Новое восстание

8

Оставшиеся в живых сенаторы собрались в палате для аудиенций Императорского дворца. В одном из ее углов сбились в толпу те, кто открыто поддерживал Республику; они что-то обсуждали друг с другом. Лея облокотилась о буфетную стойку, тянувшуюся вдоль стены. Разговоры коллег ее не интересовали — она наблюдала за спором среди младших сенаторов. Многие из них когда-то работали на Империю.

Если не считать легкой боли — напоминания об ожогах, во всем остальном Лея чувствовала себя прекрасно.

И если не считать слуха.

Лучше бы он не возвращался.

Никто не считал нужным понижать голоса, так что вскоре в палате поднялся общий гвалт.

— …решить, кто теперь будет отвечать за…

— …никогда не допустил бы подобного хаоса…

— …хорошо, что мы здесь. Новая Республика не может позволить себе такого недостатка…

Ей хватало и обрывков фраз, чтобы понять, что происходит. По мнению младших сенаторов обвинение в разрушении Зала Сената должно пасть на голову правительства. Не надо было слушаться Хэна. Надо было оставаться на ногах, а не отлеживаться в больничной палате. Два пропущенных дня — и ситуация вышла из-под контроля.

Лея выбрала себе вагнерианский бутерброд и быстро съела его в надежде, что приторная сладость еды восполнит недостаток энергии. Врачи в один голос заявляли, что ей нужно время для выздоровления, что она чуть было не погибла, но ей и раньше приходилось бывать в госпиталях, она справится. Тем более что проблема заключалась в ее позиции, а не ранах.

Лея украдкой вытерла ладони о широкие, свободные штаны, напоминающие юбку (ей хотелось чувствовать себя удобно), и пошла к младшим сенаторам.

Разговор тут же стих. Лея улыбнулась сенаторам, как будто ничего не слышала, и хлопнула в ладони, призывая ко вниманию.

— Хочу поблагодарить вас всех. Вы пришли сюда, несмотря на то, что были извещены о собрании совсем недавно, — громко сказала она. — В данный момент в бальном зале идут приготовления, он станет временной резиденцией Сената. Но до завтрашнего дня работы не закончатся. В то же время я подумала, что нам не помешает неформальное заседание. Я хотела сообщить вам, как идет расследование.

— Какое расследование? — поинтересовался Р'йет Кооме, младший сенатор с Эксодиена. Его голос настолько напоминал голос его погибшего коллеги М'йета Лууре, что Лея вздрогнула. Словно бы сам М'йет задал вопрос.

Она оглянулась на эксодиенца; тот упер в бока все три пары верхних конечностей и улыбался, демонстрируя шесть рядов великолепных острых зубов. Если бы Лея не знала, что Лууре погиб, она решила бы, что говорит с ним.

— Одновременно со спасательными работами начато расследование, — сказала она. — Мы должны убедиться…

Ком в горле не дал ей договорить.

— Мы должны убедиться, — подхватил Чофе, сенатор, поддерживающий ее с самого создания Новой Республики. Он встал за спиной Леи, и благодаря его огромному росту экс-принцесса чувствовала себя в относительной безопасности, — что никто не остался под завалами.

Лея кивнула, благодарная ему за поддержку.

— Следовало принять надлежащие меры предосторожности, — сказал Р'йет. — Я не знаю, как мне сообщить жителям Эксодиена, что погиб один из самых почитаемых нами политиков.

— У нас лучшая система охраны во всей Республике, — откликнулась Лея. — Очевидно, ее недостаточно.

— Очевидно, — эхом повторил Р'йет Кооме.

Стоящий рядом с ним Мейдо — тощий, как виброклинок, алое лицо покрыто сеточкой белых линий — положил два пальца на самую верхнюю конечность Кооме. Лея была изумлена. Она не ожидала, что Мейдо известны тонкости эксодиенского этикета. Это прикосновение означало: «перестань говорить». Лучше бы он дотронулся до второй руки Р'йета. Это значило вызов на бой, а эксодиенец без труда пришиб бы надоедливого Мейдо.

— У главы государства была трудная неделя, — сказал Мейдо.

— Как и у всех нас, — буркнул кто-то из задних рядов.

Мейдо даже головы не повернул.

— Будем трактовать сомнения в ее пользу, — промурлыкал он. — Разумеется, нужно узнать, не остался ли кто-нибудь под руинами Зала Сената. Тогда можно будет провести расследование всерьез.

Поддержка Мейдо — не желавшего иметь с ней ничего общего с самых выборов — настораживала. Лея преисполнилась подозрений.

— Благодарю вас, сенатор, — она перевела.дух. — Ущерб, нанесенный Залу Сената, значителен. Бомба, если можно ее так называть, была взорвана внутри помещения. Внешних повреждений нет. Сейчас идет опрос всего персонала, находившегося в Зале во время взрыва, а также людей, имевших доступ в помещение ля несколько дней до трагедии.

— Включая сенаторов? — спросил Ввебилс, крошечный гуманоид с Ин.

— Включая всех.

— Даже мертвых? — хмыкнул Р'йет. Теперь нижняя пара верхних конечностей подпирала вторую пару бедер. От многочисленности его рук и ног Лею начинало мутить.

— Даже мертвых, — тихо признала принцесса. — Мы не имеем права ничего упустить. И никого.

— Итак, вас тоже должны допросить, — подытожил Мейдо.

Лея вздрогнула. Разумеется, никому и в голову не пришло пригласить ее на допрос. Она знала, что она ни при чем.

— Она сказала «всех», — вновь вмешался Чофе. Из другого угла зала раздался звучный рык — подал голос Керритхрарр, представитель Кашиийка. — Мой коллега-вуки, — перевел Чофе, — говорит, что лучший способ пережить кризис — это сотрудничать друг с другом. Он прав.

— Мы не можем сотрудничать, пока нас допрашивают, — возразил еще один сенатор. — Нас всех допрашивают, — вставил Никои, сенатор с Рудрига.

— Нам придется сотрудничать, — сказал Гно. Он был сенатором Старой Республики, потом входил в Альянс, оставаясь в Имперском сенате. И одним из немногих старых политиков, кто еще не ушел в отставку. — Вам не приходило в головы, что тот, кто установил бомбу, сделал это именно по этой причине? Если мы станем сражаться друг с другом, то не заметим внешней угрозы. Мы сами разорвем наше правительство на части своими ссорами и дрязгами.

Неизвестно, как остальные, но Лея точно об этом не думала. Она так жаждала отыскать преступников и выяснить, не обладают ли они талантом направлять Силу. Ей никак не удавалось забыть ощущение безысходности и отчаяния, гибели — не Сената, правительства целиком.

И о новом оружии рассказать не могла. Доказательства — лишь ее ощущения. И еще брата.

— А мне кажется, что правительство уже разваливается на части, — усмехнулся Кооме. — Нам нужен лидер. Хороший лидер, который мог бы предотвратить нападение.

— Этого мы не знаем, — возразил Чофе. — И не будем знать, пока не выясним, чем вызван взрыв.

— Над этим работают, — отчаянно сказала Лея. — Эксперты исследуют пробы материалов, а на месте работают команды дознавателей. Сегодня мы будем знать больше.

— И тогда нам сообщат, против кого был направлен взрыв? — пожелал знать Р'йет. — Против Сената или против вас лично?

Он имел право задать подобный вопрос. Но знание этого не предотвратило вспышки гнева. С Леи было достаточно. Р'йет Кооме вел себя так, будто со смертью Лууре добился высокого положения.

— Сенатор Кооме, — резко сказала Лея, — если нападение было направлено против вас, меня или любого из наших коллег, значит, оно было направлено против нас всех. Мы — едины, нравится вам это или нет. Нападение произошло во время заседания и в равной степени повлияло на всех нас…

— Не в равной, — хмыкнул Р'йет. — Кое-кто погиб.

— В равной, — Лея еле сдерживалась, чтобы не затопать ногами. -Для оставшихся в живых. Вы можете сотрудничать с нами и помочь Новой Республике.

— Или?

Мейдо попытался его удержать, но Р'йет Кооме легко освободился от его рук.

— Вы угрожаете мне, Лея Органа Соло?

— Это плохо бы отразилось на сотрудничестве, верно? — вопросом на вопрос отозвалась она.

— Определенно, — ласково сказал Мейдо. — Может быть, моих коллег слегка успокоит независимое расследование? В параллель с официальным. Вдвое больше народа — результаты вдвое быстрее.

— Или испорченное дело, — буркнула Лея.

— Итак, вы против независимого расследования? — улыбнулся Мейдо. Его тон давал всем понять, что сенатор не сомневается: Лее есть что скрывать.

— Разумеется, нет, — Лея безуспешно пыталась замаскировать досаду. — Мне просто не нравятся ненужные расходы. Новая Республика не слишком богата, как кредитками, так и работниками.

— По-моему, все, что позволит нам вновь доверять друг другу, стоит трат.

Вновь? Хорошо, что вновь пересохло в горле, иначе Лея обязательно высказалась бы вслух.

— Определенно ей не нравится эта идея, — вставил Р'йет.

Все-таки они вынудили ее. С самого начала надо было это предполагать. И предложить самой. Лея вздохнула:

— Мы — правительство. Давайте голосовать.

— А мне казалось, у нас неформальная встреча, — сказал Чофе.

— Неформальное заседание — заседание все равно, — отрезал Мейдо.

Следующий вздох Лее удалось подавить. Трудновато будет проголосовать без привычных консолей, без электронного подсчета голосов и компьютерной поддержки. Придется действовать по старинке.

Принесли общий список. Лея читала его, взгляд каждый раз цеплялся за имена погибших и раненых. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить тот день в Сенате. Она всегда считала Зал самым безопасным местом. Наверное, поэтому так противилась бывшим имперцам. Наверное, ей хотелось уберечь от них одно из немногих оставшихся убежищ в Галактике.

Пока настраивали систему, сенаторы могли обдумать свой выбор.

— Ставится на голосование вопрос, — объявила Лея. — Должны ли мы открыть независимое расследование? Отвечайте «да», «нет» или воздержитесь, — она сделала паузу и назвала первое имя в списке.

Она и ее помощник отмечали голоса. Привлекли и робота-секретаря. Лея ожидала, что голосование окажется в ее пользу. По крайней мере, ей казалось, что отрыв сразу же окажется очень большой и можно будет закрыть голосование. Но чем дальше она зачитывала имена, пропуская погибших и отсутствующих, тем меньше у нее оставалось сторонников. Во время взрыва пострадали в основном те сенаторы, кто давно поддерживал Республику. Новым представителям повезло больше.

К концу списка у Леи першило в горле и жгло глаза. Плечи ныли от напряжения. Против независимого расследования проголосовало всего пятнадцать сенаторов. Пятнадцать. Остальные высказались «за» или же воздержались. Подавляющее большинство хотело расследования.

Лея заметила, что Керритхрарр в упор глядит на нее. Вуки, как и Лея, считал, что имперцы погубят Сенат. Он отчаянно помотал головой.

Лея с помощником сверили результаты. Дроид подтвердил их.

— Большинством голосов, — сказала Лея, — решено провести независимое расследование.

Младшие сенаторы устроили овацию. Оставшиеся в меньшинстве смотрели удрученно. Лея подняла деревянную чашу и поставила ее на буфетную стойку, призывая к порядку. Когда в комнате стало тихо, она сказала:

— Я понимаю, что наша встреча происходит не в Зале. Делая скидку на неофициальность заседания, я допускаю некоторое нарушение этикета. В будущем любой сенатор, продемонстрировавший несвоевременную и чрезмерную приверженность, будет удален из помещения, а его голос не будет учитываться. Это правило записано в своде регламента Сената. Предлагаю вам прочитать его.

В ее голосе звучал гнев. А она так гордилась собственной выдержкой! Разве эти так называемые лидеры не понимают последствий своих действий? Они что, не знают, что раскалывают Республику?

На лицах, обращенных к ней, было написано ожидание. Лея кивнула.

— Сенатор Мейдо, раз уж идея независимого расследования принадлежит вам, мне бы хотелось, чтобы именно вы собрали команду. Нам понадобятся имена дознавателей для регистра.

Мейдо опять улыбнулся. На фоне ярко-алой кожи зубы казались бледно-розовыми.

— С удовольствием, госпожа.

Лее не понравилось его выражение. Она чувствовала себя беззащитной. Как будто она направляется прямиком в ловушку.

— Завтра мы встречаемся в бальном зале в обычное время. До тех пор все свободны.

Она с силой хлопнула ладонью по стойке, давая понять, что закончила собрание. Вокруг сразу стало шумно. Невзирая на грозное предупреждение, сена-торы колотили друг друга по спинам и смеялись.

Чофе просматривал список.

— Знаете, — произнес он так тихо, что только Лея и Гно расслышали его слова, — а ведь доклады не совпадут.

— Я знаю, -сказала Лея. — Но выбора у меня не было. Не могла же я назначить кого-нибудь из наших. Они меня обыграли. Если бы я могла предайдеть…

— Лея, ты не виновата, — успокоил ее Чофе. — Если бы они не обошли тебя и этом вопросе, то отыгрались бы на другом. Ты управляла Сенатом, как раньше, а не так, как надо сейчас. Мы больше не единое целое. У нас появились группировки и фракции.

— Мне это не нравится, — проворчал Гно.

— Нравится или нет, — рассудительно заметил Чофе, — фракции существуют, и нам придется примириться с этим фактом.

— Не стану я с ними мириться, — упорствовал Гно. — В прошлый раз Империя именно так взяла верх. Маленькие разногласия стали большими. На большие никто не обращал внимания, пока правительство не раздробилось настолько, что не смогло больше работать.

— Здесь подобного не произойдет, — сказал Чофе.

Гно улыбнулся:

— За все эти годы я привык в это верить…

Морщась от боли в руках, Лея взяла у Чофе список.

— Нам нельзя бояться перемен, сенатор, — сказала она Гно. — Нам придется запомнить, что единственное большое различие состоит между прошлым и настоящим. У них нет лидера, подобного Палпатину. — Пока еще нет, — согласился с ней Гно.

Солнечный свет проникал сквозь дыры в обрушившейся крыше Зала Сената. Черным зловещим силуэтом на светлом небе застыла лапа строительного робота, ожидавшего приказа разрушить и перестроить.

Люк постоял в двойных широких дверях. Солнечный свет добирался только до одного угла. Аварийные лампы открывали взгляду дальнейшую картину разрушения.

Почти все сиденья были засыпаны обломками камней и осколками стекла. Пол погребен под завалами. За спиной Люка топтались дроиды — носильщики, уборщики, ремонтники. Никто еще не брался за разгребание завала. Лея хотела дождаться конца расследования.

Люк решил, что маленькое частное расследование никому не помешает.

Его беспокоило несколько вещей: упорное желание сестры считать виноватыми бывших имперцев; странный разговор Хэна с пропавшим контрабандистом; и, самое.важное, возмущение в Силе, которое ощутили и он, и сестра, и дети Хэна. Люк был согласен с кореллианином: он сомневался в прямом участии Империи или даже бывших ее подданных. Если бы они все знали, то нашли бы причину не участвовать в том совещании. Но и в словах Леи был смысл. Пострадало множество младших сенаторов. Если она права и взрыв был делом рук бывшего имперца или группы бывших имперцев, то наилучшим способом отвести от себя подозрение было оказаться в Зале во время взрыва и чудесным образом остаться в живых.

Люк вошел в Зал. В солнечном луче танцевали пылинки. Он побывал в стольких местах разрушений, видел столько руин, но по-прежнему не был готов. Раньше в этом зале заседал Сенат Старой Республики, и даже преобразования Палпатина не убили ощущение древнего и неотменяемого закона. Лея обожала этот Зал.

Она была наверху, на платформе, когда произошел взрыв.

От платформы ничего не осталось. Ремонтники предупредили Люка, что здание не стабильно. Они бы не пустили его внутрь без сопровождающих, и ему пришлось настоять. Он должен был все увидеть, и увидеть в одиночестве.

Было холодно. Тот же самый холод, что он ощутил на Явине, холод быстрой, внезапной смерти. Так много без смысла забранных жизней.

Он пошел дальше. К холоду примешивалось странное ощущение — предательства. Вероятно, предательство всегда идет рядом с внезапной смертью, но нынешнее ощущение было иным. Личным. Как тогда, когда Кип воссоединился силой с Эксаром Куном. Как будто смерть в этом зале вызвал кто-то, кому все доверяли.

Личная смерть. Но бомба не имеет лица.

Он закрыл глаза, пропуская сквозь себя поток Силы, нащупывая сгустки холода. Вокруг закружился вихрь голосов, напоминающих, просящих о помощи, выкрикивающих приказы. Кто-то звал друзей. Кто-то стенал в агонии.

Сгустки холода.

Он открыл глаза.

Не один большой взрыв. Несколько маленьких, произошедших одновременно. И умерли те, кто находился рядом с зарядами.

Несколько запланированных убийств?

Предупреждение?

Или пошедшее не по назначенному пути разрушение Зала?

Он не мог сказать наверняка. Но кое-что мог рассказать следователям. Им не надо больше искать одну большую причину. Надо искать множество мелких причин.

Сверху упало несколько камней, рассыпалось в пыль возле двери. Люк повернулся и внезапно попал в один из очагов холода. Свет померк, и он почувствовал примесь чужого присутствия.

Бывший ученик.

Человек.

Бракисс.