Новый Год - страшная сказка!

1. White — Сказка о найденном счастье (Z_n_a_k)

Сколотый лед

Многие утверждают, будто рождественская ночь наполнена магией и волшебством. Единственное время в году, когда исполняются сокровенные мечты. Стоит только написать письмо, засунуть в красный носок, и чудо придет.

Алан давно перестал верить в этот бред. В детстве бывший хозяин детдома частенько выгонял на улицу. Тогда-то паренек и уяснил, что нет в Рождестве ничего волшебного. Косые взгляды прохожих, и тычки от полицейских не приносили торжественного настроения. Да и беспощадный холод с хмурой погодой не спешили отключаться на праздники.

Вот и теперь, как и в детстве, кое-как одетый тринадцатилетний паренек оказался за стенами родного интерната. Худая фигурка дрожала — морозный ветер пробирал до костей. Снег щедрой россыпью бил по лицу. Паренек надел вязаные варежки, тяжело вздохнул и направился в сторону от здания.

Перед глазами мелькали нарядные снеговики, украшенные во дворах елки. Дома на улице представляли сказочное зрелище. Гирлянды, что висели на двух-трех этажных коттеджах, ослепительно сияли, создавали великолепные узоры.

Но мысли мальчика не касались этих красот. Больше волновало, как быстро выполнить, что ему поручили, и при этом не замерзнуть. Он перебежками скакал от дома к дому. Бег согревал, а за зданиями он отдыхал и укрывался от морозного ветра. Через полчаса Алан оказался около заброшенного парка.

Из-под покрытых инеем бровей окинул взглядом дремучую местность. В голове пронеслись нехорошие местные легенды и истории. Разум взвыл, пытался отговорить от дурной затеи. Но мальчуган собрал волю в кулак, сделал несколько шагов навстречу и растворился среди облезлых деревьев.

Через несколько минут он пожалел, что пошел окольным путем — снега в парке оказалось немало. Местами паренек проваливался и буквально барахтался в белесом море. Несколько раз холодные комья ссыпались с потревоженных деревьев и накрывали его с головой. Залетевший за пазуху снег противно таял под курткой.

— Глупый!.. Ух, какой же я глупый!.. Повелся?.. Ну и по делом мне… — пронесся через сумрак раздраженный голос. — Спал бы сейчас, как все!.. Толстяка с сувениром ждал!.. А не лазил бы, где попало!..

Перед глазами встало ухмыляющееся лицо Джима. Скотина специально затеял спор, чтобы сюда отправить. Как же сейчас Алану захотелось приложиться по улыбке этой выскочки. Мальчик сжимал и разжимал кулаки. Ничего, Джим на рождество получит не только ледяной осколок, но и здоровенный синяк под глазом.

В размышлениях о предстоящей мести паренек и не заметил, как вышел на асфальтированную дорогу. Он прошел десяток метров и лишь тогда почувствовал неладное. Сердце мальчика сжалось. Потрескавшийся асфальт кто-то тщательно убрал, смел все до последней снежинки.

Зачем, да и кому это потребовалось, Алан понять не мог. Что-то подсказывало, что ответ лежит дальше по дороге и связан с непосредственным требованием Джима. Мальчуган сделал шаг, другой, отодвинул рукой колючие ветки разросшейся около дороги ели.

Перед ним открылась залитая мертвецки бледным светом поляна. На открытом пространстве расположился заброшенный дом. Взгляд выхватывал прогнившие доски, покосившиеся рамы, выбитые стекла. Напротив входа стояла железная узорчатая ограда. Черные прутья сплошь сковал прозрачный лед.

Алан сглотнул, кровь отхлынула от щек. Все, как в старой легенде. Говорили, что когда-то давно местный кузнец отковал данное изделие в подарок на рождество самой Смерти. Костлявая дар приняла — наутро черная ограда исчезла. А народ, прознав про то, побоялся возможных последствий. В тот же день мастера схватили и сожгли на костре.

Прошел год — в деревни все затихло, история с кузнецом забылась. Но Смерть по просьбе сожженного вернулась в поселок. В рождественскую ночь перевоплотилась она в черноволосую красотку. Женщина зашла в таверну и отыскала друга, что выдал тайну. Очаровала и подвела к замороженной ограде, заставила отколоть кусок льда и пройти испытание. Гнилое сердце предателя не выдержало чистоты мерзлой воды и отмщение свершилось. А изгородь временами продолжала появляться перед этим самым домом…

Алан, будто завороженный, двинулся к черной ограде. Паренька трясло, он едва переставлял ноги. Рука взялась за небольшую торчащую с ограды льдину. Раздался треск. На бежевой варежке блестел холодный осколок.

Рядом с мальчуганом сгустилась тьма. Тихо зашипело. Алан медленно повернулся и завопил от ужаса. Из сумрака ночи соткалась струящаяся накидка. Тень капюшона скрывало лицо. Черная, как смоль, ткань оборачивала тело, что парило невысоко над землей. Луна осветила иссушенные руки. Местами пергаментную кожу пронзали серые кости. Открытые переломы не мешали существу свободно двигаться.

Смерть несколько секунд, молча, наблюдала за визжащим подростком. Затем взмахнула рукой, тело скрылось в сером тумане. До слуха паренька донеслось успокаивающее мурлыкание. Алан перестал кричать, зачарованно наблюдал за разворачивающимся действом.

Из дымовой завесы выступила миловидная женщина. Вьющиеся черные волосы пружинили при ходьбе. Глаза внимательно наблюдали за мальчуганом, смуглое лицо озаряла улыбка. Легкое летнее платье и босые ноги, что скользили по снегу, выглядели неестественно на фоне рождественского мороза.

Алан рухнул на снег, ошеломленно возвел глаза на цыганку.

— Ккто… ты?

— Думаю, ты и сам в силах ответить на этот вопрос, — мелодично произнесла она. — Зачем тебе сколотый лед?

Паренек взглянул на блестящий осколок.

— Пари… проиграл одному из детдома.

— Интересно, — хмыкнула цыганка. — Но ты так целеустремленно шел, что пришлось открыть дорогу. Не проще побегать на улице полчаса, вернуться и развести руками — мол, не появлялась ограда. Такой путь для ребенка серьезное испытание. И теперь я хочу услышать — зачем тебе сколотый лед?

— Я всего лишь… хотел пройти испытание, чтобы вернуть маму, — Алан стыдливо опустил взгляд. — Я даже не знал — существует ли это место.

— Сразу надо так и говорить, — строго произнесла она. Затем внимательно посмотрела на замерзшего мальчика и с сочувствием добавила. — Боюсь, что мой ответ тебя разочарует. Твоя мама не может вернуться и не потому что мне так хочется. Просто она прожила свое время и среди людей ей не место.

Лицо Алана побледнело, во взоре соткалась тоска.

— Тогда, думаю, надо тебе отдать, — мальчик тяжело вздохнул, приподнялся и протянул осколок женщине.

— А ты больше ничего не хочешь? — удивилась Смерть. — Подумай, я могу дать тебе новую семью. Там уж точно никто не обидит, будешь уважаемым человеком, когда вырастешь.

— Нет. Мне не нужна чужая семья, мне нужна моя. А уважение можно добиться и самому.

— Тогда у нас небольшая проблема, — ласково улыбнулась женщина. — Испытание ты прошел — выдержать мой истинный облик, поверь, дано не каждому. Когда-то давно один человек научил меня дарить подарки и… думаю, ты будешь в дальнейшем ему благодарен.

Лунный свет, что отражался в осколке, неожиданно вспыхнул — в руках у Алана будто бы загорелась новая звезда. Он вскрикнул от неожиданности, льдинка упала наземь. Свечение в мгновение залило все пространство, картины зимнего леса скрылись под тусклой синевой.

Рядом полыхнуло. Мальчуган обернулся и обомлел. Около него стояла фигура той, что снилась последние месяцы: кудрявые волосы, морщинки около глаз, грустная улыбка. Мама сохранила милые черты, что он помнил и не отпускал. Она почти как живая. Лишь холодный туман, что колыхался вокруг, напоминал, что это не так.

Женщина подошла и крепко обняла сына. По белесому пространству прокатились тихие мамины всхлипы и звонкий детский плачь. Мальчуган не знал, откуда взялись слезы и почему текут, но он ничего не мог с этим поделать.

Время текло незаметно, казалось, что оно вообще исчезло. Алан успел рассказать о многом, задать кучу интересующих вопросов. На что-то мама ответила, о чем-то пожелала промолчать. Они вместе смеялись и грустили, обсуждали прошлую и нынешнюю жизнь. Но момент прощания все-таки настал.

— Я знаю, что ты вырастешь достойным человеком, — женщина с тоской посмотрела на сына, обняла и поцеловала в лоб. — И ты сможешь изменить свой мир.

- Мам, я буду скучать, — всхлипнул мальчик. — Очень…

— Я тоже, — мама отстранилась, присела и заглянула сыну в глаза. — Приходи на следующий год, думаю, Смерть будет не против. Твой поступок ее впечатлил.

Алан горько хмыкнул и смущенно опустил взгляд. А когда поднял голову, с удивлением обнаружил, что стоит напротив здания интерната. Сумрак ночи резал свет находящихся радом фонарей. В спину ударил холодный ветер. Паренек повернул голову и увидел лик исчезающей цыганки.

— С рождеством, храбрец, — донеслось сквозь завывание ветра. Он почувствовал, как в кулаке появилось нечто твердое. Варежка раскрылась — на бежевой шерсти блестел осколок льда.

Алан легонько кивнул, улыбнулся краешком рта, затем сделал пару шагов и скрылся за воротами интерната.