Новый Мир ( № 10 2012)

Из книги «Всё о Лизе»

Галина Мария Семеновна родилась в Калинине. Закончила Одесский государственный университет, кандидат биологических наук. С 1995 года — профессиональный литератор, автор нескольких книг стихов и прозы. Лауреат поэтических премий “Anthologia” и “Московский счет”. Живет в Москве.

Жанр книги “Всё о Лизе”, фрагменты которой предлагаются читателю и которая в полном объеме вскоре выйдет в издательстве “Время”, я определить затрудняюсь. Заманчиво было бы объявить ее романом в стихах, но роман предполагает все же некий сюжет, а здесь я, человек вообще-то сюжетного мышления, от четкого сюжета принципиально отказалась — читатель волен сам предлагать версии событий, свою трактовку происходящего. Это не зеркало, но осколки зеркала; каждый показывает целостную картину, но поскольку углы отражения разные, то и картина в каждом из осколков получается несколько иная. Или совсем иная. Между этими светящимися осколками — мрак, поглощающий лучи.

Персонажи, которых мы встретим в “Лизе”, то рассказывают собственные свои истории, к главной героине вроде бы никакого отношения не имеющие, а то играют роль хора, поддерживающего основную тему…

К тому же (и это важно обозначить) человек, не чуждый, скажем так, современным поэтическим веяниям, найдет в “Лизе” эхо иных поэтических голосов, присвоенных — или, вернее, позаимствованных на время. “Лиза”, таким образом, составлена из отражений, из вспышек, выхватывающих тот или иной угол — литературы или жизни, разницы, в общем, нет... Все же, дочитав книгу до конца, читатель, надеюсь, сможет ответить на вопрос — а о чем, собственно, хотел рассказать автор. Подсказывать не хотелось бы — тем более что ответ довольно невеселый.

Действующие лица книги — сама героиня, спасатель Коля, садовый бог, Артур, Лизина подруга и другие эпизодические персонажи. Здесь вы встретитесь с некоторыми из них.

Прекрасная южная еда

поют южные женщины:

ваша бледная бессильная еда

только северные кормит города

в бледной области небес где облака

так и лезут точно каша из горшка

ваша средняя сырая полоса

дарит людям только рапса и овса

нет ни синеньких ни красненьких

ах какие вы несчастненькие

сыроежки да крапива-лебеда

ваша северная грустная еда

ах какие мы счастливые

у нас утка с черносливом

и готова со вчера

баклажанная икра

а точней икра из синеньких

она такая пестрая красивенькая

вот сыр овечий

вот вина глоток

смотри на плечи

слетает вечер

как будто газовый платок

ах какая же в морях у вас тоска

только серая суровая треска

в серых водах вашей средней полосы

ни султанки ни ставридки ни хамсы

эти ваши пироги

даже видеть не моги

сплошной холестерин и углеводы

так вымирают страны и народы

огоньки на рейде

закаты-восходы

ставьте ставьте в печку

булки-калачи

ступайте на речку

ножки промочить

ешьте свою редьку

запаривайте гречку

грейте грейте грейте

суточные щи

На полтора килограмма синеньких килограмм помидор, одна крупная луковица, три-четыре дольки чеснока, столовая ложка уксуса, две столовые ложки подсолнечного масла, чайная ложка сахара. Синенькие помыть и выложить в духовку на противень, печь до полной готовности (готовность определяется по тому, насколько легко шкурка и внутренность протыкаются ножом), затем вынуть, охладить, очистить от кожуры, порубить ножом или секачом на деревянной доске до гомогенной массы, сложить в миску, туда же натереть на крупной терке помидоры и луковицу, выдавить чеснок. Добавить сахар (ни в коем случае не соль!), уксус, подсолнечное масло. Перемешать. Поставить на час в холодильник. Подавать с жареной рыбой или стейком.

*

до чего же это вкусная

эта летняя еда

до чего же это грустная

с облаков течет вода

над заливами зелеными

над курчавыми стадами

над гранатами-лимонами

над военными плодами

с неба синего высокого

где кружатся наши соколы

облачными батальонами

волокнистыми грядами

*

ах как пахнут

в полдень

на грядке

полезные вкусные травки

над ними

летают

пчелы мухи божьи коровки

поют южные мужчины:

вот овечья брынза

угощайся лиза

эстрагон мята

а вот и мясо

шипит на мангале

кушай дорогая!

*

ах как жалко

прекрасную рыбку султанку

там она хорошо

жила у себя под камнем

ах как мы любим

вкусную рыбку султанку <…>

Говорит спасатель Коля

мы не слишком лиза

привязаны к реальности

пространство меж атомами

наполнено нашими грезами

вот ты говорила что в подростковом возрасте

тоже видела нечто странное

необъяснимое

что изменило твой взгляд на материальную природу мира

откуда ты знаешь лиза

что это случилось на самом деле

наше бессознательное

порождает удивительно яркие картины

как бы строит

реальность более плотную

чем эта

расползающаяся под нашими руками

словно гнилая ткань сквозь которую

просвечивает нечто страшное

прекрасное

оно и есть лиза

оно и есть

самая настоящая

реальность

от которой

не отвести

глаз

не уезжай лиза

страшный вдали поезд

в каждом пространстве полость

в каждой вселенной линза

искривляющая пути света

населяющая звезды и планеты

удивительными существами

знаешь ли ты лиза

кто на самом деле обитает на рас альхаге?

вот стол табуретка

потертая клетчатая клеенка

вот раскладушка

остальное

лишь спутанные грезы

по комнате ходят

зеленые пятна света

словно она

погрузилась на дно морское

останься лиза

я тебя познакомлю с мамой

она менеджер салона красоты “Фемина”

не маленький здесь человек

у нас тут

все как надо

мы хороших людей

уважаем

Описание клеенки

в синюю клетку

на белом фоне

в царапинах и порезах

тени от веток

перемещаясь

зеленоваты

край чуть махрится <…>

Реквием

бабочка адмирал

медленно умирал

гибнут его полки

слабнет его нога

но невзирая на

он задержал врага

просто жестом руки

все бы отлично но

смерть не остановить

линией мажино

вот и лежит военком

с перебитым крылом

с мягким таким брюшком

жук мой солдатик

конь мой кузнечик

мой братик

человечек

маленький и дрожащий

в мягкой пыли лежащий

пока веселый дольник

летит в цветущий донник <…>

Радио-ретро

вот приопускается красный стяг

пионерам хочется в кафе ассоль

там играла музыка на костях

и стиляга Гога платил за все

самостроки шкары дешевый шик

и конечно шипр

нынче он при бабках гуляй фарца

и хорош с лица

ах фосфорический свет его прекрасных глаз

очарует меня на раз

веет теплый бриз

адмирал нахимов трубит круиз

огонечки пляшут на темной воде

севастополь ялта новороссийск

далее нигде

больше не отнимут златой трубы

от его губы

выдувает музыка пузыри

на краю зари

выпьем за жуков что они битлы

на конце иглы

Описание стакана

стакан

на самом краю

стола

состоит

из стекла

воздуха

и воды

ловит свет

в серебристую

ребристую

сеть

частокол

граней

отбрасывая на плоскость

расходящийся веер

лучей

перемещающихся

теней

оттого

так хочется наблюдать

не отводя глаз

прозрачную

чистую

холодную

с пляшущим

на донышке

золотым

пятачком

уловленного плененного

солнца

пока не погаснет

последний свет

кто

осмелится

протянуть руку

к такому совершенству <…>

Рассказывает врач

с внутрь обращенными яблоками глазными

так и лежат свои наблюдая сны и

странствуя по ожившим дагерротипам

где улыбаются близкие и родные

раз за разом посещая одно и то же

место и время что было всего дороже

раз за разом запуская свою шарманку

словно вселенные вывернутые наизнанку

сад расцветает в их черепных коробках

солнце в зените свищут щеглы синицы

я иногда наклоняясь над ними вижу

яростный свет блистающий сквозь ресницы

море подступающее все ближе

впрочем порой оно бывало и хуже

эти миры просачивались наружу

раз забежал в палату назначить дозу

капельницу оплетают живые лозы

карабкаются на карнизы

вон у той что на состарившуюся мону лизу похожа

муравьев выползающих из-под кожи

видел

вот и стою на страже

я здесь поставлен был провести границу

словно бы рыцарь с тяжким мечом в деснице

здесь я поставлен

стоять на стреме

на острой грани

между мирами

в белом халате

в белой палате

в силу своей природы

чтобы эти старые развалины в маразме своими грезами и фантазиями

не разрушили известное нам мироздание

голос медсестры из коридора:

Артурчик, так ты тазепам им назначил?

продолжает врач:

впрочем сейчас там наверное ветер вечер

точно печной зев дышит теплом море

рано или поздно я его встречу

здесь ли в палате в больничном ли коридоре

этого кто проникает сюда сквозь стены

и вынимает иглу из вены

вот лаз в лозах

ближе

ближе

отверзается

и

ах

засыпай

в слезах

просыпайся

в розах <…>

Лиза говорит:

а вот что еще страшно я-то

проснусь и увижу нету

никого и небо разъято

лезвием света

только пустота полость

только белизна вата

нету никого логос

ушел куда-то

ничего не осталось

застывают под одеялом

бедные мои ноги

белые мои руки

хорошо что можно проснуться

на дворе холодной умыться

побежать с утра окунуться

забежать на рынок вернуться

помидоры зелень и брынзу

сохранит воздушная линза

что на самом деле что снится

брезжит за смеженной ресницей

дышит чабрецом и мелиссой

спи лиза

тебя оплетают

виноградные лозы

над тобой летают

синие стрекозы

оплетает запястье

бирюзовая змейка

нету никакой больше ямы

кроме той в которой мы сами

спи лиза

как земля покоем объята

видишь загибается книзу

горизонт образуя кокон

все жуки щенки и котята

машут тебе из окон

зарастает лозами память

погружаясь в темные воды

где лежат пластами народы

никталопы и октоподы

*

гул

золотых пчел

одинокий челн

на глади волн

на дешевой картине

на противоположной стене

то ли в гостини-

це в холле

то ли в какой-то квартире

и вот еще что-то такое

русалка барахтается в тине

на зеленоватом дне

машет белой рукою

совсем при другой луне

застрявшая посредине

мира в котором не

отражается в пластике и дерматине

приемного покоя

не поддающаяся медицине

звезда рас альхаге

плавающая в окне.

*

ночью приходит

северный ветер

трясет ветки ветел

выдувает птичьи

голоса из тернового куста

и земля стоит исполнена величья

безвидна и пуста