Глава 9


Выкупать платья отправились поутру. Тележку не запрягали: не такие уж тяжелые эти платья. Хотя — роскошные. Девушки щебетали, обсуждая каждую рюшечку и шемизетку. Юрий плелся следом, едва переставляя ноги, углубившись в мысли так, что даже не замечал, по какой улице идут.

Но вот пришли к портнихам. Все было готово к примерке: платья развешены на болванах, нижние юбки выглажены, кружева накрахмалены. Несколько десятков цветных ниток выложены на столик возле примерочного табурета. Табурет — чтобы, возведя на него заказчицу, мастерицы могли подгонять по фигуре платье, не слишком утруждая спину.

Первая на табурет вскочила Зафира. Гордо задрав нос, крутя головой по сторонам: батюшка, по благородной скромности (из экономии — буркнула в нос Константа) не водил ее по примеркам. А здесь было на что посмотреть: и суетящиеся девушки в строгом синем, и темно-вишневые портьеры, пахнущие духами, стянутые надраенныем бронзовыми кольцами; и целое стадо зеркал на ножках, сбежавшихся к табурету, как овцы к шелковице… Константа вспомнила, что барон Рыск подарил дочери зеркало побольше любых двух в комнате — но единственное и редчайшее. А тут оказывается, что не обязательно быть бароном, чтобы отражаться в десятке зеркал. Вон, Зафира чуть с табурета не упала, извертевшись. Даже мастерица на нее прикрикнула — дескать, стойте смирно, а как нарядим вас, то все покажем и расскажем.

Оглядевшись, не подглядывает ли выставленный в переднюю мужчина, девушки приступили к примерке. Поначалу на Зафиру надели тонкую льняную сорочку до пола, с кружевной оторочкой понизу. Ползая на коленях, одна из девушек подшивала подол, присборивая кружева. Другие тем временем подшивали рукава, заставив Зафиру поднять руки. Потом хозяйка мастерской надела на баронскую дочь три плоеные нижние юбки… Посмотрела… Осталась недовольна узостью бедер — и прибавила еще пару юбок. Распушив их до наивозможного предела, мастерица соизволила повелеть дать знак с чисто королевской важностью. Стайка хихикающих девчонок потащила платье: одна несла подол, распялив на вытянутых руках, вторая — плечики, и еще двое поддерживали каждая по рукаву. Платье было ярко-синее, шелковое с золотой шнуровкой на корсаже, но такое узкое в бедрах, что Константа не выдержала:

— Так зачем пять юбок распушили, если с трудом налазит?

Хозяйка, собираясь с силами, часто задышала. Потом резким движением (натуральный шелк запросто не порвать), одернула подол так, что понизу выступило всего на ладонь белых кружев.

Выдохнув, мастерица важно сказала:

— Вот. Сама королева носит!

— И что, у вас королева была?

— У нас принцесса одевалась. Ее высочество Гонория Флавес, вот! И, по секрету… — женщина зарделась, — у ее высочества тоже не слишком широкие бедра. Но теперь все носят так!

Константа повертела головой, разрываясь между практичностью и желанием уподобиться самой принцессе. Маленький шаг вверх для баронской дочери — и гигантский скачок для ее камеристки.

Сама же баронская дочь светилась от счастья, поворачиваясь перед отарой зеркал, виляя бедрами и осматривая себя со всех сторон. На лице блондинки отражалось неземное блаженство, так что Константа опять не выдержала, пробурчав под нос:

— И зачем ей мужик?

Но тут Зафире принесли еще и пелерину, отороченную белой выхухолью — редким легендарным зверем со снеговых вершин Агратлама. Хвостики болтались колокольчиками при каждом движении, только что не звеня. Пелерина застегивалась на громадную сапфировую пуговицу — не сильно меньше подаренной Дьяволом пряжки.

Сумочку в мелких стекляшках, завязываемую на шнурок, Зафира привычно повесила на запястье. Все женщины прекрасно умели при случае этой сумочкой врезать, как хорошим кистенем.

— Чуть-чуть в талии ушить, — озабоченно поджала губы мастерица.

И снова девицы засновали с иголками, приметывая и прихватывая в нужных местах. В рот Зафире сунули леденец — по примете, чтобы не зашить память. Правда, у блондинки и так память девичья, но неохота терять даже такую… Кстати, о памяти: где там Дьявол?

Константа выглянула за занавески. Всмотрелась. Вернулась в примерочную и спросила у Зафиры:

— Чего-то он зеленый какой-то. Совсем.

Баронская дочь фыркнула:

— А нечего ночью по кабакам шляться! Или не помнишь, как батюшка такой же приходил?

Швеи тихонько, чтобы благородные не услыхали, зашептались:

— Да это он понял, во что ему платья встанут!

— Панихида по кошельку, хи-хи-хи!

— Смерть мужьям и жабам!

— Не хочешь умирать — не будь жабой! Хи-хи-хи!

Сведя с табурета Зафиру, хозяйка присмотрелась к мебели, раздумывая, выдержит ли та пышную каштанововолосую клиентку. Решила, что выдержит — если той не взбредет в голову танцевать.

Но Константа стояла памятником самой себе. Для нее сам визит в эту дорогущую мастерскую, само дыхание всех этих тканей, притираний, кружев — и даже пыли! — были совершенно очевидной сказкой, полностью затмевающей неудобства примерки.

Нижних юбок на Константу надели в полтора раза меньше. А в платье она осталась верна вишневому бархату, расшитому ромбиками, тонкой-тонкой золотой нитью. Вырез прямоугольный, а рукава от локтей спадали вниз. Юбку обтягивать по фигуре не пришлось: бархат лег мягкими естественными складкам, скрадывающими немодную в этом сезоне пышность.

В очень похожих по фасону — но пошитых куда проще и дешевле — платьях девушки ходили смотреть на танец огней самым первым бомонским вечером. Мастерица сразу угадала правильный фасон для каждой, и теперь восхищенно цокала языком:

— И ведь ни камушка, ни цепочки. А как лежит! Как роскошно, по-королевски, смотрится!

Константа покраснела. С королевой ее еще не сравнивали.

Тут ни ушивать, ни распускать ничего не потребовалось: только на полпальца поднять подол. Зафира вдруг загрустила:

— Мы завтра уезжаем… Где же нам их показать?

— Так Юрий же говорил про бал. Когда с рынка ехали, не помнишь?

— А, — сказала Зафира, — когда Лисана жгли.

— А я и думала, что вы к балу их заказываете, — приподняла брови мастерица, — Когда вы сказали, что надо именно к сегодня. Я сразу и подумала про вечерний бал. Вот и маски вам пошила.

По щелчку пальцами хохотушки принесли две полумаски в тон платьев, с перьями и блестками. Зафира вцепилась в свою, пища от восторга, и закрутилась между зеркалами:

— Я птица! Птица!

Константа неумело приложила свою маску; девушки тут же помогли и заахали, выражая неземной восторг. Константе почему-то сделалось грустно.

— К обеду все будет окончательно готово. — Мастерица ловко извлекла Константу из вишневого счастья и отослала своих девчонок работать. Еще прежде раздели Зафиру — и спутницы с огорчением вернулись в скромные оболочки.

— Милые дамы, с вас три четверти золотого. — Убедившись, что сумма не свалила клиенток с ног, хозяйка повеселела и предложила вина с вафлями и сыром. От которого, впрочем, плотно позавтракавшие путешественницы не сговариваясь отказались.

Юрий расплатился без единого звука, с все тем же отсутствующим выражением на лице. Мастерица посмотрела на клиенток с уважением: заездить мужика до того, чтобы он молча выложил такую сумму! Хотя, может быть, он принц инкогнито? Болтают в городе, что знатные паломники на конях с богатейшей сбруей, ехали со стороны скита Рассветной Цапли… Женщины туда просто так не ездят. Но язык распускать она не стала, ограничившись скромным предложением чашечки рассола. Юрий чашку выпил с тем же деревянным лицом, даже не икнув — чем окончательно покорил сердце владычицы иголок.

— Пойдем погуляем по набережной! — предложила Зафира, в глазах которой еще не погасло собственное божественное отражение в зеркалах. Константа сочла набережную достаточно безопасным местом и согласилась:

— Как раз пройдемся и платья готовы будут.

Покинув мастерскую, женщины повисли на локтях Юрия и повлекли его на набережную. Но уже у первого поворота Константа заметила неладное:

— Господин Юрий, а вы апельсин не жевали?

— При чем тут апельсины? — удивилась Зафира. Константа еще раз принюхалась к кавалеру:

— Как будто не пахнет.

— Апельсинами?

— И апельсинами тоже… Господин Юрий, а вы ночью… Гулять…

— По кабакам не шатались? — вмешалась баронская дочь, наконец-то поняв, к чему клонит Константа.

Юрий стряхнул руки девушек и обиженно заворчал:

— Мне вчера комок пепла на лицо упал — до сих пор тошнит.

— Но вы же утром курицу глодали — треск стоял. А моего пудинга ровно половина осталась! И вообще! Вы же… — камеристка понизила голос и выкатила глаза, — враг!

— Рода человеческого, — пискнула Зафира.

— Или вы душой Лисана траванулись? — догадалась Константа. — Ну, тогда вовсе худой был человечишко, если от него дьяволу тошно!

Зафира повертела головой:

— А вон там мы мороженое ели. Давайте его молоком напоим. Молоко от отравы помогает! Я как-то в детстве горохом объелась и…

— Горох не яд, — выручила ее Константа, — и уж после него точно не молоко пить надо. А не то!

— Да что мы разговариваем! Он упадет сейчас!

Константа пожала плечами:

— Странный какой-то э-э… Враг. Как будто и не враг вовсе…

Компания взошла на террасу, где запомнившая их первый визит девочка сразу предложила мороженое. Зафире с Константой это помогло. И даже Юрий чуть повеселел:

— В конце концов — с костра долой, из сердца вон. Чего жалеть о прошлом!

Подавальщица согласилась:

— Нечего этого чаропута жалеть! Ладно бы там, приворот какой. А то мудак мудаком. Каждый месяц на него кто-нибудь жаловался.

Юрий кинул на девчонку благодарный взгляд. Спутницы, не сговариваясь, посмотрели ревниво и после мороженного ничего заказывать не стали.

С легким сердцем компания отправилась на знакомую набережную. Разве что Юрий старался удерживать девушек подальше от моста с лавками и товарами — не каждый день даже и Дьяволу случается коня с богатой сбруей в кости выиграть. А первого коня вот-вот уже проедят…

На реке, по случаю светлого времени, хватало и лодок и паромов, и мелких суетливых волн. И мусора, но на него никто не обращал внимания.

Вдоль воды тянул приятный легкий ветерок, относящий запахи и мошкару. Прогулявшись почти до стены, где река уходила в большую зарешеченную арку, компания повернула назад, за платьями.

— А где будет этот вечерний бал?

— Ну, в городскую управу все не поместятся, — задумалась Зафира. — Так что, скорее всего, на той большой площади. На ступеньки главного входа посадят музыкантов. Ну и на малых площадях, для народу попроще. В большие фонтаны наверняка пустят вино…

Константа прибавила:

— А я слышала, быков жарить целиком будут и раздавать бесплатно.

— Ну, что прилавки и столики на каждом углу будут, можно не говорить, и так ясно.

Юрий покрутил головой. Как уж там танцы-маски-вино в фонтанах, а вот мяса поесть забесплатно… То есть, даром… Он точно не откажется.

С все повышающимся настроением Юрий уверенно потащил девушек за платьями.

Но, конечно, сразу на площадь они не отправились. Вернулись в гостиницу — и уж тут-то Юрий рассмотрел главные часы во всех подробностях. И даже успел понять, что ему самому рядом с такими женщинами не худо бы приодеться попристойнее. И пошел он за советом к тому же хозяину “Лисы и цапли”.

Хозяин потер подбородок:

— Ну, господин, рост у вас чуть повыше среднего. Руки… Обычные.

Юрий немного обиделся: он-то думал, что плечи широкие.

— Пожалуй, господин, за пару серебряных я достану вам наряд… Графский точно. Ненадеваный. С маской. Граф Дебиан заказал его, но не выкупил. Уже сегодня он отбыл в столицу, презрев праздник.

Юрий чуть было не откусил язык, едва не закричав: “Так Дебиан был здесь!?” — но опытный хозяин разгадал его прекрасно:

— Ну да, граф ехал мимо на поиски сбежавшей невесты… И тут этот придурок Лисан без капли совести на всю компанию…

— Так это он тот рыцарь, поймавший Жабовара?

— Ну да, — простецки пожал плечами хозяин. — Вы тоже на казнь ходили, неужто не видели?

Юрий припомнил выходившего на помост рыцаря. Ничего сверхъестественного. Даже его костюм будет Юрию впору…

А с другой стороны, что ему Дебиан и все здешние хитросплетения? Вот доедут они до замка… И что?

Не найдя ответа, Юрий полез в кошелек:

— Два серебряных, хозяин. А пожалуй, и три, только чтобы быстрее.

— Ждите тут, никуда не отходите. Сейчас мой человек мухой обернется и притащит. А сапоги мы вам обмотками подгоним.

Не прошло и получаса — девушки не успели спуститься — как Юрий уже смотрелся в небольшое бронзовое зеркало.

Слуга вертелся вокруг, расправляя дублет, передвигая на должное место кошель (побольше) и кинжал (поменьше, но вполне настоящий). Дублет был черного бархата с черными опалами по воротнику и рукавам. Как видно, граф особым щеголем не был. И хозяин не предупредил Юрия, что черный опал вообще-то камень чернокнижников, и обычный человек его бы побоялся вот так запросто на себя возложить. Это Дебиану все равно: он и чернокнижник, признанный молвой, и рыцарь с полностью отбитой в боях осторожностью.

Потому-то костюм и достался Юрию так дешево: и облегающие бриджи, и высокие сапоги с ремешками к поясу, чтобы не сползали мягкие голенища. И безукоризненно белая рубашка с тонкими-тонкими кружевами по воротнику — как паутина. Ну и маска, разумеется, изображала вороний клюв.

Так что даже на фоне Зафиры и Константы, выглядел Юрий более, чем достойно. Спустившие девушки ахнули: не ожидали они от спутника такого вкуса в одежде. Зафира даже в щеку его поцеловала. Константа зашипела, но сама целовать не сунулась: Юрий уже напялил “вороний клюв”.

— Все готовы. Идем!

С поворота на главную улицу путешественники окунулись в цветной неистовый водоворот карнавала. Все со всеми здоровались, раскланивались, совали цветочки куда попало, не забывая погладить это самое “куда попало”; Константа уже пару раз отбила кому-то ладони. Юрий схватился было за кинжал и грозно завращал глазами — но руки его почти сразу опутали лиловыми лентами хихикающие девчонки в веночках, и с крылышками за плечами.

Зафира никому рук не отбивала: она прямо таки светилась от удовольствия не меньше, чем зажигающиеся по стенам фонарики. Спускался вечер. Переходя мост, уже увидели первых огненных змеев, запущенных вдоль реки нетерпеливыми горожанами. Баронская дочь уверенно влекла всех на главную площадь:

— Там самое лучшее… Самое-самое!

— Э, — сказал только Юрий, но Зафира не дала продолжить:

— Да не узнают нас! Мы же в масках!

— Да и не до нас. Вон, быка раздают.

— О! Пошли! — Юрий в образе графа живо расчистил малюсенький столик, за который и усадил девушек. Сам же подошел к раздаче мяса, выбрав кусок побольше. И догадался на соседнем лотке прикупить кувшинчик вина и корзинку с пирожными. Вернувшись с добычей, он был вознагражден благодарным взглядом Константы и восторженным писком Зафиры:

— Ну вот! А ты боялся, что нас узнают!

— Ах, позвольте пригласить вас на танец! — из толпы к столику приблизилась брюнетка в маске черной же кошки:

— Ваш костюм идеально гармонирует с моим!

Юрий посмотрел на незнакомку. Стройная. С большой грудью, впрочем, слегка прикрытой меховой оторочкой по вырезу. Широкие рукава в черно-бежевую полоску. Из рукавов снежно-белые руки. Или перчатки с коготками? Большая грудь. Юбка длинная, с чуть ли не шлейфом — надо же кошке хвост — спереди кокетливо расходится и почти до колен видны ножки в сетчатых чулках и мягких замшевых туфельках на высоком каблуке… Оторвав глаза от ножек, Юрий уперся взглядом в идеальную высокую грудь.

Зафира и Константа зашипели не хуже этой самой кошки. Которая не стала терять времени:

— Ах, неужели вы меня забыли, граф? Я-то вас узнала!

Уже замахнувшаяся Константа так и осела. Зафира тоже шарахнулась от наглой разлучницы, подавившись пирожным. Пока камеристка ее хлопала по спине, пока помогала запить — кошка утащила Дьявола как мышку.

— Она нас узнала? — непривычно-робко поинтересовалась Константа, — и что теперь? Донесет?

— Да нет! Она костюм узнала. Э, — спохватилась Зафира, — Так это он ночью с графов костюмы снимал?

— Ага, — вздохнула Константа, заедая печаль пирожным-корзиночкой, — только я подумала, что это и не дьявол никакой вовсе… А он раз — и графский костюм из рукава.

Девушки печально посмотрели на круг танца, в котором Дьявола уже и видно не было. И тут пригласили их. Девушки злорадно переглянулись: пойдем, потанцуем. А граф Дьявол пусть мучается — куда мы делись? Он же все равно вернется!


Вернулся Дьявол только под утро.

Загрузка...