Новые приключения Незнайки: Остров Голубой Звезды

Глава тридцать седьмая НЕПРИМЕТНАЯ ЛИЧНОСТЬ

На реке Ключевой в городе Букашкине жил малыш-коротыш по имени Ластик. В доме на улице Крапивной кроме него жили ещё сапожник Каблучков, фельетонист Булавкин и милиционер Козырьков.

Каблучков умел делать такую замечательную лёгкую и удобную обувь, что к нему всегда стояла очередь из желающих заказать модные туфли или обыкновенные сандалии или ботинки. Каблучкова в городе все знали и уважали.

Фельетонист Булавкин работал, если можно так выразиться, на невидимом фронте. Он специально одевался в серую неприметную одежду, надевал очки с тёмными стеклами, надвигал на глаза шляпу и рыскал по городу с фотоаппаратом в поисках какого-либо недосмотра. Обнаружив, к примеру, прохудившуюся водопроводную трубу или попробовав невкусного борща в столовой, он тотчас бежал в редакцию и писал едкую, обличительную статью по поводу замеченного непорядка. Булавкина в городе тоже все знали и немного побаивались. Никому не хотелось попасть на острие пера вездесущего журналиста. Тем не менее его фельетоны пользовались огромным успехом у читателей, за исключением тех, само собой разумеется, против кого была направлена его искромётная сатира.

Будка милиционера Козырькова находилась в самом центре города, на пересечении двух главных улиц – Лопуховой и Тенистой. Но поскольку автомобилей в Букашкине было всего четыре штуки, а жители предпочитали ходить пешком или кататься на велосипедах, Козырьков занимался по большей части тем, что прохаживался по улицам, заглядывал во дворы и следил за тем, чтобы не было какого-нибудь беспорядка и никто никого не обижал. Завидев Козырькова, все с ним здоровались, а забияки тут же прекращали драку и разбегались. Козырьков ходил в форменном белоснежном кителе с погонами, фуражке и начищенных до блеска сапогах, которые ему с особой тщательностью пошил сосед Каблучков. Жители Букашкина шли к Козырькову с самыми разнообразными вопросами и просьбами, и он всегда помогал сам или подробнейшим образом разъяснял, куда следует обратиться и как правильно написать заявление.

Ластик работал механиком в небольшой мастерской по ремонту радиоприемников и телевизоров. Личностью он был совсем неприметной, почти никто в городе, кроме собственных соседей, его не знал. Даже в мастерской, где он работал, имелась приёмщица, которая сама любила поболтать с посетителями. А Ластик сидел за фанерной перегородкой, тихонько паял свои схемы и слушал их разговоры. И даже когда заказчик получал отремонтированную вещь, работавшую совсем как новенькая, благодарил он не Ластика, а приёмщицу. Но Ластик на это ничуть не обижался, философски полагая, что каждый должен заниматься своим делом.

Когда же у Ластика заканчивался рабочий день в мастерской, он спешил домой, чтобы, засев в специальной комнатке на чердаке, заняться своим любимым делом.

Это дело заключалось в том, что на чердаке стояла собранная собственными руками коротковолновая радиостанция, при помощи которой Ластик связывался со множеством таких же, как он, радиолюбителей. А их было великое множество, разбросанных по самым отдаленным уголкам сказочной страны. Их было даже больше, чем друзей у Каблучкова и Козырькова, вместе взятых, в городе Букашкине.

Отличие состояло лишь в том, что со своими друзьями Ластик никогда в жизни не встречался, хотя многие присылали ему по почте свои фотоснимки.

Как-то раз Ластик надел свой самый лучший костюм и сходил на соседнюю улицу к фотографу Птичкину, где тоже снялся на цветное фото. Получив от Птичкина целую стопку глянцевых карточек, Ластик надписал на обороте каждой из них горячее приветствие, вложил в конверты и разослал всем своим далеким друзьям.

Однажды непогожим дождливым вечером, когда дождь хлестал по оконному стеклу, а молнии так и сверкали в небе, Ластик сидел у себя на чердаке перед радиостанцией и шарил ручкой настройки по короткой волне.

Но вот в одном месте он различил заглушаемый помехами и треском от разрядов молний слабый писк морзянки. Ластик схватил карандаш и собрался было записывать буквенную расшифровку сигнала, как сразу понял, что звучащий в эфире сигнал означает не что иное, как тревожный сигнал «СОС»…

Ластик сразу пришел в чрезвычайное волнение. Такой сигнал могли передавать только терпящие где-то бедствие и взывающие о помощи коротышки.

Передача шла в автоматическом режиме, и время от времени включалась запись, начинавшаяся словами: «Внимание всем! Вызываю Космический городок!..» – и заканчивавшаяся подробными координатами какого-то острова в океане, на который следовало немедленно выслать ракету со спасательной экспедицией.

Переписав сообщение на бумажку, Ластик на секунду откинулся в кресле. Лоб его покрылся испариной, руки дрожали. Из газет и передач он знал о готовившейся в Цветочном городе морской экспедиции, а также о том, что судно под названием «Стрекоза» с двадцатью двумя пассажирами на борту неделю назад отправилось вниз по Огурцовой реке по направлению к морю. И вот теперь он, может быть единственный на свете, узнал о том, что отважные путешественники попали в беду. Радиосвязь между «Стрекозой» и Космическим городком по каким-то причинам была нарушена: на транслируемые в эфир призывы о помощи никто не отвечал. Стало быть, решил Ластик, необходимо срочно связаться с Космическим городком по телефону. Но прежде всего следовало дать «Стрекозе» радиоподтверждение.

Ластик настроил передатчик, положил руку на ключ и… В это самое мгновение молния попала в расположенную на крыше дома антенну, разряд ударил по радиостанции, несчастный отлетел на пол и потерял сознание…

Когда Ластик открыл глаза, была уже ночь. В свете настольной лампы он увидел дымящуюся радиостанцию и всё вспомнил. В отчаянии оттого, что столько времени было упущено, Ластик вскочил на ноги и бросился к аппаратуре. Сняв крышку и заглянув внутрь, он понял, что дело безнадежно и восстановить радиостанцию он сможет только у себя в мастерской. Тогда он спустился в коридор, схватил телефонную трубку и набрал справочное. Узнав номера Космического городка, он принялся звонить туда по всем телефонам, но, как и следовало ожидать, никто не отвечал. (Часом позже он бы уже застал там Стекляшкина и Клёпку.)

Теперь Ластик чувствовал уже себя лично виноватым если не в беде, постигшей пассажиров «Стрекозы», то хотя бы в том, что для их спасения ничего не предпринимается…

Стиснув кулаки, он энергично постучал в дверь Каблучкова. Не дождавшись ответа, он решительно распахнул дверь и шагнул к кровати. Схватив спящего за воротник пижамы, он стал его настойчиво трясти.

– Что? Куда? – испуганно вытаращил глаза Каблучков.

Кое-как Ластик растолковал ему, в чём дело.

– Ты что, сдурел? – удивился Каблучков. – Видать, тебя сильно током шарахнуло. Где это видано, чтобы тонущих в море спасали на космической ракете?

– Да пойми ты, садовая твоя голова! – нервничал Ластик. – Ракета с прибором невесомости, ей все равно где летать, в космосе или над землёй!..

– Знаешь что, – сказал Каблучков, немного подумав. – Ты пойди расскажи всё это Булавкину. Он всё-таки в газете работает, наверняка знает побольше об этой морской экспедиции.

Сожалея о том, что только зря потратил на Каблучкова время, Ластик кинулся к дверям фельетониста Булавкина.

Тот выслушал приятеля и, мучительно преодолевая зевоту, сказал:

– Ну так, стало быть, нужно позвонить в Космический городок по телефону, и все дела.

– Да ведь в том-то и дело, – воскликнул Ластик, – что там никто к телефону не подходит! Никого нет!

– Как это никого нет? Такого быть не может, чтобы совсем никого не было. Ты, наверное, плохо звонил. Сейчас, конечно, все спят. А ты позвони подольше, кто-нибудь наверняка и проснется.

Это Ластик понимал не хуже Булавкина. Трубку с сигналами вызова он оставил лежать возле телефона в надежде на то, что от бесконечных звонков на том конце кто-нибудь все-таки проснётся. Но пока что в трубке продолжали звучать длинные гудки.

Ластик подумал, что он зря потратил время на Каблучкова и Булавкина, а надо было сразу идти к милиционеру Козырькову, который по долгу службы не мог его так просто отфутболить.

– Эй, Козырьков! – постучал Ластик в его дверь.

– Я! – четко воскликнул привыкший к дисциплине Козырьков.

Ластик вбежал в комнату и увидел, что Козырьков сидит на кровати с закрытыми глазами.

– Да проснись же ты! – закричал Ластик и вылил ему на голову стоявшую на тумбочке кружку с водой.

– Эй, ты зачем хулиганишь? – строго сказал Козырьков.

Ластик поспешно рассказал ему обо всем случившемся, и Козырьков на минуту задумался.

– Значит, говоришь, радиосвязь не работает? – произнес он наконец.

– Похоже, что не работает.

– И к телефону никто не подходит?

– Нет, никто не подходит.

– Значит, – Козырьков решительно взмахнул рукой, – надо туда ехать!

– Куда?

– Ну, в Космический городок этот.

– Да, да, надо обязательно ехать! – обрадовался Ластик. Занятый своими мыслями, он подумал, что Козырьков тоже решил принять участие в спасательной экспедиции.

– Вот и давай поезжай, – сказал Козырьков. – Отсюда до Космического городка на автомобиле не больше получаса езды. Если там действительно никого нет, дуй в Цветочный, поднимешь там всех на ноги…

– Как это – поезжай? А ты что же, со мной не поедешь?

– Нет, знаешь ли, я не поеду. У меня здесь, в Букашкине, работы – во, по горло. Автомобиль тебе Фунтик одолжит; скажешь – я велел.

Ластик постоял некоторое время в растерянности, но потом решил, что Козырьков в конце концов прав, и для того, чтобы доставить радиограмму в Космический городок, совсем не обязательно ехать туда вдвоём…

Он вскочил на велосипед и сквозь проливной дождь помчался по тёмным улицам в другой конец города, к Фунтику.

Перебудив дверным колокольчиком всех соседей, Ластик наконец увидел в окне заспанного Фунтика и, к своему величайшему огорчению, узнал, что автомобиль со вчерашнего дня в ремонте, так как кто-то на нем без спросу катался и испортил. Фунтик посоветовал обратиться к другим владельцам автомобилей, но Ластик решил, что так он может перебудить половину города, потратить уйму времени и в конце концов остаться без автомобиля.

И тогда он решился на отчаянный и довольно рискованный поступок: ехать в Космический городок на велосипеде. Он подсчитал, что такая поездка в хорошую погоду могла бы занять часа два, но в непогоду это время следовало по меньшей мере удвоить. Вспомнив о гибнущих отважных путешественниках, Ластик решительно нажал на педали.

Тут следует сказать, что велосипед у Ластика был не самой лучшей конструкции: устаревший, с тяжёлой железной рамой. К тому же им давно никто не пользовался, а потому несмазанные детали поскрипывали, а шины были плохо накачаны. Из-за этого велосипед не мог катиться достаточно легко.

В кромешной тьме, на размокшей дороге с глубокими лужами, Ластик героически крутил педали. Встречный ветер бил ему в лицо, дождь хлестал по глазам, молнии рассекали небо яркими вспышками, а гром с рокотом потрясал землю.

Через пару часов, когда отважный малыш уже перестал замечать усталость, а половина пути была пройдена, велосипед начал отчаянно скрипеть. Заднее колесо скособочилось и стало тереться о вилку, что чрезвычайно затрудняло движение. Ластик изо всех сил давил на педали, наваливаясь на них всей своей тяжестью своего тела, но от этого колесо ещё больше перекашивало. Следовало остановиться и подтянуть ослабшие гайки, но у Ластика не было с собой гаечного ключа. Слезы отчаяния тонули в потоках дождя на его лице.

Когда силы окончательно оставили нашего героя, а до места назначения оставалось совсем немного, дорога пошла под уклон.

Велосипед покатился сам – можно было какое-то время передохнуть и не крутить педали. Дорога шла вниз всё круче и круче, следовало уже притормозить, но Ластик тянул время, говоря себе: «Сейчас, сейчас, ещё немного…»

Повизгивая и поскрипывая во всё более ускоряющемся темпе, велосипед разогнался до предела, в темноте ударился обо что-то передним колесом, и Ластик, перелетев через руль, кубарем покатился по дороге…

Глава тридцать восьмая ПЕРЕПОЛОХ В КОСМИЧЕСКОМ ГОРОДКЕ

Тем временем в Космическом городке двое малышей производили настоящий переполох.

Астроном Стекляшкин и инженер Клёпка, добравшись наконец до обсерватории и приняв тревожные сигналы со «Стрекозы», начали метаться и совершать один необдуманный поступок за другим. Сначала они кинулись к ракете, чтобы лететь немедленно. Потом вернулись, чтобы дать по радио подтверждение. Забравшись снова в ракету, они поняли, что не имеют представления, в какую сторону лететь, так как не записали координаты. Вернувшись, они списали текст радиограммы и принялись искать это место на карте. Однако на карте в указанной точке океана остров не значился.

– Наверное, это какой-нибудь крошечный островок, – предположил Клёпка. – Такой маленький, что его и на карте нет.

– А мы сейчас возьмём снимок, сделанный из космоса, и укрупним это место, – сказал Стекляшкин.

Он вывел снимок обозначенного участка океана на экран и укрупнял до тех пор, пока там не появились размытые очертания волн на поверхности воды.

– Тьфу ты! – воскликнул он с досадой. – Нет тут никакого острова!

– Погоди, – сказал Клёпка. – Может быть, они на воде терпят бедствие?

Стекляшкин схватил радиограмму и перечитал.

– Нет, тут ясно сказано, что остров. И название есть: остров Голубой Звезды.

– Стало быть, мы координаты неправильно записали…

Друзья ещё раз тщательно переписали транслирующуюся в автоматическом режиме морзянку и убедились, что в их записях нет никакой ошибки.

– Там отмелей много, на этом участке… – пробормотал Стекляшкин, изучая снимки.

– Стало быть, и островок вполне мог появиться, – сказал Клёпка. – В любом случае надо лететь.

– Да, пожалуй, надо лететь, – согласился Стекляшкин. – Если они на наши сигналы не отвечают, значит, дело плохо. Значит, аварийная рация работает в «чёрном ящике». Нам теперь нельзя терять ни минуты.

Приятели снова кинулись к ракете, но уже на полпути Стекляшкин сказал:

– Стоп! Надо ведь кому-нибудь сообщить, что мы летим…

– Эх, ну и растяпы же мы! – хлопнул себя по голове Клёпка. – Я ведь даже ещё к себе в Солнечный город не позвонил.

Вернувшись, они принялись звонить друзьям, соседям и коллегам по работе.

Академик Ярило взволнованно сообщил Стекляшкину, что немедленно распорядится наладить с ракетой спутниковую связь и, если потребуется, вышлет на помощь еще несколько имевшихся в его распоряжении космических ракет. Стекляшкин на это заметил, что для начала необходимо побывать на месте, указанном в радиограмме, а если помощь действительно потребуется, он незамедлительно об этом сообщит.

Все сотрудники и сотрудницы обсерватории принялись искать на картах и снимках остров.

Клёпка позвонил в метеорологический центр и узнал прогноз погоды на ближайшие сутки. Это было важно потому, что ракета в состоянии невесомости могла закувыркаться от малейшего дуновения ветерка. Чтобы сохранять устойчивость, необходимо было включать вместе с основным двигателем также находящиеся в носу двигатели поворота и торможения. Ракета уже не раз использовалась в атмосфере Земли как транспортное средство, а потому все эти двигатели были запрограммированы на самостоятельный поиск устойчивого положения в любую непогоду. Однако при особенно сильных порывах ветра ракету всё же сильно потряхивало, а это вынуждало пилотов подниматься в верхние, разреженные слои атмосферы.

В бюро погоды Клёпка узнал, что дождь скоро закончится и в ближайшие дни ожидается хорошая погода. Тогда Клёпка поинтересовался, можно ли узнать прогноз погоды в названной им отдаленной географической точке. Сотрудница центра поинтересовалась, не собирается ли господин Клёпка отправиться в путешествие, а когда тот нетерпеливо объяснил, в чём дело, в метеоцентре все тоже переполошились и уже через несколько минут выдали ему четкую подробную справку.

Сообщалось, что в указанной области океана в ближайшее время будет жарко и возможны кратковременные дожди. Ветра, скорее всего, не будет, но через три дня весьма вероятен сильный шторм.

– Надеюсь, что к тому времени мы уже вернёмся, – поблагодарив сотрудниц центра, сказал Клёпка.

– На ракете мы можем развить какую угодно скорость, – согласился с ним Стекляшкин. – Будем на месте уже через несколько часов…

В это время позвонили из солнечногорской обсерватории, и Фуксия с Селёдочкой стали наперебой, вырывая друг у дружки трубку, взволнованно говорить, что в указанных координатах острова нет ни на картах, ни на сделанных из космоса снимках. Задёрганный Стекляшкин сказал им какую-то грубость.

Они с Клёпкой шагнули было за дверь, но телефон снова зазвонил, и малышка из метеорологического центра сообщила, что на их снимках островов на этом участке океана не просматривается.

– Плохо работаете, – огрызнулся Стекляшкин, – если у вас не просматривается…

Телефон тут же снова зазвонил, и на этот раз трубку снял не столь раздражительный, хотя ещё более нетерпеливый Клёпка. Звонили с телевидения, интересуясь, нельзя ли заснять для новостей вылет спасательной экспедиции и не могли бы господа Тележкин и Шлёпка сказать несколько слов в микрофон перед вылетом.

Не обращая внимания на то, как переврали их имена телевизионщики, Клёпка вежливо разъяснил, что всё это, конечно, можно было бы сделать, но они вылетают немедленно и дожидаться съёмочной группы не могут.

Как видно, средства массовой информации как-то обо всём пронюхали, поскольку с этого момента телефон стал звонить беспрерывно. Всевозможные теле– и радиостанции, газеты и агентства из ближайших и самых отдаленных мест хотели во что бы то ни стало узнать подробности происходящего и обещали немедленно прислать своих корреспондентов.

Меж тем за окном уже начинал мерцать рассвет. Дождь закончился, и друзья, не обращая внимания на беспрестанно звонящий телефон, решительно шагнули к выходу.

Но тут дверь распахнулась и на пороге возник мокрый, оборванный и перепачканный незнакомый малыш. Ни слова не говоря, он достал из-за пазухи сложенный вчетверо мокрый листок бумаги, протянул его перед собой и рухнул на пол.

Глава тридцать девятая ВОЛНЕНИЯ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Стекляшкин и Клёпка бросились к Ластику (а это был действительно он), подняли и перенесли на диван. Убедившись, что незнакомец приходит в себя, Стекляшкин стал звонить в Цветочный город, в больницу, где в отсутствие доктора Пилюлькина дежурили медсестра и нянечка. Без лишних расспросов те захватили походные аптечки и направились в расположенный неподалеку Космический городок.

Пока Стекляшкин звонил по телефону, Клёпка осторожно развернул мокрый листок бумаги и в расплывшихся чернильных буквах с удивлением узнал текст радиограммы со «Стрекозы».

– Ты посмотри, – обратился он к Стекляшкину. – Этот малыш принес нам нашу радиограмму.

– Вот тебе раз, – удивился Стекляшкин, сверив текст. – Наверное, это какой-нибудь корреспондент успел до нас добраться. Текст-то, небось, знают уже во всех редакциях…

– Нет, – возразил Клёпка, – этот на корреспондента не похож. Я корреспондентов знаю. Они с камерами, фотоаппаратами и на машинах. А этот, смотри, всю ночь, небось, по дождю топал. Да он весь в ссадинах… С обрыва, что ли, свалился?..

В это время малыш зашевелился и открыл глаза. Увидев склоненные над ним физиономии Клёпки и Стекляшкина, он озабоченно полез в карман и, не обнаружив там радиограммы, испуганно огляделся. Стекляшкин взял со стола мокрую записку и показал ее незнакомцу:

– Скажите, откуда у вас эта радиограмма?

Ластик приподнялся на локтях и взволнованно зашептал:

– Стрекоза… северной широты восточной долготы… срочно ракету… вызывает шмель… нет, комар… нет, гайка…

Ластик начал нести полную околесицу, и друзьям стало ясно, что у него начался бред. Лоб у малыша оказался на ощупь горячим, как утюг.

По счастью, подоспели сестра и нянечка из больницы. Они осмотрели Ластика, послушали его через трубочку, померили ему температуру и объявили, что у больного начинается воспаление легких. Это не считая множества ссадин и царапин на теле.

Медсестра тут же сделала Ластику укол, помазала ссадины йодом и сказала, что сейчас больного тревожить не следует, но когда он поспит, необходимо будет перевезти его в больницу.

На улице послышался звук подъехавшего автомобиля, в дверь кто-то постучал, и на пороге возникли милиционер Козырьков и фельетонист Булавкин. Они бросились к Ластику и только после того, как убедились, что он невредим и окружён заботой, рассказали о том, что случилось.

Кроме того, что нам уже известно, они рассказали следующее.

После ухода Ластика ни тот, ни другой никак не могли уснуть. Обоих мучили угрызения совести из-за того, что они отпустили своего товарища одного. Поворочавшись с боку на бок, Козырьков в конце концов встал, надел форму, вышел в коридор… и столкнулся с одетым Булавкиным. Что же касается Каблучкова, то он в этот день очень много работал и после ухода Ластика моментально заснул.

Выяснив, что Ластик отправился в Космический городок на велосипеде, Козырьков и Булавкин быстро нашли в городе исправный автомобиль и помчались следом.

Неподалёку от Космического городка они нашли на дороге исковерканный велосипед. Тщательно обследовав всё вокруг и не обнаружив Ластика, они поехали дальше и застали его уже здесь, в помещении обсерватории.

Поняв, что в действительности произошло, Клёпка и Стекляшкин были буквально потрясены героизмом и самопожертвованием этого неприметного малыша по имени Ластик. Долго и с чувством они трясли его ослабшие руки, а он только смущённо улыбался и кивал в знак благодарности.

– Отправляйтесь, нельзя терять времени, – проговорил он слабым голосом.

В последний раз пожав Ластику руку, Клёпка и Стекляшкин, не оглядываясь, направились к ракете. На этот раз они всё-таки захлопнули за собой люк, и через несколько секунд ракета плавно, как воздушный шар, с лёгким шипением двигателей взмыла в подкрашенное рассветом небо.

Не прошло и часа, как в Космический городок начали стекаться корреспонденты и целые съёмочные бригады из находившихся поблизости городов.

Булавкин, который сам был корреспондентом букашкинской газеты «Утконос», не справился с профессиональным, так сказать, зудом. Попросив разрешения у Козырькова, он сел в автомобиль и помчался в редакцию. Предварительно он позвонил главному редактору и потребовал, чтобы ему освободили всю первую страницу в утреннем выпуске газеты. Редактор, которого до этого уже разбудили и ввели в курс событий, немедленно согласился.

В дороге, выжимая из автомобиля предельную скорость, чтобы успеть сверстать для типографии материал, Булавкин набросал в уме план большой, звонкой передовой статьи, начинавшейся так:

«Спасибо, друг Булавкин, – сказали мне, широко улыбаясь, участники спасательной экспедиции астроном Стекляшкин и инженер Клёпка. – Так и передайте своим читателям: мы сделаем всё, что в наших силах». И, крепко пожав мне руку, два матёрых воздухоплавателя твердой походкой вразвалочку направились к ракете…»

Однако, домчавшись до редакции и усевшись за клавиатуру, Булавкин на минуту задумался и почему-то начал писать совсем другую статью.

Его новая передовица начиналась словами: «В нашем городе живет совсем неприметный малыш, зовут его Ластик…»

В Космическом городке в это время Козырьков давал интервью и разъяснения постоянно прибывающим сюда корреспондентам. (В это время нянечка и медсестра отважно защищали подступы к больному, в одночасье ставшему знаменитым.) Козырьков без устали рассказывал историю о том, как Ластик случайно поймал в эфире радиосигналы с терпящего бедствие судна; о том, как Ластик храбро отправился в путь на велосипеде; что была ночь, гроза и ветер (иногда Козырьков говорил «ураган»); как Ластик попал в аварию и как, вручив спасателям радиограмму, он упал без чувств. И только после этого Козырьков рассказывал об отлёте спасательной экспедиции.

Корреспонденты также засняли интервью с медсестрой и нянечкой, которые после долгих уговоров согласились показать спящего Ластика.

Только к полудню съёмочные бригады разъехались, больного перевезли в больницу, а из Солнечного города прибыл профессор Микстура.

* * *

В тот же день, на волне всеобщего интереса и беспокойства о судьбе терпящих бедствие путешественников, в прессе появились самые разнообразные версии причин отсутствия на картах и снимках указанного в радиограмме острова.

Вечерние газеты опубликовали некоторые из таких версий.

В газете «Научная мысль» геолог Галькин писал, что, по его мнению, остров мог подняться над водой за очень короткое время, в считанные дни или даже часы. Это могло произойти в результате каких-то внутренних подземных или, если точнее, поддонных сдвигов, землетрясений или вулканических процессов. Выглядело такое умозаключение тем более правдоподобно, что в указанном участке океана было много камней, отмелей и рифов.

Языковед Буковкин, выступая в газете «Слово», был совершенно другого мнения. Он полагал, что ошибка закралась в сам текст радиограммы и слово «остров» следует читать как «остов», то есть остов потерпевшего крушение и лежащего на отмели судна. По мнению Буковкина, такая орфографическая ошибка могла легко закрасться в текст, учитывая ту нервную обстановку, в которой, по всей видимости, находились путешественники.

Фотограф Птичкин, тот самый, у которого однажды фотографировался Ластик, в вечернем выпуске букашкинского «Утконоса» предложил свою версию. Птичкин выразил уверенность в том, что путешественники видели в океане не сам остров, а так называемый мираж, то есть оптическое изображение какого-то острова, существующего на самом деле совершенно в другом месте. (Если мы вспомним, что такую версию высказывали и сами пассажиры «Стрекозы», попавшие в зону оптической сферы, то станет понятно, насколько он был близок к истине, сам того не ведая.) Следует также отметить, что большой фотопортрет Ластика, красовавшийся на первой полосе утреннего выпуска «Утконоса», был изготовлен по имевшемуся у Птичкина негативу. Этот же портрет немедленно перепечатали и все другие газеты.

Ещё одну заметку написал некто Штанишкин. Этот автор приводил цитату из одной сказки, которую он недавно прочитал. Там было описание огромного «чуда-юда рыбы-кит», на спине у которого располагались целые деревни, сады и огороды. Такую рыбу на самом деле вполне можно было принять за остров. Для пущей убедительности Штанишкин опубликовал также картинку из прочитанной им книжки.

Однако настоящую сенсацию произвело в средствах массовой информации сообщение архивариуса Червячкова, работавшего в отделе старинных книг и рукописей Центральной библиотеки Солнечного города. Этот Червячков, как и все другие коротышки, узнав о постигшей путешественников беде, полез в географические карты, чтобы найти в океане точку пересечения указанных в радиограмме координат. Но поскольку Червячков работал в отделе старинных книг и современной карты под рукой у него не оказалось, он разложил на столе какой-то древний атлас, в котором сразу обнаружил остров в указанном координатами месте океана. К удивлению Червячкова, по радио и телевидению всё время говорили о том, что никакого острова на картах не значится. Тогда Червячков позвонил на телевидение и выразил своё недоумение. Сначала ему не поверили, полагая, что звонивший как-нибудь напутал и не то искал. Но Червячков настаивал так убедительно, что из студии в библиотеку всё-таки отправили съемочную бригаду – как говорится, для очистки совести.

И тотчас разразилась сенсация. На представленной Червячковым карте остров был! Архивариуса подхватили в охапку и привезли на телевидение, где он в прямом эфире (все передачи были тут же прерваны) с указкой в руке рассказывал о своем открытии.

Все тут же вспомнили теорию геолога Галькина, который писал о подземных и подводных сдвигах. Всё сходилось к тому, что остров когда-то был, но потом затонул, а совсем недавно опять поднялся над водой. Но эту версию незамедлительно опровергли сообщения сотрудниц метеорологического центра, у которых имелись совсем свежие, сегодняшние снимки земной поверхности. Они утверждали, что на этих снимках острова нет.

Обсуждения и споры продолжались, версии рождались одна за другой, но истина маячила пока ещё далеко за горизонтом…

Глава сороковая ПО СЛЕДАМ ПРОПАВШЕЙ ЭКСПЕДИЦИИ

Поднявшись на достаточную высоту, Стекляшкин и Клёпка направили ракету вдоль реки, которая, петляя, тянулась в северо-западном направлении. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев и косыми лучами расцвечивало восхитительную панораму лесов, полей и песчаных оврагов. Просторные луга белели ромашками и одуванчиками, синели колокольчиками, волнами перекатываясь от дуновений ветерка. Густые кроны деревьев сливались в зеленую пушистую перину…

Ракета плавно набирала скорость, и картинки внизу сменялись всё быстрее и быстрее. Лента реки, служившая ориентиром, петляла, как встревоженная змея. Если бы космическая обшивка корпуса могла пропускать звук, наши воздухоплаватели могли бы слышать свист рассекаемого носом ракеты воздуха.

Мы назвали находившихся внутри ракеты Клёпку и Стекляшкина воздухоплавателями не случайно. Вспомним, что воздухоплавателями называют пилотов, управляющих летательными аппаратами легче воздуха – воздушными шарами или дирижаблями. А поскольку ракета с включенным прибором невесомости вела себя точно так же, как дирижабль, то есть ничего не весила и имела (в отличие от воздушного шара) двигатель, мы вполне можем назвать находившихся внутри ракеты коротышек воздухоплавателями.

Однако между экипажем дирижабля и экипажем ракеты была всё-таки существенная разница: экипаж летящей над землей ракеты под воздействием прибора невесомости и сам тоже находился в состоянии невесомости.

Таким образом, Стекляшкин и Клёпка, плавая внутри ракеты, как рыбы в аквариуме, были воздухоплавателями вдвойне, поскольку сами были легче воздуха.

Уцепившись за специальные поручни, они зависли над иллюминаторами и смотрели вниз. В одном месте на поросшем дубами берегу реки они заметили что-то похожее на населенный пункт. Сверившись с картой, друзья убедились, что ошибки нет. Это был Желудёвый город, жители которого, как мы знаем, все до одного переселились в новый Земляной город.

Ещё дальше река забурлила на порогах и как будто провалилась в глубокое каменное ущелье. Это было красивое зрелище, но, поскольку ракета летела уже со скоростью пушечного снаряда, все эти красоты моментально остались позади. Впереди же был отмеченный на карте Каменный город, и обстоятельный Стекляшкин предложил осуществить там посадку, чтобы расспросить местных жителей. Он рассудил, что пока с островом далеко не всё ясно, не стоит пренебрегать никакими возможностями что-либо разведать на пути следования «Стрекозы». Клёпка с ним согласился, выразив надежду, что остановка много времени не займет.

Стекляшкин уселся в кресло пилота и стал понемногу притормаживать, одновременно снижаясь. Впереди показались остроконечные купола с затейливыми флюгерами и страшноватые скульптуры на фасадах.

Некоторое время друзья летали над улицами города, но никого не обнаружили.

– Спят они еще, что ли?.. – пробормотал Стекляшкин.

– Не может быть, чтобы все спали, – возразил Клёпка. – Девятый час уже.

И тут они увидели за городскими воротами, там, где начинались огороды, коротышку. Он одиноко копошился вокруг уже наполовину выкопанной из земли брюквы.

Стекляшкин ловко спланировал на гороховое поле и аккуратно посадил ракету в вертикальном положении. Он точно рассчитал расстояние до коротышки, чтобы тот не попал в зону невесомости. Выключив прибор, друзья выскочили из люка и приблизились к незнакомцу. (Припомнив, что в Каменном городе оставался всего один житель по имени Крокус, мы легко догадаемся, что это был именно он.)

Бывший староста Каменного надел свой остроконечный колпак и, опершись о черенок лопаты, поджидал визитёров.

Вежливо поприветствовав коротышку и представившись, Клёпка и Стекляшкин рассказали о том, что разыскивают друзей, отправившихся неделю назад в путешествие к морю вниз по реке.

Крокус поинтересовался, как выглядело судно с путешественниками, а затем, получив исчерпывающее описание «Стрекозы», пригласил гостей к себе домой для обстоятельного разговора. Возникала угроза застрять здесь надолго.

Пританцовывавший от нетерпения Клёпка в испуге посмотрел на Стекляшкина, тот проявил настойчивость, и староста Каменного города заговорил.

Он рассказал о морских пиратах и летающем блюдце, о визите путешественников со «Стрекозы» и карте капитана Кукса.

Шквал невероятной информации обрушился на головы коротышек. И эта информация была столь же невероятной, сколь и пугающей.

Клёпка и Стекляшкин рассеянно попрощались с Крокусом и направились к ракете. В головах у них была полная неразбериха из лысых коротышек в плащах и пиратов на летающем блюдце…

Усевшись в пилотские кресла, приятели в полном молчании взмыли в небо. Крокус проводил печальным взглядом быстро удаляющуюся ракету, снял колпак и, неспешно о чем-то рассуждая сам с собой, принялся за работу.

Зная, что ракета приближается к морскому побережью, Стекляшкин не стал разгоняться, а плавно двигался на небольшой высоте, не покидая кресла пилота и внимательно наблюдая за поверхностью земли. Клёпка же отстегнулся и, зависнув над иллюминатором, глядел вниз.

– Море! – объявил Стекляшкин, и Клёпка, цепляясь за поручни, влетел в пилотскую кабину.

Впереди, насколько хватало глаз, распростёрлась синяя водяная гладь. Столько воды друзья ещё никогда не видели. С высоты птичьего полёта поверхность океана просматривалась гораздо дальше, чем с берега, но даже отсюда другой берег увидеть было невозможно. Тёмная полоса горизонта таяла в необозримой дали…

Клёпка потряс головой, как бы возвращаясь к действительности, и вновь занял свою позицию над иллюминатором в центре отсека. Прямо под ним с юга на север протянулся берег с песчаным пляжем. Присмотревшись хорошенько, он заметил, что по песку бегает взад-вперёд какое-то существо.

– Эй, Стекляшкин! – окликнул он товарища. – А ну-ка, притормози. Тут, кажется, под нами кто-то есть.

Стекляшкин дал задний ход, завис над берегом и снизился. Вооружившись биноклем, он навёл резкость и воскликнул:

– Да ведь это Булька! Это наша собака!

Он посадил ракету на песок, второпях завалив её набок. Друзья выбрались из люка, и Булька, то повизгивая, то заливаясь радостным лаем, стал кидаться на грудь опустившегося на колени Стекляшкина и шершавым языком лизать его лицо.

– Ну хватит, хватит, хорошая собака, – гладил и успокаивал его Стекляшкин. – Скажи, где все остальные, где Пулька?

Услыхав имя хозяина, Булька отскочил, заскулил и, подбежав к самой воде, стал заливисто лаять на море.

– Они там, да?..

Булька в ответ залаял ещё звонче.

– Эх, жаль, что ты сказать ничего не можешь, – посетовал Стекляшкин. – Но ничего, теперь вместе полетим, прыгай.

– Погоди, – сказал Клёпка. – Давай хоть осмотримся. Собаку-то они здесь, наверное, не по своей воле оставили…

Осмотр берега с помощью Бульки дал некоторые результаты: на том месте, где сидели Кнопочка, Незнайка и Пёстренький, валялось несколько фантиков от конфет, а чуть дальше от воды, за кромкой небольшого обрывчика, обнаружились следы костра, мусор и пустые консервные банки.

– Это не наши жгли костёр, – сказал Стекляшкин. – Наши мусор бы не оставили, они бы его в ямку зарыли.

– Жаль, что после дождей следов от ног не осталось, – сказал Клёпка. – По следам можно очень многое узнать.

Булька, взволнованно рыча, принёс в зубах гаечный ключ.

– Это Винтик или Шпунтик уронил, – определил Стекляшкин. – У них этого добра полные карманы. Ладно, не будем терять времени.

Подхватив Бульку, друзья забрались в ракету. Воздушный корабль взмыл в небо и, набирая скорость, помчался к синеющему вдали горизонту.

Глава сорок первая ВЫДЕРЖКИ ИЗ БОРТОВОГО ЖУРНАЛА

Расстояние, которое морское судно или подводная лодка способны преодолеть за один день, для летящей со скоростью снаряда ракет – сущий пустяк. Трудность заключалась не в этом. Пересечение координат широты и долготы, кажущееся на карте обыкновенной точкой, на самом деле представляет собой довольно обширный участок суши или моря. А для маленьких коротышек такой участок и вовсе кажется бескрайним и необозримым. Поэтому поиск острова представлялся Стекляшкину и Клёпке делом не одного дня. Они только хвастались в Космическом городке, что уже сегодня привезут обратно пропавших путешественников. Теперь же, оказавшись в зоне поиска, они были готовы к долгой и кропотливой работе. А остаток первого дня ушёл на бытовые хлопоты.

Сначала никак не удавалось успокоить Бульку, который, попав в состояние невесомости, принялся отчаянно лаять и трепыхаться в воздухе. Чтобы не мучить собаку и не отравлять себе жизнь, друзья решили на некоторое время приводниться и накормить пса, который впроголодь прожил все эти дни на берегу.

Скрепя сердце Стекляшкин добавил в еду снотворного.

Вволю наевшись и напившись, пёсик с блаженным видом заснул. Договорились, что днем, в состоянии невесомости, Булька будет спать под действием снотворного, а ночью, когда они сами будут приводняться на ночлег – бодрствовать.

Не будем описывать последующие томительные дни поисков. К тому же для читателя не секрет то, что для экипажа ракеты остров оставался невидимым даже тогда, когда они пролетали над самыми головами пленников. Поэтому ограничимся здесь скупыми выдержками из магнитофонного бортового журнала, которые надиктовал Стекляшкин.

В скобках указан порядковый день от начала похода «Стрекозы».

Описания и подробности уже известных читателю событий здесь опущены.

ПЕРВЫЙ (8) ДЕНЬ. После заката приводнились на ночлег. Тут возникла проблема уравновешивания корпуса ракеты, которая, лёжа на поверхности воды, беспорядочно вращалась вокруг своей оси. Я, Клёпка и Булька изрядно покувыркались внутри, пока не нашли довольно остроумное решение. У любого, кроме плоскодонного, морского судна для остойчивости имеется киль, то есть закреплённый под водой груз. Клёпка предложил перенести прибор невесомости в самый нос ракеты и включить его на минимальную мощность, то есть так, чтобы его действие ограничивалось расстоянием в несколько шагов. Таким образом, нос ракеты станет невесомым, а «корма» уйдет под воду.

После того как мы все это проделали, ракета встала на воде торчком на манер поплавка.

Мы спустились в средний отсек, накормили Бульку, подсыпав ему немножко снотворного в еду… Вынужден признаться, что говорю сейчас из последних сил, так как зверски хочу спать.

ВТОРОЙ (9) ДЕНЬ. Сегодня квадрат за квадратом исследовали обширный участок зоны поиска. В одном месте нами замечено престранное явление: скопление над водой береговых чаек. Клёпка утверждает, что чайки водятся только поблизости от земли, а посреди океана их быть попросту не может. Но никакой земли здесь нет. Мы поднимались в стратосферу и наблюдали океан через космический телескоп. Никаких, даже самых маленьких островков на этом участке разглядеть не удалось. Снова приблизились к тому месту, где кружат чайки. Может быть, это чайки какой-нибудь особой, еще не известной науке породы?..

ТРЕТИЙ (10) ДЕНЬ. Довольно любопытные сообщения продолжают поступать с материка. Весьма удивило открытие архивариуса Червячкова, который обнаружил остров на старинной карте. Затем поступило еще несколько сообщений на эту тему. Некто Тряпочкин, музейный работник из города Лопухова, под впечатлением этого открытия тоже стал рыться в музейных фондах и извлёк оттуда старинную карту, ещё более подробную, нежели карта Червячкова. На этой карте было обозначено название острова! По утверждению Тряпочкина, который позвонил на радио, на карте совершенно отчетливо выведено название «остров Голубой Звезды» и нарисован значок в виде двух пересекающихся квадратов. Теперь нет никаких сомнений, что остров когда-то существовал. Но когда, как и почему он исчез – это пока загадка. Возможно, что, разгадав её, мы что-нибудь узнаем и о судьбе пропавшей в море экспедиции.

Изучая снимки, сделанные нами из стратосферы, мы убедились, что скопление чаек находится непосредственно в точке отмеченного на старинной карте острова Голубой Звезды. Клёпка высказал предположение, что остров ушёл под воду не далее чем день-два назад, так как сигналы из «чёрного ящика» продолжают поступать в эфир, а чайки всё ещё не улетели. Вероятно, они собирают плавающие на воде остатки флоры и фауны ушедшего под воду острова.

Завтра войдем в зону и приводнимся. Затем попытаемся запеленговать и поднять со дна «чёрный ящик».

ЧЕТВЕРТЫЙ (11) ДЕНЬ. Сегодня на море обрушился шторм и ураган. Были вынуждены подняться выше облаков и изнывать от бездействия. Булька спит, а Клёпка нервничает и летает взад-вперёд по салону, как взбесившаяся рыба в аквариуме. Несколько раз крепко поругались.

Замечаю, что двое коротышек в замкнутом пространстве довольно быстро начинают друг другу надоедать. Ссоры возникают, как кажется, на пустом месте. Например, из-за того, каким образом другой выдавливает зубную пасту из общего тюбика…

Каждые четыре часа выходим на связь с материком и докладываем о проделанной работе. Сегодня докладывать совершенно нечего. К вечеру все радиостанции сообщили о том, что солнечногорский Научный совет высылает сюда завтра еще четыре ракеты для прочёсывания океана, химического анализа воды и водолазных работ на дне. Они с нами даже не посоветовались!

ПЯТЫЙ (12) ДЕНЬ. С рассветом убедились, что тучи рассеялись и море спокойно. Плавно опускаемся, одновременно просматривая через оптику поверхность воды. Снова чайки! После вчерашней бури от этих чаек и следа не должно было остаться, а они летают. Значит, они всё-таки где-то прятались!.. Но что это? Через телескоп я вижу что-то похожее на перевернутую лодку… Или подводную лодку… Или это спина крупного морского животного?.. Да что же это такое?! Теперь Клёпка кричит, что видит через бинокль катер с коротышками. Я отключаюсь…

На этом диктофонная запись в бортовом журнале Стекляшкиным прерывалась. К событиям, последовавшим за столь бессвязными репликами наших наблюдателей, мы вернёмся несколько позже.

Глава сорок вторая НОЧНЫЕ ДЕЖУРСТВА

Двумя днями раньше мы оставили шестерых избежавших плена пассажиров «Стрекозы» (Винтика, Кроху, Кнопочку, Пончика, Незнайку и Пёстренького), а также присоединившихся к ним беглых Перчика и Кренделька в их лагере – просторном каменном гроте, расположенном в юго-восточной части побережья острова.

Засветло путешественники собирались выйти в море на катер – в надежде на то, что за пределами оптической сферы их всё-таки заметит уже несколько дней кружившая над морем и островом ракета. Ночью на ракете должны были светиться иллюминаторы и габаритные огни, поэтому путешественники всю ночь по очереди дежурили на поверхности, не разжигая костра и наблюдая за небом.

Первой дежурить вызвалась Кнопочка. Ей пока ещё совсем не хотелось спать, и она сказала, что с удовольствием погуляет пару часов на свежем воздухе.

Кнопочка прогуливалась по самой кромке отвесного берега, поглядывая то на небо, то себе под ноги, то в сторону постепенно гаснущего, но всё ещё раскрашенного яркими закатными цветами горизонта.

Она раздумывала о том, что её новая подруга корреспондентка Кроха одевается, конечно, со вкусом, и с этим не поспоришь. Даже имея с собой всего только несколько предметов туалета, она будто невзначай умеет или нацепить неожиданно яркую косынку на шею, или вдруг подпоясаться свитером, или изменить прическу и задрать на макушку солнцезащитные очки…

Кнопочка с огорчением была вынуждена признать, что она сама в своих представлениях о моде сильно поотстала. Она обычно носила довольно консервативные платьица с цветочками, которые шила собственными руками, и никогда не надевала джинсов. Обувалась она в обыкновенные босоножки, Кроха же предпочитала спортивные кеды или кроссовки. Строго говоря, одежда у Кнопочки была более рациональна и гигиенична, чем у Крохи, но кто его знает, какой стиль кажется более привлекательным для окружающих. Взять хотя бы Незнайку и Пёстренького… или этого… инженера Буравчика.

Раздумывая таким образом, Кнопочка настолько увлеклась своими мыслями, что оступилась и едва не полетела со скалы в воду. Тут только она заметила, что уже совершенно стемнело и на небо вылезла не полная ещё луна. Времени было четверть первого ночи, то есть ровно на четверть часа больше, чем ей полагалось.

Она поспешно спустилась в грот и принялась будить Кроху, которая на пару с Винтиком должна была дежурить с двенадцати до двух часов ночи.

– Ну как? – поинтересовался Винтик, прихлебывая горячий чай из термоса. – Небо чистое?

Кнопочка кивнула, но как-то неуверенно, потому что, занятая своими интереснейшими предположениями и фантазиями, больше смотрела себе под ноги, чем на небо.

Поднявшись на берег, Винтик и Кроха рационально уселись на байковое одеяло друг напротив друга. Так, чтобы в поле зрения каждого из них оказались противоположные стороны небесной сферы.

– Ой, смотрите, там огонёк! – воскликнула Кроха и тут же взяла на изготовку камеру.

Винтик повернул голову и тоже увидел мерцающий в зарослях на склоне горы огонёк.

– Не обращайте внимания, это туземцы жгут костер, – успокоил он Кроху. – Скажите, а вы и дома никогда не расстаетесь с видеокамерой?

– Если это ирония, то она неуместна. Конечно же, у себя в городе мне совершенно необязательно таскать с собой повсюду видеокамеру. У меня есть съёмочная бригада с оператором, осветителем и шофером. Есть, в конце концов, рабочее расписание. А в Цветочном городе имеется телевидение?

– Телевизоры появились у нас, в общем, недавно. Своей студии пока нет, принимаем передачи из Солнечного города.

– Очень странно, что телевидение у вас ещё совсем не развито. Ведь там у вас находится знаменитый Космический городок, оснащённый по последнему слову техники.

– В этом нет ничего странного. Просто мы никогда не стремились к засилью технического прогресса. Когда-то у нас не было даже водопровода, а когда его построили и отпала необходимость ходить на речку за водой, некоторые просто обленились.

– Ну, это философия. Разве не интересно вам было слетать на Луну, выучиться кибернетике и программированию?.. Да, кстати о программировании. Что вы думаете об этих роботах?

– Думаю, что теперь они смогут нам пригодиться. Пока что я заложил в их блоки «голос хозяина» только образец своего голоса, но думаю, что можно будет заложить голоса всех наших.

– А что они умеют?

– В смысле – роботы?.. В первую очередь они должны защищать коротышек.

– От кого?

– От других роботов… и вообще, от кого прикажут.

– И как они будут это делать?

– Ну, – замялся Винтик, – этот вопрос я до конца ещё не доработал. Пока что могут руки растопырить, укусить…

– Не смешите меня. Надо научить их настоящему рукопашному бою. Для этого они достаточно подвижны, а уж силища такая, что только держись!

– Что это за рукопашный бой? Вы имеете в виду драку?

– Нет, не драку. А вид спорта. Кстати, у меня второй разряд по рукопашному бою.

– Что вы говорите? – удивился Винтик – Никогда бы не подумал, что малышки умеют драться.

– Представьте себе, умеют. В Земляном городе нас таких уже двое, и к нам уже приходила одна малышка, которая тоже хотела заниматься. К сожалению, её пришлось отправить обратно домой.

– Что же, она оказалась слишком слабой?

– Не в этом дело. Как раз слабым и нужно заниматься спортом. Просто этой малышкой руководило чувство мести. Как раз перед этим её на улице обидел какой-то хулиган. Она пришла вся в слезах и потребовала, чтобы её немедленно научили драться. Сами посудите, разве могли мы допустить ее к тренировкам?

– Да, конечно, вы поступили правильно. Но объясните, разве драка может быть спортом?

– Поймите, это вовсе не драка. Мы надеваем на руки большие мягкие перчатки, этакие поролоновые лапы. На ноги – такие же тапочки, а на голову шлем из прозрачного пластика. Потом мы выходим на маты и пытаемся сбить друг дружку с ног. Поверьте, это очень увлекательно и полезно. Это вовсе не драка, а игра на быстроту реакции и смекалку. Вот, возьмите эту палку и попробуйте меня ударить.

Винтик послушно взял палку и сделал вид, что размахивается.

– Нет, не так! – с досадой прикрикнула на него Кроха. – Бейте как можно сильнее, не будьте сонной мухой!

Винтик решил проучить её и сделал внезапное, очень быстрое движение в сторону противника.

Но противник оказался еще быстрей, и Винтик, не успев моргнуть глазом, оказался на земле.

Поднявшись и отряхнувшись, он сказал задумчиво:

– Да, если бы эти железные балбесы могли делать что-то похожее, от них было бы куда больше проку…

– Вот что, – сказала Кроха – Сейчас я поставлю камеру вот сюда на камень, и мы с вами заснимем десяток-другой приёмчиков. Потом вы обработаете кадры и введёте их в программу роботов.

Винтик признал, что идея великолепна.

Последующие сорок минут малышка отрабатывала на нём этот самый десяток-другой рукопашных приёмчиков.

Наконец истязание закончилось.

– Вообще-то я занималась многими видами спорта, – призналась Кроха, когда Винтик отряхнулся и собрал с земли рассыпавшиеся из карманов инструменты. Он тяжело дышал и потирал ушибленные места, но Кроха даже не обратила на это внимания. – Раньше я работала на спортивном телеканале, но поссорилась с главным редактором. Теперь работаю для программы новостей. Ничего, не жалею.

Так они болтали, пока не наступило время будить следующую пару.

Небо было чистым, ракета не появилась.

Перчик и Кренделёк добросовестно отдежурили положенное время, периодически делая гимнастику и пробежки, чтобы не заснуть. При этом они рассказывали друг другу разные забавные истории из жизни своей, своих знакомых и соседей, а также травили, как говорится, анекдоты.

Наконец два часа истекли, ракета не появилась, и они спустились в грот.

Разбудить Незнайку и Пёстренького удалось не сразу. Для дежурства им выпало самое тяжёлое время: с четырёх до шести часов утра. Их долго трясли за разные части тела и брызгали холодной водой, но они только отмахивались, прикрывались одеялами и бормотали что-то вроде «сейчас, сейчас, ещё минуточку, ещё секундочку…».

В конце концов они всё же поднялись и, недовольно ворча, поплелись наверх. Там они уселись на песок и какое-то время молча таращились на небо, изо всех сил стараясь не заснуть и не прозевать появление ракеты.

Но уже через несколько минут звезды перед их глазами начали водить хороводы, играть в пятнашки и перемигиваться, как в калейдоскопе. Приятели уронили друг другу головы на плечи и дружно засопели.

Незнайка проснулся оттого, что его в бок толкал Пёстренький, проснувшийся от холода. Уже светало, и с моря тянуло прохладой.

– Слушай, мы до-скольки должны здесь д-дежурить? – стуча зубами от холода, поинтересовался Пёстренький.

– А?.. Что?.. Погоди… – принялся тереть глаза Незнайка. – Нас в четыре разбудили? Значит – до шести!

– Так уже седьмой.

– Значит, пошли Пончика будить, он последний дежурит.

– Слушай, а мы случайно ракету не проспали?

– Тише ты. Проспали не проспали, теперь уже неважно. Теперь дело не поправишь. Что же ты спал?.. Конечно, под утро труднее всего не заснуть…

Разбудить Пончика не удавалось ни водой, ни трясением, ни шлепками по щекам. Недолго думая, Незнайка и Пёстренький подхватили его под руки и потащили наверх. Пончик слабо перебирал ногами и скулил что-то жалобное. На свежем воздухе он вроде как вполне проснулся и сказал:

– Всё, всё, я понял, я не сплю.

А как только двое мучителей скрылись в проходе, он тщательно завернулся в одеяло, которое за ним все это время волочилось и которое он специально придерживал, повалился на песок и моментально захрапел.

На этот раз Пончика не мучили кошмары. На его лицо падал свет восходящего солнца, и ему приснилось, что он благополучно вернулся домой и весь город встречает его как героя.

В белоснежном морском кителе и высокой фуражке с золотым якорем он стоит на капитанском мостике «Стрекозы», и ветер треплет победный флаг за его гордо поднятой головой.

Весь город столпился на берегу.

– Пончик – ура! Пончик – ура! – скандируют малышки тоненькими голосами.

– Он – герой! Он – герой! – уверенно повторяют малыши.

На всех домах красуются яркие транспаранты с портретами Пончика и приветственными лозунгами. Общее собрание тут же решает переименовать Цветочный город в Понч-сити – на лунный манер, и выбирают Пончика своим губернатором.

Пончик благодарит за доверие, хочет произнести ответную речь и дать сразу кое-какие распоряжения, но только улыбается и беззвучно шевелит губами.

Крики «ура!» становятся все громче и ближе.

Пончик сделал над собой усилие, что-то промычал, открыл глаза и увидел в небе ракету. Рядом столпились все поднявшиеся из грота путешественники и кричали «ура!». К радости или разочарованию Пончика, на него никто не обращал внимания. Был уже день.

Глава сорок третья «БОБИК» И «ТРЕЗОР»

Первыми появившуюся из-за горы ракету увидели туземцы. Они тотчас прибежали в грот и разбудили своих новых друзей с Большой земли. Все высыпали наружу и убедились, что ракета медленно движется над островом. Через час-другой она должна была оказаться за пределами оптической сферы.

– Вот как всё удачно складывается, – суетился Винтик. – Теперь самое время садиться в катер и выходить в море.

Исполненный достоинства, к нему приблизился вождь Ястребиное Перо. Судя по тому, что он вступил в контакт с «бледнолицыми», не прибегая к услугам своего секретаря, дело было чрезвычайной важности.

– Не надо в море, – мрачно проговорил он, глядя на Винтика. – Дух Моря и Дух Неба сегодня не в ладах. Они поссорятся. Будет совсем плохо.

– Ничего, ничего, – отмахнулся Винтик, даже не пытаясь вникнуть в смысл сделанного вождем предупреждения. – Мы их как-нибудь помирим.

Тут он заметил тихонько пристроившегося ко всем остальным Пончика.

– Что же ты ракету проворонил? – сказал он строго. – Раз тебя поставили дежурить, так уж изволь не спать.

Пончик ничуть не смутился.

– Ну, знаете, вы это бросьте! – сказал он с некоторой заносчивостью. Очевидно, он уже успел подготовиться к ответу. – Вы бы сами меньше спали. Я свои с шести до восьми на ногах отдежурил, глаз не сомкнул. Сейчас сколько времени? Десять? Вот так-то. Я с восьми часов имею право спать, как и все. Вот если бы ракета появилась в небе до восьми часов…

Но его уже никто не слушал. Путешественники поспешно спустились в грот, и Винтик велел всем, не теряя времени, рассаживаться в катере.

– Погодите! – вспомнил он в последнюю секунду. – Кто-то должен остаться в лагере. Я же подключил этих барбосов, – он кивнул в сторону роботов, – к новой программе обучения. Ровно через пятнадцать минут необходимо будет остановить программирование и отключить питание от компьютера.

Все растерянно переглянулись, а потом, как обычно, обратились к Пончику, поскольку всем было известно, что он не большой любитель совершать какие-либо, тем более поспешные, передвижения.

Однако сам Пончик был другого мнения. Ему хотелось как можно скорее оказаться в безопасности. А самым безопасным местом в сложившихся обстоятельствах он считал ракету. То есть Пончик и на этот раз сделал вид, что сказанное к нему ни в коей мере не относится.

Возникла небольшая заминка, и неожиданно для всех остаться в лагере вызвался Незнайка.

– Мы останемся – сказал он и поднялся с места.

Пёстренький взглянул на него с удивлением.

«Молчи и слушай меня», – едва слышно произнес Незнайка, вперив в него властный взгляд.

Оба вылезли из катера на берег и встали, беспечно засунув руки в карманы. Винтик пожал плечами и скомандовал «отдать концы». Через несколько секунд катер скрылся в ярком отверстии под тяжелыми сводами пещеры.

Пёстренький искоса поглядывал на приятеля, терпеливо ожидая объяснений.

– Ты понимаешь… – произнес наконец Незнайка, подыскивая нужные слова, – ведь как только они попадут на ракету, все приключения для них закончатся. Ракета… это такая штука… это вроде как уже дома. Понимаешь?..

Потом он рассказал Пёстренькому свой план, который, по его собственному признанию, пришел ему в голову буквально минуту назад, уже тогда, когда он залез в катер.

Незнайка придумал ещё раз подняться в кратер вулкана и встретиться с коротышкой из летательного аппарата. Он рассчитывал, что на этот раз они всё-таки приоткроют завесу тайны над этим затерянным в океане невидимым островом…

Пёстренький к такому повороту событий отнесся совершенно спокойно и только заметил, что если за ними и на этот раз начнут гнаться роботы, то он за себя не отвечает. Не поняв хорошенько, что этим хотел сказать Пёстренький, Незнайка пообещал ему быть на этот раз осторожнее и роботам на глаза не попадаться. Тут он хлопнул себя по лбу:

– Слушай, а ведь мы должны здесь что-то такое выключить! У роботов этих… барбосов.

Они приблизились к сидящим в переплетении проводов роботам.

– Что выключить-то надо?.. – пробормотал Незнайка, с опаской разглядывая механизмы.

– Питание какое-то, – неуверенно подсказал Пёстренький.

– Да-да! Питание. Это электричество значит. А пятнадцать минут прошло, как ты думаешь?

– Должно быть, прошло.

Незнайка подошел к компьютеру и нажал наугад несколько кнопок.

Двое из четверых «барбосов» пошевелились.

– Ты смотри, шевелятся, – прошептал он испуганно. – Ну-ка, иди сюда, я что-то не могу разобраться…

Пёстренький приблизился к пульту и тоже стал нажимать кнопки.

– Слушай, я, честно говоря, в этом деле не очень хорошо разбираюсь, – признался он минуту спустя. – Ну их к лешему.

– Погоди, – сообразил Незнайка. – Кажется, эту штуку надо просто от электричества отсоединить.

Он подошел к аккумуляторной батарее и выдернул рывком провода, ведущие к компьютеру. Огоньки на пульте погасли.

– Ну вот и славненько, – сказал он с видимым облегчением. – Теперь можно отправляться. Всё в порядке, барбосы?

И тут произошло неожиданное. Двое из четверых роботов, на плащах которых Винтик написал мелком «Бобик» и «Трезор», поднялись и спокойно сняли с себя контактные провода, связывавшие их с компьютером. Затем они вытянулись по стойке «смирно» и довольно противными дребезжащими голосами доложили:

– Программирование закончено. Отработаны движения рукопашного боя. Отработан способ передвижения на четырех конечностях как наиболее продуктивный для нашей конструкции. Готовы к приему в память блока «голос хозяина» образцов ваших голосов.

Незнайка и Пёстренький молча переглянулись.

– Это, наверное, про нас, – тихо произнес Пёстренький. – Надо им сказать, как нас зовут, а не то могут и зашибить ненароком…

Незнайка подумал, что «голос хозяина» – это, наверное, совсем неплохо.

– Я – Незнайка, – сказал он громко и отчетливо. – Прибыл из Цветочного города. – И, не зная, что еще такого сказать, добавил: – Прошу любить и жаловать.

– Я – Пёстренький, – сказал Пёстренький и тут же поправился: – Пачкуля Пёстренький, тоже из Цветочного… Тоже прошу, это самое, любить…

– Информацию приняли! – хором продребезжали «Бобик» и «Трезор». – Какие будут приказания?

– Вот это мне нравится! – удовлетворенно шепнул Незнайка. – Сейчас проверим, какие из них барбосы.

Он подобрал с земли дощечку от ящика и забросил ее в глубину пещеры.

– Бобик, взять!

В мгновение ока «Бобик» бросился на четвереньки и секунду спустя замер перед Незнайкой, держа в зубах дощечку.

– Молодец! – одобрительно сказал Незнайка и погладил робота по лысине. – Умная собака. Может, возьмем их с собой в пещеру?

– Помнится мне, что они воды боятся, – заметил Пёстренький.

– Воды боитесь? – спросил Незнайка и забросил дощечку на середину бассейна.

Роботы не пошевелились.

– Бобик, взять! – крикнул Незнайка.

Вместо того чтобы исполнить приказ хозяина, «Бобик» заученно отчеканил:

– Правило номер три: остерегаться воды и влаги.

– Правило? – недовольно проворчал Незнайка – И много у вас этих правил?

Поскольку вопрос был поставлен во множественном числе, оба робота заговорили разом:

– Правило номер один: всеми средствами защищать коротышек; правило номер два: своим бездействием не допускать, чтобы коротышкам был причинен вред; правило номер три: остерегаться воды и влаги, огня, электрических и магнитных полей, а также механических повреждений, превышающих нормативы, обусловленные…

– Ладно, хватит, – нетерпеливо отмахнулся Незнайка. – С вашими правилами лучше дома сидеть под зонтиком. Сейчас проверим, какие у вас правила…

И он, наклонившись к Пёстренькому, что-то ему нашептал. Потом оба сделали вид, что как ни в чем не бывало, насвистывая, прогуливаются взад-вперёд по пещере. Неожиданно Незнайка замахнулся на Пёстренького, чтобы дать ему подзатыльника. В одно мгновение «Трезор» оказался рядом, перехватил руку обидчика и уложил его на землю.

– Вот вы, значит, как… – недовольно проворчал Незнайка, поднимаясь и потирая ушибленный локоть. – Одного, значит, защищаем, а другого калечим?..

«Трезор» вытянулся перед Незнайкой в струнку и пояснил свои действия:

– Осмелюсь доложить, хозяин. Приём был проведён с должным соблюдением мер безопасности. С учетом вашего веса, траектории падения и проекции вашей костно-мышечной массы в трех измерениях по отношению к горизонтальному рельефу поверхности и возможности случайных…

– Стоп! – крикнул Незнайка – От ваших дурацких правил у меня уже голова болит. Вы лучше скажите прямо: стоит вас брать в пещеру?

– Так точно, хозяин! – радостно выкрикнули «барбосы», вытянувшись по струнке.

– Ну, тогда вперед!

Не теряя больше времени на расспросы и эксперименты, которые могли продолжаться бесконечно, Незнайка и Пёстренький с рюкзаками за спинами и в сопровождении двух механических слуг шагнули в тёмное отверстие пещеры.

Глава сорок четвертая ШТОРМ

В это время катер с шестью пассажирами на борту весело разрезал носом лазурную морскую гладь. Он мчался всё дальше от проклятого острова, стремительно приближаясь к границе оптической сферы, за пределами которой он сделается видимым для ракеты.

Первое время ракета как будто специально летела прямо над катером. Все находившиеся на борту, за исключением сидящего за рулем Винтика, вскакивали, кричали и размахивали руками.

Оглянувшись на спутников, Винтик весело подмигнул и вновь сосредоточил свой взгляд на морской поверхности, где могли быть рифы или торчащие на отмелях камни. В этот момент ему показалось, что там, позади, появилось что-то такое, чего раньше не было. Винтик обернулся снова и внимательно посмотрел на остров. То, что он увидел, заставило его нахмурить брови.

Из-за конусообразного силуэта горы в небе быстро поднималась и разрасталась чёрная грозовая туча.

Остальные пассажиры, заметив перемену в лице командира, тоже обернулись и увидели, как туча с устрашающей скоростью обволакивает половину неба.

Вот уже тень накрыла остров, и его зелёный покров сделался свинцово-серым. Мощная волна ветра прокатилась по листве деревьев, ломая сучья. Воздух стал тяжёлым и наэлектризованным.

Катер был уже далеко от берега, до границы оптической сферы оставалось совсем немного. Винтик в нерешительности убавил скорость.

Пассажиры на приближение тучи отреагировали по-разному.

– Быстрее выруливайте в море! – выкрикнула Кроха. – Нас ещё успеют заметить!

– Греби к берегу! – завопил Пончик. – Пропадем!..

И он принялся вырывать из рук Винтика штурвал.

Кое-как его оттащили, но пока они боролись, остров исчез.

Катер всё-таки успел выйти за пределы оптической сферы.

Коротышки подняли головы… и у всех вырвался возглас отчаяния: ракеты над ними уже не было.

Тем временем тучи с пугающей быстротой заволокли всё небо, усиливающийся ветер погнал волну, приближался настоящий шторм и ураган.

Винтик повернул катер к берегу, но боковая волна, накатываясь на борт, несколько раз пыталась перевернуть судно. Чтобы избежать катастрофы, следовало вести катер галсами, то есть зигзагами, поочередно подставляя волне то нос, то корму. Нужно ли говорить, что достичь берега в таких условиях было делом почти невыполнимым.

Настоящая беда настигла путешественников, когда сел аккумулятор и электрический мотор заглох. Это случилось тогда, когда катер почти уже подошел к берегу. Судно, как скорлупку, стало швырять из стороны в сторону и относить обратно в открытое море.

– Теперь все в трюм! – скомандовал Винтик. – Будь что будет. Если не расшибемся о камни, может быть, как-нибудь перекувыркаемся.

Не будем описывать те ужасные часы, которые путешественники провели в наглухо задраенном трюме затерявшегося в круговерти волн катера. Несчастные коротышки перекатывались там, словно сухие горошины в трещотке.

Только ближе к ночи шторм начал утихать.

Когда море совсем успокоилось, друзья вылезли на палубу, в изнеможении повалились в кресла и уснули.

Всю ночь отданное на волю ветров суденышко гуляло по морю, а с рассветом наступил полный штиль. Ни малейший ветерок, ни одна морщинка на воде не тревожили спокойную тёмно-синюю гладь. Вылезающее из-за горизонта пламенное колесо дневного светила бросило свои едва тёплые ещё лучи на лица затерянных в океане путешественников. Они начали просыпаться.

– Ах… – сказала Кнопочка, потягиваясь. – Мне сейчас приснилось, что у нас в Цветочном городе сломался водопровод и я никак не могу напиться…

– А меня будто бы посадили в железную бочку и пустили с вершины горы, – поделился Винтик. – Будто бы я катился и кувыркался внутри и набил себе шишек, а потом бочка скатилась в море и я спокойно в ней плыву прямо домой…

– Ну, насчет шишек – это вам не приснилось, – заметила Кроха. – Мы тут, кажется, все набили шишек предостаточно. А вот я во сне пришла в наш лучший ресторан на Центральной площади, и чего я там только не назаказывала…

Перчик и Кренделёк тоже признались, что им снилась какая-то еда и напитки.

Всё это было неудивительно, если вспомнить, что путешественники вот уже более суток ничего не ели. Они ведь даже не успели позавтракать перед выходом в море.

– А ну-ка, Пончик, передай сюда неприкосновенный запас из багажного отделения! – бодро распорядился Винтик.

До этого момента Пончик сидел притихший, в надежде на то, что про "НЗ", может быть, как-нибудь и позабудут. Дело в том, что последнюю оставшуюся от всех запасов пачку ореховых сухарей он только что тихонечко скушал и запил последними каплями лимонада из последней бутылки.

За истекшие несколько дней жизни в гроте Пончик приспособился большую часть времени проводить в катере, куда он залезал отдохнуть после обеда и откуда вылезал только к ужину. Там он устроил себе вполне уютное гнездо из двух матрасов и подушки, а лёгкое покачивание и плеск волн за бортом как нельзя лучше способствовали отдыху. Приблизительно в пять часов он просыпался и устраивал себе полдник, состоявший из хранившихся в катере продуктов "НЗ", то есть неприкосновенного запаса, который по морским правилам должен иметься на всяком спасательном плавсредстве. До шести часов Пончик хрустел там всевозможными галетами и вафлями, запивая их концентрированными соками и компотами. Потом он ложился соснуть ещё пару часов, а потом отправлялся вместе со всеми ужинать.

Таким образом, в катере не осталось ни малейших запасов еды и питья. Впрочем, по счастью, там была ещё металлическая канистра с дистиллированной водой, предназначенной для технических целей.

Напившись воды, друзья попытались разобраться, куда исчезли все продукты. Больше всех возмущался Пончик.

– Как же так? – вертелся он на своём месте, снова и снова заглядывая в багажник и под сиденья. – Кто же мог это сделать? Я бы этому нехорошему коротышке руки повыдёргивал. Наверное, это дикари харч слямзили, они без нас сколько раз в лагере шуровали… Или ещё тот… который ночью приходил из пещеры. Ему что было нужно? Небось, поживиться хотел за наш счет…

Пончик продолжал суетиться, не замечая того, что все уже давно молчат и смотрят на него.

Вспомнив, где Пончик проводил в последние дни большую часть своего времени, все наконец сообразили, куда подевались продукты.

Когда он тоже замер, в испуге глядя на товарищей, в наступившей тишине Винтик сказал:

– Вот что, Понч. С продуктами всё ясно. За неприкосновенный запас ты ответишь. Сейчас с тобой о другом поговорим. Есть у меня к тебе несколько вопросов.

Глава сорок пятая ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

Почувствовав недоброе, Пончик напрягся.

– Есть у меня к тебе несколько вопросов, – продолжал Винтик. – И вот вопрос номер один. Что ты делал ночью с отверткой в руке – тогда, накануне аварии?

– Это когда же, что-то я не пойму?..

– А вот тогда, когда ты опрокинул тележку с посудой в кают-компании.

– Ах, тогда… Я просто попить выходил.

– А отвертка для чего?

– Нашел. Я же сказал, что нашел.

– И где же ты её нашел?

– На полу. В коридоре.

– Вот тут ты врёшь: это отвертка специальная, она лежала в отдельном ящичке для инструментов. Это отвертка для одного-единственного винта на корабле, и валяться она нигде не могла. Я тогда сразу не сообразил – подумал, что сам где-нибудь выронил. А когда в руки взял, то увидел, что отвертку эту я потерять никак не мог. Ни я, ни Шпунтик, ни Знайка. Потому что это вообще не отвертка. Это ключ для регулировки высоты телескопической мачты, чтобы ходить под парусом. Но "Стрекоза" под парусом в море ещё не ходила, а следовательно, кто-то взял ключ по незнанию. И кто же его взял?

– Да, кто?

– Молчи лучше! Осмотрев ключ, я заметил, что конец его весь поцарапан, будто им что-то гнули и корёжили. И провода рвали… – добавил Винтик многозначительно и посмотрел на Пончика.

Пончик весь обмяк, губы у него задрожали.

– После аварии я никак не мог понять, – продолжал Винтик, – почему "Стрекоза" с ее безотказным механизмом вдруг будто бы взбесилась и понеслась прямо на скалы. Тогда я не успел толком ничего разглядеть, но, побывав на борту уже после аварии, я нашел неисправность. Кто-то нарочно залез в пульт управления и искорёжил важнейший участок электронной схемы. И сделал он это тем самым ключом, на котором остались следы этого ужасного вредительства. И кто же мог совершить такой злодейский поступок?

Теперь этот вопрос уже не требовал ответа.

У Пончика было ощущение, подобное тому, как если бы он сорвался с самой высокой скалы и стремительно падал в самое глубокое ущелье…

– Но зачем?! – воскликнула Кроха после всеобщего тягостного молчания. – Ведь, испортив корабль, он подвергал себя такой же опасности, как и всех остальных!

– А это уже вопрос номер два, – сказал Винтик. – Почему в катере сразу после аварии оказался горячий термос и гора свежей провизии?..

Чайка отрывисто крикнула, спланировав в бреющем полёте. Пончика передёрнуло так, что дрожь прошла по всему борту.

– А то, что при ударе он самопроизвольно выстрелился, говорит о том, что катапультирующее устройство было снято с предохранителя. То есть, кто-то из пассажиров готовился сбежать на этом катере раньше, чем на судне обнаружится неисправность… И кто бы это мог быть?

Это был ещё один вопрос, не требовавший ответа.

Некоторое время коротышки молчали, потрясённые услышанным. С кормы доносились всхлипывания, это плакал Пончик.

– Простите, но мне непонятно, – снова подала голос Кроха. – Здесь нет логики. Для того чтобы сбежать на катере, вовсе не обязательно ломать "Стрекозу"!

– Логику проследить нетрудно, – возразил Винтик. – После того как диверсия, по мнению злоумышленника, не удалась (он теперь называл Пончика не иначе как злоумышленником), и судно продолжало двигаться к острову, он решился бежать на катере.

– А зачем вообще было ломать что-то на "Стрекозе"? – высказала своё недоумение Кнопочка.

– По-видимому, злоумышленник надеялся на то, что ремонт судна займёт время, достаточное для того, чтобы сюда успела прибыть ракета со спасательной экспедицией, – пояснил Винтик.

– Тогда понятно, – сказала Кнопочка. – Но мне всё же не верится, что такой жалкий трус мог решиться бежать на катере в одиночку.

– Погодите, – вспомнила Кроха. – Весь вечер перед аварией он о чём-то шептался с этим… Пачкулей Пёстреньким. А ведь они, кажется, раньше никогда не были приятелями?..

– Точно!.. – прошептала Кнопочка. – Они долго о чём-то разговаривали, а потом вместе вышли. Интересно, куда они после этого направились?

Перед коротышками стала вырисовываться вся картина ужасного злодеяния, содеянного Пончиком при возможном участии Пачкули Пёстренького. В полнейшем изумлении все молчали.

– Да! Да! Это все он! – закричал вдруг Пончик истерическим голосом. – Он всегда меня ненавидел! Он угрожал… Я хотел пойти и всё рассказать, но он угрожал!..

– Да кто же?! – воскликнули все хором.

– Как это кто?.. – плаксиво выкрикнул Пончик. – Это он, Незнайка!..

Подобное заявление было совершенно неожиданно и тем более странно, что о Незнайке до сих пор никто вообще не упоминал.

– Да что же тебе Незнайка-то сделал? – сокрушённо покачала головой Кнопочка. – Опять всё врёшь?

– Да, да! – настаивал Пончик, размазывая слёзы по щекам. – Это он испортил все механизмы на корабле! А когда той ночью я его застал за этим ужасным вредительством, он сунул мне в руки отвертку, толкнул на тележку с посудой и убежал.

– Ты ври, да не завирайся! – сказал Винтик. – Где это ты его застал, что он толкнул тебя на тележку?..

– Ах вот как? Я вру? Так спросите у него сами! – потребовал Пончик.

– Почему же ты об этом никому не рассказал?

– Как же я мог рассказать, если он обещал выбросить меня за борт!

Все смотрели на Пончика с недоверчивым изумлением.

– Нет, всё он врет, на Незнайку это совсем не похоже, – уверенно заявила Кнопочка. – Незнайка, конечно, разгильдяй и фантазёр, но на такое он не способен.

– Ах, не способен? – плаксиво закричал Пончик. – А кто притащил меня сюда, то есть на "Стрекозу", воспользовавшись тем, что я во время некоторого облегчения в ходе коварной болезни забылся сном? Кто ещё раньше обманом заманил меня в ракету и запустил на Луну? И на это он тоже не способен?

Как ни крути, это было правдой.

– Прекрати орать сейчас же! – приказал ему Винтик. – От тебя уши болят. Допустим, что Незнайка из каких-то неведомых нам пока соображений испортил систему управления кораблём. Допустим, что он тебе угрожал и ты испугался. Но остаётся ещё катер. Его готовил к плаванию тоже Незнайка?

– Нет, – неожиданно сказал Пончик. – Это не он.

Все посмотрели на него с интересом.

– Это Пёстренький его готовил. Они ведь заодно!..

В голосе Пончика опять появились истерические нотки.

– Ах вот как, ещё и Пёстренький, – недоверчиво протянула Кнопочка. – А о чём ты с ним так долго разговаривал тогда, перед аварией?

– А вот об этом самом. Он пытался склонить меня к побегу. Они с Незнайкой хотели бежать со "Стрекозы" на катере и хотели, чтобы я тоже был с ними заодно.

– Для чего же они хотели бежать?

– Не знаю, испугались, наверное…

Никто, конечно, Пончику не поверил. Не могло быть, чтобы такие отчаянные искатели приключений, как Незнайка и Пёстренький, испугались трудностей. Другое дело, что именно по причине своих склонностей к различным авантюрам они вполне могли попытаться добраться до острова раньше всех. Это еще, с натяжкой, можно было допустить.

– Скажите, Пончик, – негромко и вежливо поинтересовалась Кроха, – а что вы делали в тот вечер, перед ужином, в каюте доктора Пилюлькина?..

Пончик похолодел. К этому вопросу он был не готов. Это был для него очень и очень неприятный сюрприз. До сих пор он находился в полной уверенности, что никто не мог видеть, как он прокрался в каюту Пилюлькина. Он выкрал из докторского чемоданчика снотворные таблетки и за ужином подбросил их Незнайке в чай, поскольку тот мог помешать осуществлению его планов…

– В какой ещё каюте? – грубо огрызнулся Пончик. – Не был я ни в какой каюте, кроме своей собственной.

– А вот и врёте, – возразила Кроха. – Я сама видела, как вы туда прокрались. Я была под лестницей и примеряла спасательный жилет. Там было темно, и вы меня просто не заметили.

– Сама вы врёте! Ничего я не знаю, никуда не ходил!

Это была его ошибка. Поверили, конечно, Крохе. Если бы Пончик был немного сообразительнее, он мог бы сказать, что просто искал для себя таблетку от головной боли. Но он сам загнал себя в угол.

– Теперь я понимаю, – задумчиво сказала Кнопочка, – почему Незнайку ни с того ни с сего сморил сон… Негодяй! Отравитель! – закричала она и бросилась на Пончика с кулаками.

Получив несколько затрещин, Пончик опять заплакал.

– Хватит! – приказал Винтик. – Теперь ясно, что он всё врал.

– Давайте выбросим его за борт, – предложил кто-то ехидным голосом.

И Пончик, окончательно потеряв голову, сдался. Обливаясь слезами, он рассказал всё как было. Он ползал на коленях и молил о пощаде.

– Ладно, на берегу разберёмся, – проворчал Винтик. – Сейчас нам надо самим как-то уцелеть. Если ракета не появится, нас уж ничто не спасёт…

– А есть как хочется… – пожаловалась Кнопочка, – просто, кажется, сейчас в обморок хлопнусь.

Все остальные тоже завздыхали и заохали.

Увы! Затерянным в океане коротышкам оставалось лишь уповать на волю случая.

Постепенно разговоры стихли. Коротышки лежали в креслах, глядя в небо и надеясь на то, что ракета вдруг появится и спасёт их от неминуемой гибели.

Тягостные минуты складывались в часы, но ничего не менялось. Положение становилось всё более угрожающим и мучительным.

Когда тишина в катере затянулась и стала невыносимой, Кренделёк заговорил:

– В одной книжке я читал, что когда потерпевшим кораблекрушение становится нечего есть, то они выбирают кого-нибудь из своих спутников…

Пончик открыл глаза.

– Да, я тоже такое слышал, – отозвался Перчик. – Я даже могу сказать, кого в таких случаях выбирают для цели съедания.

Пончик шевельнулся.

– Ну, кого именно съедают по морским правилам, это всем известно, – сказал Кренделёк. – Съедают… – он выдержал паузу, – самого толстенького!

Пончик подскочил:

– Прекратите! Что за дурацкие шуточки! Я не позволю над собой так издеваться! Я нездоров… Вы не имеете права, вы отве…

И тут он увидел нечто действительно страшное. Навстречу катеру стремительно резал воду острый акулий плавник. Судя по его внушительному размеру, акула была чрезвычайно крупная, такой ничего не стоило опрокинуть катер и растерзать пассажиров.

Акула сделала плавный вираж перед самым бортом, и через мгновение катер ощутимо качнуло.

– Крупный экземпляр, – пробормотал Кренделёк.

– Не к добру мы собирались съесть коротышку, – вторил ему Перчик.

Акула сделала ещё один круг, и катер качнуло так, что пассажиры, ухватившись кто за что, с трудом удержались.

– С третьего захода она нас перевернет, – сказал Винтик. – Придётся опять лезть в трюм. Корпус ей не по зубам, а кувыркаться внутри нам не привыкать…

– Час от часу не легче, – выдохнул Перчик, указывая на противоположную от акулы сторону.

На поверхности воды появилась подводная лодка с чёрным пиратским полотнищем на флагштоке…

Глава сорок шестая НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ СОБЫТИЙ

С утробным бульканьем подводная лодка поднялась до уровня ватерлинии. На несколько секунд наступила полная тишина, а затем послышался медленный, зловещий звук отвинчиваемой изнутри железной крышки люка.

И тут, нарушив тягостное молчание, кто-то в катере неуверенно прошептал:

– Ракета…

Коротышки подняли глаза к небу и закричали вразнобой, что было сил, в одно мгновение буквально одурев от радости:

– Ракета! Ракета!! Ракета!!!

Прямо над ними, быстро и плавно снижаясь, сверкала на солнце огромная, как дирижабль, великолепная серебристая ракета с крупными ярко-красными буквами на фюзеляже: "ЛУНА-4".

И в этот же момент с громким металлическим лязгом откинулась тяжёлая крышка люка подводной лодки и из отверстия высунулась голова Знайки.

Знайка поправил очки на переносице и приветливо помахал рукой:

– Здорово, братцы!

Слёзы брызнули из глаз почти потерявших надежду на спасение коротышек. А на железной палубе подлодки начали появляться Шпунтик, Гусля, Пилюлькин, Молчун, Ворчун, Тюбик, Пулька, Торопыжка, Растеряйка, Авоська, Небоська и Сиропчик.

В это время ракета приблизилась к акуле на расстояние, достаточное для того, чтобы та попала в зону невесомости.

Вместе с дрожащими как студень клочьями воды акула взлетела в воздух. В ужасе она стала извиваться так, будто её бросили на раскалённую сковородку.

Ракета плавно легла на воду и встала торчком, как поплавок.

Акула шлёпнулась в море и, ударив мощным хвостом по воде, моментально скользнула в глубину.

(Кстати сказать, эта акула, под впечатлением неожиданного и никогда доселе не испытанного ощущения полета, сошла с ума. Она долго мчалась со скоростью торпеды куда глаза глядят, пока силы её не оставили. Некоторое время она лежала на дне в совершенном забытьи. Очнувшись же, она вообразила себя птицей и с тех пор постоянно норовила выпрыгнуть из воды и воспарить к облакам. Стая дельфинов из жалости взяла её под свою опеку. Сумасшедшая акула дожила до глубокой старости, и посмотреть на неё собирались морские жители из самых отдаленных уголков морского царства.)

После того как ракета приняла в воде вертикальное положение, из дверцы в её носовой части показались астроном Стекляшкин и инженер Клёпка. Изнутри слышалось радостное тявканье Бульки.

Пассажиры катера перебрались на покатую железную палубу "Медузы" и обнимались, размазывая слезы радости по щекам.

Когда они успокоились, Знайка велел всем перебраться в ракету.

Рассевшись в маленькой круглой кают-компании, путешественники постепенно затихли. Один только Булька никак не мог успокоиться. Он радостно скулил и терся мордой о колени своего хозяина.

– Итак, – объявил Знайка, – мы снова вместе.

– Ура-а… – жиденько затянул чей-то голосок (кажется, Небоськи), но его не поддержали.

– Но! – строго поднял вверх указательный палец Знайка. – На острове остались пленники, а потому радоваться нам ещё не время. Мы должны вернуться на остров, освободить коротышек и уничтожить все эти опасные механизмы.

– Ну, совсем-то уничтожать не стоит, – заметил Винтик. (Он, как и остальные, поглощал сейчас имевшиеся в ракете продовольственные запасы.) – Можно и не совсем…

Винтик рассказал о тех четырёх роботах, которых он перепрограммировал с намерением впоследствии обратить на пользу коротышек.

Такая информация всех заинтересовала и обрадовала. Но, прежде чем начинать взаимные расспросы, Знайка распорядился взять курс на остров, где их помощи с нетерпением дожидались оставшиеся там пленники и пленницы.

– Да где же, в конце концов, этот ваш остров?!! – разом воскликнули Стекляшкин и Клёпка. – Тысячу раз мы облетали этот участок шаг за шагом и не нашли никакого острова!

Коротышки понимающе захихикали, а Знайка спокойно рассказал двум растерянным навигаторам о секрете оптической сферы.

– Тьфу ты, ёлки-палки! – сказал Клёпка. – То-то, я смотрю, чайки летают… Надо было с самого начала на том месте приводниться.

– Только тогда бы вы не приводнились, а всё-таки приземлились, – заметил Сиропчик.

– Что было бы для них чрезвычайно опасно, – подхватил Знайка. – Ведь они могли стать такими же пленниками, как и все остальные. А в распоряжении злобных механизмов оказался бы прибор невесомости.

Коротышки дружно закивали и заохали, вообразив, что такое могло на самом деле случиться…

Шпунтик вернулся на "Медузу" и начал неспешную буксировку ракеты в сторону острова. А Винтик остался в ракете и начал рассказывать всё по порядку. О том, как они сначала преследовали подводную лодку, а потом увидели остров; как ходили в заброшенную деревню и как лазали в кратер; как их смыло дождевым потоком в пещере и как они попали на катере в бурю.

Более всего Знайку взволновал рассказ Винтика об аппарате, расположенном в кратере вулкана.

– Грандиозно! Без сомнения, это космический летательный аппарат! – забегал он в волнении по крошечной, выстланной ковром кают-компании. – Находящиеся в нём коротышки защищаются от роботов силовым колпаком. Стало быть, они наши союзники и нам необходимо во что бы то ни стало с ними встретиться. Вы говорите, в кратер можно проникнуть с места стоянки? Так нужно немедленно туда отправиться!

– Сегодня сюда прибудут еще четыре ракеты из Солнечного города, – вяло сообщил Стекляшкин. – Они там, наверное, думают, что мы здесь с Клёпкой спим или в шахматы играем… Пусть теперь сами попробуют поискать.

Знайка на мгновение задумался. С одной стороны, не предупредить спасателей из Солнечного города было бы, мягко говоря, не по-товарищески. С другой стороны, он хотел оставить себе ещё один шанс. В конце концов, экспедиция под его руководством была захвачена в плен – он же и должен расправиться с роботами и разгадать тайну проклятого острова…

– Да, – произнёс он неуверенно, – пожалуй, мы сами должны разобраться в этом деле.

– Правильно! – поддержал его Клёпка. – Пускай тоже поищут этот остров. А то, выходит, мы плохо искали…

Знайка болезненно поморщился, но кивнул.

Вскоре собравшиеся на побережье острова дикари смогли наблюдать престранную картину: ракета и катер парили над водой в зоне невесомости, привязанные веревочкой к буксировавшей их подводной лодке.

Путешественники рассчитывали таким образом зайти в акваторию западной части острова, под прикрытием высокого скалистого берега продвинуться южнее и укрыться в гроте.

В пути Знайка рассказал друзьям о том, как пленникам удалось завладеть "Медузой" и бежать с острова.

Вот как было дело.

Глава сорок седьмая ПОБЕГ

Разразившаяся днём раньше буря нарушила обычный распорядок в стане врага. Работавших в котловане коротышек с началом проливного дождя согнали в спальный сарай, где они впервые за время пленения смогли хорошенько выспаться и отдохнуть.

Струйки тёплой воды текли изо всех щелей кое-как сработанной крыши, но никто не обращал на это внимания. Многие только удивлялись, почему с началом ливня работы в котловане были прекращены. Вряд ли кто-нибудь заботился о том, чтобы пленники не промокли. Скорее всего, директор беспокоился о роботах. От недолгих дождей их защищали длинные плащи, но во время затяжного ливня повсюду образовывались глубокие лужи. Любой из роботов мог упасть в такую лужу, просто поскользнувшись.

Стражники столпились под специальными навесами, а пленные коротышки были предоставлены самим себе. Поболтав немного, они улеглись спать. Знайка сделал очередную запись в своем дневнике и тоже с удовольствием растянулся на травяном матрасе. Дождь был такой тёплый, что от земли поднимались клубы пара.

Он проснулся, когда вечером вернулись малышки, работавшие на фабрике. Знайка и Огонёк тотчас уединились в уголке барака и стали обсуждать план побега.

– Прежде всего необходимо решить, кто будет участвовать в побеге, – сказал Знайка. – Достаточно одного-двух коротышек для того, чтобы выйти на плоту в море и быть замеченным ракетой.

– Однако вы забываете об опасности, угрожающей беглецам со стороны аборигенов, – возразила Огонёк. – Этим дикарям ничего не стоит расправиться с несколькими коротышками. Но если в побеге будет участвовать целая группа, отряд, вооруженный камнями и дубинками, то, перед тем как нападать, дикари ещё десять раз подумают…

– Согласен с вами, уважаемая коллега (Знайка стеснялся называть свою знакомую по имени и обращался к ней не иначе как "уважаемая коллега"), однако заметьте, что если один-два малыша могут под покровом ночи пробраться к берегу незамеченными, то отряд, скорее всего, привлечёт к себе внимание дикарей.

– А вы, уважаемый коллега, упускаете из виду другое важнейшее обстоятельство: десять-пятнадцать малышей могут быстро связать достаточно большой плот. Маленький же просто затеряется в океане, и ракета его не заметит.

– Хорошо, вы меня убедили, – согласился Знайка.

– Теперь выбирайте себе надёжных спутников.

– Вы остаётесь?

– Давайте просчитаем на несколько ходов вперед. Предположим, что всё идет по плану и ракета высаживается на острове. Поскольку она практически неуязвима, директор сгоняет всех внутрь горы и блокирует входы. Начинается осада, переговоры…

– Да, я понял. Ваше присутствие там будет чрезвычайно полезным. Я также попрошу остаться инженера Буравчика из Земляного города. Это очень смышленый и решительный малыш, вот увидите, он ещё себя проявит.

– Думаю, что изнутри нам будет легче подорвать надежность обороны противника.

– Вы рассуждаете не как малышка, а как опытный стратег.

– Это понимать как упрек или комплимент?

Знайка в ответ только смущённо покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Как ни странно, его собеседницу такая реакция вполне удовлетворила.

– Итак, решайте, кто отправится с вами, – сказала Огонёк, выдержав порядочную паузу.

– Здесь со мной ещё двенадцать малышей из Цветочного города. Наверное, они и отправятся.

– Прекрасно. Ветер, кажется, совсем стихает, но в темноте вы всё равно не найдете дороги в зарослях. Дождитесь рассвета и отправляйтесь, – посоветовала Огонёк. – Прощайте.

По рассеянности Знайка тряс ей руку немного дольше, чем того требовала вежливость.

За час до рассвета, когда звёзды еще не погасли, но восток уже начинал чуть-чуть светлеть, Знайка тихонько растолкал своих друзей и собрал их вокруг себя. Проспав подряд не менее четырнадцати часов, все чувствовали себя бодро и уверенно. Известие о предстоящем побеге было встречено с нескрываемой радостью.

– Так что же мы стоим! – запрыгал на месте Торопыжка. – Пойдёмте скорее вязать плот!

– Погоди, погоди, – осадил его Пилюлькин. – В такую темень нельзя идти через заросли. Ненароком кто-нибудь может свалиться в обрыв или выколоть себе глаз сучком.

– Ты, Торопыжка, всё куда-то спешишь, – проворчал Ворчун. – Вот когда поймают тебя голопузые, будешь тогда плакать и обратно проситься.

– Против голопузых мы вооружимся крепкими палками, – сказал Знайка. – И будем передвигаться по возможности скрытно. Нас тринадцать коротышек, и мы в случае чего сможем за себя постоять.

Он разбудил Буравчика и рассказал ему о побеге. Тот поначалу хотел обидеться, что его не берут, но Знайка объяснил, насколько важно именно сейчас остаться в тылу врага. И Буравчик согласился, пообещав не терять связи с Клюковкой.

Небольшая проблема возникла из-за ушибленной ноги Сиропчика. Бедняга всё ещё прихрамывал, и Пилюлькин настаивал на том, чтобы больной оставался лежать. Однако сам больной заявил, что пойдет вместе со всеми чего бы это ему ни стоило. Он сказал, что поползет ужом, цепляясь за ноги бросивших его товарищей.

Сиропчик также рассказал о своем недавнем сне или видении, когда ему явился Незнайка в образе чумазого аборигена. По его убеждению, это был верный признак того, что побег будет удачным. В конце концов Пилюлькин махнул рукой и пробормотал: "Делайте что хотите".

Как только начало светать, Знайка и его друзья нырнули в густые заросли. Роботы и малые шары наблюдения в этот момент развернулись в противоположную сторону: инженер Буравчик затеял шумную перебранку с одним из своих знакомых.

Сначала беглецы отошли как можно дальше от барака. Потом они изготовили себе длинные бамбуковые копья, которые одновременно могли служить как оружием, так и шестами для прыжков через небольшие речки и овраги. Шест под Сиропчиком подломился после первого же прыжка, и бедняга шлёпнулся прямо в ледяной ручей, подвернув здоровую ногу. Стуча зубами, он продолжил путь, хромая теперь на обе ноги. Для того чтобы помочь ему преодолеть очередную естественную преграду, коротышки выкладывали для него все свои двенадцать шестов мостиком.

– Ничего, ничего, – подбадривал Сиропчик обливавшихся потом товарищей. – Вы за меня не волнуйтесь, я уж как-нибудь…

Когда беглецы выбрались на берег моря, из лагеря послышался сигнал подъёма.

– Какой противный звук, – передернул плечами Гусля. – Как будто водят пальцем по стеклу.

– Ни за что туда не вернусь, – пообещал Тюбик. – Пускай что хотят со мной делают.

Коротышки столпились на песчаном пляже, смотрели на бескрайний морской простор, и сердца у них учащенно бились. Краешек солнца уже высунулся слева из-за горизонта, и фигуры беглецов стали отбрасывать на песок длинные тени.

– А теперь – быстрее за работу! – приказал Знайка. – Тащите сюда из леса всё, что покрупнее!

Все разбежались и начали выволакивать на берег сухие палки и щепки, которые казались им настоящими бревнами. Вскоре громоздкий и ненадежный плот был составлен, перетянут бесчисленным количеством сухих травинок и общими усилиями спущен на воду. Знайка с минуту скептически разглядывал плот, а потом попросил ловкого Торопыжку залезть на пальму и оглядеться: спокойно ли море, не видно ли на горизонте тучи и не появилась ли где-нибудь вдалеке ракета.

Торопыжка быстро вскарабкался на дерево и с самой верхушки начал докладывать о том, что видит.

– Вижу на горизонте точку!

– Куда она движется?

– Сюда, в нашу строну! Похоже, это ракета!

– Надо быстрее отчаливать. Как там море?

– На море спокойно. Тишь да гладь!

– Ну, спускайся быстрее!

– Погодите! Там что-то всплывает! Это "Медуза"… Да, это точно она! Подходит к причалу!

– Ах, как некстати! – Знайка готов был рвать на себе волосы от досады. – Они нас заметят, слишком близко!..

– Ой! – закричал вдруг Торопыжка.

– Что ещё такое?

– Ой-ой-ой!..

– Да что такое, говори!

– Сюда роботы бегут. По берегу, от причала! Они там "Медузу" встречали, а теперь нас заметили!..

Торопыжка мигом спустился с дерева и запрыгнул на плот. Вслед за ним на плот полезли и все остальные.

– Отставить! – твердо скомандовал Знайка, и все замерли. В эту минуту он принял для себя очень важное и в то же время рискованное решение.

Роботы стремительно приближались, взметая из-под железных ног тучи песка. Дрожа от страха, коротышки сбились в кучку и ожидали жестокой расправы. Им были знакомы и крепкие, как клещи, захваты металлических пальцев, и рубцы от тонких тугих верёвок, стянутых на запястьях.

И вот, когда до малышей оставалось всего десяток-другой шагов, Знайка выступил вперёд и крикнул:

– Эй, вы! Вас всего трое, а нас больше, поэтому вы должны нас слушаться! Замрите и стойте!

От волнения у Знайки закружилась голова; последующее за этими словами мгновение показалось ему часом.

И роботы послушно остановились.

Произошло то, на что Знайка и рассчитывал: не подлежащая сомнению информация о том, что роботов трое, а коротышек больше, не ставила под сомнение информацию последующую, якобы вытекающую из предыдущей, но на самом деле ложную.

Подобные опыты Знайка раньше успешно проводил и раньше. Сейчас же главное заключалось в словах "вы должны нас слушаться". Если эта установка сработала, то отныне роботы должны были выполнять команды любого из зафиксированных их зрением тринадцати коротышек.

– Прикажи им сесть, – шепнул Знайка Пилюлькину.

– А ну-ка, присядьте, голубчики, – ласково приказал тот.

Роботы послушно сели на песок.

– Скажите "гав", – потребовал Шпунтик.

– Гав! – хором сказали "цирики", которым до сих пор было строжайше запрещено разговаривать с пленными.

– Ура-а-а!!! – закричали все сразу и принялись наперебой требовать, чтобы их недавние мучители говорили то "мяу", то "ква-ква", то "кукареку".

Это была пока ещё не большая, но очень обнадёживающая победа.

Глава сорок восьмая ВЕТЕР УДАЧИ

– Эй, Ушан! – хрипло кричал капитан Чёрная Борода на пиратов, выгружавших из подводной лодки внушительного вида сундук. – И ты, Профессор! Олухи безмозглые, сейчас уроните!..

Не успел он это произнести, как Ушан и Профессор действительно уронили на причал сундук, обитый железом. Откинулась крышка, и на доски посыпались золотые монеты, украшения и драгоценные камни.

Капитан стал в ярости топать ногами и выкрикивать замысловатые морские ругательства. Пару раз он огрел веревкой "неуклюжих олухов", которые с понурым видом собирали драгоценности и укладывали их обратно в сундук.

– Уберите этих идиотов, чтобы я их больше не видел! Пусть другие тащат, морских ежей в глотку!..

Сундук подхватили двое других разбойников, а Ушан и Профессор куда-то незаметно испарились.

Однако и теперь дело не клеилось. Продолжая браниться, капитан подбежал сам, чтобы показать, "как это делается". Он оттолкнул одного из "еще двоих безмозглых дураков", обеими руками схватился за медную ручку, с кряхтением приподнял край сундука – и тут же опустил его себе на ногу.

Взвыв от боли, разбойник запрыгал по причалу с такими словами, от которых даже у его отпетой команды вытянулись физиономии. Все сгрудились на самом конце причала, со страхом ожидая, на кого теперь обрушится сила капитанского гнева.

– Похоже, наш старикан встал сегодня не с той ноги, – пробормотал рыжий пират по прозвищу Живчик.

– Гы-гы-гы… – тихонько прогудел здоровенный, выше на голову всех остальных, пират по прозвищу Железяка. – Ноги… Гы-гы-гы…

– Капитан сейчас говорил по телефону, – пояснил Нос, первый помощник. – Ему здорово влетело от директора. Ночью из барака сбежали сразу тринадцать коротышек, и почти все – наши…

– Видать, это те самые, которые шустрые попались, – высказал предположение пират по прозвищу Циклоп, у которого была черная повязка вместо глаза. – Они директору сразу не понравились.

– Навели они тогда шороху на "Медузе", – заметил Лопух. – Капитан им этого не простит…

– Он уже отправил цириков осматривать берег, – сообщил Угрюмый. – Если тех не найдут – нам достанется.

– Не могу я больше так! – заныл Плакса. – Зачем, зачем мы в это дело ввязались!..

– Не скули, малявка, – прохрипел Костыль, корабельный кладовщик. – Домой вернёмся богачами!

– Пропадём мы здесь, пропадём!.. – возбужденно зашептал Кошмарик, но тут же получил зуботычину от Железяки.

Еще трое пиратов – Молоток, Пузырь и Зубарик – высказаться не успели, потому что капитан, слегка оправившись от боли, принялся охаживать всю компанию толстой просмоленной веревкой.

Загнав пиратов на самый край причала, он с наслаждением лупил направо и налево, куда попало, не позволяя никому прошмыгнуть себе за спину.

Вдруг капитан почувствовал, как железная рука опустилась ему на плечо. Он медленно повернул голову, поднял глаза и увидел бесстрастно поблескивающие черные очки "Одиннадцатого" робота. Поблизости стояли еще двое стражников – "Двенадцатый" и "Тринадцатый".

Капитан удивился.

– Эй, ты, придурок… – дёрнул он плечом, но не договорил, потому что пальцы железного механизма сдавили его плечо.

Тяжелая рука робота стала медленно опускаться, ноги у бородатого капитана подогнулись, он упал на колени.

– Выстроиться в цепочку по одному! – продребезжал "Одиннадцатый".

Пираты в растерянности загалдели и затоптались на месте.

– Позвольте, это какая-то ошибка! – подал голос Профессор. – Вы обязаны нам подчиняться, мы сотрудничаем с директором!

К нему приблизился "Двенадцатый", молча взял его за горло и приподнял. Профессор несколько секунд подрыгал ногами – и затих. Робот поставил его на место и вынул из кармана верёвку.

– Выстроиться в цепочку по одному, – повторил "Одиннадцатый".

На этот раз пираты послушно выполнили приказ и замерли, взволнованно дыша друг другу в затылок. Их связали и повели на веревочке, словно дошколят, вглубь острова.

Первым в колонне оказался Профессор. Он сильно хрипел и шатался из стороны в сторону. Последним волочил свою ушибленную ногу капитан. Он молча сопел и громко скрежетал зубами.

Прекрасно зная крутые замашки механических стражников, пираты боялись и пикнуть. Тем не менее, лихорадочно соображавший и постоянно вертевший во все стороны головой помощник капитана Нос успел что-то заметить в прибрежных кустах. Ему показалось, что, щуря глаза и зажимая себе рты, оттуда выглядывают те самые беглые коротышки. В волнении Нос дёрнулся, но тонкая бечёвка тут же больно впилась в запястья, а роботы грозно повернули головы в его сторону. "У-у-мм!.." – только и смог простонать про себя Нос в бессильной ярости.

Вереница из пятнадцати коротышек и трех роботов растянулась далеко по узкой тропинке. Эта дорога была пиратам хорошо знакома, но никто из них не предполагал, что когда-нибудь отправится по ней со связанными руками.

Будучи самым сообразительным в этой шайке, Нос продолжал мучительно обдумывать причины случившегося. Наконец его осенило: "Да ведь они принимают нас за тех самых беглых пленников!" Он завертелся, сгорая от желания объявить всем о своей догадке. Но, встретившись глазами с непроницаемыми стеклами очков "Одиннадцатого", моментально вжал голову в плечи.

"В их программе что-то разрегулировалось, – продолжал он усиленно соображать, глядя себе под ноги. – Возможно, что, когда на берегу они преследовали настоящих беглецов, в их механизмы попала морская вода…"

Выбрав момент, Нос едва слышно шепнул идущему впереди Кошмарику:

– Они принимают нас за беглых пленников!..

За несколько секунд весть облетела всех пиратов, вплоть до идущего впереди Профессора. Один только капитан Чёрная Борода, который плелся позади Носа и рычал от злости, всё ещё не понимал, в чём дело.

Проконвоировав пиратов до котлована, роботы-цирики сдали их другим стражникам, надзиравшим за работающими в котловане коротышками. А сами отправились к директору, чтобы доложить, как всё замечательно сложилось.

В котловане цирики распределили пиратов по работам – долбить, таскать, крутить. Не имея выбора, они послушно работали, в надежде на то, что сейчас всё разъяснится и их освободят.

Но время шло, а ничего не менялось. Более того, настоящие пленники то и дело норовили дать пиратам тумака или больно пнуть ногой, а шар за медлительность и нерасторопность жалил разбойников направо и налево.

Так, в невыносимых для пиратов мучениях, прошел час, другой, третий… Никаких признаков того, что недоразумение разъяснилось, не было видно.

По жестокой иронии судьбы капитану доставалось больше всех: он был поставлен отдельно от своих – на чёртово колесо. Это колесо считалось здесь самым тяжёлым видом работ, на него попадали новички или провинившиеся. Обливаясь потом и всё ещё не понимая происходящего, капитан волочил по кругу больную ногу. И если бы не регулярно достающиеся ему "стимулирующие" удары хрустального шара, он бы давно уже свалился без чувств.

Что касается директора, то дело обстояло следующим образом.

Ещё ранним утром, когда обнаружилось отсутствие тринадцати коротышек, ему под горячую руку попался Чёрная Борода, который доложил по радиотелефону о прибытии на остров "Медузы". Сорвав на нём первый приступ ярости, директор направился в свою секретную лабораторию, откуда не выходил до полудня. Там он попытался ускорить завершение работ над главным объектом (о нем несколько позже). До "часа икс" оставалось уже не более двух суток… Но роботы-электронщики требовали ещё несколько унций алмазов, без которых закончить объект не представлялось возможным.

Было ясно, что после столь массового бегства работников об ускорении работ в котловане не могло быть и речи. Директор рвал и метал.

Вернувшись из секретной лаборатории, он застал у дверей своего кабинета "Одиннадцатого", "Двенадцатого" и "Тринадцатого", мыслительные способности которых после утренних экспериментов на берегу пришли в совершенное расстройство.

Роботы доложили о том, что господа пираты оказались на деле злонамеренными беглецами, которые теперь благополучно водворены на свои рабочие места. Напоследок они поинтересовались, не прикажет ли хозяин перекрасить всю траву на острове в оранжевый цвет…

Схватившись за голову, директор бросился к экранам слежения и увидел в котловане всю пиратскую шайку. Вид у разбойников был столь жалкий, что даже пленённые ими самими коротышки перестали их обижать.

Тонкие губы директора растянулись в ядовитой усмешке. И, вместо того чтобы отдать распоряжение о немедленном освобождении своих союзников, он с наслаждением влепил капитану Чёрная Борода длинную очередь двойных болевых импульсов.

Глава сорок девятая СОДЕРЖИМОЕ «МЕДУЗЫ»

Когда вереница плененных роботами пиратов скрылась за поворотом, из-за кустов выскочили… нет, просто вывалились беглецы и наконец-то дали себе волю.

– Ой, держите меня! – хватался за живот Шпунтик. – Вот умора!..

– Ой, не могу! – надрывался Пилюлькин, повалившись на спину и дрыгая ногами в воздухе.

– А этот… в очках… – стонал Сиропчик. – Ошибка, говорит, ошибка!..

Кое-как угомонившись, друзья выбрались на причал и осмотрелись.

Вокруг не было ни души. Ракета всё ещё казалась точкой на горизонте, но эта точка немного увеличилась в размерах и слегка переместилась к югу.

– Если мы сможем вывести "Медузу" в море, – сказал Знайка, – и пойдём наперерез движению ракеты, то менее чем через час окажемся с нею примерно в одном месте. Если, конечно, нам повезёт, и она не изменит направление.

– А люк-то захлопнут! – сообщил Торопыжка, взобравшийся на рубку подводной лодки.

Знайка и Шпунтик озабоченно поспешили к "Медузе".

– Ну как, сможешь? – испытующе спросил Знайка, когда они тщательно осмотрели и ощупали прочный металлический запор крышки люка. – Времени у нас в обрез…

– Без шифра и ключей будет сложно, – деловито пробормотал Шпунтик. – И ломать нельзя. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Он стал вынимать из своих многочисленных карманов и раскладывать на шершавой чугунной крышке люка всевозможные инструменты. Он также зачем-то попросил у Пилюлькина его докторскую слуховую трубочку.

Тем временем остальные разглядывали сундук с золотом и драгоценностями, который так и остался стоять на причале.

– И где они набрали столько старья? – высказал недоумение Авоська.

– Что бы ты понимал в искусстве, – возразил Тюбик. – Это очень ценные работы древних мастеров.

– Да, это точно что-то очень древнее, – согласился Сиропчик. – Я видел такие в Солнечном городе, в музее. Интересно, где они все это нашли?

– Известно где, – проворчал Ворчун. – Из музея и слямзили.

– Нет, это не из музея, – не согласился Знайка. – Посмотрите: они все потускнели и покрылись зеленоватым налётом. Скорее всего, это добро со дна моря.

– Откуда же на дне столько драгоценностей? – недоверчиво спросил Пилюлькин.

– Существует научная гипотеза, – начал объяснять Знайка, – что когда-то там, где сейчас море, была суша…

– А там, где мы теперь живем, была вода? – подхватил Авоська.

– Не везде, конечно, – уточнил Знайка. – Но кое-где точно была вода. И вот в некоторых местах на дне моря сохранились целые затопленные города, которые существовали так давно, что толком о них никто ничего не знает. Существует несколько научных гипотез…

Но тут, помешав Знайке развить интересную мысль, крышка люка с лязгом открылась и сидевший верхом на рубке Шпунтик сделал всем широкий приглашающий жест рукой.

Один за другим коротышки юркнули в чрево пиратской подводной лодки. Не теряя времени, Шпунтик завёл мотор, и уже через секунду "Медуза" рванулась с места, набирая скорость и одновременно погружаясь под воду. Когда над поверхностью остался один только перископ, никакая погоня беглецам была уже не страшна. Даже если директор отправит за ними "летающее блюдце".

Вздохнув наконец свободно, коротышки разбрелись по отсекам. Вспомним, что семеро из них – Знайка, Шпунтик, Пилюлькин, Пулька, Торопыжка, Авоська и Небоська – прибыли на остров как раз на этой самой "Медузе", в то время как Тюбик, Гусля, Молчун, Ворчун, Растеряйка и Сиропчик были похищены "летающим блюдцем" ещё на первой стоянке "Стрекозы" и на подводной лодке оказались впервые.

– Фу, как тесно и грязно! – возмущался Гусля. – Сразу видно, что здесь хозяйничали разбойники.

– Да уж, это точно, – подтвердил Тюбик. – Компания здесь заседала колоритная!

– Просто возмутительно! – разорялся Пилюлькин. – Повсюду мусор, объедки, мухи летают!..

Продолжая осмотр, друзья обнаружили на камбузе Сиропчика, который набивал рот сухофруктами.

– Прекрати сейчас же! – закричал на него Пилюлькин. – Ты что, не видишь, здесь повсюду грязь, дизентерия!

Не в состоянии что-либо возразить с набитым ртом, Сиропчик развел руками.

– Сухофрукты надо сварить, – сказал Пилюлькин. – Это что? Целый мешок сухарей. Мы сейчас сварим компот и закусим сухарями.

Пока на камбузе варили компот, в кают-компании делали уборку и воевали с мухами, каждая из которых в сравнении с нормальным коротышкой была чуть ли не с ладонь величиной.

Наконец все расселись за столом и смогли позавтракать.

– Ой, горячо! – обжегся Торопыжка.

– Сухари прямо-таки каменные, – сетовал Ворчун. – Зубы можно переломать.

– А вы делайте, как я, – посоветовал Сиропчик. – Я каждый сухарик окунаю в компотик. Становится не горячо, и жевать удобно.

Послушавшись совета опытного Сиропчика, все принялись макать сухари в компот, и разговоры на время прекратились.

Только наспех перекусив, Знайка побежал в рубку и подменил Шпунтика. Когда же тот вернулся и снова встал за штурвал, Знайка отправился хорошенько осмотреть "Медузу".

У входа в шлюзовую камеру громоздилось с десяток металлических ящиков. Открыв наугад один из них, Знайка с удивлением обнаружил там комплект космического снаряжения: скафандр, комбинезон и баллоны со сжатым воздухом. То, что это было именно космическое, а не водолазное снаряжение, Знайка понял сразу: он сам конструировал в своё время нечто похожее. Удивительно было другое: это космическое снаряжение на "Медузе" использовали именно как водолазное! Не было никаких сомнений в том, что в этих скафандрах и резиновых комбинезонах уже не раз погружались в воду.

Знайка стал открывать все ящики подряд и в нижних обнаружил нетронутые, аккуратно уложенные комплекты. Дальнейший осмотр выявил простую закономерность: те комплекты, в баллонах которых кончился запас сжатого воздуха, отставлялись как уже непригодные, а в новых пираты погружались в воду. Для чего? Красноречивее всего это объяснял оставшийся на причале сундук, набитый поднятыми со дна старинными драгоценностями.

Сам факт существования на подводной лодке космического снаряжения Знайку не очень удивил. После всего, что произошло за последние десять дней, его вообще было трудно чем-либо удивить.

Оставив ящики, Знайка продолжил осмотр судна и заглянул в каюту капитана.

Среди грязи и запылившегося хлама его внимание привлек судовой журнал в засаленном кожаном переплете. Страницы журнала были испещрены неразборчивыми каракулями и цифрами. Открыв страницу наугад, Знайка с трудом разобрал слова:

"Главный навигатор делает вид, что ему наплевать. Посмотрим, как он закрутится, когда директор проковыряет дыру в его дурацком пузыре. Все цирики работают в котловане. Пользы от них мало, как бы этот психопат не запряг нас…Надо привозить больше камней, тогда нас не тронут. За эту неделю только одно успешное погружение. Общий расклад – 380 золотых".

Записи в журнале заканчивались самой последней, скорее всего сделанной сегодня записью:

"Хороший улов, директор отвалит не меньше десяти золотых. Итого: 3339+10=3349. 3349-100=3249".

Далее следовала колонка сложных вычислений, смысл которых сводился к делению 3249 на 15, но так и не был довёден до конца. Скорее всего, что сотню золотых капитан вычитал на свой счет, а оставшиеся делил на пятнадцать членов команды, включая самого себя.

Знайка захлопнул журнал и в глубокой задумчивости направился в рубку, где за штурвалом, поглядывая на экран радара, стоял Шпунтик.

Прильнув к окулярам перископа, Знайка осмотрелся.

Море было чистым и спокойным. Ракета, не снижаясь, продолжала двигаться в прежнем направлении.

– Выходи на поверхность, – махнул он рукой. – С острова нас уже не достанут, а с ракеты могут заметить.

Шпунтик вывел лодку на поверхность, а Знайка поднялся по ступенькам, открыл люк и высунулся наружу. Приставив к глазам мощный морской бинокль, он сначала долго и пристально рассматривал ракету, а потом медленно осмотрел море по кругу. На мгновение ему показалось, что где-то у самого горизонта, по ходу лодки, в море виднеется какой-то предмет. Предмет был, очевидно, небольших размеров и находился так далеко, что его невозможно было разглядеть даже через бинокль.

"Наверное, бочка или бревно плавает после бури", – подумал Знайка.

Однако не будучи до конца уверенным и не понадеявшись на авось, он и Шпунтик решили увести "Медузу" на глубину, затем приблизиться к неопознанному предмету и рассмотреть его через перископ.

Как можно догадаться, этим предметом был затерявшийся после бури катер с известными нам личностями на борту. Обессиленные и голодные, они лежали в своих креслах и уповали на чудо…

Глава пятидесятая СНОВА НА ОСТРОВЕ

Рассказ Знайки закончился счастливой встречей подводной лодки, катера и ракеты. Теперь они все вместе приближались к острову, и собравшиеся на палубе путешественники с любопытством дожидались момента пересечения лодкой границы оптической сферы.

Вставший за штурвал Винтик специально сбавил ход, и перед коротышками в одно мгновение прямо посреди моря развернулся гигантский массив с песчаными пляжами, пальмами, скалами и уходящей в поднебесье вершиной…

Лодка приблизилась к острову с западной стороны, и Винтик отбуксировал парящую в невесомости ракету к небольшому арочному проходу в отвесной скале. Внутри находился грот, в котором потерпевшие аварию пассажиры "Стрекозы" разбили свой лагерь. Сама "Стрекоза" с унылым видом лежала неподалёку на торчащих из воды камнях.

При входе в грот вскрылось досадное недоразумение: ракета оказалась слишком велика для того, чтобы зайти в укрытие. Протиснуть её под арку не представлялось никакой возможности, это было видно без измерений.

Путешественники стали совещаться.

– Оставлять ракету нельзя, – сказал Знайка. – Нас сразу обнаружат.

– Но ведь "Стрекоза" лежит у берега почти неделю, а директор ваш об этом ничего не знает, – возразил Винтик.

– Ошибаетесь, – сказал Знайка. – О том, что "Стрекоза" разбилась, всем известно. Директор распустил слух, что все пассажиры погибли.

– Но мы не можем спрятать ракету на острове, она слишком большая! – сказал Клёпка.

С минуту все раздумывали, а потом Знайка сказал:

– Если мы не можем спрятать ракету, значит, мы выставим её на всеобщее обозрение!

И он пояснил свою мысль.

– Как вам известно, ракета обладает антиметеоритным защитным полем, делающим её совершенно неуязвимой. Она может приземлиться перед самым носом у директора и без малейшего риска для себя отвлекать его внимание. Кстати, судя по всему, находящийся в жерле вулкана космический корабль тоже имеет подобное защитное поле.

– Да, да! Это несомненно! – послышался из динамика рации голос Стекляшкина, который принимал участие в разговоре, находясь при этом внутри ракеты. – Несомненно, здесь на острове находится инопланетный космический корабль! Это чрезвычайно важно, чрезвычайно! Встреча с пришельцами из другой галактики может необычайно обогатить наши познания в области астрономии!..

– Хорошо, хорошо, – согласился Знайка. – Ты только нам пока не мешай, сейчас не до астрономии.

Стекляшкин, который в это время сидел пристегнутый в удобном кресле пилота и завтракал космической манной кашей из тюбика, послушно притих. А Знайка продолжал развивать свою мысль:

– Ракета отвлечёт внимание противника, а мы будем иметь свободу действий. Но в первую очередь нужно попытаться войти в контакт с тем загадочным коротышкой, которого вы видели там, наверху…

И Знайка многозначительно поднял палец вверх, по направлению к расположенному внутри горы кратеру.

Тут произошло нечто для некоторых неожиданное. Робко высовываясь из лазейки, в пещере один за другим начали появляться дикари. При виде их Знайка и другие вновь прибывшие испуганно отступили.

Туземцы тоже в нерешительности замерли, увидев здесь множество незнакомцев.

– А вот и наши замечательные этнические друзья! – воскликнул Винтик, сам удивившись тому, что сказал.

Чтобы поскорее разрядить обстановку, он начал всех знакомить, а потом перепоручил "замечательных этнических друзей" Кнопочке и Крохе. С помощью сообразительного Уголька малышки стали объяснять туземцам, как обстоят дела.

В суматохе Винтик искал и никак не мог найти "Бобика" и "Трезора" – двух из четверых остававшихся на попечении Незнайки и Пёстренького роботов. Да и самих этих друзей что-то не было видно, хотя поначалу на это никто не обратил внимания.

– Кто-нибудь видел Незнайку и Пёстренького?! – крикнул наконец Винтик, обращаясь ко всем одновременно.

Гул затих, все переглядывались и пожимали плечами. Никто ничего не видел и не знал.

– Наверх они не поднимались, мы всё время следили за входом, – сказал Уголёк. – Если они не уплыли по воде, остаётся только… – И он подозрительно покосился в сторону отверстия пещеры, ведущей к кратеру.

Винтик подбежал к дыре и, сложив ладони рупором, прокричал несколько раз в глубину: "Незнайка! Незнайка! Пёстренький!.."

Пропутешествовав по неведомым лабиринтам туда и обратно, крик разноголосым эхом вернулся в грот.

– Смотрите! – сказала Кнопочка. – Вот записка: "Мы ушли в пещеру на разведку. Скоро вернемся. Н. и П.П.".

– Когда это – скоро? – заволновалась Кнопочка. – И когда они вообще отправились?

– Всыпать бы им хорошенько, и этому "Н", и этому "ПП"! – сказал Винтик с раздражением. – Кто им позволил роботов уводить? Сейчас я ещё проверю, чего они тут успели перепортить!

И он поспешно направился к компьютеру и двум оставшимся роботам, которым он дал названия "Дружок" и "Барбос".

– Ну вот, всё ясно! – воскликнул он через минуту. – Эти герои как-то сумели переключить "Бобика" и "Трезора" на автономный режим. Записались в блок "голос хозяина" – и теперь роботы их слушаются.

– Ну, это им так не сойдет! – разозлился Знайка. – Если их там поймают, я только рад буду! Пускай колесо крутят!..

– Но ведь они, может быть, вас спасать полезли, – робко вступилась за друзей Кнопочка. – Они же не знали, что вы уже на свободе…

– И я ничего не знаю! – кипятился Знайка. – Как нам теперь планы строить, если мы не знаем, где эти два олуха!..

Никто не заметил, как над островом пролился небольшой теплый дождик, после которого из отверстия ведущей к кратеру пещеры несколько минут клокотала вода.

Кнопочка некоторое время смотрела на эту воду, будто оцепенев, а затем глаза её испуганно округлились, она схватилась за голову и закричала:

– Ой!..

Все недоуменно к ней обратились.

– Ой, беда!..

Стало совсем тихо. Кнопочка подняла испуганные глаза и прошептала:

– Да ведь… если они вчера полезли…

Первым всё поняв, Винтик кинулся к компьютеру и проверил на таймере время, когда Незнайка и Пёстренький увели с собой в пещеру роботов.

– Их ведь смыть могло! – закричал он, взволнованно обернувшись к друзьям. – Они ведь перед самой бурей в пещеру полезли!..

От этого ужасного известия коротышки буквально оцепенели. Потом все засуетились, было решено отправиться на поиски немедленно. Вспомнили, что во время ливня в пещере застряли роботы. Это означало, что если "Бобик" с "Трезором" найдутся где-нибудь поблизости от входа, то дело плохо. Если же их нет, значит, они успели выбраться. В этом случае появится надежда на то, что Незнайка и Пёстренький находятся теперь среди других пленных коротышек в котловане.

Торопливо собравшись, в пещеру полезли Винтик, Пилюлькин, Знайка, Кнопочка и Кроха. Шпунтик остался сидеть на рации, а Стекляшкину с Клёпкой было приказано немедленно начать отвлекающий манёвр с ракетой.

Поисковая группа скрылась в тёмном отверстии пещеры, и для оставшихся в лагере потекли мучительные минуты ожидания.

Глава пятьдесят первая ЭКСТРЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ БОЛЬШОГО НАУЧНОГО СОВЕТА

Но неужели Незнайка и Пёстренький в самом деле погибли в стремительном водовороте дождевой воды и были унесены потоком в морскую пучину?.. Для того чтобы прояснить этот вопрос, нам необходимо вернуться к событиям утра предыдущего дня, когда, напомним, два друга в сопровождении механических слуг по уже известному пути направились в сторону кратера.

Впереди, освещая дорогу фонарём, шел «Бобик». За ним следовали Незнайка и Пёстренький, замыкал процессию «Трезор». Кстати говоря, самим роботам фонарь был совершенно ни к чему: их специальные очки с затемнёнными стеклами в случае надобности служили приборами ночного видения.

Каменный тоннель петлял, то расширяясь до размера концертного зала, то сужаясь до такой степени, что приходилось ползти на четвереньках. А поскольку каменная поверхность была разглажена и отполирована потоками дождевой воды, можно было продвигаться без опасений расцарапать себе коленки.

Когда дорогу путникам преградило озерцо с водой, Незнайка от огорчения совершенно скис. Это озерцо почему-то опять вылетело у него из головы. А ведь в прошлый раз оно спасло путешественников от погони. Но теперь за ними никто не гнался, а два великолепных, сильных и послушных механизма не могли уже вместе с ними продолжать путь.

– Ну, вот и пришли, – проворчал Незнайка упавшим голосом. – Знаешь, Пёстренький, эти роботы чем-то на тебя похожи.

– Это почему еще?

– Воды боятся.

– Вот ещё. Никто ничего не боится. А ну, Трезор, давай на тот берег!

И тут совершенно неожиданно для обоих друзей «Трезор», грохоча башмаками, разбежался – и вместе с вещами перемахнул одним прыжком на другой берег.

Прыжок здоровенного, тяжёлого механизма был великолепен. Введенные в программу роботов спортивные навыки начинали приносить пользу.

– Бобик, вперед! – крикнул Незнайка, воспрянув духом.

И «Бобик» с таким же великолепием и грохотом перемахнул через водную преграду.

Свободные от поклажи Незнайка и Пёстренький переплыли бассейн в несколько секунд.

Тоннель уводил всё дальше вверх, уклон становился всё заметнее. Путники начали здорово уставать, а когда до места назначения оставалось уже не так много, решили передохнуть. Они остановились на том самом месте, где в прошлый раз разглядывали сталактиты со сталагмитами и рисовали мелом на стенах.

– Где же наши рисунки? – недоумевал Пёстренький. – Помнишь, мы здесь на стенах рисовали?

– Вот чудак! – отозвался Незнайка. – Водой всё смыло. Чтобы не смыло, надо чем-то железным нацарапать.

Он разыскал в кармане гвоздь и попытался процарапать им каменную стену. Однако из этого ничего не вышло, на стене не осталось и следа.

– Так дело не пойдёт, – проворчал он и подозвал «Бобика». – Бобик, держи гвоздь. Пиши: «Незнайка и Пёстренький были здесь».

И «Бобик» показал класс. Гвоздь в его железной руке затарахтел как игла в швейной машинке, и не успели друзья глазом моргнуть, как надпись на стене была готова. Буквы были ровные и стандартные.

Ощупывая буквы руками, друзья заметили, что в одном месте от стены откололся кусок камня и под ним что-то заблестело. Скорее всего, это было природное серебро или железо. Одновременно они обратили внимание на то, что рация в рюкзаке зашипела. Незнайка вынул рацию и стал крутить ручку настройки. Пещера наполнилась звуками радиоэфира.

– Вот это фокус! – обрадовался Незнайка. – Наверное, железо всей этой горы действует как одна большая антенна. Давай послушаем, что говорят.

Прокрутив музыку и спортивный репортаж, он остановился на трансляции какого-то важного заседания, на котором упоминалась морская экспедиция «Стрекозы». Прижав пальцем проволочную антенну к металлической поверхности скола, друзья принялись слушать.

В прямой трансляции передавалось экстренное заседание Большого научного совета из Солнечного города. В этот момент кто-то заканчивал свое выступление фразой: «…выслать все имеющиеся в нашем распоряжении плавсредства!»

С этого места мы попытаемся не только услышать, но и увидеть происходившее в зале.

Публика одобрительно загудела, а в президиуме заспорили два известных учёных – член-корреспондент Географического общества, профессор Злючкин и директор обсерватории академик Ярило. Злючкин говорил возбужденно и крикливо, Ярило – мягко и солидно, густым бархатным баритоном.

– Географическое общество не давало разрешения ни на какие морские путешествия! – говорил Злючкин. – Это самоуправство! Они должны были за полгода подать заявку, которая в соответствии с установленными правилами прошла бы стадии рассмотрения и была бы завизирована во всех инстанциях! Кто такой этот Знайка? Почему мы должны расхлёбывать безответственные действия каких-то горе-путешественников из Цветочного города?

– Ошибаетесь, коллега, – возразил академик Ярило. – Это вовсе не горе-путешественники. Я прекрасно знаком с организаторами экспедиции. И вы должны знать, что именно Знайка сконструировал первую космическую ракету, совершившую посадку на населенное коротышками ядро Луны!

– Ну и чем закончились ваши полеты на Луну? Кто сейчас летает на Луну? Вы летаете?.. Вы летаете?.. – Злючкин стал тыкать пальцами в членов Совета. – От вашей Луны коротышки только болеть начинают! Да будет вам известно, что в эту безответственную авантюру был насильственным образом втянут тяжело больной лунной болезнью господин Пончик! (Наступила тишина.) В чём провинился этот добрейший и честнейший коротышка, который был даже не в силах сопротивляться?! – В голосе Злючкина появился щемящий надрыв.

– Вот как? – удивился Ярило. – Я об этом не знал. Но я попрошу профессора Микстуру опубликовать в вечерних газетах медицинское заключение по поводу здоровья господина Пончика. Да, практика показала, что космические полёты не лучшим образом влияют на здоровье коротышек, и, как видите, на этот раз Знайка организовал полезное, оздоровительное и в то же время познавательное морское путешествие.

– Оздоровительное! Познавательное! – противным голосом передразнил Злючкин. – И где сейчас все эти прекрасно оздоровившие себя путешественники?

– В ближайшее время мы надеемся получить известия от экипажа розыскной экспедиции астронома Стекляшкина и инженера Клёпки.

– Кто такой Стекляшкин? Не знаю я никакого Стекляшкина! А Клёпка ваш – отпетый хулиган! Я Клёпку знаю, он со мной на одной улице живет. От его изобретений все соседи стонут…

– И опять я вынужден с вами не согласиться, уважаемый профессор. Астроном Стекляшкин прекрасно известен и уважаем в научных кругах. Он известен и вам лично, не отпирайтесь. Стекляшкин работает над Большим атласом звёздного неба, и в этом деле он значительно опережает все другие подобные изыскания, в том числе и лично ваши!

– Ах, оставьте это, сейчас не время. Я утверждаю категорически, что никакого острова Голубой Звезды в природе не существует!

«Как не существует?!» – послышались голоса из зала, а Незнайка и Пёстренький недоуменно переглянулись.

– А вот так! Нет никакого острова! Если бы пресловутый остров существовал, мы бы увидели его на снимках, сделанных из космоса. Вот последние снимки, вот, вот! – Злючкин стал вынимать из портфеля и разбрасывать по столу президиума снимки. – Вот! Вот! Нет никакого острова!

– Где же сейчас, по-вашему, экипаж «Стрекозы»? – поинтересовался Ярило.

– А я почем знаю? – Злючкин сложил руки на груди и отвел глаза. – Высадились где-нибудь на бережок и загорают на песочке кверху пузом.

– А сигналы бедствия?

– Из баловства кто-нибудь кнопочку нажал, а вы и поверили!

В зале возмущённо зашумели.

– Ну, знаете ли, коллега, – развел руками Ярило, – кроме вас, такое и в голову-то никому не могло прийти! А кроме того, не забывайте, что существует карта, найденная архивариусом Червячковым, и на ней остров есть! В последние дни обнаружено ещё несколько старинных карт, подтверждающих существование острова!

– Что там подтверждающих! – раздражённо протянул Злючкин. – Подтверждающих, что остров когда-то, где-то, может быть, и был. А вот известный специалист Галькин утверждает, что остров этот исчез в результате тектонических сдвигов! Или, может быть, ваш остров волшебный? Остров, так сказать, невидимка!.. – Злючкин повернулся к залу с ехидной улыбочкой, как бы призывая присутствующих посмеяться над своим оппонентом.

В зале раздалось несколько жиденьких смешков, но подавляющее большинство оратора не поддержало.

– Так что же вы предлагаете? – спокойно сказал Ярило.

– Я? Я ничего не предлагаю. Я уже высказался.

С торжествующим видом Злючкин уселся на свое место и в наступившей тишине стал постукивать пальцами по столу.

– К сожалению, учёный коллега не сообщил собранию ничего нового, – подытожил выступление Злючкина академик Ярило. – А теперь я объявляю, – он повысил голос, – что в сложившейся ситуации всю ответственность за проведение дальнейших поисковых работ я возлагаю на себя!

В зале одобрительно зашумели и зааплодировали.

– Если в течение сегодняшнего дня к нам не поступят обнадёживающие известия, завтра же утром в зону поиска будут отправлены ещё четыре экспедиции. Наши лучшие специалисты проведут водолазные работы, возьмут пробы песка, ила, воды, атмосферы, изучат состояние подводной фауны в зоне поиска, а радиопеленгаторы обнаружат «черный ящик», где бы он ни находился!..

Тут председателю подали какую-то бумагу, он поднялся и огласил последнюю радиограмму от Стекляшкина:

«Приближается буря, до её окончания временно уходим в стратосферу».

– Ну вот, – не замедлил съязвить Злючкин, – теперь будут дрыхнуть в стратосфере. Спасатели…

Но на его шпильки уже никто не обращал внимания. Академик Ярило решительно заявил, что он немедленно отправляется в Научный городок и будет там лично руководить подготовкой большой спасательной экспедиции.

На этом, под разноголосый шум в зале, заседание Совета было объявлено закрытым.

Глава пятьдесят вторая СХВАТКА

– Ох, попался бы мне этот Злючкин! – хмурился Незнайка, засовывая рацию обратно в рюкзак. – Я бы ему показал «остров-невидимку»!

– Что они там… про бурю?.. – напомнил Пёстренький.

– Говорят, что сейчас здесь начнется буря.

– А мы?

– Что – мы?

– Нас ведь того… смоет.

Приятели некоторое время молча смотрели друг на друга, а потом, вдруг всё поняв, с криками рванулись в разные стороны. Незнайка вверх, а Пёстренький – обратно, вниз.

– Стой!! – крикнули они, остановившись одновременно.

При помощи нескольких слов и отчаянных жестов Незнайка сумел убедить Пёстренького, что бежать надо вверх.

И действительно, до площадки кратера оставалось совсем немного, в то время как от лагеря их отделяло не меньше часа пути. И друзья во все лопатки припустили вверх по тоннелю. За их спинами послушно гремели своими башмаками роботы.

Площадка находилась уже совсем близко, на ровном месте такое расстояние можно было преодолеть в считанные секунды. Но подъём становился все круче, и друзья совершенно выбились из сил. Зловещим эхом разнеслись по пещере первые раскаты грома. Вот-вот должен был хлынуть проливной дождь.

Часто, в критические минуты опасности, в голову моментально приходит единственно правильное спасительное решение. Прерывисто дыша и начиная, как всегда, от волнения заикаться, Пёстренький кивнул в сторону здоровенных роботов:

– М-могли бы и н-нас…

– Что? – не понял Незнайка.

– В-вынести.

Незнайка понял, и лицо его посветлело.

– На колени! – крикнул он «Бобику».

«Бобик» послушно опустился на колени. Незнайка вскочил на него верхом и завопил, не помня себя:

– Гони вверх!!!

Пёстренький оседлал «Трезора», и друзья молнией помчались к краю каменной воронки.

Не замедляя своей поступи, железные лошадки в два счёта вынесли чудом удержавшихся на их спинах всадников на поверхность.

В кратере было темно. Где-то наверху тоскливо завывал ветер, первые капли дождя шлёпнулись где-то неподалёку.

Незнайка и Пёстренький слезли с роботов и огляделись.

Электрические фонари потерялись во время бешеной скачки, и в первый момент показалось, что космического корабля здесь больше нет. В прошлый раз он ярко светился и мигал иллюминаторами, как новогодняя ёлка. Ничего такого сейчас не было, в кратере царили тишина и мрак.

Но вот небо рассекла вспышка молнии, и яркий свет на мгновенье озарил всё вокруг.

Летательный аппарат с погашенными огнями стоял на прежнем месте. А с противоположной стороны площадки, огибая по окружности силовое поле аппарата, к путешественникам приближались тени роботов-стражников. Кажется, их было четверо.

Увидев рядом с коротышками «Бобика» и «Трезора», они в нерешительности остановились.

– Ну что же вы встали, идиоты! – послышался из темноты голос коротышки. – Хватайте их всех!

Стражники послушно двинулись вперёд. Всего несколько шагов, несколько мгновений отделяли их от прижавшихся к каменной стене путешественников.

– Ну что же вы! – крикнул Незнайка. – Бобик! Трезор! Защищайте же нас быстрее!

И в тот момент, когда протянутая рука «Третьего» почти коснулась его своими металлическими пальцами, произошло что-то очень быстрое, почти неуловимое для глаза.

Послышался громкий хруст, лязг, удар – и «Третий» с переломанной пополам рукой и перебитой шеей отлетел в сторону.

Теперь на его месте, пригнувшись по-спортивному, стоял «Бобик» и ожидал следующего нападения.

Рядом с Пёстреньким в это время происходило следующее: одной рукой «Трезор» прижимал своего противника к туловищу, а другой откручивал ему голову.

Оборвав толстый пучок бесчисленных разноцветных проводов, он небрежно отшвырнул эту голову как ненужный хлам.

Бессмысленно хлопая выкатившимися глазами и раскрывая рот как рыба, выброшенная на берег, голова подкатилась прямо к ногам стоявшего в темноте коротышки. Некоторое время он смотрел на голову с нескрываемым презрением, а затем повернулся и исчез в тоннеле, захлопнув за собой железные ворота.

Невеселая участь постигла также «Четвёртого» и «Пятого». Одного из них разнес на куски «Бобик», который молотил противника о силовое поле летательного аппарата. Другого «Трезор» сбил ударом ноги в каменную воронку, и он покатился, гремя, как старое корыто.

Выполнив свою работу, «барбосы» скромно встали в сторонке, ожидая дальнейших приказаний.

А ливень хлестал уже в полную силу. Вода, бурля и закручиваясь в воронке, уносила с собой останки побеждённых противников. Постепенно она стала заполнять кратер, имевший изнутри форму стакана. Единственное отверстие в его дне, то самое, из которого вылезли путешественники, было недостаточно велико для того, чтобы пропускать всю воду.

Было уже по колено, и вода продолжала быстро прибывать. При входе в воронку она жадно засасывала в тоннель всё, что попадало в этот стремительный водоворот. Оставаться здесь становилось опасно.

– Уровень воды приближается к критическому уровню, – бесстрастно, на одной ноте констатировали «Бобик» и «Трезор». – Если в ближайшие четыре минуты не будут приняты адекватные меры, наши механизмы выйдут из строя.

– Да и наши, – заметил Пёстренький, – тоже могут…

– Этого ещё не хватало! – испуганно воскликнул Незнайка.

Разгребая руками воду, друзья приблизились к воротам и подёргали за ручки. Тщетно, ворота были на запоре. Мало того, они были абсолютно герметичны и не пропускали внутрь даже воду, не говоря уже о посторонних коротышках.

Потоки дождя, сопровождаемые молниями и раскатами грома, продолжали заливать кратер. Обрушиваясь сплошным потоком на защитную оболочку летательного аппарата, ливень чётко обрисовал её выпуклую, сферическую, будто отлитую из стекла форму. Между сферой и каменными стенами кратера кипела и бурлила вода.

– До критического уровня осталось десять секунд, – продребезжали роботы. – Девять секунд, восемь секунд, семь секунд…

Незнайка в отчаянии заколотил кулаками по поверхности сферы:

– Эй! Кто-нибудь! Помогите!..

И вдруг летательный аппарат вспыхнул огнями.

В ту же секунду друзья ощутили перед собой пустоту, провалились куда-то вперед и упали, увлекаемые хлынувшей лавиной воды.

Не дожидаясь на этот раз приказаний, «барбосы» шагнули вперед и подхватили своих хозяев за шиворот. Сферическое силовое поле вновь захлопнулось, и стало тихо. В этой тишине отчётливо прозвучало урчание уходящей куда-то воды.

Стало так тихо, что у Незнайки и Пёстренького заложило уши.

Дверца летательного аппарата отворилась, и по лесенке навстречу друзьям спустился тот самый бородатый коротышка.

Глава пятьдесят третья НА «ВОЛЧКЕ»

– Ну, здравствуйте, голубчики, – добродушно сказал коротышка, остановившись перед двумя приятелями и разглядывая их с ног до головы. – Немножко промокли?

От Незнайки и Пёстренького валил пар, вода стекала с них ручьями. Оба молча сопели. Коротышка не спеша обошел их по кругу, опасливо поглядывая на «Бобика» и «Трезора».

– Разрешите представиться, – сказал он наконец с некоторой торжественностью. – Главный навигатор, капитан межгалактического трансмобильного космического корабля, адмирал Прибамбас.

Коротышка важно заложил руки за спину, выставил вперед ногу и приосанился. Он был одет в китель полувоенного типа, брюки-галифе с тесемочками внизу и мягкие домашние тапочки. Под расстёгнутыми верхними пуговицами кителя просматривалось тёплое розовое бельё, на ногах были полосатые носочки. Борода его при свете оказалась не белой, а ярко-рыжей.

Незнайка тоже решил не ударить в грязь лицом и представился:

– Космический путешественник и мореплаватель, почётный член морской экспедиции коротышек Цветочного города, капитан Незнайка.

Пёстренький с уважением покосился на приятеля и представился:

– Главный консультант по общим вопросам Пачкуля Пёстренький.

Все трое с достоинством кивнули, шаркнули ножкой, и адмирал Прибамбас сделал пригласительный жест рукой в сторону космического корабля.

Корабль, носивший название «Волчок», имел форму двух сложенных вместе донышками наружу глубоких тарелок и имел размер не менее пятидесяти шагов в поперечнике. (Для сравнения: «летающее блюдце» было по крайней мере в пять раз меньше и гораздо тоньше.) По окружности «Волчка» располагались два ряда иллюминаторов. Стоял он на трех железных лапах, как какая-нибудь сказочная избушка.

Незнайка и Пёстренький стали подниматься вслед за адмиралом по узкой лесенке. Колени у них от волнения так дрожали, что на первой же ступеньке Незнайка оступился, выронил рюкзак и едва сам удержался на ногах. Из рюкзака вывалилась рация и закувыркалась к темнеющему под летательным аппаратом сточному отверстию.

Незнайка осторожно подполз к краю, подобрал рацию и сунул обратно в рюкзак. Из глубины тянуло прохладой и доносился колодезный плеск воды.

Надев рюкзаки и крепко хватаясь за перила, друзья полезли наверх. Вслед за ними застучали башмаками «Бобик» и «Трезор».

– Э-э, так дело не пойдет, – запротестовал Прибамбас. – Попросите их остаться внизу.

Незнайка и Пёстренький в нерешительности переглянулись. С недавних пор роботы стали их верными друзьями и надежными защитниками. Кто знает, что там ожидает их внутри этого странного инопланетного аппарата?..

– Поймите меня правильно, – стал оправдываться Прибамбас. – У этих болванов уже по меньшей мере два раза меняли программу. Можно только догадываться, какая каша теперь у них в голове…

– Ладно, оставайтесь, – с сожалением в голосе приказал роботам Незнайка. – Смотрите, чтоб всё было в порядке…

«Бобик» и «Трезор» послушно вернулись на площадку и замерли по стойке «смирно».

Вскарабкавшись по лесенке, адмирал вложил ладонь в специальную выемку, и дверца распахнулась. Пригнувшись, все трое, один за другим, исчезли в отверстии.

Незнайка и Пёстренький ступили на покрытый ковровой дорожкой пол и огляделись.

Вправо и влево уходил тускло освещенный, узкий коридорчик с круглыми иллюминаторами наружу и дверьми внутрь.

– Пройдемте в статор, – предложил хозяин, и друзья проследовали за ним в круглую комнату, расположенную в центре этажа.

Комната была обставлена красивой мебелью, имелся буфет, телевизоры и вообще, как говорится, все удобства. Посередине стояла круглая, как хоккейная шайба, тумба величиной с обеденный стол. На этой тумбе, под стеклянным колпаком, сам по себе вращался, зависнув в воздухе (или в вакууме?), стальной диск.

Адмирал предложил гостям рассаживаться в глубоких креслах и хлопнул в ладоши.

На хлопок появилась одетая в крахмальный передничек и кружевной чепчик, разрумяненная и раскрашенная как кукла служанка.

– Ну-ка, подай нам чего-нибудь закусить, – приказал, не удостоив её взглядом, адмирал.

Служанка отреагировала монотонным и дребезжащим голосом:

– Чай. Кофе. Фрукты. Сладкое. Соленое. Кислое…

Услышав её голос, Незнайка удивленно поднял глаза.

– Да, да, – пренебрежительно поморщился адмирал. – Дурища из этой же типовой серии. Вот я коротаю здесь с этой… дурой седьмой год. Хоть бы кто-нибудь ей программу поменял, что ли. Да заткнись ты! – прикрикнул он на служанку, которая равнодушно продолжала перечислять всевозможные свойства продуктов и уже добралась до слова «терпкое».

Машина послушно замолкла.

– Кстати, вы случайно не программисты? – поинтересовался адмирал без особой надежды в голосе. (Друзья отрицательно помотали головами.) – Ну, я так и думал. Ладно, как-нибудь переживу ещё пару дней… Так что вам подать?

– Ну, может быть, чаю?.. – сказал Незнайка из вежливости.

Пёстренький кивнул в знак согласия. Они сидели в мокрой одежде и подогреться изнутри сейчас бы не помешало.

– Что стоишь, дура! – гаркнул Прибамбас. – Слышала, что эти господа просят чаю?..

Механическая служанка поспешно удалилась, а хозяин извиняющимся тоном обратился к своим гостям:

– Вы извините, что я при вас… Уже привык. Здесь ведь больше и поговорить-то не с кем. Вот так и живём. Обиделась бы хоть раз, я не знаю, скандал закатила, что ли… Иногда кажется, вот-вот с ума сойду.

Служанка принесла чай, вазочки с печеньем и конфетами.

– И что же, вы тут совсем один? – поинтересовался Незнайка для разговора, прихлебывая горячий чай.

– Вообразите, совсем один! Сижу тут уже без малого семь лет, один как сыч.

– А вы, простите, откуда к нам прилетели?

– Ну, не то чтобы прилетели… Это мы сюда, как бы сказать, телетранспортировались.

– А-а… – понимающе протянул Незнайка. – И, значит, вот так уже семь лет…

– Вот так.

Помолчали. Гости не знали, о чем спрашивать, потому что не понимали ровным счетом ничего. Хозяин же, казалось, испытывал какие-то внутренние колебания. Из задумчивости адмирала вывел Пёстренький, который попросил налить ещё чашечку. Тот оживился и хлопнул в ладоши.

Всем принесли ещё чаю, и разговор возобновился.

– Что же, у вас и связи нет со своими? – поинтересовался Незнайка.

– Это с кем?

– Ну, откуда вы прилетели.

– Да какая может быть связь… Такой связи еще не придумали.

– Неужели так далеко?

Адмирал посмотрел на гостя непонимающе:

– Вы это в каком смысле?

– Ну, планета ваша от Земли далеко?

Адмирал наконец понял, о чем идет речь, и весело рассмеялся:

– Да уж, это, наверное, далеко! Очень отсюда далеко!..

Незнайка разозлился. Выглядело так, будто он сказал глупость и теперь собеседник над ним смеется.

– Послушайте! Да объясните наконец, в чём дело! – воскликнул он с обидой в голосе. – Откуда вы здесь взялись со своими роботами и что здесь вообще происходит?!

– Хорошо, хорошо, голубчик, не кипятитесь. Всему своё время. А что касается роботов, то они давно уже не мои. Насчёт роботов вы у Курносика полюбопытствуйте. Мне, думаете, нужны эти роботы? От этих роботов надо теперь подальше держаться. А кстати, кто это «Седьмого» и «Девятого» перепрограммировал?

Незнайка догадался, что речь идет о «Бобике» и «Трезоре».

– Это Винтик постарался. Он у нас самый лучший электронщик.

– Отличная работа. Как это они… – Прибамбас сделал несколько неловких боксёрских движений. – Если у вас такие умельцы, то мы здесь живо наведём порядок. Нам, главное, за два дня управиться; тогда, может, все и обойдется… Вы буквально вселяете в меня надежду! А этот Курносик будет работать у меня уборщицей. Эй, Матрёшка! – окликнул он служанку. – Скоро Курносик у тебя младшим помощником будет, хочешь?

– Не следует так говорить о господине Курносике, – укоризненно задребезжала «Матрёшка». – Он занимает ответственную должность и имеет многочисленные…

– Пшла вон! – отрывисто гаркнул Прибамбас, и «Матрёшка», прервавшись на полуслове, испарилась.

– Простите, а кто это такой – Курносик? – поинтересовался Незнайка, начиная смутно о чем-то догадываться. – Это не его случайно называют здесь директором?

– ЗДЕСЬ его называют тупоголовым недоумком. Директор!.. Единственное, на что хватило ума этому директору, так это на то, чтобы превратить свой куриный мозг в груду металлолома.

– Как же это? Разве он… не коротышка? – удивился Незнайка.

Адмирал Прибамбас, хитро прищурясь, посмотрел на двух приятелей. Простодушные физиономии Незнайки и Пёстренького располагали к откровенности. И, придвинув к себе вазу с засахаренными орешками, он начал понемногу приоткрывать завесу над тайной острова Голубой Звезды.

Глава пятьдесят четвертая МНОГОЕ ПРОЯСНЯЕТСЯ

– Инженер Курносик был главным и единственным специалистом-робототехником на «Волчке», – начал свой рассказ Прибамбас. – Коротышка он был так себе, не очень. Хвастлив, заносчив. Но дело свое знал, работал много и увлечённо. Беспокойный был коротышка, всё время норовил выпрыгнуть из собственных штанов… М-да… Так вот, получаем мы приказ перебросить пятнадцать душ трудоголиков и пятнадцать душ голодранцев на Землю по программе Созидания Будущего.

– Простите, – вмешался Незнайка, – а кто это такие – трудоголики и голодранцы? И ещё дальше вы что-то непонятное сказали…

– Да?.. – почесал бороду адмирал. – Ну, трудоголики – это… Нет, знаете, я про это отдельно расскажу, иначе сам запутаюсь. Я вам про Курносика рассказываю? Вот и слушайте, а вопросы будете после задавать. Так вот… Я, стало быть, с самого начала не очень-то хотел этого Курносика брать на корабль. Весь экипаж – двое коротышек: командир да инженер. На первом этаже – роботы с арестантами. С роботами, сами понимаете, особенно не поговоришь. А с арестантами разговаривать вообще запрещено. Но мне его на Колобке главный инженер навязал. Это, говорит, наш лучший специалист. Гордость, говорит, робототехники. Я, говорит, в таком ответственном деле никому другому не доверяю. А Курносику это он, значит, доверял.

Ну, приказ есть приказ. У нас приказы не обсуждают.

Да и сам Курносик этот, как мне показалось, за последнее время вроде как сильно изменился. Спокойнее стал, что ли… Я тогда ещё не знал, что это в нём за перемены происходят.

Ну, погрузились на «Волчок».

Старт.

Четыре минуты телетранспортируемся.

Вот она, Солнечная система, всё верно, всё чин чинарём.

Летим на Землю.

У нас тут, на этом острове («23111908-Н» по Звёздному каталогу), давно местечко насижено.

Лететь в космосе – не телетранспортироваться. Времени нужно месяц, да горючего для посадки тыщу вёдер.

Летим, значит, скучаем.

Вернее, это я скучаю. А Курносик всё в лаборатории запирается, что-то там колдует. Со мною почти не разговаривает, обедать не выходит. Ну, думаю, коротышка научными проблемами увлечён, не буду ему мешать.

Подлетаем, выходим на орбиту, я сажаю корабль на остров, точно в эту дыру, в кратер то есть. Работа, доложу я вам, точная, ювелирная! После такой работы устал как собака. Сижу здесь в статоре. Ноги вытянул, голову откинул, глаза прикрыл.

Слышу – кто-то входит. Открыл глаза и вижу Курносика с двумя роботами по бокам. Вид у него какой-то странный – солнцезащитные очки нацепил, пиджак какой-то серебристый, блестящий…

Я ему говорю: «Ты куда это вырядился, клоун?»

А он мне не своим голосом: «Сидите на месте и не двигайтесь».

Я вскочил было, но меня тут же роботы скрутили, усадили и встали позади кресла. Вроде как стерегут, чтобы я не убежал.

В это время все арестанты с «Волчка» и дали дёру.

Я ему говорю: «Ты что, идиот, сбрендил? Нюх потерял? На кого покусился, сволочь!»

А он в какой-то несвойственной ему манере говорит: «Рекомендую вам меня выслушать. Вполне вероятно, что такой возможности вам в дальнейшем не представится».

Я думаю: «Точно, спятил. Лучше его сейчас не раздражать, после разберемся…»

Этот псих продолжает: «Прежде всего убедительно прошу вас никогда более не именовать меня этим нелепым прозвищем, каковое мне было присвоено в связи с явной и, вероятнее всего, злонамеренной ошибкой. (Это, значит, ему имя Курносик не нравится.) В противном случае по отношению к вам будут приняты адекватные и, уверяю вас, достаточно жестокие меры».

Я за ним внимательно слежу, стараюсь не раздражать. «Как же вас именовать?» – говорю.

«Зовите меня просто директором», – отвечает.

Хотел я ему в морду плюнуть и расхохотаться, но сдержался.

Он говорит: «Ваш мозг, равно как и мозг всякого другого коротышки, весьма несовершенен. Я же сумел улучшить способности своего мыслительного аппарата почти безгранично. Отныне я могу запоминать, вычислять, анализировать и принимать решения на уровне самого совершенного компьютера».

Короче, с его слов выясняется, что этот идиот еще на Колобке (это планета наша так называется – Колобок) додумался вживлять в свой мозг электронные схемы. Делал это при помощи им же натасканных роботов. За тот месяц, что мы были в космосе, он доулучшал себя окончательно: по сути превратился из коротышки в робота. Голова у него изнутри полностью механическая, тело ещё живое. Он поэтому носит пиджак с каким-то особым защитным покрытием, бережёт сердце. Старые мозги у него в стеклянной банке хранятся, в питательном растворе. Я так думаю, что если его изловить да усыпить, то можно было бы их обратно вправить. А? Как вы думаете? Черепушку вскрыть, всю железную дребедень вытрясти, а мозги на место вправить. Как вы на это смотрите?

– Это конечно, – неуверенно согласился Незнайка, который многое из сказанного не понял, но главное всё же ухватил. – Только его поймать надо сначала. А у него здесь целая армия этих… цириков.

Адмирал вздрогнул.

– Кого-кого? – переспросил он настороженно.

– Да этих, цириков ваших, кого же ещё?

Некоторое время адмирал испуганно смотрел на Незнайку.

– Как же это… Что вы такое говорите?

– А что? Я ничего такого не сказал, – удивился Незнайка.

– Но как же, – настаивал Прибамбас. – Вы только что произнесли ужасное, недопустимое ругательство!

– Ругательство? Вот ещё!

– Да, да! Возмутительное, нецензурное и отвратительное бранное слово! Так выражаются только неисправимые негодяи арестанты, желая тем самым оскорбить и унизить направляющих их на путь истинный и, по сути, желающих им добра коротышек!

Пёстренький что-то зашептал Незнайке на ухо, и тот воскликнул:

– Ах, так это, наверное, у вас цириков так называют!

Адмирал вскочил и гордо поднял голову. Его маленькие глазки метали молнии, а поднятая торчком взъерошенная рыжая борода подрагивала.

– Ой, извините! – испугался Незнайка. – Мы даже не знали, что это нехорошее слово. Честное слово, я его только здесь первый раз и услышал!

Адмирал немного успокоился и уселся обратно в кресло.

– Никогда больше этого не говорите. Единственным оправданием для вас служит очевидное незнание общепринятых у нас на планете этических норм.

– Но ведь так называют роботов, а не коротышек! – попытался во что бы то ни стало разобраться до конца Незнайка.

– Разумеется. Но данное оскорбление в широком смысле относится и к тем, кто руководит конвоированием арестантов, а поскольку я также являюсь…

– Понятно, понятно! Мы обещаем, что никогда больше не скажем… этого слова, – пообещал Незнайка. – Вы мне объясните другое, – поспешил он переменить тему. – Объясните, что это за круги вокруг вас образовались? Вот этот, что вокруг корабля, будто стеклянный. А тот, что в море, и вовсе какой-то странный, невидимый…

Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе…

Глава пятьдесят пятая ХРОНООБОЛОЧКА

Адмирал поднялся и шагнул к стоящей в центре комнаты круглой тумбе с вращающейся под невидимым колпаком тарелочкой. Костяшками пальцев он постучал по колпаку.

– Как вы думаете, из какого материала изготовлена эта сфера?

– Может быть, стеклянная? – неуверенно предположил Незнайка.

– Отнюдь! – Адмирал Прибамбас торжественно поднял указательный палец. – Отнюдь! Эта сфера изготовлена из ткани времени.

Наступила театральная пауза.

– Да, да! – продолжал Прибамбас. – Коротышки с планеты Колобок системы Голубой Звезды полностью обуздали и заставили работать на себя неуловимое, утекающее, ускользающее время! Подойдите сюда.

Незнайка и Пёстренький осторожно приблизились к тумбе.

– Потрогайте, не бойтесь.

Приятели осторожно потрогали прозрачную невидимую сферу. Поверхность была прохладной и гладкой на ощупь.

– Она абсолютно невидима, поскольку не отражает света, и абсолютно неуязвима. Содержащаяся в воздухе влага конденсируется на ее поверхности и делает её похожей на стекло. Её, конечно, можно сделать и видимой, если обсыпать, допустим, мелом или облить краской. Но стоит уменьшить скорость вращения динамика, и оболочка исчезнет…

С этими словами адмирал взял в руку карандаш и нажал кнопку на пульте. Ладонь Незнайки, лежавшая на невидимой поверхности, вздрогнула, перестав ощущать под собой опору.

– Теперь осторожно, держите руки подальше и наблюдайте за карандашом.

Друзья быстро спрятали руки за спину, а Прибамбас снова нажал какую-то кнопку.

Послышался легкий щелчок, и ровно срезанная половинка карандаша упала на тумбу внутрь круга. Другая половинка осталась в руке адмирала.

– А? Ловко? – сказал он хвастливо. – Всё дело в том, что при определенной скорости вращения этой пластинки, которая называется динамиком, – скорости, превышающей скорость света, – вокруг динамика происходят любопытные изменения. В режиме «два-икс», например, динамик такой конфигурации дает эффект защитной хронооболочки вокруг корабля и одновременно эффект большой оптической сферы, делающей невидимым со стороны весь район приземления. Ведь на ваших ракетах тоже имеется антиметеоритная защита?

– Да, кажется, что-то такое есть, – неуверенно подтвердил Незнайка.

– Но ваша защита имеет полевой характер, а наша – временной.

– Как это понять – временной?

– Ну, вообразите себе мыльный пузырь, поверхность которого существует в другом времени. Допустим, на секунду раньше, чем есть на самом деле. Часы, допустим, бьют полдень, а пленка пузыря существует во времени без одной секунды полдень. Понимаете?

– Ну… так…

Адмирал в возбуждении забегал вокруг тумбы, заложив руки за спину и меча на слушателей торжествующие взгляды. Он продолжал:

– Если вы захотите, чтобы пузырь лопнул, что вы сделаете?

– Можно ткнуть пальцем, – предложил Незнайка.

– Правильно! А теперь представьте, что вы ткнули в пузырь пальцем, когда пробило полдень, а пленка пузыря живёт ещё в пространстве, которое за секунду до полудня. Ткнули, а ему ничего! Ткнули ещё раз, а ему опять ничего, он снова на секунду запаздывает. Это хорошо ещё, если вы палец себе не сломаете, ведь тверже поверхности, чем эта, – Прибамбас постучал обрезком карандаша по невидимой сфере, – не бывает! Вы в этот временной пузырь можете хоть из пушки палить, ничего ему не будет, потому что его как бы и нет… Понимаете?

Незнайка напряженно поморщился, Пёстренький почесал затылок, сдвинув на глаза тюбетейку.

– Вы понимаете, этот болван Курносик со своим ходячим металлоломом пытается просверлить хронооболочку сверлом! – Прибамбас захохотал. – Он до меня хочет добраться! Неужели не смешно? Ха-ха-ха! Изготовил алмазный наконечник, уложил рельсы – и сверлит!.. Ха-ха-ха!

От смеха адмирал закашлялся, упал в кресло и долго не мог прийти в себя и успокоиться.

Незнайке показалось, что хозяин «Волчка» только на первый взгляд кажется таким весёлым и беззаботным, а на самом деле то положение, в котором он находится, его чрезвычайно тяготит и действует ему на нервы.

– Почему же вы не вернетесь к себе на Голубую Звезду? – спросил Незнайка.

– Как же я вернусь, если главный динамик трансгалактического перемещения находится у Курносика! – воскликнул адмирал, чуть не плача.

– Ах вот оно что… Стало быть, нужно эту штуку у него отнять!

– Правильно соображаете. И в этом деле я рассчитываю на вашу помощь.

В комнате появилась «Матрёшка» и сообщила:

– Господин Курносик вновь пытается нанести вам визит.

– А, понятно. Опять принялся сверлить пузырь. То есть, тьфу, не пузырь, а хронооболочку.

– Только я не понимаю, – подал голос Пёстренький, – что же, этот ваш Курносик не знает, что сверлом её не взять?

– Представьте себе, не знает! У нас у каждого очень узкая специализация. Я, например, ни бельмеса не смыслю в электронике. У себя дома даже кухонный комбайн не могу самостоятельно перепрограммировать. А Курносик не сможет отличить трансмобильный корабль от скороварки. Вот и сверлит. Хотите, я над ним шутку сыграю?

Адмирал включил один из расположенных под потолком мониторов, и на экране появилось изображение той части кратера, где возле сверла-вагонетки опять суетились директор и несколько роботов.

Вагонетка разгонялась откуда-то из глубины тоннеля и врезалась в невидимую оболочку. Сверло стремительно вращалось, пробуксовывая, затем вагонетка снова откатывалась в тоннель – и всё сначала.

– Вот, полюбуйтесь, – сказал адмирал, – какие причудливые формы может принимать здоровая инициатива в сочетании с полным идиотизмом. А теперь смотрите.

Прибамбас положил ладонь на пульт, и в тот момент, когда вагонетка в очередной раз прижала сверло к хронооболочке, быстро нажал одну за другой две кнопки. Так быстро, что лампочки только перемигнулись. Этого хватило ровно для того, чтобы разрезать вагонетку пополам. Передняя её часть покатилась к центру площадки и, по всей видимости, провалилась в сточную дыру. Задняя часть, с ровным поперечным срезом, осталась за пределами «магического круга» и завалилась куда-то набок.

Вагонетку постигла та же участь, что и незадолго до этого деревянный карандаш: в то время как Прибамбас отключил сферу, машина по инерции подалась вперёд, но он тут же нажал на другую кнопку, и вновь возникшая в этот момент хронооболочка разрезала вагонетку пополам, как кусок подтаявшего масла.

Адмирал захохотал и захлопал в ладоши, а Пёстренький шепнул приятелю:

– Слушай, а ведь он мог бы и нас так… хлоп – и пополам!..

Незнайка ничего не ответил, но почувствовал, как холодок пробежал у него по спине. Он передернул плечами и сказал, обращаясь к адмиралу:

– Вы бы с этим делом… как бы это… поосторожнее. Так когда-нибудь можете и коротышку поранить.

– А это смотря какой коротышка! – кровожадно заявил Прибамбас. – Иной раз такой коротышка попадётся, что его не то что поранить, а в бараний рог хочется скрутить и в порошок стереть.

По правде говоря, адмирал Прибамбас только делал вид, что он такой жестокий и беспощадный. На самом деле он был добродушный и весёлый. Просто он любил прихвастнуть и порисоваться, особенно перед теми, кто ещё хорошенько с ним не знаком. Но оба приятеля этого, конечно, не знали и поглядывали на грозного адмирала с опаской.

О чём-то пошептавшись, они решительно поднялись.

– Знаете, нам пора, – сказал Незнайка. – Дождь закончился, да и нас, наверное, уже хватились…

– А разве никто не знает, что вы сюда отправились?

Сказать было нечего. Несерьезная записка со словами «ушли в разведку» не считалась. Теперь они хотели одного: поскорее вернуться в лагерь и увидеть своих друзей.

Глядя на их замешательство, адмирал сказал озабоченно:

– Ну, тогда вам действительно пора. Идите… если не страшно.

Произнося эти слова, Прибамбас имел в виду опасность, которую представляют роботы, а также трудности путешествия через пещеру. Однако два друга истолковали его слова по-другому. Теперь они молчали и нерешительно топтались на месте.

– А вы нас п-пропустите? – пролепетал Пёстренький.

– Пропущу, конечно, о чём речь, – беззаботно ответил адмирал, осматривая кратер через экраны слежения. – Только вы снова приходите, вместе со своими друзьями.

– А вы не… з-захлопнете?

– Это в каком смысле?

Последовала неловкая пауза. По счастью, адмирал не успел понять истинную причину нерешительности своих гостей, иначе бы он не на шутку обиделся. Неловкость ситуации сгладило появление «Матрёшки».

– Хозяин, к вам опять гости!

Нежданно-негаданно в кратере появились Знайка, Винтик, Пилюлькин, Кроха и Кнопочка. Они, по всей видимости, только что выбрались из пещеры и теперь разглядывали «Волчок» и ощупывали руками хронооболочку.

– Ой, смотрите, там наши! – закричал Незнайка. – Смотрите, они нам знаки показывают, кричат. Пропустите, пропустите их скорее!

От волнения Незнайка вскочил и принялся трясти адмирала за рукав. Тот нажал кнопку на пульте, и все увидели, как ладонь Знайки, ощупывающая невидимую сферу, провалилась в пустоту. Он осторожно шагнул вперед, что-то сказал остальным, и они тоже не спеша начали приближаться к «Волчку». Винтик задержался у стоящих по стойке «смирно» «Бобика» и «Трезора», и те ему что-то отрапортовали.

Убедившись, что за пределами «магического круга» никого не осталось, адмирал нажатием кнопки восстановил хронооболочку.

– Ну, раз такое дело, пойдемте встречать ваших друзей, – сказал он Незнайке и Пёстренькому, которые очень обрадовались, увидев Знайку и Пилюлькина на свободе.

Глава пятьдесят шестая НЕСКОЛЬКО ЛЮБОПЫТНЫХ ФАКТОВ

Пока хозяин «Волчка» расшаркивался с вновь прибывшими, к двум приятелям приблизилась Кнопочка и раздражённо зашептала:

– Вам это так просто не сойдет, я вам… я вас…

– А что такое? – искренне удивился Незнайка.

– Опять по вашей милости переполох, ведь все подумали, что вас смыло!

– Куда смыло?

– Как это куда! Ведь вы ещё до начала бури в пещеру полезли?

– Ах да, правильно! Так нас эти… Бобик и Трезор вынесли.

– А почему на связь не выходили?

– Так мы же не думали, что вы так быстро вернетесь! Времени-то прошло всего час или два…

– Час или два? А двое суток не хотите?!

– Почему это… двое суток?

Тут уж их все окружили, и Знайка строго спросил:

– Ты говоришь, прошло час или два?..

– Ну подтвердите хоть вы, что мы сюда сами недавно… прибыли! – обратился Незнайка к хозяину «Волчка». Он не знал точно, как выразиться: «пришли» или «прискакали», ведь на поверхность их вынесли роботы на своих спинах, а потому выбрал слово вроде как нейтральное.

Все посмотрели на Прибамбаса. Секунду поколебавшись, тот выступил вперед и сказал:

– Я должен вам кое-что объяснить…

– Погодите! – воскликнул вдруг Знайка. – Я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело. Внутри хронооболочки время течёт быстрее, чем обычно, верно?

– Верно, – удивленно согласился Прибамбас. – Но позвольте, откуда…

– А мы слышали весь ваш разговор, от первого до последнего слова, – ехидно сообщила корреспондентка Кроха. – Можете не жаловаться, что провели тут семь лет. Кстати, сколько вы на самом деле тут живёте?

– Почти три месяца, – вынужден был признаться адмирал. – Но ведь на самом деле семь лет прошло!

– Прошло, но не для вас. Так что можете не строить из себя несчастненького.

Кнопочка повозилась у Незнайки в рюкзаке, выудила оттуда рацию и щёлкнула переключателем.

– У тебя рация была включена на передачу. Мы всё слышали, но не могли ничего передать.

Незнайка повертел в руках рацию и хлопнул себя по лбу:

– А, так это, наверное, когда я её уронил. Вот она сама и включилась!

– Вот видишь, какой ты невнимательный. А если бы мы могли с вами связаться, то никто бы не волновался.

– Что же вы волновались, если все слышали?

– Да ведь слышно стало только в пещере, там, где ваши каракули на стене. Мы там несколько часов сидели и слушали.

– А, верно, это мы там кусок от стены откололи…

Тем временем Знайка уже принялся осыпать адмирала вопросами, которые, как видно, не давали ему покоя. Но прежде чем на них отвечать, хозяин пригласил всех пройти внутрь «Волчка».

Механическая служанка принесла угощения, и начался обстоятельный разговор. С тем чтобы избавить читателя от излишних технических подробностей, приведём лишь некоторые его фрагменты.

Прежде всего Знайка попросил адмирала изменить режим вращения динамика. Он опасался того, что и для них время пролетит здесь незаметно и оставшиеся в лагере начнут волноваться.

Прибамбас нажал на какие-то кнопки в пульте и пообещал, что в отношении времени всё будет хорошо и даже лучше… не вдаваясь, однако, в подробности.

– Скажите, – поинтересовался Знайка, – но ведь так называемая хронооболочка по всем законам природы должна иметь шарообразную форму?

– Совершенно верно, она имеет форму мыльного пузыря.

– Значит, она находится также и у нас под ногами, в глубине горы?

– Да, точно, там у меня колодец, а хронооболочка как раз и является его дном. Матрёшка туда за водой ходит, без воды в хозяйстве, знаете ли…

– А почему помещение, в котором мы находимся, называется статором? – спросил Винтик, и началось дотошное обсуждение устройства «Волчка».

Оказалось, что для мгновенной телетранспортации в пространстве сам корпус корабля вращается с уму непостижимой скоростью. И для того, чтобы экипаж и пассажиры остались целыми и невредимыми, они на время перемещения собираются в статоре – неподвижной комнате в центре «Волчка», представляющей собой его ось. Потом все помещения становятся пригодными для жилья, а корабль перемещается в космосе обычным способом. В нижней части находятся реактивные двигатели, в средней – два этажа грузовых и жилых помещений, а в верхней – пилотская кабина (без окон) и лаборатория. На самой верхушке располагался грузовой челнок, то самое «летающее блюдце», на котором теперь роботы по приказу Курносика похищали коротышек.

По поводу развешанных всюду на острове хрустальных шаров Прибамбас разъяснил следующее.

На планете Колобок такие шары различной величины используют во всех мыслимых областях науки, техники и быта. От ручных часов до гигантских электростанций. Здесь, в карьере, Курносик применил шар для надзора за пленниками. Множество шаров меньшего размера развешаны повсюду для наблюдения. Но для производства своих шаров он применил не алмаз, а горный хрусталь, потому что алмазы нужны ему для каких-то других целей. Поэтому его шары более громоздки и менее эффективны, чем алмазные.

На Колобке эти шары используют, к примеру, для наблюдения за порядком на улицах. Но вещи эти весьма и весьма дорогостоящие. Один милицейский шар величиною с куриное яйцо стоит пять золотых монет, на эти деньги можно купить автомобиль.

По причине большого спроса все запасы природных алмазов на Колобке давно истощились, теперь их добывают на других планетах и астероидах. Но полеты, как космические, так и трансмобильные, очень дороги. Ценный груз не намного окупает стоимость таких полётов. Тем более что по законам Колобка на чужих планетах нам не разрешается вступать в контакты с аборигенами, а тем более строить какие-либо заводы и фабрики. Поэтому алмазоносные породы перевозят в натуральном виде, а это ещё накладнее. Но эти законы введены у нас сравнительно недавно, и кое-где сохранились закрытые и законсервированные горные фабрики. То, что Курносик расконсервировал на Земле такую фабрику и добывает алмазы, уже само по себе серьёзное преступление. А то, что он использовал труд похищаемых местных коротышек, – вообще уму непостижимо…

Корреспондентка Кроха спросила, откуда на старинных картах могло появиться название острова Голубой Звезды.

Адмирал высказал предположение, что на острове побывали космические браконьеры. Особым образом настроив аппаратуру, они в нарушение закона транспортировались сюда с одновременным перемещением в глубокую древность. И тогда, конечно, они могли вступать в контакты с местными мореплавателями…

С тех пор как семь лет назад здесь приземлился «Волчок» и образовал вокруг себя оптический барьер, остров сделался невидимым. А поскольку земные коротышки начали летать в космос совсем недавно, на современных картах его не оказалось.

На вопрос, зачем вообще нужна оптическая сфера, адмирал напомнил об условиях строжайшей секретности, в которой совершаются высадки на другие планеты. Оптическая сфера делает район приземления корабля невидимым, точнее, создает видимость окружающего этот район пейзажа. При этом «выключить» оптическую сферу отдельно от хронооболочки или наоборот – невозможно. То есть после всего, что произошло, адмирал был бы и рад сделать остров видимым, но не может, так как в этом случае исчезнет хронооболочка, после чего Курносик с его роботами моментально захватят корабль.

– Но чего же добивается этот ваш Курносик?! – спросили все хором.

– А вот это я хотел бы знать не меньше вашего, – сказал адмирал. – Податься ему некуда, сразу схватят. Он теперь вне закона.

– Среди пленников ходят слухи, что в глубине горы монтируют гигантский алмазный шар величиной с дом, – сказал Знайка. – Как вы думаете, для чего он может понадобиться?

– Шар величиной с дом?.. – недоуменно повторил адмирал. – Это странно… Однако такой шар с подходящей начинкой может быть опасным оружием… Понял! – Адмирал подскочил и заметался по комнате. – Я понял, что у него на уме! Если такой шар вывести на орбиту Колобка, то правительству можно будет диктовать любые условия. Ах вот оно что! Оказывается, он жаждет власти!.. Кто бы мог подумать, он хочет стать великим диктатором?..

– Но каким образом он доставит шар к Голубой Звезде?

– Для этого-то ему и нужен «Волчок». Шар можно погрузить на челнок, несколько минут телетранспортации – и он на орбите Колобка! А я-то не мог понять, почему он так упрямо пытается до меня добраться! Теперь ясно, что без меня и этого корабля алмаз стоит не больше, чем гнилой орех.

Кроха сказала:

– Но если ему не удастся переправить шар на Колобок, не может ли он вывести его на орбиту Земли?

Все выжидающе смотрели на Прибамбаса.

– Вот это, пожалуй, возможно, – согласился он после некоторого раздумья. – Челнок предназначен для грузовых перевозок, он наверняка вытянет шар на орбиту…

– Вот что, – Знайка решительно поднялся с места. – Теперь расскажите нам всё по порядку. Для чего вы сюда прибыли и что намерены делать дальше? Теперь это уже не только ваше личное дело. Пока вы тут… отдыхаете, может такое произойти!..

Прибамбас тяжко вздохнул и смиренно опустил голову.

– Хорошо, я расскажу всё с самого начала, – промолвил он…

Глава пятьдесят седьмая ВСЕ КАРТЫ РАСКРЫТЫ

– Хорошо, я расскажу всё с самого начала, – промолвил он. – Планета Колобок находится в системе Голубой Звезды созвездия Ленивой Щуки галактики со стасорокадвухзначным порядковым номером. Связь между галактиками возможна только при помощи мгновенной телетранспортации, да и то если там имеется подходящий молекулярный состав. Сначала всё досконально проверяют роботы-разведчики, а только уже после роботов туда отправляются коротышки. Иногда роботы не возвращаются, и это значит, что от них ничего не осталось кроме рассыпавшихся по Вселенной микрочастиц. Даже приблизительно о расстояниях между галактиками никто не имеет понятия. Это расстояния, не поддающиеся никакому воображению.

Планета у нас небольшая, всего несколько крупных городов, живём спокойно. Раз в два года выбираем правительство. Выбираем формально, потому что состав правительства на моей памяти ещё ни разу не менялся. Мы считаем, что это хорошо.

Наши коротышки работают на полях, фабриках и заводах. Если работа грязная или неинтересная, туда ставят робота. Это даже выгодней, так как роботу не надо платить денег за работу. Нормальный рабочий коротышка у нас за месяц получает два-три золотых. Золотой – это такая монета, отлитая из золота. Да вот, посмотрите…

Прибамбас достал из кармана и дал всем подержать большую, величиной с медаль, монету. На ней было изображение восьмиугольной звезды и слова: «Богатство и порядок!»; с другой стороны – цифра пять, увитая вычурным венком. Это была монета в пять золотых. Прибамбас продолжил:

– В одном золотом – тысяча фантиков. Фантики – это бумажные деньги. Один фантик, в свою очередь, содержит сто ушек, мелких металлических монеток. Порция мороженого, например, стоит двадцать ушек.

Коротышки на Колобке живут неплохо, даже, можно сказать, зажиточно. Имеют свои дома, автомобили, механическую прислугу… И порядок у нас тоже как полагается, случаев воровства или обмана я даже и не припомню. Те, кто ленятся работать, получают специальное пособие. Пособие небольшое, пятьсот фантиков, но жить можно.

Но вот нашлись такие коротышки, которые и работать не хотели, и уходить на пособие не спешили. Тогда они на своих заводах и фабриках стали вносить смуту: руководство якобы рабочим недоплачивает, а денежки их проедает и пропивает.

Ну, среди рабочих нашлись, конечно, такие, которые поверили.

Тогда эти проныры сколотили так называемый Рабочий союз трудоголиков, с уставом и программой. В уставе было сказано, чтобы платить членские взносы, а в программе – чтобы все деньги у богатых отнять и поделить между собой поровну.

И пошло, и поехало… Со временем из Союза трудоголиков выделилась верхушка – пятнадцать коротышек. Они назвали себя Верховным Советом союза, вообще перестали работать и жили на собираемые с простаков членские взносы. Отгрохали себе виллы с бассейнами, офисы-небоскребы и стали купаться в роскоши. При этом для видимости они появлялись перед рабочими или журналистами непременно в стареньких потертых костюмчиках и кепочках, которые для них специально разыскивали на блошиных рынках.

В то же время, глядя на них, среди безработных голодранцев, живших на пособие, тоже выделились свои авторитеты. Они сказали, что деньги вообще надо отменить, поскольку они – зло. Пускай, мол, все берут в магазинах то, что захотят.

Ну, среди безработных тоже нашлись такие, которые поверили и начали платить из своего пособия денежки в кассу союза. В этом Союзе голодранцев тоже скоро выделились пятнадцать самых пронырливых коротышек, которые назвали себя Политбюро. И они тоже жили на общие взносы припеваючи.

Правительство смотрело на это безобразие год, смотрело другой, а потом велело их всех арестовать. Потому что они мало того что всем головы морочили, но ещё подбивали коротышек к беспорядкам. Им же надо было какими-то делами своё паразитическое существование оправдывать. Вот они то забастовку организуют, то демонстрацию. Чем больше беспорядков – тем больше недовольных. А значит, больше денежек в кассу.

Ну, значит, арестовали их, рассадили по карцерам, устроили экстренное заседание правительства.

День совещаются, ночь совещаются, никак не могут решить, что с этими трудоголиками и голодранцами делать. Ведь надо так сделать, чтобы они сами свою подлость осознали и раскаялись. Да ещё чтобы другим был урок на будущее.

Под утро решили вот что: отправить их на необитаемые острова в другие галактики, чтобы они там сами, лично, своим трудом доказали величие, так сказать, своих идей. То есть чтобы Верховный Совет трудоголиков, все пятнадцать коротышек, жили на одном необитаемом острове, а Политбюро голодранцев – на другом. И чтобы одни на своем острове устроили справедливое общество равных, а вторые – счастливое будущее без денег.

Назвали всю эту бодягу программой Созидания Будущего.

Транспортирование арестантов поручили мне, как самому заслуженному, заметьте, межгалактическому навигатору.

Для размещения трудоголиков выбрали островок 04071958 на планете Колдобина системы Гончих Псов; для голодранцев – 23111908 на планете Земля Солнечной системы.

Навязали мне в помощники инженера Курносика. Ладно, думаю, как-нибудь переживу. Погрузили арестантов в трюм, роботы их стерегут. Транспортируемся сначала в Солнечную систему, приземляемся. А Курносик – он уже как бы и не коротышка. Ну, это я рассказывал.

Значит, Курносик меня связал и велел роботам перегружать все материалы, инструменты, приборы на челнок. Арестанты как зайцы разбежались. Забрал он, короче, всё, кроме продуктов; он теперь какими-то специальными таблетками питается. Ну и дуру ещё эту оставил, «Матрёшку», она бестолковая, ни к чему не пригодная. Главный динамик утащил, без него не улетишь.

Ну, оставил он меня на «Волчке», думает, куда я денусь без главного динамика. Как только он с грузом на челноке отчалил, я – бац! – защиту.

Идёт он на другой день к «Волчку», он уже старую фабрику начал расконсервировать, идёт так по-деловому, вдруг – бац! – башкой своей о хронооболочку – так, что из башки вся его железная дребедень едва не высыпалась. Кричит что-то роботам, руками машет.

Стал ломами, кирками бить, снизу подкапываться, сверху на челноке подлетать… Ничего не выходит! Сутки бились, неделю, месяц, потом оставили меня в покое. Это он, значит, алмазным шаром своим занимался. А вот теперь, когда время прижало, снова пытается пробиться.

А трудоголики эти и голодранцы, которые сначала разбежались, стали на острове обустраиваться. Трудоголики хоть работать умеют, – пока в политику не ударились, некоторые из них даже классными мастерами были. Ну, пришлось кое-что вспомнить. Нашли на мелководье старую подводную лодку, отремонтировали и стали охотиться за подводными кладами. Они решили, что когда-нибудь вернутся на Колобок и опять заживут припеваючи.

Ну а голодранцы делать вообще ничего не умеют. Сначала поселились в деревне, которую на первых порах себе трудоголики построили. Потом их Курносик несколько раз пытался работать заставить, да они каждый раз разбегались. После одичали окончательно, даже говорить разучились.

А трудоголики заделались настоящими пиратами, стали с Курносиком торговать. Разграбят какое-нибудь селение у побережья материка или клад со дна поднимут – и несут своему «директору». А он уж как-то с ними расплачивается. А в последние дни и коротышками торговать стали. Ну, это вы сами лучше меня знаете…

Вот вам и программа Созидания Будущего.

Потрясенные услышанным, некоторое время все молчали.

– Откуда же вы знали, что делается на острове? – спросила Кроха.

Не говоря ни слова, Прибамбас шагнул к тумбе и щёлкнул переключателем.

Окружавшая динамик невидимая сфера зажглась изнутри, и на её поверхности возникло объёмное изображение острова в обрамлении морской воды.

– Один из эффектов большой оптической сферы, – объявил адмирал. – Всё, что под ней находится, отражается на этом колпаке. Любой участок можно увеличить. Вот, например, ваша ракета…

Прибамбас повертел какой-то регулятор, и на поверхности сферы возникло изображение скалистого берега и парящей над водой привязанной у входа в грот ракеты.

– А вот алмазные разработки.

Ракета исчезла, и все увидели котлован с копошащимися там коротышками.

Прибамбас выключил изображение.

– Так что вы не думайте, что я тут сижу, как какой-нибудь слепой крот в норе. Я ведь и на вашу стоянку однажды наведывался.

– Да, это правда, я вас видел, – сказал Незнайка.

– А я вас тоже видел, – сказал Прибамбас. – Поэтому и к себе пустил.

Столпившиеся вокруг тумбы коротышки расселись по своим местам.

– А что бы вы делали, если бы получили назад свой динамик? – спросила Кроха.

– Как это что?! – воскликнул Прибамбас. – Я бы в ту же секунду отсюда телепере… тьфу! Смылся бы отсюда!

– И вы бы оставили здесь всё как есть?

– А что я могу сделать? Я ведь космический навигатор, а не милиционер. Навязали мне этого «директора», пускай теперь сами и разбираются. Пускай присылают специалистов.

– А что, если мы сами попробуем? – предложил Знайка.

– Что попробуем?

– Ну, «разобраться», без специалистов. Ведь смотрите: все пятнадцать трудоголиков сейчас работают в карьере, вы их можете оттуда взять и доставить на их штрафную планету; дикари-голодранцы, как мне кажется, исправились, их можно вернуть на Колобок; а директора-Курносика мы изловим и прооперируем. К нему вернется сознание коротышки, и он постарается исправить всё, что успел натворить нехорошего.

– Звучит складно, – сказал адмирал после некоторого раздумья. – Только вот времени на это не осталось. Дело в том, что через два дня истекает семилетний срок, и если я не вернусь на Колобок, сюда прибудет аварийная команда. Меня, конечно, после всего этого разжалуют…

Прибамбас безнадёжно махнул рукой и состроил кислое лицо.

– И все же, – он решительно поднялся из кресла, – попробуем!

* * *

Тем временем оставшиеся в лагере не находили себе места от волнения.

– Ну вот, не успели отойти, а уже какие-то помехи, – бормотал Шпунтик, потряхивая рацию и пытаясь найти наилучшее положение для антенны.

Связь со спасательным отрядом, отправившимся на поиски Незнайки и Пёстренького, только что прервалась.

– Винтик, Винтик, я Шпунтик! Как слышишь меня? Приём!..

А в ответ из рации доносилось только шипение и свист. Шпунтика окружили оставшиеся в лагере коротышки, пробежал ропот волнения.

– Как бы с ними чего… – начал было Шпунтик, но тут же выронил рацию и замер с открытым ртом и широко раскрытыми глазами.

Из пещеры преспокойно вылезли Знайка, Винтик, Пилюлькин, Незнайка, Пёстренький, Кнопочка и Кроха.

Как ни в чём не бывало они разбрелись по лагерю и вроде как занялись своими делами. Повисла недоуменная тишина.

– Это вы… как… – не находя слов, выдавил из себя Шпунтик.

– Что как, нормально! – ободряюще похлопал его по плечу Винтик. – Встретились с инопланетянином, всё обмозговали. Теперь скоро начнем действовать!

– Погоди, вы это как… Вы же только что были там… у самого кратера…

Появившиеся из пещеры зажимали себе рты, чтобы не прыснуть со смеху.

– Ладно, не мучайся, – сжалился Винтик над приятелем. – Мы вам хотели сюрприз сделать. Неужто вы не рады?..

И Винтик рассказал, что пока они гостили в летательном аппарате, адмирал Прибамбас изменил течение времени под хронооболочкой. Но не в сторону ускорения, как обычно, а в противоположную.