Новогодний корпоратив с новым боссом (СИ)

Глава 27

АЛЁНА

— Алена, — Герман садится на кровать, протирает глаза смотрит, как я несусь по комнате туда-сюда, и бужу его, — что случилось? — так смешно смотреть на него сонного ничего не понимающего, а меня атаковала утренняя паника.

— Я второй раз опоздаю на работу, если ты сейчас же не проснешься и не оденешься, — в попыхах пытаюсь влезть в джинсы.

— Я же сказал, ты можешь не несколько дней сидеть дома, — он падает на подушку, протягивает руки, — иди ко мне сладкая.

— Точно ты же говорил вчера… — конечно я забыла, я вообще скоро стану все забывать и путать день с ночью, если будем продолжать с Германом в таком темпе безвылазно с постели заниматься любовью. У меня вся промежность болит, а ему хоть бы что, потому что вижу, как из под одеяла выпирает внушительный бугор в области паха, — а почему, можно узнать?

— Иди ко мне, Ален, — по глазам уже вижу, зачем зовет.

— Нее, мы и так всю ночь… — я блин до сих пор краснею, когда вспоминаю, как он уговаривал меня не зажиматься и не стеснятся, а отдаваться без остатка, несмотря на кровянистые выделения.

— Всего два раза Алена, и это было вечером, а не всю ночь. Не спорь со мной, просто иди ко мне.

Я мотаю головой и шагаю к выходу, так как надеваю эти злосчастные джинсы, в которые я почему-то влазию с трудом.

— Я же к родителям должна ехать, чуть не забыла.

— Не ты, а мы, — он срывает покрывало и двигается в мою сторону.

— Герман..

— Что?

— Я..у меня эти дни, помнишь?

— Помню, — он поднимает меня на руки и несет на кровать, — а ты помнишь, что это не имеет значение? — он зарывается в мои волосы, вдыхает запах и расстегивает пуговицу на моих джинсах. Я хватаю его за руку, а толку нет. Он спускает их вместе с трусами, я прикрываю глаза так, как мне стыдно за прокладку, а ему хоть бы что, он раздвигает мои ноги и входит одним движением, — обхвати меня ногами сладкая.

— Божее! — громкие крики и влажные шлепки наших тел разносятся по комнате, я бесстыже кричу при каждом его вторжении, он же двигается часто, глубоко, будто это в последний раз, пошло похлопывая по моему бедру, громко стонет мне в губы, глаз не сводит с моих глаз.

Я думала после вечернего секса я не способна больше возбуждаться и получать удовольствие, наслаждаться его телом, его прикосновениями, его губами. Ан нет, еще как завожусь и возбуждаюсь, ловлю кайф, эйфорию, просто летаю.

— Сядешь сверху? — спрашивает и ловко меняет нас местами, между ногами настоящий потом, очень влажно, скользко и горячо, не учитывая того, что у меня месячные, я чувствую, как теку соками возбуждения, — только с тобой я летаю, ты мой космос, — говорит и сильней насаживает меня на себя, хватая за бедра, помогает двигаться вверх-вниз.

— Ты ненасытный… Боже! Герман, Боже!

***

Я поглаживаю его руку, лежа у него на груди.

Мы отдышались и сейчас просто лежим, голые, обнимаем друг друга. Герман снял с меня свитер и лифчик, сразу же после оргазма. На вопрос зачем “после” снял, ответил, чтобы в душе не парится. Но в душ мы не спешим, он переплел мои ноги своими и просто лежит, гладит мои волосы.

— К тебе подходить нельзя, никогда. В любое время суток, стоит мне подойти, ты сразу тянешь меня на себя и… — дальше молчу, ибо мне стыдно. Краснею, — я вчера вечером просто подошла, послушать ты спишь или нет, а ты…

— А я трахаю тебя! — смеется.

— Герман! — легонько стучу ему по плечу, щеки краснеют, будто мы совершаем что-то запрещенное.

— Я хотел спросить, — смеется.

— Ты когда хочешь — спрашиваешь, а не предупреждаешь.

— Меня ты зачем будила?

— Как это зачем? Чтобы на работу… — замолкаю, — а как? Мне надо было ехать и оставить тебя дома, одного?

— Я давно уже не боюсь находиться дома один, — опять смеется.

— Я имела ввиду тут, дома, у себя.

— Я тут живу почти неделю, если что.

— Я знаю.

— И совсем не боюсь.

— Господи, Герман я же не это имею ввиду!

— У меня есть ключи. Кстати нам надо поговорить и решить, где мы будем жить.

— Жить?

— Да, Алена, жить! — крепче прижимает меня к себе, — я не хочу отпускать тебя.

— Я думала, мы будем просто встречаться.

— Зачем все усложнять? Ты собираешь вещи и мы переезжаем в новую квартиру.

— Я не могу, — хочу отлипнуть от него, но он не дает, я чувствую как что-то теплое стекает по ногам и не могу сказать, что хочу в душ.

— Что ты не можешь, Алена? Как ты себе это представляешь?

— Что именно?

— Наши встречи, что еще? Приехал, потрахались, уехал! Да?

— Ну а как люди встречаются?

— Мне не интересно, как люди встречаются. Я не хочу встречаться, я хочу жить с тобой. С тобой спать, с тобой просыпаться, с тобой трахаться всегда, когда я хочу. Чтобы ты все время была рядом.

— Я так не могу! У меня родители!

— У меня тоже родители!

— Что я им скажу?

— Ты меня сегодня представишь им, как своего парня.

— Боже, Герман!

— Что Герман? Я еду с тобой, прекрасный случай познакомится.

— Познакомится, ладно, — выдыхаю, — но я не могу с тобой жить. Я никак не смогу объяснить им, они не поймут. У них другие понятия про совместное проживание, устои старые, чтобы вот так сразу и жить вместе….нет, — я прикусываю язык, дальше никак не могу говорить. Без свадьбы у нас никто не живет вместе! Это все равно, что гражданский брак, и об этом речи быть не может! Я помню высказывания Германа про девствениц, мол если лишил девственности, то обязательно надо женится. Нет, дальше говорить я не могу! Я замуж не хочу, он женится тоже, естественно и жить вместе мы не можем.! Я встаю и сбегаю в душ.

Теплые струи попадают на кожу, подставляю лицо под воду, расслабляюсь.

Ладно, я познакомлю упертого Гера с родителями, представлю как своего парня. Но как? Как я им скажу, что он мой парень?

Парень, который приезжал и представлялся таксистом? Да?

Мама еще тогда сказала, что его лицо кажется ей знакомым. Естественно! Он сын моего начальника, она его видела на фотографиях в газетах, в журналах, да где угодно, их весь город знает! Это я никогда не интересовалась сыном своего начальника! А мама знает и читает все новости.

А теперь я приеду с Германом, вчерашним таксистом и скажу, что он мой парень. Про которого, за все время своего пребывания у них, я ни слова не сказала. А теперь он появился. За два дня. Прекрасно.

Я вскрикиваю, когда крепкое тело Германа прижимается ко мне сзади.

Когда я привыкну, что он постоянно рядом?

— Испугалась?

— Ты прокрался тихо, конечно я испугалась.

— А мне надо было с криками подходить к тебе? — он скользит по моему скользкому телу руками, не забывая зажимать нежно груди.

— Герман.

— Я слушаю тебя, — гад, он не слушает меня нисколько, потому что я уже чувствую, как к моей попе проталкивается твердый член.

— Ты можешь быть серьезным? — поворачиваюсь и толкаю его в грудь.

— Я всегда серьезен, — он ловит мои руки и тянет меня к себе.

— Ты не возможный Герман!

— Согласен, намылишь меня?

— Нет, — он впивается в мои губы, проталкивает язык и засасывает мой язык, я вскрикиваю, потому что больно, — мойся сам, а то я тебя знаю…

— Правда?

— Да, я знаю, — стону ему в рот, — чем все закончится, если я сейчас же не выберусь отсюда, — вырываюсь из его рук, выхожу из душа.

— Алена..

— Мне надо собираться к родителям, — улыбаюсь, чувствую свою маленькую победу над ним, над его хотюнчиком. Надеваю банный халат.

— Я хочу тебя. Иди сюда.

— Неа.

— Алена, не зли меня, снимай халат и иди сюда. Я тебя хочу.

— И не подумаю! Ты всегда хочешь, была бы твоя воля не вынимал бы вовсе! — заматываю волосы в полотенце.

— А ты вот не хочешь?

— Не хочу Герман! У меня месячные, про которые ты забываешь.

— Алена, ну милая, сладкая моя, — он выходит из душа, подходит ко мне, тянет за пояс халата, я держу пояс, как могу, чтобы только не развязал, — а у твоих родителей ты мне дашь? Трахать себя.

— Герман!

— Любить тебя?

— Мы там не будем с тобой спать вместе!

— А где я буду спать?

— Здесь, дома! Ты останешься тут!

***

— Может ты нас представишь? — спрашивает папа, когда Герман в наглую проходит со мной в прихожую и помогает мне раздеться.

— А что ты не помнишь? — говорит мама, — это тот парень, таксист, который приезжал тогда, по ошибке.

— Я прекрасно вижу, что это тот парень, — говорит папа.

Мы с Германом стоим молчим.

Папа с мамой тоже стоят, смотрят на нас и молчат.

— Дочка, — говорит папа, — он тебя привез? — я киваю, в этот момент хочу придушить Германа, потому что не послушался меня, наспех принял душ, и поехал со мной. То есть это я поехала с ним, на его машине. По дороге он еще заехал в супермаркет и купил много всякого вкусного и спиртного, дорогого между прочим, не обращая внимания на мои возражения и протесты.

— Может отпустим парня и пройдем в гостиную, дочка? Или мы так и будем тут стоять? — спрашивает мама и Герман щипает меня за бок, типа что молчишь?

— Ой, — я дергаюсь.

— Что? — смотрю на Германа, который все еще стоит в пальто.

— Может ты скажешь уже? — Герман улыбается маме, которая толкает локтем папу.

— Дочка, — прокашливается папа, — ты не заплатила за проезд? — мама сильней бьет его локтем под бок, папа тоже ойкает.

— Я не таксист, — оживает Герман и я чувствую напряжение в его голосе, — я… мы с Аленой. вообщем…

— Это мой..- я смотрю на напряженного Германа и понимаю, что впервые вижу в таком состоянии.

— Мы с Аленой живем..

— Мы встречаемся! — я перебиваю Германа, надеюсь во время.

Мама с папой смотрят на нас удивленными глазами. Папа на глазах меняется в настроении. От отличного к худшему. В миг.

Герман тут же притягивает меня за талию к себе, крепко прижимает.