Нора

Глава 12

Нора нисколько не удивилась, когда в пятницу после обеда Кэл снова собрался уезжать. О своих таинственных делах муж так ничего и не рассказал ей. Hope даже не пришло в голову досаждать ему своими недомоганиями, болями в спине и меньше всего предупреждением доктора. Отчуждение и неприступность мужа пугали ее, казалось, он постоянно чем-то озабочен. Нора старалась напоминать себе, что до тех пор, пока Кэл не переехал в барак для рабочих, он был добр к ней, старался не обращать внимания на подгоревшую яичницу, даже на ужасное печенье, которое по-прежнему не получалось.

Кэл появился дома в пятницу после обеда только для того, чтобы упаковать дорожную сумку. Он ни слова не проронил по поводу аккуратно уложенных чистых рубашек, которые Hope удалось, наконец, отгладить сравнительно сносно. Молодая женщина научилась пользоваться тяжелым чугунным утюгом, опуская его прежде на какую-нибудь рогожку или мешок из-под муки, а затем уже на рубашку. Больше она не прожигала на белье дырок и не оставляла желтых подпалин.

Вид чистых отглаженных рубашек заставил Кэла почувствовать себя виноватым. Можно было представить, сколько времени пришлось потратить Hope, чтобы суметь так хорошо выгладить белье.

— Спасибо, — натянуто поблагодарил он. Нора лишь пожала плечами. Разговор не получался. Молодая женщина чувствовала себя совсем больной. Стараясь подавить подступающий кашель, она чихнула.

— С тобой все в порядке? — Кэл внимательно посмотрел на жену.

— Это от пыли, — солгала Нора, доставая из кармана фартука носовой платок и прикрывая рот. — Только из-за пыли.

Пыль на самом деле толстым слоем лежала на мебели.

— Да, — с грустью согласился Кэл, осматриваясь кругом.

Нора взглянула на мужа.

— У меня достаточно работы без того, чтобы постоянно протирать мебель. Пыль тут же собирается вновь.

— Как скажешь, — Кэл не настроен был спорить. Но вид жены обеспокоил его. — Ты что-нибудь ешь? Мне кажется, ты очень похудела, Нора. Ты должна стараться есть как можно больше. Доктор действительно сказал, что у тебя все в порядке?

— Он сказал, что у меня все хорошо, — солгала Нора. — Я не поднимаю никаких тяжестей.

Кэл кивнул, успокаиваясь. Он не бывал дома целыми днями и представления не имел, чем она занимается.

— Старайся заботиться о себе. Я вернусь в понедельник к вечеру.

— Ты взял с собой оружие? — спросила Нора. Кэл удивился.

— Я всегда беру с собой оружие. Техас еще не настолько цивилизованная территория, как нам хотелось бы. Путешественникам нужно все время остерегаться ограблений.

Нора удивленно приподняла брови.

— Но что может грабитель отнять у тебя? — непредусмотрительно заметила она.

Взгляд Кэла стал холодным и насмешливым.

— Простите, мэм, что вы имели в виду? Нора вспыхнула.

— Я хотела сказать…

— Ты все еще переживаешь, что стала женой человека, не подходящего тебе по положению, не так ли? — раздраженно спросил он. — Ты считаешь, что я — человек без средств и не представляю интереса для грабителей?

Молодая женщина прикусила губу.

— Кэл, ты искажаешь мои слова. — Глаза ее умоляли мужа понять. — Я — твоя жена. Мой удел — жить, как живут простые люди. Я пытаюсь привыкнуть. В самом деле, я очень стараюсь.

— Но ты ненавидишь такую жизнь. Я замечал, как ты не поднимаешь глаз, когда мы вместе идем по городу, словно тебе стыдно, что тебя видят со мной рядом. Ты выполняешь работу по дому с видом святой мученицы, потому что привыкла считать, что порядочная женщина не должна заниматься стиркой и приготовлением пищи. Ты стыдишься своего настоящего положения, Нора, стыдишься того, что я — твой муж.

Нора стиснула зубы.

— Пожалуйста, Кэл…

— Только подумайте, мисс Марлоу из Ричмонда вышла замуж за бедного ковбоя в грязных сапогах. — Сло-. ва мужа хлестали ее как плеткой, выплескивая все его негодование и злость. — А в довершение всего, твоя тетя только что остановила меня и спросила, не мог бы я нанять для тебя приходящую прислугу. Потому что, как сказала миссис Тремейн, леди едва ли может выполнять утомительную работу по дому. Тебе приходится зависеть от милости Мелли, которая приносит еду, — жестко добавил он.

Нора покраснела.

— Но я ни о чем не просила Мелли! — пыталась оправдаться она. — Да, кузина очень добра ко мне и приносит кое-что поесть… Ты не живешь сейчас здесь, так почему я должна готовить для себя одной? И я никоим образом не просила тетю Элен говорить с тобой о прислуге.

Кэл преувеличенно тяжело вздохнул.

— Но ты просила об этом меня, и я отказал. Если ты не говорила об этом с миссис Тремейн, значит она умеет читать мысли, — зло выпалил он. — Ты притворяешься, что любишь меня, Нора, но нам обоим хорошо известно, что ты никогда не была счастлива здесь. У тебя нет совершенно никаких способностей к ведению домашнего хозяйства. Тебе не хватает терпения научиться готовить. Ты мечтаешь только о шелковых платьях, белоснежных скатертях, серебре и хрустале. Тебя никогда не устроит та жизнь, которую я могу обеспечить тебе.

— Нет, устроит, — сердито заявила Нора.

— В самом деле? — Глаза Кэла сузились. — Тогда зачем ты просила тетю написать письмо твоим родителям, чтобы попросить у них прощения? — Наконец, он не выдержал и высказал то, что мучило его больше всего.

Нора поражение вскрикнула.

— Я не просила! — возмутилась она, в ужасе от обвинения в том, что она унизилась и обратилась за помощью к отцу после того, как жестоко он поступил с ней. О чем только думала тетя Элен, сказав Кэлу такую страшную вещь? Если она хотела уколоть ее мужа и заставить лучше относиться к племяннице, то достигла этим только обратного.

— Твои родители богаты, а ты — их единственная дочь, — продолжал Кэл с кривой усмешкой. — Но позволь мне сказать тебе кое-что. Я не против, если ты решишь помириться с отцом, но не смей его ни о чем просить. Ни о платьях, ни об украшениях, ни о деньгах. Потому что пока ты являешься моей женой, я не позволю тебе взять у твоей семьи ни цента!

Нора взглянула на мужа. Гнев охватил ее с новой силой, желание оправдываться пропало.

— Я буду делать то, что считаю нужным! Я — твоя жена, но не твоя собственность. Я прекрасно сумею позаботиться о себе сама, я так и делала, пока ты не соблазнил меня и… не заставил прозябать в этой… этой унизительной бедности! По крайней мере, мужчина моего круга не стал бы заставлять меня готовить, убирать, стирать как какую-то посудомойку! — взорвалась она, вне себя от гнева.

Нора вся дрожала, жар охватил ее. Может быть, это поднялась температура из-за простуды? — подумала молодая женщина. Ей стало так плохо, что она едва понимала, что говорит.

Лицо Кэла стало холодным, глаза ледяными.

— Нет ничего позорного в честном труде, — помедлив, произнес он гордо. — Я зарабатываю своими руками и не стыжусь этого, а моя мать никогда не жаловалась на то, что ей приходится много работать по дому, стирать и готовить на мужа и троих сыновей. Она гордится этим. А если твое имя и твое положение в обществе так много для тебя значат, тогда помирись со своим отцом и возвращайся в Ричмонд. Я не собираюсь унижать тебя, вынуждая быть посудомойкой.

Нора потеряла дар речи. Неужели он просит ее уехать? Выгоняет?

— Мне пора ехать, — многозначительно бросил Кэл. — Если я вернусь, и тебя не окажется здесь, значит, нам нечего больше сказать друг другу. Можешь считать наш брак ошибкой, если тебе так нравится. Богу известно, как я не хотел заводить семью, — заявил он, желая больнее уколоть жену, хотя это была и не полная правда. — Я хотел только спать с тобой. — Это тоже было ложью, но Кэл хотел отплатить за свою уязвленную гордость.

Подхватив сумку, он отвернулся, стараясь не смотреть в искаженное болью лицо жены. Слова миссис Тремейн заставили Кэла почувствовать себя униженным, а ее замечание о трудном положении племянницы и о том, что она собирается обратиться за помощью к родителям Норы, еще больше оскорбили его.

Все тело молодой женщины болело, воспаленными глазами она смотрела на мужа.

— Ты никогда не говорил со мной о своей семье, даже не познакомил меня с ними…

Ледяной взгляд Кэла остановился на ней.

— Мне не приходило это в голову! Неужели ты думаешь, что я повезу тебя к своей матери и позволю тебе унизить ее за то, что она сама ведет домашнее хозяйство? Позволю, чтобы высокородная мисс Марлоу смотрела на мою мать свысока? Наш брак — самая большая ошибка в моей жизни. И у меня нет ни малейшего желания впутывать в это моих родственников!

Нора была так поражена, что не находила слов. Он… стыдился ее! Кровь отлила у нее от лица. Он так стыдился жены, что даже не хотел представить ее своей семье. Для молодой женщины это был самый тяжелый удар.

Стараясь не смотреть в искаженное болью лицо жены, Кэл запрыгнул в экипаж, который должен был отвезти его на станцию. Стоя на крыльце, Нора долго смотрела вслед удаляющемуся экипажу, затем, рыдая от горя, вернулась в дом и бросилась на аккуратно застеленную постель.

Слезы принесли некоторое облегчение, но лицо ее продолжало пылать, горло болело. Уткнувшись в подушку, Нора с удовольствием почувствовала ее прохладу. Мысли ее путались, ей трудно было осознать весь ужас случившегося. Позже, когда она сумеет подняться, она решит, что делать со своим несчастливым замужеством. Нора закрыла глаза и погрузилась в беспамятство.

Ранним вечером в школе Тайлера Мелли закончила занятия класса искусств. Родители забрали учеников домой, остался только один Брюс Лэнгхорн. Вечерние занятия были организованы по специальному разрешению школьной администрации, которая требовала, чтобы родители обязательно забирали детей после урока.

Уже темнело, а мистер Лэнгхорн все никак не приходил за сыном. Если не отвезти сейчас Брюса домой, подумала Мелли, ей придется возвращаться на ранчо в полной темноте, что весьма нежелательно для одинокой молодой девушки. Отец очень рассердится и может потребовать, чтобы она отказалась от уроков, позволявших ей каждый вечер видеть мистера Лэнгхорна, когда тот приходил забирать сына.

Решив, что сама отвезет Брюса домой, Мелли с беспокойством смотрела на темнеющее небо.

— Не представляю, почему задержался мой папа, — тревожился Брюс. — Он никогда раньше не опаздывал.

— Знаю, дорогой, — улыбнулась Мелли. — Все в порядке. Мне не трудно будет завезти тебя. Мальчик сморщился.

— Надеюсь, ее там нет.

— Миссис Террел?

Тон, которым девушка произнесла ненавистное имя, позабавил Боюса.

— Она никогда не приезжает к нам одна, — скосив на Мелли любопытный взгляд, сообщил мальчик. — Всегда со своей старой тетей. Так что все прилично.

— Это совершенно не мое дело, — с притворным безразличием ответила Мелли.

— Да, конечно, мэм.

Когда Мелли подъехала к дому Лэнгхорна и остановила коляску у крыльца, в окнах горел свет. Быстро темнело, и девушку пугала предстоящее возвращение на ранчо. Ей не хотелось признаваться мальчику, но ее тоже беспокоило то, что мистер Лэнгхорн не приехал за сыном, потому что он действительно, как сказал Брюс, никогда не опаздывал. Может, Лэнгхорн заболел?

— Быстро беги в дом, — приказала она мальчику, — и помаши мне рукой, если отец дома, и с ним все в порядке. Я подожду здесь.

— Хорошо, мэм. Спасибо, что подвезли меня.

— Пожалуйста.

Мелли крепко сжала в руках вожжи. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока Брюс снова появился на крыльце.

— Все в порядке, мисс Тремейн, папа уснул в кресле, — усмехнулся мальчик. — Сегодня он руководил установкой заграждения на ранчо и мелким ремонтом построек. Даю слово, что он работал, пока не свалился с ног.

Мелли облегченно вздохнула.

— Прекрасно, спокойной ночи, дорогой, — весело попрощалась она с мальчиком, уголком глаза заметив какое-то движение в доме. Ни за что на свете она не хотела сейчас беседовать с его грубияном-отцом. Мелли все еще не могла забыть, что сказал ей мистер Лэнгхорн на танцевальном вечере. Она быстро стегнула лошадь вожжами и отъехала от дома.

Темнота сразу же поглотила ее. Светила неполная луна, дорога была еле видна. Слава Богу, что лошадь хорошо знает маршрут, подумала Мелли… Она бы не так боялась темноты, но постоянные слухи о грабителях…

Внезапно сзади послышался громкий стук копыт. Всадник мчался галопом и быстро настигал коляску Мелли. Сердце девушки испуганно забилось при мысли о серии недавних нападений на одиноких женщин. Мелли начала подгонять лошадь, стегая ее вожжами.

Впереди показался поворот, и лошадь замедлила ход, что дало возможность преследователю поравняться с коляской. Боковым зрением Мелли заметила пару длинных ног, черные сапоги, и у нее вырвался крик ужаса.

Девушка попыталась подхлестнуть лошадь, но сильная рука протянулась к уздечке, заставляя коляску остановиться. Только сейчас Мелли узнала своего преследователя, но сердце ее продолжало сильно биться. Без шляпы, с растрепанными волосами и очень сердитый, он ловко соскочил с седла и подошел к подножке.

Пригладив волосы рукой, мистер Лэнгхорн взглянул на Мелли.

— Тебе известно, как опасно заставлять лошадь так быстро скакать в темноте, — раздраженно заявил он.

— Естественно, вас больше волнует лошадь, мистер Лэнгхорн, чем моя безопасность в такое позднее время, — возмущенно ответила Мелли.

— Почему ты не задержалась, чтобы поговорить со мной?

— Очевидно, потому, что у меня не было никакого желания разговаривать с вами. Брюс передал мне, что вы уснули в кресле. Мне надо было только узнать, все ли у вас в порядке. И когда я убедилась в этом, то сразу же уехала. Вот и все.

— Сегодня у меня был очень трудный день, Мелли. А кроме того, я полночи не спал из-за заболевшего теленка.

— Возможно, это сказывается пожилой возраст, мистер Лэнгхорн, — лукаво заметила девушка.

— Черт бы тебя побрал!

У Мелли дыхание перехватило от возмущения.

— Как вы смеете!

Руки Лэнгхорна сжались, даже в темноте Мелли заметила, как сверкнули его глаза.

— Разве тебе не известно, что у меня отвратительные манеры? — уколол ее Лэнгхорн. — Я разведен, а в глазах общества это означает, что опозорен. Конечно, никто даже знать не хочет, что моя жена была не намного лучше проститутки, ей был безразличен даже ее собственный сын; она продавала свое тело любому, кто платил, чтобы купить опиум…

— Пожалуйста, не надо!

— Да, это все слишком грязно для ваших нежных ушек, маленькая мисс Невинность! Но разве тебе не хочется все знать о мужчине, к которому ты питаешь тайную страсть? Или ты думаешь, Мелли, что я не замечаю, с каким обожанием ты исподтишка смотришь на меня?

Девушке хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала себя оскорбленной. Слова Лэнгхорна не только унизили ее, тон, каким он их произнес, необычайно взволновал Мелли.

— Мне нужно вернуться домой, — умоляюще пробормотала девушка. — Пожалуйста, уезжайте.

— Вдова Террел так не разговаривает со мной. Она делает все, о чем я ее прошу.

— Вот и езжайте к ней, пожалуйста, позвольте миссис Террел делать то, что вы хотите. А я желаю уехать домой.

— Я — тоже, — устало произнес Лэнгхорн. — Но у меня нет дома. У меня есть помещение, которое изо всех сил я стараюсь содержать в порядке, и ранчо, которое забирает все мое время, и сын, которому я совсем не уделяю внимания, потому что у меня не остается времени даже для того, чтобы быть отцом. Ты нравишься Брюсу, Мелли, — сердито добавил он. — Мой сын только о тебе и говорит. Мисс Тремейн, мисс Тремейн… ну просто святая!

— О, мистер Лэнгхорн, вы не должны…

— Иди сюда, Мелли, — пробормотал мужчина, взял девушку за руку и потянул к себе, заставив выйти из коляски и спуститься на землю рядом с ним.

— Лошадь может испугаться и убежать, — быстро проговорила Мелли.

На самом деле лошадь не собиралась никуда убегать. Девушка так волновалась, что не могла ни о чем думать. Неожиданно она обнаружила, что у нее промокли ноги, так как колея была наполнена водой.

Сильными руками Лэнгхорн схватил Мелли за плечи, поворачивая, чтобы рассмотреть выражение ее лица.

— Ты преследуешь меня повсюду, — нетвердо произнес он.-Ты преследуешь меня своими огромными карими глазами, девственным телом и прекрасными волосами, Мелли. Как бы мне хотелось закутаться в эти волосы…

Внезапно губы мужчины впились в нее в яростном поцелуе. Мелли вскрикнула, взволнованная и пораженная страстью, которой никогда еще не знала в поцелуе. Робкие ласки, которыми она прежде обменивалась с юношами, сразу же забылись в головокружительном желании взрослого мужчины.

Лэнгхорн притянул девушку к себе и крепко прижался к ней, заставляя ее почувствовать необыкновенную силу своего тела, а также все возрастающую страсть, которую Мелли совершенно явственно ощущала своим бедром.

Испуганная, она пыталась оттолкнуть мужчину, но безуспешно. Голова его закружилась от восхитительного вкуса девичьих губ, руки перебирали волосы Мелли. Лэнгхорн вытащил шпильки из ее прически, и тяжелые локоны роскошной волной рассыпались по ее спине. Тем временем его требовательные губы ни на секунду не отрывались от девушки.

— Ты напряженная и негнущаяся, как доска, — грубовато проворчал мужчина, гладя длинные волнистые Волосы. — Как кусок дерева. — Он слегка прикусил нижнюю губу девушки, заставив ее вскрикнуть. — Ты еще ребенок, — сердито продолжал Лэнгхорн, пытаясь восстановить дыхание. — Ты не умеешь целоваться, пугаешься страсти, ты ничего не можешь дать зрелому мужчине!

Мелли судорожно проглотила комок в горле, колени ее ослабели, губы дрожали. Она дотронулась пальцем до нижней губы.

— Я хочу домой, — задыхаясь пробормотала девушка.

— Разумеется, почему нет?-сердито ответил Лэнгхорн. — Ты — маленькая испуганная девочка. Теперь ты понимаешь, чего хотела? Ты даже не можешь притвориться, что тебе нравятся мои поцелуи.

Мелли хотелось побыстрее уехать, но сильные руки не отпускали ее.

— А сейчас ты примешься плакать, не так ли? — насмешливо спросил Лэнгхорн.

Уткнувшись лбом в его широкую грудь, Мелли на самом деле дала волю горячим слезам, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, упираясь сжатыми в кулаки руками в его плечи. Лэнгхорн почувствовал, что девушка вся дрожит. Выпитое виски помутило его разум. Он совсем не собирался пугать ее. Мужчина должен уметь сдерживать свои эмоции, но Мелли мучила его уже много месяцев.

Сильными руками он нежно гладил ее длинные шелковистые волосы, с наслаждением пропуская их между пальцев.

— Волосы, как у ангела. Мягкие, как черный шелк.

— Вы собираетесь жениться на миссис Террел, — сердито заявила Мелли. — Вы не имеет права, никакого права касаться меня руками!

— Я знаю, — тяжело вздохнул Лэнгхорн, осторожно целуя ее волосы и лоб. — Не надо плакать, Мелли.

Девушка вытерла слезы рукой. Как это должно быть глупо, рыдать в темноте на безлюдной дороге в объятиях мужчины, которого любишь больше всего на свете, и умолять его отпустить тебя домой. Отношение Лэнгхорна к ней не вызывало у Мелли сомнений. Ее молчаливое обожание раздражало его, а юность и невинность были ненавистны. Он ничего не хотел от нее. Тогда, интересно, почему его руки держат ее так крепко?

Лэнгхорн снова и снова, как завороженный, перебирал ее волосы. Он накрутил одну прядь на руку и поднес к губам.

— Мистер Лэнгхорн, — начала Мелли. Его губы нашли глаза девушки, заставляя их закрыться. В теплом дыхании мужчины слышался запах виски.

— У меня есть имя, Мелли.

— Я совсем не собираюсь называть вас по имени, — гордость ее была уязвлена. Но прикосновения мужчины были столь волшебными, что колени у нее подкашивались. Лэнгхорн продолжал, молча, целовать лицо Мелли, заставляя ее испытывать необыкновенное блаженство, особенно когда языком осторожно коснулся ее трепетавших ресниц.

Его руки, запутавшиеся в роскошных волосах Мелли, двигались вниз по спине, а затем как бы случайно скользнули к ее высокой груди. Это было так восхитительно, что Мелли еще теснее прижалась к широкой груди мужчины.

Откуда-то снизу ее тела поднималась горячая волна желания, какая-то незнакомая боль, казалось, пульсировала все сильнее и сильнее, нарастая с каждым прикосновением его губ и рук. Мелли почувствовала, как от настойчивых ласк Лэнгхорна затвердели ее соски.

Этого нельзя позволять, вспыхнула в ней стремительная мысль. Мелли хотела протестовать, но мягкие губы мужчины закрыли ей рот. Сначала лишь легко прикасаясь, затем с нарастающей жадностью Лэнгхорн впился в губы девушки.

Огонь пронзил все тело Мелли, сквозь прикрытые веки ее ослепил яркий свет. Девушка застонала, раскрывая губы навстречу поцелую. Лэнгхорн что-то горячо шептал, стараясь языком проникнуть вглубь, одновременно его рука полностью овладела ее грудью.

После они не могли вспомнить, кто из двоих опомнился первым. Внутренний жар сжигал Медли, губы распухли, она едва дышала. Все тело ее, казалось пульсировало от затопившего желания. Девушка склонила голову к груди возлюбленного, вздымавшейся от бешеных ударов сердца.

Лэнгхорн хватал ртом воздух, словно пытаясь образумить себя.

— Вы не должны… поступать так, — хрипло прошептала Мелли.

— Ш-ш-ш, — лицо его зарылось в шелковистые волосы.

— Мистер Лэнгхорн…

— Разве мы уже не преодолели это? Меня зовут Джекоб, — засмеялся мужчина.

— Джекоб… — прошептала Мелли, не переставая дрожать от переполнявших ее чувств.

Лэнгхорн нежно обнял девушку, не позволяя себе больше потерять голову. Он нежно гладил Мелли по спине, пока она не успокоилась и не отстранилась.

Джекоб достал из кармана папиросную бумагу, мешочек с табаком и скрутил сигарету. Казалось, он совсем не торопится. Лошади мирно щипали траву в темноте. Достав спички, он прикурил и глубоко затянулся, молча глядя на Мелли. Ее волосы рассыпались по плечам — темная волна на фоне светлого шелкового платья, показавшегося таким мягким, когда он ласкал грудь девушки.

Кровь в нем снова закипела при этом воспоминании, и Лэнгхорн засмеялся над собой. Две порции виски и дикая скачка в ночи перевернули его жизнь. Именно это сейчас случилось. Они оба уже не смогут забыть, какое наслаждение принесли друг другу.

— Я должна вернуться домой.

— Благоразумное решение. Ночью на дороге можно встретить опасных людей.

— Опаснее тебя? — насмешливо спросила Мелли. Лэнгхорн усмехнулся.

— Может быть. Я не делал тебе… больно? — нежно спросил он, вспоминая, с какой безрассудной силой сжимал в объятиях мягкое податливое тело девушки. Глаза его остановились на ее груди.

— Сэр! — воскликнула Мелли, прикрывая грудь руками.

Лэнгхорн грустно вздохнул.

— Что ты чувствуешь, Мелли? — насмешливо спросил он. — Ты так давно хотела меня. Тебе понравилось, как я целовал тебя, как мои руки прикасались к твоему телу?

Мелли отвернулась и направилась к коляске с отчаянием в душе. Однако сильная рука, останавливая, обвилась вокруг ее талии.

— Я приеду к вам завтра, — прошептал Джекоб ей на ухо. — Нам необходимо обсудить это с твоими родителями.

— Что обсудить? — испуганно спросила Мелли.

Неужели Лэнгхорн хочет рассказать ее родителям о том, что произошло между ними.

— Я хочу поговорить с твоими родителями о нас, — серьезно ответил Джекоб. — Неужели ты думаешь, что теперь нас может что-нибудь удержать? Теперь, когда мы оба сгораем от страсти?