Новая реальность

Глава 2 Два капитана

Темпоральная дезориентация всей тяжестью свалилась на Гену. Его, конечно, предупреждали, но он не ожидал, что это будет вот так. Будто тебя целый час катали на центрифуге в парке развлечений. Голова кружилась, во всём теле была ужасная слабость, и ко всему его ещё и тошнило. Озимцев с трудом сфокусировал взгляд. Что-то было явно не так…

Помещение, в котором он оказался, больше всего напоминало капитанский мостик на субмаринах с той разницей, что этот мостик был гораздо больше, вокруг располагалась куча совершенно неизвестного ему оборудования, а прямо впереди висел огромный экран, который транслировал сражение в открытом космосе.

— Я что, в кинотеатре? — Гена потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. — «Звёздные войны»… «Стар Трек»… «Вавилон-5»… Чёрт, о чём это я… — он огляделся ещё раз.

Всё было хуже, чем показалось с первого взгляда. Везде на мостике валялись обломки аппаратуры и части внутренней обшивки, сверкали искры, звучал сигнал тревоги, всё вокруг тряслось, слышался душераздирающий скрежет, сверху свисали частично разорванные кабели.

— Спецэффекты у них что надо… — Озимцева всё ещё трясло после переброски во времени.

— Капитан, к нам приближаются два вражеских корабля по правому борту, — к нему обратился человек в форме, отдалённо походившей на форму ВМС РФ.

— А… Что?.. — Гена непонимающе уставился на того.

— Капитан, что прикажете делать? — человек в форме чуть повысил голос.

— Я…

— Капитан!! — офицер — так показалось Гене — принялся трясти его за плечо. — Очнитесь!

В этот момент стены сотрясла серия особенно сильных толчков, донёсся приглушённый звук взрыва.

— Чёрт возьми, в нас попали! Виталий, да очнись же ты! — не унимался офицер. — Была команда отступать!

— Я… Всё в порядке… Меня слегка контузило, — Озимцев, наконец, проглотил застрявший в горле ком, и не без труда — его всё ещё мутило — повернулся к офицеру.

— Хорошо, что ты пришёл в себя… — серьёзно кивнул тот. — Господи, да ты же ранен! Вызовите врача на мостик! — эту фразу он прокричал куда-то в сторону.

Гена осмотрел себя, но ран не увидел, и, только пощупав лицо, понял, о чём говорил офицер — кожа на лбу над левой бровью была рассечена почти до виска. Порез был довольно глубокий, но боль не чувствовалась из-за шока. И когда это он успел пораниться?

— Фазеры на полную мощность! Огонь по ближайшим кораблям! — офицер рядом с ним продолжал раздавать приказы. — Андрей, разворачивай корабль на 34 градуса вправо!

— «Астерион» атакуют, обшивка во многих местах пробита, кислород улетучивается в космос, двигатели повреждены, — сообщила женщина приятной внешности, Озимцев только сейчас заметил её в полумраке мостика.

— Отобрази на главном экране, — сухо скомандовал офицер рядом с Геной.

— Наверное, старпом, — мелькнула мысль у Озимцева, и тут же на смену ей пришло ужасающее в своей невозможности озарение. — Это всё взаправду! — Геннадий чуть было снова не погрузился в состояние ступора. — Не может быть, не может быть, не может быть…

На огромном экране, во всю его величину, появилось изображение космического корабля. Хищные и, в то же время, плавные формы придавали ему сходство с истребителями XXI века, прекрасно знакомые любому из современников Гены. Корабль весь был в сполохах вырывающегося из пробоин огня, быстро гаснущего в окружающем вакууме, вокруг него лениво кружились осколки обшивки. Зрелище завораживало, Озимцев даже на секунду забыл о своём недавнем шокирующем открытии. По-видимому, это и был «Астерион».

— Лёша! — как будто вспышкой высветило в голове недавние события. — Нас должны были перебросить в прошлое, но что-то явно пошло не так. Где же Лёша? А вдруг его выкинуло вообще в другом времени. Вдруг я здесь один? — накатила новая волна слабости, но Гена быстро взял себя в руки.

— Мы их прикроем. Скажите им, чтобы запускали, если могут, гипердвигатель, и убирались отсюда. Этот бой нам уже не выиграть. Нужно отступить для перегруппировки, — продолжил офицер.

Изображение на главном экране резко изменилось — росчерк чего-то зелёного и тут же взрыв.

— Этот долетался! — хохотнул человек справа от Геннадия, он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как от разрезанного корпуса какого-то корабля отлетают куски обшивки.

— Следите за кормой! Они наверняка попытаются зайти нам в тыл, — отдал приказ старпом. — И где врач, чёрт возьми?

— Не нужно врача, со мной всё в порядке, — встрял Гена.

— Ты уверен? — на Геннадия внимательно посмотрели глаза цвета стали.

«Волевой человек», — подумалось Озимцеву. — Да, вполне, эту царапину можно подлатать и потом, — уже вслух произнёс он.

— Тогда принимай командование кораблём, — старпом сделал шаг в сторону, как бы уступая Гене дорогу.

— Командование принял, — Озимцев решил импровизировать. — Мне нужна полная картина боя и отчёт о повреждениях, — корабль ещё раз сильно тряхнуло. — Что у нас с двигателями, мы сможем улететь отсюда? — он вспомнил, что старпом просил передать «Астериону».

— Капитан, говорит главный инженер! — на мостик ворвался новый голос. — Если такая интенсивность обстрела продолжится и дальше, то мы потеряем всю энергосеть! Я стараюсь стабилизировать напряжение, но это крайне сложно в таких условиях…

— Что с двигателями? — Геннадий прервал взволнованную тираду главного инженера.

— Варп-двигатель повреждён, гипердвигатель функционирует удовлетворительно, квантовый двигатель тоже, но в данной ситуации он бесполезен. Далеко на нём мы не улетим, — после секундного замешательства сухо доложил тот.

— Гипердвигатель? — Гена припомнил произведения фантастов. — Мгновенное перемещение из одной точки пространства в другую? — мысленно рассуждал он. — Надеюсь, это то, что я думаю, потому что, если я спрошу, меня упекут в медотсек, как тронувшегося умом. — Он немного помедлил, затем всё же решился. — Подготовьте гипердвигатель, нужно убираться отсюда!

— Понял, — коротко ответил один из офицеров на мостике.

— Свяжите меня с «Астерионом», — Озимцев начинал входить в новую для него роль.

Лёша с трудом разлепил веки. Он лежал на полу лицом в чём-то липком и тёплом. Мысли путались, цеплялись одна за другую, и ползли со скоростью улитки.

— Угораздило же… — Лёша выцепил одну из вялых мыслей, но куда, как и почему угораздило, он ещё не соображал.

Он поднял голову и тут же пожалел об этом. Во-первых, она нещадно кружилась, а, во-вторых, то, что он успел увидеть, его совсем не обрадовало. Он снова положил голову на пол, в тёплую лужу. Раздался приглушённый грохот, и пол ощутимо затрясся. До Алексея стало доходить, что вокруг снуют и что-то кричат люди. До этого он воспринимал их лишь как тени на границе зрения. Он снова предпринял попытку поднять голову и, на этот раз, всё прошло гораздо менее болезненно. Опустив глаза, он понял, что липкая лужа была кровью. Ощупал лицо — ну вот, пожалуйста, оказывается, нос разбит. Повёл глазами по сторонам. Крепко зажмурился, открыл глаза и снова осмотрелся. Видение не исчезало. А это значило только одно — это не видение, и он совсем не там, где должен был быть.

Он оказался в помещении, уставленном какими-то пультами и оборудованием. Точнее, это раньше оно было уставлено, теперь половина всего этого оборудования была сломана и искрила. Кругом валялись обломки, сверху догорал свисающий пучок кабелей, вывалившийся из дырки в потолке, запах палёной изоляции заполнил всё помещение. Рядом с ним он заметил лежащего человека, в спине немаленькое отверстие. Мёртв, по-видимому. Что тут творится?

В нескольких метрах от Романенко располагался большой экран, транслирующий какие-то всполохи на чёрном в белую точку фоне. Секунд через десять до Алексея дошло, что это трансляция космической баталии. Это уже совсем не лезло ни в какие рамки.

— Виктор… Виктор, очнись. Ты в порядке? — рядом с ним возник и принялся трясти за плечо какой-то человек в форме.

— Я… Да, вроде бы, — машинально ответил Лёша.

— Поднимайся, нам нужна твоя помощь. Корабль уже трещит по швам, ещё несколько прямых попаданий и двигателям хана. Адмирал скомандовал отступление — и очень вовремя, чёрт побери! Нужно улетать отсюда как можно скорее! — он отвернулся куда-то в сторону. — Рулевой, поворот влево на 90 градусов. Торпедный отсек, готовьте залп тиориновых торпед.

Будь Лёша на корабле, он бы без сомнений сказал, что этот человек — его капитан. Хотя постойте… Капитан ему ведь так и сказал, что они на корабле. Что за корабль? Алексей принялся было вспоминать, на чём он служил за всю свою жизнь, но космическая битва совершенно не вписывалась в картину. А это ещё раз подтверждало, что с переброской во времени произошёл сбой.

— Говорит главный инженер — в варп-двигателе серьёзные неполадки. Угроза утечки антиматерии, — раздалось откуда-то сверху, видимо, по громкоговорителям.

— Быстрее ликвидируйте её, а не то мы все здесь… — начал, было, капитан.

Он не успел договорить, так как корабль два раза ощутимо вздрогнул. Испорченное оборудование весело ответило фонтанами искр.

— Так точно! — крикнул инженер, перекрывая грохот.

— Где Гена, интересно? — поинтересовался сам у себя Романенко. — Хоть бы где-то недалеко, иначе одному будет туго.

— Капитан «Феникса» на связи, — доложили откуда-то сбоку. — Видео отсутствует, только звук.

— Давай на громкую связь.

— Говорит капитан корабля «Феникс». Что у вас с двигателями? Можете улететь отсюда? — раздался до боли знакомый голос.

— Гена! — если бы Лёша мог, он бы расцеловал друга, так сильно он уже давно не радовался.

Впрочем, его радость быстро поутихла — он всё ещё был в самом центре какой-то серьёзной переделки.

— С варпом и гипером — всё более-менее, а квантовый… — капитану снова не удалось договорить.

Корабль сотряс особо мощный взрыв, броня не выдержала и дала трещину. Четыре палубы по правому борту в районе мостика за считанные секунды оказались разгерметизированы, значительная часть корабля оказалась обесточена, связь на некоторое время пропала.

— Капитан? — послышался встревоженный голос Гены. — Капитан, вы в порядке?

Лёша потряс головой, во время взрыва его хорошенько приложило головой. Что за день такой? Так и до сотрясения недалеко. Он посмотрел на неподвижное тело капитана, совсем рядом с собой.

— Ка… — голос был хриплый и он прокашлялся. — Капитан? — он тронул лежащего за плечо, из уха капитана вытекла струйка крови.

Рядом присел незнакомый офицер и приложил пальцы к сонной артерии. Прошло десять секунд, в течение которых его лицо мрачнело всё больше, затем он повернулся к Романенко.

— Старший помощник капитана, Виктор Делькапо… — его голос прервался, он судорожно сглотнул и с трудом продолжил. — Капитан мёртв, Витя, принимай командование.

И Лёша, ещё не до конца осознавая взвалившейся на его плечи ответственности, машинально ответил:

— Командование принял.

— Капитан? Капитан, вы в порядке? — Озимцеву доложили, что связь восстановлена, но капитан «Астериона» молчал, были слышны только приглушённые неясные голоса.

Секунды тянулись медленно и как бы нехотя, затем, наконец, ему ответили.

— Говорит старпом. Капитан погиб, я принял командование. У нас сильно повреждена обшивка, многочисленные пробои в энергосети, теряем мощность.

— Лё… — Гене удалось справиться с собой, и он не назвал Лёшу его настоящим именем, но с души как будто упал огромный булыжник — друг рядом, их не раскидало, значит, прорвутся как-нибудь. — Гипердвигатель, надеюсь, не повреждён?

— Что у нас с гипердвигателем? — послышался вопрос новоиспечённого капитана к главному инженеру.

— Гипердвигатель работает, слава Богу, но с таким уровнем потерь энергии он скоро превратиться в бесполезную болванку.

— Чтобы вычислить точку выхода, нужно около пяти минут. У нас нет столько времени, — вклинился другой голос. — Нимерийцы всё прибывают. Мёдом им тут, что ли, намазано…

— Гипердвигатель ещё на что-то способен, но мы не успеем вычислить точку выхода, — резюмировал для Гены Алексей.

— Тогда будем прыгать вслепую, — решительным тоном заявил Геннадий.

— Капитан, простите, но при всём уважении… — нерешительно начал штурман. — Нельзя прыгать вслепую, мы можем появиться внутри какого-нибудь астероида, планеты или ещё чего похуже.

— У тебя есть идеи получше? — Гена повернулся к нему.

— Нет… — штурман выглядел обескураженным.

— Тогда действуем по моему плану, — Озимцев снова повернулся к экрану. — Боже мой, что ты делаешь?! Решил погубить себя и экипаж в придачу?! Ты некомпетентен в таких вопросах! — его внутренний голос колоколом звенел в голове, но придумать что-то более разумное и осмотрительное времени действительно не было, и Озимцев просто отмахнулся сам от себя.

— Хорошо, придётся положиться на случай, — Романенко, казалось, был спокоен. — Инженерный отсек?

— Мы готовы к запуску. Дайте нам 30 секунд, чтобы закончить диагностику, — тут же ответил главный инженер. — Сведём риски к минимуму.

— Готовимся к прыжку, — распорядился Алексей.

Офицер по безопасности отдал команду, и связист тут же начал отзывать истребители,

— Когда у вас всё будет готово, скажешь, — Гена обратился к своим. — Мы покидаем зону боевых действий, подготовиться к прыжку.

Как и «Астерион», «Феникс» принялся отзывать собственные истребители, возвращая их в своё металлическое нутро.

Главный экран транслировал отступление истребителей. То и дело виднелись вспышки взрывов — это погибал кто-то из пилотов. Перед глазами у Лёши стояла чёрная пустота космоса. Он силился представить, каково это, не иметь возможности даже катапультироваться — потому что снаружи такая же смерть, как и внутри обречённого истребителя. Во все стороны сновали те же зелёные росчерки. Как их там? Нимерцы? Нет, нимерийцы. Что они не поделили с человечеством? Почему нельзя всё решить мирным путём? Впрочем, люди никогда не славились особой миролюбивостью, даже к представителям собственного вида…

— Капитан, это командир авиа звена. Докладываю, все птички вернулись домой, — наконец прозвучало через громкую связь. — Все, кто выжил, — поправился он.

— Гипердвигатель готов. Можем стартовать, — Лёша узнал голос главного инженера.

— Соедините меня с «Фениксом», — приказал он.

— Все истребители вернулись на корабль, — сообщила офицер по связи.

— Капитан, на связи главный инженер. Варп-двигатель отказал окончательно.

— Сейчас это неважно, — Гена сжал кулаки. — Главное, чтобы гипердвигатель не подкачал.

— «Астерион» вызывает.

— Давай на экран.

На экране появилось изображение Озимцева.

— Все мои истребители уже вернулись на корабль. Ты готов? — Алексей вопросительно посмотрел на друга.

— Да, — Гена кивнул. — Предлагаю прыгнуть на максимальное расстояние, то есть куда-то сюда, — он ткнул пальцем в карту, где отображался корабль в центре круга, обозначающего радиус действия гипердвигателя. — Место пустынное, так что у нас все шансы выжить, — штурман «Феникса» передал координаты на «Астерион».

— Принял, — коротко ответил Алексей. — Прыгаем по твоей команде.

— Торпеды на девять часов! — послышался отчаянный крик штурмана.

— Чёрт! 3… 2… 1… Прыжок!

За несколько секунд до этого тяжёлый крейсер нимерийцев дал торпедный залп по «Фениксу». Сблизиться с готовящимся к прыжку кораблём Гены успела только одна торпеда. Она уже собиралась врезаться в бок «Феникса», но в этот момент Гена прокричал свою команду. Вместе с кораблём торпеда оказалась охвачена межпространственным полем и исчезла с поля боя.

По примеру флагманов крейсеры земного флота стали покидать поле боя один за другим. Этот бой был проигран.

Через мгновение, которое никто не успел ни осознать, ни почувствовать, «Астерион» и «Феникс» появились в 50-ти световых годах от места битвы. Из подпространства корабли выкинуло почти вплотную друг к другу, и они только чудом не врезались один в другого. Впрочем, на этом чудеса закончились. Поле захватило торпеду лишь краем, и пространственные деформации проявились для неё в полной мере — она взорвалась, так и не долетев до борта «Феникса». Близкий взрыв оказался последней каплей для потрёпанного корабля, и окончательно вывел из строя его энергосеть. На «Астерионе» же, оказавшемся к торпеде брюхом, отказали почти все основные системы, включая систему управления двигателями, в результате чего последние вышли из строя.

К горлу Гены подкатил тугой ком, а желудок неприятно надавил на диафрагму. Озимцев неуклюже взмахнул руками, на секунду ему показалось, что он куда-то падает, но он, хоть и с трудом, но сумел совладать с собой. Невесомость наступила неожиданно, рядом кто-то ойкнул, а затем выругался вполголоса. Звук шёл откуда-то сверху, видно, бедняге не повезло, и он взлетел к подволоку.

— Сейчас должны включиться аварийные генераторы, — сказал старпом с уверенностью, на какую только был способен. Ему и самому очень хотелось, чтобы он оказался прав.

Секунд десять прошли в темноте, наконец, мигнули и загорелись тусклым светом лампы основного освещения. Наряду с ними теперь горели и красные маячки, оповещающие о том, что задействованы резервные генераторы. Гравитация вернулась, и те, кому не посчастливилось удержаться возле пола, кучей повалились на него. К счастью, мостик был не таким уж высоким помещением и никто ничего себе не сломал. Следом ожили компьютеры и основные системы, на большее генераторов не хватало. Сразу за запуском генераторов где-то снаружи послышался непонятный скрежет. Звук нарастал, затем послышался глухой гул, прокатившийся, казалось, по всему кораблю, пол вздрогнул, и всё затихло.

— Капитан, плазменный трубопровод по правому борту прорвало, — ожила громкая связь. — Возможно, это последствия взрыва. Плюс, мы теряем кислород, — нужно перекрыть отсеки с 15 по 18 на 7 и 8 палубах, — голос главного инженера смолк, видимо, тот ожидал распоряжений.

— Понял тебя. Перекройте эти отсеки, — Гена кивнул старпому и тот тут же задраил повреждённые помещения. — Что можно сделать с плазмопроводом?

— Прямо сейчас — ничего, — «утешил» главный инженер. — Мы потеряли примерно три тонны плазмы. Плазменные трубопровод по правому борту пришлось перекрыть полностью. Теперь половина вторичных систем не работает.

Плазма являлась продуктом работы реактора, и служила на корабле для самых различных целей — использовалась в выпрямителях напряжения, для освещения помещений, для питания орудийных систем. Нагретая до нескольких десятков тысяч градусов, она циркулировала по замкнутой системе, обеспечивая энергией многие системы корабля, а также выполняла ключевую роль в процессе работы варп-двигателя. Резервные генераторы могли лишь отчасти выполнять её функции, и то, не очень продолжительное время.

— Как быстро это можно починить?

— Я думаю, что ремонт займёт минимум неделю, но основные работы можно сделать за 3–4 дня, а остальное делать уже в пути.

— Хорошо, — Озимцев вздохнул. — Тогда собирай ребят и за дело. Постарайтесь не затягивать.

— Есть, капитан. Всё будет в лучшем виде, — главный инженер отключился.

— Надеюсь, они успеют восстановить нормальную циркуляцию плазмы, иначе система жизнеобеспечения долго не протянет, — тихо сказал кто-то из офицеров.

— Я тоже на это надеюсь, — Гена запустил пальцы в волосы и помассировал голову, он вдруг почувствовал, как сильно устал. — Соберите данные обо всех повреждениях корабля и передайте их мне. Я буду у себя в каюте, — тут он осознал, что совершенно не представляет, где именно находится его каюта.

— Давайте я вас провожу, я хотел бы с вами поговорить, — как будто прочтя мысли Геннадия, предложил старпом. Это было как нельзя кстати.

— Да, пойдёмте, — охотно согласился Озимцев.

Они вышли с мостика, старпом направился к капитанской каюте, Гена старался не отставать и, одновременно, не подавать виду, что он не знает, куда идти. Некоторое время они шли молча. Озимцев решил подождать, пока его спутник сам начнёт разговор.

— Капитан, что вы думаете об этой войне? — наконец спросил старпом.

— То есть? — Гена понятия не имел ни о том, что за война идёт, ни, тем более, о том, что ему об этом полагается думать. Поэтому, он решил потянуть время.

— По-моему, мы её проиграем, — искренне сказал старпом. — Видели, как они разгромили наш флот? Между прочим, там были наши лучшие крейсеры!

— Да, но я не думаю, что мы находимся в безвыходном положении. И, как по мне, ещё рано думать о капитуляции, — осторожно ответил Озимцев. — История знает много случаев, когда… — неожиданно коммуникатор Гены заиграл тихую мелодию, сигнализируя о входящем вызове. Мелодия, к слову, оказалась приятной.

Геннадий довольно быстро сообразил, что к чему и интуитивно разобрался, как пользоваться приборчиком. К счастью, эти коммуникаторы по простоте интерфейса не далеко ушли от смартфонов начала 21-го века.

— Капитан на связи.

— Только что поступило сообщение от адмирала флота, — ему ответил милый женский голос. — Цитирую: «Говорит адмирал Разумовский. Сообщаю вам итоги сражения при Бетельгейзе — 44 из 107 кораблей нашего флота уничтожены. Потери противника составили 31 малых, 5 средних и 5 тяжёлых кораблей. Из наших тяжёлых крейсеров уцелели лишь 20, причём 9 из них серьёзно повреждены, включая «Астерион» и «Феникс». Пока нам не удалось выяснить точное количество кораблей в распоряжении противника, но мы полагаем, что в скором времени готовится широкомасштабное нападение на Землю, — повисло тяжёлое молчание — связистка на мгновение прервалась, чтобы смысл последних слов во всей полноте мог дойти до капитана, затем продолжила. — В связи с этим приказываю всем крейсерам космического флота прибыть в Солнечную систему настолько быстро, насколько это возможно. Мы собираем все оставшиеся силы для последнего, решающего сражения. Думаю, нет нужды говорить, что случится в случае нашего поражения». Конец сообщения, — Гена на автомате закрыл канал связи и положил коммуникатор в карман.

— Всё ещё думаете, что положение не безвыходное? — тихо спросил старпом.

Он остановился напротив дверей одной и кают, Геннадий же продолжал идти, глубоко задумавшись.

— Вы разве не к себе шли? — окликнул его старпом.

— Да… — Озимцев, остановился. — Всё верно. Прости, я просто задумался. Сообщение адмирала выбило из колеи.

— Могу представить, — старпом невесело усмехнулся.

— Но, — Гена поднял палец, — я всё ещё считаю, что война не проиграна. Причём не только формально, и не только потому, что последний бой пока не состоялся.

— Прошу вас, — старпом нажал на одну из кнопок на панели сбоку от двери, и та отъехала в сторону.

— Спасибо, — Озимцев приметил нажатую кнопку на будущее и остановился на пороге. — Так вот, не стоит отчаиваться. Хотя бы потому, что лучше нам от этого точно не станет. Я жду от вас исчерпывающий отчёт о повреждениях, а также сводку по убитым и раненым.

— Так точно, — старпом отдал честь и пошёл обратно на мостик, а Гена вошёл в теперь уже свою каюту и закрыл за собой дверь.

— Мостик, говорит главный инженер. Взрыв повредил добрую половину систем корабля, большинство из которых — основные, а с ними накрылись все двигатели, включая квантовые. К счастью, система жизнеобеспечения не пострадала.

— Что насчёт ремонта? — спросил Романенко.

— Не раньше, чем через 5–6 дней, и то, только самое необходимое.

— Тогда за дело. В первую очередь займитесь двигателями, без них нам по любому крышка.

— Я тоже так подумал, поэтому мои люди уже занимаются решением этой проблемы.

— Капитан, со всего корабля поступают отчёты о повреждениях и о погибших. Число последних достигло уже 20 человек, — бывший второй помощник, ныне старпом, выжидательно посмотрел на Лёшу.

— Хотелось бы надеяться, что их количество не увеличится, — Романенко задумчиво потёр подбородок. — Вот что, соберите пока что полную сводку по кораблю. Плюс, мне нужно увидеться с капитаном «Феникса».

— С этим есть проблемы, — «обрадовал» Алексея старпом. — Телепорты на обоих кораблях не работают, — здесь у Романенко расширились глаза (надо же, уже такое придумали), но этого никто не заметил, — у нас — из-за выхода из строя управляющих систем, у них — из-за обесточивания. На шаттле тоже не получится, у «Феникса» заклинило гидравлические механизмы ангара, а стыковочный шлюз не предназначен для таких маленьких судов. Единственная возможность — выйти в космос в скафандре, и добраться до «Феникса» своим ходом.

— Что, если пристыковать с помощью шлюза не шаттл, а сам корабль? — спросил Лёша.

— Маневровые двигатели не работают, так же, как и остальные. Но как раз их можно починить довольно быстро, я думаю.

— Тогда займитесь ими в первую очередь. Передайте на «Феникс» запрос на стыковку и обрисуйте ситуацию, — Алексей кивнул офицеру по связи. — Если что, я — в своей каюте.

— Принято, — пальцы офицера забегали по экрану контрольного терминала.

Покинув мостик и пройдя по коридору с десяток метров, Романенко вдруг осознал, что понятия не имеет, где находится его каюта. Возвращаться назад и спрашивать было бы верхом глупости. Пришлось идти наугад, в надежде обнаружить какие-либо указатели. И Лёша их обнаружил. По пути ему попадались небольшие экраны, вмонтированные в переборки, вначале Алексей не сильно обращал на них внимания. Наконец, пройдя мимо двух из них, он решил всё же подойти к третьему. Экран оказался терминалом общеинформационной системы, с помощью которой можно было в общих чертах узнать о состоянии корабля, о меню в столовой на текущий день и, кроме всего прочего, проложить кратчайший маршрут в любую точку на любой палубе. Когда Романенко приблизился к приветливо светящемуся монитору, ожили встроенные рядом динамики и компьютерный голос произнёс:

— Приветствую вас, Виктор Делькапо. Пожалуйста, произнесите ваш запрос.

«Виктор Делькапо… Так вот как меня зовут, надо бы не забыть», — подумал Романенко, затем он придвинулся к экрану поближе и понизил голос, несмотря на то, что коридор был пуст. — Я хочу узнать местоположение своей каюты.

— Пожалуйста, проследуйте на 25-ю палубу, секция 1, каюта номер 2514, — на дисплее по схеме палуб пробежала красная нитка, вычерчивая маршрут движения. — Нуждаетесь ли вы в подсказках во время движения?

— Да, благодарю, — Лёша на скорую руку изучил маршрут.

Найти нужную каюту оказалось совсем не сложно. Как и было обещано, инфосистема подсказывала направление движения, один раз даже пришлось прокатиться на турболифте, впрочем, с его интерфейсом сложностей тоже не возникло. Войдя внутрь, Лёша увидел внушительных размеров помещение, которое могло посоревноваться по своим размерам и интерьеру с номерами люкс некоторых отелей. Каюта была действительно огромная, примерно 100–120 квадратных метров. Прямо напротив двери находился широкий диван, а перед ним стоял стол с компьютером, слева располагалась спальня, за ней туалет и душевая.

— Нехилая у старпома каюта, — Романенко присвистнул.

Справа от входа находился шкаф, встроенный в переборку каюты. В нём Лёша нашёл с дюжину кителей, штанов и столько же пар обуви на разные случаи — от парадов до повседневной службы, однако погоны во всех вариантах формы по-прежнему находились на плечах и не сильно видоизменились с XXI века. Там же висели кители нескольких цветов и оттенков, например, одни из них имели малиновый цвет с градиентной заливкой, которая светлела от верха к низу с такими же градиентными вставками малинового цвета вдоль рук. Штаны тоже имели градиентную заливку синего цвета, которая также светлела от верха к низу, но уже с малиновыми вставками в тон кителю. Рукава же кителя имели синий градиентный цвет в тон штанам. Другие варианты формы имели отличные цвета. По пути в свою каюту Лёша встретил нескольких человек, которые были одеты в форму с другой расцветкой. По-видимому, так разделялись люди разных званий или должностей.

В одной из дверц шкафа было зеркало, в отражении Лёша увидел себя. Вот только он себя не узнал. В зеркале был совершенно непохожий на него человек, которому на вид было лет 40, с черными, как смоль, волосами, черты лица его слегка напоминали оные у жителей Латинской Америки, но не сильно. Было видно, что в этом человеке текло сразу несколько кровей.

Это всё объясняло. Вот почему его называли чужим именем и принимали за своего. Вместо того, чтобы переместиться как отдельная личность, он почему-то вселился в тело этого человека. Романенко сразу вспомнил слова учёного, отправлявшего их в прошлое. Тот сказал, что система доставки не отлажена, но не до такой же степени! Время, место, даже собственная личность — всё пошло наперекосяк. Правда, в данном случае «переселение» в чужое тело было даже на руку. Постороннему человеку, скорее всего, светила бы гауптвахта.

С этой мыслью он закрыл дверцу шкафа и сел за компьютер. Лёша хотел выяснить, прежде всего, побольше о корабле, на котором он находился, о войне, в которую оказался втянут, и вообще, про окружающий его мир. Кроме того, неплохо бы было разузнать о членах команды, изучить их личные дела, выучить имена и должности, чтобы знать, как к ним обращаться и знать, кто за какую часть работы ответственен, то есть, попросту говоря, не выглядеть дурнем с амнезией в их глазах. Разблокировать его оказалось достаточно просто. Как и гласила надпись на экране, нужно было всего лишь произнести ключевое слово, система распознавала голос владельца. Позже Лёша узнал, что во время боевой тревоги система проверки значительно ужесточалась, подключая к делу систему ввода 30-ти символьного пароля и биологический сканер, так что взломщику оставалось разве что мимикрировать на молекулярном уровне. Разблокирующее слово оказалось простым — «Проснись».

Начал Алексей с изучения тактико-технических характеристик. Корабль, на котором он оказался, назывался, как он уже знал, «Астерион». Он, наряду с «Фениксом», был флагманом флота и оба этих крейсера всего три месяца назад сошли со стапелей верфи «Орион-5», которая находилась в сотне световых лет от Земли на орбите планеты Суара, принадлежавшей дружественной землянам расе, известной своими достижениями в области космического кораблестроения. И «Астерион», и «Феникс» были абсолютно идентичны, так как строились по одному и тому же проекту параллельно друг другу. Оба корабля принадлежали к новому классу «Сириус» и имели идентификационные номера «КФЗ-С-01» и «КФЗ-С-02», что означало — Космический Флот Земли, класс корабля — «Сириус» и его порядковый номер.

Звездолёты имели габариты 3 километра в длину и 2 — в ширину, учитывая размах крыльев, высота — 180 метров с выдвинутым хвостовым оперением. При этом крейсеры состояли из 35 палуб, и вмещали до 2500 человек экипажа. Нумерация палуб начиналась снизу, мостик находился на последней, 35-й. На каждой палубе было по два параллельных коридора шириной 10 метров каждый по левому и правому борту соответственно. Расстояние между коридорами составляло 100 метров. Через каждые 200 метров располагались лестницы, по которым можно было спуститься или подняться на любую другую палубу. Там же находились переходы, соединявшие эти два коридора вместе. Ближе к корме коридоры начинали ветвиться и несколько ответвлений уходили в сторону крыльев. Для быстрого передвижения по кораблю, использовались турболифты, которые могли меньше, чем за минуту доставить человека, например, из носового отсека на 28-й палубе в кормовой — на 7-й палубе.

Лёша мысленно представил себе громадную глыбу звездолёта, а затем кабину лифта с собой внутри.

— Ничего себе… Бр-р-р, — он поёжился. — В наше время иные самолёты летали медленнее. Надеюсь, там хоть не будет укачивать. Интересно, какая там система компенсации перегрузок? — он пожевал губу, соображая, стоит ли ему углубляться в такие мелочи, затем махнул рукой и продолжил читать.

Крейсеры выглядели, скорее, как футуристические истребители, чем как звездолёты (по крайней мере, в представлении Лёши). Они имели обтекаемую форму фюзеляжа и длинный острый нос, который занимал около трети от всей длины звездолётов. Носовая часть плавно поднималась в направлении кормы около километра, при этом расширяясь до 350 метров, затем плавно опускалась, сужаясь до 250 метров. Далее сразу же начинались крылья, которые, изгибаясь, проходили вдоль всего корпуса и заканчивались у самой кормы. Задняя часть фюзеляжа была практически целиком плоской, за исключением центральной части шириной около километра, которая углублялась внутрь на несколько десятков метров — в ней располагались основные излучающие пластины квантовых двигателей. Над ними находились сдвоенные хвостовые кили, похожие на таковые у самолётов Су-27 или Су-33 (только гораздо массивнее), которые, к тому же, могли вертикально складываться и выдвигаться. Такая форма корпуса была выбрана для того, чтобы суметь при необходимости планировать в атмосфере планеты, а для этого звездолётам нужно было иметь обтекаемую форму с аэродинамическими свойствами, обеспечивающими подъёмную силу. Так же при полёте на досветовых скоростях антигравитационным дефлекторам легче было увести в сторону небольшие опасные объекты на пути следования звездолётов, затратив на это минимум времени и энергии. При полёте же на сверхсветовых скоростях все более-менее мелкие объекты и мусор уводились с пути следования крейсера создающимся впереди искажением пространства, так что в данном случае форма была не столь важна.

В верхней и нижней частях крыльев располагались пусковые шахты для быстрого запуска истребителей, ангар же находился ровно посередине между двумя килями. Он занимал почти целиком три кормовые палубы и вмещал 400 истребителей и ещё 100 шаттлов. Ворота ангара были защищены массивной пластиной, которая находилась над воротами. Чтобы открыть створки ангара, необходимо было выдвинуть хвостовое оперение, после чего на такую же высоту поднималась пластина. Имелась возможность так же поднять защитные пластины спереди и сзади, в зависимости от направления захода истребителей на посадку или курса их вылета. Всё это обеспечивало безопасность ангара и минимизировало риск попадания в него торпед. При полёте же в атмосфере, защитные створки не поднимались — только хвостовое оперение.

Система посадки была не совсем обычной: когда пилот подводил машину к посадочной платформе внутри ангара, специальные электромагниты сразу начинали тормозить машину до тех пор, пока та окончательно не останавливалась, а затем магнитные захваты жёстко фиксировали каждый истребитель на своём месте.

— О! — Алексей одобрительно покивал сам себе. — Вот это я понимаю! Это же сводит риск аварии при посадке к минимуму! Ох, на наш бы авианосец такое… Сразу видно, военный бюджет не разворовывали. И вообще, приятно, когда всё сделано для людей, а не лишь бы как.

Корпус обоих крейсеров был выполнен из особого материала под названием «Семёрка». Его назвали так, потому что он представлял собой сплав семи различных металлов, ни один из которых не присутствует на Земле. Экспериментировать с пропорциями и добавками пришлось очень долго, но в итоге получился материал с невиданным доселе коэффициентом сопротивляемости известным типам оружия. «Семёрка» получилась в десятки раз прочнее своих предшественниц, используемых в космическом флоте. Сплав имел очень низкую теплопроводность и мог выдержать температуру в 22 000 градусов Цельсия, не деформируясь, при этом с обратной стороны его поверхность не нагревалась.

Алексей встал и размял затёкшие мышцы. Засиделся. Он подошёл к иллюминатору и посмотрел на далёкие точки звёзд.

— 22 000 градусов… Если я правильно помню, температура поверхности Солнца всего 6000 градусов. Значит, вполне можно принимать солнечные ванны в буквальном смысле этого слова. Вопрос, насколько полезно это будет в реальном боевом походе… Что ж, но в изяществе и вкусе строителям не откажешь, летать вплотную к звёздам это даже романтично, — он ещё раз потянулся, и вернулся к чтению.

Дополнительной защитой крейсеры не обладали, так как разработки в области защитных экранов находились только на начальных этапах, хотя и были многообещающими. Поэтому, пока что крейсерам приходилось полагаться только на броню и активную защиту, коей являлись фазеры. Но, с другой стороны, пока что ни одна из известных людям рас не обладала подобной защитным экранам технологией, так что люди находились в относительно равных с остальными условиях.

Энергией звездолёт обеспечивал реактор на адолитие. Адолитий являлся чрезвычайно редким и дорогостоящим кристаллом, обнаруженным на одной из земных колоний. Особенность минерала заключалась в том, что его кристаллическая решётка имела крайне необычную структуру, а атомы содержали в себе огромное количество энергии в неактивном состоянии. И если кристалл адолития поместить между сплавом титанкобальта с одной стороны и вольфрамом с другой и замкнуть цепь, то кристалл начинал эту самую энергию излучать, становясь подобием батарейки, причём, благодаря строению кристаллической решётки, отдаваемая минералом энергия усиливалась в несколько раз. Самым важным было то, что энергия адолития была абсолютно безопасна для человека — никакой радиации, ионизирующего излучения или чего-либо подобного. Количество этого минерала было настолько мало в природе, что учёным пришлось синтезировать его. Главной проблемой искусственного адолития стало то, что его энергетическая мощность была в десятки раз меньше, чем у природного. Поэтому мощность многих кораблей космического флота была сильно ограничена. Получив природные адолитиевые кристаллы в качестве элементов питания, «Астерион» и «Феникс» могли надолго забыть о пополнении энергетических запасов. Срок службы адолитиевых кристаллов составлял до 100 лет при максимальной ежедневной нагрузке и гораздо больше при неполной.

— Вот как всё, оказывается, просто, — Романенко грустно улыбнулся. — Кусок стекляшки, две металлические пластинки, и не было бы ни Чернобыля, ни Фукусимы. Ладно, это всё мечты, прошлое не изменишь… Хотя… — он усмехнулся собственным мечтам и снова углубился в изучение характеристик.

Система связи состояла из трёх, дублирующих друг друга, массивов трансиверов, расположенных в носовой, средней и кормовой частях крейсеров. Её концепция была открыта примерно через 20 лет после начала полётов на варпе. Она состояла в том, что обычные радиоволны посылались через особый слой пространства, представляющий собой очень узкую область пространства обычного. Эта область отделялась от остальной части тонкой оболочкой, которая пронизывала весь известный (и, скорее всего, неизвестный тоже) космос, и была названа информационным пространством. Чтобы иметь возможность отослать сообщение через эту область, необходимо было прорвать квантово-энергетический барьер, для этого в трансиверах использовались плазменные излучатели, которые открывали путь радиоволнам в эту «лазейку». Радиосигнал модулировался обычным способом и отправлялся по координатам одного из многочисленных ретрансляторов, а те в свою очередь, перенаправляли его либо получателю, либо очередному ретранслятору. Для того чтобы не пропустить входящий сигнал, переход в информационное пространство был постоянно открыт. Следует отметить, что, хоть сигналы и были узконаправленными, но распространялись в этой области пространства с воистину гигантскими скоростями, и преодолевали сотни и даже тысячи световых лет за пару секунд, поэтому рассчитывать упреждение даже при отправке сигнала кораблю, летящему на варпе, не требовалось. Максимальное расстояние, которое успевал преодолеть луч перед тем, как угаснуть, составляло 9000 световых лет. К сожалению, информационное пространство было настолько узким, что было эффективно, собственно, только для передачи радиосигналов. По крайней мере, пока не было открыто больше ни одного применения для него, а корабли не могли пользоваться возможностями путешествия в нём по той простой причине, что не являлись энергией.

Читая тактико-технические характеристики корабля, он добрался до раздела про вооружение.

— Моя любимая часть в любых корабельных ТТХ, — Алексей потёр руки в предвкушении. — Так, первыми идут торпеды. Звучит старомодно, но посмотрим, что они придумали с ними нового…

На вооружении крейсеров стояли тиориновые торпеды класса «Космический шторм» в количестве 1000 штук.

Длина каждой торпеды составляла 3 метра, ширина — 1 метр и высота — 0.5 метра. Все они были выполнены в особом форм-факторе — оболочка торпеды была похожа на гранёный драгоценный камень прямоугольной формы, все края которого спереди и по бокам были скошены под углом 45 градусов сверху и снизу, придавая торпеде более обтекаемую форму. Сзади торпеда чуть расширялась, и скосы пропадали, так как там был расположен двигатель, являющийся миниатюрной копией квантового двигателя «Астериона». Так же у торпеды имелись и маневровые двигатели, делавшие её больше похожей на ракету с точки зрения управляемости. Варп-пластины же, расположенные на её корпусе, позволяли ей беспрепятственно проникать сквозь варп-поля и искажения, созданные ими. У упомянутой выше формы торпед было и ещё одно предназначение. По традиции, их корпуса использовали, как импровизированные гробы, для отправки в последний полёт павших товарищей.

Боевой заряд торпед состоял из нескольких килограмм тиорина, разделённого на десяток отдельных частей и такого же количества детонаторов. Тиорин являлся смесью чрезвычайно сильных взрывчатых веществ. Он впервые был получен в искусственных условиях путём смешения пятнадцати компонентов, имевших нестабильную природу. При их смешении в правильных пропорциях, стабильность полученного вещества возрастала во много раз, но оно всё равно оставалось опасным и требовало осторожного с ним обращения. Тиорин был чрезвычайно твёрдым веществом, способным выделять огромное количество энергии при разрушении атомарных связей. Полная мощность взрыва одной торпеды была эквивалентна мощности взрыва 10 мегатонной атомной бомбы, только без радиоактивных выбросов, чем выгодно от неё отличалась. Силу взрыва можно было регулировать, если того требовали обстоятельства. Делалось это при помощи частичной деактивации заряда веществом-деактиватором (для предотвращения цепной реакции при взрыве заряженной части боезаряда), и последующего отключения детонаторов. Весь механизм был автоматизирован и управлялся дистанционно. Деактивированную часть боезаряда уже нельзя было активировать повторно.

— Вот это монстра они создали, — Алексей потёр подбородок. — Я бы, пожалуй, не стал применять такую мощь на поверхности планеты, а то, мало ли… — воображение живо нарисовало кратер диаметром с мегаполис, а потом уж и вовсе ужасные вещи.

В ходе испытаний тиорина выяснилось, что он становится критически нестабильным при повышении температуры больше двух сотен градусов по Цельсию. Эта особенность послужила появлению тактики подрыва торпеды энергетическим оружием. Все торпеды имели очень крепкую защитную оболочку, включающую в себя охлаждающие элементы, чтобы избежать самопроизвольной детонации при непредвиденных обстоятельствах, например, при пожаре в оружейном отсеке. Это, конечно же, не давало 100 % защиты от случайного взрыва, поэтому нормы безопасности в обращении с такими торпедами были крайне строгими.

Вдобавок, на обоих крейсерах были установлены фазовые лазерные установки (или, если кратко, фазеры) в количестве 36 штук. Фазовыми они назывались потому, что фаза их лучей могла динамически меняться перед каждым выстрелом. Этого удалось достичь путём продолжительной совместной работы с суарэйцами. Учёные обеих сторон на протяжении десяти лет экспериментировали с различными материалами, и энергетическими воздействиями. Контролировать природу света оказалось неимоверно трудно, однако, поиски, наконец, увенчались успехом. Искомый материал был произведён и получил название «фазового переключателя». Он использовался в фазерах в качестве рабочего тела, через которое проходил свет, и внешне напоминал стекло с достаточно сильной степенью искривления. Различная напряжённость магнитного поля окружающих его катушек приводила к внутреннему реструктурированию самого материала, и, как следствие, изменению фазы проходящего сквозь него луча, равно как и длину и частоту волны, что изменяло термодинамические свойства последнего. Это позволяло лучу достаточно легко проникать вглубь брони, «подстраиваясь» под её молекулярную структуру, и эффективно разрушать атомарные связи изнутри. Этим фазеры несколько отошли от стандартного понимания слова «лазер» и приобрели некоторые черты дезинтеграторов. После апробации этих излучателей, их начали устанавливать и на другие корабли земного и суарэйского флота.

К тому же, эти излучатели могли работать в нескольких режимах: от синхронного до полностью асинхронного, а система управления фазерами могла вести импульсный либо непрерывный огонь сразу по 36 целям. При этом каждый излучатель был способен испарить метровой толщины лист сверхпрочного трихромтитанванадиевого сплава за считанные секунды. Суммарная мощность всех фазеров составляла 9 ПВт.

— Ну что ж, вооружение здесь в лучших традициях научной фантастики. Пожалуй, теперь я спокоен за свою безопасность, — Лёша удовлетворённо откинулся на спинку кресла, а затем просмотрел, сколько ещё страниц документации ему осталось осилить. — Да уж, у этого крейсера возможностей — на полдня читать.

Оба крейсера первыми на флоте оснастили не так давно изобретёнными телепортационными устройствами для перемещения органических и неорганических объектов на расстояния до 30 000 километров.

— А вот это действительно классная вещь, — Романенко вспомнил, сколько раз он мечтал о телепорте, когда стоял в пробках, или находился в очень длительной поездке, или в плавании далеко от дома, да и, хотя бы, просто, когда было лень идти в магазин.

Принцип действия телепортов был основан на дезинтеграции материи. Учёные создали устройство, которое при помощи специального луча разбирало материю на атомы, транспортировало, а затем собирало заново уже на другой стороне. Телепорт мог работать в диапазоне частот от 89.7 до 90.5 ТГц. На такой частоте его луч мог пройти через довольно большое количество материалов, включая и корпус корабля. Его появление потребовало создать совершенную систему определения параметров перемещаемого объекта, а именно — его габаритов, формы и структуры. Живых существ луч определял, используя стандартный сканер биополя, по ауре, которая, как оказалось, присутствовала абсолютно у всех органических объектов, известных людям. С неорганическими было сложнее — чтобы корректно выделить объект из окружающей обстановки и не захватить лишнего, луч телепорта прослеживал молекулярные связи, чётко определяя где кончается граница одного объекта и начинается граница другого. На дисплее оператора строилась трёхмерная модель захваченной лучом на определённом фокусном расстоянии местности, после чего предмет для транспортировки выбирался вручную. Также была возможность телепортировать куски предметов, но по регламенту это не советовалось, так как было более непредсказуемо в плане конечного результата обратной сборки. Телепорт быстро стал популярным средством перемещения людей и грузов на относительно небольшие расстояния, вытеснив собой обычные транспортные.

Появление устройств телепортации привело к возникновению новой тактики ведения боя — к врагу на борт просто телепортировали взрывное устройство, и оно моментально детонировало. Таким образом, одной или двумя торпедами можно было уничтожить хорошо защищённый корабль. Этой уязвимостью и воспользовались нимерийцы, уничтожив, таким образом, десяток кораблей землян в самом начале конфликта. Принцип работы их телепортов несколько отличался от разработанного людьми и их суарэйскими коллегами, но, к счастью, учёные вскоре смогли разработать меры противодействия, и на борту стали устанавливать специальные излучатели, которые рассеивали лучи телепорта, не давая им достигнуть цели. Эта разработка спасла множество жизней и закрыла огромную брешь в земной обороне.

Особого внимания заслуживали и двигатели.

— Надеюсь, эта гора металла достаточно манёвренна, — пробурчал себе под нос Лёша.

Досветовые квантовые двигатели, в принципе, способны разгонять звездолёт до скоростей, близких к скорости света, однако полёты на таких скоростях с применением именно такого типа двигателя влекут значительное различие восприятия времени для тех, кто находится на борту, и для сторонних наблюдателей, поэтому максимальная рекомендуемая скорость движения на таких двигателях — треть скорости света. Новейшие сверхсветовые или, как их назвали в документации, варп-двигатели могут разогнать крейсеры до 7.5 варп-факторов, что примерно равняется 850 миллиардов километров в час, тогда как максимум среди всех остальных кораблей флота составлял 6. Основным плюсом варп-двигателей являлось нивелирование того самого различия в восприятии времени при сохранении достаточной скорости. За это приходилось платить большим временем собственно полёта, хоть он и проходил на сверхсветовых скоростях.

— 850 миллиардов километров в час?! — Алексей не поверил прочитанному и решил перечитать ещё раз. — Невероятно!

Чтобы как-то уложить это в голове, он проделал нехитрые вычисления и перевёл километры в астрономические единицы. Получилась цифра 5667, то есть, именно столько астрономических единиц мог преодолеть звездолёт в течение часа.

— Так на этом звездолёте можно за сутки пролететь всю Солнечную систему от края до края, включая облако Оорта, — Алексею уже не хватало сил для удивления. — Если бы не война, отправился бы исследовать другие звёзды, ей-богу.

Хотя теоретическое обоснование появления варп-двигателя физики предсказали ещё в XX веке, практически эта технология была переосмыслена и реализована лишь в первой половине XXII века, когда появились достаточно мощные источники энергии. Таким источником энергии стала антиматерия.

В процессе особой контролируемой реакции слияния материи и антиматерии образовывалась высокоэнергетическая плазма, которая подавалась на варп-пластины, а те, в свою очередь, генерировали чрезвычайно сильные энергетические колебания, которые окутывали весь корабль так называемым варп-полем. Геометрия поля была такова, что оно сворачивало пространство впереди корабля и разворачивало его позади, толкая корабль вперёд с огромной скоростью, хотя, по сути, звездолёт внутри пузыря оставался неподвижным. Само поле непрерывно колебалось с разной амплитудой, отвечая на внешние воздействия. Амплитуда и частота поля так же зависела от процедуры его создания и от скорости корабля.

Оставался открытым вопрос о ведении огня во время движения на варп-скорости. Это было мечтой всех военных на руководящих должностях. Они хотели создать оружие, которое способно было бы свободно преодолевать варп-поле и на полном ходу точно поражать другую движущуюся на варпе цель. Для начала учёные собирались адаптировать для этого фазеры, но эта задача оставалась трудноосуществимой по нескольким причинам: во-первых, было абсолютно непредсказуемо поведение луча, прошедшего искривление пространства сзади или спереди корабля, а, во-вторых, фазер мог преодолеть варп-поле только в определённой фазе, что сводило на нет возможности динамического изменения характеристик поражающего элемента — света. Кроме того, характеристики самого варп-поля у разных кораблей с разными массами и скоростями были разные. Поэтому, единственным более-менее действенным оружием на варп-скоростях оставались торпеды.

Чтобы людей не размазало по переборкам на сверхсветовых скоростях вследствие возникающих гравитационных нагрузок из-за значительного искривления пространства, были изобретены перегрузочные компенсаторы, которые располагались под каждой палубой и в переборках. Так же они использовались и на досветовых скоростях — уже для гашения перегрузок при ускорении, и в некоторых иных случаях. Компенсаторы основывались на эффекте антигравитации, благодаря чему могли нивелировать практически любые типы чрезмерного гравитационного воздействия. Однако, вблизи мощных источников гравитации, таких как: звёзды, пульсары, газовые гиганты и другие подобные объекты не рекомендовалось переходить на варп из-за создаваемых ими возмущений в гравитационном поле, что могло нарушить стабильность варп-пузыря и повлечь повреждения корабля и гибель экипажа.

Так же не рекомендовалось переходить на варп-скорость при нарушениях целостности конструкции звездолёта или отдельных варп-пластин, так как и в этом случае, гравитационные воздействия могли повредить звездолёт.

В довесок ко всему корабль имел ещё и экспериментальный гипердвигатель, способный переместить корабль на расстояние до 50 световых лет за пару микросекунд.

— А я-то думал, что варп-двигатель — это предел совершенства, — Алексей пролистал чуть дальше, в надежде найти какой-нибудь ещё тип двигателей, который бы, к примеру, просто отправлял корабль в нужную точку времени и пространства, но такого не оказалось. — Фух, значит это всё-таки ещё люди, а не боги, — он нервно усмехнулся.

Принцип действия этого двигателя был основан на точечном разрыве пространства посредством воздействия на него чрезвычайно сильного межпространственного поля. Через этот разрыв корабль получал доступ к подпространству, где соотношения расстояний были совершенно иными. Для примера, в подпространстве звездолёт мог пролететь один метр, и выйти в обычное пространство за тысячи световых лет от точки входа. Проблем было две. Во-первых, гипердвигатель не мог долго поддерживать нужную мощность межпространственного поля, поэтому даже упомянутый выше метр в подпространстве было пролететь проблематично. Для создания поля достаточной силы в этом случае также использовалась энергия, выделявшаяся вследствие слияния материи и антиматерии, или, попросту, аннигиляции, но её требовалось в десятки раз больше, чем при передвижении на варп-скорости. Поэтому, на практике ограничивались миллиметрами и микросекундами, чего вполне хватало на пару десятков световых лет в обычном пространстве. А, во-вторых, больше всего времени занимали именно расчёты точки выхода, и их сложность с увеличением дальности прыжка росла экспоненциально. Сенсоры могли видеть в радиусе всего десяти световых лет, следовательно, было доподлинно неизвестно, что ждало корабль за этой границей. Чтобы свести к минимуму риск столкновения звездолёта с чем-либо, компьютер использовал вероятностный анализ расположения объектов на основании полученных данных из картографической лаборатории, находившейся там же, на корабле, и связанной, в свою очередь, с картографической базой данных земного космического флота. Она была способна работать как в онлайн-режиме, так и полностью автономно, если отсутствовала связь или данные о конкретном участке пространства, получая и обрабатывая информацию об окружающем космосе. Учитывая количество разнообразных объектов и их траекторий движения, даже сверхмощному компьютеру «Астериона» требовалось до пяти минут (при максимальном расстоянии прыжка), чтобы просчитать точку выхода. Однако и в этом случае оставался риск столкновения, пусть даже он был невелик.

Минимальное расстояние прыжка составляло несколько десятков километров, иначе корабль могло разорвать собственным межпространственным полем. Хотя прыгать на такое маленькое расстояние наверняка никому не пришло бы в голову. Безопасностью этот тип двигателей также не отличался. Во время первых испытаний этой технологии бывали случаи, когда при прыжке звездолёты попросту бесследно исчезали, или же их разрывало в клочья из-за сбоя в двигателе. К тому же технология была довольно сырой, поэтому детали двигателя очень быстро изнашивались и требовали дополнительного обслуживания. Установленные на «Астерион» и «Феникс» гипердвигатели являлись улучшенными прототипами первого поколения этой технологии (другого пока и не было), у которых были устранены существенные конструктивные недостатки, приводившие к серьёзным сбоям, однако, технология всё ещё требовала значительных доработок. В частности, точка выхода из гиперпространства часто не совпадала с запланированной. Расхождение порой доходило до нескольких сотен тысяч километров.

Эти двигатели должны были пройти второй этап испытаний, но их пришлось отложить из-за внезапного нападения нимерийцев на одну из военных баз космического флота в секторе «3132670». Поэтому полевые испытания они проходили прямо во время боёв.

— Не зря я в детстве мечтал быть космонавтом, — устало резюмировал Лёша.

Дальше по тексту имелось ещё много технических деталей, но на них у Алексея уже просто не хватало сил и терпения. Он решил на время переключиться на изучение личных дел старших офицеров, чтобы знать хотя бы как кого зовут, и кто как выглядит. На заочное ознакомление с экипажем у Романенко ушло ещё около часа. На каждого было расписано более-менее подробное досье.

Первым в списке шёл погибший капитан, Куано Орезмо, затем он — Виктор Делькапо, занявший теперь его пост. О себе он узнал несколько интересных фактов. Например, то, что до службы на «Астерионе», он командовал кораблём среднего класса, патрулировавшем один из пограничных секторов. Проявив находчивость и смекалку, он смог задержать превосходящие силы нимерийцев до прибытия подкрепления. Правда корабль в результате стычки получил сильные повреждения и не подлежал восстановлению, поэтому Виктора взяли на «Астерион» в должности старшего помощника.

Далее в должностной иерархии шёл Владимир Горюнов — калмык по происхождению, 45-ти лет, который теперь занял место старпома, до этого он был вторым помощником капитана. Он имел ничем не выдающийся послужной список, но, тем не менее, было отмечено, что на предыдущем месте службы он выполнял свои обязанности исключительно добросовестно, за что и получил этот пост.

На корабле существовала должность советника капитана, которую занимала Наяна Миромото— японка русского происхождения, 33-х лет. В личном деле было написано, что за 2 года службы она зарекомендовала себя как отличный специалист, к советам которого можно и нужно прислушиваться. Именно с её помощью удалось мирным путём разрешить конфликт между землянами и суарэйцами, превратив их из недоброжелателей в союзников. Она состоит в звании старшего лейтенанта и участвует в работе офицеров на мостике.

Должность штурмана занимала Татьяна Кузнецова— кареглазая брюнетка ростом 175 см и довольно симпатичным лицом и фигурой. Послужной список у Кузнецовой был отличный, она считалась очень грамотным и ответственным офицером. В 22 года она с отличием закончила космическую академию, после чего пошла на службу в космический флот, прослужив там 7 лет и заслужив почётное место среди офицеров мостика флагмана.

Пилотировал «Астерион» весьма опытный офицер по имени Джейкоб Марринс, который налетал на различных типах кораблей не один десяток тысяч часов. Джейкоб являлся одним из лучших пилотов космического флота и, благодаря этому, в свои 28 лет попал на один из лучших когда-либо созданных на флоте звездолётов.

Анастасия Маркова, 31 год. Занимает пост офицера по связи. Отлично разбирается в системах связи, свободно владеет 24-мя языками, включая 15 внеземных. Незаменимый член экипажа в случае, если нужно вступить в контакт с другими цивилизациями.

Фредерик Салливан, 42 года, лейтенант. Занимает пост офицера по вооружению. В его обязанности входит также обеспечение как внутренней, так и внешней безопасности звездолёта, которую он блестяще выполняет. Иногда его мания обеспечения безопасности граничит с паранойей, но в условиях войны это всем только в плюс.

Главным инженером «Астериона» был Питер Новак. Его взяли на эту должность, потому что трудно было найти инженера гениальнее, чем он. Новак мог разобраться, как работает тот или иной двигатель, всего лишь взглянув на него. Это человек обладал настоящим даром.

Питер взял себе в помощники Михаила Громова. Тоже весьма смышлёный малый. Ему всего 21 год, но он уже в одиночку мог отремонтировать квантовый двигатель, и ему вполне было по силам справиться с техническими заданиями повышенной сложности.

На борту «Астериона» располагалась группа быстрого реагирования на внештатные ситуации внутри корабля под названием «Ягуар». Она состояла из 50-ти хорошо подготовленных и натренированных спецназовцев, которых возглавлял Дин Хоффман— 47– летний коротко стриженный рыжеволосый человек около 2-х метров ростом с накачанными мышцами. Он был чистокровным норвежцем — потомком викингов, с присущей им горячностью и своенравностью, но это не являлось его недостатком. Дин всегда чётко и максимально быстро выполнял поставленную задачу.

Конечно же, на таком огромном корабле не обошлось и без медицинского персонала. Всего медиков насчитывалось 200 человек. Главным врачом на звездолёте был Руперт Штейн— врач от Бога, как многие говорили, имевший опыт лечения не только земных, но и инопланетных болезней. Ему было уже 54 года, но он всё ещё продолжал медицинскую практику. Он провёл около 1000 сложнейших операций и все из них удачно. Идеальный врач для работы на таком звездолёте.

— Прямо лига супергероев, — Романенко озадаченно потёр лоб. — И как бы теперь не опростоволоситься перед такими спецами? М-да, та ещё задачка…

Озимцев осмотрел свою каюту. Она была очень просторной и вообще, слово «каюта» к ней подходило очень слабо. Там была спальня с большой кроватью, рядом с которой стоял шкаф, наличествовали туалет и ванна, в другой комнате (она была поменьше первой) стоял компьютер и немалых размеров диван. Признаться, даже на Земле у него не было квартиры, сравнимой с этой каютой. Гене пришло в голову, что с помощью компьютера он, вполне возможно, сможет получше разобраться в том, кто он такой, и что здесь происходит, а заодно ознакомиться с кораблём и его командой.

— Капитан, «Астерион» просит разрешения на стыковку, — внезапно ожил динамик системы внутренней связи. — Вы даёте добро? — голос был женский и весьма милый.

Озимцев покрутил головой, определяя источник звука, наконец, он заметил на стене небольшую панель с несколькими кнопками на ней. Похоже, сюда же нужно было отвечать. Гена нашёл и нажал кнопку, обозначенную стилизованной пиктограммой рупора.

— Вполне интуитивно понятный интерфейс, — отметил Озимцев про себя. — Для чего? — поинтересовался он уже вслух.

— Капитан Делькапо хочет увидеться с вами лично, но так как у нас проблемы с открытием ворот ангара, а телепорты не работают на обоих кораблях, то был предложен вариант стыковки «Феникса» и «Астериона», как наиболее быстроосуществимый.

— Хорошо, стыковку разрешаю.

— Двигатели обоих кораблей также не функционируют, в настоящий момент «Астерион» производит ремонт своих маневровых двигателей, работы будут завершены в течение часа. Я сообщу вам, когда для процесса стыковки всё будет готово.

— Принял. Конец связи.

— Конец связи, — подтвердила девушка и разговор прервался.

Гена вздохнул. Пока что ему удавалось вести себя адекватно, но пробелы в знаниях следовало устранить как можно скорее. Он направился к компьютеру. Покопавшись минут пятнадцать, он получил доступ к бортовой операционной системе. Каково же было его удивление, когда он увидел текущую дату — 30 мая 2235 года. Может, ошибка? Хотя, если принять во внимание уровень развития технологий… Тут он вспомнил про темпоральный эквалайзер, хорошо, что не полез смотреть сразу, команде его лучше не видеть. Сейчас он всё узнает точно. Геннадий снял китель и закатал рукав рубашки. На экране эквалайзера отображалась точно такая же дата.

— С ума сойти! 220 лет в будущее! Господи, да что я вообще здесь делаю?! — Озимцев попытался взять себя в руки, но с первого раза ему это не очень-то удалось. Его всего трясло, казалось, он уже свыкся с ситуацией, но эта дата вернула все эмоции назад.

Прошло несколько минут, прежде чем он немного успокоился, и смог заняться просмотром базы данных. Как и прежде, простота интерфейса сделала своё дело и он не испытывал почти никаких трудностей в обращении с операционной системой. Немало помогал в этом и искусственный интеллект, грамотно трактуя его зачастую неуклюжие запросы. Изучив все ТТХ «Феникса», Гена занялся знакомством с экипажем, начав с себя.

Человека, в чьём теле он оказался, звали Виталий Тихонов. Русский по происхождению и по национальности. При возрасте в 44 года выглядел довольно молодо, был стройным и подтянутым, а так же находился в довольно хорошей форме.

— То есть вот это и есть я? — Гена снова не мог поверить в происходящее и специально пошёл к зеркалу в ванной, чтобы убедиться.

В отражении на него смотрел тот самый человек, что и на фотографии в базе данных — сероглазый сорокачетырёхлетний мужчина с русыми волосами и уже начавшей пробиваться сединой, а также, длинным носом, кончик которого был слегка задран наверх. Это действительно теперь было его тело.

Хорошенько рассмотрев себя, Гена вернулся за стол и продолжил изучать досье. О себе он узнал, что до назначения на «Феникс» он управлял военной станцией «КОСа-375» (что значило просто «Космическая Оборонная СтАнция») класса «Ёж» на протяжении 10 лет, зарекомендовав себя грамотным управленцем и талантливым военачальником, неоднократно пресекавшем контрабанду оружия и запрещённых товаров, как с Земли, так и на неё.

Следующим шло досье старшего помощника — 40-летнего Артура Булавского. Согласно ему, Артур являлся довольно ответственным и порядочным офицером с твёрдым, но покладистым характером. До назначения на «Феникс» служил на звездолёте «Кассар» 5 лет. За отличную службу ему присвоили новое звание и повысили в должности, сделав старпомом на флагмане флота.

Вторым помощником был 37-летний Егор Петрашевский, но его среди офицеров мостика Гена не видел, и далее он понял почему. В его личном деле он обнаружил небольшую пометку: «Погиб в бою 24 мая 2235 года». Просмотрев дело подробнее, Озимцев узнал, что Петрашевский пожертвовал собой, вылетев на шаттле с парой контейнеров антиматерии на борту на встречу нимерийцам, и аннигилировал их, уничтожив два вражеских крейсера, и ещё два повредив. Это дало возможность «Фениксу» и ещё нескольким земным звездолётам уйти живыми с поля боя.

Должность советника капитана занимала Светлана Новицкая— приятная сероглазая блондинка 29 лет. Она была дипломированным психологом и хорошим стратегом. Суть её работы заключалась в том, чтобы помогать капитану в принятии трудных решений, а также не допускать совершения необдуманных действий со стороны командного состава.

Штурманом «Феникса» был 26-летний Эрик Вайт. Он родился на космическом корабле и всю жизнь провёл в полётах. Там он научился безошибочно выбирать безопасный маршрут для полётов. У него было чутьё на это. Однажды, будучи 17-ти летним подростком, он помог двум патрульным крейсерам космического флота выбраться из чрезвычайно опасной области, наполненной подпространственными разрывами. После этого капитаны тех крейсеров единогласно рекомендовали его к принятию в космическую академию, которую он и окончил с отличием. По окончанию обучения его сразу же направили на «Феникс».

Офицером по безопасности и вооружению на звездолёте являлся 47-летний Стефан Макнил— невероятный маньяк в плане перестраховки. В этом деле он был ещё хуже, чем Фредерик Салливан. Всегда всё проверяет, а потом перепроверяет ещё раз, и так по 100 раз. Достаёт это всех неимоверно, но результат того стоит. На последних тренировках по обеспечению безопасности благодаря его маниакальным требованиям удалось достичь беспрецедентно высоких показателей, его команда справилась с тестовой ситуацией за 40 % номинально отведённого на это времени. Правда, людям Макнила это стоило целых 2 недели ежедневных 12-ти часовых тренировок. Гена отметил для себя, что стоило бы проконтролировать это, и, возможно, подкорректировать, иначе, Стефана начнут попросту ненавидеть, если уже не начали. Он уже сталкивался с таким за время своей службы.

Офицером по связи служила Виктория Климова— подруга Анастасии Марковой по академии, также 31 года от роду. Обе были отличницами и высококвалифицированными профессионалами, так что не было ничего удивительного, что им предложили должности связистов на флагманах-близнецах.

Рулевым на «Фениксе» был 32-летний лейтенант Андрей Шашков— опытный пилот, летавший на многих крейсерах космического флота и не только. Ему доводилось пилотировать крейсеры некоторых других рас по программе обмена персоналом. Суммарное время, проведённое за штурвалом, у него перевалило уже за 20 000 часов. Андрей прекрасно чувствует корабль, по его же словам — как продолжение самого себя. Адаптироваться к резкой смене условий полёта для него дело одной-двух секунд, что делает его ещё более ценным членом экипажа.

Джон Бейкер— главный инженер. Получил эту должность в возрасте 25 лет. С малых лет он сидел с отцом в его мастерской, наблюдая как тот собирает, разбирает и ремонтирует двигатели, подвески, инжекторы и прочие системы автомобилей. Со временем он стал помогать отцу, а потом и управляться сам. Он понял, что уже не может без этого, но ему всё время было мало, рано или поздно любой, даже самый сложный двигатель раскрывал перед ним все свои секреты, и ему становилось скучно. Именно тогда он впервые задумался о смене поля деятельности с автомобильного на космолётное. Наверное, он немного фанатичен в своём деле, но именно поэтому его и взяли на флагман. Джон буквально ждёт непредвиденных ситуаций — это вызов его умениям, и он принимает его с радостью.

На «Фениксе», так же как и на «Астерионе», находилась группа быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации под названием «Коготь». Возглавлял её Даниил Михеев— 55-летний ветеран, сражавшийся, где только можно — на земле, на воде, под водой, в воздухе и даже в космосе в условиях невесомости. Ему было чему научить своих бойцов.

Количество медиков было аналогично таковому на «Астерионе». Главным врачом среди медицинского персонала этого звездолёта был Генри Смит— 62-летний врач-нейрохирург, который до своего назначения на «Феникс» 35 лет проработал главврачом одной из самых престижных клиник в Солнечной системе и отлично владел навыками не только врача, но и психолога, умея оказывать на людей положительное влияние и разрешать конфликты. Как и его коллега на «Астерионе», даже не начинал подумывать об отставке.

Закончив изучать основной экипаж, Гена перешёл к изучению истории за прошедшие пару сотен лет. В базе данных находилось подробное описание всех более-менее значимых исторических событий человечества. Из неё он узнал, что в 2067 году началась 3-я мировая война, в которой почти все люди были уничтожены вышедшими из-под контроля роботами, разработанными первоначально для защиты людей от самих себя. Человечество находилось на грани вымирания. Из 12.5 миллиардов человек уцелели меньше 500 миллионов. Людям пришлось объединиться, чтобы выжить и победить. Затем было создано новое общество: цивилизованное, без расовых предрассудков, дискриминации и неравенства. Человечество начало новый путь.

В 2094 году были предприняты первые шаги по освоению дальнего космоса. Именно в этом году был придуман и воплощён в прототипе поляризационный двигатель, или, как его сейчас принято называть — предквантовый. Человек впервые смог достичь границ Солнечной системы, а затем и выйти за них. Лавинообразно стали появляться маленькие космические станции, перевалочные пункты, платформы по добыче руды и минералов и тому подобные объекты. Дальше пошло легче и быстрее. В 2141 году люди изобрели варп-двигатели, которые преобразили космические полёты. Люди смогли путешествовать в космосе со скоростями, превышающими скорость света. В 2143 году случилось то, чего все так ждали — первый контакт с внеземной цивилизацией. Раса, с которой люди вступили в контакт, называлась цератены (на самом деле, настоящее название было труднопроизносимо для человека, и это была самая близкая транскрипция). Вопреки многочисленным опасениям, подогретым книгами и фильмами о злобных пришельцах, всё прошло на удивление гладко. Трёхметровые, закованные в природную броню на кремниевой основе, дышащие разогретой до восьмидесяти градусов ксеноно-аргоновой смесью гиганты оказались довольно миролюбивыми и охотно согласились дружить и сотрудничать с землянами. Крестом на ещё одном литературном клише оказалось то, что про людей до первого контакта они, выражаясь образно, слыхом не слыхивали, хотя в некоторых вопросах космоплавания могли бы дать людям фору, и уж тем более не следили тайно за нашей расой из глубин космоса. За последующие два десятилетия люди вступили в контакт ещё с дюжиной самых различных рас. Некоторые расы уже были в союзе между собой, с некоторыми не удалось установить более-менее приемлемые отношения в виду кардинальных отличий в физиологии и менталитете. Многие из рас охотно соглашались торговать, однако, технологиями никто из них делиться не собирался, ссылаясь на самые различные причины. Было, правда, одно исключение — суарэй.

С расой под названием суарэй у землян возник серьёзный конфликт. Это была раса технократов-ксенофобов, обитающих на задворках галактики и ведущих преимущественно затворнический образ жизни, тщательно охраняя свою самобытность, но при этом усиленно развивая технологии. Их система находилась всего в 102 световых годах от Земли, а флот считался самым совершенным в этом секторе галактики, но новыми технологиями они ни с кем не делились, оставляя за собой превосходство. Кроме того, эта раса не являлась гуманоидной, что ещё больше рознило её с людьми. Конфликт начался, когда один из кораблей земного космического флота залетел на их территорию в рамках программы установления контактов с внеземными цивилизациями. С капитаном немедленно установили связь и в весьма невежливой форме попросили покинуть этот сектор пространства и больше там не появляться. Незнакомцы общались на человеческом, как оказалось, они перехватывали и разбирали сообщения всех рас, но исключительно с целью как можно скорее и доходчивее объяснить любому на его родном языке, что их беспокоить не стоит. Даже несмотря на эту меру, до капитана с первого раза не дошло. Его возмутил тон и безапелляционность просьбы, и он ответил отказом в той же манере, что прямо противоречило правилам поведения экипажа при установлении контакта. Вместо ответа на его слова последовал орудийный залп. Капитан в долгу не остался, но, внезапно, оказалось, что суарэйский корабль гораздо более технологичен, чем его собственный. Итогом короткой стычки стал серьёзно пострадавший земной корабль и уязвлённая гордость капитана, вынужденного покинуть поле боя. Ситуация получилась крайне неприятной и к делу пришлось подключать дипломатов, люди не могли себе позволить роскошь нажить врага. Тогда-то и проявила себя Наяна Миромото, сыгравшая решающую роль в мирном разрешении этого конфликта. Она воспользовалась слабостью суарэйцев — страстью к технологии. Наяне удалось убедить их в том, что сотрудничество с землянами будет для них гораздо более выгодным и полезным, чем вражда, попросту продемонстрировав способ извлечения энергии из адолитиевых кристаллов. Простота, надёжность и эффективность их использования настолько поразили суарэйцев, что те немедленно согласились забыть о случившемся инциденте, лишь бы человечество поделилось секретом. Таким образом, земляне стали единственной расой, которая смогла договориться о сотрудничестве с неприступными суарэйцами. Благодаря постоянному взаимовыгодному обмену технологиями, человечество менее чем за сотню лет смогло достичь значительного прогресса в области космических технологий, сравнявшись, а то и обогнав в этом своих «соседей», и именно благодаря ему же смогли появиться на свет «Астерион» и «Феникс».

А вот дальше всё было уже далеко не так гладко. В 2234 году люди впервые узнали о нимерийцах, когда к ним поступил сигнал бедствия с одной из очень отдалённых колоний на планете, находящейся за 3000 световых лет от Земли. Такие сигналы поступали и ранее, чаще всего они были связаны с неудачами освоения враждебной окружающей среды, или вспышкой неизвестной болезни, вызванной инопланетными микроорганизмами. Получив сигнал о помощи, командование флота отправило к колонии положенные в таких случаях два корабля, выбрав из находившихся к ней ближе всего. Когда, спустя почти месяц, они прибыли к месту назначения, то увидели, что колония полностью уничтожена, на её месте располагается с десяток строений неизвестного назначения, а на орбите находится несколько десятков кораблей инопланетян, которые назвались нимерийцами. Наладить переговоры удалось достаточно быстро, языковая группа оказалась удивительно проста для расшифровки и понимания программой-переводчиком. Тем неприятнее и поразительнее была агрессивность новой расы, переговоры длились чуть больше двух минут. Едва узнав расовую принадлежность прилетевших, нимерийцы открыли огонь. В дальнейшем выяснилось, что по технологическому развитию нимерийцы превосходили все известные людям расы, включая их самих, а в тот момент капитан первого корабля успел лишь увидеть яркую вспышку, перед тем как неизвестное оружие противника без труда пробило его броню и разнесло звездолёт на куски. Второй же смог совершить гиперпрыжок на ещё совсем неопробованном и неотлаженном двигателе. Это их и спасло, хотя сам экипаж говорил, что нимерийцы их просто отпустили, чтобы они смогли рассказать всем о том, что их ждёт. Вначале люди пытались сгладить произошедший инцидент, разрядить возникшую напряжённость, но нимерийцы не желали разговаривать с ними, они попросту продолжали атаковать их колонии и корабли. Всего через несколько месяцев после первого контакта люди лишились одиннадцати своих колоний в отдалённых секторах космоса. Как они узнали потом, нимерийцы строили на их месте свои военные базы. Тот самый первый разговор стал и последним, больше враги на связь не выходили, как будто геноцид всего человечества был их единственной целью и обсуждать им было нечего.

С тех пор вот уже год идёт беспощадная война между нашими мирами. Сначала она была далеко от наших границ, но затем стала перемещаться всё ближе и ближе. Никто из дружественных рас не согласился помочь людям, и опять каждая раса придумала свою вескую причину поступить так. Вполне возможно, они просто боялись. Нимерийцы оказались очень серьёзными противниками, и командование понимало, что если в ближайшее время они не заручатся поддержкой какой-либо могущественной расы, то Земле настанет конец. В распоряжении врага находится уже 50 звёздных систем (это только те, о которых людям известно), и они не собираются останавливаться. Они добавляют технологии завоёванных рас к своим, таким образом, увеличивая свой боевой потенциал и именно поэтому оказались настолько сильны. Для людей положение ухудшается с каждым днём, по последним данным космический флот потерял уже 112 крейсеров, и продолжал их терять с катастрофической скоростью.

Покопавшись в компьютере ещё немного, Озимцев нашёл корабельный журнал Виталия Тихонова. Последняя запись была датирована 29 мая 2235 года.

«Корабельный журнал капитана звездолёта «Феникс» Виталия Тихонова. 29 мая 2235 года.

Только что я общался с адмиралом Разумовским. Завтра мне и моей команде предстоит серьёзное сражение — наш флот выступит против армады нимерийцев, и мы попытаемся отбить одну из наших колоний. Поддержки нам ждать неоткуда. 107 наших кораблей, из них 32 — тяжёлые крейсеры… Капля в море, если спросите меня. Вражеских кораблей ожидается всего 80, но это их территория… Теперь уже их… И они могут в любой момент вызвать подкрепление. «Феникс» и «Астерион» сошли с верфи всего три месяца назад, они — гордость нашего флота… Точнее его остатков. Неужели им суждено быть уничтоженными так скоро после рождения? Не могу сказать, что новость была для нас неожиданностью, мы все готовились к этому. Сейчас мы летим на максимальной варп-скорости туда, где должен начаться этот бой, хотя, лично я считаю это бойней, иначе не назовёшь. Но пусть будет «отчаянная и смелая попытка остановить агрессора», как говорит адмирал. По предварительным данным у нимерийцев будет меньше тяжёлых кораблей, чем у нас, так что, может быть у нас и есть шанс на победу — один шанс из десяти, как по мне. «Астерион» и «Феникс» самые технологичные и совершенные корабли во всём космическом флоте. Месяц назад на них установили гипердвигатели в дополнение к обычному варпу. Они ещё окончательно не отлажены, но инженеры работают над этим. Запасных частей к ним практически нет, поэтому использовать их я, честно говоря, побаиваюсь. Кто знает, какие новые ошибки допустили проектировщики в ходе их разработки и где мы окажемся после очередного прыжка. Так что я приказал лететь на варпе, пока не разберёмся с этими штуковинами окончательно. Капитан Орезмо поступил так же. Расчётное время прибытия — 30 мая в 4 часа утра по корабельному времени. Не очень в это верю, но, всё же, всей душой надеюсь, что в этот раз победа останется за нами. Наверное, я неисправимый оптимист. Конец записи».

— Капитан, «Астерион» готов начать стыковку, — неожиданно раздался знакомый женский голос.

— Я сейчас буду, — Гена потянулся, помассировал виски и с хрустом суставов встал со стула. Пора было идти на мостик.

Выйдя из каюты, он сел в турболифт. Найти на панели кнопку мостика не составило труда, и через минуту он был уже на месте.

— Как у них дела? — первым делом спросил Геннадий.

— Двигатели малой тяги функционируют сносно, для пристыковки хватит, — ответила Новицкая.

— А у нас?

— У нас тоже, но только по левому борту, — опередил Светлану Шашков.

— Справишься? — Озимцев вопросительно посмотрел на Андрея.

— Мне не впервой, — рулевой безразлично пожал плечами и продолжил подготовку к стыковке.

Алексей закончил изучать основную информацию базы данных и почти сразу после этого по внутренней связи раздался голос Анастасии Марковой:

— Капитан, у нас всё готово к стыковке.

— Передайте о нашей готовности на «Феникс», я сейчас приду на мостик, — Романенко к тому времени уже довольно сносно ориентировался в своей каюте, поэтому знал, что нажимать и куда отвечать.

— Будет сделано, — бодрым голосом ответила Маркова.

После прыжка «Астерион» и «Феникс» продолжили двигаться по инерции каждый в свою сторону, и уже успели отлететь друг от друга на порядочное расстояние, впрочем, не настолько большое, чтобы с ним не справились маневровые двигатели. Через десять минут корабли были снова рядом, на расстоянии около двух километров. Так как у «Феникса» работали двигатели малой тяги только по левому борту, то все основные операции по стыковке приходилось выполнять рулевому на «Астерионе». Стыковочные шлюзы у обоих кораблей находились снизу, поэтому «Астериону» нужно было перевернуться вверх ногами и подлететь к «Фениксу» со стороны брюха. Обычно такие процедуры выполнялись автоматически компьютером корабля, пилот лишь подстраховывал программу, однако сейчас Джейкобу Марринсу пришлось выполнять всё вручную. Пилот он был отменный, но даже он вспотел, напряжённо вглядываясь в показания десятка сенсоров, последний раз по приборам он выполнял такое на выпускном экзамене. При такой массе, какая была у «Астериона», любая ошибка могла вылиться минимум в полдня ремонта, а то и полностью перечеркнуть возможность стыковки, если будет повреждён шлюз.

Джейкоб включил верхние двигатели и огромная масса металла под его управлением медленно и плавно двинулась вниз относительно находившихся на нём людей. Через 30 секунд он затормозил нижними двигателями и начал разворот, всё так же медленно и плавно. «Астерион» развернулся на 180 градусов по продольной оси, оказавшись к «Фениксу» днищем, как и задумывалось. Снова торможение, и, наконец, сближение, во время которого Джейкобу пришлось раз пять корректировать положение относительно второго корабля. Чем ближе становились звездолёты, тем медленнее они сближались, за 50 метров до шлюза «Астерион» уже еле полз. Наконец, заветные 10 метров. Марринс затормозил полностью относительно «Феникса», облегчённо откинулся на спинку кресла и нажал кнопку выдвижения шлюзового коридора. Со стороны «Феникса» к ним уже ползла идентичная, круглая в сечении металлическая конструкция. Внезапный, едва ощутимый толчок заставил его буквально подскочить в кресле.

— Что за…?! — его руки тут же снова схватились за рулевые джойстики.

«Астерион» начал едва заметное вращение по часовой стрелке. Нижняя часть его правого крыла принялась неумолимо приближаться к нижней же части левого крыла «Феникса». Краешком сознания Джейкоб отметил, что катастрофически не успевает.

— Дурак! Зачем расслабился?! — проскользнула запоздалая мысль. Он всё же смог сориентироваться и начал торможение, но этого было мало, оставалось всего полтора метра до неизбежного столкновения.

В этот же момент пришёл в движение и «Феникс». Действуя исключительно рабочими маневровыми двигателями левого борта, его пилот тоже закрутил свой корабль по часовой стрелке, одновременно начав боковое смещение вправо. Всего пара секунд — и «Феникс» принялся вращаться вокруг «Астериона», выйдя на своеобразную геостационарную орбиту. Шлюзовые коридоры снова оказались друг напротив друга, как раз вовремя, чтобы сомкнуться. Сработала герметизация, шлюз заполнился воздухом. Уже соединённые «Астерион» и «Феникс» продолжили вращение, остановить которое никто не рисковал. Как говорится — работает, и нечего трогать.

— Брат, ты гений! — выдохнул Марринс.

— Мне теперь подгузники менять, — послышался весёлый голос Шашкова. — Какого чёрта это было?

— Не знаю, — Джейкоб оглянулся по сторонам, как бы ища поддержки. — Я не трогал джойстики.

— Говорит инженерный отсек, — вклинился голос главного инженера. — У нас тут замкнуло кое-что… — он помялся и продолжил. — В общем, несколько маневровых двигателей кратковременно сработали. Это не сильно помешало, надеюсь?

— Достаточно, — Романенко проглотил тугой комок, подступивший к горлу. — Надеюсь, этого больше не повторится? — грозно спросил он. До него только сейчас полностью дошло, чем и как они рисковали из-за этого замкнувшего «кое-чего».

— Приложим все усилия. Но, надеюсь, вы понимаете, что до стабильной работы систем нам ещё далеко? — принялся оправдываться инженер. — Ремонт-то на скорую руку был.

— Ладно, — Алексей смягчился. — Всякое бывает. Главное, что все живы остались. Если будут ещё инциденты — докладывайте.

— Так точно! — главный инженер отключился.

Все перевели дух. Лёша ещё несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, приводя нервы в порядок, и в сопровождении Наяны направился к дверям шлюза. Десятиметровый коридор был ярко освещён, однако пола в нём не наблюдалось, его предстояло переплыть в условиях невесомости, так как поля гравитационных генераторов обоих кораблей на него не распространялись.

Ступив на борт «Феникса», Алексей сразу увидел Гену и ещё нескольких офицеров, стоявших перед ним по стойке смирно. Оказалось, что Озимцев и Романенко не только слышат настоящие голоса друг друга, но и видят настоящие лица и тела в целом. Это выглядело, по меньшей мере, странным, но зато было очень удобно — не нужно было привыкать к новой внешности товарища. Кроме того, было похоже, что больше никто и не подозревал о превращениях, произошедших с ними, так что они могли и дальше спокойно играть свои роли.

Романенко подошёл к ним и отдал честь.

— Приветствую тебя, Виталий, — Романенко придал своему голосу официальность.

— И я тебя, — Озимцев пожал другу руку. — Пройдём ко мне в каюту, — Гена сделал приглашающий жест.

— Конечно, — Лёша повернулся к Наяне, — Скооперируйся, пожалуйста, с экипажем «Феникса», нужна исчерпывающая информация по ситуации и план действий, через час — общее совещание.

— Поняла, — Наяна и эскорт Гены ушли по направлению к мостику. Друзья же направились к капитанской каюте.

— Гена, это действительно ты! Невероятно! — оказавшись в каюте, Романенко в порыве чувств обнял Озимцева и похлопал его по спине. — Мы переместились во времени более чем на 200 лет! До сих пор ещё не могу в это поверить!

— Рад тебя видеть, дружище! — Гена был рад видеть друга не меньше. — Да, что-то пошло не так. Мы явно не должны были вселяться в других людей. Более того, мы вообще не должны были здесь оказаться.

— Ко всему ещё и этот эквалайзер не работает. Точнее, функция возврата. Учёный ведь сказал, что мы сможем вернуться в любой момент, — Лёша раздражённо постучал пальцем по прибору. — Ну и что нам теперь делать?

— Этого я не знаю, но я считаю, что мы здесь не просто так появились… — неуверенно начал Гена.

— Конечно, не просто так, а благодаря «отлично» отлаженному темпоральному оборудованию. Всё у этих учёных через ж… Стоп! — Лёшу внезапно осенило, и он пристально посмотрел на Озимцева. — Ты о том, что…

— Думаю, мы должны помочь человечеству победить в этой войне, — уже более уверенно ответил Озимцев.

— А как же наше задание? Мы ведь должны были попасть в 24 мая 2010 года и помешать запуску машины времени, — Романенко непонимающе нахмурился.

В этот момент темпоральный эквалайзер Озимцева начал издавать еле слышные звуки, ему принялся вторить эквалайзер Лёши. Они закатали рукава — на дисплее прибора мерцал сигнал тревоги, указывающий, что произошло вмешательство в данный темпоральный поток.

— Кажется, мы здесь не одни, — Гена поправил рукав, вновь скрыв за ним эквалайзер.

— Видно, придётся остаться здесь на некоторое время, — Лёша вздохнул.

— Нужно вникнуть в ситуацию и разработать план действий. Кое-что я уже понял, но этого мало. Предлагаю устроить совещание со старшими офицерами, там и решим, как нам действовать.

— Главное, чтобы нас не раскусили, иначе думать над ситуацией будем под замком в медотсеке, как тронувшиеся, — предостерёг Алексей.

— Знаю, — Озимцев кивнул, — но сидя по своим каютам точно ничего не добьёмся, — он подошёл к интеркому и нажал кнопку вызова. — Виктория, говорит капитан.

— Слушаю вас, — с того конца тут же отозвался бодрый женский голос.

— Мы с Виктором хотим созвать совещание всех высших офицеров обоих кораблей. Темой совещания будет обсуждение наших дальнейших действий в виду сложившейся ситуации.

— Вас поняла. На какое время планировать совещание и где именно оно будет проходить?

— На сегодня, — Гена взглянул на часы, — в 17:00 в зале совещаний на 12-й палубе.

— Будет сделано. Сейчас я сообщу об этом всем офицерам. И ещё, я отправила отчёт о повреждениях на ваш личный терминал.

— Спасибо, я просмотрю его чуть позже, — Гена прервал связь.

— Вижу, ты уже корабль, как свои пять пальцев знаешь, — Лёша уважительно посмотрел на Геннадия. — Предупрежу своих, — он достал коммуникатор.

К 17:00 все старшие офицеры с обоих кораблей собрались в зале для совещаний. Озимцев и Романенко пришли туда последними, когда все уже были в сборе.

— Здравствуйте все, — начал Гена. — Мы собрали вас, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

— Так как дела космического флота идут совсем плохо, мы хотим разработать новую стратегию борьбы с нимерийцами, — добавил Романенко. — Для начала прошу высказать личные предположения и идеи.

— Я думаю, что нам нужно собрать весь оставшийся флот и застать их врасплох. Эффект неожиданности всегда положительно сказывается на эффективности нападения, — помолчав, высказался Стефан Макнил.

— На одном эффекте неожиданности нимерийцев не победить, — Булавский скривился. — Мы до сих пор ещё точно не знаем, сколько кораблей у них есть в наличии, но подозреваю, что их у них гораздо больше, чем у нас и никакой неожиданностью этого не изменишь.

— Мы одни не справимся, это всем понятно, — поддержала старпома Анастасия Маркова. — Единственный выход в данной ситуации — заручиться поддержкой другой расы.

— Никто не захотел помочь нам, когда началась война. Почему же сейчас кто-то должен изменить своё решение? — Озимцев поднял бровь.

— Я не имела в виду тех, кто уже отказался, — пояснила Анастасия. — Есть ещё одна раса. Я говорю о креатонцах, — она обвела присутствующих взглядом. — Нимерийцы их давние и самые заклятые враги… По крайней мере, так говорили холдоны, а они знают эту расу не понаслышке. У креатонцев мы и могли бы попросить помощи.

— А ещё холдоны говорили, — Наяна Миромото перехватила инициативу в разговоре, — что креатонцы ещё более жестоки, чем нимерийцы, если у них появляется для этого причина. И они не шибко дружелюбны, не жалуют никого кроме самих себя. Просить их о помощи будет большим риском.

— Поддерживаю Наяну. Лететь к ним толку нет, мягко говоря. Если они на нас нападут, то живыми мы оттуда уже не выберемся, а значит всей затее — конец, — последние слова Эрика Вайта потонули в гомоне поднявшегося обсуждения.

— Креатонцы же и отделились от нимерийцев, когда тех захлестнула жажда власти и агрессии, — Фредерику Салливану удалось перекричать шум голосов. — Чем они лучше, если без вопросов нападут на нас, как только мы появимся в их секторе пространства? Думаю, они другие… Достаточно, чтобы мы, как минимум, выжили после встречи. И ещё, враг моего врага — мой друг, помните?

— Но нам неизвестно, где именно находятся креатонцы. Благодаря своей ксенофобии они довольно-таки преуспели в умении маскировки, — возразила Светлана Новицкая.

— Всё верно. Прямых контактов с ними не было уже много столетий, ещё со времён контактов с холдонами, но от других рас нам стало известно, что за последние 120 лет было 543 случая исчезновения торговых и военных кораблей вот в этом и близлежащих секторах пространства. Интересная статистика, не находите? Такого не скажешь про другие сектора в мирное-то время, — Салливан нажал несколько кнопок на пульте рядом с ним, и на столе возникло изображение Млечного Пути. Он немного увеличил масштаб и рядом стали видны соседние галактики и скопления. — Вот здесь, — он указал пальцем на весьма удалённый сектор космоса в галактике Малое Магелланово облако. — Эта точка находится на расстоянии почти 60 000 парсек от нашего текущего местоположения, или, если угодно в 200 000 световых годах.

— Это слишком далеко. В обозримое время варп нас туда не доставит, — Андрей Шашков покачал головой.

— В отличие от гипердвигателя, — Новак, казалось, был занят чем-то своим, он копался в своём планшете и даже не поднял взгляда на окружающих.

— Ни один корабль космического флота ещё не улетал так далеко даже с помощью гипердвигателя, — Булавский скептически посмотрел на него.

— Это потому что у них не было такого инженера, как я, — в голосе Новака не было ни тени гордости или превосходства, он просто констатировал факт. — Посмотрите на мои расчёты, — Новак, наконец, поднял глаза и передал свой планшет сидевшему рядом Джону Бейкеру.

В зале для совещаний воцарилось молчание. Все взгляды обратились на главного инженера «Феникса».

— Питер прав, долететь туда вполне возможно, — наконец, после минутного молчания, и как бы нехотя признал тот. — Хотя лично мне всё равно страшновато. Историй о взорвавшемся гипере я слышал достаточно.

— Но даже если так, сектор очень обширный, мы можем неделями там летать, разыскивая их, — попытался возразить Вайт.

— Мне кажется, они нас сами найдут. — Горюнов пожал плечами, — Главное, долететь туда.

— Капитан, я думаю, что у нас не хватит сил, чтобы отбить атаку креатонцев в случае агрессии с их стороны, — Вайт посмотрел на Гену, ища поддержки.

— Смею напомнить, что корабли сейчас в плачевном состоянии, — добавил Макнил.

— Если нас не убьют креатонцы, то убьют нимерийцы. Не вижу большой разницы, — Озимцев хмыкнул. — Я считаю, что стоит рискнуть. Если ни у кого не имеется идеи получше, то других возможностей закончить эту войну в нашу пользу у нас нет.

— Я тоже так считаю, — кивнул Романенко.

Во второй раз зал совещаний потонул в гуле голосов.

— Тише, пожалуйста. Я понимаю, что многим из вас эта идея не пришлась по вкусу, и, хотя у нас тут не демократия, предлагаю голосование. Кто за то, чтобы лететь к креатонцам? — подавая пример, Гена поднял правую руку вверх.

За ним руки подняли Романенко и Горюнов.

— Вы без меня не погибнете, — Булавский невесело улыбнулся. — Так что я с вами.

— Капитан, я не одобряю эту затею, — поколебавшись, произнесла Новицкая.

— Я поддерживаю Светлану, мы можем придумать что-то менее самоубийственное, — Виктория Климова, в отличие от Новицкой, была настроена более решительно.

— Иногда приходится делать то, что совсем не нравится, — Салливан вздохнул и поднял руку. — Я с вами.

— Золотые слова, — Макнил выглядел угрюмо, но, несмотря на это, его правая рука оказалась поднята вверх.

После него молча подняли руки Анастасия Маркова, Татьяна Кузнецова и Питер Новак.

— Всегда мечтал выбраться за пределы этой галактики, — Джон Бейкер откинулся в кресле и мечтательно улыбнулся. — А все несогласные просто ничего не понимают в романтике, — он поднял сразу две руки.

— Без рисковых мер эту войну не выиграть, это и ежу понятно, — Эрик Вайт сжал губы. — Но самоубийство к этим мерам не относится. Я против.

— Когда ещё представится возможность повидать столь далёкие миры? Сейчас нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Я поддерживаю инициативу, — без тени сожаления сказал Марринс.

— Есть большой риск, что это будет последнее, что мы повидаем в своей жизни, — Наяна покачала головой. — Не стоит нам туда соваться.

— Я бы тоже не стал рисковать зря. Шансы найти их мизерные, а уж заручиться их поддержкой — тем более… — Шашков помедлил, — но раз уж большинство проголосовало «за», то я не стану отрываться от коллектива.

— Значит, большинство за то, чтобы лететь на поиски креатонцев. Решено, — Романенко подвёл итог голосования.

— Тогда совещание окончено. Можете возвращаться на свои посты, — объявил Озимцев. — И ещё — свяжитесь с командованием и сообщите им о принятом решении. Пока идёт ремонт, у них будет время это обдумать.

Все присутствующие поднялись и вышли из зала.

— Думаешь, мы приняли правильное решение? — в голосе Романенко зазвучало скрываемое ранее сомнение.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, — Геннадий почесал затылок и развёл руками. — Других идей у меня нет, честно.

— Как и у меня. А ещё, надо послушать, что скажет начальство, вдруг нам вообще запретят лететь, — Романенко протянул руку Озимцеву. — Пойду я, пожалуй. Работы невпроворот.

— Не падай духом, мы обязательно прорвёмся, — Гена крепко пожал протянутую руку.

Лёша улыбнулся, кивнул и вышел из зала, оставив Геннадия в одиночестве. Тот некоторое время ещё постоял, рассматривая карту галактики, хотя мысли его витали далеко, а затем вдруг вспомнил, что он ещё ни разу не ел с тех пор как появился здесь. Он вышел в коридор и подошёл к информационному терминалу. Ближайшая столовая находилась на 15-й палубе в 17-м отсеке, так что Гена бодрым шагом, подгоняемый урчанием желудка, направился туда.

Очутившись на своём корабле, Алексей испытал ровно то же, что и Гена — он был голоден. Однако Романенко решил ограничиться лишь парой бутербродов, а остальное время потратить на знакомство с кораблём. Как-никак, он был капитаном и имел доступ абсолютно во все отсеки. Таким было грех не воспользоваться. Лёша не спеша прогуливался по палубам, рассматривая всё, что попадало в поле зрения, часто подходил к информтерминалам, уточняя предназначение того или иного помещения, или прибора. Так продолжалось часа четыре, хотя Лёше показалось, что гораздо больше. Голова звенела от новой информации. Наконец, он дошёл до третьего машинного отделения, в котором находился гипердвигатель. Дверь открылась, и Романенко зашёл внутрь. В уши сразу же ударило мерное негромкое гудение работающего в режиме ожидания двигателя. Питер стоял возле инженерной консоли и возился с настройками.

— Как подвигается работа? — из-за гудения Романенко на всякий случай повысил голос.

— Боже мой, капитан, — Новак отпрыгнул от консоли и схватился за сердце. — Не делайте так больше!

— Прости, не думал, что я тебя так напугаю, — смутился Лёша.

— Ничего страшного, я просто увлёкся сильно, — отдышавшись, объяснил Питер. — Когда я работаю, то полностью отдаюсь этому, и различные посторонние звуки, бывает, застают меня врасплох.

— Извини, я учту.

— Вы что-то спрашивали, когда вошли, — Новак вернул тему разговора в первоначальное русло.

— Просто интересовался, как продвигается ремонт.

— Полчаса назад три бригады отчитались об окончании ремонта одной из разрушенных секций корабля, остальные семь всё ещё ремонтируются в настоящий момент, — Новак вернулся к консоли.

— Как скоро ремонт будет закончен?

— Не могу сказать точно, но не раньше чем через 3–4 дня. Повреждения довольно обширные. Я бросил на ремонт всех инженеров и ремонтников.

— А что с нашими двигателями?

— Ремонт квантовых двигателей будет завершён через 2 часа, гипердвигатель я сейчас настраиваю. А вот с варпом придётся подождать. Кстати, насчёт гипера… Честно скажу, что двигатель нам установили недоделанный. Отклонение от расчётных координат после выхода из гиперпространства при недавнем прыжке составило 47 520 километров, а расход антиматерии на 80 % больше необходимого. Но после проведённых модификаций его, может, даже будет не стыдно использовать, — Питер улыбнулся, а затем вдруг рассмеялся, словно он не гипердвигатель настраивал, а читал какой-нибудь сайт с анекдотами. — Это же надо! Оказывается, те, кто проводили изначальную настройку этого двигателя, установили постоянную Гейзенберга равной 0.26743, в то время, как она должна равняться 0.26734, представляете? Неужели сложно запомнить порядок цифр? Руки бы таким инженерам оторвать, — Новак фыркнул.

— Да, попадаются же такие, — поддакнул Романенко, хотя совершенно перестал понимать, о чём идёт речь. — Ну ладно, я пойду дальше.

— Хорошо, — Питер даже не обернулся.

Озимцев уже сидел в столовой, заказав себе у повара различные блюда с экзотическими названиями. Первое блюдо принесли очень быстро, и Озимцев принялся смаковать его. В столовой были установлены панорамные иллюминаторы, из которых открывался прекрасный обзор. Геннадий сидел боком к иллюминаторам и, наколов на вилку очередную порцию блюда, замер, засмотревшись на туманность вдалеке.

— Очень красиво, не правда ли? — послышался совсем рядом чей-то женский голос.

Озимцев повернул голову и увидел стоящую перед собой Светлану, которая держала в руках небольшую порционную вазу с каким-то кремом. Гена настолько залюбовался видом из иллюминатора, что смысл сказанного не сразу дошёл до него. Несколько секунд он просто смотрел на Новицкую, перебирая в памяти её слова.

— Да, очень красиво, — наконец, проговорил он. — Я видел множество туманностей, но всё ещё не перестаю восхищаться их красотой, — Гена уверенными интонациями в голосе постарался скрыть тот факт, что он видит туманность не на картинке впервые в жизни.

— Здесь не занято? Можно присесть? — спросила она.

— Да-да, конечно, садись, — Гена сделал приглашающий жест рукой.

— Ремонт идёт полным ходом, — начала разговор Светлана, слегка помешивая десертной ложечкой крем. — Ремонтные бригады работают без перерыва. Бейкер сказал, что работы будут закончены через несколько дней.

— Это хорошие новости. Надеюсь, что не случится никаких непредвиденных ситуаций, и мы улетим отсюда в ближайшее время, — ответил Гена. — Однако… — договорить ему не дал сигнал коммуникатора.

— Слушаю, — Гена вынул прибор из кармана и ответил на вызов.

— Капитан, мы по-прежнему не можем связаться с командованием. Похоже, на пути сигнала есть какие-то помехи, — раздался голос Климовой.

— Не хотелось бы улетать без их одобрения. Продолжай попытки, — распорядился Гена.

— Слушаюсь, — Виктория прервала связь.

— Должна сказать, — продолжила Светлана, — что я восхищаюсь вашей смелостью. Уверена, что найдётся совсем не много людей, которые отважатся лететь в неизведанные глубины космоса, чтобы заручиться поддержкой неизвестной расы, — в её голос ворвались восхищённые нотки, она не сводила взгляда с глаз Гены.

— Это было необходимое решение. Я руководствовался уже озвученным сегодня принципом — «враг моего врага — мой друг».

— Я опасаюсь, что этот принцип может не сработать с креатонцами, — осторожно сказала Новицкая.

— Война — это всегда риск. Ты должна это понимать. Иногда приходится принимать опасные, порой, даже безумные решения, — в этом у Озимцева был личный опыт. — Если нам удастся подружиться с креатонцами, баланс сил сместится в нашу сторону и, возможно, нам не придётся наблюдать, как нимерийцы уничтожат людей, как вид.

— Самой противно и страшно только от одной мысли об этом, — поморщилась советник. — Но что, если подружиться не удастся?

Они просидели в столовой, беседуя ещё некоторое время, обсуждая события нескольких последних дней, а затем разошлись по своим делам.

Ремонтные работы шли в очень быстром темпе. По итогам первого дня было сделано около 30 % всех работ. К концу смены на «Астерионе» запустили квантовые двигатели, а на «Фениксе» отремонтировали двигатели малой тяги по правому борту и частично восстановили подачу энергии, благодаря чему корабли наконец-то смогли безопасно расстыковаться и отлететь друг от друга на небольшое расстояние — около 5 километров. Гена и Лёша проводили много времени, изучая базу данных флота и стараясь как можно лучше вжиться в роль, чтобы не вызвать подозрений у команды.

В 3 часа утра по корабельному времени неожиданно на обоих крейсерах раздался сигнал тревоги. Судя по сенсорам слежения, к ним приближались несколько нимерийских кораблей. Экипаж за считанные минуты занял свои места, включая новоиспечённых капитанов.

Когда Гена вбежал на мостик, все остальные офицеры уже находились на своих местах.

— Что случилось, почему сработала тревога? — Озимцев тревожным взглядом посмотрел на старпома.

— К сожалению, мы не знаем, капитан. На сенсорах пусто, мы уже несколько раз перепроверили, — развёл руками тот.

— Вы уверены, что сенсоры исправны? — поинтересовался Озимцев.

— Абсолютно, — с полной уверенностью ответил Булавский.

Тем временем полусонный Романенко задал тот же вопрос у себя на мостике.

— Мы проверяем данные сенсоров, но пока я не вижу причин, по которым сработала тревога, — в растерянности ответил Горюнов. — Подняли несколько истребителей, чтобы проверить окрестности.

— «Астерион», говорит командир эскадрильи. Мы не обнаружили никаких вражеских кораблей, на радарах тоже пусто.

— Соедините меня с «Фениксом», — приказал Алексей.

— На связи, — очень коротко сказала Анастасия, и на главном экране появилось изображение мостика «Феникса».

— Вы в курсе, почему сработала тревога? — увидев на экране лицо друга, Лёша сразу перешёл к делу.

— Пока разбираемся. Похоже на то, что это было ложное срабатывание.

— Такое возможно? — Романенко адресовал вопрос Горюнову.

— Раньше такого не случалось, но думаю, что это вполне реально, — авторитетно заявил старпом. — Правда, меня смущает тот факт, что это произошло одновременно на обоих кораблях.

— Возвращайте наших ребят на корабль, и выключите уже, наконец, эту чёртову сирену, — раздражённо поморщился Романенко. — Я пойду ещё немного посплю, если никто не возражает, — он обвёл взглядом всех присутствующих, и, удостоверившись, что ни у кого к нему нет неотложных дел, покинул мостик.

Последующие 5 часов прошли без происшествий, и Лёше удалось спокойно поспать до 8 часов утра. Пока он спал, ремонтные бригады посменно работали над восстановлением повреждённых систем. К 10 часам Новак доложил о том, что ремонт завершён на 45 % и вся повреждённая обшивка будет заменена до конца следующего дня.

В 11:00 состоялась панихида по погибшим на обоих кораблях. На «Астерионе» погибло 243 человека, а на «Фениксе» — 197. Бывшего капитана «Астериона» хоронили с особыми почестями. В парадном мундире, со всем орденами на груди, его уложили в оболочку от тиориновой торпеды, в руки вложили фотографию жены с дочерью, и накрыли его флагом объединённых земных наций, не так давно заменившем все флаги стран. Затем оболочку торпеды с телом задвинули в торпедный аппарат и выстрелили в открытый космос. Эта традиция была принята почти сразу после первой смерти в космическом флоте и являлась аналогом выбрасывания погибших в море в военно-морских силах. Правда, в данном случае, хоронить таким образом всех было бы слишком расточительно, поэтому тела остальных погибших были помещены в корабельный морг.

Панихида закончилась в 12:00 и после этого все снова приступили к работе. Везде по кораблю что-то сваривали, чинили и прилаживали, убирали тяжёлые обломки, отовсюду летели искры от сварочных аппаратов — работа кипела.

Романенко шёл по коридору 3-й палубы, осматривая проходящие работы, как вдруг его коммуникатор зазвонил.

— Делькапо, слушает, — сказал Романенко, ответив на вызов.

— Это Виталик, — послышался голос Гены. — Есть минутка?

— Конечно. Что случилось?

— У вас не происходило ничего странного за последние несколько часов? — спросил Озимцев.

— Нет, мне ни о чём таком не сообщали. А почему ты спрашиваешь?

— У нас на корабле происходят какие-то непонятные мне вещи — электроэнергия произвольно выключается в различных секторах, а компьютеры вообще ведут себя так, будто у них появился характер, — в голосе Гены ощущалось беспокойство.

— У тебя есть какие-то предположения на это счёт?

— Я поспрашивал у инженеров. Они говорят, что не знают, из-за чего могут возникать такие неполадки. Программа диагностики не выявила никаких ошибок. И думай после этого, что хочешь, — посетовал Геннадий.

В этот момент, как подтверждение всемирных законов подлости, на палубе, где находился Романенко, прекратилась подача электроэнергии. Послышались озадаченные и возмущённые голоса ремонтников, стоявших неподалёку, но буквально через несколько секунд подача электроэнергии возобновилась.

— Кажется, теперь такие же проблемы начались и на моём корабле, — разочарованно цокнул языком Алексей.

— Мне это не нравится! Нужно скорее заканчивать ремонт и улетать отсюда, — Лёша почти физически ощущал, как растёт тревога Геннадия.

— Я постараюсь разобраться, в чём тут дело. Думаю, здесь нет ничего сверхъестественного, — нарочито небрежным голосом успокоил его Романенко.

— Если удастся выяснить что-нибудь важное — сообщи мне, ладно?

— Договорились. Конец связи, — Лёша положил коммуникатор в нагрудный карман, зашёл в турболифт и отправился на мостик. — Доложите о состоянии ремонта, — приказал он, едва открыв дверь.

— Мы опережаем график ремонта, — сообщил радостную новость Горюнов.

— Кто-нибудь докладывал о спонтанных отключениях электроэнергии? — поинтересовался Лёша.

— Да, было несколько донесений. Я распорядился посмотреть, в чём проблема.

— А как работает операционная система? Сбоев не было? — продолжал интересоваться Романенко. — Это вопрос ко всем присутствующим.

— Я не замечала проблем с системой, — отозвалась Кузнецова.

— Я тоже, — пожал плечами Марринс.

— Если нужно, то я могу запустить диагностику пятого уровня. Если в системе есть ошибки, они будут обнаружены, — предложил Салливан.

— Хорошая идея. Запускайте диагностику, а так же просканируйте окружающее пространство. Ищите что-то необычное — аномально высокое содержание каких-либо частиц или что-то подобное, — приказал Лёша.

— Капитан, если позволите спросить — зачем это нужно? — поинтересовалась Кузнецова.

— И у нас, и на «Фениксе» происходят странные вещи с электропитанием. Не думаю, что это может быть совпадением, поэтому я хочу выяснить, что происходит, — разъяснил Алексей.

— Поняла. Анализ будет завершён через несколько минут, — сообщила Татьяна, орудуя пальцами по сенсорному экрану.

— Поступают доклады, что на 15-й и 18-й палубах перепады напряжения, — Салливан внимательно смотрел на экран своего терминала.

— Делькапо вызывает Новака, — Романенко вызвал главного инженера по громкой связи.

— Новак слушает, — ответил тот спустя несколько секунд.

— Вы выяснили причины перепадов напряжения?

— Ещё нет. Я провёл диагностику реактора и энергетических реле, там всё в порядке, я практически уверен, что причина перепадов не в них.

— А в чём же? — заинтересовался Романенко.

— Пока не знаю. Никогда с таким не сталкивался. Систему питания на 15-й и 18-й палубах я тоже уже проверил — там нет сбоев на физическом уровне. Поэтому я предположил, что проблема кроется вне корабля, — Новак высказал то, о чём уже начинал подумывать Алексей.

— Анализ окружающего пространства завершён, — сообщила Кузнецова.

— Есть что-то интересное?

— Ничего необычного, отклонений от нормы нет.

— Диагностика завершилась. Сбоев в программном обеспечении не выявлено, — добавил Салливан.

— Начните непрерывный мониторинг окружающего пространства. Возможно, природа явления периодична, — немного подумав, сказал Алексей.

— Мониторинг запущен, — отчеканила Татьяна.

— Если там что-то есть, мы это найдём, — Романенко был полон решимости.

Обшивку «Астериона» почти залатали, основные энергосистемы корабля были восстановлены, все три двигателя работали в удовлетворительном режиме. На «Фениксе» починили варп-пластины и маневровые двигатели, и полностью закончили ремонт обшивки.

В 2 часа дня на «Фениксе» сработала тревога угрозы утечки антивещества из варп-двигателя. Все инженеры мгновенно встали на уши, ведь если бы утечка действительно произошла, то случился бы взрыв такой силы, что от «Феникса» не осталось и пылинки, а взорвавшись, он попутно забрал бы с собой и «Астерион». Двигатель пришлось заглушить и провести тщательную диагностику. После осмотра всей цепи двигателя, не было обнаружено никаких неисправностей.

Но это было ещё не всё. Примерно в это же время система вооружения «Астериона» как будто взбесилась. Корабль начал сам наводить прицел на «Феникс» и заряжать торпедные аппараты. Салливан попытался выключить систему, но все компьютеры заблокировались, пароли доступа были изменены и в торпедные аппараты в автоматическом режиме зарядились 10 торпед.

— Что происходит? — прокричал Романенко, вбегая на мостик.

— Мы потеряли контроль над системой вооружения! Она уже зарядила 10 торпед, и я не могу остановить процесс! — Салливан открыто паниковал.

— Связь ещё работает? Соедините меня с Тихоновым! — рявкнул Алексей.

— Что у вас происходит? Наши сенсоры показывают, что вы целитесь в нас! — сходу выпалил Озимцев, как только на экране появилось изображение.

— Система вооружения не слушается наших команд! Улетайте от нас подальше!

— Да что за неделя… — Гена повернулся в сторону. — Увеличить дистанцию между нами и «Астерионом»! Готовьте фазовые пушки по левому борту!

— Есть, капитан, — Макнил активировал фазовые установки.

— Мы постараемся отключить систему. А пока держитесь от нас как можно дальше. Конец связи, — Романенко не стал тратить драгоценное время на разговоры и прервал сеанс связи, затем вызвал главного инженера.

— Новак, как вернуть контроль над системой? — требовательным тоном спросил он.

— Я перепробовал уже все возможные способы — ничего не помогает. Единственным вариантом остаётся полностью отключить подачу энергии, — Новак говорил запыхавшимся голосом. — Я сейчас бегу в инженерный отсек, но боюсь, что могу не успеть туда вовремя. Турболифты не работают. К тому же я один не справлюсь, мне понадобится помощь.

— Я понял, встретимся там! — Романенко бросился бежать.

Уже, будучи в дверях, он услышал крик Салливана «Но капитан, вам нельзя…». После этого двери закрылись и Лёша, не останавливаясь, побежал дальше.

Тем временем первая торпеда вылетела из торпедного аппарата. «Феникс» был наготове, и фазовые пушки сбили её на подлёте, а корабль продолжал удаляться от взбесившегося собрата. Система вооружения «Астериона» явно действовала наобум, случайно выбирая промежутки и плотность атак, потому что следующий залп она сделала уже двумя торпедами…

На самом же «Астерионе» царил полный хаос. Связь на корабле вышла из строя сразу после того, как Романенко поговорил с Новаком, многие системы не слушались команд или просто отказывались работать. Лёша и Питер изо всех сил бежали к инженерному отсеку, находившемуся на 10-й палубе, каждый со своей стороны. Через пять с половиной минут они уже были почти на месте. К дверям инженерного отсека они подбежали почти одновременно, и тут же упёрлись в закрытую дверь. Новак попытался её открыть, но его код доступа не сработал, как, впрочем, и Лёшин.

— Разве там внутри никого нет? — запыхавшийся Алексей рассержено пнул дверь ботинком.

— Нет. Система была в автоматическом режиме. Я направил всех инженеров на ремонтные работы, чтобы быстрее закончить. Вот подстава, — Новак устало прислонился спиной к переборке. — Эти двери так просто не сломаешь, они в несколько раз прочнее любых других на этом корабле, — было видно, что Питера одолевало отчаяние.

— А если попробовать так? — Романенко смотрел наверх, на зарешёченное отверстие вентиляционной шахты. — Из неё есть выход в инженерный отсек?

— Точно! — Новак щёлкнул пальцами, и лицо его просветлело.

Романенко подсадил Новака, тот вскрыл решётку и залез внутрь, затем спустил руки и помог забраться Лёше. Через минуту они уже спрыгнули на пол с той стороны двери.

— Говори, что нужно делать, — Романенко взглянул на Питера.

— Сейчас, подождите секунду, — Новак колдовал над инженерной консолью, — Есть, система приняла мой пароль. Всё не так безнадёжно. Значит так, слушайте внимательно: сейчас я сымитирую перегрузку реактора, и он отключится, а вы сразу после его отключения выньте второй, четвёртый, шестой и седьмой стержни, а затем переверните их на 180 градусов и вставьте обратно. Я постараюсь дать вам побольше времени, запустив циклическую диагностику реактора.

— А нельзя его просто заглушить? — Романенко непонимающе посмотрел на главного инженера.

— Это новый тип реакторов, специально спроектированных таким образом, чтобы их нельзя было просто «выключить». Там сложная система безопасности, которую невозможно так просто обойти. Это сделано для того, чтобы злоумышленники не смогли просто обесточить нам все системы. Перевернув стержни, вы отключите определённые участки сети, оставив остальные работоспособными. Что-то типа режима холостого хода.

— Да, уже видно насколько систему невозможно обойти, — поёрничал Романенко.

— На самом деле, это достаточно сложно, если вы не главный инженер «Астериона» или «Феникса», — парировал Питер. — Всё, сейчас я создам искусственную перегрузку. Готовы?

— Готов.

Запищал предупреждающий сигнал и сразу вслед за этим реактор отключился. Свет погас, но на этот случай у них были предусмотрительно захваченные Питером фонари. Романенко начал осторожно вытаскивать адолитиевые стержни и вставлять их вверх ногами. Новак в это время быстро бегал пальцами по экрану консоли, препятствуя включению резервного питания, так как это свело бы на нет все их старания.

«Феникс» из последних сил отстреливался от непрекращающихся залпов торпед. К уже заряженным 10 торпедам система «Астериона», по всей видимости, добавляла всё новые и новые.

— Капитан, кажется где-то в энергосети утечка тока. С каждым выстрелом мы теряем всё больше энергии. Мы сможем сделать ещё максимум 2–3 выстрела, — крикнул Макнил.

Гена попытался вызвать «Астерион», но на запросы соединения никто не ответил.

— Да наладят они свой глючный калькулятор когда-нибудь или нет?! — Озимцев стукнул кулаком по подлокотнику.

Алексей уже вынимал последний стержень. До истечения сорокасекундного срока оставалось всего ничего. Он успел вставить стержень на место, а затем мигнул свет, возвещая о возобновлении подачи электроэнергии.

— Что дальше? — Лёша уставился на Питера.

— Так… Оружейный отсек обесточен, так же, как и несколько прилегающих палуб. Теперь я проверю одну за другой все системы корабля и выявлю, что привело к сбою.

— Сделай это как можно быстрее и сразу доложи мне о результатах, — Романенко зверски захотелось в душ, сбросить напряжение последних десяти минут. — И не забудь восстановить доступ к заблокированным системам. Я к себе.

— Понял, — Новак кивнул, затем пробежался пальцами по консоли и открыл для Лёши дверь отсека.

— Обстрел наконец-то прекратился, — с облегчением вздохнул Салливан.

— Пожалуй, это самая радостная новость за сегодня, — Гена слегка ухмыльнулся и вызвал по внутренней связи Бейкера. — Джон, у нас утечка энергии в основной энергосети. Найди и устрани эту поломку как можно скорее.

— Я уже в курсе, будет сделано, капитан, — услышал он короткий ответ главного инженера. Кнопку окончания разговора он нажал достаточно резко, ему уже порядком надоела вся эта ситуация.

Как только на «Астерионе» восстановили связь, Романенко связался с Озимцевым. Разговор состоялся наедине.

— У нас творится что-то необъяснимое. Все системы корабля, будто с ума сошли, начали действовать самостоятельно. Мы с трудом смогли вернуть контроль. Это чуть не стало причиной вашей гибели.

— Да, необъяснимого за последнее время набралось предостаточно. Я уже начинаю жалеть, что выбрал для прыжка именно это место, — Озимцев выглядел смущённым.

— Это не твоя вина, ты не мог этого знать, — подбодрил его Романенко. — Инженеры уже проверяют корабль на предмет программных сбоев и вирусов, хотя не стоит исключать и вариант диверсии.

— Сомневаюсь, что это диверсия, слишком всё сложно. Достаточно было просто взорвать одну из торпед и делу конец.

— Мотивы могут быть и сложнее. Ладно, прости, меня вызывают. Как только узнаю новые подробности, я с тобой свяжусь, — Романенко прервал разговор и переключился на вторую линию, где его вызывал Питер.

— Капитан, я проверил все системы корабля, но не обнаружил сбоев. Мне показалось этого недостаточно, и я провёл полную диагностику операционной системы, строчку за стройкой. Затем я проверил все прикладные программы, управляющие разрозненными системами корабля на предмет вирусов или фрагментации, но ничего не нашёл. Со мной такое впервые, — по голосу Питер казался очень сконфуженным.

— Получается, что это всё произошло само по себе? — Алексей сделал единственное напрашивающееся логичное предположение.

— Чудес не бывает. Уверен, что ответ есть. Я пересмотрю логи операционной системы. Может быть, там я найду ответ.

— Как дела с ремонтом? — Лёша перевёл разговор на другую тему.

— Дыры во внешнем корпусе уже почти заделаны, осталось залатать один сектор. Работы не больше чем на полдня, — Новак вновь обрёл почву под ногами.

— Это радует. Как двигатели? В норме после инцидента?

— С гипером не всё гладко. Мы с парнями тут обнаружили недоработки в конструкции, которые могут привести к катастрофическим последствиям, если продолжить его использование. В общем, снова просчёты строителей. Чтобы сделать его безопасным, нужно внести некоторые изменения в конструкцию камеры смешения и генераторов потока. Я уже сообщил об этом Джону Бейкеру, так что на «Фениксе» тоже в курсе. Но тут есть одна проблема — нам понадобятся дополнительные запчасти, которых у нас на корабле нет.

— Какие?

— Межфазовый стабилизатор и субатомный уплотнитель.

— И почему у нас их нет? — вкрадчиво спросил Алексей.

— Никто не рассчитывал, что нам они понадобятся, поэтому в запаски положили детали попроще, а остальное — добро пожаловать на ремонтную станцию. А, между тем, второй межфазовый стабилизатор понадобится для того, чтобы реализовать дополнительную стабилизацию антиматерии и избавить поток античастиц от разрушительных флуктуаций, которые однажды могут разорвать матрицу гипера и тогда он просто взорвётся и ещё весь корабль с собой захватит. Ну а субатомный уплотнитель нужен для повышения степени сжатия материи и антиматерии и, таким образом, снижения расхода топлива для прыжка на 50 %, — пояснил Питер. — Меньше антиматерии используется в процессе — меньше нагрузка на матрицу, и, опять же, меньше вероятность взрыва.

— Понятно, но что теперь делать? Где достать эти запчасти? Только не говори, что лететь на станцию или завод.

— Хороший вопрос… Есть вариант попробовать изготовить их самим, но на это может уйти до 4 дней и мне потребуется задействовать усилия всего технического персонала.

— Просто отлично! Ладно, делать нечего, начинай работы по изготовлению. И свяжись с Бейкером, пусть поможет. Конец связи, — после ответного «Так точно» Алексей нажал на кнопку окончания разговора и затем сразу же вызвал Татьяну.

— Слушаю вас, капитан, — голос штурмана звучал бодро, несмотря на недавние события.

— Татьяна, скажи, ведётся ли ещё мониторинг окружающего пространства?

— Так точно.

— Мне нужен сравнительный анализ показаний сканеров до, во время и после происшествия, — попросил Алексей.

— Не все показания доступны, в какой-то момент сканеры просто отключились, но сделаю всё, что смогу.

— Хорошо, я жду, — Лёша дал понять, что не закончит разговор, пока не узнает подробностей.

— Так, посмотрим, — Кузнецова анализировала данные вслух. — Похоже, всё-таки есть зависимость. Когда всё это началось, в окружающем пространстве появились тэта-кварки. В прошлый раз эти частицы не были обнаружены. Потом идёт искажённая информация, а затем данные после перегрузки систем. Там снова всё чисто, никаких тэта-кварков.

— Тэта-кварки? — неуверенно переспросил Романенко.

— Они крайне редко встречаются в космосе, — пояснила Татьяна.

— И они привели к таким последствиям? — недоумённо спросил Романенко.

— Я не знаю. Их свойства ещё не изучены до конца, но я не исключаю такой возможности, — голос Татьяны звучал неуверенно.

— Ладно, а откуда они появились? Можно отследить их источник?

— К сожалению, сенсоры этого не зафиксировали. Такое впечатление, что они появились из ниоткуда.

— А можно ли как-нибудь защититься от их воздействия?

— Как я уже говорила, вообще нет уверенности, что всё это произошло из-за них. Но если да… Думаю, что на данный момент защититься невозможно. Проникающая способность этих частиц почти такая же, как и у нейтрино, — сообщила она неприятную новость.

— Что ж, тогда будем надеяться, что следующий всплеск активности тэта-кварков произойдёт, когда нас здесь уже не будет. Конец связи.

Оставшаяся часть дня прошла без происшествий. На «Фениксе» устранили утечку энергии и провели повторную диагностику варп-двигателя. Как и в прошлый раз, никаких неисправностей выявлено не было, и оставалось надеяться, что предыдущая тревога действительно была лишь сбоем. Обшивка обоих кораблей была полностью восстановлена. Основные ремонтные работы подошли к концу.

Романенко находился на мостике и был на связи с Озимцевым.

— Виталий, мы уже готовы улетать отсюда.

— К счастью, мы тоже. Предлагаю лететь немедленно, — кивнул Гена.

— Поддерживаю.

— С командованием связаться так и не удалось, но мы не будем оставлять попыток. А пока стоит двигаться в сторону предполагаемого местонахождения креатонцев, — предложил Озимцев. — Если нам дадут добро позже, мы уже будем ближе к ним и не потеряем времени. Думаю, для начала хватит варп 4, чтобы не нагружать двигатели.

— Логично, — лаконично согласился Романенко. — Рулевой, варп 4, ложимся на новый курс. Конец связи, — добавил он и закрыл сеанс связи.

Оба корабля почти одновременно перешли на варп 4 и внезапно экипажи обоих кораблей ощутили небольшую тряску.

— Что это было? — поинтересовался у рулевого Озимцев.

— Не знаю, с двигателями всё в порядке, — рулевой и сам ничего не понимал.

— Целостность корпуса не нарушена, — добавил Макнил.

— Капитан, это очень странно, но по показаниям приборов мы стоим на месте, — Вайт покосился на Озимцева.

— Только не говорите, что вы забыли поднять якоря, — шутка Гены осталась без ответа.

— Сами посмотрите, — Вайт ткнул пальцем в один из экранов на его пульте и Озимцев подошёл к нему и заглянул через плечо. — Видите, относительно всех звёзд, мы остаёмся полностью неподвижными, хотя система контроля двигателей сообщает, что мы летим на варп 4.

— Увеличьте скорость до варп 6, — распорядился Гена, и рулевой тут же выполнил приказ.

— Ничего не изменилось, — Вайт покачал головой.

— Да чтоб вас всех… — Геннадий зло посмотрел на экран консоли, будто бы он был во всём виноват. — Соедините меня с «Астерионом»… Виктор, похоже, у нас появилась ещё одна проблема.

— Да, я уже знаю. Кто-то или что-то не хочет нас отсюда отпускать, — озвучил общую догадку Романенко.

— Думаю, не имеет смысла тратить антиматерию зря, — Гена пожал плечами. — Выключить варп-двигатели.

Романенко повторил эту же команду своему рулевому. «Астерион» и «Феникс» сбросили варп-скорость.

— Ну почему никогда ничего не может быть по-простому? — Озимцев глубоко вдохнул и выпустил воздух сквозь зубы, успокаиваясь. — Ладно, попробуем разобраться, что здесь происходит. Как только что-то выясню, я свяжусь с тобой.

— Договорились. Я тоже попробую докопаться до сути, — Романенко прервал сеанс связи, и изображение Озимцева исчезло с экрана.

— Просканируйте пространство вокруг нас. Есть какие-нибудь аномалии? — спросил Озимцев. — Особое внимание уделите этим тэта-кваркам, — Лёша рассказал ему свои предположения относительно этих частиц.

— Что-то есть, — воскликнул Вайт. — Коэффициент искривления пространства вокруг нас изменился. Теперь он выше номинального в несколько десятков раз, а значит, пространство теперь гораздо устойчивее к искажениям. Мощности варп-двигателей будет недостаточно для того, чтобы искривить его нужным образом. И да, наблюдается всплеск активности тэта-кварков. Я думаю, начало проявления аномалии и не дало нам улететь, а теперь мы вообще не сможем перейти на варп.

— Эта область космоса большая? Может быть, просто пролетим её на досветовых двигателях? — поинтересовался Озимцев.

— Она занимает минимум двадцать световых лет в диаметре. Дальше не хватает мощности сканеров. И весь этот объем сейчас просто кишит тэта-кварками. На квантовых двигателях лететь будет очень долго, — заключил Эрик. — Если хотите моё мнение, сейчас самое время опробовать наши гипердвигатели, высокий коэффициент искривления для них не помеха.

— Сравните телеметрию сенсоров до запуска варп-двигателей и после. Что изменилось? — поинтересовался Романенко.

— Количество тэта-кварков резко возросло в несколько тысяч раз и продолжает увеличиваться, — немедленно ответила Кузнецова.

— Снова эти частицы, — обречённо вздохнул Алексей. — Значит, это всё-таки они виноваты в наших невзгодах?

— Похоже, включение варп-двигателей только подстегнуло их активность, — сделала вывод Татьяна.

— Значит, мы обнаружили новое свойство тэта-кварков, — иронично подметил Марринс. — как думаете, нам дадут Нобелевскую премию?

— Количество этих частиц растёт по экспоненте. Активная зона — минимум десять световых лет по всем направлениям. На квантовых двигателях нам отсюда не улететь, — констатировала Кузнецова.

— А с помощью гипердвигателя? — тут же спросил Алексей.

— Теоретически это вполне возможно, максимум для гипера гораздо больше пяти световых лет, но… — Таня замялась, — кто знает, как повлияют тэта-кварки на открытие гипер-перехода.

— Хочешь сказать, нас может разорвать на части или ещё чего похуже? — кисло поджал губы Лёша, затем вздохнул и нажал кнопку громкой связи. — Делькапо вызывает Новака.

— Слушаю, капитан, — почти мгновенно ответил главный инженер.

— Как повлияют тэта-кварки на работу гипердвигателя?

— Ну у вас и вопросы, — Новак помолчал, видно, подсчитывая в уме. — Гипер и так не в лучшей форме, а тут ещё… Ладно, давайте так… По самым грубым прикидкам, с вероятностью процентов 35–40 корабль будет серьёзно повреждён или даже уничтожен. Надеюсь, вы понимаете, что на взаимодействие с тэта-кварками его никто не рассчитывал и не тестировал.

— Вас вызывает капитан Тихонов, — прервала их Виктория и включила трансляцию с «Феникса».

— Я не вижу другого выхода, кроме как воспользоваться гипердвигателем, — сказал с ходу Геннадий.

— Я подумал о том же, — согласился Лёша, — но это очень рискованно, мягко говоря.

— Знаю, меня тоже предупредили об этом. Но вся наша затея — один большой риск.

— Как по мне, безопаснее играть в русскую рулетку… Ну что ж, делать нечего, попробуем. Я думаю, что лучше всего прыгать вот сюда, — главный экран разделился пополам так, что Гена мог видеть и Романенко, и карту, изображённую на второй половине, и Лёша указал на область космоса, находящуюся далеко за пределами той зоны, где застряли они. — Судя по исследованиям двадцатилетней давности, там наиболее чистая область космоса из всех, находящихся в радиусе возможностей гипера. А других данных, чтобы опереться на них, у нас нет. Передаю вам координаты. Начинайте расчёт точки выхода.

— Понял тебя, приступаем к расчёту. Конец связи.

Спустя почти 5 минут компьютер рассчитал необходимые параметры для прыжка и выдал оповещение о готовности к запуску гипердвигателя. Геннадий снова вышел на связь с Алексеем.

— У нас всё готово к прыжку, — сообщил он.

— У нас тоже. Прыжок через 10 секунд. Синхронизирую с вашим по таймеру. — Гена кивнул в ответ.

На мостиках обоих кораблей зазвучал голос компьютера, отсчитывающего секунды.

«До прыжка десять… девять… восемь…»

В какой-то момент Лёша перестал слышать этот монотонный отсчёт, мысли его занимал только один вопрос — получится, или нет? Мало радости быть распылённым на атомы, или мутировать в бесформенную амёбу из зелёных соплей, или…

Глазные яблоки как будто что-то сдавило на секунду, кончики пальцев онемели, но это длилось всего мгновение — корабль прыгнул.

— Капитан, мы потеряли «Астерион», — обеспокоенно сообщил Булавский.

— Потеряли? — Гена никак не ожидал, что такое может произойти и даже в первую секунду не поверил. — Мы оказались в верных координатах?

— Да, я проверил их трижды перед прыжком и дважды сейчас, — заверил его Эрик.

— Значит, мы сейчас именно там, где должны быть? — ещё раз переспросил Озимцев.

— Отклонение от расчётной точки выхода составило всего 682 километра, — Эрик пожал плечами. — Мизер.

— Просканируйте пространство, возможно, его отклонение чуть больше нашего, — неуверенно предположил Озимцев.

— Уже сделано, — Эрик как-то странно посмотрел на капитана.

— И?..

— «Феникс» не появился в расчётной точке, — Горюнов взглянул на Романенко.

— А мы сами? — это было первым, что пришло Лёше на ум.

— Мы там, где надо. Ошибки в вычислениях нет, — быстро ответила Татьяна.

— Сенсоры их видят? — у Лёши в душе зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Произвожу поиск… Никаких кораблей в зоне видимости наших сенсоров не обнаружено, — спустя пару секунд доложила Кузнецова.

— В подобных ситуациях самое разумное решение — вернуться в исходную точку, — озвучил Горюнов один из фундаментальных пунктов устава космического флота.

— Разрешите сказать, — Татьяна обратилась к Романенко.

— Разрешаю.

— Я считаю, что возвращаться туда, откуда едва выбрались — не очень мудро. Второй раз нам может уже не повезти.

— И то правда. Придётся ждать их здесь. Если они оказались не в тех координатах, то скоро прыгнут сюда. Если же нет… — Романенко не хотелось продолжать озвучивать этот вариант. — В любом случае, мы не улетим, пока не разберёмся в ситуации. А пока попытайтесь связаться с «Фениксом». Может быть, они находятся в зоне действия связи.

— Возможно, «Астерион» не смог совершить прыжок. Нужно вернуться и помочь им, — предложил Булавский.

— И снова попасть внутрь аномалии? — повернувшись в пол оборота, спросил Шашков. — Почему ты уверен, что они всё ещё там?

— Ну, мы хотя бы можем выйти из гиперпространства рядом с границей аномалии и проверить есть ли там «Астерион», — ответил старпом.

— Проблема в том, что мы не знаем, насколько разрослась аномалия, — осадил его Вайт.

— Обратно в аномалию мы прыгать не будем, — прервал их Гена, — как и подлетать близко к её границам… Пока что. Предлагаю подождать 30 минут. Если в течение этого времени «Астерион» не появится, тогда придётся рискнуть.

— Капитан, я уловила очень слабый сигнал, — внезапно доложила Виктория. — Похоже, с нами пытается связаться «Астерион». Вывожу на экран.

Изображения почти не было видно — сплошные помехи. Гена узнал в смутном силуэте Лёшу, даже понял, что он что-то говорит, но слышно ничего не было, а по губам Озимцев читать не умел.

— Усильте и отфильтруйте сигнал, — приказал Озимцев.

— Я пытаюсь, но никак не могу выделить несущую частоту. Сейчас попробую другой алгоритм, — Виктория быстро нажимала кнопки, стараясь не потерять связь.

После её манипуляций изображение стало немного лучше, и к тому же появился звук, правда, очень низкого качества.

— Виктор, ты меня слышишь? — Озимцев хотел убедиться, что голосовая связь работает в обе стороны.

— Да, но очень… — помехи перекрыли последние слова.

— Подключаю дополнительные фильтры, — сообщила Климова.

— Теперь лучше? — спросил Гена, обращаясь к Алексею.

— Если, это слово здесь применимо, — голос Лёши теперь можно было сносно разобрать.

— Где вы находитесь? Мы появились в заданных координатах, но вас нет в зоне видимости.

— Как это? Так стоп… Это мы сейчас находимся в заданных координатах, а вас и следа нет, — Лёша недоверчиво посмотрел на друга.

— Назови ваши координаты, — Озимцев должен был удостовериться.

Система космических координат людей представляла собой множество кубов (секторов), на которые виртуально была поделена галактика. Каждый куб имел длину ребра 100 световых лет и имел свой порядковый номер. Нумерация кубов начиналась от центра галактики. Точное местоположение внутри каждого куба определялось путём вычисления полярного и азимутального углов, а также радиус-вектора, имеющего начальную точку в его центре. По сути, это была сферическая система координат, она же использовалась и для более грубой оценки местоположения, если отказывал навигационный компьютер. Центром системы координат тогда считался центр галактики, углы вычислялись по видимым известным созвездиям, а расстояние — по красному или фиолетовому смещению.

— Наши координаты: сектор «3257114», 12 градусов 17 минут 22 секунды и 4 миллисекунды по горизонтали и 45 градусов 52 минуты 41 секунда и 16 миллисекунд по вертикали, расстояние — 42.0409 световых года от точки отсчёта.

— Я не могу в это поверить, — Гена не отрывал взгляда от своего дисплея, на котором высвечивались текущие координаты корабля. — Ты сейчас в точности назвал наше местоположение, — Озимцев был в шоке от происходящего.

— Капитан, если позволите, у меня появилась теория на этот счёт, — воскликнул Вайт.

— Какая же? — Геннадий тут же повернулся к штурману.

— Это не самое тривиальное объяснение, но… В общем, я думаю, что какой-то из кораблей — мы или «Астерион», не суть важно, попал в параллельный мир. И теперь мы находимся в одной и той же точке пространства, но в разных реальностях. Возможно, причиной тому послужило огромное количество тэта-кварков, которые каким-то образом разорвали грань между мирами.

— Интересная теория, по крайней мере, объясняет непонятки с координатами, — Романенко обдумывал услышанное. — Но как мы тогда смогли установить связь?

— Возможно, остался некий канал между мирами, — Вайт развёл руками.

— Хорошо, тогда почему через этот канал не прошли так же и сигналы сенсоров? — нахмурился Гена.

— Потому что наши координаты совпадают, — ответил за Вайта Булавский. — Сенсоры не рассчитаны находить собственный корабль.

— М-да. Ну и дела, — Романенко покачал головой. — И как будем выбир… — внезапно связь начала резко ухудшаться, и за несколько секунд сигнал был утерян.

— Что произошло? — Алексей вопросительно посмотрел на Маркову.

— Я не знаю, сигнал просто исчез, — попыталась оправдаться она.

— Попробуй восстановить.

— Они не отвечают за позывные, — сказала Анастасия после нескольких попыток.

— Хана каналу, — пробормотал себе под нос Лёша.

— Простите, что? — не расслышала Анастасия.

— Нет, ничего, просто мысли вслух.

— Капитан, — его внимание отвлёк Салливан. — Нас пытаются сканировать.

— Кто?

— Какой-то корабль впереди по курсу. Сигнал на радаре, правда, нечёткий, — ответил Фредерик.

— Вижу его на визуальных сенсорах, — сообщил Марринс и вывел изображение приближающегося к ним корабля.

В темноте космоса тяжело было точно рассмотреть его внешний вид, однако, его размеры и форму можно было определить. Корабль был вдвое меньше «Астериона» и имел форму неправильной пирамиды с треугольным основанием, положенной к тому же набок и сильно вытянутой, но рёбра корабля были закруглёнными, а сами стенки корпуса — слегка выгнуты наружу.

— Ты можешь его опознать? — поинтересовался Лёша.

— В базе данных нет упоминаний о таком типе кораблей, да и я таких никогда не видел.

— Они всё ещё летят прямо на нас, — напомнил Джейкоб.

— Вызовите их, — Романенко обратился к Анастасии.

— Они не отвечают, — доложила та.

— Продолжайте вызывать.

— Капитан, они уже почти впритык.

— Продолжают перебирать частоты, антисканер пока справляется, но не знаю, надолго ли это…

— Корабль не отвечает.

— С такими темпами скоро можно будет встречать гостей в шлюзе.

— Фиксирую увеличение энергии в носовой части их корабля. Возможно, на нас наводят орудия…

— Всем занять свои места! — перекрыл общий гомон старпом, и тут же включилась боевая тревога.

— Предлагаю расценивать это, как акт агрессии, — добавил Салливан.

— Насчёт агрессии не уверен, но предупредить их стоит, — Романенко кивнул, глаза его сузились. — Выстрели малой мощностью куда-нибудь подальше от центра.

— Залп носовыми фазерами. Прямое попадание, — прокомментировал Фредерик. — Как-то странно, лучи фазеров не достигли корпуса корабля, их что-то поглотило. Пытаюсь выяснить, что это…

— Не нравится мне всё это, — Лёшу всё больше напрягала сложившаяся ситуация. — Драться с ними не хотелось бы, но неприкрытые попытки сканирования наших систем надо пресечь. Марринс, перейти на варп 7.

— Есть, — Джейкоб только и ждал этого, и крейсер почти мгновенно ушёл в варп, набрав необходимую скорость.

— Он нас догоняет, — Фредерик хмыкнул. — Вот репей.

— Увеличьте скорость до 7.5.

— Они по-прежнему, догоняют нас, — Марринс уже начинал немного нервничать.

— Вижу, до них не доходит. Пойдём другим путём. Залп из кормовых торпедных аппаратов, — Алексей был настроен решительно.

— Готовлю 3 торпеды к запуску. Торпеды ушли, — проговорил вслух Фредерик.

Торпеды «Астериона», как и «Феникса», были оснащены миниатюрными варп-пластинами, не позволявшими, конечно, самостоятельно развивать сверхсветовую скорость, но зато позволяющими свободно проходить сквозь искривление пространства, образующееся вокруг кораблей во время полёта на варпе. Таким образом, торпеды превращались в мины, после выхода из варп-пузыря выпустившего корабля она сбрасывала скорость до досветовой, и её почти мгновенно догонял преследующий корабль. Среагировать на таких скоростях было невозможно, однако ничто не мешало капитану преследующего корабля лететь не чётко за преследуемым, а чуть в стороне. Всё зависело от опыта и удачи.

Из кормовых торпедных аппаратов вылетели 3 торпеды и через секунду скрылись за границей варпа. А через ещё мгновение они детонировали посреди носовой части преследователя.

— Я фиксирую энергетические колебания, но, кажется, торпеды тоже не нанесли им повреждений — сообщил Салливан. — Это невероятно, но, похоже, у них какое-то защитное поле, — Фредерик поднял глаза и посмотрел на капитана, затем на старпома.

— Ни у одной известных нам рас пока ещё нет такой технологии! Кто они такие? — в голосе Горюнова послышалась зависть.

— Да, — Салливан ещё раз сверился с показаниями приборов. — Если это чем и может быть, то именно защитным полем. Оно просто поглотило всю энергию взрыва, как будто торпед и не было.

«Астерион» тряхнуло ещё раз.

— Что за?.. — теперь Салливан даже привстал со своего кресла. — Ну, это уже слишком, — он нервно усмехнулся. — Они стреляют по нам из варпа!

— Целятся по варп-пластинам, — заметил старпом. — Откуда они вообще знают, что это и для чего предназначено?

— Видно, сканирование не прошло безрезультатно, — Алексей поджал губы. — Что им от нас надо, интересно…

— Капитан, у меня появилась идея, — Наяна держалась гораздо спокойнее, контрастируя с офицером по безопасности и старпомом. — Можно попробовать оторваться от них, если спрятаться в атмосфере одного из газовых гигантов, тут есть система с двумя, практически прямо по курсу. Там им нас обнаружить будет потруднее, уверена, — она вывела на экран изображение со сканеров. — Например, на вот этот, — указанная планета подсветилась жёлтым.

— Выполняйте, — коротко приказал Романенко.

«Астерион» вышел из варпа прямо посреди одной из нескольких, находящихся в этом секторе планетных систем с газовыми гигантами, некоторые по размерам превышали Юпитер в десятки раз. Как только они оказались в обычном космосе, Марринс резко увёл крейсер в сторону одного из таких гигантов, и уверенно направил его в атмосферу.

— Я заведу нас на глубину 2000 километров. Этого должно быть достаточно, чтобы с орбиты нельзя было определить наше местонахождение, — сказал Марринс.

— Они летят за нами? — через некоторое время спросил Алексей у Татьяны, когда «Астерион» преодолел отметку в 1200 километров от верхних слоёв.

— Тяжело сказать. В этой атмосфере наши сенсоры не видят ничего дальше 500 километров, — Кузнецова слегка пожала плечами.

— Надеюсь, их сенсоры тоже, — проворчал Лёша.

— Какие будут дальнейшие приказания? — спросил у Озимцева Булавский.

— Пока остаёмся на месте. Мы должны разобраться, что случилось во время того прыжка. Пересмотрите записи сенсоров и выясните причину, — распорядился Гена.

— Я немедленно займусь этим, — договаривал Макнил, уже занимаясь поставленной задачей.

— Удалось связаться с адмиралом Разумовским? Неплохо бы посвятить его в курс дела.

— Нет, но я сейчас попробую ещё раз, — Климова быстро нажала несколько кнопок на сенсорной панели. — Ничего не выходит, на всех частотах, включая резервные, — тишина.

— Следовало ожидать, — Озимцев устало поднялся с кресла. — Продолжайте попытки каждые полчаса. Надеюсь, нимерийцы ещё не добрались до Земли, пока мы тут застряли. Я буду в своей каюте. Жду результатов сенсорного анализа, — он направился к выходу с мостика.

— Капитан, подождите, я хочу с вами поговорить, — Новицкая тоже поднялась со своего места и быстро подошла к нему.

— Слушаю вас, — хмуро отозвался Гена, для разговоров сейчас у него не было настроения. Он подошёл к турболифту и нажал кнопку вызова.

— Мне кажется, что ввиду сложившейся ситуации нам нужно придумать другой план. В одиночку лететь к креатонцам слишком рискованно, — по-видимому, Светлана всё ещё искала способ отстоять свою точку зрения.

— Света, — Гена грозно посмотрел ей прямо в глаза. — Мы это уже проходили. Я знаю о риске, но даже если в одиночку, нам всё равно НУЖНО попытаться спасти Землю. Если, конечно, у тебя не появилась идея получше.

— Есть, — на этот раз Новицкая была настроена решительно. — Если помните, в 10 световых годах отсюда есть секретная база космического флота, — вместе с Геной она зашла в кабину приехавшего лифта. — Там мы сможем пополнить запасы оружия и провести нормальный ремонт. На станции имеется гораздо более мощная антенна, чем наша. Думаю, с её помощью мы сможем связаться с командованием. К тому же, там довольно мощная система защиты, и нас точно не застанут врасплох.

«Почему ты сразу не сказала об этом?» — чуть не вырвалось у Озимцева, но он вовремя прикусил язык. Наверняка, капитан должен был знать о таких вот базах, но он ещё не изучил все документы и записи, относящиеся к его новому званию. Если записи о таких вот станциях вообще были на корабле… Надо было как-то выкручиваться.

— Это не отменяет того факта, что нам всё равно нужны креатонцы. Одной только базой делу не поможешь, — уклончиво ответил он. — Но ты права, починиться и пополнить боезапас мы туда залетим.

Светлана кивнула, и некоторое время они ехали молча. Затем лифт остановился и Озимцев вышел возле своей каюты, а Светлана поехала дальше. Зайдя внутрь, Гена сел на диван, откинулся на спинку, закрыл глаза и помассировал ладонями лицо.

— Зачем я во всё это ввязался? — спросил он сам себя. — Мало того, что я оказался чёрт знает где, так ещё и Лёша пропал. А так сидели бы где-нибудь на набережной сейчас, пили пиво с таранькой… Чёрт, как же теперь быть?

Он просидел на диване ещё минут десять, размышляя над ситуацией, в которой они оказались, а затем поднялся и подошёл к компьютеру. Гена хотел найти какие-либо упоминания о секретной базе, о которой говорила Новицкая, да и вообще изучить звёздные карты, хотя бы район их теперешнего местоположения и особенно район с предположительным местонахождением креатонцев, чтобы не попасть впросак в будущем.

После получаса копания в базе данных и личных записях капитана, он, наконец, нашёл сведения, подтверждающие сказанные Светланой слова. Гена углубился в изучение записей и последующие два часа пролетели для него незаметно.

— Капитан, я закончил анализ записи прыжка с сенсоров, — голос Макнила оторвал его от созерцания звёздных карт, — и обнаружил кое-что интересное.

— Я буду на мостике через несколько минут, — Гена поставил компьютер в режим ожидания, и вышел из каюты.

Через минуту с небольшим он уже находился на мостике.

— Рассказывай, что там у тебя, — с места в карьер спросил Озимцев.

— Смотрите, вот запись с сенсоров в момент прыжка, — Стефан вывел её на главный экран. — На первый взгляд всё прошло как обычно, но при более глубоком анализе стало ясно, что межпространственное поле наших кораблей вступило в реакцию с тэта-кварками и привело к образованию микротрещин в пространстве, выходы этих трещин, вероятно, располагались именно в параллельной вселенной или вселенных. Через одну из таких трещин «Астерион» и мог попасть в другую реальность, — заключил офицер по безопасности.

— Возможно ли каким-то образом вернуть их? — поинтересовался Геннадий, выслушав Макнила.

— Ну, понимаете… Это спорный вопрос, кого надо возвращать. Неизвестно, кто из нас находится в «нашей» вселенной, а кто нет. А может, мы оба застряли в «других». Если отбросить философию, и говорить по существу, то я посоветовался с Бейкером, и он считает, что шанс вернуть всё обратно есть, но для начала нужно привести гипердвигатель в полностью рабочее состояние. Без него точно ничего не получится.

— И я, кажется, знаю, как это осуществить, — Гену внезапно осенило, и он вызвал главного инженера. — Джон, есть радостная новость для тебя. Кажется, тебе не придётся изготавливать те детали для гипера, — Озимцев вкратце рассказал про базу неподалёку.

— Это же просто отлично! — Бейкер не скрывал своего ликования. — Да с таким инструментарием я вам весь корабль обновлю, любая система станет в полтора раза производительнее, и…

— Джон, — Гена прервал замечтавшегося Бейкера, — мы там не сможем сидеть вечно. Сможем сделать только самое необходимое.

— Простите, — поник главный инженер. — Я чересчур эмоционально принял новость.

— Ничего, я понимаю, — мягко ответил Озимцев. — Будь готов приступить к работам. Пока — только гипердвигатель, а там посмотрим.

— Так точно, — Бейкер отключился.

— Просчитайте, сколько времени займёт полёт к станции на максимальной варп-скорости, — обратился к пилоту Гена.

— Четыре с половиной дня, — Шашков быстро вычислил необходимое время.

— Проложите к ней курс.

— Готово, — через пару секунд отрапортовал пилот.

— Варп 7.5, — Гена откинулся на спинку кресла.

— Есть, капитан! — и Андрей перевёл корабль на сверхсветовую.

Романенко находился на мостике и напряжённо смотрел на показания сенсоров. Каждую секунду он ожидал, что преследователь снова появится на их экранах, но пока всё было тихо.

— Капитан, к нам приближается очень сильная буря. Она огромная, её диаметр 128 000 километров. Желательно с ней разминуться, иначе корабль может серьёзно пострадать, — сообщила Кузнецова.

— Она может сыграть нам на руку, — вмешался в разговор Марринс.

— Каким образом? — Лёша непонимающе посмотрел на него.

— В любой планетарной буре всегда есть зона относительного затишья в центре. Там, конечно, тоже штормит, но турбулентность значительно ниже. Если попадём туда, электростатические помехи надёжно скроют нас от любых сенсоров, и в то же время мы будем оставаться в относительной безопасности. Благодаря этому мы сможем больше не волноваться о том, видят они нас или нет, — пояснил Джейкоб.

— Добраться до центра бури без повреждений будет непросто. По классификации космического флота это шторм 7-го уровня, — Кузнецова, нахмурившись, посмотрела на Джейкоба.

— Ты раньше делал такое? — прямо спросил Алексей.

— Да, доводилось однажды, — признался тот. — Правда, после этого корабль пришлось ставить в док на ремонт, но зато все остались живы, — он смущённо улыбнулся.

— Летим в центр бури, — вздохнул Романенко. — И Джейкоб… Давай постараемся обойтись без капитального ремонта на этот раз.

— Всё будет в лучшем виде, капитан, — Марринс уверенно положил руки на штурвал и повёл «Астерион» в центр бури.

— Скорость ветра — 550 метров в секунду и растёт, — предупредила Татьяна.

— Компенсирую увеличением тяги, — отмахнулся Марринс. — Влетаю внутрь бури.

— Фиксирую увеличение напряжённости в атмосфере. Сейчас произойдёт электрический разряд! — Кузнецова едва успела договорить, как в «Астерион» попала молния.

— Повреждений нет, — сказал Салливан, быстро взглянув на экраны.

— Молнии — обычное дело в такую погоду. Наша обшивка выдержит разряды, — всё так же уверенно и спокойно прокомментировал Марринс.

— А что насчёт энергетических цепей? — хмуро посмотрел на него Горюнов. — Компенсаторы не рассчитаны на многочисленные нагрузки такой мощности.

— Ну, я думаю…

— Через 5 секунд мы окажемся внутри переднего фронта бури, — Кузнецова перебила собирающегося ответить Марринса.

— Сейчас тряхнёт. Держитесь! — крикнул Джейкоб.

Корабль влетел в более плотные воздушные потоки, сразу же появилась сильная вибрация, несколько раз корабль швырнуло в сторону.

— Скорость ветра возросла в 2.5 раза — Татьяна уже заметно нервничала.

— Необходимо увеличить тягу маневровых двигателей, иначе мы потеряем управление, — посоветовал Салливан.

— Не учи, — огрызнулся Джейкоб. — Я в курсе, что надо делать.

— 55 000 километров до центра бури, — Горюнов схватился за подлокотники.

Электрическое поле корабля настолько возросло, что он стал притягивать к себе тысячи молний. В «Астерион» ежесекундно ударяли десятки мощных разрядов, которые нарушали работу двигателей. Компенсаторы не справлялись, и на корабле начались перебои с электроснабжением из-за сильных электрических полей. На экраны постоянно выводилась информация о перегрузке квантовых двигателей, хотя они работали едва ли на 10 % от максимальной нагрузки.

— Ещё 17 000 километров и мы будем в безопасности, — пилот не хуже пиявки вцепился в джойстики управления, пытаясь хоть как-то компенсировать тряску.

Лёша сидел в своём кресле, поглядывая то на Джейкоба, то на Татьяну. Его сковал приступ страха, который он отчаянно пытался побороть. В таких бурях ему ещё не приходилось бывать, он даже не хотел представлять себе каково оно там, снаружи обшивки. Ему вполне хватало того, что он видел на главном экране. Такого не показывали даже в научно-фантастических фильмах — мелькали миллионы молний разных оттенков, облака газа перемещались на невиданных для Земли скоростях, и, если вдруг двигатели откажут, корабль будет раздавлен ещё до того, как он долетит до поверхности планеты.

— Мы подлетаем к центру бури, — голос Джейкоба оторвал Алексея от мрачных мыслей и он заметил, что корабль почти перестало трясти.

«Астерион» залетел в центр бури, где скорость ветра была значительно ниже.

— Я же говорил, что корабль останется цел, — гордо заметил Марринс.

— Отличная работа! Я горжусь тем, что у меня в команде есть такой пилот, — искренне похвалил его Романенко, он действительно был страшно рад, что они остались целы. — Корректируйте траекторию полёта и следите за тем, чтобы корабль не попадал в турбулентные потоки. Соблюдать полное радиомолчание, не отвечать ни на какие входящие запросы.

Десять минут прошли в напряжённом молчании, инстинктивно люди боялись даже общаться между собой. Каждый думал о своём, и все подсознательно и тайком от самих себя ждали, что вот-вот появится тот самый корабль.

— Кажется, план всё же сработал, — Алексей удовлетворённо улыбнулся. — Хотя, расслабляться ещё рано. Нам, как минимум, придётся торчать тут, пока Новак не разберётся с гипердвигателем. Плюс, надо будет решить, что делать с этими параллельными мирами. Горюнов — остаёшься за главного, — Романенко покинул мостик.

Зайдя в турболифт, он немного задержался, решая, куда же ему всё-таки надо, затем произнёс «Смотровая палуба номер 1». Лифт немедленно пришёл в движение. Примерно на середине пути лифт остановился, двери открылись, и вошла Наяна.

— Здравствуйте, капитан, — улыбаясь, поприветствовала его она. — Вы далеко едете?

— На первую смотровую палубу, а ты?

— О, я тоже.

— Давай подвезу, — Лёша весело улыбнулся.

— Буду только рада, — Наяна оценила шутку, улыбнувшись ещё шире.

Двери лифта закрылись, и он продолжил своё движение. Через полминуты перед ними предстала смотровая палуба. Покинув лифт, Лёша и Наяна подошли к огромному иллюминатору, сквозь который очень хорошо просматривалось окружающее пространство. В центре бури царила относительная безмятежность, если можно так выразиться о ветре скоростью более 400 метров в секунду. Тут газы были более разряженные, и визуальное наблюдение можно было вести на расстоянии в километр-полтора. Различные участки атмосферы под воздействием ионизации приобретали волшебные, и даже фантастические цвета и оттенки. Это сразу напомнило Лёше время, когда он, будучи юношей, любил лежать на спине солнечными летними днями и наблюдать за проплывавшими над ним облаками и воображать, на что они похожи. Аналогия была, возможно, не совсем верной, но простор для воображения тут был не меньший.

— Расскажите, как обстоят дела с моральным духом экипажа? — почему-то, кроме этого вопроса Алексею больше ничего не пришло в голову, а затянувшееся молчание начало его напрягать.

— Он находится на довольно высоком уровне. Экипаж верит в вас и в нашу победу. Вы очень харизматичная личность, и вселяете в людей уверенность. Не сочтите за нетактичность, но мне кажется, вы как-то изменились после недавнего боя с нимерийцами. Стали ещё более решительны, и… Рискованны, — Наяна замялась, не в силах найти слова.

— Хм, спасибо за комплимент, — Лёша усмехнулся, пытаясь понять, это всё-таки хорошо или плохо.

— Никогда бы не подумала, что в центре такой грозной бури может быть так красиво, — Наяна так и не нашла слов продолжить затронутую тему и перевела разговор в другое русло. — Вместо страха перед силами природы она вызывает лишь восхищение.

— Это… — Романенко отвечал осторожно, неизвестно, мог ли видеть прежний капитан такое раньше. — Каждый раз оно по-разному, даже если видишь не впервые… Космос не перестаёт меня удивлять.

— Позвольте узнать, что вы собираетесь делать дальше? — новый поворот разговора. — Ведь «Феникс» исчез, и мы не знаем, где и как его искать. Без него наши, и без того небольшие, шансы становятся ещё меньше.

— Пока у меня нет чёткого плана. Но точно уже мы никуда не полетим, не попытавшись найти «Феникс». Для начала надо починить гипердвигатель. А тем временем неплохо бы заняться анализом записей сенсоров перед прыжком. Есть подозрение, что тэта-кварки к этому как-то причастны.

— Я хотела предложить то же самое, — кивнула Наяна.

— Тогда приступай. Можешь привлечь к этому столько людей, сколько потребуется, — дал добро Лёша.

— Спасибо, но думаю, что я справлюсь одна. Зря, что ли, заканчивала академию с отличием, — шутливо напомнила Наяна, и тут же снова переменила тему, вернув голосу серьёзность. — Вы давно ели? Сегодня в четвёртой столовой подают отличный десерт.

— И правда, подкрепиться не помешает, — Алексей вспомнил, что он толком и не ел с того момента, как попал на борт. — Идём, попробуем этот твой десерт.

Они направились в столовую, которая находилась несколькими отсеками далее. Столовая представляла собой огромное помещение на полтысячи человек минимум, и была очень красиво оформлена — не чета армейским столовкам, к которым он привык за годы службы. Он уже был здесь один раз, когда ходил за бутербродами, но сейчас тут было гораздо больше народу, отчего столовая становилась больше похожа на ресторан в пятницу вечером пополам с футуристическим кафе, какое можно себе представить, читая книгу иного фантаста. Наяна направилась к одному из немногих свободных столиков, который располагался рядом с иллюминатором, Лёша шёл сразу за ней. Как только они сели, к ним сразу же подошёл один из помощников поваров.

— Капитан, советник, — вежливо обратился он, — что будете есть?

— Сиговски, ты сегодня подрабатываешь официантом? — Наяна удивлённо посмотрела на человека.

— Просто помогаю шефу, кроме того мне не составит никакого труда вас обслужить, — лучезарно улыбнулся тот.

— Тогда мне кокосовый пудинг, пожалуйста.

— Отличный выбор, — Сиговски сделал пометку на своём планшете. — А вы, капитан?

— Знаешь, а принеси-ка на свой выбор, — Романенко был абсолютно не в курсе обычного судового меню. — Желательно первое, второе и десерт как у Наяны.

— Будет сделано, — Сиговски удалился.

Романенко и Миромото сидели молча, говорить пока было не о чем, каждый был погружён в свои мысли.

Вскоре официант принёс их заказ. Наяне он сразу подал небольшое блюдечко с порцией десерта, перед Алексеем же он поставил довольно глубокую тарелку с чем-то очень напоминающим земляных червей, плавающих в радиоактивных отходах.

— Что это?! — Лёша едва сдержал рвотный позыв и на всякий случай отодвинулся от тарелки подальше.

— Это блюдо только недавно включили в меню, называется «Дороак» — кинтарский деликатес, — ответил официант с гордостью. — Его едят по особо торжественным случаям, просто так у них его не попробуешь.

— А можно мне чего-нибудь более земного? — Романенко сглотнул и отвёл взгляд, стараясь больше не смотреть на неаппетитную консистенцию. Слава Богу, пахло от неё значительно лучше, чем она выглядела, но сути это не меняло.

— Вы уверены, что не хотите попробовать? — участливо поинтересовался Сиговски.

— Не сегодня. Блюдо видное, но всё же… Передай шеф-повару мои извинения, — Лёша ответил с максимально возможным тактом, хотя поданная еда, скорее, располагала к закатыванию скандала с последующей отметкой в книге жалоб, если бы такая имелась.

— Хорошо, я ему передам. Сейчас принесу что-нибудь из земной кухни, — Сиговски забрал тарелку и вновь удалился.

— Желательно из славянской, — крикнул Романенко ему вдогонку.

— Признаюсь по секрету, я тоже не высокого мнения о кинтарской кухне, — подмигнула Лёше Наяна. В этот момент он даже начал немного ей завидовать, глядя, как она с аппетитом поедает десерт.

Впрочем, его зависть улетучилась без следа, когда через несколько минут Лёше принесли тарелку обычного борща, который он и принялся есть с особым удовольствием. На мгновение он даже забыл, где находится, таким родным показалось это незамысловатое блюдо.

— На частотах командования флота по-прежнему тишина? — снова поинтересовался Озимцев. За последние 2 часа он делал это уже в третий раз, не смотря на то, что если бы удалось установить связь, он бы узнал об этом сразу после Вики.

— Так точно, — ответила Виктория. — Я пыталась связаться с ними сотню раз на всех основных и резервных частотах, но мне ни разу никто не ответил.

— Капитан, мы подлетаем к базе. Будем там через 2 минуты, — сообщил Вайт.

— Наконец-то мы долетели, — вздохнул с облегчением Гена. — Может быть, хоть на станции есть связь со штабом.

Крейсер вышел из варпа в паре тысяч километров от станции. Эрик вывел её увеличенное изображение с оптических сенсоров, и огромная космическая станция предстала перед офицерами мостика во всей красе. Алексей видел её на картинке, когда изучал её в базе данных, но то, что он увидел наяву, действительно произвело на него впечатление. Вся обшивка станции была покрашена в белый цвет и представляла собой приплюснутую с двух сторон сферу. В её верхней и нижней частях располагались ангары, в которых могли разместиться самые крупные корабли космического флота. Всего таких ангаров было 12 (по шесть в каждой половине), и они располагались в четыре ряда. Они же служили и ремонтными площадками. Снаружи находилось множество торпедных аппаратов, располагающихся через каждые 10 палуб, и фазовых установок наподобие тех, что были установлены на «Астерионе» и «Фениксе». Причём абсолютно все фазеры на станции могли двигаться по специальным направляющим. Таким образом, снималась проблема мёртвых зон, так как нужное орудие могло оказаться именно в том месте, из которого удобнее всего поразить цель. В самой широкой части станция имела почти 8 километров в диаметре. Там находились жилые помещения, склады, лаборатории, грузовые отсеки, сады гидропоники, развлекательные учреждения, в общем, всё то, что необходимо для длительного пребывания большого количества людей в глубоком космосе — персонал станции составлял почти 5000 человек. В самом центре станции находился реактор, энергетические преобразователи, генераторы резервного электропитания и главный компьютер, управлявший ею. Толщина станции составляла 7.5 километров, по её периметру располагался массив трансиверов. Арсенал этой станции был в 12 раз больше, чем у наиболее вооружённых флагманов космического флота. Такого количества торпед и всевозможного оружия хватило бы для ведения боевых действий против целой эскадры хорошо подготовленных врагов. Эта станция принадлежала к новому поколению космических баз и пока существовала только в единственном экземпляре. Однако сейчас она выглядела скорее потрёпанно, чем грозно — в её обшивке оказалось несколько трещин, через которые выходил какой-то газ, горели аварийные огни и ворота некоторых доков были почему-то открыты.

— «Феникс» вызывает космическую станцию номер 22. Прошу разрешения на стыковку, — принялась вызывать их Виктория.

Со станции им никто не ответил. С тем же результатом завершилась вторая и третья попытка связаться с космической базой.

— Они что, издеваются? — Гена начал терять терпение. — Продолжай вызывать, — обратился он к Вике.

— Станция 22, вас вызывает крейсер космического флота «Феникс». Мы просим разрешения на стыковку, — Климова повысила голос, но толку от этого не было, на запрос всё так же никто не отвечал.

— Просканируйте станцию на наличие биосигналов, — Гена решил идти от простого, и выяснить, не зря ли они вообще стараются.

— Судя по показаниям сенсоров, на борту станции никого нет, — Макнил подтвердил его догадку, последнюю минуту они разговаривали со «стенкой».

— Значит, она необитаема? — уточнил Геннадий.

— Абсолютно. Сенсоры не регистрируют наличие живых существ, там нет даже тараканов. В общем, похоже, что станцию покинули, — Макнил уверенно кивнул.

— Стоило ли ожидать другого… — Озимцев вздохнул. — Ладно, по крайней мере, никто не будет против, если мы пристыкуемся и безвозмездно воспользуемся их запасами и оборудованием. Андрей, найди для нас место.

— Вас понял, — пилот прикинул что-то в уме. — Думаю, нам туда, — он медленно повёл корабль к ближайшему из немногих открытых доков, находившемуся в верхней части станции, и через несколько минут «Феникс» залетел внутрь громадины станции и пришвартовался. — Странно, что некоторые доки были закрыты не полностью.

— Не более странно, чем исчезновение персонала, — Гена безразлично пожал плечами. — Кстати, неплохо бы выяснить, куда они подевались. Но главное — гипердвигатель. Макнил, собирай группу высадки, встречаемся возле шлюза через 15 минут. Мостик ваш, господин Булавский.

Ровно через 15 минут Озимцев подошёл к шлюзу, где его уже ждали Джон Бейкер, Стефан Макнил, Даниил Михеев и остальные члены из его группы. Всего вместе с Геной группа состояла из 20 человек. Все они были в боевых костюмах и при оружии. Несмотря на блиц-ликбез в отношении экипировки, устроенный Геной самому себе несколькими днями ранее, он всё ещё не очень уверенно чувствовал себя с новинками в области вооружения и защиты, но делать было нечего.

Макнил нажал на кнопку рядом с воротами шлюза, и те открылись. Первым внутрь вошёл Михеев с портативным анализатором.

— Дышать можно, — послышался его голос в наушниках шлема.

Затем он первый разгерметизировал свой костюм.

— Ненавижу дышать в этой консервной банке, — он посопел носом. — Воздух затхловат, у них что, неисправны фильтры?

— Да, как в подвале, — один из ребят его команды тоже разгерметизировал костюм. За ним последовали остальные.

Гена, шедший последним, закрыл за собой ворота шлюза.

— Уровень кислорода в здешней атмосфере чуть меньше 15 %. Нужно бы включить систему вентиляции, если мы собираемся пробыть тут дольше пары часов, — Даниил коротко взглянул на анализатор. — Или же бегать пополнять запасы в костюмах на «Феникс».

— Центр управления станции находится на 17-й палубе, — сказал Бейкер, сверяясь с планом станции на своём планшете, — Лифт в той стороне.

— Похоже, придётся разделиться. Прочёсывать всё подряд нет времени. Бейкер — идёшь в центр управления, посмотри, сможешь ли запустить очистку воздуха, потом — за запчастями для гипера, — Бейкер кивнул. — Я в это время попробую связаться с Разумовским, — Гена оглядел группу. — Поделимся поровну, Михеев и ещё восемь человек идут с Бейкером, Макнил и остальные — со мной.

— Кстати, капитан, чтоб вы не искали — центр связи находится на 74-й палубе. Идёмте, покажу, где лифт, — Бейкер направился вглубь коридора.

Пройти надо было всего метров 20, но возле лифта их ждал неприятный сюрприз. На переборках, подволоке и палубе рядом с ним красовались засохшие пятна крови.

— Красота, — Михеева передёрнуло. — Это проливает свет на отсутствие персонала. Кровь недавняя, — он прошёлся над пятнами анализатором. — Не более чем двухсуточной давности.

— Оружие наизготовку! — скомандовал Макнил. — Что скажете, капитан? — он повернулся к Гене.

— Скажу, что и так было ясно, что станция пустая не от хорошей жизни, — Гена поджал губы. — Всем быть настороже… Впрочем, вы в курсе.

— Вам сюда, — Бейкер ткнул пальцем в сторону заляпанного лифта.

— Чуть что, докладывайте, — Гена вызвал лифт, а группа Бейкера отправилась дальше.

Сам лифт был чистым, чему Озимцев был рад. Вид такого количества крови никогда не действовал на его нервы положительно. Несмотря на его, вполне просторные, размеры группа Гены втиснулась внутрь с некоторым трудом, ближайший к панели солдат набрал на сенсорной панели число 74 и лифт начал спуск.

Всё шло относительно неплохо вплоть до 80-й палубы, когда группа уже построилась (насколько позволяли габариты кабины) в боевой порядок для выхода.

Матовые лампы на потолке мигнули, лифт вздрогнул и остановился. Сенсорный экран показывал цифру 79. Ещё один перепад напряжения, на этот раз лампы погасли секунды на три, затем загорелись снова, но тускло и неуверенно.

— Почему бы и нет? — проворчал Гена. — Стандартное клише из фильмов ужасов.

— Наверное, перебои с энергоснабжением, — озвучил очевидное Макнил. — Остальное придётся пройти ножками. Хорошо, хоть недалеко.

Вскрыть лифт оказалось легко, для таких ситуаций даже была предусмотрена специальная функция доводки лифта. Однако её действие почему-то ограничилось только дверьми, когда они открылись, находившиеся в нём обнаружили прямо перед собой перегородку между 79 и 78 палубами, с выходом на 79-ю в виде небольшого зазора в 70–80 сантиметров высотой.

Сначала из лифта вылезли спецназовцы, затем Стефан и последним вылез Геннадий. Макнил тут же подошёл к информтерминалу.

— Похоже, нам сегодня особо везёт. Электричество отключилось только на нескольких палубах, включая нашу, но скачки напряжения успели вывести из строя систему управления лифтом, — «обрадовал» он.

— Смотри на это с другой стороны — нам не придётся вдобавок ко всему ещё и чинить станционную энергосеть, — Гена криво улыбнулся. — Джон, что там у тебя? Здесь уже как в горах, дышишь много, но без толку, — сказал он в коммуникатор.

— Я уже в центре управления. Разбираюсь с системой. Похоже, она цела, но её кто-то выключил и заблокировал. Пытаюсь снять блокировку и снова запустить систему.

— Понял. Мы рассчитываем на тебя, — Озимцев прервал связь. — Двинулись, парни.

— Командный центр дальше по коридору, — уверенно произнёс Стефан.

Они прошли ещё 20 метров и остановились по его команде возле одной из дверей.

— Это здесь, — Макнил нажал на кнопку открытия, но дверь не сдвинулась с места, одновременно прозвучал резкий звуковой сигнал, и на экранчике рядом высветилось сообщение, что дверь заблокирована. — Стоило попробовать, — он взглянул на Геннадия.

Тот молча кивнул и снова достал коммуникатор.

— Бейкер, у нас тут проблема — дверь в командный центр заблокирована.

— Не только она. Тут половина помещений в таком состоянии, включая — вы не поверите — даже некоторые из сортиров. Кому это было надо? Подождите немного, попробую помочь.

Главный инженер отключился. Озимцев оглянулся по сторонам, коридоры дальше десятка метров тонули в призрачном освещении едва горящих световых панелей. Выглядело это весьма зловеще, давая богатую пищу для воображения, казалось, что там, на границе видимости, что-то шевелится, ползёт… Гена потряс головой.

— Занять оборонную позицию, — приказал он. — Не по себе мне что-то…

Солдаты разделились на две группы, каждая внимательно следила за своей частью коридора. Так прошло минут пять, и Гена уже собрался было снова вызвать Бейкера, по его мнению, он что-то сильно долго возился.

— Сэр, — его отвлёк один из солдат. — Там кто-то есть.

— Ты уверен? — Геннадий молниеносно повернулся в указанную сторону, но там было пусто.

— Я тоже это видел, — подтвердил напарник первого. — Будто человек прошёл во-о-о-н там, где перекрёсток коридоров. Только двигался он как-то…

— … странно, — закончил за него первый.

Макнил достал портативный сканер.

— На радаре чисто, — он покачал головой.

— Уверяю вас, там точно кто-то был, — солдат настаивал на своём.

— Расслабься, я тебе верю, — Гена похлопал бойца по плечу. — Говорил же, не по себе мне тут что-то.

— Есть, я взломал её! — голос Бейкера из коммуникатора заставил Озимцева вздрогнуть.

Он глубоко вздохнул, успокаивая нервы, затем убедился, что его группа готова и нажал кнопку на панели рядом. На этот раз дверь без всяких возражений открылась.

Отряд организованно зашёл внутрь. Шедший последним закрыл дверь. Макнил уже был возле одного из командных пультов, проверяя его работоспособность.

— С виду здесь всё в порядке, — он стал торопливо перечислять, одновременно активируя нужные системы. — Аварийное питание подведено, антенные реле в норме, субпространственный передатчик выведен на оптимальную частоту, механическая часть работает, система настройки и калибровки в порядке, усилители сигнала… — он неожиданно замолчал, уставившись в одну точку, его руки замерли над сенсорной клавиатурой. Затем он медленно опустил голову и закрыл лицо руками.

— Эй! Что с тобой? — Гена подскочил к нему и взял за плечи.

— Голова болит… Трудно сосредоточиться… Сердце… Сейчас выскочит… Из груди, — Макнил тяжело дышал, его тело под руками Геннадия стало заметно дрожать.

— Система вентиляции реактивирована, — в образовавшейся тишине возник слегка искажённый коммуникатором голос Бейкера. Ему вторил тихий гул вентиляционной системы, свидетельствовавший о том, что он говорит правду.

— Вовремя, чёрт подери, голова уже раскалывается от этой духоты, — один из солдат полностью отсоединил и снял шлем, несмотря на то, что тот и так уже был разгерметизирован и не препятствовал доступу воздуха. Некоторые другие тяжело прислонились к стене.

— Через две минуты атмосфера на станции будет полностью обновлена. Держитесь, — в голосе Джона слышалось волнение.

— Отставить, — Озимцев заметил манипуляции со шлемом, он взял анализатор Макнила и посмотрел на его показатели — уровень кислорода был всё ещё относительно низок, в отличие от уровня СО ₂. — Всем загерметизировать костюмы до момента полной очистки воздуха. Не хватало ещё, чтобы вы попадали в обморок как девицы при виде мыши! — он помог Макнилу, включив у того замкнутую систему дыхания.

После этого, для пущей уверенности, он подошёл к тонким щелям вентиляционной системы, располагавшимся у пола, и, сняв перчатку, поднёс туда руку. Оттуда дул ровный прохладный поток.

— Спасибо, Джон — поблагодарил он инженера.

— Всегда пожалуйста. А теперь, с вашего позволения я направляюсь на склад.

— Принято.

Через несколько минут Гена снова посмотрел на показания анализатора.

— Можете снять шлемы. Уровень кислорода теперь в норме.

Все послушались и аккуратно сняли шлемы. К этому моменту все уже отдышались, но всё равно осторожничали, горький опыт пошёл на пользу, всё же решение разгерметизировать костюмы с самого начала в результате оказалось не таким уж всесторонне правильным. Нужно было время от времени поглядывать на анализатор, чего они не делали, а уровень кислорода на разных палубах оказался разным. Наконец, они продолжили заниматься тем, ради чего пришли в командный центр.

— Капитан, подойдите сюда, — попросил Стефан, вновь вставший у пульта.

— Что там? — Геннадий направился к нему.

— Взгляните. Если верить этой таблице частот, то получается, что мы пытались связаться со штабом не на тех частотах и, кроме того, ещё и не в тех направлениях. Не удивительно, что у нас ничего не получилось, — Макнил продемонстрировал выделенные красным и жёлтым пункты в таблице, соответствующие основным и резервным частотам для связи с командованием, а так же расположение ретрансляторов.

— Очень странно. Здесь ни одной, из тех, что мы пробовали. Не могли же они полностью сменить набор и не предупредить нас об этом. А уж смещённые ретрансляторы — это вообще нечто.

— Я тоже так думаю.

— Что ж, давай тогда пробовать эти, — Гена кивнул на таблицу. — Начнём по порядку, — он ткнул пальцем первую из представленного списка основных, и тут же появилась надпись «Устанавливаю соединение с командованием космического флота на выбранной частоте».

Сообщение провисело около 12 секунд, а затем компьютер выдал ещё одно — «Связь не может быть установлена. Причина: нет ответа от выбранного узла. Попробуйте сменить частоту». Геннадий нахмурился, и выбрал следующую, с тем же результатом.

— Позвольте, — вмешался Макнил. — Тут можно сделать проще, — он включил функцию перебора всех доступных частот и доступных точек, с которыми можно было выйти на связь. Система начала автоматический перебор с интервалом в 12 секунд.

Через 5–6 минут компьютер выдал резюме по попыткам подключения, внизу которого стояла жирная строчка — «Все попытки соединения провалены».

— Снова?! — Гена ударил кулаком по терминалу.

— Есть ещё вариант, — Стефан тронул Озимцева за плечо. — Возможно, сигнал кто-то глушит. Я попытался проверить, но точно сказать пока ничего не могу, как будто, если нас и глушат, то со всех сторон сразу.

— Скопируйте все частоты командования и расположение ретрансляторов из этой таблицы. Попробуем ещё раз на «Фениксе», когда улетим отсюда подальше. Заскочим за Бейкером, если он ещё не закончил и на выход. Нечего нам тут задерживаться, — решительно сказал Озимцев.

— Капитан, это Бейкер, — инженер был лёгок на помине.

— Говори.

— Я… — неожиданно коммуникатор громко зашипел, затем звук перешёл в тонкий свист, речь стало невозможно различить. — Попробую… — свист на мгновение затих, затем появился снова и после этого сигнал пропал совсем, было слышно только приглушённое шипение.

— Бейкер, приём! — Гена попробовал вызвать инженера, но тот не ответил. — Чёрт! «Феникс», говорит капитан. Вы меня слышите? — всё то же тихое шипение. — «Феникс»! Говорит капитан! Приём! — Гена почти кричал, будто это могло чем-то помочь. — Отлично! Похоже, ты был прав, — он со злостью запихнул коммуникатор в карман и посмотрел на Макнила.

— Я бы предпочёл ошибаться, — тот грустно развёл руками. — Похоже, кто-то решил с нами поиграть.

— План остаётся тем же, — Гена оглядел бойцов. — Забираем Бейкера и на корабль. Со связью будем разбираться потом.

— Без лифта туда спускаться целую вечность, — подметил солдат, стоявший у двери.

— На другом конце коридора есть ещё один лифт, надеюсь, ему повезло больше, чем нашему, — сказал Стефан.

— Вот и определились, — Гена одел и загерметизировал шлем. — Полная боевая готовность. Кто бы с нами не шутил, лишних шансов ему давать не надо.

Группа последовала примеру капитана и в боевом порядке быстро, но без спешки покинула командный центр.

— Где находится склад запчастей? — спросил Гена. — Бейкер, по идее, должен быть где-то там.

— Он находится на 41-й палубе, — Стефан сверился с планом станции на планшете.

Двери лифта открылись сразу же, как будто кто-то уже вызвал его до них. Спустя минуту они были уже на 41-й палубе и продолжили идти к цели.

Склад находился в двухстах метрах прямо по коридору — большая дверь с косыми жёлтыми полосами по бокам. Она была открыта, так что волноваться о том, что она тоже может быть заблокирована, не приходилось. Войдя внутрь, они увидели помещение относительно скромных размеров. Озимцев представлял его себе совсем по-другому — бесконечные, уходящие вдаль ряды полок с запчастями и гор коробок, ну или что-то вроде этого. Хотя маленьким склад назвать тоже было нельзя. Внутри находилось примерно десять рядов стеллажей, которые заполняли всё пространство склада от низа до верха, впрочем, склад вполне просматривался по всем направлениям, не отходя от входа.

— Здесь никого нет, — заключил Озимцев, для верности сверившись с показаниями ручного сканера.

— Но мог быть раньше, — Стефан ещё раз окинул взглядом помещение, после чего они вышли в коридор.

— И где нам теперь искать Джона? Всю станцию прочёсывать будет долго.

— Возможно, он уже…

— Тс-с-с… — их прервал один из солдат. — Мне кажется, в вентиляционной шахте над нами кто-то есть, — он понизил голос до шёпота.

Вся группа напряжённо уставилась на потолок, на забранный мелкой решёткой выход вентиляции.

— Ты уверен? — так же шёпотом спросил Гена и направил в указанном направлении сканер. — Я никого не фиксирую.

— Я заметил это, как только мы вышли из лифта. Периодически оттуда доносился какой-то шорох, и, вроде как, он перемещается вслед за нами. Сначала я думал, что мне показалось. Не хотел выглядеть сумасшедшим параноиком. Теперь я уверен, что не ослышался.

— В следующий раз сообщай сразу. Лучше быть параноиком, чем наивным и мёртвым. Макнил, есть идеи? — Гена повернулся к Стефану.

— Есть одна, — Макнил повернулся к солдатам и что-то показал жестами.

Спустя 2 секунды в крепления решётки ударило несколько лазерных лучей из винтовок, и она с глухим лязгом упала на пол. В ещё дымящееся по краям отверстие тут же залез один из солдат, подсаженный двумя его товарищами. Послышался шум борьбы и вскоре из шахты показался незнакомый человек, которого тащил за шкирку залезший туда солдат. Его подстраховали, чтобы он не упал, а затем прижали к полу и направили на него оружие.

Это оказался мужчина на вид лет 35–40, блондин с коротко стрижеными волосами, ростом около двух метров, тёмно-голубыми глазами, слегка курносый, спортивного телосложения.

— Кто ты такой? — Макнил подошёл к незнакомцу и нагнулся, чтобы лучше его рассмотреть.

— Меня зовут Сэм Питерсон, — тот застонал от боли, всё же держащий его боец слишком сильно скрутил ему руки за спиной. — Я инженер-проектировщик. Отпустите меня, я не причиню вам вреда!

— Отпущу, когда буду окончательно уверен в этом. А сейчас отвечай на вопросы. Что ты здесь делаешь и зачем следил за нами? — Стефан продолжил допрос.

— Я работал здесь раньше, а следил я за вами, так как хотел убедиться, можно ли вам доверять.

— Почему мы до сих пор не встретили ни одного человека? Куда делся весь экипаж станции? — присоединился к допросу Озимцев.

— Они все погибли, — Сэм всхлипнул.

— От чего? — не отступал Гена.

— Их всех убили.

— Кто? — из Сэма всё приходилось тянуть клещами.

— Я не знаю, кто они! — Сэм испуганно посмотрел на Озимцева, видно, ожидая всего, что угодно за такой ответ, но Гена даже не шелохнулся, всё так же внимательно наблюдая за ним. — Эти существа напали на станцию несколько дней назад и устроили здесь кровавую бойню!

— Как они выглядели? — поинтересовался Макнил.

— Они огромные, просто огромные, это машины-убийцы! Не уверен, но, похоже, что это кибернетические механизмы, около 3 метров ростом и вооружены очень мощным оружием. Один выстрел способен прожечь переборку насквозь. Я за всю свою многолетнюю практику такого не видел!

— Мы здесь уже целый час и пока ещё никого не встретили, — Макнил нахмурился.

— Тогда вам крупно повезло. Если уж они нападают, то не оставляют своей жертве ни единого шанса. Они убивали отряды лучших солдат за считанные минуты. Это было ужасное зрелище, — в глазах Сэма плескался ужас.

— Если они такие крутые, тогда каким образом тебе удалось выжить? — этот вопрос напрашивался сам собой.

— Меня направили на ремонтные работы — сменить воздухоочистные фильтры. Я как раз находился в одной из шахт, когда всё началось. Почему-то никто из них не стал проверять вентиляцию.

— Так вот почему не работала система очистки воздуха, — задумчиво протянул Озимцев.

— Да, её отключают ненадолго перед такими работами, но включить её было уже некому.

— Зачем они напали на станцию и откуда они вообще взялись? — Макнил не особо надеялся на ответ.

— Я не знаю, — Сэм не разочаровал его. — Как-то не хватило смелости спросить у них об этом, — он нашёл в себе силы пошутить, но тут же в его голосе снова зазвучала паника. — Пожалуйста, заберите меня отсюда! Я больше тут не выдержу!

— Ладно, допустим, всё было именно так, как ты говоришь, — Макнил скосил глаза на Гену, тот кивнул удерживающему Сэма бойцу и Питерсона поставили на ноги, — но, в любом случае, у нас здесь есть ещё одно дело. Пока мы его не закончим, мы отсюда не уйдём. Мы потеряли связь с некоторыми членами отряда и хотим их найти.

— Не видел случаем кого тут недавно? — Геннадий пристально посмотрел Сэму в глаза.

— Да, я видел здесь десятерых человек. Они заходили в этот склад и что-то искали, но ничего не найдя, ушли отсюда.

— Значит, отряд Бейкера всё же был здесь… Ты видел, куда они направились?

— Я слышал, как один из них возмущался, что не нашёл какие-то запчасти… Возможно, они пошли к другому складу, — предположил Сэм. — Их тут несколько.

— Логично, — кивнул Гена. — В какую сторону они направились?

— Вон туда, — Питерсон махнул рукой себе за спину. — Скорее всего, их цель — склад на 48-й палубе, он ближайший к этому.

— Тогда идём, покажешь дорогу. Чем быстрее мы найдём своих людей, тем раньше ты покинешь эту станцию, — слова Гены произвели магический эффект, Сэм усиленно закивал и даже заулыбался.

— Идёмте, но будьте внимательны. Эти твари умеют очень хорошо маскироваться, — предупредил он всех.

Отряд направился к следующему складу. Как только они начали идти, к Гене подошёл Стефан.

— Капитан, можно вас на пару слов? — он придержал Гену, чтобы оказаться как можно дальше от шагающего впереди Питерсона.

— Что случилось?

— Слушайте, — зашептал Гене на ухо Стефан, — вам не кажется, что его рассказ не очень убедителен? По нему не скажешь, что он живёт в вентиляции уже несколько дней, слишком хорошо выглядит. И ещё — мне не даёт покоя тот факт, что сканер его не засек.

— Именно, — кивнул Геннадий. — Я сам про это всё время думаю. Хотелось бы, чтобы это был просто сбой сканера, но… А ну-ка, дай свой, проверим.

Макнил протянул требуемое Гене, и тот направил устройство на идущего впереди Питерсона. Тот немедленно отобразился на экране.

— Интересно, — Озимцев нахмурился, и отдал сканер обратно Стефану. — О, смотри, мой теперь тоже видит. То есть, либо это действительно был сбой, причём включая сканеры «Феникса», либо…

— … с ним не всё чисто, — мрачно закончил Макнил.

— М-да… Ладно, давай пока позволим ему немного поводить нас, а ты присматривай за ним повнимательнее, — Макнил серьёзно кивнул и отошёл.

Питерсон тем временем направился было к лифту, но Озимцев окликнул его:

— Давай-ка, пойдём ножками, лифты у вас тут ненадёжные, а идти всего ничего. Где тут у вас лестница?

Сэм пожал плечами и направился дальше по коридору. Через пару минут он подвёл отряд к двери, выходящей на лестничный пролёт и группа начала подъем. Шли осторожно, проверяя пролёты выше и ниже, а так же выходы на палубы, мимо которых проходили. Для того, чтобы добраться до нужной палубы им понадобилось три минуты.

— Мы уже почти пришли, осталось пройти по коридору до развилки, там свернуть направо, и через метров 150–200 будет склад, — Сэм уже почти оправился от шока первой встречи и вёл себя куда увереннее.

Возле поворота направо их ждало кое-что неприятное. Сэм встал как вкопанный и побледнел, солдаты вскинули оружие и прижались к стенке. Из пересекающего коридора, как раз с той стороны, куда им нужно было свернуть, послышались чьи-то шаги. Сначала это был просто приближающийся звук, а затем из-за поворота выплыла удлинённая в свете потолочных ламп тень. Шаги замерли и тень остановилась. Макнил посмотрел на Гену, тот кивнул, и Стефан вместе с пятью бойцами выскочил в смежный коридор. Остальные остались прикрывать капитана и Сэма.

— Да что за…?! — из-за поворота послышался яростный вопль Макнила и Гена поспешил туда.

— Что сл… — вопрос застрял у него на губах, когда он увидел то же, что секундой ранее обнаружил Стефан. Пустой коридор.

Озимцев посмотрел на экран портативного сканера. Глаза его не обманули, дальше по коридору никого не было, рядом с ними — тоже.

— Куда? Ну куда он делся?! — не унимался Макнил. — Он стоял здесь, этот сукин сын! Двое за десять минут это уже слишком!

— Тише, — Озимцев положил руку ему на плечо и опасливо покосился на Сэма, но тот был слишком испуган, чтобы обратить внимание на последние слова офицера по безопасности. — Успокойся, возьми себя в руки.

— Простите, — Макнил потряс головой. — Я просто не привык воевать с призраками.

— Он ещё где-то здесь, — громким шёпотом произнёс Сэм. — Эти существа могут становиться невидимыми! Они любят поиграть со своими жертвами.

— Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь, — Озимцев повернулся к Питерсону и прищурился.

— Я знаю только то, что видел сквозь вентиляционную решётку, — упрямо заявил Сэм.

— Давай я скажу по-другому, — Гена подошёл к нему вплотную. — Я допускаю, что ты что-то мог упустить или забыть, но сейчас тебе лучше бы припомнить всё, до самых мелочей, иначе наши шансы выжить упадут ниже первой палубы.

— Хорошо, я сейчас… Сейчас, соберусь с мыслями. — Питерсон глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой. — Во-первых, я не инженер-проектировщик. На самом деле я учёный. Мы вместе с коллегами проводили на этой станции опасные эксперименты.

— Вот с этого и стоило начать, — удовлетворённо кивнул Озимцев. — Продолжай.

— Эти эксперименты были связаны с параллельными мирами и возможностью перемещения между ними. В ходе одного из таких экспериментов произошёл серьёзный сбой, и станция оказалась внутри параллельного мира… Ненадолго, мы смогли вернуть её обратно, но… — Сэм на секунду замялся, — через несколько дней портал снова открылся, причём, уже без нашего участия. Он был открыт на протяжении недели и всё это время мы пытались закрыть его. К несчастью, мы не успели сделать это вовремя. Через портал на станцию начали проходить эти существа. После первой волны осталась лишь жалкая часть от всего персонала станции. Я видел нескольких солдат и пару-тройку учёных, плюс Пауло из пятой генераторной… Они праздновали победу, но всего минут десять, не больше. Дальше к тем… — Питерсон нервно сглотнул, — существам… К ним пришла подмога. Я всё это наблюдал из вентиляционной шахты, как и говорил вам.

— Звучит фантастически, но, как ни странно, уже больше похоже на правду, — подытожил Озимцев. — И много их здесь?

— Не имею ни малейшего понятия. Но вы можете примерно представить себе, потому что только из своего укрытия я насчитал штук тридцать.

— Тогда он прав, и нам действительно очень повезло, что мы никого из них не встретили, — подметил один из спецназовцев.

— Почему ты сразу всё не рассказал? — возмутился Макнил.

— Командование в штабе запретило нам разглашать эту информацию под любым предлогом, — начал оправдываться Сэм. — А вы и так согласились мне помочь. Про существ я же вас предупредил!

— Сейчас без толку спорить, — осадил Макнила Геннадий. — Главное, что мы это теперь знаем. Ты в курсе, кто глушит сигнал радиосвязи? — спросил он Сэма.

— Нет, мы не устанавливали никакие глушилки. Наверное, это они, — предположил Питерсон.

— Если вспомнишь что-то ещё, тут же говори, ладно? — Гена ободряюще похлопал инженера по спине и двинулся вперёд. — Идёмте, склад уже рядом.

— Пятая дверь направо, — вдогонку ему сказал Питерсон и поспешил вместе со всеми за капитаном.

В 40 метрах впереди действительно виднелась дверь с уже знакомыми косыми жёлтыми полосами по бокам. Она, как и предыдущая, была открыта, однако на этот раз внутри их поджидала темнота. По какой-то причине освещение внутри не работало.

Двое солдат встали напротив двери и взяли под прицел дверной проём, ещё двое встали по бокам. Остальные, во главе с Озимцевым и Макнилом медленно направились внутрь.

— Стоять! — в лицо группе ударил яркий луч. — Кто идёт?

— Не стреляйте, это Виталий Тихонов! — Гена узнал голос Михеева и на всякий случай поднял вверх руки, показывая, что не собирается атаковать.

— Капитан? Чёрт, Гонзалес, выруби свой прожектор, хватит слепить наших!

Свет потух, но в глазах у Гены ещё некоторое время плясали яркие круги.

— Парни, айда сюда, — крикнул он своим, хотя те и так уже стали подтягиваться внутрь склада. — Стефан, закрывайте дверь и следите за ней.

— Чёрт, ну точно знаю, что оно должно быть где-то здесь, — из глубины склада послышалось недовольное ворчание.

— Джон! — Гена пошёл на голос, к этому времени склад осветили несколько небольших фонарей. — Мы тебя тут обыскались уже. У вас всё в порядке?

— Так точно, — Бейкер, улыбаясь, повернулся к Озимцеву, — Жутко рад вас видеть. Но позвольте узнать, как вы нас нашли? Я думал, что после потери связи вы вернётесь на корабль, или, как вариант, останетесь в командном центре.

— Ещё чего, — буркнул Геннадий. — Своих не бросаем. Связаться с командованием не удалось, но я примерно знаю причину неудачи. Кстати, мы кое-кого подобрали по дороге. Пока что это единственный выживший, инженер Сэм Питерсон. Он и помог вас отыскать.

— Интересно, почему мы его не встретили? Инженер, говорите… Кстати! Может, хоть он знает, где у них тут эти чёртовы запчасти. Второй склад с ног на голову перевернул, и весь мой улов — пара полезных безделушек.

Остальные члены отряда к этому моменту уже закрыли двери и, с помощью Сэма, установили новую комбинацию для её электронного замка.

— Я спрошу у него, — кивнул Озимцев. — Джон, вы с ребятами не видели ничего странного, пока шли сюда?

— Атмосфера тут, конечно, угнетающая, но не более. Везде пусто. А почему вы спрашиваете?

— По словам Сэма, на станции есть посторонняя форма жизни и очень опасная. Правда, мы тоже не встретили никого, кроме него самого… Почти никого.

— Он не выдумал всё это? Кстати, где вы говорите, нашли его?

— В вентиляционной шахте, он там прятался от этих существ.

— Вот он! — внезапно воскликнул Джон.

— Кто? — Озимцев непонимающе посмотрел на него.

— Субатомный уплотнитель. Я нашёл его! Помогите разобрать этот хлам, сейчас мы его вытащим.

C внешней стороны двери раздался удар огромной силы. Стоявшие рядом солдаты попятились и испуганно посмотрели на неё. Секунд пять прошло в гробовой тишине, затем ещё один удар. Солдаты как по команде отступили от двери ещё на шаг. И тут началось… На дверь обрушился непрерывный град ударов, сила их была ужасающа. С каждым новым ударом казалось, что дверь попросту разворотит и вынесет. Гул эхом разносился по складу. Михеев орал, приказывая солдатам взять дверь на мушку и стрелять на поражение, если враг сможет прорваться. Те подчинились, но явно без особой охоты. Озимцев подбежал к двери и тоже взял оружие наизготовку. После десятого удара дверь начала едва заметно проминаться, теперь же она походила на консервную банку, которую пытались открыть молотком.

— Эта дверь очень крепкая, у нас на корабле установлены такие же. Она может выдержать попадание из гранатомёта без особых последствий, — попытался обнадёжить всех Джон.

— Да ладно, — Михеев угрюмо смотрел на появляющиеся на двери новые вмятины. — Тогда это хуже, чем попадание из гранатомёта.

Между двумя половинками двери, до этого плотно сомкнутыми, появилась тонкая щель и тут же принялась расширяться. Сквозь неё уже были видны какие-то снующие и мечущиеся тени. Ещё немного, и дверь сойдёт с пазов, тогда ничто не помешает пробраться внутрь тем, кто снаружи. Михеев уже приготовился отдать команду «Огонь по щели!», как вдруг удары прекратились. Снова повисла оглушающая тишина.

— Оно ушло? — тихо, будто боясь сглазить, спросил Бейкер.

— Похоже на то, — Михеев с опаской заглянул в образовавшуюся щель.

— Отойдите! — Сэм подбежал к Даниилу и потянул его за руку прочь. — Они так просто не…

Фразу он не закончил, так как в этот самый момент часть потолка диаметром метра два внезапно приобрела малиновый оттенок, а затем стекла вниз, образовав лужицу расплавленного металла. Из прожжённой дыры внутрь помещения спрыгнуло нечто. Оно действительно было около 3-х метров ростом, тело его почти полностью состояло из кибернетических имплантатов, на правой руке сверху крепилась немалых размеров пушка, которая начиналась от запястья и заканчивалась у локтя, всё тело было напичкано проводами, трубками, какими-то светодиодами, голова имела форму идеального шара с узкой, светящейся зелёным, полосой, которая опоясывала половину головы. На самом деле, от плоти у этого существа осталось всего ничего, и было не совсем понятно, зачем она ему вообще.

— Стрелять на поражение! — Макнил оттолкнул Питерсона и первым открыл огонь.

Киборга взяли в кольцо, не переставая поливать плотным огнём. Первые пару секунд существо, казалось, вовсе не обращало внимания на выстрелы, а затем, внезапно, с поразительной для своих габаритов лёгкостью и грацией перемахнуло через атакующих, увернулось от очередной партии выстрелов и оказалось рядом с Сэмом. Затем оно просто схватило его и, запрыгнув в дыру, из которой появилось, исчезло.

— Видели, как он двигался? — Стефан очумело смотрел на прожжённый потолок.

Ответить ему никто не успел, как и прийти в себя. Резким и сильным ударом, держащаяся на честном слове, дверь была окончательно выбита из пазов, и в отсек ввалился ещё один киборг. Выстрелом из пушки он испепелил солдата, стоявшего к нему ближе всех, второго ударил наотмашь так, что тот со всей силы врезался в дальнюю стенку склада, до которой было метров 12.

Выстрелить успел только Гена, но киборг, как и его предыдущий собрат, легко ушёл с линии огня, а через секунду уже возвышался перед ним всей своей трёхметровой громадой. Всё, чего добился Озимцев, так это привлёк к себе внимание. Дальнейшее для него происходило как в тумане. Киборг схватил Гену за шею и поднял над полом, а затем сжал руку так сильно, что дыхание у Озимцева перехватило в момент. Почему-то киборг не убивал его, просто смотрел на него своим зелёным «глазом», как будто изучая. Остальные так и не начали стрелять, опасаясь навредить капитану. Гена постарался не паниковать, и, воспользовавшись заминкой, дотянулся правой рукой до кобуры с пистолетом на бедре, выхватил его оттуда, передвинул большим пальцем ползунок регулировки мощности на максимум и выстрелил. Фазовый луч попал в «глаз» и прожёг линзу. Из прорези посыпались искры, а затем свет в ней погас и киборг замер, но рука не разжалась. С места сорвался Макнил, через мгновение за ним побежал Михеев и остальные солдаты. Склад наполнили крики и суета, но звуки постепенно отдалялись. В уши Озимцева будто запихали вагон ваты, со всех сторон надвигалась темнота. Он всё так же не мог вдохнуть, лёгкие же горели и требовали воздуха. Постепенно ушло и это чувство, появились какие-то странные неспешные мысли и образы, это всё больше походило на сон…

Из забытья его вырвал резкий скрипящий звук, прорвавшийся даже сквозь запихнутую ему в уши «вату». А затем кто-то сильно надавил на грудь и в адски болящее горло ворвался воздух. Это напоминало удар обухом со всего размаху. Гена очнулся, краски и звуки вернулись в его мир. На грудь продолжали давить.

— Как он?

— Я в порядке, — хотел сказать Гена, но с губ его сорвалось лишь едва слышное сипение и он просто вяло отмахнулся от давящего рукой.

— Жив, — Озимцева тут же усадили, и Макнил — кажется, Макнил — вколол ему что-то в руку, сознание тут же прояснилось ещё больше, теперь из всего букета неприятных ощущений осталась только боль в горле.

— Парни… — хрипло начал Озимцев.

— Тише, капитан, должно пройти пару минут, — жестом остановил его Стефан.

Гена скосил взгляд вбок и наверх, там, с всё ещё вытянутой рукой неподвижно стоял киборг, правда, теперь рука была разжата. Рядом стоял довольный Джон и вытирал заляпанные чем-то чёрным руки.

— С его клешнёй было довольно легко управиться, надо лишь знать, куда ткнуть отвёрткой, — пояснил он на вопросительный взгляд Геннадия. — Кстати, вы, кажется, нашли их слабое место.

— Иди попади по нему ещё, — возразил Бейкеру Даниил. — Видал, как они прыгают и уворачиваются?

— Это лучше, чем вообще ничего, — парировал Джон.

— Нужно найти Сэма, — Озимцев нарушил запрет Макнила и снова заговорил.

— Он наверняка уже мёртв. Стоит ли рисковать понапрасну? — Макнил с сомнением посмотрел на Озимцева.

— Если пойдём спасать Сэма, то погибнем там все. И так уже двое моих лучших ребят мертвы, — поддержал Стефана Михеев.

— Отставить препирания, — Гена поднялся на ноги. — У меня к нему есть несколько вопросов, и я очень хочу получить ответы. Может, он подскажет, как нам оказаться поближе к «Астериону».

— Как скажете, — Макнил поджал губы.

— Тогда берём всё, что нам тут нужно и уходим.

— Капитан, у нас всё ещё нет межфазового стабилизатора, — напомнил ему Джон.

— Тут есть ещё склады, посмотрим там.

— А это разве не он? — они повернулись на голос и увидели солдата, стоящего рядом со странной на вид штуковиной.

— Он, родимый! — Бейкер подбежал к стабилизатору и принялся осматривать. — Цел. Как ты его нашёл? Я же весь склад перерыл.

— Эти штуковины пока прыгали, полсклада по полу разбросали, — солдат пожал плечами.

— Вот и отлично, хоть какая-то польза от них, — Бейкер удовлетворённо кивнул. — Помогите вытащить субатомный уплотнитель, и можно идти.

Через пару минут отряд был готов выдвигаться. Бейкер бережно держал в руках уплотнитель, на плече у него была сумка с мелкими деталями, которые он счёл нужным прихватить с собой. На вид, она тянула килограмм на 10, но инженер не испытывал никаких видимых неудобств. Что в радость, то не в тягость. Стабилизатор тащил за Джоном один из солдат.

Они вышли в коридор, и дошли до лифта.

— Тебе на корабль, — Гена нажал кнопку вызова лифта. — Отправлю с тобой двоих.

— Вы там не задерживайтесь, — Джон кивнул.

— Как получится, — Озимцев пожал плечами и кивнул на раскрывшиеся двери лифта. — Ты по дороге тоже постарайся не теряться.

Джон зашёл в лифт, следом за ним заволок свой груз солдат со стабилизатором, замыкал шествие ещё один боец. Двери за ними закрылись.

— Теперь самый интересный вопрос, — Михеев кашлянул. — Где нам искать вашего Сэма?

— Думаешь, я знаю? — Озимцев потёр переносицу. — Киборг ушёл наверх, придётся прочёсывать палубы выше этой и рассчитывать на удачу, — он достал сканер. — Надеюсь, на этот раз никаких сбоев не будет.

— Я предлагаю найти и осмотреть то место, где киборг выпрыгнул на эту палубу, — сказал Михеев, — Может, это что-то прояснит.

— Разумно, — согласился Озимцев. — Вперёд!

Отряд поднялся на следующую палубу, затем вышел в коридор и направился к помещению над складом.

— Неплохо тут поработали, — присвистнул один из бойцов.

По помещению как будто прошёлся ураган, всё было перевёрнуто вверх дном, на переборках виднелись оплавившиеся закопчённые участки, а дыра в палубе выглядела гораздо хуже, чем казалось снизу.

— Смотрите, — Макнил указал на несколько пятен крови рядом с дырой, — уж не Сэмова ли это кровь?

— Скорее всего, больше вроде некому оставить такие свежие пятна, — Озимцев нагнулся и рассмотрел кровавую отметину внимательнее. — Попробуем пойти по этому следу. Надеюсь, Сэму не сильно досталось.

Отряд двинулся прочь из помещения, дальше по палубе. Сначала всё шло неплохо, группа нашла ещё несколько пятен, и, в общем-то, держала след, который привёл её на 55 палубу. Вот тут удача их покинула. След обрывался, будто в никуда, Озимцев даже приказал полностью прочесать палубу, помещение за помещением. На это ушло добрых полчаса, но ничего не дало. Сканеры тоже ничего не показывали.

— Идёмте дальше, — Озимцев нетерпеливо мотнул головой в сторону лестницы. — По крайней мере, тут его точно нет.

Они поднялись палубой выше, и вышли на 56-ю. Крови всё так же не наблюдалось.

— Макнил, быстро проходим всю палубу, ты слева, я справа, нечего нам больше терять время.

И они пошли. Каждый сканировал свою половину коридора с помещениями, на развилках придерживались правила правой руки. Через 11 минут они вернулись к лестнице, палуба оказалась так же необитаема.

— До верха ещё много, на последующих надо бы ускориться, — взвинчивал темп Гена. — Начиная с 57-й действуем по той же схеме, но бегом.

Однако много бегать им не пришлось. Они прошли по 57-й палубе всего с десяток-другой метров, как Макнил остановился.

— Есть биосигнал, — сказал он, — 200 метров слева от нас и медленно удаляется.

— Быстро мы его нашли, — облегчённо сказал Озимцев, он-то уже морально был готов пробежать всю станцию до самого верха. — Готовимся, парни, сейчас начнётся, я чувствую.

Отряд бегом направился по коридору, на третьем по счёту пересечении они свернули налево. Вдалеке уже было видно киборга, который тащил Сэма, держа того за руки над полом. Казалось, он никуда не спешил, но всё равно по сравнению с людьми двигался весьма быстро. Мгновение, и он скрылся за очередным поворотом. Зато со спины зазвучали новые шаги, на этот раз приближающиеся к ним, и, судя по звукам, бегущих было несколько. Счёт шёл на секунды, и отряд ввалился в первый попавшийся отсек, закрыв за собой дверь.

— А теперь всем замереть и даже не дышать, — шёпотом успел приказать Гена.

Темнота была кромешная, не видно было даже собственной руки, поднесённой к лицу. От этого приближающиеся шаги казались ещё страшнее. Восприятие расстояния исказилось, возникало ощущение, что существа уже рядом с дверью, а мгновением позже звуки шагов становились ещё громче, и казалось, что вот теперь-то они уже точно в метре от замерших людей. А потом шаги замедлились, бегущие перешли на шаг, почти остановились. Затем отряд услышал тихое шипение и щелчки, перешедшие в протяжные низкие звуки, быстро меняющие тональность.

— Они общаются! Вы слышали?! — потрясённо прошептал один из солдат.

— Тише! — успел шикнуть на него Михеев, прежде чем находящиеся за дверью начали действовать.

Снова раздалось шипение и щелчки, а затем по центру двери как распускающийся цветок стало расползаться красное пятно. Оно стремительно набирало в размерах и яркости, центр двери уже светился вишнёвым цветом. Металл принялся деформироваться и выгибаться, как плавленый сыр.

Ближайшие к двери буквально отпрыгнули от неё, остальные просто отступили вглубь. Михеев зажёг фонарик, хотя света от раскалённой двери и так хватало. Лица некоторых солдат выглядели затравленно.

— Всем приготовится! — Озимцев и сам чувствовал себя крайне неуютно. Небольшое помещение, в котором они оказались, не располагало к долгой и эффективной обороне.

Дверь всё больше напоминала сыр, в том числе и начавшими появляться дырками. Ещё пара секунд и атакующие будут внутри. «Самое время молиться» — подумал Гена. Правда в тот момент ему в голову не пришла ни одна из выученных в детстве молитв.

— В сторону! — голос прозвучал так резко и неожиданно, что Озимцев подчинился, не успев даже ничего сообразить.

Солдаты отряда отпрыгивали кто куда. Раньше они напоминали сжатую пружину, напряжённую до максимума, чему способствовала сложившаяся нервная обстановка. Прозвучавшая команда будто освободила это напряжение.

В создавшемся свободном пространстве возник Макнил с чем-то громоздким в руках, подробно рассмотреть, что именно это было, не позволяли ни поджимающее время, ни освещение.

А дальше их ждал сюрприз. Помещение осветила яркая вспышка, и большая часть двери перестала существовать, открывая их взору двух киборгов, впрочем, это длилось всего мгновение. А затем трёхметровые многотонные туши, высаживавшие ещё недавно дверь их отсека, смело как лист картона в ветреную погоду. Киборгов с грохотом впечатало в переборку, которая сразу после этого превратилась в решето пополам с месивом из перемешанных осколков металла переборки и останков врагов. С момента первого выстрела прошло не более двух секунд.

— О-хре-неть… — шумно выдохнул кто-то из бойцов, глядя на растекающуюся под врагами жижу тёмного цвета.

— Вот бы такое на флоте выдавали. — Стефан любовно похлопал по боку непонятную штуковину.

— Включите свет, — скомандовал Гена.

Даниил нашарил на стене сенсорную панель и активировал световые панели под подволоком.

— Что это? — Озимцев подошёл к Макнилу, и принялся разглядывать их спасителя.

— Только посмотрите на этого красавца, — Стефан развернул оружие боком и поднял до уровня груди. — Пулемёт Гаусса. Тяжеловат, но в остальном вполне приемлемо.

После этих слов вокруг него сгрудился весь отряд.

— Я слышал, что наши забросили разработку этого вида оружия.

— Как ощущения при стрельбе?

— Видели, что стало с теми уродами? Теперь им всем конец!

— А станция-то не так проста…

— Хоть какая-то польза от яйцеголовых.

— Откуда ты его взял? — вопрос Геннадия перекрыл все остальные голоса.

— Да вон, на полке, их там куча. Когда Михеев зажёг фонарик, я заприметил вот этот экземпляр. Удивляться времени не было, схватил, разогнал вас, и нажал на гашетку.

Только теперь Озимцев заметил полки за спиной у Стефана. Их содержимое было способно поднять настроение даже меланхолику в период депрессии.

— Подарок судьбы, иначе не скажешь. Я думаю, все согласны, что нам стоит полностью перевооружиться. Парни, хватайте, что сможете унести!

Солдаты заметно приободрились, некоторые же просто выглядели как дети, дорвавшиеся до вожделенной игрушки. В их числе был и Макнил. Радоваться было чему. Пулемёт Стефана оказался не единственным, на стойках обнаружились ещё с пару десятков аккуратно сложенных образцов. Кроме самого оружия наличествовали и боеприпасы к нему.

— Не забывайте про это, — Михеев подкинул в руке округлый металлический предмет. — У них тут есть плазменная взрывчатка и гранаты.

Плазменная взрывчатка — это сверхмощное взрывчатое вещество последнего поколения. При взрыве в пространство выбрасывается большое количество плазмы температурой 100 000 градусов по Цельсию, которая выжигает всё в радиусе 500 метров. Безопасная дистанция — от 1 километра. На взрывчатке есть таймер, который позволяет выставить задержку перед взрывом от 10 секунд до нескольких суток. Она так же оснащена дистанционным взрывателем, действующим в пределах прямой видимости.

Плазменная граната — представляет собой модифицированный вариант взрывчатки. По габаритам она ничуть не больше стандартной армейской гранаты. Температура плазмы так же достигает 100 000 градусов по Цельсию, но время её срабатывания значительно меньше — около 5 секунд. Таймером и дистанционным взрывателем граната не оборудована, однако имеет сдерживающее электромагнитное поле, которое не позволяет плазме выйти за его границы. Зона поражения гранаты — 20 метров.

— Отлично! Их тоже берём, — внезапно киборги показались Гене не такими уж страшными и непобедимыми.

Все боеприпасы и взрывчатку начали распихивать по найденным там же сумкам.

— Кстати! — внезапно вспомнил кое-что Стефан. — Не стоит увлекаться стрельбой из этих пулемётов, иначе в какой-то момент нам придётся учиться дышать вакуумом. Это нам ещё повезло, что мы не были близко к внешней переборке. Так что стрелять только короткими очередями, — солдаты дали понять, что приказ понят, Озимцев тоже кивнул, затем все вернулись к наполнению сумок.

Закончив, они вышли через расстрелянную дверь в коридор. Один из солдат пнул ближайшую к нему тушу киборга.

— Это тебе за Карима и Хайнца.

— Оставь, их уже не вернёшь, — мягко урезонил его товарищ.

— Хорошо, что теперь их на двоих меньше, но мы снова потеряли Сэма, — Озимцев расстроено щёлкнул пальцами.

— Стратегия поиска у нас уже отработана, предлагаю просто продолжать придерживаться её.

— Ты прав, — Гена кивнул Стефану. — Идёмте.

Им снова повезло, через три палубы они во второй раз засекли биосигнал Сэма.

— Не пойму, он то ли убегает от нас, то ли заманивает, используя Сэма, как наживку, — Макнил покачал головой.

— Скорее, второе, — Даниил был настроен пессимистически. — Иначе его бы уже и след простыл. Он позволяет нам найти его.

— Так или иначе, это не меняет конечной цели, — заметил Озимцев. — Нам нужен Сэм. Живым.

— Ну, тогда советую ускориться.

Отряд в очередной раз перешёл на бег. Пробежав половину разделяющего их с Питерсоном расстояния, они услышали крики.

— Кажется, пришёл в себя, — выдохнул Макнил. — Нам сюда, — он свернул в коридор по правую руку, остальные последовали за ним.

Ещё через 50 метров отряд замедлил бег, а затем вовсе перешёл на шаг.

— Похоже, он где-то совсем рядом, — Макнил водил сканером из стороны в сторону, пытаясь определить точнее. — Да что с этим никчёмным куском пластика? — он яростно потряс сканер. — Помехи… О! Нашёл!

Группа ринулась дальше по коридору и на очередной развилке снова свернула направо.

— Я всё же не понимаю, почему киборг схватил именно его? — спросил на бегу слегка запыхавшийся Михеев. — Зачем он ему живым?

— Спросим это у него, когда догоним, — ему ответил Озимцев.

Догонять не пришлось. За следующим же поворотом они практически упёрлись в пупок стоящего там киборга. Его оружие было нацелено на отряд. Сверкнуло, и высокоэнергетический сгусток плазмы ударил в пол, туда, где только что была группа. Идущие впереди успели нырнуть за следующий угол, часть осталась за предыдущим, не повезло лишь одному солдату. По инерции он оказался прямо по центру коридора, почти одновременно с прилетевшим туда сгустком плазмы. Человека попросту испарило, а в полу образовалась немаленькая дыра, так что теперь быстро выскочить на это место, чтобы открыть огонь, было затруднительно. Один боец, правда, рванул было вперёд, но погеройствовать ему не дал Озимцев.

— Куда?! — он резко дёрнул солдата за руку и тот отлетел назад. — Не видел, что произошло?! Стреляем через переборку!

Как минимум половина отряда поняла его замысел и нажала на гашетки. Пулемёты выплюнули хорошую порцию зарядов, просто стесав у поворота часть углов и развалив киборга на несколько неровных частей.

— Бежим! — Гена не хотел терять ни секунды, он рванул вперёд, перепрыгнув через останки, но ему снова помешали.

Сзади раздался грохот и, затем, громкий крик. Обернувшись, Геннадий увидел, что из ближайшего отсека появился ещё один металлический монстр, и теперь он держал в руке бойца его отряда. Никто и глазом не успел моргнуть, как киборг сжал гигантскую руку. Раздался противный треск и затем на пол упало безжизненное тело.

— Ах ты!.. — что Гена кричал дальше, он не помнил, но остановил его Макнил, сильно стукнув по шлему.

— Пробьёшь станцию! — он отошёл от Озимцева на шаг и внимательно посмотрел на того.

— Порядок, — хрипло ответил Гена, — Я спокоен.

От киборга к тому времени осталась жидкая кашица, кое-где виднелись обломки, но как он выглядел пару секунд назад, уже никто не мог бы сказать. Переборка за ним зияла почти сплошной дырой, как и часть палубы.

— Капитан, — уже спокойнее начал Стефан. — Мне тоже больно терять людей, но оружие слишком мощное, чтобы…

— Я помню, — прервал его Геннадий. — Сам не знаю, что на меня нашло.

Внутри всё ещё клокотал гнев, но теперь Гене удавалось держать его под контролем. Смерть одного — не повод подвергать опасности остальных. Ему пришлось повторить себе это раз пять, прежде чем он более-менее успокоился.

— Виталий, — Стефан нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Пора.

— Веди, — Озимцев коротко кивнул.

И снова погоня, мелькание дверей отсеков по обе стороны и собственное шумное дыхание, отдающееся в шлеме.

— Так ничего не получится, — Макнил внезапно остановился и прислонился к стене, вынудив затормозить весь остальной отряд.

— Ты чего? — Михеев непонимающе посмотрел на него. — Нам надо догнать подонка!

— Если можешь бегать со скоростью 30 километров в час — то вперёд, — Стефан устало махнул рукой.

— И что нам теперь, отказаться от затеи?

— Нет, — за Макнила ответил Озимцев. — Быстрее он или нет, а попытаться надо. Поехали, парни!

Стефан кинул на Гену мрачный взгляд и нехотя оторвался от стены.

— И не спорь, — Озимцев взглянул на Макнила. — На ходу придумаем, что делать.

Стефан угрюмо кивнул, и занёс ногу над полом и… Ему показалось, что он падает в бездонную пропасть. Он нелепо взмахнул руками, желудок подкатил к горлу. Мимо него проплыл один из пулемётов, за ним проследовал его крайне удивлённый хозяин, так же, как и Макнил молотящий руками воздух.

Только спустя несколько долгих секунд до них начало доходить.

— Гравитационный генератор накрылся! — Михеев парил где-то под потолком.

— Вовремя, чёрт возьми…

Гену прервала вновь появившаяся гравитация. Люди попадали на палубу.

— Вот и что это было? — Михеев потирал ушибленный бок, ему досталось больше остальных.

— Главное, что прошло, — Озимцев подобрал свой пулемёт и помог Михееву подняться. — Все целы? — ему ответили утвердительно, кроме Даниила, но он воздержался от жалоб.

— Цель не двигается! — Макнил уже держал в руках свой сканер.

— Дай-ка, — Озимцев выхватил прибор из рук Стефана. — Это, конечно, радует, но подозрительно. Пойдём, наконец, посмотрим, что с нашим «другом».

Через минуту они были на месте. Им открылась удивительная картина — по коридору от стенки до стенки валялись куски металла, посередине навзничь лежала хорошо посечённая туша киборга, чуть дальше, и отдельно от туловища, рука, всё ещё сжимающая стонущего Сэма.

Кто-то из бойцов присвистнул.

— Так, ну и кто мне объяснит, что тут произошло? — Гена непонимающе оглядел сцену происшествия.

— Жив и даже невредим, — Михеев тем временем склонился над Питерсоном. — Без сознания, правда.

— Что-то или кто-то нам помог, — Макнил ответил на вопрос Озимцева.

— Мило, но я в последнее время с опаской отношусь к неожиданным помощникам, — скривился тот.

— Так или иначе, Сэм у нас, — Стефан пожал плечами. — Предлагаю двигать к «Фениксу».

— Может, всё-таки, сначала освободим его? — Даниил кивнул на стонущего Питерсона.

— Это Бейкер у нас мастер, — Геннадий попробовал поднять руку. — М-да, весит немало. Делать нечего, будем тащить так вчетвером, остальные пусть прикрывают.

— Подождите, сейчас обрежу лишнее, — Макнил без лишних слов достал пулемёт и короткой очередью отрезал от руки большую её часть.

— Эй, ты поаккуратнее, — у Озимцева от неожиданности расширились глаза. — Сэм нам ещё нужен живым.

— Всё с ним в порядке, — беспечно отмахнулся Стефан. — Зато не надо будет так надрываться, и тащить кучу ненужного металлолома.

Несколько человек подняли бесчувственного инженера, и группа быстрым шагом направилась к лифту. По прибытии снова пришлось ждать, пока подойдёт кабина.

— Биосигналы, — обеспокоенно сказал Макнил. — Пять штук. Приближаются, похоже, едут на лифте.

— Всем приготовиться, — по приказу Гены солдаты положили Сэма подальше от места возможной стычки и встали по бокам от дверей, часть группы взяла на мушку непосредственно сами двери.

Лифт прибыл, и двери принялись открываться. С первого взгляда казалось, будто кабина пуста, но тут же изнутри раздался возглас:

— Не стреляйте! Это свои!

— Булавский? — вот уж кого Гена не ожидал увидеть.

— Так точно, капитан! — старпом вынырнул из кабины вместе с ещё четырьмя людьми.

— Я, помниться, оставил на тебя свой корабль, — Озимцев нахмурился, но затем улыбнулся, лукавить не было смысла — он был рад подмоге. — Загружаемся! — солдаты принялись затаскивать в лифт Сэма.

— Джон обрисовал ситуацию, и я решил вам помочь, — стал объяснять Артур. — Кстати, это он выключил гравитацию и подбил киборга, взяв управление защитными системами станции на себя.

— Умно! — Гена одобрительно кивнул. — В невесомости не особо поуклоняешься.

В лифт они зашли одними из последних. Булавский уже потянулся к сенсорной панели, когда из-за поворота на пересечении коридоров выбежали преследователи. Их было четверо.

— Ух, какие! — Артур сорвал с плеча винтовку. — Здоровенные!

— Оставь свою пукалку и закрой двери! — вперёд протиснулся Макнил с плазменной гранатой в руке. — Сейчас и опробуем!

Артур медлил, всё ещё не сориентировавшись в действиях товарища, и в панель ткнул пальцем Михеев. Дверь стала закрываться.

Киборги приближались с ужасающей скоростью, казалось, даже по своим меркам они выкладываются на полную. До лифта им оставалось всего метров десять, когда до них долетела брошенная Макнилом в сужающуюся щель закрывающихся дверей плазменная граната. Сработал генератор электромагнитного поля, и первый из бежавших киборгов пересёк его. Трёхметровый монстр с размаху грохнулся на пол и по инерции проехал так ещё метров пять, по-видимому, его закоротило полем. Остальные остановились как вкопанные, оказавшись внутри мгновенно расширившегося электромагнитного пузыря, а спустя секунду вырвавшаяся из гранаты волна плазмы сожгла всё внутри него.

— И что это ты кинул? — поинтересовался Булавский, когда лифт начал движение вверх.

— Плазменная граната, — улыбнулся в ответ Стефан.

— Оп-па! Значит, их разработку всё-таки домучили? Уже лет десять обещали…

— А это видел? — Михеев сунул под нос Артуру своё оружие. — Пулемёт Гаусса.

— Ну вы даёте! — у Булавского уже даже не было сил особо удивляться. — Зря времени не теряли, вижу, пошарили по закуткам.

— Ну так, — с шутливой гордостью ответил ему Гена. — Погоди, ты ещё не видел, как он стреляет.

— Г… где я? — очнулся Сэм.

— Капитан! — один из поддерживающих его солдат привлёк внимание Гены.

— О, ты пришёл в себя! Как самочувствие? — Озимцев участливо посмотрел на Питерсона.

— Как после выпускного в академии, — Сэм попытался усмехнуться, но закашлялся.

— Доктор на «Фениксе» живо приведёт тебя в чувство, — Гена посмотрел на сенсорный экран. — Осталось несколько палуб, скоро будем на месте.

Оставшаяся часть пути до шлюзового отсека прошла без происшествий. В сам шлюз последним зашёл Гена, лично убедившись, что все внутри. Затем он закрыл за собой дверь.

— Наконец этот кошмар закончился, — пробормотал Сэм.

Позади них послышался нарастающий гул и до боли знакомое шипение. Обернувшись, они увидели уже виденную раньше картину — дверь шлюза раскалилась докрасна.

— Что за?.. — Булавский растерянно посмотрел на Озимцева и неуверенно потянулся к своей винтовке. — Что происходит?

— Ты многое пропустил, — Гена раздражённо и устало посмотрел на дверь. — Вот не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Достали, честное слово. Вы, — он обратился к отряду спецназовцев, — доставить Питерсона на корабль. Михеев, проследи. Артур, ты с ними, подготовь корабль к немедленному отбытию. Остальные со мной, задержим ублюдков.

С Озимцевым остался Стефан и несколько человек из отряда, все — с пулемётами Гаусса, как наиболее эффективным против киборгов оружием. Они медленно отступали по направлению к кораблю, ежесекундно оглядываясь, и проверяя, зашли ли все внутрь.

— В этот раз они разошлись не на шутку, — заметил Макнил.

Он был прав. На этот раз дверь сияла ярко-красным вся, а не только по центру, как на оружейном складе. Пазы расплавились и приварились к краям, так что открыть дверь обычным способом уже было бы нельзя. Впрочем, это и не было планом нападающих. Дверь к этому моменту уже потеряла форму, металл выгнулся неровным пузырём, кое-где он просто стекал на пол.

Один из солдат не выдержал и выпустил короткую очередь, наделав в двери дырок.

— Отставить, — осадил его Гена. — Пусть ещё с дверью помучаются.

В место попадания пуль с той стороны тут же пришлось несколько сильных ударов, ещё сильнее выгнув металл. Затем дверь продолжили плавить.

— Они внутри, — Гена оглянулся очередной раз. — Прибавим ходу.

Они побежали, насколько могли быстро, прикрывая спины друг другу. Десять метров — и они тоже оказались внутри корабля. Макнил с размаху хлопнул ладонью по сенсорному переключателю, и часть брони пришла в движение, закрывая проход к коридору. В этот момент дверь в его начале взорвалась раскалёнными брызгами металла — пузырь лопнул.

— Хотите ещё? — в обеих руках Стефана оказалось по плазменной гранате. — Ловите прощальный подарок, — он со всей силы кинул металлические сферы вперёд.

Что произошло потом, они уже не увидели. Шлюзовой отсек корабля окончательно закрыла бронированная плита, герметизируя его.

— Сматываемся! — прокричал в переговорное устройство Озимцев.

— Так точно! — последовал ответ Шашкова и корабль, отсоединившись от шлюзового коридора, задним ходом вылетел из дока в открытый космос.

Через пару минут Озимцев и Макнил уже были на мостике. Станция маячила на экранах на приличном от них расстоянии, и уже не казалась больше величественной и огромной.

— Думаю, никто не будет против, если я уничтожу станцию, — Гена повернулся к Макнилу, тот кивнул.

— Позвольте поинтересоваться, зачем вы хотите её уничтожить? — с удивлением спросила Светлана.

— Там много не очень дружелюбных существ, не хочу давать им хоть малейший шанс испортить жизнь ещё кому-нибудь.

— Торпеды готовы, — доложил Стефан.

Светлана поджала губы и промолчала, но Гена заметил её настроение.

— У тебя есть аргументы в пользу обратного?

— На станции проводилось множество важнейших разработок и если её уничтожить… — Новицкая не закончила.

— Они уже в чужих руках, — Гена покачал головой.

Светлана пару секунд боролась с собой, потом вздохнула и опустила взгляд.

— Наверное… Вы правы.

— Огонь, — у Озимцева сжалось сердце.

«… важнейшие разработки…»

Эти слова крутились у него в голове. Многолетний труд множества людей, да и сами эти люди… Одних уже нет, другого скоро не станет…

Геннадий помотал головой, отгоняя сантименты. Правильно — это не всегда легко, напомнил он себе.

Восемь торпед, одна за другой, вырвались из торпедных аппаратов «Феникса» и начали свой путь к станции. По точному расчёту Макнила они залетели внутрь через тот самый стыковочный шлюз, которым пользовались они, и исчезли из виду. А затем станцию сотряс мощный взрыв. Несколько её крупных частей отделились от основного каркаса, разлетаясь во все стороны, затем последовала серия чуть менее мощных вторичных взрывов. То, что случилось дальше, было неожиданностью. Взрывы ещё продолжались, выплёвывая через образовавшиеся в обшивке дыры обломки и огонь, когда изображение станции стало нечётким и расплывчатым, затем исказилось, мигнуло и исчезло. Гена сначала подумал, что неисправен экран, или же до наружных видеодатчиков долетела взрывная волна… А затем он увидел звёзды.

— Что за чертовщина? — Шашков тоже ничего не понимал.

— С экранами что-то, — Светлана уже копалась в своей консоли. — Сейчас выясню причину…

— Не стоит, — остановил её Геннадий. — С экранами всё в порядке, видишь звёзды? Это сама станция…

— И где она? — поинтересовался Андрей.

— Выходит, что исчезла…

— Не оставив ни единого обломка?

— Похоже на то. Снова шутки с измерениями, — Гена потёр лоб. — Что конкретно произошло, выясним чуть позже, давайте для начала всё же попытаемся связаться с командованием. Надеюсь, те частоты и координаты ретрансляторов, что мы достали — рабочие.

Спустя минуту на экране появился адмирал Разумовский, который сидел за своим столом.

— Адмирал, говорит капитан крейсера «Феникс». Мы сейчас находимся в 760 световых годах от Земли и… — начал, было, Геннадий.

— Очень смешно, — прервал его адмирал, не дослушав.

— Что именно? — опешил Озимцев.

— «Феникс» и «Астерион» были уничтожены во время одного из боёв несколько дней назад, — сухо сообщил Разумовский. — Вместе со всем экипажем.

— Вы ничего не путаете? — разговор ушёл совсем в иное русло, чем рассчитывал Гена, и его это начинало раздражать. — Вот же я стою здесь, перед вами, на мостике «Феникса». Тот, кто сообщил вам о нашей гибели, явно ошибся. У нас были серьёзные повреждения, да, но оба крейсера остались целы. Мы совершили прыжок и появились в 50-ти световых годах от места сражения. Там мы встали на ремонт. В течение ремонта начали происходить странные вещи. Оборудование отказывало само по себе без видимых причин. Опытным путём мы узнали, что в этом виновны тэта-кварки, которые присутствовали в пространстве в больших количествах. Ситуация ухудшилась, когда выяснилось, что улететь при помощи варп-двигателей мы не сможем. Тогда нам снова пришлось использовать гипердвигатели. Мы совершили прыжок, но «Астерион» не появился в назначенных координатах. Позже нам удалось связаться с ними и оказалось, что из-за тэта-кварков в момент прыжка «Астерион» переместился в другое измерение. Мы всё это время пытались связаться с вами, но оказалось, что вы изменили частоты…

— Вам бы только романы писать, — Разумовский снова прервал Гену. — Никакие частоты мы не меняли, и гибель крейсеров я видел сам. Попробуйте придумать что-то поправдоподобнее. Я был лучшего мнения о нимерийской разведке.

— Поверьте, мы не имеем никакого отношения к нимерийской разведке, мы офицеры космического флота и мы все действительно живы и не погибли, — Озимцев не знал, как убедить адмирала, он вообще не был готов к такому повороту.

— Вы не торопитесь, посидите, придумайте аргументы повесомее, — почти ласково ответил Разумовский. — А у меня пока, с вашего позволения, дела, — и он прервал сеанс связи.

— Это был Разумовский? — зачем-то уточнил Шашков. — Потому что настоящий Разумовский, наверное, отвечал бы как-то по-другому…

— У него тот же вопрос относительно нас, — мрачно заключил Гена, — и я не могу понять, почему.

— Значит, в параллельном мире всё-таки мы, — тихо сказал Макнил, но Геннадий его услышал.

Они взглянули друг на друга, затем Озимцев отвернулся.

— Бейкер, — он вызвал главного инженера, — на тебя теперь вся надежда…

Романенко зашёл в третье машинное отделение, чтобы лично узнать, как обстоят дела у команды инженеров. Войдя туда, он увидел бригаду из 12 человек, во главе с Новаком, которые копошились возле гипердвигателя, заменяя какие-то детали и что-то настраивая.

— Питер, как продвигается ремонт? Ты не предоставил мне отчёт, который обещал ещё два дня назад и мне пришлось прийти узнавать всё лично, — Лёша напустил на себя маску суровости, сдвинув брови.

— Ох, — главный инженер хлопнул себя по лбу, — Простите, я забыл! — он выглядел обескуражено. — Отчёты — не моя сильная сторона, да и свободного времени не было, всё уходило на двигатель. Зато основные работы уже закончены, осталось только откалибровать параметры и можно запускать, — похвастался он.

— Ладно, раз так, тогда прощаю, — Лёша всё же не удержался и улыбнулся. — Сколько, говоришь, тебе ещё времени нужно?

— Часа три — три с половиной, — прикинул Питер.

Алексей взглянул на часы. Электронное табло показывало 35 минут одиннадцатого.

— Тогда к двум дня жду готового результата.

— Всё будет сделано вовремя. Не волнуйтесь, — Питер излучал энтузиазм.

Коммуникатор Лёши подал звуковой сигнал и он, достав его, нажал кнопку ответа.

— Слушаю.

— Капитан, шторм неожиданно начал рассеиваться, — донёсся из динамиков голос Горюнова. — Скоро наше импровизированное укрытие исчезнет вместе с ним.

— Рассеиваться? Не думал, что к газовым гигантам применимо такое слово.

— Я, видимо, неправильно выразился. Имелось в виду, что сила ветра и направление его движения изменятся, — разложил по полочкам Горюнов, — но я надеюсь, что противник не сможет нас обнаружить даже при таком раскладе. Всё же плотность газов довольно высока.

— Хорошо, я понял. Держите меня в курсе ситуации, — попросил Лёша и прервал связь. — Новак, было бы неплохо закончить побыстрее.

— Да, я ускорю работу, насколько смогу. Мы постараемся успеть до 12, — разговаривая, Питер ни на секунду не прекращал копаться в настройках гипердвигателя.

— Не забудь отчитаться по выполнении, — напомнил Алексей.

— Капитан, я не настолько склеротик, — Питер кинул обиженный взгляд через плечо. — Будет сделано.

Из машинного отделения Романенко направился прямиком на мостик. Следующие несколько часов обещали быть напряжёнными. Войдя, он увидел на главном дисплее, как прямо на глазах изменяется плотность газовых облаков. Молнии практически исчезли, непроницаемый туман газов будто отодвинулся дальше от корабля.

— Расстояние прямой видимости уже увеличилось вдвое за последние 30 минут, — подтвердила его наблюдения Татьяна.

— Что на радаре? — поинтересовался Алексей.

— Я включила режим пассивного сканирования, чтобы по излучению нас не смогли обнаружить. На радаре пока чисто, — успокоила она Романенко.

— Дальность видимости возросла до полутора тысяч километров, — заметил Марринс.

— Что-то погода уж слишком резко меняется, для планет такого типа это не характерно, — Татьяна потёрла лоб. — Как будто специально, чтобы нас было легче найти.

— Ну не тот корабль же это устроил, в самом деле, — Салливан на секунду отвлёкся от консоли и поднял голову, — Его до сих пор не видно. Кто знает, может, он уже давно улетел отсюда.

Главный экран полыхнул бирюзовой вспышкой, заставив некоторых инстинктивно прикрыть глаза.

— Чтоб его… — Джейкоб моргнул. — Я думал, шторм утих. Смотрите…

Экран темнел, снова появились вспышки молний, сверкало всё чаще.

— Погода взбесилась. Шторм опять набирает силу, уже 2… нет, 3 балла, — Кузнецова с тревогой посмотрела на Лёшу.

— Прямо затишье перед бурей, — прокомментировал тот. — Каковы прогнозы?

— Если динамика сохранится, то через полтора часа он наберёт силу в 10.5 баллов.

— Это больше, чем может выдержать корабль, — подал голос, молчавший до этого Горюнов. — Максимум по планетарным штормам — 8.5 баллов.

— Подождите, мы же в эпицентре, так? — Романенко посмотрел на Кузнецову.

— Уже не…

— Виноват, капитан, — прервал её Джейкоб. — мы немного сместились. Сейчас исправлю.

— Надеюсь, в эпицентре нас не ожидают упомянутые 10.5 баллов?

— Ожидается не больше шести, — подтвердила Кузнецова.

Корабль снова вышел в относительно спокойные слои атмосферы, и следующий час прошёл в наблюдении за показаниями радара и штормом. Первые, к слову, были немногочисленны, погода не давала увидеть что-то дальше своего носа. А шторм… Шторм достиг ожидаемой силы, но останавливаться не собирался.

— 11 баллов, — констатировала Кузнецова.

— Не хотелось бы мне находиться сейчас там, — Марринс поёжился.

— Разорвёт, кого хочешь, — поддакнул Салливан. — Скорее бы убраться отсюда.

— 11.8.

— Пока терпит, — буркнул Лёша.

— Как всегда, мы — в самой заднице. Надеюсь, Фредерик прав, и тот корабль уже улетел… — Джейкоб неприязненно смотрел на экраны.

— Успокойся, — Горюнов нервно стучал пальцами по подлокотнику. — Давайте оставим догадки гадалкам.

Минут пять прошло в молчании.

— Шторм набрал 12.3 балла, — Кузнецова растерянно смотрела на показания сенсоров. — По-моему, я сильно просчиталась…

— Он вообще собирается останавливаться? — Алексею начинало казаться, что силы природы очень даже разумны, и теперь они попросту издеваются над ним и его командой. — Какой максимум у планетарных штормов?

— 13 баллов. Это был единственный зарегистрированный случай.

— А сейчас у нас?..

— А у нас 12 и… — Татьяна запнулась. — 12.7.

— Готовьтесь побить рекорд, ребята, — сказал Горюнов.

— Сколько в эпицентре? — продолжал допытываться Лёша.

— 7.9 и растёт.

— Просто супер. Столько стараний и всё насмарку, — Романенко всплеснул руками. — Джейкоб, выводи нас, тут больше делать нечего.

— Понял, капитан, — Марринс плавно направил корабль вверх.

Они опоздали. Теперь даже в эпицентре шторм был сильнее, чем весь предыдущий. В облаках к тому моменту непрерывно образовывались гигантские молнии с неимоверными зарядами, которые выстреливали в различных направлениях каждые несколько секунд. До этого им везло, но всё когда-нибудь заканчивается.

Пролетая через множество слоёв заряженного газа, «Астерион» притянул к себе сразу несколько молний. Они одновременно ударили в его двигатели, как в наиболее предрасположенный к этому участок корабля, разрядив в них около восьми миллионов ампер. До этого им и так досталось немало, теперь же они попросту отключились. Крейсер начал падать, набирая скорость. Его беспорядочно вращало, и без приборов уже невозможно было понять, в каком направлении находится поверхность планеты, а в каком — космос.

— В нас попала молния! Квантовые двигатели заглохли, — запоздало выкрикнул Джейкоб.

— Да ну, не может быть! — с сарказмом проорал в ответ Горюнов.

— Перезапусти их! — приказал Лёша Марринсу.

— Не получается! Сгорели несколько контуров в цепи запуска!

— Мы быстро падаем! От границы атмосферы 2500 километров… 3000… 4000! — в голосе Кузнецовой явственно слышались нотки паники, она тараторила цифры, не переставая, видимо, пытаясь хоть как-то справиться с этим состоянием. — Давление на корпус приближается к критическому!

— Я предлагаю перейти на варп, — среди всех криков и всего шума, Наяна, казалось, единственная сохранила способность мыслить конструктивно.

— 6000! — крикнула Татьяна.

— Джейкоб — варп 1! — не медля скомандовал Романенко.

Рулевой уже держал пальцы на панели управления варп-двигателями и по команде Алексея сразу же инициировал их запуск. Компьютер рассчитал правильное время, совместив его с текущим положением корабля в пространстве, и запустил варп-двигатели именно в тот момент, когда «Астерион» поворачивался носом в сторону космоса. Разогревавшиеся до этого несколько секунд пластины сгенерировали варп-поле, обволокшее корабль, после чего тот на мгновение застыл на месте, пока пространство впереди и позади него искажалось, и затем со скоростью света устремился вверх. Из-за гравитации планеты переход на варп был далеко не столь мягким, как обычно. Все члены экипажа в полной мере ощутили перегрузки, которые не смогли погасить перегрузочные компенсаторы. Через секунду «Астерион» уже был в открытом космосе, отлетев на безопасное расстояние от газового гиганта, едва не погубившего его.

— Спасибо за идею, — Романенко взглянул на Наяну и облегчённо выдохнул.

— Всегда рада помочь, — она улыбнулась в ответ.

— Что на радаре? — Лёша ни на секунду не забывал про преследовавший их ранее корабль.

— Чисто, — за Татьяну ответил Джейкоб, взглянув на дублирующий радар на консоли пилота.

— Новак, — Лёша нажал кнопку громкой связи, — когда будет закончена настройка гипердвигателя?

— Мы закончили её несколько минут назад, но сообщить вам я не успел, — ответил Питер. — Кстати, раз уж зашла речь о двигателях — перед прыжком я бы хотел отремонтировать квантовые, если вы не против, иначе с маневрированием в случае опасности будут проблемы.

— Проклятье какое-то, — Алексей вздохнул и покачал головой. — Не один двигатель, так другой. Сколько это займёт?

— Думаю, минут за 20 справимся, — голос Новака, напротив, звучал оптимистично. — Там нужно заменить лишь несколько микросхем. Выражаясь простым языком — у двигателей перегорели предохранители.

— Приступай, — приказал Лёша. — Джейкоб, готовься к гиперпрыжку, я хочу… — тут неожиданно мигнул свет.

— Питер? — по громкой связи молчали.

Свет мигнул ещё раз, яркость упала до очень тусклой, а затем мостик погрузился в кромешную темноту.

Романенко достал из кармана коммуникатор, который, к счастью, всё ещё работал. Кто-то зажёг аварийный фонарь, высветив тёмные силуэты людей, сидящие за потухшими консолями и пультами.

— Новак, что происходит?

— Пытаюсь выяснить, — ответил Новак, на заднем фоне слышались встревоженные голоса людей. — Запасные генераторы уже должны были бы включиться. Хорошо, что генераторы гравитации питаются отдельно и всё ещё работают. Возможно, последствия всё того же удара молний.

— Восстановите питание как можно быстрее, — Лёша закрыл коммуникатор и положил обратно в карман.

«Никакая это не молния», — подумалось ему, и тут же, подтверждая законы всемирного свинства, снова ожил коммуникатор, на этот раз у Салливана.

— Говорит Хоффман, ответьте! Это срочно!

— Салливан на связи.

— Мои люди сообщили, что на корабль только что телепортировались чужаки! Они забирают наших людей, уже четверых телепортировали, — голос Дина звучал довольно громко и все, находившиеся на мостике в тот момент прекрасно слышали его речь. — Я слышал крики парней, один успел предупредить меня… О, господи! — из коммуникатора донеслись звуки борьбы, затем шумное дыхание, топот ног и стрельба.

— Хоффман! — закричал Фредерик. — Дин, ты слышишь меня?! Ответь! Кто они такие?!

— Мы… — снова шум и стрельба. — Мы не знаем, раньше с этой расой мы не сталкивались…

— Сколько их?

— Пятеро. Мы стараемся сдерживать их, но они слабовосприимчивы к нашему оружию.

— Где вы находитесь?

— Седьмая палуба, сектор 5.

— Понял, высылаю подкрепление, — Салливан немедленно связался с ещё одной группой.

На мостике вдруг появилось освещение, а вслед за ним включились терминалы.

— Похоже, у Новака получилось. Системы одна за другой приходят в состояние готовности, однако, реактор ещё не работает, энергия поступает от аварийных генераторов, — доложил Горюнов. — На радаре, кстати, наш давний друг. Только в этот раз он сумел подобраться незамеченным.

— Капитан, часть пришельцев как раз находится рядом с инженерным отсеком, — взволнованным голосом сообщил Салливан, он уже наблюдал передвижение пришельцев на экране своей консоли.

— Новак как раз там, — Лёша встал с кресла и направился к выходу, достав из кобуры пистолет. — Я не собираюсь сидеть здесь, пока моих людей похищают, — ответил он на вопросительные взгляды офицеров.

— Тогда я пойду с вами, — Фредерик тоже вскочил с места и подбежал к капитану.

— Хорошо, — Романенко кивнул, — Горюнов, тогда на тебе слежка за перемещениями наших гостей.

— Так точно, — старпом пересел за консоль Салливана.

— Новак, ты меня слышишь? — Алексей на ходу принялся вызывать главного инженера через коммуникатор.

— Да, я вас слушаю, капитан.

— К нам на борт проникли незваные гости. Они настроены враждебно и сейчас направляются в сторону инженерного отсека. Немедленно уходите оттуда.

— Но мы ещё не закончили…

— Это приказ! — Лёша не дал ему договорить. — Я с Фредериком направляюсь к вам. Встретимся на 18-й палубе в секторе 3.

— Слушаюсь! Мы уже направляемся туда, — Новак прервал связь.

Романенко и Салливан заскочили в подошедшую кабину турболифта, Лёша выбрал на сенсорной панели оговоренное ранее место.

— Питер, — Лёша снова достал коммуникатор, — мы подъезжаем, вы где?

— Уже выходим, — из коммуникатора скороговоркой прозвучал голос Новака.

— Выходите?! Вы уже должны были…

— Новак, осторожно! — вклинился в разговор Горюнов.

— Чёрт! Бежим! А-а-а-а! — голос главного инженера прервался.

— Новак? Новак! Питер!! — Лёша с отчаянием уставился на коммуникатор.

— Его забрали, — вместо Питера ему ответил Владимир. — Он слишком задержался в инженерном отсеке.

— Я же сказал ему уходить! — отчаяние Лёши сменилось яростью. — Едем туда, — он изменил место назначения на панели лифта.

— Наше оружие против них не эффективно, — напомнил Салливан.

— Я не собираюсь отдавать им своего главного инженера так просто. Выставь мощность оружия на максимум, хочу кое-что проверить, — Алексей проделал эту операцию со своим пистолетом.

— Надеюсь, это поможет, — Фредерик последовал его примеру.

Двери лифта открылись, и они выскочили в коридор в паре десятков метров от инженерного отсека. Там их уже ждали. Прежде чем нырнуть обратно в ещё не закрывшиеся двери, они успели рассмотреть пришельца.

Существо с другого корабля было одето в плотно прилегающий к телу костюм золотистого цвета. Само тело было весьма худощавое и очень прямое, и гладкое, с очень длинными, аж до нижней части ног, руками. Такое строение наводило на мысль о низкой гравитации их родного мира, что подтверждалось некоторой неуклюжестью, и тем, что существо передвигалось медленно и с некоторым трудом. Его ноги не имели привычных для людей изгибов и суставов, вместо этого они перемещались в месте крепления к туловищу. Из-за этого инопланетянин чем-то напоминал заводные игрушки из Лёшиного детства, которые умели ходить. Рост существа был небольшой по людским меркам, примерно 160–165 см, его голова была непропорционально велика, а глаза переливались всеми цветами радуги. На самой голове не было привычного для людей рта, ушей, или иных отверстий, что достаточно сильно выбивалось из, в остальном типичного, образа гуманоида. Шлема или чего-то аналогичного к костюму инопланетянина не полагалось. В руке он держал нечто, похожее на прозрачную волшебную палочку с какими-то спиралями внутри, которые загорались попеременно то жёлтым, то зелёным, причём цвета, казалось, перетекали друг в друга.

— Выглядят они не так уж круто, — Алексей коротко взглянул на Салливана. — Ну-с, попробуем, — и прежде чем тот успел что-либо сделать, выскочил в коридор.

Существо тут же направило «волшебную палочку» на Лёшу, кончик неизвестного устройства закрыло тёмное пятно, которое, казалось, поглощало свет, а затем полыхнуло красным. Романенко оказался быстрее и выстрелил из пистолета на долю секунды раньше. Мощный заряд лазера, способный в другой ситуации перепилить пополам не самую тонкую стальную балку, всего лишь покачнул инопланетянина, сбив тому прицел, в результате красная вспышка «палочки» пришлась не на Лёшу, а чуть правее. Ему показалось, что рядом с ухом прошелестела небольшая струйка воздуха. Собственно, это были все ощутимые последствия «выстрела».

— Вот блин, — успел произнести Романенко, прежде чем неизвестный прибор снова оказался направлен на него.

Его кончик снова потемнел, и тут со стороны лифта прямо в «палочку» ударил ещё один лазерный луч. Его спас Салливан. Прозрачное устройство попросту наполовину стекло на пол, видно, на него не распространялась защита владельца. Инопланетянин неспешно, и казалось, с удивлением поднёс огрызок «палочки» к лицу, словно рассматривая его, затем так же медленно опустил руку и растворился в воздухе. Романенко тут же выстрелил из своего пистолета по тому месту, где он только что был, и луч лазера прожёг дыру в переборке, доказав, что существо действительно исчезло.

— Ушёл, — к нему подошёл Фредерик. — Вы в порядке?

— Да, спасибо за помощь.

— Всегда рад. Видели эту разноцветную штуковину? Наверное, ей они и похищали наших людей.

Вместо ответа Лёша подошёл к переговорному устройству на стене.

— Говорит капитан. Мы нашли уязвимость — стреляйте по прозрачным устройствам у них в руках.

— Они ушли, — в кармане Алексея ожил коммуникатор, говорил Горюнов. — Биосигналов пришельцев больше нет. И они прихватили с собой 142 человека из экипажа.

— Чёртовы Копперфильды, — Романенко в бессильной ярости стукнул кулаком по перегородке. — Я возвращаюсь на мостик, готовь список похищенных.

— Так точно.

— Зачем они им понадобились? — Салливан зашёл вместе с Лёшей в кабину лифта.

— Надеюсь, не для пополнения продовольственных запасов. Ещё и проблемы с двигателем и реактором как назло, — Алексей достал коммуникатор. — Горюнов, нам нужна замена Новаку, пока не вернём его и остальных.

— Заместитель Новака — Михаил Громов, — через пару секунд ответил старпом. — К счастью, его не похитили.

— Понял. Капитан вызывает Михаила Громова.

— Слушаю, капитан.

— Нужно догнать корабль с нашими людьми на борту. Справишься?

— Так точно, — Михаил понял, о чём говорил капитан. — Сейчас же займусь реактором.

— Пока мы не вернём Новака, ты назначаешься главным инженером. Не забудь доложить по выполнении, — Романенко отключился.

Громов дошёл до ближайшего турболифта, сел в него и вскоре вышел недалеко от инженерного отсека. Он вошёл внутрь.

— Капитан только что назначил меня главным инженером, — ошарашил он находящихся внутри коллег.

— Даже не знаю, поздравлять ли, — угрюмо ответил один из инженеров.

— Обстоятельства точно не лучшие, — кивнул Громов. — Выяснили, что с ним? — он кивнул на реактор.

— Пока разбираемся. Выяснили, что сгорело несколько контроллеров, мы заменили их, но реактор запустить не смогли. Начали диагностику четвёртого уровня.

— Дайте-ка я посмотрю, — Миша протянул руку, чтобы забрать у товарища переносной тестер. — О, а что это? Ну-ка… — он подошёл к консоли настройки.

Романенко быстрым шагом вошёл на мостик.

— Доложите о ситуации, — Алексей уселся в своё кресло. Вошедший следом Салливан тоже занял своё место.

— Основные системы без изменений, инженеры обещают справиться в ближайшие 15–20 минут, — сказал Горюнов. — Плюс, перенастроив сенсоры, мы обнаружили след двигателей напавшего на нас корабля. Они используют незнакомую для нас технологию передвижения. Сделав спектральный анализ частиц вокруг нас, мы смогли выявить антипротоны, выброшенные их двигателями. По их смещению мы вычислили, что корабль пришельцев летит со скоростью эквивалентной варп 12. С нашим варпом их не догнать.

— Пока что их корабль движется по прямой, но с такой скоростью через полчаса они покинут зону видимости наших сенсоров, — добавила Кузнецова.

— Логично предположить, что догнать мы сможем их только с помощью гиперпрыжка, — заметила Наяна. — Понадобится 2 или 3 прыжка, в зависимости от того, насколько быстро восстановят работу реактора. После можно десантироваться на их корабль, если, конечно, у них нет антителепортационной защиты, в чём я не уверена.

— Я тоже не уверен, — согласно кивнул Романенко, — так что, скорее всего, придётся сначала разобраться с их защитным полем.

— Исходя из прошлой стычки, — Салливан изогнул бровь, — думаю, что это будет весьма непросто. Три торпеды, с полностью активированным боезарядом, не причинили им никакого вреда.

— Неизвестность меня не устраивает. У них должно быть какое-то уязвимое место. Попробуйте проанализировать предыдущую стычку ещё раз, — приказал Алексей.

— Есть! — Фредерик, Наяна и Горюнов углубились в показания сенсоров и датчиков.

Следующий час Лёша провёл как на иголках. Квантовые двигатели, как и обещалось, отремонтировали в срок, а вот с реактором всё ещё были проблемы. Инженеры упрямо молчали, а на запросы отвечали скупым «Мы работаем со всей доступной скоростью». Когда Романенко уже был готов +лично спуститься в инженерный отсек, чтобы проверить, чем они там заняты, на все электрические компоненты подалось полноценное питание, и дремавшие системы снова заработали.

— Начинайте расчёт точки выхода из гиперпространства, — сразу же приказал Романенко и тут же вызвал Громова.

— Капитан, всё готово. Нам удалось запустить реактор, — де-факто сообщил тот.

— Я вижу. Почему это заняло так много времени? — Алексей попытался придать голосу вежливые интонации, хотя на языке у него крутилась фраза «Какого хрена так долго?».

— В ходе просмотра записей бортового компьютера выяснилось, что перед отключением реакторов, сенсоры зафиксировали входящий сигнал на частоте 1.50000001 ПГц, — спокойно ответил новый главный инженер. — Пришлось провести с десяток незапланированных тестов, прежде чем мы поняли, что адолитий очень чувствителен к узкой полосе частот в пределах от 1.50000001 до 1.50000005 ПГц включительно. Каким-то образом об этом стало известно похитителям. Ну и ещё около 15 минут пришлось потратить на то, чтобы перезапустить реактор, а точнее, реакцию с адолитием.

— Значит, они смогли прорваться через антисканер. Меня волнует другое — почему об этой уязвимости до сего момента не знали мы сами? — Лёшу довольно сильно задело, что его так легко обошли в вопросе безопасности его же собственного корабля.

— Капитан, поверьте, трудно было предсказать такое. Невозможно предусмотреть всё на свете, а настолько тонкие нюансы зачастую остаются незамеченными в течение всего срока службы корабля, — Михаил попытался успокоить Лёшу.

— Значит, нам особо «повезло». К тому же, наши «друзья» наверняка не преминут воспользоваться этим дефектом при следующей встрече, — раздражение Лёши вылилось в сарказм. — С этим можно что-то сделать?

— Уже сделали. Мы заблокировали эту лазейку, установив в контрольные цепи реактора высокочастотные фильтры. Второй раз этот трюк не сработает.

— Очень надеюсь, что они не найдут у нас что-нибудь ещё. Что у вас? — он обратился к группе, анализирующей защиту вражеского корабля.

— Времени было не так много, поэтому мы решили пойти прямым и грубым путём, — ответил за всех Салливан. — Согласно расчётам, понадобится выпустить по ним 18 торпед и одновременно взорвать их в одной точке. Это теоретически позволит перегрузить и деактивировать их защитное поле, а дальше по старинке — фазерами и дополнительными торпедами для повреждения их двигателей, после чего можно телепортироваться к ним на борт.

— Надеюсь, ты не ошибся, и мы не подорвём весь корабль с нашими парнями внутри.

— Капитан, расчёт точки выхода закончен, — доложила Кузнецова.

— Прыжок, — скомандовал Романенко и спустя мгновение «Астерион» оказался на 50 световых лет ближе к инопланетному кораблю.

— Прыжок прошёл успешно, все системы работают нормально, — Фредерик провёл стандартную проверку основных систем после гиперпрыжка. — Провожу сканирование… Есть, они находятся на границе видимости сенсоров, но почему-то не движутся.

— Начинаю просчёт следующей точки выхода.

По прошествии одной минуты координаты были рассчитаны и «Астерион» совершил ещё один гиперпространственный прыжок, на этот раз более короткий. Крейсер появился в месте предполагаемого появления корабля похитителей.

— Капитан, они по-прежнему стоят на месте, — тут же сверившись с показаниями сенсоров, сказал Фредерик. — Неужели раскусили?

— Там увидим. Если они не хотят лететь к нам, полетим к ним сами, — Алексей кивнул Марринсу.

Перелёт не занял много времени, благо корабль инопланетян всё так же оставался неподвижен. Меньше чем через минуту они уже были в пределах визуального контакта. И вот тут их ждал сюрприз. Инопланетный корабль будто побывал под сильным метеоритным дождём. Защитного поля больше не было, корпус зиял огромными дырами, внутри которых иногда пробегала золотистая рябь. Вокруг парили кучи обломков самой разной величины, а со стороны двигателей расплывалось во все стороны голубоватое вещество, чем-то похожее на плазму.

— Похоже, кто-то сделал за нас всю грязную работу, — констатировал Джейкоб, повернувшись к Алексею.

— Просканируйте пространство вокруг нас. Я не хотел бы столкнуться с теми, кто напал на них, пусть они нам и помогли неосознанно.

— На сенсорах ближнего и дальнего действия чисто, — через минуту доложил Салливан. — В радиусе 10 световых лет кроме нас нет никого.

— Вот и отлично, значит, никто не помешает. Наши люди ещё там? — Романенко кивнул на изображение подбитого корабля на экране.

— Да, однако, их сигналы настолько слабые, что я даже не могу точно определить, сколько из них живы. Мешает повышенный уровень нейтринной радиации, которая, судя по всему, исходит от повреждённой силовой установки.

— Мы можем их телепортировать?

— Боюсь, что нет. Мы не можем определить их местоположение при таких помехах. К тому же я не обнаружил ни одного шлюзового отсека у этого корабля. Похоже, нам легче просто телепортироваться туда, и установить маяки-координаторы.

— Так и сделаем. Джейкоб, подведи корабль на расстояние телепортации.

— В энергосистеме корабля замечены значительные колебания мощности, видно, сказываются повреждения главного источника питания, — Салливан продолжил сканирование. — Целостность корпуса серьёзно нарушена, однако герметизирующее поле ещё активно. В любом случае, дышать их атмосферой нельзя.

— Принято. Горюнов, мостик твой. Я отправляюсь вместе со спасательной командой.

— Но капитан, — возразил Горюнов, — корабль с минуты на минуту развалится. Вы уверены, что хотите туда пойти?

— Я капитан и несу ответственность за этот экипаж, а в данном случае двойную — за тех, кто уже там, и за тех, кто окажется там через минуту. И я не привык посылать людей на опасные задания, оставаясь при этом в стороне.

— Но без вас будет трудно закончить начатое, — предпринял новую попытку старпом.

— Это не повод отсиживаться, — отрезал Романенко.

— Но…

— Отставить препирания. Я принял решение, — Алексей встал с кресла, дав понять, что разговор окончен. — Фредерик, отправишься со мной.

— Так точно! — тот поднялся с места вслед за капитаном, и они направились к дверям.

Горюнов грустно посмотрел им вслед.

Спустя пять минут Алексей, одетый в специальный герметичный костюм, вместе с остальными членами отряда уже находился в первой телепортационной. Группа состояла из него самого, Салливан и ещё девяти человек из отряда «Ягуар», включая лидера отряда — Дина Хоффмана.

— Все готовы? — на всякий случай поинтересовался Лёша.

Ему не терпелось поскорее оказаться на инопланетном корабле. Он даже не хотел думать о том, что его люди могли быть уже мертвы. Их смерть он бы себе не простил. Однако предательские мысли никак не хотели отказываться лезть в голову. Ему ответили молчаливыми кивками.

— Телепортируйте нас, — обратился он к оператору.

Мир перед глазами мигнул, и отряд в полном составе оказался в центре одного из коридоров. Прямо напротив них зияла дыра, сквозь которую виднелась крошечная фигурка «Астериона». Конструкция инопланетного корабля весьма изумляла. Все коридоры шли по периметру обшивки, между ними же ничего не было, середина представляла собой некое подобие колодца, открывая вид на коридоры с противоположной его стороны, а так же участки обшивки, служащей в данном случае «колодцу» полом и потолком. Сами коридоры можно было назвать скорее бортиками или карнизами, потому что со стороны «колодца» они не имели никаких поручней или ограждений. Примерно каждые 20 метров по коридору располагались двери в каюты. Вся архитектура корабля напоминала таковую в крупных офисных зданиях, только с поправкой на другую цивилизацию.

Романенко аккуратно подошёл к краю и посмотрел вниз. Кое-где виднелись ещё дыры в корпусе, в том числе на самом дне. По ним время от времени пробегало то же самое золотистое свечение, которое они видели с «Астериона». Раздался скрежет металла, а затем перед самым носом Лёши пролетел вниз огромный кусок перекрытия. Он инстинктивно отпрянул подальше от края. Через пару секунд снизу донёсся грохот, свидетельствующий о том, что обломок достиг дна.

— Вы целы? — к нему подошёл Салливан. — Надо быть осторожнее, тут всё разваливается прямо на глазах.

— Я в порядке, — Романенко кивнул, — но ты прав, надо глядеть в оба, а то придавит вот таким обломочком и всё.

— Гравитация тут пониже земной, — заметил Дин, и для убедительности пару раз подпрыгнул на месте.

— Ненамного, — ему ответил один из спецназовцев. — Процентов на 10, не больше, как по мне.

— Лучше меньше, чем больше, — Алексей достал сканер. — Давайте искать наших.

Фредерик достал такой же, и глянул на экран устройства.

— Господи, как тут всё нечётко, — он повертелся на месте, направляя сканер в разные стороны. — Вот вроде что-то есть, в 200 метрах справа и выше на пару палуб.

— А у меня регистрирует на противоположной стороне… Ближе к корме, если тут вообще хоть что-то можно понять, — Алексей уныло посмотрел на свой.

— Предлагаю разделиться, — Хоффман словил взгляд Фредерика и пожал плечами. — Знаю, это не безопасно, но проверить-то надо оба места и как можно скорее.

Сверху вниз пролетел ещё один кусок переборки, на этот раз, к счастью, довольно далеко от отряда.

— Как я ненавижу такие моменты, — Лёша вздохнул. — Половина идёт с Салливаном, остальные со мной. Связь поддерживать постоянно.

Отряд разбился на две равные группы по 6 человек, группа во главе с Фредериком отправилась на поиски лифта, или чего-то, что могло бы поднять их на требуемую палубу. Романенко со своими парнями остался стоять на месте.

— И как нам попасть на ту сторону? — Дин сощурил глаза, пытаясь высмотреть какой-нибудь мостик или его аналог. — Не обходили же они кругом каждый раз?

— Может, раньше тут были подвижные платформы, — предположил один из бойцов. — Что-то типа летающего такси.

— Теперь их точно нет, — Романенко мрачно глянул на пустоту между коридорами. — Придётся идти по периметру. Ближе всего будет пройтись в сторону носа, я полагаю.

Отряд двинулся в указанном направлении. Они прошли всего метров 150, прежде чем Хоффман заметил довольно неприятную вещь — коридоры раньше действительно соединялись, образуя собой острый угол, повторявший форму носа, но теперь на их уровне и парой уровней выше и ниже в месте стыка красовалась очередная дыра.

— Они что специально так стреляли? — Дин в раздражении стукнул кулаком по стене.

— Успокойся, — осадил его Лёша. — Мы просто слезем на пару уровней ниже и пройдём по целому участку. Подстрахуй, — он передал Хоффману винтовку и подошёл к краю.

В груди тут же появилось неприятное чувство, но Алексей быстро подавил в себе зародыш страха перед высотой, на которой они находились. По его задумке, он повис бы на руках, а затем, раскачавшись, спрыгнул бы на палубу уровнем ниже. Он осторожно выставил ногу над пропастью в сотню метров и стал опускать её. Внезапно, его нога натолкнулась на что-то твёрдое. Буквально из воздуха под ней появилась квадратная полупрозрачная пластина, находящаяся ровно на уровне пола их коридора. Романенко тут же отдёрнул ногу и пластина исчезла.

— Ты видел? — он посмотрел на Дина, и тот поражённо кивнул.

— Я знал, что тут всё продумано! — в динамиках Лёшиного шлема послышался радостный голос спецназовца, фантазировавшего о летающем такси. — Попробуйте ещё раз.

— Чтоб их с их технологиями, — Лёша выругался и стал снова аккуратно опускать ногу в пустоту. Пластина не замедлила появиться.

Гораздо больших моральных усилий Алексею стоило уговорить себя поставить на пластину вторую ногу. Та держалась, как влитая, даже не шелохнувшись.

Рядом с ним возникло движение, и на появившейся второй пластине остановился радовавшийся недавно боец.

— Класс! — он даже попрыгал по плите, той было абсолютно всё равно.

— Уф, Эркки, не пугай так, — Лёша не испытывал подобного энтузиазма. — Поаккуратнее.

Он сделал ещё один аккуратный шаг. Всё повторилось, и теперь его правая нога стояла на второй появившейся пластине, а левая всё ещё находилась на первой. Когда и она оказалась на второй пластине, первая исчезла.

— Ого, — Фредерик с любопытством наблюдал за манипуляциями капитана. — Кстати, а обломки-то свободно падали вниз.

— Наверняка тут есть датчики органики, — выдал ещё одну теорию Эркки.

— Осторожность не помешает всё равно, — Романенко никак не мог заставить себя доверять инопланетной технологии. — Идёмте за мной, ступать осторожно.

Солдаты потянулись вслед за Лёшей и Эркки, разделившись на две группы. Первая, как и их капитан шла с большой опаской, вторая, подобно Эркки, чуть не бежала вприпрыжку, проявляя неуёмное любопытство. Дин был склонен придерживаться первых. Ему казалось, что в один «удачный» момент какая-то из пластин может не появиться, и он сверзится вниз, но ничего подобного не произошло. Все благополучно перебрались на противоположную сторону.

— Салливан, как вы там? — Лёша решил поинтересоваться успехами второй группы.

— Отлично, капитан, нашли лифт… Точнее то, что у них тут его заменяет, — послышался голос Фредерика. — Путём проб и ошибок разобрались в принципе работы, в общем, мы уже на нужной палубе, подходим к точке назначения. Биосигналы всё сильнее.

— Отлично, продолжай держать меня в курсе, — Романенко оглядел бойцов. — Сигнал шёл со стороны кормы, когда прибудем на место, определим точнее.

— Знаете, — начал один из спецназовцев, когда они продолжили движение, — меня немного смущает, что мы не встретили ни одного инопланетянина до сих пор, живого или мёртвого. Может, они все уже эвакуировались?

— Вот и славно, меньше проблем нам, — ответил ему другой.

— При таких повреждениях должны были остаться трупы. Не забрали же они их с собой? — не унимался первый.

— По мне так всё равно, есть трупы или нет, — буркнул Дин. — Заберём наших и свалим по-быстрому, а там уже пусть сами разбираются, кто где должен быть.

Остальной путь прошёл в молчании.

— Биосигналы стали чётче, — Лёша нарушил тишину и остановился. — Только они теперь ниже нас. Похоже, нам тоже нужен лифт. Фредерик, — он вызвал офицера по безопасности. — Расскажи, как выглядит лифт и как им пользоваться. И, кстати, как у тебя успехи?

— Нашли наших. В комнате оказалась нормальная земная атмосфера, можно дышать. Подготавливаем людей к телепортации. Установили маяк, он сканирует биосигналы в данный момент. А насчёт лифта — всё просто. Между коридорами тут на самом деле не пустота…

— Я знаю, — перебил его Алексей. — Полупрозрачные исчезающие плиты, мы по ним перебрались на другую сторону.

— Да, так вот… Станьте на одну из них и просто представьте, что едете вниз. А потом, когда прибудете на нужную палубу, просто дойдите по плитам до коридора, если вы не были на самой первой.

— Управление мыслями? — Романенко присвистнул. — Неслабо они развились.

Группа Лёши опустилась на одну палубу ниже и прошла по направлению к корме ещё 30 метров, прежде чем они оказались перед дверьми, отличающимися от всех, виденных ранее. Эти двери были шире и немного выдавались из стены. Создавалось впечатление, что тут хранят что-то очень ценное. Впрочем, для Лёши и его группы это так и было. За этой дверью ждали спасения их товарищи.

— Как бы нам её открыть? — Дин осмотрел дверь, но не обнаружил даже намёка на сенсорную панель или блок управления.

— Думаю, здесь один принцип на весь корабль, — Романенко подошёл к двери вплотную и уставился на неё, параллельно представляя себе, как она открывается.

Это сработало и двери ушли в сторону, предоставляя их взорам небольшое помещение, с ещё одной такой же дверью в конце. Отряд зашёл внутрь. Тут же послышалось лёгкое шуршание, и дверь за ними встала на своё место. Опустилась непроглядная темнота.

— Э-э-э… — начал было Хоффман, но тут замерцали световые полоски возле самого пола, и помещение озарил неяркий зеленоватый свет.

Одновременно с этим в их головах зазвучал шёпот. Слова было не разобрать, но язык им был явно не знаком. А затем, с резким хлопком из помещения вышла вся атмосфера, прозвучала целая гамма звуков, и отряд оказался во внезапно появившемся густом тумане. Прошло пару секунд, и туман тоже исчез, на смену ему пришла атмосфера, привычная для землян. И только тогда вторые двери принялись открываться.

— Похоже, это был шлюзовой отсек и камера дезинфекции одновременно, — пробурчал Лёша. — Салливан мог бы и предупредить.

Группа зашла внутрь довольно большого и так же, как и шлюз, слабоосвещённого помещения, оформленного в тёмных тонах.

— Матерь божья… — Хоффман застыл на пороге. Кто-то из бойцов витиевато выругался, Лёша же просто молча взирал на открывшуюся картину.

Именно в этом помещении находились их похищенные товарищи. Члены экипажа располагались в два ряда и парили над землёй в горизонтальном положении, удерживаемые на весу странными устройствами, вмонтированными в палубу. Рядом располагались ещё несколько таких же, но не активированных устройств. Люди оказались полностью обнажёнными.

— Что эти ублюдки с ними сделали? — ни к кому особо не обращаясь, спросил Эркки.

— Не знаю, но пульс у них есть, правда, очень замедленный, — Романенко принялся сканировать парящих людей. — Похоже, они в стазисе. Никаких физических повреждений или иных отклонений от нормы не обнаружено.

— Эй, это же Амелин, — один из бойцов, ничуть не смущаясь, подбежал к молодой девушке в левом ряду. — Знакомая из научного отдела, — пояснил он Лёше. — Пару дней назад она сильно порезалась, и всё откладывала поход в медотсек, говорила, что дел невпроворот… А теперь… — он показал на запястье девушки. — У неё не осталось даже шрама.

— Они что… Вылечили её?! — у Дина не укладывался в голове такой поворот событий. — Похитили только, чтобы залечить порез?!

— Это был бы лучший из возможных исходов. Надеюсь, в ментальном плане у них тоже всё в порядке, — Алексей спрятал сканер. — Дин, ставь маяк, пора их вытаскивать отсюда.

Хоффман кивнул, отстегнул от пояса миниатюрное устройство, представляющее собой цилиндр с экранчиком на небольшой треноге, и установил его рядом с парящими в воздухе людьми. Маяк был предназначен для передачи координат телепортируемого объекта, в случаях, когда со стороны телепортирующей установки их определить было затруднительно. Он обладал усиленным передатчиком, позволявшим транслировать данные даже в условиях высоких помех.

— «Астерион», это Делькапо, — вызвал старпома Алексей. — Нашли часть похищенных, установили маяк. Принимайте наших.

— Вас понял. Начинаем процедуру телепортации.

Люди стали по одному исчезать, а на экранчике маяка принялись сменяться цифры, показывающие количество уже телепортированных.

— Капитан, это Салливан, — в шлемофоне Лёши раздался голос Фредерика. — Мы закончили с этой группой, все доставлены на борт «Астериона».

— Отлично. Фредерик, скажи, когда вы нашли людей, в каком состоянии они были?

— Все они были без сознания, пульс был замедлен, но в остальном биосканер не показал никаких отклонений.

— У нас та же история. Похоже на стазис.

— Мне всё же подозрительно, что всё так радужно. Но точно узнать можно будет только на «Астерионе», — Салливан вздохнул.

Маяк тем временем издал короткий звуковой сигнал, означавший, что он окончил работу. На экранчике горела цифра 37.

— У нас тоже всё. 37 человек.

— Я отправил 26. Значит, продолжаем поиски оставшихся.

— Понял тебя. Будь на связи.

— Куда теперь? — спросил Дин, когда они забрали маяк и вышли из отсека.

— Сейчас посмотрим, — Романенко принялся доставать сканер.

Корабль сотряс мощный толчок. Возможно, это был взрыв, но слышно ничего не было. Нескольких солдат кинуло на палубу, ещё пару человек, находившиеся ближе всех к краю, выпали за пределы коридора. К счастью, появившиеся плиты без труда поймали их. За первым толчком последовал второй, затем третий, уже слабее. Казалось, будто корабль знобит. Послышался протяжный скрежет и вниз полетел целый дождь из обломков и кусков обшивки. Солдаты, лежавшие на плитах, с воплями повскакивали на ноги и в один прыжок добрались до спасительного коридора.

— Что это было? — Хоффман помог подняться бойцу рядом с собой.

— Кажется, этому кораблю осталось недолго, — Романенко потряс головой, его довольно сильно приложило об пол, несмотря на пониженную гравитацию и шлем.

— Капит… то Саллива… сё порядк…

— Фредерик? Приём! Тебя плохо слышно!

— …ичего не мог… сканер молчи…

— Салливан!

— …робуем сами…

Связь прервалась.

— Чёрт знает что! — Лёша ещё некоторое время вслушивался в помехи, затем достал свой сканер. — Тут тоже ничего не разобрать.

— Наверное, усилилась утечка радиации, — предположил Эркки.

— Нам придётся искать оставшихся без сканера, — мрачно сказал Лёша. — Разделимся на три группы, всё равно идти меньше чем по двое слишком рискованно и глупо.

Раздался ещё один толчок и золотистое мерцание, закрывающее пробоины в корпусе, пропало. Солдат бросило на пол второй раз, теперь из-за вырывающейся в открытый космос атмосферы корабля. Несколько секунд им казалось, будто они попали в эпицентр шторма, их вытянуло на середину пустого пространства между коридорами, где их снова задержали плиты, после чего опустилась тишина. Пропали поскрипывания, поднимающиеся с плит люди теперь не издавали звуков.

— Я бы поспешил, если мы хотим успеть спасти ещё хоть кого-то, — голос Дина в динамиках шлема был искажён помехами, несмотря на то, что он был всего в паре метров от Романенко.

— План тот же, — Лёша поднялся на ноги. — Только теперь в десять раз аккуратнее. Связь поддерживать не удастся, это очевидно. Чуть что — включаете аварийный сигнал на маяке, и вас заберут на «Астерион». Всем понятно? — Алексею ответили утвердительно. — И да… Не забывайте, что тут ещё могут быть живые инопланетяне.

Группа разделилась на пары, по задумке каждая из пар должна была прочесать нижние, средние и верхние палубы соответственно. Романенко взял с собой Эркки.

Плиты всё так же слушались мысленных команд, и они поехали наверх. В процессе Лёша выяснил, что плиты так же могут двигаться и горизонтально, что упрощало задачу поисков. Оставалось надеяться, что остальные тоже додумаются до этого. Они начали с самой верхней палубы. Несмотря ни на что, поиски двигались всё же медленно. С каждой секундой Лёшу всё больше беспокоили их шансы самим выбраться живыми с этого корабля, а они до сих пор ещё не нашли ни одного из оставшихся членов экипажа.

— Эркки, — он принял трудное решение. — Давай временно разделимся. Ты прочёсывай палубу с кормы, я — с носа. Встречаемся в центре каждой очередной палубы. И будь аккуратнее, ради Бога.

— Понял, капитан, — финн посмотрел на свою плиту, и та направилась вместе с ним к корме.

Лёша ещё пару секунд посмотрел, как тает его силуэт в царящем вокруг полумраке, затем направился в сторону носа.

Он дошёл до первой двери. Раньше это не замечалось за суетой, но теперь в нём заговорила подозрительность. Он один, а что за дверью — неизвестно. Впервые с начала спасательной миссии он достал пистолет, перевёл его на максимальную мощность и встал сбоку от двери.

«Откройся».

Дверь уехала в сторону, каюта за ней была пуста. Пустыми оказались и все последующие каюты. Лёша отметил, что интерьер помещений инопланетного корабля составляют такие же самые антигравитационные установки, какие удерживали на весу его людей. Похоже, они заменяли обитавшим тут существам всю мебель.

Алексей дошёл до середины палубы, и через минуту туда же подошёл Эркки.

— Пусто, капитан, — он покачал головой.

— Едем ниже.

Пластины опустили их на следующую палубу, и они снова разделились. Опять потянулись пустые каюты, но пятая по счёту отличалась от предыдущих. Первое, что бросилось в глаза Алексею, был инопланетянин, лежащий ничком у самого входа. Палец на спусковом крючке напрягся, пистолет уже смотрел в спину существу.

«Спокойнее, он не представляет сейчас угрозы» — голосу разума удалось заглушить инстинкты и подавить желание открыть огонь сразу, но недоверие осталось.

Аккуратно подойдя к телу, Лёша слегка поддел его ногой. Инопланетянин оказался на удивление лёгким. Никаких повреждений у него видно не было, однако, признаков жизни он не подавал. Метод контрольных выстрелов по безжизненному телу Лёше претил, но оставлять за спиной потенциального противника тоже не хотелось. Додумать ситуацию ему не дало движение, которое он заметил в глубине комнаты краем глаза.

«Чёрт, замечтался!» — Лёшу как огнём обжёг выброс адреналина, он снова был готов палить из пистолета по любой опасности.

Опасностью оказался… Новак. Он сидел, прислонившись к стене, на нём был надет скафандр незнакомой Алексею конструкции. Мигом забыв про всё на свете, Романенко подскочил к нему.

— Новак! — на мгновение он забыл, что вокруг них вакуум и услышать его Питер не может.

Но главный инженер открыл глаза и посмотрел на Алексея.

— Капитан… — голос был слабым, и Лёше внезапно показалось, что он идёт не из динамиков его шлема. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль, было не до фантазий.

— Ты как? Жив?

— Голова очень болит, — сдавленно ответил Новак.

— Потерпи ещё немного. Сейчас тебя заберут на «Астерион», а там тебя подлатает Руперт, будешь как новенький.

— Хорошо бы, — Питер поморщился, говорить ему было трудно.

Романенко отцепил от пояса и установил рядом маяк.

— Только бы они там поняли, что надо делать…

Тело Новака на мгновение мигнуло, что означало начало процесса дезинтеграции, но он остался на месте. Телепорт имел защиту на случаи неполной телепортации, но в данный момент главной проблемой было то, что забрать главного инженера не могут. Как и самого Лёшу…

— Силовая установка корабля становится всё более нестабильной, — доложил младший лейтенант Матвеев, временно заменяющий отсутствующего Салливана. — Уровень нейтринной радиации растёт, вокруг корабля формируется интенсивное поле деформации. Оно искажает информационный поток от маяков. Теперь вернуть наших людей будет проблематично. К тому же, связь с ними пропала.

— Громов! — гаркнул старпом. — Нам нужны связь и телепорты! Сейчас же!

— Выберите что-то одно, — послышался лаконичный ответ.

— Не паясничай! Они там по лезвию ножа ходят! — вскипел Горюнов.

— Не кричите, я всё понимаю, но вы должны обозначить приоритеты. Всё и сразу бывает только в сказках. Я предлагаю сосредоточить силы на телепорте.

— Хорошо, — старпом немного остыл. — Значит, телепорт — в первую очередь. Но нам всё равно нужно и то и то.

— Понял. Мои парни и я уже работаем над усилением сигнала телепорта и изменением несущей частоты. Это должно помочь.

— Похоже, у них неполадки, но ты же знаешь наших парней, они через пару минут всё починят, — нарочито бодрым и беспечным голосом сказал Лёша. Сам он в это не верил… Не в «пару минут» это точно. — Продержишься?

— Куда ж я денусь…

— Говорит Делькапо. Вы меня слышите? — без особой надежды произнёс Алексей в микрофон, переключившись на широковещание.

— С больш… мехами, — кто-то ответил ему, но он не разобрал, кто именно. Возможно Эркки, он был ближе всех.

Надо было бы найти его, но Романенко боялся оставить Новака хоть на секунду.

— Телепортация временно невозможна. Продолжайте поиски остальных! — в ответ послышалось лишь шипение. — Связь тоже временно невозможна, — пробормотал себе под нос Лёша.

— Капитан, мне нужно вам кое-что сказать, — Новак внезапно схватил его за руку.

Не ожидавший этого Алексей вздрогнул, затем мягко попытался успокоить Питера, но тот вцепился в Лёшу мёртвой хваткой, в глазах читалась тревога.

— На «Астерионе» расскажешь. Тебе сейчас нельзя тратить силы, — вновь попытался урезонить главного инженера Романенко.

— На «Астерион» надо ещё попасть, я ведь тоже не маленький, понимаю, что нас не волшебник из сказки туда перенесёт.

— Хорошо. Что ты хотел рассказать? — Лёша решил, что легче позволить Новаку говорить, чем спорить с ним.

— Это касается похитивших нас инопланетян. Они называют себя тиакайцами. Эти инопланетяне живут по нескольку тысяч лет… — Питер заметил всё более расширяющиеся глаза Лёши и слабо улыбнулся. — Откуда я это знаю? Сейчас всё поймёте… Возможности их разума поражают, они владеют телепатией и телекинезом, могут изменять молекулярный состав веществ, а самое главное — они могут наделять своими способностями других существ, — до Алексея всё ещё не дошёл главный смысл и Новак продолжил. — У них есть враги — раса, название которой можно перевести на наш язык как Вечные. Они уже почти три сотни лет враждуют между собой. Точнее, враждуют эти самые Вечные, тиакайцы лишь защищаются. Суть конфликта заключается в том, что Вечные тоже обладают особыми способностями, но не такими, как наши похитители… — Новак шумно вдохнул и выдохнул, чтобы перевести дыхание. — Они живут уже очень-очень давно, с точки зрения любой нормальной расы они бессмертны, их физическая сила тоже переходит все границы приличия. Узнав о возможностях тиакайцев, Вечные решили, что они будут прекрасным дополнением к их собственным. Но у тиакайцев было иное мнение на этот счёт, так как они вполне справедливо сомневались, что этот дар будет использован только в благих целях. Вечные решили подтвердить правильность сомнений и развязали с ними войну, пытаясь силой забрать то, что им не отдали добровольно. В ходе войны была уничтожена родная планета тиакайцев, а позже — и почти весь флот, — Питер снова прервался, он тяжело дышал, на лбу выступила испарина, рассказ давался ему нелегко.

— Ты всё ещё не сказал, откуда ты это знаешь, — Романенко пытался переварить обрушившийся на него поток информации.

— Он мне обо всём рассказал, — Новак слегка кивнул в сторону тела инопланетянина.

— Я надеюсь, он также объяснил, зачем они похитили 142 человека с моего корабля?

— По числу оставшихся в живых членов экипажа. По совместительству они же — последние представители своей расы. На них охотились, и для того, чтобы их наследие не кануло в лету, им необходимо было передать кому-то свои знания и навыки. Мы оказались ближайшими достойными кандидатами.

— Чёрт возьми, но зачем же было именно похищать?!

— У них не было времени на уговоры, а добровольно отдать своих людей вы бы не согласились. Тиакайцы и так опоздали. Вечные перехватили этот корабль, и пригрозили, что уничтожат всех на борту, если им не передадут требуемое. Тиакайцы отказались, и началось… — глаза Новака закрылись.

— Эй! — Алексей потряс Питера. — Эй!! Не теряй сознание! Что они с тобой сделали?!

— Я… — Новак с трудом разлепил веки. — Я согласился на слияние разумов… добровольно, — эти слова он прошептал с гордостью.

— Боже… Зачем ты это сделал?

— Это была прекрасная раса, капитан… Если бы вы только видели то, что показали мне… Их родной мир, города… Это были самые добрые и миролюбивые существа… Я хотел помочь им, сохранить хоть что-то… Это не должно было причинить никому из нас вреда… Но слияние прошло не… — Питер не договорил. Мышцы его лица внезапно перекосились в ужасающей кривой улыбке, а глаза стали безжизненно пустыми, пальцы сжались в кулак так сильно, что послышался хруст костей, тело выгнулось в последней предсмертной агонии. Алексею лишь оставалось наблюдать, как его товарищ покидает этот мир, помочь он ничем не мог.

— Чёрт возьми, Питер, это не стоило твоей жизни!! — в бессильной ярости он ударил переборку кулаком, раз, другой, третий…

— Силовой установке осталось недолго, — доложил Матвеев. — Судя по выбросам радиации и скачкам полей деформации, а так же каскадному нарастанию…

— Сколько осталось? — прервал его Горюнов.

— От силы минут пять. И это ещё очень оптимистично.

— Громов, нам нужен работающий телепорт! Уже сейчас! — старпом вызвал главного инженера.

— Если вы хотите получить капитана вместе с остальными в нормальном виде, а не в форме жидкой субстанции, вам придётся подождать ещё минуту, — с раздражением ответил Михаил.

— Оператор телепорта там рядом? Передай ему, чтобы забрал всех, кого определят маяки, как только ты закончишь. Остальных… — Горюнов не договорил, но всё и так было понятно. — Джейкоб, готовься увести нас подальше от этого корабля.

— Я уже готов.

Романенко взял себя в руки. У него ещё есть кого спасать и есть на это время, душевные переживания придётся оставить на потом. Он встал, бросил последний взгляд на Новака и вышел из отсека. Проверил остальные, там было пусто. На середине палубы Эркки не оказалось, связь так и не появилась, пришлось предположить, что он попросту не дождался Лёши и ушёл искать похищенных людей дальше. Алексей спустился на палубу ниже и принялся осматривать каюты, как и раньше, от носа и к середине. Пусто, пусто, пусто… Корабль теперь едва заметно вздрагивал каждые 3–4 секунды, было ясно, что времени не то что мало, его, считай, не осталось совсем. От безысходности Романенко ещё раз достал сканер, но там были только сплошные помехи. Внезапно он почувствовал чей-то взгляд.

— Эркки, где тебя… — он стал поворачиваться, почему-то ему казалось, что за спиной стоит именно его напарник, но это был не он.

В трёх метрах от него стоял Новак. От неожиданности Алексей разжал руку и биосканер грохнулся на палубу.

— Питер? — Лёша всё ещё не мог поверить своим глазам.

— Сознание Питера погибло, его мозг негативно отреагировал на слияние разумов, — голос Новака звучал безжизненно.

— Кто ты такой? — Романенко потянулся к пистолету, теперь он чётко знал — голос шёл не из шлемофона, Питер вообще не двигал губами.

— Меня зовут П`эл, я инициировал слияние с Питером, когда нас уже бомбардировал корабль Вечных. Я думал, что его мозг выдержит, но я не учёл некоторых факторов вашей физиологии. В идеале наши сознания должны были гармонично проникнуть одно в другое, Питер остался бы самим собой, с некоторыми… улучшениями с моей стороны, но его мозг оказался перегружен из-за такого количества информации, что привело к его смерти. Алексей, я сожалею о случившемся, такого не должно было произойти.

Лёша вздрогнул, когда пришелец назвал его по имени. Теперь до него стало особенно ясно доходить, что Питер говорил правду. Значит, Новаку не просто запудрили мозги, эта раса действительно обладает…

— … даром телепатии, — закончил за него П`эл.

— Я не люблю, когда мне в голову залазят без моего разрешения, — Лёша направил на инопланетянина пистолет.

— Прошу прощения, но я должен был выяснить.

— Что выяснить? — Алексею в голову закралась мысль, что если про телекинез — это тоже правда, то он с таким же успехом мог целиться в инопланетянина из банана.

— Совместимы ли мы.

— Ты убил Питера, а теперь хочешь сделать то же самое со мной? Можешь и не мечтать!

— Если бы я хотел этого, я бы не стал начинать с разговора с тобой, — спокойным, по-прежнему, безжизненным голосом сказал П`эл, и направился к нему. — Я не причиню тебе вреда.

— А я тебе не верю. Стой на месте! — Романенко сделал предупредительный выстрел совсем рядом со шлемом бывшего Новака. — Зачем тебе мой разум? Ты ведь уже завладел телом моего главного инженера.

— Его мозг разрушается, я не выживу в этом теле долго.

— А где гарантия, что мой мозг не разрушится после слияния так же, как и у Питера?

— Именно для этого я и просканировал его. В этот раз я учёл все факторы. Твой мозг выдержит слияние, — П`эл ещё больше приблизился к Алексею.

— Не нужно пудрить мне мозги! Я не отдам свой разум в твоё распоряжение!

— Алексей, я знаю, зачем вы здесь и могу вам помочь. Я последний выживший представитель своей расы и хочу сохранить хоть частичку нашей цивилизации, наших знаний и умений, взамен это принесёт вам пользу. Я знаю, каково вам находиться в чужом теле и жить чужой жизнью.

Вот такого Романенко не ожидал. Это уже было посложнее, чем назвать его имя. Он собрал всю свою волю, чтобы не подать виду, что П`эл попал в яблочко.

— Ты всё говоришь про способности и умения. Почему же, имея их, вы не защитили свой корабль? — к своему большому удивлению, Лёша начал верить этому существу, но часть разума всё ещё упрямо цеплялась за старые взгляды на этих инопланетян, и за неприязнь к ним, как похитителям.

— Когда-то очень давно у нас случился военный конфликт с одной древней расой, которая была намного старше нашей. В итоге мы всех их уничтожили… И не только их, были и другие, много других рас. Наслаждаясь своим превосходством, мы стирали с лица галактики много миров, но так не могло продолжаться вечно. Нашлись те из нас, которые поняли, что так нельзя. И этот дар был дан нам не затем, чтобы уничтожать, а затем, чтобы созидать, — неожиданно голос П`эла приобрёл интонацию, стал мягким и грустным. — Поэтому мы решили отказаться от насилия. Нападение Вечных — это расплата за всё то, что мы натворили. Она лишь пришла чуть раньше, чем мы ожидали.

— Питер рассказывал…

— … какие мы добрые, и какой прекрасный мир у нас был? Это правда, мы ведём… Вели неагрессивный образ жизни уже многие тысячелетия. Но это не отменяет грехов древности. Многие из похищенных нами людей оказались не полностью совместимы, у нас не было времени проверять тщательно, когда мы высадились на ваш корабль. А остальные, хоть и были совместимы полностью, но оказались против слияния, а у нас опять же не было времени убеждать, и желания проводить его насильно. Не против оказался только Питер. Весь остальной экипаж сознательно пошёл на смерть, чтобы наш дар не достался Вечным. А я, лидер остатков моего народа, попытался передать его представителю земной цивилизации. Остальное тебе известно.

— С чего ты взял, что мы полностью совместимы? — это была последняя попытка протестующей части Лёшиного сознания.

— Вспомни майора Константина Уварова. И вспомни, как ты предвидел его предательство. В тебе уже есть искра того пламени, которое я собираюсь тебе передать.

Алексей опустил пистолет. Он верил, верил, чёрт побери, каждому сказанному инопланетянином слову. Что ж, если всё это всего лишь разновидность гипноза, то у П`эла получилось. Романенко буквально ощущал, что тот не опасен.

Они стояли на расстоянии полуметра друг от друга. Вокруг них продолжал разрушаться корабль, последний корабль последнего представителя некогда могущественной цивилизации. Корабль очередной раз сильно тряхнуло, и гравитация отключилась. Они стали подниматься над палубой. П`эл быстро положил ладони на то место шлема, где находились виски Лёши, не давая расстоянию между ними увеличиться. Зрачки бывшего главного инженера Питера Новака засияли ярким белым светом, по крайней мере, так показалось Алексею. Он оцепенел, будучи не в силах отвести взгляд от этих сияющих глаз. Перед его внутренним взором проносились странные гротескные образы, картины далёких миров и космические пейзажи удивительной красоты. Разнообразные существа, предметы, места, события, невероятные по красоте и по формам сооружения, миры, где сами законы физики действовали по-другому — поток информации был неимоверен. Сотни образов ежесекундно возникали в его сознании. Такого Алексей ещё ни разу в жизни не испытывал и вряд ли смог бы испытать ещё когда-нибудь.

Как финальный аккорд всей этой какофонии, корабль сотряс последний, чудовищный толчок, больше напоминавший землетрясение где-нибудь в Японии, и тот раскололся надвое. Он продолжал разваливаться на части, когда из энергетической магистрали, проходившей вдоль коридора, вырвалась электрическая дуга, которая прошла через тела Романенко и Новака, связав их голубой нитью. Мощный поток энергии прервал цепочку видений, а затем и работу Лёшиного сердца. Руки П`эла разжались, и их тела по инерции продолжили движение вверх, к разлому, прямо в пустоту холодного космоса…

— Телепорты готовы! — сообщил Громов на мостик.

— Телепортирую всех в радиусе действия по биосигналам! — перекрыл его голос оператора телепорта.

— Быстрее! — непроизвольно вырвалось у Наяны, наблюдающей чудовищную картину разрушения корабля.

— Они у нас на борту!

— Улетаем! — приказал Горюнов и «Астерион» в тот же миг перешёл на варп. Если бы они задержались ещё хотя бы на три секунды, то стали бы свидетелями мощного аннигиляционного облака, вызванного к жизни взорвавшейся силовой установкой инопланетного корабля. Оно быстро расползлось во все стороны, набрав в диаметре несколько тысяч километров. Впрочем, «Астериону» созерцание этой картины на пользу бы не пошло.

Романенко открыл глаза и огляделся. Ему показалось, что произошедшие с ним за последнее время события — это всего лишь дурной сон. Он не сразу осознал, что находится в медицинском отсеке. Лёша приподнялся было на локтях, но отсек закрутился перед глазами и он рухнул обратно на койку. Когда восприятие мира пришло в норму, он ещё раз осмотрел отсек, на этот раз не поднимаясь. Рядом с ним он обнаружил Салливана и ещё нескольких бойцов из отряда «Ягуар», все подключены к различной медицинской аппаратуре. В отсек вошёл доктор Штейн.

— О, капитан, вижу, вы очнулись. Как самочувствие?

— Голова кружится, а так, вроде, жив. Как они? — Лёша кивнул в сторону Салливана и бойцов спецназа.

— У Салливана — серьёзные повреждения внутренних органов и многочисленные переломы. Его хорошо швырнуло о переборку. Повреждённые ткани я уже обработал, однако опасения вызывает сильнейшее сотрясение мозга — его последствия исправить будет не так легко. Мы делаем, что можем, но его состояние по-прежнему тяжёлое. Он пока что в коме. Остальным повезло больше, их состояние стабильно, через неделю будут полностью здоровы.

— А что с остальными членами группы? И что с похищенными? Мы всех забрали? — вопросы из Лёши сыпались один за другим.

— К сожалению, — доктор помедлил, — Хоффман и ещё четверо его ребят не выжили, — он вздохнул. — Всего удалось спасти 69 человек из 142 похищенных, и мы потеряли пятерых из спасательной команды. Остальные — либо тут, либо не требовали медицинского внимания. Все спасённые находятся во втором медотсеке. Их состояние стабильное, но мне пока не удалось привести их в сознание.

— Семьдесят восемь человек погибло, чёрт возьми, — Лёша ударил кулаком по тумбочке, стоявшей у койки, и тут же поморщился, удар отозвался вспышкой боли в голове. — А что с Новаком? Где он?

— Его телепортировали вместе с вами, но, к сожалению, его мозг погиб ещё до того, как он попал к нам. Мы ничего не смогли с этим сделать. Мне очень жаль.

Воспоминание о последних минутах на инопланетном корабле отозвалось новой волной головной боли.

— Голова просто раскалывается, — застонал Алексей.

— Сейчас я вколю вам обезболивающее, — Штейн достал шприц-пистолет и вколол лекарство Лёше в шею. — Это облегчит боль, но с причиной ещё надо разобраться.

— Спасибо, — боль у Лёши действительно стала проходить. — Значит, вы не выяснили, что её вызывает?

— Я провёл сканирование вашего мозга и обнаружил там чужеродный предмет — какой-то биочип. В вашей медкарте нет упоминаний о нём.

— Он предназначен для усиления памяти, — Алексей сказал правду лишь наполовину. — Я специально просил, чтобы не упоминали, он не представляет собой ничего особенного… просто это немного личное… — вышло сбивчиво, и Романенко, сам того не желая, виновато посмотрел на Штейна.

— Ох уж мне эти секреты, — тот в свою очередь посмотрел на Лёшу строго. — Ну хорошо, раз вы говорите, что он безвреден… Свою работу, он, по крайней мере, делает, уровень активности вашего мозга выше нормального в 8 раз.

— Я надеюсь, боли пройдут? — с надеждой поинтересовался Алексей.

— Мне нужно больше времени, чтобы провести дополнительные исследования, — Руперт пожал плечами. — Пока что причин для особого волнения нет. Будете наблюдаться у меня время от времени. Если боли не утихнут, будем искать более кардинальное решение, а пока прописываю вам обезболивающее.

— Я тогда, пожалуй, пойду в свою каюту. С детства недолюбливаю медицинские учреждения, вы уж простите, — Лёша принялся слезать с койки.

— Ничего, я всё понимаю, — доктор улыбнулся. — Кстати, пока вы не ушли, позвольте поинтересоваться, что это у вас за прибор на руке? Я не рискнул его снимать во время осмотра.

— Это… — Романенко запнулся, снова ему надо было придумывать объяснения, это начинало надоедать. — Это экспериментальное устройство, связь, сканер… Ну, в общем, всё в одном. Довольно удобно. Оно как раз проходит фазу тестирования, и по результатам будет принято решение о постановлении на поточное производство. Такой же есть у капитана «Феникса», а этот достался мне в наследство от капитана Орезмо, — Лёша сделал грустное лицо.

— О, — понимающе окнул Штейн. — Ну, в общем, если станет хуже, сразу же идите ко мне. И не забудьте периодически заходить на осмотр.

— Это в моих же интересах, я знаю, — Руперт и Лёша улыбнулись друг другу, и Романенко вышел.

Он направился в свою каюту, как и собирался, чтобы прийти в себя после всего случившегося. Никогда ещё за один день на него не наваливалось столько событий: падение в атмосферу газового гиганта, нападение пришельцев, слияние разумов с их представителем, гибель семидесяти с лишним человек его экипажа, да и он сам едва не погиб на том корабле. Больше всего его мучили, конечно же, потери личного состава. Одно дело — сухие сводки, какие всегда появляются во время войны, другое — люди, которых ты знал лично, с которыми через многое прошёл. Сейчас Лёше просто хотелось побыть некоторое время в одиночестве, чтобы его никто не трогал.

Первыми, кого увидел Сэм, когда очнулся, были Озимцев и Новицкая, которые стояли возле его койки.

— Как ваше самочувствие? — поинтересовалась Светлана.

— Уже гораздо лучше, спасибо, — ответил Сэм на автомате, оглядываясь по сторонам. — Где я? — наконец, спросил он.

— Ты находишься на звездолёте «Феникс», — ответил Гена. — Что последнее ты помнишь?

— Спасибо, что спасли меня от этих тварей, — немного невпопад ответил Сэм.

— Значит, помнишь, как прорывались к кораблю? — на вопрос Геннадия Питерсон нахмурился, затем улыбнулся и кивнул.

— Скажи, почему киборги решили тебя именно похитить, — Озимцев вплотную подошёл к интересующей его теме. — С моими людьми они не церемонились и убивали при первой возможности.

— Единственное, что мне приходит на ум — из-за моих знаний механики порталов. Я думал, меня порвут на куски прямо на месте, но киборг лишь сдавил горло, а потом я потерял сознание.

— Да, это они любят, — Озимцев потёр шею, ещё помнящую ощущение металлических пальцев на ней. — Что ж, это имеет смысл. Признаюсь тебе честно, именно по этой же причине мы спасли тебя. Нам нужно узнать побольше о параллельных мирах. Ты говорил, что теперь проходы в параллельные миры открываются сами по себе? Так?

— Всё верно. Теперь это неконтролируемый процесс.

— А можно как-то просчитать, где будет открыт следующий портал? — в разговор вступила Светлана.

— Зачем вам это? — Питерсон посмотрел широко раскрытыми глазами на капитана и его советника. — После нападения на станцию мне даже думать о порталах страшно! Вам разве нет?

— У нас есть основания полагать, что мы сейчас находимся в параллельном для нас мире.

— Вы… Вы уверены?! Вот это новость! — Сэм посмотрел на Гену со Светланой так, будто они только что превратились в тех самых киборгов, которые его чуть не убили.

— Доказательств нет, но вероятность этого весьма высока. И теперь у нас есть все основания полагать, что именно ваш эксперимент стал этому причиной, — взгляд Озимцева был отнюдь не ласков.

— Простите… — только и смог выдавить Питерсон.

— Так что насчёт следующего портала? — напомнила Новицкая.

— Мы… Уф… — Сэм мотнул головой, и отвёл взгляд в сторону. — Мне правда очень жаль, но нам не удавалось вычислить алгоритм возникновения порталов до этого момента. Не уверен, что там вообще есть хоть какая-то закономерность.

— У всего есть закономерность, — отрезал Гена. — И именно с её помощью мы сможем вернуться обратно в свой мир.

— Не всё так просто, — огорчил его Сэм. — Даже зная закономерность… В общем, каждый из миров имеет свою особую квантовую частоту, поэтому они не пересекаются. Попадая в другой мир, объект подстраивается под его частоту, но при этом он способен резонировать и на своей родной частоте. На данный момент мы выявили существование 752 845 миров. Перед тем, как искать портал, необходимо точно определить, к какому из этих миров принадлежит объект, а для этого потребуется прибор, который находится на станции.

— Находился, — поправил его Озимцев. — Станции больше нет, мы её уничтожили.

— Очень опрометчиво с вашей стороны, — Питерсон укоризненно взглянул на Геннадия. — Хотя… Где мой костюм?

— Вот он, — Светлана указала Сэму на сложенную рядом грязную одежду.

Тот незамедлительно начал рыться в карманах и вскоре достал оттуда небольшую карту памяти.

— Фух, целая, — Питерсон облегчённо вздохнул и помахал ею из стороны в сторону. — Здесь находятся данные о природе порталов, частотах каждого из миров и вся сопутствующая документация. Я успел скопировать её после нападения на станцию. Это очень ценные сведения, и, к счастью, не только в теоретическом плане. Если у вас найдутся необходимые материалы, я могу попробовать воссоздать прибор. Мы назвали его «Камертон» по аналогии с музыкальным, или, если хотите более научно — межпространственный транспортёр.

— Бейкер примет тебя с распростёртыми объятиями, — усмехнулся Озимцев. — Это наш главный инженер, он уже некоторое время ищет решение проблемы перемещения между параллельными мирами. Однако, учитывая вышесказанное, где гарантии, что мы попадём именно в наше родное измерение? Нам ведь нужен портал, ведущий в наш мир, а это лишь один из примерно семисот пятидесяти тысяч, или сколько ты там говорил, вы обнаружили миров.

— Не совсем так, — Питерсон улыбнулся. — Портал — это что-то вроде перекрёстка, где сходится множество дорог, и повернуть можно куда угодно, нужно лишь выбрать правильное направление. Зная частоту вашего измерения, мы сможем настроиться на него и выделить его из множества других миров.

— Как это сделать? — Новицкая опередила Озимцева с вопросом.

— Всё тем же «Камертоном». Когда прибор определит частоту корабля, он начнёт резонировать определённым образом в момент входа в портал, служа чем-то вроде катализатора химической реакции, только здесь будут задействованы не реактивы, а энергетические поля и потоки. Это позволит…

— Капитан, срочно подойдите на мостик, сенсоры зафиксировали мощную аномалию прямо по курсу, — голос старпома из динамиков медотсека прервал увлёкшегося теоретическими выкладками Сэма.

— Сейчас буду, — Озимцев посмотрел на Сэма. — Продолжим разговор позже, — тот кивнул.

— Искажение пространства в 152 000 километрах, прямо по курсу, — доложил Вайт, когда Геннадий и Светлана появились на мостике.

— Я предлагаю держаться от него как можно дальше, — высказался Макнил.

— Разумно, — Гена уселся в своё кресло. — Мы и так черт знает где, нечего усугублять ситуацию. По крайней мере, пока Джон с Сэмом не разберутся с тем прибором.

— Сенсоры фиксируют наличие корабля внутри аномалии, — неожиданно добавил Эрик.

— Что за корабль? — напрягся Озимцев.

— Постараюсь отфильтровать искажения… это «Астерион».

— В 20 000 километрах по правому борту образовалась пространственная аномалия диаметром 2 000 километров, — Матвеев всё ещё заменял выздоравливающего Салливана.

— Пространство в последнее время ими прямо напичкано, — буркнул Лёша. — Как грибы после дождя. Уведи нас подальше от неё, — обратился он к Джейкобу.

— Подождите, в аномалии что-то есть, — остановила их Кузнецова.

Она вывела на экран изображение едва различимого на фоне аномалии объекта.

— Максимальное увеличение, — приказал Романенко.

Изображение мгновенно увеличилось, и все присутствующие смогли рассмотреть корабль. Даже несмотря на большие искажения силуэта находящегося в аномалии корабля, было ясно, что по своей конструкции он идентичен «Астериону».

— Это же…

— «Феникс», — Кузнецова кивнула, подтвердив догадку Алексея.

— Виктория, установите с ними связь! — чуть не крикнул Гена.

— Открываю помехозащищённый канал… — на экране появилось изображение Алексея.

— Как вы там? — с ходу начал Озимцев.

— Рад тебя видеть, дружище, — заулыбался Романенко. — У нас тут много чего произошло, потом расскажу. Видимо, нам удастся объединиться. Кто к кому летит? Только решай быстрее, пока эта штука не исчезла.

— Не так быстро, — Гена грустно покачал головой. — С порталами есть загвоздка, просто так не пролетишь. Тоже долго объяснять, но главное — у нас есть решение проблемы. Мы вернёмся обратно, и не куда-нибудь, а именно в наше родное измерение.

— Каким образом?

— С помощью вот этого, — Гена обернулся и увидел Сэма, стоящего у входа на мостик. Тот поднял вверх карту памяти, которую держал между указательным и средним пальцами.

— Ты вообще-то должен быть в медотсеке, — напомнил ему Озимцев.

— Простите, капитан, — Питерсон смутился. — Вы не говорили, что у вас есть друзья с похожей проблемой, но я случайно услышал ваш разговор… В общем, им тоже нужна информация об этом приборе, а порталы обычно остаются открытыми не больше 20 минут, и то, если повезёт. Я хотел предложить передать им информацию с этой карты памяти, пока ещё есть возможность.

— Виктор, слышал? — Гена посмотрел на Сэма с уважением, затем повернулся к Лёше. — Прибор называется «Камертон». Всю информацию по построению и использованию мы вам передадим.

Климова взяла у Сэма карту памяти, вставила в считыватель и начала передачу информации на «Астерион».

— Портал закрывается, — с беспокойством сообщил Эрик, отслеживающий состояние аномалии.

— Передача информации почти завершена, — Виктория от нетерпения принялась стучать пальцами по покрытию консольной стойки, — осталось 10 %…

— Подожди, а где мы встретимся, когда окажемся в нашем мире? — внезапно осенило Алексея.

— Всё равно, — Гена понимал, что времени придумывать что-то у них почти нет. — Передайте им наши координаты, — кивнул он Климовой. — Ждите нас тут!

— Координаты и информация с карты переданы, — отрапортовала та.

— Мы получили, — подтвердил Лёша. — Вы нас тоже ждите! Но если через пару дней не появи… — далее присутствующие на мостике ничего не услышали, так как связь оборвалась.

— Портал закрылся, — медленно проговорил Эрик.

— Информация передана, это главное. Теперь нам нужно заняться прибором, и, параллельно, разработать алгоритм поиска порталов.

— Я начну анализ информации и сбор необходимых данных с датчиков, — с энтузиазмом сказал Макнил. — Тут есть над чем поработать, благодаря Сэму.

— Светлана, — Озимцев кивнул Макнилу и обратился к советнику, — проводи Сэма к Бейкеру, им есть чем заняться.

— Есть, капитан, — Новицкая передала карту памяти Питерсону и они оба покинули мостик.

— Громов, — Романенко вызвал нового главного инженера. — У меня есть для тебя задание.

— Слушаю, — тут же отозвался Михаил.

— Мы только что получили данные, содержащие техническое описание устройства, которое поможет нам вернуться в нашу вселенную, пересылаю их тебе. Я хочу, чтобы ты занялся этим устройством немедленно. Приоритетность, думаю, ты осознаёшь.

— Не маленький, — лаконично ответил Громов.

— Отслеживайте появление аномалий, — эти слова уже были обращены к Татьяне. — Возможно, нам удастся периодически поддерживать связь с «Фениксом».

— Появление аномалий спонтанно. Я постараюсь выявить закономерность, но для этого пока недостаточно данных, — Кузнецова покачала головой.

— Капитан, говорит Генри Смит. Подойдите, пожалуйста, в медотсек.

— Это срочно?

— Думаю, да, — голос врача был встревоженным.

— Уже иду, — вздохнул Озимцев. — Докладывайте мне об изменениях ситуации, — распорядился он, обращаясь к старпому, и покинул мостик.

— Капитан, проходите, — Смит кивнул головой вошедшему Гене.

— Зачем вы меня вызывали?

— После того, как вы привели сюда Сэма, я взял у него кровь на анализ — стандартная процедура для новоприбывших — и смотрите, что я в ней обнаружил, — Генри вывел увеличенное изображение кровяных телец Питерсона на большой экран в центре комнаты.

— Извините, доктор, но я не имею медицинского образования, — напомнил Смиту Гена. — Что я здесь должен увидеть?

— Сейчас поясню. Его эритроциты имеют необычную форму и содержат в себе минералы, которых в них быть не должно. Это уже настораживает, не так ли? — Озимцев неуверенно кивнул. — Увидев это, я решил провести анализ его ДНК и вот, что обнаружилось, — доктор вывел на экран изображение двух наборов ДНК. — Слева ДНК обычного человека, а справа ДНК Сэма. — Он торжествующе посмотрел на Геннадия.

— Э-э-э… у Сэма больше хромосом, верно? — Гена поднял из глубин памяти полузабытые уроки биологии.

— Их в 4 раза больше, чем должно быть, — уточнил Генри.

— Это значит, что он… — Геннадию в голову прыгнул кадр из давным-давно смотренного им фильма «Пятый элемент». Там доктор так же смотрел на ДНК и говорил…

— … что он не совсем человек, — закончил за него Смит.

— Мы закончили сборку «Камертона», — доложил Бейкер из инженерного отсека.

— Принято. Подключайте к сенсорному массиву, — сказал Булавский.

— Уже готово.

— Протестировали? — поинтересовался Озимцев.

— Да, прибор подтвердил ваши опасения, мы действительно находимся в параллельном мире.

— Хорошо, — Гена удовлетворённо кивнул. — Макнил, что у тебя?

— Точность предсказаний пока составляет лишь около 70 %, порталы открываются слишком хаотично.

— Ну, 70 % — это гораздо лучше, чем ничего, — подметил Артур.

— Я могу продолжить анализ, — предложил Макнил.

— Где должен появиться следующий портал? — вопросом ответил Озимцев.

— В 2-х парсеках через 5 минут 18 секунд. Оценочное время существования — около 18–19 минут.

— Попробуем положиться на удачу, — Геннадий пожал плечами. — Если не получится, продолжишь, а пока что начинайте подготовку к гиперпрыжку.

— Мне удалось выявить некую закономерность, — Кузнецова устало оторвалась от консоли и откинулась на спинку кресла. — Вероятность правильного определения следующего места появления портала неплохая, но это всё равно не точно.

— Насколько неплохая? — уточнил Романенко.

— 78 %.

— Надеюсь, что этого хватит. Громов уже заждался, чтобы проверить прибор в деле.

— Капитан, это всего лишь моя догадка, но… — Татьяна запнулась.

— Продолжай, — Лёша ободряюще улыбнулся и кивнул.

— За последний час частота появления порталов возросла в 9 раз. Это чем-то напоминает усиление цепной реакции. Я думаю, что вскоре произойдёт коллапс порталов, если можно так выразиться, и пространство вернётся в нормальное состояние.

— Сенсоры регистрируют увеличение количества гравитонов, что подтверждает эту теорию. Природа не терпит дисбаланса, — поддержал Татьяну Матвеев.

— Коллапс порталов означает, что они перестанут появляться? — нахмурился Лёша.

— Именно, — Татьяна кивнула.

— В таком случае нам стоит поторапливаться.

— В 17 световых годах через 4 минуты по расчётам должен появиться портал, который будет стабильным 11 минут.

— Начните просчёт точки выхода из гиперпространства, мы как раз успеваем.

— Говорит доктор Штейн, — через динамики громкой связи раздался голос доктора. — Капитан, пройдите, пожалуйста, в первый медотсек, у меня для вас хорошая новость.

— Уже иду, док, — коротко ответил Алексей.

Когда Лёша вошёл внутрь, он поначалу не поверил своим глазам.

— Здравствуйте, капитан, — с койки на него смотрел улыбающийся Салливан.

— Фредерик, ты очнулся! — от радости Романенко даже не знал, что сказать. — Как себя чувствуешь?

— Как будто спал целую вечность, — ответил тот. — Воспоминания сумбурные и тоже очень похожи на сон. На кошмар, точнее. Что произошло на корабле?

— Если коротко — нас успели вытащить в последнюю секунду.

— То, что Фредерик очнулся так быстро — большая удача, но он ещё довольно слаб, — вмешался Штейн. — Я пока не разрешаю ему возвращаться к выполнению обязанностей.

— Но док… — попытался возразить Салливан.

— Никаких «но»! Более того, вам нельзя покидать медотсек ещё хотя бы пару дней, это мой приказ. За вашим состоянием нужен постоянный контроль, синаптические пути ещё не до конца восстановились.

— Капитан… — Салливан посмотрел на Романенко как обиженный ребёнок.

— Фредерик, ты мне нужен полностью здоровым, — мягко сказал Лёша. — Если доктор говорит, что нужно подождать, значит так действительно надо.

— Так точно, — покорно кивнул тот.

— Давай, поправляйся поскорее, — Романенко по-дружески похлопал Салливана по плечу и вышел из медотсека.

— Гиперпрыжок прошёл успешно, все системы работают нормально, — доложил Шашков.

— Портал откроется через 32 секунды, — сообщил Эрик.

— Ну что, капитан, вы готовы, наконец, отправиться в родное измерение? — Сэм возник на мостике незаметно, как и в прошлый раз.

— Да, — нарочито безразлично кивнул Озимцев. — Ждём лишь, когда откроется портал.

— 15 секунд до открытия портала, — Эрик продолжил отсчёт.

— Мы на месте. Портал в 12 000 километрах прямо по курсу, — отчеканил Джейкоб.

— У нас всё готово? — в очередной раз спросил Романенко, ошибок в самый последний момент ему не хотелось.

— Так точно. Можем начинать, — успокоила его Татьяна.

— Тогда вперёд. Джейкоб, курс на портал, скорость — половина кванта, — скомандовал Алексей.

Всё произошло быстро. Как только «Астерион» оказался внутри портала, «Камертон» выделил правильную частоту, и крейсер тут же оказался в обычном космосе. Портал исчез, и никто даже не понял, получилось ли у них вернуться в свой мир.

— Что произошло? — Романенко растерянно моргнул.

— Судя по данным с межпространственного транспортёра, мы вернулись в наш мир, — пояснила Кузнецова.

— Так… просто? — Алексей изогнул бровь.

— В другое измерение мы тоже без сложностей попали, — напомнил Горюнов. — Видно, действительно все, что было нужно, так это выделить частоту.

— Прыгаем к месту встречи.

Расчёт и гиперпрыжок заняли не много времени.

— «Феникса» здесь нет, — сообщила Татьяна, когда они прибыли.

— Будем ждать. Надеюсь, у них не возникло проблем.

— Портал открылся, — сообщил Эрик.

— Сэм, я всё хотел задать тебе один вопрос, — вместо команды о движении к порталу Гена внезапно повернулся лицом к Питерсону и взглянул тому в глаза.

— Какой именно? — Сэм недоумённо посмотрел на Озимцева.

— Мне не даёт покоя одна вещь, — Гена сделал паузу, выжидающе смотря на Питерсона.

— О чём вы говорите? — не выдержал тот.

— Почему наши сенсоры не смогли обнаружить тебя на станции?

— Лучи сенсоров могли не пройти сквозь толстые переборки, — Сэм отвёл взгляд. — Капитан, портал может закрыться, давайте решим этот вопрос потом.

— Портал подождёт, — Гена нехорошо усмехнулся. — У меня есть другое предположение: узнав, что мы приближаемся к станции, ты изменил биологические параметры своего тела, скрыв, таким образом, своё присутствие, а когда понял, что мы можем быть тебе полезны, снова изменил на человеческие, позволив себя найти биосканером.

— Вы говорите какой-то бред! — не очень убедительно возмутился Сэм.

— Бред? Ладно, а что ты скажешь о пятнах крови? Мы шли по этому следу, когда киборг похитил тебя, но потом след прервался. А доктор не обнаружил у тебя каких-либо ран, откуда эта кровь могла течь. Вот тебе ещё одно предположение: ты умеешь быстро регенерировать повреждённые ткани своего организма, — в глазах Сэма с каждым словом разгоралась ярость, теперь Гена ясно это видел. — Мы провели анализ твоей крови. И знаешь что? Ты не человек, — почти торжествующе закончил выкладки Озимцев. — Так кто же ты такой? — Сэм упорно молчал, переводя взгляд с одного человека на мостике на другого. — Молчишь? Тебе же хуже… Посадите его на гауптвахту, будем разбираться позже, а то портал и вправду закроется.

— Я ведь помог вам…

— Я похож на наивного? — прервал его Озимцев. — Помощь ещё не означает добрые намерения. Слишком ты скрытный.

Двое охранников, стоявших у входа на мостик, уже подходили к Сэму, один из них достал улучшенный вариант наручников. Сэм искоса взглянул на них, затем снова посмотрел на капитана. Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. Охранник протянул руку… Питерсону хватило одного молниеносного движения, чтобы раскидать охранников по разным сторонам мостика.

— Ах ты!.. — Булавский, не раздумывая, достал пистолет и выстрелил в Сэма в оглушающем режиме.

Тот не сделал ни одной попытки увернуться, хотя после того, что он продемонстрировал, стало казаться, что ему бы это не составило труда. Сэм лишь с улыбкой смотрел, как Булавский поднимает оружие и жмёт на спуск. Выстрел никак не подействовал на Питерсона, тот лишь с иронией покачал головой. Артур быстрым движением пальца переключил оружие в боевой режим и произвёл второй выстрел, на этот раз проделавший дыру прямо посередине грудной клетки Сэма. Дыра там находилась ровно две секунды, затем, за такое же короткое время полностью затянулась.

— Меня не так просто убить, — сказал Сэм, как только его лёгкие снова оказались способны гнать воздух к голосовым связкам.

— «Коготь» на мостик. Срочно! — Макнил активировал громкую связь.

— Капитан, вы мне нравились, и я на самом деле благодарен вам за то, что вы спасли меня, но в ваших же интересах не ссориться со мной, — Питерсон развёл руками. — Вы просто не знаете, на что я способен.

Всего через полминуты на мостик ворвался десяток спецназовцев с винтовками. Они встали полукругом и взяли Сэма в прицел. Всё это время тот спокойно стоял на месте.

— А ты не знаешь, на что способны мы, — процедил Озимцев. — Схватить его!

Один из спецназовцев начал осторожно подходить к Сэму, держа в руках электронные наручники. Тот позволил ему подойти почти вплотную, затем скрутил ему руку так, что наручники выпали на пол, и толкнул в грудь. Всё это снова было проделано молниеносно. Спецназовец отлетел назад, сбив по пути двоих своих товарищей. Толчок Сэма со стороны казался произведённым с такой лёгкостью, будто спецназовец совершенно ничего не весил.

— Огонь! — коротко скомандовал Михеев.

На этот раз Питерсон не стал ждать, пока его продырявят, он ловко увернулся от выстрелов, почти так же, как и киборги, и выбежал с мостика, по пути попросту сбив пару бойцов.

— Всем постам охраны, внимание! На корабле находится крайне опасный субъект. Необходимо немедленно задержать и обезвредить его, — Макнил коротко описал Сэма. — И пришлите медиков на мостик.

— Отмените переход в наше измерение до тех пор, пока мы его не поймаем, — добавил Озимцев. — Я не хочу приводить с собой неизвестно кого.

— Зря вы так, капитан, — голос Сэма донёсся из динамиков коммуникатора Геннадия.

— Сдайся добровольно и тебя не тронут.

— Как благородно. А только что вы, вроде, хотели меня убить, — из коммуникатора донёсся смешок. — У меня к вам встречное предложение, капитан. Давайте сыграем в одну игру. Если выиграете — сохраните жизнь экипажу, если нет — придётся убить всех и забрать ваш корабль себе.

— Что ты задумал? — Гену начинала сильно раздражать эта ситуация.

— Скоро узнаете, — Сэм отключил связь.

Практически сразу после этого на корабле произошёл энергетический скачок, который перезагрузил операционную систему корабля.

— Что происходит? — обеспокоенно спросил Артур.

— Проблемы с реактором, он вырабатывает энергию в слишком большом количестве. Энергетические конвертеры не успевают в полном объёме преобразовывать её, — пояснил Стефан, как только его консоль снова ожила.

— Бейкер, говорит Тихонов. Что у вас происходит? — Гена снова обратился к коммуникатору, но ответа на вопрос не последовало. — Инженерный, ответьте!.. Да что у них там случилось? Запросите охрану инженерного!

— Охрана не отвечает.

— А остальные посты?

— Тоже, — растерянно сказал Макнил.

— Значит, придётся идти туда самому. А вы оставайтесь на местах, — Озимцев строго посмотрел на офицеров. — Я его сюда притащил, мне и расхлёбывать, никем другим я рисковать не намерен. А вы попробуйте найти нашего «гостя», — и он вышел.

Вскоре Геннадий добрался до инженерного отсека. За время своего пути туда он никого не встретил, это настораживало, с другой стороны — основной путь он проделал на турболифте. Оставалось надеяться на лучшее. За десять метров до дверей отсека он понял, что надеялся зря, — возле них лежали четверо охранников, тех самых, которых он приставил к Бейкеру с коллегами, после того, как узнал о Сэме от доктора. Гена подошёл и приложил пальцы к артерии на шее одного из них — пульс был слабый. Остальные трое охранников тоже были живы. Пока что Сэм придерживался правил своей глупой игры. Гена поспешил внутрь инженерного отсека. Там картина была абсолютно такой же — вокруг лежали тела инженеров и техников.

— Медотсек, говорит Тихонов. Пришлите в инженерный бригаду медиков, срочно! — удивительно, но на этот раз со связью всё было отлично, Озимцеву пообещали прибыть в кратчайшие сроки.

Гена спрятал коммуникатор и принялся перебегать от одного тела к другому. Без сознания. Снова. Ещё один. Ну, хоть кто-то же должен очнуться! Ему надо знать, что произошло!

Как будто отвечая на его мысли, со стороны реактора раздался стон.

— Капитан… — Бейкер попытался сесть, но у него ничего не вышло. Гена подлетел к нему.

— Что здесь произошло? — он осмотрел главного инженера, но никаких повреждений у него не заметил, как и у других.

— Сэм ворвался сюда и начал… — Джеймс тяжело сглотнул, — начал перенастраивать консоль реактора. Я был последним, кто пытался остановить его. Он всех вырубил пистолетом.

— Он их всего лишь оглушил, — успокоил Бейкера Гена. — Держись, медики сейчас будут здесь.

— Внимание, выработка энергии не соответствует потребляемому уровню. Автоматическое регулирование заблокировано. Понизьте уровень выработки энергии в реакторе, — оповестил компьютерный голос.

В инженерный отсек вбежали 6 медиков. Одни из них сразу подбежал к Бейкеру и начал осматривать его. Пока медики оказывали всем пострадавшим первую помощь, Гена подошёл к консоли управления реактором. Он смутно представлял, что делать, но всё же решил попробовать, так как никто из инженеров не был сейчас в состоянии заняться имеющейся проблемой. Пользуясь подсказками компьютера, он попытался исправить ситуацию, но его ждал неприятный сюрприз. Система управления оказалась заблокирована полностью, включая ручной режим. Озимцев ввёл свой код авторизации — он давал полный доступ ко всем функциям корабля, но даже это не помогло.

— Консоль заблокирована, я ничего не могу сделать! — крикнул он Бейкеру.

— Нужно куда-то перенаправить излишки энергии, — Джон уже практически полностью пришёл в себя стараниями врача. — Лучше всего для этого подойдут варп-двигатели.

— Мостик, говорит Тихонов, — тут же отреагировал Геннадий. — Приказываю немедленно перейти на максимальный варп! Курс неважен. Это утилизирует лишнюю энергию и должно понизить нагрузку на энергетическую сеть.

— Вас понял! Перехожу на варп 7.5, — ответил Шашков.

— Очень умно, капитан, — из коммуникатора снова зазвучал голос Сэма. — Но надолго ли хватит этого решения? Давайте сделаем ставки.

— Кто ты такой? Зачем тебе всё это нужно? — прорычал Гена, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

— Хотите узнать кто я? — Сэма, казалось, забавляло всё происходящее. — Я расскажу вам, но не сейчас. Всему своё время, — Питерсон прервал связь.

— Артур, — Гена вызвал старпома. — Вы смогли определить местонахождение Сэма?

— Пока нет. У нас не получается локализовать сигнал его коммуникатора. Он оказался хитрее, чем мы думали, каждый раз ретранслирует сигнал через общую информационную сеть.

— Мы ещё посмотрим, кто хитрее, — процедил Озимцев. — Усильте охрану ключевых точек корабля, а также заблокируйте работу всех терминалов, включая информационные. Взаимодействие с системами корабля теперь только с моего ведома. Объявите боевую тревогу, пусть каждый носит при себе оружие. Наверняка он предпримет ещё попытки испортить нам жизнь.

— Будет сделано, — коротко ответил старпом.

— Отстаньте от меня, со мной уже всё в порядке, — услышал он ворчание Бейкера за спиной.

— Но я ещё не закончил! Нужно провести полное сканирование, чтобы выявить возможные внутренние повреждения, — возмутился медик.

— Пока вы будете меня сканировать, корабль разлетится на куски! — отрезал Джон. — Как только разберёмся с проблемой, сможете забрать меня в медотсек с потрохами.

— Хорошо, но если вам станет плохо, это будет целиком ваша вина, — с лёгкой обидой сказал медик, и переключил своё внимание на следующего пациента.

— Ты уверен, что ты в норме? — на всякий случай уточнил Озимцев.

— Капитан, умоляю вас… И вы туда же. Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы заняться реактором, честно, — Бейкер подошёл к консоли. — Уровень выработки энергии растёт, скоро он снова станет критическим, даже несмотря на задействованный варп-двигатель. Я попробую разблокировать систему управления.

— А можно его просто отключить? Физически?

— Если попытаться сделать это без предварительной деинициализации, мы повредим его, — Бейкер покачал головой.

— Макнил, — Гена связался с мостиком. — Обеспечь нормальную охрану инженерного, если надо сгони сюда хоть половину личного состава. Я не хочу, чтобы у Сэма получился его фокус второй раз.

— Так точно.

— Будь всегда на связи, — Озимцев снова обратился к Бейкеру. — Не хватало ещё потерять главного инженера.

— Вас понял.

Гена кивнул и покинул инженерный отсек, направившись к медицинскому. У него появилась одна мысль.

— Генри, вы здесь? — Озимцев вошёл внутрь, и, не обнаружив главного врача, двинулся вдоль коек, осматриваясь. — Генри!

— Я в лаборатории, — наконец послышался приглушённый ответ.

Гена направился к неприметной с первого взгляда двери, ведущей в немаленькую лабораторию, где обычно проводились исследования и эксперименты с биологически активными и опасными материалами.

— Проходите, — Смит приветливо кивнул. — Я как раз работаю над расшифровкой кода ДНК Сэма, как вы и просили, и уже достиг некоторых успехов. У меня получилось выявить гены, отвечающие за его сверхчеловеческие способности. Думаю, что вскоре я смогу найти их все и разработать блокатор, который нейтрализует его дополнительные «возможности». Правда, это может сделать его инвалидом.

— Меня это волнует меньше всего, нечего было портить жизнь моему экипажу. Как скоро вы закончите работу?

— Думаю, мне потребуется ещё около полутора-двух часов.

— Это определённо хорошие новости, но у нас сейчас немного иная проблема. Внутренние сенсоры корабля не могут обнаружить его. Пользуясь этим, он может скрытно пробраться практически в любую часть корабля. И я хотел узнать у вас, существует ли какой-нибудь способ определить его местоположение исходя из его биологических параметров?

— Ну, разве только… — доктор помялся. — Когда он лежал здесь, я обнаружил, что его температура на один градус Цельсия выше нормы. Тогда ещё подумал, что он может быть чем-то болен…

— Так просто? А мы… — Озимцев в раздражении махнул рукой. — Есть зацепка по Сэму, — он связался с мостиком. — Его температура на один градус по Цельсию выше стандартной человеческой температуры.

— А ларчик-то просто открывался, — ему ответил старпом. — Вас понял.

— Док, у меня ещё один вопрос, — Гена убрал коммуникатор. — «Вакцину» для Сэма можно будет распылить через систему вентиляции?

— Боюсь, что нет. Она будет синтезирована на базе нелетучего компонента. При попытке перевести её в газообразное состояние формула распадётся и потеряет свою эффективность. Её нужно будет вколоть непосредственно в мышечную ткань. Поэтому, для того, чтобы обезвредить его, вам придётся его найти, — Генри виновато развёл руками.

— Похоже, это будет не так просто. Но делать нечего… Спасибо, не буду отвлекать вас от работы. Сообщите мне, как только у вас получится.

— Разумеется!

— А я пойду помогать своим людям ловить ублюдка.

Как только Гена покинул медотсека, с ним тут же связался Сэм.

— Тепловые сенсоры… Умно, очень умно, капитан. Я всё ждал, когда до вас дойдёт. Но вы же не думаете, что вам это поможет? Я кое-что приготовил для вас, это надолго займёт ваше внимание.

— Хватит игр, Сэм. Зачем ты это всё затеял?

— Разве не ясно? Я хотел попасть в ваше измерение, я даже дал вам для этого все необходимые знания. Но, видно, слова «взаимовыгодный симбиоз» вам незнакомы.

— Чем тебя не устраивало своё?

— Дайте подумать… Наверное, тем, что в своём мире я являлся одним из самых разыскиваемых преступников. Помните тех огромных киборгов на станции? Они специально были созданы, чтобы поймать меня. Большая честь, капитан! И они действительно подобрались очень близко. Не буду описывать подробностей, просто, уходя от погони на своём корабле… На своём свежеукраденном корабле… Я попал в такую же аномалию, как и вы. Недалеко от места моего появления в этом измерении оказалась та самая станция. Я состыковался с ней и попросил помощи. Эх, отличные были люди, добрые…

— Что ты с ними сделал?! — рявкнул Озимцев.

— Ничего особенного, — Сэм мерзко хихикнул. — Они даже добровольно покинули станцию, стоило им только пригрозить, что я взорву её, если они не уберутся оттуда.

— Значит с ними всё в порядке?

— М-м-м, пожалуй, нет. Боюсь, что никто из них не выжил, когда я взорвал их корабли. Но такова жизнь. Ничего личного.

— Ах ты сукин сын!

— Как грубо! — Питерсон поцокал языком. — Я буду выше ваших инсинуаций и продолжу рассказ. На чём я остановился? Ах да… У меня ушло несколько недель, чтобы выяснить, где я и втереться в доверие к персоналу станции. Так же мне удалось узнать, что учёные на станции работали над возможностью открытия переходов в параллельные миры — в этом я вам не соврал. Представляете, какие перспективы открывает такая технология?

— Для таких подонков, как ты? Очень даже представляю, — мрачно ответил Гена.

— Снова вы за своё… Так вот, я был бы не я, если бы упустил шанс завладеть ею. И я не упустил. Однако когда я запустил устройство, что-то пошло не так и порталы в параллельные миры начали открываться и закрываться совершенно хаотично, остановить процесс было уже нельзя. Я подозреваю, что тут замешаны работники станции. Наверное, заподозрили что-то в последний момент. Видите, у меня была обоснованная причина их убить! Я уже было собрался покинуть станцию, но на ней появились киборги, а затем и вы. Не то, чтобы я не мог справиться с железяками, но неожиданная помощь ещё никому не мешала, правда? Ну а что было дальше вы знаете, — собственный рассказ явно восхищал Сэма, он закончил его торжествующе.

— Что дальше — знаю, а вот что было до… Что ты натворил в родном мире?

— Какой вы любопытный, — уважительно сказал Сэм. — Стремление к знаниям это похвально. Ну, значит… Всего-то уничтожил несколько космических станций, был инициатором крупного конфликта между тремя расами и однажды даже уничтожил небольшую планету. Так, мелочи.

— И ты надеешься, что если попадёшь в наш мир, то там тебя не найдут?

— Может и найдут, но это будет очень трудно. После коллапса порталов, открыть их снова будет проблематично, тем более что вы уничтожили станцию, на которой находилось всё оборудование для этого.

— Коллапс порталов?

— Ну не ожидали же вы, что они будут открываться вечно? Через 3–3.5 часа закроется последний из них, и вы навсегда застрянете здесь. И тут мы плавно подходим к сути моей игры. Есть три варианта. Первый, и наиболее нравящийся мне, — вы перестаёте упрямиться и позволяете мне попасть в ваше измерение вместе с вами. Затем просто доставляете меня к ближайшей обитаемой планете или станции, и я вас покидаю. Все остаются целы и довольны. Второй — вы ловите меня и убиваете/сажаете под стражу/отстреливаете в спасательной шлюпке без запасов провизии и так далее, это уже на ваш выбор. Третий — если вы не успеваете этого сделать, я постепенно захватываю контроль над всеми системами корабля и одним махом убиваю вас и весь ваш экипаж, а затем всё-таки отправляюсь в другое измерение. Если вас это утешит — не обязательно в ваше, всё равно там наверняка живут такие же буки как вы, — Питерсон весело рассмеялся.

— Как ты там говорил, спасательная шлюпка? Готовься к увлекательному полёту, — Геннадий прервал разговор и со злостью скрипнул зубами.

Лампы, расположенные вдоль коридора, вдруг стали светить намного ярче, некоторые из них тут же потухли, не выдержав нагрузки.

— Реле мощности не справляются с нагрузкой, — на связь вышел Бейкер.

— Значит, придётся повысить варп до 7.8. Это повысит расход энергии.

— Да, но этого будет недостаточно, кроме того, варп-двигатели долго не протянут в таком режиме.

— Нам нужно купить себе время. Как успехи в разблокировке?

— Сэм постарался на славу. Чтобы получить доступ, потребуется гораздо больше времени, чем у нас есть. Мне в голову пришёл другой вариант. Я предлагаю обнулить параметры операционной системы, чтобы сбросить пароль и вернуть стандартные настройки питания.

— Наверняка у этого решения есть минусы.

— Куда без них. Мы потеряем контроль над кораблём на 2 минуты, после чего операционная система вернётся к своему базовому состоянию. Затем нужно будет заново задать пароли для основных систем. Второстепенные системы во время сброса продолжат работу в стандартном режиме, а все первостепенные — перейдут в режим автономной работы, включая двигатели, — проинформировал его главный инженер, — Таким образом, даже если что-то пойдёт не так, мы всё равно продолжим движение. Ну и, конечно же, придётся идти в центр управления. После предыдущей встречи с Сэмом лично для меня любые перемещения по слабозащищённым коридорам — это минус.

— Если захочет, достанет и в инженерном, ты знаешь это сам. Значит, кроме нас и офицеров на мостике никто обнуления не заметит?

— Всё верно.

Лампа рядом с Озимцевым взорвалась снопом искр, на секунду мелькнули язычки пламени, затем они потухли. Корабль стало едва заметно трясти. Гена инстинктивно пригнулся.

— Значит, надо сделать это быстрее, пока корабль не расплавился! Бери всю охрану, что есть поблизости, и бегом в центр управления!

— Жду вас там через 5 минут, — Джон прервал разговор.

Центром управления на «Фениксе» (как и на «Астерионе») назывался отсек, в котором располагались серверы, реализующие все программные и аппаратные функции операционной системы. Он был свободен от людей, так как, в основном, не требовал обслуживания и работал в полностью автоматическом режиме. Полный доступ (а именно такой им и требовался) к нему имели лишь несколько человек на всём корабле. Помимо Озимцева это был Бейкер, кроме того Гена захватил с собой по дороге ещё двоих — старпома и советника.

— Приступим? — Джону ответили утвердительными кивками.

Для сброса системы существовала специальная панель, работающая полностью автономно и являющаяся продвинутым аналогом комбинации кнопок для аппаратного сброса настроек в смартфонах.

Джон подошёл к ней, и после пары манипуляций на маленьком дисплее панели появилась надпись «Введите первый ключ».

— Прошу, — сказал Бейкер, делая приглашающий жест рукой.

Гена ввёл свой пароль, к счастью, он довольно сносно успел его запомнить во время изучения документов на компьютере капитана. Затем его просканировал встроенный биосканер. За ним последовали Булавский, Новицкая и Бейкер. Многоступенчатая система ключей уменьшала возможность саботирования системы одним человеком.

— Подлинность ключей и пользователей подтверждена, — сообщил компьютер. — Начать сброс параметров операционной системы?

Гена подтвердил запрос компьютера.

— Сенсоры обнаружили Сэма, — сообщил Эрик. — Он находится на 27 палубе, сектор 15, движется в сторону носа корабля.

— Направьте туда охрану и перекройте тот сектор, — приказал Гена. — На 27-й палубе находится что-то важное? — он попытался припомнить, но в голову ничего такого не шло.

— Ничего особенного, — подтвердил его мысли Джон.

— Внимание! Критическая ошибка! Сбой восстановления базовых настроек! Возврат к настройкам по умолчанию невозможен! — внезапно разразился тирадой компьютер.

— Что?! — Джон подбежал к консоли и начал всматриваться в логи. — По какой-то причине базовый образ системы стал неработоспособен.

— У нас, значит, вообще не осталось вариантов? — сник Булавский.

— Есть ещё способы? — Новицкая вопросительно посмотрела на Джона.

— Так с ходу пока не могу придумать, — Бейкер покачал головой.

— Решили сбросить настройки операционной системы? — послышался уже знакомый всем насмешливый голос из динамиков. — Представляю, какие у вас сейчас лица, — Сэм рассмеялся. — Капитан, как насчёт оговоренной нами ранее сделки?

— Напомни условия.

— С удовольствием. Итак, я восстанавливаю операционную систему и возвращаю вам контроль над кораблём, а вы взамен позволяете мне переместиться в ваш мир и подбрасываете к ближайшему обитаемому объекту.

— Нам нужно время, чтобы обдумать твоё предложение, — уклончиво ответил Озимцев.

— Температура реактора достигнет критической отметки через 2 часа 17 минут. У вас есть ровно 2 часа, всё-таки корабль нужен мне хотя бы относительно целым. После этого пеняйте на себя. И, кстати, охранникам, которых вы отправили за мной, требуется медицинская помощь, — между делом сказал Сэм и прервал разговор.

— Вот гнида! — выкрикнул Бейкер. — Неужели мы пойдём у него на поводу? — он посмотрел на Озимцева.

— И не надейся, мы будем бороться до последнего, — Гена сжал кулаки. — У меня появилась идея, как выйти из сложившейся ситуации. Расходитесь по своим постам, я расскажу обо всём немного позже.

Главный инженер и старпом кивнули, и, не задавая лишних вопросов, пошли на свои посты, и лишь Светлана задержалась и пристально посмотрела на Геннадия, будто пытаясь прочесть его мысли, но также не произнесла ни слова и вышла из центра управления.

— Тихонов вызывает Смита, — негромко произнёс Озимцев в микрофон коммуникатора.

— Слушаю вас, — тут же ответил доктор.

— Ситуация всё больше выходит из-под контроля. Нам срочно необходим блокатор!

— Я только что закончил расшифровку его генома. Поверьте, я делаю всё, что в моих силах. Мне потребуется около часа, чтобы разработать и синтезировать формулу.

— Вся надежда на вас, док. Жду результатов через час.

«Феникс» трещал по швам. Каждую минуту откуда-то сыпались искры, в коридорах и каютах техника и электричество работали с перебоями, половина мелких приборов давно перегорела. Температура реактора уже вплотную подбиралась к критической отметке. Гена находился в медотсеке и нервно ходил взад-вперёд, ожидая, когда Генри закончит работу. Синтез занимал уже гораздо больше заявленного часа, но Озимцев понимал, что торопить и ругаться в данной ситуации бессмысленно. Оставалось только надеяться.

— Капитан, у меня всё готово! — из лаборатории наконец-то вышел сияющий Смит.

— Вы уверены, что «вакцина» сработает? — Геннадий взял в руки ампулу с тёмно-красной жидкостью и повертел, разглядывая.

— Стопроцентной гарантии нет, но попробовать точно стоит. Вероятность, что сработает как надо, всё же очень высока.

— Как быстро она подействует?

— Довольно быстро, — Смит пожал плечами. — В течении минуты, я думаю. Вот, возьмите, — Смит передал Озимцеву компактный шприц-пистолет. Гена сразу вставил в него ампулу и вложил шприц-пистолет в держатель на поясе за спиной.

— Ну что ж, пожелайте мне удачи, док.

— Удачи, капитан.

Озимцев не стал медлить и вышел в коридор.

— Где сейчас находится Сэм? — Гена нарочно связался с мостиком по незащищённому каналу.

— Он сейчас на 15-й палубе, сектор 1, каюта… — начала было отвечать Татьяна.

— Каюта 1512, — вмешался Сэм. — Могли бы спросить меня сами, капитан, — тон у него был всё такой же весёлый. — Неужели решились?

— Да, мы посовещались и решили, что будет лучше, если мы позволим тебе попасть в наш мир. Корабль и наша миссия слишком ценны, чтобы рисковать ими вот так.

— Наконец разумное решение, — удовлетворённо произнёс Питерсон. — Хорошо, сейчас я восстановлю операционную систему, но учтите, я слежу за вами, и если вдруг вздумаете обмануть меня и полететь не в том направлении или выкинуть ещё какой-нибудь фокус, убью вас и весь экипаж уже без всяких раздумий и колебаний.

— Не волнуйся, мы выполним твои указания, — заверил его Гена.

— Терминалы снова работают, — сообщила Светлана.

— Рассчитайте место появления ближайшего портала, — приказал Булавский.

— Ближайший стабильный портал откроется в пяти парсеках через 2 минуты и продержится около 17 минут, — ответил Вайт.

— Начинайте расчёт точки выхода. Прыжок по готовности, — распорядился старпом.

Двери каюты открылись. Напротив входа спиной к двери стоял Сэм и смотрел в иллюминатор.

— Капитан, какая честь. Решили навестить меня лично? — он не обернулся.

— У меня есть для тебя одна новость, — вместо ответа сказал Геннадий.

— Какая же? — Сэм обернулся, на его лице читался интерес.

— Я расторгаю наш договор, — Озимцев выхватил фазовый пистолет из кобуры.

Расстояние между ними было добрых 5 метров, но Гена даже моргнуть не успел, как оказался прижатым к стене. Одной рукой Сэм сжал его руку с пистолетом, а второй схватил за горло.

— Неужели ты думаешь, что я бы позволил найти себя, будучи неуверенным в своей безопасности? — прошипел он. — Никто из вас не сможет причинить мне вреда, вы слишком слабы, медленны и беспомощны! Я превосхожу людей по возможностям во много раз!

— Это… Ненадолго… — выдавил Озимцев.

— Почему это? — Питерсон сощурился и быстро оглянулся по сторонам.

— Ничего… Не ощущаешь?

— А что дол… — глаза Сэма стали круглыми и налились кровью, он отпустил Гену и сделал несколько нетвёрдых шагов назад. Из его ладони, которой он держал руку Озимцева стекла вниз тонкая красная струйка.

— Я подумал, что шприцом тебя не достать, поэтому немного модифицировал запонку на кителе, превратив её в иглу.

— Что… ты… сделал? — слова давались Сэму с трудом, он рухнул на колени.

— Уравнял тебя с людьми. Стефан!

В дверях склада появился Макнил с замораживающей пушкой в руках и направил охлаждённую струю на Питерсона. Тот тут же начал покрываться ледяной коркой и через несколько секунд превратился в ледяную скульптуру, так и оставшись на коленях.

Замораживающая пушка — замораживает любой объект до абсолютного нуля (-273.15 градусов по Цельсию), позволяя с лёгкостью обезвредить даже превосходящего по силе противника, при условии, что в того удастся попасть. Стреляет относительно медленно летящей струёй хладагента Z35, разработанного в российском научно-исследовательском центре физики элементарных частиц. При попадании хладагента на кожу, начинается цепная реакция глубокой заморозки, при этом все обменные процессы в организме останавливаются. Предусмотрена возможность вернуть замороженный объект в прежнее состояние с помощью специального катализатора, сам по себе объект разморозиться не может, даже при высокой температуре, которая лишь повредит формулу хладагента и вызовет у объекта необратимые структурные изменения.

— Посадите его в приготовленные апартаменты, — Геннадий поднялся и помассировал шею.

— Будет сделано, — усмехнулся Макнил и отдал приказ оператору телепорта транспортировать Сэма.

Для него был приготовлен специально переоборудованный и укреплённый морозильник. Несмотря на свойства хладагента, Озимцев не хотел рисковать. Убивать Сэма он тоже не хотел, он не убийца, чтобы лишать жизни обездвиженного и нейтрализованного врага.

— Говорит Тихонов. Сэм пойман и обезврежен, пора отправляться в родные края.

— Прошло почти три часа, — Горюнов с беспокойством поглядывал на экраны сенсоров. — Там что-то произошло, я чувствую.

— Не каркай, — сурово ответил Алексей. — Ждём дальше.

— Наверняка ждут, пока появится и в их измерении, — поддержала Романенко Кузнецова.

Разговор снова сошёл на нет. Бравада бравадой, но и сам Лёша нервничал и переживал за своего друга.

— На радаре появился корабль, — спустя пять минут оживился Джейкоб. — Дистанция 80 000 километров, справа по борту.

— Это они? — Лёша подлетел к Марринсу, чтобы лично взглянуть на показания сенсоров.

— Смотря кого вы подразумеваете под этим словом, — Джейкоб изогнул бровь. — Это тяжело вооружённый нимерийский крейсер класса «Авангард» по нашей классификации и он летит прямо на нас.

Сейчас Алексею представилась отличная возможность вживую рассмотреть нимерийский крейсер, так как во время предыдущего боя на это времени не было. Крейсер в разрезе по форме напоминал нечто среднее между овалом и приплюснутым шестиугольником, бока его были покрыты матовым материалом, частично поглощающем световую составляющую энергетического оружия, этому же способствовала и покатость корпуса. Поверх матового материала был нанесён зелёный узор, для человеческого глаза выглядящий абсолютно дико — какое-то нагромождение линий, форм и изгибов. Что-то типа знака отличия или геральдики, подумалось Лёше. По размерам крейсер был примерно равен флагманам земного флота. На его поверхности не было ничего лишнего — лишь массивные рёбра жёсткости слегка выпирали наружу. Нос его сходился в одной точке, а заднюю часть, казалось, обрубили топором, из-за этого он чем-то напоминал гигантскую сплюснутую пулю.

— Супер! Без них же всё равно было скучно и нечего делать, — саркастично заметил Романенко и сплюнул. — Боевая тревога! Всем занять свои места и приготовиться.

— С одним таким крейсером мы справимся, — беспечно заметил Горюнов.

— Он уже не один, — осадила его Татьяна. — Ещё двенадцать крейсеров только что появились из гиперпространства и следуют за первым.

Как и первый, остальные тоже имели на себе узоры зелёного цвета, Лёша припомнил, что читал про это что-то, когда изучал записи о нимерийцах. На каждом корабле их флота были такие. Что значили эти узоры — люди не знали.

— Тогда это уже другой разговор, — тут же переосмыслил ситуацию старпом. — Нужно отсюда улетать.

— А как же «Феникс»? Если мы улетим, а он появится посреди кучи вражеских крейсеров, его могут уничтожить! — возразил Романенко.

— А если не улетим, уничтожить могут нас, — парировала Наяна.

— Флагман нимерийцев… вызывает нас, — Анастасия сделала круглые глаза.

— Они… Что делают?.. — Горюнов повторил выражение лица Марковой.

— Впервые после первого контакта… — голос Марринса звучал почти благоговейно.

— Соедините, — сухо распорядился Романенко. У него в данный момент не было настроения восторгаться историческими моментами.

— Меня зовут Дионикус Сийет. Я адмирал флота Нимерийского Эората, — «Эората, о как» тихонько присвистнул Марринс. Он, как и остальные впервые слышал самоназвание нимерийской империи. — У меня к вам есть предложение.

Нимерийца, в отличие от остальных, Романенко видел впервые.

Лицо его чем-то походило на драконью морду, какой её изображали во многих китайских поверьях. Оно было вытянутым, в наличие имелись широкие ноздри, большие горящие глаза, прочная чешуя тёмно-серого цвета, рогоподобные отростки на верхней части головы. Вылитый дракон, разве что огнём не дышал. Лёша не видел нимерийца в полный рост, лишь до груди, однако смог рассмотреть его лапы. По-другому их нельзя было назвать. Это была дикая смесь кошачьих лап с когтями какой-нибудь хищной птицы. В дополнение одет он был в форму, походившую на гибкую броню красно-оранжевого цвета. Рост нимерийцев, судя по всему, составлял около трёх метров, но судить об этом было довольно сложно из-за отсутствия знакомых ориентиров, с которыми можно было бы сравнивать.

— Какое же? — выдавил, наконец. Алексей.

— Ваш крейсер — произведение искусства, гармоничное сочетание изящества и силы. Мне он нравится, точнее, мне нравятся оба ваших крейсера-близнеца, и я считаю, что такие корабли не должны быть уничтожены. Это было бы кощунством, поэтому я даю вам уникальную возможность присоединиться к нам, вместо того, чтобы бесславно погибнуть.

— А с чего вы взяли, что вы сможете уничтожить этот корабль в случае моего отказа? — вызывающе спросил Алексей. — Пока что вам это не удалось.

— Это неизбежно так же, как и падение вашей расы. Но вы очень хорошо показали себя в бою при Бетельгейзе. Мне даже понравилось, а нимерийца сложно чем-то удивить в бою. Поэтому, пока не поздно, я рекомендую вам примкнуть к нашему флоту. Если вы это сделаете, я обещаю оставить вас и весь экипаж в живых, а так же оставить этот корабль за вами.

— Оставить в живых, как же! Все ваши акты бессмысленной агрессии доказывают обратное! — взорвался Джейкоб.

— Джейкоб… — Алексей поднял руку и пилот замолк. — Адмирал, меня обижает ваше невысокое мнение о моих интеллектуальных способностях. Не знаю, с чего вы взяли, что я вам поверю и куплюсь на ваши сказки. Вам нужен мой ответ? Что ж, надеюсь, вам известно значение этого жеста, если нет — узнайте как-нибудь на досуге, — и Лёша перегнул правую руку через левую в известном всему миру жесте. — Конец связи.

Экран погас, Анастасия прервала сеанс.

— Ну вы даёте… Показали вы ему, капитан! — восхищённо выдохнул Марринс.

— На нас наводят орудия… Вся армада, — сообщил Матвеев.

— Удачи им с этим делом. Джейкоб, варп 2.5, курс не важен.

«Астерион» тут же перешёл на сверхсветовую скорость.

— Учитывая, как медленно мы летим, мы можем делать это хоть неделю, главное, не упускать из виду точку встречи, на случай, если… Когда «Феникс» появится, — Романенко поправился, ему не хотелось думать о том, что «Феникс» может не появиться вовсе.

— Мне не даёт покоя факт, что нимерийцы пошли с нами на контакт. Это им не свойственно. И уж тем более им не свойственно что-то нам предлагать. Но странно даже не это, а то, что искали они специально нас, и не безуспешно, — Наяна задумчиво потёрла лоб.

— И не просто успешно, а нашли почти сразу после нашего появления в этом измерении, — подлил масла в огонь Лёша. — Это стоит хорошенько обдумать, мне не нужны такие сюрпризы в будущем.

— Как насчёт приятных? — Джейкоб повернулся к Алексею. — Капитан, «Феникс».

— Точно? — Лёша второй раз за последние пять минут подскочил к пилоту.

— Да. Оказались в тылу у нимерийцев, совсем близко к ним… Стреляют! Матерь божья, да они подбили один из их кораблей!

— Виталий молодец! — от переизбытка чувств Романенко хлопнул по спине Марринса, так, что тот чуть не влетел носом в консоль. — Вот так и надо, сходу торпеду им в зад!

— Поможем им? — предложил Горюнов.

— Нет, мы можем получить повреждения, а у нас впереди длинный путь и корабли должны быть целыми. Свяжитесь с Тихоновым, нам надо уходить отсюда и побыстрее, пока нимерийцы не очухались.

Нимерийцы действительно ничего не успели предпринять. Всего за полминуты с Озимцевым связалась Маркова, и после этого «Феникс» также перешёл на варп. А ещё через несколько минут корабли вышли из варпа в обычное пространство только затем, чтобы через секунду совершить гиперпрыжок на максимальное расстояние по направлению к предположительному месту обитания креатонцев.

— Жаль Новака, — Гена грустно покачал головой. — Хороший был инженер.

— Не хороший, отличный, — Лёша поджал губы. — Хотя, к чести Громова, он справляется не хуже. Вам тоже досталось… Подумать только, эта зараза чуть не проникла к нам.

— Теперь уже не стоит волноваться. Главное, что обошлось.

— Твоя правда. Сейчас гораздо более актуален вопрос о нимерийцах и о том, как нас нашли.

— Надеюсь, будет не слишком поздно, когда мы это поймём, — Гена поднялся с кресла. — К слову о заразе, пойду, проведаю его, надо сказать пару слов.

— Передавай привет, — Алексей кивнул и отключился.

— Артур, прими управление, — Геннадий вышел с мостика.

Через пару минут Озимцев подошёл к двери морозильника. Рядом дежурил оператор, на случай внезапных изменений в состоянии Сэма.

— Разморозь его, — Озимцев подошёл к покрытому инеевыми узорами окошку и взглянул на видневшуюся в глубине как будто вырубленную из ледяной глыбы фигуру.

Оператор помялся, видно было, что ему не очень-то хочется возвращать Питерсона к нормальному состоянию, и его можно было понять, учитывая, что совсем недавно творил Сэм. Наконец он активировал консоль, и в воздух внутри морозильника был распылён катализатор.

Больше всего процесс напоминал испарение сухого льда. Минуты через три Питерсон был уже в сознании и зло смотрел на Гену. Тот ответил ему ехидным взглядом.

— Не замёрз? — на лице Геннадия играла улыбка.

— Вы должны осознавать, что эта камера меня не удержит, — Сэм подошёл вплотную к двери.

— То есть мы зря так старались устроить тебя покомфортнее? — Гена притворно огорчился.

Сэм недобро сощурил глаза, затем сжал правую руку в кулак и со всей силы ударил по стеклу. Раздался отчётливый хруст костей, и Сэм, сложившись пополам, схватился за запястье.

— Заморозка негативно влияет на память, — просветил его Гена. — Давай напомню: я вколол тебе препарат, лишающий тебя сверхчеловеческих способностей. И ты должен ещё спасибо сказать, что всё прошло удачно, мой главный врач говорил о неплохих шансах вообще оставить тебя инвалидом.

— Я… Обычный человек?! — Сэм не мог поверить в то, что услышал.

— Теперь ещё и со сломанной рукой, — Гена кивнул оператору и тот подал ему замораживающую пушку. — Сидеть тебе тут ещё очень долго, но я буду милосерден.

Дверь в морозильник открылась, и Озимцев вошёл внутрь, Сэм отступил от него на шаг.

— Вы… вы… — он не мог найти слов, в глазах его плескалось отчаяние.

Гена не был жестоким по своей натуре, но сейчас он ничего не мог с собой поделать, он просто наслаждался отчаянием и болью врага. Слишком много Питерсон попортил ему крови.

— Есть что сказать напоследок? — он поднял пушку и направил её на Сэма.

— Я убью вас!! — несмотря на боль, Питерсон кинулся на Геннадия.

Тот нажал на спуск и Сэм во второй раз за этот день принялся покрываться ледяной коркой.

— Как банально, — он бесстрастно посмотрел на застывшего в яростном крике и с занесённым левым кулаком Сэма и вышел из морозильника.

— Капитан, можно вас на минутку? — подозвала Лёшу к себе Маркова.

— Конечно, — Романенко подошёл к ней. — Что случилось?

— Я тут кое-что обнаружила на записи вашего разговора с Дионикусом. Сделала на всякий случай, всё-таки первый за долгое время контакт, для хроник… В общем, смотрите, — Анастасия запустила запись и нажала на паузу как раз в разгар монолога адмирала нимерийского флота. Видите? В дальнем правом углу, — она указала пальцем на тёмный силуэт.

— Особо не разберёшь, кто это, — сказал Алексей, рассматривая изображение. — Похоже на существо в балахоне. Не особо напоминает нимерийцев по фигуре.

— Я увеличила и отфильтровала изображение от помех. Лица не видно, но исходя из роста и телосложения, я могу однозначно сказать, что это человек.

— Так… — Лёша нахмурил лоб и посмотрел на Маркову. — То есть ты хочешь сказать, что на нимерийском флагмане внезапно оказался и свободно находился там заклятый враг Нимерийского Эората, человек? — Настя лишь поджала губы и пожала плечами. — Ну ладно, и кто это такой?

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Недостаточно данных, — в голосе Марковой звучала досада.

— Предатель… Как всё тривиально, а мы столько думали, — Романенко огорчённо вздохнул. — Таня, — он обратился к Кузнецовой. — Сколько потребуется прыжков, чтобы достичь координат, где предположительно обитают креатонцы?

— Если совершать гиперпрыжок каждые 5 минут, то мы долетим туда чуть менее, чем за 14 дней. Для этого нам потребуется сделать 3913 прыжков.

— Ого, — Алексей присвистнул. — Делькапо Громову, приём.

— Слушаю вас, капитан.

— Скажи, выдержит ли гипердвигатель 4000 прыжков на протяжении следующих 14 дней?

— Ну и вопросики у вас, — буркнул Михаил. — На этот вопрос можно однозначно ответить, только совершив эти прыжки. Вообще, по идее, он способен на гораздо большее… Теоретически. По крайней мере, таков прогноз диагностики и тестов.

— А что с запасами антиматерии? На сколько их хватит?

— Приблизительно на 10 000 прыжков.

— Значит, хватит в оба конца, отлично. Таня, начинай подготовку к нашему небольшому путешествию, — Кузнецова кивнула и запустила расчёт первой точки выхода.

— Капитан, поступил входящий сигнал от адмирала Разумовского, — сообщила Анастасия.

— Как вовремя. Соедините.

Для обеспечения сеанса одновременной связи вместе с «Фениксом» экран разделился надвое, таким образом, каждый из Лёши, Гены и адмирала мог видеть двух остальных.

— Тихонов, Делькапо, вы где лазите?! Мы уже неделю пытаемся с вами связаться, а вы как в воду канули! — Разумовский был явно не в духе.

— Простите, адмирал, у нас возникли некоторые трудности, — ответил за двоих Озимцев. — Весь рассказ займёт слишком много времени.

— Проблемы уже устранены, — добавил Лёша.

— Без проблем вы, похоже, жить не можете, — адмирал пожевал нижнюю губу, затем махнул рукой. — Ладно, целы — и слава Богу. Потом, может, предоставите отчёты, если… — он запнулся. — В общем, слушайте. Нимерийцы собирают силы недалеко от Солнечной системы, они даже не скрываются, и этому есть причина. Размер их флота впечатляет. Сильно. Мы собираем все корабли, которые у нас остались, но шансов мало. А без вас их вообще, считайте, нет. Поэтому, вам приказано немедленно вернуться домой. И ещё одна хорошая новость. Нимерийцы готовят приятный сюрприз нашей планете, какой именно, точно не известно, но, думаю, людей после него на планете больше не останется. Поверьте, средства у них для такого есть.

— Вы умеете обрадовать, — Озимцев не стал скрывать сарказма. — Вам известно, когда планируется атака на Землю?

— Судя по активности врага, можно ожидать атаки в течение трёх-четырёх недель. Всё-таки, во время последнего боя мы задали им перца, благодаря вам. Но даже месяц — это очень мало.

— Каково будет соотношение сил? — в разговор вступил Романенко.

— Нимерийцы ведут боевые действия не только с нами, и поэтому не могут выделить слишком большое количество кораблей для атаки, но даже при таком раскладе соотношение сил ожидается пять к одному, разумеется, не в нашу пользу.

— Давайте напрямую, — предложил Озимцев. — Шансы победы нулевые, даже подними мы с морского дна подлодки времён Второй мировой, и запусти их в космос. У нимерийцев превосходство не только по численности, но и по технологиям.

— У нас нет других вариантов, — сухо заметил адмирал.

— Есть, — спокойно сказал Алексей.

— Например? — в глазах адмирала мелькнула заинтересованность.

— Мы решили лететь к креатонцам, чтобы попросить у них помощи.

— Вы с ума сошли?! — воскликнул Разумовский. — Может, ещё помолитесь всем экипажем, вдруг святой дух откликнется, и прилетит к нам на подмогу, — адмирал фыркнул. — Что за выкрутасы?

— Мы и глазом не успеем моргнуть, как нимерийцы разделаются со всем нашим с трудом собранным флотом, — Романенко подался вперёд. — Одним людям не выстоять!

— И с чего вы решили, что креатонцы кинуться нам на помощь? Вы вообще знаете, что это за раса?

— Не больше вашего, адмирал, но этого достаточно, чтобы рискнуть, — уверенно сказал Гена. — Они с нимерийцами враги.

— И со всеми остальными, кто рискнёт залететь в их пространство, — парировал Разумовский.

— Адмирал, у вас по силам нимерийцев данных больше, чем у нас! Вы должны понимать, — Лёша снова попытался донести Разумовскому свою мысль. — С нашими двумя кораблями или без них — это будет скорее бойня, так ведь?

— Ну-у-у…

— В отчаянное время нужны отчаянные меры, — надавил со своей стороны Гена.

— А время сейчас отчаянное, — наконец, мрачно согласился Разумовский. — Ладно, приказ о возвращении пока что отменяется. Надеюсь, ваша затея увенчается успехом.

— Ещё одно, адмирал. Я не знаю, что будет со связью, креатонцы живут не очень-то близко к нашему пространству.

— Я в курсе, — буркнул Разумовский. — По крайней мере, даже если вы снова пропадёте, я буду знать, что у вас на уме. В любом случае, постарайтесь выходить на связь почаще. И помните, вас ждут на Земле. Конец связи, — адмирал отключился.

— Уф… Я думал, он нас и слушать не станет, — Геннадий посмотрел на Лёшу.

— Ему не хуже нашего известна плачевность ситуации, — Романенко сменил тему. — Мы начали подготовку к походу. Придётся совершить около 4 тысяч прыжков в течение двух недель. Громов говорит, что наши гипердвижки на такое вполне способны. Координаты точки выхода сейчас тебе скину. Начнём через 10 минут, добро?

— Добро, до связи.

— А, и ещё кое-что, — остановил его Лёша. — Нам стало известно, что кто-то из людей работает на нимерийцев. Один из них засветился в моём разговоре с адмиралом их флагмана, но, возможно, их больше.

— То есть… подожди… — Гена попытался переварить услышанное. — Как такое вообще возможно, они же ненавидят людей… Блин, ты прямо как Разумовский — умеешь обрадовать. Удалось его опознать?

— Увы, нет. Не видно ни его лица, ни каких-либо других зацепок. Понять, что это человек, удалось только по фигуре. Я перешлю тебе эту запись.

— Хорошо, с интересом посмотрю её. Конец связи.

Через 10 минут оба крейсера совершили гиперпрыжок, начав путешествие в малоисследованную человечеством часть космоса.

На мостик вошёл Салливан.

— Фредерик, что ты здесь делаешь? — Алексей напустил на себя грозный вид. — Доктор приказал тебе отдыхать.

— Разрешите мне вернуться на свой пост, — вместо ответа попросил тот почти жалобно. — Я больше не могу отдыхать! Ещё пару дней и я просто умру со скуки!

— Ты уверен, что справишься с обязанностями? — тон голоса Лёши сменился на искреннюю озабоченность. — Руперт же не из вредности велел тебе избегать нагрузок.

— Уверен! Я чувствую себя полностью здоровым.

— Ох, ну хорошо. Матвеев, уступи место Салливану.

Тот сразу же встал и отошёл в сторону, на лице его читалось облегчение.

— Если почувствуешь себя плохо, сразу сообщи об этом. Не хочу, чтобы ты потерял сознание в самый неподходящий момент, — Лёшу всё же волновало состояние здоровья его офицера по вооружению, но, в то же время, он в нём действительно нуждался. Опыта у Салливана было на порядок больше, чем у Матвеева. Тот, к слову, кивнув Фредерику и капитану, направился на свой прежний пост.

— Не волнуйтесь, такого не случится, — Салливан сел на своё место.

— Капитан, говорит Руперт, — как по заказу на связь вышел судовой доктор. — У меня хорошие новости.

— Говори.

— Мне удалось вывести похищенных членов экипажа из стазиса. Точнее, они как-то вышли сами. Я уже много чего перепробовал, и, честно сказать, начинал терять надежду. Все показатели жизнедеятельности у них в норме. Никаких физических или психических отклонений мы с коллегами не выявили. Они уже явно не наши пациенты.

— Так это же просто отлично, док! Тогда пусть расходятся по своим постам, но прошу периодически наблюдать их. Мало ли, вдруг что-то изменится.

— Вас понял. Конец связи.

На корабельных часах было 7:01. Лёша как раз проснулся, привёл себя в порядок, и собирался уже, было, идти на мостик, но на пороге собственной каюты наткнулся на старпома.

— Капитан, я как раз искал вас, — Владимир выглядел обеспокоенным. — Нам нужно поговорить.

— Я тебя слушаю.

— Наедине, — уточнил Горюнов. — Можно пройти в вашу каюту?

— Ладно, — согласился Лёша, хотя, по его мнению, коридор никак нельзя было назвать оживлённым местом. — Говори, что стряслось, — он закрыл дверь и посмотрел на старпома.

— Вопрос очень деликатный и важный, — Горюнов в ответ выразительно посмотрел на Романенко. — Я подозреваю, что у нас на корабле появился предатель.

— Ты уверен в этом? — Лёша насупил брови.

— Не на все 100 %, но посудите сами. Как иначе объяснить, что нимерийцы обнаружили нас почти сразу после выхода из портала?

— Им наверняка помогал тот человек, на записи.

— А он как узнал о нашем местоположении? Мы отнюдь не придерживались строгого маршрута, и вообще, мы оказались там благодаря цепи случайностей. Если только он не провидец какой-нибудь, то ему самому помогали, вот только почти наверняка это был кто-то из нашего экипажа. Экипаж «Феникса» отпадает, они тогда ещё были в параллельном измерении.

— Расплодилось предателей, как тараканов, — Алексей скрипнул зубами. — Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Пока нет. Я проверил системный журнал операционной системы, но там нет записей о незапланированных сеансах связи. Это мог сделать кто угодно, но, скорее всего, кто-то из старших офицеров. Больше прав доступа и знания систем.

— Логично. Ты ещё кому-нибудь об этом говорил?

— Пока нет. Решил сначала рассказать всё вам. Тем более, что это всё-таки пока что только догадки.

— Правильно. Всеобщий психоз среди офицеров сейчас абсолютно ни к чему. Попробуй найти ещё улики или доказательства. Действуй максимально скрытно, обо всём докладывай лично и только мне.

— Понял, — Владимир кивнул.

— Громов мостику, у нас проблемы с гипердвигателем.

— Что случилось? — Алексей оторвался от созерцания звёзд на большом экране.

— Вышли из строя сразу два инжектора антиматерии.

— Это же не первый раз уже. Замени запасными, — Романенко всё ещё не очень понимал, почему Михаил решил доложить об этом особо.

— В том-то проблема и состоит. Три дня назад я использовал последний запасной, у нас больше нет, — обречённо произнёс Громов.

— Ты говорил с инженерами «Феникса»? Может, у них есть?

— Говорил. К сожалению, вчера они тоже использовали последний запасной инжектор.

— А если снять инжекторы с варп-двигателя? — Лёше неожиданно пришла в голову идея.

— Собственно, поэтому я с вами и связался. Снять можно, но в таком случае мы не сможем летать на варп-скорости, а это может оказаться критично при стычке с врагом. Вам придётся выбрать.

— Да что тут выбирать, — Романенко вздохнул. — Нам нужно к креатонцам, значит, нам нужен гипердвигатель. Снимай. От полётов на варпе придётся отказаться.

— Возможно, не придётся, — встрял Джейкоб.

— Почему это? — Романенко непонимающе уставился на него.

— В 800 000 километров отсюда сенсоры засекли корабль. Конструкция напоминает корабль космического флота. Он дрейфует, двигатели выключены, живых существ на борту не обнаружено. Думаю, стоит туда наведаться. Нам вполне может повезти, и мы найдём там запасные инжекторы.

— Вот так удача, — Алексей приободрился. — Подарок судьбы, не иначе. Подлети к нему поближе. Громов, инжекторы пока не вынимай, мы попробуем раздобыть тебе новые.

— Вас понял.

— Свяжитесь с «Фениксом», пусть подождут, а то улетят вперёд, ищи их потом…

Во время короткого сеанса связи с «Фениксом» Гена только попросил их быть аккуратнее, напомнив, чем закончилось посещение корабля пришельцев, и сказал, что будет прикрывать их и, при необходимости, предоставит любую помощь.

Подлетев ближе, они убедились, что это действительно был корабль космического флота.

— Вы можете опознать его? — поинтересовался Романенко.

— Да, это… — Татьяна запнулась на полуслове, уставившись в экран терминала.

— В чём дело? — нахмурился Алексей.

— Это «Спринтер», — закончила она.

Почти все, кто присутствовал на мостике, обернулись и посмотрели на Татьяну.

— Тот самый «Спринтер»? — спросил Салливан, выделив слово «самый».

— Все параметры корабля совпадают, — подтвердила Кузнецова.

Романенко внезапно осознал, что все на мостике, кроме него, знают, что это за корабль. Более того, это наверняка был не просто корабль, с ним было что-то связано, но спрашивать он не рискнул, Виктор Делькапо наверняка должен был знать об этом сам. На его удачу, об этом спросила Наяна.

— Эй, тут не все старые космические волки! — возмутилась она. — Может, просветите, что это за корабль такой, что вы все челюсти с пола поднять не можете?

— С удовольствием, — отозвался Салливан. — «Спринтер» был первым кораблём, на который установили опытный образец гипердвигателя. Тогда эта технология была ещё совсем не отлажена. На симуляциях всё проходило на отлично, а вот при испытаниях корабли разрывало в клочья. Ты это, наверняка, знаешь. Тогда инженеры внесли несколько существенных модификаций, которые, как они думали, должны были решить проблему. 15 октября 2229 года «Спринтер» совершил первый пробный прыжок, который стал для него и последним. С того момента о нём никто больше ничего не слышал. А теперь представь шансы найти его в бескрайних просторах космоса, и тебе станет понятна наша реакция.

— Далеко же его занесло, — Наяна ошарашенно посмотрела на изображение «Спринтера» на главном экране.

— Громов, — Романенко вызвал главного инженера. — Жду тебя во втором транспортном отсеке через 5 минут.

— Уже иду.

— Капитан, вам нет надобности рисковать. Я могу пойти вместо вас, — вызвался Салливан.

— Куда тебе, — осадил его Лёша. — Только после комы очухался. Скажи спасибо, что на мостик тебя пустил.

— Спасибо, — пробормотал смутившийся Фредерик.

— Я возьму Матвеева, — продолжил Романенко. — С нами будет всё в порядке.

— На «Спринтере» нет атмосферы, поэтому необходимо будет надеть скафандры, — предупредила их Кузнецова.

Через 5 минут оператор телепорта перенёс одетую в скафандры группу на «Спринтер», прямо в машинное отделение. Корабль оказался маленьким, можно даже сказать, крошечным, после огромных размеров «Астериона», и состоял едва ли из десятка кают, расположенных на двух палубах, мини-склада, мостика и, собственно, машинного отделения. Поэтому никого из спецназовцев Лёша решил не брать, особой опасности он не ожидал.

— Мы на месте, приступаем к осмотру корабля, — доложил Романенко на «Астерион».

— Вас понял, — ему ответил Горюнов.

— Миша, посмотри, что там с инжекторами и можно ли их применить к нашему двигателю, — распорядился Романенко. — А мы осмотрим остальные отсеки.

— Может, кроме инжекторов и ещё чем разживусь, — Громов подошёл к гипердвигателю, достал из инженерного походного набора необходимые инструменты и начал развинчивать одну из панелей.

Лёша и Матвеев тем временем вышли из машинного отделения и разошлись по разным палубам. Романенко взял верхнюю. Он прошёлся до конца коридора, заглядывая в каюты, но ничего интересного в них не нашёл. Энергия, в отличие от атмосферы, на корабле всё ещё присутствовала, поэтому двери удавалось без труда открыть. В конце коридора находился мостик, там он обнаружил тела трёх офицеров. Судя по всему, это были штурман, рулевой и капитан. Учитывая положение тел, Алексей предположил, что погибли они при прыжке. Он подошёл к капитану. Тело под воздействием времени и в отсутствие необходимых микроорганизмов не разложилось, а мумифицировалось. Человек полулежал на терминале, и Лёша попытался поднять его за плечи. Под пальцами он почувствовал, как хрустят и скрипят высохшие суставы, отчаянно сопротивляющиеся его попыткам разогнуть их. Всё же с грехом пополам ему это удалось, и он облокотил капитана о спинку кресла, а сам принялся разглядывать консоль управления, на которой тот лежал. Система оказалась знакомой, и Романенко быстро получил доступ к бортовому журналу.

— Говорит Матвеев. Я нашёл на складе четыре новеньких инжектора. Больше ничего интересного не обнаружил.

— Говорит Делькапо. Понял тебя, Юра. Я сейчас на мостике. Обнаружил здесь 3 тела. Причина смерти пока неизвестна. Просматриваю бортовой журнал, может, удастся что-то выяснить. Возвращайся к Громову. Как у тебя успехи, Миша?

— Ну они тут и наворотили, я вам скажу, — отозвался Громов. — Обезьяны, наверное, и то эффективнее спроектировали бы. Я только-только добрался до первого инжекторного кластера. А если бы авария и надо было срочно заменить… В общем, сейчас начну их извлекать.

— Сколько времени тебе нужно? — спросил Лёша.

— Ещё, по крайней мере, минут 15.

— Хорошо, работай, — Алексей вернулся к бортовому журналу.

Он ожидал увидеть всего пару записей, так как полёт, по идее, был очень коротким, но всё оказалось немного иначе. Похоже, вести журнал стали чуть ли не с начала постройки корабля. Записи пестрели терминами, формулами и выкладками, касающимися принципов действия гипердвигателя, программы подготовки экипажа, прогресса работ и так далее, и тому подобное.

— Чёрт, чтоб разобраться в этом потребуется не один час, — Лёша покопался во встроенном в скафандр мини-компьютере, и с его помощью установил соединение с терминалом капитана, начав передачу бортового журнала и базы данных на карту памяти. Весь процесс занял около шести минут, завершившись сообщением «Передача завершена. Общее количество переданной информации — 50 Тбайт». — Сколько? — Романенко не поверил своим глазам. — Они, что, Российскую национальную библиотеку сюда запихнули? Ладно, потом разберёмся.

Дальнейший осмотр ничего особенного не выявил, да Алексей особо и не надеялся. Вся необходимая информация по случившемуся с кораблём должна была быть в базе данных, которую он уже скачал. Закончив дела на мостике, он спустился к Громову в машинное отделение, где, кроме главного инженера, его ожидал и Юрий.

— Осталось извлечь ещё два инжектора, — сказал Михаил, взглянув на капитана.

Алексей обратил внимание на десяток инжекторов, аккуратно уложенных в кейс для транспортировки.

— Они точно нам подойдут? — Романенко вдруг представил, как старые и громоздкие инжекторы прошлого поколения не влезают в современные слоты, и как им приходиться всё-таки извлекать замену из варп-двигателя, и внутренне содрогнулся. Было бы крайне обидно потратить время впустую.

— Да, я проверил их с помощью портативного сканера. Они полностью совместимы с нашими двигателями, всё по действующему стандарту. Так-с, остался ещё один… — Громов положил в кейс свежеизвлечённый инжектор и снова полез в двигатель, через минуту достав оттуда последний. — Всё, я закончил.

— Вот и славно. Говорит Делькапо, телепортируйте нас назад.

Не прошло и секунды, как их тела превратились в энергию и материализовались на платформе транспортёра. Там их уже ожидал Горюнов.

— Как всё прошло? — полюбопытствовал он.

— Двенадцать новеньких инжекторов, — Громов демонстративно приподнял кейс. — Я сейчас же заменю вышедшие из строя, с вашего разрешения, — Алексей кивнул, и Громов, не медля, вышел из транспортного отсека.

— Я нашёл на мостике тела трёх офицеров, — Лёша с Владимиром и Юрием направились следом. — Думаю, они погибли мгновенно, но чтобы выяснить, что случилось, нужно проанализировать бортовой журнал и базу данных. Я загрузил их в память мини-компьютера.

— С миссией это нам не поможет, но разгадать одну из самых больших загадок десятилетия будет очень любопытно, — Горюнов кивнул.

— Я загружу все данные на сервер корабля, чтобы желающие могли ознакомиться на досуге, — Романенко подошёл к терминалу.

Скорость чтения/записи у новых микросхем памяти была гораздо выше тех, что располагались на «Спринтере», так что все 50 Тбайт были загружены всего за 1 минуту 42 секунды. После чего Романенко, наконец, смог снять, уже успевший надоесть, скафандр.

— Осталось ещё около 500 прыжков до предположительного местонахождения креатонцев, — сообщил Эрик. — Не так уж и много, если учесть, сколько мы уже преодолели.

— Скорее бы мы долетели, а то меня уже мутит, — Светлана положила голову на ладони.

— Голова болит? — обеспокоенно поинтересовался Гена.

— Ага, очень, — Новицкая потёрла лоб левой рукой, затем закрыла глаза и принялась массировать виски.

— Тебе нужно в медотсек.

— Нет-нет, всё в порядке, я… всего лишь… Сейчас, только минутку… И… — речь Светланы оборвалась, и она, потеряв сознание, упала с кресла на палубу.

— Медотсек, говорит капитан! Нужна срочная медицинская помощь!

— У вас повышено артериальное давление. Сейчас я вколю вам лекарство, которое снизит его, — сказал доктор Штейн.

— Спасибо, док, — ответил Лёша. — Надеюсь, это поможет.

— Поможет, правда временно, — Штейн вздохнул. — Скажите, вас не беспокоят головные боли?

— Бывает, — Лёша кисло поджал губы, припомнив с полдюжины приступов за последние пару дней.

— Не так давно ко мне стали обращаться члены экипажа с жалобами о нарушении сна, головных болях и обмороках. И таких жалоб становиться всё больше. Некоторые не спали нормально по 2–3 дня!

— Чем это вызвано?

— Предполагаю, что в этом виновны постоянные гиперпрыжки.

— Но гиперпрыжки же совершенно безопасны, — немного неуверенно возразил Алексей. — Ведь так же написано в медицинской базе данных?

— Да, так там написано, — Руперт согласно кивнул. — Но до нас люди не совершали такое количество прыжков подряд за столь короткое время.

— Хорошо, допустим, что виноваты гиперпрыжки, тем более, что других причин, вроде как, и нет… — Романенко помедлил. — Можно как-нибудь устранить эти побочные эффекты? — он с надеждой взглянул на доктора.

— Я ещё не нашёл такого способа, поэтому пока настоятельно рекомендую совершать прыжки с интервалом не меньше 30–40 минут, — строго ответил Штейн.

— А что будет, если продолжать прыжки в том же темпе?

— Боюсь, что это может закончиться смертью некоторых, особо чувствительных к прыжкам членов экипажа.

— Это портит все наши планы! — Романенко, стиснув зубы, слез с койки.

— Мы с доктором Смитом уже работаем над решением проблемы, но у нас пока что недостаточно данных по влиянию прыжков на организм человека.

— Очень на вас надеюсь. А пока я действительно прикажу уменьшить частоту прыжков. Не хватало ещё загубить пол экипажа.

— Весьма вам благодарен, я постараюсь ускорить процесс насколько это возможно, — Руперт проводил Алексея к выходу из медотсека.

— Доктор, как она? — спросил Озимцев у Генри.

Они оба стояли перед койкой, на которой лежала бледная Светлана.

— В коме, — коротко ответил Смит. — Мне удалось остановить распад клеток её головного мозга, но это ненадолго.

— Распад клеток? — голос Геннадия дрогнул против его воли. — Доктор, что с ней происходит?

— Вы должны знать, что в последнее время это уже не первый случай внезапной потери сознания среди членов экипажа. Однако, это первый настолько серьёзный. Я посоветовался с доктором Штейном, и мы пришли к выводу, что в этом виноваты частые гиперпрыжки.

— Но они же безвредны, разве нет?

— В малом количестве — да. Точнее, не так… Они вредны, но в малом количестве не имеют значимого влияния на организм. А вот частые прыжки — это уже другое дело. Сами по себе они создают мощные кратковременные всплески подпространственной энергии. При частом воздействии на мозг она вызывает деструктивные процессы, нарушения сна, расстройство психики, быструю утомляемость и так далее, вплоть до полного разрушения нейронных связей и последующей смерти, — подытожил Смит.

— Просто великолепно, — вздохнул Гена, ещё раз взглянув на лежащую в койке Светлану. — Есть рекомендации по дальнейшим действиям?

— Необходимо увеличить интервалы между прыжками минимум до 30–40 минут, чтобы предотвратить усугубление ситуации. Мы уже работаем над лекарством, но нам нужно время, а до этого желательно не гнать лошадей.

— Вас понял, пойду, распоряжусь, — Озимцев направился к выходу.

— Не волнуйтесь, всё будет в порядке, — вслед ему заверил Генри.

— Капитан, вы не могли бы подойти ко мне? — донёсся из динамиков голос Генри Смита.

— Уже иду, — Гена тут же поднялся со своего кресла, а через несколько минут уже вошёл в медотсек.

— Мы с Рупертом синтезировали лекарство против гиперпрыжковой болезни, как мы решили её назвать. Я счёл, что вам стоит взглянуть на результат.

— И каков он?

— Я ввёл лекарство Светлане и…

— Где я? — со стороны койки Светланы раздался слабый голос.

Гена повернулся туда, и увидел Новицкую, в сознании, смотрящую на него.

— И показатели работы её мозга за последние полчаса значительно улучшились. Побочных эффектов не наблюдается, — закончил довольный Смит.

Гена одобрительно кивнул, и подошёл к Свете.

— Ты в медотсеке, — ответил Озимцев. — Ничего страшного, ты всего лишь потеряла сознание.

— Потеряла сознание? — Новицкая соображала ещё не очень хорошо, как после крепкого сна. Она попыталась встать.

— Лежите, лежите, — поторопился остановить её доктор. — Вы ещё слишком слабы. У вас была гиперпрыжковая болезнь. Не буду пока что нагружать вас деталями, скажу только, что, к счастью, нам удалось найти лекарство и остановить её прогрессирование, так что вы скоро поправитесь. Капитан, — он обратился к Озимцеву, — думаю, это лекарство стоит немедленно ввести всем членам экипажа.

— Абсолютно согласен. Прошу вас организовать всеобщую вакцинацию как можно скорее. Тогда мы сможем, наконец, продолжить путь в нормальном темпе.

— Однако спешу вас предупредить, что это лекарство — не панацея. Оно не сможет без конца восстанавливать разрушенные нейронные связи. При слишком длительном воздействии подпространственной энергии они погибнут, несмотря ни на какие ухищрения.

— Насколько длительном? — поинтересовался Геннадий.

— Ну, скажем, прыжков этак 3–3.5 тысячи, — прикинул в уме Генри.

— До креатонцев их осталось всего несколько сотен, но вот на обратный путь… В любом случае, начинайте вакцинацию, а там попробуем что-то придумать.

Через 2 часа все члены экипажа на обоих кораблях прошли вакцинацию, после чего «Астерион» и «Феникс» вернулись к максимально быстрому темпу совершения прыжков.

Примерно в это же время на мостике к Алексею подошёл Салливан.

— Капитан, — он протянул Алексею планшет. — Я тут немного поработал с тем, что вы принесли со «Спринтера», не так много удалось выяснить, но… В общем, смотрите сами.

— Благодарю, Фредерик, — Романенко принялся просматривать данные. — Ты уверен, что здесь всё верно? — недоумённо спросил он, едва начав читать.

— Так точно. Я два раза перепроверил… если, конечно, сенсоры корабля не врали.

— Значит… Получается, они добрались в эту часть космоса в один прыжок длиной 60 килопарсек. Вот это да, — Лёше трудно было такое представить.

— Получается так. А причиной смерти экипажа стал мощный выброс подпространственной радиации в момент выхода из прыжка.

— Видно, не одним нам она жизнь попортила, — вздохнул Алексей. — Странно, правда, что выброс был такой сильный. Это из-за старой модели движка?

— Дело не в нём. Судя по данным телеметрии, прыжок прошёл крайне неудачно, и их корабль затянуло в какую-то аномалию. В бортовом журнале капитан написал, что они испробовали все возможные варианты, чтобы выбраться из неё, но все их попытки провалились. Однако, затем они неизвестным образом из неё вышли. Благодаря этой аномалии, они смогли преодолеть 60 килопарсек всего за один прыжок, и благодаря ей же погибли в то мгновение, как оказались в обычном пространстве.

— И снова аномалия… Узнай про неё поподробнее, вдруг удастся её обуздать. Не хотелось бы упускать возможность быстро вернуться домой, — Романенко снова углубился в переданный ему Фредериком планшет.

— Капитан, мне нужно с вами поговорить, — сказал Горюнов.

— Идём ко мне в каюту, — Лёша кивнул, понимая, какая именно тема будет у разговора. — Салливан, остаёшься за старшего.

— Я вычислил предателя, — вполголоса сказал Владимир, как только дверь капитанской каюты закрылась за ними. — Им оказался Салливан. Фредерик Салливан.

— Ты уверен? — Романенко как-то не мог представить Фредерика, который чуть не погиб вместе с ним, спасая товарищей с инопланетного корабля, в роли предателя человеческой расы.

— Не подумайте, что мне легко сейчас это говорить. Но, к сожалению, вот, — он показал Алексею свой планшет, — доказательства. Я восстановил журнал сеансов связи. Его изменили, чтобы мы не могли узнать о переговорах с врагом, а проводил их, судя по записям, Салливан, используя свой личный уникальный код доступа, который, как вы знаете, у каждого офицера свой.

— Возможно, кто-то подделал сами записи, и Салливана попросту подставили, — неуверенно возразил Лёша.

— Это ещё не всё, — старпом жестом руки отмёл его возражения. — Послушайте.

Он включил на планшете аудиозапись, на которой явственно слышался голос Фредерика, а также голос автоматического переводчика, конвертирующего речь нимерийца в понятную для человека. Салливан сообщал их текущие координаты. По окончании записи Владимир включил ещё одну. Потом ещё. И ещё.

— Достаточно, — Романенко поднял руку и вздохнул. — Да уж… Трудно поверить, что такой преданный делу человек мог оказаться предателем.

— Ну и последнее — так, мелочь, конечно — сразу после выхода из портала в наш мир, Салливан покинул медотсек вопреки предписанию врача и вашему приказу. Это может подтвердить сам Штейн. В это же время был проведён один из сеансов связи с нимерийцами, место проведения — каюта Салливана.

Романенко угрюмо молчал.

— Необходимо немедленно арестовать его, — напомнил старпом.

— Да… Да, конечно, ты прав, — Алексей помедлил, затем нажал кнопку громкой связи. — Пришлите охрану на мостик, — он отжал кнопку. — Идём назад, я хочу посмотреть ему в глаза.

Когда они вернулись, охрана уже находилась на мостике. Все офицеры вопросительно переглядывались между собой и бросали непонимающие взгляды на капитана. Тот молча подошёл к Фредерику и заглянул ему в глаза. Салливан не опустил взгляда, более того его взгляд смутил Лёшу, а уж чего он точно не ожидал, так это собственного смущения в момент ареста предателя.

— Проводите… — Романенко на мгновение запнулся, но совладал с собой. — Гм… проводите Фредерика Салливана на гауптвахту.

— В чём вы меня обвиняете? — спокойно спросил Фредерик.

— В сговоре с нимерийцами и передаче им секретных сведений о нашем местоположении, — с этими словами Лёша передал Салливану планшет с уликами.

— Я не выходил ни с кем на связь уже несколько недель, — тот даже не взглянул на планшет, он всё так же не отводил взгляда от Лёши, который чувствовал себя с каждой секундой всё неуютнее. — И я бы ни за что не стал работать на врага, это против моих принципов и убеждений.

— Послушай это, — Лёша включил записи разговоров Фредерика с нимерийцами. — Кроме того, есть свидетельства, что ты самовольно отлучался из медотсека, тогда же был произведён один из сеансов связи, — добавил он, когда записи закончились.

Всё это время Салливан слушал подтверждение своего предательства с всё тем же спокойствием, ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Как я уже говорил, я ни с кем не выходил на связь длительное время, — повторил Фредерик. — Меня подставили. А что касается медотсека, я ушёл ненадолго в свою каюту, потому что было невыносимо скучно лежать на койке. Там я взял свою любимую книгу — я люблю читать их именно в бумажном варианте, как вы знаете, — Романенко действительно часто замечал, что в век повсеместной виртуализации Фредерик часто ходил именно с традиционными бумажными книгами. — Затем я вернулся в медотсек, мы с доктором Штейном уже обсудили это, он в курсе. Это единственный мой проступок. Если вы считаете, что это заслуживает ареста, что ж… Вам решать.

— Твоё заявление имеет право на проверку, и, поверь мне, она будет. А сейчас я попрошу тебя проследовать с охраной на гауптвахту, — Лёша отвёл глаза.

— Слушаюсь, — Салливан вытянулся по стойке смирно, отдал честь капитану и вместе с охранниками вышел с мостика.

Остальные офицеры молча переглянулись, но выяснять у капитана подробности инцидента никто не решился.

— Делькапо Матвееву! Прошу зайти на мостик, — раздражённо произнёс Романенко по громкой связи.

«Астерион» и «Феникс» вышли из гиперпространства на границе туманности посреди обломков сотен различных кораблей. Их полуразрушенные останки отбрасывали длинные причудливые тени друг на друга, и на пролетавшие мимо обломки в свете находящейся неподалёку красной звезды. Картина завораживала и угнетала одновременно. Многие остовы были просто гигантскими, и в то же время покорёженными и изуродованными настолько, что становилось страшно думать о причине таких повреждений. Вся эта мёртвая масса двигалась по орбите не первое, видимо, десятилетие, растянувшись по гигантскому кольцу вокруг светила. Осознать, насколько им повезло, что прыжок окончился между остовами, а не внутри одного из них, несмотря на то, что компьютер, рассчитывая прыжок, просто не знал о таком скоплении, они не успели. Прямо на них, сияя в лучах звезды остатками отражающего покрытия, надвигался один из тех огромных остовов. По форме он чем-то напоминал дирижабль — в высоту, по самым приблизительным оценкам, имел около 20 километров, в ширину — 30, а в длину — все 150, и вся эта неуправляемая громадина со скоростью 4200 км/ч неумолимо приближалась к двум крошечным на её фоне корабликам — «Астериону» и «Фениксу». Чтобы среагировать оставались считанные секунды.

— Лечь на левый борт! — прокричал Алексей. — Маневровые двигатели на полную мощность!

Джейкоб начал выполнять манёвр ещё до того, как Лёша закончил кричать приказ. Запустились маневровые двигатели, через долю секунды «Астерион» лёг на левый борт, принявшись уходить в сторону.

— Уходим вправо! — приказал Озимцев.

— Справа нет места, — не глядя на Гену ответил Шашков. — А вверх или вниз уже не успеем. Я попробую пролететь насквозь через него. Держите фазовые пушки наготове, — он быстро сопоставил положение корабля с движущимся на них остовом и запустил маневровые двигатели.

Услышав пилота, Макнил охнул и, протарабанив по клавишам своей консоли, запустил процесс складывания хвостового оперения, чтобы было легче вписаться по высоте, затем активировал фазовые установки и приготовился открыть огонь по любой преграде, которая могла возникнуть на их пути.

Джейкоб отчаянно пытался увести «Астерион» в сторону, но места для манёвра практически не оставалось. Слева поджимали останки других кораблей и торчащие отовсюду длинные несущие балки, которые сейчас были похожи скорее на копья, грозящие проткнуть корабль, если он подойдёт слишком близко. Невзирая на опасность, Марринс максимально прижал «Астерион» к обломкам и заглушил двигатели. По его замыслу остов должен был впритирку пройти мимо их корабля, но возникла неувязка — корпус громадины был неправильной формы и расширялся, начиная от середины. Кроме всего, за годы полётов по орбите мёртвый гигант притянул к себе гравитацией самый разнообразный мелкий мусор, летевший теперь вместе с ним, как хвост кометы, и теперь миллионы тонн обломков направились к ним, угрожая перетереть корабль как на тёрке. Джейкоб чертыхнулся и снова запустил маневровые и квантовые двигатели, и «Астерион» уверенно полетел в сторону стремительно приближающейся тучи металла. Собственно, других вариантов у него и не было. Разворачивать корабль в таком ограниченном пространстве было бы слишком долго, поэтому оставалось только лететь вдоль корпуса остова через обломки и затем, по возможности, вылететь выше, там, где их плотность была поменьше. Некоторое время Марринсу удавалось с поразительной ловкостью лавировать в этом адском лабиринте, но его везение закончилось, когда они оказались в километре от «ядра» волны — участка, где между обломками не было видно ни единого просвета.

— Держитесь! — выкрикнул он.

«Астерион» врезался носом в массивный кусок фюзеляжа какого-то корабля, затем в ещё один, начав, подобно ледоколу, буквально пробивать себе дорогу наверх. Тысячи разнообразных по размеру и форме обломков непрерывно бились об корпус, царапая и повреждая обшивку. Матвеев, было, взялся расчищать дорогу фазерами, но быстро понял бесперспективность этого дела. Место расплавленных собратьев тут же занимали новые. Наперерез их курсу из обломков, как из густого тумана, вынырнул ещё один остов, гораздо меньший, но вполне сопоставимый по габаритам с самим «Астерионом». Джейкоб смог избежать столкновения, уведя корабль вправо и расположив его плашмя относительно этого нового препятствия, но несколько острых частей корпуса летевшего на них остова задели нижнюю часть фюзеляжа и в нескольких местах продырявили броню, разгерметизировав несколько отсеков.

Тем временем Шашков маневрировал внутри полуразрушенного корабля, пытаясь не задеть уцелевшие балки несущих конструкций. На их счастье, большинство палуб было разрушено, но всё равно это помогало мало.

— Впереди тупик! — крикнул Вайт, указав пальцем на быстро растущее в размерах изображение глухой металлической стены на главном экране.

— Вижу! — нервно отозвался Шашков.

Макнил уже было приготовился стрелять, но Андрей неожиданно увёл их корабль вниз. Впереди под ними оказалась довольно большая дыра в палубе, и «Феникс», как в омут, нырнул в её чёрное жерло. Они транзитом пролетели несколько палуб и вылетели в ещё одну дыру, ведущую на очередной уровень чужого корабля. Вот тут Шашкову пришлось попотеть основательно. Количество уцелевших балок и переборок здесь увеличилось в несколько раз, оставляя для манёвра до ужаса мало места. Всё чаще Стефану приходилось работать фазерами, но всё равно до комфортного полёта им было далеко. «Феникс» как бешеный метался из стороны в сторону, пытаясь избежать столкновения. После, наверное, двадцатой уничтоженной преграды случилось непредвиденное. Как оказалось, генератор гравитации этого корабля всё ещё работал, несмотря на его общее плачевное состояние, и после очередной вынужденно уничтоженной опорной балки палубы над ними пришли в движение. На «Феникс» обрушилась целая секция, повредив обшивку верхней части фюзеляжа. Обвал вызвал цепную реакцию и через секунду за первой секцией последовали остальные. Андрею пришлось увеличить скорость, чтобы обогнать волну падающего металлолома, но, неожиданно, прямо перед ними рухнули 500 метров палубных перекрытий и несущих конструкций, перегородив дальнейший путь. Шашков резко взял вверх, уводя корабль в образовавшуюся пустоту, но из-за слишком маленького расстояния провёл «Феникс» днищем по обломкам. А затем оказалось, что пространство, в котором они очутились, резко сужается. Крейсер рухнул всей своей массой на палубу впереди, и последние семь километров попросту проехал на брюхе, сшибая все попадающиеся на пути опоры и переборки, после чего, наконец, вылетел с противоположной стороны остова.

Сам остов, пролетев ещё около 400 километров, врезался в кучу менее массивных останков кораблей, разбросав их в разные стороны, и продолжил свой полёт уже с гораздо меньшей скоростью.

— Такого экстремального пилотирования у меня ещё не было, — сказал Шашков, вытирая со лба ручейки холодного пота.

— Я не поседел? — решил разрядить обстановку Вайт.

— Это должен спрашивать я! — Андрей хохотнул.

— Какие у нас повреждения? — прервал их Озимцев.

— Множественные вмятины на крыльях и в носовой части, — тут же отозвался Макнил, — несколько трещин в районе второй палубы со стороны левого борта — отсеки уже перекрыты, и одна более серьёзная пробоина на первой палубе в пятом отсеке.

— Скажи ремонтникам, чтобы немедленно приступали к работе, — распорядился Геннадий.

— Так точно!

— Андрей, выводи нас в чистое пространство.

И «Феникс», уже никуда не спеша, направился к границе кольца-кладбища.

— После такого полёт сквозь бурю кажется лёгкой прогулкой, — сказал Джейкоб, повернув голову к остальным, когда «Астерион» оставил толчею обломков далеко внизу.

— Откуда здесь столько остовов и мусора? — полюбопытствовал Горюнов. — Даже на Верксе IV его в разы меньше, а там свалка ещё та.

— Знаю, бывал там, — подтвердил Матвеев. — Ну, после этого места там не свалка, а так, лёгкий беспорядок.

— Доложите о повреждениях, — сказал Романенко.

— Несколько пробоин на верхней и нижней палубах, в остальном — многочисленные, но незначительные повреждения обшивки в различных частях корпуса, — быстро ответила Наяна.

— Как вообще получилось, что мы попали в центр этой кучи? — возмутился Алексей.

— Из-за газов туманности мы не смогли увидеть её вовремя. Нам повезло и не повезло одновременно, — ответила Кузнецова. — Отклонение от расчётной точки выхода составило 182 420 километров — видимо, сказывается износ двигателя. Чуть больше или чуть меньше и мы бы оказались внутри одного из этих остовов.

— Неплохо бы впредь избегать таких ситуаций, — заметила Наяна.

— Согласен, но, к сожалению, это не всегда возможно. Сделаем небольшой перерыв. Вызовите ремонтные бригады и, по возможности, попробуйте выяснить, откуда здесь взялись все эти корабли, — раздал указания Лёша. — Владимир, остаёшься за главного. А я к себе в каюту, надо плотно пообщаться с Тихоновым по текущей ситуации.

— Капитан, у нас гости, — его остановила Кузнецова.

На экране медленно появлялся, казалось, прямо из пустоты, внушительных размеров военный корабль. Он был достаточно широким (около 2 километров) и имел очень странную форму. Он состоял из расположенных боками вплотную друг к другу относительно тонких цилиндров, которые вместе составляли закручивающуюся спиралью конструкцию. Посередине этой спирали шёл ещё один, гораздо более толстый цилиндр-стержень, к которому крепились все остальные. В длину корабль имел около шести километров.

— Чей это корабль? — спросил Гена.

— Конструкция корпуса неизвестна, но ввиду близости к креатонцам предполагаю, что он может принадлежать им, — Макнил пожал плечами.

Когда неизвестный крейсер стал полностью видимым, слева и справа от него начали появляться ещё два корабля, таких же размеров.

— Попробуйте вызвать их.

Через несколько секунд на экране появилось изображение.

В креатонцах сразу же угадывалось сходство с нимерийцами. Такие же формы лица, такие же горящие глаза и чешуйчатая кожа. Однако при более детальном рассмотрении становились видны мелкие отличия. Самый главный и заметный — цвет чешуи, он был бирюзовым. Видимо, столетия эволюции в изоляции всё же наложили на них свой отпечаток.

— Назовитесь! — потребовало существо с экрана.

Программе-переводчику был знаком нимерийский язык, креатонцы же, по-видимому, использовали подобие его диалекта, так что проблем с пониманием не возникло.

— Меня зовут Виталий Тихонов, капитан звездолёта «Феникс».

— Виктор Делькапо, капитан звездолёта «Астерион», — Лёша присоединился к разговору.

— Я Родиус, командир военного флота креатонцев. Вы без разрешения пересекли границу наших владений. Это серьёзное нарушение! Для этого у вас должна была быть веская причина. Советую назвать её поскорее, иначе я буду вынужден открыть огонь.

— Прошу, выслушайте нас. Наша раса сейчас находится в состоянии войны с нимерийцами. Мы проигрываем им, наша раса на краю полного уничтожения. Мы прилетели сюда, чтобы попросить у вас помощи, — выдал тираду Озимцев.

Получилось не очень складно, но достаточно хорошо, учитывая внезапность ситуации. Слово «нимерийцы» произвело определённо отрицательное влияние на Родиуса. Он отвернулся в сторону и кивнул кому-то, а затем снова повернулся к людям.

— Мы не помогаем чужакам, — переводчик сымитировал грубость, появившуюся в голосе креатонца. — Только потому, что ваша раса и так уже почти уничтожена, я позволю вам улететь, чтобы иметь возможность защитить свой дом и помочь своим. Убирайтесь отсюда, пока ещё целы.

— Постойте! Вы не можете так просто прогнать нас. Позвольте хотя бы поговорить с вашим лидером, — взмолился Романенко. — Мы проделали огромный путь, чтобы добраться сюда.

— Мне абсолютно всё равно, откуда вы прилетели. Нас не касаются ваши проблемы, — Родиус ещё раз повернулся в сторону и кивнул, центральный корабль креатонцев сделал по одному выстрелу в «Астерион» и «Феникс». — Это было последнее предупреждение. В следующий раз ваши корабли присоединятся к кольцу обломков под вами. Даю вам один китр, чтобы покинуть наше пространство.

Родиус оборвал связь и все три корабля медленно исчезли.

— Просто супер, — саркастично сказал Алексей. — И что такое китр?

— Минутку, — Анастасия покопалась в базе данных инопланетных языков. — Нашла. Это устаревшая и ныне неиспользуемая мера измерения времени у нимерийцев. 1 китр равняется 2 часам 27 минутам и 5 секундам.

— То есть у нас есть 2.5 часа, — подытожил оставшийся на связи Гена. — Как мило с их стороны.

— Какие будут дальнейшие распоряжения? — спросил Горюнов.

Лёша взглянул на Гену и тот кивнул ему, как бы прочтя мысли.

— Остаёмся здесь. Нет смысла возвращаться, не поговорив с их лидером.

— Не думаю, что он захочет с нами беседовать, — покачала головой Наяна.

— Значит, придётся его заставить, — хмуро сказал Озимцев. — Есть у меня одна мысль…

— Они снова появились, прямо по курсу. Движутся на нас, — оповестил офицеров Шашков.

— Расстояние? — Озимцев заметил, что против воли начинает нервничать, и попытался взять себя в руки, но не особо успешно.

— 23 километра, быстро приближаются.

— Дайте мне знать, когда они приблизятся до 15 километров.

— Входящий сигнал, — сообщила Виктория.

— Соедини.

— Вы решили испытать моё терпение? — раздражённо спросил Родиус.

— Нисколько. Как мы уже говорили, мы всего лишь хотим поговорить с вашим лидером, — спокойно ответил Романенко.

— А я вам ответил, что этого не будет! — Родиус начинал распаляться.

— Мы никуда не улетим, — на Озимцева, наконец, напало то спокойствие, которое приходит, когда пути назад уже нет.

— Что ж, дело ваше… — прорычал Родиус и креатонские корабли перешли в атаку.

— Они на нужной дистанции! — крикнул Вайт.

— Начинаем! — отдал приказ Геннадий и «Феникс» в то же мгновение совершил гиперпрыжок, оказавшись позади атакующих кораблей. — Открывайте огонь!

Макнил дал залп из всех орудий по ещё не успевшим понять, что происходит креатонцам.

— Огонь из фазеров по левому крейсеру! — приказал Гена.

— Есть! — Макнил тут же выстрелил, но лучи фазеров отразились от чего-то, плотно прилегавшего к броне креатонского корабля, и ушли в сторону. — Фазеры не нанесли повреждений! Их корпус способен полностью отражать выстрелы!

— Посмотрим, что они скажут на это… Зарядить пять торпед! Огонь! — рявкнул Озимцев.

Торпеды моментально покинули пусковые шахты и в считанные мгновения долетели до врага. На этот раз креатонцы не смогли отделаться так же легко. Часть взрывной волны была рассеяна по сторонам, однако, другая её часть всё же нанесла сравнительно неплохие повреждения.

— Кажется, эффект есть, но не сказал бы, что очень ощутимый. Лишь часть энергии взрыва прошла через защиту, — подтвердил наблюдения Макнил. — Они ведут ответный огонь. Повреждение обшивки на верхних палубах!

— Чёрт! Маневрируйте! Ещё десять торпед! Огонь!

Снова торпеды покинули пусковые шахты. На этот раз они попали в заднюю часть креатонского корабля и, взорвавшись, создали такую взрывную волну, которая хорошенько тряхнула даже сам «Феникс», находившийся на тот момент в 1400 километрах от эпицентра. Гена решил не скупиться на этот раз.

— Их защита в месте попадания ослабла. А у нас пробоины на 22-й и 23-й палубах, — «обрадовал» Макнил.

— Огонь фазерами в эту точку! — Геннадий проигнорировал отчёт о повреждениях, не до этого сейчас было.

Лучи фазеров сошлись в одну точку в указанном месте креатонского крейсера. Поначалу они всё же отклонялись в стороны, но через 4 секунды эффект отражения резко ослаб и фазеры тут же испарили довольно большой кусок корпуса. По-видимому, люди умудрились задеть что-то важное, потому что по корпусу повреждённого корабля тут же забегали красные и синие огни, больше похожие на разветвляющиеся нитки молний, а сам он сбился с курса, и его повело влево и вверх относительно первоначального маршрута движения. Теперь бой стал на равных. «Астерион» атаковал крейсер, справа от центрального. Шесть торпед попали в цель, остальные прошли мимо, так как оба оставшихся корабля внезапно пропали.

— Оба корабля исчезли! — доложил Матвеев. — На сканерах чисто!

— Далеко они уйти не могли, — Алексей подался вперёд. — Приготовиться использовать фазовые установки!

— Торпеда! — успел крикнуть Матвеев перед тем, как одна из вражеских торпед попала в верхнюю часть фюзеляжа. Точнее, это была не торпеда, а нечто совсем другое, на основе энергетических капсул, но разбираться, и придумывать отдельное название было некогда. — Большая пробоина на 33-й и 34-й палубах!

— Ответный огонь!

Десяток фазовых установок поочерёдно поразили то место, откуда была выпущена торпеда, на доли секунды проявив невидимый корабль, но защита отразила их лучи по совершенно непредсказуемым траекториям.

— Я не могу обнаружить их корабли. Чёрт бы побрал их маскировку! — Матвеев в отчаянии стукнул кулаком рядом с консолью.

— Спокойствие, — Романенко с силой сжал подлокотники. — Вычисляйте траекторию их движения по каждому их выстрелу.

— Приближается ещё восемь торпед, — сообщила Татьяна.

— Захват цели… Огонь! — Матвеев нажал на кнопку, и тут же фазеры сбили приближающиеся торпеды, а затем, без всякой паузы принялись вести огонь по невидимке. Правда, одна из вражеских торпед всё же сдетонировала, повредив обшивку в районе 29-й и 30-й палуб, но это нисколько не остановило Лёшу. Лучи фазеров, казалось, были совсем не страшны для креатонцев, они отражались, попадая в остовы, куски обшивки, летающие в округе, чуть ли не в сам «Астерион», при этом, не нанося врагу никаких повреждений. — Он уходит вправо! — по крайней мере, по отражению лучей фазера можно было хотя бы примерно догадаться о местоположении креатонского крейсера.

— Упреждающий выстрел торпедами! Пять штук! — гаркнул Алексей. — Рассчитайте необходимую дистанцию, чтобы нанести больше урона!

— Так точно! Надеюсь, что они не поменяли траекторию, — сказал Матвеев и выпустил торпеды.

Те с огромной скоростью полетели в сторону границы кольца обломков, залетели внутрь, и взорвались, разметав миллионы тонн металла во все стороны. Несколько больших кусков врезались в крейсер-невидимку, вновь на несколько секунд показав его очертания.

— Давай сразу десятком! — крикнул Романенко, и Матвеев тут же выпустил торпеды из шахт.

«Феникс» в это время вёл беспорядочный огонь торпедами и фазерами, чтобы найти корабль Родиуса. Взрывные волны разметали останки кораблей на десятки и даже сотни километров, образовав в кольце внушительные пустоты. Тысячи металлических осколков различной формы и размеров, будто в безумном хороводе под фейерверк взрывов, беспорядочно кружились в пространстве.

— Вижу корабль Родиуса — 22 градуса левее нас, — скороговоркой сообщил Макнил, не отрывая глаз от сканера.

— Их броня выдержит прямое попадание дюжины торпед? — спросил Озимцев.

— Предыдущий выдержал, — Макнил припомнил, как они вывели из строя крейсер в начале боя, — значит и этот должен.

— Тогда выстрели двенадцатью торпедами в одну точку! — приказал Геннадий.

— Так точно!

Выпущенные Стефаном торпеды за несколько секунд достигли уже улетающий с места своего обнаружения корабль Родиуса. Все они попали в цель — Макнил сделал верную поправку. Взрывом креатонский крейсер снесло в сторону и развернуло на десяток градусов по вертикальной оси. Пространство вокруг корабля на пару мгновений вспыхнуло подобно сверхновой, и броня в месте попадания покрылась какими-то трещинами, напоминавшими трещины на стекле перед тем, как оно вот-вот разобьётся. Макнил поймал момент и дал сфокусированный залп из дюжины фазовых установок, в результате чего выстрел смог пробить защиту крейсера и проделать в его броне внушительную дыру, после чего тот окончательно потерял маскировку.

— Вызовите их, — грозно приказал Геннадий.

Родиус ответил на сообщение и открыл канал связи, в который был включён и Романенко.

— Послушай, мы можем здесь уничтожить друг друга, но ничего этим не добьёмся! — Гена посмотрел в его большие горящие глаза. — Нам всего лишь нужно поговорить с вашим лидером. Это крайне важно для нас! Неужели один разговор стоит смерти твоих людей?!

— У нас особое отношение к смерти, — холодно ответил Родиус. — Умереть, защищая границы, для нас скорее честь. Однако, мы ценим вас, как воинов. В этом бою вы, похоже, заслужили право аудиенции. Я согласен провести вас вглубь нашей территории, но с одним условием.

— Каким? — с нетерпением спросил Алексей.

— Вы должны будете деактивировать все оружейные системы, понизить уровень выработки энергии реактором до минимально необходимого и, затем, передать нам управление над вашими крейсерами. Если вы нарушите эти требования, это будет расценено как акт агрессии, и вас уничтожат. Не стройте иллюзий, право разговора не даёт вам никаких других привилегий, — строго закончил креатонец.

— Выбора у нас нет, поэтому мы принимаем ваши условия, — согласился Романенко, Гена также согласно кивнул.

— Вот и отлично, — в голосе Родиуса послышалось удовлетворение. — Мы прекращаем огонь. Жду выполнения требований, — он отключился.

Гена и Лёша выполнили все требования Родиуса. Управление кораблями было передано членам креатонского экипажа, которые довольно быстро освоили навыки обращения с основными системами корабля. Сами креатонцы щеголяли в причудливых скафандрах, практически не сковывающих их движения и по большей части отмалчивались, не стремясь к контакту с людьми. Теперь, наконец, люди смогли увидеть их в полный рост. Он составлял около 2.5 метров, что было весьма кстати, потому что высота палуб составляла 3 метра, и креатонцам было бы весьма некомфортно передвигаться по ним, будь они выше. Туловище их было худым и вытянутым, и поддерживалось в равновесии четырьмя короткими, но мощными ногами, представляющими собой то же самое подобие кошачьих лап с птичьими когтями, только они были более широкие. По заверению гостей сила тяжести на земных кораблях была в полтора раза меньше привычной им. После завершения последних приготовлений все корабли одновременно совершили гиперпрыжок.

Всего прыжков понадобилось одиннадцать. После последнего они очутились в системе с двойной звездой, одна из которых была магнетаром, а другая — бело-голубая звезда класса «В» по классификации космического флота. Такие звёзды характеризуются температурой поверхности от 10 000 до 30 000 градусов по Кельвину, бело-голубым или белым свечением, имеют массу до 18 масс Солнца и радиус около 7 радиусов Солнца.

Слева от них находилась планета по размеру сопоставимая с Землёй, однако, несколько большего диаметра, с огромными водными пространствами и цепью материков, протянувшихся вдоль линии экватора. На её орбите находились несколько огромных военных станций, каждая с десятками пришвартованных кораблей, отличавшихся самыми различными размерами и внешним видом. Кроме того, на орбите находилось полторы дюжины непонятных механизмов, формой похожих на морские звёзды. Романенко рискнул поинтересоваться, что это такое, и неожиданно получил ответ. Оказалось, это были излучатели, генерировавшие защитное поле, уберегавшее обитателей планеты от большого потока радиации и чрезвычайно сильных электромагнитных полей. На вопрос, почему бы не выбрать систему подружелюбнее, креатонцы промолчали.

— Мы на месте, — с ними связался Родиус. — Сейчас ваши корабли пришвартуют в доках. Я доложу главнокомандующему о вашем прибытии. Ждите.

Следующие пять часов прошли в томительном ожидании. Наконец, Родиус снова связался с ними и сообщил, что их уже ожидают. Гену и Лёшу, захвативших с собой переносные переводчики, сопроводили на борт станции и провели к главному залу. Перед входом туда Родиус остановил их и дал несколько ценных советов.

— Нашего лидера зовут Эльвентор. Советую вам не повышать голос, он этого не любит. И не смотрите ему в глаза. У нас такое можно проделывать только с креатонцем рангом равным или ниже твоего собственного, а это точно не ваш случай.

— Спасибо, мы учтём это, — Гена ответил за обоих.

Дверь перед ними открылась, и они вошли в огромный зал с высоким потолком. Интерьер был выдержан в строгом и сдержанном стиле, никаких привычных человеку рельефов, лепнины, скульптур или орнаментов. Вся отделка выражала минимализм элементов, лишь слегка подчёркивающих общую канву, в то же время довольно успешно показывая, что зал — не комната с голыми стенами, а всё-таки произведение архитектурной мысли. Помещение было пустым, за исключением стоящей по центру перевёрнутой слегка вогнутым основанием вверх усечённой пирамиды, казалось, сделанной из стекла, с округлыми краями и углами. Рядом с ней стоял креатонец.

Гена и Лёша, помня наставления, почтительно склонили головы, дабы по возможности не встречаться взглядом с Эльвентором и медленно двинулись к середине зала. Не дойдя до стеклянной пирамиды пары метров, они остановились. Каждый мучительно раздумывал, с чего бы начать. За время ожидания приёма они так и не пришли к решению, как лучше убедить лидера креатонцев предоставить людям помощь. Им на выручку пришёл сам Эльвентор.

Он поднёс лапу к вогнутой поверхности пирамиды, и вокруг неё тотчас заклубилось что-то среднее между паром и туманом. В руке материализовалась капсула, выполненная в виде шара с выпуклостью, которую креатонец поднёс к пасти и нажал на эту самую выпуклость когтем. Из шара немедленно потекла струйка бирюзового цвета, за время полёта от шара к Эльвентору сменившая цвет на алый, по пути пройдя ещё несколько цветовых метаморфоз, так что больше всего это походило на то, будто креатонец пьёт радугу.

А затем Эльвентор заговорил.

— Мне сообщили, что у вас ко мне есть дело.

Переводчики молчали, и друзья от неожиданности подняли недоумённые взгляды на креатонца, забыв про все запреты, — он говорил на чистом русском, почти без акцента.

— Прошу вас, господа, простите мне мой возможный акцент и неточности. Я выучил русский язык всего за 3.5 часа. К сожалению, этого недостаточно для его уверенного использования. И забудьте ту чепуху про взгляд и ранги, — он как будто читал их мысли. — Вы гости и к вам это не относится. На самом деле, гм… — он помялся, — первые гости за много-много лет.

— Вы выучили русский за 3.5 часа? — наконец смог выдавить из себя донельзя удивлённый Озимцев.

— У меня есть способность к очень быстрому изучению языков. Я выучил уже 378 уникальных языков, не считая различных наречий, — похвастался Эльвентор. — Однако должен признать, русский довольно труден для воспроизведения моим речевым аппаратом, а уж про выражение голосом интонаций и правильных эмоций я вообще молчу. И как вы, люди, умудряетесь одной только голосовой мышцей выразить столько оттенков…

— Впечатляет, — Романенко уважительно покачал головой, — Ваша речь практически неотличима от обычной человеческой.

— И всё же, давайте поговорим о том, что вас сюда привело. Итак, я слушаю.

— В данный момент мы находимся в состоянии войны с нимерийцами, — Гена принялся повторять то же, что рассказал Родиусу. — Мы воюем с ними уже год. Сначала они атаковали наши отдалённые колонии, а затем стали подбираться к ближним рубежам. Мы истощены, перевес сил на их стороне и нам очень нужна ваша помощь, чтобы, наконец, закончить эту войну.

— Да, это на них похоже, — задумчиво сказал креатонец. — Но не объясняет, почему вы прилетели так далеко? Если не ошибаюсь, ваша планета находится в 60 000 парсек отсюда. Неужели ближе никого не было?

— Все остальные расы не желают ввязываться в войну. Они отказались помочь нам, — пояснил Романенко.

— Что я могу вам сказать, — огонь в его глазах загорелся ещё ярче. — Вам крупно не повезло оказаться их целью. Боюсь, однако, что вам придётся решать свои проблемы без нашей помощи.

— Нимерийцы собирают флот для атаки на Землю. У них гораздо больше кораблей, чем у нас, нам не выстоять, — Гена шагнул к креатонцу. — И, кроме того, у них есть средства для полного уничтожения жизни на Земле, а, затем, скорее всего, и на нескольких оставшихся наших колониях!

— Нимерийский флот будет насчитывать, по самым скромным оценкам, сотню-полторы крейсеров. Это их стандартная тактика. Сколько кораблей вы можете им противопоставить?

— Пятьдесят, максимум — шестьдесят, — прикинул в уме Лёша.

— И все такие же, как и ваши?

— Нет, наши крейсеры единственные такого класса во всём флоте, — признался Озимцев, смутившись.

— Очень плохо! — креатонец обошёл стеклянную пирамиду и подошёл к Гене. — Чтобы иметь более-менее приличные шансы против нимерийцев, вам понадобится штук сто таких крейсеров, как у вас, или штук триста ваших обычных. Это, естественно, приблизительная оценка, о вашем технологическом уровне я знаю немного.

— Если бы у нас было такое количество крейсеров, мы бы не нуждались в чьей-либо помощи, — возразил Алексей.

— Вот поэтому я и сказал, что мы не можем помочь. Если бы речь шла о десятке — другом крейсеров, вы бы не летели сюда, верно? А позволить себе выставить против нимерийцев армию за вас мы не можем. Конкретно в данный момент в моём распоряжении находится около 130 кораблей, это те, что под рукой. Чтобы это всё не было бессмысленно, я должен был бы дать вам как минимум половину из них. И я даже не хочу думать, сколько из них не вернулись бы обратно после боя. Эта планета — главная у креатонцев, и я не могу подвергать её риску, обескровливая защиту.

— Но вам сейчас ничто не угрожает! — Гена сжал кулаки.

— Любезный, вы разговариваете таким тоном, будто я вам что-то должен, — ледяным голосом заметил Эльвентор, — Всё же у него отлично получалось отражать эмоции, что бы он там ни говорил. — Напомните, почему ваши проблемы должны волновать меня?

— Без вашей помощи у нас нет шансов выжить! — Гена старался держать себя в руках, но получалось не очень.

— Я понимаю трагизм вашей ситуации, но не могу вам ничем помочь, — Эльвентор снова отошёл к противоположной стороне пирамиды. — Сожалею, но разговор окончен. Охрана проводит вас к вашим кораблям, и вы сможете улететь отсюда. Желаю вам победы в предстоящем бою.

И Гена, и Лёша промолчали в ответ, говорить действительно попросту было уже не о чем. Самое обидное, оба они понимали Эльвентора. Вряд ли их командование поступило бы по-другому, поменяйся они с креатонцами местами. Лететь на помощь неизвестно кому, неизвестно куда… Точно вряд ли.

— Что будем делать дальше? — тихо спросил Гена у Лёши, когда они уже подходили к выходу из зала.

— Мы сделали всё, что могли, больше нам здесь делать нечего. Не силой же их тащить… Значит, улетаем, — с грустью ответил тот.

Их проводили на корабли, и они начали готовиться к отбытию.

— Капитан, мы не можем совершить гиперпрыжок из-за магнетара. Его магнитные поля препятствуют корректному формированию гипер перехода. Минимальное безопасное расстояние от магнетара для прыжка — 3 миллиардов километров, — доложила Кузнецова.

— Свяжитесь с креатонцами, объясните ситуацию и запросите разрешение проследовать по их территории на такое расстояние, — ответил Романенко.

— Они разрешили, но только в сопровождении шести крейсеров, — ответила Анастасия спустя минуту.

— Как любезно с их стороны проводить нас, — проворчал Лёша, усаживаясь в своё кресло. — Выдвигаемся.

Далеко земные крейсеры с эскортом не пролетели. Из гиперпространства буквально за секунду появились три десятка нимерийских крейсеров, сразу же открывших огонь по креатонцам. Эффект неожиданности сыграл им на руку, и, пока креатонцы среагировали, нимерийцы успели уничтожить семь кораблей.

— Вы!!! — на экране появился Родиус, и переводчик принялся буквально выплёвывать его слова, но всё равно не мог отразить всей заложенной в них ненависти. — Вы привели сюда нимерийцев! Предали нас! И это ответ на наше милосердие?!

— А ну заткнись!! — на этот раз Романенко не церемонился. — Никого мы не приводили! Если ваша жалкая планетка плохо замаскирована, это ваши проблемы!

— Она замаскирована лучше, чем ты можешь себе представить! И кроме как с вашей помощью, они никак не могли узнать о нашем местонахождении! Вы поплатитесь за это! — Родиус прервал разговор.

Игнорируя нимерийцев креатонский эскорт принялся вести основательный огонь по «Астериону» и «Фениксу». Фазерные установки едва успевали сбивать шквал энергетических торпед.

— Прикажете открыть ответный огонь? — спросил Макнил у Озимцева, держа пальцы над соответствующими кнопками консоли.

— Нет! Улетаем, быстрее!

— От курса не отклоняться! Максимальная варп-скорость, — Романенко придерживался того же мнения. — Горюнов, где тебя носит?! Живо на мостик! — добавил он по громкой связи.

«Феникс» и «Астерион» перешли на варп, но креатонцы последовали за ними.

— Что так медленно?! — Лёша с раздражением уставился на цифру 1.2, отображающую их текущую варп-скорость.

— Сильные повреждения варп-двигателя! Долго так не протянет, надо выходить из варпа! — «обрадовал» его Джейкоб. — Похоже, успели испортить нам движок напоследок…

— Свяжитесь с креатонцами, — приказал Романенко.

— Они не отвечают на вызовы, — Анастасия покачала головой.

— Всё, дальше небезопасно! — Марринс вывел «Астерион» из варпа и виновато посмотрел на Алексея.

— Приготовиться к обороне! — скомандовал тот.

— Капитан, у «Астериона» проблемы с варп-двигателем, они отстали от нас, — доложил Вайт.

— Разворачиваемся! Мы их не бросим.

Через полминуты «Феникс» вышел из варпа рядом с «Астерионом», закрыв того от залпа десятка торпед.

— Открыть ответный огонь по противнику! Залп фазерными батареями! — прорычал Озимцев. — Каждые пять секунд выпускать по две торпеды по каждому из кораблей противника!

— Квантовые двигатели тоже вышли из строя! Теперь мы обездвижены! — Джейкоб отчаянно пытался сделать с этим фактом хоть что-то, но корабль совершенно перестал отвечать на его команды.

— Не прекращать огонь! Попытаемся отбиться! — крикнул Алексей. — Да где же Горюнов?!

— Он сейчас во втором транспортном отсеке, — ему ответил Матвеев.

— Где?! Какого чёрта он там делает?! Делькапо вызывает Горюнова! Ответь!

— Он собирается телепортироваться, — вместо Горюнова ему снова ответил Матвеев.

— Он… Что? — Романенко аж опешил. — Что он делает, повтори?

— Капитан, рядом с нами вышел из гиперпрыжка корабль нимерийцев! — встрял Марринс.

— Он телепортировался, — сказал Юра. — На корабль нимерийцев, — Матвеев поднял взгляд на Алексея.

— Входящий сигнал от нимерийцев.

— Принимай.

— Капитан, рад вас видеть в последний раз, — с экрана на них весело глядел старпом Горюнов.

— Говоришь, Салливан нас предал? — Романенко с яростью посмотрел на него.

— Можно, я обойдусь без дьявольского смеха и слов превосходства? — Горюнов пожал плечами. — Это банально и вообще клише. Вот что я скажу вам, капитан: если не можешь победить врага — стань его союзником.

— Какой ты оригинальный, — съехидничал Лёша. — За сколько продался? За 30 серебряников?

— Полноте мелочиться, — парировал Владимир. — Как только я узнал, что мы летим к креатонцам, я решил связаться с нимерийцами и предложить им сделку. В ответ они пообещали обеспечить мне безоблачную жизнь на их родной планете и сделать меня уважаемым гражданином. Выгодно, не правда ли?

— Когда я до тебя доберусь, на лёгкую смерть можешь не рассчитывать, — Алексей говорил теперь негромко, но ему показалось, что он сейчас сломает себе кисть, так сильно он сжал кулаки.

— Не когда, а если. А этого, увы, не произойдёт. Через несколько минут вы превратитесь в звёздную пыль. Было приятно служить с вами, капитан, — Горюнов совсем уж по-приятельски помахал рукой и прервал разговор.

Почти сразу после этого на экране появился Озимцев.

— Как вы? Сможете улететь отсюда?

— Двигатели не работают. Похоже, мы здесь застряли. Улетайте без нас, мы прикроем.

— Помечтай мне ещё! Никто вас тут не оставит!

— Критические повреждения обшивки. Реактор перегружен! — прокричал Матвеев.

— А, чёрт!! Слушай, ты должен знать кое-что, пока не поздно! — Лёша принялся говорить быстрее. — Настоящим предателем оказался Горюнов. Он продал и нас и креатонцев. Он должен поплатиться за это, и этим займусь я, а вы улета…

На мостике «Феникса» по главному экрану пошли помехи, а затем изображение переключилось на происходящее снаружи, как раз вовремя, чтобы присутствующие успели увидеть, как «Астерион» вспыхнул на мгновение, озарив пространство ярким светом, и разлетелся тысячей осколков.

— Не-е-е-е-е-е-е-т! — заорал Озимцев. Он не мог поверить увиденному. Этого не могло быть, это было неправильно, только не Лёша…

— Капитан! — одёрнул его Макнил. — У нас серьёзные повреждения, мы должны немедленно покинуть зону боевых действий!

Гена не ответил. Так плохо он не чувствовал себя даже во время темпоральной дезориентации.

— Капитан!!

— Улетаем, — наконец, глухо произнёс Озимцев.

«Феникс» начал разворачиваться, но тут же ему в корму попало несколько торпед, прорвавшихся сквозь заградительный огонь фазеров, разнеся квантовые двигатели.

— Квантовые двигатели уничтожены, серьёзные повреждения варп-пластин в области кормы, трещина в обшивке на верхней палубе, — на одном дыхании доложил Макнил. — Угроза разгерметизации корабля!

— Всем немедленно надеть скафандры! — Озимцев с усилием стряхнул с себя апатию и вскочил с капитанского кресла.

Из переборок на мостике выехали скафандры. Офицеры покинули свои посты и принялись в быстром темпе надевать их, а тем временем «Феникс» продолжали обстреливать, и небольшая трещина превратилась в крупный разлом, который тянулся от кормы до центра корабля, быстро разрастаясь. Большая часть крейсера была разгерметизирована, контроль над многими системами был утрачен. Система управления и оружие оказались обесточены, реактор надрывно вырабатывал лишь 30 % от номинала. Очередная торпеда пробила обшивку, и взрыв дошёл до мостика, пробив перегородку, отделяющую его от коридора. Большинство находящихся там людей погибли сразу, а Гену и ещё двух офицеров, находившихся от места пробоя дальше всего, высосало в космос через образовавшуюся дыру. До этого он никогда не был в открытом космосе. Снаружи картина боя представлялась совсем по-другому, чем с мостика. «Феникс» весь был во вмятинах, трещинах и дырах, а разлом, проходящий по центру, уже почти дошёл до носовой части. Вдалеке виднелись вспышки от сражения между креатонскими и нимерийскими кораблями, которых, благодаря Горюнову, прибывало всё больше. Даже судя по тем отблескам, что видел Озимцев, там был ад. Креатонские корабли, подбившие его крейсер, развернулись и умчались на выручку товарищам. Но он рано решил, что они оставили «Феникс» в покое. Два энергетических луча, пролетевших мимо него, заставили Гену переключить внимание с выпустивших их креатонских крейсеров на то, что происходило рядом. Лучи попали в «Феникс», и корабль раскололся по линии разлома, словно хрупкая стеклянная скульптура. Оружейный отсек взорвался, разнеся весь правый борт в пыль. Несколько осколков пролетели в опасной близости от Геннадия, и он машинально втянул голову в плечи. Финальным аккордом стал взрыв хранилища антиматерии вследствие выхода из строя сдерживающих электромагнитных полей и разгерметизации контейнеров. Гена закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от чрезвычайно яркой вспышки, которая слепила даже сквозь защитный экран шлема и закрытые веки, а когда открыл их, то увидел, что он уже без скафандра, и снова находится на мостике «Феникса» в своём кресле.

— Что за… — Гена потряс головой и для верности протёр глаза. Ничего не изменилось — он всё так же сидел на мостике своего корабля.

Первая мысль была — сон. Переутомился, и заснул на рабочем месте. Гена даже повертел головой, чтобы посмотреть, никто ли не заметил этой неловкости. Офицеры занимались своими делами, никто не обращал на него никакого внимания. Озимцев посмотрел на дисплей своего терминала — та же дата, только пятью часами ранее. И «Астерион», и «Феникс» находились на причале станции креатонцев в ожидании решения Эльвентора принять их. Геннадий, было, решил поскорее забыть этот свой сон, вот только… Слишком уж ярок и реален он был. Перед внутренним взором Озимцева всплыло лицо Лёши, кричащего, что Горюнов предатель, а затем эту картину перекрыл образ взрывающегося «Астериона». Гена судорожно сглотнул и поспешил в транспортный отсек.

— Делькапо, говорит Тихонов. Я сейчас телепортируюсь к вам на борт. Встречай меня на первой платформе. У меня есть очень важный разговор!

— Спокойнее, друг! — Лёша никак не ожидал такого волнения от Гены, хоть им и предстояли важные переговоры. — Уже иду.

Телепортировавшись на борт «Астериона», Гена практически затолкал Лёшу в его каюту, и там эмоционально, и в красках, путаясь и поправляя самого себя, рассказал то, что он недавно видел. После этого глубоко вздохнул и залпом осушил стакан с водой, который ему участливо подал Алексей.

— Прости, что сумбурно, нужно было выговориться, не представляешь, что я тогда чувствовал…

— Очень даже представляю, — Романенко вспомнил, как происходило слияние разумов.

— И что думаешь? Сон?

— Вот уж не стал бы ставить на это, — Лёша покачал головой. — За наше путешествие мы странностей повидали, хоть кунсткамеру открывай. И не забывай про перемещения во времени.

— А если всё же сон? Будет не до смеху, если мы ложно обвиним Горюнова, да ещё и расскажем про несуществующее нападение креатонцам.

— Ну как выглядят сны, ты знаешь. Спя, ты веришь в реальность, но проснувшись подмечаешь несуразности и нелогичности. А вот если ты продолжаешь верить пробудившись… Кроме того, ещё до нашего перемещения был у меня случай… — и Лёша вкратце рассказал о происшествии с майором Уваровым.

— Значит, я могу предсказывать будущее? Вау… — Гена не знал, радоваться ему или нет.

— Или тебя перебросило обратно во времени, аномалий мы встречали тоже достаточно, и пространственных, и временных.

— Как бы то ни было, что будем делать? С Горюновым и остальным…

— Идём на мостик. Я сейчас туда же вызову охрану. Ох, часто они там стали появляться, — вздохнул Романенко.

— И не говори, — мрачно подтвердил Озимцев, вспоминая Сэма.

Когда Гена и Лёша вошли на мостик, офицеры снова настороженно переглядывались между собой. Охрана их заметно нервировала, а про обвинения против Салливана они уже были наслышаны. Каждый понимал, зачем именно на мостике появилась охрана, и гадал, кого на этот раз обвинят в предательстве.

Лёша, ни на кого больше не глядя, сразу направился к Владимиру.

— Володя, — начал он по-простому, — отойди, пожалуйста, от своей консоли.

— Зач… — Горюнов проглотил, чуть было не сорвавшийся с языка вопрос, но вовремя спохватился. — Так точно, — он отошёл в сторону, немного нервно поглядывая на Алексея.

— Опа, смотри-ка, — Романенко весело посмотрел на Гену. — Сеанс связи с неким Дионикусом Сийетом, адмиралом нимерийского флота, и всего пятиминутной давности. Жалко, конечно, что ты успел передать им наши координаты, — Лёша повернулся к помрачневшему Горюнову, — но, зато, теперь не нужно ничего доказывать. Что, думал, через час уже будешь в безопасности на корабле нимерийцев и расслабился?

— Как вы узнали? — глухо спросил Владимир.

Вместо ответа Романенко со всей силы ударил его в челюсть так, что тот не смог устоять на ногах и упал на палубу.

— Охрана, заберите эту мразь с моего мостика. И освободите Салливана, скажите, что я его жду здесь через 5 минут.

— Капитан, и всё же… — несмело начала Кузнецова. — Как вы узнали, что это Горюнов?

— В этом мне помог мой друг, капитан Тихонов. Расскажешь ребятам ещё раз? — Романенко вопросительно посмотрел на Озимцева.

— Если только вкратце, нам ещё с Эльвентором объясняться.

— С кем? — переспросил Матвеев.

— С лидером креатонцев, — пояснил Геннадий. — Слушайте…

И он по-быстрому пересказал то, что в подробностях поведал Лёше.

— Ну дела! — присвистнул Джейкоб. — Это мы, получается, из-за этого гада чуть к прабабкам не отправились?! Можно я ему тоже врежу?

— Успокойся, — осадил его Лёша. — Горюнов своё получит сполна. То, что это было на самом деле, а не в воображении Виталия, мы уже убедились. Есть у кого мысли, как это могло произойти?

— У меня есть, — откликнулась Наяна. — Можно предположить, чисто гипотетически, конечно, что произошедшее — результат воздействия излучения магнетара и антиматерии, в больших количествах выделившейся в космос после взрыва крейсеров. «Астерион» начал, а «Феникс» добавил необходимую для критической массы величину, и произошло мгновенное рождение аномалии, на этот раз темпоральной.

— Я бы, конечно, предпочла прогнать симуляцию этого инцидента, — добавила Кузнецова, — но в целом теория имеет право на жизнь. Я поддерживаю Наяну.

— Что ж, запомним, возле магнетаров не взрываться, — Алексей кивнул.

— Капитан… — все обернулись на голос, в дверях мостика стоял Фредерик Салливан. — Разрешите заступить на службу!

— Фредерик, — Лёша подошёл к нему и обнял за плечи. — Я должен извиниться перед тобой, за свой необдуманный поступок. Надеюсь, ты поймёшь и простишь.

— Война есть война, — Салливан улыбнулся.

— И то верно… Гм, а насчёт заступления на службу… Видишь ли, — Романенко хитро подмигнул Фредерику, — Матвеев уже как-то свыкся с местом, да и гонять его туда-сюда не дело. Поэтому он получает твою должность, а ты — должность старпома вкупе со званием старшего лейтенанта. Поздравляю обоих, — он пожал руку Салливану, который после этого на пару с Матвеевым тут же взял под козырёк.

— Звёздочки на погоны получишь потом, а пока у нас есть важное дело, — Романенко переглянулся с Озимцевым, и направился к главному экрану.

Следующие полчаса прошли кувырком. Гене пришлось повторить свою историю ещё дважды — для Родиуса, и, затем, уже для Эльвентора, с которым устроили внеплановый сеанс связи. Кроме того, рассказ Гены дополнил Лёша, подкрепив его логами с консоли Горюнова.

— Так значит, из-за вас нимерийцы узнали о нашем местоположении? — грозно уточнил у них Эльвентор.

— Мне жаль, что так вышло, — сказал Романенко. — В каждом стаде найдётся паршивая овца.

— Паршивая овца? Ах, да, поговорка… — Эльвентор понимающе кивнул. — И это вышло уже во второй раз по вашему же заявлению, — лидер креатонцев пытался переварить услышанное. — Ваш рассказ звучит настолько невероятно, что в него можно поверить.

— Нам нет смысла обманывать вас, — Гена развёл руками. — Если бы мы хотели натравить на вас нимерийцев, мы бы…

— Не стали бы о них рассказывать, я понял… И не только это. Жизнь отшельниками по отношению к остальным расам учит распознавать, когда тебе врут.

— Значит, вы нам верите, и… — начал было обрадовавшийся Гена.

— Но, — прервал его креатонец. — В случае если вы соврали, вас и ваши корабли уничтожат.

— Как мило с вашей стороны, — насупился Гена.

— Мы поможем вам отбить атаку, чтобы вы не сомневались в наших намерениях, — Алексей был настроен более дипломатично.

— Надеюсь, мне действительно не придётся это делать. А сейчас прошу меня простить, мне нужно готовить флот. Присоединяйтесь, но помните, мы пока что ещё не полностью вам доверяем, — Эльвентор прервал связь.

— Это он нам так вежливо дал понять, что за нами будут присматривать во время боя? — Геннадий изогнул бровь.

— Видимо так, — Лёша пожал плечами. — Выбора у нас нет.

Через 3.5 часа все крейсеры, вовлечённые в оборону станции, заняли выжидающие позиции. С минуты на минуту должны были появиться нимерийцы. Креатонцы основательно подготовились к их прилёту. В направлении их предположительного появления были направлены сотни мощнейших орудий, включая большие ускорители частиц военных станций, способные буквально дезинтегрировать материю плотным и, одновременно, широким потоком за считанные секунды.

Наконец, из гиперпространства стали один за другим появляться вражеские крейсеры, там, где их и ожидали. Общее количество кораблей после прыжка насчитывало 47 штук. Секунда тишины, а затем…

— Огонь! — орал Родиус своим подчинённым.

— Огонь! — вслед за ним вторили Гена и Лёша.

— Огонь! — операторы орудий военных станций привели свои страшные механизмы в действие.

В первое же мгновение было уничтожено 12 нимерийских крейсеров, остальные получили различной тяжести повреждения. Капитаны многих нимерийских кораблей успели сориентироваться, и принялись уходить с линии огня, одновременно пытаясь перейти в контратаку, однако, прежде чем первый из нимерийских крейсеров дал залп, враг потерял ещё 5 боевых единиц.

Ряды противника таяли на глазах. Через 15 минут боя из 47 кораблей осталось лишь 8, а потери креатонцев составили 11 кораблей. Три оставшихся крейсера не стали дожидаться смерти и совершили гиперпрыжок. Выстрелы прекратились, и на месте побоища осталось огромное количество обломков, некоторые из которых всё ещё пылали, озаряя первый в истории соединённый креатонско-земной флот.

— Видно, на излучение магнетара им плевать, — Геннадий принялся разминать затёкшую от напряжения шею.

— Их гипердвигатели имеют более совершенную конструкцию и рабочие характеристики, — ответил Шашков, — но, не думаю, что излучение магнетара им не помеха. Скорее всего, их выбросит чёрт знает где, да ещё по отдельности.

— Так им и надо! — позлорадствовал Макнил.

— Нас вызывает Родиус, — сообщила Виктория.

— Выведи на экран.

— Эльвентор хочет видеть вас обоих у себя в течение 15 минут, — сказал Родиус. — Я уже выслал за вами челноки. И, кстати, хорошо дерётесь, — он прервал связь.

— Ты слышал? — Лёша рассмеялся. — Если уж сам Родиус хвалит нас второй раз за день, значит, мы кое-чего да стоим.

Спустя 11 минут оба капитана находились перед дверью того самого зала, в котором они были в прошлый раз, правда, помнил об этом только Гена.

— Он ждёт вас, проходите, — шепнул Родиус и двери перед ними открылись.

За дверями их встретила охрана, которая проводила их к пирамиде, и внимательно наблюдала за ними на протяжении всего разговора. В прошлый раз её не было.

— Что ж, — начал Эльвентор. — Вы не с нимерийцами, теперь это очевидно. Особенно мне понравилось, как красиво один из вас разнёс их крейсер метким попаданием в отсек реактора. Опыт войны с ними у вас есть, это точно.

— Наша раса ведёт ожесточённую войну с нимерийцами и…

— Вы решили, что мы вам в этом поможем, — перебил Гену Эльвентор.

— Это так. Остальные расы отказываются нам помочь.

— Очень их понимаю, нимерийцы не те существа, которым хочется перейти дорогу.

— На кону жизнь людей как вида, — добавил Алексей. — Разве для вас это ничего не значит?

— Вы помогли нам справиться с врагом, и за это я вам благодарен. Но не будем забывать, что вы же его сюда и привели, пусть не нарочно. И вы ожидаете помощи после такого? Из-за этого теперь под угрозой находится благополучие моего вида, — креатонец сделал ударение на слове «моего».

— Прошу вас, помогите нам справиться с ними! У вас мощный флот! Если мы объединимся, то уничтожим угрозу сразу для обоих наших народов! — Гена предпринял ещё одну попытку убедить расчётливого Эльвентора, но увы.

— Ваша оплошность повлекла за собой куда больше проблем, чем вы думаете. Теперь они знают, где мы находимся, и смогут нанести удар в любой момент. Мы иногда наблюдаем за ними. То, что вы видели сегодня, был лишь авангард. Если вы не в курсе, нимерийский флот насчитывает более трёх тысяч крейсеров. Конечно, их беда в том, что они одновременно воюют во всех возможных направлениях, и большая часть флота уходит на поддержание порядка в Эорате, однако, если они сильно захотят, им не составит труда одновременно уничтожить обе наши планеты. Поэтому сейчас у меня на счету каждый корабль.

— Значит, вы нам не поможете? — Романенко решил получить чёткий ответ.

— Сожалею.

— Но… — начал, было, Алексей.

— Не стоит, — оборвал его Озимцев. — Пойдём отсюда.

Лёша не без усилия проглотил обратно всё то, что он хотел сказать, кивнул и, развернувшись, направился за Озимцевым прочь. За ними неотступно следовала охрана.

— Постойте, — окрик Эльвентора настиг их примерно на полпути от пирамиды до двери. Они обернулись. — Пожалуй, я всё же могу предложить вам небольшую помощь. В знак признательности, и того, что мы вам не враги.

— Какую же? — в голосе Гены послышалась заинтересованность.

— Я знаю, что ваши корабли проделали огромный путь, и они довольно потрёпаны. Я выделю вам лучших инженеров, чтобы отремонтировать и усовершенствовать их.

— Мы… — Романенко перевёл дыхание, он не ожидал ничего подобного. — Мы будем благодарны вам за это, — наконец, выдавил он.

Чтобы креатонцы делились своими технологиями с чужаками? Воистину, чудо.

Эльвентор выделил две сотни инженеров для ремонта обоих кораблей. Они усовершенствовали варп-двигатели, увеличив плотность потока антиматерии, тем самым повысив возможность разгона кораблей до варп 8.2 без ущерба для двигателей. Так же они оказали помощь Громову и Бейкеру в усовершенствовании гипердвигателей для увеличения дальности прыжка, использовав для этого свои технологии. Модернизация заняла два дня, но задержка того стоила. Теперь «Астерион» и «Феникс» могли прыгать на 400 световых лет вместо 50, опередив людские технологии на многие десятилетия. Креатонские инженеры заверили, что это максимальная дальность, которую можно выжать из земных двигателей за столь краткий срок, и без глобальной переделки всей конструкции. Так же они, поминутно сокрушаясь о несовершенстве земного программного обеспечения и технологий в целом, помогли оптимизировать алгоритм расчёта точки выхода из гиперпространства, что сократило время между прыжками на 10 % и повысило точность в разы. Корабли заправили антиматерией под завязку, а также дали десяток комплектов запасных инжекторов. Обшивку креатонские инженеры тоже подлатали, укрепив её слабые места сплавом, которым были покрыты их корабли — заменять обшивку полностью не было времени. Усовершенствованию так же подверглись фазовые установки. На них установили новые эмиттеры и оптические резонаторы, после чего их мощность возросла на треть. Вскоре все модификации были закончены и оба крейсера покинули систему креатонцев. Благодаря усовершенствованиям обратный путь занял гораздо меньше времени, и составил около 37 часов, или приблизительно 500 прыжков.

— Капитан, мы снова в зоне досягаемости и можем выйти на связь со штабом, — сообщила Виктория.

— Вызовите их, — одобрительно кивнул Геннадий.

К разговору подключился и Романенко, поэтому на экране «Феникса» с изображением Разумовского соседствовало изображение Лёши.

— Слава Богу, вы ещё живы! Мы тут, между прочим, очень переживали за вас. Как успехи? — Разумовский сразу перешёл к делу.

— Не очень. Они нам не помогут, — Романенко грустно покачал головой.

— Но зато они подлатали наши корабли и увеличили боевую мощь на треть. Так что не всё так плохо, — добавил оптимистичную нотку Озимцев.

— Ну что ж, и то хлеб. Интересно, конечно, как вы у них выпросили помощь вообще, но все рассказы потом. Спешу сообщить вам, что нимерийский флот уже на подходе. Разведка докладывает, что они будут возле нашей планеты меньше чем через час. Мы собрали весь флот, но боюсь, что этого будет мало. Да что там, я просто уверен в этом, — мрачно добавил адмирал.

— Мы будем на месте через час, — сказал Озимцев. — Так что мы успеем как раз в разгар.

— Главное, чтобы не позже. Ждём вас. Конец связи.

— По-моему, они перешли черту, не находишь? — голос Романенко был серьёзен.

— Ничего, скоро они узнают, что не стоило связываться с людьми, — Озимцев размял кулаки.

— Соедините с Разумовским, — распорядился Гена.

Виктория кивнула.

— Тихонов, Делькапо, где вы? — как только на экране появилось изображение адмирала, стало ясно, что он близок к панике.

— Мы уже почти на месте. Осталось всего четыре прыжка, и… — начал было Романенко.

— Хорошо, — Разумовский не дослушал. — Нимерийцы только что появились возле Земли, и сразу перешли в атаку. Их силы, как и ожидалось, превосходят наши в 4.5 раза — 61 наш крейсер против 275 у них, но это ещё не все новости. К Земле движется огромный корабль, специально предназначенный для уничтожения жизни на планетах. Мы будем не первыми, к кому применят эту технологию, как мне кажется, но легче от этого не становится. В общем, расклад совсем не в нашу пользу. Не знаю, долго ли мы сможем сдерживать их.

— Держитесь! Мы уже на подходе, — конец фразы Озимцев говорил уже статическим помехам, связь оборвалась.

— Что случилось? — поинтересовался у Анастасии Романенко.

— Пропал сигнал, — коротко ответила та.

— Вызовите адмирала повторно.

— Уже… Но штаб не отвечает.

— Расчёт точки выхода для последнего прыжка завершён, — доложила Татьяна.

— Все готовы? — спросил Романенко и, услышав одновременно сказанное «Так точно!», скомандовал. — Прыжок!

«Феникс» и «Астерион» появились сразу за Луной, в нескольких тысячах километров от её обратной стороны, скрыв тем самым факт своего прибытия. На орбите Земли в этот момент шли ожесточённые бои — корабли космического флота, образуя круговой фронт, противостояли натиску нимерийцев. Восемь орбитальных станций так же были задействованы и в меру возможностей помогали крейсерам. Каждая выпустила не менее полутысячи истребителей, но, к сожалению, помогало это мало, — нимерийцы тоже не брезговали истребителями. Перестрелка была такая, что вокруг Земли непрестанно сиял искусственный ореол из плазменных и лазерных вспышек, настолько яркий, что трудно было наблюдать его визуально.

— Думаю, самое время присоединиться, — с мрачной решимостью сказал Романенко. — Выпускайте истребители.

Все истребители начали один за другим покидать пусковые шахты. Вслед за ними стартовали истребители с «Феникса». По рации то и дело слышались крики пилотов, подбадривающих самих себя перед практически обречённой попыткой спасти свой вид.

— Зададим им жару!

— Мы покажем им кузькину мать!

— Давно у меня руки чешутся надрать им зад!

Вслед за истребителями оба крейсера вышли из-за Луны и открыли огонь по врагам с тыла. Первым же залпом они уничтожили 9 крейсеров и вывели из строя ещё 12. Второй залп уменьшил количество боеспособных кораблей врага ещё на 6 единиц. Такую удачу трудно было себе представить, казалось, сами боги, если они существовали, встали на сторону Лёши и Гены, но всё равно это была капля в море. Их атака оттянула небольшую часть вражеских сил в их сторону, совсем немного ослабив натиск на основной фронт, и, собственно, это был весь эффект. Ежесекундно броне обоих крейсеров приходилось выдерживать попадания десятков выстрелов из самых различных типов орудий.

— Переключить пушки по правому борту в режим непрерывного огня! — скомандовал Озимцев.

— Они пытаются обойти нас! — крикнул ему в ответ Макнил, судорожно переключая батарею по правому борту в указанный режим.

— Сколько торпед у нас есть в наличии? — капитан яростно уставился на своего офицера по безопасности, будто тот их делал из воздуха, причём, недостаточно быстро.

— Достаточно. Ещё 682.

— Выставить все торпеды на максимальную мощность и выстрелить сотню прямо в центр скопления противника! — приказал Озимцев. — Расстояние между торпедами — 2 километра, я хочу эффект картечи! И чтобы волны от взрывов накладывались! Выполнять!

— Но капитан! — Макнил посмотрел на него округлившимися глазами. — Взрыв такой силы может серьёзно отразится на Земле, — он взглянул на экран консоли. — Симуляция показывает, что такая мощность взрыва способна испарить атмосферу планеты.

— Хм… — Гена умерил пыл. — Рассчитайте всё так, чтобы не нанести Земле вреда, — согласился Геннадий. — Можете уменьшить количество торпед, но первоначальный замысел остаётся в силе. Предупредите наших, чтобы держались от взрыва подальше.

— Есть! — Макнил быстро провёл необходимые расчёты и дал залп шестью десятками торпед.

Они с огромной скоростью вылетели из пусковых шахт, и одна за другой долетев до самого большого скопления вражеских крейсеров, начали взрываться. Каждый последующий взрыв усиливал детонацию предыдущего и, таким образом, удалось, если не повредить, то, как минимум, раскидать противников на тысячи километров, серьёзно ослабив атаку на этом участке фронта. Около 40 нимерийских крейсеров оказались повреждены и ещё 18 — уничтожены.

«Астерион» чуть поодаль яростно уничтожал противников точными точечными выстрелами. Вокруг него роилось с десяток кораблей поменьше и два крейсера сопоставимого с «Астерионом» класса. Джейкоб проявлял чудеса пилотирования, совершая различные манёвры уклонения, большинство из которых даже не входили в программу подготовки пилотов, и были, как минимум, наполовину обусловлены адреналином в его крови. Часть запущенных по ним энергетических торпед и выстрелов попросту не достигала цели, но всё равно натиск был довольно серьёзен и, хоть обшивка и держала удар, но долго это продолжаться не могло.

Хитрым манёвром Лёша заманил часть крейсеров за Луну, лишив возможности вести огонь по основной части обороняющего Землю флота. Романенко приказал открыть оборонительный огонь торпедами и фазерами, выманивая противника как можно дальше, но в это же время часть последовавших за «Астерионом» кораблей обогнула спутник Земли с другой стороны, практически встретившись с крейсером Лёши нос к носу. В его сторону устремились несколько десятков торпед, столько же догоняло «Астерион» сзади. Насколько бы ни была крепка его броня, взрыв такой силы она бы не выдержала.

— Четыре секунд до контакта, — судорожным голосом произнёс Матвеев, сглотнув застрявший в горле ком.

— Есть идея, — сказал, не оборачиваясь Джейкоб.

— Действуй, — времени на расспросы не было, и Лёша решил полностью довериться своему пилоту, благо тот не раз доказывал своё мастерство.

Джейкоб немного накренил корабль на правый борт и перешёл на варп 5. Пролетев мимо торпед и в паре десятков метров от крайнего из вражеских крейсеров всего за одну стотысячную долю секунды, он вышел из варпа в трёх километрах от ближайшей из двух групп нимерийцев. Всё это больше напоминало микрогиперпрыжок по своей сути.

— Огонь из кормовых торпедных аппаратов! — тут же сориентировался Романенко.

Матвеев незамедлительно активировал пусковые установки и 50 торпед отправились в полёт, уничтожив 11 крейсеров и повредив ещё 7.

— Наш флот несёт серьёзные потери, — доложил Булавский. — Пятнадцать крейсеров уничтожены, ещё пять серьёзно повреждены.

— «Пётр Великий» передаёт, что его подбили! — сообщила Маркова. — Двигатели отказали. Компьютер прогнозирует падение в Тихий океан через две минуты.

— Это корабль адмирала, — Булавский заметно встревожился. — Мы должны спасти экипаж!

— Шашков, курс к «Петру Великому», — приказал Гена.

— Уже сделано. Держитесь! — Андрей почти мгновенно разогнал корабль до максимально рекомендованной на квантовых двигателях трети от скорости света, и продолжил разгон, не щадя ни экипаж, ни компенсаторы перегрузок.

Его курс пролегал через центр сражения. На пару с компьютером ему каким-то чудом удавалось лавировать между быстро движущимися истребителями и крейсерами, стараясь держаться чуть в стороне от основной массы атакующих, срывая на себя шквал торпед и выстрелов. Макнил усилил огонь из фазовых установок до максимума, торпеды покидали пусковые шахты почти каждые полсекунды, разлетаясь во всех возможных направлениях.

— Пробита броня на 24-й палубе, отсеки 2 и 3, — доложил старпом. — Серьёзные повреждения кормовой части фюзеляжа на верхних палубах.

— Мы же летим практически под основными силами врага? — уточнил Озимцев. — Поворот на 180 градусов вокруг продольной оси, лечь брюхом кверху.

Пилот немедленно выполнил приказ и подставил менее повреждённую нижнюю часть крейсера под вражеский огонь и сразу же в действие вступили фазовые установки, расположенные там.

— Мы в зоне действия телепорта, — сообщил Вайт.

— Начинайте транспортировку.

Вайт дал команду операторам транспортных отсеков и те немедленно начали перемещать на борт экипаж «Петра Великого».

— Они входят в плотные слои атмосферы, корабль распадается, — Светлана вывела изображение падающего крейсера на главный экран. Корабль зиял дырами и пестрел вмятинами. Каждую секунду от него отрывались куски обшивки, и следом тянулся огненный шлейф.

— У нас на борту большая часть экипажа, — доложил следящий за ходом спасательной операции Вайт.

В следующий же миг крейсер распался на несколько неравных частей, каждая из которых принялась падать по своей траектории, продолжая сгорать в атмосфере. Через минуту горящие обломки упали в океан.

— Скольких мы успели забрать?

— 342 человека, — рапортовал Вайт.

— Экипаж «Петра Великого» состоял из 560 человек, — тихо добавила Новицкая.

Гена с горечью вздохнул. Только что на его глазах океан принял останки 218 человек, и он никак не смог этому помешать.

— Капитан Тихонов! — на мостик в буквальном смысле слова вбежал адмирал Разумовский, он был весь в порезах, ссадинах и ушибах, а его китель был прожжён в нескольких местах, но главное — он был жив. — Благодарю вас за спасение меня и моего экипажа. Я думал, это конец, — честно признался он, и совсем не по-адмиральски устало опёрся о пульт рядом с Геной.

— К несчастью, всех спасти не удалось, — грустно ответил Озимцев.

— Тогда, давай не будем грустить, а зададим нимерийцам перцу, чтобы они не думали, что земляне уходят из этой жизни просто так, — голос адмирала звучал всё громче, казалось, он только прятал горечь утраты в глубине сердца, и теперь она вырывалась наружу. — Товарищи! — он встал, его тело приняло горделивую осанку. — Скажу по-простому — рвите гадов! Зубами и ногтями!

«Феникс» хорошенько тряхнуло, и нос задрался вверх, офицеры от встряски с трудом удержались на ногах, но в ответ донеслось дружное и громкое «Так точно!».

— Попадание 5-ти торпед в левое крыло. Повреждено несколько варп-пластин, — Макнил без всякой паузы и перехода принялся докладывать о повреждениях.

— Задать, говорите? Сейчас мы им устроим! — Озимцеву передалось настроение адмирала, он начал не на шутку вскипать. — Займите удобную позицию. Приступить к манёвру «Катализатор»!

Шашков заложил крутой вираж и развернул крейсер на 180 градусов. Встретившись лицом к лицу с врагами, Макнил сделал залп 40 торпедами, разлетевшимися веером, и, когда они уже почти достигли своих целей, фазовые пушки одновременно выстрелили в каждую из них. Фазовый луч, вступил в реакцию с активным компонентом боезаряда, создав тем самым ещё более сильный взрыв. А тем временем на подходе были ещё 40, и ещё…

— Доложите расстановку сил, — приказал Разумовский.

— У нимерийцев осталось 165 крейсеров. Примерно половина из них понесли повреждения различной степени тяжести, причём 28 из них небоеспособны. У нас осталось 25 крейсеров, из них 8 серьёзно повреждены и не могут больше вести бой. Три из восьми орбитальных станций также выведены из строя, — доложил обстановку Булавский.

— К нашей позиции приближается значительная часть вражеского флота, — поспешил добавить Вайт.

— Фиксирую торпедный залп, — довершил «радостную» картину Макнил.

— Сбивайте торпеды! Не хватало нам закончить, как мой корабль! — крикнул адмирал.

Совсем скоро «Феникс» оказался в самом центре боя. На него обрушилась боевая мощь и ярость десятков вражеских кораблей. Крейсеру с переменным успехом удавалось отбиваться от бесконечных атак, однако, настал момент, и, несколькими точными попаданиями, врагу удалось взорвать целую секцию верхних палуб земного звездолёта. От ворот ангара оторвалась створка, прихватив с собой немаленький кусок расположенной рядом обшивки, и теперь в «Фениксе» зияла дыра, предоставляя врагу ещё одно уязвимое место для атаки. В других местах обшивка пострадала чуть меньше, но всё равно достаточно ощутимо. В корпусе каждую минуту появлялись новые пробоины.

— Критические повреждения обшивки. Восемь из тридцати шести орудий отказали, палубы с 29 по 33-ю разгерметизированы в различных местах, уровень вырабатываемой энергии упал на 38 %, — доложил Макнил.

— Ещё 50 кораблей только что вышли из гиперпространства, — перебил его Вайт.

— Кого ещё черти принесли на нашу голову? — зарычал адмирал.

— Это креатонцы, — Эрик удивлённо посмотрел на Гену. — Они всё-таки прилетели.

— Они вызывают нас, — сообщила Климова.

Гена кивнул, и на экране тут же появилось уже знакомое им лицо Родиуса.

— Я вижу, что вам нужна наша помощь, — переводчик интонацией воспроизвёл заложенную в словах креатонца иронию.

— Весьма не помешала бы. Что заставило вас изменить решение? — у Гены плохо получилось скрыть радость, да он особо и не пытался.

— Мы пересмотрели решение. Так или иначе, нимерийцы вскоре наведались бы снова, и тогда, даже со всем нашим флотом, мы вряд ли отбились. Рано или поздно, наша планета оказалась бы так же уничтоженной, как это грозит сейчас Земле. Но, если нам будут помогать люди, это всё изменит. Большая часть нашего флота сейчас занята транспортировкой всего, что можно вывезти на новую планету. Мы подыскали неплохой мир, он будет нам новым домом. Он тоже неплохо защищён природными средствами, как и предыдущий. А я прилетел к вам на выручку, и, вроде, даже не опоздал, — снова ироничные нотки.

— Тогда милости прошу, — Гена сделал широкий жест рукой, Родиус кивнул в ответ и связь прервалась.

Креатонцы вступили в бой с нимерийцами, и уже во второй раз те оказались захвачены врасплох. Снова часть нимерийского флота была оттянута от фронта, на этот раз — гораздо большая, нежели в случае с внезапным появлением Гены и Лёши.

— Ещё одна цель на радаре. Судя по сигнатуре, это корабль адмирала нимерийского флота, о котором рассказывал капитан Делькапо, — отрапортовал Вайт. — Он только что вышел из гиперпространства в 180 тысячах километров от нас.

— А я всё ждал, когда же они появятся! — воскликнул Гена. — Подлетите на расстояние действия телепорта, я хочу кое-что выяснить перед тем, как мы, возможно, все умрём.

— Тихонов, что ты задумал? — Разумовский с беспокойством посмотрел на Геннадия.

— Кто-то из людей помогает им. Я хочу отправиться туда и во всём разобраться, пусть это и кажется бессмысленным, когда враг уже у порога, но это важно, нутром чую. Макнил, сообщи ребятам, чтобы ждали меня во втором транспортном отсеке.

— Вас понял!

— Тихонов, ты в своём уме? — Разумовский схватил его за плечи и потряс. — Ты один из талантливейших командиров, и ты хочешь просто так отдать себя в руки этим подонкам?! Да у них как минимум стоит защита от телепортации на борт!

— Вообще-то… — Булавский ещё раз проверил информацию со сканеров. — Именно эта защита у них отключена.

— Ловушка! — констатировал Разумовский, и ещё раз встряхнул Гену, для острастки.

— Мне всё равно, — упрямо заявил Озимцев. — Представьте, если мы победим, а предатель продолжит строить козни. Тогда, ждите нимерийцев у порога ещё не один раз.

Разумовский лишь покачал головой и отпустил Гену.

— Ну, как знаешь, тебя, вижу, не переубедить.

— Благодарю за понимание. С этого момента, — Геннадий обратился к офицерам мостика, — и до моего возвращения меня полностью замещает адмирал Разумовский.

Тем временем «Астерион» в одиночку противостоял восьми вражеским кораблям, атаковавшим его сразу со всех сторон. Половина торпедных аппаратов и фазовых установок уже не работали, поэтому эффективно отбиваться от такого количества нападающих было крайне тяжело. Очередным попаданием торпеды «Астериону» оторвало часть левого крыла длиной около ста метров. Следующий выстрел, представлявший из себя энергетический луч, повредил излучающую пластину правого квантового двигателя. Обшивка в некоторых местах покрылась паутиной трещин, которые с каждым попаданием всё больше разрастались. Целые секции корабля пришлось изолировать из-за обширных повреждений и разгерметизации. Если бы креатонцы не подоспели на помощь вовремя, «Астерион» был бы вскоре уничтожен. Союзные войска сходу расстреляли семь из восьми насевших на «Астерион» крейсеров, а затем почти тут же превратили в металлолом восьмого. Это дало инженерам время на небольшой ремонт пострадавших систем. Впрочем, он, к сожалению, был, скорее, косметическим.

Озимцев с группой «Коготь», насчитывавшей 12 человек, уже стояли на платформе телепорта, надев герметичные бронекостюмы. Под прикрытием кораблей креатонцев они подобрались почти вплотную к крейсеру Дионикуса, тот, как ни странно, почти не отстреливался и вообще вёл себя пассивно. Становилось всё яснее, что их ждут. Как только Шашков сообщил, что они находятся в зоне действия транспортного луча, Гена молча кивнул, и оператор отправил их на борт нимерийского звездолёта.

Они телепортировались прямиком на мостик. Он был довольно большой, даже больше чем на «Фениксе», часть переборок мигала разноцветными огоньками, другая была темна, и будто безжизненна. На всём мостике царил полумрак, и, что оказалось самым неожиданным, там никого не было. После суеты на «Фениксе» тут было оглушающе тихо.

Михеев подошёл к единственной находящейся там двери, и попытался её открыть.

— Заблокирована, — сказал он после нескольких неудачных попыток. — Помогите мне, — он отошёл на пару шагов назад, переключил винтовку в режим непрерывного ведения огня, и принялся резать дверь по периметру. Один из солдат подошёл ближе, и стал резать дверь с другого края.

— Не меня ли вы ищете? — неожиданно со всех сторон зазвучал незнакомый голос.

Переборка перед ними стала светлее, и на ней появилось изображение человека всё в том же балахоне, лица его по-прежнему не было видно.

— Тебя, — коротко ответил Озимцев.

— Тогда вынужден вас огорчить. Меня на этом корабле нет, о чём вы, возможно, уже начали догадываться.

— Кто ты такой, и зачем помогаешь нимерийцам? — Гену переполняла злость, но говорил он негромко.

— Это вам знать не нужно, у меня свои мотивы. Скажу лишь, что мне, Геннадий Озимцев, гораздо больше подходит, когда вы изолированы и от земного флота, и от вашего напарника, с которым я тоже, поверьте, разберусь. Я активировал защитный экран вокруг корабля. Все коммуникации заблокированы и телепортироваться отсюда вы не сможете, как и связаться со своими. Знаете, что забавно? — незнакомец внезапно недобро засмеялся. — Вас, скорее всего, уничтожат ваши же союзники. Желаю приятно провести время. Прощайте, — изображение незнакомца исчезло и сменилось картиной происходящего боя.

— Кто такой Геннадий Озимцев? — Михеев непонимающе посмотрел на Гену.

— Забудь, — отмахнулся тот. — Долгая история, а сейчас надо выбираться. «Феникс», говорит Тихонов, приём! «Феникс», ответьте! Сукин сын, связи действительно нет!

— Тогда, стоит продолжить, — Михеев кивнул солдату, и они вдвоём закончили резать дверь. Та с грохотом выпала наружу, в коридор.

Данил подошёл к проёму, и выглянул наружу. Оттуда в него тут же прилетел энергетический заряд винтовки, попавший Михееву в грудь, и он упал, схватившись рукой за рану. Солдат, стоявший рядом, оттащил его в сторону. Бронекостюм отреагировал на повреждение герметизацией, так что теперь воздух подавался только в шлем, отделённый от остальной части костюма плотно прилипшей к шее Михеева эластичной манжетой. Даниилу, правда, это не сильно помогло, так как рана была серьёзной. Из коридора в их сторону каждую секунду прилетало до десятка выстрелов, не давая людям Озимцева даже высунуться из-за переборки мостика.

— Перегруппировываемся! — коротко скомандовал Гена, и бойцы, захватив Михеева, попрятались за стойки с оборудованием.

Первых пятерых нимерийских солдат, вломившихся на мостик, уложили быстро, остальные же не торопились подставляться под огонь окопавшихся людей. Однако это не мешало им поливать мостик из-за углов вслепую. Интенсивность перестрелки нарастала с каждой секундой.

Гена кинул быстрый взгляд на экран-переборку, да так и остался сидеть, повернув голову. Кто-то, словно специально, сместил картинку в сторону и теперь Озимцев мог лицезреть свой собственный корабль, который в паре с креатонским крейсером сдерживал семь нимерийских. Мощный торпедный залп с обеих сторон, яркая слепящая вспышка… Пять нимерийских кораблей разлетелись горящими осколками, а «Феникс» накрыло пламенем взрыва, обшивка не выдержала и начала трескаться. По всему кораблю прошла серия сильных взрывов, куски обшивки с неумолимой силой отрывало от фюзеляжа. Корабль словно разрубили острым мечом — большая часть правого крыла отвалилась, спровоцировав вторичные взрывы по правому борту. Следом детонировали торпеды второго оружейного отсека. Взрыв окончательно добил многострадальный правый борт, разворотив его от кормы почти до самого носа. Броня креатонских кораблей была значительно прочнее, но, всё равно, крейсер, находившийся рядом с «Фениксом», очень серьёзно пострадал и уже не мог продолжать бой.

У Гены все раздвоилось перед глазами, против воли наплыли слёзы. Время как будто замедлило ход, бой на мостике отдалился куда-то на границу сознания. На картину разрушения «Феникса» перед его внутренним взором наложилась другая — та, которую он видел после первой встречи с Эльвентором. Вот и всё… Война практически проиграна. Дальше бежать и скрываться уже некуда и негде, сейчас нимерийцы добьют остатки союзных войск, и уже ничто не помешает им использовать свою адскую машину… Тысячи, миллионы, миллиарды смертей… Ну не-е-ет! Так просто он из этого мира не уйдёт! Прихватит ещё кого-то, да хоть этот самый проклятый корабль, на котором он оказался заперт. А может, взрывом заденет ещё пару врагов. Он потянулся к разгрузочному поясу, и достал из одного из карманов взрывчатку. Ту, что они прихватили на станции, и которую так нахваливал Макнил. Вот и случай испробовать её в действии. Конечно, Гена предпочёл бы заложить её поближе к реактору, но возможности не было никакой, поэтому он принялся устанавливать её прямо на мостике. Солдат, сидевший недалеко от него, посмотрел на капитана, а затем одобрительно кивнул, и принялся отстреливаться ещё яростнее, предоставляя Озимцеву время закончить начатое.

— Мы терпим поражение, — дрожащим голосом доложил Салливан. — Мы потеряли почти все корабли, у креатонцев осталось 18 крейсеров, а у нимерийцев всё ещё около полусотни боеспособных кораблей. «Феникс» так же вышел из боя, его повреждения критические.

— На дальней орбите Земли появился огромный корабль. Он в 50 000 километров от нас и движется в сторону планеты, — голос Кузнецовой, в отличие от Фредерика, не дрожал, но казался бесцветным и сухим.

— Выведите на экран, — приказал Романенко.

На экране отобразилась картинка с сенсоров корабля и все застыли, будто поражённые громом. Прибывший корабль был огромен. Центральная его часть представляла собой тор, и имела 20 километров в диаметре. На равных промежутках друг от друга по периметру тора располагались длинные, пятнадцатикилометровые отростки, в количестве восьми штук. В целом, корабль напоминал большущего механического паука, или осьминога. Как только он появился на орбите, то сразу привёл в действие свои щупальца, и они синхронно начали сгибаться к центру отверстия.

— Что это такое? — выдавила из себя Наяна.

— Сенсоры фиксируют увеличение энергии, исходящей от корабля, — вместо ответа рапортовал Матвеев. — Мощность растёт по экспоненте.

— Разумовский упоминал об оружии, которое способно уничтожать жизнь на планетах целиком. Похоже, это оно и есть, — угрюмо заключил Алексей. — Какие орудия у нас ещё работают?

— Три фазовые установки и два торпедных аппарата, — доложил Матвеев.

— Открывайте по нему огонь! Настя, передай всем союзным кораблям — пусть атакуют этого монстра!

«Астерион» выпустил залп из 20 торпед, которые вскоре поразили цель. Его примеру последовали все находящиеся недалеко от нимерийского «осьминога» корабли креатонцев.

— Повреждения минимальные, — с горечью констатировал Фредерик. — Я бы назвал это царапинами.

— Попробуйте огонь из фазеров.

— Покрытие поглощает большую часть энергии.

— Он готовится открыть огонь по Земле! — почти закричала Татьяна.

Лёша до крови закусил губу. Что делать? Был бы рядом Гена…

— Внимание всем! — наконец, Лёша решительно нажал кнопку громкой связи. — Приказываю всему экипажу немедленно покинуть корабль!

— Что вы задумали? — Наяна с тревогой заглянула в глаза Лёше.

— У нас не хватит боевой мощи, чтобы уничтожить этот корабль, но, я надеюсь, что наша броня достаточно крепка, чтобы протаранить его. Мы поставим корабль на автопилот и запустим систему самоуничтожения. Думаю, что запасов антиматерии хватит, чтобы разнести его изнутри.

— Вы безумец! — Наяна ещё секунду смотрела в глаза Алексея, а затем быстро наклонилась и дотронулась губами до его щеки. — И герой…

Началась эвакуация экипажа, все спешно покидали корабль в спасательных капсулах. Через несколько минут на борту корабля остались лишь Романенко, Марринс и Салливан.

— Я запрограммировал автопилот, — доложил Джейкоб. — Можно уходить.

«Астерион» начал свой последний полёт в сторону огромного паукообразного корабля.

— Уходим! — Романенко махнул рукой. — Салливан, ты чего там застрял?!

— Секунду! К нам приближаются пять… — Фредерик ещё не договорил, как корабль хорошенько тряхнуло. Выстрел пробил броню в центральной части корпуса, повредив трубопроводы и энергетические реле, напряжение резко подскочило, на мостике взорвалось несколько вмонтированных в переборку стоек с оборудованием. Спонтанно запустились маневровые двигатели, и корабль сошёл с курса.

— Чёрт! — выругался пилот и кинулся обратно к штурвалу. — Автоматическое управление отключилось — автопилот накрылся!

— Я доведу корабль, уходите, — сказал Романенко.

— Но капитан… — Салливан аж опешил.

— Уходите! Это приказ! — рявкнул Романенко, посмотрев на старпома.

В глазах его плескалась такая решительность пополам с яростью, что все возражения Фредерика застряли у него в горле, так и не сорвавшись с губ.

Он молча кивнул и встал по стойке смирно, приложив руку к голове. Джейкоб повторил его жест.

— Было честью служить под вашим началом!

А затем оба покинули мостик.

Гена умудрился установить четыре заряда в разных местах мостика. К этому моменту Михеев уже умер, как и несколько других бойцов. Их оставалось семеро. Вполне достаточно, чтобы успеть выполнить задуманное. Озимцев установил таймер на 10 секунд — минимальная задержка перед срабатыванием. На мостик ворвались нимерийские солдаты, поливая всё вокруг плазмой. Ещё четверо его бойцов отправились в мир иной. Солдат, сидевший рядом с ним, взглянул на Гену. Говорить что-либо сейчас не имело смысла, всё равно он ничего бы не услышал, вокруг шипели и трещали испаряющиеся части переборок и приборов, поэтому Озимцев просто показал на пальцах десятку, а затем отдал честь. Солдат понимающе кивнул и тоже приложил руку к шлему. А затем Гена нажал кнопку на детонаторе, и пошёл обратный отсчёт. Он присоединился к двум оставшимся бойцам, его палец намертво зажал гашетку его ружья. Кажется, он что-то кричал, но что именно, не знал он сам. В тот момент ему казалось, что цифры на таймере ползли со скоростью улитки — восемь… с-е-е-е-мь… ш-е-е-е-е-е-е-е-есть… Упругая волна взрыва толкнула его в грудь, опрокинув навзничь, он перекатился через бок и обнаружил у себя перед лицом детонатор, выпавший из его руки.

Четыре… Три…

Нимерийцы добили двоих оставшихся бойцов спецназа, теперь в живых был только он. Они окружили Гену, отвратительные в своих уродливых бронекостюмах. Если бы Озимцев мог, он бы плюнул в их инопланетные морды.

Два… Один…

На него направили оружие, и вот уж это мгновение по-настоящему показалось Геннадию вечностью. Когда уже эта чёртова единица смениться на…

НОЛЬ!

Плазменная взрывчатка оказалась намного мощнее, чем Озимцев мог себе представить. Вырвавшаяся плазма нагрелась до чудовищной температуры, и в буквальном смысле зажгла корабль. Флагман нимерийского флота таял на глазах. Разгоняемая вторичными внутренними взрывами, плазма быстро распространилась и поглотила половину корабля. Менее чем за минуту крейсер превратился в бесформенную вязкую массу, расплывшись в пространстве.

В тот момент, когда Гена устанавливал последнюю из четырёх взрывчаток, Лёша сел на место рулевого. Он выставил таймер самоуничтожения с запасом, на случай, если придётся долго маневрировать, подбираясь к цели поближе. Алексей с трудом выровнял корабль, который уже почти не слушался команд, и снова направил его на «осьминога». Тот уже, по-видимому, был почти готов к выстрелу, чем бы он там ни собрался стрелять. По щупальцам растеклось зеленовато-бурое сияние, переходящее внутри дырки тора в желтоватые оттенки. На счастье, Алексея, оборудование и часть программного обеспечения, отвечающие за огонь из фазеров, ещё работали, и он смог включить автоматический режим обороны, хоть как-то отстреливаясь от наседающих нимерийцев. Лёша всё больше и больше разгонял корабль с помощью единственной оставшейся квантовой излучающей пластины. «Астерион» сотрясала крупная дрожь, казалось, будто он — это живой организм, чующий близкую погибель. Ещё один заход нимерийских истребителей, и «Астерион» лишился второй пластины двигателя. Теперь разгоняться он уже больше не мог, но набранной скорости вполне хватало, к тому же оставались ещё маневровые двигатели. Их-то Лёша и собирался использовать для последней коррекции курса.

— Критические повреждения основных систем. Уровень энергии упал до 10 %. Фазовые орудия отключены, — сообщил голос бортового компьютера.

Со всех сторон пищало и свистело, так корабль оповещал капитана о своём незавидном состоянии. Но Алексей уже не обращал на это внимания. Весь экран перед ним занимала громада нимерийского тора. «Астерион» стремительно приближался к нимерийскому супероружию, их разделяло всего несколько сотен километров. Тонкий энергетический луч вырвался из центрального отверстия, как будто проколов атмосферу Земли, и та тут же потемнела в месте прокола, начав закручиваться спиралью. А луч между тем набирал силу, становясь всё толще. Романенко сделал ещё один, последний залп торпедами, но это снова не принесло особого эффекта. На экране возник Родиус.

— Прощай, друг.

Друг? Чёрт, а ведь и вправду, они могли бы подружиться с креатонцами. И этот Родиус, он отличный, по сути, парень. А может, ему это всё привиделось? Неужели это конец его… Нет, их с Геной приключений?

«Астерион» на полном ходу врезался в бок тора. Нос корабля принялся прорезать обшивку нимерийского супероружия, всё больше углубляясь в неё и попутно сминаясь, и корёжась. Лёшу кинуло на ремни безопасности, сломав два ребра, и он сплюнул кровью. Кажется, повреждено лёгкое, но какое это имеет значение? Сейчас его окружала тьма, подсвечивающаяся искрами от порванных силовых кабелей, и появившимися язычками пламени, которые становились всё больше. «Астерион» остановился, наполовину войдя в корпус тора. Алексею оставалось только надеяться, что система самоуничтожения, самая стойкая во всём корабле, ещё работает. Он принялся ждать. По его ощущениям прошла минута, но взрыва всё не было. Что за чёрт, неужели сбился таймер? Он со стоном отстегнул ремни безопасности и, покачиваясь, побрёл к капитанскому креслу. Перед глазами всё плыло, в ушах стоял гул, а на языке чувствовался солёный вкус крови. Романенко буквально рухнул в кресло, откинул защитную панель, расположенную на подлокотнике и нажал на кнопку, настоящую, материальную кнопку, а не виртуальное изображение, после чего ещё раз ввёл время в минутах до уничтожения корабля (на этот раз он выбрал 0, то есть мгновенное) и собственный капитанский код. А затем ещё раз. Он всё ещё был жив. И вот тут Романенко рассмеялся, хрипло и надрывно. Система самоуничтожения не работала, и теперь он — просто заноза в пятке великана. Всё пропало.

«Астерион» тряхнуло. Последними остатками энергии замкнуло пусковой механизм торпедного аппарата, и, остававшаяся всё это время в шахте, торпеда рванула вперёд. Из-за столкновения кораблей механизм детонации торпеды дал сбой, и она взорвалась через секунду после того, как покинула торпедный аппарат. Детонация произошла прямо внутри нимерийского корабля.

В энергетических цепях гиганта произошла перегрузка. Вся аккумулированная энергия вырвалась наружу и разошлась в пространстве на огромное расстояние. Её мощность была настолько велика, что уничтожила все корабли, находившиеся в радиусе 200 000 километров от эпицентра. Досталось и Луне — от взрыва на ней появилась огромная трещина длиной в несколько тысяч километров, а орбита сместилась на добрую сотню километров дальше от Земли. До планеты же долетел лишь жалкий отголосок этого взрыва, но этого хватило, чтобы спровоцировать несколько сильнейших бурь, цунами и землетрясений, с последовавшими извержениями, спавших до этого столетиями, вулканов. К счастью для Родиуса, тот вовремя принял во внимание манёвр, предпринятый Романенко, и успел заблаговременно отдать приказ об отступлении, сохранив тем самым те немногие корабли, которым посчастливилось выйти целыми из этого ада. Из кораблей земного флота не уцелел ни один — лишь двум станциям, находившимся во время взрыва с другой стороны планеты, повезло остаться целыми.

Вспышка от взрыва была настолько яркой, что на несколько секунд заменила Земле её родное Солнце, а затем сияние «звезды» сменилось непроглядным мраком чёрной дыры. Пространство начало искривляться, искажая и преломляя солнечный свет, закручиваясь в огромную спираль. Искажение всё увеличивалось и расходилось в пространстве, засасывая в себя мелкие и крупные обломки кораблей, да и сами корабли тоже. Подпитывающая аномалию энергия вскоре иссякла, и всего через несколько минут искажение пространства затянулось, как зажившая рана, оставив после себя девственно чистую пустоту, будто здесь и не бушевало ещё недавно самое великое в истории Земли сражение.