Новое платье королевы

Но вот королева убита

Для дебюта будущей Королевы Красоты была выбрана ее родина. Не малая, где Нэтти родилась, а областной центр, город с миллионным населением, куда ездила всего два раза в жизни. Однажды их класс возили в Цирк, в другой раз с мамой, за платьем для выпускного бала. Разумеется, она волновалась. Была и еще одна причина, по которой Нэтти не хотелось на родину. Ее могли узнать. Кто-то жаждал славы, она же опасалась.

И сам процесс. Выйти на сцену, в одном купальнике, услышать, быть может, не совсем лестные комментарии! Она на это не подписывалась! Она не игрушка для забавы толпы! Дик и Алекс пытались ее успокоить:

– Ну что тут такого? Выйдешь, улыбнешься, скажешь пару слов. О том, как ты видишь свое будущее. Говорить ты умеешь. Потом тебя объявят победительницей и наденут на голову корону, – Дик улыбнулся. – О том, чтобы она держалась, я позабочусь.

Нэтти метнула в его сторону удивленный взгляд. Что он знает?

– Я имею в виду прическу, – невозмутимо сказал Носков.

– Нэтти, не трусь. Я буду рядом, – подмигнул Олег Новлянский.

«Вот идиот!» – подумала она. – «Тоже мне, надежная стена, за которой можно спрятаться!».

– Ну, как вы не понимаете! Как вы не понимаете! – застонала она.

Но что именно они не понимают, Нэтти объяснить пока не могла. И мучалась оттого, что не может довериться даже Дику. Раскатова же откровенно радовалась:

– Вот и чудненько! Вот и замечательно! Хорошо, что ты не москвичка! Свежая провинциальная девочка, и все при тебе! Улыбнись!

Евгения Львовна мысленно потирала руки. Свою воспитанницу она тайно все-таки показала людям влиятельным, и услышала о ней немало лестного. Говорили о большом будущем, серьезных контрактах.

– У девочки есть шанс стать настоящей звездой, – сказала о Нэтти одна важная дама. – Что-то в ней есть, определенно. Выделяется из толпы. Не глупа она?

– В этом-то все и дело, – тут же вырвалось у Раскатовой, но язычок Евгения Львовна сразу прикусила. Не глупа! Очень уж догадлива! И характер у нее есть. Ох, и характер! Будет ли Нэтти послушной? Но это потом. На всякого есть методы. Сейчас главное – получить под воспитанницу деньги. Под те миллионные контракты, которые с ней заключат. Итак, они поехали на вокзал.

Для Раскатовой предстоящая поездка была не слишком приятной, но необходимой. Вояжи в провинцию Евгения Львовна не любила, ей там было некомфортно. Зато Олег Новлянский обрадовался. Дома у него была толчея, и он рад был побыть в номере, выспаться, отдохнуть. Дик тоже рад был отдохнуть от своих богатых клиенток. Услышав о его отъезде на несколько дней «дуры» и «коровы» разочарованно вздохнули: Носков их забавлял.

Билеты взяли на поезд, все в одно купе. Оказавшись на Казанском вокзале, Нэтти расстроилась окончательно. Ей почему-то казалось, что это билет в один конец. Туда уедешь, а обратно в столицу уже вряд ли вернешься. Она стояла на перроне, безразличная и к суете вокруг, и к брюзжанию. Евгении Львовны. Раскатова бесилась. С одной стороны, ей было жалко свою машину: весенние дороги и в столице становились ужасными, что уж говорить об их состоянии за границей Московской области! Новенькое «Рено», конечно, было жалко, но и себя Евгения Львовна просила теперь пожалеть. Носильщик уронил ее чемодан в грязь, на подол длинного светлого пальто наступили.

– Это кошмар какой-то! – постанывала она. Не выдержал, как всегда, Носков. Он нарочно наступил в лужу рядом с Евгенией Львовной и фонтан грязи брызнул на пальто. Раскатова взвизгнула:

– Осторожно! Ты еще! Как я это отчищу!

– Нормальные люди не одевают в дорогу светлые вещи, Эжени. Посмотри на Нэтти.

Та стояла, подняв воротник темной куртки, и без интереса наблюдала за вокзальной суетой. Опять эти бесконечные клетчатые сумки! Женщины, похожие, как две капли воды на тех, что садились в поезд в тот день, когда она сбежала из дома. Все возвращается на круги своя.

– Мог бы нас отвезти! – пеняла Дику Раскатова.

– Сначала прибавь мне зарплату, чтобы я мог купить новую машину, – невозмутимо парировал Носков. – Ты знаешь, что мой «Форд» может развалиться по дороге.

– А у меня, вообще, машины нет, – улыбаясь, отмазался Новлянский.

– Вы все делаете мне назло…

– Хватит ругаться, посадку объявили, – оборвала их Нэтти.

Толпа тут же хлынула к вагонам. Раскатова отпрянула от несущихся на нее людей. На лице ее было написано отчаяние. Похоже, что в эту минуту дама созрела для того, чтобы пожертвовать во имя собственного спокойствия новенькой «Рено». Нэтти вдруг звонко рассмеялась.

– Ты что? – обернулся Дик.

– Так. Нас ждет веселый вечерок.

Он понял, покосился на Раскатову:

– Ничего, я знаю к ней подход.

Очутившись в купе, Евгения Львовна упала на сиденье и сразу же утратила форму, превратившись в мешок с тряпьем. Растеклась и принялась постанывать. Нэтти поняла, что толку от нее не будет, сама отдала проводнице билеты, потом взяла белье, приготовила всем постели. Новлянский и Дик вышли в коридор, а Евгения Львовна все время перемещалась в сторону, противоположную полезным движениям Нэтти, тем самым совершенно устраняясь от процесса обустройства во временном пристанище.

– Вы когда-нибудь были бедной? – поинтересовалась Нэтти у Эжени.

– Что? – удивленно вскинула брови та.

– Нет, похоже, что не были. Это многое объясняет.

Вскоре Раскатова переоделась в роскошный халат и в одиночестве расположилась на нижней полке, жалуясь на мифическую головную боль. Нэтти прекрасно знала, что Евгения Львовна здорова, как конь. Чему там болеть, в организме, очищенном от шлаков до состояния стерильности? Ни один микроб не выживет в такой среде! Новлянский сделал вид, что ему на все наплевать, а Дик полез в сумку и достал бутылку дорогого коньяка.

– Эжени, прими для согрева.

– Что? Это же куча калорий! Спиртное!!

– Что ты понимаешь! Это всего лишь жидкость! Лучшая в мире жидкость, со вкусом и запахом, а, главное, с градусами.

– Я после коньяка есть захочу, – все еще сомневаясь, покачала головой Раскатова.

– Не успеешь. Уснешь.

Дик достал одноразовые стаканчики и плеснул даме грамм сто пятьдесят. Та выпила залпом, не морщась, так что Нэтти сразу заподозрила у нее солидный алкогольный стаж. А как же тогда калории? Что было в ее прошлом? Чего не знает она, и что знает Дик? Меж тем тот налил в стаканчик такую же порцию, протянул Новлянскому. Тот покачал головой:

– Не пью.

Носков выпил сам, хотел, было налить еще, но Раскатова встрепенулась:

– Нет, нет, только не Нэтти! Девочка должна завтра быть в форме!

Язык у Эжени заплетался. На вечно голодный желудок спиртное действует убийственно. Пьяная Эжени уснула моментально, а Дик вновь наполнил стаканчик и протянул Нэтти:

– Давай, подруга. Сдается мне, такая доза тебе формы не испортит.

Новлянского в купе не было, он вышел в коридор, услышав там женский смех, Раскатова спала. Нэтти спокойно опрокинула в себя коньяк, бросила в рот одну виноградинку, отщипнув ее от янтарной грозди. Дик сделал движение бровями.:

– Гут. Даже зер гут.

– Надо говорить «ол райт», если косишь под англичанина.

– Вечно путаюсь. Еще?

– Как сам.

– Подруга, мы с тобой просто созданы друг для друга! Почти рифма. Как я? Хорош? Остроумен?

– Послушай, а, сколько лет ты знаешь Эжени? – спросила она, посчитав, что настал момент для взаимных откровений.

– Миллион. Один год рядом с ней равен всему ледниковому периоду. Я заморожен, как мамонт в Сибирской тайге.

– Тебя оттаять?

– Не стоит. Сейчас вернется наш смазливый идиот. Кстати, что у тебя с ним?

– Так заметно?

– Не у тебя. У него.

Новлянский появился тут же, словно стоял под дверью и подслушивал. Заговорил возбужденно и с фальшивым восторгом:

– Там две такие курочки в соседнем купе! Потрясные девчонки! А вы тут, о чем треплетесь?

– О тебе, ненаглядный, о тебе, – усмехнулся Дик.

– И что вы обо мне говорили? – подозрительно спросил Новлянский.

– О том, как ты прекрасен, о, мой юный принц! Как хороши твои сияющие очи в рамке грязного вагонного окна! Как воняет твой гель для волос! И твой одеколон! Кстати, где ты берешь эту гадость? Хочу такой же для очередного появления перед своими тараканами. Авось они меня оставят. Ведь я их разлюбил, – печально сказал Носков.

– Носочкин, знаешь, как мне надоели твои дурацкие шуточки?

– Вот и иди к курочкам в соседнее купе. Оставь нас.

– Ни за что. – Новлянский сел на нижнюю полку, в ногах у Эжени. Так хрюкнула во сне, перевернулась на спину и захрапела. Дик сказал вдруг, задумчиво глядя на храпящую даму:

– Представляешь, Нэтти, когда-то наша Эжени была толстой…

– Шутишь?

– Толстой, доброй бабой. И хлебосольной. Накрывала такие столы! Сама любила покушать и… выпить. Что с нами жизнь делает, а?

Нэтти было интересно узнать про Эжени такие подробности, но Дик неожиданно замолчал. Она посмотрела на него и поняла: не скажет больше ничего. Покосилась на Олега и вздохнула:

– Я все равно боюсь.

Олег только пожал плечами, зато Дик насторожился.

– Давай все-таки попробуем, – осторожно сказал он. – А для того, чтобы никто не усомнился в том, что ты первая, я дам тебе один совет. Запомни: на сцене ты должна быть одна. Все это только для тебя: музыка, заполненный зрительный зал, ведущие, жюри, цветы. А, главное, корона. Только для тебя. Вокруг – пустота. Остальных ты просто на хвосте не чуешь. Нет их. Ни одной. Ты уже смотришь на них правильно: жалеешь. Они хуже, и никто в этом не виноват.

– Но, может быть, для кого-то первое место, действительно, шанс? Мне-то это что мертвому припарка! У меня нет будущего! – отчаянно сказала она.

– А ты знаешь? Это неплохая жизнь. Не самая худшая, во всяком случае… Я давно хотел с тобой поговорить. Откровенно. Новлянский, ты дремлешь?

– Слушаю тебя, трепач, – Олег открыл глаза. – Давайте лучше в карты поиграем. Не люблю философию.

– Правильно, это работа для мозга. Который функционирует. А твой спит. По моему глубокому убеждению, с самого рождения.

– Ты мне просто завидуешь, – Олег зевнул.

Дик чуть с полки не упал.

– Ну-ка, ну-ка.

– Ты только шут. Человек с глупым именем. Тебя не только назвали по-дурацки, но еще и уронили из коляски головой об асфальт. Я думаю, что ты больной. А кривляешься, чтобы никто об этом не догадался.

– А мальчик-то мыслит! Значит, почти существует! А? – обрадовался Дик. Нэтти рассмеялась, и тут Новлянский не выдержал и кинулся на своего обидчика с кулаками:

– Я уже давно мечтаю набить тебе морду…

Дик ответил ему довольно-таки удачно, точным ударом, и Нэтти вдруг испугалась. Только драки здесь не хватало! Им объединяться надо, а не воевать!

– Тише вы! Оба! Тише, – зашипела она. – Эжени просыпается! Хотите, чтобы вечер был испорчен?

Это их сразу отрезвило.

– Ладно, сочтемся, – сказал Новлянский, поднимаясь с пола. Дик улыбался.

– Мы сейчас поиграем в карты, – сказала Нэтти. – тихо, спокойно. Завтра тяжелый день, послезавтра тоже, не треплите мне нервы. На сцену мне выходить, не вам.

Они послушались. Нэтти чувствовала: еще чуть-чуть и у нее будет двое рабов. Она их под себя подомнет. А вот что делать с Эжени? Она кинула взгляд на спящую женщину. Как там сказал Дик? Была толстой и любила выпить? Это повод для размышлений…

Поезд прибыл в десять утра. Погода была солнечной, не как в Москве, и Нэтти стало чуть легче. Пахло весной: талым снегом, влажной землей, мокрым асфальтом. Повсюду была вода, а в ней отражалось огромное солнце. Глаза слезились, в горле першило. Но настроение все равно было отменное. Весна! Даже Раскатова перестала брюзжать. Сама же Евгения Львовна – столичная штучка в светлом кашемировом пальто и темных очках, вызывала удивление у людей, встречающих московский поезд. На нее косились. Крикнули носильщика. Нэтти шла замыкающей, сердце ее тревожно билось. Весна!

Они позавтракали в ресторане при гостинице после того, как расселились по своим номерам. Потом Раскатова ушла решать организационные вопросы, а Олег, Нэтти и Дик отправились взглянуть на помещение, в котором должен был проходить конкурс. Этот день был отдан Нэтти на адаптацию. Во второй половине она должна была присоединиться к остальным девушкам, приехавшим из разных городов области. Приглашены были поп и рок группы, из конца отечественного хит-парада, не требующие особых условий и бешеных гонораров, ну и местные звезды не хотели упустить такого случая, блеснуть перед публикой и напомнить о себе. Вечером должна была пройти генеральная репетиция.

Нэтти немного нервничала. И мысленно успокаивала себя: кто в ее родном городе будет смотреть этот конкурс? По ЦТ не покажут, лишь в местных «Новостях», а кто их смотрит? В дневное время все на работе, вечерний эфир занят интересными передачами центральных каналов. Нэтти не слышала, чтобы раньше, среди ее знакомых, обсуждалась такая тема, как областной конкурс красоты. Чего бояться?

После утренней разминки с Олегом Нэтти чувствовала себя прекрасно. Остальные девушки на нее косились, и Нэтти понимала их взгляды: все-таки с ней работали настоящие профессионалы. А остальные так, любительницы. Впрочем, одна девица, похожая на испуганную лань, была ничего. Демонстрировала балетную растяжку, заводя при этом оленьи глаза, траурно обведенные огромными ресницами. Нэтти весь вечер умилялась этой очаровательной Бэмби. Зависти к сопернице у нее не было.

Новлянский и Дик сидели в зале, Раскатова отсутствовала. Уже после того, как девушек отпустили, Олег с чувством сказал:

– Хорошо смотришься! Молодец! Эжени зря суетится, тебе здесь конкуренток нет.

– А Бэмби? – грустно спросила Нэтти.

– Кто? – не поняли мужчины.

– Тоненькая балерина с дивными оленьими глазами.

– Ах, эта… – с чувством протянул Олег. – Да, ничего.

– Понимаешь, подруга, – вмешался Дик, – это тебе не зоопарк. Конечно, что-то животное во всем этом зрелище есть: стая самцов придет поглазеть на отборных самочек…

– Носочкин!

– Вот, кстати, один из них возмущается по поводу того, что кто-то говорит правду. Надо называть вещи своими именами хотя бы тем, кто на этих вещах делает деньги. Мы эксплуатируем основной инстинкт, чего уж тут скрывать? Так вот о Бэмби: к восхищению ею примешивается жалость. Из жалости королевами не становятся, запомни, Нэтти. Это жестокий спорт. Будь готова зубами рвать глотки.

– Кого вы из меня делаете?!

– Да ладно прикидываться! Пойдемте отсюда, сегодня здесь делать больше нечего. Репетиция закончена, статистки разбрелись по теплым кроваткам. Хорошо, если по своим. Новлянский, пошел бы ты, проводил Бэмби.

– Сам иди, – огрызнулся тот. – Я тебе не трубадур.

– Ого! Интеллект проявляется в том, как к месту употреблено красивое слово! Я-то давно понял, что за внешностью менестреля скрывается циник и развратный тип. Тебе не песен надо, а тела, жалкий ты человек. А с Бэмби песня долгая. Пока доберешься до сути – охрипнуть можно, а у тебя, Алекс, только два дня.

– Заткнешься ты, или нет?!

Нэтти и самой хотелось отправить хореографа на поиски развлечений и отделаться от него на весь вечер, но она понимала, что Дик слишком прямолинеен. Достает Олега, а зря. Новлянский из вредности не оставит их наедине. Надо действовать через Эжени. Спихнуть Новлянского на руки Раскатовой. Надо сказать, что в светлом пальто она будет лучше смотреться рядом с темноволосым красавцем – пажом. Кто здесь знает о том, что Олег не ее любовник?

Сама Евгения Львовна выглядела довольной. Здесь, в провинции она была вне конкуренции со своими изысканными манерами и в изысканных нарядах. Импозантный господин из городской администрации не спускал с Раскатовой глаз, сопровождая Эжени повсюду, и та оттаяла. Нэтти следила за всем очень внимательно. Ей необходим был ключик к Евгении Львовне. Если они вчетвером не будут одной командой, то вся затея провалится в один момент. Олега Новлянского Нэтти ей все-таки сплавила. Нажаловалась, будто тот подбивает пойти в кабак и просидеть там до полуночи.

– Я хочу выспаться, – заявила Нэтти.

Раскатова тут же вцепилась в Алекса:

– Пойдем с нами, полуночник. Возьми с собой Носкова, а Нэтти пусть спит. Хороший цвет лица – главное для женщины. Ну и, конечно, минимум калорий, витамины, диета…

Нэтти чуть не заткнула уши. Ну, сколько можно об одном и том же? Помешанная, не иначе. Прежде чем уйти, Новлянский посмотрел на Нэтти вопросительно: «Можно я потом к тебе зайду?», – прочитала в его взгляде она и так же взглядом ответила: «Нельзя». Он покосился на Дика, который сделал вид, что все это ему безразлично. И все трое ушли, в сопровождение импозантного кавалера Эжени, который вызвался показать москвичам местные достопримечательности.

Она осталась одна. Главное, что в ее номере есть телефон. Первым делом Нэтти заказала междугородние переговоры и стала ждать. Прошел час. Она уже отчаялась, и вдруг…

– Алло! Кто это? Алло!

Комок застрял в горле, она все никак не могла его проглотить.

– Кто говорит? Алло!

Захотелось заплакать. Проглотив, наконец, комок, она тихо сказала.

– Мама, это я. Все наши дома? …

…Они так и не узнали, где Нэтти, что собирается делать и когда вернется домой. Разговор ни о чем, общими фразами. На нее все еще сердились и никак не могли простить. Нэтти пообещала, что обязательно достанет деньги. Много денег. И все будут счастливы. Но для этого ей придется много работать, а им подождать.

Из телефонного разговора Нэтти поняла, что дома все в порядке. Живы – здоровы, скучают. Но долго лежала без сна, думая о своем будущем. Что делать? Надо бы послать им денег. А где взять? Вдруг она услышала осторожный стук в дверь. Только одного человека она хотела сейчас видеть. И это был он. Новлянский вряд ли знал азбуку Морзе, она же ясно услышала: SOS.

Нэтти спрыгнула с постели и босиком побежала к двери. Дик стоял на пороге, держа в руках чахлый кактус в глиняном горшке.

– На, держи, – он протянул горшок Нэтти. – Неудобно к девушке, ночью и без цветов. Магазины закрыты, провинция. Вот, в холле прихватил. Поставь рядом с водой. Но не поливай. Пусть думает, что он по-прежнему в пустыне.

Нэтти взяла горшок и улыбнулась:

– Заходи. – Закрыла за ним дверь и спросила: – А где остальные?

– В баре. Я изобразил любовь с первого взгляда к одной из местных красавиц и сказал, что хочу провести с ней ночь. Все поверили. А ты?

– А, если серьезно?

– Если серьёзно, то я честно довел девицу… До такси. Но поехали мы с ней в разные стороны. Я поклялся, что увезу ее с собой, в Москву. Потому что я честный человек. Сначала штамп в паспорте, а потом все остальное. Ну, что с тобой? Ты вся дрожишь!

Нэтти прижалась к нему и несколько раз повторила:

– Мне страшно, мне страшно, мне страшно…

– Я все понял. И пришел тебя успокоить. Сейчас ты расскажешь мне все. И вместе мы подумаем, что можно сделать.

Она подняла голову, ее губы встретились с его губами. Она так долго не знала мужчину, что голова закружилась, ноги подогнулись, и даже слегка затошнило. Захотелось немедленно утолить голод. Это была короткая, бурная схватка, словно с завязанными глазами, в полной темноте, хотя в комнате горел свет. Они себя не контролировали. Она очень быстро достигла оргазма и отпустила его на свободу. Только после этого сказала:

– Да, я давно хотела с тобой поговорить. Ты только не кричи, выслушай меня спокойно…

Когда Нэтти закончила свой рассказ, он ни сказал, ни слова. Какое-то время они лежали, молчали. Он думал. Вдруг в коридоре послышались осторожные шаги, и кто-то поскребся в дверь.

– Новлянский, – одними губами сказала Нэтти. – Я же дала ему понять, чтобы не приходил.

– Он дурак, – тихо сказал Дик. – А дураки настойчивы.

Подтверждая его слова, Олег тихо и нежно произнес:

– Нэтти. Это я.

– Глупая свинья, – отчетливо сказал Дик.

– Тихо, – испугалась Нэтти. – Не осложняй наше положение еще больше. Такой враг нам не нужен. Будет шпионить и доносить. А чего хуже…

– Нэт? Ты спишь?

Неизвестно, сколько бы Алекс простоял под дверью, но в коридоре послышался голос Эжени. Последовал короткий диалог, и одновременно хлопнули две двери. Нэтти вздохнула с облегчением и с нежностью посмотрела на Дика:

– Тебе тоже пора.

– Думаешь?

– Скажи мне только, что все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – задумчиво сказал он. Потом не удержался: – Только учти, что Раскатова тебе этого не простит.

– Ты должен мне все рассказать про ту толстую, хлебосольную бабу. Которой она когда-то была.

– Это еще зачем?

– Надо, – коротко ответила она.

– Нэтти, милая моя Нэтти. Вместе с лишними килограммами Эжени изгнала из себя душу. У меня такое чувство, что все лучшее в ней помещалось именно в обильных складках жира. Но, если ты хочешь…

– Ладно, это потом. Подай мне большую серую заколку, там, на столике лежит. Я тебя провожу.

Дик посмотрел на столик, пошарил там рукой, взял какую-то вещь и протянул Нэтти.

– Нет, не эту, – нетерпеливо сказала она. – Серую. Эта розовая, у нее замок сломан.

– Дурацкий цвет, – нервно сказал Дик.

– Нормальный. Все. Иди.

Но он не спешил уходить. Они поцеловались, отстранившись, Дик задумчиво посмотрел в темное окно:

– По правилам, я должен был бы влезть в соседний номер через балкон, рискуя жизнью.

– Только не перепутай, а то попадешь к Эжени. Она обрадуется, – пошутила Нэтти.

– Зато я сразу умру.

Он все-таки вышел в дверь, посмотрев предварительно, пуст ли коридор. Нэтти так и не поняла, какой Дик сделал вывод из всего вышесказанного. И что он предпримет. Есть ли у нее отныне рыцарь, который будет защищать ее честь, или же она по-прежнему одинока в своем несчастье?

«А жаль, что его не назвали Ланселотом», – неожиданно подумала Нэтти, уже лежа в постели. Зевнула, перевернулась на бок и крепко уснула. Теперь она была уверена, что будет выглядеть завтра на все сто. И цвет ее лица будет потрясающим.

Даже если ты на сто процентов уверен в успехе, волнение все равно начнет выбивать на твоих нервах барабанную дробь. Да так, что в ушах отдается, а зубы лязгают в такт. У Нэтти реакция на стресс оказалась своеобразной: она замерзала. За кулисами было душно и очень жарко. Отопление еще не отключили, и в результате плюсовой температуры на улице градусы в помещении были избыточные. Все остальные задыхались, а Нэтти, лязгая зубами, попросила у Дика шерстяные носки. Он удивился:

– Здесь же дышать нечем!

Она не ответила, молча вложила свою руку ему в ладонь. Рука Нэтти оказалась ледяной, Дик вздрогнул:

– Да ты живая, или нет?

Она же чувствовала по всему телу мурашки. Дик нервничал, гримируя ее лицо. Пришлось наложить много тонального крема. Он разволновался:

– А, вдруг, ты начнешь потеть? У меня ощущение, будто я раскрашиваю ледяную статую. Если грим потечет, видок будет еще тот! Держись, подруга!

Она почувствовала, что не может ничего ответить. Язык одеревенел. Тысячеглазое чудовище стягивало в зал свои бесчисленные конечности. Жующие рты, шевелящиеся пальцы, чешуя разноцветных нарядов, – все это растекалось по сиденьям и готовилось переварить зрелище единым желудком. Нэтти не боялась, но невольно заискивала перед этим чудовищем, толпой. Его нельзя было победить, а только вызвать к себе интерес и сочувствие, и тем самым уберечься.

В конце концов, они остались один на один – Нэтти и замерший в ожидании монстр. Промелькнули стройные девушки из местной хореографической студии, популярная группа попыталась завести зал и отпрыгала положенные десять минут. Это были легкие закуски перед основным блюдом. Прожевав их, монстр почувствовал аппетит и зааплодировал. Тогда, словно шампанское, на сцене заискрились разноцветные огни. Пеной полез откуда-то дым, и перетянутые в талиях красавицы в ярких платьях, были поданы, словно хрустальные бокалы.

Монстр причмокнул от удовольствия тысячей ртов и замер, уставившись в многочисленные бинокли. Нэтти его не видела: огни рампы били в глаза. Там, в зале, было темно, и Нэтти могла только почувствовать, что нравится именно она. Бедная Бэмби улыбалась натянуто, и Нэтти заметила, что ее шелковая шкурка подрагивает от страха. Других соперниц Нэтти не принимала всерьез. Она прошлась вперед, к рампе, затем обратно. И страх прошел, потому что тело слушалось, ноги не заплетались, волосы были залиты лаком настолько, что не шелохнулись бы, пролети даже над этой сценой ураган. Платье для первого выхода ей выбрали белое, с блестками и скромным вырезом. Красное Дик оставил для финального прохода. В том, что Нэтти будет в финале, он не сомневался.

Потом жюри взяло паузу для короткого совещания, а красавицы немного расслабились за кулисами, прикидывая, кому придется выходить в купальнике, а кому нет. Нэтти уже было все равно, она немного согрелась, но не вспотела настолько, чтобы потек грим. Но Дик все равно суетился рядом со своими кисточками. Раскатова сидела в зале, делая вид, что она – лицо не заинтересованное. Нэтти вдруг вспомнила, что Олег к ней так и не подошёл. Надо было бы оправдаться за вчерашнее, сочинить какую-нибудь историю. О том, как она устала и уснула. Олег был ей еще нужен.

– Где Олег? – тихо спросила она у Дика. Помада лежала на губах таким жирным слоем, что казалось – скажи громкое слово, и она сползет, как лавина с гор, оставив голым серый и неприглядный склон.

– Не знаю, – нервно ответил он.

– Что-то было вчера? – догадалась Нэтти.

– Если между двумя мужчинами встала женщина, они должны разбираться не через нее, а друг с другом. Это не твое дело. Молчи и готовься к следующему конкурсу.

Нэтти уже чувствовала вокруг себя пустоту, предвестницу громкого успеха. Остальные девушки друг друга знали раньше, или уже успели познакомиться. Только Нэтти оказалась всем чужой. Зато – первой. Ей было жалко только Бэмби. Наконец, жюри вызвало красавиц на сцену, чтобы объявить имена тех, кто вышел в следующий тур. Когда отсеянные исчезли за кулисами, Нэтти неожиданно оказалась на сцене рядом с Бэмби. Та была чуть ниже, но изящнее. Нэтти неожиданно позавидовала ее хрупкости, и воздушной легкости движений. Бэмби никто не сделал, она такой родилась. Вот она была настоящей красавицей!

Они вместе ушли со сцены, переодеваться в купальники, а очередной табун резвого молодняка ринулся на сцену, навстречу разгорающемуся аппетиту толпы. Следующим был выход в купальниках.

Когда на сцене появились красавицы в бикини, зрители на мгновение замерли, потом кинулись протирать свои бинокли. Нэтти улыбнулась, потому что все это теперь казалось забавным. В принципе, все девушки были одинаковы. Купальники на них похожие, фигуры в соответствии с общепринятыми стандартами. Чего тут выбирать? Победит та, которая будет увереннее держаться. Двигаться легко, и словно заигрывая с толпой. Главное, не оглядываться по сторонам, не смотреть в зал: кто и как на тебя глазеет. Никого нет. Места абсолютно пустые. Сцена пустая. За кулисами тоже никого нет. Дик оказался прав. Надо быть выше всего этого. А соперниц, действительно, очень даже жалко. Бедная Бэмби, наверное, позвала своего мальчика, посмотреть на триумф любимой девушки. Олененок постоянно вглядывается в зал и при этом смешно вытягивает шею. Нельзя давать толпе почувствовать, что высматриваешь кого-то одного. Сейчас ты не должна делить сидящих в зале на чужих и близких.

Нэтти спокойно прошлась взад и вперед по сцене. Поймала ритм и двигалась под музыку легко, изящно. Чего проще? Уменьшив однажды земное притяжение, на него можно вообще не обращать внимания. Жаль, что долго ходить по сцене не заставили.

Она с сожалением ушла. За кулисами Дик возбужденно сказал::

– Потрясающе! Молодец! Сейчас объявят, кто вышел в финал, и я быстренько подберу тебе волосы в прическу для вечернего платья. Умница моя.

Он ни словом, ни взглядом не дал понять, что после вчерашнего что-то должно измениться в их отношениях. Решать ей. Позовет – он придет. Нет, так будет делать вид, что ничего не случилось. Вот он – умница! Помог ей облачиться в алое платье, быстро и умело сделал прическу. Теперь на сцене появились женщины – цветы. Нэтти была королевой цветов – розой. А Бэмби показалась ей орхидеей с сиреневыми лепестками длинных оленьих глаз. В нежных листьях зеленого платья олененок еле заметно дрожал, и все так же тревожно вглядывался в зал.

Они прошлись несколько раз по сцене, потом пятеро финалисток выстроились в ряд. Сначала назвали тех, кто занял третье и второе место. Ни Нэтти, ни Бэмби. На мгновение показалось, что олененок победил. Не могли же такую девушку оставить без всяких призов! Ведущий с улыбкой посмотрел на обеих. Потом заглянул в листок, как будто не знал, что там написано и торжественно сказал:

– А победила в нашем Конкурсе Красоты Наталья Белова из…

Название городка, в котором родилась Нэтти, утонуло в овациях. Нэтти оглянулась на Бэмби: «Наталья Белова? Так ее зовут?». Ведущий с недоумением смотрел на только что выбранную королеву, которая не спешила выйти вперед. «Ах, да, Наталья Белова – это я!» – сообразила, наконец, Нэтти и с сожалением посмотрела на олененка. По лицу Бэмби текли слезы.

Тут же ей в руки втиснули огромный букет. Ведущий, поднявшись на носочки, уже пристраивал в пышной прическе Нэтти колючую корону. Девушка в кокошнике и с огромной косой закалывала булавочками ленту с золотой надписью: «Мисс…» Название областного центра оказалось у Нэтти на боку. Она все еще не могла понять, почему так не повезло Бэмби? Та улыбалась сквозь слезы. Бедный ее мальчик, наверное, сейчас доказывал всем, кто сидел рядом, как не право жюри. Нэтти была с ним полностью согласна. Потом вереницей потянулись спонсоры с дарами. Кто-то накинул на плечи Нэтти дорогую шубку. Мех, уютно устроившись на плечах, согрел окончательно. Как там и был. Потом перед ее носом махнули билетами в круиз. Представитель городской администрации, ухаживавший накануне за Раскатовой, объявил, наконец, сумму главного приза. Нэтти очнулась и удивленно подняла брови. Неужели ей, Нэтти, этих денег никто не даст?

Отвлекло ее от этих мыслей появление субтильного типа, который проскочил мимо, прямиком к Бэмби, и стал пристраивать на той ленту с надписью: «Мисс зрительских симпатий». Олененок, наконец, искренне улыбнулся. Бэмби достались видеомагнитофон и подлинное первенство. Нэтти почувствовала, что почти влюбилась в эту девушку, которая всегда будет самой прекрасной, но никогда ничего не выиграет. Королевам такая нежная красота не нужна, зато люди тянутся к ней охотно.

Остальные обделенные Нэтти интересовали мало. Там, за кулисами, разыгралась настоящая драма. Слезы, обиды, сплетни, упреки, косые взгляды друг на друга и на победительниц. Нэтти не понимала, как можно расстраиваться из-за такой ерунды, как конкурс красоты! Это же все условно! Но девушки рыдали громко и всерьез. Зареванная брюнетка посмотрела на Нэтти с ненавистью:

– Всё у них куплено, у этих москвичей, – услышала она. – Приехали тут…

Дальше было совсем уже непонятное шипение. Молчаливая поддержка остальных конкурсанток не удивила Нэтти, но, все равно, было неприятно. Кто-то должен оказаться избранным. Без этого никак нельзя. Есть титул, у которого должен быть хозяин. Если бы не Нэтти, то вся ненависть досталась бы другой. А шанс есть у всех. Работай, и все получится. Удача не так слепа, как о ней говорят, а очень даже зряча. И зря они так огорчаются.

Нэтти от ее нового титула были только одни неприятности. Все деньги забрала Раскатова, шуба не понадобилась, потому что уже наступила весна, бриллианты в короне были фальшивыми, круиз отложили до лучших времен. Нэтти много и долго фотографировали, потом повезли на бесконечный банкет, где нудные типы долго, завязая в комплементах, как в липком тесте, высказывали ей свое восхищение. Евгения Львовна, как всегда, следила за каждым проглоченным собой и Нэтти куском. Дик держался на расстоянии, он знал свое место. Нэтти терпела, мечтая только об одном: упасть, наконец, в кровать, сбросив туфли на высоких каблуках. Она очень устала. Лицо изнемогало под толстым слоем грима, корона давила с такой силой, что голова уже раскалывалась от боли. Всеобщее восхищение вызывало тошноту, как будто Нэтти объелась сладкого. Ужасный день! Как жаль, что отныне его придется называть самым счастливым днем в своей жизни. Нэтти словно услышала вопросы журналистов:

– Когда вы почувствовали себя самой счастливой? Как это было?

«Когда все оставили меня в покое», – ответила бы она. И вдруг задумалась: – «А когда это случится?». Оставшись в номере одна, она вздохнула с облегчением. Свершилось. Теперь надо подождать. Какова будет реакция на ее победу?

Они уехали из города на следующий день: победная четверка с главным трофеем, который громко назывался королевской короной. Дик откровенно смеялся над этим атрибутом верховной власти, который открывал для Нэтти дорогу в высшие сферы.

– Как же условен наш убогий мир! – философствовал он, щелкая по стекляшкам короны. – А, быть может, в одной из тех деревень, мимо которых мы сейчас проезжаем, сидит у окошка какая-нибудь Варвара-краса, длинная коса, которую и перекрашивать не надо, и ресницы ей клеить, и королевской походке учить…

– Ресницы у меня свои, – тут же вставила Нэтти.

– Ну да. И, все-таки, глупостью мы занимаемся, – с сожалением сказал Дик.

– Ты на этой глупости квартиру себе заработал, – отреагировал Новлянский.

– У тебя ложная информация о моих доходах. Квартира досталась мне в наследство от родителей. И потом: тебе кто мешает? Совершенное тело так же дорого, как и совершенное лицо.

– Я халтуру на дом не беру.

– Правильно, зачем тебе? Мужчины по вызову обслуживают состоятельных дамочек у них же на дому.

– Да хватит вам ругаться! – попыталась растащить их Нэтти.

– Заткнитесь! – конкретно выразилась Раскатова.

Она чувствовала, как отношения в команде становятся напряженными. Нэтти стравила-таки Алекса и Дика. Зачем? Новлянский перед Нэтти теперь явно заискивал, Дик был более сдержан, но за его шуточками Евгения Львовна чувствовала не шуточную страсть. Бросила на Нэтти внимательный взгляд: что между ними было? Как быстро девчонка окрутила мужиков! А те многое на своем веку повидали! Уж красоток точно. Под стук колес Евгения Львовна пыталась осмыслить происходящее. Возможно, недалек тот день, когда произойдет и ее столкновение с девочкой. Уж очень быстро эта птичка оперилась! А терпеть ее придется.

Нэтти же по приезде в Москву первым делом позвонила Вике. Новлянский очень неохотно дал свой мобильный телефон. Он уже попытался высказать Нэтти претензии, касающиеся закрытой перед носом двери. Но запутался в сочиненной ею небылице, и проглотил ее, сделав вид, что конфетка не такая горькая. Нэтти же сейчас интересовалась только Викой. Услышала ее голос и обрадовалась:

– Вика? Я вернулась. Как там у тебя дела?

– Ой, ты себе даже не представляешь! Потрясно! Моя новая прическа произвела фурор!

Перед самым отъездом на конкурс Нэтти уговорила Дика поработать над имиджем Вики. Сделать ей нечто похожее на прическу ее самой. Теперь подруга пожинала плоды.

– Значит, дело сдвинулось? – спросила Нэтти.

– Ты даже не представляешь, как! Эта грымза всерьез думает, что я ею восхищаюсь! Я даже могу бывать у них в доме.

– Отлично.

– Сколько ты еще выдержишь?

– Не знаю. Вообще-то, мне начинает нравится, – откровенно сказала Нэтти.

– Да? – удивилась подруга. – А раньше ты говорила…

Нэтти послышалось в ее голосе недовольство. В чем дело? Неужели женская зависть? Ревность? Очень вовремя!

– Вика?

– Да.

– Теперь я очень рада, что все так сложилось. У тебя теперь своя жизнь, а у меня своя. Пусть так оно и остается.

– Но мы же по-другому договаривались…

– А теперь мне нравится мое положение. Скоро я всех заставлю делать так, как захочется мне. Тебе понятно?

– Как ты изменилась!

– Меня научили не замечать соперниц. Я одна такая. Понимаешь? И мне все удается.

– Когда мы встретимся?

– Я буду звонить…

Нэтти и не заметила, как пролетело два месяца. Она готовилась к новым победам и была страшно занята. То, как развивались ее отношения с Диком, слегка разочаровало. Она ожидала большего. Когда новизна ощущений прошла, он вдруг показался скучным.

Периодически ложась с ним в постель, Нэтти с удивлением чувствовала, что гораздо больше удовольствия получает, когда Дик гримирует ей лицо, или возится с волосами. Это была любовь через зеркало: к тому, что могло сейчас бы произойти, но не происходило из-за присутствия посторонних. Она закрывала глаза и воображала, как бы это было. Когда они были в постели, ей не хватало вдохновения Дика, той чувственности, с которой он работал с женщинами перед зеркалом. Но, рассказав о себе все, она уже не могла прекратить эти отношения. Ведь он теперь знал о ней правду. И кроме него, помочь ей было некому. Дик догадывался, что у Нэтти нет любви к нему, но сам чувствовал, как зависит от нее все больше и больше. Из-за этой прогрессирующей, как неизлечимая болезнь, страсти, Дик рассказал в итоге про себя самого все. А, главное, про Раскатову. Он дал Нэтти ключи к ней. Следовательно, ключи к свободе.

Вскоре после конкурса Эжени и ее воспитанница впервые вступили в конфликт. Новоиспеченная королева поинтересовалась судьбой заработанных денег, и получила вполне конкретный ответ:

– Девушка, твоих там нет ни копейки.

– Но я же победила…

– Это я победила, – заявила Раскатова. – Любое подобное мероприятие – состязание толстых кошельков. Запомни это и не высовывайся. Ты – кукла. Я тебя пою, кормлю, одеваю, нанимаю людей, чтобы тебя обучали и раскрашивали. Будь довольна, что ни в чем не нуждаешься.

– Но мне очень нужны деньги.

– Это еще зачем?

Нэтти тут же прикусила язычок. Вот этого говорить нельзя. Раскатова далеко не дура. Потянешь за ниточку – распустишь всю вещь. А вещь-то краденая! Надо дождаться лета. Летом будет затишье, а с наступлением осени начнется оживление в жизни столицы. И конкурсы красоты начнутся тоже. У Нэтти уже был план. Без Раскатовой никак. Надо брать ее в разработку.

Нэтти тщательно собирала информацию. Ангел – Дашенька оказалась девушкой упорной. Нэтти долго не понимала, что держит при домашнем хозяйстве Раскатовой такую симпатичную молодую особу. Горничная Евгении Львовны была девушкой видной, со взглядом ангельским, голосом тихим, но именно это и настораживало Нэтти. Потом она поняла, что не ошиблась. Не бывает людей без второго дна. Оставалось только догадываться, как Дашенька попала к Раскатовой в дом. Тоже, наверное, подобрали на улице и приучили служить, не задавая лишних вопросов и не требуя свободы. Что ж, для некоторых такая тюрьма – блаженство. Есть люди, которые рады переложить на других свои проблемы и оплатить это безграничной преданностью. Племя прислуги, которая не умеет решать, но умеет служить. Спроси меня, кто твой хозяин, и больше не спрашивай ни о чем.

Но расстраиваться по поводу Дашеньки Нэтти не стала. Не на ту напали. Это Танька Петухова была особой безвольной и не умела за себе постоять. Когда Нэтти поняла, какую игру ведет ангел-Дашенька, она быстренько взяла ту в оборот и вытрясла все, что было нужно. А там уже добраться до самой Раскатовой оказалось просто. Все это были моменты неприятные, но Нэтти уговаривала себя: «Это они сделали меня такой. Решили заработать на мне большие деньги. И Вика тоже хороша. Когда я нужна была ей, вела себя по-другому, а теперь потихоньку начинает предавать. Я совсем одна. Но они меня недооценили. Они все – только мой эскорт. А настоящая королева – я. Вот и пора Евгении Львовне узнать свое место».

Раскатова сдалась быстро. После нескольких прозрачных намеков, а потом атаки в лоб, стала без разговоров предоставлять Нэтти наличные деньги и свободу. Зубами при этом скрипела, но Нэтти только злорадствовала: «Скрипи, скрипи. После того, как пройдет Всероссийский конкурс, я вообще от тебя избавлюсь. Поеду в Европу, а там непременно пробьюсь. Получу миллионные контракты. Только ты, Эжени, при этом останешься за бортом. Ты и так неплохо на мне поимеешь, если первое место будет мое. А это никуда теперь не денется. Я лучше всех!».

Раньше, когда четверка появлялась на людях, на переднем плане всегда выступала Евгения Львовна. Нэтти держалась между Олегом и Диком, и старалась больше молчать. Теперь Нэтти чувствовала свою силу. Не боялась высказаться, если спросят, выдвинуться вперед, что-то прокомментировать. Своим поведением всячески показывала, что сопровождающие ее лица – только эскорт, но именно она, Нэтти, главная. Раскатова как-то поблекла, Новлянский пытался скрывать свои чувства, но Нэтти думала злорадно, что Олег ее боится. Дик потихоньку становился просто рабом. Который приходит по первому зову, а когда прогоняют, бесшумно исчезает. В общем, все складывалось удачно. Была только одна огромная проблема, больная мозоль, на которую боязно было наступить, но Нэтти с этим пока справлялась.

Большие неприятности случаются, как правило, после того, как накануне было особенно весело. Нэтти провела приятный вечер с Диком, разозлила Эжени, позабавилась с Олегом. Она никогда не задумывалась над тем, что привыкает быть центром вращения маленькой Вселенной, но при этом заряжает существующую вокруг пустоту ненавистью. Ее этому научили. Дик сам сказал, что надо глотку рвать зубами. Сегодня пожалеешь кого-то, а завтра не пожалеют тебя. Когда на следующий день Нэтти увидела этого человека, то поняла, что проблемы будут.

Нэтти уже успела его забыть. Воспоминаний, среди которых имелись и приятные, но теперь совершенно ненужные, были отброшены в сторону, как пустые коробочки от использованных теней. Все в одно мусорное ведро: и темные, и светлые. Не надо теперь никаких. Да, она еще должна этому человеку, много должна, но теперь хочет и готова расплатиться. Пусть помолчит и подождет еще немного. Дело только в деньгах, потому что другого между ними теперь нет. Все это было очень неприятно. Проблемы лепились одна на другую, словно слои мокрого снега, и этот огромный ком становился все больше и больше. Нэтти толкала его перед собой, чувствуя, как ком растет. И понимала теперь, что движется вместе с ним в огромную гору. Все тяжелее и тяжелее.

Последний удар нанесла Вика. Потребовала решительного объяснения в тот момент, когда Нэтти удалось уладить одну из возникших проблем.

«Наверное, с Викой – это последнее. Потом все» – затравленно думала Нэтти.

Она очень устала за последний месяц. Заканчивался август, скоро долгожданная осень, а сил нет. Она нервничала, и теперь уже не стеснялась срываться на всех. В том числе и на хозяйку агентства, Раскатову. Заявила, глядя, Евгении Львовне в глаза:

– Я не кукла. Это вы все должны служить мне. Не вы хотите сделать меня королевой, а я позволяю вам присутствовать при собственном триумфе. Будьте этим довольны.

Раскатова смотрела на нее с ненавистью, но молчала. Олег надувал губы, словно обиженный ребенок. Дик делал вид, что все сказанное его лично не касается.

– Завтра меня не будет, – объявила под конец Нэтти. – Я еду в гости. Встретимся в понедельник. И еще, Евгения Львовна: мне нужны деньги.

– Я давала тебе недавно крупную сумму, – побледнела Раскатова.

– Хочу купить себе новый костюм. Надо хорошо выглядеть.

– Тебе помочь его выбрать? – спросил Дик.

– Мне надоели твои советы. Могу я хоть раз в жизни купить себе одежду сама?

Нэтти понимала, что это нервы. На Дика можно было бы и не орать. Завтра тяжелый день. Она улыбнулась:

– Дик, у тебя найдется время?

– Конечно.

– Мне надо съездить в одно место. Отвезешь меня. Готов? Новлянский сегодня едет домой на метро. Мышонок, твой темперамент может найти достойное применение в битком набитом вагоне. Там, наверняка, окажутся симпатяги. Удачи!

Нэтти вышла из кабинета Раскатовой в сопровождении Дика, чувствуя спиной злые взгляды Эжени и Олега. А когда ее унижали, ничего было? Новлянский, садист, пытал несчастное тело Нэтти, Раскатова три месяца издевалась над ее душой. Ее бы запереть в чужой квартире и оборвать все контакты с окружающим миром. Даже с Викой приходилось встречаться тайком. Так им всем и надо! Нэтти была уверена в том, что все проблемы рано или поздно решаются. Она верила в свой победный завтрашний день и шла навстречу ему уверенно и достойно. Все будет просто отлично. Удача выбирает умных. Надо только немного ей помочь…

В понедельник все с самого утра ждали Нэтти. Раскатова нервно расхаживала по кабинету и смотрела на часы. Новлянский дремал, сожалея о том, что не доспал. Можно было бы не торопиться. Где она, интересно, шатается? Дик молчал против обыкновения, и посматривал на телефон. Только через час в кабинете Раскатовой, наконец, появились двое. Один высоченный, с седыми висками, с висячими усами, и взглядом усталым, и грустным. Вот, мол, пришлось с утра приехать в модельное агентство. Он рассматривал красивых девушек, коих здесь было великое множество, без всякого интереса. Зато второй, невысокого роста, гладко выбритый и отчаянно застенчивый парень, озирался по сторонам, как маленький ребенок, впервые попавший в дорогой игрушечный магазин.

Старший представился Раскатовой, сразу признав в ней главную:

– Волнистый Сергей Павлович. Старший оперуполномоченный районного отделения милиции, по борьбе с особо тяжкими преступлениями, звание – майор. Ознакомьтесь с удостоверением и документы ваши поищите, пожалуйста. Всех касается. Протокол будем составлять. Сережа, присаживайся здесь. Стол очистите, будьте добры.

– Какой протокол? Что вы несете? – заволновалась Раскатова. – У меня с документами все в порядке. Я с налоговой службой проблем никаких не имею!

– А мы не налогами интересуемся. Визиточка ваша?

Майор протянул Раскатовой визитку, на котором были указаны название модельного агентства, владелицей которого она являлась, мобильный и рабочие телефоны.

– Ну, моя, – кивнула Раскатова.

– Эти граждане тоже у вас работают? – старший оперуполномоченный кивнул на Дика и Олега Новлянского.

– Допустим. А, собственно…

– Значит, со всеми поговорим. Соблюдая очередность. Эта девушка вам знакома?

Майор положил на стол перед Евгенией Львовной несколько фотографий. Новлянский придвинул стул и принялся вместе с Раскатовой разглядывать снимки. Стройное женское тело в розовом костюме, испачканном кровью, лежащее навзничь, лицом вниз, на траве подле лесного водоема. На другой фотографии девушка уже перевернута на спину и теперь видно, что она очень красива и молода. Раскатова задержала дыхание, словно перед тем, как нырнуть в воду, и сказала на выдохе:

– Да. Знакома. Это Нэтти.

– Кто? – не понял майор.

– Наталья Белова.

И Волнистый услышав, как сдавленно вскрикнул мужчина, сидящий почти у самой двери, в кресле, резко обернулся.