Новая хронология Греции. Античность в средневековье

Глава первая Вступление

В этой книге пойдет речь о загадках истории. Но не о тех загадках, о которых говорят сами историки: не о таинственных следах древних неизвестных цивилизаций, не о могучих городах и царствах, от которых до нас дошли только измененные веками названия, дразнящие воображение, не о великих королях и героях, имена которых прославлены в легендах, но не встречаются в древних хрониках. Нет. Существуют в истории загадки намного более серьезные, хотя сами историки предпочитают о них помалкивать; эти загадки расположены не на окраинах научного знания, не на горизонте, за которым начинается неизвестность, а в самой сердцевине той истории, которая считается прекрасно изученной, которая в школьных учебниках подробно расчислена по годам и событиям, прослежена вдоль и поперек, — то есть той самой истории, которую мы, как нам представляется, знаем превосходно.

Они хорошо замаскированы, причем в большинстве случаев обнаружить их может не историк, а только специалист в какой-нибудь иной отрасли знания; и когда историк, самостоятельно или по чьей-нибудь подсказке натыкаясь на какую-нибудь из них, рассматривает эти загадки порознь, у него всегда есть возможность придумать простенькое объяснение, которое ничего не объясняет и только призывает пренебречь этой нелепицей. Совсем как в рассказе Конан Дойла о «пляшущих человечках»: там вполне разумно предлагалось вообразить, что смешные фигурки нарисованы шалунами, и больше не обращать на них внимания. Так и в наших случаях: проще всего и вроде бы достаточно разумно решить, что «этот рисунок на гробнице — фантазия художника, он абсолютно ничего не значит», или что «летописец ошибся, хотя и был очевидцем события: как нам теперь хорошо (лучше, чем ему самому!) известно, он наблюдал не солнечное затмение, а лунное, и не весной, а осенью того же года, и не в Тавриде, а в Северной Африке».

Это — охранительная реакция: если историк осмелится признать за истину выводы, неизбежно вытекающие из загадки такого рода, ему придется перекраивать всю историческую концепцию, привычную, уютную, давным-давно устоявшуюся, сцементированную научной традицией, опутанную миллионами опубликованных и неопубликованных книг и статей по истории. И все это — из-за какого-то жалкого солнечного затмения?.. Здесь историк твердо следует знаменитому принципу «бритвы Оккама»: «не следует создавать сущностей сверх необходимости». Этот принцип почитается, как трезвый сдерживающий фактор в развитии любой науки. Принято считать, что он мудр и весьма полезен. Но — как определить, не настала ли эта «необходимость»?

Возьмите космогонию. Вот система Птолемея: в центре — Земля, вокруг нее вращаются планеты, каждая — по своему кругу. Но зримый путь планеты в небе — не круговой, а петлистый; чтобы объяснить это, были придуманы дополнительные круги (эпициклы), привязанные центрами к исходным кругам. Теперь исчисляемые пути планет, расположенных на окружностях эпициклов, действительно, стали петлистыми. И все-таки не совсем такими, каковы их реальные движения по небу. Чтобы приблизить расчеты к реальности, пришлось вводить еще один уровень эпициклов. Потом — еще и еще. Кажется, под конец число этих уровней дошло до тринадцати! Расчеты стали невыносимо громоздкими. Ну и что? Разве трудности с вычислениями основание для того, чтобы переходить на систему Коперника, с Солнцем в центре вместо Земли? Можно было, в соответствии с принципом «бритвы Оккама», еще и еще наращивать эпициклы (тем более, что и система Коперника использовала их, хотя и в меньшем количестве).

Так что «бритва Оккама» всего лишь описывает процесс научного познания; с ее помощью можно проверять новые гипотезы (руководствуясь тем простым соображением, что чем меньше каких-либо законов природы или иных «внешних участников» привлечено, чтобы объяснить исследуемое явление, тем больше надежды на правильность этого объяснения), но в корне ошибочно, ссылаясь на нее, устанавливать запрет на какую-нибудь новую научную идею. Внезапное крушение старой и зарождение новой научной концепции происходит не тогда, когда прежней «сущностью» уже невозможно пользоваться (ибо любая старая научная концепция могла бы успешно функционировать и сегодня, — сужается только сфера ее применимости, это хорошо видно на примере геометрии Евклида); близким признаком революции в науке служат обычно несколько фактов, скорей даже малозначительных фактиков, которые, к досаде исследователей, никак не хотят улечься в рамки классической теории. Причем все уверены, что это — случайность, мелкий эпизод, и не сегодня, так завтра все встанет на свои места, и классическая теория еще раз подтвердит свою жизненность…

Не исключено, что в точно такой ситуации находится сейчас и всемирная история (точнее, историческая хронология).

К настоящему времени этих специфических «загадок истории», о которых пойдет здесь речь, выловлено уже так много, что о них можно говорить как о явлении систематическом и о проблеме созревшей, иными словами, можно предполагать, что уже назрела та самая «необходимость».

Автор этой книги (как и читатель) находится на развилке двух дорог. Дело в том, что эти «загадки истории» раскрывают свою сущность только в результате кропотливого математического анализа, ознакомление с которым требует специальной подготовки, но ее ни историки, ни предполагаемые читатели, скорей всего, не имеют. Популярное же изложение является, по неизбежности, не доказательным, а всего лишь описательным. Как быть? Чтобы решить эту дилемму, читателю предлагаются здесь оба пути. Первая часть книги — популярный рассказ, который будет всем понятен (и, надеемся, интересен); вторая часть — более строгий и научный анализ тех же проблем. Если же читатель почувствует, что он не только заинтересован, но и достаточно подготовлен, к его услугам — список литературы, где он найдет и книги по истории — источники информации, и труды автора книги и его коллег, анализирующих эту информацию.

Автор считает своим приятным долгом выразить благодарность В.А. Богданову и А.В. Богданову, инициаторам и вдохновителям популярного издания, которое и вошло в настоящую книгу как ее первая часть. Особую благодарность я выражаю И.А.Голубеву, фактически самостоятельно написавшему первую часть книги по материалам научных публикаций автора. Хотя И.А.Голубев не был специалистом в данной области, но он прекрасно в ней разобрался и его текст, кроме блестящего литературного стиля, имеет еще одно достоинство: он «ближе» к читателю, понятнее ему, чем написанное специалистом сухое и методичное изложение результатов.

В свою очередь, И.А. Голубев благодарен судьбе, предоставившей ему возможность не только близко познакомиться с удивительно смелой, головокружительной концепцией А.Т. Фоменко и убедительно подкрепляющими ее исследованиями его соратников, но и принять посильное участие в работе над этой книгой. Вполне естественно, что, работая с таким материалом, который по сути своей является неисчерпаемым источником вдохновения, невозможно удержаться от каких-то своих собственных мыслей, догадок и гипотез по этому же поводу. А.Т. Фоменко и его соавторы были настолько великодушны, что ни одну из них не попросили убрать из текста книги. Немало обескураженный этим обстоятельством, И.А. Голубев вынужден в результате предупредить читателя, что за все ошибки, несуразности и т. п., которые обнаружатся в первой части этой книги, он и только он несет личную ответственность.

Точные ссылки на цитируемые первоисточники читатель найдет в оригинальных работах А.Т. Фоменко и его коллег. В первой части книги эти ссылки полностью опущены.

Глава вторая Сумасшедшая луна

Ход планет вокруг Солнца и Луны вокруг Земли — механизм гораздо более точный, чем любые бытовые хронометры (лишь немногие атомные часы — исключительно сложные приборы — имеют ход более ровный, чем вращение Земли). Однако ученые предполагают, что даже «постоянная всемирного тяготения» на самом деле не постоянна. Интересно бы узнать, как она менялась последние тысячелетия: возможно, физики при этом получили бы ответы на два-три своих вопроса, одновременно озадачившись сотней новых вопросов. Таковы пути науки.

Можно попробовать решить эту проблему, покопавшись в старых хрониках: летописцы прежних веков и тысячелетий обожали фиксировать каждое затмение Солнца (а нередко и затмения Луны) — как событие, по важности равное смерти короля или победоносной битве. Конечно, не всегда можно понять, о каком «небесном знамении» идет речь в ином панически-невнятном или напыщенно-иносказательном тексте, но часто встречаются и очень добросовестные, внятные и подробные описания. Поскольку историки давно уже систематизировали все такие летописи и хроники и привязали их к единому летосчислению, сбор информации не так уж сложен. Главные трудности для физиков начнутся потом: если окажется, что затмения 2-3-тысячелетней давности не приходятся на дни и часы, рассчитанные на основе сегодняшних движений Луны (действительно, так и оказалось), то надо вначале рассчитать, как именно Луна с течением веков изменяла свое движение, чтобы согласовать это движение со сведениями летописцев, а потом попробовать, если удастся, как-то объяснить то, что получилось в результате.

Именно так и поступил современный астроном Р. Ньютон. Он исследовал, опираясь на летописные сведения, как изменялся на протяжении 2700 лет так называемый параметр Д'' — вторая производная лунной элонгации, характеризующая ускорение. Здесь нет нужды рассказывать, что это такое, достаточно сказать, что речь идет о движении Луны. Р. Ньютон вычислил 12 значений Д'', основываясь на 370 наблюдениях древних затмений — по датам, взятым из составленных историками хронологических таблиц. Сведения о движении Луны в более близкие к нам времена он взял из работ Мартина, который обработал около 2000 телескопических наблюдений Луны за период 1627–1860 годы. В итоге он построил кривую зависимости Д'' от времени (рис. 1).

Что же необычного в этой кривой? Вот что пишет сам Р. Ньютон: «Наиболее поразительным событием… является стремительное падение Д'' от 700 года до приблизительно 1300 года… Такие изменения в поведении Д'' и на такие величины невозможно объяснить на основании современных геофизических теорий».

Можно допустить постепенное изменение некоторых мировых констант — плавное, монотонно продолжающееся миллионы и миллиарды лет. Но совершенно невероятно, чтобы в природе могло произойти то, что изображено на графике: резкий скачок, уместившийся в 600-летний интервал (а может быть, и того быстрее). На фоне плавных космических изменений это выглядит как внезапный взрыв, как след какой-то непонятной вселенской катастрофы. Даже скачкообразным изменением гравитационной постоянной (что само по себе было бы непостижимо) объяснить этот график, видимо, невозможно. Недаром Р. Ньютон написал на эту тему специальную работу, которая имеет красноречивое название: «Астрономические доказательства, касающиеся негравитационных сил в системе Земля — Луна».

Глобальные катаклизмы далеко не всегда имеют яркий драматический вид всемирного потопа или столкновения планет. Если они растянуты во времени на многие века, быстроживущий человек может даже не заметить катастрофы, происходящей вокруг. Например: многие ли из нас обратили внимание и ужаснулись, что Скандинавия, гористая северная окраина нашего общеевропейского плота, почему-то вдруг утратила плавучесть и стремительно, погружаясь на несколько сантиметров в столетие, тонет?

Нередко только результаты долгих тщательных наблюдений и подсчетов открывают вдруг, что мы, совсем не подозревавшие об этом прежде, наблюдаем глобальный катаклизм. Конечно, надо «восемь раз отмерить», если есть такая возможность, проверяя и перепроверяя наблюдения. Но в данном-то случае возможности нет: возвращаться во времени назад мы пока что не умеем. Остается только доверять и древним астрономам, которые заведомо не планировали обмануть нас, своих далеких потомков, и историкам, которые вот уже более чем 300 лет подряд кропотливо выстраивают здание всеобщей исторической хронологии и теперь уже могут, по крайней мере в пределах Европы, называть точные даты многих древних событий. На доверии к тем и другим и были основаны расчеты Р. Ньютона. И вот — неожиданность: явные следы какого-то непонятного космического катаклизма, происшедшего на глазах человечества совсем рядом.

Что же происходило с Луной? Игрушкой каких стихий она была между 700-м и 1300-м годами? Современная наука не может этого объяснить.

Хотите? — попробуйте свои силы. Здесь возникла как раз такая ситуация, когда без изобретения «новой сущности» обойтись, кажется, невозможно. Открыт безграничный простор для фантазии. Дерзайте!

Может быть, вам посчастливится создать новую физическую теорию или космогоническую гипотезу. Допустим, вы предположите, что в те века в окрестности Солнечной системы вспыхнул новый квазар, нарушивший устоявшееся взаимодействие времени и пространства. Но тогда вам нужно будет и подсказать астрономам, где и как найти его останки. Допустим, вы придете к выводу, что четырехмерный континуум не только имеет искривления в местах скопления массивного вещества, как утверждается общей теорией относительности, но содержит также и рытвины и колдобины, движение которых не подчиняется закону всемирного тяготения, и Земля несколько веков назад налетела на одну из них. Но тогда вам нужно будет и теоретически обосновать, и практически доказать реальность их существования. Следует, однако, предупредить. Любая гипотеза, любая теория гроша ломаного не стоит, если она, блестяще объяснив какую-нибудь Загадку Природы, не способна объяснить попутно и еще несколько иных загадок, которые автор новорожденной теории поначалу совершенно не имел в виду. В противном случае ваше создание — не научная теория, а фантазия, быть может, очень красивая, но научной ценности не имеющая совершенно.

Разумеется, рассуждения ученого о «негравитационных силах в системе Земля — Луна» внешне выглядят гораздо серьезнее, чем измышения любого фантаста. Но по сути они так и остаются фантастическими измышлениями. Проблема не решена. Кривая, которую вы видите на рис. 1 — нечто необъяснимое, а для физика и астронома — сущий кошмар.

Можно пойти в своих рассуждениях и по другому пути, который со стороны выглядит не таким увлекательным, но пользы науке приносит гораздо больше, чем романтическое стремление по каждому поводу создавать новые теории. Этот путь — осторожность. Доверяй, но проверяй. Науку делают люди. Факты для нее добывают люди. Человеку свойственно ошибаться. Прежде чем создавать еще одну теорию (быть может, ошибочную), полезно оглянуться на весь этот ворох противоречащих друг другу фактов и спросить себя: «А что, если противоречия — не на самом деле, а только кажутся? Что, если ошибка — в самих фактах, вернее, в том, какими мне их изобразили?» Действительно, информация о любом факте, если только не мной самим добыта, прошла через многие руки — прежде, чем дошла до меня. Обидно было бы споткнуться на ровном месте. Может быть, в справочнике элементарная опечатка. Или ошибка при переводе с языка на язык или из одной системы счисления в другую. Общеизвестно, что даже «международный» триллион у нас и у американцев — не всегда одно и то же. Может быть, какой-то систематик допустил систематическую ошибку (и так бывает), собирая разрозненные данные в одну общую таблицу…

К сведению критиков: не создание новых «революционных теорий», а именно этот осторожный путь проверки и перепроверки имеющейся информации, очистка ее от веками накапливавшихся искажений, в том числе и от систематических ошибок, — и есть суть работы, которой посвящена эта книга.

Что же касается загадки Д'', то, как мы увидим ниже, она теснейшим образом связана с другими загадками истории, которым посвящена эта книга, и решается только совместно с ними.

Глава третья Три затмения Фукидида

В череде почитаемых древнегреческих историков, с интересом читаемых по сей день, выделяется Фукидид, достигший вершин и в научной добросовестности, и в литературном мастерстве. Он был очевидцем и участником Пелопоннесской войны, которой посвящена его «История». Все 27 лет войны описаны им четко и последовательно: год за годом, месяц за месяцем. Историки полностью доверяют его книге. Древнейшим экземпляром рукописи «Истории» считается пергамент, датируемый X веком н. э.; все другие рукописные копии относятся в основном к XII–XIII векам. Сам же Фукидид жил, как считается, с 460 по 396 гг. до н. э.

В его «Истории» четко и точно описаны три затмения: 2 солнечных и 1 лунное. Из текста однозначно следует, что в восточном секторе Средиземноморья — в квадрате, центром которого является Пелопоннес, наблюдались три затмения, с интервалами между ними 7 и 11 лет.

ПЕРВОЕ. Полное солнечное затмение (видны звезды). Происходит летом, по местному времени — после полудня.

ВТОРОЕ. Солнечное затмение. Происходит в начале лета, по некоторым данным можно понять — в марте.

ТРЕТЬЕ. Лунное затмение. Происходит в конце лета.

Описанная Фукидидом триада затмений — прекрасная находка для историков. Хотя полные солнечные затмения, в отличие от частичных (когда солнце не полностью закрывается луной, небо лишь слегка темнеет, и в сиянии солнечного серпа или кольца никакие звезды не видны), происходят очень редко, за сотни и тысячи лет на территории Греции наблюдались они много раз. Выбрать из них то, единственное, которое нужно для точной привязки названных Фукидидом дат, должны помочь второе и третье затмения. Поэтому не удивительно, что эти затмения с самого начала, как только возникла историческая хронология как наука, стали материалом для изучения и расчетов. Средневековый хронолог Дионисий Петавиус (XVII век), о котором еще неоднократно пойдет речь, подобрал для затмений такие даты: первое 3 августа 431 г. до н. э., второе — 21 марта 424 г. до н. э., третье 27 августа 413 г. до н. э.

На этих результатах Д. Петавиуса и основана привязка во времени как Пелопоннесской войны, так и множества предшествующих и последующих событий в истории Древней Греции. Кеплер (в том же XVII веке) своим авторитетом выдающегося астронома подтвердил, что в указанные Петавиусом даты солнечные затмения действительно происходили. Возникло впечатление, что астрономия четко отнесла события «Истории Пелопоннесской войны» в V век до н. э.

И по сей день эта война в справочниках датируется 431–404 годами до н. э.

Одна только маленькая неувязка…

Дело в том, что первое затмение, как выяснилось после уточненных расчетов, упорно отказывается быть полным.

Здесь читатель должен иметь в виду, что любой математический обсчет реального природного явления, как бы точно его ни старались проводить, обязательно имеет некоторую размытость; при современных расчетах, в отличие от средневековых, она учитывается, и результат обычно выглядит не как одно-единственное итоговое число, а как интервал (от и до), в котором и лежит, но не известно точно, где именно, искомый ответ. Эта размытость возникает потому, что:

• во-первых, никакой человек и никакая ЭВМ не способны вести расчеты с бесконечно большой точностью,

• во-вторых, не бесконечно точны и «мировые константы», участвующие в расчетах,

• в-третьих, не бесконечно строго соблюдаются природой математически сформулированные человеком «законы природы»,

• в-четвертых, любой расчет всегда проводится по модели событий, которая неизбежно проще, чем реальное течение этих событий, и неизбежно чего-то не принимает во внимание.

Впрочем, в последние десятилетия математики и физики научились, как уже сказано, учитывать суммарное влияние этих неточностей — представляя результат в виде интервала. Конечно, исходное предположение о том, каким должен быть результат, или авторитетное мнение специалиста нередко принуждают расчетчика «прижимать» получаемый результат к тому или иному концу этого интервала; хотя, впрочем, за его пределы результат едва ли выйдет, если расчеты проводились добросовестно.

Все это сказано затем, чтобы объяснить, почему астрономы, обсчитывая одно и то же, получали несколько различные результаты, и чтобы эти различия не заставили читателя сомневаться в их добросовестности или профессиональной компетентности.

Итак, вернемся к первому солнечному затмению.

Сам Петавиус вычислил, что фаза этого затмения в Афинах была всего 10''25; однако Кеплер определил его фазу равной 12'' (что и есть показатель полного солнечного затмения). С одной стороны, авторитет Фукидида и авторитет Кеплера сработали здесь совместно, определив всеобщее признание предложенной Петавиусом датировки; но, с другой стороны, зерно сомнения было уже посеяно. Последовали проверки и перепроверки расчетов.

Стройк — 11''.

Цех — 10''38.

Гофман — 10''72.

Хейс — 7''9 (!).

Гинцель — 10'' в Афинах и 9''4 в Риме.

Это значит, что была открыта примерно 1/6 часть солнечного диска. А это — почти ясный день, и о том, чтобы увидеть звезды, не может быть и речи!.. Последние результаты и считаются сейчас окончательными; едва ли будущие уточнения заметно изменят их; во всяком случае, очевидно, что затмение было частичным, далеко не полным. Более того, согласно уточненным вычислениям Гинцеля, затмение это было кольцеобразным. Это значит, что ниоткуда на Земле оно не могло наблюдаться как полное! Более того, это затмение прошло Крым только в 17 ч. 22 мин. местного времени (а по Хейсу, даже в 17 ч. 54 мин.), это уже не «послеполуденное», а скорей вечернее затмение.

Кажется, надежды историков на то, что старик Кеплер все-таки был прав, хоть и колебались каждый раз, когда очередной астроном обнародовал свои результаты, окончательно рухнули только после расчетов Гинцеля; они впали в уныние и впервые усомнились в добросовестности и точности… Петавиуса? — нет, Фукидида. Надо же, «были видны звезды». Цех пытался хоть как-нибудь утешить их, объясняя это печальное недоразумение «ясным небом Афин» и «острым зрением древних». (Кстати: таким ли уж и острым? Древние греки проверяли зрение по Мицару: если видишь его как двойную звезду, значит, зрение отменное. Но и нынешние люди со стопроцентным зрением, ничуть не уступая древним, видят его двойным.) Другие астрономы, Хейс и Линн, решили выручить историков предположением, что видны были не звезды, а яркие планеты. Ну, хотя бы всего парочку планет (чтобы оправдать множественное число)!.. И что же? Юпитер и Сатурн вообще отказались участвовать в этих играх, скрывшись под горизонтом, Марс не далеко от них ушел, оказавшись всего в 3 градусах над горизонтом, где трудно увидеть звезду или планету даже в ясную и темную ночь, и только всегда близкая к Солнцу Венера, «возможно, была видна».

Джонсон предлагал в качестве решения другое солнечное затмение, случившееся всего двумя годами ранее; но оно оказалось еще частичнее, да и по другим приметам совсем не подходило.

Стокуэлл всячески «натягивал» параметры, сознательно стараясь за уши подтащить ответ поближе к кеплеровскому; но при всех стараниях он не смог получить результат выше 11''06.

Астрономы Гофман, а вслед за ним и Р. Ньютон первыми вслух произнесли то, что (можно предполагать) у историков давно уже вертелось на языке: звезды у Фукидида — просто риторическое украшение. Знал он, дескать, что при затмениях высшего сорта появляются звезды, вот и блеснул эрудицией. Нигде не преувеличивал, а тут согрешил…

Однако на самом-то деле текст Фукидида читается однозначно, и в том, что звезды при этом затмении в самом деле сверкали на почерневшем небе, сомневаться не приходится: «Тем же летом в новолуние (когда это, видимо, только и возможно) после полудня произошло солнечное затмение, а затем солнечный диск снова стал полным. Некоторое время солнце имело вид полумесяца, и на небе появилось даже несколько звезд».

Между тем расчеты расчетами, но во всех исторических справочниках и учебниках дата этого пришедшегося на Пелопоннесскую войну затмения (во время которого было видно звезды!) на протяжении уже трех с половиной веков остается прежней — все та же, предложенная Петавиусом дата затмения 3 августа 431 года до н. э. (когда звезд не было!). Почему? По той простой причине, что в окрестных столетиях ни одного подходящего затмения не нашлось, а это более-менее подходит, хоть и большой натяжкой.

Однако интересно (как говорится, «чисто академический интерес»): а что, если рассмотреть не только окрестные столетия? Найдется ли когда-нибудь точно такая триада затмений, какой она описана Фукидидом (все-таки, похоже, очень добросовестным историком)?

Найдется. Точнее, нашлась. И даже не одна.

Первое решение найдено Н.А. Морозовым (см. том IV его книги «Христос»):

1) 2/VIII 1133 г. н. э.;

2) 20/III 1140 г. н. э.;

3) 28/VIII 1151 г. н. э.

Второе — автором этой книги:

1) 22/VIII 1039 г. н. э.;

2) 9/IV 1046 г. н. э.;

3) 15/IX 1057 г. н. э.

Кстати, примечателен тот факт, что точные решения вообще удалось найти; возможность этого (если допустить, что Фукидид действительно «преувеличил») совсем не была заранее очевидна.

Ну, а теперь можно спросить историка: чья же, по его мнению, здесь ошибка? Петавиуса? Либо же Фукидида вкупе с современными астрономами и математиками? Если авторитет новейших вычислительных средств окажется в его глазах выше, чем авторитет вычислительных возможностей глубоко уважаемого Петавиуса, и он согласится, что Фукидид был все-таки прав, нам остается только предложить ему выбрать одну из этих датировок. Заодно и поинтересоваться: как он смотрит на то, что Пелопоннесская война, завершившая эпоху Перикла, оказалась вдруг в середине XI или XII века нашей (!) эры?

Кстати, вот еще два аналогичных примера.

Солнечное затмение, описанное Титом Ливием в IV декаде его «Истории», традиционно датируется 190 либо же 188 годом до н. э. Между тем строгий расчет, проведенный по его астрономическим признакам, дает 967 год нашей эры.

Лунное затмение, описанное им же в V декаде «Истории», относят к 168 году до н. э.; но датировка на основе аналогичного расчета это ночь с 4 на 5 сентября либо 415 года, либо 955 года, либо же 1020 года (все — нашей эры!).

Странно. Средневековые монахи (начиная с X–XI вв. н. э.), как известно, были невежественны и в астрономии разбирались крайне слабо; однако их описания затмений совпадают с вычисленными сегодня астрономическими датировками. Античные же ученые, что опять-таки прекрасно известно, хорошо разбирались в астрономии. У того же Тита Ливия военный трибун Древнего Рима (вояка, а не ученый!) читает войскам целую лекцию о теории лунных затмений. Однако вычисленные по признакам даты описанных ими затмений упорно на хотят приходиться на даты, сообщаемые нам историками. Может быть, античных ученых перехвалили, и они совсем не знали астрономии? Или?..

Пожалуй, только и остается, что вернуться к удивительной истории с «сумасшедшей луной» и признать: шутки шутками, фантастика фантастикой, но где-то в районе X века нашей эры или пораньше Луну действительно сдвинул с ее законного места какой-то космический катаклизм, и пролонгировать в прошлое нынешний ее ход — ошибочно.

Впрочем, ошибочными при этом придется признать и все астрономические датировки древних событий, в том числе и вычисленные Петавиусом даты Пелопоннесской войны!..

Глава четвертая Несвоевременные гороскопы

Но только ли Луна в те давние столетия вела себя «неправильно», нарушая фундаментальные законы природы? Может быть, вселенский катаклизм имел более широкие масштабы, и нам придется придумывать новую фантастическую гипотезу? Нет ли возможности присмотреться к остальным планетам Солнечной системы? Оказывается, есть.

Слово «гороскоп», помимо общеизвестного, имеет еще один смысл: это попросту рисунок или описание того, как располагались на небе планеты в какой-то конкретный день. В древнейшие времена, скорей всего, изображение гороскопа имело какой-нибудь мистический смысл. Постепенно стало ясно, что фиксация гороскопа является такой датировкой события, которая надежней и точнее любого другого способа, тем более что с различными летосчислениями во все века было предостаточно путаницы и мороки. Действительно, одно и то же расположение всех зримых планет по созвездиям Зодиака повторяется очень редко, только через сотни или даже тысячи лет.

Впрочем, слишком мало известно сейчас изображений или описаний, которые расшифрованы как гороскопы каких-либо событий и датированы. Не удивительно. Вначале исследователь должен догадаться, что перед ним — именно гороскоп. Далее, он должен понять систему условных обозначений. Поэтому расшифровке поддаются прежде всего такие гороскопы, где названия и очертания созвездий исследователям уже известны. К ним относятся и знаменитые Дендерские Зодиаки.

Дендеры — городок в Египте, к северу от Фив, у берега Нила. Рядом находятся развалины древнего города Тентериса с остатками великолепного храма, на потолке которого и были обнаружены скульптурные композиции, называемые сейчас Круглым и Длинным (или Четырехугольным) Зодиаками, — барельефы, выстроенные вдоль базисных плит храма. Круглый Зодиак (потолочное изображение) был перенесен в Париж во время египетской экспедиции Наполеона I (см. рис. 1, рис. 2 и рис. 3). На рис. 2 и 3 отдельно выделены зодиакальные созвездия и движущиеся планеты (в виде человеческих фигур).

Длинный Зодиак, находившийся в предхрамии, также вывезен в Европу.

Первые египтологи датировали Дендерский храм 15000 (пятнадцатитысячным!) годом до нашей эры. Потом эта дата стала смещаться ближе к нам и дошла до III тысячелетия до н. э. Но и она не стала окончательной.

На Зодиаках в виде различных человеческих фигур изображены планеты, расположенные в созвездиях Зодиака. Таким образом, перед нами — два гороскопа, которые могут быть датированы астрономическим методом. Соответствующие попытки вызвали оживленную дискуссию, в результате которой было решено считать, что дата Длинного Зодиака 14–37 год н. э., а Круглого — около 69 года н. э.

Впрочем, и это решение не стало окончательным. Есть, например, интересная публикация Р.А. Паркера, где он анализирует положение фигур-планет на Зодиаках и сообщает такие датировки: 30 год н. э. для Круглого Зодиака и 14–17 год н. э. для Длинного. Однако Р.А. Паркер почему-то не указывает, каким образом произведена эта датировка и как она связана с астрономической информацией, заключенной в Зодиаках. Это странно, поскольку статья посвящена истории астрономии в Египте. Поэтому, хотя последняя датировка и является пока общепризнанной, имеет смысл перепроверить ее.

Кажется, какой-то злой рок преследует проблему датировки Зодиаков. Подъем даты на начало нашей эры вызвал новые вопросы. Выяснилось, что эта дата противоречит другим данным из традиционной хронологии Египта. К удивлению египтологов, в храме была найдена надпись, гласящая, что фараон VI династии Мери-Рэ Пепи делал пристройки к этому дворцу, воздвигнутому будто бы знаменитым Хуфу из IV династии! (Для справки: фараона Хуфу, или Хеопса, чья усыпальница является величайшей из пирамид, египтологи относят к XXVIII веку до н. э., а VI династию — к XXIV — середине XXIII века до н. э.) Но, с другой стороны, по характеру скульптур и по другим надписям египтологи никак не могли признать этот храм построенным раньше времен Суллы и Цезаря. Так возникло хронологическое противоречие размером в 3 тысячи лет. Чтобы увязать концы с концами, было придумано диковинное объяснение. Египтологи предположили, что на местах древних египетских святилищ римляне возводили свои собственные храмы, новые, на стенах которых с превеликим тщанием воспроизводили древние надписи и рисунки (заведомо непонятные им), которые находились в храмах прежних!

Хорошо хоть, такое объяснение имеет хоть какую-то видимость правдоподобия, поскольку не нарушить существующую хронологию возможно лишь в том случае, если и в самом деле остановиться при датировке Дендерского храма в начале нашей эры, как и делается историками поныне. Вышеназванные «датировки» заведомо являются результатом компромисса с мнением историков, итогом натяжек и подтасовок, поскольку на самом-то деле, как показали исследования астрономов Дюпюи, Лапласа, Фурье, Летрона, Хельма, Био и др., очень заинтересовавшихся уникальными гороскопами, на всем интервале времени от глубокого прошлого до III века нашей эры планеты ни разу не образовывали на небе конфигурации, изображенной на Дендерских Зодиаках. Хронологи были очень огорчены неизбежным, как они решили, выводом, что достоверность и тщательность изготовления барельефов обманули их надежды, а на самом-то деле изображают они чистую фантазию, к реальному небу не имеющую отношения. После этого дальнейшие попытки астрономически датировать Зодиаки были надолго прекращены. Никто из астрономов, доверяя историкам, не продолжил вычисления на время, более близкое к нам, чем III век н. э.

Здесь нужно подчеркнуть, что не только очень редко, раз в тысячи лет, повторяется одно и то же расположение планет; более того, далеко не все сочетания планет реализуются в действительности. Если бы скульптор разместил планеты на Зодиаке чисто случайным образом, такой гороскоп почти наверняка не имел бы решения. Но здесь уже при беглом знакомстве с Зодиаками видно, что в расположении планет нет явных астрономических несуразностей. Похоже, скульптор прекрасно понимал, что изображает.

Значит ли все сказанное выше, что Дендерские Зодиаки так и остаются тайной за семью печатями? Нет и нет. Они уже давно расшифрованы и датированы (подробности — в книге А.Т. Фоменко «Глобальная хронология», Москва, МГУ, 1993). Но дело в том, что полученная расшифровка, однозначная и недвусмысленная, проверенная и перепроверенная, никак не устраивает историков, и они охотней предпочли бы, чтобы расшифровки вообще не было. Абсолютно никакой.

Датировка — вот она:

• Длинный Зодиак — 6 мая 540 года или 14 мая 1394 года н. э.

• Круглый Зодиак — 15 марта 568 года или 22 марта 1422 года н. э.

Первое решение было обнаружено Н.А. Морозовым, а второе (совсем недавно, в 1992 г.) — московскими физиками Д.В. Денисенко и Н.С. Келлиным. Других решений — нет!

Это фантастически поздно для древних египтян (но как же быть с письменным утверждением, что храм построен — подумать только! — при фараоне Хуфу?). Это невероятно поздно и для зодчих-римлян, которые могли бы, согласимся на миг с гипотезой историков, скопировать в новосозданном храме древние надписи. Обратившись к хронологии, мы обнаруживаем, что (в случае первой датировки) попали во времена, когда христианство уже главенствовало на значительной части Европы и в сопредельных землях; когда остготы добивали вконец ослабший Рим; когда, не взирая на это, шла великая внутрихристианская распря между Римом и Византией, взаимно обвинявшими друг друга в ересях и боровшимися за право назначать пап (опять-таки взаимно отлучавших друг друга от церкви), — распря, дошедшая до того, что как раз посередине между этими датами Италия даже стала на короткое время частью Византийской империи. Если уж и строились римлянами, во что трудно поверить, в эту пору какие-нибудь храмы, то это могли быть только храмы христианские, и никаких следов язычества в них мы не нашли бы. Ну, а вторая датировка вообще не нуждается в подобных комментариях.

Так что, действительно, можно понять историков, в принципе не согласных признать такие датировки Дендерских Зодиаков. Здесь лоб в лоб сошлись две науки: астрономия, справедливо уверенная в безупречной точности «небесных часов» и своих расчетов по ним, и история, давным-давно — пусть и без помощи гороскопов! — исчислившая даты практически всех важных (и большинства маловажных) событий, происходивших в стародавние времена.

Возможно ли такое, чтобы обе они оказались правы? Если нет, то какой науке и соответственно какой датировке Дендерских Зодиаков следует отдать предпочтение? И как объяснить результат (хотя и трудно преодолеть психологический барьер и согласиться с ним) — с позиций другой науки?

Не следует думать, будто Дендерские Зодиаки — явление уникальное. Вот аналогичные примеры.

В 1857 г. знаменитый египтолог Г. Бругш обнаружил древнеегипетский саркофаг, на внутренней крышке которого изображено звездное небо с гороскопом (рис. 4). Весь ритуал захоронения, древнее демотическое письмо и т. п. позволили датировать находку не ранее чем I веком н. э. Попытки астрономов датировать гороскоп (в районе начала нашей эры) к успеху не привели. Однако точное решение не только существует, но оно и единственно на всем историческом интервале. Это: 1682 год нашей эры!

В 1901 г. В.М. Флиндерс Петри обнаружил в Верхнем Египте пещеру с древнеегипетским погребением, на потолке которой изображены два гороскопа, указывающие даты смерти отца и сына, похороненных здесь. Астроном Нобель датировал эти гороскопы 52 и 59 годами н. э. Однако вскоре выяснилось, что это решение основано на натяжках (чтобы удовлетворить традиционной хронологии Древнего Египта). Н.А. Морозов доказал, что на всем историческом интервале существует единственное астрономические решение, идеально удовлетворяющее всем условиям задачи: 1049 год (гороскоп отца) и 1065 год н. э. (гороскоп сына). Сын умер через 15 лет после отца. Эта датировка объясняет и прекрасную сохранность этих древнеегипетских рисунков, выполненных водяными красками.

Н.А. Морозову удалось датировать и многие другие гороскопы, содержащиеся в древних текстах, в частности, в библейских. Можно составить словарь терминов, использовавшихся в дошедшей до нас средневековой астрономической (астрологической) литературе для обозначения планет, созвездий и т. п. Встречая в древнем тексте словесное описание, выполненное в этих терминах, его можно расшифровать с помощью этого словаря и, если это — гороскоп, попытаться датировать его.

Вероятно, первым автором, указавшим, что в Апокалипсисе (книга из Нового Завета) содержится словесное описание астрономического гороскопа, был Ренан. Однако он не был астрономом и не пытался датировать гороскоп, хотя это было бы очень интересно, поскольку проблемой является датировка самого Апокалипсиса. Традиционное предположение, что он написан в конце I века н. э., практически ничем не подкреплено и, как пишет И.Т. Сендерленд, «сопряжено с серьезными трудностями». Н.А. Морозов определил две даты, которым соответствует гороскоп Апокалипсиса: 395 год н. э. и 14 сентября 1249 года н. э. Сам Морозов отбросил второе решение как «слишком позднее» — и, надо думать, поторопился с этим.

Даты всех других гороскопов, обнаруженных и датированных Н.А. Морозовым, в том числе и библейских гороскопов (в пророчествах Иезекиила, Захарии, Иеремии, Исайи, Даниила, Амоса и др.), также оказываются средневековыми. Это, конечно, очень далеко от традиционных представлений о том, что все события Ветхого Завета происходили за много веков до начала нашей эры.

Что же все это значит? Историк видит, что астрономические исчисления не подтверждают его датировок, и потому с презрением отворачивается от астрономов и вообще от любой математики. Астроном разводит руками и обращает вопрошающий взгляд к физикам, к космологам. Ну, а те, хоть и прекрасно знают, какие чудеса творились в нашей Вселенной в первые микросекунды после ее рождения, ничего не могут сказать вразумительней, чем неуверенно прошептать про какое-нибудь «невидимое гравитационное облако», пролетевшее когда-то мимо Солнечной системы и заставившее все планеты спотыкаться на их эллиптических путях. Более серьезного объяснения мы ни от кого не дождемся.

Глава пятая Древние звезды «Альмагеста»

Неподвижные звезды… Это название настоящим звездам дали древние, чтобы отличать их от «движущихся звезд» — планет. В разных странах и в различные времена по-разному представляли они себе, что такое эти звезды: золотые ли гвозди на черно-голубом бархате ночного небесного купола, отверстия ли в этом куполе, сквозь которые пробивается неземной божественный свет… Главной, общей чертой любых таких представлений было именно то, будто эти звезды без божественного вмешательства никогда не сдвинутся со своих мест.

Уже во времена античности астрономы начали составлять таблицы с координатами «неподвижных» звезд. В их времена представлялось, что такие каталоги — работа на вечность, и что будущим астрономам выпадет на долю лишь уточнять координаты звезд с помощью все более изощренных и точных приборов. Но шли века, и эти каталоги переставали быть пригодными и для практических нужд навигации, и для астрологических исчислений. Звезды смещались.

Впрочем, здесь необходима одна оговорка. Звездочеты древности достаточно быстро заметили, что Северный полюс — точка, вокруг которой ежесуточно вращаются звезды — методично смещается, и определили линию, по которой идет это смещение; они сочли ее идеальной окружностью, что на самом деле не совсем так. Заметить это смещение, именуемое прецессией, было, видимо, не так уж трудно: хотя Северный полюс совершает полный оборот за 26 тысяч лет, ежегодное его смещение составляет более 50'', так что за несколько десятков лет набегает сдвиг, который легко было обнаружить, даже пользуясь только древнейшими измерительными приборами. Возникал естественный вопрос: если уж составлять звездный каталог, то — в какой системе координат? Проще и (на первый взгляд) естественнее всего воспользоваться экваториальной системой, отмеряя широтное расположение звезд от Полюса, положение которого за 2–3 ночи можно определить с точностью идеальной (насколько позволяют приборы). Первый (черновой) текст любого старинного звездного каталога наверняка именно в такой системе координат и составлялся. Но — что делать с ним дальше? Через 20 лет он уже устареет, поскольку благодаря прецессии накопится сдвиг точки Полюса, уже обнаруживаемый визуально. Пересчитывать же каталог для нового положения Полюса — работа весьма и весьма сложная и кропотливая: пришлось бы менять и широтные, и долготные координаты каждой звезды (причем как та, так и другая величина меняются по сложным геометрическим зависимостям), и без ошибок, количество которых с каждым пересчетом будет накапливаться, не обойтись. Тем более что тригонометрии, в которой можно было бы найти формулы для пересчета угловых координат, не говоря уж о таблицах синусов и косинусов, в те древние века еще не существовало, да и приемы арифметических расчетов были невероятно громоздкими, — поэтому использовались графические методы, для каждой звезды приходилось рисовать отдельный чертеж, изображающий ее сдвиг по сетке координат. И, представьте, такая работа — через каждые 20 лет!..

В таком случае, не разумнее ли перейти на другую систему координат, именуемую эклиптикальной, приняв за «полюс» центр той окружности, по которой в ходе прецессии движется звездный Северный полюс? См. рис. 1.

Минус — в том, что придется провести пересчет координат всех звезд (из чернового варианта каталога) немедленно, а не через 20 лет; но зато огромный плюс — в том, что эклиптический полюс, находящийся в созвездии Дракона, уж точно (как предполагали тогда) неподвижен, и звездный каталог с пересчитанными от эклиптического полюса координатами всех звезд становится… вечным. Представленные в нем эклиптические широты звезд вообще не будут меняться, а в эклиптические долготы их хотя и нужно будет вносить поправку, но это очень просто, она одинакова буквально для всех звезд и увеличивается ежегодно на величину 50,24''.

Вот почему, несмотря на огромную техническую сложность этой работы, древние звездные каталоги (точнее, их окончательные тексты) составлялись именно в эклиптических координатах: хлопотно, зато навечно. Увы, трудолюбивые старинные астрономы ошибались. Точка эклиптического полюса все-таки не стоит на месте, да и линия, по которой движется Северный полюс, все-таки не является начертанной вокруг нее идеальной окружностью. Вечного и неподвижного нет нигде и ничего — ни на Земле, ни в небе. Убедившись в этом, современные астрономы давно уже отказались от «вечной» эклиптической системы звездных координат и вернулись к системе координат экваториальных.

В прошлом веке возник новый интерес к полузабытым древним звездным каталогам: предполагалось, что можно будет, сопоставив старые и новые координаты, определить собственную скорость каждой звезды по ночному небу. Однако точность старинных таблиц оказалась для такой работы слишком низкой, гораздо надежней оказалось опереться на каталоги, составленные всего лишь 20–30, а не 1000 лет назад.

В наше время — повторная вспышка интереса к ним, но уже по причине прямо противоположной: зная (теперь уже) собственные скорости звезд, интересно проверить датировку тех древних каталогов, относительно времени создания которых возникли какие-то сомнения. Человеку, не знакомому с математикой, может показаться, что эта задача, хоть и «вывернутая наизнанку», по сути своей остается той же самой, значит, в такой же степени и неразрешимой из-за малой точности старинных наблюдений. Но это совсем не так. Отдельные неточные данные, когда их много, после усреднения могут давать поразительно точный результат. Один из примеров этого опросы общественного мнения, когда многие люди отвечают наобум, но суммирование ответов очень часто позволяет предсказать, допустим, результаты выборов. Ну, а предыдущая задача была похожа на то, как если бы мы, уже зная суммарный результат опроса, на основе его попытались предсказать, как проголосуют конкретно Иван Иванович или его сосед Иван Никифорович. Математика при такой постановке вопроса, увы, почти бессильна.

Самый большой интерес здесь представляет звездный каталог из «Альмагеста» — обширной астрономической энциклопедии, которая, как считается, составлена знаменитейшим астрономом позднеантичных времен Клавдием Птолемеем (II век н. э.). Но есть и предположение, будто этот каталог был составлен заметно ранее — при другом великом античном астрономе Гиппархе (II век до н. э.). Тем более любопытно попробовать уточнить его датировку.

Интересна история «Альмагеста». На несколько столетий он вообще как бы исчез. Много позже, в VIII–IX веках, возник интерес к астрономии у арабов, а потом и у персов, и у тюрков, которые строили обсерватории и проводили множество астрономических наблюдений. Книга Птолемея была переведена на арабский язык и тем самым, по всей видимости, сохранена для истории: дошедшие до нас греческий и латинский тексты «Альмагеста» считаются переводами с арабского, самые ранние (из числа известных сегодня) списки его — это арабские тексты, да и само слово «Альмагест» — арабское.

Датировать «Альмагест» по собственным движениям звезд различные исследователи пытались неоднократно, порой не всегда добросовестно (с вольной или невольной подтасовкой результатов), чаще — по слишком малому количеству индивидуальных исследуемых звезд (в результате чего итог может оказаться очень далеким от истины). Ни одну из этих работ, к сожалению, нельзя назвать проделанной безукоризненно. Поэтому приходится возвращаться к этой проблеме снова.

Внешняя схема такой работы представляется очевидной и несложной (если не иметь в виду, конечно, чисто технические трудности). Вот перед нами современный каталог сегодняшнего звездного неба. Скорость собственных движений наиболее ярких звезд уже хорошо известна. С помощью ЭВМ мы можем на основе этих данных получить весьма точные звездные каталоги для неба двухвековой давности, четырехвековой, и так далее, — и с учетом движения Северного полюса, и с пересчетом в эклиптикальную систему координат (рис. 2). Теперь, казалось бы, только и остается, что сравнить полученные таблицы с каталогом из «Альмагеста» и выбрать наиболее похожий. Но вот здесь-то и начинаются основные трудности.

Первая из них: какая из сегодняшних звезд, для которых мы провели перерасчет, соответствует какой-нибудь конкретной звезде из «Альмагеста»? Если не считать нескольких звезд, которые в «Альмагесте» имеют собственные имена, сохранившиеся до наших дней, все остальные звезды древнего каталога (а их около 1000) практически безымянны.

Возьмем для примера одну из сегодняшних звезд. Прослеживая ее обратное движение по небу — в глубь прошлых веков, — мы видим, как она сближается то с одной, то с другой звездой из «Альмагеста». Казалось бы: что в этом плохого? Но дело в том, что любое из этих сближений создает иллюзию того, что мы «пришли куда надо»; или, говоря точнее, оно увеличивает значение суммарного критерия числа, которым оценивается сходство каталога из «Альмагеста» и «старинных» каталогов, полученных на ЭВМ. Однако очевидно, что все эти сближения, кроме одного, — ложные. Вполне может случиться и так, что одновременно у нескольких звезд совпадут эти ложные сближения, в сумме они могут дать такое увеличение критерия, которое будет по величине близко к «истинному». В итоге мы получим сразу несколько потенциально возможных ответов, и — никакой подсказки, который же из них следует предпочесть.

Кстати: одна из этих коварных звезд — О(2) Эридана, — оказалась рекордсменкой. В разные исторические эпохи она сближается с тремя различными звездами из «Альмагеста»! См. рис. 3. Быстрые звезды очень соблазнительны для решения нашей задачи, а эта звезда — одна из самых быстрых. Поэтому не удивительно, что в некоторых из аналогичных работ именно ее кладут в основу расчетов. Но три сближения — это три различных ответа на вопрос о датировке «Альмагеста», из которых, вольно или невольно, исследователь выберет именно тот ответ, который близок к его исходным предположениям; два других ответа он может при этом даже и не заметить.

Вот, в частности, наглядный пример. Результаты работ В.В. Калашникова, Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко, посвященных датировке «Альгаместа», публиковались уже неоднократно. Поскольку они резко противоречат традиции, не удивительно, что появляются и попытки перепроверить и, если возможно, опровергнуть эти результаты. В 1987 г. появилась работа Ю.Н. Ефремова и Е.Д. Павловской «Датировка „Альмагеста“ по собственным движениям звезд», где утверждалось, что каталог «Альмагеста» датируется по собственным движениям звезд 13 годом н. э. плюс-минус 100 лет. Фактически в их работе анализируются движения лишь двух звезд: Арктура и О(2) Эридана. Более того, датировка «Альмагеста», приведенная ими, основана лишь на О(2) Эридана, поскольку датировка по Арктуру была бы заметно другой. Так вот, приведенная в их работе датировка соответствует тому случаю, когда О(2) Эридана отождествляется со звездой 779 из каталога «Альмагеста». Однако она может быть отождествлена также и со звездами 778 или 780: на интервале от 900 до 1900 гг. н. э. О(2) Эридана хорошо соответствует звезде 780. В этом случае, заметим, и звезда 779 также не остается без отождествления: ей соответствует звезда 98 (Heis).

Налицо порочный логический круг: заранее предполагая, что «Альмагест» датируется началом нашей эры, авторы упомянутой работы выбирают соответственное отождествление для О(2) Эридана (звезду 779), не замечая других возможных отождествлений, а затем, опираясь на него, «приходят к выводу», что «Альмагест» датируется началом нашей эры.

Что же касается Арктура, то это — быстрая звезда, отождествляемая однозначно (и тем более безошибочно, что в «Альмагесте» она так и названа: Арктур). Авторы статьи получают для нее датировку 310 год н. э. плюс-минус 360 лет. Однако заметим, что сам уровень точности звездных координат в «Альмагесте» вообще не позволяет датировать индивидуальное положение Арктура точнее, чем приблизительно плюс-минус 600 лет. Далее, примененный ими метод существенно зависит от выбора звезд окружения исследуемой звезды: так, для Арктура полученный этим методом результат варьируется — в зависимости от выбора — от 0 г. до 1000 г. н. э. (а не ограничивается только 310 годом).

Для другой яркой быстрой звезды — Проциона — их метод дал бы датировку около X века н. э.; однако, хотя Процион и упомянут ими в числе обсчитанных звезд, результаты по нему не приведены, сказано только, будто результаты вычислений по другим быстрым звездам подтверждают выводы, основанные на анализе О(2) Эридана и Арктура (а на самом деле не очень-то подтверждают…).

Отсюда несколько выводов: звезды, для которых мы наблюдаем более чем одно сближение, в расчетах будут только помехой, так что лучше всего их вообще не рассматривать. С другой стороны, приходится выбросить из рассмотрения и те звезды, которые не дают ни одного сближения. И, наконец, относительно невысокая точность звездного каталога «Альмагеста» не позволяет ограничиваться при расчетах одной или двумя-тремя звездами, даже если они быстрые и отождествляются однозначно.

Вторая трудность заключается в том, что автор каталога из «Альмагеста» вполне мог целый участок неба занести в свои таблицы с одной и той же систематической ошибкой. Например, он мог неверно измерить координаты какой-нибудь яркой звезды, а положение соседствующих звезд отсчитывать именно от нее. Или: ошибиться в значении угла между плоскостями эклиптики и экватора, и т. п. Поэтому очень желательно вообразить себе все возможные виды ошибок, которые мог допустить древний астроном, и попробовать их учесть. В научных статьях и в книге В.В. Калашникова, Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко «Датировка Альмагеста Птолемея. Геометрический и Статистический Анализ» более подробно описаны виды этих ошибок и примененные при расчетах способы борьбы с ними. Здесь достаточно только сказать, что они тоже оказались весьма коварными: если их не учитывать и не исправлять, датировка «Альмагеста» смещается на сотни лет.

Итак: отброшены все звезды, которые способны только помешать расчетам. Исправлены все ошибки древнего астронома, какие только можно представить и учесть. И что же в результате?

Ответ таков: звездный каталог «Альмагеста» был составлен между 600 и 1300 годами нашей эры.

Интересно! Великий астроном поздней античности Птолемей жил, как утверждают историки, во II веке, а составлял он свой звездный каталог, как об этом свидетельствуют сами звезды, — в районе X века нашей эры. Как это совместить?

Глава шестая Другие странности того же «Альмагеста»

Внимательно присмотревшись к звездному каталогу из «Альмагеста», можно заметить в нем еще несколько особенностей (или, если угодно, странностей), которые также заставляют усомниться в традиционной датировке его II веком н. э. (рис. 1).

Каталог начинается со звезд Малой Медведицы (ближайших к Северному полюсу) и постепенно переходит ко все более и более южным звездам. Это с несомненностью говорит о том, что действительно, как и предполагалось в предыдущей главе, его черновой вариант был составлен в экваториальной системе координат и лишь затем, ради превращения его в «вечный каталог», был кропотливо пересчитан в эклиптикальную систему. Начинать с точки Северного полюса и затем методично спускаться к югу — более чем естественно, и странного здесь (пока что) ничего нет.

Первая звезда каталога — всем нам хорошо известная Полярная звезда.

Казалось бы, так и должно быть. На самом же деле именно это очень странно.

Почему? — Потому, что во II веке н. э. ближайшей к Северному полюсу была не Альфа Малой Медведицы (Полярная звезда), а Бета! Бета находилась тогда на расстоянии 8 градусов от полюса, а Альфа 12 градусов, т. е. в полтора раза дальше (рис. 2). Это хорошо видно на рис. 3 — фрагменте средневековой карте звездного неба, на которой Северный полюс помещен именно туда, где он размещался во II веке, когда Птолемей, по мнению художника, составлял свой каталог.

Эта карта заслуживает того, чтобы рассмотреть ее внимательнее. В центре, в созвездии Дракона, — эклиптический полюс. Именно от его точки и приводились координаты звезд в средневековых «вечных» каталогах. Правее, между спинами Большой и Малой Медведиц, в центре концентрических окружностей, — Северный полюс. Он, как уже говорилось, вращается вокруг эклиптического полюса и сейчас практически совпадает с Полярной звездой, в кончике хвоста Малой Медведицы. Но на этой карте, обратите внимание, Северный полюс находится ближе к звезде Бета, расположенной «в грудной клетке» Малой Медведицы.

Но, может быть, причина в том, что Птолемей, описывая ближайшее к полюсу созвездие, начал описание с его «заглавной» звезды (поскольку «альфа» — первая буква греческого алфавита)? Нет. Птолемей не пользовался алфавитной нумерацией звезд.

Тогда, может быть, он попросту начал с ярчайшей звезды созвездия Малой Медведицы?.. И опять же — нет. Это в наше время Полярная звезда считается (и действительно является) ярчайшей звездой, за что и получила королевский титул «Альфа». Но сам Птолемей описал ее как звезду 3-й величины, а Бета Малой Медведицы в его каталоге названа звездой 2-й величины, т. е. сочтена более яркой.

Ситуация точно такая же, как если бы сегодняшний астроном начал свой звездный каталог не с Полярной звезды, а с Беты Малой Медведицы.

Итак, не найти ни логического, ни психологического объяснения для непонятного поступка Птолемея: он начал свой каталог и не с ближайшей к Северному полюсу, и не с заглавной, и не с ярчайшей звезды созвездия. Вот что на эту тему писал Н.А. Морозов: «Кому во втором и даже в третьем веке пришло бы в голову при описании неба от Северного полюса к югу начать счет с наиболее удаленной от него звезды в северном созвездии и притом начать счет не с середины туловища Малой Медведицы, где была тогда ближайшая к полюсу звезда, а с хвоста, где находилась самая отдаленная?»

Однако все встает на свои места, если отказаться от предположения, что «Альмагест» был составлен около начала нашей эры. На протяжении всех этих столетий Северный полюс плавно перемещался, приближаясь к Полярной звезде, и сейчас находится на расстоянии всего 1 градуса от нее. Приблизительно в IX–XI веках нашей эры произошла «смена лидера», когда Бета уступила Альфе право называться ближайшей к Полюсу яркой звездой. Именно с этого времени и стало вполне естественным начинать звездный каталог с нынешней Полярной звезды. Напрашивается предположение, что каталог из «Альмагеста» мог быть составлен только в IX веке или позже. Конечно, рассмотренная здесь «странность» не была бы достаточно веским доводом для передатировки каталога, но она прекрасно согласуется с результатами, описанными в предыдущей главе.

Следующая странность звездного каталога из «Альмагеста» — в органической слитности его с гравюрами Дюрера. Вот что пишет о них один из крупнейших ученых современности, голландский астроном Корнелис де Ягер:

«В 1515 г. были опубликованы карты неба с несколько экстравагантными рисунками созвездий, выполненными в стиле того времени. Эти карты стали результатом замечательной кооперации трех человек: математик И. Стабиус определил координаты звезд на небе, К. Хейнфогель перенес их положения на карту, а знаменитый художник А. Дюрер по ним нарисовал созвездия. С этого началась новая картография. Раньше в Западной Европе существовала традиция, в соответствии с которой основной интерес представляли созвездия, а не положения звезд. Звезды на картах помещались на „подходящих“ местах: например, Альдебаран — глаз Тельца, Алголь — в голове Медузы и т. д. Для новых карт базовыми данными стали измеренные положения звезд».

Здесь нужно сказать несколько слов о возникновении в Европе гравюры как вида художественной техники. Она возникла первоначально в Голландии и Фландрии в начале XV в. и тут же послужила поводом к изобретению типографского шрифта (к середине этого века относится начало книгопечатания). Древнейшая из дошедших до нас датированных гравюр — эстамп на дереве «Святой Христофор» (1423 г.). В 1452 г. золотых дел мастер Томазо Финигвера сделал следующий естественный шаг — от дерева к металлу, вырезав изображение на серебряной пластине. Дальнейшее развитие этого способа размножения рисунков принадлежит знаменитому итальянскому живописцу Мантенья, который около 1470 г. создал целую серию гравированных рисунков. Так начиналось издание гравюр, быстро перебросившееся в Германию. Через несколько лет широко известным становится имя Альбрехта Дюрера (1471–1528 гг.), начавшего выпускать в Нюрнберге замечательные гравюры на дереве и на металле.

Итак, выполнив научный заказ, Дюрер в 1515 г. выпустил в свет гравюры звездных карт. Они уже разошлись среди астрономов, когда позже — в 1537 г. — было выпущено в свет первое латинское издание «Альмагеста», сопровожденное этими гравюрами (рис. 4 и 5).

Сам Дюрер явно не занимался астрономией, во всяком случае, звездные карты — его единственное астрономическое произведение. Может быть, именно поэтому Дюрер допустил там несколько крупных нелепостей. Вот некоторые из них.

На гравюре Дюрера созвездие Жертвенника выглядит очень красиво и естественно. Однако при переносе карты на звездное небо Жертвенник опрокидывается, и язык его огня, вместо того чтобы подниматься вверх, опускается вниз — факел горит «вниз головой»! См. рис. 6. Никакой астроном-наблюдатель, конечно, не представлял его себе в таком смешном виде.

Еще нелепей выглядит опрокинутый Пегас. На гравюре-то он смотрится хорошо, однако при переносе карты на небо, по словам Н.А. Морозова, «от восхода до заката Пегас летит там вверх ногами, как подстреленная птица» (рис. 7). То же самое произошло и с Геркулесом…

Словом, великий художник здесь явно взял верх над заказчиком-астрономом. Гораздо важней оказалось для Дюрера то, как смотрится рисунок созвездия на листе бумаги, чем то, каким «видит» это созвездие астроном на реальном небе.

Любые предположения о том, что гравюры Дюрера могли быть художественно оформленными копиями с каких-либо древних рисунков созвездий, бессмысленны: в эпоху, когда еще не существовало техники гравюры, любой такой рисунок мог существовать лишь как единичный экземпляр, а потому и не представлял практической ценности, поскольку копирование его мгновенно привело бы к искажениям, выходящим за рамки допустимого при астрономических наблюдениях.

Поэтому надо признать, что всякое изображение созвездий, повторяющее ошибки Дюрера, могло появиться только после издания его гравюр.

В том числе и словесное изображение, типа «звезда выше левого колена Пегаса».

Но дело-то в том, что именно этими словесными описаниями и уточняется местоположение неярких звезд в каталоге «Альмагеста», из текста которого однозначно следует, что основой для этих описаний являются именно гравюры Дюрера. В том числе — и те рисунки, где он из художнической прихоти (или от незнания) опрокинул созвездия вверх ногами. Возьмем того же Пегаса. Автор «Альмагеста» методично движется с севера на юг. Поэтому, проходя по опрокинутому созвездию, первой он заносит в каталог «звезду в пупе Пегаса», а последней «звезду во рту».

Итак, составитель каталога ссылается на карты, включающие в себя нелепости гравюр Дюрера. Следовательно, все эти словесные описания могли появиться в тексте «Альмагеста» лишь около 1515 года.

Может быть, эти словесные описания — позднейшие вставки? Но, в таком случае, как выглядел исходный текст? Ответа на этот вопрос мы, кажется, не получим. Издания 1515 г., 1528 г. и более поздние — вышли в свет, когда уже существовали гравюры Дюрера; издание же якобы 1496 г., насколько нам известно, вообще не содержит звездного каталога.

Обратимся теперь к странностям, обнаруживаемым при сопоставлении наиболее важных средневековых изданий «Альмагеста»: латинскому изданию 1537 г. (в Кельне) и греческому изданию 1538 г. (в Базеле).

Числовой материал в них — различен. Координаты звезд, указанные в латинском издании, соответствуют их положению на небе в XV XVI веках, т. е. времени издания. В греческом же издании все эклиптикальные долготы звезд убавлены (в сравнении с латинским изданием) на круглое число 20 градусов плюс-минус 10 дуговых минут. Эта поправка на прецессию как раз и относит звездный каталог ко II веку нашей эры. Вопрос: что первично?

Вполне понятно, что принято думать (в соответствии с тем, что Птолемей считается автором «Альмагеста» и астрономом II века), будто греческое издание воспроизводит оригинальные данные каталога, а латинское издание — подправленные. Это подтверждается и титульным листом латинского издания, где про публикуемые там данные сказано: «к сему времени приведенные особенно для учащихся» (ad hanc aetatem reducta, atque seorsum in studiorum dratium).

Но так ли уж бесспорен этот вывод? Дело в том, что различия в числовых данных каталога в этих двух изданиях не ограничиваются только поправкой на прецессию. В греческом издании (1538 г.) все широты систематически увеличены (улучшены) по сравнению с широтами латинского издания (1537 г.) на 25 минут или же исправлены на более точные. Поправка является круговой, т. е. вся эклиптика целиком передвинута к югу, почти на диаметр Солнца. При этом эклиптика греческого издания заняла естественное (астрономическое) положение, и ее плоскость прошла практически через центр системы координат, чего нет в латинском издании (рис. 8). Налицо совершенно очевидное исправление систематической ошибки, присутствовавшей в исходном каталоге (она могла возникнуть либо из-за несовершенства измерительных инструментов, которые при последовательном продвижении измерений от Северного полюса к югу постепенно дали такую суммарную ошибку, либо даже из-за того, что близкие к горизонту звезды «приподнимаются» искривлением светового луча, косо проходящего сквозь атмосферу). См. рис. 9 и 10.

Итак, про латинское издание каталога утверждается (по традиции), что числовые данные там переработаны; греческое издание считается воспроизводящим старинный оригинал, однако из анализа данных видно, что они подверглись исправлению. Недаром Н.А. Морозов высказал подозрение, что в действительности первичным является латинский текст, а греческий — вторичным.

Во всяком случае, латинский текст несомненно ближе к оригиналу, поскольку в нем еще присутствует систематическая ошибка, явно допущенная ни кем иным, как составителем каталога. Но отсюда и неизбежный вопрос: а что, если и 20-градусная поправка внесена была не в латинское, а именно в греческое издание каталога? Но — зачем?

Попробуем высказать здесь такую гипотезу. Очевидно, что исходного текста птолемеевского каталога в руках книгоиздателей не было, да и не могло быть (вспомним: утверждается, что «Альмагест» уцелел лишь благодаря переводу его на арабский язык, а в Европе в средние века распространялся обратный перевод его с арабского на греческий и латинский). Но для чего, спрашивается, существует и распространяется звездный каталог: как реликвия или как рабочий справочник астронома? Очевидно последнее. Значит, нет сомнения, что при каждом переписывании или переводе с языка на язык имело смысл подправлять (ради практических нужд) эклиптикальные долготы звезд вводить поправку на прецессию, тем более что делать это, как уже было сказано раньше, очень легко. Поэтому нет ничего удивительного, если европейцы получили тексты «Альмагеста» с практически современными им координатами звезд, — и никаких других, которые свидетельствовали бы о невообразимой древности каталога.

Следовательно, слова с титульного листа латинского издания о том, что оно содержит «к сему времени приведенные» данные, являются вполне естественными.

С другой стороны, во времена Дюрера историки уже были уверены (как и сейчас), будто Птолемей жил во II веке н. э. И если издатель греческого варианта «Альмагеста» (1538 г.) решил выпустить его в свет именно как древний шедевр, не удивительным было наведение глянца и лоска в виде уточнений и широтных поправок. Шедевр так уж шедевр. В конце концов, в музеях тоже реставрируют старинные картины. И поправка на прецессию, и сдвиг звездных долгот на 20 градусов назад — попросту необходимые элементы реставрации (уж не тем же ли И. Стабиусом проделанной? — обратите внимание, что он не астроном, а математик!), с целью придать каталогу предполагаемый исходный древний вид.

Таким образом, здесь тоже присутствует замкнутый логический круг. Издатель «Альмагеста» 1538 года был уже убежден, что Птолемей жил 1400 лет назад, потому и приказал сдвинуть на это время «стрелки часов» в звездном каталоге. А теперь мы, через 450 лет, глядя на эти «часы», проникаемся убеждением, что автор звездного каталога действительно составлял его во II веке.

Между тем вполне можно допустить, что птолемеевский каталог был создан не за 1400, а «всего лишь» за 400 лет до Дюрера — срок, достаточный, и чтобы «Альмагест» успел отпутешествовать к арабам и обратно, и чтобы автор его стал полулегендарной личностью, отдалившейся еще на 1000 лет в прошлое. Что же касается описаний звезд по гравюрам Дюрера, — возможно, это просто «уточнения», для удобства пользователей, совершенно без умысла подурачить астрономов XX века, внесенные в текст каталога И. Стабиусом и К. Хейнфогелем.

А что, если звездного каталога в исходном «Альмагесте» вообще не было, и он — приложение, целиком выполненное тем же И. Стабиусом или кем-то еще? Анонимность подобного рода дополнений даже в наше время — не редкость. Старые читатели научно-популярных книг Перельмана хорошо помнят, как тексты их менялись от издания к изданию, обрастая рассказами о таких технических новинках, про которые автор мог узнать только через многие годы после своей смерти. Классический пример загробного творчества. Птолемей. Перельман…

Короче говоря, многие свидетельства, и прямые, и косвенные, говорят за то, что звездный каталог «Альмагеста» был создан не ранее IX века нашей эры (позднее — возможно) и лишь на основе средневековых легенд был передатирован на II век н. э.

Другой вопрос: был ли сам Птолемей создателем этого каталога, и — когда он на самом деле жил?

В качестве послесловия к главе можно проиллюстрировать этот вопрос обращением к интересной монографии известного современного американского астронома Р. Ньютона «Преступление Клавдия Птолемея». Она из десятков современных работ, посвященных «Альмагесту», выделяется тем, что автор, приняв на веру, будто Птолемей жил во II веке, и будто именно он составил знаменитый звездный каталог, из сочетания этих «фактов» и содержания «Альмагеста» приходит к оглушительному выводу: «величайшим астрономом античности Птолемей не является, но он является еще более необычной фигурой: он самый удачливый обманщик в истории науки». Дело в том, что астрономическая обстановка начала нашей эры, согласно вычислениям Р. Ньютона, никак не соответствовала данным, приведенным в «Альмагесте» — и, следовательно, «Альмагест» не мог быть составлен в 137 году н. э. Итак, либо Птолемей мистифицировал, заполняя свой каталог выдумками, либо он (как предположил Р. Ньютон) присвоил работы предшественников, постаравшись, чтобы имена их были преданы забвению, так что звездный каталог следует отнести к более раннему, чем птолемеево, времени… Здесь Р. Ньютон ошибся, и Птолемея едва ли имеет смысл считать таким уж коварным обманщиком. Скорей всего, он (как и Р. Ньютон) стал жертвой обманщика действительно коварного — истории, передвинувшей время жизни Птолемея (или другого составителя каталога) на несколько столетий или даже на целое тысячелетие назад.

Трудно сказать, самим Птолемеем или нет, но ясно, что звездный каталог из «Альмагеста» был составлен не во II веке нашей (или до нашей) эры, а когда-нибудь после X века; при каждом новом переписывании — через 20–30 лет — в эклиптикальные долготы звезд вносились необходимые поправки; остается только допустить, что в начале XVI века математик Стабиус уточнил каталог и попросил Дюрера сделать гравюры по крокам Хейнфогеля. Ну, а чтобы астрономы не путались, он же и снабдил координаты звезд уточняющими описаниями. И опять же он (чтобы не искать новых «виноватых») пересчитал звездные долготы назад — в предполагаемые времена Птолемея, так и появилось греческое издание 1538 года.

Глава седьмая Загадка Первого Вселенского Собора

В этой главе, да и дальше, нам придется касаться вопросов деликатных, и для людей верующих — на первый взгляд весьма болезненных, поэтому заранее просим их не возмущаться и не усматривать здесь какое-либо кощунственное высокомерие авторов; но просим лишь согласиться с тем, что для научного анализа не должно быть запретных тем и областей; если же результатом анализа окажется обнажение крупиц истины, до этого не известных, то они, даже если окажутся противоречащими привычным догмам и представлениям, после первой реакции неприятия и отторжения неизбежно должны послужить общей пользе: и для исторической науки, и для религии. Истина может быть неудобной, даже неудобоваримой, но вредной назовет ее лишь обладатель заведомо ошибочной системы взглядов (ошибочность которой как раз и проявляется при столкновении с этими новыми крупицами истины).

Вопросы эти исследованы в научной статье Г.В. Носовского, которая в существенно расширенном виде под названием «Когда состоялся знаменитый Первый Вселенский Собор? Когда началась эра „от Рождества Христова“?», вошла как Приложение в книгу А.Т. Фоменко «Глобальная хронология», Москва, изд-во МГУ, 1993. А здесь читатель найдет лишь краткий ее пересказ.

История гласит, что давным-давно, еще на заре христианства, в 325 году н. э. в городе Никее, в Вифинии, состоялся Первый Вселенский Собор. Среди прочих свершений этого Собора была и канонизация христианского церковного календаря. Частью его является ПАСХАЛИЯ, которая определяет, на какое число в каждом году выпадает праздновать христианскую Пасху.

Расчет пасхалии, проведенный по заданию отцов церкви математиками и астрономами, должен был соблюсти четыре условия, или правила.

Первые два из этих правил являются основными и именуются «апостольскими»:

1) не сопраздновать Пасху в один день с иудеями,

2) праздновать только после весеннего равноденствия.

И еще два правила, дополнительные (поскольку первые два не определяют день Пасхи однозначно):

3) совершать праздник после первого весеннего полнолуния (т. е. после иудейской Пасхи),

4) праздновать не в любой день, но в ближайшее за этим полнолунием воскресение.

Легко видеть, что рассчитать дни христианской Пасхи на много лет вперед (а именно это и требовалось от составителей пасхалии), имея такие условия, довольно-таки сложно. Мы знаем, что и год не укладывается в точное число суток (в результате момент весеннего равноденствия ежегодно смещается приблизительно на шесть часов, почему и приходится раз в четыре года вводить високосный день), и неделя не кратна году (так что год за годом весеннее равноденствие приходится на разные дни недели), и, что самое трудное, лунный месяц не равен целому числу дней и уж тем более недель, и в году не укладывается целое число лунных месяцев (в результате от одного совпадения дня весеннего равноденствия с полнолунием до следующего совпадения проходит немало лет).

Впрочем, задача тогдашних математиков облегчалась двумя наблюдениями, которые казались им тогда (но на самом деле не были) абсолютно верными. Во-первых, они полагали, что юлианский календарь, которым тогда пользовались, является точным, т. е. что в 4 года укладывается ровно 1461 день, и ни секундой больше или меньше. Во-вторых, они полагали, что через каждые 19 лет даты весенних полнолуний в точности повторяются (этот цикл, широко применявшийся в различных астрономических расчетах, в том числе и для предсказания затмений, именовался «Метонов цикл», или «круг луне»). Эти две кратности позволили им утверждать, что повторяющимся будет и цикл рассчитанных ими празднований христианской Пасхи — пасхалия. Этот цикл получился довольно-таки велик: длиной 532 года. После утверждения (канонизации) пасхалии на Первом Вселенском Соборе христианская церковь неуклонно празднует Пасху в соответствии с этой таблицей. Каждый 532-летний период, прожитый в соответствии с этой пасхалией, именуется Великим Индиктионом. Последний Великий Индиктион начался в 1941 году и является сдвигом предыдущего Великого Индиктиона (1409–1940 гг.), тот, свою очередь, сдвигом предшествующего 532-летнего периода, и т. д.

Надо, впрочем, оговорить, что западноевропейская христианская церковь перешла на григорианский календарь; но православная церковь не сделала этого, и православная Пасха до сих пор, без сдвигов, отсчитывается по кругу дней и лет, заданному пасхалией. Поэтому-то мы и видим, что нынешние празднования Пасхи отклоняются от соблюдения тех изначально заданных четырех условий (точнее, четвертого из них).

Для нас же, исследователей, в этом минусе (неточность пасхалии) есть и плюс: мы можем обсчитать постепенно увеличивающееся (а если пойти во времени назад, то — постепенно уменьшающееся) расхождение между теми исходными четырьмя условиями и реальным временем празднований Пасхи и сделать отсюда некоторые выводы.

Неточность пасхалии, конечно же, была замечена довольно быстро. Одной из причин этой неточности оказался тот печальный факт, что Метонов цикл постепенно накапливает ошибку: 1 день за 304 года. Это значит, что уже через 300 лет после начала отсчета Пасх по пасхалии обнаружилось: полнолуния происходят на сутки раньше, чем «предсказано» в ее таблицах. И так далее — век за веком этот разрыв увеличивался.

Константинопольский ученый XIV века Матфей Властарь в работе, посвященной пасхалии и правилам, положенным в ее основу, отмечает, что уже в его время при отсчете Пасх по пасхалии одно из 4 правил (а именно четвертое) приходится регулярно нарушать. Там требуется назначать Пасху на первое же воскресенье после первого весеннего полнолуния; но современникам Властаря приходилось отсчитывать после этого полнолуния двое суток, и лишь после такого выжидания ближайшее воскресенье оказывалось Пасхой (соответственно таблицам пасхалии).

Ну, а теперь пора высказать два утверждения, которые едва ли кто станет оспаривать.

Первое. Математики того далекого века, когда составлялась пасхалия, хоть и вынуждены были довериться не очень точному исходному материалу (юлианский календарь и Метонов цикл), наверняка работали добросовестно и составили таблицы пасхалии так, что в ближайшие первые десятки лет (и в предыдущие последние десятки лет — для контроля) никаких нарушений указанных 4 правил эти таблицы не давали. Да и канонизация — дело весьма серьезное, так что наверняка если не сами отцы церкви, заседавшие в Соборе, то иные математики, приглашенные ими, проверяли и перепроверяли составленные таблицы. Не будем забывать, что по принципиальной важности для христианской церкви установление правильного отсчета Пасх было близко к другой проблеме: отбору священных текстов перед их канонизацией. Так что можно смело утверждать: пасхальные таблицы никаких огрехов в обозримом окрестном времени (вокруг момента их канонизации) не имели.

Второе. Пасхальные таблицы — инструмент, служивший (и служащий) сугубо практической необходимости: церковь остро нуждалась в том, чтобы во всех храмах христианского мира Пасха праздновалась одновременно; и коль уж появился (и тем более — был высочайше утвержден) инструмент, позволяющий это осуществить, то следует вводить его в употребление как можно быстрее — в ближайшие месяцы (время, необходимое на размножение таблиц). Но уж никак не через годы, тем более не через десятки лет.

Можно, конечно, задать осторожный вопрос: а что, если были какие-то технические сложности, понудившие начать таблицы не с ближайшего года, а через полвека? Ответ: когда эти таблицы были уже готовы, заведомо никакого труда не составляло переписать их, начав с любого года, который отцы церкви избрали бы как исходный. Для этого не требовалось даже никакой арифметики. Работа для простого писца.

Отсюда и дополнение ко второму утверждению: год, когда канонизированная пасхалия начала действовать, наверняка был Первым годом Великого Индиктиона. (Именно 1-м годом, а не каким-нибудь — с середины таблицы — 416-м.)

Если согласиться с этими утверждениями, то неизбежно придется согласиться и со следующим: на основе свойств пасхалии и на базе этих утверждений мы можем проверить, действительно ли пасхалия была канонизирована в 325 году н. э., и если окажется, что — нет, мы можем на этой же основе определить время, хотя бы приблизительно, когда на самом деле состоялись канонизация пасхалии и когда начался Первый Великий Индиктион (имеется в виду: первый — по практическому применению, а не по формальной их нумерации «от сотворения мира»).

И что же получается?

В IV веке, когда якобы состоялся Первый Вселенский Собор, канонизировавший пасхалию, христианская Пасха, назначаемая по ее таблицам, совпала бы с иудейской 8 раз, и еще 5 раз состоялась бы даже на 2 дня раньше ее: в 306, 326, 346, 350 и 370 годах!

Понятно, что быть этого никак не могло. Не можем мы также и предположить, будто таблицы пасхалии, которыми пользуются сейчас, иные, чем те, которые были канонизированы в Никее. Такой принципиально важный шаг, как изменение пасхальных таблиц, потребовал бы новой канонизации их, и это событие отразилось бы в истории Церкви, как одна из значительнейших ее вех (наравне с Никейским Собором). Но этого в истории нет. Ни намеком, ни отголоском. Пасхальные таблицы — заведомо такие, какими они и были изначально.

Если обратиться к первому апостольскому правилу, то расчет показывает: Первый Великий Индиктион никак не мог начаться ранее 785 года н. э., поскольку лишь начиная с этого года христианская Пасха (по пасхалии) перестает совпадать с Пасхой иудейской. В 784 году они совпали в последний раз, после чего даты христианской и иудейской Пасх навсегда разошлись. Если же предположить, как было уже сказано, что и предыдущие десятилетия авторам пасхальных таблиц следовало проверить (для контроля) на соблюдение 4 правил, тогда начало Первого Великого Индиктиона приходится отнести не ранее чем к середине IX века.

Теперь обратим внимание на 4-е правило, о нарушении которого в его время писал еще Матфей Властарь. Неточность Метонова цикла такова, что лишь в некий трехвековой период — ни раньше, ни позже это правило строго соблюдалось при праздновании Пасх соответственно пасхальным таблицам. Уже из самого двухдневого «отступа», о котором пишет Властарь, ясно, что этот период был приблизительно за 6, но никак не за 10 веков до него. Более строгие вычисления показывают, что это — период с 700 по 1000 годы. Вероятней всего предположить, что работа составителей пасхальных таблиц велась именно в середине этого периода, когда обозримые ближайшие десятилетия (как до, так и после) давали при расчетах хороший результат. Так что и по этому правилу начало Первого Великого Индиктиона приходится отнести приблизительно к середине IX века.

Есть и еще одно — косвенное — свидетельство того, что пасхалия едва ли верно датируется 325 годом. Одна из частей пасхалии таблица, позволяющая «на пальцах» вести календарные расчеты; называется она «рука Дамаскинова». Поскольку пасхальные таблицы составлены достаточно удобно, так что прибегать к счету «на пальцах» нет никакой необходимости, ясно, что эта таблица — реликт; она применялась математиками, составлявшими пасхальные таблицы, и потом была канонизирована совместно с ними: либо по недогляду, либо, напротив, сознательно, в назидание потомству и как вознаграждение автору полезного изобретения. Очень возможно, что преподобный Иоанн Дамаскин и был, действительно, этим автором. Но дело-то в том, что жил он (согласно традиционной датировке) в VI–VII веках, т. е. много позже 325 года. Отсюда — возможные предположения: либо это иной, совершенно не известный нам Дамаскин, либо имя его «приклеилось» к счетной таблице много позже ее появления, либо же составление пасхалии происходило позднее VI века.

И, наконец, когда астрономические расчеты достаточно четко указывают на IX век как время канонизации пасхалии, появилась возможность внимательней отнестись к утверждению того же Матфея Властаря, которое до сих пор историками игнорировалось (видимо, как «ошибка», «недоразумение» или «нелепость»). Он утверждает, что составители пасхалии в качестве базы для расчетов взяли 19-летний интервал, начиная с 6233 года «от сотворения мира». В пересчете на наш календарь это составляет интервал 725–749 гг. н. э.

Конечно, внимательный читатель заметит здесь некоторое противоречие в наших доводах: выше было сказано, что ранее 785 года христианская Пасха в VIII веке иногда совпадала (при отсчете по пасхалии) с Пасхой иудейской, нарушая первое апостольское правило. Что на это можно сказать? Противоречия здесь на самом деле нет, поскольку (историкам это хорошо известно) пасхальная 19-рица (т. е. Метонов цикл) была разработана на столетие раньше самой пасхалии.

Таким образом, и современные астрономические расчеты, и косвенное свидетельство «руки Дамаскиновой», и прямое утверждение Матфея Властаря (которое, впрочем, можно по-разному истолковывать) говорят за то, что канонизация пасхалии никак не могла состояться ранее 700 года, вернее же всего, состоялась она значительно позднее 785 года.

Остается обратиться к отсчету лет по циклам Великого Индиктиона. Отступая от 1941 года назад шагами по 532 года, мы получаем такие даты для первых лет каждого цикла: 1409, 877 и 345 годы. Как видим, именно 877-й год идеально соответствует всем условиям. Так что можно смело предполагать: Вселенский Собор, канонизировавший пасхалию, состоялся непосредственно перед 877-м годом нашей эры (другой вопрос: был ли он Первым? Никейским? — и т. д.).

Заметим, что и 345-й год выглядит «соблазнительно близко» к 325-му году, традиционной датировке Никейского Собора. Но приглядимся: так ли уж близко? Легко представить, как по-бюрократически осторожные епископы десятилетиями заставляют математиков проверять и перепроверять уже давно готовые пасхальные таблицы (еще бы: грядущая их канонизация — дело величайшей ответственности, на века, на тысячелетия!). Но едва ли возможно допустить, чтобы отцы церкви, в конце концов решившись на этот шаг, канонизировали эти таблицы (напомним, легко настраиваемые на любой начальный год) в таком виде, когда Великий Индиктион начинается лишь через 20 лет! Между тем — что может быть естественней желания отметить такое воистину вселенское событие, как начало единовременного празднования Пасхи по всему христианскому миру, именно Первым годом Первого Великого Индиктиона. Сильней этого соображения могло бы оказаться только одно: отметить началом Великого Индиктиона какое-то важнейшее событие прошлых веков. Но, отсчитав назад еще один цикл от 345 года, мы не находим там ничего, важного для христианства.

Только много лет спустя, отсчитывая назад один за другим Великие Индиктионы, один церковный математик «вычислил» таким образом дату сотворения мира, и она стала считаться Первым днем Первого года воистину Первого Великого Индиктиона. Естественно, никто не спросил у него: каким же чудом, не зная этой даты, отцы церкви умудрились первую упорядоченную, стандартизованную по всей Европе христианскую Пасху — отметить точно такими же астрономическими условиями, которые были в момент сотворения мира? Ибо чудо есть чудо, и объяснять его нельзя.

Возникает вопрос: если в датировку Первого Вселенского Собора действительно вкралась такая огромная ошибка (325 год вместо 877 года!), то — как и когда могло такое произойти? Нам, глядящим в прошлое издалека, из конца XX века, христианская Церковь представляется — на всем протяжении ее истории — самым устойчивым институтом в Европе, безостановочно функционировавшим, никогда не прерывавшим преемственности поколений, и кажется совершенно невероятным, чтобы когда-нибудь за последние почти две тысячи лет прекращалось писание церковных хроник и сбивался календарный счет.

Но вот что любопытно. Когда Матфей Властарь, один из заметнейших историков XIV века, подробнейше описывает и пасхалию, и условия, утвержденные в ней, и процесс ее создания, и при этом приводит дату 19-летнего интервала, по которому пасхалия исчислялась, — он нигде и никак, ни единым словом, ни даже намеком не говорит о том, что эта дата кем-нибудь или как-нибудь оспаривается, и что существует очень далеко отстоящая (пусть даже заведомо ошибочная) иная датировка Первого Вселенского Собора. Это молчание может значить только одно: тогда, в XIV веке, время канонизации пасхалии знали верно (с точностью если не до года, то до века); датировка 325-м годом возникла позже, в силу какого-то недоразумения или неверных расчетов.

Но, в таком случае, разве не окажется, что ошибочно датированы и все события, так или иначе связанные с Никейским Собором?..

Глава восьмая Когда было Рождество Христово?

Теперь, набравшись смелости, рискнем подступить к проверке на базе астрономических расчетов и той даты, от которой ведется наше летосчисление — даты Рождества Христова. А.Т. Фоменко в книге «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», М., МГУ, 1990, сформулировал и частично обосновал гипотезу, что эта дата падает на XI век новой эры. Проверим эту гипотезу, опираясь на исследование, проведенное Г.В. Носовским совсем другим методом.

Это не попытка подвергнуть какой-нибудь ревизии принятый сейчас счет лет. Строго говоря, когда возникли первые сомнения, действительно ли Иисус Христос родился именно в 0 году нашей эры, тогда же и разделились понятия «год от Рождества Христова» и «год нашей эры», так что мы теперь уже спокойно воспринимаем обнародованный кем-то вывод, что Христос родился за 3 или 4 года до начала нашей эры.

Но обратим внимание на то, что если от Никейского собора (когда уже существовала Церковь) и до наших дней вроде бы было кому (самой Церкви) вести непрерывный счет лет, то самые первые века христианства в этом смысле темны. Годы рождения и распятия Христа пришлось вычислять, и историки утверждают, что впервые провел такие расчеты римский монах Дионисий Малый. Жил он, как считается, в VI веке, т. е. более чем через 500 лет после Христа. Использовал он для вычислений именно тот же прием, который собираемся сейчас применить и мы: по анализу календарной и астрономической обстановки в день его распятия. Долгое время вычисленный им результат практически не признавался, и лишь с XV века стал применяться счет лет «от Рождества Христова» (от вычисленной Дионисием даты).

Кстати, трудно здесь удержаться и не высказать вслух сомнение. Судите сами: как могло случиться, чтобы расчет Дионисия Малого девять веков лежал под спудом, был непризнан или вообще забыт, и вдруг — извлечен из небытия и стал, ни много ни мало, фундаментом для нового летосчисления, принятого сейчас почти во всем мире? Или этот Дионисий — церковный авторитет (но тогда и он, и его работа были бы признаны во все эти века), или он — никто (потому что после девятивекового забвения авторитет вдруг не завоюешь). Тем более странно, что церковь поверила на слово безвестному древнему монаху, между тем как за эти девять веков и астрономия, и математика, и, главное, церковная схоластика (в те времена — очень серьезная наука) продвинулись далеко вперед и вполне могли решить этот вопрос, раз уж он возник, на «высшем научном уровне».

Впрочем, уже в XVI–XVII веках начались попытки пересчитать результат Дионисия, приводившие почему-то к различным итогам (расхождения в несколько лет). В наше время, естественно, есть прекрасная возможность провести эти же расчеты несравненно более точно.

Вот каковы исходные данные для расчетов, именуемые «условиями Первой Пасхи», — те же самые, которыми пользовались и Дионисий, и позднейшие расчетчики: Иисус Христос воскрес 25 марта, в воскресенье, — на следующий день после иудейской Пасхи.

Если же говорить более строго, устойчивое церковное предание хранит полный набор календарных условий, соответствующих дате воскресения Иисуса Христа; в частности, перечень их можно найти в тексте того же Матфея Властаря:

1) круг солнцу 23,

2) круг луне 10,

3) накануне, 24 марта, была иудейская Пасха, совершаемая в день 14-й луны (т. е. в полнолуние),

4) иудейская Пасха была в субботу, а Христос воскрес в воскресение.

Результат объективного расчета по этим данным оказывается потрясающим: условия Первой Пасхи удовлетворяются лишь один-единственный раз: в 1095 году нашей эры!

(Строго говоря, в силу цикличности календаря, набор условий 1–4 повторяется через определенные промежутки времени, с интервалом в несколько десятков тысяч лет.)

Как отнестись к этому итогу? В дальнейшем мы увидим, что он не столь уж невероятен и нелеп, как это кажется с первого взгляда, и согласуется со многими другими результатами. Пока же мы попросту возьмем его на заметку, но тем временем попробуем снять часть условий и ограничиться совершенно неоспоримыми: 3-им и 4-ым. Что же мы увидим?

На гигантском интервале времени от 100 года до н. э. по 1700 год н. э. эти урезанные условия Первой Пасхи выполняются лишь в следующие годы:

1) 42 год до н. э.,

2) 53 год н. э.,

3) 137 год,

4) 479 год,

5) 574 год,

6) 658 год,

7) 753 год,

8) 848 год,

9) 1095 год,

10) 1190 год.

Чтобы получить год Рождества Христова, нужно вычесть из года Первой Пасхи продолжительность жизни Иисуса Христа: 31 (как полагал Дионисий) или 33 года. Что же в итоге? Мы видим, что среди полученных решений нет ни одного, хотя бы относительно близкого к тому, что принято сейчас считать за год рождения Иисуса Христа.

Что же до критиков Дионисия, осмелившихся сдвинуть его результат не более чем на 3–4 года, это — следствие, скорей всего, устоявшейся традиции, практически не допускающей никаких значительных сдвигов: слишком многое пришлось бы пересматривать заново и в церковной хронологии, и в светской. Если в вычислениях Дионисия присутствуют неосознанные ошибки, то вычисления его критиков наверняка содержат какие-нибудь вполне осознанные лукавые подтасовки, иначе они неизбежно получили бы тот же результат, что и мы.

Кстати, многие раннехристианские авторы (Синкеллос, Флегон, Африкан, Евсевий и др.) сообщают о затмении, сопровождавшем распятие Иисуса Христа. Трудно даже понять, о лунном или о солнечном затмении речь. Сегодня считается, что скорей всего правы те, кто предполагает затмение — лунным. Несмотря на всю спорность характеристик этого затмения, неоднократно обсуждавшихся в литературе, можно попытаться его датировать. Традиционное астрономическое решение: 3 апреля 33 года, — не выдерживает даже минимальной критики. Лунного затмения, действительно происшедшего в тот день, практически не было видно: в интересующем нас регионе Ближнего Востока фаза затмения ничтожно мала. Есть только два точных решения: 368 год н. э. (обнаружено Н.А. Морозовым) и 3 апреля 1075 года н. э. (в пятницу, как и требуется условиями задачи). Последнее затмение было видно во всей интересующей нас области Европы и Ближнего Востока. Как и затмение 33 года, затмение 1075 года происходит за два дня до Пасхи, что согласуется с церковным преданием. Фаза затмения 1075 года составляет 4''8 (невелика). Если же предполагать затмение солнечным (как настаивает средневековое церковное предание), то нельзя не отметить полное солнечное затмение 16 февраля 1086 г. Полоса тени этого затмения прошла через Италию и Византию (в окрестности Константинополя). В дальнейшем, анализируя историю XI века и особенно биографию папы Григория VII Гильдебранда, мы обнаружим, что затмения 1075 г. и 1086 г. хорошо согласуются с другими, важными для нашего исследования событиями XI века.

Впрочем, здесь — опять: Луна виновата, Луна!.. Не пора ли взглянуть на историю Европы, не привлекая в свидетели ни Луну, ни планеты, ни звезды?

Глава девятая Тысячелетний провал в истории Европы

Итак, давайте окинем взглядом историю Европы — именно такую, какую мы привыкли видеть, какую нам преподали, какой она отложилась в нашей памяти, — и позволим себе вслух сказать: «Странно!..»

Обратимся не к книгам, а именно к памяти и впечатлению, — и что же обнаружим? Чудовищный провал, пропасть шириной в тысячу лет.

По ту сторону ее — блистательные времена античности. Там мы видим Древнюю Грецию, подобную стремительной вспышке: большинство ее гениев приходятся на три следующих друг за другом поколения, это современники Перикла, их отцы и их дети. Среди них мы находим создателей практически всех основных течений философии и политики, наук и искусств. Потом Древний Рим — разгульный ученик утонченной Эллады. В нем почему-то учат нас видеть незадачливого подражателя; но справедливо ли? Слишком уж вольно взлетела греческая мысль, такие высоты доступны лишь избранным, — и римляне притянули ее поближе к грешной земле, откормили на лукулловых пирах и оживили эротическим (верней, амурическим) юмором. Греки вдохнули в свои идеи дух, римляне сделали их приземленными и за счет этого более живучими. Знаменитое «римское право» — неоспоримое тому подтверждение.

По эту сторону пропасти — «наше» время, начинающееся с Проторенессанса — с эпохи Данте, с первых проблесков Возрождения. Через пунктир памятных имен (от Петрарки и Бокаччо, которые по возрасту годятся Данте во внуки, до Николая Кузанского) мы, отсчитав два века, вдруг попадаем в период почти такой же массовой вспышки гениальности, какой была отмечена эпоха Перикла. Босх и Коперник, Микеланджело и Рабле, Эль Греко и Джордано Бруно, Монтеверди и Галилей…

А между Италией Петрония, живописавшего первых римских цезарей, и Италией Данте — что? В памяти — редкие смутные штрихи этого туманного для нас периода европейской истории, которые, если не заглядывать в справочники, невозможно даже расставить по порядку: Атилла и Иоанн Златоуст, король Артур и Карл Великий, эпидемии чумы и пляски святого Витта, крестовые походы и Великая Инквизиция (хотя нет, инквизиция — почти ровесница Данте). Становление христианства. Длиннейший список римских пап. Феодализм. «Вассал моего вассала не мой вассал». Право первой ночи… И самое главное — невежество, тысяча лет великого невежества и полного запустения! Козы неграмотных крестьян на развалинах Афин и Рима… Могло ли такое быть?

Придется по работам историков проверить, не обманывает ли нас память. Оказывается, нисколько. Из книг мы видим, что в эти века действительно распространяется всеобщее культурное одичание, угасает архитектура, древняя блистающая латынь деградирует, превращаясь в неуклюжий и корявый язык, который только в Возрождение снова (причем за короткий срок!) приобретает блеск и широкое распространение как язык науки. Вот цитаты, выписанные из обширной монографии Ф. Грегоровиуса «История города Рима в средние века. От V до XVI столетия»:

«С того времени, как государство готов пало, античный строй Италии и Рима начал приходить в полное разрушение. Законы, памятники и даже исторические воспоминания — все было предано забвению».

О конце VI века н. э.: «События последующих лет нам неизвестны, так как хроники того времени, односложные и такие же смутные, как оно само, упоминают только о бедствиях, причиною которых были стихийные силы природы и чума».

О середине IX века н. э.: «Историку Рима за этот период приходится довольствоваться анналами франкских летописцев, дающими лишь весьма скудные сведения, да жизнеописаниями пап, также содержащими в себе почти одни только указания на то, какие были возведены постройки и какие были сделаны пожертвования. Поэтому для историка нет надежды дать картину гражданской жизни города того времени».

«Чтобы написать историю города и увековечить его замечательную судьбу со времени Пипина и Карла, не нашлось ни одного летописца… Римские монахи были настолько безучастными к истории своего города, что события, происходившие в нем в ту эпоху, остались для нас окутанными полнейшим мраком. Но именно в эту же самую эпоху папство ревностно продолжало вести свою древнюю хронику». Впрочем, не так уж и ревностно: «С биографией Николая I (IX век н. э.) традиционное ведение книги пап прерывается, и нам, в нашем изложении истории города, не раз придется пожалеть об отсутствии этого источника».

С патетической печалью пишет Ф. Грегоровиус о римских сенаторах эпохи раннего средневековья — свидетелях и участниках всеобщей духовной деградации, проводивших свои заседания на античных развалинах:

«Сидя на опрокинутых колоннах храма Юпитера или под сводами государственного архива, среди разбитых статуй и досок с надписями, капитолийский монах, хищный консул, невежественный сенатор могли при виде этих развалин чувствовать изумление и погружаться в размышления об изменчивости судьбы… Сенаторы, приходившие на развалины Капитолия в высоких митрах и парчовых мантиях, имели разве только смутное представление о том, что некогда именно здесь объявлялись государственными людьми законы, произносились ораторами речи, торжественно праздновались победы над народами и решались судьбы мира. Нет насмешки ужасней той, которую пережил Рим!.. Среди мраморных глыб паслись стада коз, поэтому часть Капитолия получила тривиальное название „Козлиной горы“… подобно тому, как Римский форум стал называться „выгоном“…»

То же самое в этот период происходит и с прежде великой Элладой. О ней в книге «История города Афин в средние века» одном из самых фундаментальных и документированных исследований из истории средневековой Греции — повествует тот же Ф. Грегоровиус:

«Город обезлюдел, обеднел, его морское могущество и политическая жизнь угасли так же, как жизнь и во всей вообще Элладе».

«На Афины и Элладу теперь спускались более глубокие сумерки… Политическая жизнь здесь погасла, торговля и промышленность почти не оживляли греческих городов, за исключением бойкого рынка Фессалоник».

«Что касается собственно города Афин, то его судьбы в эту эпоху покрыты таким непроницаемым мраком, что было даже выставлено чудовищное мнение, которому можно было бы поверить, а именно, будто Афины с VI по X век превратились в необитаемую лесную поросль, а под конец и совсем были выжжены варварами. Доказательства существования Афин в мрачнейшую эпоху добыты вполне неоспоримые, но едва ли может служить что-нибудь более разительным подтверждением полнейшего исчезновения Афин с исторического горизонта, как тот факт, что потребовалось приискивать особые доказательства того только, что достославнейший город по преимуществу исторической страны вообще влачил еще тогда существование».

То же самое — и во всех других европейских странах: неграмотные короли, шайки лесных разбойников и развратные невежественные монахи…

Вот — первая загадка, непостижимая. Можно понять постепенный упадок какой-нибудь нации или страны: такое в истории бывало нередко. Можно, согласившись с концепцией Л.Н. Гумилева, признать длительные периоды застоя (гомеостаза) в истории любого этноса. Но может ли быть, чтобы Европа, где соприкасались несколько этносов, находившихся на различных этапах развития, вся целиком впала в тысячелетний застой, точнее даже, в головокружительную деградацию? Дикие завоеватели, поработив культурную страну, обычно вскоре сами становились культурными. Почему же германские варвары, сокрушившие Древний Рим, и христианские вероучители, постепенно укреплявшиеся в Риме, накапливая силу, богатство и авторитет, стали исключением из этого правила и не смогли подхватить эстафету наук и искусств? Неужели у них не нашлось ни любознательных людей, ни прозорливцев, способных догадаться, что знание — сила? Ладно. Допустим, что так. В этом случае достижения античной мысли, как что-то ненужное, точнее даже, идеологически вредное, обречены были на уничтожение и забвение. Действительно, в ранней истории христианской церкви были периоды особенно ревностной борьбы то против «пережитков» язычества, то против различных ересей, сопровождавшиеся массовыми уничтожениями книг. Поэтому не удивительно, что когда все-таки стали чуть позже появляться редкие пытливые умы, им явно негде было почерпнуть хоть крупицу знания, и начинали они — снова, с нуля. Яркий пример тому знаменитый Козьма Индикоплевст (VI век н. э.), одним из первых (в послеантичном времени) пытавшийся понять устройство вселенной. Вспомните его хрустальную шкатулку — рисунок, украшающий все книги по истории астрономии. Днище этой шкатулки — плоская Земля, омываемая Океаном, в центре Земли — гора Арарат, вокруг которой ходит Солнце; крышка шкатулки усеяна гвоздиками звезд; из четырех углов трудолюбиво дуют ангелы… И этот абсолютно первобытный примитив оказался вдруг возможен после того, как еще за 800 лет до него Эратосфен довольно точно измерил окружность Земли! Впрочем, не надо ходить так далеко. Всего на 4 века, если верить традиционной хронологии, позже «Альмагеста» Птолемея (это — астрономическая энциклопедия, итог античных исследований) появился дикарь Козьма Индикоплевст.

Не может быть, чтобы любознательный Козьма не искал у предшественников ответов на свои вопросы. Невозможно представить, чтобы их блестящие идеи, будь они известны ему, не проглядывали бы в космогонии Козьмы. Но не проглядывают!.. Значит, абсолютно ничего он не нашел. Кстати, и тот факт, что его конструкция мира, его «шкатулка» была признана тогдашним «ученым» миром, свидетельствует: информационный вакуум был в его времена повсеместным. (Можно бы предположить козни церковников, которым почему-то предпочтительней было видеть Землю «шкатулкой», нежели шаром. Однако такое предположение несвоевременно: впереди еще по крайней мере половина тысячелетия, пока церковь, набрав силы, не встанет над каждым движением мысли. Так что здесь явно не церковная хитрость, а только всеобщее дремучее невежество.) Итак, первый вопрос по истории Европы: как же оказалось возможным повсеместное и полное забвение абсолютно всех знаний, накопленных за античные века? Винить в этом молодое (и в силу молодости своей — прогрессивное!) христианство заведомо было бы ошибкой. Какой же объективный закон исторического развития проявил здесь себя?..

Вторая загадка еще непостижимее: как смогла античная наука в эпоху Возрождения воскреснуть из небытия? Вроде бы легко поверить в интерес к ней, содержащей глубокие и мудрые ответы на сложнейшие вопросы. Легко понять увлечение латынью — языком великих ученых тысячелетней давности. Легко простить многолетнюю моду на латинские имена… Но абсолютно невозможно поверить в то, что после тысячелетнего невежества нашелся бы хоть один человек, умеющий свободно читать (и, главное, понимать) латинские тексты (написанные не на средневековой «варварской» латыни, а на классическом языке Цицерона) и способный научить других. Впрочем, если бы даже и нашелся, абсолютно невозможно поверить в то, что воспитанные в дикарстве люди прониклись бы вдруг столь великим уважением к античной науке, что стали активно осваивать классическую латынь и запоем читать ветхие трактаты. Дело в том, что (если вспомнить уровень знаний Козьмы Индикоплевста) написанное в этих трактатах было бы для них попросту непонятным, а потому и неинтересным. Здесь неизбежно нужны традиция и школа. Главное же: откуда взялись все эти древние античные труды? Может ли быть, чтобы их десять веков сберегали в своих монастырях неграмотные монахи, не ведающие, что там написано, знающие только, что написанное там — порождено язычеством, если только не надиктовано на погибель человеку самим дьяволом? Ни в коем случае! Если уж, как свидетельствуют современные исследования, фанатичные деятели церкви вроде александрийского епископа Кирилла лично руководили разгромом прежних «языческих» храмов и собственноручно сокрушали прекрасные статуи античных богов, то простым монахам, как говорится, «сам Бог велел» освобождать не только заведомо скудные монастырские библиотеки, но и каждый уголок христианской Европы от языческого мусора. Далее. Сравните тот тысячелетний период, за который якобы уцелело то, что непонятно кому и зачем нужно, — и последующий период в не столь уж долгие 450 лет (от эпохи Возрождения до наших дней): где они, эти драгоценные античные трактаты?

Как умудрились новопросвещенные ученые возрожденной Европы полностью растерять эти глубоко чтимые ими первоисточники, которые теперь-то, поняв их великое значение, должны были бы беречь пуще глаз своих? Только и есть у нас в руках, что выполненные в эпоху Возрождения копии и компиляции.

Здесь нам могут возразить, предположив, что хранилищами знаний были Восточная Римская империя и арабские страны. Действительно, какая-то часть книг «вернулась» в Европу эпохи Возрождения именно оттуда. Но, во-первых: Восточная Римская империя была такой же христианской страной, и античное «язычество» было ей столь же чуждо, интерес к «язычеству» так же, как и в Риме, официально объявлялся государственным преступлением, «языческие» библиотеки точно так же выискивались и уничтожались; так что и здесь остается в силе вопрос о том, как могли уцелеть древние книги. Во-вторых, на протяжении долгих веков ни в Константинополе, ни в арабском мире не видно никаких следов от культурного влияния якобы сберегаемых книг — до появления «Второго учителя» Фараби, в X веке знакомившего арабов с учением Аристотеля; и опять вопрос: откуда, после многовекового забвения, появились, и каким образом, если не было соответствующей школы, стали вдруг понятны арабам античные мудрости?

Как видите, эти две загадки взаимно исключают одна другую; их совместное существование в нашей истории — третья загадка. По сути, должно быть одно из трех: или античная наука не умирала и полнокровной живой струей влилась в Ренессанс (но тогда — в каких таинственных заповедниках могла она уцелеть, какие новые шедевры гениальной человеческой мысли породила она за эти тысячу лет — время, в несколько раз превышающее период античного расцвета, — и, наконец, почему об этих шедеврах, которые не могли не возникнуть при живой культуре, мы абсолютно ничего не знаем?), или же она в принципе не могла возродиться именно в таком виде, как мы это наблюдаем в эпоху Возрождения: в виде фундамента всей научной мысли того времени. Другое дело, если бы средневековая Европа постепенно создала иную, самобытную науку, — и тогда уж, опираясь на нее, познакомилась с идеями предшественников, как с чем-то занимательным, умным, но на три четверти чужим… Примерно так, как осваивали античную мысль арабы.

Возьмите для сравнения: в разгар периода, который можно назвать «Ренессансом России», после шестивекового (всего лишь!) забвения всплыло восхитившее всех «Слово о полку Игореве». Но разве хоть кому-нибудь пришло на ум переходить в науке на древний язык «Слова», в литературе — на его стилистику? Нет. Ибо уже возникла другая культура, питавшаяся от иных корней. С другой стороны: не будь этой новой культуры, находка «Слова» заведомо осталась бы абсолютно неоцененной и незамеченной.

Выше было сказано: «одно из трех», но названо только два предполагаемых решения (и оба слишком маловероятны). Каково же третье? Вот оно: может быть, этого тысячелетнего интервала, этого тысячелетнего разрыва в культуре Европы — вообще не было?!. Впрочем, такой вариант решения представляется еще менее вероятным.

Глава десятая Откуда есть пошла наука хронология

Итак, мы увидели некоторые — из числа очень многих! — загадки истории, которые понуждают нас к одному из двух: или выдумывать фантастические гипотезы, ибо иначе не объяснить ненормальное поведение Луны и чудесную вспышку античной просвещенности после тысячелетнего деграданса (не говоря уж о тех диковинах, про которые речь впереди), или же, пусть очень осторожно и с извинениями, чтобы ненароком кого-нибудь не обидеть, усомниться в правильности некоторых старинных дат. При этом, конечно, мы понимаем прекрасно: «некоторых» — слишком мягко сказано. Стоит только пошевелить две-три ключевые даты, и вся европейская хронология рассыплется, как карточный домик.

Не хотелось бы ущемлять профессиональную гордость историков, но — есть ли выбор? — пусть они предложат какой-то третий разумный вариант!..

Чтобы понять, насколько в принципе могут быть (или нет) справедливы сомнения в правильности общепринятой структуры исторических дат, полезно вглядеться внимательнее не только в эту структуру, но и в то, как она создавалась, — в историю создания истории как науки.

Историю делают люди.

Этот расхожий афоризм обретает совершенно новый смысл в результате нашего исследования («нашего» — в широком смысле, если вспомнить всех критиков традиционной хронологии, от И. Ньютона до Н.А. Морозова; речь о них будет ниже): точно в такой же степени, как и повседневную жизнь, люди наполнили ошибками и нелепостями и свою историческую память.

Но ведь современная историческая хронология — наука?.. спросит осторожный читатель. Да, конечно. В формальном смысле она наука, ибо построена на «постулатах» (роль которых играют некоторые старинные летописи и труды историков), приведенных к логическому соответствию, и длиннейших цепочках выводов из них. Желательно также, чтобы любая наука, кроме внутренней непротиворечивости, была в согласии и с любыми внешними фактами, относящимися к ее компетенции. И вот вам факт. Фукидидова триада затмений могла произойти лишь в X или XI веке нашей эры. Относится ли этот факт к исторической хронологии? Да, безусловно. Согласуется ли он с ее «выводом» (о том, что эти затмения были в V веке до н. э.)? Нет. И здесь историк начинает раскручивать, чтобы убедить нас и самого себя, ту самую цепочку причин и следствий: «Фукидид во всех деталях своей Истории достоин доверия… согласуется с другими историческими данными… и т. д.», — что же мы видим? Что вместо ответа он только лишний раз доказывает нам, хотя требовалось совсем не это, что наука его вполне наукообразна.

Факты — кирпичи. Из одних и тех же камней можно построить совершенно различные здания. Из одних и тех же научных данных, по-разному комбинируя «постулаты», можно построить совершенно различные, внутренне непротиворечивые, научные концепции. Различаться они будут только степенью согласия с «внешними», то есть не вошедшими в число исходных «постулатов», фактами.

Но неужели это справедливо и для истории? Неужели возможно, по-разному комбинируя различные хроники (где черным по белому четко написано, что и когда происходило), получить несхожие варианты исторической хронологии?

К сожалению — да.

Приведенные нами примеры исторических несоответствий говорят о том, что современная историческая хронология — вариант не такой уж плохой, раз она сумела десятки тысяч дат связать в единую систему, но из всех теоретически возможных — далеко не лучший.

Давайте же посмотрим, когда и как зарождалась эта наука.

Геродот и другие античные «отцы истории» (Фукидид, Ксенофонт, Плутарх, Ливий, Тацит, Светоний и множество других) только наполовину создали историю как науку, хорошо развив ее описательную часть, но лишь частично — хронологическую. «Как же так? — может спросить читатель. — разве не продатирована насквозь, например, „История Рима“ Тита Ливия?» Да. Но кем и когда? Не самим Титом Ливием: если не считать редчайших исключений, он «датирует» события именами консулов, годами правления царей или, очень редко, годами «от основания Города» (традиционно предполагается, что Город — это Рим). Иным историкам, а не Титу Ливию, пришлось взять на себя тягчайший труд: по обрывкам хронологизировать римские фасты (перечисление всех должностных лиц Рима) — и лишь потом, опираясь на них, расставить привычную нам датировку на полях книги Ливия (так называемые «маргиналии») и привязать его относительную хронологию к нашей летосчислению от Р.Х.

Точно так же обстоит дело и с другими историческими трудами времен античности и раннего средневековья: датирование в них либо полностью отсутствует, либо имеется только в косвенной форме (типа: «на третьем году правления императора такого-то»), либо, в лучшем случае, по какому-нибудь местному летосчислению. В результате мы можем говорить о хронологии в этих трудах (если она и присутствует) лишь как о местной и локальной во времени, для практических нужд нынешних историков — абсолютно неприемлемой.

Чтобы получить возможность охватить единым взглядом историю если не всего человечества, то хотя бы одной Европы, необходимо было привязаться к единой, универсальной шкале времени, к какому-то раз и (по возможности) навсегда избранному летосчислению. Таковым и стало для европейских историков исчисление лет «от Рождества Христова» «наша» или «новая эра».

Привязка всех исторических документов к единой шкале времени и фиксация на этой шкале всех исторических событий — вот что такое историческая хронология как наука. Фактическими зачинателями ее были византийские историки, Матфей Властарь — один из них. Это из числа сведений достоверных.

Но есть и недостоверные, полулегендарные. В соответствии с ними сегодня считается, что основы хронологии были заложены Евсевием Памфилом (IV в. н. э.) и бл. Иеронимом. Труды Евсевия «История времен от начала мира и до Никейского Собора» (так наз. «Хроника») и Иеронима были обнаружены лишь в позднейшем средневековье. Более того: греческий подлинник Евсевия, как отмечается во введении к вышедшему в середине прошлого века русскому изданию его труда, «теперь существует лишь в отрывках и восполняется вольным латинским переводом бл. Иеронима». В XIV веке Никифор Каллист пытался написать историю первых трех веков, но он, как сказано там же, «не мог сделать ничего более, как повторить сказанное Евсевием». Однако если учесть, что труд Евсевия был найден и обнародован лишь в 1544 году, уместен вопрос: кто кого повторял? Мы уже знаем, насколько сомнительна сама датировка Никейского Собора, — следовательно, настолько же рискованно относить к IV веку и автора, который про этот Собор пишет.

Хронология, которую создавали ученые монахи во времена средневековья, также была во многом полулегендарной. Представление о научном подходе у них было совершенно иное, чем нынешнее. Вспомним знаменитую (с их точки зрения — безусловно научную!) проблему, по сути дела сводящуюся к делению нуля на нуль, — тему жарких диспутов, которые мы сейчас назвали бы международными научными конференциями: «Сколько ангелов может уместиться на кончике иглы?» (имеется в виду, что игла идеально остра, но зато и ангелы умеют становиться сколь угодно маленькими). Числовая мистика, вроде «магической арифметики египетских пирамид», к которой современные ученые относятся весьма иронично, целиком соответствует настрою мысли рядового средневекового мыслителя (и потому, возможно, является в наши дни обыкновенным атавизмом). Однако заметим, что даже ученый какого-нибудь XIV века едва ли бы стал ломать голову над загадочными числами пирамид, поскольку все его внимание занимала проблема, намного более важная, а именно: загадочные числа Библии. Основной (но далеко не единственной) была для историков средневековья проблема, одновременно и божественная, и утилитарная: вычислить возраст нашего мира.

Именно результатами числовой схоластики, а не следствием точных сведений, поскольку таковых в Библии очень мало и связной хронологической цепи они не дают, являлись такие сверхточные результаты, как например: Дж. Ашер (он же Уссерий, Ушер) неоспоримо установил, что мир был создан утром в воскресенье 26 октября 4004 год до нашей эры. Печально, что другие ученые, пользуясь сходной методикой, получали, к сожалению, иные результаты; их было много — перечислим только основные примеры (в годах до н. э.):

5508 (византийская датировка),

5493 (александрийская),

4004 (Ашер, еврейская),

5872 (70 толковников),

4700 (самарийская),

3761 (иудейская),

3941 (Иероним),

5515 (Феофил),

5551 (Августин), и т. д., — с колебаниями до 2100 лет. Некоторые из этих результатов становились основой для датировки событий «от сотворения мира», и легко представить, какую головоломку для историков представляет эта путаница.

Если же говорить не о полулегендарных, а о вполне достоверных хронистах Западной Европы, подхвативших и продолживших незавершенный труд византийцев, то надо признать: хронология древней и средневековой истории в том виде, в каком мы имеем ее сейчас, стала наукообразной и в значительной мере завершена в серии фундаментальных трудов XVI–XIX вв., начинающейся работами И. Скалигера (1540–1609 гг.) — «основоположника современной хронологии как науки», — и Д. Петавиуса (Петавия) (1583–1652 гг.).

Сейчас принято считать, что до работ И. Скалигера и его последователей в хронологических представлениях людей того времени царил полный разброд, они путались в эпохах и даже тысячелетиях, и что в средневековой литературе полно нелепейших анахронизмов. И. Скалигер навел порядок, и стало видно, кто где и в чем ошибался. Но правильней, видимо, полагать, что попросту в средневековой Европе существовали иные хронологические концепции (возможно, их было несколько), не приведенные, к сожалению, в систему и потому не выдержавшие конкуренции с мощным натиском И. Скалигера и его сподвижников, поддержанных авторитетом христианской церкви. Однако некоторые детали этих похороненных концепций (над которыми даже не может посмеяться современный историк, настолько прочно они позабыты), очень может быть, содержали зерна истины, и «анахронизмы» нередко были на самом деле обыкновенными свидетельствами очевидцев.

Когда И. Скалигера называют основателем исторической хронологии как науки, за пределами внимания остаются весьма серьезные его предшественники, в частности, историки Византии, из работ которых главным образом привлекает наше внимание «Собрание святоотеческих правил» Матфея Властаря., отражающее церковную (константинопольскую) традицию XIV века. Обратим внимание, что там не дано никаких прямых датировок ранее VIII века н. э. Ни один из Вселенских и поместных Соборов в этой книге не датирован. В ней содержатся лишь отдельные указания на промежутки времени, прошедшие между некоторыми из Соборов, на длительность правления некоторых императоров, а также на годы Соборов по отношению к началу правления правящего императора.

Всех этих разрозненных хронологических указаний для построения сплошной (т. е. последовательной и непрерывной) хронологической шкалы явно недостаточно. Возникает впечатление, что работа по созданию глобальной хронологии была лишь начата, но не завершена. По-видимому, обнаружились противоречия, и эта работа зашла в тупик. Однако именно эта незавершенная, несовершенная схема хронологии была через 200 с лишним лет взята за основу Скалигером, явно без какого-либо серьезного критического анализа. Почему эта работа не была доведена до конца в самом Константинополе, в Византии? Ответ очевиден: в середине XV века Византия пала, завоеванная турками. В эпоху, предшествовавшую падению империи, было, скорей всего, уже не до хронологических проблем. Константинопольская школа практически погибла; часть информации попала на Запад, где была усвоена и «развита», после чего легла в основу современной версии хронологии.

Хронологическое исследование Библии, о котором мы расскажем много ниже, также свидетельствует: основной костяк современной хронологии, со всеми ее принципиальными ошибками, на которые мы сейчас указываем, — уже существовал, он сформировался задолго до Скалигера и Петавиуса, которые были, судя по анализу Библии, не конструкторами и строителями исторической хронологии, а только штукатурами и мастерами отделочных работ. Однако истинных зодчих мы не знаем, наука хронология именно Скалигера и Петавиуса считает своими родителями, потому-то именно им, наводившим окончательный лоск и присвоившим себе всю славу, достается от нас и вся порция критики и иронии.

Почти все средневековые историки были религиозными деятелями, воспитанными на безусловном уважении к церковным авторитетам, к мнениям предшественников. Богослов И. Скалигер не был исключением. Работы своего предшественника Евсевия он называл «божественными»; хотя и пытался он восстановить весь труд Евсевия, критическому анализу его не подвергал. Между тем, заметим, датировки Евсевия в рукописях часто передавались неверно!.. Важнейшей задачей И. Скалигера и его последователей было уточнить (нет! не так! не уточнить, а только — связать в единую цепь) историческую хронологию Церкви; мирская история была в их глазах чем-то второстепенным, не более чем только явлением, сопутствующим истории Церкви. Возникновение, становление и первоначальное развитие хронологии происходило под полным контролем Церкви; история Европы создавалась именно как история христианской Церкви.

Точно так же, как труды деятелей Церкви были для первых хронистов выше критики, так и результаты своей собственной работы они полагали выше критики — со стороны мирян. Поэтому в основополагающих трудах Скалигера и Петавиуса хронология древности приводится в виде таблицы дат — без обоснований.

О нетерпимости И. Скалигера к научной критике «со стороны» ярко говорит такой эпизод. Он страстно увлекся весьма популярной в его время задачей «квадратуры круга» (требовалось, пользуясь только циркулем и линейкой, построить квадрат, по площади строго равный данному кругу, — точнее, разработать метод такого построения; за прошедшие века появились сотни решений этой задачи, но ни одного правильного, поскольку, как сегодня известно, задача эта неразрешима в строгом математическом смысле). И. Скалигер опубликовал книгу, в которой утверждал, что ему удалось установить «истинную квадратуру». Виет, Клавий и другие виднейшие математики пытались доказать ему, что он ошибается. Так, из «квадратуры» И. Скалигера следовал абсурдный вывод, будто периметр правильного 196-угольника больше длины окружности, описанной вокруг него. Скалигер и его сторонники, не признавая никаких доводов, отвечали только руганью, наделяли критиков презрительными кличками, объявив в конце концов всех геометров совершенными невеждами в области геометрии.

Именно Скалигер, а за ним и Петавиус начали применять астрономический метод для подтверждения (но отнюдь не для критической проверки) хронологии предыдущих веков. Тем самым Скалигер превратил, как считают современные комментаторы, дошедшую до него в виде церковных преданий хронологию в «научную». Этот налет «научности», в сочетании с церковным авторитетом, оказался достаточным для хронологов XVII–XVIII веков, чтобы также полностью довериться дошедшей до них и уже значительно закостеневшей хронологической сетке дат. К XIX веку этот суммарный объем хронологического материала разросся настолько, что вызывал к себе уважение уже хотя бы самим своим существованием, так что хронологи XIX века полагали свою задачу только в мелких уточнениях некоторых дат. В XX веке вопрос создания исторической хронологии считается уже практически решенным, и хронология древности окончательно застыла в той форме, какую придали ей Евсевий, Иероним, Феофил, Августин, Ипполит, Клемент Александрийский, Ашер, Скалигер, Петавиус и их сподвижники. Для ученого XX века сама мысль о том, что на протяжении нескольких сотен лет хронологи следовали ошибочной схеме, кажется абсурдной, выступления критиков вздорными, приводимые ими примеры хронологических несоответствий недоразумениями.

Несколько странно, впрочем, что современные историки, практически целиком опираясь на концепцию И. Скалигера, преподносят нам ее в размытом, расплывчатом виде, утаивая изящные, филигранно выполненные детали его титанического труда. Дело в том, что этот выдающийся хронист довел попавшую к нему «сырую» византийскую версию до пределов совершенства, до «абсолютно точных» дат (год, месяц, число, а иногда даже час дня!) всех основных событий истории человечества. И вот современные монографии и учебники почему-то приводят, как правило, лишь годы событий по Скалигеру-Петавиусу, стыдливо опуская месяц, число и час дня. Это явно шаг назад, лишающий хронологию, вычисленную в XVI–XVII веках, прежнего средневекового блеска и фундаментальности.

Если даже византийские историки не могли точно указать годы или хотя бы десятилетия событий, происходивших когда-то на их собственной территории, то как же И. Скалигер, пользуясь теми же византийскими источниками (точнее даже, только спасенной от уничтожения частью их), смог узнать и месяц, и день, и час каждого события? Тайна сия велика есть. Нередко нынешним «знанием» не только месяца, но и года, и даже века, в котором произошло некое событие, мы обязаны той же самой тайне И. Скалигера.

Работа современных хронологов куда как проще и прозаичней, и ореолом загадочности уже не покрыта.

В наше время датировка событий, описанных в каком-либо новом обнаруженном документе, проводится по такой схеме. Допустим, там упомянут римский консул. Поскольку к настоящему времени завершено (в основных чертах) составление последовательного списка консулов за период в 1050 лет от Л. Юния сына Марка Брута и Л. Тарквиния Коллатина (509 г. до н. э.) до Басилия (541 г. н. э.), мы, найдя в этом списке имя интересующего нас консула, получаем возможность привязать описываемые в документе события к временной шкале. Этот пример типичен в том смысле, что большинство современных методов датировки основано на сличении данных документа с данными, датировка которых уже установлена ранее и считается фиксированной. Пример не случайно взят из римской хронологии. Дело в том, что почти вся хронология древних Европы и Средиземноморья базируется на римской хронологии, которая стала «позвоночным столбом» всей глобальной хронологии и истории. Причина этого в том, что только она, римская хронология, дает хоть и скудную, ненадежную, ускользающую, но все же возможность связать то, что было «до нашей эры», с тем, что произошло позднее, «в нашу эру». И потому любая ошибка в римской датировке, особенно в датировке смутного периода позднейшей римской, ранней христианской истории, катастрофа.

Древние тексты помогали построить единую хронологическую шкалу — в том случае, когда они либо опирались на какое-то уже известное историкам, популярное в древности летосчисление (и притом историки правильно угадывали, что это именно оно), либо создавали местное летосчисление, перечисляя, сколько лет правили их цари, один за другим, либо, на худой конец, рассказывали что-то про соседние страны и помогали установить синхронность. Все остальные древние источники были при этом не помощниками, а нахлебниками.

Человечество развивалось, число государств росло, да и время постепенно приближалось к нашему, — вполне естественно поэтому, что когда мы поднимаемся по лестнице времени, по традиционной хронологии от древности к нашим дням, на каждую вековую ступеньку приходится все больше грамотных государств, и все больше написанных там текстов-помощников.

В 2200 году до н. э. — только 1 такое государство: Египетское;

в 2000 году до н. э. — 3: прибавились Ассирийское и Сиционское;

в 1800 году до н. э. — 4: прибавилось Аргоское; и так далее: в 1600 г. до н. э. — 4; в 1400 — 7; в 1200 — 7; в 1000 — 8; в 800 — 9; в 600 — 12…

Казалось бы, так и должно продолжаться, и при дальнейшем продвижении по шкале времени число их должно монотонно возрастать. Но нет! С приближением к нулевому году, к началу «нашей эры», как будто к загадочной границе, разделившей всю историю Европы и Средиземноморья пополам — не условно, а на самом деле! — количество таких государств начинает резко падать, и пересекает ее только одно — Римская империя. И лишь перед 400-м годом уже нашей эры мы видим новую вспышку, возникновение новых, причем во множестве, создающих свои хроники государств: в 300-м году н. э. их практически не было, но в 400-м году их уже 3, в 500-м году — 11, и т. п.

См.рис. 1 и 2.

Это, может быть, и не столь очевидная, но по сути еще более странная загадка европейской истории, чем все те, о которых мы уже рассказали.

Если обратимся не к местным хроникам отдельных государств, а к популярным летосчислениям, увидим картину ту же самую. Древнегреческий счет времени по Олимпиадам, продержавшись 776 лет, угас, как нарочно, как раз к 0 году (впрочем, С. Лурье пришел к выводу, что это летосчисление ввел сицилийский историк Тимей в 264 г. до н. э.; Н.А. Морозов предположил, что это — завуалированная форма юлианского летосчисления, по високосным годам, и относится, следовательно, ко времени после Юлия Цезаря —?!); эра Диоклетиана зародилась в 284 году н. э.; арабское летосчисление (годы хиджры) имеет точкой отсчета 622-й год, но на самом деле стало использоваться позже; христианское летосчисление «от Рождества Христова» стало достаточно широко применяться лишь начиная с XIV века; летосчисления «от сотворения мира» также возникли (судя по нашим выводам) в средневековье, и притом их так много, что не запутаться в них невозможно. И остается только одно: древнеримский счет времени «от основания Города», преодолевший границу нулевого года и доведенный примерно до 260 года нашей эры (с ним — свои трудности: во-первых, мы так и не знаем толком, когда же был основан Город, есть несколько версий, во-вторых, нас запутывают два различных, если не три, «основания Города», поскольку на такой же манер исчисляли время и «римляне»-византийцы).

Таким образом, два основных античных счета лет: по Олимпиадам и «от основания Города» — закончились за 500 лет до первого и единственного официального упоминания эры «от Р.Х.» в документе 742 года (если же учесть, насколько уникален документ с такой датировкой: он — один на многие окрестные столетия, — разрыв увеличивается до почти 1200 лет).

В десятилетие 250–260 гг. в Риме заканчивается счет «от основания Города», и десятилетие 260–270 гг. (период анархии) не покрывается никаким надежным счетом лет. Не могут помочь и данные о римском епископате: начальный его период 68-141 гг. — легендарен, последующий (141–314 гг.) не самостоятелен и дублирует, как мы установили, данные 314–536 годов. Таким образом, в летосчислениях, как минимум, наблюдается 20-летний хронологический разрыв до начала «эры Диоклетиана».

Что же касается хроник Рима, здесь проблема еще серьезнее. Как читатель позже увидит, история Римской империи периода с 30 г. до н. э. по 270 г. н. э. является копией ее же истории периода более позднего (который тоже, в свою очередь, не самостоятелен, но не будем сейчас это принимать во внимание). Таким образом, в государственных хрониках Рима (а вся опора только на него, поскольку в иных европейских странах этого периода пригодных для работы хроник нет) мы усматриваем пробел величиной в 300 лет и считаем его зоной полного хронологического молчания документов.

Существование этой зоны тем более поразительно, что она делит ровно пополам всю документированную историю Европы! Совпадение же ее с условной границей — с нулевым годом, с началом «нашей эры» быть может, всего лишь диковинное совпадение. Но может быть и другое: здесь мы зримо наблюдаем ту трещину, которая расколола европейскую хронологию (отнюдь не реальную историю!) и, расширясь, образовала тысячелетнюю пропасть, разделившую эпохи античности и Возрождения.

Если эта зона — реальность, а не иллюзия, то нет никакой гарантии, что средневековые хронологи состыковали две половины европейской истории правильно. Их результаты надо проверять и перепроверять. Если же она — иллюзия, значит, на иллюзиях построена современная историческая хронология, поскольку именно из нее мы почерпнули всю эту информацию.

Глава одиннадцатая Сомнения

Сомнения в правильности принятой сегодня хронологии возникли очень давно. Еще в XVI веке профессор Саламанкского университета де Арсилла опубликовал две работы: «Programma Historiae Universalis» и «Divinae Florac Historiae», — где доказывал, что вся древняя история сочинена в средние века; к тем же выводам пришел иезуитский историк и археолог Жан Гардуин (1646–1724 гг.), считавший античную литературу произведениями монастерионцев предшествовавшего ему XVI века. Немецкий приват-доцент Роберт Балдауф написал в 1902–1903 гг. книгу «История и критика», где на основании чисто филологических соображений доказывал, что не только древняя, но даже и ранняя средневековая история — фальсификация эпохи Возрождения и последующих за ней веков (эти данные — из работы Н.А. Морозова «Христос», т. VII). В Париже, в «Академии надписей и изящных искусств», в 20-х годах XVIII столетия развернулась дискуссия о достоверности римской истории (Пуйи, Фрере и др.). Накопившийся материал послужил основой для еще более глубокой критики в XIX веке, получившей название «гиперкритицизм»: ее развивали известный историк Т. Моммзен и другие. Вот некоторые из приводившихся ими (и другими критиками) примеров исторических сомнений.

Иероним делает в описании событий своего времени ошибку в сто лет.

Так называемая «сасанидская традиция» отделяла Александра Македонского от Сасанидов 226 годами, а современные историки увеличили этот интервал до 557 лет.

Иудеи отводят на персидский период своей истории всего 52 года, по современной же хронологии Кира II и Александра Македонского разделяют 206 лет.

Основы египетской хронологии дошли до нас, пропущенные через фильтр христианских хронологов: «Список царей, составленный Манефоном, сохранился только в выдержках христианских авторов».

Т. Моммзен: «Хотя царь Тарквиний Второй был уже совершеннолетним к моменту смерти своего отца и воцарился через тридцать девять лет после того, тем не менее, он вступает на престол юношей. Пифагор, прибывший в Италию почти за целое поколение до изгнания царей (509 г. до н. э.), тем не менее, считается римскими историками за друга мудрого Нумы (который умер около 673 г. до н. э.). Государственные послы, отправленные в Сиракузы в 262 г. от основания Рима, ведут там переговоры с Дионисием Старшим, вступившим на престол через восемьдесят шесть лет после того (в 348 г. от основания Рима)».

Между различными датировками такого важного события, как основание Рима, существует расхождение в 500 лет.

Т. Моммзен: «Ложь в цифровых данных была доведена у Валерия Анциата систематически вплоть до современного исторического периода… Александр Полигистор подал пример, как поставить недостававшие пятьсот лет от падения Трои до возникновения Рима в хронологическую связь… и наполнить этот промежуток одним из тех бессодержательных списков царей, которые, к сожалению, были в таком ходу у египетских и греческих летописцев; судя по всем данным, именно он вызвал на свет царей Авентина и Тиберина и альбанский род Сильвиев, которых впоследствии потомство не упустило снабдить собственными именами, определенными сроками царствования и, для вящей наглядности, даже портретами».

О трудностях, например, римской хронологии (которая является базой для хронологии всеобщей) Н. Радциг писал: «Дело в том, что римские летописи до нас не дошли, а потому все наши предположения мы должны делать на основании римских историков-анналистов. Но и тут… мы сталкиваемся с большими затруднениями, из которых главное то, что и анналистов мы имеем в весьма плохом виде».

Считается, что в римских фастах хронологически велась погодная (т. е. по годам) запись всех должностных лиц античного Рима. Г. Мартынов:

«Но как же согласовать с этим постоянные разногласия, какие мы встречаем у Ливия на каждом шагу, в именах консулов, более того, частый пропуск их и, вообще, полный произвол в выборе имен?… Фасты испещрены неправильностями, в которых подчас невозможно разобраться. Уже Ливий сознавал шаткость этой главной основы своей хронологии… Следует признать, что ни Диодор, ни Ливий не имеют правильной хронологии… Мы не можем доверять полотняным книгам, опираясь на которые, Люциний Макр и Туберон дают совершенно противоречивые указания. Наиболее, по-видимому, достоверные документы, и те, при более тщательном рассмотрении, оказываются подложными, сфабрикованными много позже».

Э. Бикерман: «Поскольку имеются полные списки римских консулов за 1050 лет… то можно легко определить юлианскую дату для каждого из них при условии, что древние даты достоверны». При этом молчаливо предполагается, что известна дата «основания Рима»; однако ее 500-летние колебания вызывают аналогичные колебания всего консульского списка и, следовательно, аналогичные колебания всей римской истории, нанизанной на этот список (в свою очередь, вызывающий сомнения).

Геродот, последовательно и связно излагая историю Египта, ставит рядом фараонов Рампсинита и Хеопса, назвав Хеопса преемником Рампсинита. Современный комментарий: «Геродот путает хронологию Египта: Рампсинит (Рамзес II) — царь XIX династии (1345–1200 гг. до н. э.), а Хеопс — IV династии (2600–2480 гг. до н. э.)». Геродот сразу после Асихиса ставит Анисиса, т. е. «делает скачок от конца IV династии (около 2480 г. до н. э.) к началу эфиопского владычества в Египте (около 715 г. до н. э.)». Великолепный обратный скачок на 1800 лет!.. Естественный вывод: «Геродотова хронология царей не соответствует царской хронологии во фрагментах царских списков Манефона».

Конечно, можно было бы решить и наоборот: списки Манефона не соответствуют геродотовой хронологии… Но приходится выбирать, чем пожертвовать, а исторические сведения Геродота и так уж на подозрении: например, у Геродота целая страница посвящена изложению контактов Креза с Солоном, однако современные хронологи, которым, конечно, виднее, давно уж установили, что Солон (640–559 гг. до н. э.) в принципе не мог встречаться с Крезом (595–546 гг. до н. э.) И так далее: Геродот, по их мнению, путает царя Сесостриса с царем Псамметихом I, заставляет того же Креза встречаться с Питтаком, что опять-таки не соответствует известной нам хронологии, неправильно датирует солнечные затмения…

В XIX веке развернулась борьба между так называемыми «короткой» и «длинной» хронологиями Египта. Знаменитый египтолог Г. Бругш писал: «Когда любознательность читателя останавливается на вопросе: можно ли считать окончательно установленными в хронологическом отношении какие-нибудь эпохи и моменты истории фараонов, и когда он обратится за разъяснениями к таблицам, составленным разными учеными, то он с удивлением остановится перед самыми различными мнениями в вычислениях фараонических годов, сделанных представителями новейшей школы. Например, немецкие ученые так определяют время восшествия на престол Мена, первого фараона:

Боек относит это событие к 5702 г. от Р.Х.,

Унгер — 5613,

Бругш — 4455,

Лаут — 4157,

Лепсиус — 5702,

Бунзен — 3623.

Разность между крайними выводами этого ряда чисел поразительна, так как она составляет 2079 лет… Самые основательные работы и изыскания, проведенные компетентными учеными для проверки хронологической последовательности царствований фараонов и порядка перемены целых династий, доказали вместе с тем неминуемую необходимость допустить в списке Манефо одновременные и параллельные царствования, чем значительно уменьшается сумма времени, потребная для владычества над страной тридцати династий Манефо. Несмотря на все открытия в этой области египтологии, числовые данные находятся до сих пор (т. е. в конце XIX века) в весьма неудовлетворительном состоянии».

Если привлечь к этому списку и французских египтологов прошлого века, разница в датировке воцарения Мена оказалась бы еще разительнее: от Шампольона (5867 г. до н. э.) до Пальмера (2224 г. до н. э.) — 3643 года!

В настоящее время условно принята «короткая» хронология, но и она содержит много нерешенных противоречий и странностей.

Вот одна из этих странностей: давно замечено, что древняя египетская история имеет неестественную периодичность. Так, «саитская культура в точности воспроизводит культуру эпохи пирамид. Тексты, употреблявшиеся почти 3000 лет назад, снова входят в употребление. Снова могилы украшают на старинный образец» (Шантепи-де-ля-Соссей. Иллюстрированная история религий). После 19-й династии — «реставрация» (официальный термин) обрядов, царских титулов, обычаев, забытых чинов и должностей, даже архаического языка и искусства 4-й династии! Историки это объясняют «консерватизмом египетского народного духа» (там же). Но, может быть, естественней объяснить — ошибкой самих историков, раздвинувших на 2–3 тысячи лет соседствующие династии? А то слишком много «тысячелетних провалов» обнаруживается в хронологии.

Еще сложнее ситуация со списком царей, составленным шумерийскими жрецами. Л. Вулли: «Это был своего рода костяк истории, похожий на наши хронологические таблицы… Но, к сожалению, толку от такого списка было немного… Хронология списка царей в целом явно бессмысленна… Последовательность династий была установлена произвольно». Громадная древность, приписываемая сегодня этим спискам, противоречит археологическим данным. Л. Вулли сообщает о серии находок золотых туалетных принадлежностей при раскопках царских гробниц в Месопотамии. «Один из лучших экспертов заявил, что это вещи арабской работы XIII века н. э.» Скепсис Л. Вулли, к сожалению, не столь масштабен, чтобы даже лучший эксперт помог ученому прозреть. Гипноз традиционной хронологии сильнее очевидности, и он снисходительно комментирует: «И порицать его за такую ошибку нельзя, ведь никто не подозревал, что столь высокое искусство могло существовать в III тысячелетии до нашей эры!» Забавно: вроде бы говорят об одном, на самом же деле — совершенно о разном. Эксперт, сугубо профессионально, — о конкретной стилевой принадлежности находок; Л. Вулли, совершенно по-дилетантски, — о «столь высоком искусстве».

Развитие гиперкритицизма XIX века заглохло потому, что критики дефектной хронологии не могли в то время, однако же, предложить взамен ничего конструктивного.

Впрочем, некоторые исследователи не ограничивались критикой и пытались пойти дальше.

Величайший ученый И. Ньютон (1643–1727 гг.) занимался не только математикой, механикой, астрономией и физикой; среди прочих его интересов был и анализ исторической хронологии, которым он занимался многие годы (в его время она относилась к математическим наукам). Результатом этой его работы были два опубликованных произведения:

1) «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским» («Brevis chronica, a prima rerum in Europa gestarum memoria ad Peraidem ab Alexandro Magro in potestatem redactam»),

2) «Правильная хронология древних царств» («Chronologia veterum regnorum emendata»). См. рис. 1 и 2.

И. Ньютон предлагал изменить хронологию древности. Некоторые (очень немногие) события он удревнил: например, легендарный поход аргонавтов перенес из X века до н. э. (куда его относили во времена Ньютона) в XIV век до н. э. Однако в целом хронология Ньютона оказалась намного короче традиционной, поскольку большинство событий он передвинул вверх, ближе к нашим дням. В основном он изучал хронологию Древнего Египта и Древней Греции периода ранее начала нашей эры. Так, принятая сегодня хронология относит начало правления первого египетского фараона Менеса (Мены) примерно к 3000 г. до н. э.; Ньютон же утверждал, что это событие надо датировать всего лишь 946 г. до н. э. Если сегодня миф о Тезее датируется XV веком до н. э., то Ньютон утверждал, что эти события имели место около 936 г. до н. э. Если сегодня знаменитая Троянская война датируется примерно 1225 г. до н. э., то дата, предложенная Ньютоном, — 904 г. до н. э. И так далее.

Часть истории Древней Греции приближена им к нам в среднем на 300 лет. История Древнего Египта (охватывающая, как сейчас считается, несколько тысяч лет) спрессована И. Ньютоном в отрезок времени длиной всего в 330 лет: от 946 г. до н. э. и выше; причем некоторые фундаментальные даты древнеегипетской истории подняты И. Ньютоном вверх примерно на 1800 лет.

Ньютон успел подвергнуть ревизии лишь даты примерно ранее 200 г. до н. э. Его наблюдения носили разрозненный характер, и обнаружить какую-либо систему в этих (на первый взгляд полностью хаотических) передатировках он не смог. Свою «Краткую хронику» И. Ньютон заканчивает словами: «Я составил эту хронологическую таблицу, чтобы привести хронологию в соответствие с ходом исторических событий, с астрономией, со священной историей и с самим собой, устранив многочисленные противоречия, на которые жаловался еще Плутарх. Я не претендую на то, что эта таблица точна до одного года. Здесь возможны ошибки в пять или десять лет, может быть, кое-где и в двадцать, но не намного больше…»

Не удивительно, что отклики на эти труды Ньютона — и современников его, и позднее — были в основном негативными («заблуждения почетного дилетанта» и пр.). По сей день, сравнивая его выводы с общепринятыми датами древних событий, современные комментаторы считают, что заблуждается, конечно же, Ньютон, а не историческая хронология:

«Конечно, не имея расшифровки клинописи и иероглифов, не имея данных археологии, тогда еще не существовавшей, скованный презумпцией достоверности библейской хронологии и верой в реальность того, что рассказывалось в мифах, Ньютон ошибался не на десятки и даже не на сотни лет, а на тысячелетия, и его хронология далека от истины даже в том, что касается самой реальности некоторых событий. В. Уинстон писал в своих воспоминаниях: „Сэр Исаак в области математики нередко прозревал истину только путем интуиции, даже без доказательств… Но этот же сэр Исаак Ньютон составил хронологию… Однако эта хронология убеждает не больше, чем остроумный исторический роман, как я окончательно доказал в написанном мной опровержении этой хронологии. О, каким слабым, каким чрезвычайно слабым может быть величайший из смертных в некоторых отношениях“» (из книги В.Г. Кузнецова «Ньютон»).

Автор этой цитаты (как и большинство из нас) абсолютно непонятно почему уверен, что результаты археологических раскопок и «расшифровки клинописи и иероглифов» более надежны, чем любые хронологические исчисления, и весомо подкрепляют существующую хронологию (заодно и опровергают ее критиков), и не задумывается над простым вопросом: обоснованна ли эта уверенность?

Серьезнейшей критике подверг традиционную хронологию английский ученый Эдвин Джонсон (1842–1901), автор нескольких очень интересных критических исследований о древней и средневековой истории. Основной вывод, сделанный Э. Джонсоном после его многолетних исследований в области хронологии, формулировался так: «Мы значительно ближе во времени к эпохе древних греков и римлян, чем это написано в хронологических таблицах». Джонсон призвал у радикальному пересмотру всей хронологии античности и средневековья!

В наше время одним из первых исследователей, широко поставивших вопрос об обосновании принятой сегодня хронологии, был Н.А. Морозов известный ученый-энциклопедист, революционный и общественный деятель (рис. 3 и 4). В двадцать лет он начал свою деятельность народовольца. В 1881 г. был приговорен к бессрочному заключению в Шлиссельбурге, где самостоятельно изучал химию, физику, астрономию, математику, историю. После Октябрьской революции он — директор Естественнонаучного института им. Лесгафта (после ухода Морозова с поста директора институт был полностью реформирован). В этом институте Морозов выполнил основную часть своих известных исследований по древней хронологии (методами естественных наук) при поддержке группы энтузиастов. С 1922 г. он — почетный член Российской АН (с 1925 г. АН СССР).

В 1907 г. Н.А. Морозов издал книгу «Откровение в грозе и буре», где проанализировал датировку «Апокалипсиса» и пришел к выводам, противоречащим традиционной хронологии. В 1914 г. — книгу «Пророки», в которой на основе астрономической методики датирования была пересмотрена датировка библейских пророчеств. В 1924–1932 гг. Н.А. Морозов издал фундаментальный семитомный труд «Христос», первоначальное название которого было «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении», где изложил развернутую критику традиционной хронологии. Важным фактом, обнаруженным им, является необоснованность концепции, лежащей в основе принятой сегодня традиционной хронологии. Проанализировав огромный материал, Н.А. Морозов выдвинул и частично обосновал фундаментальную гипотезу о том, что традиционная хронология древности искусственно растянута, удлинена по сравнению с реальностью. Эта гипотеза базируется на обнаруженных им «повторах», т. е. текстах, описывающих, вероятно, одни и те же события, но датированных затем разными годами и считающихся сегодня различными. Выход в свет этого труда вызвал оживленную полемику в печати, отголоски которой присутствуют и в современной литературе. Были высказаны некоторые справедливые возражения, однако в целом критическую часть труда «Христос» оспорить не удалось.

Судя по всему, Н.А. Морозов не знал о сходных трудах И. Ньютона и Э. Джонсона, практически забытых к его времени. Тем удивительнее, что многие выводы Морозова удивительно согласуются с утверждениями Ньютона и Джонсона.

Однако Морозов поставил вопрос существенно шире и глубже, распространив исследования на период вплоть до VI века н. э. и обнаружив и здесь многочисленные противоречия. Тем не менее, выше VI века Морозов не пошел, предположив, что принятая сегодня версия хронологии средневековья более-менее верна.

Таким образом, вопросы, поднимаемые в этой книге, ставятся далеко не впервые. То, что век за веком они, практически одни и те же, возникают вновь и вновь, говорит о том, что проблема действительно существует. А тот факт, что независимо предлагаемые решения ее (И. Ньютоном, Э. Джонсоном и Н.А. Морозовым) принципиально близки друг другу, свидетельствует: именно в этом направлении и находится решение исследуемой нами проблемы.

Глава двенадцатая О «независимых» методах датировки

Благонамеренный читатель скажет: «Ну ладно, средневековые хронисты!.. Они, конечно, могли в чем-нибудь и ошибиться. Но теперь-то другие времена. Теперь наука. И если (пусть даже так) историки не догадались привлечь себе в союзники математиков, то зато они обратились к помощи физики: радиоуглеродный метод датировки, что-то там еще… Всем известно, что они хорошо подтверждают современную хронологию». Именно так и скажет: «Подтверждают!» — с полной убежденностью. Ибо во всех книгах историки ссылаются на «подтверждение», а не «опровержение» их дат — любыми вспомогательными методами.

Ну что ж, обратимся к популярным «независимым» методам датировки и посмотрим: достаточно ли надежны эти свидетели? Не сбиты ли они с толку самими историками и существующей хронологией?

Прежде всего — археология. Вот каковы основы современной археологической датировки.

Например, в Египте эпохи 18-19-й династий в могилах обнаружены греческие сосуды так называемой микенской культуры. Благодаря такой находке эти династии и микенская культура считаются археологически одновременными. Затем такие же (или похожие) сосуды найдены вместе с застежками специального вида в Микенах, а похожие булавки (застежки) — в Германии, рядом с урнами. Похожая урна найдена близ Фангера, а в этой урне — булавка нового вида. Похожая булавка найдена в Швеции, в «кургане короля Бьерна». Вот таким образом этот курган и был датирован временем 18-19-й династий Египта. (Пример взят из статьи Л.С. Клейна «Археология спорит с физикой».) В результате археологи пришли к выводу, что «курган Бьерна» никак не может относиться к средневековому королю викингов Бьерну, он непременно был воздвигнут на две тысячи лет ранее!

Почему не рассмотрен совершенно равноправный встречный вариант: передвинуть эти древнеегипетские династии в средневековье, во времена викингов? Абсурд? Кто знает… Единственным поводом для того, чтобы счесть эту встречную передвижку «абсурдом», служат только разные «весовые категории» исходных датировок: курган Бьерна — единичен, он сам по себе, а на традиционную датировку древнеегипетских династий уже столько всего понавешано!

Легко видеть, что эта цепочка сопоставлений может порваться на каждом звене. Означает ли «похожесть» — идентичность? Означает ли идентичность — краткое время производства всех идентичных вещей? Означает ли расположение в одном захоронении — одновременное производство найденных там вещей?.. Хотя, конечно же, при отсутствии других, более надежных методов датировки — сойдет и такой, в качестве гипотезы, надежность которой десятикратно уменьшается с появлением каждого нового звена в этой цепочке. Итог — вполне естественный: нередко в одной культуре (скажем, где-нибудь в Западной Европе) считаются синхронными предметы, аналоги которых в Восточной Европе относятся уже к двум разным культурам, разделенным столетиями. Но это — еще ладно. Обратим внимание на самое главное: в этих рассуждениях все зависит от того, как точно датированы египетские династии. Однако здесь — свои трудности, и немалые.

Базой древнеегипетской хронологии является труд Манефона (или Манефо), который в III веке до н. э. составил списки фараонов, сгруппировав их в 30 династий. Суммарное время их правления составило, если верить данным Манефона, 5–6 тысяч лет («длинная хронология» Древнего Египта). Авторы же гипотезы «короткой хронологии» Э. Майер и другие пришли к выводу, что нередко и фараоны правили одновременно, как соправители, и различные династии параллельно управляли разными областями страны. Однако и «короткая хронология» базируется на шатких основаниях: на анналах (ежегодных записях) и памятных записях самих фараонов — со многими пропусками.

Итак: привязка археологического материала (даже если допустить надежность «внутренних» археологических методов) к «египетской шкале» еще не решает задачу абсолютной датировки.

И уж в любом случае: археологическая датировка неизбежно восходит к какой-нибудь уже известной дате на хронологической шкале (иначе вся эта работа была бы вообще почти бесполезна), и потому считать, что тем самым она «подтверждает» традиционную хронологию, равносильно утверждению, будто вьюнок «поддерживает» дерево, вокруг которого вьется.

Далее. Палеография — датировка рукописей и надписей по способу написания, форме букв, особенностям материала рукописи и т. п. Она точно так же опирается на поиски сходства с образцами, которые уже имеют датировку по хронологической шкале. Поэтому высказывания такого рода: «содержимое рукописи заставило историков отнести ее к VII веку; независимое палеографическое исследование по почерку и типу пергамента подтвердило, что она и в самом деле могла быть написана только в интервале VI–VIII веков», — являются не более чем тавтологией, а утверждение о «независимом подтверждении» — обманом.

Вот красноречивый пример, взятый из книги И.А. Крывелева «Раскопки в „библейских“ странах»: «В 1902 г. англичанин Нэш приобрел в Египте фрагмент папирусной еврейской рукописи, о датировке которого ученые не могут прийти к единому мнению до сегодняшнего дня». Наконец, договорились считать, что текст относится к началу нашей эры. «В дальнейшем, после открытия кумранских рукописей, именно сличение „почерков“ папируса Нэша и кумранских рукописей дало возможность с самого начала установить большую древность последних». Вот красноречивый пример того, как «надежна» и как «точна» палеографическая датировка. Обычно авторитетным суждением такого рода все и кончается, и древняя либо не очень древняя рукопись начинает понемногу привыкать к своему новому адресу во времени, а потом и совсем осваивается, когда к ней начинают ученые подселять родственниц — рукописи со схожими почерками или на такой же выделки шкурах, — и образуется на хронологической шкале «поселение перемещенных лиц». В данном случае, впрочем, содержание кумранских рукописей задевает за живое представителей различных исторических наук, и они не могут успокоиться, разноречиво датируя кумранские свитки: от II века до н. э. до времени крестовых походов. Так, американский историк С. Цейтлин категорически настаивает «на средневековом происхождении этих текстов».

Далее. Существует такой не очень широко известный метод, как нумизматическая датировка. Однако вся нумизматика, как и археологические методы, покоится на традиционной хронологии, установленной ранее по письменным источникам, и поэтому не является методом независимого абсолютного датирования. Упомянута же она здесь потому, что исследование монет, вместо «подтверждения» хронологической шкалы, демонстрирует парадоксы (о которых речь будет дальше), подтверждающие наши сомнения в правильности этой шкалы.

Далее. Датировка по архитектуре. Не будем вдаваться в детали: ситуация здесь та же самая. Но именно наблюдение за старинной архитектурой обнаружило загадочный факт: подавляющее большинство древних памятников (здания, архитектурные комплексы, статуи и т. п.) в последние 200–300 лет, т. е. со времени, когда за ними стали наблюдать, почему-то разрушаются гораздо стремительнее, чем в предыдущие столетия и даже тысячелетия: Эпидавский театр, Парфенон, Колизей, дворцы Венеции и т. п. Есть гипотеза: виновата современная промышленность. Однако выхлопные газы, кислотные дожди и прочее стали активным фактором лишь в самые последние десятилетия — после того, как была замечена эта «странность». Предлагаем встречную гипотезу: темп разрушений практически не изменился. Какой отсюда вывод?

Далее. Дендрохронология. При грамотном обращении — очень эффективный метод. Он основан на том наблюдении, что погодные условия влияют на рост деревьев, на ширину (а порой и на химический состав) ежегодных колец на срезе древесины. Это открывает возможность для абсолютного (на ближайшие несколько веков) и относительного (для более давних времен) датирования деревянных построек. Однако нужно, во-первых, учитывать, что для различных местностей из-за несходства климата, состава почв и т. п. требуются и различные графики толщины колец дерева, во-вторых, иметь в виду, что фрагментарные дендрологические шкалы для более ранних веков, годные для относительных датировок, ради целей абсолютной датировки были привязаны к общей хронологической шкале опять-таки на основании письменных источников — и, следовательно, «подтверждением» ее служить не могут.

Самым популярным является сейчас радиоуглеродный метод, с помощью которого якобы можно независимо датировать памятники античности и других древних цивилизаций. На него возлагали большие надежды. Однако постепенно вскрылись серьезные проблемы с его применением. В частности, как пишет А. Олейников в книге «Геологические часы», «пришлось задуматься еще над одной проблемой. Интенсивность излучений, пронизывающих атмосферу, изменяется в зависимости от многих космических причин. Стало быть, количество образующегося радиоактивного изотопа углерода должно колебаться во времени… Чтобы добиться определения истинного возраста, придется рассчитывать сложные поправки, отражающие изменение состава атмосферы на протяжении последнего тысячелетия. Эти неясности наряду с некоторыми затруднениями технического характера породили сомнения в точности многих определений, выполненных углеродным методом».

Кстати, не мешает знать, что этот метод, которым предполагается «подтверждающим» существующую хронологическую шкалу, не очень-то годится для ее проверки, поскольку именно по ней он и был настроен. Автор методики У.Ф. Либби не сомневался в правильности традиционных датировок: «У нас не было расхождения с историками относительно Древнего Рима и Древнего Египта. Мы не проводили многочисленных определений по этой эпохе, так как в общем ее хронология известна археологии лучше, чем могли установить ее мы, и, предоставляя в наше распоряжение образцы, археологи скорее оказывали нам услугу». С тем небольшим числом контрольных замеров, которые все-таки были проведены, ситуация такова: при датировании, например, коллекции Дж. Х. Брэстеда (Египет) «вдруг обнаружилось, что третий объект, который мы подвергли анализу, оказался современным! Это была одна из находок… которая считалась… принадлежащей V династии (т. е. около 4000 лет назад). Да, это был тяжелый удар». Интересно, тяжелый удар — для кого? Для коллекционера или для автора метода? Объект был объявлен подлогом. Но, может быть, слишком поспешно?

Вот что пишет Л.С. Клейн в уже цитировавшейся статье об авторах радиоуглеродного метода: «В поддержку своего коренного допущения они приводят ряд косвенных доказательств, соображений и подсчетов, точность которых невысока, а трактовка неоднозначна, а главным доказательством служат контрольные радиоуглеродные определения образцов заранее известного возраста… Но как только заходит речь о контрольных датировках исторических предметов, все ссылаются на первые эксперименты, т. е. на небольшую серию образцов». Отсутствие (как признает и Либби) обширной контрольной статистики, да еще при наличии многотысячелетних расхождений в датировках, ставит под вопрос применимость метода в интересующем нас интервале времени (ближайшие одна-две тысячи лет). У.Ф. Либби: «Однако мы не ощущали недостатка в материалах эпохи, отстоящей от нас на 3700 лет, на которых можно было бы проверить точность и надежность метода… Знакомые мне историки готовы поручиться за точность в пределах последних 3750 лет, однако, когда речь заходит о более древних событиях, их уверенность пропадает». Иными словами: метод был настроен по традиционной хронологической шкале, где на отрезке последних 3750 лет историки «готовы поручиться за точность», а применялся — за ее пределами, где результаты трудно как-либо проверить. Он же: «Некоторые археологи, не сомневаясь в научности принципов радиоуглеродного метода, высказали предположение, что в самом методе таится возможность значительных ошибок, вызываемых еще неизвестными эффектами».

Но, может быть, эти ошибки не препятствуют хотя бы грубой датировке? Увы, оказывается, ошибки слишком велики (1000–2000 лет).

Вернемся к Л.С. Клейну. Он приводит интереснейшие детали. Радиоуглеродные даты внесли «растерянность в ряды археологов. Одни с характерным преклонением… приняли указания физиков… Эти археологи поспешили перестроить археологические схемы… Первым из археологов против радиоуглеродного метода открыто выступил Владимир Милойчич… который… не только обрушился на практическое применение радиоуглеродных датировок, но и… подверг жестокой критике сами теоретические предпосылки физического метода… Сопоставляя индивидуальные измерения современных образцов со средней цифрой эталоном, Милойчич обосновывает свой скепсис серией блестящих парадоксов. Раковина живущего американского моллюска с радиоактивностью 13,8, если сравнивать ее со средней цифрой как абсолютной нормой (15,3), оказывается уже сегодня (переводя на годы) в солидном возрасте — ей около 1200 лет! Цветущая дикая роза из Северной Африки (радиоактивность 14,7) для физиков „мертва“ уже 360 лет… а австралийский эвкалипт, чья радиоактивность 16,31, для них еще „не существует“ он только будет существовать через 600 лет. Раковина из Флориды, у которой зафиксировано 17,4 распада в минуту на грамм углерода, „возникнет“ лишь через 1080 лет… Но так как и в прошлом радиоактивность не была распространена равномернее, чем сейчас, то аналогичные колебания и ошибки следует признать возможными и для древних объектов.

И вот вам наглядные факты: радиоуглеродная датировка в Гейдельберге образца от средневекового алтаря… показала, что дерево, употребленное для починки алтаря, еще вовсе не росло!.. В пещере Вельт (Иран) нижележащие слои датированы 6054 годом до н. э. плюс-минус 415 лет и 6595 годом до н. э. плюс-минус 500 лет, а вышележащий 8610 годом до н. э. плюс-минус 610 лет. Таким образом… получается обратная последовательность слоев и вышележащий оказывается на 2566 лет старше нижележащего! И подобным примерам нет числа… Милойчич призывает отказаться, наконец, от „критического“ редактирования результатов радиоуглеродных измерений физиками и их „заказчиками“ — археологами, отменить „критическую“ цензуру при издании результатов. Физиков Милойчич просит не отсеивать даты, которые почему-либо кажутся невероятными археологам, публиковать все результаты, все измерения, без отбора. Археологов Милойчич уговаривает покончить с традицией предварительного ознакомления физиков с примерным возрастом находки (перед ее радиоуглеродным определением) — не давать им никаких сведений о находке, пока они не опубликуют своих цифр! Иначе невозможно установить, сколько же радиоуглеродных дат совпадает с достоверными историческими, т. е. невозможно определить степень достоверности метода. Кроме того, при таком „редактировании“ на самих итогах датировки — на облике полученной хронологической схемы — сказываются субъективные взгляды исследователей. Так, например, в Гронингене, где археолог Беккер давно придерживался короткой хронологии, и радиоуглеродные даты „почему-то“ получаются низкими, тогда как в Шлезвиге и Гейдельберге, где Швабдиссен и другие издавна склонялись к длинной хронологии, и радиоуглеродные даты аналогичных материалов получаются гораздо более высокими».

Комментарии излишни.

В 1988 г. большой резонанс получило сообщение о радиоуглеродной датировке знаменитой христианской святыни — Туринской плащаницы. Согласно традиционной версии, этот кусок ткани хранит на себе следы тела распятого Христа (I век н. э.). Радиоуглеродное датирование дало XI–XIII вв. н. э. В чем дело? Либо Туринская плащаница не имеет отношения к Христу, либо Христос не имеет отношения к I веку, либо радиоуглеродное датирование более чем ненадежно.

Мы не оспариваем здесь сам этот метод. Очень может быть, что он весьма перспективен. Однако приведенные примеры показали, что, во-первых, он еще нуждается в серьезной доработке, во-вторых, авторы его оказались под влиянием историков, настраивая свой метод по предлагаемой ими хронологической шкале.

Во всяком случае, для проверки этой шкалы, равно как и для «подтверждения» ее, он пока не пригоден.

Таким образом, традиционная историческая хронология оказалась самодовлеющей и бесконтрольной. Зато мы выяснили другое: она не вправе утверждать истинность своих датировок ссылками на подтверждение их перечисленными «независимыми» методами, поскольку она навязывает всем им свою шкалу хронологии. Единственным действительно независимым являлся до сих пор только астрономический метод проверки, но как раз он-то и не подтверждает ни одной из традиционных дат, относимых к периоду V век до н. э. — V век н. э.!

Глава тринадцатая И та ли я Италия?

В этой книге говорится о том, как блистательно запутались историки во времени. А в пространстве?..

Древние народы, населявшие Средиземноморье, были великими шутниками: они сделали все возможное, чтобы сбить с толку своих будущих исследователей.

Вообразите себе: трудится средневековый специалист по Древнему Риму над свеженайденной хроникой, где живописуются быт и приключения римлян но протяжении двухсот лет, и обнаруживает, что именно эти два века ему совершенно не знакомы: новые имена императоров и полководцев, новые великие битвы и природные катаклизмы… Специалист с восторгом первооткрывателя заполняет белое пятно в истории и радуется, что хронология Древнего Рима пока что не «канонизирована», и есть возможность раздвинуть ее и втиснуть в просвет дополнительные два века. Там, где изложение в хронике чересчур лаконично или утеряны два-три листа, не поленится он и добавить для связности от самого себя несколько живых деталей, взяв за образец века соседствующие, полагая совершенно справедливо, что образ жизни и нравы римлян тех времен не могли заметно измениться за 2–3 века, и потому принципиальных ошибок в его труд не проникнет, так что можно не бояться. Возможно даже, придется придумать имя полководцу — вместо того имени, которое уже не разобрать на ветхом манускрипте, заодно снабдить именами и заговорщиков, пытавшихся убить императора (в самом деле, не называть же их так: «заговорщик Первый» и «заговорщик Второй», в солидном научном труде это звучит неуместно; лучше было бы: Примий и Вторий, — но это все-таки тоже дурной тон; верней всего остановиться на чем-нибудь нейтральном: Сильвий и Терентий). Считайте это обыкновенным профессиональным приемом: если когда-нибудь обнаружится другая хроника о тех же временах, и оттуда всплывут имена настоящие, тогда и можно будет подставить их вместо придуманных сейчас имен условных.

Все это было бы почти хорошо, если б не одна мелкая деталь: наш специалист так и не заметил, что и Рим — не тот, и «римляне» не те! И что мятеж в Неаполе, немногословный рассказ о котором наш хронист обогатил перечислением известных ему окрестных холмов и поселений, на самом деле потряс когда-то совсем другой Неаполь!

Ибо был и есть Неаполь («Новый город») в Италии. Был Неаполь Карфаген. Был Неаполь в Палестине. Был Неаполь в Скифии… Очевидно, были в старину и многие другие Неаполи.

Рим. Конечно, произнося это название, мы имеем в виду «Вечный город», нынешнюю столицу Италии. Однако вот вам еще один Рим. История утверждает, что около 330 года н. э. Константин I перенес столицу из прежнего Рима на Босфор — в селение Византий, получившее имя Новый Рим, позднее — Константинополь. Местные жители на протяжении веков именовали его «попросту» — Рим. Оба Рима были одновременно столицами двух великих империй: Римской и Ромейской. Впрочем, жители Нового Рима упорно величали себя «римлянами», а не «ромеями», как их называли якобы лишь другие народы, и империю свою Римской, а не Ромейской. И тоже, как «настоящие» римляне, вели счет лет «от основания Города». Итак: Римское государство, Ромейское… Но была еще и Романия (нынешняя Румыния) — по соседству с Роменией.

Есть легенда об еще одной попытке переноса столицы: из босфорского Рима в итальянский Рим, обратно, — якобы в 663 году н. э., и опять-таки императором Константином (но уже не I, а III), который не завершил это предприятие, так как был в Италии убит. Во всяком случае, это событие вполне может называться в древних текстах «основанием столицы в Риме», — прекрасный повод для путаницы.

Тит Ливий в самом начале своей истории Рима рассказывает легенду о том, что в действительности было основано два столичных города, один — Ромулом, другой — Ремом (в других хрониках эти братья именуются еще созвучнее: Ром и Рим). Затем Ромул убил Рема, и остался только один город… Скорее всего, здесь мы видим поэтизированное, перенесенное в глубокую древность отражение многовекового соперничества между двумя Римами, двумя Римскими империями.

Вполне естественно, что любой историк со смехом возразит: «Нелепая догадка! Когда Тит Ливий писал свою Историю, Нового Рима не было еще в помине». Хорошо, если так. Однако в дальнейшем читатель увидит, что для нашего предположения есть немало оснований.

Троя!.. Немного отвлечемся. Болгарский академик Владимир Георгиев с 1953 года занимается расшифровкой знаменитейшего Фестского диска. (Этот небольшой глиняный диск откопал в 1908 году на Крите, в городе Фесте, в одной из служебных пристроек дворца минойской эпохи, участник итальянской археологической экспедиции Л. Перние. Он же и определил его возраст: якобы 3700 лет. На диске с обеих сторон специальными «типографскими» штемпелями нанесены письмена, не имеющие ничего общего ни с одной из древних письменностей, известных современным ученым.) В журнале «Балканское языкознание» В. Георгиев опубликовал свой вариант расшифровки. Вот несколько примечательных фраз из нее:

«Сарма замыслил и открыто выполнил свой план — он натравливал других. Его же подстрекала Троя, но я ее сторожил. Сара, разгневанный на Эфесос, выиграл дело в свою пользу. Троя его подстрекала. Сармасу, когда освободился, подошел и воздействовал силой. Троя его поощрила».

Историки полагают упоминание Трои весьма примечательным. Подобно вам, читатель, они не сомневаются, что речь — про ту самую Трою, которая погибла в Троянской войне. Как правило, то же самое отношение у них и к любым другим упоминаниям Трои в древних документах.

Гомеровская Троя находилась около Геллеспонта. Но что такое Геллеспонт, — об этом есть несколько мнений. Городище, найденное Г. Шлиманом, только предположительно является «той самой» Троей. В средние века заслуженной славой пользовалась итальянская Троя, существующая по сей день. Это — мощная средневековая крепость, игравшая важную роль во многих итальянских войнах, а особенно в прославленной войне XIII века. О Трое (возможно уже о другой), как о существующем средневековом городе, говорят и византийские историки: Никита Хониат, Никифор Григора. Тит Ливий рассказывает, что уцелевшие троянцы высадились в Италии, и место их первой высадки называется Троей, а отсюда и область носит название Троянской. Корабли Энея, после Сицилии, прибыли в Лаврентскую область. И это место зовется также Троей. Некоторые средневековые историки отождествляли Трою с Иерусалимом: это можно увидеть, например, в «Александрии», русском летописном романе XV века об Александре Македонском, современное издание которого сопровождается таким комментарием: «Книга Гомера несколько неожиданно превратилась в книгу „о разорении Иерусалиму исперву до конца“». Анна Комнина, говоря об Итаке (знакомой нам как родина Одиссея), неожиданно заявляет: «Видите этот остров Итаку: на нем в древности построен большой город, называемый Иерусалимом». Оказывается, есть этимологическая связь между вторыми названиями Трои и Иерусалима (Илион — Элиа):

Троя = Илион — Элиа-Капитолина = Иерусалим.

Евсевий Памфил — про Монтана: «Небольшие города Фригии: Петузу и Тимион, называл он Иерусалимом». Складывается впечатление, что осмысленное слово Иерусалим («Город мира») было так же популярно в качестве названия, как Неаполь.

И, наконец, в традиционной истории считается, что император Константин сначала основал свою новую столицу Новый Рим — будущий Константинополь — на месте гомеровской Трои, а лишь затем немного сдвинул город и перенес его в селение Византий. Но в таком случае гомеровская Троя возможно отождествляется со знаменитым Новым Римом — Константинополем! А Троянская война — с захватом Константинополя в результате крестовых походов.

Юг Италии назывался в средние века Великой Грецией. Достаточное основание, чтобы какой-нибудь историк смог запутаться.

Вавилон. Сегодня считается, что располагался он в Месопотамии. Но «сербская Александрия» помещает Вавилон в Египет (туда же переносит и место смерти Александра). Современный автор Ж.Ф. Лауэр: «Вавилон — греческое название поселения, расположенного напротив пирамид. В эпоху средних веков так иногда называли Каир, предместьем которого стало это поселение». Это подтверждают и тексты XIV века. Перед нами опять смысловое название: Вавилон — «Врата Господни». Евсевий сообщает, что Рим называли Вавилоном (вспомните также «вавилонскую блудницу» ранних христиан); однако чаще византийские историки под Вавилоном имели в виду Багдад. В Персии 1000 лет назад Вавилоном называлась обширная провинция (нынешняя восточная часть Сирии). О Вавилоне как о существующем (а не уничтоженном в древности) городе говорит автор XI века Михаил Пселл.

Значение Геродота для традиционной истории громадно. Однако понять и правильно привязать к современной карте географические данные Геродота очень трудно. Например, он заявляет, что Нил течет параллельно Истру, который сейчас отождествляют с Дунаем (а почему-то не с Днестром, например). Современные комментаторы вынуждены вносить в данные Геродота многочисленные поправки; они предполагают, например, что «карта Геродота» перевернута по отношению к современной. Заметим, что такая ориентация типична для многих средневековых карт. Комментаторы вынуждены считать, что в разных местах «Истории» одни и те же названия морей означают совсем разные водоемы, и наоборот, так что в общем итоге выстраивается у комментаторов такая цепочка отождествлений и путаницы: Красное море = Южное = Черное = Северное = Средиземное = Персидский залив = Наше море = Индийский океан.

Другие аналогичные примеры «наложений», возникающих при переворачивании карты Геродота: Ассирия = Германия, Вавилон = Рим, Персия = Галлия (Франция), Мидия = Венгрия.

Именно эти же отождествления, кстати, возникают и у нас, когда мы анализируем географию Библии (в следующих главах). Причем совершенно независимо от Геродота.

Странно воспринимаются неоднократные упоминания Геродотом «крестонеев» и «крестонов», города Крестона, области Кроссеи. Можно подумать, будто Геродот писал о крестоносцах. Кстати, «кросс» — это «крестоносный термин».

Поэтому не удивительно, если историки очень приблизительно, а порою попросту ошибочно локализуют некоторые древние события.

Глава четырнадцатая Хронология как предмет культа

Эта книга — о поразительных ошибках в исторической хронологии; об ошибках, с которыми все мы настолько свыклись, что принимаем их за непреложную истину; об ошибках, существование которых ученые-историки упорнейше стараются не признавать, полагая, может быть, что признание приведет их науку к катастрофе.

В Советском Энциклопедическом Словаре об исторической хронологии как науке сказано удивительно мудро: эта «вспомогательная историческая дисциплина… помогает устанавливать даты исторических событий». Однако любые попытки указать историкам на серьезные ошибки в датировке древних событий создают впечатление, что специалисты по исторической хронологии задачу свою видят не столько в том, чтобы «помогать устанавливать даты», сколько в защите ставших привычными древних дат от любых посягательств со стороны. Между тем только со стороны (точнее говоря, со стороны других наук) и возможны сейчас полезные для дела посягательства: именно со стороны хорошо видно, что историческая хронология как наука давно закостенела, стала консервативной и занимается сейчас только исправлением мелких ошибок и систематизацией новых находок, которые, быть может, и украсят великолепный фасад Истории, но ничего не изменят по существу. Точно в такой же ситуации была физика в конце прошлого века, когда многим ученым (именно физикам!) того времени казалось, что делать в этой науке уже практически нечего. Им и не снились потрясения, которые ожидали физику буквально через несколько лет.

Если же говорить не сухим языком словаря, историческая хронология — путеводитель по времени, составленный по скупым словам очевидцев и пространным пересказам недостоверных слухов, для связности дополненный «строго научными» догадками.

Слово «путеводитель» здесь достаточно уместно: напрашивается аналогия с первыми попытками великих древнегреческих географов создать единое, цельное описание Ойкумены — всего земного мира, освоенного людьми. Каких только забавных причуд не было в этих первых географиях!.. Но шли века, и решительно перечерчивались старые наивные карты, и с них исчезали фантастические страны, населенные «людьми с песьими головами» и другими подобными чудищами.

Эти науки во многом сходны: география описывает пространства Земли, историческая хронология — человеческое прошлое на той же Земле. Но по уровню зрелости они резко различаются: ко времени Колумба, последовательно уточняясь, сменились уже несколько версий географии, и стало очевидным, насколько нелепо и смешно (по неизбежности, ибо первый блин комом) было первое описание Ойкумены и ее обитателей. Между тем всеобщая историческая хронология, возникнув во времена средневековья, так по сей день и остается первой версией, — благо бы удачной!.. Взгляд «со стороны» показывает, что по точности и достоверности она, похоже, ничем не лучше первых древне-греческих географий, и в ней — точно так же — причудливо перемешаны действительность, выдумки и иллюзии.

Для сравнения, чтобы убедиться, насколько важна для любой науки «смена поколений» (версий), можно взять, например, химию: сейчас она практически вся является химией органической и смело идет к тому, чтобы переродиться в биохимию, между тем всего век-другой назад она была химией неорганической, а еще раньше — алхимией. Или ту же астрономию: трудно даже сосчитать, сколько раз людям приходилось привыкать к новым конструкциям Вселенной. В одном только нашем XX веке, в начале его, благодаря одному и тому же великому американскому астроному Хабблу, человечеству дважды пришлось испытать такое потрясение.

Историческая хронология — редкое исключение из правила. Она проплыла по штормовым водам последних четырех столетий на удивление спокойно, оставшись практически такой, какой и появилась на свет. Почему?

Историю, нисколько не преувеличивая, можно назвать самой загадочной из современных наук. Даже мистически загадочной — из-за непостижимого, абсолютно необычного для науки ореола, которым она окружена в глазах большинства людей. Если в иных науках люди видят инструменты познания мира, то в истории — нечто сродни самой Истине, с большой буквы. Даже в физике, в одной из точнейших, а не просто точных наук, мы достаточно легко допускаем коренную ломку базовых представлений и прощаем ей, что «мельчайшую» молекулу вдруг оказалось возможным еще измельчить, а «неделимый» атом рассыпать на несколько осколков. Если сопоставлять с реальной жизнью, все законы и постулаты любой науки относительны, даже математические; мы это неплохо усвоили, потому и относимся ко всем остальным наукам точно так, как и надо к ним относиться.

А что абсолютно?.. Хотите знать? — пожалуйста. Абсолютно то, что родился я (допустим) в 1970 году. Так написано в моем паспорте, так утверждают мои родители и бабушки, и никакая в мире сила не заставит меня разувериться в этом. Это мое знание неизмеримо весомей всех «дважды два четыре», всех относительно верных догадок любой науки, ибо оно, повторяю, — абсолютно. Впрочем, любой?.. Нет. Существует одна наука, наделенная тем же даром абсолютности, что и мой паспорт, связанная с ним цифирью лет — датами событий. Разница только в том, что мой паспорт — коротенький учебник истории, он содержит всего одну дату. Всего одну крупинку абсолютной истины. А в толстой книге по истории таких крупинок рассыпано много. Тем более, что подтверждена их истинность не малочисленными свидетелями — моими родителями и бабушками, а тысячами и тысячами ученых-историков. Есть, конечно, приблизительности и там, когда речь заходит, например, о Гомере. Но зато с большинством личностей и событий все ясно. Например: когда родился и когда умер Диоген? — вот они, точные цифры. Заодно и точные детали: глядите-ка, жил-то он, оказывается, не в бочке, а в гигантском глиняном кувшине, предназначенном для хранения зерна; и когда мальчишки-хулиганы камнями расколотили его знаменитое жилище, афиняне отшлепали их ремнем и в складчину соорудили ему новый кувшин, чтоб не потерять важную статью дохода, чтобы было что, кроме Парфенона, показывать тогдашним интуристам.

Вывод простой: вы можете покушаться на любые «незыблемые» законы кристаллографии или психоанализа, почвоведения или теории больших чисел, — это я вам легко прощу, даже порадуюсь вместе с вами. Но не вздумайте стронуть ни одну точную дату в истории! Ибо ее точность — единственная моя опора в этом неустойчивом мире научных иллюзий и псевдонаучных химер.

Есть и еще одна причина, тоже психологического свойства. Все прочие науки, кроме истории, имеют дело с абстракциями — выжимками из реальности, и только история — с самой реальностью. Ибо, например, битва при Гангуте была, в некий далекий год и день, для ее участников настолько же незыблемой реальностью, как для меня реален сегодняшний день. И если я, допустим, человек совсем не научного склада, тогда любые абстракции мне скучны и непонятны, и только в священной для всех нас науке истории чувствую нечто родное и близкое.

«Священной»… Не случайно, должно быть, проскользнуло сюда это слово. Ибо издавна в языках многих народов Истина (с большой буквы), присутствие которой мы предполагаем в большинстве исторических данных, — одно из имен Бога. Поэтому история, в наших глазах, священна. Божественна. Неприкосновенна. Конечно, мы знаем, что и над ней в недавнее время вдоволь поизмывались, вымарывая из нашей недавней истории многие имена и важные страницы, изображая черное белым, и наоборот. История — великомученица. Но мы видим также, что проходит несколько десятков лет, и все становится на свои места, восстанавливая и навеки утверждая Истину.

Итак, приходится признать, что в психологическом плане наука история сродни религии. Кстати, и ученых-историков вполне можно сравнить со жрецами: они настолько же ревностно встречают в штыки любые еретические мысли. Выглядит так, будто картина всемирной истории — создана (священная книга — написана), ее можно срисовывать, копировать, но не вздумайте менять композицию или, хуже того, предлагать совершенно иную картину. Допустимо только освежать поблекшие мазки и прорисовывать детали там, где они были упущены прежними иконописцами. Заметим, представители других наук гораздо более терпимы, и если математики предпочитают уворачиваться от доморощенных трактатов с доказательствами Великой теоремы Ферма, а физики — от таких же трактатов по космологии, подсовываемых слушателями публичных лекций и семинаров, то потому лишь, что они давно объелись этими тетрадками, где уже на второй странице непременно притаилась принципиальная ошибка, сводящая на нет весь труд. Однако физик встретит одобрением любую по-научному грамотную космогоническую концепцию, даже если она конфликтует с его собственной теорией. В физике открыт простор для борьбы идей. В истории (если иметь в виду такие же масштабы) — нет.

И вот — возникла принципиально новая концепция истории, меняющая всю ее композицию. Это плод многих лет сомнений и трудов, поисков и вычислений. Как же с нею быть? Историки — это и заранее было известно, и на практике опробовано — в принципе не способны хотя бы даже только попытаться серьезно изучить ее. Реакция их однозначна и мгновенна, как короткое замыкание. Достаточно произнести вслух вводные слова вроде таких: «Античность расположена к нам на тысячу лет ближе, чем это принято думать…» — и короткое замыкание уже громыхнуло. Счастье автора этих слов, что он по профессии не историк. Он отделается кличкой «дилетант». Будь он историком, собратья-жрецы однозначно сочли бы его ненормальным. Но и в том, и в другом случае реакция самозащиты (нет! — защиты своего идола) ни в коем случае не позволит им хотя бы попытаться отнестись к этой работе положительно и прочесть ее со вниманием. А если уж и будут читать со вниманием, то лишь заранее настроясь на злорадный поиск мелких неточностей и описок, каковых, заметим, и в их собственных работах предостаточно.

Впрочем, что винить историков! На то они и профессионалы, чтобы воспринимать вмешательство в свою сферу деятельности с обостренной чувствительностью. Но и представители других профессий, в которых хотелось бы предположить читателей беспристрастных, нередко склонны к такому же шоку — скорей всего, в силу причин, описанных выше. И все же именно среди них встречаются те, кто способен и понять, и задуматься.

Что есть Истина?..

Давайте раскроем любую книгу по истории и спросим себя: каковы источники всех дат, во множестве рассыпанных по ней? Уже само их обилие говорит о том, что не мог автор каждую из этих дат проверить по первоисточнику: такая работа заняла бы у него не один десяток лет, потребовала бы знания дюжины языков, в большинстве уже забытых, да и то оказалась бы возможна лишь в том невероятном случае, что все необходимые первоисточники оказались для автора доступны. Приходится предположить как нечто неизбежное, что он списывал эти даты из ранее изданных книг своих собратьев-историков.

И в этом, конечно же, нет ничего плохого. Именно тем и отличается любая цивилизация от обезьяньей стаи, что она в той или иной форме организует хранение добытой предками информации и передачу ее по наследству. В нашем обществе это, главным образом, книги. Читатель! Загляни в себя и убедись, что знаешь ты очень много. Но вот вопрос: какую долю этих знаний, в которых нисколько не сомневаешься, проверил ты собственным опытом? Только одну сотую или одну тысячную. Что же касается всего остального, ты вынужден верить книгам на слово. В таком же положении и историки… Впрочем, не совсем. Вот пример. Карты и книги гласят, что «Волга впадает в Каспийское море»; и ты, побывав однажды в Астрахани, убедился, что это, кажется, действительно так. Благодаря личному опыту ты склонен все больше и больше доверять географическим сведениям из книг. Но как быть с историческими сведениями? Если не считать истории совсем близкой, у тебя попросту нет никакого способа лично убедиться в правильности хотя бы одной из множества дат. Следовательно, историки не «в таком же положении», а в худшем: работа с древними первоисточниками доступна лишь очень немногим из них, да и сами эти первоисточники (если говорить о тех, что дошли до наших дней) немногочисленны и не охватывают всей истории человечества; более того, зачастую они труднопонятны и двусмысленны, прочитать и понять их иногда можно совершенно по-разному. И поэтому списывание дат друг у друга становится для историков неизбежным их роком, поэтому-то они и вынуждены особенно тщательно блюсти точность и неприкосновенность передаваемой из поколения в поколение хронологии. Случается, конечно, что кто-нибудь из них, изучив свеженайденный или хорошо позабытый первоисточник, дерзнет сдвинуть какую-нибудь дату на десяток лет; но такое событие всегда — событие, так что и сам первоисточник, и автор неожиданного исторического открытия, и каждое написанное им слово будут десятки раз проверены и перепроверены, прежде чем остальные профессионалы согласятся на передвижку этой даты и в своих книгах.

Но пойдем дальше. Не до бесконечности же тянется у историков эта цепочка списывания дат. Куда же она упирается? Те даты, которые охватывают последние 500–600 лет — в сохранившиеся архивы. А более ранние? Небольшая часть их — в первоисточники, чудом уцелевшие и дошедшие до нас. Большинство же — в работы средневековых историков, которых мы называем хронистами — составителями глобальной хронологии. Их труд был поистине грандиозен, он не идет ни в какое сравнение с тем, что делали историки после них, ибо хронисты были Создателями Единой Истории. Вечный почет и вечная слава им за это. Но… Увы, рядом с ними не было историков современной закалки, которые хватали бы хрониста за руку при малейшем намеке на возможную ошибку. Между тем, как известно, человеку свойственно ошибаться, а хронисты были всего-навсего решительными людьми, и было их немного, и методы их работы были… средневековыми.

Впрочем, сейчас речь об ином: о взгляде на хронологию со стороны других наук. В правильности знакомой нам глобальной хронологии уже очень давно высказывались сомнения. Главным поводом для них были астрономические исчисления. В последние десятилетия на помощь астрономии пришла и математика. В этой книге главным образом речь и идет о выводах, к которым привело применение строгих математических методов, разработанных специально для исследования исторической хронологии.

Математика — наука достаточно строгая, и от ее выводов, когда они однозначны, невозможно отмахиваться как от «измышлений». Если ее результаты, полученные на основании ваших данных, противоречат вашей же концепции, это неизбежно значит, что либо данные неверны, либо концепция ошибочна. Математике привычно оказывать помощь самым различным отраслям знания (авиация и кораблестроение, теория поэзии и языкознание, фармакопея и металлургия, и т. д. и т. д.), и при этом специалистам (в тех же фармакопее или авиации) давно уже не приходит в голову относиться к работе профессионала-математика в их специфической сфере как к забавам дилетанта — на том высокомерном основании, что он не является также и профессионалом в их отрасли. Они давно уже убедились, что от математики одна только польза (хотя поначалу тоже, бывало, встречали в штыки непривычные им подходы к проблемам и неожиданные результаты). Сейчас осталось очень мало отраслей знания, где на математику смотрят косо; среди них, к сожалению, — историческая хронология, которая признает математику только в виде арифметики, да и то лишь в том случае, если арифметические подсчеты подтверждают утверждение историка.

Поэтому не исключено, что, хотят этого историки или нет, хронологию истории придется кардинально пересматривать. Астрономические расчеты говорят, что это необходимо. Математические исследования показывают, что это, кажется, неизбежно.

При этом на какое-то (быть может, долгое) время история Древнего Мира и раннего средневековья лишится нынешней иллюзорной ясности и упорядоченности.

Глава пятнадцатая Золотой дождь античных рукописей

Как формировалась глобальная хронология? Через анализ и сопоставление хронологических указаний древних источников. В связи с этим (если вспомнить то, о чем говорится во второй главе) интересно рассмотреть вопрос об их происхождении. К сожалению, в современной историографии мы не найдем полного рассказа о том, как и откуда возникали перед средневековыми хронистами античные рукописи; отмечается лишь общий факт, что подавляющее большинство этих документов (кстати, и творений ранних христианских авторов) всплыло на поверхность только в эпоху Возрождения, после периода «темных веков».

Появление рукописей часто происходило в обстановке, не способствовавшей критическому анализу находок и датировок их. Недаром, например, в XIX веке два историка: Гошар (Франция, 1882–1885 гг.) и Росс (Англия, 1878 г.) — независимо друг от друга опубликовали исследования, в которых доказывали, что знаменитая «История» Корнелия Тацита принадлежит перу известного гуманиста Поджо Браччолини. Действительно, история обнаружения и датировки «Истории» вызывает много вопросов.

Тот же Поджо — именно он! — обнаружил и пустил в обращение сочинения Квинтиллиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба, некоторые трактаты Цицерона, Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, Марцеллина, Кальпурния Секула и т. д. Нигде и никогда не были подробно и документировано разъяснены обстоятельства этих находок и датировок рукописей.

Самым солидным из трудов по римской традиционной истории является, без сомнения, знаменитая «История» Тита Ливия. Считается, что Ливий родился около 59 г. до н. э. и описал историю Рима примерно за 700 лет. Из 144 книг сохранилось 35; первое издание — в 1469 г. по утраченной рукописи неизвестного происхождения; только после этого в Гессене была открыта рукопись, содержащая еще 5 книг.

После падения Константинополя в 1453 году в Италию приезжают знаменитые византийские гуманисты Мануил Хризолор, Гемист Плетон (Плифон), Виссарион Никейский и др. Они впервые знакомят Европу с достижениями «древней греческой мысли». Например, Хризолор обнародовал «дословные переводы Платона». Виссарион (в число друзей которого входил и Поджо Браччолини) собрал превосходную библиотеку из произведений отцов восточной и западной церквей и классических текстов. Это богатейшее собрание — основа знаменитой Библиотеки св. Марка, из которой впоследствии вышло много рукописей, считающихся сегодня античными. Византия в это время дала Западу почти все известные сегодня древнегреческие рукописи античного времени. В частности, только в это время европейские ученые познакомились с «Историей» Геродота. О. Нейгебауэр: «Большая часть рукописей, на которых основано наше знание греческой науки, — это византийские списки, изготовленные через 500-1500 лет после смерти их авторов».

Вся классическая древняя литература всплыла на поверхность только в Возрождение или непосредственно перед ним. Происхождение рукописей загадочно, сведения об их судьбе в предшествующие («темные») века отсутствуют, и во многих случаях можно предполагать, что в те века их вообще не было. Сегодня практически отсутствует информация о том, на каком основании события, описанные в классических текстах, были отнесены в глубокую древность.

Например. Цицерон, как и все античные авторы, стал известен исследователям только в Возрождение. Древнейшими списками так называемого «неполного извода» текстов Цицерона считаются списки IX–X веков; архетип неполного извода «давно погиб». В XIV–XV веках интерес к Цицерону взрастает до такой степени, «что около 1420 г. миланский профессор Гаспарино Барцицца… взялся за рискованный труд: собрался заполнить пробелы „неполного извода“ собственными дополнениями для связности. Но не успел он закончить свою работу, как совершилось чудо: в глухом итальянском городке Лоди была найдена заброшенная рукопись с полным текстом всех риторических произведений Цицерона… Барцицца и его ученики набрасываются на новую находку, расшифровывают с трудом ее старинный (вероятно, XIII в.) шрифт и изготовляют, наконец, удобочитаемую копию. С этой копии снимаются списки, и в своей совокупности они составляют „полный извод“… А между тем происходит непоправимое: архетип этого извода, Лодийская рукопись, оказывается заброшенной, никому не хочется биться над ее трудным текстом, ее отсылают обратно в Лоди, и там она пропадает без вести: начиная с 1428 г. о ее судьбе ничего не известно. Европейские филологи до сих пор оплакивают эту потерю для наших дней» (цит. по книге: Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М., Наука, 1972).

Да, большими забавниками были ученые эпохи Возрождения.

Самая древняя биография Аристотеля датируется 1300 годом, причем, как сообщает Зубов В.П. в книге «Аристотель», рукопись эта «все более и более разрушается, и отдельные места, которые удавалось прочесть в XIX веке. теперь читаются с большим трудом». (Такова, заметим, судьба практически всех рукописей: за несколько веков они полностью ветшают, и эта биография, если датировка ее правильна, из числа долгожителей. Тем удивительнее, когда возраст рукописных кодексов Библии, прекрасно сохранившихся, на пергаменте, даже не утратившем гибкости, специалисты по палеографии спокойно оценивают в тысячу и более лет.) Считается, что философия Аристотеля была забыта и вновь прославилась у латинян лишь начиная приблизительно с 1230 года.

«Начала» Евклида. Древнейшая из известных копий датируется 888 годом; остальные — X–XIII веками.

Научные труды Архимеда. Основой всех современных изданий являются утраченная рукопись XV века и константинопольский палимпсест, найденный только в 1907 году. Считается, что впервые рукописи Архимеда попали в Европу после 1204 года. Первый перевод датируется 1269 г. (однако полный текст его найден только в 1884 г.). Первое печатное издание — в 1503 г., первое греческое издание — в 1544 г., после чего работы Архимеда входят в научный обиход.

Книга Светония «Жизнь двенадцати цезарей» также имеется только в очень поздних списках; все они восходят к «единственной античной рукописи», находившейся якобы в распоряжении Эйнхарда (около 818 г. н. э.), который писал «Жизнь Карла», старательно воспроизводя (так считается сегодня) «светониевские биографические схемы». Эта так называемая Фульдская рукопись и первые списки с нее до нас не дошли; старейшим списком книги Светония считается текст IX века, но всплыл он на поверхность лишь в XVI веке. Остальные списки датируются не ранее чем XI веком.

Фрагменты книги Светония «О знаменитых людях» также появились очень поздно: Поджо Браччолини в Германии, в 1425 г., открыл так называемую Герсфельдскую рукопись. Она не сохранилась (уцелели только несколько листов из текстов Тацита), но уцелели около 20 списков с нее, сделанных в Италии в XV веке. Она также датируется IX веком.

Датируется… Но кем, и когда, и на каких принципах?

Датирование античных источников проводили в XIV–XVI веках на основе не дошедших до нас соображений. В последующие века новые находки датировались, естественно, «по образцу и подобию» прежних датирований — по сходству содержания и внешних признаков с теми материалами, датировка которых «уже хорошо известна».

Вот одна из загадочных находок. В 1497 г. была обнаружена книга «Об архитектуре» Витрувия. В астрономическом разделе книги с невероятной точностью указаны периоды гелиоцентрических (!) обращений планет. Получается, что архитектор Витрувий (живший, как определили средневековые хронисты, якобы в I–II вв. н. э.) знал эти числа лучше астронома Коперника; более того, в периоде обращения Сатурна он ошибся только на 0,00007 долю современного значения этого периода, для Марса ошибка всего 0,006, для Юпитера — 0,003.

Книга Витрувия во многом похожа на книги замечательного гуманиста XV века Альберти (1414–1472 гг.). Альберти знаменит как крупнейший архитектор; но и Витрувий, как следует из его труда, — архитектор. Альберти — автор известной архитектурной теории, удивительно близкой к аналогичной теории, изложенной в труде Витрувия. Альберти написал фундаментальный труд под названием «Десять книг об архитектуре», включавший в себя не только его теорию архитектуры, но и сведения по математике, оптике, механике; но и книга Витрувия тоже называется «Десять книг об архитектуре», и содержание ее аналогично. Сейчас считается, что Витрувий был для Альберти «образцом для подражания при составлении собственного трактата», и что труд Альберти целиком выдержан «в античных тонах». Специалисты давно составили таблицы, в которых параллельно друг другу (иногда совпадая дословно!) идут фрагменты труда Альберти и фрагменты труда Витрувия, и отметили, что книга Витрувия абсолютно естественно вписывается в атмосферу и идеологию XV века, — отсюда, дескать, и естественное желание Альберти подражать ему. Подавляющее большинство построек Альберти выполнено «в античном стиле»; он создает дворец «по образцу и подобию древнеримского амфитеатра». Итак, ведущий архитектор эпохи заполняет города Италии античными постройками, которые сейчас считаются «подражаниями древности», и пишет книги «в античном стиле».

Почему бы и нет?.. Но вот несколько настораживающих моментов. Первое. Книга Витрувия, обратите внимание, была найдена и обнародована лишь через четверть века после смерти Альберти, — и не в его архивах, надо заметить. Второе. Не подозрительно ли созвучие имен, с легкой анаграммой — типичным средневековым приемом для шифровки имен и фраз: Альберти — берт-вирт — Витрувий?..

Даже только два эти соображения должны бы насторожить любого достаточно осторожного исследователя: не исключено, что «труд Витрувия» — один из вариантов труда Альберти, по недоразумению (либо же — чьими-то стараниями) принятый за «античный». Легко представить атмосферу веселого ажиотажа, царившую в ученом мире того времени, когда «из ниоткуда» десятками возникали новые и новые шедевры античности, и понять спортивный азарт охотников за древними рукописями. Где спортивный азарт, — далеко ли и до неспортивных приемов?..

Но нет. Историки не спешат сомневаться. Они только уточняют средневековую датировку: «Витрувий жил во второй половине I века до н. э.»

Были и другие загадочные раздвоения вроде «Альберти-Витрувия». Например: последним из знаменитых римских юристов был Эренний Модестин, умерший в 244 г.н. э. Юридическая наука впала в летаргический сон, и только 900 лет спустя вдруг пробуждается во всей своей красе: Ирнерий, основатель школы в Болонье, около 1088 г. н. э. стал читать «возродившееся» римское право, якобы «собрав» древние Юстиниановские кодексы. Умер Эренний — Ирнерий воскрес…

Любопытно было бы (жаль, нет такой возможности) побеседовать с современниками Альберти и порасспросить их: действительно ли его постройки воспринимались тогда как «подражание античности», или это — заблуждение более поздних историков, отнесших рсцвет «античной архитектуры» во времена, на тысячу с лишним лет более ранние?

Можно поставить вопрос и более широко (что мы и делаем в следующей главе): действительно ли культурная и общественная жизнь Италии времен Ренессанса и несколько ранее была такой, какой изображают ее нынешние историки? Дело в том, что они (что очень знаменательно!) активно оспаривают даже многие свидетельства очевидцев тогдашней жизни, обвиняя их в ошибках и заблуждениях. Обратим внимание, что все эти обвинения возникают тогда и только тогда, когда написанное очевидцами противоречит современной хронологической версии.

В качестве приложения к этой главе, чтобы читатель смог ярче представить себе атмосферу XV века, можно подробнее рассказать о Браччолини, взяв за основу книги Гошара и Росса, а также 4-й том из Собрания сочинений А. Амфитеатрова (СПб, 1911), цитаты из которого для удобства чтения приводим без кавычек.

Поджо Браччолини — один из самых ярких писателей Возрождения, автор первоклассных исторических и моралистических книг, автор археологического руководства к изучению памятников Рима и известной «Истории Флоренции», написанной в духе летописи Тацита. Этот блистательный подражатель был в полном смысле слова властителем дум своего века. Критика ставила его на один уровень с величайшими авторами Возрождения… Первую половину итальянского XV века многие находили возможным определять «веком Поджо». Флоренция воздвигла ему заживо статую, изваянную резцом Донателло. Широкий образ жизни стоил Поджо Браччолини дорого и заставлял его вечно нуждаться в деньгах. Источником добавочных доходов явились для него розыски, приготовление и редактирование списков античных авторов. В XV веке это была очень доходная статья. При содействии флорентийского ученого, книгоиздателя Никколо Никколи (1363–1437) он устроил нечто вроде постоянной студии по обработке античной литературы и привлек к делу целый ряд сотрудников и контрагентов, очень образованных, но сплошь — с темными пятнами на репутациях. Первые свои находки Поджо Браччолини и Бартоломео ди Монтепульчано сделали в эпоху Констанцского собора. В забытой, сырой башне Сен-Галленского монастыря, «в которой заключенный трех дней не выжил бы», им посчастливилось найти кучу древних манускриптов: сочинения Квинтилиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба и др. Открытие это сделало не только сенсацию, но и прямо-таки литературную эпоху.

Позже Браччолини нашел фрагменты текстов Петрония и «Буколики» Кальпурния, так и не разъяснив обстоятельства этих находок.

Кроме оригиналов, Браччолини торговал и копиями, которые сбывал за огромные деньги. Например, продав Альфонсу Арагонскому копию Т. Ливия, Поджо на вырученные деньги купил виллу во Флоренции. С герцога д'Эсте он взял сто дукатов (1200 франков) за письма св. Иеронима, — и то с великим неудовольствием. Клиентами Поджо были Медичи, Сфорца, д'Эсте, аристократические фамилии Англии, Бургундский герцогский дом, кардиналы Орсини, Колонна, богачи, как Бартоломео ди Бардис, университеты, которые в ту пору либо начинали обзаводиться библиотеками, либо усиленно расширяли свои старые книгохранилища.

Основные списки книг Тацита (так называемые 1-й и 2-й Медицейские списки) хранятся во Флоренции, в книгохранилище, среди директоров-устроителей которого был Поджо. Эти списки, согласно традиционной хронологии, — прототипы всех других древних списков Тацита. Первое печатное издание было сделано в 1470 г. со 2-го Медицейского списка (либо же с его копии, якобы хранившейся в Венеции, в библиотеке св. Марка, но исчезнувшей). Два Медицейских списка дают полный свод всего, что дошло до нас от исторических произведений Тацита.

В рамках традиционной хронологии имя Тацита, как считается сегодня, исчезло на многие века вплоть до эпохи Возрождения. Гошар и Росс дают обзор всех упоминаний о Таците ранее того, как Поджо нашел его книги, и оказывается: все эти упоминания (весьма немногочисленные) носят общий характер и, вполне возможно, к автору «Истории» вообще не имеют отношения.

В ноябре 1425 года Поджо из Рима уведомил Никколи во Флоренции, что «некий монах» предлагает ему партию древних рукописей, в числе их «несколько произведений Тацита, нам неизвестных». Никколи немедленно соглашается на сделку, но покупка почему-то затягивается на много месяцев. Поджо тянет дело под разными предлогами. На запрос Никколи Поджо дал довольно запутанный ответ, из которого ясно только одно, что в эту пору книги Тацита у него еще не было. С монахом Поджо что-то немилосердно врет и путает: монах — его друг, но, будучи в Риме, почему-то не побывал у Поджо… книги в Герсфельде, а получить их надо в Нюрнберге… и т. д. Раздраженный Никколи вытребовал себе «обнаруженный» Поджо каталог книг, и обнаружилось, что в каталоге никакого Тацита не оказалось. В такой странной волоките недоразумений, имеющих вид искусственности, проходят и 1427 и 1428 годы. Наконец, в 1428 году, Поджо извещает Никколи, что таинственный монах опять прибыл в Рим, но — без книги! Растянувшись чуть ли не на пять лет, открытие Поджо огласилось раньше, чем было совершено, и вокруг него роились странные слухи. Это очень волновало Никколи, но Поджо отвечал: «Я знаю все песни, которые поются на этот счет… так вот же, когда прибудет Корнелий Тацит, я нарочно возьму да припрячу его хорошенько от посторонних». Казалось бы, справедливо замечает Гошар, — самою естественною защитою рукописи от дурных слухов было бы показать ее всему ученому свету, объяснив все пути, средства и секреты ее происхождения. Поджо, наоборот, опять обещает хитрить.

Гошар и Росс обнаружили, что Поджо в много позднейшем издании писем своих к Никколи, упустив из виду даты переписки своей о Таците 1425–1429 гг., с каким-то задним намерением фальсифицировал даты 28 декабря 1427 г. и 5 июня 1428 г. в двух вновь оглашенных письмах, в которых он просит Никколи выслать ему (?!) другой экземпляр Тацита, находящийся будто бы уже у Никколи. Сопоставляя даты переписки и тексты писем, Гошар утверждает, что этот таинственный «второй экземпляр» есть не что иное, как 1-й Медицейский список (обнаруженный якобы только много лет спустя!). Гошар считает, что «даты писем подложны, сочинены post factum появления в свет Тацита от имени Никколи затем, чтобы утвердить репутацию первого списка (2-го Мецидейского)… и подготовить дорогу второму списку».

Изучая историю происхождения Первого Мецидейского списка (обнаруженного вторым), нельзя не отметить, что повторяется легенда, окружавшая 80 лет тому назад список Никколо Никколи. Опять на сцене северный монастырь, опять какие-то таинственные, неназываемые монахи. Какой-то немецкий инок приносит папе Льву X начальные пять глав «Анналов». Папа в восторге, назначает будто бы инока издателем сочинения. Инок отказывается, говоря, что он малограмотен. Посредником торга легенда называет Арчимбольди. Однако Арчимбольди ни словом не обмолвился об этом обстоятельстве, хотя Лев X — якобы через его руки — заплатил за рукопись 500 цехинов (6000 франков), целое состояние.

Гошар считает, что эти вечные таинственные монахи, без имени, места происхождения и жительства, — продолжатели фальсификационной системы, пущенной в ход Поджо Браччолини. Их никто никогда не видит и не знает, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянную декаду Тита Ливия, завтра другой из Корвеи или Фульды Тацита, и т. д., - всегда почему-то с далекого, трудно достижимого севера и всегда как раз с тем товаром, которого хочется и которого недостает книжному рынку века.

Изучение переписки друзей Поджо не проясняет ничего. Авторы писем либо вообще умалчивают о находке, либо приводят взаимоисключающие версии. Гошар предполагает, по единству темнот и легенд, окружающих обе части Тацитова кодекса, что они обе — одного и того же происхождения: что они вышли из римской мастерской флорентийца Поджо Браччолини.

Гошар и Росс приводят данные, показывающие исключительную способность Поджо к перевоплощению (по его собственным книгам): он пишет не иначе как по-латыни, и как пишет! По гибкости подражания это Проспер Мериме XV века. Когда читателю угодно, Поджо — Сенека, Петроний, Тит Ливий; как хамелеон духа, он пишет под кого угодно. Анализ текста Тацита показывает серьезные расхождения воззрений автора на историю и географию древнеримского государства по сравнению с принятой сегодня традиционной версией. Гошар, перечислив множество «ошибок», которые, по его мнению, не мог сделать римлянин первого века, отмечает те из них, которые отличают в авторе человека с мировоззрением и традициями XV века.

Гошар и Росс обнаружили довольно явные следы, говорящие, по их мнению, о подлоге. В Лондоне Поджо жил, очень обманутый в расчетах на щедрость Бофора. В 1422 году Пьеро Ламбертески предлагает ему проект какой-то исторической работы, которая должна быть выполнена по греческим источникам и в строгом секрете, в трехгодичный срок, во время которого Поджо будет обеспечен гонораром в 500 золотых дукатов. «Пусть он даст мне шестьсот и — по рукам! — пишет Поджо, поручая Никколи сладить это дельце. — Занятие, им предлагаемое, очень мне нравится, и я надеюсь, что произведу штучку, достойную, чтобы ее читали». Месяцем позже он пишет: «Коли я увижу, что обещания Пьеро перейдут от слов к делу, то — не только к Сарматам, к скифам я рад буду забраться ради работы этой… Держи в секрете проекты, которые я тебе сообщаю. Если я поеду в Венгрию, это должно остаться тайною для всех, кроме нескольких друзей». В июне: «Будь уверен, что если мне дадут время, я сочиню вещь, которою ты будешь доволен. Когда я сравниваю себя с древними, я опять верю в себя. Если взяться хорошенько, то я ни перед кем не ударю в грязь лицом». Где он был затем, неизвестно. По Корниани, в самом деле, зачем-то жил в Венгрии. По Тоннели, приехал прямо во Флоренцию. Состоялась ли его загадочная сделка с Ламбертески, мы тоже не знаем… Но если даже и нет, остается впечатление, что Ламбертески предлагал Поджо выполнить какой-то тайный исторический труд. Тайна предполагалась настолько строгою, что Поджо должен был работать в Венгрии, меж тем как его предполагали бы все еще в Англии. Для работы этой он должен был изучать греческих авторов… В этой работе ему предстояло состязаться с античными историками. И, наконец, весь секрет, которого от него требовали, а он принимал, показывает, что дельце-то предполагаемое было, хотя и литературное, и ученое, но — не из красивых. Заметим, предложение Ламбертески было не случайным: Поджо уже был один раз пойман на изготовлении фальсификата. Несколькими годами ранее он выпустил в свет у Никколи «Комментарии Кв. Аскония Педиана». Оригинала никто никогда не видал, а все копии Никколи переписывал тоже с копии, присланной ему Поджо из Констанца. Успех был громадный, хотя ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно. Поджо, кажется, мало и заботился о том, чтобы скрывать свой подлог. Успех подложного Аскония Педиана вызвал целую серию других подлогов от имени того же фантастического автора, но все они были слишком грубы и немедленно разоблачались. Поджо оказался лишь искуснее других.

Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, он пробует запродать Козьме Медичи и Леонелло д'Эсте какой-то великолепный экземпляр Тита Ливия — и опять в таинственной обстановке: на сцене дальний монастырь на островке Северного моря, шведские монахи и пр. Тут дело вряд ли шло о подлоге сочинения, но очень могло идти — о подлоге экземпляра. Известно, что Поджо владел ломбардийским почерком в совершенстве, а именно такой рукописью он и соблазнял принцев. Но тут у него дело сорвалось, и затем драгоценный экземпляр исчезает куда-то без вести… Замечательно, что в этот период жизни своей Поджо, столь вообще плодовитый, не пишет почти ничего своего. Зато он бесконечно много учится, — и систематически, односторонне, видимо, дрессируя себя на какую-то ответственную работу по римской истории имперского периода. Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то Плутарха, то Географию Птолемея и т. д.

Гошар считает, что начинал свой подлог Поджо один, но был вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они, вероятно, пустили в обращение так называемый 2-й Мецидейский список, а 1-й придержали в целях «содрать две шкуры с одного вола», однако вскоре «рынок был испорчен» появлением значительного числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй раз. Этот 1-й список был, вероятно, пущен в обращение его сыном Джованни Франческо, после того, как он промотал все состояние отца.

Кроме указанных произведений, фирма Поджо — Никколи пустила в обращение тексты следующих классических авторов: полного Квинтилиана, некоторые трактаты Цицерона, семь его речей, Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, некоторые тексты Марцеллина, Кальпурния Секула и др. После находки Тацита рынок всколыхнулся: в 1455 году Энох д'Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и снова на севере) Тацитовы «Диалог об ораторах», «Жизнеописание Агриколы» и «Германию», язык которых и характер, как известно, значительно разнятся от «Истории» и «Анналов». Появились на рынке «Facetiae», приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен.

Мы привели этот пример отнюдь не для того, чтобы уверить читателя, будто античные документы являются фальсификатами. Автор настоящей книги не разделяет гипотезы Н.А. Морозова, согласно которой большинство произведений античности являются подлогами. Наша позиция существенно иная: как показали результаты наших исследований, практически все дошедшие до нас древние документы являются подлинниками, написанными отнюдь не для того, чтобы сбивать с толку будущих хронологов. Практически все описанные в древних документах события происходили в действительности. Другой вопрос: где и когда? Причем этот вопрос справедливее всего адресовать не авторам древних источников, а хронологам, ухитрившимся вконец запутаться при датировке этих документов — настолько, что Гошар и Росс совершенно не случайно обнаружили «анахронизмы» (точнее же, расхождения с устоявшейся хронологией) у Тацита, столь вопиющие, что они, как ученые, сочли своим долгом вслух возмутиться. Но ошиблись адресатом. Они обвинили в подлоге энергичного Поджо, а следовало бы — не менее энергичных И. Скалигера и его учеников.

Глава шестнадцатая Средневековый Рим — глазами очевидцев и историков

По-детски наивные фрески и скульптуры, ученые труды и бытовые письма, сохранившиеся от раннего (и не очень раннего) средневековья, дают современным историкам немало поводов для добродушных усмешек. Судите сами.

Библейские и античные персонажи фигурируют в искусстве веков, непосредственно предшествующих эпохе Возрождения, в средневековых костюмах. На порталах соборов ветхозаветные цари и патриархи соседствуют с античными мудрецами и евангельскими персонажами. Похоже, что, на взгляд художников и скульпторов, все они близки во времени.

Историк: «В искусстве средневековья развилось анахроническое отношение к истории».

Крестоносцы в конце XI века были убеждены, что идут карать не дальних потомков палачей, распявших Спасителя, но самих этих палачей.

Историк: «Средневековье в грандиозных масштабах смешало эпохи и понятия, средневековые авторы по невежеству отождествляли древнюю, античную и библейскую историю с эпохой средних веков». Если действительно было так, «невежество» — слишком скромное слово.

Были в средневековье, представьте себе, невежды, считавшие, что Священная Римская империя — непосредственное продолжение Римской империи. Вот один из них — великий поэт Петрарка (XIV век). Он доказывал, основываясь на целом ряде филологических и психологических наблюдений, что привилегии, данные Цезарем и Нероном австрийскому герцогскому дому, — подложны.

Историк: «Из-за чего было копья ломать? Римская империя пала в VI веке нашей эры, а Священная Римская империя возникла лишь в X веке… Тем более нелепо допускать, будто Цезарь или Нерон могли давать какие-то „привилегии“ австрийскому герцогскому дому, который начал править только в 1273 г. — через 12 веков после них!» Е. Пристер полагает, что этот 12-вековой разрыв всегда был, и все о нем так же хорошо знали, как знают и сейчас, и поэтому спор Петрарки с оппонентами — не более чем игра, с целью подурачить будущих историков, но обмануть все-таки не удалось: «Все заинтересованные лица прекрасно понимали, что это были явные и бессовестные фальшивки, и тем не менее они „вежливо“ закрывали глаза на это обстоятельство».

Знаменитые гладиаторские бои — явный признак «далекого античного прошлого». Так? Но, по данным В. Классовского, такие бои происходили и в Европе XIV века: в частности, в Неаполе около 1344 г. Эти бои, как и в античности, кончались смертью бойца.

Любые живые детали средневековья, чуть только они начинают слишком уж походить на античность, историк тут же приписывает повальному комплексу неполноценности, заставляющему несчастных, сирых и нищих обитателей «темных веков» (буквально: темных трущоб истории) воображать себя, размечтавшись, гражданами Великого Рима тысячелетней давности. Именно так, в духе клинической картины массового безумия, преподносит нам историк эти детали.

Арнольд Брешианский (XII век) излишне отдается древним традициям. Он восстанавливает античное сословие всадников. Папа Александр III (XII век) возрождает языческий триумф древних императоров. Параноидально настроенные духовные и светские властители возрождают практически все основные «древние институты античного Рима» (а для какой цели — пасти коз на развалинах?). Знаменитое имя Аннибала вновь появляется в средневековой фамилии, из которой в течение нескольких столетий выходили сенаторы, военачальники и кардиналы. Римский народ проникается новым воодушевлением; как в древности, как во времена Камилла и Кориолана, выступает он на завоевание Тусции и Лациума. И даже — до чего доходит! — снова появляются на поле брани римские знамена с древними инициалами S.P.Q.R. (Все эти примеры и утверждения о «попытках возродить» взяты из грандиозного пятитомного труда Ф. Грегоровиуса «История города Рима в средние века. От V до XVI столетия». Среди всех историков последних двух веков едва ли кто лучше него знал или знает этот период.)

Средневековые труверы начинают с X–XI веков разрабатывать сюжеты, всем нам знакомые как античные. В XI веке появилась «история Уллиса» (Одиссея), в которой сюжет, известный нам как гомеровский, изложен в «средневековом освещении» (рыцари, дамы, поединки и т. п.). Труверы XII–XIII гордились опоэтизированной ими историей Троянской войны, которую они считали не избитой, поскольку никто до них не слагал и не писал ее! Для них это был почти национальный сюжет: франки считали себя выходцами из Трои.

С той же Троянской войной во Франции сливали в одно целое поэтизированный поход аргонавтов, когда крестоносцы-завоеватели, их реалистический прообраз, устремлялись в отдаленные страны Азии!

Историк: «Маскарад классических воспоминаний».

Автор VII века н. э. Фредегарий Схоластик указывает на царя Приама как на деятеля предыдущего поколения. Александр Македонский… говорит комплименты Франции. Некоторые тексты средних веков, говоря о Троянской войне, называют Париса — Парижем (может быть, Парижским?).

Историк: «В средние века почти утерялось представление о хронологической последовательности: при похоронах Александра Македонского присутствуют монахи с крестами и кадильницами; Катилина слушает обедню; Орфей является современником Энея, Сарданапал — царем Греции, Юлиан Отступник — папским капелланом. Все в этом мире принимает фантастическую окраску. Мирно уживаются самые грубые анахронизмы и самые странные вымыслы».

«Тема осла» весьма подробно разрабатывается в творчестве средневековых труверов задолго до обнаружения рукописи Апулея с историей Золотого Осла, и всплывшая на поверхность только в Возрождение книга Апулея является (в художественном отношении) естественным завершением всего этого средневекового цикла. Общий факт: в средние века, задолго до обнаружения «древних оригиналов», возникли и разрабатывались по восходящей линии все «античные» сюжеты, причем появившиеся затем в эпоху Возрождения высокохудожественные «древние оригиналы» вполне естественно венчают их развитие. Из популярных литературных линий такого рода есть, пожалуй, лишь одно исключение: нам хорошо известно, что «Фауст» Гете был написан после того, как легенда о Фаусте столетиями формировалась в народном творчестве Германии. Но если бы столь же совершенный, как у Гете, «Фауст» всплыл в конце XV века как произведение древнеримского поэта, — вот это было бы типично.

Автор XV века Джаков Саннацар: «Мы подходили к городу Помпее, и уже виднелись его башни, дома, театры и храмы, не тронутые веками».

Историк: «Как?! Помпея разрушена и засыпана извержением 79 года н. э.!.. Ну, может быть, в XV веке некоторые из зданий Помпеи выступали уже свыше заносов… Но потом ее снова занесло землей, так что на остатки Помпеи наткнулись только в 1748 году».

Историки жалуются на почти полное отсутствие документов, относящихся к периоду римской истории продолжительностью более 500 лет, начавшемуся в конце VI века н. э. — с того времени, как пало государство готов. Уверены они лишь в одном: античный строй Италии и Рима приходит в этот период в полное разрушение. Предается забвению даже сама историческая память. Забыты законы и традиции. Пустеют общественные знания. Разрушаются «памятники старины»… Но те документы, которые все-таки удается найти и уверенно отнести к этому периоду, историков обескураживают.

В X веке мы встречаем римлян с «античными» прозвищами. Обнаруживаем «сугубо античные» сенат и консулат. Сан консула очень часто упоминается в документах X века.

Историк от души сочувствует жалким потомкам великих людей: «Средневековые римляне следовали этим древним правилам по инерции, не придавая им прежнего смысла». Ф. Грегоровиус: «Они призывают себе на помощь из могил древности, ставших уже легендарными, тени консулов, трибунов и сенаторов, и эти тени как бы действительно витают в вечном городе в течение всех средних веков». Он считает, что на самом-то деле в Риме X века государственные должности назывались как-нибудь по-иному, гораздо прозаичнее, и все эти «сенат» и «консулы» — жалкая поэтизация ущербной современности.

Полубезумную нищенку в лохмотьях, украшенных яркими бантиками, напоминает в его представлении император Оттон III: он носил «титулы, созданные по образцу титулов древнеримских триумфаторов», он «со всей страстью вводил уцелевшие остатки римской империи, чины, одежды и идеи времен этой империи, — в свое средневековое государство, где все это выглядело, как заплаты… Стремление облагородить варварскую эпоху подобными воспоминаниями было общераспространенным».

…Можно ли считать картину, которая привиделась Грегоровиусу, нереалистичной? Увы, нет. Бывают в истории удивительные выверты. Как тут не вспомнить совсем недавнее: людоед (настоящий, без шуток!), дорвавшись до власти, вначале десять лет повышал себя в чинах, от подполковника до маршала, когда же и это показалось чересчур скромным, объявил свою нищую малолюдную республику Центрально-африканской империей (что там «княжество» или «королевство» — бери выше! — благо что на всем земном шаре осталась лишь одна империя-конкурентка!) и короновался как император Бокасса Первый. Всю церемонию своей коронации он повелел списать с коронации Наполеона. Только вообразите себе африканцев, под палящим солнцем близ Сахары марширующих в треуголках и мундирах наполеоновских войск, и несчастных африканских дам в кринолинах, и совершенно всерьез исполняемую пародию на французский дворцовый бал!..

Первые два списка памятников Рима были составлены лишь в XII и XIII веках н. э. Очень любопытные списки! Никакой историк не согласился бы, что такое возможно. Церковь святого Сергия заодно посвящена и… святому Вакху. Среди средневековых римских святых (надо полагать, в полной мере христианских) встречаются и такие имена: св. Ахиллес, св. Квирин, св. Дионисий, св. Ипполит, св. Гермес… Базилика Константина названа храмом Ромула.

Историк, действительно, не соглашается: «Изумительная смесь верных и ошибочных названий древних памятников».

Не только в этих книгах, но и в средневековых хрониках встречаются «ошибки», которые сегодняшний историк рвется если не исправить, то хотя бы обиженно прокомментировать, еще раз упрекнув жителей темного средневековья за полнейшую бестолковость. Например: Рикобальд утверждает, что знаменитая (античная!) конная статуя Марка Аврелия была отлита и поставлена по приказанию папы Климента III (но какая же это античность? — конец X века!..).

Историк: «Рикобальд… ошибся. Каким образом при таком низком уровне, на котором стояло в Риме тогда искусство, могла быть выполнена подобная работа из бронзы?»

Историки считают, что древнеримский счет по идам, календам закончился в VI–VII вв. н. э. Однако авторы XIV века, не зная об этом, считают именно по идам и календам.

Немало проблем подсовывает и нумизматика. Много странностей обнаруживается при сравнении античных и средневековых монет. Слишком много параллелей, а то и просто совпадений, между ними. Их пытаются объяснить туманными теориями «имитаций», «подражаний» и т. д. Например, английские пенни короля Эдварда (1042–1066 гг.) копируют константинопольские солиды Юстина II (565–578 гг.). Если бы они были современниками, это еще можно как-то понять, но здесь разница более чем в 450 лет!

Любопытно, что в истории монет тоже усматривают (как и в истории всей Европы) «древний расцвет», «темные века» и «Возрождение». Считается, что с VIII века н. э. до середины XIII века в Италии практически полностью исчезают золотые монеты. Считается, что Западная Европа попросту отказалась от состязания с византийцами и мусульманами в чеканке золотых монет. Даже в мусульманской Испании не был отчеканен ни один золотой между началом VIII и началом X века. Считается, что золотую монету перестали чеканить по требованию Пипина, что на соборе в Реймсе было запрещено обращение золотых солидов императорского Рима, что тип монет VIII века был сочтен «варварским»… Ф. Грегоровиус: «Папских монет со времени Бенедикта VII (умер в 894 г.) до Льва IX (середина XI в.) не существует; это не более как случайность, так как монеты, конечно, должны были чеканиться… Еще удивительнее, что не сохранилось ни одной монеты Григория VII».

Итак, «случайность»? В таком случае, масштабы ее широки. В кладах X–XIII веков (например, на территории Древней Руси) среди десятков тысяч монет этого периода обнаружены только единицы итальянских монет X–XIII вв. В связи с этим построены теории об отсутствии экономических и торговых связей Руси с Италией этого периода, — что противоречит письменным источникам, утверждающим существование широких торгово-экономических связей.

«Застой» в римской чеканке с VIII по XIII век особенно поразителен после блестящего (в истории монетного дела) периода Римской империи I–VI веков н. э., золотые монеты которой по своему качеству отличаются от аналогичных средневековых монет XIV века только тем, что традиционная хронология относит их к началу нашей эры.

И вдруг в 1252 г. совершенно неожиданно (для традиционной хронологии) и якобы «без подготовки» в Риме «возрождается» широкая чеканка полновесной золотой монеты, быстро вытеснившей с европейского рынка византийскую монету. Это неожиданное появление итальянской (не только римской) золотой монеты считается в традиционной хронологии «драматическим изменением ситуации, превалировавшей в первой половине средних веков».

Отметим, что от идеи массовой чеканки монеты единым штампом до идеи печати гравюр, а отсюда и до книгопечатания — один шаг, и трудно представить их далеко разнесенными во времени.

Отметим и еще один любопытный факт: имеются клады, где средневековые монеты перемешаны с античными. Это — свидетельство того, что на протяжении 5-6-векового разрыва в чеканке античные монеты продолжали иметь активное массовое хождение и сохранять свою ценность? Маловероятно. Или — свидетельство того, что этого разрыва на самом деле не было, что он — кажущийся?

Знаменитый Капитолий для историка — сплошная загадка: он уверен, что Капитолий был разрушен, буквально «стерт с лица земли» в глубоком прошлом, в позднеантичные времена, и никто его заново не отстраивал, в таком виде он и остался до нашего времени. И более 500 лет после этого — никаких упоминаний о Капитолии в письменных документах. Чем не признак полного забвения? Однако пришел XI век, и Капитолий вновь — в центре всей общественной и политической жизни Рима! Римляне созываются в Капитолий на важные собрания. В Капитолии — резиденция префекта. Неужели в руинах?..

Да! — Ибо историк совершенно уверен, что Капитолий уже давным-давно разрушен. Тот же Грегоровиус: «Лишь благодаря сохранившемуся преданию о том, чем некогда был Капитолий, он снова приобрел историческое значение и еще раз сосредоточил в себе политическую деятельность города, когда пробудился дух гражданской независимости… Святыня Римской империи воскресла в воспоминаниях римлян, оживленные собрания знати и народа происходили на развалинах Капитолия… Римляне призывались все в тот же Капитолий, когда предстояли бурные выборы префектов, когда необходимо было получить согласие народа на избрание Каликста II или требовалось призвать римлян к оружию… Префект, назначенный Генрихом IV… жил именно здесь». Можно ли допустить, даже в качестве смешной гипотезы, что все эти собрания, совещания, выборы, споры, обсуждение документов (и их хранение), вынесение ответственных государственных решений, подписание официальных бумаг и т. д. и т. п. совершались на грудах старых заросших развалин, а не в специально устроенных помещениях? Оказывается, можно! Грегоровиус охотно допускает такое, потому-то и пишет на полном серьезе слова, процитированные во второй главе, о сенаторах, которые в парчовых мантиях заседают под открытым небом на опрокинутых колоннах храма Юпитера, среди разбитых статуй и пасущихся здесь же коз.

Понять его можно, поскольку третьего не дано: или сенатор XI века, заседающий среди античных развалин, или же разрушение (позднеантичное, напоминаем!) Капитолия — произойдет после этого времени, с признанием XI века нашей эры за времена… античности. Прекрасный выбор: или абсурд, или признание в несостоятельности общепринятой хронологической концепции. Тут историку, конечно, не позавидуешь.

В «подтверждение» нарисованной им картины разрухи Грегоровиус приводит средневековое описание Капитолия. Самое поразительное, что в этом тексте, занимающем целую страницу современной книги крупного формата (петитом), ни слова не говорится о каких-либо разрушениях; там описывается Капитолий как функционирующий политический центр средневекового Рима. Говорится о роскошных зданиях, храмах и т. п. И ни слова о стадах коз, уныло бродящих среди этой золотой роскоши. Ф. Грегоровиус, добросовестно приведя весь этот текст (надо отдать должное его научной добросовестности), все-таки не может избавиться от мысли, что все эти чудеса средневековому их очевидцу только привиделись: «Даже для этих легендарных книг все уже является минувшим и загадкой». Одна из этих легендарных книг — «Graphia», написанная уже после X века, сообщает, что стены Капитолия выложены стеклом и золотом! Конечно, историк не верит.

А как хорошо было бы научиться читать «эти легендарные книги» (тем, кто имеет такую возможность) без предвзятости… И тогда, возможно, оказалось бы: вовсе не так уж бестолковы и глупы были люди средневековья, и видели они разные вещи — именно такими, какими эти вещи и были. На то они и свидетели современных им событий. Возможно, и количество необъяснимых «возрождений» резко поуменьшилось бы… И тогда, кстати, лучше разобрались бы мы в одной из загадок раннехристианской церкви, о которой речь — в следующей главе.

Ну, а здесь, чтобы закруглить тему о том, что средневековье какими-то чертами слишком уж похоже на античные времена, мы вправе обратить внимание и на встречный вопрос: нет ли в пластах истории, уверенно относимых к античности, каких-нибудь черт средневековья?

Обратимся к раскопкам Помпеи (явная античность, ибо, по утверждению историков, Помпеи были похоронены извержением Везувия в 79 году н. э.). В книге В. Классовского мы найдем немало интересующих нас примеров.

Удивляет очень высокий уровень изобразительного искусства (фрески, мозаики, статуи), сочетающийся с высоким уровнем научных достижений типа эпохи Возрождения. Например, найдены солнечные часы, разделенные на «равномерные часы», — прибор, создание которого было трудной задачей даже в позднее средневековье. «Открыт набор хирургических инструментов, тем более достойных внимания, что между ними некоторые, как думали дотоле, изобретены только в последнее время светилами новейшей оперативной медицины». Среди граффити (рисунков на стенах) попадаются чисто средневековые: палач в капюшоне, воин в шлеме с забралом (конечно, предполагается, что это — рисунки гладиаторов). Поразителен рисунок, на котором совершенно отчетливо изображен средневековый рыцарь в шлеме с забралом — типичное рыцарское вооружение. Легко понять потрясение В. Классовского: «Такое не раз бывало на меня… действие помпейских древностей, сходных иногда с позднейшими предметами как две капли воды».

Некоторые знаменитые мозаики Помпеи поразительно похожи по композиции, колориту, стилю на фрески Рафаэля и Джулио-Романо.

(Кстати, одна из надписей в Помпеях гласит: «Валента Первосвященного Нерона Августа Первосвященного Вечного Д. Лукреция Валента сына 28 марта охота и декорации будут». Здесь император Валент-Нерон — одно лицо, а в традиционной хронологии — два разных императора, разделенные примерно 300 годами.)

Раскопки в Помпеях велись варварски. «Если рисунок кому-то казался не слишком красивым, его разбивали на куски и выбрасывали как мусор… Из фрагментов скульптур фабриковали для туристов сувениры, нередко с изображением святых». Но раз уж где-то рядом видится Рафаэль, может, это и в самом деле были изображения святых?..

Итак: не только средневековье похоже на античность, но и античность похожа на средневековье. Есть над чем задуматься. И даже предложить на ваш суд гипотезу, которая, к сожалению, имеет один недостаток: она «недостаточно безумна, чтобы быть истиной».

Глава семнадцатая Церковная революция Григория Гильдебранда

С.Г. Лозинский в «Истории папства» уделяет виднейшему церковному деятелю Гильдебранду, принявшему при избрании на папский престол имя Григория VII (1073–1085 гг.), по справедливости много страниц. Он описывает его титанические усилия поставить церковную власть над светской, так чтобы даже королевскую или императорскую корону любой в христианском мире претендент на престол получал не по праву династического наследования, а только по согласию и непосредственно из рук наместника Петра — римского папы. Короли должны были «дарить» свои владения блаженному Петру (т. е. католической церкви), с тем, чтобы потом, целуя у папы ногу в знак повиновения (тоже — обычай, соблюдения которого неукоснительно требовал Гильдебранд) и принося ему ленную присягу вассальной верности, получать это королевство обратно — но всего лишь как ленное феодальное владение. И во многом это Григорию VII удалось. Коса нашла на камень лишь в борьбе с германским императором Генрихом IV, который после первоначального унижения перед не в меру властолюбивым наместником Петра (и от церкви отлучившим, и объявившим низложенным с трона) умудрился в конце концов объявить свергнутым самого Григория VII и возвести на его место Климента III («антипапу»), который (совершенно в духе установлений Гильдебранда) вновь короновал Генриха IV императорской короной. По зову Григория VII в Рим явились (в 1084 г.) его друзья норманны; они прогнали Климента III и императорский гарнизон, однако предали Рим разгрому. Римское население восстало, Григорий бежал — и в 1085 г. умер в Салерно, брошенный всеми.

Остальное в книге С.Г. Лозинского — детали, преимущественно о той же «светской» (политической и экономической) стороне реформистской деятельности Гильдебранда, вроде укрепления финансовой базы церкви, и практически ничего — о внутри-церковном реформаторстве. Сказано только, что «он требовал строгого соблюдения целибата запрещения духовенству вступать в брак, что, как он заявлял, ведет к созданию „духовных династий“ и к расхищению церковного имущества».

Таким образом, даже из этого труда (практически — единственного на эту тему, из числа доступных широкому читателю) мы не увидим, что на деле Григорий VII произвел важнейшую трансформацию христианской церкви, вытащив ее из язычества.

Каков был характер христианского культа до него? Изучение материалов показывает, что этот культ совпадал с «античным», вакхическим культом, описанным в классических источниках. Н.А. Морозов в работе «Христос» приводит много данных, показывающих, в частности, что официальная проституция была неотъемлемой частью средневекового христианского культа.

В истории западной церкви сохранилось немало следов этого христианско-вакхического богослужения. Например, у средневековых христиан, по сообщениям специалистов по истории религии, ритуал включал в себя ночные собрания «агапы» («вечери любви») средневековые вакханалии дионисийского культа, которые считаются сейчас достоянием только античности. Пресловутая «развратность римских пап» объясняется тем, что попросту таков был ритуал. Точно такие языческие вакханалии описаны у Тита Ливия.

Гильдебранд в XI в. посвятил много сил уничтожению вакхического культа в западной церкви, что было, конечно, далеко не просто (ввиду его очевидной привлекательности).

В дальнейшем к решению этой задачи (т. е. к трансформации языческого христианского культа в более «сдержанную» форму христианства) была призвана на Западе и инквизиция, смотревшая на прежние священнодействия — «агапы» — теперь уже как на «дьявольские шабаши».

Однако вакхический христианский культ еще долго держался в Западной Европе. Многочисленные следы его видны и в иллюстрациях к средневековым Библиям, и в «развратных» скульптурных украшениях многих христианских храмов, вызывающих у современных исследователей полнейшую растерянность, и во многих грозных распоряжениях королей и церковных властей, почти безуспешно выпалывавших традиции прежней церкви, ставшие для новой церкви абсолютно неприемлемыми.

Таким образом, реформа Гильдебранда обернулась не только организационной реконструкцией западной церкви и новым характером взаимоотношений римского папы и его легатов с европейскими монархами, но и грандиозной по своим масштабам морально-этической революцией (на завершение которой понадобилось несколько веков непрерывных усилий), которая настолько изменила и веру, и нравственность, и сам христианский культ, что мы теперь с полным недоумением смотрим на реликтовые свидетельства дореформенной системы взглядов и не видим в них ничего, кроме карикатур.

Совершенно непонятны (с позиций современного христианства и современной морали) те раннехристианские изображения, где участвуют ведьмы, черти и тому подобная «нечисть». В позднейших-то изображениях (где черти тащат грешников в ад) все ясно: они должны устрашать. Но ранние?.. Что же значат, например, такие, где черт играет на чем-то вроде гитары, где изображены обнаженные женщины верхом на козлах и ослах в припадке сладострастия? Что символизируют каменные обезьяны, исполняющие разнузданные эротические пляски?

Практически неотличимы от этих христианских скульптур и рисунков знаменитые порнографические (эротические) античные изображения, например, в Помпеях. И опять-таки из-за «стыдливости» эти интересные материалы практически скрыты от широкой научной общественности. «Те из картин, которые представляют какие-нибудь резко-эротические и неблагопристойные сцены, столь любимые древними, сохраняются под замком… В доме развратных женщин… кто-то тайком ночью соскоблил ножом неблагопристойные фрески… В последнее время все помпейские картины и изваяния, не совместные с современными понятиями о приличии, хранятся в секретном отделении бурбонского музея, куда пускают лишь предъявивших у входа особое позволение от высшего начальства…» — сообщает В. Классовский в книге «Систематическое описание Помпеи». Обнаружены в Помпее дома (один из них считают сейчас гостиницей), над входами в которые прикреплены каменные фаллусы.

Н.А. Морозов в работе «Христос» приводит аргументы в пользу того, что первичные христианские храмы совмещали в себе как функции богослужения, знакомого нам по позднейшей христианской литературе, так и функции публичного дома, тесно спаянного с церковью на первых стадиях ее развития ввиду вакхичности первоначальных форм христианского культа (сходно с некоторыми эротическими формами индусского культа). Все такие изображения на стенах и над входами в храмы могли возникнуть и существовать осмысленно, пока эти храмы служили не местами благочестивых размышлений (в современном смысле и представлении), а увеселительными домами в честь веселых античных богов.

В археологии средневекового Рима считается, что практически все римские христианские церкви построены на развалинах языческих храмов: например, церковь святого Дионисия построена якобы на месте языческого храма Диониса, и т. п. Однако и частое сходство названий, и (главное) вакхический характер вышеописанных украшений заставляют думать, что чаще вместо нового строительства «на развалинах» шло простое переименование. Объявив свое недавнее вакхическое прошлое «ошибочным», христианская церковь, перейдя в X–XI вв. в новую евангелическую фазу, переименовывала свои прежние языческо-вакхические храмы.

Итак, мы видим, что не только традиционная историческая хронология содержит удивительные загадки. Ранние страницы христианской церкви также содержат в себе немало странного, немало такого, от чего более позднее христианство (после папы Григория VII) радо было бы полностью отмежеваться. Если же вспомнить, что основателями современной исторической хронологии были именно христианские церковные деятели, и хронология формировалась прежде всего как история христианской церкви, нельзя не задуматься: нет ли здесь прямой взаимосвязи?

Впрочем, делать уверенные выводы пока еще преждевременно.

Глава восемнадцатая Старинная летопись глазами математика

Мы уже говорили, что историческая хронология, — чуть ли не единственная из наук, которая до сих пор предпочитает обходиться практически без помощи математики (имеется в виду уровень чуть более высокий, чем таблица умножения). Ну, что ж. Если гора не идет к Магомету… Впрочем, здесь еще вопрос, что — Магомет, и что — гора. Во всяком случае, все приложения математики к исследованию истории, описанные в этой книге, были и являются инициативой математиков, а не историков.

Здесь действительно есть что считать. Мы видели это на примерах затмений и гороскопов, таблиц пасхалии и календарной ситуации на день распятия Христа. Можно было бы еще и еще приводить подобные же примеры; но, как бы ни было их много, все они, к сожалению, не систематичны; все эти решения, конфликтующие с общепризнанной датировкой тех же событий, — не более чем булавочные уколы (весьма, впрочем, болезненные для традиционной хронологии); они исследуют удачно подвернувшиеся эпизоды, но не проблему в целом. Они приводят только к одному выводу, хотя и весьма важному: проблема действительно существует, и масштабы ее огромны. Судя по ним, дезориентация во времени, словно гангрена, захватила всю «нижнюю половину» хронологизированной истории: в предыдущих главах мы рассмотрели несколько событий (в традиционной датировке: от V века до нашей эры по V век нашей эры), даты которых поддаются астрономической проверке, и ни одно из них этой проверки не выдержало. Наш «медицинский диагноз», к сожалению, можно сформулировать и в более суровой форме, а именно: из всех событий, традиционно относимых к этому периоду, нет ни одного, датировка которого не опровергалась бы, а, напротив, однозначно подтверждалась бы астрономическими данными (при условии, конечно, расчета строго беспристрастного, без вольных или невольных подтасовок в угоду традиционной хронологии, — а это, к сожалению, наблюдается часто).

Короче говоря: результаты астрономических датировок подтверждают существование проблемы и очерчивают (для начала — минимально) ее масштабы; но они выводят нас не к финишу, а только не старт серьезной математической работы над нею.

Вопрос надо ставить так: возможно ли методами математического исследования охватить весь исторический материал (или хотя бы большую часть его), а не только какие-то случайные эпизоды?

Для этого рассмотрим: с чем мы, собственно, имеем дело? Устраним пока из рассмотрения такой расплывчато датируемый материал, как ржавые обломки мечей, ювелирные украшения, характер захоронений, архитектуру построек и все подобное, и ограничимся письменными текстами: именно они содержат основную информацию о жизни человечества за последние два-три тысячелетия (как раз тот отрезок времени, который здесь нас главным образом интересует). Их можно разделить на две категории: тексты одномоментного содержания (здесь и королевские указы, и любовные записки на бересте, и художественные произведения вроде «Метаморфоз» Апулея) — их тоже пока отложим в сторону, — и тексты-хроники (во всех видах: от гомеровской «Одиссеи» до французских эпических народных поэм, от Библии и творений древнегреческих историков до многотомных «Историй» прошлого века и современных относительно кратких учебников по истории). Именно тестами-хрониками и займемся.

В статьях и книгах более строгого научного характера (в том числе во второй части этой книги) исторические тексты-хроники иногда называются «нарративными текстами» (от латинского слова narratio — рассказ, повествование).

Каково их содержание? Основное: имена, события и даты, довольно легко поддается точному математическому описанию и анализу. Сопутствующее: детали быта и особенности событий, характеристики действующих лиц и т. п., - уже значительно труднее, по крайней мере приблизительнее.

Закодировав и введя в память ЭВМ все это: имена, события, даты, а по мере возможности и какие-то достаточно информативные сопутствующие детали, и получив, таким образом, машинные «конспекты» хроник, мы получаем возможность перебирать, сортировать и сравнивать весь этот гигантский материал. Этим мы уподобляется любому автору любой «Истории»: если он работал только с одним первоисточником, то его труд не более чем плагиат, и какое-то новое качество его «История» обретала лишь в том случае, если он сопоставлял и объединял не один, а несколько источников. Однако широта охвата материала (когда охвачены сопоставлением многие десятки — практически все доступные нам источники) и темпы работы у ЭВМ в сотни раз выше, чем у самого трудолюбивого историка. Поэтому машинная обработка неизбежно должна вывести нас на новый уровень выводов и следствий, ранее принципиально недостижимый.

Но прежде всего встает вопрос: чему из этого материала можно доверять, на что можно опираться?

Датировке? Но она во всех древних хрониках основана на каком-нибудь местном и локальном во времени летосчислении, привязку которого к единой хронологической шкале «от нашей эры», предлагаемую историками (в позднейших «Историях» и учебниках), будем рассматривать каждый раз не более чем как гипотезу (иначе и нельзя, раз уж мы занялись именно проверкой хронологической шкалы).

Именам? Тоже нет. Любой сколько-то заметный деятель древней истории имел несколько имен или прозвищ, и нет гарантии, что все они нам известны, и что мы не принимаем одного и того же человека, по-разному названного в различных хрониках, за двух различных исторических персонажей. Тем более что и «переводы» имен на другой язык часто искажают их до неузнаваемости. Простой пример: персидский фольклор богат легендами о древнем герое, завоевателе, в которого вопреки логике историческая память народа буквально влюблена (потому эти легенды выглядят попросту сказками). Имя его — Искандер Двурогий. Если бы не знать неоспоримо, что это — Александр Македонский, едва ли бы догадались мы связать эти два имени.

Кстати, об именах, в подтверждение нашего недоверия к ним приведем выдержку из диалога Платона «Критий»: «Рассказу нашему нужно предпослать еще одно краткое пояснение, чтобы вам не пришлось удивляться, часто слыша эллинские имена в приложении к варварам. Причина этому такова. Как только Солону явилась мысль воспользоваться этим рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о значении имен и услыхал в ответ, что египтяне, записывая имена родоначальников этого народа, переводили их на свой язык; потому и сам Солон, выясняя значение имени, записывал его уже на нашем языке». Так поступал, конечно, не только Солон; причем из-за обилия синонимов даже при переводе обратно, на исходный язык, едва ли восстановится прежнее имя.

Географическим названиям? С очень большими сомнениями. Для примера: попробуйте перечислить все известные вам названия Черного моря (от древности до наших дней), удесятерите полученное количество, а потом осознайте, что у него было еще больше имен. И наоборот. Если названо: Рим, или Троя, или Вавилон, или Неаполь, или Красное море, — это совсем не значит, что речь про тот город или про то Красное море, на которые вы подумали.

Событиям? Да, пожалуй, только на них и можно опираться, но тоже с осторожностью: в пересказе, при переписывании из хроники в хронику местный военный конфликт может вырасти в крупную войну, переименование города — превратиться в его закладку, и т. п. Иными словами, может сильно меняться масштаб события, но, по крайней мере, не суть его. Поэтому основой наших исследований будет прежде всего сопоставление событий. К числу их относится и такой материал, на удивление мало искажавшийся при переписывании из хроники в хронику, как время правления любого монарха. Пусть изменилось его прозвище, пусть ему приписали чужие деяния, пусть между ним и его сыном вклинились еще несколько царей, пусть даже его собственную страну обозвали по-чужеземному, — но длительность его правления скорей всего не исказилась, разве лишь на год-другой. Парадоксальный факт: хронологии как таковой мы не доверяем, но в то же время эти числа (имеющие к хронологии прямое отношение) обнаруживаем достаточно устойчивыми.

Впрочем, и недоверие к датам, именам и географическим названиям тоже не может быть абсолютным. Лучше вооружимся принципом: «доверяй, но проверяй».

Казалось бы: личные имена только для того и служат, чтобы обозначать вполне конкретных персонажей. Неужели математический анализ их списка в какой-нибудь части какой-либо хроники может дать что-то сверх этого? Может. Вот вам простой пример. Любое имя бывает в одни времена — модным, в другие — непопулярным. Надежно датированные исторические документы могли бы помочь нам составить реестры наиболее популярных в различные эпохи имен; и тогда мы смогли бы приблизительно датировать какой-либо иной документ — не по содержанию, а только по списку имен. Представьте себе, в одном списке: «Святополк, Михаил, Олег, Волк», в другом: «Фрол, Тит, Ульяна, Никита», в третьем: «Никита, Михаил, Эдуард, Петр». Чувствуете, что у них разная привязка во времени? Математический подсчет может сделать эту привязку довольно точной (и, кстати, не обязательно однозначной: может обнаружиться, например, что второй из этих списков в равной степени может относиться и к самому началу XX века, и к 70-м годам XVIII века).

Когда мы имеем в руках такой мощный инструмент, как ЭВМ, и когда у нас хватило терпения изготовить машинные «конспекты» множества текстов-хроник, появляется возможность привлечь на помощь математическую статистику — науку, основанную на обработке исходного материала большого объема.

(Чаще всего ее используют в роли старательного мусорщика: на обширной свалке информации она высматривает, где валяются все одинаковые предметы, и в хаосе их расположения выискивает закономерности. После этого она может, если нужно, разделить эти предметы на действительно одинаковые и только кажущиеся таковыми, а также указать расположение их источников.)

Благодаря ЭВМ появляется возможность использовать методы, к которым прежние историки не могли прибегать в принципе — из-за огромной трудоемкости этой работы. Сотни человеческих жизней не хватило бы, чтобы вручную проделать хотя бы один из тех анализов, о которых будет здесь говориться. Причем важно отметить, что этих методов не один, а несколько, совершенно различных, и обрабатывают они совершенно различную информацию (черпая ее, однако, из одних и тех же хроник). Поэтому мы можем позволить себе небывалую роскошь: не делать ни одного утверждения прежде, чем несколько различных методов, друг от друга совершенно не зависящих, не скажут в один голос: «Это — так и только так!» Это прямо противоположно подходу средневековых хронистов, которым иногда достаточно было одного-единственного совпадения имени в двух текстах (случайного, может быть), чтобы связать содержимое этих двух хроник в единую цепь. Тогда еще, к сожалению, не существовало науки, специально созданной, чтобы предостерегать от случайных ошибок, — математической статистики.

Глава девятнадцатая Наши методы

Исследование текстов-хроник — дело, для математики принципиально новое. Можно обнаружить лишь относительную близость с некоторыми задачами, которыми ранее она уже занималась: с расшифровкой шифров, с восстановлением исходного расположения карт в колоде по виду нескольких перетасованных колод, и т. п. Поэтому пришлось для нашего исследования разработать принципиально новые методы статистического исследования, в которых учитывается специфика исходного материала. Особое внимание уделялось тому, чтобы эти методы не дублировали работу друг друга, исследовали различные по сути данные, — чтобы выводы, основанные на их результатах, были взаимно-независимыми, что необходимо для перекрестной проверки этих выводов. Мы не можем позволить себе еще больше запутать историю, которая и так давным-давно запуталась в своей хронологии.

Важнейшей особенностью статистических методов является то, что они основаны только на количественных характеристиках текстов и не анализируют их смысловое содержание (которое может быть весьма неясным и истолковываться очень по-разному). В этом принципиальное отличие их от методов работы историка. Из этого различия, кстати, видно, что математик, занимающийся анализом исторического материала, ни в коем случае не может и не пытается подменить собой специалиста-историка, не отбивает у него хлеб. Математик занимается той частью содержащейся в древних хрониках информации, на которую историк никогда не обращал внимания (а если и обращал, то ничего не мог из нее извлечь — из-за огромной трудоемкости этой работы, не говоря уж о том, что к ней нужен совершенно иной профессиональный подход). Поэтому мы снова и снова повторяем: историк и математик здесь не конкурируют. И если уж историки заинтересованы в объективном освещении истории (а мы надеемся, что это именно так), совершенно не имеет смысла возмущаться и заявлять, будто здесь «математик лезет в чужую сферу деятельности, в которой он ничего не понимает». Абсолютно неверно. Эти «сферы деятельности» давным-давно разделены, и математик занимается только своей частью работы. Поэтому-то, кстати, мы и не предлагаем здесь новой концепции истории, поскольку это не наша «сфера деятельности». Формировать структуру новой исторической хронологии мы прекращаем там, где кончается математика. Расставлять же по этой структуре «живой» исторический материал, выбирать между Платоном, Плетоном и Плотином, выяснять настоящее название Троянской войны и т. п. — мы не в праве, это дело историков. Максимум, что мы можем себе позволить, это высказать несколько гипотез на темы «живых» деталей истории, отстаивать которые не будем. Иное дело — полученный с помощью математических расчетов костяк объективной исторической хронологии. Это — наша «сфера деятельности», и сколько бы историк (с позиций традиционной хронологии) ни возмущался, что он выглядит «бредово», эмоциями здесь не поможешь. Не менее «бредово» выглядит традиционная хронология — после математического анализа. И, как известно, в любой науке в споре с эмоциями «жар холодных числ» всегда побеждал.

Впрочем, мы отвлеклись и забежали вперед. Вернемся к теме главы. Вот некоторые из наших новых методов.

Если взять для примера какую-нибудь древнерусскую летопись, то легко обнаружить, что текст в ней движется неравномерно: какому-нибудь году часто отведено в несколько раз больше места, чем соседствующим годам. Ничего удивительного. Конечно, летописцы не были такими формалистами-буквоедами, чтобы на каждый год отводить ровно страничку, ни больше, ни меньше. А если год выдался скучный, и писать не о чем? Или наоборот: столько навалилось событий, что на десять лет хватило бы? И наверняка, если сравнить работу летописцев из двух соседних монастырей, окажется: не сговариваясь, они почти всегда описывали год, богатый событиями, подробнее. Когда после этого какой-нибудь историк (например, Н.М. Карамзин), исследуя и обобщая древние летописи, писал свою «Историю», то и он, хоть и отбрасывая события малозначащие, неизбежно уделял этому году больше места в своем труде, чем годам соседним. Это — процесс, как вы понимаете, совершенно объективный, причем очень устойчивый. Даже взяв современный учебник по истории, где автор то и дело возвращается к уже обсказанным временам, описывая их в новом ключе (то «крестьянские волнения в этом веке», то «торговля и промыслы», то «внешняя политика», то «борьба за объединение»), мы убедимся, что про годы, в исходных летописях и у Карамзина описанные подробней, здесь тоже сказано больше, чем про остальные.

Попробуйте теперь перевести одну из этих летописей на чужой язык, переведя заодно и все личные прозвания (чтобы иноземный читатель понимал, какой смысл имеют имена и прозвища Святослав или Федор, Грозный или Тишайший), снабдите эту летопись вместо прежнего иным, чуждым ей отсчетом лет. Станет ли эта хроника полностью неузнаваемой? Почти, но не совсем: расположение лет, которым уделено больше места, чем остальным, останется прежним. Это и будет тот признак, по которому можно ее опознать. Исключительно похоже на главный прием дендрологии, весьма почитаемой историками: исследовать ширину годичных колец на распиле древнего бревна.

Воспользуемся же этой возможностью. Возьмем все тексты-хроники, которыми мы располагаем, — и те, которые говорят о хорошо знакомых событиях и людях и привязаны к единой хронологической шкале, и те, в которых имена незнакомы, а хронология не расшифрована, — и разобьем каждую на одинаковые «главы» (заранее задавшись их длиной: год, или 5, или 10 лет, как удобнее). И подсчитаем: сколько текста приходится на каждую «главу». Теперь любую хронику можно изобразить в виде графика, где по горизонтали пойдут по порядку «главы», т. е. одинаковые отрезки времени, а по вертикали — объем текста каждой «главы». Такой график — своеобразный «портрет» хроники, ее «дендрологического распила». Но и сама хроника, как мы знаем, — «портрет» событий, происшедших когда-то, в какой-то отрезок времени, в каком-то царстве-государстве. И мы уже знаем, что даже многоступенчатое переписывание хроник и объединение их в «Истории», хоть и искажает получившийся на графике «портрет» событий, но не так уж сильно. Получается что-то вроде многократных копирований музыкальной записи, когда звук все хуже, но опытное ухо еще может различить, кто и что поет. Пусть мы не знаем, в какой стране и когда происходят события какой-нибудь хроники, — взаимное сличение «портретов» хроник поможет найти ответ.

Главная примета — максимумы (всплески) на графике (рис. 1). Они могут становиться повыше или пониже в различных хрониках, говорящих про одно и то же, но взаимное положение их должно быть одинаково. Именно то, насколько точно совпадают эти максимумы при наложении друг на друга двух различных графиков, и называется здесь «корреляцией». Высокий уровень корреляции — значит, графики действительно совпадают, значит, эти две хроники говорят про одно и то же (и за это называются «зависимой парой текстов»), низкий уровень корреляции — графики и хроники чужие друг другу («независимая пара»). Однако нужно учитывать, конечно, и «обрыв пленки», когда несколько страниц из какой-нибудь хроники утеряны, так что в результате один максимум исчез (или даже несколько подряд); нужно учесть и такую возможность, когда отсчет лет в этой хронике не может подсказать нам, что утрачен какой-то кусок истории. Допустим, все даты в ней даны по годам царствия очередного короля; и рукой какого-то злоумышленника все страницы, говорящие про одно из царствований, вырваны; в этом случае мы попросту не заметим пробела.

Поэтому сличение графиков — «портретов» хроник — нужно вести, конечно, не на глаз, а поручить это все той же ЭВМ, вооружив ее такими формулами для оценки совпадений, в которых учитываются и неприятности подобного рода.

Этот метод был проверен на десятках пар хроник (и заведомо говорящих про одно и то же, и заведомо различных) и показал высокую точность. Применяется он, как ясно из описания, для отыскания текстов, описывающих одни и те же события.

Есть и варианты этого метода, тоже достаточно точные: например, посчитывать не объем текста в «главе», а количество упомянутых там личных имен. Это хорошо помогает в тех случаях, когда автор хроники любит «лить воду», к месту и не к месту пускаясь в «лирические отступления».

Старинные хроники могут упоминать или не упоминать о пожарах и наводнениях, о голоде и других народных бедствиях; но все они, совершенно неуклонно, подробно повествуют о сильных мира сего, старательно сообщая, когда воцарился и когда умер или был свергнут тот или иной правитель. В самых ужатых хрониках вообще ничего другого и не остается, только годы правлений фараонов или королей, одного за другим. На первый взгляд, такие хроники предельно скучны и однообразны, и извлечь из них ничего иного нельзя, кроме как отыскивать уже знакомые имена и, если эти знакомые короли (или фараоны) уже получили «прописку» на общей хронологической шкале, отсчитывать от них и годы правления всех остальных правителей. Скорей всего, именно так и поступали средневековые хронисты; при этом хронологическая шкала, вполне естественно, трещала по швам и неуклонно растягивалась, если вдруг требовалось «втиснуть» десяток-другой неожиданно возникших королей или фараонов — между двумя, уже знакомыми.

Однако: скучны? — да, конечно. Однообразны? — ни в коем случае! Лишь на наш, на человеческий взгляд длинная цепочка чисел однообразна. На самом же деле это — иллюзорное «однообразие», вроде книги на незнакомом языке. Точно так же, как человек, знающий тот язык, раскрыв эту книгу, может вдруг сказать: «Автор занимается плагиатом! Вот это место он списал у такого-то!» — так и ЭВМ, сопоставляя длинные цепочки чисел, может распознать, если где-то произошло «списывание».

Если говорить предельно упрощенно, любой текст-хронику мы можем превратить в цепочку чисел — длительностей правления королей, одного за другим. Могут попадаться там, конечно, и годы междуцарствий и смут, и годы чужеземных завоеваний, когда и короля-то своего не было, — их тоже включим в цепочку, соответственно пометив эти числа. Дальше — дело за ЭВМ: сравнивать.

На самом деле, конечно, все не так просто. Чтобы успешно применить этот метод, нужно вначале решить немало «технических» проблем. Вот, скажем, относительно простой вопрос: как быть с соправителями? Например: Петр Первый и сестра его Софья были коронованы совместно (стали соправителями); через несколько лет Петру удалось спихнуть ее с престола и остаться там одному. История полна подобными событиями. Как быть с Софьей: вообще не упоминать в этой цепочке чисел? Или поместить ее там впереди Петра (соответственно сократив его правление)?.. Другая проблема: в одной хронике может называться воцарением формальный, в другой — фактический момент восшествия на престол. Допустим, некий король Густав III был коронован в возрасте 4 лет, после смерти папаши. Фактически же правил за него регент, который к власти постепенно привык и приглядывался, как бы самому стать королем. Густав, достигнув 14 лет, сумел-таки переманить гвардию и устроил дворцовый переворот, предав регента заслуженной казни. И правил он в итоге: по одним хроникам — 7, по другим — 17 лет. Бывают ситуации и попроще, без регента. Какой-нибудь везучий монарх постепенно объединил под одной своей короной три королевства. В результате в хрониках этих трех государств длительность его правления называется разная, для каждого — своя.

Однако все эти проблемы разрешимы, так что в общем итоге удалось все обрабатываемые хроники (даже Библию) расписать по годам правлений, смут-междуцарствий и оккупаций.

Были закодированы: епископы и папы в Риме, Египет, Византия, Римская империя, Испания, Россия, Франция, Италия, сарацины, Оттоманская империя, Шотландия, Лакедемон, Германия, Швеция, Дания, Израиль, Вавилон, Сирия, первосвященники в Иудее, грекобактрийцы, Сицион, Иудея, Португалия, Парфия, экзархи в Равенне, Боспорское царство, Македония, Польша, Англия и т. д.

При поисках совпадающих числовых участков различных хроник очень важно уберечься от совпадений случайных, которые могут привести к ошибочным выводам. Поэтому прежде всего важно выяснить: по скольку чисел подряд (и не меньше!) следует сравнивать? Оказалось, что 15 чисел (т. е. 15 подряд королей — обычно не такое уж маленькое время!) — достаточно длинный отрезок этих числовых рядов, гарантирующий нас от случайных совпадений. Каждый такой отрезок из 15 подряд царствий (или: междуцарствий и т. п.) был назван здесь «династией» совершенно условно; с тем, что в исторической науке называется правящими династиями, это слово здесь не имеет ничего общего. Взять какую-нибудь «династию», вычеркнуть из нее первого в списке правителя, приписать пятнадцатым того, который в хронике следует за последним, — вот и новая наша «династия». В ней могут сойтись последние Каролинги и первые Капетинги, — ничего страшного. Из этого описания ясно также, что любой царь-король участвует сразу в нескольких «династиях», порой даже много больше чем в 15-ти: такое происходит в тех случаях, когда сказанное в хронике неясно, и приходится делать варианты, где изменяется на год-другой время правления какого-нибудь фараона или он меняется местами со своим соправителем.

Но и это еще не все. Есть ли у нас гарантия, что в любой из хроник присутствуют только эти мелкие ошибки? Вполне можно представить возможность появления ошибок более существенных. Вероятней всего такие два вида их:

1) Летописец поменял местами (переставил) двух соседствующих во времени правителей.

2) Летописец объединил двух соседствующих правителей (потому, например, что правили они очень сходно и в народной памяти вскоре слились воедино), или, наоборот, разделил надвое правление одного монарха (потому, допустим, что он с середины правления получил в народе новое прозвище). Если такие ошибки действительно происходили (а они-таки действительно происходили!), надо учесть их возможность. Для этого каждая «династия», полученная из любой хроники, обрастает целым кустом вариантов: в разных сочетаниях перебираются все эти предполагаемые ошибки летописца. Всего, с учетом всех вариантов, получилось гигантское число: 1 500 000 000 000 (полтора триллиона!) «династий».

Здесь, конечно, читатель вправе еще раз усомниться. «Как же так! — скажет он. — Длительность правления — величина, не блещущая разнообразием: скорей всего, обычно она равна 6-15 годам. Ну, а „династия“ — список из всего-навсего 15 этих близких друг к другу чисел. Если набрать полтора триллиона вариантов, от случайных совпадений будет попросту некуда деваться!»

Читатель не совсем прав. Вот маленький расчет. Представим себе, что и в самом деле любое правление любого короля продолжается только 6, или 7, или… — и так далее — 15 лет. Всего лишь десять вариантов. И примем, что все они равновероятны (это ухудшает наш итог). И что же? Мы получим ни много ни мало 1 000 000 000 000 000 (тысячу триллионов) вариантов «династий» — в 667 раз больше, чем те, которые реально перебираем и сравниваем между собой. Это уже неплохо. Однако: какую «династию» ни возьми, на самом-то деле в нее непременно вклиниваются 2–3 относительно редких числа: то 31, то 37, то даже 55 лет на одно правление (или эквивалентное ему событие). Они очень резко уменьшают вероятность случайных совпадений — до одного шанса не из 667, а из ста миллиардов! Но и это еще не все. Чтобы окончательно подстраховаться, в случаях, когда обнаруживалось совпадение «династий», мы учитывали и то, возможно ли оно в принципе, и то, распространяется ли оно дальше (за пределы 15 чисел подряд), и то, подтверждается ли совпадение другими методами.

Мы используем этот метод, как легко догадаться, для поиска одних и тех же цепочек событий, которые до неузнаваемости различно описаны в разных хрониках. Иногда это — следствие перевода с языка на язык; часто — результат фантазии какого-нибудь летописца или хрониста, который заполнял хронологический пробел в своей «Истории» выдуманными царями, взяв за образец какую-нибудь реальную династию!

Любое действующее лицо любой хроники, сколь бы значительным в истории это лицо ни являлось, неизбежно упоминается все реже и реже, когда время, о котором повествует летописец или историк, уходит в последующие годы, все дальше и дальше от этого героя. Если провести по хронике расчет, сколько раз в очередной главе названо его имя, мы получим такой график: вначале — полное отсутствие упоминаний о нем (герой еще не родился), потом — бурный всплеск (идет рассказ о его жизни, то и дело упоминается его имя), потом — спад и затухание (воспоминания о нем, вначале довольно частые, потом реже и реже). См. рис. 2. Удивительно красноречивый график, подтверждающий слова Екклезиаста, что «все — суета сует и всяческая суета», даже блистательные деяния величайшего из царей.

Естественно, что и все остальные действующие лица хроники порождают такие же по форме графики, разница лишь в высоте пика.

Ну, а теперь представим себе, что эта хроника перепутана, части ее почему-то хаотично переставлены. И если она не имеет сквозной хронологии (как и свойственно многим древним хроникам), мы можем и не заметить этой перестановки. Если только не прибегнем к спасительному методу: к анализу именно таких графиков. Противоестественные всплески на них не только говорят о перепутанных частях, но и позволяют вычислить, как надо вновь переставить части хроники, чтобы восстановить исходный порядок. Этот принцип был успешно проверен на нескольких десятках больших хроник.

Пригоден он и для того, чтобы связать воедино две различные хроники, если заранее известно, что обе они относятся к одному и тому же региону, к одной и той же полосе исторических событий.

Это — частный случай предыдущего метода; здесь он выделен особо, потому что позволяет делать очень важную работу: обнаруживать дублирующие «главы» (которые, может быть, далеко друг от друга расположены в тексте хроники). Если говорить очень коротко: он заключается в выявлении таких пар «глав», которые содержат один и тот же набор имен персонажей, причем ни в одной из «глав» практически нет имен, принципиально новых для другой «главы». Появление таких дублирующих «глав» возможно по многим, вполне объективным причинам. Классический пример: четыре Евангелия в Новом Завете. Современный пример: различные главы в современных книгах по истории, рассматривающие один и тот же отрезок истории в разных аспектах. Этот метод позволил, в частности, выявить много дублирований в той же Библии, — как ранее известных специалистам, так и новых.

Специфическая особенность Библии — повторяющиеся стихи. По ним также были сделаны подсчеты, что дало интересные результаты.

Возьмем трудный случай: в какой-либо примитивной хронике, где даже нет никакой хронологии, описана династия правителей. Продолжительность правления многих из них не определить. Можно ли сказать, что в этой хронике нет никакого материала, поддающегося численному кодированию и формализованной обработке? Ну почему же, есть. В конце концов, жизнь и деятельность каждого из описанных там правителей отличается какими-то деталями, причем существенными. Конечно, стилистика старинных летописцев далека от виртуозности современных писателей, тем более что вместо обыденных неприхотливых описаний, которые все-таки как-то отличались бы друг от друга, эти летописцы прибегали к «высокому штилю» (в их понимании), заставлявшему повторять одни и те же словесные формулы — каждый раз, например, когда случалась война, когда король возглавлял войско, когда обнаруживался дворцовый заговор… Для нас же это — благо, поскольку количество словесных штампов ограничено, мы можем их пронумеровать и — заменить числами велеречивые характеристики. Можем обозначить числами и многие другие события в жизни короля (допустим: основал ли он новую столицу?). Такая методика жизнеописания монарха была названа нами «анкет-кодом» и полезна, конечно, не только в вышеуказанных трудных случаях. Анкет-код состоит из 34 пунктов; некоторые из них содержат несколько подпунктов.

Анкет-коды можно сравнивать между собой — примерно так же, как «династии», вычисляя степень их сходства, и делать соответствующие выводы.

Неожиданным образом методика анкет-кодов пригодилась и для описания древних географических карт: каждую карту (изображенную ли словесно, нарисованную ли) оказалось возможным описать числовой таблицей.

Вопреки традиционной хронологии мы рискнули предположить, что географические карты никогда не деградировали, — напротив, от поколения к поколению только уточнялись и улучшались. На основе этого предположения и анкет-кодов географических карт стало возможно расставить их в приблизительной хронологической последовательности. Некоторые результаты оказались весьма неожиданными.

Например, знаменитая карта из «Географии» Птолемея (традиционно датируемая II веком нашей эры) должна, соответственно им, датироваться XV–XVI веком. Это удивительным образом совпадает со временем публикации книг Птолемея (в том числе той же «Географии» — 1545 год) и с астрономической датировкой «Альмагеста».

Землеописания древнегреческих географов (традиционно относимых к VIII–I векам до нашей эры) при такой передатировке попадают в период XII–XIII веков нашей эры.

Это резко противоречит существующей исторической хронологии — и полностью согласуется со всем спектром итогов, полученных нами в ходе математического анализа текстов-хроник.

Глава двадцатая Первые итоги

Для исследования нами был взят практически весь доступный хронологический материал. Основу его составили обширные хронологические таблицы Ж. Блера (в двух томах) и еще 14 других аналогичных таблиц. Они были дополнены данными из 222 текстов-хроник. Легко понять, что скрупулезно сопоставлять весь этот необъятный материал, реализуя описанные в предыдущей главе весьма кропотливые методы анализа, было бы не под силу даже самому трудолюбивому человеку. Тем удивительнее, что некоторые из результатов, полученных нами с помощью ЭВМ, были все-таки предвосхищены наиболее прозорливыми из прежних критиков традиционной хронологии.

И что же обнаружилось? Оказалось, в истории Европы и Средиземноморья — какой мы ее до сих пор представляли — действительно много красноречивейших повторений, которые (как свидетельствует теория вероятностей) никак не могут быть случайными. Эти повторения закамуфлированы несхожими именами действующих лиц в различных хрониках, что и скрывает их обычно от внимания исследователей.

Впрочем, не от всех. Достаточно предположить, что мы не совсем точно знаем историю человечества, и начать осматривать ее хронологию с позиции критической, и тогда после нескольких дней или лет работы начнут обнаруживаться в истории весьма подозрительные детали и совпадения, причем, заметим, всеми критиками — практически одни и те же, несмотря на сильные различия в методах анализа. Потому-то многие выводы Исаака Ньютона и Эдвина Джонсона, пытавшихся исправить историческую хронологию, предвосхитили аналогичные выводы Н.А. Морозова. Потому-то даже при ручной обработке хронологического материала Н.А. Морозов заметил и выделил три наиболее ярких повторения различных интервалов в древней истории, и они были вновь, в числе других совпадений, обнаружены нами с помощью ЭВМ, на основе иных принципов и формул. Это повторение результатов, как минимум, говорит о том, что выявленные совпадения не мерещатся среди ночи полубезумному критику-фанатику, но реально существуют, имеют объективную природу и требуют реалистических объяснений. Мы полагаем, что наши объяснения хронологических дубликатов вполне реалистичны; с другой же стороны, профессионалы-историки, наши оппоненты, не находят никаких вразумительных контрдоводов, вслух и для себя ограничиваясь словом «бредятина», а письменно и для широкой публики — квазинаучно звучащими шаманскими заклинаниями вроде того, что «историческая хронология — наука настолько специфическая, что математике там делать нечего».

Что же касается несхожих имен, мы уже говорили о том, что не случайно отнесли имена исторических персонажей во второй разряд информации, вынеся на первый уровень факты (к каковым отнесли и длительности правления — материал, как и предполагалось, что и подтвердилось, весьма устойчивый). О причинах недоверия к именам будет сказано и позже. А пока — несколько слов о вероятности случайных совпадений, т. е. о вероятности того, что наши выводы ошибочны. Первое повторение, о котором пойдет речь, имеет вероятность того, что оно возникло случайно, — равную шести десятимиллиардным. Много это или мало — с чем сравнить? Ну, например: если из всего нынешнего населения Земли мы совершенно наугад назовем одного юношу и одну девушку, допустим, его — из Перу, ее — из глухой сибирской деревеньки, то примерно такова же вероятность того, что именно они (ничего зная о нашем замысле) познакомятся и поженятся. (Здесь нужно, впрочем, допустить, что все границы открыты, и земляне охотно путешествуют по планете, не испытывая затруднений ни с визами, ни с финансами, ни с гостиницами: без этого допущения вероятность задуманной свадьбы резко уменьшается. Но зато, с другой стороны, нужно сделать и другое допущение, уравновешивающее первое: будем считать, что все население Земли, и старики, и младенцы, превратились в юношей и девушек взаимно-привлекательного возраста.) Итак: вероятность случайного совпадения исключительно низка, но… а вдруг?! Ну, что ж. Если б было обнаружено только одно совпадение с такой низкой вероятностью, — еще куда ни шло. Но если их два? Три? Десять?.. А если их (как обнаружилось в результате расчетов) несколько десятков?! Совместная вероятность всего только пяти таких совпадений уже переходит за границы того, что может произойти случайно — не то что на Земле за 3000 лет, но во всей Вселенной, включая самые дальние провинциальные планетки, за всю ее историю, насчитывающую неизвестно сколько десятков миллиардов лет. Короче говоря, эти повторения исторических линий — система, которую неизбежно надо объяснять не случайными совпадениями, а вполне объективными причинами, и мы, если исключить злокозненное вмешательство всесильных инопланетян, не можем предложить ничего иного, кроме утверждения: это не «совпадения», а повторные рассказы об одних и тех же событиях (чаще всего — отодвинутых в более ранние времена).

Итак, вот некоторые из обнаруженных совпадений:

• история античного Рима за период 753–236 гг. до н. э. (точнее, от самого момента основания Рима, от 1-го года, по 517-й год от основания Рима) накладывается на историю средневекового Рима за период 300–816 гг. н. э.

Сдвиг равен 1053 годам.

Любопытно: гиперкритицисты XIX века (Льюис, Моммзен, Ранке и др.) отвергали достоверность всей I декады Тита Ливия, т. е. описанную им историю Рима за период 750–292 гг. до н. э. Вычисления показывают, что они со своими сомнениями попали в самую точку!

• История Римской империи с 82 г. до н. э. по 217 г. н. э. накладывается на историю Римской империи с 270 г. по 526 г. н. э.

Сдвиг 352 года.

См.рис. 1.

• Римские папы 140–314 гг. н. э. — и римские папы 314–532 гг. н. э.

Сдвиг 154–218 лет (нетипичный).

См.рис. 2.

• Империя Карла Великого от Пипина Геристальского до Карла Толстого (681–887 гг. н. э.) — и Восточная Римская империя в 333–527 гг. н. э.

Сдвиг 348–360 лет.

См. рис. 3 и 4.

• Священная Римская империя (962-1254 гг. н. э.) — и Римская империя с 82 г. до н. э. по 217 г. н. э. (В качестве любопытной иллюстрации обратим внимание, что совпадают даже знаменитое извержение Везувия 1138–1139 г. — и извержение Везувия в 79 г., которое, как считается, погребло Помпею.)

Сдвиг 1037–1044 года.

См. рис. 5 и 6.

• Та же самая Священная Римская империя (за тот же период 962-1254 гг. н. э.) — и империя Габсбургов (1308–1619 гг. н. э.). (Еще одно «совпадение»: извержение Везувия 1138–1139 г. здесь совпадает с не менее знаменитым извержением Везувия в 1500 г.! Может быть, имеет смысл поверить Санаццару, который незадолго до этого извержения якобы видел невредимую Помпею?)

Сдвиг 346–365 лет.

См. рис. 7 и 8.

• И, естественно, круг замыкается: Священная Римская империя (962-1254 гг.) — и Римская империя (270–553 гг.).

Сдвиг 698–701 год.

См. рис. 9 и 10.

• Весьма любопытно и такое наложение: средневековая Греция 1250–1460 гг. — и античная Греция 510–300 гг. до н. э.

Сдвиг 1760 лет.

Здесь пока ничего не говорится об итогах исследования библейской хронологии: они настолько интересны и важны, что о них нужно будет рассказывать особо.

А пока обратим внимание на интереснейший результат, который побуждает к дальнейшему анализу: если не считать нескольких «нетипичных» сдвигов, то все они — несколько десятков! — подчиняются общей закономерности: эти сдвиги располагаются отнюдь не произвольно. Они группируются вокруг величин, названных «основными жесткими сдвигами»:

1-й — на 360 лет (333 года);

2-й — на 1053 года (1000 лет);

3-й — на 1778 лет (1800 лет).

Реже наблюдаются и вторичные сдвиги, определяемые суммой или разностью двух основных сдвигов.

Естественный шаг: нарисовать на длинном листе миллиметровки хронологическую ось и начать откладывать на ней прямоугольники совпадающих (или, скажем осторожнее, подозрительно схожих) эпох и событий, помечая их для простоты одинаковыми буквами. Некоторые прямоугольники при этом будут совмещаться, что означает, например: эпоха «С/Н», где наложились прямоугольники «С» и «Н», частью деталей совпадает с иными эпохами, обозначенными «С», другой частью деталей — с эпохами, обозначенными «Н», и здесь перед нами, скорее всего, искусно выполненное слияние двух различных хроник. Иногда же обозначение типа «С/Н» говорит о расслоении хронологии в различных регионах Европы в этот период: в одном регионе известная нам история соответствует блоку «С», в другом — блоку «Н». Итак, мы получили линию Е — изображение традиционной истории Европы (для простоты ограниченной историей Италии, Германии и Греции), размеченную участками сходных эпох (рис. 11).

Опишем вкратце, что это за участки. Итак:

1) «Т» — древнегреческие легенды о Дардане и «дардановом потопе».

2) «К» — легендарное Троянское царство семи царей, ок. 14601236 гг. до н. э.

3) «Т» — знаменитая Троянская война и падение Трои, ок. 12361226 гг. до н. э.

4) «Н» — династии царей Древней Греции от падения Трои до основания Рима,

5) «Т» — второй вариант датировки падения Трои (по Титу Ливию), примерно за 1–2 поколения до основания Рима, ок. 850–830 гг. до н. э., затем бегство Энея и спасшихся троянцев после падения Трои; их потомки и высадка в Италии.

6) «Т» — легенды о Ромуле и Реме, основание Рима, похищение сабинянок, ок. 760–753 гг. до н. э.

7) «К/Р» — царский Рим семи царей (по Титу Ливию), называемый нами «Римской империей I», ок. 753–523 гг. до н. э.

8) «Т» — изгнание царей из Рима, переворот в Риме, война с Тарквиниями, падение царского Рима, основание античной римской республики, 522–509 гг. до н. э.

9) «Н/С» — античный республиканской Рим и античная Греция, греко-персидские войны, Пелопоннесская война, пунические войны Рима, империя Александра Македонского, 509-82 гг. до н. э.

10) «Т» — падение республики в Риме, Сулла, Помпей, Цезарь, Октавиан, гражданские войны в Италии, 82–23 гг. до н. э.

11) «К/Р» — Войны при падении республики в Риме I века до н. э. и Римская империя, с 82 г. до н. э. по 217 г. н. э. («Римская империя II»). Около начала нашей эры — деятельность и учение Иисуса Христа, борьба с «язычеством», основание новой религии — христианства.

12) «Т» — войны с готами, «солдатские императоры» в Риме, период анархии, войны и кризис в Италии середины III века н. э., 217–251 гг.

13) «Т» — Восстановление Римской империи при Аврелиане и гражданские войны этого периода, 270–306 гг.

14) «К/П/С/Р» — Римская империя 306–526 гг. («Римская империя III»).

15) «Т» — знаменитая готская война в Италии середины VI века, падение Западной Римской империи, Юстиниан, Велизарий, Нарсес, 535–552 гг.

16) «Н/П/Р» — средневековый папский Рим и Греция (553–900 гг), каролинги (империя Карла Великого) от Пипина Геристальского до Карла Толстого (681–887 гг.).

17) «Т» — эпоха Альберика I и Теодоры I в Италии, 901–924 гг.

18) «Т» — эпоха Альберика II и Теодоры II в Италии, 931–954 гг.

19) «Р/С» — Священная Римская империя, 962-1250 гг.

20) «Т» — знаменитая война в Италии середины XIII века, падение династии Гогенштауфенов, установление Анжуйского дома, Конрад, Манфред, Карл Анжуйский, 1250–1268 гг.

21) «С» — Римско-германская империя Габсбургов 1273–1619 гг., в этот же период — расцвет средневековой Греции, крестоносные государства на территории Греции, затем арабское нашествие, падение Константинополя и Византийской империи, образование Оттоманской империи.

Кроме того, начиная с 330 года н. э. в строке Е присутствуют династии Византии, перечисление которых здесь опущено.

Весьма примечательное наблюдение: на всем интервале с середины XIII века и по наши дни — нет никаких взаимно-похожих кусков, хотя поиски велись очень тщательно. И также: после середины XVII века нет никаких совпадений с более ранними временами.

В основном все совпадения блоков получены методикой «распознавания династий», но они подтверждаются и другими методами. Вот простой пример подтверждения. Три имени, три исторических личности:

1) Дионисий Петавиус, или Петавий (1583–1652 гг.), один из знаменитейших хронологов. Иезуит, автор богословских сочинений. Вслед за И. Скалигером применял астрономический метод для подтверждения и уточнения формирующейся исторической хронологии, в частности, предложил признанную ныне датировку триады затмений по Фукидиду. Много занимался пасхальными вычислениями.

2) Дионисий Малый (VI век н. э.) — почти столь же знаменитый в исторической литературе хронолог, римский монах, очень много занимавшийся пасхальной проблемой и, как утверждается, впервые вычисливший дату рождения Иисуса Христа (как якобы имевшую место за 560 лет до него), дав при этом правила вычисления Пасхи на много лет вперед и связав ее с весенним равноденствием, впервые предложивший вести отсчет времени «от Рождества Христова». Оригинал текста Дионисия Малого до нас не дошел, его вычисления были воспроизведены только в XIX веке. Однако, заметим, первое упоминание эры «от Р.Х.» мы находим в официальном документе, датируемом 742 годом (каков разрыв во времени — не только от Христа, но и в 200 лет от Дионисия!), второе и еще несколько — в X веке (разрыв еще в 200 лет), и только с 1431 года (еще 500 лет!) эра «от Р.Х.» начинает регулярно отмечаться в папских посланиях, но и то с параллельным счетом годов «от сотворения мира». По различным версиям, Дионисий Малый умер либо около 540, либо около 556 г.

3) Дионисий — хронолог, о котором сообщает Евсевий в «Церковной истории». Этот Дионисий также установил правила празднования Пасхи, связав ее с весенним равноденствием и тем самым со «страданиями Спасителя». Следовательно, первым в решении этих вопросов все-таки надо считать его?.. Кончину Дионисия Евсевий относит на 12-й год Галлиена, т. е., согласно традиционной хронологии, — на 265 год н. э.

(Маленькое отступление в сторону. Евсевий в своей работе много говорит о некоем епископе Викторе, игравшем центральную роль в споре о правилах установления Пасхи. Однако вот что любопытно: такого Виктора, бывшего центральной фигурой в «споре о Пасхе», современная история вроде бы знает, но относит и этот спор, и главного спорщика — к 463 году н. э. А вот Евсевий, главный, если не единственный, информатор об истории первых веков христианства, жил и писал об этих спорах якобы в конце III — начале IV веков! Что бы это значило? Может быть, историки на несколько веков ошиблись, определяя, когда жил Евсевий — ключевая для них фигура, источник основной информации по первым векам христианства? Или они с мудрой снисходительной улыбкой скажут нам, что история любит повторяться, и потому мы должны привыкнуть к мысли: действительно, мол, жили в разные века три хронолога Дионисия, и все трое по очереди занимались проблемами пасхалии, и не такие уж они одинаковые: один — Петавиус, другой Малый, а третий — неизвестно как прозывался. И потому вполне естественно, что жили в разные времена и два епископа Виктора, каждый из которых затеял «спор о Пасхе» и потому попал в историю…)

Ну что ж, совпадения так совпадения. Но разве они — только в именах, и роде занятий, и сфере увлечений? Если бы так, о трех Дионисиях, возможно, не стоило бы даже упоминать, разве лишь как об «историческом курьезе». Но вот «совпадение» гораздо более многозначительное, которое одновременно и подтверждает объективность наших расчетов по методу «распознавания династий» (где Дионисии совсем не рассматривались), и делает этих трех Дионисиев — не смешным «курьезом», а серьезной проблемой и головной болью для историков.

Вернемся к тем дубликатам истории, которые были уже перечислены. У империи Габсбургов (хронологический блок, завершившийся в 1619 г.) двойником-предшественником является Священная Римская империя (блок, завершившийся в 1254 г.), а у той, в свою очередь, сразу два двойника-предшественника: Римская империя III (завершение в 526 г.) и Римская империя II (завершение в 217 г.). С какой великолепной синхронностью за тремя из этих четырех блоков-близнецов следуют близнецы-хронологи! Дионисий без прозвища умирает через 48 лет после кончины Римской империи II, Дионисий Малый — через приблизительно 30 (возможно, и поболее) лет после завершения аналогичного отрезка истории Римской империи III, Дионисий Петавиус — через 33 года после краха империи Габсбургов.

Ну, и если уж говорить о «различии» прозвищ, то обратите внимание: так ли уж они различны? Дионисий Малый (Exiguus, от латинского слова exigu — «малый») — и Дионисий Петавиус (латинизированная форма французского слова petit — «малый»).

Так что здесь мы вправе сделать вывод: два Дионисия, предшественники Петавиуса, заведомо являются фантомами, призраками, и точно так же являются фантомами по крайней мере два связанных с ними блока европейской истории (а вероятной всего, и все три блока) двойники-предшественники империи Габсбургов.

Ирония судьбы! Благодаря своеобразным методам, которые И. Скалигер и Д. Петавиус разработали для формирования «научной» исторической хронологии, крупные пласты предшествующих им событий начали трех-четырехкратно отражаться в кривых зеркалах прошедших тысячелетий. Но мало того: одного из создателей этих методов его ученики точно таким же образом «размножили» (нечаянно, надо думать), и он, един в трех лицах, теперь трижды увековечен в истории!

Здесь нам повезло, что совпадают имена Дионисиев и смысл их прозвищ, и потому они послужили очень наглядным материалом для иллюстрации. Однако различие в звучании: «Эксигуус» — «Петавиус», за которым мы в ином случае могли бы и не рассмотреть единый смысл этих прозвищ, наглядно показывает, что на имена исторических персонажей действительно полагаться нельзя. Они могут служить нам подтверждением выводов, полученных по более основательным данным, когда действительно совпадают имена оригинала и двойника, и в то же время различие их имен — не повод для опровержений.

Глава двадцать первая Задача по комбинаторике

Вернемся к рис. 11 главы 20, к линии Е, разбитой на повторяющиеся и накладывающиеся блоки европейской хронологии, которую мы вправе назвать «фантомной», поскольку за пластами ближайшей к нам истории (в основном — реальной) мы видим в отдалении повторяющиеся их отражения. Реальные черты их прототипов при каждом отражении тускнеют, и образуются многочисленные пустоты, — великий простор для игры воображения! Поэтому не удивительно, что история Рима с каждым шагом по столетиям в прошлое все заметнее становится мифом и набором анекдотов (в старом значении этого слова)… Но все-таки: если эти хронологические блоки-фантомы располагаются по шкале времени бессистемно, тогда еще остается повод для каких-то сомнений, ибо тогда придется думать, что каждый блок-фантом сдвинулся в прошлое независимо от других, что эти ошибки, одинаковые по своей сути, совершены порознь различными историками, — не слишком ли их много? Иное дело, если в расположении блоков есть какая-то система: ее наличие снимает остатки сомнений.

Представим себе: средневековый хронист написал глобальную историю Рима или всей Европы, объединив в общем тексте несколько различных исторических блоков. Другой — проделал то же самое (возможно, использовав не все эти блоки, может быть даже, не так их расположив). Третий — объединил эти «Истории» в свою «Историю», как-то сдвинув их друг относительно друга… Вот такая цепочка действий, когда число этих действий в несколько раз меньше числа фантомных блоков (которых в приведенном выше списке насчитывается 24, плюс 6 блоков-оригиналов), и может быть названа в данном случае системой.

Система действительно обнаруживается. Но прежде чем ее показать, хотелось бы обратиться к читателю с просьбой о сотрудничестве. Дело в том, что наличие системы — факт бесспорный, раз уж она нами расшифрована. Но не бесспорно то, что эта система расшифрована правильно. Чем меньше в ней ступеней (или — последовательных действий, или — степеней свободы), тем лучше, тем больше вероятности, что именно такая цепочка действий и совершилась на самом деле. Поэтому вы можете помочь нам, заодно и проверить свою изобретательность, и в случае, если ваше решение этой логической задачи на комбинаторику окажется лучше нашего, просим сообщить его. Вот итоговая цепочка блоков истории на линии Е:

Е = Т К Т Н Т Т К Т Н Т К Т Т К Т Н Т Т Р Т С

Р С Р П П С

С Р

Р

Ее нужно получить, проделав КАК МОЖНО МЕНЬШЕ действий следующих двух видов:

а) изготовление цепочки: разместить в одну короткую цепочку несколько разноименных блоков Т, К, Н, Р, С и П (не более чем по одному наименованию в цепочке; можно ограничиться одним блоком; можно располагать блоки в цепочке не только последовательно, но и параллельно, друг под другом);

б) суммирование: расположив друг под другом (со сдвигом, а если надо, то и с растяжением — со вставкой пустот внутри цепочки-слагаемого) две таких цепочки, получить их полную или частичную сумму новую цепочку, которую также можно в дальнейшем использовать в действии «б». (Частичная сумма отличается от полной тем, что какие-то блоки из слагаемых вы предпочли в сумму не вносить. Это допускается.) Можно брать в качестве слагаемого и обрывок какой-либо из имеющихся цепочек, и цепочку, из которой убраны один или несколько внутренних блоков. Растяжение цепочки или удаление из нее нескольких блоков перед сложением — за «действие» не считаются. Допускается многократное применение в суммированиях одной и той же цепочки (в том числе с различными вариантами растяжений и удалений блоков).

Наше решение этой задачи — с учетом практического смысла этого решения — выглядит так (действия пронумерованы):

К НР Т С (1) П — '' — + Р Т(2)

К Т НР Т С (3) Р П — '' — + Т (4)

К Т Н Т Р Т С (5) Р П — '' — + К Т П Р Т С(3)

К Т К Т Н Т Т Р Т С (6) Р ПС — '' — П Р — '' — + К Т Н Т Р Т С (5)

К Т Н Т К Т Т К Т Н Т Т Р Т С (7) РР ПС — " — П Р — '' — С — '' — + К Т Н Т Т Р С (6)

К Т Н Т Т К Т Н Т К Т Т К Т Н Т Т Р Т С (8) Р С РР ПС — '' — П Р — '' — С — ''

Как видите, наше решение не совсем полноценно: отсутствует блок «Т» в самом начале. Оно и не оптимально: использовано 8 действий, тогда как вполне можно уложиться в 7 (причем получить решение полное; можно ли уложиться в 6 действий? — не знаем). Почему же выбран именно этот вариант? Потому, что он невероятно красноречив, он весь основан на симметрии переноса, которая возникнуть случайно не могла ни в коем случае: фактически слагаемыми в нем являются четыре почти одинаковые цепочки, повторяющие цепочку (1), с разночтениями только в блоках «Т», и плюс цепочка (2). Что же касается блока «Т» в самом начале, — он после многократного отражения в кривых зеркалах выдуманного далекого прошлого так изменился в сравнении с прототипом, что стал полностью легендой, а не историей. Главное же здесь, повторяем, то, что обнаружилось: практически вся длинная цепь Е — это сумма четыре раза воспроизведенной цепочки основных блоков: «К» — «Н/П» — «Р» — «Т» — «С».

Математическая красота полученного решения при возвращении на нашу грешную землю оборачивается весьма прозаичной расшифровкой только что сделанного нами открытия: вся греко-римско-германская история от древности до начала XVIII века, действительно имевшая место и документированная, сосредоточена в цепочке (1). Все остальное — не реальные события прошлого, а иллюзорные, возникшие в результате трехкратного сдвига реальной истории в прошлое (плюс дополнительные искажения меньшего масштаба): первый сдвиг отнес цепочку «К» — … — «С» в среднем на 333–360 лет в прошлое, второй на 1053 года, третий — на 1778 лет.

Глубокоуважаемые историки! Если вы хотите отстоять неприкосновенность нынешней версии исторической хронологии, вам необходимо ответить на два вопроса:

1) Какая сила заставляла историю повторяться с циклом в 720 лет (или 360 лет — полупериод), что заметно и в круговороте крупных исторических периодов («блоков»), и даже в повторении мелких эпизодов?

2) Почему эта сила вдруг перестала действовать, и начиная с середины XVI века не происходит ничего такого, в чем мы могли бы усмотреть циклическое повторение прошедших столетий?

Ну, а наш ответ на них прост и реалистичен: средневековые хронисты, неправильно понимая датировку документов и «Историй» 2-3-вековой давности, относили их в далекое прошлое, привязывая их к «сходным» местам в уже сформированной хронологии (каковыми, судя по всему, были блоки типа «Т»).

Глава двадцать вторая Вулкан Синай

Популярнейшая из всех исторических книг — это, бесспорно, Библия. Хотя она и считается преимущественно историей еврейского народа, охват ее необъятен: она начинается с сотворения мира и первых людей. Дальше в прошлое историку двигаться уже некуда. В Ветхом Завете — десятки тысяч имен и исторических событий. О многих из них только из Библии историки и черпают информацию. На Библию опираются археологи, пытаясь найти в степях и пустынях Ближнего Востока древнейшие города. На Библию ссылаются авторы самых различных гипотез: они находят в ней подтверждение и всемирного потопа с помощью астероида, и гибели в этом потопе титанов-атлантов, и существования перед вавилонским столпотворением единого всемирного праязыка… Можно только пожалеть, что такой ценный источник тоже, как и большинство древних хроник, не имеет устойчивой сквозной датировки. Однако тем интереснее попробовать применить и к Библии, наряду с другими текстами, методы статистического анализа.

Но вначале — о Библии как об историческом источнике.

Самыми древними из сохранившихся до наших дней полных экземпляров Библии являются рукописи Александрийская, Ватиканская и Синайская. Все они — на греческом языке. Палеографически, по «стилю почерка», они датируются второй половиной IV века н. э. Вся репутация их необъятной древности создана только авторитетом К. Тишендорфа (1815–1874 гг.), который никаких иных аргументов, кроме «типа почерка», не привел. Документированная же их история такова. Ватиканский кодекс, неизвестно как и откуда, попал в Ватикан около 1475 г. Александрийский кодекс был в 1628 г. подарен патриархом Кириллом Лукарисом английскому королю Карлу I. Более ранняя судьба его неизвестна. Синайский кодекс был обнаружен только в XIX веке богословом К. Тишендорфом.

Причины недоверия нашего к палеографической датировке уже известны. Таким образом, достоверно можно сказать только одно: история этих рукописей прослеживается в прошлое лишь до 1475 г. Других более или менее полных древних текстов Библии на греческом языке не существует, из отдельных же библейских сочинений самыми древними считаются рукопись пророчества Захарии и рукопись Малахии, датируемые VII веком н. э.

Самая древняя еврейская рукопись — отрывок книг Пророков датируется 859 годом н. э. Следующие две древнейшие рукописи: 916 год н. э. (книги Пророков) и 1008 год (весь текст Ветхого Завета). На первой из них писец поставил дату: 1228 год. Благодаря «вавилонской пунктуации» букв решено, что эта дата поставлена по «селевкидской эре», что и дает 916 год в нашем исчислении. Итак, палеография — опять-таки единственное основание этой датировки. Можно ли ей доверять? Не исключено, что писец использовал какое-то другое летосчисление. От Рождества Христова? Или что-то еще?

Итак, самый старинный еврейский манускрипт, содержащий полный Ветхий Завет, относится только к 1008 году.

Основой общепринятого ныне текста Нового Завета являются Синайский и Ватиканский кодексы.

Считается, что канон Библии был установлен Лаодикийским Собором в 363 году. Однако никаких актов этого и других ранних Соборов не сохранилось. В нынешнем виде канон Библии официально установлен Тридентским Собором, длившимся с 1545 по 1563 годы (во время Реформации). Собор издал декрет, определяющий канон. Большое количество книг, не признанных каноническими, было уничтожено. Среди них, например, «Летописи о царях иудейских и израильских». Эти книги мы уже никогда не прочтем, но одно можно утверждать определенно: они потому и уничтожены, что описывали древнюю историю не так, как хотелось этого победившей в тот момент церковной фракции. Уничтоженных книг, именуемых апокрифами, было во много раз больше, чем книг признанных и ставших каноническими. Это относится и к Ветхому, и к Новому Завету.

О сомнительной датировке кумранских рукописей (68 год н. э.), считающихся древнейшими прообразами Ветхого Завета, уже говорилось. Скорей всего, они действительно, как и считают некоторые историки, средневекового происхождения.

Исходные тексты Ветхого Завета были написаны на древнееврейском языке. Письменный еврейский язык тех времен не имел ни гласных, ни каких-либо знаков, заменяющих их. Этим он напоминал и начальную древнеславянскую, и древнеегипетскую письменность. Такое письмо, по сути своей, не было еще письменностью в нашем понимании, оно предполагало одновременно и наличие книги, и живое участие людей, по наследству передающих знание: как именно следует читать, как надо озвучивать текст, записанный более чем лаконично. Огласовка скелета слова, переданного одними согласными, может быть самой различной, порой она допускает десятки вариантов, и потому не только отдельные слова, но и целые фразы можно прочесть по-разному. Считается, что такое положение сохранялось сотни лет. Если это действительно так, можно только удивляться, что изустная передача из поколения в поколение сберегла осмысленность этих огромных текстов. Но за точную передачу исходного смысла каждой фразы поручиться уже нельзя.

Как утверждает предание, этот недостаток устранили так называемые массориты (массореты), которые обработали Библию и сопроводили древние тексты знаками, означающими гласные, — руководствуясь собственными суждениями и сомнительной изустной традицией. Считается, что произошло это в VII или VIII столетии. Именно с тех пор евреи начали особенно заботливо беречь свои священные книги, — когда уже невозможно было исправить вред, нанесенный им временем. Искажения были увековечены, и авторитетность их сравнялась с исходным текстом.

Некогда считалось, будто гласные были введены в еврейский текст Эздрой — за 500 лет до Рождества Христова. Однако в XVI и XVII веках Левита и Капеллюс во Франции доказали, что это — работа массоритов, более чем через тысячу лет после Эздры. Протестантская Европа была в панике. Это открытие, казалось, вело к крушению религии. Более сотни лет продолжались жаркие споры: можно ли такие тексты считать божественным откровением? Однако постепенно попривыкли и успокоились.

Если даже огласовка обыденных слов далеко не всегда однозначна, ситуация становится совершенно головоломной, когда в тексте встречается имя царя или название города, страны, реки… «Отождествление» географических названий, обозначенных одними только согласными, можно сравнить с решением кроссворда, где вопросы утеряны, однако есть буквы на перекрестиях. Сколько людей — столько будет и решений.

Все мы прекрасно знаем, что ареной почти всех событий как Ветхого, так и Нового Завета являются Палестина и сопредельные страны Ближнего Востока. Но — откуда мы это знаем? Только следуя традиции. Из Библии? — и да, и нет: не из начального текста, а из уже огласованной Библии. Какие географические названия звучали в ней изначально, в каких странах совершались библейские события, неизвестно. То, что большинству библейских огласовок есть соответствия в виде названий городков и местечек на территории современных Израиля и Палестины, — не доказательство. Точно таким же образом, и притом столь же компактно, можно было бы разместить огласованные «отождествления» библейской географии на территории Воронежской губернии, или Северной Италии, или Франции…

Веским доказательством того, что библейские события действительно происходили на Ближнем Востоке, считаются результаты археологических раскопок в тех краях. Вдохновленный ими В. Келлер выпустил книгу под красноречивым названием «И все-таки Библия права!». Археолог Миллар Берроуз утверждал: «В целом… археологическая работа дает несомненно сильнейшую уверенность в надежности библейских сообщений». Столь же категорично настаивал на том, что археология опровергла «разрушительный скептицизм второй половины XIX века», и директор Британского музея Ф. Кенион. Но вот честное признание известного археолога Л. Райта, кстати, ярого сторонника той же ортодоксальной точки зрения: «Громадное большинство находок ничего не доказывает и ничего не опровергает; они заполняют фон и дают окружение для истории… К несчастью, желанием „доказать“ Библию проникнуты многие работы, доступные среднему читателю. Свидетельства неправильно употребляются, выводы, делаемые из них, часто неверны, ошибочны и наполовину правильны».

Пионерами-археологами в Месопотамии были в XIX веке К.Д. Рич, О.Г. Лэйярд и П.Э. Ботта. Для получения субсидий они были вынуждены прибегать к сенсационной рекламе своих находок, произвольно отождествляя обнаруженные ими городища с библейскими. Это стало традицией. В XX веке Л. Вулли раскопал город, который он отождествил с «Библейским Уром». Однако: «Что касается личности самих патриархов Авраама, Исаака и Иакова, то можно лишь повторить, что богатейшие результаты раскопок в Сирии и Месопотамии дали о них беднейшие результаты — попросту сказать, никаких». В Библии (в ее нынешнем виде) утверждается, что бурные события, связанные с Авраамом, Иосифом, Моисеем и другими, развивались в Египте. Однако: «Археология не установила исторической истинности этих повествований, хотя она показала их историческое правдоподобие, а также обрисовала ту обстановку, в которой патриархи могли жить и, может быть, жили». В. Келлер пишет: «Египет остается в долгу перед исследователями. Мало того, что они ничего не нашли об Иосифе, они не открыли ни документов, ни памятников его времен». И.А. Крывелев: «Оказалось фактически невозможным установить даже место, где находится пресловутая гора Синай. Трудность ее обнаружения усугубляется тем, что в Библии нередко фигурирует в качестве горы, где было дано откровение, не Синай, а Хорив. Если принимать всерьез библейские описания тех грозных явлений природы, которыми сопровождалась процедура откровения у горы Синай, то надо полагать, что эта гора представляла собой вулкан. Но беда в том, что та гора, которая теперь называется Синаем, никогда не была вулканом». (Кстати: почему бы не предположить, что точно так же «теперь», т. е. вторично, как отражение сложившейся в традицию ближневосточной привязки библейских событий, щеголяют «древними» прославленными названиями современные села и городки на древней территории Месопотамии?) Некоторые археологи помещают Синай в Северную Аравию, в Мидию, вблизи Кадеша и т. д. Но все эти горы также не были вулканами.

Библеист и историк Мартин Нот прямо утверждает, что нет никаких оснований приписывать открытые археологами в Палестине разрушенные городища израильскому вторжению (в поисках «земли обетованной»). С археологической точки зрения вся история завоевания Ханаана Иисусом Навином повисает в воздухе. Не нашлось ни одного археологического подтверждения библейским сообщениям об «эпохе судей». Ни единое из имен судей, известных по Ветхому Завету, не встречается в археологических памятниках Палестины или какой-либо другой из сопредельных стран. Это же относится и к именам первых царей Саула, Давида и Соломона (эти факты — из книги И.А. Крывелева). В итоге: исторические книги Ветхого Завета не имеют уверенных археологических подтверждений на территории Месопотамии и Египта!

С археологией Нового Завета, география событий которого известна, казалось бы, до мельчайших деталей, дело обстоит еще хуже. Опять цитируем И.А. Крывелева: «Следует отметить как факт, вызывающий недоумение, что в нехристианской литературе I века н. э. события, описываемые в Новом Завете, не нашли никакого отражения. Нет фактически ни одного нехристианского свидетельства, которое принадлежало бы современнику описанных в Новом Завете событий». Этот факт получил специальное название: «молчание века». Отсутствие археологических подтверждений Нового Завета оправдывается тем, что в 66–73 годах н. э. Иерусалим был разрушен до основания, и «евреям было запрещено показываться вблизи него». Затем на месте Иерусалима во II веке н. э. был построен новый город Элия-Капитолина (местное название Эль-Кудс). Те «исторические останки» вроде «стены плача» и т. п., которые показывают сегодня туристам и паломникам, не имеют никаких исторических подтверждений и носят сугубо коммерческо-рекламный характер.

И.А. Крывелев: «Чтение литературы, посвященной археологии Нового Завета, производит странное впечатление. Десятками и сотнями страниц идут описания того, как были организованы раскопки, каков внешний вид соответствующих местностей и предметов, каков исторический и библейский „фон“ данного сюжета, а в заключение, когда дело доходит до сообщения о конкретных результатах всей работы, следует скороговоркой несколько невнятных и явно сконфуженных фраз о том, что проблема еще не решена, но есть надежда на то, что в дальнейшем и т. д. Можно сказать с полной уверенностью и категоричностью, что ни один, буквально ни один новозаветный сюжет не имеет до сих пор сколько-нибудь убедительного археологического подтверждения. Это полностью относится, в частности, к личности и биографии Иисуса Христа. Ни одно место, которое по традиции считается ареной того или иного новозаветного события, не может быть указано с малейшей долей достоверности». Археолог Швеглер: «Место смерти Христа, если рассуждать археологическими понятиями, окутано глубочайшей тьмой». Нет никакой возможности установить местонахождение, например, города Назарета, горы «Голгофы», города Капернаума и т. д.

Возникает вопрос: а там ли ищут?.. Раскроем Библию.

«…Пришли они в пустыню Синайскую… и расположился там Израиль станом против горы… И сказал Господь Моисею: вот, Я приду к тебе в густом облаке… проведи для народа черту со всех сторон и скажи: берегитесь восходить на гору и прикасаться к подошве ее;… во время протяжного трубного звука, [когда облако отойдет от горы,] могут они взойти на гору… На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою [Синайскою], и трубный звук весьма сильный… Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась; и звук трубный становился сильнее и сильнее» (Исход, 19).

Если бы не Моисей, единственный из всех видевший и слышавший Господа и растолковавший своему народу (а также и нам, читающим Библию) сокровенный смысл происходящего, любой читатель этих строк однозначно сказал бы: конечно, описано извержение вулкана.

Через несколько дней новое извержение той же горы Синай: «И покрыло облако гору… Вид же славы Господней на вершине горы был пред глазами сынов Израилевых, как огонь поядающий» (Исход, 24: 15,17).

Позднейшее воспоминание об этих же событиях лаконично, однако оно содержит новую красноречивую деталь: «Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак» (Второзаконие, 4: 11). Значит, это «облако» было тучей пепла, под которой все погружается во мрак.

Гибель городов Содома и Гоморры давно уже рассматривается в истории как гибель в результате вулканического извержения: «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и [все] произрастания земли… Вот, дым поднимается с земли, как дым из печи» (Бытие, 19). Сера, да еще в сочетании с огнем, — признак вулканизма и только вулканизма. Здесь же мы видим и фумаролы — трещины в земле (на склонах действующего вулкана, порою даже и в окрестностях его), из которых поднимается дым с сернистым запахом, «как дым из печи». И «огонь с неба» мог быть только в трех видах: либо от молнии, либо от падения болида, либо от вулканической бомбардировки (что более всего соответствует образу «огненного дождя»).

Вот излияние гнева Господня на смутьянов, опять-таки очень похожее на вулканическое извержение, сопровождаемое землетрясением: «И разверзла земля уста свои, и поглотила их и Корея; вместе с ними умерли и сообщники их, когда огонь пожрал двести пятьдесят человек» (Числа, 26: 10).

Почти то же самое — по просьбе Илии, человека Божия, спалить пятидесятника с его отрядом: «И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его» (4 кн. Царств, 1: 10).

Тем же самым, в череде прочих лютых казней, грозит Господь Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала: «… и пролью на него и на полки его и на многие народы, которые с ним, всепотопляющий дождь и каменный град, огонь и серу» (Иезекииль, 38: 22). Обратите внимание на «каменный град»: это опять-таки падение вулканических бомб.

И даже в художественных образах Господь предстает прежде всего в окружении вулканического огня.

Вот Давид возносит песнь Господу: «… и вопль мой дошел до слуха Его. Потряслась, всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания небес, ибо разгневался [на них Господь]. Поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горящие угли сыпались от Него;… и полетел, и понесся на крыльях ветра; и мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных; от блистания пред Ним разгорались угли огненные» (2 Царств, 22: 7-13). До чего красноречивы эти «горящие угли»! — те же вулканические бомбы, но здесь уже ярко раскаленные. Это нужно воочию видеть, чтобы так живописать.

Вот Иеремия рыдает о страданиях родной земли: «Совершил Господь гнев Свой, излил ярость гнева Своего и зажег на Сионе огонь, который пожрал основания его» (Плач, 4: 11).

Вот Исайе является видение последних дней человечества: «И сотворит Господь над всяким местом горы Сиона и над собраниями ее облако и дым во время дня и блистание пылающего огня во время ночи» (Исайя, 4: 5). «И возгремит Господь величественным гласом Своим и явит тяготеющую мышцу Свою в сильном гневе и в пламени поедающего огня, в буре и в наводнении и в каменном граде» (Исайя, 30: 30).

И даже Сам Господь, весьма скромно и очень поэтично объясняя Илие, что искать Его надо не в грозных стихиях, а в ласковом ветерке, не может все-таки полностью отделить свой образ от огня: «Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой, и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь]» (3 кн. Царств, 19: 11–12).

Откуда явились такие образы? Нет сомнения, что поэтика Библии не вторична: ее авторы живописали мир и свои видения только в образах того, что могли видеть вокруг себя. Такова же точно и великолепная поэзия древних арабов. Но заметим: арабы, кочевавшие чуть позже в «библейских» местах, совершенно не пользовались «вулканическими» образами. Им не доводилось видеть вулканы. Нет и не было вулканов в историческое время ни на Синайском полуострове, ни в Палестине, ни в Сирии, ни в Египте, ни в Северной Африке.

А вот авторы Библии многократно наблюдали действующий вулкан, их народы селились в окрестностях вулкана и страдали от извержений… Где же это могло происходить? Ищем вулкан.

Знаменитый Санторин (который, кстати, не извергался, а взорвался, уничтожив всех свидетелей этой катастрофы) и Этну придется отставить: острова не подходят для описываемых в Библии событий. И больше выбирать не из чего, остается один-единственный вулкан на тысячи километров вокруг: Везувий. Кстати, он прекрасно соответствует «приметам преступника», обсказанным в Библии: любил он порою и черную тучу выпустить, и устроить то «каменный дождь», то бомбардировку «горящими углями». И «послужной список» у него подходящий: Помпею вполне можно сопоставить со столицей («основанием Сиона» из Плача Иеремии), уничтоженные города Стабию и Геркуланум — с Содомом и Гоморрой. Даже названия, заметьте, слегка похожи…

Какой-то бред! Возможно ли допустить, будто библейские события происходили в Италии, вокруг Везувия?..

Оказалось: возможно. И первым, кто осмелился на такую ересь, был все тот же бесстрашный, равнодушный к насмешкам ортодоксов ученый — Н.А. Морозов (см. его работу «Христос», том 2). Поступил он очень естественно и мудро: вернулся к неогласованному тексту Библии (ибо огласованный текст, как мы знаем, очень жестко — и, судя по наличию вулкана, ошибочно — привязывает нас к Ближнему Востоку).

Вот Господь с горы Хорив приказывает: «Отправляйтесь в путь… в землю КНУН» (Второзаконие, 1: 7). Это огласовывают как Ханаан, предположительно — пустыня на берегах Мертвого моря. Морозов предлагает другую огласовку: Кенуя (вместо нынешнего «Генуя»), т. е. Генуэзская область в Италии.«…В землю КНУН, и к ЛБНУН». Традиционно это читается как «Ливан». Однако ЛБНУН означает «белый» — то же самое, что Монблан («Белая гора»).«…До реки великой, реки ПРТ». Традиционно: Евфрат. Однако заметим: за Монбланом есть река Дунай с большим притоком Прут.

«И отправились мы от Хорива и шли по всей этой великой и страшной пустыне» (Второзаконие, 1: 19). Действительно, рядом с Везувием расположены знаменитые Флегрейские поля — обширные выжженные пространства, заполненные мелкими вулканами, фумаролами и напластованиями лавы.«…И пришли в КДШ В-РНЭ». Традиционно читается: «в Кадес-Варни». Но возможно, что здесь на самом деле назван Кадикс на Роне.«…И много времени ходили вокруг горы Сеир». В переводе Сеир — Чертов хребет, Чертова гора. Таковая действительно есть за Женевским озером: Diablereux — Чертова гора. Встреченные на пути «сыны лотовы» могут отождествляться с «латинянами».

«Перейдите реку АРНН» (Второзаконие, 2: 14). Традиционно читается: Арнон. Морозов предполагает: это итальянская река Арно.

«И шли к Васану» (Второзаконие, 3: 1). Город Вассан, или Васан, постоянно упоминается в Библии. Поразительно, но город Бассан (Вассан) — Bassano — до сих пор существует в Ломбардии.«…И выступил против нас… царь Вассанский… при Адрии». В синодальном переводе: «при Едреи». Но Адрия существует до сих пор, и именно под этим именем, близ устья По; а река По, кстати, у древних латинских авторов (например, у Прокопия) часто называется… Иорданом — Eridanus, что прекрасно согласуется с библейским неогласованным начертанием Иордана: ИРДН. «И взяли мы все города его… шестьдесят городов». Действительно, в этой области в средние века уже было очень много больших городов: Верона, Падуя, Феррара, Болонья и т. д. «От потока АРНН до ХРМУН гор», что читается как «до горы Ермона». Однако это вполне может быть огласовано как «Германские» горы.

«Только Ог, царь Васанский, оставался из Рефаимов. Вот, одр его, одр железный, и теперь в Равве». Поразительно! Здесь названа не только Равенна (Равва), но и знаменитая гробница Теодориха Готского (493–526 гг. н. э.), находящаяся в Равенне! И, кстати, очень близко по звучанию: Ог — готы.

Библейский «Египет». В неогласованном оригинале: МИЦ-РИМ (или МИЦ-РАИМ), МЦРМ. Египтяне же (копты) всегда звали себя «кеми», турки называли их страну «Гипт» («Гопт»), отсюда и европейское Египет. Изучив материал о термине МЦРМ, Н.А. Морозов пришел к выводу, что Миц-Рим — область вокруг Везувия, включающая Рим. Другим его догадкам, как мы видим, это нисколько не противоречит.

Вспомните историю про расступившееся море! После «исхода» из Миц-Рима «фараон» погнался за богоборцами (так переводятся израильтяне), однако те прошли по дну моря и спаслись: «гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушей, и расступились воды» (Исход, 14: 21). Но восточный ветер в Красном море только нагнал бы воду; вот из Неаполитанского залива (недалеко от Везувия-Хорива) — действительно, мог бы отогнать.

Одна из стоянок богоборцев названа ТБРЭЕ; это огласовано как «тавера», в переводе — «горение»: «И нарекли имя месту сему: Тавера, потому что возгорелся у них огонь Господень» (Числа, 11: 3). С учетом предыдущего здесь узнается река Тибр. Далее: ЦН — Сиена (к юго-востоку от Ливорно), Хев-Рона (ХБ-РУН), т. е. Gorgo du Rhone, ВУЗ или ИВУЗ — склоны Визо, Рама (в синодальном переводе) — Рим (Судьи, 19: 13)!

Не только огласовки древнего библейского текста, но и перевод-толкование их нередко тенденциозны; вполне естественно, что мы, раскрыв Библию на русском языке, увидим текст однозначный, сомнений не вызывающий, например: «Для чего тебе путь в Египет, чтобы пить воду из Нила? и для чего тебе путь в Ассирию, чтобы пить воду из реки ее?» (Иеремия, 2: 18). Но вот как звучит древний оригинал: «Для чего тебе путь в МИЦ-РИМ, чтобы пить воду из Черной (ШИХУР) реки? И для чего тебе путь в страну Вождя (АШУР)…» «Вождь» предположительный перевод слова АШР (АШУР), предложенный Морозовым после изучения всех библейских упоминаний этого слова; «страну Вождя» он считает Германией, «Сторожевой Город» (Самарию) — Римом в Италии. Если так, то обращает на себя внимание такая фраза: «И глава Сторожевого Города (Самарии в синодальном переводе) — сын Ремалиин» (Исайя, 7: 9). Глава = основатель? В исходном тексте: сын РМЛ-ИЕУ, т. е. «сын Ромула-Громовержца». Как тут не вспомнить, что именно Ромул — основатель Рима!

В библейском «ТУ-ГЕРМе, — пишет Н.А. Морозов, — мы, вероятно, узнаем „германца“ не только по созвучию с первичным именем его страны Die Germa, но и потому, что звук „Т“ часто присоединяется к началу библейских слов, когда они принимают характер существительных имен». По его утверждению, практически все основные народы средневековой Европы и Средиземноморья присутствуют в Библии, причем почти всегда именно в тех географических местах, где они живут и сегодня. Естественно возникает вопрос о локализации древних государств, упомянутых в Библии, например: древняя Финикия и ее города Тир и Сидон. Европейская локализация библейских названий позволяет предполагать, что Финикия — это Venecia: романский вариант чтения этого слова — «Венеция», германский вариант — «Фенекия» или даже «Финикия»! По Библии, Финикия — могущественное морское государство, царившее над всем Средиземноморьем, основавшее колонии в Сицилии, Испании, Африке и т. д. Именно такова была средневековая Венеция. В качестве справки: в лоции XIX века Сайда (якобы прежний Сидон) и Тир на восточном берегу Средиземного моря, на предполагаемом месте древней Финикии, охарактеризованы как места, где невозможно устроить большие порты: мелководье и т. п.

Может быть, Н.А. Морозов и ошибается — в деталях или даже в целом. Но, по крайней мере, мы видим, что пути для решения этой проблемы (вызванной наличием вулкана в Библии) есть, и Морозов демонстрирует нам один из них. Самое главное здесь — преодолеть гипноз традиции. Только тогда можно вести научный поиск.

Его же предположения: название Синай происходит от древнелатинского слова sino (лат. sinus) — «гора недр», Хориб или Хорив — от латинского horibbilis — «ужасный». Самые подходящие для вулкана имена. Известно, что в теологии горы Сион, Синай и Хорив отождествляются; слово Сион (ЦИУН) теологи толкуют как «столб». Столб дыма — яркая примета вулкана в полуактивном состоянии.

…И, кстати, мы ошиблись, сказав, что Морозов был «первым, кто осмелился на такую ересь». Первой стала искать иные библейские места… католическая церковь!

Начиная с XIII века она, католическая церковь, заявляет, что в итальянском городе Лоретто находится тот самый дом, где жила дева Мария, и в котором ей явился архангел Гавриил. Самый ранний документ, относящийся к «дому в Лоретто», — булла Урбана VI (в 1387 г.). В 1891 г. Лев XIII опубликовал энциклику по случаю «600-летия чуда в Лоретто» — и, таким образом, датировал это чудо 1291 годом! И поныне Лоретто — место паломничества католиков.

Как вам это нравится?

Можем привести и другой пример. В комментариях к книге «Легенда о докторе Фаусте» (М., Наука, 1978) любознательный читатель может увидеть такой пересказ средневекового германского текста:

«Согласно христианской легенде, три царя-волхва пришли с востока поклониться в Вифлееме младенцу Христу; путь им указывала звезда. „Мощи“ этих „святых царей“, хранящиеся в Кельнском соборе, считаются величайшей святыней католической церкви и привлекают многочисленных паломников». Далее автор пересказа, лютеранин Шедель, естественно, иронизирует над «далеким путем», который эти цари после своей смерти проделали от Вифлеема в Иудее до Кельна. Но, может быть, путь этот был не столь уж и далеким?..

Кстати, раз уж мы раскрыли эту любопытную книгу, интересно процитировать еще выдержки из нее — не по теме данной главы, но столь же шокирующие любого специалиста по истории древней Германии.

В ней, в одном из средневековых текстов, читаем: «Отсюда прибыл он в Констанц. Здесь выстроен красивый мост через Рейн, против городских ворот… Город ведет свое имя от Константина». «Знай, Фауст, что название „Нюрнберг“ произошло от Клавдия Тиберия Нерона, и по имени Нерона и назван Нюрнберг… Город Аугсбург имел несколько названий. Сперва, когда он был только построен, назывался он Vindelica, потом Zizaria и, наконец, Августа, от Октавиана Августа, императора». О другом городе: «У этого города было семь названий — Регенсбург, каковое имя он и посейчас имеет, кроме того, Tiberia… что означает область Тиберия, сына Августа».

Глава двадцать третья Математическое исследование Библии

Как читатель прекрасно понимает, подвергнуть математическому исследованию все доступные исторические источники и проигнорировать при этом Библию — было бы кощунством. Ведь это действительно важнейший (и объемнейший, и информативнейший) исторический документ. К сожалению, в ней отсутствует сквозная хронологическая шкала; да и материал местами явно перепутан и повторяется. Вот как раз с этого и начнем наше исследование.

Давно известно, что каждое поколение, описанное в четырех книгах Царств, повторно описывается в обеих книгах Паралипоменон. Но, может быть, есть в Библии и другие, пока не замеченные повторения?

Для выявления этого вся Библия (и Ветхий, и Новый Завет) была разбита на 218 фрагментов примерно равного (с точки зрения применяемых методов) объема. Всего в них присутствует около 2000 личных имен, а общее число их упоминаний — несколько десятков тысяч. Этот богатый материал позволил построить графики по «принципу затухания частот» личных имен. Подтверждением того, что метод использован правильно, было прекрасное совпадение графиков на книгах Царств и Паралипоменон.

Читатель Библии знает, конечно, что она снабжена аппаратом ссылок, указывающих, где данный текст (описание события, или чьи-то слова, или устойчивая религиозная формула) повторяется. Этими ссылками охвачено в Библии, ни много ни мало, около 20000 полных и частичных повторений. Расширительно мы можем все эти случаи считать «описанием событий»: кто-то произнес некие значительные слова, вот и событие. Вполне понятно, что давние события постепенно забываются, или, по крайней мере, со временем упоминаются все реже и реже, точно так же, как и имена исторических героев, и поэтому к описанию событий можно подойти с тем же самым «принципом затухания частот», — если, конечно, источник содержит такой же, как в Библии, аппарат перекрестных ссылок (составлять его для иных источников самостоятельно было бы слишком трудоемко).

Короче говоря, Библия была исследована по частотам не только личных имен, но и совпадающих текстов. Подробности читатель может найти в книге А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа…», здесь же мы перейдем непосредственно к итогам.

Вот как выглядит итоговый результат — расположение сходных исторических блоков в Библии (от книги Бытие до Книги Есфири), представленный в виде строки «Б» (т. е. «Библия»), обозначение блоков то же, что и в строке «Е»:

Б = Т К Т Н Т К Т К Т Н Т Т Р Т С(а)

П

Р

Повторение блоков означает, что, помимо давно уже известных, Библия содержит и другие повторные описания одних и тех же исторических периодов (закамуфлированных другими именами персонажей), фактически же реальная история, представленная в Библии, состоит из блоков Т, К, Н, П, Р и С(а). Блокам из строки «Б» соответствуют такие фрагменты Библии:

1) Т — Бытие, гл. 1–3: легенда об Адаме и Еве;

2) К — Бытие, гл. 4–5: Каин и Авель, Енох, Ирад, Мехиаель, Мафусаил, Ламех, Сиф, Енос, Каин, Малелеил, Иаред;

3) Т — Бытие, гл. 6–8: Ной, потоп, гибель и возрождение человечества;

4) Н — Бытие, гл. 9-10: Сим, Хам, Иафет, «сыны Иафета»;

5) Т — Бытие, гл. 11, ст. 1–9: вавилонское столпотворение, рассеяние народов;

6) К — Бытие, гл. 11, ст. 39–50: Арфаксад, Сала, Евер, Фалек, Рагав, Серух, Нахор, Фарра, Аврам;

7) Т — Бытие, гл. 12: Абрам, Сара, «борьба» с фараоном;

8) К — Бытие, гл. 13–18: Абрам, Аран, раздел на два царства, основные библейские патриархи: Исаак, Исав, Иаков, Иуда, Иосиф;

9) Т — Бытие, гл. 39–50: история пребывания Иосифа в Египте, служба у фараона, «легенда о женщине», Т — Исход: Моисей, война с фараоном, исход народа из Египта, создание законов Моисея;

10) Н/П/Р — Левит + Числа + Второзаконие + Иисус Навин + Судьи, гл. 1-18: смерть Моисея, Иисус Навин, война и завоевание «земли обетованной», история «судей»;

11) Т — Судьи, гл. 19–21: сыны Вениамина, война;

12) Т — Руфь + 1–2 Царств + 3 Царств, гл. 1-11: Руфь, Саул, Самуил, Давид;

13) Р — 3 Царств, гл. 12–22 + 4 Царств, гл. 1-23: израильское и иудейское царства;

14) Т — 4 Царств, гл. 24: войны с фараоном, Навуходоносором, падение иудейского царства, начало вавилонского пленения;

15) С(а) — 4 Царств, гл. 25 + Ездра + Неемия + Есфирь: вавилонское пленение, возвращение из 70-летнего плена, новое «основание храма».

Кроме того, конец строки «Б», а именно: Т Р Т С(а) — повторно описан, как давно уже известно, в книгах 1–2 Паралипоменон. Но все остальные повторения выявлены здесь впервые.

Методика распознавания зависимых династий также дала немало интереснейших результатов, и если совпадения некоторых «династий» внутри самой Библии вполне естественны и являются следствием повторяемости, уже продемонстрированной только что, то совпадения «династий» библейских и европейских особенно примечательны и требуют внимательного изучения. Вот некоторые из них:

• Израильские цари 922–724 гг. до н. э. (Библия, 1–4 кн. Царств) и Римская империя 300–476 гг. н. э. — а также и последовательность римских коронаций в Италии на интервале 920-1170 гг. германских императоров следующих династий: саксонской, салийской (или франконской), швабского дома (Гогенштауфенов). См. рис. 4 и 5 в следующей главе 24.

• Иудейские цари 928–587 гг. до н. э. (там же) — и Восточная Римская империя 300–552 гг. н. э. — а также и Священная Римская империя 911-1307 гг. См. рис. 6 и 7 в главе 24.

Таким образом, наблюдается наложение ветхозаветной библейской истории на средневековую римско-германскую историю X–XIV веков, что на две тысячи лет расходится с традиционной хронологией и на тысячу лет отличается от наложений на Римскую и Восточную Римскую империи (впервые замеченных Н.А. Морозовым).

Это далеко не случайность. Если сопоставить строку «Е» (блочная композиция истории Европы) с приведенной в этой главе строкой «Б», легко обнаружить весьма знаменательный факт, который никак не может быть случайным совпадением: строка «Б» — это часть строки «Е»! См. рис. 10 главы 20. Судите сами:

Е = Т К Т Н Т Т К Т Н Т К Т Т К Т Н Т Т Р Т С

Р С Р П П С

С Р

Р

Б = Т К Т Н Т К Т К Т Н Т Т Р Т С(а)

П

Р

В хронологическом плане: блоки строки «Е», с которыми совпадает строка «Б», соответствуют в рамках традиционной хронологии интервалу с 850 г. до н. э. по 1400 г. н. э. Если же исключить из Библии все дубликаты, отнесенные в более ранние времена, тогда в ней остаются только блоки, датируемые 960-1400 гг. н. э.!

Математические исследование Библии разрушает еще одно привычное представление: как оказалось, описанную в ней историю нельзя делить на «древнюю» (Ветхий Завет) и «новую» (Новый Завет). Если попытаться расставить все тексты Библии строго хронологически, придется перетасовать их, вдвинув тексты Ветхого и Нового Заветов друг в друга, наподобие того, как вдвигаются навстречу друг другу зубья двух гребенок. Так, Апокалипсис при такой расстановке попадает в одну группу с пророчеством Даниила, что неожиданно согласуется с известной точкой зрения, согласно которой пророчество Даниила — это «апокалипсис, во многих отношениях сходный с новозаветным».

Итак, налицо удивительное структурное соответствие между традиционной хронологией Европы и хронологией Библии (если ее сдвинуть приблизительно на 2000 лет вверх). Оно никак не может быть случайным. Сама структура повторений нам подсказывает: эти две хронологии — общего происхождения. Распочковаться они могли только тогда, когда глобальная хронология была уже практически сверстана из описания реальных событий плюс двух сдвигов, породивших легендарное прошлое. Именно на этом этапе возникли из одной истории человечества — две: с одним и тем же потоком событий (имеется в виду существо событий, а не их детали), но совершенно различно описанных, с совершенно различными именами действующих лиц. Не будем сейчас вникать, какой из этих вариантов ближе к реальному прошлому: европейская история или история библейская. Одно лишь можно предположить на основе исследований Н.А. Морозова: библейские события происходили на территории Европы, однако современная трактовка Библии переносит их в Ближнюю Азию.

Еще один интересный вывод следует из сопоставления строк «Е» и «Б». Ко времени деятельности Скалигера Библия уже в значительной своей части существовала — и частично в канонизированном виде. И уже содержала в себе, помимо реальной истории, два ее сдвига. Это значит, что к его времени уже существовала и аналогичная европейская версия истории. Поэтому, следовательно, не стоит взваливать на Скалигера и его школу всю вину за возникновение всех этих хронологических сдвигов: начало им было положено много ранее — какими-то ранними хронологами, не известными нам. Скалигер и его последователи только продолжили эту «плодотворную» работу. Очевидно, в частности, что в качестве одного из источников для окончательного завершения хронологии взяли они и смещенную во времени Библию, усилив этим хронологическую путаницу, и уж по крайней мере каноническая форма известной нам истории Ближнего Востока, вместе с так соответствующим пророчеству Даниила расположением в ней царей Навуходоносора, Валтасара, Дария и Кира, результат их разработок. Однако и европейская история не избежала их вмешательства, что видно хотя бы на примере трех Дионисиев.

Вполне естественно, что ранние блоки строк «Е» и «Б», насквозь легендарные, текстуально далеко разбегаются между собой, и расшифровывать, делать зримыми для читателя соответствия между ними — дело весьма нелегкое. Иное дело — блоки поздние, которыми завершаются эти строки. Они содержат больше первичной информации. Возьмем для примера последние два блока.

Знаменитые события при царе Седекии (войны с фараоном и Навуходоносором, падение иудейского царства, захват Иерусалима, вавилонское пленение) накладываются на события конца XIII века в Италии: война, захват Рима, перенос понтификального (папского) престола из Рима во Францию, в город Авиньон, полное подчинение папства французской короне («пленение пап»). Библейское 70-летнее вавилонское пленение является дубликатом знаменитого 70-летнего авиньонского пленения пап (1305–1376 гг.). Дальнейшие библейские события, описанные в книгах Неемия и Есфирь (возвращение в Иерусалим, «восстановление храма») — дубликат соответствующих событий в Италии 1376–1410 гг. (возвращение папского престола в Рим).

Если уж говорить откровенно, то при анализе соответствий между историями европейской и библейской складывается однозначное впечатление, что более всего соответствуют реальной истории последние блоки именно европейской хронологии. И возникает очень трудный вопрос: что же такое — Библия? Она настолько объемно и последовательно повторяет европейскую историю (точнее, возникшую на каком-то этапе несколько ранее Скалигера версию европейской истории), и при этом настолько тщательно перешифровывает все события и имена, так что они становятся по внешней видимости неузнаваемыми, что появляется уверенность: сделано это сознательно. Кто-то (едва ли один человек, скорее — какая-то школа) изложил франко-германо-римско-византийскую историю иносказательно, превратив ее в эзотерический текст, который для людей непосвященных выглядит очень связным и убедительным, но только читатель посвященный сможет правильно ее прочесть и увидеть описанные там события такими, какими они были на самом деле. Не исключено, что тщательное сопоставление по обнаруженным соответствиям позволит постепенно составить что-то вроде «словаря» для правильной дешифровки Библии, и тогда мы прочтем 500 лет сокрытые в ней, сохранившиеся только в ней сведения — из истории средневековой Европы.

(Это слегка напоминает римскую мифологию, «списанную» с греческой. Но там сходство более чем очевидно, и «шифровка» прозрачна, она практически сводится только к замене имен.)

Впрочем, не обязательно думать, что Библия создавалась с целью зашифровать реальную историю. Возможно и противоположное: предположим, что авторы библейских (и евангельских) текстов, наоборот, «расшифровывали» сокровенный смысл реальных происшествий, рассматривая их прежде всего как зримые отголоски гораздо более важных, хоть и незримых для непосвященных, глубинных событий, совершавшихся в процессе духовного становления человечества, и эту «расшифровку» преподносили читателю в высокохудожественной форме. Человек неграмотный видит в книге лишь картинки и узорные значки; грамотный расскажет ему, про что там написано. Точно так же авторы Библии читали книгу истории и пересказывали ее суть для людей неграмотных. События в мире духовного приходилось изображать опять-таки как события в мире мирском, — но уже не обязательно те, которые были реальным «зримым отголоском»: если этот «отголосок» не соответствовал значимости события духовного, его подменяли мирским событием хоть и придуманным, но столь же значительным. Для примера: волей косной равнодушной толпы или недальновидного владыки совершено «убиение» важной духовной идеи. Приходится для отчетливости «расшифровки» изображать свирепую расправу над автором этой идеи, пусть даже в реальности такой расправы не было. Это не ложь, а художественная условность — ради сохранения правды высшей. Это напоминает сходную по масштабам и высокому уровню мастерства работу суфийских поэтов, делавших то же самое, но с точностью наоборот: они зашифровывали духовную суть своих текстов видимостью чисто мирского их содержания, нередко фривольного и гедонистского. А здесь, в библейских текстах, повторяем, мирская видимость событий исчезает под их обнаженной духовной сущностью. В таком случае вполне оправданным можно считать и изменение имен действующих лиц, и даже географический перенос событий из мест ординарных на землю священную, чтобы читатель не перепутывал в своей памяти духовную историю человечества с ее зримой, но малосущественной оболочкой — историей мирской.

События же, описанные в Новом Завете, происходили, скорее всего, в XI веке нашей эры. Эпоха Иисуса, традиционно относимая к началу нашей эры, на самом деле совпадает с эпохой реформатора Церкви папы Григория VII Гильдебранда. Именно эпоха Гильдебранда открывает собою эру крестовых походов, знаменуется расколом церквей (1054 г.) и дает начало новой, реформистской церкви в Европе.

Вывод о том, что искаженная глобальная хронология (со сдвигами) была уже практически создана еще до Скалигера, заставляет по-новому подойти к той «задаче по комбинаторике». Обратим внимание: в Библии не повторяется блок С, он только единожды присутствует в конце ее исследованной части. Это значит, на раннем этане создания искаженной глобальной хронологической схемы, когда строки «Е» и «Б» еще не распочковались, блок С в дублированиях не участвовал. Следовательно, в создании этой схемы участвовала укороченная цепочка блоков: К — П/Н — Р — Т (300-1268 гг.). Она сама плюс два ее сдвига дают такую строку:

К П Р Т

Н +

К П Р Т +

К Н Р Т

К Н К Т К П Т Р Т

Р П Н

Р

Полученный результат отличается от строки «Б» только тем, что там (а также и в строке «Е», а значит, и в их прототипе) повсюду расставлены «романтические» блоки Т, которые дают богатую пищу для фантазии и прекрасно украшают историческое повествование (великие войны и удивительнейшие события) — возможно, они и в самом деле вставлены были для украшения, — и тем, что строку «Б» завершает блок С (вполне естественный: к относительно старой хронике приписана новейшая история):

+

Т Т Т Т Т С

Е* = Т К Т Н Т К Т К Т П Т Т Р Т С

Р П Н

Р

Полученной строке имеет смысл дать название («Е*»), поскольку именно она является схемой той самой «промежуточной» истории, того узла, от которого дальше расходятся две ветви: Библия — и окончательная версия европейской истории.

Библия — это строка «Е*», чуть сокращенная:

Б = Т К Т Н Т К Т К Т П Т Т Р Т С(а)

Н

Р

Традиционная европейская хронология (т. е. строка «Е») образуется суммированием строки «Е*» и ее фрагментов (начала и участка из середины той же строки Е* — это и есть третий сдвиг), а также — вот что знаменательно! — присуммированием троекратно повторенного блока С, размещаемого не где-нибудь, но только после комбинации блоков «Р-Т», т. е. как бы на своем законном месте:

Е*: Т К Т Н Т К Т К Т П Т Т Р Т С

Р П Н

Р +

Т К Т Н Т Р… Т Р… +

С С С

Е = Т К Т Н Т Т Р Т С Т Р Т Т П Т П Т Т Р Т С

К Н К К Н С

С Р

Р

Вот эта часть работы по окончательному формированию «научной истории Европы» — действительно, скорей всего выполнена школой Скалигера-Петавиуса. Кроме того, им же принадлежит и наложение библейской истории на европейскую (т. е. формирование «истории Ближнего Востока и Египта»). Присуммирование блоков С (охватывающих, как правило, начальную часть периода 1273–1619 гг.), которые для позднейших хронологов (XVIII век) были уже седой историей, проводилось, вероятно, на основе местных хроник, содержавших описания периода «Р-Т-С», — по их участкам «Р-Т», содержавшим узнаваемые события и имена, уже отнесенные в далекое прошлое. Поскольку основная хронологическая сетка к этому времени была уже соткана, эти дополнительные блоки С, как мы видим, не раздвигали ее, а только накладывались на те «исторические события», которые уже фигурировали в более ранней «версии истории»: они могли удачно заполнить пустоты в истории какой-либо европейской страны или «уточнить» годы правления и список деяний длинной цепочки императоров.

Глава двадцать четвертая Параллелизмы

Интересно и грустно рассматривать обнаруженные в традиционной истории параллелизмы. Грустно — от сознания того, что оказавшиеся более чем родственными цепочки исторических персонажей и событий, разделенные интервалом в 350, или 720, или 1050 лет, — на самом-то деле, вероятнее всего, рассказывают про одно и то же, и при реставрации подлинной истории от датировки по крайней мере одной из этих цепочек придется отказаться, поскольку эта датировка иллюзорная. А это значит: признать, что люди, имена которых были тебе знакомы с детства, жили совсем в другое время. Придется заново привыкать к тому, что достославные их деяния реально принадлежат иным людям, жившим гораздо позднее, ближе к нашему времени, но при этом, как правило, с не знакомыми тебе именами, поскольку жили они во времена не «романтические», не «модные», неинтересные (ибо все живое, все увлекательное содержание их эпохи вконец запутавшиеся хронисты переслали в «романтические» времена, оставив реальным вершителям славных дел только пустые оболочки анкетных данных).

Читатель, который хотел бы насладиться изучением основных параллелизмов, может сделать это по книге А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии» (М., Изд-во Моск. ун-та, 1990). См. также книгу А.Т. Фоменко «Глобальная хронология» (М., Изд-во мех. — матем. ф-та МГУ, 1993). Здесь мы ограничимся, по сути, рекламным приемом: демонстрацией одного из них, содержащего самые яркие и прославленные в римской истории фигуры. На самом же деле, заметим, здесь не одна, а обе линии этого параллелизма датированы историками неверно, поскольку первоисточником их является, вероятнее всего, многократно воспроизведенная в ранней хронологии Европы и «творчески» переистолкованная история Священной Римской империи (X–XIII вв.) и империи Габсбургов (1273–1618 гг.). Параллелизмы такого рода называются у нас «вторичными». Итак, приступим. Изложение пойдет абзацами: вначале изложение «исторических» событий в Империи II (так у нас для краткости, напоминаем, называется Римская Империя, отнесенная в существующей хронологии к периоду 82 год до н. э. — первая половина III века н. э.), в следующем абзаце — параллельные им события в Империи III (т. е. в Римской империи периода 270 год н. э. — первая треть VI века). Общую схему этого параллелизма читатель может увидеть на рис. 1.

АНТИЧНОСТЬ. Люций Сулла, получивший официальный титул Restitutor Urbis «Восстановитель Города» (более никто в Империи II такого титула не имел). Плутарх называет его императором Рима. Поднялся на вершину власти в результате гражданской войны, как самый удачливый полководец (эта многолетняя гражданская война — одна из кровопролитнейших в истории Империи II). Титул императора получил от войск. Сенат провозгласил Суллу диктатором. Сулла фактически основал Римскую империю после периода анархии и распублики, стал первым императором Империи II; правил он 4 года (с 82 или 83 года до н. э. по 78 год до н. э.).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Люций Аврелиан, получивший официальный титул Restitutor Orbis «Восстановитель Мира» (более никто в Империи III такого титула не имел). Традиционная история называет его императором Рима. Захватил власть в результате войны с готами, как самый способный полководец (эта многолетняя война — одна из кровопролитнейших в истории Империи III). Императором его провозгласили войска. Сенат под давлением войск утвердил избрание Аврелиана императором. Аврелиан «восстановил» Римскую империю после периода тяжелой анархии, стал первым императором Империи III; правил он 5 лет (270–275 гг. н. э.).

АНТИЧНОСТЬ. Смутный период. После смерти Суллы снова вспыхивает гражданская война (войны Помпея и т. д.). Выдвигаются два ярких полководца: Юлий Брут и Марк Эмилий Лепид. Войска обоих полководцев разбиты. Длительность смуты — около 1 года.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Смутный период. После смерти Аврелиана устойчивость государственной власти снова нарушилась, его преемник Тацит убит. Выдвигаются два новых императора: Флориан и Проб. Войска одного из полководцев императора Флориана разбиты. Длительность смуты — около 1 года.

АНТИЧНОСТЬ. После смуты власть получает Марий Квинт Серторий — император, поставленный войсками. Правил 6 лет (78–72 гг. до н. э.). В результате заговора убит.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смуты императором становится Проб. Правил 6 лет (276–282). В результате солдатского бунта убит.

АНТИЧНОСТЬ. Двухлетняя тяжелая смута (восстание Спартака). В эти 2 года выделяются два полководца: Помпей и Красс — наиболее яркие фигуры этих лет.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Двухлетняя тяжелая смута. В эти 2 года выделяются два полководца: Аврелий Карин и Нумериан — самые выдающиеся деятели этого периода.

АНТИЧНОСТЬ. После смуты в 70 г. до н. э. императором, получив роскошный триумф и консульство, становится Гней Помпей Великий Триумфатор (организатор 1-го триумвирата), один из крупнейших правителей в истории Рима. Время его правления называется эпохой «принципата Помпея». Он провел крупные демократические реформы (в частности, реформу суда и войск). Еще при жизни Помпей был объявлен «богом». Правил он 21 год (70–49 гг. до н. э.); в 49 г. до н. э. сенат лишил Помпея всех полномочий. В расцвете своей славы в 60 г. до н. э. Помпей создал 1-й триумвират для борьбы с врагами, предоставив власть двум крупным полководцам: Юлию Цезарю и Крассу; сначала он договорился с Крассом, а затем они ввели в коалицию Юлия Цезаря. По своей популярности и значению Юлий Цезарь занимал второе место после Помпея, превосходя Красса.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смуты в 284 г. н. э. императором провозглашен Диоклетиан Божественный (организатор 1-ой тетрархии), один из самых знаменитых правителей в истории Рима. Время его правления называют «новой эпохой в истории Римской империи — эпохой домината». Он провел важные демократические реформы (реформу суда, военного аппарата, денежную реформу). Еще при жизни Диоклетиан был объявлен «Божественным». Правил он 21 год (284–305); в 305 г. Диоклетиан отрекся от власти. В расцвете своей славы в 293 г. Диоклетиан создал 1-ю тетрархию для борьбы с врагами, вручив власть трем крупным деятелям: Констанцию I Хлору, Гаю Галерию и Максимиану; сначала он договорился со своим соправителем Максимианом, а затем они ввели в коалицию Констанция (и Галерия, не игравшего, впрочем, при Диоклетиане серьезной роли). По своей популярности и значению Констанций I Хлор занимал второе место после Диоклетиана, превосходя Максимиана.

АНТИЧНОСТЬ. После низложения Помпея в 49 г. до н. э. начинается большая смута, длящаяся 4 года. Юлий Цезарь приходит к власти после смуты и династической борьбы, уничтожая прежних соратников. Правит 1 год (45–44 гг. до н. э.); он усыновляет и возвышает 19-летнего Октавиана (который станет знаменитым Августом и будет причислен к полубогам).

(Примечание: современные комментаторы не считают Суллу, Помпея и Цезаря «настоящими императорами»; однако Плутарх без оговорок называет их императорами, Юлия Цезаря — «царем»; сохранились античные надписи, где Помпей и Цезарь именуются императорами, и монеты, где также Юлий Цезарь назван императором.)

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После отречения Диоклетиана начинается крупная смута, длящаяся 4 года. Констанций I Хлор приходит к власти во время смуты и партийной борьбы, уничтожив прежних друзей и соратников. Правит 1 год (305–306); он возводит на престол своего 20-летнего сына Константина (который станет знаменитым Августом и будет причислен к полубогам).

АНТИЧНОСТЬ. После смерти Юлия Цезаря его 19-летний пасынок Октавиан (перед началом своего правления служивший в войсках на Востоке), опираясь на свои войска, где пользуется исключительной популярностью, претендует на престол и добивается его. Через некоторое время возникает 2-й триумвират с его участием. Член 2-го триумвирата Антоний сначала пренебрежительно отзывается о нем, но вскоре, учитывая влияние армии Октавиана и его популярность в Риме, вынужден пойти на переговоры и примирение с Октавианом. Конец 2-го триумвирата: Октавиан в морской битве полностью разгромил своего последнего противника Антония и Клеопатру и стал единоличным правителем Империи (Антоний был сначала близким другом и соправителем, а потом — смертельным врагом Октавиана). Этой победой закончился в истории Рима период гражданских войн. Длительность смуты и триумвиров — 17 лет (44–27 гг. до н. э.).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смерти Констанция I Хлора цезарем Запада провозглашается его 20-летний сын Константин (перед началом своего правления служивший в войсках на Востоке) — благодаря войскам, где он пользовался большим авторитетом. Через некоторое время возникает 2-я тетрархия с его участием. Член 2-й тетрархии Галерий сначала относится пренебрежительно к нему, однако затем, «учитывая силу галльской армии и популярность среди галльской аристократиии Константина, был вынужден признать его цезарем». Конец 2-й тетрархии: Константин в морской битве при Геллеспонте (324 г.) разгромил военно-морские силы своих противников и остался единовластным правителем, а в морской битве у Адрианополя окончательно добил последнего конкурента Лициния, который ранее был другом и соправителем, а затем — врагом Константина). Этой победой завершился период гражданских войн III века н. э. в III Римской империи. Длительность смуты и тетрархов 18 лет (306–324).

АНТИЧНОСТЬ. Октавиан Август был провозглашен «святым». Историки считают, что с Августа начался новый период в истории Рима. Считается, что Август сконцентрировал в своих руках все важные функции военной, гражданской и религиозной власти. Большой популярностью пользуется законодательная деятельность Августа; были не только изданы новые законы, но и «возобновлены» прежние кодексы. Интересная деталь: первоначально у Октавиана Августа не было своей постоянной резиденции; после окончания гражданской войны он основывается в Риме и «превращает Рим в новый город», в центр первостепенного значения: «При Августе Рим из деревянного и кирпичного превратился в мраморный и подвергся коренной реорганизации» (В.С. Сергеев. «Очерки по истории Древнего Рима»). При Августе было выстроено и отреставрировано 82 храма. После основания Нового Рима на Босфоре будет написано: «Византия со своими семью холмами очень походила на Рим». На 27-м году правления Октавиана рождается Иисус Христос.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Константин I был провозглашен сыном Бога Солнца. Все, имевшее отношение к особе императора, было объявлено священным (и Церковь якобы признала Константина святым и равноапостольным). Историки считают, что с Константина I начался новый этап в истории «возрожденной Империи» — «священный период». Христианство впервые получило государственную поддержку и значительно окрепло. Считается, что Константин I завладел всеми важнейшими функциями военной, гражданской и религиозной власти. Особой известностью пользуется его законодательная деятельность; издав новые законы, он восстановил кодексы додиоклетиановской эпохи. Любопытная деталь: в первые годы правления Константин не имел постоянной резиденции; потом он переносит столицу Империи из Рима в Новый Рим (будущий Константинополь), который превращает в роскошный город. При нем Новый Рим начал возводиться как «каменная столица» и мощная приморская крепость. Бывшее на этом месте селение Византий подверглось коренной перестройке. Вводится специфическое административное деление, совпадающее с аналогичным делением Рима (в Италии). Были построены дворцы, ипподром, храмы. На 27-м году правления Константина I рождается Василий Великий.

АНТИЧНОСТЬ. После смерти Августа, не оставившего прямого наследника, начинается борьба за власть. Ввиду неопределенности в вопросе о престолонаследии Тиберий (который был усыновлен Августом), вступив на трон, вынужден был вести борьбу «на равных» с другими претендентами (Германик). Тиберий и Германик появляются на политической сцене одновременно (с 6 г. н. э.), оба — из царственной семьи, Германик племянник Тиберия. В начале своей карьеры Германик одерживает несколько крупных побед на Западе над «варварами». Конкуренция между Тиберием и Германиком превращается в борьбу. Тиберий обвиняет Германика в подготовке заговора. Вскоре Германик был убит Пизоном (наместником в Сирии). Тиберий (желая отвести от себя подозрения в убийстве Германия) организовал процесс против Пизона и казнил его. «Соправительство» Тиберия и Германика длилось 13 лет (6-19 гг. н. э.); принципат Тиберия продолжался 23 года (14–37 гг.).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Константин I не оставил единого прямого наследника, а разделил империю между тремя своими сыновьями и двумя племянниками. После его смерти вспыхивает яростная борьба за престол. Ввиду неясности в проблеме престолонаследия Констанций II (сын Константина I), захватив Константинополь, истребил семьи двух сводных братьев Константина. Констанций II и Констант появляются на политической сцене одновременно (с 337 г.), Констант — брат Констанция II. В начале свой карьеры Констант одерживает несколько побед на Западе над «варварами». В империи вспыхивают религиозные распри, в результате которых Констанций II и Констант оказываются в разных лагерях. Вскоре Констант был убит самозванцем Магненцием. Констанций II организовал поход против Магненция (как против убийцы Константа) и казнил его. Соправительство Констанция II и Константа длилось 13 лет (337–350); всего же Констанций II правил 24 года (337–361).

АНТИЧНОСТЬ. Гай Цезарь (Калигула). Информации о нем мало. Известно, что был болен каким-то психическим заболеванием, вообразил себя «земным божеством» и культивировал это представление крайне болезненными средствами. Правил 4 года (37–41), убит в результате заговора (подробности неизвестны). По легенде, получил свое имя «солдатский сапог» (калигула), потому что еще в детстве носил «солдатские сапожки».

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Цезарь Юлиан. Считается крупнейшим религиозным реформатором (сведения противоречивы), «восстановителем языческого культа». Реформа кончилась неудачей. Некоторые византийские историки называли его «воплощенным богом». Правил 2 года (361–363), убит в походе якобы дротиком, но кем — неизвестно. Был ревностным поклонником культа и жрецом бога Митры. Верховный жрец бога Мирты был обязан носить красные солдатские сапоги (калигулы).

АНТИЧНОСТЬ. После смерти Калигулы — смута, которая началась еще при императоре и продолжалась несколько месяцев: войска избирают императором Клавдия, а сенат противится решению войск.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смерти Юлиана — смута, начавшаяся еще при императоре. Войска избирают императором Иовиана, который «правил» не более 7 месяцев и так и не успел дойти до столицы.

АНТИЧНОСТЬ. Итак, войска провозгласили императором Клавдия. Через 1 год после его воцарения в северных провинциях Империи вспыхивает восстание Скрибониана (наместника в Иллирии) — одно из самых мощных и известных восстаний в истории Империи. Одновременно с восстанием Скрибониана в Риме раскрыт заговор, организованный его сторонниками. Войска Скрибониана и заговорщики разгромлены; Клавдий проводит крупные репрессии против населения Рима и прежней администрации, ответом на которые было серьезное противодействие со стороны войск (преторианцев и легионеров), против Клавдия поднялась и римская знать. Во время правления Клавдия функционирует «триумвират»: Клавдий и два его влиятельных временщика Паллант и Нарцисс (чьи имена, заметим, похожи на имена из следующего абзаца: Валент и Грациан), оказавшие громадное влияние на политику Империи. Правил Клавдий 13 лет (41–54). Был отравлен.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смуты, после истории с Иовианом (на Востоке, вдали от столицы) войска провозглашают императором Валентиниана I. Через 1 год после его воцарения в северных и восточных провинциях вспыхивает восстание Прокопия (родственника Юлиана) — одно из самых знаменитых восстаний в истории Империи. Одновременно с восстанием Прокопия в Риме раскрыт заговор, организованный его сторонниками. Войска Прокопия и заговорщики разгромлены; Валентиниан I разворачивает репрессии против широких групп населения, поддерживавших восстание, в ответ на что началось серьезное недовольство в войсках, охватившее также широкие слои населения. Валентиниан I организовывает «триумвират»: назначает своим соправителем Валента, а на Западе ему помогает Грациан. Правил Валентиниан I 11 лет (364–375), «умер неожиданно».

АНТИЧНОСТЬ. После отравления Клавдия императором становится Нерон — пасынок Клавдия; правил он 14 лет (54–68). Серия убийств, преследований и конфискаций резко выделяет Нерона среди императоров Империи II. Неоднократно он пополняет казну массовыми конфискациями. Политика Нерона вызывает недовольство в Империи и приводит к возникновению «заговора 65-го года», возглавленного представителями высшей знати Империи. Заговор раскрыт и готовившееся восстание подавлено. Результат: грандиозные репрессии и массовое доносительство.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После «неожиданной смерти» Валентиниана I правителем остается Валент — его брат; правил он 14 лет (364–378). Серия убийств, преследований и конфискаций резко выделяет Валента среди правителей Империи III. Как и Нерон, постоянно пополняет казну массовыми конфискациями. Политика Валента вызывает недовольство в Империи и приводит к заговору и восстанию Прокопия, возглавленного представителями высшей знати Империи. Заговор раскрыт и вспыхнувшее восстание подавлено. Результат: широкие репрессии и массовое доносительство.

АНТИЧНОСТЬ. Нерон известен яростными гонениями на христиан, в частности знаменитыми сожжениями христиан — «смоляными факелами Нерона». Особенный размах антихристианские репрессии получили в Риме. Положение Империи в конце правления Нерона серьезно ухудшается. Кульминация этого бурного периода — восстание Ю. Виндекса, происшедшее в Аквитании, на границе Империи. В Риме заговора не было. Восставшие обратились за помощью к западным провинциям Империи с призывом свергнуть Нерона. К восстанию примкнули наместники провинций Пиренейского полуострова. Верхнегерманские легионы разгромили Виндекса, но тут же повернули против Нерона и потребовали смены императора. Нерон спасается бегством и погибает во время преследования. Интересная деталь: полные имена Нерона и его предшественника Клавдия очень близки. Оба они содержат одинаковую формулу: Клавдий Тиберий Нерон Друз Германик.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Валент известен как упорный преследователь христиан. При нем «столбование» Василия Великого. Особенный размах антихристианские репрессии получили в Риме. Положение Империи в конце правления Валента серьезно ухудшается. Кульминация этого бурного периода восстание готов на Дунае, на границе Империи. В Риме заговора не было. Восставшие обратились за помощью к западным провинциям с призывом свергнуть Валента. К восстанию примкнули Мезис и Фракия. Восставшие разгромили посланные против них правительственные войска. Валент спасается бегством и погибает во время преследования. Интересная деталь: имена Валента и его предшественника Валентиниана очень близки.

АНТИЧНОСТЬ. Сервий Сульпиций Гальба. Провозглашен императором войсками. Правил около 1 года (68–69). Отменил практически все порядки и постановления своего предшественника.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Иовиан. Провозглашен императором войсками. Правил около 1 года (363–364). Отменил практически все порядки и постановления своего предшественника.

АНТИЧНОСТЬ. После смерти Гальбы вспыхивает гражданская война, длится не более 1 года. Правят Тит Флавий Веспасиан и Тит Флавий Веспасиан (которые считаются отцом и сыном). Этот «двойной Тит» правил на Западе 12 лет (69–81).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смерти Валента начинается гражданская война, длится не более 1 года. Правители Империи — Грациан и Валентиниан II, оба правят на Западе. Длительность правления этой пары — 13 лет (379–392).

АНТИЧНОСТЬ. Тит Флавий Домициан. Приходит к власти после «двойного Тита». Сосредоточивает в своих руках громадную власть, что специально подчеркивается в хрониках. Требует, чтобы в обращениях его называли «господином» и «богом». При Домициане римские провинции Балканского полуострова оказываются под угрозой: восстали даки и нанесли пограничным войскам Домициана тяжелое поражение, после чего Империя вступает в тяжелую затяжную войну с ними, которая завершается на 8-м году правления Домициана мирным договором с даками. Этот договор, относящийся к числу важнейших из когда-либо подписанных Империей, считался неблагоприятным для Империи: хотя даки назывались теперь «союзниками», отношения с ними оставались крайне напряженными. После этой войны в Империи начинаются внутренние волнения (заговор Сатурнина и пр.). Император отвечает репрессиями. Умирает он в обстановке недовольства и разброда в Империи. Правил 15 лет (81–96).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Феодосий I Великий. Приходит к власти на Востоке в то время, когда на Западе правит пара Грациан — Валентиниан II. Сосредоточивает в своих руках громадную власть, значительно усиливает роль Востока Империи. Крайне религиозный правитель, полностью контролирует церковную власть. При Феодосии I римские провинции Балканского полуострова оказываются под угрозой: восстали готы и нанесли войскам Феодосия I тяжелое поражение, после чего Империя вступает в тяжелую затяжную войну с ними, которая завершается на 7-м году правления Феодосия, подкупившего готов, мирным договором с ними. Этот договор, относящийся к числу важнейших договоров Империи, считался весьма неблагоприятным для Империи: готы образовали полусамостоятельное государство на территории Римской империи. После этой войны в Империи начинаются внутренние волнения на религиозной почве (погромы, грабежи, поджоги). Феодосий начинает репрессии. Умирает он в обстановке всеобщего недовольства и разброда в Империи. Правил 16 лет (379–395).

АНТИЧНОСТЬ. Сразу же после смерти Домициана императором на Западе становится Марк Кокцей Нерва. Правил он 2 года (96–98), соправительствуя с Траяном — знаменитым императором, «затмевающим» Нерву.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Сразу же после смерти Валентиниана II императором на Западе становится Евгений. Правил он 2 года (392–394), соправительствуя с Феодосием I — знаменитым императором, «затмевающим» Евгения.

АНТИЧНОСТЬ. Марк Ульпий Траян, правил 19 лет (98-117) или 16 лет (101–117): о первых 3 годах правления мало что известно. Считается, что правление Траяна — начало «золотого века» в Империи II. Траян ведет в свое правление три большие войны. На Балканах его противником является знаменитый Децебел, вождь даков, с которым Траян начинает свою 1-ю войну почти сразу после воцарения (точнее, на 3-м году, но о первых 3 годах правления мало что известно). Децебел — имя-прозвище, возможно: «даки-белла», т. е. «даки-война». Это весьма известный полководец в истории Рима. Большая римская армия ведет тяжелую 2-летнюю войну с Децебелом, результат которой — мирный договор; Децебел воспользовался перемирием для укрепления армии даков и через несколько лет оказался во главе большого войска, после чего он нарушает перемирие, и вспыхивает 2-я война, длившаяся несколько лет и завершившаяся заключением нового перемирия. Позже начинается 3-я война — с Парфией, длившаяся несколько лет и проигранная Империей. Рим терпит тяжелое поражение.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Аркадий (что переводится как «счастливый»), правил 13 лет (395–408). Ведет в свое правление три большие войны. На Балканах его противником является знаменитый Аларих, вождь готов, с которым Аркадий начинает свою 1-ю войну практически сразу же после воцарения. Аларих — имя-прозвище, возможно: «ала-рекс». Это легендарный полководец в традиционной истории. Большая римская армия, возглавляемая Стилихоном, 2 года воюет с Аларихом; в итоге Рим подписывает мирный договор с Аларихом, который воспользовался перемирием, накопил силы и за несколько лет создал мощную армию, после чего он нарушает перемирие, и начинается 2-я война, длившаяся несколько лет и завершившаяся заключением нового перемирия. После перемирия начинается 3-я война с Аларихом, длившаяся несколько лет и проигранная Империей. (Что можно косвенно считать поражением Рима, т. к. проигрывает войну римский полководец Стилихон.)

АНТИЧНОСТЬ. Публий Элий Адриан (усыновленный Траяном родственник его жены), правивший 21 год (117–138). Страдал тяжелым заболеванием, был весьма подозрителен, детей не имел. Внезапно заподозрив среди своих полководцев заговор, учинил жестокую расправу. При Адриане римская армия приходит в упадок: «Ввиду того, что многие римские граждане отказывались от службы в легионах, Адриан стал пополнять ряды легионеров не только за счет жителей провинций, имевших права римского гражданства, но и просто за счет свободных провинциалов. С его времени легионеры окончательно потеряли свой „римский“ характер, превратившись в разноплеменное войско, вооруженное римским оружием в качестве служебного языка» (История Древнего Рима. М.,1971).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Гонорий (брат Аркадия), правивший 28 лет (395–423). Страдал серьезным заболеванием, был слабоумен, детей не имел. Предательски убил в 408 г. своего лучшего полководца Стилихона, обвиненного (возможно, клеветнически) в подготовке заговора против Гонория. При Гонории римская армия точно так же приходит в упадок: «Римские войска этого времени были уже не похожи на легионы ранней империи. Хотя название „легионы“ и сохранилось, но вооружение и организация римской армии после адрианопольского погрома полностью изменились. Теперь это были отряды наемных воинов-варваров… Большинство военачальников были племенными вождями варваров, имевшими римские воинские звания» (там же).

(Примечание. Дополнительная — полностью ли случайная? косвенная деталь сходства этих двух правлений: «император Адриан» «адрианопольский погром».)

АНТИЧНОСТЬ. Тит Аврелий Антонин Пий, правивший 23 года (138–161). При нем велись многочисленные и сумбурные войны в разных частях Империи (с даками, германцами, на Востоке). Известен как весьма удачливый полководец: несмотря на большое число противников, он умело оборонял Империю. Во внутренней политике проявлял чрезвычайную изворотливость ввиду общего неустойчивого положения Империи. В частности, заигрывал с низшими слоями общества: устраивал большие раздачи продуктов, ограничил права господ по отношению к рабам и т. д.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После Гонория императором (на Западе) был провозглашен 6-летний Валентиниан III, формально находившийся под опекой матери Плацидии, в свою очередь, попавшей под влияние полководца Аэция, варвара по рождению, позже признанного официальным опекуном Валентиниана III. Поэтому практически можно говорить о правлении Аэция, продолжавшемся в форме опекунства 14 лет (423–437), плюс еще 7 лет, когда Валентиниан III уже получил власть, но Аэций вплоть до 444 г. имел на него влияние, утраченное после проигрыша важных сражений. Правление Аэция было насыщено войнами и конфликтами: на Империю накатывались волны «варваров». Аэций, прекрасный полководец-профессионал, успешно проводил военные операции. Будучи варваром, Аэций, вынужденный постоянно укреплять свое положение в Риме, проявлял во внутренней политике большую гибкость, добиваясь расположения самых разных слоев римского населения. Известен как гибкий и крупный политик «эпохи смуты».

АНТИЧНОСТЬ. Марк Аврелий (приемный сын Антонина Пия). Соправительствует с Люцием Вером (который подчинен ему). Хотя Люций Вер младше, умирает он раньше Марка Аврелия. Соправители столкнулись с рядом больших трудностей, превративших почти весь период их принципата в полосу жестоких войн и обнищания страны. При Марке Аврелии вспыхивает тяжелая затяжная война со знаменитым царем Вологазом, которая шла с переменным успехом и завершилась мирным договором, не обезопасившим Империю. Сразу после договора на Дунае начинается война с кочевыми племенами, прорвавшими римские пограничные укрепления.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Валентиниан III освобождается от опеки (он как бы «приемный сын» своего опекуна Аэция). Соправительствует с Феодосием II (на Востоке), который полностью зависит в своих действиях от Валентиниана III. Хотя Феодосий II младше, умирает он раньше Валентиниана III. В их соправление начинаются жестокие войны и экономические потрясения, Империя вступает в эпоху упадка. При Валентиниане III начинается тяжелая длительная война с царем Атиллой, которая шла с переменным успехом и завершилась мирным договором, не принесшим мира Империи. Сразу после договора на территорию Империи вторгаются варвары — то на Западе, то на Востоке.

(Примечание. Начиная с Феодосия II связи Востока и Запада Империи III постепенно ослабляются; поэтому в дальнейшем мы следим в основном за событиями на Западе Империи III.)

АНТИЧНОСТЬ. Марк Аврелий Коммод Антонин (сын Марка Аврелия), правивший фактически 16 лет (176–192), формально же, если отсчитывать от года смерти отца, — 12 лет 180–192). Правление его примечательно большим числом временщиков. Первый из них — Переннис, вскоре убитый. Второй — Клеандр, которого Коммод через некоторое время отстранил от власти. Третий — Эклект; его Коммод также вскоре отстраняет. Были и другие, в том числе некая Марция. Эта перетасовка временщиков кончается со смертью Коммода.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Зеркальное отражение ситуации: в 455 г. (после смерти Валентиниана III) выдвинулся талантливый главнокомандующий Рецимер, ставший самым могущественным лицом в западном Риме и являвшийся его фактическим правителем 16 лет (456–472). Роль «временщиков» при нем играли кратковременные императоры, бывшие фактически его пешками, которых он менял на троне. Первый из этих императоров — Петроний Максим, убитый через три месяца (довольно близки имена: Переннис и Петроний). Второй — Мецилий Авит, которого Рецимер через некоторое время заставил отказаться от престола. Третий — Флавий Юлиан Майориан; его Рецимер также вскоре смещает. Были и другие ставленники его (Либий Север, Антемий). Эта чехарда ставленников заканчивается со смертью Рецимера.

АНТИЧНОСТЬ. Публий Гельвий Пертинакс. Правил менее года (193 г.). Данных о нем мало. В Империи II тяжелое положение.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Олибрий. Правил менее года (472 г.). Известно о нем очень мало. В Империи III тяжелое положение.

АНТИЧНОСТЬ. Марк Дидий Север Юлиан. Правил менее года (193 г.). В стране смута.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Глицерий. Правил менее года (473 г.). Смута.

АНТИЧНОСТЬ. Децим Клодий Альбин. Правил менее года (193 г.). Смута продолжается.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Юлий Непот. Правил менее года (474 г.). Смута продолжается.

АНТИЧНОСТЬ. Гай Песценний Нигр (Нигер). Правил 1 год (193–194). Разбит Севером, низложен и убит.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Ромул Августул. Правил 1 год (475–476). Разбит Одоакром и низложен.

АНТИЧНОСТЬ. Люций Септимий Север. Правил 18 лет (193–211). Императором был провозглашен в Германии. Разгромил Песценния Нигра, который после битвы был убит. Характеризуется как «сильный государь, разумный и добросовестный правитель». Север с переменным успехом вел одну, но тяжелую войну с парфянским царем Вологазом IV. Вынужден был подавлять северные пограничные народы, что также являлось тяжелой задачей.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Одоакр. Правил 17 лет (476–493). Предводитель германских герулов в римской армии. Разгромил войска Ромула (предводительствуемые отцом Ромула — Орестом) и низложил Ромула. Орест был убит. Одоакр провозглашен императором и признан Константинополем. Известен как благоразумный и добросовестный правитель, пытавшийся восстановить единство разваливающейся Империи. Его правлением закончилась «чисто римская Империя» и начался закат Империи III. Два последних ее императора (Одоакр и Теодорих) — чужеземцы. Одоакр с переменным успехом вел одну, но тяжелую войну с Теодорихом. В конце концов готы (во главе с Теодорихом) вторглись с севера. Одоакр был разбит, сдался, был затем соправителем, но вскоре убит.

АНТИЧНОСТЬ. Марк Аврелий Антонин Каракалла, сын и соправитель Севера. Правил 24 года (193–217), из них после смерти Севера (с новым соправителем, своим братом Публием Септимией Гетой) — 6 лет (211–217). Его правление характеризуется борьбой с братом-соправителем: оба брата ненавидели друг друга и внесли непримиримый раздор в войско и двор, так что подумывали даже о делении государства. Внутренняя политика Каракаллы характеризуется хрониками как очень гибкая. Он разложил армию подкупами. Даровал полное гражданское право всем общинам империи. В 217 г. Каракалла начал готовить поход против парфян, но в самый разгар этой подготовки умер.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Теодорих Готский Великий, вначале — соправитель Одоакра. Правил на Западе 33 года (493–526), если считать от смерти Одоакра, или 29 лет (497–526), если считать от официального признания Зеноном. Его правление сопровождается постоянными трениями с его восточным соправителем Анастасием, неоднократно перераставшими в военные столкновения. Оба соправителя правят разделенной Империей (Запад и Восток). Внутренняя политика Теодориха отличается чрезвычайной гибкостью, веротерпимостью, он покровительствует искусствам. Широко практикует подкуп войск, будучи в Риме чужеземцем. Уравнивает в правах иностранцев с римлянами, осуществляет крупные перетасовки населения. В 526 г. Теодорих начал готовить поход против варваров, но в самый разгар подготовки умер.

(Примечание. Здесь заканчивается обнаруженный нами параллелизм между Римской империей II (82 г. до н. э. — 217 г. н. э.) и Римской империей III (270–526 гг.). Обнаружен он был «методикой распознавания династий». После этого вполне естественным было сравнить, опять-таки с помощью ЭВМ, анкет-коды соответствующих личностей. Совпадающие детали их биографий, которые здесь приведены, в большинстве как раз и есть результат этого сравнения. Воистину поразительно, как в Империи III один властитель за другим, без перерывов, повторяет с незначительными отклонениями биографическую канву своего двойника из Империи II — на протяжении 256 лет подряд! Конечно же, нам интересно было заглянуть и в более поздние времена этих империй: нет ли и там совпадений — быть может, труднее формализуемых, т. е. таких, которые ЭВМ заметить пока не может? Обнаружилось: есть. Параллелизм, хоть и не такой явный, продолжается и дальше, охватывая годы 217–235 и 526–536.).

АНТИЧНОСТЬ. Империя II прекращает свое существование в огне войн и анархии. Период 217–270 гг. носит в истории официальное название: политическая анархия середины III века, время «солдатских императоров».

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. Империя III заканчивается (на Западе) в обстановке тяжелых войн и разброда в государстве. Период 526–552 гг. носит в истории официальное название: политическая анархия середины VI века, время господства восточных готов в Италии.

АНТИЧНОСТЬ. После смерти Каракаллы власть переходит (после весьма кратковременного правления вольноотпущенника Макрина) в руки Юлии Месы, родственницы Каракаллы. Рядом с Юлией Месой «на вторых ролях» — ее дочь Мамея. Юлия Меса возводит на престол своего старшего сына Вария Бассиана (Марка Аврелия Антонина) — Гелиогабала; он в полном подчинении у Юлии Месы. Правил 4 года (218–222). Убит. Юлия Меса передает власть Александру Северу, мягкому и нерешительному человеку, бывшему орудием в ее руках. Правил он 13 лет (222–235). Юлия Меса убита в 234 г. В конце ее правления начинается война на Востоке с персами. Через 3 года после ее смерти начинается крупная война с готами (готская война 238–251 гг.).

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ. После смерти Теодориха власть переходит в руки Амаласунты (Амалазунты), его дочери. Она возводит на престол своего сына Амалариха; он в полном подчинении у Амаласунты. Правил 5 лет (526–531). Убит. Власть переходит в руки Аталариха — второго ставленника Амаласунты, находившегося у нее в полном подчинении. Правил он 8 лет (526–534). Амаласунта убита в 535 г. В конце ее правления начинается война с Востоком — Константинополем и персами. Это — начало знаменитой готской войны VI века.

(Комментарий. Юлия Меса и Амаласунта — наиболее выдающиеся женщины в истории Римских империй II и III. Только они возводили на престол римских императоров (царей). Их имена довольно близки, что особенно заметно в неогласованной форме: ЛМС — МЛСНТ).

Параллелизм обнаруживается и дальше, но его изложение читать было бы трудно, так как здесь сцеплены между собою два периода тяжелых гражданских войн, история которых обрывочна и весьма запутана. Важно отметить одно: эта цепь повторений по необходимости должна прерваться, поскольку, пройдя насквозь историю Империи II, мы вплотную приблизились к 270 году — круг замыкается, и надо вновь переходить на начало нашего изложения, теперь уже на историю Империи III. Понятно, что состыковать две подряд идущие одинаковые истории не так-то просто, и единственный разумный выход для древнего хрониста сделать их самостоятельными, самозначащими главами исторической эпопеи, так чтобы на стыке их не было ничего интересного, внятного и значительного, сделать так, чтобы одна эпоха после долгой агонии скончалась, и тогда другая может начаться практически самостоятельно, без глубоких причинно-следственных связей с предшественницей. В самом деле: период 240–270 гг., отделяющий Империю II от Империи III, в традиционной истории выглядит как период максимального углубления политической анархии, так что к моменту прихода к власти Клавдия II в 268 г. единой империи фактически уже не существует, и можно утверждать, что 270-й год является годом «восстановления Империи» после ее «развала».

Итак, мы прошли только по одному из нескольких десятков параллелизмов, обнаруженных в европейской и библейской истории (причем даже не из числа основных — по вторичному; однако он из числа самых длинных и интересных). Хотелось бы надеяться, что читатель собственными глазами убедился: такая цепочка совпадений случайной быть не может, она — результат вмешательства в реальную историю (не обязательно умышленного и злонамеренного), результат дилетантской, низкоквалифицированной (если рассматривать в аспекте профессиональном) работы какого-то средневекового историка-хрониста.

Читатель, естественно, спросит: но куда же смотрят историки позднейших времен? Продемонстрированный нами параллелизм настолько очевиден, что только слепец не заметит его, и только паралитик не начнет бить тревогу («История рушится! Все на помощь!»).

Нет, дорогой читатель. Не так уж он очевиден. Придется еще раз напомнить о том, что ради этой прозрачной ясности и «очевидности» пришлось проделать огромнейшую подготовительную работу по кодированию десятков и сотен хроник, по составлению программ для ЭВМ и анализу этих хроник с их помощью. Только так удалось отделить «плевелы от зерна», сосредоточить внимание на сущности явлений и отрешиться от второстепенного. Если же рассматривать необработанный материал, немедленно начинает работать гипноз ярких красноречивых деталей (может быть, придуманных кем-то, или попросту искаженных до неузнаваемости), которым нет соответствий в биографии параллельной; именно детали убеждают не только постороннего читателя, но и профессионального историка в «безусловной правдивости» прочитанного. Для примера раскроем книгу по истории Древнего Рима и приобщимся к деталям биографии любого из недавних наших персонажей. Ну вот, например, Каракалла:

«В 215 г. Каракалла, узнав, что среди населения Александрии Египетской распространяются насмешливые высказывания о нем, явился в город со своей гвардией. Пригласив молодых граждан Александрии в цирк, император окружил здание воинами и велел перебить всех собравшихся. Вслед за этим он отдал ряд районов города на разграбление».

И не в том дело, правдив ли, даже правдоподобен ли этот садистский исторический «анекдот»; важно прежде всего то, что благодаря подобным «деталям» история Каракаллы начинает выглядеть совершенно не похожей на историю его двойника Теодориха Готского. Крохотные мелочи вроде того, что «Септимий встретился с войсками противника» не где-нибудь, а именно «близ Лугудуна», заставляют верить, будто перед нами — подлинная история.

Если же вернуться к средневековым хронистам, которые умудрились так лихо запутать историю, то, пожалуй, нет смысла так уж сурово их осуждать. Мы судим их с позиций сегодняшнего преклонения перед точностью в науке. Судить-то можем, но выносить приговор — нет. В юрисдикции никакой закон не имеет обратной силы; так и здесь. Научная мораль в их времена была совершенно другой, и в рамках той морали они вели себя безукоризненно. Есть один очень важный психологический аспект, игнорировать который они никак не могли. Обратите внимание: почти все ученые от начала античности до конца эпохи Возрождения были универсалами, «энциклопедистами», причем в перечень «профессий» любого из них непременно входило и хорошее владение литературным стилем. Более того, многие из них попросту были блестящими писателями. Но это — не от хорошей жизни. Будь ты семи пядей во лбу, сделай ты выдающееся открытие, но если напишешь о нем языком дубовым, если твой труд читать скучно, — то и читать его никто не будет. Наука в те времена была сродни искусству; ученый не считал себя обязанным писать только о том, что проверено и перепроверено, он мог заполнять свой труд любыми гипотезами, догадками и фантазиями (не информируя читателя о степени фантастичности), лишь бы, и это главное, книга его читалась взахлеб. Раз уж сам великий Аристотель, самый ученый из ученых всего этого времени, допустил в своих книгах немало нелепостей, буквально высосанных из пальца, вздорных утверждений, любое из которых мог бы сам легко проверить и опровергнуть, — что говорить об остальных! Вообразите себя на месте историка, решившего составить летопись своей земли — и обнаружившего, что от ранних эпох осталось только перечисление князьков и скупые упоминания о каких-то иных действующих лицах. Даже современный исследователь, сторонник весьма строгой научной морали, не преподнесет вам это перечисление в первобытном виде, он непременно разбавит его водичкой (в рамках сегодняшних научно-этических ограничений почти безвредной) из общих слов и рассуждений по поводу. Античный же (или средневековый) историк расцветит этот сухой список живописнейшими деталями (чтобы читалось интересно!), даже не подозревая, какое преступление (на взгляд далеких потомков) он совершает. И точно так же, как его современники-поэты и драматурги по многу раз обыгрывали одну и ту же сюжетную схему, обогащая ее своей фантазией, так и он не гнушается воспользоваться схемой какой-нибудь уже известной ему хронологии. И так уж нечаянно (или — закономерно?) сложилось, что наиболее популярной в качестве шпаргалки стала схема истории могучего царства, полуфантастическая, но не совсем фантастическая: истоками своими восходящая к империи Габсбургов.

Поэтому, ни в коем случае нельзя делать вывод, будто Суллы, Юлия Цезаря, Каракаллы и других прославленных личностей, раз уж они оказались на «отражениях», никогда на самом деле не было. Они были! Все они — реальные герои древности. Но их жизнь была описана разными летописцами в разных хрониках. Хроники отличались друг от друга характером изложения, мировоззрением и т. п. А затем поздние хронологи не поняли, что эти хроники говорят об одном и том же. И раздвинули их во времени. Так раздвоились реальные персонажи. Не в жизни, а на бумаге.

Вспомните ту надпись, откопанную в Помпее, где и Нерон, и Валент — элементы составного имени какого-то императора. Может быть, того самого, который в описании Империи III стал Валентом, а в Империи II — Нероном.

Ну, а если уж мы так часто поминаем Юлия Цезаря, то — вот перечень исторических персонажей, с которыми он «породнился», попав с ними на одно и то же место в различных параллелизмах: Юлий Цезарь (II Империя) — кесарь Юлий Констанций I Хлор (т. е. рыжий) (III Империя) = библейский царь Соломон — Оттон III Рыжий (Св. Рим. имп.) = Иорам иуд. + Ахазия (Охозия) + Эталия (Гофолия) (Иудейское царство) — Карл IV, завершающая часть его правления (Империя Габсбургов).

Естественно, в обнаруженных нами параллелизмах совпадают не только длительности правлений следующих друг за другом императоров и царей и их характеристики; события глобального масштаба так же послушно совпадают. Например. Обнаружен параллелизм между Римской империей III и Израильским царством (по Библии). См. рис. 2. И там, и тут происходят события глобального масштаба: Римская империя разделяется на Западную и Восточную, единое государство евреев разделяется на Израильское царство и Иудейское. Когда же это происходит, при «совпадающих» ли правителях? Давайте посмотрим.

Вот первые властители — при них оба государства еще едины: — Аврелиан (= Сулла) = Саул; — Диоклетиан (= Помпей) = Давид; — Констанций I Хлор (= Ю. Цезарь) = Соломон.

Далее — те, при ком государства распадаются:

• Константин I Август основывает Новый Рим и переносит туда столицу; при нем возникает арианство — учение, рассматриваемое другими христианами как ересь; Империя распадается на Восточную и Западную;

• Константин I ведет борьбу с отделившимся от него Лицинием. = Иеровоам I — основатель «ереси Иеровоама»; он перенес столицу в город Сихем; царство делится на два (богославское и богоборческое); Иеровоам I ведет борьбу с отделившимся от него Ровоамом.

• При Константине I Империя была разделена на 12 диоцезов. = Богоборцы были разделены на 12 колен.

• При сыне Константина I — Констанции II — прибавился 13-й диоцез. = В богоборческом царстве к 12 коленам было прибавлено 13-е. И так далее… Параллелизм доходит до Ромула Августула = Осии.

Итак, знаменательнейшее событие в истории христианского мира раскол Римской империи — нашло и в Библии отчетливое отражение. Этот раскол, кстати, до сих пор отчетливо проявляется в нашей жизни. Его зримый сегодняшний след — взаимоотстраненность католичества и православия. И не только.

Сейчас мало кто знает, что означают две орлиные главы российского герба, и почему они глядят в разные стороны. На самом деле это — византийский герб, символика которого была прозрачно ясна: две орлиные главы, глядящие на Запад и на Восток, — это две Римские империи. Но хоть они и разделились, тело (христианство) у них едино. Византия дерзнула поместить обе орлиные главы на своем гербе, поскольку именно она считала себя и часто действительно была главной в этом двуединстве. На Русь попал этот герб почти случайно: он украшал трон Софьи Палеолог, который она в 1472 г. привезла с собой (не из Византии, как обычно пишут, а из Рима, где ее отец был в политическом изгнании) в Москву, выходя замуж за великого князя Ивана III. Жениху герб приглянулся; сработали тут и политические соображения: брак с Софьей Палеолог, племянницей последнего визанского императора, как бы делал его духовным наследником Византийской империи, уже рухнувшей, Москву — Третьим Римом, новым оплотом православия, и византийский герб, ставший гербом «всея Руси», зримо утверждал эту наследственность.

Кто знает, как истолкуют мудрые головы сегодня, что у Герба Российского — две главы, и что сие должно отныне символизировать. Любое новоявленное толкование будет уже «отражением отражения». Точно так же, как и двуединство библейских Израильского и Иудейского царств, хотите вы этого или нет, «отражением отражения» неизбежно присутствует в этом двуглавии.

Но вернемся к теме. Израильское царство, как мы уже говорили, совпадает с Римской империей III, а после ее раскола — с Западной Римской империей. Точно таким же образом — и это очень знаменательно! — Иудейское царство соответствует тому же периоду Восточной Римской империи (рис. 3). Однако заметим: Римская империя III — это в значительной степени «отражение» Империи X–XIII веков, которая тоже имеет параллелизмы с библейской историей. По всей видимости, богоборческое (Израильское) царство отражает «романизированную» историю Империи X–XIII веков (рис. 4 и 5), а богославское (Иудейское) — ее «германизированную» историю (рис. 6 и 7).

Глава двадцать пятая Разложение геохронологической карты

Итак, мы получили уже достаточно материалов, чтобы попытаться вчерне реставрировать подлинную историю Европы — на базе известной нам традиционной истории и обнаруженных в ней повторяющихся блоков. Вторым этапом реставрации, в тысячи раз более трудоемким (но зато и в тысячи раз более увлекательным) будет новое вчитывание в древние документы, когда-то неверно истолкованные и ошибочно привязанные к хронологической шкале. Это будет работа историков. А мы пока что подводим итоги работе математика.

Итак, вот перед нами «геохронологическая карта» (ГХК) начерченная горизонтально ось времени, рядом с которой выписаны события, происходившие в конкретные времена (как утверждает история) в различных европейских странах, на Ближнем Востоке и в Египте. Любая хронологическая таблица, какую можно найти в книгах, — часть этой «карты». Благодаря найденным нами историческим параллелизмам мы знаем теперь расположение совпадающих между собой исторических блоков, — закрасим их одинаковым цветом или обведем и обозначим одинаковыми индексами (вспомните про строки-хроники «Е» и «Б»). Фактически мы этим воспроизвели строку-хронику «Е» — в более подробном виде.

Далее, нанесем теперь на нашу схему так же подробно детализированную строку-хронику «Б» — историю по Библии, разместив ее на оси времени не в тех древних тысячелетиях, куда традиционно относят эту историю, а там, где должна она размещаться, в том единственном месте, где вся последовательность ее блоков совпадает с хроникой «Е»: на интервале с VIII–IX вв. до н. э. по XIV век н. э.

Теперь, наконец, воспроизведем под нею те цепочки блоков, суммирование которых дало строку-хронику «Е», воспользовавшись решением из главы 24 или из главы 26 (принципиальной разницы между ними, как легко убедиться, нет):

• исходную цепь блоков К — Н/П — Р — Т — С (строка-хроника С-0, оригинал истории),

• без сдвига ту же цепь с добавками К/Р — МТ — Н/П — Т — Р — Т — С (строка-хроника С-1, оригинал истории уже «обогащен» добавками, но еще не сдвинут),

• строку-хронику С-2, демонстрирующую сдвиг в прошлое на 333 года,

• строку-хронику С-3 — сдвиг на 1053 года, и

• строку-хронику С-4 — сдвиг на 1778 лет.

Именно таким образом мы и получили схему ГХК и разложения ГХК, изображенные на рис. 11 главы 20.

Хотя здесь и указаны значения сдвигов с точностью до года, цифры эти достаточно условны, поскольку исходную историю в «отражениях» средневековые хронисты воспроизводили не абсолютно точно, и «отражения» некоторых реальных событий нередко смещаются на шкале времени «Е» на годы и даже десятки лет.

Главное внимание, конечно, нам надо обратить на хронику С-0, поскольку ее содержимое и есть реальная история Европы. Полезно было бы для начала произвести обратное тому, как формировалась строка-хроника «Е», действие — вычитание, удалив явные добавки, пришедшие в блоки К — Н/П — Р из более поздних времен. Без помощи профессионального историка сделать это трудно; очевидно лишь одно: количество достоверной информации с погружением в глубь веков быстро падает. Блоки Т и С (1250 г. и позднее) известны нам достаточно подробно и довольно точно. Блок Р (Священная Римская империя, 962-1250 гг.) уже содержит немало провалов: судя по всему, часть документов этой эпохи старинные хронисты датировали неправильно и сочли их гораздо более древними, поэтому образовались информационные пустоты в истории целых стран и королевских династий, которые были заполнены (благодаря аналогичным ошибкам или же сознательному желанию хоть чем-то залатать дыры) с помощью точно так же спустившихся вниз по времени многочисленных документов из блока С, т. е. из XIII и более поздних веков. Блок Н/П содержит скудные остатки информации о средневековом Риме (552–901 гг.) и о папстве этого периода, а также о империи Карла Великого (681–887 гг.), — уже очень сильно «обогащенные» теми самыми документами, сдвиг которых в прошлое образовал пустоты в блоке Р. В блоке К мы обнаруживаем только следы информации о Римской империи (IV–VI века нашей эры), которые чуть заметны сквозь толстые наносы переистолкованных документов и хронологических схем более поздних эпох.

Геохронологическая карта (отобразившая современное представление о древней истории, воспроизводящая любой современный учебник по истории) распадается, как мы видим, на четыре слоя, на четыре практически тождественные истории, сдвинутые друг относительно друга, просуммированные и переистолкованные. Начиная с середины XVI века и ближе к нам «учебник» ГХК не содержит никаких дубликатов, так что историческую схему XVI–XX веков мы можем считать в основном достоверной. На интервале 900-1300 гг. дубликаты уже присутствуют. Часть «современного учебника», описывающая этот период, есть сумма двух хроник: некоторой реальной хроники, довольно скудной, описывающей реальные события 900-1300 гг., и реальной хроники, описывающей события эпохи Габсбургов (1300–1600 гг.). Почти любое событие, датируемое 300–900 гг. н. э., является суммой двух-трех-четырех более поздних событий; информацией, действительно относящейся к ранним блокам реальной истории К и Н/П, могут быть разве только имена некоторых «исторических» персонажей, и в лучшем случае — несколько полулегендарных эпизодов. И, наконец, любое событие, датируемое ранее чем 300 годом н. э., полностью мифично и является либо «отражением» более поздних событий, либо полностью плодом чьего-то воображения, либо, чаще всего, суммой того и другого.

Глобальная хронология в окончательной форме была создана в конце XVI — в XVII веках, и именно здесь (что очень важно) заканчивается последний период, опустившийся в прошлое и породивший в древности дубликаты, «отражения», — период С. Тем самым авторы последнего переноса исторических событий в прошлое выдают себя, вернее, время, когда они работали: после Петавиуса, т. е. после его смерти в 1652 году. Создав из него одного трех Дионисиев, разбросанных по изуродованной истории, завершатели его дела как бы поставили фирменное клеймо на готовое изделие — на глобальную хронологию Европы, созданную трудами безвестных средневековых хронистов и в том же фантастическом духе завершенную фирмой Скалигера-Петавиуса.

Конечно, не надо эти саркастические слова воспринимать как обвинение в злом умысле. Если не считать «художественного» заполнения пустот в истории, существующая версия исторической хронологии Европы — результат трех хронологических ошибок, сущность которых раскрыта в книгах А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии» и «Глобальная хронология».

Здесь можно коротко сказать, что там обосновывается гипотеза о причинах неправильного прочтения средневековыми хронистами некоторых древних дат.

Сдвиг на 333 года — следствие, скорее всего, путаницы между хрониками Рима и Нового Рима: и тот, и другой в хрониках назывались просто Римом или Городом, и там, и тут время отсчитывалось «от основания Города».

Другой возможный механизм, приводивший к сдвигу на 343 года, датировка по правлению известного императора-цезаря Максимилиана I (1493–1519 гг.): так, дата MCL.III подразумевала «Максимилиана цезаря третий год», т. е. 1496 год, но позже ее прочитывали как MCLIII = 1153 год.

Сдвиг на 1053 года, близкий к круглой величине 1000 лет, можно попробовать объяснить тем, что после появления летосчисления «от Рождества Христова» первое время фигурировали два способа записи вековых дат: один и тот же третий век мог записываться и так же, как сейчас (III век), либо же с греческой буквой «хи» впереди первой буквой от слова «Христос» (X.III век), указывающей на применение именно «христианского» счета веков. «Третий век Христа». Во всяком случае, в некоторых древних хрониках можно встретить именно такую, с точкой, датировку. Составители обобщенных хроник могли путаться при расшифровке таких дат (X.III и XIII век) как в ту, так и в другую сторону, непроизвольно прибавляя или вычитая 1000 лет.

Точно такая же ошибка могла возникать и в том случае, если датировка проводилась не веками, а годами «от Иисуса Христа» — с добавлением (для уточнения того, какое используется летосчисление) инициала от имени Иисуса: I.300 — 300-й год от Иисуса, что потом стало восприниматься как 1300-й год.

Еще один след сдвига на 1000 лет — то, что средневековые итальянцы называли XIV век «Треченто» (т. е. «трехсотые годы»), XV век — «Кварточенто» («четырехсотые»), XVI век — «Чинквеченто» («пятисотые годы»), игнорируя принятое сегодня добавление «тысяча…». Скорее всего, они были более правы, отсчитывая таким образом годы «от Христа», чем мудрецы-схоласты, «вычислившие» дату Рождества Христова и отнесшие ее на приблизительно 1000 лет назад, а вместе с нею и некоторые из датированных таким образом документов.

Сдвиг на приблизительно 1800 лет мог возникнуть таким образом: какие-то документы аналогичным образом были датированы (в греко-византийском способе записи — греческими буквами) по времени папства Григория VII Гильдебранда, с сокращенным указанием его имени: ГРО.А. Впоследствии это расшифровывалось как византийская дата ГРОА «от сотворения мира», и полученная расшифровка относила документ на 1817 лет назад.

Другая возможность: разница между иудейской датировкой «от сотворения мира» и датировкой, предложенной Августином. Летосчисление «по Августину» было определяющим в римской историографии на протяжении нескольких веков; именно Августин расчленил глобальную хронологию на периоды — на 6 эпох. Вот эти даты «сотворения мира»: иудейская — 3761 год до н. э., по Августину — 5551 год до н. э. Разница между ними составляет 1790 лет.

Возможно было и суммирование сдвигов, как результат неоднократных ошибок такого рода.

Глава двадцать шестая Бессонница Гомер Тугие паруса…

Троянская война. Практически с нее начинается известная нам история Европы. Практически с нее, с Гомера, начинается и знакомая нам поэзия. Давайте рискнем стряхнуть с них пыль тысячелетий и рассмотреть: каковы могут быть реальные прототипы Троянской войны и Гомера?

Чуть-чуть забегая вперед, можно сказать: в традиционной истории Европы мы насчитали 13 эпизодов — 13 войн, информация о которых так перепутана, рассказы о которых (и абсолютно легендарные, и полностью достоверные на вид) так сильно повторяют себя во многих деталях, что их почти невозможно расчленить на несколько различных первоисточников. Едва ли, конечно же, вместо этих тринадцати была на самом деле только одна война. (Поймите правильно: речь не просто про войны как таковые — их было множество, но только про те две-три войны, описания которых переплелись между собой, а потом этот клубок перепутанной информации прокатился, неравномерно подпрыгивая, по всей истории и оставил свои следы на протяжении двух с половиной тысячелетий: и там, где история почти полностью реальна, и где полуреальна, и где она абсолютно мифична, — следы, естественно, различные на вид, но на самом деле глубоко родственные.) Несомненно, этих реальных войн-первоисточников было чуть больше чем одна, и можно допустить, что они действительно происходили примерно в то самое время, в котором сейчас «прописаны». Однако из-за этой слитности и перепутанности информации мы вынуждены воспринимать их как один блок, многократно размноженный, — блок, обозначаемый на наших схемах как «Т», и видеть в них один первоисточник и 12 «отражений». Задача будущих исследователей — в уточнении этой картины, в аккуратном расчленении информации на 2–3 источника. Отделить реальное от мифического, выяснить конкретно, «кто» есть «кто», и «что» было «когда», — это уже работа профессионала-историка, а наша задача скромнее: с помощью математики определить зону и направление поиска для специалиста. Среди 12 «отражений» — и прославленная Троянская война, по имени которой мы и будем называть этот блок. Они схожи, повторяем, далеко не полностью, но многими красноречивыми деталями. Так, описанная Геродотом история, которая привела к падению династии Гераклидов, и описанная Титом Ливием Тарквинийская война, и война XIII века н. э. в Италии очень сходны своим зачином с Троянской войной, как ее описал Гомер. Поведанная им удивительная история с деревянным конем, наполненным лазутчиками, пусть и не совсем такая, но легко узнаваемая, обнаруживается и в осаде Вавилона царем Киром, и в войне VI века на территории Италии…

Взглянув на разложение ГХК, мы видим, что Троянская война, относимая сегодня к 1236–1226 гг. до н. э. (или, если верить Гелланику, Дамасту и Аристотелю и тому, как датируют сегодня специалисты их сведения, — к 850–830 гг. до н. э.), является безусловным «отражением» гораздо более поздних событий. Она налагается на знаменитую готскую войну VI века н. э. в Италии (которая тоже в значительной части, а возможно, и вся — «отражение»), на описанную в Библии войну с Навуходоносором и на не менее знаменитую войну второй половины XIII века.

X–XIII века н. э. — период, когда благодаря крестовым походам на территории Греции возникла мозаика феодальных государств. Сейчас считается, что грубые и невежественные завоеватели-франки окончательно похоронили великое античное наследие. Но мы, с новых позиций, рискнем утверждать противоположное: именно цивилизованные пришельцы, начиная с X века, основали на территории Греции очаги культуры, которую мы относим к античной Греции. Рискнем поверить свидетельствам современников и очевидцев, на которые современные историки смотрят как на нелепости, о том, что именно в X веке афиняне построили красивую церковь и водрузили в ней образ Девы Марии, которому дали имя… Атенайя, т. е. Афина! Позднее это же название получил образ «Панагии Атениотиссе», который был высоко чтим… в Парфенонском храме (туристы XII века описывали его как только что построенный), и Дева Мария теперь именовалась Parthenos. В XIII веке изваяли и поставили в Парфеноне статую католической Девы Марии — скорее всего ту, которая в «отражениях» превратилась в статую Афины работы Фидия. Тогда же функционирует (тоже как только что построенный) другой посвященный Деве Марии храм, называемый теперь «античным Эрехтейоном». Много позже, в XV столетии, появляется слово «эллины»: так Лаоник Халкокондил, родом афинянин, называет своих земляков (сейчас, конечно, считается, что он «возродил» это слово).

Но вернемся в XIII век. Вот какой поразительный рассказ сообщает нам историк Рамон Мунтанер, современник Данте:

«На мысе Атраке в Малой Азии находилась одна из троянских застав, недалеко от острова Тенедоса, куда обыкновенно… отправлялись знатные мужчины и женщины Романии… для поклонения божественному изваянию. И вот, однажды, Елена, супруга герцога Афинского, отправилась туда в сопровождении сотни рыцарей на поклонение, ее приметил сын троянского короля Парис, умертвил всю ее свиту, состоявшую из ста рыцарей, и похитил красавицу герцогиню».

Далее Мунтанер излагает Троянскую войну в «средневековой окраске» (см. работу Ф. Грегоровиуса «История города Афин в средние века»).

Вот так. Маленькая поправка к давно известной нам истории: не просто прекрасная Елена, но прекрасная герцогиня Елена!.. Так что мы видим перед собой тот редкий случай, когда «отражение» унесло эту удивительную историю на две с половиной тысячи лет в прошлое, умудрившись сохранить подлинные имена двух главных ее персонажей!

Поскольку, судя по некоторым источникам, в средневековье действительно существовал город, именуемый Троя, предположим, что он и был в центре начавшейся с похищения герцогини Елены войны XIII века, которую мы так и будем называть: Троянской войной XIII века. Она, видимо, была действительно одним из самых заметных событий в средневековье, раз породила такое множество «отражений» — и в истории, и в литературе. (Внимание! Средневековые авторы, возможно, не эту, а какую-то более раннюю войну именовали «Троянской», однако описывали ее по схеме и с деталями главным образом именно войны XIII века. Просим читателей не принимать наше название, а также средневековое, а также гомеровское — за одно и то же.)

Вспомните, как пала гомеровская Троя: лазутчики спрятались в деревянной статуе коня; жители Трои решили притащить этого коня в город, даже разрушили для этого часть городской стены. Ночью греки вышли из коня и открыли городские ворота изнутри. А вот как был захвачен Неаполь (т. е. попросту Новый Город, в переводе) в ходе «отражения» Троянской войны в VI веке.

Военная хитрость Велизария (дубликат Карла Анжуйского): лазутчики проникли в город через высохший акведук — сооружение на гигантских «ногах», именовавшееся «шагающий акведук», чем-то действительно похожее на великанского коня. В огромной трубе его спрятались несколько сот воинов. Ночью они разобрали каменную пробку, которая по замыслу должна была защищать город от проникновения по акведуку (вот и разрушение части городской стены!), и открыли городские ворота изнутри. Кстати, сравнение такого акведука с гигантским конем должно напрашиваться у латинских авторов само собой — из-за великолепного созвучия: aquae-ductio — акведук, водопровод, «ведущий воду», и equae-ductio — «ведущий лошадь». Если же и в самом деле, как утверждают некоторые версии, внутри трубы шли не только пехотинцы, но и конные, эта игра слов могла даже возникнуть как уместная шутка участников этого похода. Ну, а потом, в версиях не-очевидцев, реалистический акведук превратился в легендарного коня. Теперь заглянем в другое «отражение» Троянской войны: затяжную осаду Вавилона царем Киром. Лазутчики проникли в Вавилон по руслу высыхающей реки! Падение Вавилона датируется 539 г. до н. э.; и это, и многие другие окрестные события говорят о том, что здесь мы имеем дело со сдвигом «отражения» на 1810 лет. Таким образом, если прибавить 1810, дата падения Вавилона — отражение 1271 года. Оригинал, Троянская война XIII века, завершилась в 1268 г. Ошибка всего в 3 года!

Кстати, раз уж мы говорим об «отражениях» Троянской войны, интересно рассмотреть один из главных материалов по истории Древней Греции — «Историю» Геродота. Она восходит, как к источнику, к «Истории» Тита Ливия, с изменением имен превращая основание Рима в начало Древней Греции. (Кстати: в средневековье южную Италию называли Великой Грецией!..) В свою очередь, изложенное Титом Ливием основание Рима воспроизводит историю X–XIII веков н. э., в основном подлинную, но с одной накладкой: в X век этой воспроизводимой истории занесено одно из «отражений» Троянской войны XIII века, превратившееся в войну 901–924 гг. С ее воспроизведения, точнее, с ее зачина и начинаются повествования Тита Ливия и Геродота. Вначале, впрочем, оба они упоминают о Троянской войне — в версии, близкой к версии Гомера. Для них это — начало начал истории. Но потом каждый из них принимается рассказывать вроде бы про другие эпизоды, не замечая, что это, по сути, — то же самое.

Тит Ливий: между мужчинами вспыхивает спор — чья жена лучше. Он приводит к изнасилованию Лукреции, к ее гибели и к Тарквинийской войне («отражению» Троянской войны). Геродот: Кандавл, тиран Сард, спорит с Гигесом, утверждая, что его жена — самая красивая женщина в мире. В итоге — гибель Кандавла, падение династии Гераклидов (еще одно «отражение»). Обе эти истории безусловно родственны гомеровской версии: «суд Париса», спор богинь, «яблоко раздора», затем война.

Заметим, во всех «отражениях», как и в оригинале, Троянская война и ее аналоги приводят к падению династий. В оригинале это вероятно, захват Нового Рима = Константинополя в 1261 году н. э. никейцами-греками и падение династии Гогенштауфенов (1138–1254 гг.); у Тита Ливия падение Тарквиниев, в других «отражениях» — крах Римской империи II, крах Римской империи III, и т. п. И уже здесь начинается цепь созвучий в именах персонажей и географических названиях, каждое из которых в отдельности выглядит как случайное и неубедительное совпадение, но в совокупности они заставляют призадуматься. В оригинале Троянской войны XIII века, в ее «отражении» в X веке и у Геродота фигурируют: Гогенштауфены — Гуго — Гиг. Поле действия: Италия (ТЛ) — Латиния (ЛТ) — Лидия (ЛД).

После скупо описанных шести царей (у Геродота), они же — царский Рим семи царей (у Тита Ливия) в оригинале идет эра крестовых походов (1099–1230 гг. н. э.), колонизация Востока, создание государств, в том числе — франкских государств на территории Греции. Средневековая Греция находится под властью Византии, где правят басилевсы. В X веке появляются практически первые письменные документы — начинается «письменная» история. В «отражении» этой эпохи, описанном Геродотом и всерьез воспринятом историками, это выглядит как эпоха великой греческой колонизации VIII–VI веков до н. э.; начинается так называемая «классическая Греция». В греческих полисах VII–VI веков до н. э. власть принадлежит, заметим, басилевсам. С VIII века до н. э. начинается «письменная история» Греции.

Эпоха Гогенштауфенов отражается у Тита Ливия как «эпоха Тарквиниев» (ТРКВН), у Геродота — как «эпоха тиранов» (ТРН). После падения династии Гогенштауфенов (= Тарквиниев = Гераклидов) власть переходит к Анжуйскому дому. Знаменитый кайзер Манфред правил в Италии 12 лет (1254–1266 гг.). Его дубликаты: в Римской империи III — Тотила (541–552 гг.), в истории по Геродоту — Крез, сын Алиатта, правивший в Лидии 14 лет (560–546 гг. до н. э., что при пересчете по сдвигу «отражения» на 1810 лет дает даты 1250–1264 гг., очень близкие к оригиналу). Опять созвучия: Тотила (ТТЛ) = Алиатт (ЛТТ), обратное чтение. «Крез» = «кайзер».

Противник Манфреда — француз Карл Анжуйский. Он становится ахейским (!) князем в Греции (1278–1285 гг.). Фактически он правил, если отсчитывать от последнего года правления Конрада IV, 29 лет (1254–1285 гг.). В 1268 г. он разгромил Конрадина и захватил Италию. В «отражении» противник Креза — Кир, персидский царь (559–530 гг. до н. э. = 1251–1280 гг., очень малое отклонение от оригинала). Покорив Лидию, Кир захватывает и малоазийскую Грецию в 546 г. до н. э. (= 1264 г.). Возможные созвучия: «Кир» = «сир», французское обращение к королю. Завоеватель — француз, «франс» (ФРНС) = перс (ПРС). Имя Кир зародилось (считается, что возродилось) в средневековой Греции именно в XIII веке. Титул князей-французов «сир», произносимый греками как «кир», вырос в их глазах в величественный титул Megaskyr (великий государь). Книга Грегоровиуса про средневековые Афины, где охватывается период с I по XVII века, и источники по Древней Греции в совокупности дают возможность просчитать частоту появлений имени или термина «кир». Наблюдаются два резких всплеска: VI век до н. э. и XIII век н. э., соответствующие сдвигу на 1810 лет.

Преемник Карла Анжуйского — Карл II Неаполитанский (1285–1289 гг.). Его двойник — сын и наследник Кира Камбиз (530–522 г. до н. э. = 1280–1288 гг.). Гипотеза: Камбиз = Кам+bis, т. е. Кам Второй (фр. или лат.).

Преемник Карла II — Фридрих (Фредерик, Фадрике) II Сицилийский, правит 35 лет (1302–1337 гг.). Его двойник — преемник Камбиза Дарий I Гидасп, правит 36 лет (522–486 гг. до н. э.). В это время официальной платежной монетой является «дарейк», «дарик». Напрашивается связь: Фадрике = «дарик», либо же: Фредерик = ФР(анк)+дарик.

Фактический соправитель Фридриха II — знаменитая Маргарита, хозяйка Мореи, «женщина Мореи» — Морея-донна. Фактический соправитель Дария — известный Мардоний, «фактический глава Персии». Морея-донна или Мар(гарита) — донна = Мардоний?

Здесь надо упомянуть событие, которое произошло в это же время, но получило другой сдвиг, иное место в «отражении» и (в отраженной интерпретации) великую легендарную славу.

В том же 1305 году, когда началось Авиньонское «пленение пап», произошло вот что: в мае 1305 г. в Коринфе состоялся потрясающий по своим масштабам рыцарский турнир — первый большой «парламент» в истории Греции. Он длился 20 дней, состязались около десяти тысяч рыцарей. Этот турнир сыграл большую роль в политической истории Греции того времени. При суммарном сдвиге на 2111 лет вниз = 333 + 1776 — он совмещается с другим событием в «отраженной» истории Древней Греции: с Первыми Олимпийскими играми, с которых начался счет лет по Олимпиадам. Кстати: если этот турнир был описан каким-нибудь летописцем как «65-й год по смерти папы Григория IX (1227–1241)» — ГР.SE, — то он мог быть прочитан кем-нибудь как ГРSE — 3165-й год «от сотворения мира»; и, наконец, если автор такой расшифровки пользовался исчислением лет «от сотворения мира» по Иерониму (где «сотворение мира» приходится на 3941 г. до н. э.), то он опять-таки получил бы 776 год до н. э., известный сегодня как дата Первой Олимпиады. Можно сказать, конечно, что здесь слишком много допущений; но можно сказать и другое: стоит ли удивляться, если история знает гораздо более удивительные «совпадения».

(Примечание. Смерть Григория IX — достаточно примечательный эпизод в истории Церкви, чтобы на несколько десятилетий стать исходной точкой для хронологического отсчета. Григорий IX остро конфликтовал с императором Фридрихом II, даже дважды отлучал его от церкви; главной причиной конфликта было то, что к этому времени императорская власть вновь взяла перевес над папством, Фридрих II постепенно восстанавливал свою власть в Италии. После второго отлучения возмущенный император в 1240 г. подступил с войсками к Риму. «Папа назначил тогда на 1241 г. собор, рассчитывая на французских епископов, как не подчиненных Фридриху. Последний забрал ехавших из Франции епископов в плен. Заняв Рим, он пленил и папу, который не выдержал такого гнета и скончался в 1241 г. Преемник его Целестин IV прожил всего три недели после избрания. Два года престол оставался незанятым…» — см. Н. Тальберг «История христианской церкви».)

В 1314 г. начинается серия войн на территории средневековой Греции. «Морея-донна» — главная вдохновительница войны. В «отражении»: начинаются знаменитые греко-персидские войны. Первый поход персов начинается в 492 г. до н. э. (= 1318 г.). Главный вдохновитель и организатор войны — Мардоний.

Второй период войны. Военный поход на Морею в 1315 г. В «отражении»: второй поход персов на Грецию в 490 г. до н. э. (=1320 г.).

Войско, вторгающееся в Грецию, возглавляет полководец Фредерика II Фердинанд. В «отражении» войска персов возглавляет (вместе с Датисом) полководец Артаферн. Созвучие: Фердинанд = Артаферн?

Битва 1316 г. — центральное событие этого периода на территории Мореи. В этой войне участвует на стороне французов венецианский флот. Войска морейцев возглавляет (вместе со своим мужем Людовиком Бургундским) знаменитая женщина этого периода — Матильда. В «отражении»: знаменитая Марафонская битва персов с греками в 490 г. до н. э. (= 1320 г.). В войне участвует финикийский флот на стороне Персии. (Заметим, Венеция не один раз предстает в древних «отражениях» как Финикия. И опять-таки — явственное созвучие!) Греческие ополчения возглавляет Мильтиад. Мильтиад = Матильда?

Матильда — победительница в войне, регентша княжества. Дальнейшая судьба ее трагична. Суд над ней в 1322 г. В «отражении»: Мильтиад — победитель в войне, народный герой. Но дальнейшая судьба его трагична. Суд над ним в 489 г. до н. э. (= 1321 г., почти идеальное согласование при сдвиге на 1810 лет).

Герцог Вальтер II, правил 19 лет, если считать от года смерти Фридриха II Сицилийского (1337–1356 гг.). В «отражении»: Ксеркс Великий, правил 21–22 года (486–464 гг. до н. э. = 1324–1346 гг.). Имя «Ксеркс», возможные созвучия: а) обратное прочтение слова REX (царь), б) «Ксеркс» (КСРКС) = «Herzog» (ХРЦГ).

Третий поход франков на Грецию в 1331 г., длится около 1 года. В «отражении»: третий поход персов на Грецию в 480 г. до н. э., длится около 1 года.

И так далее… Перечислять все детали этого параллелизма слишком утомительно, интереснее бегло пройтись по знаменитым эпизодам и именам. И здесь, естественно, сразу приходит на ум сражение 300 спартанцев с войсками Ксеркса у Фермопил, — и что же? При сдвиге именно на 1810 лет «оригинал» этого события не обнаруживается, — и все же он был найден. Здесь один из тех случаев, когда эпизод смещен относительно основного потока событий: оригинал Фермопильской битвы отнесен в прошлое не на 1810–1820 лет, а «всего лишь» на 1775 лет. Этим оригиналом был эпизод из похода герцога Жана Ла-Роша в 1275 г. На Грецию напали тогда византийские и турецкие силы. Генерал Сенаденос (здесь — аналог Ксеркса) вторгся в Фессалию с «необычайно большим войском», с моря его поддерживал флот. Герцог Жан Ла-Рош с тремя сотнями хорошо вооруженных рыцарей встретил огромное войско турок, греков и куманов, и победа его противнику (как и Ксерксу) далась очень трудно, ценой яростнейшей битвы. Красноречивая деталь: при виде множества неприятелей герцог воскликнул: «Много людей, но мало мужей!». Конечно же, историки считают, что был этот герцог достаточно эрудирован, читал Геродота и умудрился вовремя вспомнить и процитировать слова Ксеркса (который, впрочем, адресовал их не противнику, а своему собственному воинству, которое только численностью, но не уменьем, одолело 300 «рыцарей» под Фермопилами).

Пелопоннесская война 431–404 гг. до н. э. находит аналог в войне 1374–1387 гг. в средневековой Греции, где противоборствовали наваррцы и Афины. Что же касается затмений Фукидида, здесь ситуация более сложная: затмение 1039 г. и начало войны в 1374 г. различаются на 335 лет (это — величина первого основного хронологического сдвига на ГХК). После сдвига эти два события совместились и в таком виде, как одновременные, попали в хронику Фукидида. Может быть, реальным участником и наблюдателем Пелопоннесской войны или ее прообраза Фукидид все-таки не был?.. Впрочем, с ним не так просто. Возникшие сомнения заставляют вчитаться в его «Историю» внимательнее — и обнаружить там некоторые подозрительные моменты. Похоже на то, что дошедший до нас текст содержит обширные вставки, сделанные каким-то самоуверенным переписчиком много позже Фукидида. В частности, он был огорчен тем, что Фукидид решил ограничиться только историей войны и лишь достоверной информацией, и постарался придать его труду масштабность, вписав в Первую книгу 21 главу, где изложил предшествующую историю Эллады, разумеется, со ставшими к его времени модными ссылками на Гомера и Троянскую войну. В этих главах «я» незваный соавтор, и о Фукидиде он говорит в них в третьем лице. Извиняется, что плохо знает предысторию войны: «То, что предшествовало войне… установить точно не было возможности в силу отдаленности от нашего времени», — и тут же находит нелепейшее оправдание: «Я пришел к выводу, что все эти исторические события далекого прошлого не представляли ничего значительного как в военном отношении, так и в остальном». Такой глупости не написал бы историк, и уж тем более не мог современник войны Фукидид назвать «далеким прошлым» то, что ей непосредственно предшествовало. Возможно, тот же соавтор внес в текст и другие вставки.

Войне XIV века предшествовал созыв крупнейшего конгресса в Греции в 1373 г., где собрались делегаты всех регионов Греции. Война началась примерно через 1 год после конгресса, поводом к ней было поведение коринфян. Пелопоннес нападает на Афины. В начале войны в 1377–1378 гг. войска наваррцев вторгаются в Аттику и покоряют ее. Афины терпят поражение. Наваррцы — прообраз античных спартанцев — воинственная «банда удальцов». Они организовали в Элиде военное государство (!), славились воинским искусством. Нерио, предводитель наваррцев, устанавливает в побежденных Афинах новый политический порядок — тиранию, именуется «тираном Афинским». На первое место в Греции выходят наваррцы. В 1392 г. они заключают мир с турками. Нерио умер в 1394 г.

В «отражении»: в 432 г. до н. э. был созван конгресс делегатов Пелопоннесского союза. Пелопоннесская война началась примерно через год после конгресса, поводом к войне было заявление коринфян. Спартанцы во главе Пелопоннесского союза нападают на Афины. В начале войны в 431 г. до н. э. пелопоннесские войска вторгаются в Аттику. Афины терпят поражение. Заметим: Спарта — военное государство с весьма своеобразным военизированным стилем всей жизни. Прославлены великолепная военная выучка спартанцев, прекрасная организация их войска. Лисандр, знаменитый спартанский наварх, вводит в Афинах «правление 30 тиранов». На первое место в Греции выходит Спарта. В 401 г. до н. э. Спарта вступает в союз с Персией, помогая Киру. Умер Лисандр приблизительно в 395 г. до н. э. Обратите внимание на явственное созвучие: «наваррец» — «наварх».

В это же время, при Нерио, впервые (а если древнегреческое «отражение» рассматривать как реальность, то — впервые после многовекового забвения) всплывает название Парфенона: Нерио «богато украсил Парфенон», город Афины был объявлен собственностью Парфенона! В «отражении»: Парфенон считается построенным в 447 г. до н. э. (что при сдвиге на 1810 лет = 1383 г., время Нерио). В эпоху античности город Афины — собственность храма Парфенон. Позднейшие историки, конечно, поражены многочисленными «попытками» средневековых властителей «скалькировать древность», так и в этом случае: «Чудовищная идея Нерио — обратить целый город в достояние латинских священников Парфенона… Делая Деву Марию собственницею славнейшего города… герцог едва ли помнил, что Дева (Parthenos) того же храма на Акрополе была уже некогда госпожой Афин» (из той же работы Ф. Грегоровиуса). Как и в других аналогичных случаях, историк не столько возмущается здесь идеей как таковой, сколько порицает автора идеи за ее вторичность. Очень раздражают его эти вторичности (и в средневековой Греции, и в средневековом Риме), слишком уж их много, буквально поветрие, и это тем более загадочно, поскольку эрудицией, знанием древней истории авторы «вторичных» идей явно не блещут…

Появляется знаменитый философ, писатель и общественный деятель Греции — Гемист Плетон (Плифон, Плитон). Позже он в Италии основывает Платоновскую Академию. Его труд «Учение о государстве» до нас не дошел. Умер Плетон около 1450 г. В «отражении» появляется знаменитый философ, писатель, общественный деятель античной Греции Платон (428–347 гг. до н. э. = 1382–1463 гг.). Все знают про античную Академию, основанную Платоном. До нас дошел его знаменитый труд «Государство». Не есть ли это «утраченная» работа Плетона? Кстати, был и другой греческий философ со схожим именем — Плотин, жизнь которого датируется 205–270 гг. н. э., что несколько отклоняется от второго основного сдвига в 1053 года (здесь — сдвиг от Плетона на 1180 лет). Однако: все трое — философы-идеалисты одного направления, Платон — основатель платонизма, Плотин — основатель неоплатонизма, Плетон — платоник. И, кстати, Плотин, как и Плетон, вторую половину своей жизни жил в Италии…

В середине XV века гегемония Геллеспонта прекращается. Появляется новая мощная сила — турки. Они обрушиваются на Византию. Завершается история Греции как самостоятельного государства. Новая военно-политическая сила — магометане. Султан Магомет II, прозванный Завоевателем, основал обширную магометанскую монархию. Вступает он на престол в 1451 г. В «отражении»: в середине IV века до н. э. гегемония Спарты прекращается. Появляется новая мощная сила — Македония. Государства Греции перестают быть самостоятельными. Македонский царь Филипп II — настоящий создатель Македонской державы. Вступает он на престол в 359 г. до н. э. (= 1451 г.!).

Магомет II вступает на престол в возрасте 21 года и правит 30 лет. Вся предшествующая ему история Оттоманской империи (1298–1451 гг.) охватывает 153 года. Филипп II вступает на престол в 23 года и правит 24 года. Вся предшествующая ему история Македонии (540–359 гг. до н. э.) охватывает 180 лет. Основатель Оттоманской империи Оттоман I. Основатель Македонского государства носит очень близкое имя Аминта I. Многочисленные детали завоевательных походов Магомета II и Филиппа II очень близки, утомительно их перечислять; лучше сразу перейти к новым знаменитейшим именам.

Исторический период примерно от 1470 до 1485 г. — эпоха сначала Магомета II, потом Баязета, победоносных деятелей Османской империи. Символ магометанства — полумесяц. В «отражении»: эпоха Александра Македонского (336–323 гг. до н. э. = 1474–1487 гг. при сдвиге на 1810 лет). Интересно: почему все-таки на Востоке называли его Искандером Двурогим? Может быть, его головной убор венчал мусульманский символ — «двурогий» полумесяц?.. Заметим: карта западной части Оттоманской империи близка к аналогичной карте империи Александра Македонского.

И, наконец, последний штрих, венчающий сходство средневековой греческой истории и ее античного «отражения». Падение культурнейшей Византии привело к бегству греков, к распространению «древней» культуры эллинизма по всей Европе. В «отражении» отмечается сходное явление: возникновение империи Македонского привело распространению эллинизма по всей ойкумене.

Схему этого параллелизма вы можете увидеть на рис. 1 и 2.

Но мы, однако, заметно отвлеклись от темы, заявленной в начале главы, и от обещанного читателю Гомера. Вместо этого мы прошли от описанной Гомером древней Троянской войны до Александра Македонского… Точнее, от «отражения» Троянской войны XIII века, попавшего в X век, до Баязета. Вернемся обратно. Если уж говорить о Гомере, об «отражении» Троянской войны не в истории, а в литературе, то… здесь мы опять сталкиваемся с несколькими линиями. Кажется, Гомер все-таки не был первым из тех, кто эту многократно прославленную войну живописал. Имеется в виду не легендарный слепец Гомер, а реальный автор «Илиады» и «Одиссеи».

Да, сегодня он считается первым. Но обе поэмы Гомера всплыли на поверхность только в конце XIV века. Историки (явно запутавшиеся в хронологии и датировке источников), утверждают, что «к IV веку н. э. получают распространение… записки мнимых участников Троянской войны — Диктиса и Дареса» (см. «Троянские сказания», Л.,Наука,1972). Историк считает их «мнимыми» участниками этой войны, поскольку не может обнаружить существование текстов Диктиса и Дареса в более ранних временах, Троянскую же войну относит он, разумеется, к XIII веку до н. э. Но мы уже знаем, что одно из «отражений» Троянской войны попало в III век н. э., преобразившись в войну и анархию, развалившую Империю II, другое — в VI век как готская война, завершившая Империю III. Первым сохранившимся описанием литературной Троянской войны является латинский текст, датируемый VI веком: «Какой-то невежественный писака, живший, вероятно, в VI веке, составил сухое и монотонное изложение фактов; в средние века он очень нравился» («История французской литературы», СПб., 1887, с. 85–86). Давайте предположим, что мемуары Диктиса и Дареса благодаря каким-то внешним признакам приклеились к войне-«отражению» VI века, таким образом и были отнесены историками в VI век вместо XIII или XIV века. И.Н. Голенищев-Кутузов в книге «Средневековая латинская литература Италии» пришет, что эти два свидетельства «подлинных очевидцев» о Троянской войне более ценились, чем «баснословная поэма Гомера», и породили в средневековье гигантское количество произведений, посвященных Троянской войне. По его словам, «в течение тысячи лет (до самого XV века) слава Дареса и Диктиса затмевала славу Гомера… В XII веке на Западе Дарес Фригиец стал одним из самых известных писателей древности». Позже многие ученые XIX века отрицали существование греческой рукописи Диктиса и полагали, что автором этого фальсификата является Луций Септимий. Классических филологов приводил в негодование язык латинского текста Дареса Фригийского.

Если отметить на оси времени (в традиционной хронологии) даты появления основных произведений о Троянской войне, виден резкий всплеск в XIII веке н. э., видна и упрямая уверенность авторов того времени, что война эта — отнюдь не древность. Иосиф из Эксетера (XIII в.), описывая Троянскую войну, настаивает, что он описывает реальные события, поскольку Дарес и Диктис были их очевидцами. И.Н. Голенищев-Кутузов: «В VII в. Фредегарий Схоластик называет первым герцогом франков Франциона, сына Приамова». Вполне может быть, только — в VII ли веке? Когда исследователи расчленят различные эпизоды «Троянской войны» по 2–3 различным войнам и найдут их привязку во времени, можно будет и проверять датировку различных авторов и книг по упоминанию этих эпизодов. Мы же пока высказываем простейшую гипотезу: литература о Троянской войне восходит к войне XIII века, а потому и все источники, где имеются какое-то ее отражения, должны датироваться не раньше последней трети XIII века, потому и Фредегарий Схоластик едва ли упоминал Приама раньше. (Впрочем, здесь можно допустить, что в литературной и мифологической памяти европейских народов слились эпизоды Троянской войны XIII века и имена героев войн X и VI веков — ее «полуотражения», в числе которых мог быть и Приам.)

Внимательный читатель, конечно, давно уже вознамерился схватить нас за руку: «Как же так! Ну, будь один только Фредегарий — еще ладно бы… Вы относите Троянскую войну к XIII веку н. э. — и вы же сообщаете, что история Улисса в средневековых одеждах появилась еще в XI веке, и что еще в конце XII века труверы гордились национальным сюжетом Троянской войны!.. Или все эти даты — результат сдвигов в прошлое? Но у вас минимальный основной сдвиг — 333 года, а здесь похоже на сдвиги и на 100, и на 200 лет, и на сколько угодно».

Верно, читатель, это — один из тех парадоксов, которые во множестве возникают при смешении информации из различных источников. Но наша-то задача как раз в том и заключается, чтобы вытащить наружу, продемонстрировать эти парадоксы и доказать: традиционная хронология сконструирована неправильно! Начали мы с парадоксов самых крупномасштабных и постарались их разрешить, совершая обратные перестановки блоков истории — на свои, как предполагаем, законные места. Но при этом, вполне естественно, возникают во множестве новые парадоксы, теперь уже локальные: блок истории, когда-то перенесенный на чужое место, постепенно прижился там и оброс тысячами связей, соединивших его с новыми соседями. Мы — не историки и не хирурги, и нет у нас возможности произвести обратную пересадку блока истории бескровно. Он, успевший обрасти на чужом месте множеством тамошних имен, терминов и географических названий, долго еще будет демонстрировать их нам как мелкие парадоксы, возникшие после обратного переноса.

Что же касается труверов… Обратите внимание, мы никогда не утверждали, что «Троянская война XIII века» (это наш условный термин) так прямо и называлась ее участниками или летописцами Троянской. Нет! Мы просто полагаем, что война XIII века в Новом Риме (Константинополе) и в Италии — один из источников (и, возможно, главный) для легенд о Троянской войне. Ну, а само название, равно как и имена многих героев, и некоторые события вроде бегства троянцев на новые земли и путешествия Улисса, — принадлежат иному прототипу, более раннему (из X или даже VI века). То самое явление: смешение информации из разных источников. Оно было тем более возможным, если и в той, и в другой реальной войне как-то участвовал город Троя. Почему бы и нет? Возможно даже: два разных города, одинаково называемых.

В списке наиболее знаменитых ранних романов троянского цикла почему-то нет греческих авторов, и язык этих произведений — не греческий. Напомним, что франки считали себя выходцами из Трои. Историки литературы, полагающие, что поэмы Гомера были известны всегда, с удивлением отмечают, что в средние века их почему-то никто не читает, и то, что читатели тех времен знают из описанной в «Илиаде» истории, — небольшое сокращение, приписанное почему-то Пиндару.

Любопытная деталь: Гомер в своих поэмах упоминает Дареса:

Упоминает он также Идоменея, сподвижником которого в походе на Трою был Диктис. Это можно, конечно, истолковывать как угодно. Например: полуграмотные авторы низкохудожественных подделок воспользовались малозаметными, но явными именами из троянской истории, как псевдонимами, чтобы их сочинения выглядели как мемуары участников войны. (Однако: если поэмами Гомера тогда зачитывались, шансы на популярность у авторов подделок были равны нулю. Если же поэмы Гомера были неизвестны, не набьешь себе цену такими псевдонимами.) Или: Гомер писал свои поэмы позже них и упоминанием Дареса признал подлинность его мемуаров.

С огорчением надо признать: не только Гомер, но и все средневековые авторы «трояниады» пишут о гигантском коне, следовательно, очевидцем реального прототипа Троянской войны (любого из ее прототипов) никто из них уже не был. Реалистичная же история с акведуком (или с руслом высохшей реки) фигурирует в «отражениях», отстоящих от «трояниады» подальше. Вот и первый намек на разделение информации по первоисточникам: похищение герцогини Елены надо отнести к одному из прототипов Троянской войны (видимо, к войне XIII века), историю с акведуком-«конем» — к другому прототипу. И Прокопий в описании полулегендарной или почти полностью легендарной войны VI века, и Тит Ливий в описании совершенно легендарной Тарквинийской войны, и средневековые авторы в описании Троянской войны следуют практически одной и той же схеме, со многими сходными деталями, которые можно иногда расшифровать — именно благодаря их повторению в разных контекстах. Подробный разбор этих параллелизмов читатель может найти в уже упомянутых книгах А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа…» и «Глобальная хронология», а здесь можно ограничиться некоторыми из этих расшифровок (разумеется, гипотетическими).

Предварить их краткий перечень можно только одним предположением: война, относимая сегодня историками к VI веку и завершившая Римскую империю III, видимо, действительно была в самом деле, и некоторые детали из того, что описывает Прокопий, действительно относятся к ней, в частности, история с акведуком и последовавшая за этим жуткая резня в Неаполе (но действительно ли в VI веке и действительно ли в Неаполе, а не в Новом Риме? — это другой вопрос). Кстати, то, что мы называем Римской империей III, судя по всему, было первой и единственной империей Рима, от которой дошли до нас только крохи информации, нанизанные на сюжетную канву Римско-германской империи X–XIII веков плюс империи Габсбургов. Нет уверенности и в том, что работа Прокопия дошла до историков XVI–XVII веков из X–XIII веков в первозданном виде, что она не была в XIII–XIV веке приукрашена ради завлекательности цветистыми деталями, попросту придуманными или почерпнутыми из других хроник, в том числе из «трояниады» (что коварным образом замкнуло круг «отражений»). Далее: на работу Прокопия опирается описание осады Вавилона Киром, на нее же (возможно, уже сильно приукрашенную) — выполненное Титом Ливием описание войны Тарквиниев, на нее же плюс романтическую историю войны XIII века — «трояниада», которую Тит Ливий кладет в зачин свой «Истории». Одна из версий «трояниады» — видимо, ранняя, еще не снабдившая героев четко узнаваемыми «классическими» именами, — приукрасила историю X века. И, наконец, Геродот пишет историю Греции древнейших времен, используя в качестве образца вначале работу Тита Ливия, а дальше приукрашенную этой «отраженной» в X век войной историю Греции, Византии и частично Италии X–XIV веков.

Итак, вот некоторые из этих расшифровок:

• «Дардан основал Трою» — «отражение» такого события: в 330 г. н. э. на Босфоре, рядом с Дарданеллами, был основан Новый Рим.

• «Язон и Геркулес пришли с Запада и уничтожили первое царство, основанное им, — Дарданское (Придешское)» — «отражение» завоевателей Италии Одоакра и Теодориха.

• Фригия, где (или поблизости) расположена Троя, — «отражение» Фризии (так в средние века, по одному из племен на северо-западе, называлась Германия, а германцы — фризийцами). Участник войны Дарес Фригиец — видимо, на самом деле фризиец, германец.

• Гора Ида (Идейская) рядом с Троей — «Иудейская» гора Везувий рядом с Неаполем. Заметим: после падения Трои троянец Ангенор идет на запад и основывает город Веноцея. Разве это не Венеция?

• Агамемнон + Менелай = император Юстиниан; Ахиллес = Велизарий (у Т. Ливия — Валерий); Патрокл = Проект (у Т. Ливия — Брут), друг Велизария; Гектор (он же Виктор в некоторых версиях) = Вигитес; «юный царь Троил» (ставший героем троянцев после гибели Гектора-Виктора) = юный готский царь Тотила; царь Теутрат = король Теодат; амазонки, царица амазонок = Амалазунта; и т. п.

Читатель, внимательно присмотревшийся к разложению ГХК на блоки и на отдельные строки, возможно, уже задался вопросом: ну хорошо, допустим, что все блоки «Т» и в самом деле — вариации на тему Троянской войны, главным образом в ее легендарном варианте. Но и в начале Библии у вас помещен блок «Т» — как же так? В истории сотворения мира никакой войны нет; даже про восстание Люцифера, едва ли на Троянскую войну похожее, рассказывается где-то в другом месте, но не в начале Библии. Что здесь значит «Т»?

Попробуем ответить. Прежде всего, блок «Т» напрашивается на это место — из-за структурного сходства строки-хроники «Е» и строки-хроники «Б». Но, естественно, мы не поместили бы его здесь, если бы не нашли никаких следов, никакого «отражения» Троянской войны. А эти следы есть. Причина всех трагических событий — женщина (там Елена, здесь Ева). Роковой символ — яблоко. Все начинается с того, что наивный, доверчивый мужчина берет его в руки (там — Парис по наущению богинь берет «яблоко раздора» и надеется вкусить от тех или иных обещанных ему благ, здесь — Адам собирается вкусить плод с Древа познания — по наущению собственной жены, фактически же — змия, существа бессмертного и хитрого, как древнегреческие богини). История завершается глобальным бедствием для всего тогдашнего человечества, ни одна Троянская война не становилась трагедией такого масштаба! Изгнание Адама и Евы из рая, их унылый путь куда глаза глядят — чем не бегство троянцев после падения родного города?.. В конце концов и те, и другие нашли где обосноваться, и обзавелись потомством, обжились, даже стали основателями городов и государств.

Что же касается Гомера… Мы можем сказать вам только одно. Известно, что был поэт с таким именем — Ангильберт-Гомер; он был важнейшим членом ученого круга при ахенском дворе Карла Великого (IX век н. э.); из стихотворений его до нас дошли лишь немногие. Если он действительно жил в IX веке, трудно предполагать в нем автора «Илиады» и «Одиссеи»…

Можно, по крайней мере, попробовать локализовать автора.

1) Он писал свои поэмы через несколько десятилетий после войны XIII века (закончившейся в 1268 году). Во-первых, именно эта война добавила недостающие романтические штрихи в легендарный образ «Троянской войны» (хотя, вероятно, война именно с таким названием состоялась значительно раньше). Во-вторых, весь литературный опыт человечества показывает, что создать эпохальное полотно по свежим следам события — невозможно. Роман «Война и мир» написан через 60 лет после нашествия Наполеона. В-третьих, в этот период появлялись новые версии «трояниады», а обнародование «Илиады» мгновенно затмило бы их.

2) Он писал на великолепном греческом языке — скорей всего, в Византии или в одном из культурных центров Греции.

3) Он должен был успеть написать свои поэмы до падения Византии в 1453 г. Это подтверждается появлением его поэм в конце XIV века.

Итак, мы предполагаем, что Гомер — византиец, написавший «Илиаду» и «Одиссею» между (приблизительно) 1320 и 1380 годами.

Глава двадцать седьмая Иисус Христос в одиннадцатом веке

Много важнейших событий европейской истории унес более чем на 1000 лет вниз один из основных хронологических сдвигов. Среди этих событий — жизнь и деятельность Иисуса Христа. Мы глубоко убеждены, что следы их надо искать в X–XI веке нашей эры.

Неожиданным подтверждением того, что зона поиска выбрана правильно, оказалось существование в этой зоне аналога Иоанна Крестителя.

Это Иоанн Кресцентий, знаменитый римлянин, герой средневекового Рима, борец за свободу родины от чужеземного владычества. (Не совсем понятно только — какого Рима — итальянского или Нового Рима — Константинополя). Около 960 г. в Риме сформировалась национально-римская партия; во главе ее «в течение нескольких лет Иоанну Кресцентию действительно удалось быть властителем в Риме»; он был «светским правителем Рима, но не независимым государем» (Ф. Грегоровиус. История города Рима в средние века, т.3). Иоанн Кресцентий сверг папу Иоанна XV и тем самым оказался сам во главе духовной власти в Риме; в 972 или 981 г. он, по некоторым данным, принял монашество. В лице императора Оттона III (германского императора в 983-1002 гг.) Кресцентий формально признавал власть германского трона; однако в 985 г. в отсутствие Оттона III, находившегося тогда вне Рима, Иоанн Кресцентий фактически сам — правитель Рима. В 991 г. после смерти императрицы Феофано он окончательно взял в свои руки управление городом. Оттон III выступил с походом на Рим в 996 г.; римляне покорились; Кресцентий остался главой партии, но перестал быть независимым правителем, поскольку в том же 996 г. Оттон III был коронован императором Рима. Несмотря на политическое противостояние, первоначально отношения между Иоанном Кресцентием и Оттоном III были нейтральными. Вместо изгнанного Кресцентием Иоанна XV император сделал новым папой своего двоюродного брата Бруно, внука Оттона I Великого. Тот принял имя папы Григория V. «Римляне смотрели недружелюбно на этих белокурых саксов, пришедших владеть их городом, а с ними и христианским миром, и юные чужеземцы не могли внушить римлянам благоговейного почтения к себе» (там же). Иоанн Кресцентий стал борцом против этого семейного клана германцев. И вот по приказу Оттона III состоялись арест и суд над Иоанном Кресцентием, приговоривший его к изгнанию. Потом последовала официальная амнистия, с аналогом «домашнего ареста»: он остается жить в Риме, но отстранен от политической власти. И тогда Кресцентий составляет заговор, возглавляет восстание и изгоняет Бруно из Рима! Этим он наносит, конечно, смертельное оскорбление семейному клану властителей. «Учредив в вечном городе свой трибунал и успокоив римлян амнистией, Оттон III вернулся в Германию. Удаление Оттона вскоре же послужило римлянам сигналом к восстанию: национальная партия снова сделала отчаянную попытку свергнуть иго германцев. С целью свергнуть германского папу и его приверженцев Кресцентий составил заговор. Народ имел основание быть недовольным: чужеземцы, незнакомые с римскими законами, творили суд и назначали судей, которые, не получая содержания от государства, были продажны и пристрастны. Произошло восстание, и 29 сентября 996 г. папа бежал. Смелый мятежник спешил утвердить свою власть в Риме. С бегством папы в Риме совершилась полная революция. Кресцентий снова объявил себя патрицием и консулом римлян» (там же). Однако это восстание обернулось для Кресцентия катастрофой. В 998 г. Оттон III подошел с войсками к Риму. Город сдался, кроме замка св. Ангела, где заперся Иоанн Кресцентий со своими сторонниками. Оттон потребовал от Кресцентия сложить оружие; получив на это дерзкий ответ, он начал штурм, и 29 апреля 998 года замок был взят. По приказу Оттона III «Кресцентий был обезглавлен и затем повешен. Итальянские летописцы рассказывают, что сначала Кресцентию вырвали глаза, переломали члены и волочили его на коровьей шкуре по улицам Рима… Римляне долго оплакивали несчастного Кресцентия; в городских актах до XI века исключительно имя Кресцентия встречается поразительно часто, и этому были причины; его имя давалось сыновьям во многих семьях, — очевидно, в воспоминание о смелом борце за свободу Рима. На могиле Кресцентия была поставлена надпись, сохранившаяся до сих пор; это одна из самых замечательных средневековых римских эпитафий» (там же). Иоанн Кресцентий — знаменитый мученик в римской истории X века. Вокруг его смерти сложилось много легенд. Одна из них — легенда о вероломстве: якобы Оттон через рыцаря Тамма обещал Кресценцию помилование, а когда тот сдался на этих условиях, то приказал казнить Иоанна как изменника.

На первый взгляд, если не считать поразительно похожего имени, здесь мало общего с евангельским рассказом про Иоанна Крестителя. Однако нужно принять во внимание, что уже сами по себе координаты сдвигов во времени и пространстве, установленные совершенно независимо от этой истории, указывают именно сюда. Во-первых, сдвиг на 1053 (в среднем) года заставляет нас искать описание его жизни именно в конце X или в начале XI века; во-вторых, место деятельности Крестителя: река Иордан = река По, поэтому «окрестность Иорданская» = Италия, Иерусалим (по богославским хроникам) = Рим или Новый Рим. Так что мимо Кресцентия в наших поисках пройти было невозможно.

Двойником Бруно, двоюродного брата Оттона III, в Евангелиях фигурирует брат Ирода — правитель Филипп; Иоанн Креститель — борец против их семейного клана. Царь Ирод подвергает его аресту и заточению. Аналогом «амнистии» Кресцентию является то, что Иоанн не казнен, хоть и находится в заточении, он даже пользуется уважением со стороны царя Ирода; тот «хотел убить его, но боялся народа» (Матфей, 14: 5). Аналогом жуткого оскорбления, которое Кресцентий нанес семейному клану германского императора, изгнав Бруно из Рима, является оскорбление семейному клану царя Ирода: «Ибо Иоанн говорил Ироду: не должно тебе иметь жену брата твоего» (Марк, 6: 18). И возмездие за это — не просто казнь, не просто усекновение главы, но сопровождающее эту казнь унижение и надругательство: посланный царем оружейник «пошел, отсек ему голову в темнице, и принес голову его на блюде, и отдал ее девице, а девица отдала ее матери своей» (Марк, 6: 28).

Примет сходства, как видите, достаточно много. Костяк событий тот же самый.

И вот через несколько десятилетий на историческую сцену выходит личность гораздо более яркая и значительная: Гильдебранд, ставший папой Григорием VII. Его невозможно, конечно, отождествлять с Иисусом Христом; однако в евангельских жизнеописаниях Христа и в «биографии» Гильдебранда много общего.

Гильдебранд родился якобы в 1020 г.; время его активной деятельности в Риме: 1049–1085 гг. Он — самый значительный реформатор христианской церкви средневековья, он из числа величайших пап святого престола. С его именем связана самая крупная реформа средневековой церкви, имевшая серьезнейшие политические последствия, в частности, раскол церквей. Современники прозывали его «святым сатаной», сравнивали с Марием, Сципионом, Цезарем. «Отношения, в которых стояла церковь к миру, Гильдебранд подверг полному преобразованию, и это был один из самых великих насильственных переворотов, известных в истории» (Ф. Грегоровиус. История города Рима в средние века, т.4). Он — автор знаменитого декрета о безбрачии священников, вызвавшего настоящую бурю в странах Европы. Гильдебранд первый выдвинул и провел в жизнь идею крестовых походов, определивших лицо и характер последующих трех веков. Официальным документом, на котором была основана реформа, были «возродившиеся Евангелия» (написанные якобы около начала н. э. — так считается теперь; древними ли, и в какой степени, считались Евангелия во времена Гильдебранда, неизвестно). Последствием такого насильственного переворота была ожесточенная борьба, длившаяся 50 лет между сторонниками старой и новой (реформаторской, обновленческой, евангелической) церквей. Несмотря на яростное сопротивление целых слоев европейского общества, Гильдебранд принудил церковь и светскую власть к повиновению в рамках своей доктрины. Он — первый организатор церкви в ее евангелических формах.

1053 год весьма знаменателен, его буквально можно называть началом «новой эры» христианской церкви: в этом году (или в 1054 г.) из-за реформ Гильдебранда произошел раскол Западной и Восточной церквей. Вполне можно допустить, что от этого года во многих документах действительно начался отсчет «новой эры». Сдвиг назад на 1053 года дает нам нулевой или первый год — начало «новой эры», теоретическую дату рождения Иисуса Христа.

Умер Гильдебранд в 1085 г.; сдвиг назад дает 32-й год (очень близко к 33-му — году казни Иисуса).

Родился Гильдебранд в Италии. Католическая церковь, начиная с XIII века, утверждает, что архангел Гавриил явился Марии, матери Христа, в Италии, в городе Лорето, где она жила. Впрочем, не следует думать, будто все это однозначно указывает на современную Италию как на место действия. Ведь Италия и Латиния — это фактически одно и то же, а Латинская империя долго существовала со столицей в Константинополе — Новом Риме.

Иисус назван в Евангелиях «сыном плотника», и он же — Сын Божий. Гильдебранд считается «сыном плотника»; средневековые хроники описывают младенца Гильдебранда как бога: «из его головы выходило пламя», и т. д.

О матери Гильдебранда данных нам найти не удалось. Известно, что в раннем детстве он жил в монастыре Св. Марии, где аббатом был его дядя по материнской линии.

Иисус, в борьбе с представителями ортодоксального культа, учил людей новой вере. Его аналог Гильдебранд — автор, руководитель и проводник в жизнь крупнейшей реформы в истории средневековой церкви; боролся с представителями старого культа.

Гильдебранд: декрет против симонии (продажи церковных должностей). Иисус: изгнание торгашей из храма.

Гильдебранд начал реформу церкви в 1049 г., т. е. на 29-м или 30-м году жизни. «Иисус, начиная свое Служение, был лет тридцати» (Лука, 3: 23).

Начало реформы Гильдебранда приходится на 15-й год правления в Риме императора Генриха III Черного. Начало Служения Христа также приходится на 15-й год правления императора Тиберия («Черного»). Заметим, что существует изоморфизм Империи II и Империи X–XIII вв., и в нем Тиберий накладывается именно на Генриха III Черного.

Хроники XI в. особое внимание уделяют знаменитой соратнице Гильдебранда — графине Матильде, оказывавшей ему огромную поддержку своими значительными финансовыми средствами и влиянием. Она владела половиной Италии! MATHILDA можно искаженно прочесть как «Матгильда», что близко к «Магдалине». Графиня Матильда еще и потому своеобразный аналог «раскаявшейся грешницы», что «брачной жизнью не жила, ее муж постоянно отсутствовал».

Ф. Грегоровиус удивляется, что не сохранилось ни одной монеты Григория VII. Однако: есть средневековые монеты с изображением Иисуса Христа.

«В феврале 1049 г. новый папа (Лев IX) вступил в Рим в сопровождении лишь небольшой свиты и шел по городу босой, смиренно читая молитвы. Такое необычное зрелище не могло не привести римлян в полное изумление. Казалось, в город пришел апостол. Могущественная знать не сопровождала этого епископа, который, как простой паломник, стучал в ворота города и спрашивал римлян, хотят ли они во имя Христа принять его… Но среди лиц, составлявших небольшую свиту нового папы, был человек, духовная мощь которого была ценнее королевской власти. Это был Гильдебранд» (Ф. Грегоровиус). Это близкий аналог того, как Иисус (в том же 30-летнем возрасте, как и Гильдебранд) с группой своих апостолов входил в Иерусалим (= Рим или Новый Рим).

В разгар реформаторской деятельности Гильдебранда (в 1075 г.) против него в Риме был организован заговор. Организатор — Ченчий, предатель, перебежчик из стана его сторонников; хроники изображают Ченчия «безбожным грабителем и прелюбодеем». На жизнь Гильдебранда совершается покушение. Гильдебранд остается жив, хотя и был на краю гибели, заговор кончается неудачей. Здесь можно усматривать аналогию с заговором Иуды. Хотя по внешней видимости заговор Иуды был успешнее (Христос арестован, приговорен и казнен), однако воскрешение Иисуса и его новое явление перед своими учениками утверждают (в духовном плане) безусловный провал заговора, бессилие всех его идейных противников.

Из этого сухого описания не видно, в какой степени Ченчий достоин был стать прообразом Иуды. Поэтому прибегнем к цитатам из Ф. Грегоровиуса. В начале 1075 г. Ченчий попытался совершить переворот против Гильдебранда. Кончилось неудачей, префект города возбудил судебное дело против Ченчия, но за того вступились сам Гильдебранд и Матильда. Исключительно благодаря заступничеству великого реформатора Ченчий был освобожден. «Этим временем он готовил отмщение. Увидев, что разрыв папы с Генрихом неизбежен, Ченчий замыслил низвергнуть Григория с папского престола. От имени римлян Ченчий предложил Генриху овладеть Римом и обещал выдать Григория пленным». (Генрих — император.) «Сцена, разыгравшаяся в Рождество 1075 г., является одним из самых ужасных эпизодов в истории Рима средних веков. В сочельник папа служил обычную обедню в подземной церкви S. Maria Maggiore; в это время раздаются крики и шум оружия, и затем в церковь врывается Ченчий с мечом в руке, в сопровождении магнатов, участников заговора. Схватив избитого и израненного папу за волосы, Ченчий вытаскивает его из церкви, взваливает на лошадь и среди ночной тишины мчится с ним по улицам Рима в свой дворец-башню. В городе немедленно подымается тревога; колокола бьют в набат; народ хватается за оружие; священники в ужасе запирают алтари…» Однако дело не доходит до открытого вооруженного столкновения. Гильдебранд прощает Ченчия (как и Иисус прощает Иуду-предателя). «С целью подстеречь Григория этот мстительный римлянин не переставал измышлять один заговор за другим, пока неожиданная смерть не постигла его в Павии». «Ночь покушения на жизнь Григория создала ему славу человека несокрушимой воли и окружила его ореолом мученика».

Итак, мы видим: в биографии Гильдебранда действительно есть несколько ярких деталей, напоминающих соответствующие эпизоды Евангелий. В то же время, в «биографии» Гильдебранда отсутствует мотив распятия на кресте (столбования) Иисуса Христа. Таким образом, важнейший евангельский сюжет не отразился в римской истории XI века. Но тогда возникает важный вопрос: действительно ли деятельность Иоанна Кресцентия и Гильдебранда происходила в итальянском Риме? Может быть, эти события произошли в Новом Риме — Константинополе? Здесь пока еще много неясного.

Впрочем, это еще не все. Вторым после Иисуса основным деятелем евангелического движения I века н. э. был апостол Петр Симон, практический основатель новой римской церкви. Вторым после Гильдебранда основным деятелем евангелического движения XI века был Петр Дамиани, ближайший его соратник. Он возглавил в эпоху Гильдебранда армию отшельников, влияние которых «является загадочным по своим размерам и, может быть, уступает только влиянию ветхозаветных пророков». «Дамиани был сердцем» церкви Гильдебранда. Дело Петра Дамиани сразу же продолжил Петр Пустынник. «Он сделался героем народных песен, чем-то вроде пророка, которому сам Христос вручил руководство крестовым походом».

И, наконец, такая интересная деталь. Апостолы ходили по земле, проповедуя учение Иисуса. Одним из них был апостол Андрей (история относит его, естественно, к I веку н. э.). По древнерусским хроникам, Русь была окрещена апостолом Андреем, и произошло это в конце X или в начале XI века. До сих пор над этой «наивной ошибкой» летописцев историки только посмеивались. Но теперь — не заставит ли она призадуматься? Историки считают, что легенда о крещении Руси апостолом Андреем — «позднейшая вставка» в «Повесть временных лет». Позднейшая — это когда? и ради чего? Обратим внимание: в XVI веке Иван Грозный «указывал на то, что русские приняли христианство не от греков, а от самого апостола Андрея. На то же указывал грекам столетием позже иеромонах Арсений Суханов, посланный в Грецию» (Н.К. Гудзий. История древней русской литературы).

Вифлеемская звезда — красноречивейшая деталь! Давно уже ясно, что это была вспышка сверхновой звезды. Когда она произошла? Изучением астрономической обстановки I века н. э. с целью обнаружения «остатков» ее безуспешно занимался еще сам И. Кеплер. Вот составленный М. Замалетдиновым полный список новых и сверхновых звезд, зафиксированных в хрониках: вспышки 2296 г. до н. э., 2241 г. до н. э., 185 г. н. э., 393, 668, 902, 1006, 1054, 1184, 1230 г. н. э., затем идут вспышки XVI века. Датировка здесь, естественно, по старой «растянутой» хронологии. Поэтому следует внести в этот список и Вифлеемскую звезду, датировав ее 1 годом н. э.

Далее. Мы уже знаем, что эпоха Римской империи II (т. е. период с 23 года до н. э. по 217 год н. э.) — это «отражение» Римско-Германской империи, сдвинутое вниз в среднем на 1053 года. Проверим: не являются ли звездные вспышки, датируемые в этой эпохе, также «отражениями» более поздних вспышек?

185 г. + 1053 = 1238 год (что в пределах погрешности, наблюдающейся в этом сдвиге, достаточно четко ложится на вспышку 1230 года). По хроникам, вспышка 185 года длилась 7 месяцев, вспышка 1230 года длилась 6 месяцев.

1 г. + 1053 = 1054 год! (Дополнительная примета: согласно Матфею, Вифлеемская звезда видна была «на востоке»; вспышка 1054 года была видна «на восточном небе».)

Вот — она, Вифлеемская звезда: эта ярчайшая из всех сверхновая, которая, потрясая свидетелей, несколько дней подряд была видна даже днем, породившая Крабовидную туманность, вспыхнула не когда-нибудь, она украсила собой год рождения «новой эры» христианской церкви, год раскола церквей, год «политического рождения» Гильдебранда!

Мария, Иосиф-плотник, Вифлеемская звезда, чудо-младенец, — как видите, вся евангельская история рождения Иисуса вплетена в «биографию» Гильдебранда.

Когда стала формироваться глобальная хронология Европы, сдвиг на 1053 года отнес в далекое прошлое «отражения» переименованных императоров, правивших до и после Христа, сдвинул туда же и всю евангельскую историю, отчего христианство сразу приобрело весьма солидный, авторитетный возраст. Однако в XI веке остались явные следы этой истории.

Эти хронологические сдвиги создали и еще один исторический образ, в котором можно предположить отчасти отражение евангельского Иисуса Христа: это Василий Великий. Его отделяют от XI века два хронологических сдвига: вниз на 1053 г. (к евангельскому Иисусу) и вверх на 333 года.

Святой Василий Великий, согласно легендам, родился в 333 г. н. э., умер в 378 г. Его имя (Василий = басилевс) и прозвище можно перевести как «Великий Царь», что согласуется с пророчеством Даниила (Владыка Христос). Легенды о нем можно прочесть в «Четьи-Минеях»; Н.А. Морозов в книге «Христос» подробно разбирает параллелизм этих легенд с преданиями о Христе, доходящий до текстовых совпадений с текстами Евангелий. Евангельский царь Ирод накладывается при Василии Великом на императора Валента.

Поскольку правильной датировкой евангельских событий, как показывают многие косвенные свидетельства, оказывается XI век н. э., то не удивительно, что описания этих событий (в несколько измененной форме) попали и в другие документы этой эпохи. В частности, они дают очень заметный вклад в клерикальную и светскую историю Италии XI века (Григорий VII и Иоанн Кресцентий). Тут открывается большое поле деятельности для историка.

Сопоставляя историю Италии XI века и сюжеты из Евангелий, не следует думать, как само собой разумеющееся, что римская (т. е. итальянская или константинопольская) история несомненный «оригинал», а Евангелия — «отражения» (описывающие события в иносказательном и сильно искаженном виде). Можно ли доверять доверять документам итальянской истории этой эпохи — больше, чем церковным текстам? Вопрос спорный. Дело в том, что существующие сегодня источники по европейской истории до XIV века (в первую очередь именно итальянской) являются, по сути дела, исторической беллетристикой XV–XVII веков. Хотя они и основаны на реальных событиях, описания их могут быть весьма искажены. Мы даже не в состоянии проследить эволюцию, скажем, биографии папы Григория VII с XIV по XVII век (кто, когда и какие вносил туда изменения).

Евангельский канон представляется в этом смысле более надежным, поскольку с XIV века он известен в большом количестве идентичных рукописей. Кроме того, традиция чтения Евангелия вслух в церкви делала невозможным незаметное внесение изменений в него. Таким образом, современные каноны книг, постоянно используемых в богослужении, целиком прочитываемых перед паствой вслух, можно считать дошедшими из XIV века без изменений, а каноны всех остальных книг — из конца XVI — начала XVII века (за редчайшими исключениями печатных изданий начала XVI века, но не раньше). Поэтому не исключено, что информация в Евангелиях может быть гораздо более точной, чем в говорящих о тех же событиях «светских» источниках (окончательно отредактированных в XVII веке).

В моей книге «Новая Хронология — 1» была высказана и частично обоснована гипотеза, что Иисус Христос жил в XI веке н. э., т. е. НА ТЫСЯЧУ ЛЕТ ПОЗДНЕЕ чем это считается сегодня. Был указан также некоторый параллелизм между биографиями Григория Гильдебранда и Иисуса Христа (по Евангелиям). Первоначально даже возникла мысль — не является ли евангельская история Иисуса Христа религиозной версией более светской (впрочем, тоже религиозно-окрашенной) истории папы Гильдебранда! Однако по мере накопления новых фактов стало ясно, что Гильдебранд — как римский папа XI века — не является оригиналом для Иисуса.

Дело в том, что итальянский Рим в эпоху X–XIII веков н. э. еще не был центром Римской империи. Таковым центром был Константинополь Новый Рим («новый» после Старого Рима = Александрии). См. по этому поводу нашу книгу «Новая Хронология — 6» (Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко. «Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима». — Москва, МГУ, 1995).

А если так, то римско-окрашенные евангельские события могли произойти в Константинополе-Царьграде (отождествляющемся также с Иерусалимом и с Троей). И лишь затем они отразились в итало-римской «биографии» Гильдебранда, когда история византийско-римского Константинополя была насильственно пересажена на итальянскую почву и частично приписана итальянскому Риму.

По-видимому, православная церковь и католическая, зародившись от одного корня (константинопольского = иерусалимского), развивались затем существенно разными и самостоятельными путями. Даже само название православной церкви orthodox — (т. е. ортодоксальная! в смысле — консервативная, древняя) указывает, вероятно, на то, что православная практика более близка к первичному древнему культу, чем католическая (существенно удалившаяся от него). Этим объясняется религиозный раскол и глубокое отчуждение между православной и западной церквями.

Вернемся к вопросу: где же происходили евангельские события?

У нас пока нет однозначного ответа и здесь еще предстоит большая работа. В связи с этой проблемой обратим внимание читателя на следующий интересный факт.

Историк Джелал Эссад в своей книге «Константинополь» (Москва, 1919) сообщает, что на азиатском побережье пролива Босфор, недалеко от Константинополя находится «самая высокая гора Верхнего Босфора. На вершине этой горы (180 метров над уровнем моря) находится МОГИЛА ИИСУСА НАВИНА (ИУША)» (стр.76).

Но согласно нашим исследованиям (см. книгу «Новая Хронология — 1»), Иисус Навин — это просто другое имя для Иисуса Христа!

А потому сразу возникает гипотеза — не отождествляется ли эта самая высокая гора Верхнего Босфора со знаменитой горой ГОЛГОФОЙ, на которой был похоронен Иисус Христос?

Могила Иисуса Навина заслуживает того, чтобы мы описали ее подробнее, следуя Джелалу Эссаду.

«Всевозможные суеверия, относящиеся к различному времени, связаны с этой ГИГАНТСКОЙ МОГИЛОЙ, ИМЕЮЩЕЙ ЧЕТЫРЕ МЕТРА ДЛИНЫ И ПОЛМЕТРА ШИРИНЫ. По мнению одних это было ложе Геракла, по мнению других — могила Амика, убитого Полидевком. Мусульмане полагают, что это могила Иисуса Навина. Туда отправляются многие больные… чтобы поставить себя под покровительство СВЯТОГО» (стр.76).

«На этой горе видны кое-какие византийские развалины, быть может, остатки церкви св. Пантелеймона, а также АЯЗМА (СВЯЩЕННЫЙ ИСТОЧНИК)» (стр.76).

Может быть не случайно в самом Константинополе «от форума Аркадия ГЛАВНАЯ УЛИЦА вела от первой стены Константинополя к ЗОЛОТЫМ ВОРОТАМ, теперешним ИСА-КАПУСУ (ВОРОТА ИИСУСА)» (стр.67).

Не указывает ли это на то, что евангельские события в действительности имели место в Новом Риме? А ведь вероятное отождествление Константинополя с евангельским и библейским Иерусалимом было обнаружено еще Морозовым?

Глава двадцать восьмая Объяснение загадки Д''

Настал момент вернуться к загадке поведения параметра Д'', характеризующего ускорение Луны.

Нет оказывается никакой загадки! Зря Роберт Ньютон придумывал загадочные «негравитационные силы» чтобы хоть как-то объяснить таинственный скачок на графике Д''.

В основе вычисления Д'' Робертом Ньютоном лежали даты древних затмений, принятые в традиционной хронологии. Все предыдущие безуспешные попытки объяснить странный разрыв Д'' не затрагивали вопроса: а правильно ли вообще определены историками астрономии даты затмений, считаемых сегодня античными и ранне-средневековыми? Другими словами: насколько точно соответствуют друг другу характеристики затмения, описанные в старом документе, и вычисленные параметры того реального затмения, которое предлагается как якобы описанное в этом тексте?

Морозов предложил методику непредвзятого датирования, когда из старой хроники извлекаются характеристики затмения (время, фаза и т. п.), а затем из современных расчетных астрономических таблиц выписываются подряд даты ВСЕХ ЗАТМЕНИЙ С ПОДОБНЫМИ ХАРАКТЕРИСТИКАМИ.

Морозов обнаружил, что, находясь под давлением уже сложившейся ошибочной традиционной хронологии, историки астрономии были вынуждены рассматривать при датировке затмения (и документа) не все получающиеся даты, а лишь те, которые попадают в априорный интервал времени, уже заранее отведенный исторической хронологией для событий, описываемых в этой хронике.

Это привело к тому, что в массе случаев астрономы не находили «в нужное столетие» подходящего затмения. Тогда они (не ставя под сомнение хронологию) прибегали к натяжкам. Например, указывали затмение, лишь частично удовлетворяющее описанию хроники. В результате таких искусственных натяжек затмение помещалось в неправильную историческую эпоху. Это исказило научную картину и создало впечатление, будто «астрономия подтверждает историю».

Отказавшись от таких натяжек, Морозов заново датировал затмения, о которых говорят древние документы. Таких затмений набралось несколько десятков (речь идет о тех затмениях, описания которых достаточно подробны, чтобы вообще можно было применить метод астрономического датирования). Морозов не завершил этих исследований и они были продолжены Фоменко.

Результат получился следующий.

Все «подробно описанные» затмения, относившиеся ранее историками астрономии к эпохе ранее IX века новой эры, передвигаются в средние века — в эпоху от IX до XVI веков н. э.

И только начиная приблизительно с 900 года н. э, новые даты затмений, получающиеся методом непредвзятого датирования, начинают более или менее согласовываться с исторической хронологией. Однако и здесь описания некоторых затмений передвигаются астрономией ближе к нам.

И лишь с XIII века н. э. согласование астрономии и традиционной истории становится действительно надежным.

Некоторые яркие примеры, демонстрирующие «перенос вверх» затмений (и документов), считающихся сегодня «очень древними» мы привели выше. А вот еще.

Затмение 190 года до н. э. (или 188 года до н. э.), которое историки предлагают считать описанным в «Истории» Т. Ливия (XXXVII, 4,4), в действительности не удовлетворяет описанию Т. Ливия. При непредвзятом астрономическом датировании обнаруживается единственное точное решение.

Это 967 год н. э.

Аналогично, лунное затмение, описанное Ливием («История», LIV,36,1) и традиционно датируемое 168 годом до н. э., в действительности имело место в один из следующих трех дней:

• или 415 год н. э. с 4/IX на 5/IX (ночью),

• или 955 год н. э. с 4/IX на 5/IX,

• или 1020 год н. э. с 4/IX на 5/IX.

И так далее. Эта картина переноса дат вверх оказывается типичной для всех подробно описанных «античных» затмений.

Затем А.Т. Фоменко заново пересчитал график Д'', опираясь на эти новые даты древних затмений.

Получившаяся новая кривая для Д'' показана на рис. 1.

Она КАЧЕСТВЕННО отличается от предыдущей, рассчитанной Робертом Ньютоном. Оказывается, на интервале 900-1900 гг. н. э. параметр Д'' меняется вдоль плавной кривой, практически постоянной (т. е. горизонтальной). Никакого резкого скачка не было! Параметр Д'' всегда сохранял примерно современное значение, поэтому никаких таинственных негравитационных теорий изобретать не нужно.

А потому мы можем смело сказать: Луна здесь ни при чем! Скорее что-то глубоко неправильное есть в принятой сегодня хронологии древности.

Глава двадцать девятая Фантастическая

Капитолина Сергеевна, молоденькая строгая учительница истории, сама уже не рада была своей новаторской затее. Она увяла, не прочитав и половины домашних сочинений, вымученных для нее бестолковыми школьниками на тему дивную и задушевную: «Как человек познавал свою историю». Уныло, однообразно, примитивно, ни одной свежей детской мысли! Хоть бы кто написал, что мечтает поработать археологом, или раскопать в древних фолиантах еще одно Кушанское царство, или расшифровать этрусские надписи!.. Даже Синицына, отличница и любимица, вся надежда на нее была, почему-то оробела, ограничилась древнерусскими летописями и «Словом о полку Игореве» в переводе Заболоцкого. Прочитать перед классом — нечего.

Капитолина Сергеевна вздохнула и, отстранив штору, посмотрела на темную вечернюю улицу. Взгляд ее привычно проскользнул по противоположному дому к тому окну, которое всегда оставалось незавешенным, и где незнакомый молодой человек, на вид издалека симпатичный и серьезный, каждый вечер сидел и что-то писал. Капитолина была убеждена, что пишет он не диссертацию, и не пьесу, и не письма с жалобами в инстанции, а летопись, современную «Повесть временных лет». Вот он бы сделал сочинение как надо!

Вторично вздохнув (каждый вздох у нее работал как переключатель, туда и обратно), вернулась увядшая духом учительница к школьным тетрадкам. И тут ее подстерегло первое потрясение, для начала маленькое и на вид безобидное. Сочинение Васи Чугина, которого она давно уже мысленно заклеймила как неглупого лентяя, занимало чуть ли не всю тетрадь, и беглое перелистывание показало пестроту арабских и римских цифр. «Ну-ну!..» — пробормотала Капитолина Сергеевна, взяла в правую руку казенный красный карандаш и, не предвидя последствий, принялась читать.

Ни сыч не вскричал, ни гром не взворчал, ни пыль не взвилась, ни земля не встряслась. И даже тихая тень черного кота не проскользнула в трюмо. Только жутко помрачнело за окнами, но нечуткое сердечко не екнуло. Можно сказать, сама виновата. Собственной рукой раскрыла роковую тетрадь. Даже первая фраза не отпугнула ее. «Эпатаж!» — с парижским прононсом подумала Капитолина. Это была опрометчивая мысль.

Через час она лежала на диване, по-старушечьи благоухая валерьянкой, и думала, не попросить ли маму вызвать «Скорую». Не ясно только, на что жаловаться врачам. В голове гудит, сердце сжимает, в глазах двоится, а в мыслях — полная бессмысленность. Хотя жаловаться, конечно, надо на Васю Чугина. И не врачам, а в педсовет или в милицию. Интересно, сам он это придумал, или действительно такая книжка есть? Как там ее… Авторов таких книжек расстреливать надо, нет, этого мало, надо их близко не подпускать к авторучкам и бумаге, перевоспитать обратно, чтобы грамоту забыли! Ну неопытных и неискушенных людей эти так называемые «ученые» еще могут обмануть. Доверчивый читатель может даже искренне им поверить. Но нас-то историков не проведешь! Мы-то понимаем, что эти псевдо-ученые вредную неправду говорят. На книжках таких, чтобы всяких наивных Чугиных не растлевали, надо штамп ставить, что детям до 16… нет, до 60 лет — не разрешается!!! А еще лучше — все эти книжки собрать бы, да и… спрятать куда-нибудь. Чтобы духу их не было, чтобы никто о них слова никогда больше не услышал! А тем, кто эти книжки уже прочитал, вообще запретить о них вспоминать!

Капитолина Сергеевна с протяжным стоном поднялась с дивана, помахала тетрадкой, как веером, охладила свой лоб, контуженный чугинскими (чугунными!..) идиотскими идеями, взглянула и с омерзением отбросила ее (та самая тетрадка!), подошла к окну, отстранила штору и вдруг поняла, как люто ненавидит того незнакомого молодого человека: пишет и пишет! Наверняка что-нибудь такое же чудовищное!

Досчитав до миллиона и слегка успокоившись, юная жрица исторической науки вновь вооружилась карандашом и вновь раскрыла сочинение Васи Чугина. Будет ему кол, но — дело принципа — объективный!..

Чугин Василий. Сочинение по истории на тему:

«Как человек познавал свою историю».

Человек познавал свою историю плохо и неправильно. Я тоже раньше думал, что в учебнике истории только правда, и что фараон Хеопс построил свою пирамиду 4800 лет назад, и она до сих пор стоит. На самом деле не так. Недавно мне попалась книжка, называется «История в Зазеркалье». Там сказано, что историю всей Европы, и не только, можно сравнить с полутемным коридором, в котором везде висят зеркала, и поэтому коридор кажется длиннее, чем на самом деле. Если туда попал человек внимательный, он заметит, как повторяются одинаковые предметы, и поймет, что видит он их не на самом деле, а в зеркалах. То же самое произошло с историей Европы, только средневековые ученые про зеркала не подозревали и написали ее гораздо длиннее, чем на самом деле. Они не виноваты. Увидеть повторения в истории трудней, чем догадаться, что видишь в зеркалах одно и то же, для этого нужна такая математика и такие вычислительные машины, которых тогда не было.

На самом деле вся история, которую удалось записать летописцам, и про которую можно рассказывать подробно, начинается только в IX веке нашей эры. Конечно, кое-что было и раньше, но то уже недостоверно и известно очень плохо, про те давние времена возможны только догадки, так как летописей не сохранилось. Самыми древними были Древний Рим, т. е. город Александрия, основанный приблизительно в VIII или IX веке нашей эры, и Древний Египет, основанный лет на сто раньше. Город Александрия и был Древним (или Ветхим) Римом. А потом в X веке столица переместилась в Новый Рим — Константинополь. Этот Рим потом стал империей и завоевал многие окрестные народы. И только потом, веке в XIII–XIV возник Рим в Италии. В учебниках говорится, будто римский император Константин I на Босфоре построил Новый Город там, где было селение Византий, и перенес туда столицу империи, и назвал ее Новый Рим, а потом она стала называться Константинополь. И будто было это в 330 году. Это неправда. Было это позже лет на семьсот — наверное, в X веке. И столицу он перенес сюда не из итальянского Рима, а из Ветхого Рима Александрии в Египте.

Про науку и культуру тех веков не известно почти ничего. Люди того времени были почти дикарями. Выдающимся ученым якобы в VI, а скорее в XI–XII веках был Козьма Индикоплевст, который придумал, будто Земля похожа на хрустальный ящик, по крышке которого гуляют Солнце и Луна. И все ему верили.

В том же самом якобы VI, а в действительности в XIII веке, северный народ готы, то есть монголы-татары напали на Римскую империю, и там наступил упадок.

Готская война якобы VI, а на самом деле XIII века велась либо в Италии, либо в Византии. Главный полководец ромеев-римлян Велизарий (Великий Царь) хитростью занял город Неаполь (то есть Новый Город, наверное — Новый Рим — Константинополь!), возле итальянского (а на самом деле византийского) города Троя. А Троя — это и есть Константинополь Новый Рим. Он же — Иерусалим. Может быть, как раз эта война и стала называться Троянской. Она была не совсем такой, как описано у Гомера в «Илиаде», но там был очень похожий эпизод: захватчики проникли в Неаполь по «шагающему акведуку», который в легендах превратился в «троянского коня».

Беглецы из Константинополя — Трои — Иерусалима и других разбитых византийских городов под предводительством Энея — Карла Анжуйского ушли на запад и там основали в XIII–XIV веках Рим в Италии.

Потом, когда историки стали писать древнюю историю, про Римскую империю, разбитую якобы в VI, а на самом деле в XIII веке, они на самом деле знали очень мало, может быть, только имена императоров и некоторые события. Они не знали даже, сколько лет правил какой император, и когда было начало Римской империи. Может быть, им стало жаль будущих школьников, а может, какой-то историк перепутал, но вышло так, что они взяли историю Византийской империи, назвали ее историей Каролингов и задвинули в прошлое, а затем по ней написали историю Римской империи с 324 года по 527 год, от императора Констанция II до Юстина I, до распада Западной Римской империи и до готской войны, а потом снова добавили кое-что от Священной Римской империи X–XIII веков (на самом-то деле империи римско-германской), и история той древней Римской империи опустилась вниз до 284 года. А в самом начале приписали еще двух императоров, Люция Аврелиана и Проба, имена которых, может, и в самом деле попались им в каких-нибудь хрониках. Теперь уже история вытянулась вниз до 270 года!

Вот это и было первое зеркало, из-за которого коридор европейской истории стал выглядеть длиннее.

В X–XI веках уже стала появляться кое-какая культура такого вида, которую позже приняли за античную, и историки приписали ее «старой» Римской империи, а потом в XIII–XIV веках, решили они, будто эта культура неожиданно «возродилась».

Когда ромеи завоевывали разные народы на Средиземном море, они охотно знакомили со своей религией другие народы и ставили храмы в покоренных городах, например, в итальянском Риме. А потом Рим стал священным городом, но было это уже после того, как Константинополь захватили в XIII, а потом еще раз в XV веке. И часть истории Константинополя переехала в Италию и приписали ее итальянскому Риму.

Там были даже храмы древнеегипетских божеств. Самым главным постепенно стал храм восточного бога Митры, находившийся на месте нынешнего Ватикана. Некоторые римские императоры были даже по совместительству жрецами этого храма. Среди прочих религий в Рим из Византии занесло и христианство. Конечно, это выдумки, будто христиан поначалу жутко преследовали, отдавали львам на растерзание, сжигали заживо и все такое. Может, так и поступали с преступниками или с рабами, без разбора, христиане это или нет. Но чтобы преследовать за чужую веру, в Византии вообще такого не водилось. Тогда и Рима-то в Италии еще не было, когда будто бы преследовали христиан. Культ Митры и христианство были так похожи, что и отличить их нельзя, и храм этот стал считаться христианским, и главный священник — тоже. Главный жрец Митры назывался «папа», как и главный римский христианский епископ. У того главными цветами были красный и золотой, у этого тоже. Тот носил красные сапоги, и этот тоже. Тот носил на голове митру, и нынешние римские папы до сих пор носят митру. Христианство понемногу распространялось по Европе, и хотя Римской империи уже не было, и Византией и Италией владели всякие чужеземцы, священный город они уважали, и многие короли приезжали к папе римскому за благословением.

Христианство тогда было совсем не похоже на нынешнее, потому что Иисуса еще не было, даже имени такого еще не знали, но ждали, что когда-нибудь появится на земле Христос, и будет он великий пророк и всеобщий Учитель, и объяснит людям, как надо жить. И ждали.

В X веке, в 962 году, германский король Оттон I основал Священную Римскую империю и подчинил себе Рим (или Новый Рим?), и так совпало, что примерно с этого времени в Европе началась «записанная история». Люди, конечно, и раньше жили, но ничего не записывали. Письменность только только появилась в IX–X веках. Летописи еще не писали.

Но даже и «записанную историю» мы знаем не совсем точно, потому что потом историки все перепутали. Только тогда, в X–XI веках, началось в Новом Риме, а в XIII–XIV веках в итальянском Риме продолжилось строительство тех знаменитых зданий и дворцов, которые сейчас считаются «античными руинами». Да и те литературные языки, которые называются сейчас блестящей латынью и классическим древнегреческим, стали зарождаться только в это время. Древнегреческий язык, мне кажется, возник в Византии, но точно я не знаю.

Что же до Древней Греции, то ее тоже до нашей эры не было. Верней, была Греция, но дикая. Ее Византия понемногу завоевывала. Афины были основаны как византийское укрепление якобы еще в VI, а на самом деле в X веке. Жили там авары, славянское племя, которых потом обвиняли, будто они древних греков вырезали, еще их скифо-славянами называли, и другие народы, скот пасли, охотой промышляли, а про древнегреческую философию пока и не думали. Даже местные названия всяких мест были там очень понятные по-славянски: Кривицы, Подагоры и Горицы, Глоховы, Волгаста и Границы. Византия стала использовать Грецию как место ссылки, подальше от цивилизации, и строить там городки и пограничные посты. Но особенно развернуться местные жители не позволяли. Ну, а начиная с X века, а особенно в XIII–XIV веках про Афины и Пелопоннес уже вовсю слышно, там, как и в Византии, христианство, и начинают строить древнегреческие церкви и храмы. Богоматерь, Деву Марию, греки называли Атенайя, это и была богиня Афина.

Здесь Капитолина Сергеевна спохватилась, подняла над тетрадью карающий карандаш, но приостановилась, поняла, что она сама не уверена: Пелопонесс или Пеллопонес?

В XIV–XV веках появились уже в Риме Капитолий и Форум Траяна, так что Рим и Афины, да и Константинополь как бы устроили соревнование по античной архитектуре, а если точнее, то по всему античному искусству, кто больше понастроит и понапишет. И кто у кого учился, разобрать тут невозможно, хотя, думаю, греки, византийцы и крестоносцы шли впереди. Примерно в IX–X веках зародились и география античная, и философия.

В Новом Риме или в Риме происходили очень важные события. Он боролся за то, чтобы освободиться от власти германских императоров. Одним из таких борцов был римский патриций Иоанн Кресцентий. Он сверг и прогнал папу Иоанна XV, а когда император Оттон III пришел походом на Новый Рим или на Рим и назначил папой своего двоюродного брата Бруно, который назвался папой Григорием V, Кресцентий и того прогнал. Конечно, император разгневался, снова пошел на Рим (или на Новый Рим) и захватил в плен Кресцентия. Было это в 998 году. Над Кресцентием жутко наиздевались, ему выкололи глаза, переломали руки-ноги, таскали по городу на шкуре, чтобы опозорить, а потом отрубили голову. Зато стал он знаменитым мучеником за свободу.

А потом появился в Новом Риме (а в итальянский Рим эту историю наверное перенесли уже потом) священник Гильдебранд, который в 1073 году стал «папой» Григорием VII. Однако он на самом деле еще раньше, при папах Льве IX (1049–1054 гг.), Стефане X (1057–1058 гг.) и Николае II (1059–1061 гг.), ворочал всеми делами. Когда стал папой, он добился того, что почти все европейские короли, чтобы короноваться на престол, приезжали в Рим, и целовали ему туфлю, и дарили папе свое королевство, а он возвращал королевство новому королю обратно, но не насовсем, а только как бы попользоваться. Германский император Генрих IV был очень недоволен таким порядком, и между ними пошла борьба не на жизнь, а на смерть. И хотя император в конце концов победил, Священная Римская империя здесь дала первую трещину, и в будущем власть императора в Европе стала уже слабее, чем власть папы. Но не это главное.

Якобы, в 1054 году, а на самом деле несколькими сотнями лет позднее, римский папа потребовал от византийских властей вернуть земли Южной Италии, тут же они с Византией перешли на религиозные споры, разругались и предали друг друга анафеме, и как раньше раскололась Римская империя на Западную и Восточную, точно так же раскололась теперь христианская церковь на католическую (на Западе, с центром в Риме) и кафолическую (на Востоке, в Константинополе). Эти два слова означают одно и то же: «вселенская», значит, главная церковь, по-римски и по-гречески. Греко-кафолическая церковь стала называться также «ортодоксальной» и «православной». И с этого раскола 1054 года Гильдебранд начал проводить реформу христианской церкви. Как этого требовали передовые монахи во главе с Петром Дамиани, он боролся против торговли церковными должностями, и многое другое, о чем рассказывается в Евангелиях.

В той книжке говорится, что Иоанн Креститель — это на самом деле Иоанн Кресцентий, и что в Евангелиях, которые существуют сейчас, условно пересказывается некоторые события из жизни самого Гильдебранда, или же Гильдебранд — частичный отблеск своего современника — Иисуса Христа. И даже Вифлеемская звезда, описанная в Евангелиях, — это в действительности знаменитая сверхновая звезда 1054 года, когда раскололась церковь и начались реформы «Гильдебранда». Кое кто может подумать, будто он и есть Иисус Христос, только переименованный. Но это неправильно. Иисус Христос, отразившись как «Гильдебранд», умер в 1085 году, а первый крестовый поход начался вскоре, в 1096 году, и двинулся он прямиком на Иерусалим — Константинополь, отвоевывать Гроб Господень. Так что, я думаю, Иисус действительно, как и говорится в Евангелиях, проповедовал вскоре после Иоанна Крестителя, т. е. Иоанна Кресцентия, близко к 1050-му году, а уж было это в Новом Риме, который в условных записях стал Иерусалимом.

Я думаю, жизнь Иисуса не сразу уехала из XI века на 1000 лет назад. Вначале было выгодно, чтобы все знали, что жил он совсем недавно. Иначе в крестовый поход, чтобы отомстить за него, никого не скличешь. Какое же это мщение, если через тысячу лет? И получится: куда же церковь раньше смотрела? Ну, а когда крестовые походы закончились, и историки начали историю церкви писать, к этому времени церковь уже так сильно изменилась, что и поверить нельзя, будто христианство было прежде совсем другим и Иисуса, и заповедей его еще не знало. Поэтому вообразили, что Иисус и 1000-й год несовместимы, что здесь какая-то ошибка, и отодвинули его в такое время, которое заведомо было до самых первых пап. Чем дальше, тем лучше. Потому что чем древней, тем почтенней.

Франки, участники крестовых походов, обосновались в Греции, поделили ее на свои княжества и герцогства. Наваррцы обосновались на Пелопоннесе. Да и Венеция к этому руку приложила, помогала Афинам торговый и военный флот поднимать. И получилось так, что греческая культура, и до этого довольно заметная в Европе, стала расти, как на дрожжах.

В X, а особенно в XI, XII и XIII веках в Греции (а в итальянском Риме — и того позже) расцвела античность, которую потом стали считать древней. Римские консулы и сенаторы, гладиаторские бои, которые продолжались до середины XIV века, римское право и ораторское искусство и все такое прочее. Тогда-то и происходили римские завоевательные походы на Восток, которые были на самом деле крестовыми походами. В начале XIII (или XIV) века в Риме в честь императора Оттона IV воздвигнута конная статуя, которую сейчас называют античной статуей Марка Аврелия. То же самое и в Греции: диктатуры и демократии, древнегреческие легенды и мифы и философские школы. В XII веке построен Парфенон, создан могучий боевой флот в Пирее, и так далее. И только в XII–XIII веках появляются в Греции всякие древнегреческие названия. В XIII веке изготавливают и устанавливают в Парфеноне католическую статую Девы Марии, ту самую, которую историки считают давным-давно утерянной статуей Афины работы Фидия.

В середине XIII века в Византии и в Италии была война, которая закончилась тем, что в Священной Римской империи рухнула прежняя императорская династия Гогенштауфенов, и власть перешла к Анжуйскому дому. Да и сама империя уже перестала быть прежней, она начала разваливаться, и Италия вышла из-под ее власти. Один средневековый историк рассказывает, будто эта война началась с того, что сын троянского правителя Парис похитил прекрасную герцогиню Елену, жену герцога Афинского. Если это на самом деле так, то легендарная история Троянской войны сложилась из кусочков разных войн, из XI и XIII веков. А Гомер, автор великих поэм, жил в Греции или в Византии в XIV или в XV веке.

Греция продолжала расцветать и украшаться. В XIV веке Акрополь был уже целиком достроен. В конце XIV века во Флоренции всерьез заинтересовались греческой литературой, оттуда она и пошла по всей Европе. Тогда же в Греции появился великий философ Гемист Плетон, которого потом переиначили в Платона и перенесли в далекое-далекое прошлое.

По всей Европе, вслед за Италией, Византией и Грецией, культура развивалась активно. В начале XV века уже изобрели гравюру на дереве, в середине — гравюру на металле, а еще через полвека появился художник, автор гениальных гравюр Дюрер. Ученые и многие писатели еще продолжали сочинять свои книги на классической латыни, расцветавшей в XII–XIV веках, хотя народный язык Италии уже стал постепенно другим, и самым первым из поэтов перешел на него в конце XIII века Данте. Этот язык уже называют не латынью, а итальянским.

В 1447 году в Греции даже началась археология, за семьсот лет там было уже достаточно понастроено и разрушено, стало что раскапывать. Но этой археологии, да и всей Греции, сильно не повезло. Появилась на востоке Османская империя, она захватила вначале Византию, а потом и Грецию. Константинополь пал в 1453 году. По Акрополю стреляли османские пушки. Многие прекрасные постройки, которые теперь считают античными, стали руинами. Так исчез один из главных культурных центров Европы.

Но это не значит, что прекрасная греческая культура полностью погибла. Византийские и греческие писатели и философы, историки и всякие другие ученые разошлись по всей Европе. Многие, в том числе и Плетон, обосновались в Италии, они привезли с собой множество греческих книг, понаписанных за последние столетия. Итальянским гуманистам эти книги очень понравились, так что они заинтересовались и своей собственной стариной, латинскими книгами прошлых веков, откапывали их в монастырских библиотеках и издавали. К этому времени уже появилось книгопечатание.

Среди тех книг, которые снова появились на свет, были и всякие «Истории», написанные сто, и двести, и триста лет назад. Итальянские гуманисты почему-то верили всему, что там говорилось, хотя на самом деле там было много путаницы и даже попросту сочиненного. Например, история «старой» Римской империи почти вся, кроме имен императоров, была написана по историям более поздних времен.

Но мало этого. Кому-то показалось, что Рим недостаточно древен, и этот сочинитель взял всю эту уже испорченную историю Римской империи, от 270 до 527 года, и приделал к ней снизу еще одну, повторно переписав этот полумираж — историю Римской империи. Из-за этого начало Рима уехало в совершенно первобытные времена, когда люди, может, и железа и бронзы не знали, и дошло до 82 года до нашей эры. Конечно, читать про такую древность было особенно интересно, и имена этих «отраженных в прошлое» императоров и полководцев стали самыми популярными, даже знаменитыми. Сулла, Помпей, Юлий Цезарь, Нерон и всякие прочие. Ну, а так как в прошлом появился мираж, то сочинять про них можно было всякие выдумки. Хотя на самом-то деле по-настоящему ничего нового, кроме всяких приключений, сочинить эти историки не могли, и поэтому то, как люди жили, осталось в их сочинениях, как оно и было на самом деле, только не тысячу лет назад, а в те средние века, с которых это списывалось. Вот и выходило, будто при Юлии Цезаре те же средневековые сенаторы и консулы, и такие же акведуки, и форумы, и средневековый Капитолий. Только фантомные императоры при этом становились нереальными, как будто зеркало, которое их отражало, оказалось не простым, а как бы увеличительным. Может, и в самом деле средневековый император Карл V был недобрым человеком, особенно в конце императорства. Но уж зато Валента — его отражение изобразили сущим злодеем. А когда потом из биографии Валента делали фантомную биографию античного Нерона, получился такой суперзлодей, что дальше ехать некуда. Ну, а если кого-нибудь считали хорошим, то его отражения в древности засияли, как начищенный пряник!

Капитолина Сергеевна вздрогнула и на полях неуверенно написала: «Может быть, самовар или пятак? Или лучше сестерций?»

Получилась в чистом виде художественная литература. Например, Стенька Разин в любом историческом романе заведомо привлекательней, а Иван Грозный — грознее, чем в жизни. Потому что в романах не люди, а типы, и это почему-то читателям больше нравится. Вот так и вышло, что всякие отраженные Нероны стали в сотни раз популярней их прототипов. Средневековым выдумщикам сильно повезло: любой писатель мечтает, чтобы его сочинение приняли за действительность, но почти никому это не удается.

Самое смешное, что даже на имена отраженных в прошлое императоров у авторов этой выдумки фантазии не хватило. Во всех книгах пишут, что были подряд такие императоры: Тиберий, потом Калигула, потом Клавдий, потом Нерон. А на самом деле, если не считать Калигулы, как их звали? Клянусь, об этом даже наша учительница не знает. А вот как: ТИБЕРИЙ Клавдий Нерон, Тиберий КЛАВДИЙ Нерон и Тиберий Клавдий НЕРОН. Каково?! Вот и различи их, если не писать крупным шрифтом. А если Калигулу (это не имя, а прозвище) все-таки считать, то у него тоже длинное имя, в котором среди прочего есть и это: «Тиберий Клавдий Нерон». Вот так. Хотя, может, и не случайны многие их имена. Ведь как получается. При германском императоре Оттоне IV в Риме была поставлена та самая конная статуя в честь Марка Аврелия. Об этом тогдашние средневековые записи говорят. А когда историю вот так два раза вниз переписали, то этот самый Оттон раздвоился, один на прежнем месте остался, а другой опустился на 1037 лет и превратился не в кого-нибудь, а как раз в древнеримского императора Марка Аврелия! Я не знаю, что на этой статуе написано, и если действительно про Марка Аврелия, значит, в Риме этого Оттона так и прозывали. Ну, а теперь историки думают, будто в античном Риме умели такие статуи делать, а при Оттоне IV, через тысячу лет, разучились, и эта статуя могла быть отлита только при том Марке Аврелии, который выдуманный и древний.

Таких смешных совпадений много. Юлий Цезарь получился из императора Констанция I Хлора. А тот получился из германского императора Оттона III Рыжего. Но ведь «Хлор» — это тот же «Рыжий». Интересно, написано где-нибудь, будто Юлий Цезарь был рыжим?

Но тут я не договорил. Тот историк, который Тиберия, Клавдия и Нерона перенес в далекое прошлое, остановиться в своей «Истории» на них или чуть пораньше, на Помпее, никак не мог. Потому что Древний Рим выглядел в его описании при Сулле уже очень серьезным государством, и его история должна была продолжаться дальше в прошлое. Я не хочу сказать, что он нарочно это выдумывал и обманывал читателей. Здесь достаточно разок ошибиться и промахнуться, а потом само пошло-поехало. Из-за первой ошибки имена или прозвища императоров и всякие войны стали раздваиваться. Допустим, какие-нибудь итальянские хроники X или XI века и в самом деле обзывали германского императора Оттона II — Помпеем. Из одной такой хроники взяли это имя, вообразив его древним римлянином. А в другой хронике Помпей опять встретился, причем про жизнь до него столько всего понаписано, что это золотая жила для историка! Только знай переписывай своими словами! Вот и получилось, что раздвоить Римскую империю оказалось возможно, однако при этом остановиться на 82 году до нашей эры никак невозможно. И в результате, когда вот так заново перелопатили всю историю, приписывая ее под Помпеем, основание Рима уехало в 754-й год до нашей эры! Вот это уже древность так древность!

Однако не может гордый Древний Рим существовать без соседей. Иначе кого завоевывать? Вот и получилось, что и соседи, особенно Греция и Египет, тоже съехали в этих «Историях» в прошлое.

А греческие ученые, которые сбежали в Италию от османского нашествия в XV веке, тоже плохо знали историю своей страны. Они слыхали, конечно, что были у них в прошлом Перикл и прочие славные люди, но было это двести или две тысячи лет назад, они уже не представляли. После бегства из Греции прошлое быстро стало превращаться для них в легенды. Поэтому они, когда стали изучать свои старинные книги, легко поверили тому, что написано в римских «Историях», и стали писать свои «Истории» по этим книгам, отодвигая их в такие же древние времена.

Теперь про Библию. Получается, что там содержится та же растянутая назад до VIII века до нашей эры история средневековой Европы с X до XV веков нашей эры, но переписанная по-особому, как расшифровка божественной сути, прятавшейся во вроде бы обыкновенных земных событиях. Поэтому и события там выглядят по-другому, и место действия другое, и все имена переиначены на иной лад. Я думаю, что это была долгая работа, и книги Библии были начаты в XI веке нашей эры, а закончены уже в XIV или даже в XV веке, потому что история Иудейского царства написана по реальным событиям, продолжавшимся до 1307 года, а Авиньонское пленение папства тем более закончилось только в 1376 году. В Библии оно изображено как 70-летнее вавилонское пленение. Впрочем, кое-что и в Библии не сильно изменилось. Так, Карл Анжуйский превратился в царя Кира, война в Византии и Италии в середине XIII века — в осаду Вавилона в 539 году до н. э., а история «троянского коня», точнее, «шагающего акведука» из осады Нового Города (Неаполя) в XI или XIII веке, — в рассказ о том, будто лазутчики Кира проникли в Вавилон по руслу высыхающей реки.

Во второй половине XVI века история стала научной, потому что за нее взялся решительный человек И. Скалигер. Он засучил рукава сутаны, взял логарифмическую линейку и стал подсчитывать, когда состоялось каждое историческое происшествие в этой переиначенной, растянутой истории, которую он совсем не считал переиначенной. Было написано там, допустим, что Карфаген договорился с Римом не переступать через реку Эрбо, но через несколько лет после этого Ганнибал нарушил договор и повел войска на Рим. А Скалигер взял и точно вычислил, что Ганнибал переступил через Эрбо ровно в 218 году до нашей эры, и в каком месяце, и какого числа, и что было у него 37 африканских слонов, которых приручить, как известно, совершенно невозможно. Приделал он к истории и то, что написано в Библии, сдвинутое на 1800 лет назад, и образовались в древности всякие новые государства и народы, которые позже археологи начали очень успешно отыскивать. Средневековая Германия стала древней Ассирией, Венеция превратилась в Финикию, государство Франков, а потом Франция стали Персией, а народ готов — хеттами. Конечно, древняя Персия и в самом деле когда-нибудь существовала и даже воевала с соседями, но очень бы удивился знаменитый в XIII веке кайзер Манфред, что он стал не только римским императором VI века Тотилой, но и знаменитейшим во всей мировой истории Крезом, которого побеждает вместо Карла Анжуйского персидский царь Кир.

Получилось, в общем, очень интересно. Крестовые походы превратились в древнегреческую колонизацию VIII–VI веков до нашей эры. Греческая война 1374–1387 гг. — в Пелопоннесскую войну, военное государство наваррцев на Пелопоннесе — в Спарту, магометанская Османская империя — в Македонскую, падение Византии в отпадение Византия, Баязет — в Александра Македонского. И так далее.

Великое извержение Везувия в 1500 году, погубившее Помпею и соседние города, стало считаться извержением 79 года.

Конечно, я был бы не против того, что история так растянулась в прошлое, если б не заставляли про все это отвечать на уроках. Я даже сам охотно сочинил бы еще на сто тысяч лет назад. Обидно только, что настоящая, взаправдашняя история из-за этого пострадала. На самом-то деле все народы в Европе развивались нормально, осваивали грамотность, науки, искусство, и все это как полагается росло и расцветало. Но когда больше чем половину истории вот так оторвали и отодвинули на тысячу лет в прошлое, образовалась нелепая пустота, стало казаться, будто вся цивилизованная Западная Европа разом сошла с ума и одурела, и на тысячу лет вернулась первобытная дикость. А дальше получается, будто чье-то колдовство рассеялось, и после этой дикости вдруг опять все так дружно расцвело, что назвали это «эпохой Возрождения». Конечно, я думаю, что и сами итальянцы в то время свою эпоху так называли, но это потому, что благодаря грекам они заинтересовались и собственным прошлым, находили и издавали, таким вот способом и «возрождали» труды умных авторов, живших за 2–3 века до них, и активно учились. Но сейчас историки понимают средневековое Возрождение совсем иначе, как если бы вдруг все возникло из ничего.

А те европейские народы, которые в своей истории не запутались, в результате получились незаслуженно обиженными, их называют «молодыми культурами», хотя они развивались одновременно и с Римом, и с Грецией, и с тем же Древним Египтом.

Поэтому я повторяю: человечество познавало свою историю плохо и неправильно. Понавыдумывали в истории несуществующее прошлое, расставили там фантомных, отраженных героев древности и, что самое обидное, отняли у настоящих исторических героев их достижения и их славу и отдали придуманным их отражениям. Если б так поступили со мной, я бы обиделся. Поэтому я хочу стать историком и расставить все по своим настоящим местам. Я за историческую справедливость!

P.S. Больше всего мне хочется заняться Древней Грецией и выяснить, когда же все-таки жили Платон и Гомер, и как мог Аристотель быть учителем Александра Македонского, если тот на самом деле — Баязет в конце XV века?

Капитолина Сергеевна закрыла тетрадь Васи Чугина, достала с полки над столом «Историю Древнего Рима», сдула густую пыль с корешка и раскрыла наугад. «На общем собрании восставших был избран царь, принявший тронное имя Трифона (прежнее имя — Сальвий)…» И возмущенно прошептала: «Так вот откуда пошел тришкин кафтан! Мало ему одного имени, так еще и тронное, а в результате вся история теперь в заплатах!»

Отшвырнув книгу, ненавистную со студенческих времен, Капитолина пошла на кухню. Она проголодалась, а мама уже легла спать. Капитолина запалила газ и расколотила на сковородку пару яиц. Она бездумно смотрела, как постепенно белеет белок, и вдруг ей померещилось ужасное: сковородка вдруг растягивается, как европейская история, но яичница не разрывается пополам, она вся уезжает на дальний конец длинной сковородки, сквозь подоконник на улицу, и не дотянуться даже шваброй, а кушать очень хочется!..

Сочинение Васи Чугина оказалось настолько любопытным, что мы рискнули завершить им первую часть нашей книги, хотя ни в коем случае не подписываемся под ним. С милой детской непосредственностью он дерзнул реставрировать (за что мы сами браться, как уже говорили, не считаем себя вправе) европейскую историю, собрав воедино различные наши догадки, как будто они — не гипотезы, а окончательные выводы. Между тем, повторяем, мы только наметили направление работы, и восстановление истории надлежит проводить уже не математикам. Ну что же, может быть, Вася Чугин и в самом деле станет историком, и тогда ему можно позавидовать: перед ним огромное поле интереснейшей работы. Пока же, конечно, его сочинение наивно и страдает детским максимализмом. Но подкупает смелость, с какой он выдвигает собственные идеи. Кое-где он допустил ошибки, которые предоставляем заметить нашим читателям, поэтому не будем на них указывать. Жаль, что не сказал он ничего о трех основных сдвигах и их причинах, а все свел только к плохому знанию авторами хроник своей прежней истории, к элементарной путанице и даже сознательному фантазерству; видимо, мы сами в этом повинны, если при чтении книги у него сложилось такое впечатление. Не сказал он и про то, что некоторые хронисты умудрились опустить основание «вечного города» еще на 500 лет вниз в сравнении с «Историей» Тита Ливия. Слишком мало привел он примеров, красноречивыми деталями подтверждающих существование параллелизмов, и ничего не сказал о математических методах, позволяющих выловить их. И уж совсем обидно, что ни астрономическая датировка, ни приключения с «Альмагестом», ни изящные исследования пасхалии и «условий Первой Пасхи» не привлекли его внимания. Похоже, наши уже опубликованные книги он попросту не читал. Жаль.

Нам понравилось его сравнение нынешней европейской истории с коридором, который кажется длиннее, отражаясь в зеркалах. А уж название этой книги — «История в Зазеркалье», — целиком его заслуга, нам бы и в голову такое не пришло. Пожалуй, так и назовем.

Теперь читателя ждет вторая половина книги, более научная, с цитатами и даже с таблицами. Многое там совпадает с первой половиной: не удивительно, раз уж мы сразу решили сделать эту книгу экспериментальной и вести изложение не двумя последовательными частями, а двумя параллельными потоками. Впрочем, повторение — мать учения.

Если читателя заинтересовали параллелизмы, то многие из них представлены на рисунках, а подробно описаны в книгах А.Т. Фоменко «Методы статистического анализа нарративных текстов и приложения к хронологии», и «Глобальная хронология», а также в книге Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко «Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима», если же трудно их найти, в списке литературы указаны и публикации в различных журналах.