Новый год в стиле хюгге

Глава 7

Раздевайся?..

Я бы поддержала эту шутку, но на лице Кира нет и намека на улыбку. Не знаю, что ответить. Он же не всерьез? Или всерьез?.. Что там произошло в его голове за шесть лет?

– У меня клиентка отменила встречу. Значит, ты вместо нее. За сеанс, конечно, заплатишь.

– Какой сеанс? – осторожно спрашиваю я.

– Спиритический, – с непроницаемым лицом отвечает он и отдергивает шторку.

Массажный стол! Наконец все становится на свои места: Кир работает массажистом. Неожиданно. Но могло быть и хуже.

– В твоих услугах я не нуждаюсь, – говорю очень строго, потому что мне неловко перед ним раздеваться. Перед чужим мужчиной это было бы сделать куда проще, чем перед бывшим.

Киру словно и дела нет до моего ответа – он поворачивается ко мне спиной и, взмахнув белой простыней, расправляет ее на кушетке. Будто расстилает постель.

Воображение тотчас же повторяет картинку: свежий сосновый сруб, люстра с лампами-свечками, в камине рыжие языки пламени на черных поленьях, метель за окном, снег заметает стекло… Простыня такая же белая, как снег, широкая, двуспальная. Кир взмахивает ею – легкое движение его лопаток под черной футболкой – она надувается, плавно опускается на постель… У меня мурашки разбегаются по рукам от этого воспоминания.

– В твоем распоряжении будет целых сорок минут моего времени, – деловитый голос Кира мгновенно возвращает меня в реальность. – У тебя анкета на тучу страниц, а я человек занятой. Второй такой шанс тебе еще не скоро представится. Так что раздевайся по пояс, ложись на живот, ноги на валик.

– Отвернись, – бурчу я и стягиваю с себя свитер.

Прикрывая себя руками, бочком протискиваюсь между Киром и кушеткой и укладываюсь на нее. Отчего ж так страшно?.. Вспоминаю, что я на работе и у меня только сорок минут на анкетирование.

Сосновый сруб, метель за окном, огонь в камине… как же сложно выдавить эти образы из головы.

– Отвечай на вопросы честно, это важно. Мне нужно очень хорошо тебя изучить, чтобы сделать новую версию тебя, не убивая старой.

– То есть во второй раз ты меня убивать не собираешься? – Он останавливается у самой кушетки, ткань его штанов касается кончиков моих пальцев.

– Не драматизируй. – Я закатываю глаза. Но намек, конечно, понятен. – Итак, твоя цель обращения к стилисту… Хотя я уже знаю. Ты хочешь заключить сделку и войти в бизнес-сообщество, верно?.. – спрашиваю я и едва не вскрикиваю, когда на спину, разогретую свитером, плюхаются капли прохладного массажного масла.

– Верно. Давай что-нибудь поинтереснее.

– Поинтереснее… – мысленно пробегаюсь по списку вопросов. – Опиши себя семью эпитетами.

– В смысле?

– Ну, какой ты.

– А какой я?

Делаю глубокий вдох. Он же это специально, я знаю.

– Это ты должен о себе сказать. Каким ты сам себя видишь.

– Э-э-э…

– Давай так. Набери в гугле запрос «эпитеты характер» и скажи, какие слова тебе подходят.

Кир отходит от стола, и я, повернув голову, вижу, как он копается в телефоне.

– О! Вот это обо мне: «осмотрительно-охлажденный».

Я хихикаю.

– Кир, серьезнее!

– А что? Тут так написано! Я не такой, нет? Ну тогда… живописный? Подходит?

– Да нет же! Своенравный, упрямый, взбалмошный, – подсказываю я. – Вот такие слова ищи, нормальные.

– Дурацкий вопрос. Давай следующий.

Кир откладывает телефон, направляется ко мне, и я тотчас же отворачиваюсь.

– Семейное положение.

– А твое?

– При чем тут мое? – бубню я, пытаясь устроиться на кушетке поудобнее. – Это я тебя интервьюирую.

– Такие односторонние вопросы сбивают меня с мысли.

Он кладет ладони мне на спину, и это сбивает с мысли меня. Зажмуриваюсь и пытаюсь представить руки совершенно незнакомого массажиста, для которого моя спина – просто рабочая поверхность. Который никогда, никогда не касался меня с нежностью. Никогда не пробуждал во мне чувственность…

– Это не интервью, а допрос какой-то. – Кир мягко разминает мне спину – вполне профессионально. Я постепенно расслабляюсь. – А так уже будет похоже на дружескую беседу. Создаст атмосферу доверия. Так что у тебя с семейным положением? Не замужем, или просто кольцо не носишь?

– А почему такое неудобное узкое отверстие для головы? – Я что, трушу?!

– Это вообще не массажный стол, а мануальный. – Кир добавляет на ладони массажного масла и принимается с азартом растирать спину. – Хочешь, покажу, что такое мануальная терапия?.. Вижу по спине, что ты напряглась.

– Ничего от твоих всевидящих рук не утаить.

– Так показать? Если расслабишься, больно не будет.

– Клянешься?

– Клянусь. Сделай глубокий вдох… – Он кладет ладони на спину. – А теперь выдох! – И с силой надавливает на позвонки. Раздается такой хруст, будто все кости разом переломились. – Чего орешь? Не больно же.

– Не больно. Но страшно! Этот звук – это просто ужас!

– Не бойся, я профессионал! Я вообще много профессий освоил за последние шесть лет, в разных ситуациях побывал. Несколько человек умерло у меня на руках… Ну, не во время массажа – что ж ты так напряглась? Просто были случаи, когда я медбратом работал. Еще подрабатывал грузчиком, маляром, в охране. Вот теперь массажист.

– И мануальный терапевт.

– Терапевт? Нет, просто пару приемов знаю. Давай еще шею тебе проработаю.

– Не надо.

– Давай, разочек. Тебе понравится…

Я больше не чувствую на спине его руки. Вся сжимаюсь в ожидании, что сейчас он примется за мою шею, и воплю:

– Я не замужем!

Руки Кира зависают где-то в воздухе – на мою шею они так и не опускаются.

– Ты спрашивал о моем семейном положении. Так вот, я не замужем, – прочищаю горло.

Уф, сработало!

– Парень есть? – Кир продолжает месить мою спину.

Мне почему-то не по себе. Тихонько скребет под ложечкой. Хотя в его вопросах нет ничего особенного, таким же тоном он мог бы спросить, пью ли я кофе на завтрак.

– Пью.

Пальцы Кира замирают, и я спохватываюсь:

– То есть нет. Нет у меня парня.

– Почему? – он проходится пальцами вдоль позвоночника. Ощутимо, но приятно. – Ну, не дрейфь. Это же типа дружеская беседа.

– У меня нет времени на отношения, – отвечаю я и прислушиваюсь к его реакции. Насколько откровенной мне надо быть? Насколько откровенной я могу быть? Он молча продолжает прорабатывать область шеи. Я прикрываю глаза. – У меня есть цель в жизни, и я собираюсь добиться ее любой ценой. Отношения – это балласт. Впустую потраченное время. То есть я не говорю, что отношения, семья – это не важно. Когда-нибудь все это у меня будет. Но не сейчас. Сейчас я замужем за своей работой.

– А говорила, что не замужем, – усмехается Кир.

– Я кокетничала с тобой, – улыбаюсь я в ответ, задним числом понимая, что кокетничаю именно в данный момент. – В общем, никаких отношений. Мне на данный момент это ни к чему. А что насчет тебя?

– Ничего серьезного.

– То есть кто-то все-таки есть? – спрашиваю я быстрее, чем понимаю, что это уже не анкетный вопрос.

– Просто кто-то бывает время от времени, вот и все.

– Что так? Ты тоже насколько увлечен работой? – «Ведь работа массажиста не оставляет времени для серьезных отношений», ерничает мой внутренний голос.

– Однажды у меня были серьезные отношения. Я думал, что это навсегда. Я был в этом полностью уверен, – холодным тоном произносит он, и я уже жалею, что задала этот вопрос. – И девушка, которую я любил, отвечала мне взаимностью. А потом она обманула меня, выставила полным уродом, уехала, не сказав ни слова, и поменяла имя – лишь бы не иметь со мной больше ничего общего.

– Решила бы, что ты – о наших с тобой отношениях, только я тебя не обманывала, – отвечаю я обычным тоном, а лоб горит, – не думала, что эта тема все еще настолько острая для меня.

– А знаешь что… – он резко убирает руки. – Сеанс закончен. Оплата на кассе.

– Кир… – мученическим тоном пытаюсь вернуть разговор в прежнее русло. – Давай следующий вопрос. Какое у тебя хобби?

– Хватит!

Я дергаюсь от его громкого голоса.

Хлопает входная дверь. И память, такая странная, такая непредсказуемая, связывает этот звук, и печь в доме Кира, и белую простыню.

…Хлопает дверца камина.

Кир все еще сидит перед ним на корточках на полу, его темные волосы окутывает оранжевый отсвет.

Сейчас все произойдет.

Я не тороплю его, пусть лучше время замедлится, и этот вечер запомнится каждым мгновением: запахом сосны и свежего постельного белья, ледяными кончиками пальцев и горящими щеками; ожиданием, предвкушением, наслаждением.

Кир возвращается ко мне на кровать, пропускает мои волосы за ухом сквозь пальцы и целует меня губами, горячими от недавней близости огня.

Я сижу на краю кровати на белоснежном пышном одеяле. На мне тонкое трикотажное платье – очень хотелось красиво выглядеть в свой день рождения. На катке я замерзла так, что кожа под колготками, казалось, покрылась коркой льда, но сейчас мне горячо настолько, будто это я только что разжигала огонь.

Кир становится передо мной на колени, смотрит снизу вверх, словно я его королева. Взгляд темный, глубокий, завораживающий – невозможно оторваться.

Он касается подушечками пальцев моей шеи, и по коже во все стороны разбегаются мурашки. Кир чувствует это, гладит мои мурашки, наслаждается ими. Какое-то невозможное удовольствие. Настолько сильное, что голова идет кругом. Настолько яркое, что его хочется прервать, – иначе можно сойти с ума. Но я никогда, никогда его не остановлю.

– У тебя это в первый раз? – спрашивает Кир между поцелуями.

Чувствую, как мое платье медленно ползет по коленям вверх.

– Да…

Мне не страшно, но волнительно так, что перехватывает дыхание.