Новые приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России. Дело «Медного всадника»

Посылка со следствием. Татьяна Машкова

– Шерлок, тебе письмо! – мимоходом бросил Ватсон, не отрываясь от ноутбука.

Маленький электронный конвертик со свистом пересек экран и упал в корзину «Ш. Холмс – входящие».

– Что-то срочное? – Холмс мерно покачивался в кресле-качалке. Его локти крепко упирались в высокие кожаные подлокотники, а кончики тонких пальцев изящно переплелись друг с другом. – Дорогой друг, будь любезен, прочти. Только суть.

Ватсон завис над клавиатурой.

– Тебе, Шерлок, пришло письмо о том, что для тебя есть письмо.

Веки Холмса раздраженно дрогнули.

– Дорогой Ватсон! Это такая шутка? Не смешно.

– Шерлок! – Ватсон всем телом развернулся к другу. – Тебе на электронный адрес пришло письмо от директрисы частного музея Почтовых отправлений. В этом письме она сообщает, что в запасниках ее музея найдено нераспечатанное бумажное письмо, адресованное лично тебе, дорогой друг. Письмо датировано мартом две тысячи пятого года.

Холмс вскочил с кресла:

– Какого? Две тысячи пятого? Ватсон! Ты сейчас очень занят? Вот и отлично! Я тоже могу позволить себе короткую вылазку из дома. Мы не знаем, где это легкомысленное письмо бродило пятнадцать лет, поэтому не дадим ему шанс совершить еще одну самостоятельную прогулку.

И Холмс громко рассмеялся над собственной шуткой.

В ответ Ватсон лишь растерянно улыбнулся.

– Дорогой Ватсон! – продолжил Холмс, глядя на недоумевающего друга. – Я говорю, что мы не станем больше доверять это письмо почтовым перевозкам. Мы поедем за ним сами. Собирайся! Ты знаешь адрес музея?

Старинную дверь небольшого петербургского особняка украшали тонкие молдинги, завитки причудливого растительного орнамента и объявление: «Уважаемые гости! В музее санитарный день. Приносим глубочайшие извинения!»

Ватсон нажал на кнопку звонка у входной двери.

Директриса музея Этель Марковна предстала перед гостями, с ног до головы облаченная в белый защитный комбинезон. На грудь ее свисал небольшой респиратор с пластиковым пятаком. Открыв дверь, Этель Марковна не пустила гостей дальше порога, да и отвратительный запах дихлофоса, который тяжелыми парами вырывался наружу, отбил у Холмса с Ватсоном всякое желание переступить этот самый порог.

– Мои глубочайшие извинения! Я не могу вас впустить. Там внутри все отравлено. Потомки не простят мне смерть великого сыщика и его биографа, – кокетливо улыбнулась Этель. – Понимаете, клопы, крысы. Беда старого фонда. – Этель потрясла черно-красным пульверизатором, который угрожающе торчал из ее руки.

– Зачем же вы сами? – Холмс пристально разглядывал Этель, словно сканировал сквозь защитное обмундирование. – Существуют службы санэпиднадзора. Почему бы не вызвать их?

– Вызываю. Регулярно. Раз в год. А потом дочищаю за ними. У нас же тут письма! Посылки!.. Клопы – еще куда ни шло. С ними я легко справляюсь. – Пульверизатор в ее руках заколебался вверх-вниз, поддакивая словам хозяйки. – А вот крысы и мыши… Беспощадное зло для наших бумажных экспонатов!.. И дополнительный рассадник кло-по-о-ов! – Видимо, заметив нечто враждебное под ногами, Этель со всей силой наступила на это враждебное носком своего ботинка и растерла по полу. – Нет! Нет! Только я могу с этим справиться. Но вы пришли за письмом? Правильно? Располагайтесь вон там.

Она ткнула пульверизатором в сторону парковой скамейки и быстро скрылась за дверью со старинными молдингами.

Стояло непривычное для Петербурга полное безветрие. Холмс с Ватсоном с облегчением отошли подальше от паров дихлофоса, вытекающих из щелей особняка, с радостью сделав выбор в пользу сырого питерского воздуха и тусклого солнца. Прошло совсем немного времени, и входная дверь музея снова распахнулась. Этель появилась на пороге. На этот раз в руке вместо пульверизатора она держала слегка пожелтевший конверт.

– Вот оно, держите. – Этель протянула конверт Холмсу. – Правда, потом вам придется мне его вернуть. Письмо стоит на балансе как экспонат. Но вы можете снять себе копию, – добавила она и величаво удалилась в свое отравленное царство.

Холмс внимательно рассмотрел прямоугольный конверт. Белого цвета, обрамленный красными и синими косыми полосками по краям. Две обычные аккуратно наклеенные марки. Без особого труда Холмс открепил треугольный клапан. Клеевой слой, видимо, совсем рассохся. Из конверта Холмс вынул вдвое сложенный клетчатый листок. И принялся читать.

– Джон, зайди в интернет, – не отрываясь от письма, попросил Холмс. – Набери: «Март 2005 год банк кража бриллиантов убийство охранников». Ищи: «Петр Ялов, почтальон». Нашел? Читай.

Прикрывая рукой от уличного света экран смартфона, Ватсон прочитал: «Седьмого марта охранниками одного частного лица в банк „Ситипост“ была доставлена крупная партия бриллиантов. В этот день банк был закрыт для других посетителей. В банке находились только его сотрудники. Когда время для соблюдения всех формальностей по передаче бриллиантов истекло, а из хранилища никто не вышел, сотрудники банка забеспокоились и обнаружили внутри хранилища двоих мертвых охранников. Охранники задохнулись от ядовитых паров гранаты, которая лежала рядом с их телами. Хранилище было закрыто изнутри. Бриллианты пропали. В преступлении подозревается некто Петр Ялов. Почтальон. Он регулярно доставлял и забирал почту из банка и был единственным человеком, кто с момента поступления бриллиантов покинул банк. Прибывшие на место преступления оперативники бросились на поиски Ялова и схватили его рядом с почтовым отделением, куда он возвращался после совершенного им преступления».

– Джон, – прервал Ватсона Холмс, – это письмо как раз от него. В нем Ялов полностью отрицает свою вину. И просит меня о помощи. Продолжай!

– «На гранате, которая послужила орудием убийства, обнаружены отпечатки пальцев Петра Ялова. Ялова арестовали, но бриллиантов у него не нашли. Куда он их спрятал, так и не удалось установить. Суд приговорил Петра Ялова к двадцати годам лишения свободы».

– Значит, лет через пять он должен освободиться, – задумчиво произнес Холмс.

– К сожалению, этого не произойдет, – покачал головой Ватсон и зачитал заключительные слова статьи: – «После вынесения приговора Ялов был убит сокамерниками». Мне жаль, дорогой друг, это значит, что наша помощь уже никому не нужна.

– Джон, можешь оставить свои сожаления при себе. Мы беремся за это дело.

– Но дела-то нет, Шерлок. Следствие и суд признали Петра Ялова виновным. Он пойман, осужден и убит.

Холмс сунул письмо обратно в конверт и решительно поднялся со скамейки.

– Дела нет, а вопросы остались, Джон.

– Куда пропали бриллианты?

– Куда пропали бриллианты? Как два мертвых человека оказались запертыми изнутри? Как письмо очутилось в музее? Где это письмо гуляло целых пятнадцать лет?

Ватсон в недоумении пожал плечами.

– На последний вопрос даже я могу ответить, Шерлок. В том, что письмо по России гуляло пятнадцать лет, нет ничего удивительного. О работе почты здесь всегда слагали анекдоты.

Но Холмс уверенно продолжил:

– И самый главный вопрос: кто преступник?

Ватсон с удивлением посмотрел на друга.

– По одной небольшой записке пятнадцатилетней давности ты, Шерлок, определил, что следствие ошиблось и осудили невиновного? Ты думаешь, преступник не Ялов?

– Я думаю, дорогой друг, что эта записка придаст делу о пропавших бриллиантах новый оборот и нам с тобой надо ответить на все вопросы, которые я озвучил. Посмотри, есть ли хоть какие упоминания о близких родственниках Петра Ялова, о его знакомых? Может, у него была жена?

– Невеста.

– Вот и отлично, Джон! Узнай адрес и отправляйся к ней. Расспроси ее о женихе.

– А ты, Шерлок?

– А я отправлюсь за помощью к Волкову. Нужно попасть в архив и изучить официальные материалы расследования.

План действий Холмса был понятен, и Ватсон был готов послушно приступить к его выполнению. Напоследок взглянув на здание музея, в одном из окон второго этажа Ватсон заметил, как фигура в белом защитном комбинезоне быстро отпрянула от окна. Человека Ватсон не разглядел, но ни секунды не сомневался, что это была Этель.

– Холмс! – Ватсон потянул друга за рукав пальто, желая привлечь внимание. Но Холмс уже мчался вперед, попутно давая Ватсону указания:

– Попроси у невесты почтальона образец его почерка. На всякий случай. Уверен, что я найду образец в деле, но чем черт не шутит. Нелишним будет все проверить.

Марина Агеева выглядела настолько воздушной, что в отношении нее выражение «прикована к инвалидному креслу» невольно воспринималось буквально. Казалось, если ее освободить, то она не пойдет, а сразу полетит, словно ангел. Пшеничные прямые волосы, узкое лицо, тонкая, почти прозрачная кожа и синие глаза-блюдца. Ватсону на мгновение захотелось сделать для нее весь мир лучше.

Внешность ангела мешала точно определить возраст Марины. В свои почти сорок она выглядела подростком. Усталым подростком-ангелом.

– Тот год, – начала свой рассказ Марина, – должен был стать самым счастливым в моей жизни, а превратился в сущий кошмар. Мы с Петром планировали пожениться. У нас должен был родиться ребенок. А тут это ограбление. Петра арестовали. Его обвинили в убийстве. Но он не был виновен. Я уверена. Меня затаскали по допросам. А потом Петра убили. Я потеряла ребенка. Начались осложнения. И вот… с тех пор я здесь, – Марина погладила подлокотник инвалидного кресла.

– Почему вы уверены, что Петр не был причастен к тому ограблению? – нерешительно задал вопрос Ватсон. В эту секунду он тоже был готов верить в невиновность Ялова, как и в то, что рядом с Мариной не может существовать ничто порочное.

Марина подняла свои глаза-блюдца на Ватсона, и тому, словно он совершил что-то бесстыдное, захотелось провалиться сквозь землю, навсегда забрав с собой свой вопрос.

Марина слегка улыбнулась и тихо произнесла:

– А вы знаете, он стал приходить.

– Кто? Куда? – опешил Ватсон.

– Петр. Последние две недели он снова приходит сюда. В этот дом.

Сомнения в нормальности произнесенных Мариной слов постепенно начали возвращать Ватсона из мира ангелов с пшеничными волосами к реальности и несовершенству бытия.

Холмс встретил Ватсона в их квартире на Мойке, 4. Он сидел в любимом кресле-качалке, вытянув к камину длинные ноги.

– Ты как-то странно выглядишь, дорогой друг. Что с тобой произошло?

– Я побывал в раю и аду одновременно. – Ватсон с досадой бросил пальто на спинку ближайшего стула и нервно заходил по комнате.

– Ватсон, пожалуйста, отбрось всю эту сентиментальную чушь, остановись и расскажи все по порядку.

Стараясь не упустить ни одной мелочи, Ватсон рассказал о своей встрече с Мариной. Холмс молча слушал, иногда недовольно покряхтывал, когда Ватсона особенно сильно заносило на слезливых оборотах.

– Холмс, она замечательная женщина. Но так до конца и не оправилась от пережитого. Как несправедливо с ней обошлась жизнь! Шерлок, ей мерещится призрак Петра Ялова. Тут мы абсолютно бессильны.

– Прекрасно! Призрак! На такое я и рассчитывать не мог! – Холмс вскочил с кресла.

– Очень рад за тебя, дорогой Шерлок, что помешательство женщины тебе кажется прекрасным. – Ватсон был удручен и явно обижен черствостью Холмса. – Надеюсь, твоя встреча с Волковым и изучение архива тоже прошли прекрасно. Ты уже сделал какие-то выводы относительно виновности Петра Ялова?

Холмс взял со стола трубку, щелкнул зажигалкой и закурил.

– Бриллианты забрал Петр. – Холмс медленно выпустил изо рта пушистое облачко табачного дыма. – Больше было некому. Обо всем остальном пока рано говорить.

– Шерлок, ты разрываешь мне сердце. Да что мое сердце! Марина вряд ли сможет пережить такую правду! – Чувство досады переполняло Ватсона, и он хлопнул рукой по столу.

– Дорогой Джон, если бы каждый раз я раскрывал дело таким образом, как это удобно тебе и приятным тебе людям, то мне была бы грош цена, – спокойно ответил Холмс. – Что же касается призраков… Дорогой друг, нам обоим хорошо известно, что призраки не появляются просто так. Вспомни собаку Баскервилей… Меня же занимает вопрос, почему письмо Ялова всплыло именно сейчас, спустя почти пятнадцать лет? И еще… Как в закрытом изнутри помещении оказались мертвые тела?

– Закрытое изнутри хранилище – это загадка твоего уровня, Шерлок. А вот письмо… Простая случайность. Стечение обстоятельств, – развел руками Ватсон. – Письмо провалялось пятнадцать лет в запасниках музея. Этель разбирала архивы и нашла его. Сообщила тебе об этом. Вот и вся тайна. Кроме того, если ты убежден, что виновен Ялов… Дорогой Шерлок, ради чего тогда ворошить прошлое? Пожалей тех, кому Петр был дорог. Он понес наказание. Его убили. Дело давно закрыто.

– Джон, я больше чем уверен, – Холмс оставался непреклонен, – в этом деле не один, а несколько преступников. У Ялова либо был сообщник, либо его использовали без его ведома.

– Сдаюсь, Шерлок. Спорить с тобой невозможно, поводов усомниться в правильности своих выводов ты никогда не давал. Что делать дальше?

– Дальше, дорогой друг, мы с тобой постараемся побольше разузнать о том, что осталось от автора письма. Ватсон, не смотри на меня так, пожалуйста. Я не собираюсь копаться в могиле Ялова. Мы снова отправляемся к Марине. Я хочу лично услышать ее рассказ о призраке, а заодно все, что она помнит о дне ограбления. Я читал ее показания, и мне не дает покоя ощущение, что в них что-то упущено.

Небольшой коттеджный поселок, в котором жила Марина, находился в черте города. На самом краю. Город планомерно давил и вытеснял самобытные одно-двух-этажные частные домики громоздкими, однообразными коробками новостроек. На фоне окружающих многоэтажек дом Марины выглядел совсем крошечным. В его окнах на первом этаже горел свет. Холмс с Ватсоном постучали. Дверь открыла сама Марина. Ватсону показалось, что с момента их последней встречи она стала еще более воздушной и прозрачной. На Холмса ни ангельская воздушность, ни инвалидность Марины не произвели никакого впечатления. Разговор с Мариной Холмс повел короткими жесткими фразами, как показалось Ватсону, граничащими с жестокостью.

– Я посчитал крайне занимательным ваш рассказ моему другу о том, что Петр Ялов приходит к вам. Расскажите, как это происходит? – Холмс стоял спиной к свету посреди комнаты, скрестив руки на груди. Его высокая худая фигура грозно нависала над сидящей в инвалидном кресле Мариной.

– Я не сказала, что он приходит ко мне. – Голос Марины звучал мягко и спокойно. – Я сказала, что он приходит в этот дом. Где-то после часа ночи, не позже двух, я слышу, как тихо поворачивается ключ в замке. У меня хороший слух.

– У Петра был свой ключ?

– Да.

– Где сейчас этот ключ?

– Мне его вернули после смерти Петра.

– Вы хотите сказать, что ключ, которым пользовался Петр пятнадцать лет назад, хранится у вас?

– Да.

– Тогда каким ключом Петр открывает замок?

– Не знаю. Наверное, призрачным, – ответила Марина, словно не могло быть ни малейшего повода подвергать сомнению существование призрачных ключей.

– Что дальше? – Холмс жестом дал понять, что внимательно слушает Марину, подошел к входной двери и тщательно оглядел замок.

– Дальше Петр бродит по дому, переставляет вещи, постукивает по стенам. Примерно через час уходит.

– Вы разговаривали с ним?

– Да.

– О чем?

– Сперва я хотела убедиться, что это он. Я спросила его об этом. Он утвердительно кивнул.

– Что еще он вам говорил? – Холмс испытующе посмотрел на Марину.

– Ничего существенного. – Марина смущенно опустила глаза в пол.

– Хорошо. Как Петр выглядел?

– Призрачно. Еще немного постарел.

– Скажите, Марина, – Холмс отошел к окну и присел на подоконник, – у вас никогда не возникало мысли написать заявление в полицию с жалобой на проникновение в ваш дом?

– Нет.

– Почему?

– Писать в полицию заявление на призрака мне кажется довольно странной идеей. Меня могут посчитать сумасшедшей.

Во время разговора Ватсон молча краснел, бледнел и приходил в ужас от манер Холмса, но еще больше его удручали ответы Марины. Хотя основной специализацией Ватсона была хирургия и терапия, знаний по психиатрии в Лондонском университете он получил достаточно, чтобы начать подозревать печальный диагноз.

Холмс же, напротив, был крайне увлечен диалогом.

Когда призрачная биография почтальона Петра Ялова была изучена полностью, Холмс перевел разговор назад в прошлое. К событиям пятнадцатилетней давности.

– Марина, вспомните, пожалуйста, все, что произошло с вами и Петром в день ограбления. Например, что делал Петр в то утро?

– Ничего особенного. Что можно вспомнить о том, что было пятнадцать лет назад? Петр встал. Позавтракал. И ушел на почту. Больше я его не видела. Только в зале суда.

– В день ареста, Марина, Петр написал мне письмо. – Теперь Холмс, заложив руки за спину, медленно расхаживал по комнате. – В этом письме он утверждал, что невиновен, и просил меня о помощи.

– Я сразу вам сказала, что он не убийца. Почему вы не помогли ему тогда, пятнадцать лет назад?

– Тогда я не знал о существовании письма. На днях оно было найдено в музее Почтовых отправлений. Мне его передала директриса музея.

– Как ее зовут? – В голосе Марины Ватсон почувствовал напряжение.

– Этель Марковна Паткина. Вы знакомы с ней? – Холмс остановился и посмотрел на Марину.

– Нет, – едва слышно произнесла она. Ватсон понимал, что с Мариной что-то происходит, ему показалось, что она окаменела. Даже взгляд ее остановился на какой-то невидимой точке. Шевелились только губы. Холмс с Ватсоном скорее угадывали, чем слышали, о чем она говорит. – Я не была с ней знакома лично, но пятнадцать лет назад Этель Паткина руководила почтовым отделением, в котором работал Петр.

– Шерлок. – Отойдя на внушительное расстояние от дома Марины, Ватсон дал выход своим эмоциям: – Оказывается, Ялов и Этель были знакомы! И не просто знакомы! Возможно, у них была интрижка. Ты видел реакцию Марины на имя Этель? Мало того, что ее жених убийца. Он еще и изменял ей со своей начальницей!

– Дорогой друг, успокойся, прошу тебя. Петр Ялов точно далек от того, чтобы над его головой засиял нимб. Но он вряд ли изменял Марине. Во всяком случае, не с Этель. За это я ручаюсь.

– Ты в этом уверен? – В голосе Ватсона мелькнула надежда.

– Чуть позже мы поговорим об этом. А сейчас я должен кое-что проверить. Мы отправляемся в архив. Вернее, я отправлюсь в архив, а ты пока прогуляйся по парку. Погода хорошая. Тепло. Солнце светит. Тебе надо успокоиться.

После архива Холмс обнаружил Ватсона бродящим нога за ногу по оживленной пешеходной аллее. Ватсон игриво огибал лавку за лавкой, что-то бубнил себе под нос или тихо напевал. Холмс нагнал друга:

– Дорогой Джон, ты все это время ждал меня на улице?

– Шерлок! – радостно воскликнул Ватсон. – Рад тебя видеть! Как дела? Уверен, ты уже раскрыл это дело и, как обычно, оставил всех в дураках!

– Можно попросить тебя не шуметь, дорогой друг? Вокруг люди. Почему ты не пошел домой? Давай присядем. Или продолжим прогулку?

– Пока ты рылся в архиве, дорогой Холмс, я сидел в библиотеке и штудировал последние номера British Journal of Psychiatry о галлюцинациях при экзогенных психозах.

– Хорошо, Джон, хорошо… Догадайся, что мне удалось раскопать?

– Что-то очень важное?

– Да. Я узнал, что через четыре месяца после ареста Петра Ялова Марина получила от него посылку. Коробку с конфетами.

– Не вижу в этом ничего особенного, Шерлок. Петр отправил своей невесте в подарок конфеты. Он сидел в тюрьме. Как еще он мог проявить свою любовь и заботу?

– Возможно, дорогой друг. Но есть один нюанс. На момент, когда Марина получила посылку, Ялов был мертв уже почти три месяца.

– Шерлок, стараниями почтовых услуг его письмо шло к тебе пятнадцать лет. Возможно, и его посылка Марине застряла где-то на три месяца.

– Оказалось, все значительно проще, дорогой друг. Ялов отправил посылку в день своего ареста. Я нашел квитанции об отправке. Они заполнены его почерком. В день своего ареста, седьмого марта, Ялов оформил доставку посылки адресату на определенную дату. А именно – ровно через четыре месяца.

– Ты прав, Шерлок. Довольно странно отправлять невесте конфеты накануне женского праздника, с тем чтобы их доставили через четыре месяца. Это какая-то шутка? Тогда для шуток Ялов выбрал не самый удачный день в своей жизни… Если только в этой коробке… Шерлок, кажется, я догадался! – закричал Ватсон, но тут же осекся и продолжил уже шепотом: – Петр по почте отправил бриллианты Марине. Вместо конфет – бриллианты! Щедрый подарок! Ведь я прав?!

– Да, – улыбнулся Холмс. – Ты делаешь успехи в расследовании, мой друг.

– Шерлок, ты тоже догадался?! – не унимался Ватсон, возбужденный своей победой. – Мы догадались вместе. Методом логических рассуждений, проанализировав ситуацию и изучив материалы дела! Вместо конфет в коробке были бриллианты. Как это просто!

Но внезапно новая страшная догадка заставила Ватсона остановиться посреди улицы, прервав ликование. Улыбка сменилась выражением досады и разочарования.

– Нет! Мы ошиблись! Конфеты и бриллианты. Сколько весят конфеты? А сколько – камни? Если бы в коробке из-под конфет лежали драгоценные камни, то взяв в руки коробку, любой работник почты догадался бы по их весу, что в коробке совсем не конфеты. Они бы вскрыли коробку. А та-а-ам…

– Дорогой Ватсон, я понимаю, что ты не богатая вдовушка, чтобы хорошо разбираться в бриллиантах. И никогда ею не будешь. Но такая бриллиантовая безграмотность непростительна для тебя, сыщика со стажем! – Холмс потрепал Ватсона по плечу. – Бриллиант весом один грамм стоит больше десяти миллионов рублей. Вес любой среднестатистической шоколадной конфеты составляет от одиннадцати до семнадцати граммов. В украденной партии было около девяноста бриллиантов. Посчитай, пожалуйста, – вся партия легко поместилась в стандартной коробке из восемнадцати конфет. Представляешь, сколько та коробочка стоила?!

Ватсон открыл смартфон и принялся что-то напряженно подсчитывать на калькуляторе.

– Шерлок, ты, как всегда, прав. Но это значит, что конфеты, то есть бриллианты, получила Марина. Бриллианты все время находились у нее! – Ватсон схватился руками за голову. Он совсем пал духом, теряясь в догадках и неподтвержденных подозрениях. – Неужели Марина была с Петром заодно? Неужели Марина – тот самый сообщник Петра, о котором ты упоминал?

– Дорогой друг, я начинаю беспокоиться за твое душевное состояние. О Марине поговорим позже. Перво-наперво мы с тобой должны отправиться к нашей замечательной директрисе – отравительнице крыс.

В этот раз на Этель вместо защитного комбинезона красовался темно-синий деловой костюм. Элегантный крой и простые линии подчеркивали его индивидуальность и высокую стоимость. Отсутствие защитного капюшона позволило наконец Холмсу с Ватсоном увидеть, что волосы Этель окрашены в пепельно-серебристый цвет и уложены в пышную прическу из аккуратных локонов.

Без защитного комбинезона Этель разительно преобразилась внешне. Но больше всего друзей поразило, как изменилось выражение ее лица. Вместо миловидной, кокетливой женщины перед ними предстала жесткая, хваткая дама пятидесяти лет.

Этель Марковна Паткина хорошо понимала причину повторного визита сыщиков. Она больше не пыталась заигрывать с ними. Холмс же сразу начал разговор с обвинения, чем немало удивил Ватсона.

– Этель, я знаю, что это вы организовали ограбление. Можете ничего мне не говорить. Вы умная женщина, поэтому не станете давать показания против себя. Даже мне. Я сам расскажу, как все было. Буду благодарен, если вы меня поправите. Итак, у вас есть брат Василий Паткин. Он хорошо известный криминальный авторитет, который в конце девяностых организовал преступную группировку внутри почтовой системы. Вы руководили одним из почтовых отделений и вместе с братом занимались хищениями на почте.

Этель снисходительно ухмыльнулась. Холмс продолжал:

– Когда преступная сеть была раскрыта, вам чудом удалось избежать ареста. Брат взял всю вину на себя. До кучи, так сказать. Предполагаю, что вы жутко испугались возможного ареста и хотели завязать. Но у вашего брата на ваш счет были другие планы. Он оставил вас на свободе не из братской любви. Он надеялся с вашей помощью продолжить свой преступный бизнес, что, видимо, шло вразрез с вашими планами. Тогда вы подумали бежать из страны. Так это или нет, но вам понадобились деньги. И вы решили ограбить своего брата. Украсть его бриллианты. Наверняка вы убеждали себя, что это самое последнее, вынужденное преступление, которое гарантирует вам свободу от брата, и что больше никогда вы не ступите на скользкий путь. Для осуществления своего плана вы разработали сложную схему. И вовлекли людей брата – двух охранников, которые, выполняя поручение Василия Паткина, должны были поместить бриллианты на хранение в банк. Роль козла отпущения вы отвели своему сотруднику – Петру Ялову.

Этель слушала слова Холмса с вызовом, но в ее глазах читался страх.

– Итак, Этель, вы подкупили охранников брата, сделав их своими сообщниками. Вы объяснили им, как украсть бриллианты и как отвести подозрение от себя и в глазах закона, и в глазах самого Паткина. Охранники должны были разыграть передачу бриллиантов в банк. На самом же деле, коробку с бриллиантами они должны были отдать Петру Ялову. Он в это время принес в банк почту. Ялов ни о бриллиантах, ни о вашем плане ничего не знал. От него требовалось лишь выполнить распоряжение начальницы, то есть забрать и принести вам коробку. Охранники, оказавшись внутри хранилища, должны были привести в действие гранату, которая бы на время их усыпила и тем самым отвела от них подозрение. Все должно было выглядеть так, словно неизвестный совершил нападение на людей Паткина и скрылся с бриллиантами.

– Шерлок, в банке охранников проверяют на наличие оружия, – заметил Ватсон. – Их бы не пустили внутрь с гранатой.

– Гранату в банк, – голос Холмса даже не дрогнул, – принес Петр Ялов. По вашей просьбе, Этель. И передал ее охранникам. Только он, разумеется, не знал, что это. Я видел фотографии в уголовном деле, она не выглядела, как обычная граната. Какой-то контейнер. Допустим, вы объяснили Ялову, что это взаимная деловая передача с оказией. Ялов не смог отказать в просьбе своей начальнице. Так отпечатки пальцев Ялова оказались на гранате.

– Холмс, мне очень нравится, как вы сочиняете. – Директриса развязно откинулась на спинку кресла, высокомерно глядя на сидящих перед ней сыщиков.

– Вы обманули и Петра, и охранников, – не обращая внимания на ее колкость, продолжал Холмс. – Вместо гранаты с усыпляющим газом вы подсунули им гранату с ядовитым. Охранники умерли от отравления. Вам действительно хорошо удается травить всех, кто встает на вашем пути. Лукреция Борджиа могла бы брать у вас уроки.

– Я ничего не понимаю в ядовитых гранатах. – Этель нервно засмеялась.

Холмс оставался невозмутим.

– Вам не нужно разбираться в химическом оружии. У вас широкий круг знакомых преступников, всегда готовых помочь за деньги. Вы купили эту гранату у тех, кто не любит вашего брата и будет молчать.

– Вы ничего не сможете доказать. Это только ваши домыслы.

– Я и не собираюсь. Для суда доказательств вашей вины действительно маловато. Но, уверен, вашего брата мой рассказ очень заинтересует.

– У меня нет этих бриллиантов, – Этель пристально смотрела Холмсу в глаза. Теперь она навалилась грудью на стол и нервно сжимала кулаки. – Никогда их не было. Их украл Ялов. Понимаете, я не знаю, где бриллианты! Мне самой очень хотелось бы узнать, куда они пропали.

– Вот это действительно правда. Вы не знаете, где бриллианты. Именно поэтому спустя пятнадцать лет вы достали письмо Петра Ялова и сделали все, чтобы привлечь мое внимание к давно закрытому делу. Вы хотели, чтобы я – Холмс – послужил слепой марионеткой в ваших руках и нашел для вас бриллианты вашего брата.

– Так вы знаете, где они? Брат убьет меня, если я их не верну! – Казалось, напряжение доведет Этель до нервного срыва.

– Коробку с бриллиантами забрал Петр Ялов. Вы сами его об этом попросили.

– Но куда он их дел? Когда он появился на почте, у него в руках ничего не было, кроме почтальонской сумки. Петра задержали на моих глазах. И обыскали. Бриллиантов в сумке не оказалось.

– Почему вы не спросили его, где бриллианты?

– В это время оперативники проводили обыск у меня в отделении. Ялов был у них под наблюдением. Улучив минуту, он сказал мне, что охранники ничего ему не передавали. Он ничего не знает. И тут же сунул мне в руки послание для вас, сказав, что ему потребуется ваша помощь. Естественно, письмо я не отправила. Зачем мне в этом деле знаменитый сыщик? А через три дня на мой адрес пришла коробка. Та самая коробка конфет, которую Ялов должен был мне передать от охранников. Только в коробке оказались не бриллианты, а обыкновенные шоколадные конфеты. Я была готова задушить Ялова собственными руками, но к тому моменту он уже был под арестом.

– А почему вы были уверены, что конфеты отправил Ялов?

– Понимаете, это был мой план: спрятать бриллианты в коробку из-под конфет «Бриллиантовые грезы». Именно «Бриллиантовые грезы». В канун женского праздника коробка конфет не привлекла бы ничьего внимания. Петр должен был принести ее на почту, а я бы отправила коробку на свой адрес с указанием даты доставки через несколько месяцев. Чтобы переждать, когда уляжется весь этот ажиотаж вокруг свидетелей и подозреваемых. Видимо, Петр как-то узнал о моем плане и бриллиантах. И вместо бриллиантов прислал мне конфеты. Мерзавец!

– Согласен. – Холмс с пониманием покачал головой. – И еще вопрос: почему именно сейчас вы решили отправить мне письмо Петра?

– Брат со дня на день выходит на свободу. Он требует назад свои камни!

– Я так и думал. – Холмс поднялся со стула и направился к двери, давая понять, что разговор окончен.

– Холмс, скажите, вы знаете, где они? – Этель выглядела раздавленной, ее аккуратные локоны растрепались и теперь торчали в разные стороны.

– Знаю, – в ответ коротко бросил Холмс. Уже в дверях он обернулся. – Как и то, что эти бриллианты никто больше не увидит. Еще должен огорчить вас – объяснения с братом вам не избежать.

Этель молча закрыла лицо руками.

После встречи с Этель Ватсон пришел в себя, только когда они с Холмсом заказали по чашке кофе в кафе на канале Грибоедова.

– Шерлок, ты должен мне все объяснить. – Ватсон принял из рук подошедшего официанта чашку, кивком поблагодарил и снова обратился к Холмсу: – Про ограбление и роль Этель я все понял. Я понял, что бриллианты взял Петр. И все же, Шерлок, я абсолютно ничего не понимаю. Куда он их дел?

– Дорогой друг, подожди еще немного, – ответил Холмс, медленно помешивая сахар в своей чашке. – До ночи. Сегодня в доме Марины мы устроим засаду на призрака.

Холмсу с Ватсоном было не впервой устраивать ночную засаду. И все же каждая такая бессонная ночь доводила обоих до нервного напряжения.

Шел второй час ночи. Друзья, соприкасаясь плечами, неподвижно сидели на диване в гостиной Марины.

У Ватсона затекли спина и плечи, но больше его беспокоил другой вопрос.

– Шерлок, – прошептал он на ухо другу, – Марина не говорила тебе, куда она переезжает?

– Кто тебе сказал, Джон, что Марина собирается куда-то переезжать?

– Как же? А это что? Оглянись. Вокруг груды упакованных коробок. Шторы сняты. Во дворе контейнер для переезда. Его-то ты не мог не заметить.

– Тихо, Ватсон, – резко оборвал друга Холмс.

Было слышно, как в замке повернулся ключ. Едва скрипнув, входная дверь отворилась, и в дом вошел мужчина в черном. Он огляделся. Похлопал ладонью по ближайшей к нему коробке и направился к лестнице на второй этаж. В ту же секунду Холмс включил фонарик и направил луч света в лицо незнакомца.

– Смотри-ка, Джон! Петр Ялов. Его призрак вполне материален и не испарился в лучах света.

Петр попятился назад к выходу, зацепился за ножку стоящего на пути табурета, не удержался на ногах и упал бы навзничь, если бы не схватился рукой за его сиденье. Приземлился Петр на колени.

– Кто вы? Что вы здесь делаете? – воскликнул Петр, прикрывая свободной рукой глаза от направленного ему в лицо слепящего света и одновременно пытаясь разглядеть незнакомых людей.

– Глядя на вас, я бы представился дедушкой Константином Макарычем, но дело слишком невеселое, чтобы шутки шутить, – ответил Холмс со всей серьезностью.

Ватсон же прыснул со смеху. Только вчера они с Холмсом прочитали чеховского «Ваньку» и сейчас стоящий на коленях и опирающийся на табурет Петр напоминал Ватсону Ваньку Жукова с его письмом на деревню дедушке.

– Вы писали мне. В Лондон. Помните? Пятнадцать лет назад. – Холмс обошел Петра, внимательно разглядывая его сверху.

Петр немного пришел в себя, поднялся на ноги и присел на табурет.

– Что вам от меня надо? Где Марина?

– Нам от вас – ничего. А вот Василию Паткину, думаю, даже вашей жизни будет мало.

– Бриллиантов у меня нет. Куда они пропали, я не знаю.

– О бриллиантах – позже. Для начала поговорим о письмах. – Холмс щелкнул выключателем, и яркий свет залил всю комнату.

– Да, Шерлок! – оживился Ватсон. – Ты с самого начала твердил, что дело в письме. Объясни, пожалуйста, что с ним не так?

– Джон, ты ведь так и не прочел его. Вот. Возьми, – из внутреннего кармана пиджака Холмс вынул сложенный листок и протянул его Ватсону: – Читай.

Ватсон взял письмо из рук Холмса.

– «Дорогой Холмс! Меня зовут Петр Ялов. Я попал в безвыходную ситуацию. Меня хотят подставить. Мне грозит обвинение в ограблении банка и убийстве. Пишу вам это письмо в момент, когда меня пришли арестовывать. Но я абсолютно невиновен. Скорее всего, такой знаменитый сыщик, как вы, очень занят. Но я могу надеяться только на вашу помощь. Только вы сможете раскрыть это убийство. Я уверен, что наши следователи не станут церемониться со мной – простым почтальоном. Меня обязательно обвинят и посадят. А я ни в чем не виноват. Пожалуйста, приезжайте и помогите мне. С уважением, Петр Ялов».

– Тебя ничего не насторожило, дорогой Ватсон?

– Оно совершенно пустое для письма, от которого зависит судьба. Ни о чем, – Ватсон разочарованно пожал плечами.

– Верно. Теперь взгляни на конверт. Видишь, обе марки наклеены ровно по одной линии. Конечно, кто-то другой мог их наклеить. Но я проверил, судя по отпечаткам пальцев, марки клеили вы лично, Петр. И почерк на конверте ваш… Так аккуратно наклеить марки можно только в том случае, если человек никуда не спешит. Вы, Петр, написали письмо не в день задержания, а заранее, потому что готовились к аресту. Что еще тебя удивило, Джон?

– Ни слова про бриллианты! – воскликнул Ватсон.

– Именно! В письме – одни общие слова. Как ты правильно заметил, дорогой Ватсон, письмо ни о чем. Из всего этого можно сделать вывод, что автор писал его просто для того, чтобы написать, не рассчитывая, что оно когда-нибудь будет прочитано.

– Шерлок, для чего-то же он, – Ватсон кивнул в сторону Петра, – написал это письмо?

– Для отвода глаз, мой друг. Ялов узнал о плане Этель. Он понял, что она подготовила ему роль козла отпущения в этом ограблении, и решил сыграть свою игру: украсть бриллианты, до этого украденные Этель. Поэтому Петр не хотел, чтобы Этель раньше времени догадалась, что он в курсе ее преступного плана. Во всяком случае до тех пор, пока не закончится суд и он не окажется в тюрьме. Так возникла наивная просьба к Этель о его спасении через письмо ко мне. Думаю, он побаивался начальницу. И не без основания. Очень уж быстро и виртуозно она травит окружающих. Вам, Петр, – Холмс обратился к Ялову, – было на руку, что вас арестовали. Арест и пропажа бриллиантов позволили создать в глазах Василия Паткина легенду о вашей невиновности, а вину в пропаже бриллиантов полностью свалить на Этель. Вы были уверены, что в тюрьме Паткин организует встречу с вами и вы воспользуетесь этим случаем, чтобы сдать Этель с потрохами.

– Но как же убийство Петра? – недоумевал Ватсон. – Я был уверен, что его убийство в тюрьме организовал Василий Паткин. В наказание за кражу бриллиантов.

– Ватсон! Вы правы. Только Паткин организовал не убийство, а побег. Это был организованный побег с имитацией смерти. Паткин отправил вас, Ялов, на свободу искать свои бриллианты. Так ведь?

– Во-первых! – закричал Ялов, вскочив с табурета. – И это самое главное! Я никого не убивал! Почему я должен сидеть за убийство, которого не совершал? Этель хотела подставить меня. Она хотела, чтобы я сел за ее делишки. Я – жертва!

– Не давите на жалость. – Холмс сходу отсек попытку Ялова оправдаться.

– А во-вторых, – Петр явно не собирался сдаваться, – бриллиантов у меня не нашли. На почте меня взяли без бриллиантов. Вы никогда не сможете доказать, что я вынес их из банка.

– Вы их и не выносили. – Голос Холмса был холоден и спокоен.

– Как не выносил? – удивился Ватсон.

– Да, дорогой друг, представь себе. Я недаром провел несколько часов в архиве. Помнишь, я говорил о квитанциях? Эти квитанции полностью подтвердили мою догадку. Ялов ушел из банка, а драгоценности, упакованные в коробку из-под конфет, оставил в банке, в специально отведенном для почты месте. Туда сотрудники банка обычно в течение дня сносят рабочие письма и посылки. В день ограбления из банка ушел почтовый фургон. Это произошло до того, как в банке хватились бриллиантов. Ялов получил от охранников коробку с камнями и прикрепил бланки с адресами на две посылки. На две подарочные коробки с конфетами. В одной лежали конфеты, в другой – бриллианты. Коробка с шоколадными конфетами ушла на адрес Этель, а коробка с бриллиантами – на адрес Марины. Накануне женского праздника конфетные коробки затерялись среди подарочных посылок банка. Вот так вы провернули эту кражу, Ялов. К посылке для Марины вы приложили указание хранить коробку нераспечатанной и припрятать ее подальше. Я прав?

Ялов криво ухмыльнулся:

– Припрятала… Одному богу известно куда…

– Почему просто не спросили Марину, где коробка? Зачем попусту бродить по дому?

– Спрашивал. Но она каждый раз твердила, что-то невразумительное: «Я все отдала детям». Каким еще детям? У нее нет детей. Вы же ее видели. Она ненормальная. Скажите мне, где сейчас Марина? Она съезжает? Ее наконец кладут в психушку? Тогда, пока не поздно, надо вынудить ее рассказать, куда она дела камни.

– О чем вы, Ялов? А! Об этом? – Холмс кивнул на груду коробок и рассмеялся. – Нет. Это – «привязанный к дереву ягненок для приманки тигра». Хотя в этот раз охота шла на шакала. Мне надо было заставить вас еще раз проникнуть в дом Марины.

Ялов зло исподлобья смотрел на Холмса.

– Почему вы, Ялов, – поинтересовался Холмс, – не пришли за камнями раньше, сразу после побега, а принялись искать их только сейчас?

– Приходил. И тогда – пятнадцать лет назад – тоже ничего не нашел. Куда она их засунула? – Петр сжал кулаки и мотнул головой. – Паткин выходит на свободу, и мне, Холмс, позарез нужны эти камни.

– Понимаю. Позарез. – Холмс равнодушно пожал плечами. – Джон, позови, пожалуйста, Волкова, – обратился он к Ватсону. – Он ждет на улице. Напоследок, Петр, скажите, где вы взяли ключ от дома Марины?

– Это не секрет! Марина всегда держит запасной ключ при входе под ковриком. Она и пятнадцать лет назад так делала.

– Святая простота! – воскликнул Ватсон.

Уже по пути домой, сидя в такси, Ватсон решил вернуться к главному вопросу их расследования.

– Шерлок, открой хотя бы мне тайну, где эти злосчастные бриллианты?

– Дорогой друг, только при условии, что ты возьмешь себя в руки. – Холмс немного помедлил, а затем передал Ватсону сложенный лист бумаги – Вот! Держи, Джон. Волков откопал.

Ватсон развернул бумагу и принялся читать.

– Ничего не понимаю, Шерлок! Что это?

– Ответ на твой вопрос.

– Но это – копия справки о переводе денег в Фонд помощи детям. Две тысячи пятый год. «Принято от» – аноним.

– Правильно, дорогой друг. Теперь посмотри ниже на пометку карандашом. Видишь? Думаю, пометка сделана бухгалтером.

– «Внесено женщ. – инвал.» Что? Кем? О боже, Шерлок! Женщиной-инвалидом! Это Марина?

– Да, дорогой друг.

– Значит, Марина все же ослушалась Петра и открыла коробку?

Холмс неопределенно пожал плечами.

– Постой, Шерлок! Как я сразу не заметил? Переданная в фонд сумма действительно очень велика. Но я же считал! – Ватсон с удивлением смотрел на цифры. – Здесь явно не все. Неужели Марина оставила что-то себе?

– Дорогой Ватсон, в мире «денег, драгоценностей и криминала» всегда можно найти помощника, готового оказать услугу за эти самые деньги. Думаю, процент за обналичивание был крайне велик. Комиссионные. Это тебе не частный банк.

Ватсон удовлетворенно вздохнул и уставился в окно.

– Шерлок, – Ватсон не отрываясь смотрел, как за окном мелькали коробки новостроек, – только сейчас я вдруг понял, что целых четыре месяца коробка с бриллиантами пролежала где-то на сортировочной станции почтового отделения. Этель ничего не стоило забрать ее оттуда. Но она об этом даже не подозревала.