мне есть чем поделиться.

Сэйнт понимал, что друг провоцирует его, но удержаться от того, чтобы заехать ему в морду или наподдать под зад, было трудно.

— Ну хватит! Никому не интересны твои игры. — Он посмотрел на Сина. — Расскажи-ка, что там случилось на Кингз-стрит.

Не обратив внимания на намек Сэйнта, Вейн энергично подался вперед.

— А я не согласен! Мне тоже очень интересно знать, что у тебя было с мадам В.

— Присоединяюсь, — вставил Дэр, прежде чем Сэйнт успел что-либо ответить. — Кто-то однажды сказал мне, что она недотрога, чуть ли не монашеский образ жизни ведет.

— А я думал, она предпочитает женщин, — лениво добавил Рейн.

Хантер, заинтересовавшись, открыл глаза.

— Полагаю, мадам В была прилежной ученицей в школе, так что она, вероятно, предпочитает и мужчин, и женщин.

— Друзья, могу вас заверить, что она предпочитает мужчин, — сказал Фрост и мечтательно улыбнулся, вспоминая проведенное с нею время. — Или у Сэйнта какие-то сложности с… — Он мизинцем сделал жест, смысл которого был понятен всем.

Сэйнт бросился на стол, проехал по нему на животе и вцепился руками в горло Фроста. Все это произошло так быстро, что никто не успел его остановить. Они вдвоем с грохотом повалились на пол.

— О нет! Неужели снова? — пробормотал Син, отскакивая от сцепившихся мужчин.

Рейн подошел к Сину и стал смотреть на дерущихся.

— Обычное утро в «Ноксе», я бы сказал. Помнится, ты тоже пару раз хотел задушить Фроста.

Син рассеянно кивнул.

— Да, это верно. А вот Берус только спасибо скажет. Ему не придется присылать сюда слуг для уборки, так как эти упрямые ослы своими задницами натрут здесь пол до блеска.

Сэйнт был слишком зол, чтобы прислушиваться к болтовне своих друзей. Он встряхнул Фроста, чтобы привлечь к себе его внимание.

— Закончи начатое предложение — и будешь собирать свои зубы с ковра. Я не намерен демонстрировать тебе свой член, но могу тебя заверить: мадам Венна не променяет меня ни на тебя, ни на кого-либо другого.

Он замер, вдруг осознав, что сделал важное признание перед близкими друзьями.

— А как же Кэтрин, а? — спросил Фрост, сверкая белыми зубами. — Думаешь, она захочет делить тебя с хозяйкой «Золотой жемчужины»?

Некоторые из порочных лордов заворчали, удивляясь неуемному желанию Фроста во что бы то ни стало вывести из себя Сэйнта. В отличие от Фроста они не знали, что Кэтрин и мадам Венна — одна и та же женщина.

— Захотелось на вечный покой? Ты напрашиваешься, Фрост. Когда-нибудь кто-нибудь тебе это устроит. — Сэйнт отпустил его и встал.

Фрост сел и поправил шейный платок.

— Если я умру, то не от твоей руки.

Сэйнт не собирался с ним спорить.

— Просто сделай одолжение, не говори о мадам Венне в моем присутствии. — Он потер виски, ощущая на себе взгляды друзей. — И о Кэтрин. Я со всем этим как-нибудь сам разберусь.

Сэйнт с надеждой посмотрел на Сина, и тот, к счастью, понял немую просьбу друга.

— Итак, мы говорили о насилии на Кингз-стрит, — начал Син, когда Рейн поднял опрокинутое кресло, а Фрост взялся за край стола, чтобы встать.

«Да, черт возьми, давайте поговорим о насилии вне стен „Нокса“», — подумал Сэйнт. Тогда можно будет не объяснять порочным лордам свою склонность к насилию.